Сегодня мы расскажем о Чукотке, об одном из самых дорогих и холодных регионов России. Развеем мифы о том, что на Чукотке живут только чукчи, что красную икру здесь едят ложками и поддержим версии о том, что деревьев мало, вечная непогода с зимой более полугода.
«Чуко́тский автоно́мный о́круг (Чукотка) - субъект Российской Федерации, располагается в Дальневосточном федеральном округе.
Граничит с Якутией, Магаданской областью и Камчатским краем.
На востоке имеет морскую границу с США.
Вся территория Чукотского автономного округа относится к районам Крайнего Севера.
Административный центр - город Анадырь.
В Чукотском автономном округе по данным на 2017 год работники зарабатывают более 100 тысяч рублей в месяц. Чукотка занимает второе место в рейтинге уровня зарплат по регионам России».
Обо всем по порядку.
Аляска, граничащая с Россией через Чукотку, ранее тоже была территорией России, однако уже как 150 лет ей не является, Чукотское море соединяет или, точнее, разъединяет русскую Чукотку и ныне американскую Аляску. Русские чукчи завидуют американским, а американские в чем-то русским. Несмотря на близость регионов и похожесть природных условий — внешне они совершенно разные.
На Чукотке, или правильнее — в Чукотском автономном округе, проживает почти 50 тысяч человек на площади 721,5 тысяч квадратных километров. Всего 50 тысяч человек, то есть это пригородный поселок даже в масштабах миллионного города.
Естественно, все друг друга знают. По свидетельствам живущих там — половина населения русские, половина чукчи, по официальным данным — половина русские, четверть чукчи, 5 % украинцы, 3 % эскимосы, в меньшем проценте эвенцы, татары, белорусы. Конечно, много метисов.
Но 50 тысяч человек проживают даже не в одном «поселке», а в нескольких небольших городах.
В Анадыре («столице» Чукотки) проживает 15,5 тысяч человек, это самый крупный город Чукотки, в Билибино 5,3 тысячи, в Певеке 4,3 тысячи, в Угольных Копях — 3,6 тысячи, в Эвгекиноте почти 3 тысячи человек.
Основа экономики Чукотки — горнодобывающая промышленность, добыча золота, серебра, угля. Разведение оленей, заготовка лекарственного сырья — оленьих пантов. Охотничий промысел и рыболовство также развиты на Чукотке.
Климат в Чукотке
«Средняя температура января - от −15 °C до −39 °C, июля - от +5 °C до +10 °C. Абсолютный минимум зарегистрирован - −61 °С, абсолютный максимум - +34 °С. Осадков 200-500 мм в год». Зима 10 месяцев в году.
В связи с тем, что зима на Чукотке суровая (о климате написано выше) и долгая (до 10 месяцев в год), а также с затрудненностью доступа региона (низкая транспортная обеспеченность, низкая плотность населения, неокупаемость строительства дорог при перспективе постройки) — Чукотка по сути есть край земли, в который сложно добраться, изолированный, автономный.
Здесь своеобразная культура, менталитет, нравы, часто все это перемешано с русским старообрядчеством и этническим шаманизмом чукчей. Зима, частые морозы, полярные ночи, снежные бури также формируют определенные черты национальных характеров в виде сдержанности, терпеливости, работоспособности, выносливости, но вместе с тем бывают и негативные стороны — эмоциональная холодность, злоба, обида, депрессия от редкого контакта с солнцем и холода, пессимизм, кто-то же наоборот характеризует северян как открытых, добрых и наивных.
Официально здесь нет наркоманов! Зато достаточно алкоголиков и самоубийц.
«В Чукотском автономном округе зафиксированы самые высокие показатели завершённых суицидов в РФ, жертвами которых в абсолютном большинстве стали представители коренного населения, что напрямую связано как с широко распространённым алкоголизмом среди местных жителей, так и с народным обычаем «добровольной смерти», зафиксированным ещё в конце XIX века ученым-этнографом В. Г. Богоразом.
Во всех национальных сёлах региона действуют серьёзные ограничения на продажу спиртного, в некоторых она запрещена полностью. При этом к 2016 году на Чукотке официально зарегистрировано отсутствие наркоманов».
Средняя зарплата на Чукотке
Средняя зарплата на Чукотке — 71 тысячу рублей. В 2018 году по прогнозам средняя зарплата на Чукотке составит около 100 тысяч рублей. Но вот в 2012 году на Чукотке люди получали и по 20 тысяч рублей, а цены были чуть меньше сегодняшних. И сейчас там есть зарплаты невысокие.
Список размера зарплат на 2017 год:
«Так, средняя заработная плата врачей составила 151,5 тыс. (рост на 30% по сравнению с прошлым годом), среднего медперсонала – 77,4 тыс. (на 12%), младшего медперсонала – 63,4 тыс. (на 41%), педагогов дошкольных учреждений – 71,5 тыс. (на 9%), педагогов общеобразовательных учреждений – 89,6 тыс. (на 4%), педагогов допобразования – 86 тыс. (на 15%), преподавателей и мастеров производственного обучения – 91,1 тыс. (на 2%), соцработников – 68,1 тыс. (на 31%), работников культуры – 73,9 (на 33%)».
О дорогах на Чукотке
О плохих дорогах (кои не только на Чукотке) мы уже сказали, точнее об отсутствии таковых. Это одна из причин «дороговизны» продуктов, высокой стоимости товаров и жилья (ведь для строительства нужны стройматериалы которые в условиях вечной мерзлоты и недоступности региона найти сложно). Медицинская помощь иногда в прямом смысле прилетает, на вертолете, самолете, и так пострадавшего, плохо себя чувствующего пациента доставляют в больницу.
О ценах на Чукотке
Это, пожалуй, самая наболевшая тема для северян. Впрочем, многие уже привыкли и даже подстраиваются: например, сразу после доставки товаров магазинам навигацией цены ниже на 20-30 %, в это время лучше всего запасаться, и в удаленных от центра регионах развита спекуляция, там вообще лучше не жить, как считают жители Анадыри и Билибино, еще родственники привозят (даже самолетом, минимум по 23 кг) продуктов. На «большой земле» цены-то смешные совсем… Помните про Чукотку когда жалуетесь на кризис и дорогие продукты. Даже зарплата учителя в 60-80 тысяч не оправдает бананы за 600 рублей кг. Добавляйте к злым ценам еще зиму в 10 месяцев.
Учитывая уровень зарплат, цены на продукты терпимые, — можете сказать вы. Однако зарплата педагога выше всего в два-три раза чем по стране, а вот бананы дороже в 5 раз. Так что не все так просто.
Скоропортящиеся продукты привозят на вертолете, в период навигации (обычно летом-осенью, когда моря не замерзшие) приходят суда с продуктами, зимой возможна доставка продуктов по льду. В связи с такими трудностями соответственно и стоимость немаленькая, но жители Чукотки не планируют массово мигрировать, значит, видят свои плюсы в такой жизни.
Но цены, конечно, зверь! С какой стороны не оправдывай их. Фрукты минимум 500 рублей за кг. Это ладно, вот завялые кабачки по 500 рублей за кг, помидоры за 660, огурцы по 500, хурма — 900 рублей, — это делает картину более красочной. За 2 кг фруктов-овощей тысячу рублей… Один поход в магазин — тысяч на 5 примерно….
Но картофель, лук, свекла в пределах 70-100 рублей за кг, что вполне терпимо. Это сравнимо с остальными регионами. Возможно, овощи выращивают местные.
Что здесь сравнительно недорогое? Икра красная, но это тоже относительно, например, в 2016 году она стоила 2-2,5 тысячи рублей за кг, а вот в регионах икра стоит от 5-6 тысяч за кг, по-крайней мере в Сибири. Несмотря на то что Чукотка рыбный край — вяленая корюшка за 1 кг — 1,7 тысяч рублей. Это космические цены на корюшку.
По рассказам местных — в Анадыре еще не все так страшно (цены выше я взяла как раз с магазинов чукотской столицы), меньше просрочки и не завышают до беспредела, а вот в более мелких городах — выкладывают просрочку и завышают цены. Такая вот она суровая Чукотка.
Но несмотря на цены — по свидетельствам живущих в Северном регионе — здесь море рыбы и икры, тундра усеяна морошкой, пикшей, голубикой и белыми грибами. Так что голодными оставившие всю зарплату в магазине где бананы по 600 рублей не останутся: есть морошка, голубика в тундре, рыба в реке.
О дорогом жилье на Чукотке
По данным сайта гос.статистики самое дорогое жилье в России в Чукотском автономном округе, цена за 1 кв.метр — 120 тысяч рублей. Для сравнения в Москве по данным того же сайта — около 60 тысяч рублей. Мне неясно откуда такая цифра, ведь очевидно что в Москве стоимость квадратного метра даже в убитой квартире далеко не 60 тысяч за кв.метр. Данные противоречивы
По данным другого ресурса — «нормативная средняя стоимость одного квадратного метра общей площади жилого помещения для Чукотки на III квартал 2017 года, в соответствии с Приказом Минстроя России установлена в размере 34 119 рублей». Но: «Фактическая сметная стоимость строительства на территории Чукотки округа достигает 142 тысячи рублей за один квадратный метр жилья».
Так вот все запутанно…
В поисковиках если поискать объявления о продаже жилья на Чукотке можно заметить и 80 квадратов за 4 миллиона (можно даже за 2), что вполне соответствует цифрам 34 тысячи за кв.метр.
Студию 30-40 кв.метров можно и до миллиона найти. И 120 тысяч здесь рядом не кажутся.
По темпам строительства на Чукотке: возьмем один год из последних — построено всего (!!!) 300 кв.метров за год, всего!
Если цифра 120 тысяч рублей за кв.метр взята не с потолка, тогда вполне можно оправдать эту цену: строят всего 300 метров в год, даже с учетом того, что население уменьшается медленно, люди, согласно всеобщей жадной тенденции, хотят жить лучше и просторнее.
В городах Анадырь, Билибино (население 15,5 и 5,5 тысяч человек) много 3-5-7-этажных домов стоят на сваях из-за вечной мерзлоты. Дома пестрят яркостью. Фото в начале статьи и ниже. Сине-красно-желто-зеленые аккуратные уютные домики, издалека, вблизи неухоженные приподъездные территории с запылившимися объявлениями на дверях, но это все ерунда, как и заброшенные ржавые баржи около портов и на морских берегах. Это своеобразный лоск Чукотки.
Но чего действительно мало, по фото, так это растительности в городах. Красивенькие, словно сказочные, миленькие разноцветные домики с аккуратными улочками и дорогами на фоне сухих клумб, бледно зеленого газона, пары травинок под окном.
Чайки на Чукотке
Чайки — это отдельная тема, чайки - это… крысы Раздражает здесь тех, кто решается переехать в северный регион, рев чаек, а не стук молотков строителей. Чайки везде: в портах, около магазинов, в мусорках, их еще сравнивают с крысами.
Но все это философия. Настоящая жизнь, а точнее борьба за жизнь, в сравнении с которой и злые цены и чайки кажутся цветочками - это лютые метели и морозы зимой, которая длится более полугода.
В подъездах специальные ручки, нет домофонов. Знаете почему? Потому что когда в лютый зимний вечер пурга - вход в дом можно найти только на ощупь или дойти хотя бы до ближайшего и там переждать непогоду.
О погоде на Чукотке
А про непогоду сами жители Чукотки говорят так: «Здесь один месяц погода плохая, два месяца очень плохая и девять месяцев ужасная». Но вот метели и пурга при минус 50 - это самый пик ужасной погоды.
В Анадыре, по отзывам туристов (хотя туристы неподходящее слово, ведь туризма как такового на Чукотке нет), есть все: и хоть дорогие продукты, но в изобилии в магазинах, супермаркетах, есть развлекательные центры, кафе и т. д.
Еще одна «достопримечательность» Чукотки: полярная ночь. Говорят, уснуть сложно даже если очень хочется… иногда приходится накрываться одеялом с головой. Фото полярной ночи ниже.
Чукотский полуостров омывают воды двух океанов - Тихого и Северного Ледовитого. Наверное, немного на свете мест, столь неприспособленных для жизни человека.
Большая часть Чукотки находится за Полярным Кругом. Соответственно и земля здесь скована вечной мерзлотой. Температура зимой нередко зашкаливает за минус шестьдесят. Кроме того, Чукотка - один из самых "ветреных" районов России. Шквалистые ветры с порывами до восьмидесяти метров в секунду и слепящая пурга - вот главные "прелести" восьмимесячной чукотской зимы.
Тем не менее человек поселился на полуострове целых восемь тысяч лет назад. Пришедшие сюда из глубины материка чукчи (их называют "береговые", чтобы отличить от "оленных" чукчей - пастухов и кочевников) и эскимосы жили исключительно охотой на морского зверя: китов, моржей, нерп, лахтаков - морских зайцев... Ими питались, из их костей строили жилье (деревья здесь не растут), из шкур шили одежду и мастерили лодки-байдары, жиром обогревали и освещали жилье...
Понятно, что в таких, буквально нечеловеческих, условиях выжить можно было только в полной гармонии с окружающей природой - как живой, так и неживой. Местные народы одушевляют даже природные явления. Немногие старики на Чукотке скажут: "я с двадцать пятого года" или "тридцать второго рождения". Они говорят: "я родился в год Большого наводнения" или "в год, когда было много комаров". Для разновидностей северного ветра здесь до сих пор существует более тридцати названий. Что уж говорить о животных...
По-настоящему, всерьез и надолго советская власть пришла к морским зверобоям только после второй мировой войны. А тут, в одночасье, опустился пресловутый "железный занавес" и нельзя стало ни родню навестить, ни поохотиться. Чтобы проще было контролировать несознательных зверобоев, имеющих родственников "за рубежом", их стали переселять в крупные, на редкость уродливые поселки. Проблему "что делать?" на Чукотке решали просто - строили звероводческие фермы. Тоску по охоте и заинтересованность в ее результатах усмиряли высокими зарплатами и широким ассортиментом товаров. Местные магазины просто ломились от деликатесов, чукотскому изобилию позавидовала бы любая из стран Варшавского Договора. Китов и прочих морских животных били с крупных судов гарпунными пушками. Добыча скармливалось все на тех же зверофермах. Ну а если хочешь проявлять свою чукотскую самобытность - милости просим, в национальные ансамбли и кружки народного творчества. То есть хочешь быть чукчей? - будь им! Но... в качестве хобби, что ли...
Вся эта чукотская сказка рухнула за столь же короткий срок, за какой ее сделали былью. Сначала исчезла страна, чьим главным врагом был американский империализм, и стратегический интерес к Чукотке отошел на второй план. А потом выяснилось, что платить коренным жителям полуострова большие деньги и завозить сюда не только деликатесы, но и вообще какую-либо еду - очень невыгодно. Самым большим лакомством в Чукотских прибрежных поселках в девяносто пятом и даже еще в девяносто девятом году XX века был хлеб. В некоторых поселках люди просто умирали от голода - таких случаев был не один десяток.
В середине 90-х гг. прошлого века, когда начал возрождаться морской зверобойный промысел, уже мало кто помнил, как именно охотится на кита. А стариков, которые в детстве сами принимали участие в промысле, вообще можно было пересчитать по пальцам. В море выходили на чем попало и убивали животных всем, что подворачивалось под руку. В одном из поселков для этой цели использовали противотанковое ружье из запасов упраздненной воинской части. Охотники то и дело гибли в море. И дело не только в опасностях морской стихии. Недостаток опыта заставил морских зверобоев Чукотки вспомнить старые ритуалы и обряды. К счастью, не все, потому что среди охотничьих обычаев у чукчей был и такой - они не спасали тонущих. Тому было два объяснения: во-первых, если охотник оказался в воде, значит, он попал во власть морского черта по имени Кели, а с ним лучше не связываться. Второй мотив более циничен: занявшись спасением, можно упустить добычу и тогда весь поселок окажется на грани голодной смерти. То есть из двух зол выбирали меньшее. За исключением этого старого правила все прочие восстановлены по воспоминаниям стариков и исполняются неукоснительно.
Сегодня на Чукотке китовая охота открывается шумным гульбищем, которое представляет из себя дикую смесь традиционных и современных культурных реалий. Древняя борьба может закончиться прозаическим пьяным мордобоем. Выступление народных ансамблей плавно переходит в банальную дискотеку...
На следующее утро после праздника уже подготовленные и снаряженные должным образом охотники выходят в море за китом. Обычная бригада состоит из пяти-шести больших катеров со скоростными моторами американского или японского производства и одного тихоходного БМК - большого морского катера, который предназначается для буксировки добычи к берегу. Охотники разбиваются на группы по два катера и начинают прочесывать акваторию Берингова пролива. Обнаружив китов по фонтанам воды, которую они с шумом извергают, всплывая на поверхность, охотники по рации оповещают своих товарищей. Дальше начинается сложная процедура преследования кита, которая напоминает какие-то сумасшедшие гонки - катера то развивают огромную скорость, то дрейфуют в полнейшей тишине. Главное, как можно ближе подойти к месту, где в следующий раз вынырнет кит, и вонзить в него гарпун, к которому привязан ярко-оранжевый буй - пых-пых. Этот буй будет указывать местоположение жертвы. Пых-пых существует столько же, сколько и сама китовая охота. Только раньше использовались наполненные воздухом шкуры тюленей или желудки моржей, а сейчас - пластмассовые шары японского производства.
А вот поворотный гарпун, который метают в кита, - каким был, таким и остался. Это древнее и весьма остроумное охотничье приспособление. Его острие крепится к древку и пых-пыху хитрой системой узлов. Когда гарпун попадает в тело кита, на его острие раскрывается жало, которое не позволяет гарпуну выскочить наружу. Пых-пых разматывает веревку, узлы развязываются, древко отскакивает от гарпуна, всплывает, и затем его хозяйственно подбирают - напомним, что к дереву здесь отношение бережное. После того, как контрольный гарпун удачно попал в кита, в него вонзают еще четыре или пять. Волоча за собой пять поплавков, кит теряет скорость и не может уйти на глубину. Тут-то его и добивают. Зрелище это не для слабонервного европейца. До второй половины XIX века китов разили длинными, острыми, как бритва, пиками. Главное оружие современных охотников - карабины "Тигр" калибра семь-шестьдесят два. Хорошие охотники могут добить кита пятьюдесятью выстрелами. Малоопытные расстреливают от двухсот до четырехсот патронов.
Многотонную тушу добитого кита привязывают к БМК и со скоростью три-четыре километра в час буксируют к поселку. Охотники прямо в море отрезают кусок плавника и с ним, в качестве доказательства удачной охоты, на своих быстроходных катерах отправляются домой.
Как только на берегу появляется старенький гусеничный трактор, все население поселка (разве что кто-нибудь встать не может) устремляется на дележ добычи. По заведенному исстари порядку, те, кто не участвовал в охоте, стоят на почтительном отдалении и строят догадки - крупный ли кит, всем ли хватит. Здесь можно встретить самые невероятные емкости под мясо - от детских ванночек до молочных бидонов. Все очень серьезны и сосредоточенны, кроме детей и собак, которые с одинаковой назойливостью путаются у всех под ногами и всем мешают.
Первыми лучшие куски отрезают охотники. Не торопясь, они стаскивают добычу в прибрежные сарайчики. Толпа в почтительном нетерпении ждет незримого сигнала: можно! И тут начинается самая настоящая кровавая битва. Кровь, конечно, китовая, но люди бьются вполне всерьез.
Самое ценное в китовой туше - это мясо и кожа. Кожу с тонкой прослойкой сала можно есть и сырой. По консистенции она напоминает автомобильную покрышку, а по вкусу... Немножко похоже на устриц или мидий. Китовая кожа, по-эскимосски - "мантак", а по-чукотски - "итхильгын" - самый изысканный местный деликатес и самый ценный источник чистого белка. Только совсем уж отважный европеец рискнет последовать примеру аборигенов и жевать мантак не отходя от еще не остывшей туши кита. Но представительницу Всемирного Фонда дикой природы особо не спрашивали. В ките, как утверждают морские зверобои, съедобно все - кишки, язык, сердце, мозг и, конечно же, мясо, которое на вкус - нежнейшая телятина… с привкусом креветок.
Аборигенная охота на китов разрешена Международной китобойной комиссией только американским эскимосам и российским береговым чукчам и эскимосам. Слово "аборигенная" означает, что в данном случае запрещено любое промышленное использование добытых туш и применение современных технических средств, которые не оставляют киту ни малейшего шанса спастись от зверобоев. Российская квота составляет сто тридцать пять серых китов в год. Сегодня в Калифорнийско-Чукотской популяции серого кита насчитывается около двадцати семи тысяч голов. По расчетам специалистов, это позволяет без ущерба для популяции добывать до шестисот китов ежегодно.
Ассоциация морских зверобоев Чукотки не раз просила об увеличении квоты хотя бы на сорок-пятьдесят голов. Но вместо этого все чаще и чаще раздаются предложения о полном запрете китобойного промысла. Он, мол, негуманен. Экономическая ситуация в России понемногу исправляется. Завезли сюда вдоволь витаминов, фруктов, мяса... "Зеленые" неоднократно проводили для чукчей и эскимосов пропагандистские лекции на тему: не надо есть кита! На одной из лекций рассказывали о разумности китов, о некоем их родстве с человеком. Зверобои все это сочувственно выслушали и попросили выступить с ответным словом местного учителя. Он спросил: а французы среди вас есть? Француз нашелся. Ну вот, сказал учитель, а теперь я попрошу вас никогда больше не есть лягушек.
Каково это, оказаться в самом дальнем углу планеты? Дело даже не в продолжительности полёта: восемь часов не так уж долго. И не в ощущении, что все эти восемь часов под тобой была одна и та же страна.
Вот ты прилетаешь на Чукотку, выходишь из самолёта? Что рассчитываешь увидеть? Людей, ходящих на голове? Какой-то другой уклад жизни? Он другой, конечно, но невероятно похожий на…да-да, это всё та же самая Россия. Что в Калининграде, что в Рязани, что здесь на Дальнем Востоке. Америка ближе, но из неё заимствуют только Кока-Колу и другие непортящиеся продукты, раз в год, кораблём.
Первые впечатления очень неоднозначные. До Анадыря мы так и не добрались, прилетев в Анадырь. Сам город находится через пролив от аэропорта, добираться туда - целая история, причём недешёвая. Первый день решили в посёлке Угольные Копи, который и стал для меня воротами на Чукотку.
1 На подлёте, конечно, пейзажи совершенно неземные. Почти весь рейс я спал, расположившись на трёх креслах, как в плацкартном вагоне. Но, открыв иллюминатор поутру, не смог больше дремать!
2 Я прилетел в Анадырь регулярным рейсом авиакомпании “Вим-Авиа”, которая после полёта устроила нам экскурсию по терминалу. Про местный аэропорт и сам перелёт напишу отдельный репортаж.
3 Аэропорт работает по графику прилёта и отправления самолётов. То есть, когда есть рейс, работают кафе и салон сотовой связи, стоят маршрутки и такси. Поскольку мы остались на съёмку и ещё проводили борт в обратный путь, был реальный шанс не успеть на автобус и тащить чемоданы до посёлка несколько километров. Успели!
4 Общественного транспорта на Чукотке очень мало, сообщение нерегулярное. Но если есть муниципальный автобус - проезд в нём бесплатный. Дотации. Водитель ездить по маршруту с любимой собачкой.
5 Я догадывался, что вечная мерзлота значит прохладную погоду даже среди лета, но к снегу в июле я был не готов, да ещё в таких количествах. На улице, тем временем, плюс 12. Он должен растаять, но промёрзшая земля не даёт.
6 Посёлок Угольные Копи состоит из нескольких микрорайонов. Половина поселения заброшена, здесь стояли воинские части, после них остались брошенные корпуса. Район аэропорта приличный более-менее. Частично даже нормальная дорога проложена. Обрывается прямо посреди главной улицы.
7 А вот и наша пятизвёздочная гостиница, сложенная будто из контейнеров: в таких строители, по-моему, живут. 
8 Внутри более-менее прилично, хотя по спартански. Бельё нужно заправлять самому. Туалетную бумагу выдаёт администратор, под роспись. Койкоместо стоит 1200 рублей.
9 А напротив отеля ещё более замечательный вид, какие-то гаражи. И в некоторых, похоже, живут люди.
10 Центр посёлка нормальный, здесь каменные дома. Раскрашенные в яркие цвета, нововведение Абрамовича прижилось по всей Чукотке. Насколько уныло было бы жить в сером городе - могу представить.
11 Поскольку сейчас здесь полярный день, на глаз не определить, сколько времени на часах. Только по людям можно: они появляются на улицах в большом количестве около семи вечера, а потом пропадают до утра.
12 
13 - Ребята, а можно вас сфотографировать? - спрашиваю проходящую мимо парочку.
Ой, а мы сами хотели вас об этом попросить!
Пока все встреченные на Чукотке люди невероятно открытые к общению и дружелюбные. Но за первые полдня я не встретил ни одного чукчи…исключительно русские. Говорят, коренное население живёт в таких далёких сёлах, что туда либо неделю на корабле, либо вертолёт фрахтовать.
14 Знаменитые дома на сваях. Из-за вечной мерзлоты здания строят не на фундаменте, а на таких вот столбах. Все коммуникации проходят под домом и открыты. А ещё это пространство можно использовать для хранения чего-нибудь.
15 Дома строят так, чтобы расположить их как можно ближе друг к другу, ради защиты от ветра. Зимой он дует до 40 метров в секунду и просто сшибает с ног. А между домами сделаны узкие проходы.
16 Совок-совком, но чувствуется, что где-то рука приложена. Роллердром во дворе микрорайона маленького ПГТ…
17 Для Крайнего севера здесь очень много детей и молодёжи. Куда больше, чем в центральной России в небольших поселениях. Интересно, почему?
18 Зашёл в магазин. Супермаркетов в посёлке нет, только пара обычных магазинов. В таких я всегда теряюсь, надо же назвать продавщице, что ты хочешь. Ходить и самому выбирать проще. Но в чукотский магазин я пришёл посмотреть на цены, в первую очередь.
19 Ну что, цены не такие уж страшные. Всего-то в два раза дороже, чем в Москве. Я ожидал худшего. Правда, месяц назад началась навигация, пришли корабли со свежими продуктами, зимой ещё в неcколько раз дороже.
20 Удивительное дело, конечно. Что такая большая страна с такими разными регионами настолько похожа между собой.
21 Поесть в посёлке негде. Есть кафе, работает два раза в неделю, в пятницу и субботу. Шанса у нас не было.
22 Первый контакт с Чукоткой состоялся. Ехать здесь особо некуда, по крайней мере, на машине. Анадырь, Певек, Билибино и Шмидта - четыре разных города и четыре центра притяжения. Между ними нет никакой другой связи, кроме авиалиний, летающих редко и с огромной очередью на рейсы. Вокруг Анадыря дорог - километров тридцать. Но будем изучать.
Этот очерк сделан на основе разговоров с жителями Чукотки о том, как им живётся в краю вечной мерзлоты, высоких цен на продукты, с чукчами в ярангах, северным сиянием, ветром бора́, белыми и бурыми медведями, которые гуляют во дворах. А также о том, какая на вкус свежая оленина и соленый голец там, где год идёт за два, и девять месяцев длится зима.
Виталий Гилёв, пенсионер, 43 года
Родился в Приморском крае (Ханкайский район, село Камень-Рыболов). Живёт на Чукотке в городе Билибино.
В 1973 году, когда мне было 9 месяцев, родители поехали на заработки на Дальний Восток и привезли меня в итоге на Чукотку. Сложилось так, что я и по сей день тут проживаю, даже в армию я попал служить на мыс Шмидта - это был такой посёлок на побережье, где дислоцировались почти все рода войск. На одном берегу были мы, а на другом - Аляска. Аляска, кстати, на Чукотку очень похожа.
Когда я служил в армии на побережье, видел много красивых белых медведей: у них была миграция и они шли через посёлок в заповедник на остров Врангеля. Ещё я был на кладбище китов: лежало три огромных скелета - красиво; видел нерп.
Мишки эти снимались в посёлке мыс Шмидта. Когда замерзает море, у них начинается миграция, все идут на остров Врангеля. Там заповедник, по радио всех предупреждают , чтобы были очень осторожны, особенно за детьми следили. Медведи идут через посёлок, а смелые люди даже выходят из дома и дают им что-нибудь пожевать.
Белые медведи вообще-то миролюбивее бурых. Но всё равно не угадаешь, что у каждого зверя в голове, в одной из таких миграций, старушка - божий одуванчик вышла к ним, когда они на помойке шарились, вынесла им банку сгущёнки, но мишки почему-то набросились на неё и загрызли.
Возможно, их когда- то люди обидели, поэтому они и обозлились.
Так и живу уже больше 42 лет на Крайнем Севере. Наш город Билибино - один из трёх существующих на Чукотке городов, небольшой совсем. До 90-хгодов тут проживало около 10 000 человек, тогда на Крайнем Севере были большие зарплаты, а теперь на материке люди больше зарабатывают. После развала Союза уехала почти половина всех жителей города, да и теперь многие мечтают уехать.
Сейчас в Билибино живет около пяти тысяч человек, большинство из которых - приезжие, которые работают вахтовых методом в золотодобывающих артелях.
Наша главная достопримечательность - «Билибинская атомная электростанция» (единственная АЭС в зоне вечной мерзлоты), которую в ближайшие десять лет должны закрыть. Уже начались подготовительные работы по её закрытию.
Климат у нас на Чукотке жёсткий; зимой морозы доходят до 60 градусов, зима сухая и, как говорится, 9 месяцев - зима, а остальное - лето.Весна-лето-осень пролетают незаметно - все три сезона укладываются в три месяца, за это время природа успевает и покрыться зеленью, и опасть жёлтыми листьями. А потом снова долгая зима.
В последнее время замечена тенденция резких изменений в климате: в декабре утром может быть -55, а к вечеру уже -15. От таких сильных перепадов погоды в течение дня очень страдают гипертоники.
Сам я уже на пенсии, меня комиссовали по болезни. До этого 20 лет проработал в полиции. Здоровья на Север уже не хватает, поэтому собираюсь уезжать - уже квартиру купил в Тамбовской области, уж на что денег хватило.
Каких-то прямо особых льгот северных сейчас нет, только оплата проезда до Москвы и обратно раз в два года у всех. На пенсию женщины уходят в 50, мужчины - в 55, если есть стаж 15 лет «северных». Пенсии у всех разные: может быть и 10 000 рублей, и 50 000. Всё зависит от должности и организации. В военных и силовых структурах - большие: у меня 25 000 рублей пенсия и выслуга 20 лет «северных», у начальника отдела - 45 000 при такой же выслуге. Так что всё по-разному, как и везде.
Раньше на Чукотке зарабатывали, а сейчас нет; выгодно вахтовым методом ездить на золотодобывающую промышленность. У нас тут вся таблица Менделеева, но в основном копают золото. Мы копаем сами и ещё канадским фирмам в аренду сдаём участки для разработки.
У нас в Билибино одна канадская фирма, они взяли участок в аренду, построили там небольшой городок, взлётную полосу, а наши ребята работают на них. Но условия труда там хорошие, всё для тебя, только работай.
Живут в отапливаемых палатках на 20 человек. Утром встал, ушёл на работу, пришла горничная - постель за тобой убрала.
В столовой большой выбор блюд, фруктов-овощей, отработал - робу в раздевалке бросил - придёт горничная постирает, погладит и в шкафчик повесит. Буржуи, что говорить.
Твоя задача - пахать. Есть только два перекура по 10 минут. Техника безопасности на уровне: увидели, что без каски работаешь - один штрафной балл, три балла - увольнение, никакого спиртного.
Строго там у них, конечно, но и о тебе не забывают - после работы, пожалуйста, всякие комнаты для отдыха - бильярд, кино, интернет. Только там пашут так, что вечером не до развлечений.
А так у нас тут на Чукотке жить молодежи можно. Есть и дом культуры, где и кино посмотреть, и в какую-нибудь группу музыкальную или танцевальную записаться можно. Есть библиотека, музей, бассейн, спортивная школа, а в вечернее время можно пойти в ресторан, кафешку или просто сходить на дискотеку.
Ещё, конечно, тут очень популярен активный отдых вроде рыбалки, охоты, лыж, дельтапланеризма. Рыба у нас разная есть: красная - кета, голец; белая рыба - чир, муксун, хариус, ленок, конёк, налим, каталка, корюшка, ряпушка; на озёрах - караси, окунь. Ну и зверя хватает и птиц. Мясо: олень, сохатый, то есть лось, медведь, волки, утки всякие, куропатка. Пролетают по весне гуси и журавли - их тоже стреляют. Пушнина - соболь, песец, лиса, росомаха, ондатра - вообще зверья много и пушнины тоже.
Самое необычное и интересное на Севере - это наша рыбалка и охота.
Нигде нет такой вкусной рыбы, как у нас на Чукотке. Есть у нас традиционное блюдо, которое делается из рыбы - «строганина».
Делается легко: берём рыбу замороженную (муксун или чир), ошпариваем кипятком, после сдираем шкуру полностью с рыбы и заново её замораживаем. Затем очищенную от шкуры и замороженную уже рыбину ножом просто строгаем, как будто затачиваем карандаш: получается стружка из рыбы. Всё это, пока не растаяло, посыпаем солью и перцем и в морозилку, снова ждём когда замёрзнет - и готово! Горчица, кетчуп - по вкусу, можно с хлебом.
Делаем ещё мясо вяленое. Берём пять килограмм оленины, режем вдоль волокон полосками, добавляем 100 грамм соли и 15 грамм лимонной кислоты, перемешиваем, кладём в кастрюлю в холодильник на два дня, на третий день кладём любые специи и держим ещё сутки. Потом нанизываем на нитку и развешиваем. Висеть должно сутки (двое - по вкусу), и кушайте на здоровье.
Природа Крайнего Севера поражает воображение просто. Одно только северное сияние чего стоит!
Когда его видишь, аж дух захватывает от нереальной игры цветов на небе, но такое, чтобы сияло всеми цветами, мне удавалось увидеть только два раза за всю жизнь. Зато какие.
На Чукотке много местных национальностей: чукчи, юкагиры, эвены и другие, названий которых я не знаю. Сейчас все они постепенно вымирают.
Вообще молодёжь из чукчей работать не хочет, старики в тундре оленей пасут, а молодёжь пьёт, да так много, что спиваются и мрут. Есть, конечно, такие, кто идёт куда-нибудь на работу, едет поступать в учебное заведение, но это скорее исключения.
При Союзе как было: взрослые в тундре оленей пасут, дети в интернате учатся зимой, а на лето - в тундру, там учатся оленеводству, в городе их не видно. При деле были и традиции не забывали. А сейчас, бывает, косяками ходят пьяные, работать не хотят, пьют, рожают для детского дома пополнение и мрут. Жалко.
В тундре в бригадах оленеводческих чукчи живут в ярангах , на проводы зимы на площади ставят ярангу, разжигают костёр и в большом котле варят оленину и всех угощают.
Есть у них национальная еда: кровь оленя отстаивают в тепле неделю или около того, а потом всю эту вонючую и тухлую смесь пьют. Непривыкшего человека от одного запаха выворачивает.
Был забавный случай один. Сижу я, значит, на работе, смотрю в окно. Вижу, к почтовому отделению подъехала собачья упряжка с чукчей. Судя по возрасту - почтенный оленевод в национальной одежде, видно, что из тундры приехал. Я сижу, периодически смотрю, а он стоит себе два часа возле почты и стоит.
Стало интересно, что ему надо там, дай, думаю, подойду.
Оказалось, встреча у него назначена была, но никто не пришёл, а что делать дальше, он не знает, просто в город в последний раз 10 лет назад приезжал.
Есть бумажка с телефоном, надо туда позвонить, но у него не получается. Телефон, говорит, на почте не работает. Ну, пошли, говорю, на почту, покажешь, как ты звонил. Так он берёт трубку, набирает номер, а гудка нету.
Мне стало понятно, аппарат-то платный, надо карточку вставлять, чтобы заработало. Купил ему карточку за 50 рублей, показал, как пользоваться.
Дозвонился чукча. Приехали люди и забрали его. Вот, думаю, человек два часа возле почты простоял с собаками, и никто не обратил внимания на него.
Летом в городе людей становится ещё меньше: все разъезжаются по отпускам. Выезд в центральные районы страны стоит дорого. От нас до Москвы добираться с пересадкой в Магадане 11 часов общего лёта, а стоит это удовольствие для одного человека минимум 50 000 рублей.
Бывают скидки пенсионерам и студентам, но небольшие. Одно радует, что дорогу оплачивают раз в два года всем, а полицейским, например, раз в год. Оплачивает это, собственно, организация, в которой человек работает.
Бывают у нас в столице - Анадыре - и иностранцы-путешественники. Там есть морской порт, куда часто приплывают иностранцы на экскурсии, Чукотка для них, как для нас сафари. Их возят на охоту и рыбалку.
Политическая жизнь не такая насыщенная, как в Москве. Я даже не знаю, существуют ли у нас какие-то партии, тем более оппозиционные, думаю - нет. Несмотря на то, что Москва от нас очень далеко, нас всё равно волнует, какие там решения принимаются, особенно в отношении Севера.
Медицина у нас страдает, не хватает специалистов и денег на лекарства. Когда был Абрамович губернатором, он закупил оборудования много качественного, но вот работать на нём некому, за такую зарплату, которую здесь платят врачам, никто ехать не хочет.
Специалист на материке больше заработает, чем здесь, вот и не едут.
Цены на продукты и вещи зависят у нас от способа доставки. Доставка происходит морским путём, авиаперевозкой, машиной. Очень дорого стоит аппаратура, техника, да и продукты тоже не дешёвые.
Фрукты и овощи не менее 300 рублей за килограмм, максимум - 800 рублей. Арбуз - 300, лук - 300, огурцы-помидоры - 400, бананы - 300, картошка - 250, яйцо - 250 за десяток, капуста - 300. В среднем, такой расклад. Колбаса «Краковская» - 800 рублей кило.
Очень много просроченных продуктов приходит, так как долгая доставка. Но зато очень дешёвое своё мясо оленя: с рук у охотников - 160 рублей, в магазине - 250 рублей. Рыба местная от 200 до 400 рублей за кило.
Едим, в основном, местное, доступное, а фрукты-овощи - это уже детям.
На праздники стараешься, несмотря на дороговизну, всё равно сделать праздничный стол из деликатесов.
С вещами сложно: везут всякую ерунду дешёвую и втридорога продают. Вчера видел холодильник обычный, стандартный в магазине бытовой техники - 55 000 рублей стоит.
Стараемся заказывать почтой, через интернет. Просто берём цену на материке умножаем на три - и это будет приблизительный результат нашей цены.
Телевидение у нас развито: стоят спутниковые тарелки, кабельное ТВ почти в каждой квартире установлено и проведено. Дома́ только новые давно не строятся, бывает ветхое жильё. В округе дороги ещё нормальные, а вот на периферии дорог нету.
Из фильмов про Чукотку я смотрел довольно известный фильм «Начальник Чукотки » и «Как я провёл этим летом ». Последний - очень правдоподобный, тут и снимался.
Чукотка после развала СССР сильно изменилась. Раньше на Чукотке жили люди со всех уголков страны разных национальностей, и никто этого не замечал, люди жили одной большой дружной семьёй. Двери в квартирах не замыкали на ключ, всех соседей в подъезде, да что там в подъезде - в доме, можно было знать по именам.
Сейчас такого нет.
Советовал бы я кому-нибудь ехать жить на Чукотку? Только молодым здоровым людям, отслужившим в армии, которые хотят продолжить карьеру в военных и силовых структурах: 10 лет отслужил и ты - пенсионер, а через 15 лет - северная пенсия будет. Так вот.
А вообще, для того, чтобы полностью получать северные надбавки, нужно отработать на Севере минимум 5 лет, тогда будет заработок более-менеехороший. Однако, все эти деньги быстро тратятся в отпуске, когда приезжаешь на материк. Нехватка фруктов-овощей сказывается, да и вообще много в чём приходится на Чукотке себе отказывать, а тут на земле покупаешь всё, что глаза видят, килограммами, литрами, как будто последний день живёшь. Так что, наверное, я бы всё-таки не советовал сюда ехать жить без какой-то веской на то причины. Хоть и красиво тут.
Тимофей Захаров, докер-механизатор, 22 года
Родился и вырос на Чукотке в городе Певек.
Я живу уже 22 года в одном из трёх существующих на Чукотке городов - Певеке. Людей в городе мало, по ощущению, 2-3 тысячи, кругом пятиэтажные, крашеные в яркий цвет, домики. Погода холодная, дует ветер Бора со скоростью до 32 м/с зимой. Он выдувает весь снег и остается лёд.
День мой начинается в восемь утра, я встаю и иду до работы пешком -10-15 минут, город небольшой, здесь везде можно пешком. Работаю в Морпорту докером-механизатором, разгружаю корабли с грузом на кране, работаю по десять часов во время навигации, а обычно восемь.
Причал на работе ТимофеяПосле работы могу пойти отдыхать в кинотеатр «Айсберг» - тут есть бильярд, могу в кафе «Ромашка» или бар"Арабика" зайти.
За границей я вообще ни разу не был, отдыхаю в России.
В этом году билеты сильно подешевели (34 000 - 25 000 рублей) в одну сторону.
Это дешевле, чем было обычно.
Власти пытаются как-то развивать Чукотку, но всё равно мы отстаем от материка как минимум лет на 5 по развитию. Я бы и уехал, да было куда. И привык уже к спокойствию, на материке другой ритм жизни.
Тут свои приколы. Например, мы с друзьями однажды удирали от медведя на мотоцикле.
В августе 2010 поехали с ребятами на мотоциклах на рыбалку. Втроём расположились у Чёрной речки, где стоят балки (сарай с печкой для обогрева и спальными местами - прим.ред). Наловили рыбы и уже уезжать собрались, вдруг слышим в стороне заброшенных балков шумкакой-то. «Послышалось»,- подумали мы, и дальше собираться стали.
Опять шум. Обернулись, а там уже такая картина: на нас с огромной скоростью несётся и ускоряется злой бурый медведь.
Мы скорее начали заводить технику, а она как на зло, стояла долго - не заводится. С трёх попыток завели, за это время уже с жизнью проститься успели.
Ударили по газам, а он за нами бежит, не отстаёт. А там дорога плохая,вот-вот упадёшь, завязнешь в грязи - и готов медвежий обед.
Спаслись в итоге.
Самый северный район Дальнего Востока – Чукотский автономный округ. На его территории живет несколько коренных народов, пришедших туда тысячелетия назад. Больше всего на Чукотке самих чукчей – около 15 тысяч. С давних пор они кочевали по всему полуострову, пасли оленей, охотились на китов и жили в ярангах.
Сейчас многие оленеводы и охотники превратились в работников ЖКХ, а яранги и байдарки сменили на обычные дома с отоплением.
Огурцы по 600 рублей за килограмм и десяток яиц за 200 – современные потребительские реалии отдаленных районов Чукотки. Пушное производство закрыто, так как не вписалось в капитализм, а добыча оленины, хотя и идет до сих пор, дотируется государством – оленье мясо не может конкурировать даже с дорогостоящей говядиной, которую привозят с «большой земли». Похожая история – с ремонтом жилого фонда: строительным компаниями невыгодно браться за ремонтные подряды, так как львиная доля сметы – расходы на транспортировку материалов и рабочих по бездорожью. Молодежь, уезжающая из сел, и серьезные проблемы со здравоохранением – советская система рухнула, а новая толком не создана.
Предки чукчей появились в тундре еще до нашей эры. Предположительно, они пришли с территории Камчатки и нынешней Магаданской области, затем двинулись через Чукотский полуостров в сторону Берингова пролива и остановились там.
Столкнувшись с эскимосами, чукчи переняли их морзверобойный промысел, впоследствии вытеснив их с Чукотского полуострова. Оленеводству на рубеже тысячелетий чукчи научились у кочевников тунгусской группы – эвенов и юкагиров.
«Сейчас попасть в стойбища оленеводов Чукотки не легче, чем во времена Тана Богораза (известного российского этнографа, который в начале XX века описывал жизнь чукчей).
В Анадырь, а затем в национальные поселки можно долететь на самолете. Но потом из поселка добраться до конкретной оленеводческой бригады в нужное время очень сложно», – объясняет Пуя. Стойбища оленеводов постоянно перемещаются, причём на большие расстояния. Дорог, чтобы доехать до мест их стоянки нет: передвигаться приходится на гусеничных вездеходах или снегоходах, иногда на оленьих и собачьих упряжках. Кроме того, оленеводы строго соблюдают сроки перекочевок, время своих обрядов и праздников.
Владимир Пуя
Потомственный оленевод Пуя настаивает, что оленеводство – «визитная карточка» региона и коренного народа. Но сейчас чукчи в основном живут не так, как раньше: промыслы и традиции уходят на второй план, а на смену им приходит типичная жизнь отдаленных регионов России.«Наша культура сильно пострадала в 70-е годы, когда власти посчитали, что в каждом селе дорого содержать средние школы с полным набором преподавателей, – рассказывает Пуя. – В районных центрах построили школы-интернаты. Их причисляли не к городским заведениям, а к сельским - в сельских школах зарплаты в два раза выше. Я сам учился в такой школе, качество образования было очень высоким. Но детей отрывали от жизни в тундре и приморье: мы возвращались домой только на летние каникулы. И поэтому теряли комплексное, культурное развитие. Национального воспитания в интернатах не было, даже чукотский язык не всегда преподавался. Видимо, власти решили, что чукчи - советские люди, и свою культуру нам знать ни к чему».
Жизнь оленеводов
География проживания чукчей сначала зависела от передвижения диких оленей. Люди зимовали на юге Чукотки, а летом уходили от жары и гнуса на север, до берегов Ледовитого океана. Народ оленеводов жил родовой системой. Они селились по озерам и рекам. Чукчи обитали в ярангах. Зимняя яранга, которую шили из оленьих шкур, натягивалась на каркас из дерева. Снег из-под нее вычищался до земли. Пол укрывался ветками, на которые настилали шкуры в два слоя. В углу устанавливалась железная печка с трубой. Спали в ярангах в кукулях из шкур животных.
Но Советская власть, пришедшая на Чукотку в 30-х годах прошлого века, была недовольна «бесконтрольным» перемещением людей. Коренным жителям указывали, где строить новое – полустационарное – жилище. Это делалось для удобства перевозки грузов морским транспортом. Точно так же поступали и со стойбищами. При этом, возникали новые рабочие места для коренных жителей, а в поселениях появились больницы, школы, дома культуры. Чукчей обучили письменности. А сами оленеводы жили чуть ли не лучше всех других чукчей – вплоть до 80-х годов XX века.
Сейчас жители Конергино отправляют письма на почте, закупаются в двух магазинах («Норд» и «Катюша»), звонят «на материк» с единственного на весь поселок стационарного телефона, иногда ходят в местный клуб культуры, пользуются врачебной амбулаторией. Впрочем, жилые дома села находятся в аварийном состоянии и капитальному ремонту не подлежат. «Во-первых, денег нам много не выделяют, во-вторых, из-за сложной транспортной схемы трудно доставлять материалы в село», – рассказывал несколько лет назад глава поселения Александр Мыльников. По его словам, если раньше жилфонд в Конергино ремонтировали коммунальщики, то теперь у них нет ни стройматериалов, ни рабочей силы. «Доставлять стройматериалы в село дорого, подрядчик тратит около половины выделенных средств на транспортные расходы. Строители отказываются, им невыгодно работать с нами», – жаловался он.
В Конергино живет около 330 человек. Из них около 70 детей: большинство учатся в школе. В ЖКХ работает полсотни местных жителей, а в школе – вместе с детским садом – заняты 20 воспитательниц, учителей, нянь и уборщиц. Молодежь в Конергино не задерживается: школьные выпускники разъезжаются на учебу и работу в другие места. Депрессивное состояние села иллюстрирует ситуация с традиционными промыслами, которыми славились конергинцы.
«Морского зверобойного промысла у нас уже нет. По капиталистическим правилам он не выгоден, – говорит Пуя. – Зверофермы закрылись, и пушной промысел быстро забыли. В 90-х годах производство пушнины в Конергино схлопнулось». Осталось только оленеводство: в советское время и до середины нулевых, пока Роман Абрамович оставался на посту губернатора Чукотского АО, оно было здесь успешным.
В Конергино работает 51 оленевод, из них 34 – в бригадах в тундре. По словам Пуи, доходы оленеводов крайне низкие. «Это убыточная отрасль, денег на зарплату не хватает. Государство покрывает недостаток средств, чтобы зарплата была выше прожиточного минимума, он у нас равняется 13 тысячам. Оленеводческое хозяйство, в котором состоят работники, выплачивает им примерно 12,5 тысяч. Государство доплачивает до 20 тысяч, чтобы оленеводы не умерли с голоду», – сетует Пуя.
На вопрос, почему нельзя платить больше, Пуя отвечает, что себестоимость производства оленины в разных хозяйствах варьируется от 500 до 700 рублей за килограмм. А оптовые цены на говядину и свинину, которые завозят «с материка», начинаются от 200 рублей. Продавать мясо по 800-900 рублей чукчи не могут и вынуждены устанавливать цену на уровне 300 рублей – себе в убыток. «Нет смысла капиталистического развития этой отрасли, – говорит Пуя. – А ведь это последнее, что осталось в национальных селах».
Евгений Кайпанау, 36-летний чукча, родился в Лорино в семье самого уважаемого китобоя. «Лорино» (по-чукотски – «Льаурэн») переводится с чукотского как «найденное становище». Поселение стоит на берегу Мечигменской губы Берингова моря. В нескольких сотнях километров расположены американские острова Крузенштерна и Святого Лаврентия; до Аляски тоже совсем близко. Но до Анадыря самолеты летают раз в две недели – и то если погода хорошая. Лорино прикрыто с севера сопками, поэтому здесь больше безветренных дней, чем в соседних селениях. Правда, несмотря на относительно хорошие погодные условия, в 90-х годах почти все русские жители из Лорино уехали, и с тех пор там живут только чукчи – примерно 1500 человек.
Дома в Лорино – покосившиеся деревянные строения с облезлыми стенами и выцветшей краской. В центре села стоят несколько коттеджей, построенных турецкими рабочими, – теплоизолированные здания с холодной водой, что в Лорино считается привилегией (если по обычным трубам пустить холодную воду, то зимой она замерзнет). Горячая вода во всем поселении есть, потому что местная котельная работает круглый год. А вот больницы и поликлиники здесь нет – уже несколько лет людей отправляют за медпомощью санитарной авиацией или на вездеходах.
Лорино известно морзверобойным промыслом. Не зря в 2008 году тут снимали документальный фильм «Китобой», получивший приз ТЭФИ. Охота на морского зверя для местных жителей по-прежнему важное занятие. Китобои не только кормят семью или зарабатывают деньги, сдавая мясо в местную общину зверобоев, – они еще и чтут традиции предков.
С детства Кайпанау знал, как правильно забивать моржей, ловить рыбу и кита, ходить в тундру. Но после школы он уехал в Анадырь учиться сначала на художника, а затем на хореографа. До 2005 года он, живя в Лорино, часто ездил на гастроли в Анадырь или Москву – выступать с национальными ансамблями. Из-за постоянных разъездов, перемены климата и перелетов Кайпанау решил окончательно перебраться в Москву. Там он женился, его дочери – девять месяцев. «Свое творчество и культуру я стремлюсь прививать жене, – говорит Евгений. – Хотя раньше ей многое казалось диким, особенно когда она узнала, в каких условиях живет мой народ. Я и дочке прививаю традиции и обычаи, например, показываю национальную одежду. Хочу, чтобы она знала, что она потомственная чукча».
Евгений теперь редко появляется на Чукотке: гастролирует и представляет культуру чукчей по всему миру вместе со своим ансамблем «Кочевник». В одноименном подмосковном этнопарке «Кочевник», где работает Кайпанау, он проводит тематические экскурсии и показывает документальные фильмы о Чукотке, в том числе Владимира Пуи.
Но жизнь вдалеке от родины не мешает ему знать о многих вещах, происходящих в Лорино: там осталась его мать, она работает в городской администрации. Так, он уверен, что молодежь тянется к тем традициям, которые теряют в остальных регионах страны. «Культура, язык, навык охоты. Молодежь на Чукотке, включая молодежь и из нашего поселка, учится добывать китов. У нас люди живут этим постоянно», – говорит Кайпанау.
В летний сезон чукчи охотились на китов и моржей, в зимний – на тюленей. Охотились с помощью гарпунов, ножей и копий. Китов и моржей добывали все вместе, а тюленей – поодиночке. Чукчи ловили рыбу сетями из китовых и оленьих сухожилий или из кожаных ремней, сачками и удилами. Зимой – в проруби, летом – с берега или с байдарок. Кроме того, до начала XIX века с помощью лука, копий и ловушек охотились на медведей и волков, баранов и лосей, росомах, лисиц и песцов. Водоплавающую дичь убивали метательным орудием (болой) и дротиками с метательной дощечкой. Со второй половины XIX века начали использовать ружья, а затем – огнестрельное китобойное оружие.
Продукты, которые завозят с материка, стоят в селе огромных денег. «Привозят «золотые» яйца по 200 рублей. Про виноград я вообще молчу», – добавляет Кайпанау. Цены отражают печальное социально-экономическое положение в Лорино. Мест, где можно показать профессионализм и университетские навыки, в поселении мало. «Но положение народа в принципе нормальное, – сразу уточняет собеседник. – После прихода Абрамовича (с 2001 по 2008 год) стало намного лучше: появилось больше рабочих мест, отстроились дома, наладили фельдшерско-акушерские пункты». Кайпанау вспоминает, как его знакомые китобои «приехали, бесплатно забрали у губернатора моторные лодки для промысла и уехали». «Теперь живут и наслаждаются», – говорит он. Федеральные власти, по его словам, тоже помогают чукчам, но не очень активно.
У Кайпанау есть мечта. Он хочет создавать на Чукотке образовательные этнические центры, где коренные народы смогли бы заново узнавать свою культуру: строить байдарки и яранги, вышивать, петь, танцевать.
«В этнопарке многие посетители считают чукчей необразованным и отсталым народом; думают, что они не моются и постоянно говорят «однако». Мне даже иногда заявляют, что я не настоящий чукча. А ведь мы – настоящие люди».
Каждое утро 45-летняя жительница села Сиреники Наталья (попросила не указывать её фамилию) просыпается в 8 утра, чтобы пойти на работу в местную школу. Она – вахтер и технический работник.
Сиреники, где уже 28 лет живет Наталья, расположены в Провиденском городском округе Чукотки, на берегу Берингова моря. Первое эскимосское поселение здесь появилось примерно три тысячи лет назад, и в окрестностях села до сих пор находят остатки жилищ древних людей. В 60-е годы прошлого века к коренным жителям присоединились чукчи. Поэтому названия у села существует два: с экимосского оно переводится как «Долина солнца», а с чукотского – «Каменистая местность».
Сиреники окружены сопками, и добраться сюда сложно, особенно зимой – только снегоходом либо вертолетом. С весны по осень сюда заходят морские суда. Сверху село выглядит, как коробка с разноцветными конфетами: зеленые, синие и красные коттеджи, здание администрации, почта, детский сад и амбулатория. Раньше в Сирениках было много ветхих деревянных домов, но многое изменилось, рассказывает Наталья, с приходом Абрамовича. «Мы с мужем жили раньше в доме с печным отоплением, посуду приходилось на улице мыть. Потом Валера заболел туберкулезом, и его лечащий врач посодействовал, чтобы нам по болезни выделили новый коттедж. Теперь у нас евроремонт».
Одежда и пища
Чукчи мужчины носили кухлянки из двойной оленьей шкуры и такие же брюки. Торбазу из камуса с подошвами из нерпичьей кожи они натягивали на чижи – чулки из собачьей шкуры. Шапку из двойного пыжика окаймляли спереди длинношерстным мехом росомахи, не смерзающимся от дыхания человека ни при каком морозе, а меховые рукавицы носили на сыромятных ремешках, которые втягивались в рукава. Пастух был словно в скафандре. Одежда на женщинах облегала тело, ниже колен она завязывалась, образуя что-то вроде штанов. Надевали её через голову. Поверх женщины носили широкую меховую рубаху с капюшоном, которую надевали её по особым случаям вроде праздников или перекочевок.
Пастуху всегда приходилось беречь поголовье оленей, поэтому животноводы и семьи питались летом как вегетарианцы, а если и ели оленя, то полностью, вплоть до рогов и копыт. Мясо предпочитали вареное, но часто ели и сырое: у пастухов в табуне попросту не было времени на готовку. Оседлые же чукчи питались мясом моржей, которых раньше убивали в огромных количествах.
Как живут в Сирениках?
По уверениям Натальи – нормально. Безработных в селе сейчас около 30 человек. Летом они собирают грибы и ягоды, а зимой ловят рыбу, которую продают или меняют на другие продукты. Муж Натальи получает пенсию в 15700 рублей, при этом прожиточный минимум здесь – 15000. «Я сама тружусь без подработок, в этом месяце получу около 30000. Мы, бесспорно, живем средне, но что-то я не ощущаю, что зарплаты повышаются», – сетует женщина, вспоминая о завезенных в Сиреники огурцах по 600 рублей за килограмм.
Купол
Сестра Натальи работает вахтовым методом на «Куполе». Это золотоносное месторождение, одно из крупнейших на Дальнем Востоке, находится в 450 км от Анадыря. С 2011 года 100% акций «Купола» владеет канадская компания Kinross Gold (нашим же не до такой мелочовки).«Сестра раньше работала там горничной, а сейчас выдает маски горнякам, которые спускаются в шахты. У них там есть и спортзал, и бильярдная! Платят в рублях (средняя зарплата на «Куполе» 50 000 рублей – DV), переводят на банковскую карточку», – рассказывает Наталья.
Женщина немного знает о добыче, зарплатах и инвестициях в регион, но часто повторяет: «”Купол” нам помогает». Дело в том, что канадская компания, владеющая месторождением, еще в 2009 году создала Фонд социального развития, он выделяет деньги на социально значимые проекты. Не менее трети бюджета идет на поддержку коренных малочисленных народов автономного округа. Например, «Купол» помог издать словарь чукотского языка, открыл курсы языков коренных народов и построил в Сирениках школу для 65 детей и садик для 32.
«Мой Валера тоже получил грант, – говорит Наталья. – Два года назад «Купол» выделил ему 1,5 млн рублей на огромную 20-тонную морозильную камеру. Ведь китобои зверя добудут, мяса много – испортится. А теперь эта камера спасает. На оставшиеся деньги муж с коллегами купил инструменты на строительство байдарок».
Наталья, чукча и потомственный оленевод, считает, что национальная культура сейчас возрождается. Рассказывает, что каждый вторник и пятницу в местном сельском клубе проводятся репетиции ансамбля «Северное сияние»; открываются курсы чукотского и других языков (правда, в окружном центре – Анадыре); проводятся конкурсы вроде Кубка губернатора или регаты в Баренцевом море. «А в этом году наш ансамбль приглашают на грандиозное событие – международный фестиваль! Пять человек полетят на танцевальную программу. Это все будет на Аляске, та оплатит перелет и проживание», – говорит женщина. Она признает, что и российское государство поддерживает национальную культуру, но «Купол» она упоминает гораздо чаще. Отечественного фонда, который бы занимался финансированием народов Чукотки, Наталья не знает.
Другой ключевой вопрос – здравоохранение. На Чукотке, как и в других северных регионах, говорит представитель Ассоциации малочисленных коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока (АМКНСС и ДВ РФ) Нина Вейсалова, очень распространены болезни органов дыхания. Но, по имеющейся информации, в национальных поселках закрываются тубдиспансеры. Много онкобольных. Существующая ранее система здравоохранения обеспечивала выявление, наблюдение и лечение больных лиц из числа малочисленных народов, что было закреплено законодательно. К сожалению, сегодня такая схема не работает. На вопрос о закрытии тубдиспансеров власти не отвечают, а лишь сообщают, что в каждом районе и населенной пункте Чукотки сохранены больницы, врачебные амбулатории и фельдшерско-акушерские пункты.
В российском обществе существует стереотип: народ чукчей спился после того, как на территорию Чукотки пришёл «белый человек» – то есть с начала прошлого века. Чукчи никогда не употребляли спиртного, в их организме не вырабатывается фермент, расщепляющий спирт, – и из-за этого влияние алкоголя на их здоровье более пагубно, чем у других народов. Но по словам Евгения Кайпанау, уровень проблемы сильно завышен. «С алкоголем [у чукчей] всё, как и везде. Но пьют меньше, чем где-либо еще», – утверждает он. При этом, говорит Кайпанау, у чукчей действительно в прошлом отсутствовал фермент, расщепляющий спирт. «Сейчас, хотя фермент и выработался, народ все равно не пьет так, как слагают легенды», – резюмирует чукча.
Мнение Кайпанау поддерживает доктор медицинских наук ГНИЦП Ирина Самородская, один из авторов доклада «Смертность и доля умерших в экономически активном возрасте от причин, связанных с алкоголем (наркотиками), ИМ и ИБС от всех умерших в возрасте 15-72 лет» за 2013 год. Согласно данным Росстата, говорится в документе, наиболее высокий уровень смертности от причин, связанных с алкоголем, действительно в Чукотском АО – 268 человек на 100 тысяч. Но эти данные, подчеркивает Самородская, относятся ко всему населению округа. «Да, коренное население тех территорий – чукчи, но там живут не только они», – поясняет она. Кроме того, по словам Самородской, Чукотка стоит по всем показателям смертности выше, чем остальные регионы – и это не только алкогольная смертность, но и другие внешние причины. «Сказать, что именно чукча умер именно от алкоголя сейчас нельзя, так устроена система. Во-первых, если люди не хотят, чтобы в свидетельстве о смерти их умершего родственника выставлялась причина смерти, связанная с алкоголем, она не будет выставляться. Во-вторых, подавляющее число смертей происходят на дому. А там свидетельства о смерти часто заполняются участковым врачом или даже фельдшером, из-за чего в документах могут указываться другие причины – так легче написать»
Наконец, еще одной серьезной проблемой региона, по мнению Вейсаловой, является взаимоотношение промышленных компаний с коренным местным населением. «Люди приходят, как завоеватели, нарушая мир и покой местных жителей. Я думаю, что должен быть регламент о взаимодействии компаний и народов», – говорит она.
Язык и религия
Чукчи, живущие в тундре, называли себя «чавчу» (оленный). Те, кто жил на берегу, – «анкалын» (помор). Существует общее самоназвание народа – «луораветлан» (настоящий человек), но оно не прижилось. 50 лет назад на чукотском языке говорили примерно 11 тысяч человек. Сейчас их число с каждым годом сокращается. Причина проста: в советское время появились письменность и школы, но тогда же проводилась политика уничтожения всего национального. Отрыв от родителей и жизнь в школах-интернатах вынуждали чукотских детей все меньше знать родной язык.
Чукчи издавна верили, что мир делится на верхний, средний и нижний. При этом, верхний мир («облачная земля») населён «верхним народом» (по-чукотски - гыргоррамкын), или «народом рассвета» (тнаргы-рамкын), а верховное божество у чукчей не играет серьезной роли. Чукчи считали, что их душа бессмертна, верили в реинкарнацию, у них был распространен шаманизм. Шаманами могли быть и мужчины, и женщины, но особенно сильными у чукчей считались шаманы «превращенного пола» – мужчины, выступавшие в роли хозяек, и женщины, перенимавшие одежду, занятия и привычки мужчин.
Все выводы сделает время и сами чукчи.
