Как клевещут на Сталина. Игорь Пыхалов - Как клевещут на Сталина. Факты против лжи о Вожде

Эскалация насилия и сопротивление
Вооруженного сопротивления частям ВВ МВД и СА на первом этапе операции «Кольцо» оказано практически не было из-за несоразмерности сил и неоправданной жестокости поддерживавшей азербайджанцев советской армии. Когда 30 апреля в Геташене стало ясно, что войска покрывают погромы и убийства со стороны азербайджанских формирований, трое из числа защитников села с гранатами в руках захватили группу военнослужащих во главе с командиром бакинского полка внутренних войск МВД СССР полковником Машковым. Требуя прекратить операцию, они вышли на переговоры с целью обмена солдат на заложников-армян, но были обстреляны и убиты. Были убиты и четверо азербайджанских омоновцев.
Однако этот эпизод заставил силы МВД, армии и следовавший за ним азербайджанский ОМОН остановить насилие и временно покинуть село.
О количестве же сил, брошенных на два карабахских села, имелись более или менее точные данные. При обыске полковника Машкова армянским ополченцами был изъят лист с перечнем радиопозывных частей и подразделений, участвовавших в разорении Мартунашена и Геташена. В этом списке позывных, опубликованном затем в прессе, упоминались: командир военной части 5478 и два командира рот той же части; командир военной части 5477 и два командира рот той же части; рота спецназа МВД СССР (три позывных); рота ОМОНа МВД СССР (три позывных); вертолетно-истребительное звено (8 позывных); танковое подразделение 23-й дивизии; огнеметный расчет; группа саперов; подразделения азербайджанского ОМОНа (без указания позывных)31.
С 1 мая село Геташен оставалось блокированным армией и внутренними войсками, а население подвергалось акциям психологического устрашения, ночным обстрелам. В село явились азербайджанские эмиссары с требованиями подписать бумаги о «добровольном выезде» из села.
В тот же день представитель МВД СССР МВД доставил сельчанам бумагу, за подписью заместителя министра внутренних дел Азербайджанской Республики Р. Мамедова и заместителя командира дивизии МВД СССР полковника Е. Мишина. В бумаге, от имени комендатуры особого района (подразделения которой покинули Геташен еще 15 апреля) эти лица гарантировали жителям Геташена и Мартунашена обеспечивать их безопасность «в процессе оформления документов на продажу личных домов» и «безопасность передвижения» в ходе депортации. Там же говорилось, что все эти действия согласованы с МВД СССР.
3 мая началась депортация: мужчин в автобусах под конвоем вывезли к границе Армянской ССР, а женщин и детей партиями сажали в транспортные вертолеты Ми-26, которые брали курс на Степанакерт. Там обезумевшим от ужаса, униженным и ограбленным людям «любезно» дозволили переночевать в домах родственников, знакомых и просто горожан, а на утро наряды внутренних войск вновь собрали геташенцев и на вертолетах вывезли в Ереван. Тем самым идеологи операции преследовали цель оказать психологическое воздействие на степанакертцев: страшные рассказы депортированных должны были подавить волю жителей карабахской столицы в преддверии новых акций террора.
Операция «Кольцо» неслучайно началась с Геташена и Мартунашена, - последних населенных пунктов Северного Нагорного Карабаха, еще остававшихся армянскими.
Некогда 5-тысячный Геташен и прилегающие несколько сел остались последним оплотом армян на севере Нагорного Карабаха. Само же стратегическое положение Геташена было исключительно важным: он контролировал обширную, но крайне малонаселенную горную местность, которая была связующим звеном между «материковой» Арменией, армянскими селами Шаумянского района и стратегически важным Кельбаджарским районом Нагорного Карабаха с его горными трущобами и перевалами. С азербайджанских атак на соседние с Геташеном армянские деревни Азат и Камо начались и первые масштабные и открытые вооруженные столкновения в январе 1990 года. Тогда атаки были отбиты, но вскоре советские внутренние войска «добровольно-принудительно» выселили жителей Азата и Камо, а их дома были заняты азербайджанцами, нацелившимися на Геташен.
Не случайно и то, что за Геташеном последовала депортация четырех сел Шушинского района и пятнадцати – юго-западной части Гадрутского района. Как хорошо видно на карте, именно эти местности, наряду с Геташеном были расположены наиболее близко к границам Армянской ССР. Из всех этих мест существовало множество троп через горы и леса, перекрыть их полностью было нереально, и по этим тропам на лошадях и ослах местное подполье могло доставлять в осажденные села оружие, боеприпасы и медикаменты.
При взгляде на ту же карту становится ясно, что после депортации населения четырех сел Бердадзора, – армянского анклава в Шушинском районе НКАО с преимущественно азербайджанским населением, - ширина Лачинского кордона, отделявшего НКАО от Армянской ССР, увеличилась с 6-7 до 45 км! А депортация сел на юго-западе Гадрутского района значительно затруднила коммуникации этой части края с Горисским районом Армянской республики.
Также очевидно, что события апреля-июня были лишь прелюдией к широкомасштабной депортации всей оставшейся армянской части Нагорного Карабаха. Эти события позволили азербайджанским силам закрепиться на крайне выгодных позициях и обрезать последние остатки возможных коммуникаций армян Карабаха с «материковой» Арменией в преддверии последующих шагов по депортации.
А что такие шаги не замедлят продолжиться, не скрывали и в азербайджанском руководстве. Так, выступая 22 мая 1991 г. на пресс-конференции в Постпредстве республики в Москве, заведующий отделом идеологии ЦК КП Азербайджана А. Дашдамиров сказал, что «в ближайшее время из Карабаха необходимо будет выслать еще 32 тысячи человек»32. По словам Дашдамирова, их прописка была признана азербайджанскими властями недействительной. Генпрокурор же Азербайджанской ССР И. Гаибов, выразив благодарность армии, отметил, что ей «следует действовать энергичнее и смелее, с большей наступательностью»33.
Кстати накануне, 20 мая центральные средства массовой информации сообщили о том, что 1400 жителей Степанакерта якобы «оставили родной город и переехали в другие регионы». Эту информацию мэр Степанакерта Максим Мирзоян назвал «очередной пропагандистской провокацией, цель которой - посеять панику среди оказавшегося в экстремальной ситуации населения Арцаха»34. А корреспондент ТАСС в НКАО Вадим Быркин, связавшись по телефону с Москвой, сообщил, что эта информация была передана в Москву из Кировабада находившимся там военным корреспондентом ТАСС35.
Последующие события лишь подтвердили, что депортация не ограничится наиболее близко расположенными к АрмССР местностями Карабаха…
В связи с трагическими событиями в Геташене и Мартунашене руководство Республики Армения потребовало срочного созыва внеочередного съезда народных депутатов СССР, однако Кремль проигнорировал этот призыв.
Одновременно в первых числах мая внутренние войска МВД и части 4-й армии обстреляли приграничные населенные пункты в Иджеванском, Ноемберянском, Таушском, Горисском, Кафанском районах Республики Армения, вторглись в ряд населенных пунктов, частично разорив их.
В ходе этих действий против собственного народа были убиты 24 человека, из них 14 – сотрудники МВД Республики Армения. 10 милиционеров направлялись в автобусе на дежурство в приграничное село Воскепар, когда неожиданно были расстреляны из засады подразделением спецназа. Преднамеренность этого убийства была очевидна, что позже подтвердили слушания в Комитете по правам человека Верховного Совета РСФСР в мае-июне 1991 года.
В совместном заявлении руководителей правоохранительных органов Республики Армения в связи с совершенными массовыми убийствами и иными преступлениями, в частности, говорилось: «Факт жестокого убийства в с. Воскепар 10 милиционеров-армян благодаря оперативному освещению средствами массовой информации и группой депутатов РСФСР общеизвестен. Доказано, что эти милиционеры не произвели ни одного выстрела и никакого сопротивления действиям войск МВД СССР и армии не оказывали… При этом в просьбе направить по делу следственную группу Прокуратуры СССР в республику было отказано… Вообще неоднократные просьбы направить представителей правоохранительных органов СССР в республику не были удовлетворены, в то время, как в Азербайджане они находились»36.
В том же заявлении приводились данные о том, что советской армией и внутренними войсками были убиты 14, ранены 28 и взяты в заложники 60 сотрудников МВД Республики Армения. Вместе с гражданскими лицами всего 104 человека были взяты в заложники войсками, вывезены за пределы республики и переданы в азербайджанское МВД, где они подверглись пыткам и издевательствам.
Вот два свидетельства о том, что представляла собой «советская армия», располагавшаяся с азербайджанской стороны вдоль административной границы двух республик Советского Союза. Напомним, что в двух соседних районах республик – Горисском и Лачинском – еще 15 января 1990 года был введен режим чрезвычайного положения, были созданы военные комендатуры, введены части внутренних войск. На азербайджанской стороне с осени того же года находились и части национализированной Баку 23-й дивизии, дислоцированные по соглашению между Баку и Кремлем.
«14 февраля в 11 часов с территории Лачинского района был обстрелян загон для скота животноводческой фермы села Тех Горисского района. В тот же день оперативная группа воинской части, дислоцированной в Горисском районе, пыталась подойти к месту происшествия, однако также была обстреляна снарядами. В 19 часов 30 минут военный комендант Горисского района отправился на встречу с комендантом Лачинского района Азербайджанской ССР. Однако вместо последнего появился начальник штаба воинской части, в пьяном виде. Без всякой причины он оскорбил коменданта Горисского района, других присутствующих и возвратился в Лачинский район. Сразу же после этого возобновился обстрел загона… Со стороны Лачинского района к селу Хндзореск приблизились три боевые машины и обстреляли село. По заявлению коменданта Горисского района и военнослужащих, а также по сообщению отдела ВД Горисского района, подобные действия провоцируют командир особого батальона майор Алиев и находящиеся под его командованием военнослужащие»37.
Другое свидетельство, относящееся к сентябрю 1991 года, взято нами из рукописи правозащитника Виталия Данилова, отрывки из которой мы уже цитировали.
«По инициативе Международного конгресса по правам человека группа независимых наблюдателей побывала на армяно-азербайджанской границе в районе Горис-Лачин. Среди наблюдателей был и депутат Киевского горсовета Евгений Клименко. Он мне и рассказал о том, что увидел на границе.
Незадолго до этого из Центра поступил приказ союзной армии взять под контроль армяно-азербайджанскую границу в районе Горис-Лачин в связи с начавшимися там перестрелками. С армянской стороны был дислоцирован мотострелковый батальон 7-й армии (штаб армии - в Ереване). Командовал батальоном русский майор. Он принял наблюдателей, показал расположение части, дал возможность побеседовать с солдатами. С азербайджанской стороны был развернут, причем в боевой порядок, мотострелковый батальон 4-й армии (штаб армии - в Баку). Командовал им майор-азербайджанец. Он наотрез отказался принять независимых наблюдателей, заявив: «Подойдете близко, будем стрелять. Мне приказано защитить азербайджанскую границу, и я защищу ее всеми средствами».
Киевский депутат Евгений Клименко был этим до глубины души потрясен: что думает Центр, как могло случиться, что мотострелковый батальон Советской Армии выполняет не общесоюзную задачу, а национальные устремления азербайджанского руководства?»
Одновременно с действиями по депортации периферийных сел в Карабахе и провокациями на границе двух союзных республик в самой НКАО начались массовые аресты и незаконные задержания граждан.
16 мая в газете «Советский Карабах» было опубликовано сообщение военного коменданта района чрезвычайного положения В. Жукова, в котором тот оповещал граждан: «Военной комендатурой санкции на аресты жителей гор. Степанакерта не давались. По всем вопросам проведения обысков и задержания граждан просим обращаться в прокуратуру НКАО»38. Однако было очевидно, что аресты – дело рук КГБ и МВД АзССР, и никаких санкций на аресты областная прокуратура не давала.
Некоторые из задержанных были убиты в застенках. Так, 18 мая в селе Кичан Мардакертского района НКАО был арестован и вывезен в Шахбулагскую колонию Агдамского района агроном Юрий Гулян. 6 июня его труп был привезен в больницу райцентра Мардакерт. Официальная версия гласила, что смерть наступила вследствие язвенной болезни, однако повторное вскрытие тела показало, что причиной смерти Ю. Гуляна стали жестокие избиения: смерть наступила в результате деформации внутренних органов. Обнаружены переломы ребер, гематомы в области почек, печени, легких и сердца. На лице следы грубых ударов, проломлена черепная кость, вывихнуты суставы, разбиты зубы39.
От незаконного задержания, пыток и смерти был не застрахован никто, даже формально защищенные законом люди, - что нарочито продемонстрировали карательные силы.
В ночь со 2 на 3 июня 1991 года дежурный по УВД НКАО майор милиции Грачья Шахбазян был задержан вооруженными автоматчиками, вошедшими в здание, и вывезен в Шушу, где заключен в местное СИЗО. Там он подвергся жестоким пыткам, причем его истязатели периодически включали рацию на милицейской волне и передавали в эфир крики пытаемого. 13 июня на имя начальника УВД НКАО В. Ковалева из Шуши поступила телеграмма, извещавшая о том, что майор Г. Шахбазян повесился в камере Шушинского СИЗО. Проверить официальную версию было невозможно, а выданное родственникам тело Г. Шахбазяна было сильно изуродовано, что свидетельствовало о перенесенных им страшных мучениях.
Многие из тех карабахцев, кто явно были в очереди на арест, ушли в подполье, подчас скрываясь на дачных участках, у знакомых. Или перебрались в глухие горные районы, где располагались тренировочные лагеря активно формировавшихся в период чрезвычайного положения отрядов самообороны.
…Между тем, после некоторого затишья в июне, операция по депортации возобновилась с новой силой.
Новый удар опять был нанесен на севере. На этот раз по Шаумянскому району, который хотя и не входил административно в состав НКАО, но составлял с ней физически единое целое. Более того, армяне составляли более 80 процентов населения района, - показатель этот был даже чуть выше, чем в среднем по НКАО; армянские же села плотно контролировали всю территорию горного района, в то время как 4 азербайджанских находились на границе с соседним низинным азербайджанским районом.
Еще 14 января 1991 г. Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР принял решение об упразднении Шаумянского района и его слиянии с соседним Касум-Исмайловским районом. На бумаге был образован новый, Геранбойский район, в котором на 17-18 тысяч армян приходилось уже около 50 тысяч азербайджанцев (против 3,5 тыс. в Шаумянском), Однако районные власти Шаумяна де-факто сохранились и функционировали, не признавая принятого в Баку решения.
4 июля 1991 года президент СССР М. Горбачев издал Указ об отмене чрезвычайного положения в «Геранбойском районе». То есть фактически в армянском Шаумянском районе, так как в прилегающем к нему азербайджанском Касум-Исмайловском районе чрезвычайное положение Указом Президиума ВС СССР от 15 января 1990 года не вводилось.
В тексте Указа от 4 июля содержалась ссылка на заявление А. Муталибова о том, что «будут приняты все меры по обеспечению безопасности населения, исключению случаев необоснованного выселения местных жителей, соблюдению прав и свобод человека, гарантированных Конституцией СССР». Накануне, вечером 3 июля Горбачев принял армянских депутатов Людмилу Арутюнян и Генриха Погосяна, заверив их, что «даст указание немедленно прекратить антиконституционные акции в Карабахе». Любопытно, что в тот же день, 4 июля М. Горбачев также подписал Указ о награждении орденом Красной звезды семерых сотрудников ОМОН МВД АзССР «за участие в боях по разоружению боевиков в Ханларском районе Азербайджана», то есть за бойню в Геташене и Мартунашене.
На рассвете 6 июля из Шаумянского района был начат вывод постов внутренних войск, подчинявшихся комендатуре района чрезвычайного положения. В тот же день министр обороны СССР маршал Язов издал приказ о запрете полетов вертолетов гражданской авиации в Шаумянский район, в точности по геташенскому сценарию.
Сразу после этого азербайджанский ОМОН атаковал села Эркеч, Бузлух и Манашид, расположенные всего в нескольких километрах к юго-востоку от Геташена. Однако нападавшие были с потерями отбиты, а руководивший операцией заместитель азербайджанского министра внутренних дел Мамедов с группой подчиненных попал в окружение и спасся от пленения лишь благодаря вмешательству советских войск.
После чего азербайджанцы отошли, и в дело вновь вступила советская армия, в лице частей 23-й дивизии 4-й Армии. Вновь против защитников карабахских сел и мирного населения пошли танки и иная бронетехника. Местные ополченцы и добровольцы из «материковой» Армении в неравных боях подбили несколько танков и БМП. Именно несколько погибших в ходе сопротивления карательной операции «Кольцо» в Геташене и Шаумяне были первыми удостоены (посмертно) звания национальных героев Армении.
15 июля истребители МиГ-23 советской армии нанесли ракетно-бомбовые удары по не желавшему «добровольно депортироваться» армянскому селу Эркеч. Это был первый в истории конфликта случай применения боевых самолетов против населенных пунктов.
Однако хотя войска и захватили три новых села, депортировать на этот раз было некого: под прикрытием сил самообороны все население сел было эвакуировано в глубь района. При этом танки и БМП пытались перерезать дорогу эвакуируемым сельчанам; они обстреляли колонну грузовиков, в результате чего погибли четыре женщины и маленький ребенок.
Нападавшим достались лишь пустые дома, а отряды самообороны отошли и заняли новые оборонительные позиции близ крупнейшего в Нагорном Карабахе села Вериншен, насчитывавшего до 5 тысяч жителей. У карабахских ополченцев были выгодные позиции: танки и бронетранспортеры могли подойти к селу через единственное дефиле, и его защитники были готовы сжечь бронетехнику армейскими огнеметами и гранатометами.
24 июля части армии и силы азербайджанского МВД заняли позиции на краю плато, где располагались три депортированных армянских села, и приступили к артиллерийским и вертолетным обстрелам Вериншена.
Все это уже давно напоминало самую настоящую войну с линией фронта, тылом, эвакуацией населения в глубь страны, наступлениями и отходами. Лишь неравенство сил сторон и сам факт необъявленной войны гигантской империи с горсткой собственных мирных граждан были вопиющими.
В первых числах июля карательные акции с новой силой возобновились и по всей НКАО. Так, массовые аресты прошли в селах Мартунинского и Мардакертского районов. В селе Каринтак Шушинского района было арестовано 12 человек с санкции районного прокурора-азербайджанца и с ведома военного коменданта района чрезвычайного положения Жукова. Еще тридцать человек без всяких санкций были задержаны и увезены40.
В конце июля - начале августа, в разгар депортации в Шаумянский район большая направилась группа советских депутатов разных уровней – союзных, российских, московского и ленинградского Советов. Среди них народные депутаты Владимир Смирнов (к тому же еще и полковник), Виктор Шейнис, Анатолий Шабад, Владимир Комчатов и многие другие. Прибыв в район из Еревана, на вертолетах, они установили «живую стену» в селе Вериншен, сменяя друг друга вахтовым образом, бомбардируя руководство страны, Верховный Совет и иные организации телеграммами протеста и сообщениями из региона.
Вместе с депутатами в Вериншене находились и посланцы некоторых общественных организаций, в частности, представитель Комитета солдатских матерей Елена Лунина, добровольцы-врачи. А старейший на сегодня член Комитета российской интеллигенции «Карабах» (КРИК), геолог Кирилл Алексеевский – уже тогда пожилой человек с окладистой седой бородой - и вовсе стал душой обороны села. Он провел в Вериншене не один месяц, и в сентябре 1991-го был даже включен шаумянцами в делегацию представителей района на съезде Национального совета и местных депутатов Нагорного Карабаха в Степанакерте.
Участие всех этих людей во многом спутало карты карательным силам и заставило их прекратить обстрелы села из орудий и вертолетов.
Между прочим, среди защитников шаумянских сел были и несколько русских солдат, сознательно дезертировавших из частей внутренних войск и присоединившихся к армянским ополченцам-«фидаинам». С одним из этих «вэвэшников», Сашей автор лично познакомился в Вериншене, куда привез в начале августа 1991-го корреспондента журнала «Столица» Андрея Шведова.
…Всего в ходе операции «Кольцо» было депортировано 24 села: Геташен и Мартунашен в Ханларском районе, 4 села (под общим названием Бердадзор) в Шушинском районе НКАО, 15 – в Гадрутском районах НКАО, 3 - в Шаумянском районе Нагорного Карабаха. Все деревни были разграблены, некоторые из них были сожжены и стерты с лица земли; хозяйства, дома и имущество присвоены грабителями.
Были полностью ограблены и изгнаны с родных очагов около 7 тысяч человек. Только в первый период депортации, с 20 апреля по 20 мая 1991 г. в Геташене и Мартунашене, по данным спецкомисии Верховного Совета Республики Армения, было убито 22 человека, а в НКАО - 14 человек.
Впрочем, эти цифры нельзя считать точными. Как справедливо отмечали позже петербуржцы Игорь Бабанов и Константин Воеводский в брошюре «Карабахский кризис», «многие из депортированных умерли уже в Армении – от ран и пережитых потрясений»41.
В период операции «Кольцо» в НКАО активизировались азербайджанские банды, которые устраивали засады на дорогах, убивали и брали в заложники сельчан, пастухов, обстреливали села, грабили и жгли фермы и посевы, угоняли скот…
Между тем, стало расти и сопротивление карабахцев.
В мае-июле был проведен ряд дерзких операций против сил азербайджанского МВД, в рядах которых стало расти число убитых и раненых. На дорогах близ депортированных сел Гадрутского района стали появляться мины, на которых подорвались несколько машин с омоновцами и мародерами из азербайджанских сел.
В мае, сразу после депортации Геташена лишь случайность спасла В. Поляничко и его команду во время совещания Оргкомитета с руководством комендатуры. Выстрел из гранатомета в окно 3-го этажа Обкома был точным, но граната задела оконную раму и детонировала; «комитетчики» отделались контузиями и порезами от стекол.
В июне-июле несколько дерзких нападений было совершено на азербайджанские села Мартунинского и Мардакертского районов, в которых дислоцировались омоновцы и близ которых до того были совершены убийства карабахских армян. Немало азербайджанских омоновцев были убиты в этих районах НКАО и Шаумянском районе.
Военные колонны внутренних войск, в сопровождении армейской бронетехники выдвигавшиеся к очередному селу, предназначавшемуся в жертву ненасытному Молоху по имени «проверка паспортного режима», все чаще стали блокироваться и обстреливаться. Происходило это по афганскому сценарию: подрыв или обстрел из гранатомета передней и задней бронемашин с последующим массированным обстрелом из укрытия всей колонны.
В августе 1991 года, при попытке начать депортацию крупного горного села Атерк в Мардакертском районе НКАО местные ополченцы захватили в плен более 40 солдат и офицеров внутренних войск вместе со всем их оружием и бронетехникой.
…Поражение коммунистического путча в августе 1991-го положило конец депортациям. Характерно, что в дни путча ГКЧП атаки на осажденный Нагорный Карабах усилились. В Баку потирали руки, предвкушая новые опустошения. Говорили уже не только о необходимости «окончательного решения надуманного карабахского вопроса» путем поголовной депортации всех армян из НКАО, Шаумяна. Но также об «освобождении» от армян Зангезура, отделявшего населенную азербайджанцами Нахичеванскую автономную область от бывшей Азербайджанской ССР.
Камуфляж депортации
Накануне депортации среди населения НКАО, Шаумянского района, Геташена и Мартунашена распространялись листовки с требованием покинуть родные места. В ряде случаев листовки разбрасывались с вертолетов внутренних войск МВД СССР. Позже представители МВД СССР всячески отрицали насильственный характер выселения, а говорили о «добровольном переселении».
Житель Москвы, отставной полковник А. Симонян в мае 1991 года направил на имя министра внутренних дел СССР Б. Пуго заявление о незаконности депортаций в Карабахе. Начальник отдела ГУООП МВД СССР Л. Танцоров цинично отвечал заявителю: «По имеющейся информации, органами милиции и подразделениями внутренних войск МВД СССР гражданам армянской национальности, на основании их письменных заявлений была оказана помощь в переселении за пределы республики. При этом необходимо отметить, что оценка правомерности фактов переселения не входит в компетенцию органов внутренних, а является прерогативой прокуратуры».
Командующий внутренними войсками МВД СССР генерал-полковник Юрий Шаталин в начале июля 1991 года направил Председателю ВС СССР Анатолию Лукьянову информацию об обстановке в Нагорном Карабахе «для сведения народных депутатов СССР». В ней он откровенно лгал: «Опубликованные некоторыми средствами массовой информации сообщения о якобы проведенной в НКАО депортации армянского населения не соответствуют действительности»42.
Ниже приводятся некоторые свидетельства очевидцев акций по камуфляжу депортации.
Из протокола допроса в Прокуратуре Республики Армения свидетеля Парашян Эмилии Михайловны, 1948 года рождения, жительницы села Геташен:
«…Они железной частью ружья наносили мне удары в голову, требуя подписать документ, что желаю добровольно оставить родное село и дом. Между тем, как военнослужащий заставлял подписать этот документ, омоновцы полностью перевернули все вещи в квартире, топором разорвали 7 ковров, разбили мебель немецкого производства: жилую комнату, спальню, вытащили из кармана 4200 руб., золотые вещи, сберкнижки и т.п. Жестоко избили мою мать, наносили удары по голове, животу, спине и т.д. 13-летнего Араика схватили за горло, чтобы задушить его. Я с криком подошла к злодею, чтобы он оставил его, но тот плюнул мне в лицо, сказав, что наше место - Ереван, идите туда, это не ваша земля, она принадлежит Азербайджану».
Из протокола допроса Атанесяна Арсена Абеловича, 1946г. рождения, уроженца села Геташен:
«В селе Камо нас водворили в помещение клуба. На сцене были поставлены 3 стола, за которыми сидели офицеры войск МВД и Совармии. Рядом с ними сидели председатель исполкома Ханларского райсовета Мамедов, его заместитель, начальник РОВД майор Мамедов и другие ответственные лица... К нам подошел капитан высокого роста, тучный, рыжий, имеющий золотые зубы и сказал: «Если хотите остаться живыми, то возьмите эти бумаги и подпишите, что вы имеете желание покинуть село и просите оказать в этом содействие». Когда же мы отказались подписать, азербайджанцы набросились на нас и стали всех избивать. Капитан с золотыми зубами взял у какого-то подполковника резиновую дубинку и, приблизившись к нам, произнес: «Кто из вас не подпишет бумагу, тому голову разобью». Мамедов подошел к секретарю парторганизации Аркадию Симоняну и, плюнув в лицо, сказал: «Хватит, почему не хотите покинуть село, хотите быть уничтоженными, никто из вас не останется в живых».
Когда мы остановились напротив помещения клуба, появилась автомашина марки УАЗ, из которой вывели двух девушек с двумя детьми. Они настолько были избиты, что я еле опознал их».
Террор в Нагорном Карабахе против мирных жителей власти АзССР и Кремль пытались скрыть, всячески исказить. В некоторых репортажах пытались убедить зрителей в том, что сами карабахцы просили переселить их из родных мест и собственных домов, – якобы из-за боязни «боевиков из Армении». Подобные фальшивки топорно фабриковались, а «признания» выбивались под дулами автоматов и угрозой расправы, насилия.
Из протокола допроса свидетеля Заргаряна Александра Гургеновича, жителя с. Геташен от 20 мая 1991 года:
«...Меня схватил русский в чине подполковника, поволок в маленькую комнату и начал избивать автоматом. Я только помню его слова, которые он непрерывно твердил: «Почему вы не убираетесь с азербайджанской земли?». После этого... заставили умыться.
Ко мне подошел спецкор азербайджанского телевидения Маис Мамедов и сказал: «Должны тебя заснять на кинопленку и, если хочешь остаться в живых, то должен сказать, что мы, армяне, несколько раз хотели оставить село, однако армянские боевики не разрешают и каждый вечер совершают нападения на азербайджанские села, мы боимся, хотим оставить село и выехать за пределы Азербайджанской республики». Я отказался от такого интервью. По указанию Кязимова меня увели и трое начали избивать. Минут через 20 вновь заставили умыться, а потом снова перед кинокамерой расспрашивали об «армянских боевиках». Я ответил, что в селе никаких боевиков не видел... Они выключили камеру и начали снова избивать меня… Когда я, изнемогая, падал, продолжали избивать в лежачем положении... Весь день продолжалось избиение и истязание, когда избивавшие уставали и уходили, вместо них приходили другие…»
Из рассказа жительниц Геташена Карине Акопян и Греты Балаян:
«Омоновцы, всучив группе молодых парней автоматы, сфотографировали их как армянских фидаинов. Турки засняли на ленту и следующую сценку: будто группа азербайджанцев с хлебом и солью явилась мириться с армянами, а геташенцы, якобы, отвергли и презрели миролюбивый порыв. Подобные грубо состряпанные фальшивки демонстрируются не только по бакинскому, но и по центральному телевидению»43.
Из рассказа народного депутата РСФСР Валентины Линьковой, выполнявшей посредническую миссию в Шаумянском районе:
«…Захваченного жителя армянского села, душевнобольного юношу объявили боевиком, одели в военную форму, повесили на грудь автомат и фотографировали, снимали для телевидения»44.
Центральное советское телевидение одновременно продолжало раздувать национальную неприязнь по отношению к армянам. В дни депортации Геташена в программе «Время» был показан сюжет из Ростова-на-Дону, в котором корреспондент уверял, что перебои в городе с продовольственными товарами, в частности, с маслом, связаны с массовой скупкой продуктов приезжими из Армении, которые-де загружают ими направляющиеся в Ереван самолеты.
Журналист Константин Эггерт, направляясь в командировку в Ереван в начале июня 1991 года, по дороге в аэропорт «Внуково» разговорился со средних лет штурманом.
«Узнав, куда я еду, он недобро усмехнулся: «Увидите, стало быть, как они там наше масло едят. У нас чуть ли не половина отряда отказалась в Армению летать. Этих спекулянтов пусть другие возят! Смотреть противно – от продуктов и вещей, которые они в Москве нахапали, самолеты взлететь не могут». Я возразил: «Виноваты те, кто продает с «черного» хода. Ни вы, ни я тоже не откажемся от покупки из-под прилавка. Такова жизнь. А у них там блокада, невольно приходится что-то изобретать». Мой попутчик задумался, потом сказал: «Может быть, вы правы. Впрочем, мне их проблемы безразличны». На том и расстались»45.
Сей образчик широко распространенного «совкового» мышления дает понять, что низменная пропаганда падала на щедро удобренную «советским интернационализмом» почву и находила благодарного слушателя. И в определенной степени выполняла свою роль в деле камуфляжа карательных акций в Закавказье.
В разгар депортации Нагорный Карабах пытались максимально изолировать от внешнего мира.
Шаумянский район с начала операции «Кольцо», то есть с конца апреля 1991 года, был полностью лишен электричества, телефонной и телеграфно-почтовой связи.
Было сведено до минимума воздушное сообщение между Степанакертом и Ереваном. В конце июля авиасвязь вовсе была прервана и возобновлена лишь на короткий период осенью. Неоднократно отключалась телефонная связь НКАО с внешним миром. Предпринимались попытки вообще полностью лишить область всякой связи.
Так, в ночь с 17 на 18 мая приехавшие на трех УАЗах вооруженные люди в военной форме ворвались в помещение междугородной АТС в Степанакерте, арестовали сторожа, облили бензином технику и подожгли ее. Приехавшие на вызов сотрудники милиции были обезоружены. Лишь оперативность пожарных позволила спасти оборудование. По заявлению военной комендатуры, напавшие на узел связи были не из числа военнослужащих дислоцированного в районе чрезвычайного положения контингента внутренних войск46.
В первых числах июля в аэропорту омоновцами были избиты почтовые работники, весь почтовый груз изъят и уничтожен47.
Однако полностью окружить Нагорный Карабах стеной информационной блокады не удалось.
Лишь немногочисленные армянские (в основном местные, карабахские) и независимые журналисты извне могли попасть на места событий, смертельно рискуя при этом. Оператор армянского телевидения Вардан Оганесян был схвачен карателями в Геташене и лишь ценой неимоверных усилий, благодаря международным журналистским организациям вышел на свободу после нескольких месяцев заточения.
Корреспондент «Московских новостей» Владимир Емельяненко прорвался в Геташен в дни депортации и опубликовал в своей газете материал с кричащим названием: «Свидетельствую: в Геташене была бойня».
Отважная Инесса Буркова - публицист и писатель, член КРИКа передавала свои полные драматизма сообщения из Шаумяна уже с первого дня трагедии Геташена и Мартунашена.
Журналист Андрей Пральников и фотограф Алексей Федоров многократно бывали в регионе с самого начала событий в качестве корреспондентов «Московских новостей». В период операции «Кольцо» они, будучи уже сотрудниками газеты «Мегаполис-экспресс», опубликовали материалы, в которых рассказывалась правда о депортациях.
Болгарская журналистка Цветана Паскалева вместе с группой добровольцев попала в Шаумянский район в разгар депортации. Ее кричащие репортажи были показаны по российскому телевидению в выпусках информационной программы «Вести», которая начала выходить в эфир как раз 1 с мая 1991 года. «Вести» были единственной программой советского телевидения, которая демонстрировала отражающие реальность сюжеты и новости из Карабаха. Делалось это, конечно, в пику горбачевскому Кремлю с его центральным телевидением. Тем не менее, первый удар по информационной блокаде на телевидении был нанесен именно благодаря «Вестям».
Чешский журналист Яромир Штетина (ныне является сенатором Чешской Республики) и ранее, в период чрезвычайного положения неоднократно бывал в Карабахе со своими коллегами. Высланный из Карабаха в Ереван самолетом, - куда его впихивали вооруженные солдаты, - он чудным образом через сутки мог снова объявиться в Степанакерте, вызывая шок у военных комендантов. В период операции «Кольцо» Яромир - тогда обозреватель ведущей чешской газеты «Людови Новини» и его отважная коллега Дана Мазалова подробно знакомили общественность Чехословакии с происходящим в регионе, рассказывали европейцам о трагедии депортированных карабахских крестьян.
А в период последовавшей затем войны Яромир Штетина и его коллеги провели в своей стране целую кампанию солидарности с Нагорным Карабахом, в результате чего из Братиславы в регион дважды были направлены самолеты Ил-76 с грузами гуманитарной помощи, собранной гражданами тогда еще единой Чехословакии.

Был ли Сталин агентом Охранки и бесноватым параноиком? Кто на самом деле стоял за убийством Кирова? Так ли уж невинны «жертвы репрессий» вроде Ягоды, Блюхера, Якира? Как в кратчайшие сроки очистить силовые ведомства от предателей и коррупционеров? (Мастер-класс Л.П. Берии!) Заказывал ли Сталин гонения на советскую науку вообще и кибернетику с генетикой в частности? Заставлял ли «сталинских соколов» «летать на гробах», а Красную Армию «заваливать врага трупами»? Опровергая самые «черные» антисоветские мифы, эта книга выводит на чистую воду клеветников Вождя, разоблачает подлые методы «либеральной» геббельсовщины и выбивает идеологическое оружие из грязных лап врагов народа.

Из серии: Запрещенная история. От вас это скрывают!

* * *

компанией ЛитРес .

ФАКТЫ ПРОТИВ ЛЖИ

Мне нравятся фильмы про мрачного Сталина,

Как ходит задумчиво он по Кремлю

И вешает всех, от Иркутска до Таллина…

Но порно я всё-таки больше люблю.

Доктор Верховцев

БЫЛ ЛИ СТАЛИН АГЕНТОМ ОХРАНКИ?

Хорошо известно: чем чудовищней ложь, тем больше шансов, что в неё поверят. Изощряясь в клевете на Сталина, нынешние обличители доходят до кощунственного утверждения, будто он был агентом царской Охранки.

Подобные слухи распускались русскоязычными эмигрантами ещё в 1920-е – 1930-е годы, но их абсурдность была настолько очевидной, что даже наиболее критически настроенные биографы Сталина того времени, «в том числе его злейший враг Лев Троцкий, отвергали это обвинение как чудовищное и абсолютно недоказуемое» .

В самом деле, поливая Сталина грязью, Троцкий вынужден был констатировать:

«Рассказ о том, будто Иосиф преднамеренно выдал всех участников семинарского кружка, является несомненной клеветой» .

«Мужество мысли было чуждо ему. Зато он был наделён бесстрашием перед лицом опасности. Физические лишения не пугали его. В этом отношении он был подлинным представителем ордена профессиональных революционеров и превосходил многих из их числа» .

Начатая Хрущёвым кампания по разоблачению «культа личности» вдохновила зарубежных фальсификаторов истории на решительные действия. 23 апреля 1956 года известный американский советолог Исаак Дон Левин опубликовал в журнале «Лайф» сенсационный «документ», полученный, по его словам, «от трёх русских эмигрантов безупречной репутации» – письмо жандармского полковника А.М. Ерёмина ротмистру А.Ф. Железнякову следующего содержания:

ЗАВЕДЫВАЮЩИЙ

ОСОБЫМ ОТДЕЛОМ

ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

Совершенно секретно

Начальнику Енисейского Охранного отделения А.Ф. Железнякову

[Штамп: «Енисейское Охранное отделение»]

[Входящий штамп Енисейского Охранного отделения:]

Милостивый Государь Алексей Фёдорович!

Административно-высланный в Туруханский край Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин, будучи арестован в 1906 году, дал начальнику Тифлисского Губернского] ж[андармского] управления ценные агентурные сведения. В 1908 году н[ачальни]к Бакинского Охранного отделения получает от Сталина ряд сведений, а затем, по прибытии Сталина в Петербург, Сталин становится агентом Петербургского Охранного отделения.

Работа Сталина отличалась точностью, но была отрывочная.

После избрания Сталина в Центральный комитет партии в г. Праге Сталин, по возвращении в Петербург, стал в явную оппозицию правительству и совершенно прекратил связь с Охраной.

Сообщаю, Милостивый Государь, об изложенном на предмет личных соображений при ведении Вами розыскной работы.

Примите уверения в совершенном к Вам почтении

[Подпись: ] Ерёмин

Однако даже среди падких на антисоветские сенсации эмигрантов этот «документ» вызвал весьма скептическую реакцию:

«И, наконец, нельзя обойти молчанием шумную публикацию в нью-йоркском журнале "Лайф" (номер от 23 апреля) фальшивого документа, пытающегося доказать, что Сталин при царизме был агентом Охранки. Этот псевдодокумент был представлен четыре года назад Б. Суварину, который тотчас и категорически объявил его фальшивкой» .

Если даже такой яростный антикоммунист, как Суварин, сходу признал «документ» фальшивым, то у него, надо полагать, были для этого веские доводы. Каковы же они? Вот что пишет по поводу подлинности «письма Ерёмина» современная исследовательница, ведущий научный сотрудник Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) Зинаида Ивановна Перегудова:

Письмо датировано 12 июля 1913 года, однако полковник Ерёмин в это время уже не являлся заведующим Особым отделом Департамента полиции, так как 11 июня 1913 года был назначен начальником Финляндского жандармского управления. Следовательно, подписать письмо в качестве заведующего Особым отделом он не мог.

ГАРФ располагает множеством документов за подписью Ерёмина, очень характерной. Графологическая экспертиза однозначно установила: подпись под «письмом Ерёмина» не принадлежит Ерёмину.

В июле 1913 года Енисейского Охранного отделения не существовало, а имелся только Енисейский розыскной пункт.

Заведующим Енисейским розыскным пунктом действительно был ротмистр Железняков, но не Алексей Фёдорович, а Владимир Фёдорович.

Со второй половины 1910 года для Особого отдела были заказаны новые бланки, где в штампе слово «заведывающий» было заменено на слово «заведующий».

Слева: «подпись Ерёмина» под фальшивым документом. В центре – подпись Ерёмина, выгравированная на серебряном кувшине, на которую ссылался Исаак Левин, доказывая подлинность письма. Справа – подпись Ерёмина на хранящемся в архиве прошении об отпуске.

Подписи Ерёмина на документах из финских архивов

Угловой штамп письма существенно отличается от типографски выполненного штампа.

На письме проставлен исходящий номер 2898. Однако документ с таким номером не мог выйти из Особого отдела, поскольку для каждого из отделов Департамента полиции был отведён свой диапазон исходящих номеров. При этом Особый отдел имел номера, начиная с № 93001. А № 2898 относился к отделу 1-го делопроизводства.

Настоящий же документ за № 2898 вышел из Департамента 16.03.1913 года. Вот его краткое содержание:

«Письмо Управл. Екатеринослав. губ. H.A. Татищеву, сообщение по поводу дерзкой выходки трех неизвестных злоумышленников по отношению к стоящему на посту возле силовой станции городского водопровода городовому».

Даты, проставленные в штампах «входящего» и «исходящего», вписаны одной и той же рукой.

Каждого из перечисленных пунктов в отдельности вполне достаточно, чтобы признать «документ» фальшивым. Но кроме этого, фабрикаторы «письма» допустили и ряд «мелких» (естественно, по сравнению с перечисленными «ляпами») проколов. Так, Джугашвили назван Сталиным, хотя этот псевдоним только что появился и был малоизвестен по сравнению с другими его партийными кличками; имя и отчество указаны как «Иосиф Виссарионович», хотя по правилам тогдашней русской орфографии следовало писать: «Иосиф Виссарионов» и т. д.

Остается только согласиться с мнением издававшегося Сувариным журнала: «редко появляется на свет фальшивка более фальшивая, чем эта» .

Становится понятным и то, почему «документ» впервые «всплыл» именно в 1956 году, а не раньше – такая грубая подделка могла выглядеть убедительной лишь на фоне начатой Хрущёвым кампании самооплевывания.

Но, как часто случается с разоблачёнными фальшивками, «письмо Ерёмина» не кануло в Лету, а продолжает периодически всплывать, как только появляется соответствующий социальный заказ. В следующий раз о нём вспомнили в разгар горбачёвской антисталинской истерии. 30 марта 1989 года два доктора исторических наук – Г.А. Арутюнов и Ф.Д. Волков – публикуют статью в «Московской правде», в которой приводят текст «письма», сопроводив его следующим комментарием:

«В 1961 году один из авторов этой статьи – профессор Г. Арутюнов, работая в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства, нашёл документ, подтверждающий, что Иосиф Джугашвили (Сталин) был агентом царской Охранки.

Подлинник этого документа хранится в ЦГАОР (Москва, Большая Пироговская, 17) в фонде департамента полиции Енисейского губернского жандармского управления. Фонды министерства насчитывают около 900 тысяч единиц хранения.

Приводим документ полностью».

Помимо «письма Ерёмина», в статье цитируется ещё один «документ», якобы хранящийся в архиве:

«Бакинскому Охранному отделению. Вчера заседал Бакинский комитет РСДРП. На нём присутствовал приехавший из центра Джугашвили-Сталин Иосиф Виссарионович, член комитета "Кузьма" и другие. Члены предъявили Джугашвили-Сталину обвинение, что он является провокатором, агентом Охранки, что он похитил партийные деньги. На это Джугашвили-Сталин ответил им взаимными обвинениями» .

И, наконец, для пущей убедительности приводится свидетельство старого члена партии О.Г. Шатуновской:

«В 1962 году Ольга Григорьевна Шатуновская, будучи членом КПК и комиссии по реабилитации жертв культа личности, поставила перед ЦК КПСС вопрос об обнародовании материалов о Сталине как агенте царской Охранки. Хрущёв сказал, что сделать это невозможно. "Выходит; что страной более 30 лет руководил агент царской Охранки, хотя за границей и пишут об этом". Таковы были, по её воспоминаниям, слова Никиты Сергеевича» .

Однако три месяца спустя «Московская правда» была вынуждена опубликовать опровержение:

Официальная справка

Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР об информации в статье Г. Арутюнова и Ф. Волкова «Перед судом истории», опубликованной в газете «Московская правда».

В органе МГК КПСС и Моссовета газете «Московская правда» за 30 марта 1989 г. (№ 76) опубликована статья «Перед судом истории», в которой утверждается, что Джугашвили-Сталин был агентом царской Охранки.

В статье указывается: «В 1961 году один из авторов этой статьи – профессор Г. Арутюнов, работая в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства, нашёл документ, подтверждающий, что Иосиф Джугашвили (Сталин) был агентом царской Охранки. Подлинник этого документа хранится в ЦГАОР (Москва, Большая Пироговская, 17) в фонде Департамента полиции Енисейского губернского жандармского управления».

И далее воспроизводится якобы найденный Г.А. Арутюновым в ЦГАОР СССР текст письма заведующего Особым отделом Департамента полиции полковника Ерёмина с информацией о том, что Джугашвили-Сталин являлся агентом царской Охранки (см. статью «Перед судом истории»).

В связи с данной публикацией и утверждениями авторов статьи ЦГАОР СССР после тщательной и всесторонней проверки имеющихся архивных документов считает необходимым сообщить следующее:

1. В статье указывается, что письмо полковника Ерёмина Г. Арутюнов нашёл в «фонде Департамента полиции Енисейского губернского жандармского управления». Такого архивного фонда в ЦГАОР СССР никогда не было и нет. Следовательно, найти вышеуказанное письмо полковника Ерёмина в несуществовавшем и несуществующем архивном фонде невозможно.

2. Просмотр и изучение архивных дел фонда Департамента полиции Министерства внутренних дел и, в частности, Особого отдела Департамента полиции, которое возглавлял полковник Ерёмин, показало, что воспроизведённого в статье его письма не было и нет. Каких-либо изъятий листов в делах не обнаружено.

3. Имеется реестр исходящих бумаг из Особого отдела Департамента полиции, в частности, за 1913 год. В нём за 12 июля 1913 года отсутствует запись об отправлении письма полковника Ерёмина в «Енисейское Охранное отделение». В этой связи следует сделать существенное уточнение: в июле 1913 года Енисейского Охранного отделения уже не существовало, так как ещё в июне была проведена реорганизация в системе политического сыска, в результате которой вместо Охранного отделения функционировал Енисейский розыскной пункт. Заведующим Енисейским розыскным пунктом был Железняков Владимир Фёдорович, а не Алексей Фёдорович, как об этом указано в так называемом письме полковника Ерёмина. Не было и нет данного документа в соответствующих архивных фондах и Красноярского краевого государственного архива.

4. Воспроизведённое в статье письмо полковника Ерёмина датировано 12 июля 1913 года. При изучении архивных дел Департамента полиции установлено, что полковник Ерёмин в это время уже не являлся заведующим Особым отделом Департамента полиции, так как 11 июня 1913 года был назначен начальником Финляндского жандармского управления.

Последний документ, который подписан полковником Ерёминым, имеет дату 19 июня 1913 года. В тот же день был издан циркуляр с предписанием впредь письма адресовать на имя нового заведующего Особым отделом Департамента полиции М.Е. Броецкого.

Следовательно, находясь в июле 1913 г. на другой работе и в другом месте, полковник Ерёмин не имел ни прав, ни возможностей и даже необходимости подписывать 12 июля 1913 г. служебное письмо со штампом особого отдела Департамента полиции, так как эта работа могла быть выполнена новым должностным лицом, в обязанности которого она входила, если бы была в том потребность.

5. Все документы, находящиеся в департаменте переписки, подписанные полковником Ерёминым по 19 июня 1913 года и его преемником Броецким в последней декаде июня 1913 года, имеют в левом верхнем углу типографски выполненный штамп «Заведующий Особым отделом Департамента полиции», а в воспроизведённом в статье письме Ерёмина этот штамп имеет следующий текст: «М.В.Д. Заведывающий Особым отделом Департамента полиции», т. е. отличается от хранящихся в деле такого рода документов. В имеющихся на этих документах типографских штампах нет слова «МВД» и везде «Заведующий», а не «Заведывающий».

6. По существовавшим в то время правилам ведения делопроизводства каждому структурному подразделению Департамента полиции устанавливалась строго определённая нумерация исходящих документов. Особый отдел Департамента полиции в соответствии с приказом имел номера, начиная с № 93001. Письмо же полковника Ерёмина от 12 июля 1913 года имеет № 2898, т. е. совершенно другой, не совпадающий с нумерацией, установленной для этого структурного подразделения.

Во-первых, в ЦГАОР СССР не было и нет фондов Бакинского Охранного отделения. Следовательно, не было и нет воспроизведённого в статье документа, т. е. донесения агента Фикуса.

Во-вторых, в делах переписки Особого отдела Департамента полиции МВД с Бакинским Охранным отделением имеются Сводки об агентурных сведениях по партии «социалистов-демократов», которые составлены официальными лицами Кавказского районного Охранного отделения, и в них указанной выше авторами информации о Джугашвили-Сталине не содержится. В-третьих, донесения агентов Охранки, как известно, представлялись в устной форме, на основе чего составлялись Сводки об агентурных сведениях, которые направлялись в центр. Поэтому авторы статьи никак не могли обнаружить в ЦГАОР СССР, как они пишут, «любопытный документ: донесение агента Охранки Фикуса».

8. Приведя несколько текстов из донесения агента Фикуса о деятельности Бакинского комитета, авторы статьи пишут:

«Каждый шаг работы Бакинского комитета становился известным Охранке. Её осведомитель, то есть поставщик информации Фикусу, был весьма компетентным и честно служил тайной полиции. Мы можем предполагать, что им был И. Сталин».

Предположения авторов ни на чём не основаны. Если они дешифровали кличку агента Фикуса, как об этом указывалось в статье (хотя это было сделано задолго до них), то имели возможность получить весьма обстоятельную информацию из имеющейся в архиве справки о том, что был и чем занимался агент под кличкой Фикус. Им являлся Н.С. Ериков, крестьянин Тифлисской губернии, рабочий, проживающий под нелегальным именем Д.В. Бакрадзе. Этот человек состоял в социал-демократической партии с 1897 г., в 1906 г. был членом комитета в одной из городских организаций на Кавказе, в 1908 г. находился в Баку, в 1909 г. был членом Балаханского комитета, находился в близких сношениях с руководителями социал-демократических организаций.

В то же время с апреля 1909 по 1917 г. он состоял секретным сотрудником Бакинского Охранного отделения по РСДРП. Следовательно, агент Фикус сам имел хорошую возможность получать необходимую информацию о деятельности социал-демократических организаций этого региона и не нуждался в специальных поставщиках ему сведений. К тому же он не имел права входить в сношения с другими лицами без особого на то разрешения.

9. В фондах Департамента полиции имеются документы, содержащие информацию о лицах, являвшихся агентами тайной царской полиции. В этих списках называются фамилии, имена, отчества лиц, поставлявших сведения, их агентурная кличка. В этих списках фамилии Джугашвили-Сталина нет.

10. После Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года Временное правительство создало ряд специальных комиссий по выявлению провокаторов и агентов тайной полиции среди революционной демократии. Работа велась на основе изучения документов Департамента полиции (ЦГАОР СССР, ф.1467, 503, 504). Такого же характера проводилась работа советскими органами вскоре после Великой Октябрьской социалистической революции. Среди выявленных провокаторов и агентов Джугашвили-Сталина не было.

Таким образом, в Центральном государственном архиве Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР архивных документов, в том числе письма полковника Ерёмина от 12 июля 1913 года, донесения агента Фикуса, подтверждающих, что Джугашвили-Сталин являлся агентом царской Охранки, не имелось и не имеется.

Следовательно ни Г.А. Арутюнов, ни Ф.Д. Волков не могли ни в 1961 г., ни раньше и ни позже найти в архивных фондах ЦГАОР СССР так называемого письма полковника Ерёмина и донесения агента Фикуса, которых в действительности не было.

Авторы статьи «Перед судом истории» выдали за свою находку фальшивку, подделку так называемого письма полковника Ерёмина, опубликованную американским советологом Исааком Левиным в американском журнале «Лайф» № 10 за 14 мая 1956 года.

Приводим предоставленные ЦГАОР СССР копии двух документов, что имеются в архиве: с подписью А. Ерёмина и его штампом в левом верхнем углу, а также воспроизведённого по публикации в журнале «Лайф», который архивисты считают подделкой.

Эта фальшивка распространялась и раньше, распространяется и в настоящее время в Советском Союзе.

Даже И. Левин в своей статье в журнале «Лайф» вынужден был признать, что наиболее критически настроенные биографы Сталина, имея в виду провокаторство, «в том числе его злейший враг Лев Троцкий, отвергали это обвинение, как чудовищное и абсолютно недоказуемое».

Приходится сожалеть, что редакционная коллегия газеты «Московская правда» и её ответственные сотрудники при подготовке к печати статьи Г.А. Арутюнова и Ф.Д. Волкова «Перед судом истории» отступили от общепринятого в таких случаях требования и не сочли возможным обратиться в ЦГАОР СССР для подтверждения наличия в архивных фондах публикуемого этими авторами так называемого письма полковника Ерёмина и донесения агента Фикуса.

Дирекция ЦГАОР СССР

«Мы вынуждены выразить своё отношение к статье Г. Арутюнова и Ф. Волкова "Перед судом истории", опубликованной в "Московской правде" от 30 марта с. г. Статья, к сожалению, во многом отклоняется от истины. Не подтверждается, по нашим данным, заявление Г. Арутюнова, что он "в шестидесятые годы по поручению Комиссии Президиума ЦК КПСС изучал архивные документы, связанные с деятельностью Сталина". Не подкрепляется должным образом и стремление авторов статьи ради исторической правды, всестороннего её раскрытия помочь нынешней Комиссии Политбюро ЦК "представлением новых документов, касающихся личности Сталина". И вот почему.

Основной такой "новый" документ, используемый Г. Арутюновым и Ф. Волковым как доказательство связей Сталина с Охранкой – "письмо Ерёмина", неоднократно публиковавшееся за рубежом, в частности в монографии Фишера "Жизнь и смерть Сталина". Известный советолог Эдуард Смит предполагает, что "письмо Ерёмина" было в своё время воспроизведено кем-то из русских эмигрантов по памяти с утраченного оригинала. Этим, по его мнению, и обусловлены присутствующие в документе отклонения, не позволяющие признать его подлинным.

По вполне понятным причинам Ф. Волков и Г. Арутюнов не приводят номера фонда и единицы хранения публикуемого ими письма. Такого фонда попросту нет.

Выдумано авторами утверждение, что "в 1962 году Шатуновская поставила перед ЦК КПСС вопрос об обнародовании материалов о Сталине как агенте царской Охранки". На самом деле Хрущёв был информирован только о зарубежных материалах на эту тему, на что и последовал его ответ, приведённый в статье.

О своей "находке" Г. Арутюнов объявил в 1987 году. Мы ему тогда поверили, полагая, что он серьёзно исследует вопрос. Вместо этого им с участием Ф. Волкова были предприняты попытки придать материалам сенсационный характер…» .

Интересно, если сфабриковать письмо, «доказывающее», будто «известный советолог Эдуард Смит» в своё время являлся агентом КГБ, а когда обман раскроется, заявить, что письмо «воспроизведено по памяти с утраченного оригинала», чем и объясняются «присутствующие в документе отклонения» – как отнесётся к подобной «аргументации» американский суд?

Однако вернёмся к нашим баранам. Ничуть не смутившись открывшимися фактами, осрамившиеся доктора исторических наук действуют по принципу: «наглость – второе счастье». Вот что пишет Ф. Волков в книге, вышедшей три года спустя:

«Б.И. Каптелов и З.И. Перегудова утверждают, пытаясь опровергнуть документ, что "во-первых, в 1913 году Енисейского Охранного отделения как такового не существовало". Столь компетентным товарищам следовало бы знать, что Енисейское Охранное отделение, по имеющимся документам, существовало.

Так, в справке царской Охранки за № 2840 от 19 декабря 1911 г., выданной ссыльно-поселенцу Елизавете Румба; говорится: "Дано знать приставу 3-го Енисейского уезда и сообщено тюремному отделению Енисейского губернского управления; начальнику Енисейского губернского управления (выделение моё – Ф.В.) и отделения корпуса жандармов ротмистру Железнякову"» .

Перед нами, говоря словами известного сатирика Аркадия Райкина, явная попытка «запустить дурочку»: Каптелов и Перегудова пишут о том, что в 1913 году не существовало Енисейского Охранного отделения, а Ф.Волков «опровергает» их документом, свидетельствующим, что в 1911 году существовало Енисейское губернское управление корпуса жандармов – совершенно другая структура.

Следующий перл Волкова выглядит так:

«Б. Каптелов и 3. Перегудова; как и другие исследователи, не оспаривают подлинность документа, но заявляют, что его не имеется в ЦГАОР; речь идёт о документе, свидетельствующем о заседании Бакинского комитета РСДРП» .

Резонный вопрос – а как можно «оспаривать подлинность документа», если самого документа не существует?

Однако и на этом история фальшивки не кончается. Угар горбачевско-яковлевских разоблачений понемногу рассеивается, народ начинает переоценивать роль Сталина в истории нашей страны. Чтобы процесс не зашёл слишком далеко, надо срочно в очередной раз «обличить тирана» в газетах и по телевизору, благо недобросовестных историков для такой работы более чем достаточно.

И вот в газете «Известия» от 19 сентября 1997 года появляется статья «Сталин был агентом царской Охранки», подписанная неким Александром Нечаевым, обозревателем ИТАР-ТАСС. С энтузиазмом курицы, снёсшей яйцо, автор сообщает:

«"Вождь всех времён и народов" Иосиф Сталин, который почти тридцать лет руководил советским государством, в 1906 году был завербован царской охранкой и вплоть до своего избрания в ЦК партии в 1910 году поставлял жандармерии "ценные агентурные сведения", утверждается в документе, фотокопия которого впервые появилась в России. Её случайно обнаружил исследователь, публицист и профессор Московского государственного строительного университета Юрий Хечинов во время недавней работы над архивом младшей дочери Л.H. Толстого Александры Львовны Толстой» .

Разумеется, речь идет всё о том же пресловутом «Ерёминском письме».

«Хечинов не сомневается, что найденная им копия сделана с подлинного документа, по нескольким причинам. Во-первых, подпись Ерёмина удостоверил бывший генерал Охранного отделения Александр Спиридович… Другим подтверждением подлинности документа является тот факт, что его оригинал был затем за крупную сумму заложен фондом в один из американских банков, где и находится по сей день» .

Иных «подтверждений» подлинности письма в заметке не приводится. К свидетельству генерала Спиридовича мы вскоре вернёмся, что же касается второго «доказательства», то оно не соответствует действительности, так как «документ» был не «заложен» в один из американских банков, а помещён туда на хранение.

Попутно профессор Хечинов наглядно демонстрирует своё невежество в обсуждаемом вопросе, дав к «Ерёминскому письму» следующий авторский комментарий:

«После избрания Сталина в Центральный комитет партии в г. Прага (в 1910 году – Авт. ) Сталин по возвращении в Петербург …».

Общеизвестно, что Сталин был избран, а точнее, кооптирован в ЦК не в 1910, а в 1912 году.

Конечно, «историкам» «наезжающим» на Сталина, прощаются и не такие ляпы. Но тут Хечинов зарвался – попытался присвоить себе лавры первооткрывателя «документа», за что и получил две недели спустя отповедь в тех же «Известиях» от ещё одного доктора исторических наук – проживающего в Бостоне Ю.Г. Фельштинского:

«В заметке "Сталин был агентом царской охранки" (19 сентября 1997 года) профессор Юрий Хечинов сообщает о "найденном" им в Толстовском фонде, в Нью-Йорке, письме заведующего Особым отделом департамента полиции Ерёмина об агентурной работе Сталина. Но ведь этот документ давно известен и за границей, и в России! Впервые он был опубликован в журнале "Лайф" в апреле 1956 года. В последующие дни и недели – широко представлен в эмигрантской печати и вызвал полемику.

В России письмо приводилось в "Московской правде" ещё в марте 1989 года и с этого времени вошло в историографию под названием "Ерёминский документ". Оно неоднократно перепечатывалось в российских газетах и журналах…

"Новое русское слово" подробно рассказало об истории документа. Ю. Хечинов, судя по его недавнему телеинтервью, о ней знал. Знал, что письмо было вывезено из Китая, передано профессору М.П. Головачеву, а в 1947 году – Макарову, Бахметьеву и Сергеевскому – политическим деятелям эмиграции. Знал об экспертизе письма во Франции и Америке. О том, что оно всем давно известно. И тем не менее, захотел предстать первооткрывателем документа, обнародованного за границей более сорока, а в России более семи лет назад» .

Уличив Хечинова в нарушении приоритета, Фельштинский умудрился ни разу не обмолвиться о такой «мелочи», что «Ерёминский документ» давно признан фальшивкой. И это не удивительно, поскольку сам Юрий Георгиевич является активным пропагандистом версии о «провокаторстве» Сталина. Поэтому, попеняв Хечинову за попытку присвоить чужую «славу», он приводит в своей публикации «действительно новый документ; касающийся провокаторства Сталина, который нигде ранее не публиковался» – то самое пресловутое письмо генерала Спиридовича, в котором последний подтверждает подлинность подписи Ерёмина.

Насколько авторитетно это свидетельство? Судите сами: генерал Спиридович написал своё письмо в 80-летнем возрасте, спустя сорок лет после обсуждаемых событий. А единственным образцом подписи Ерёмина, доступным ему для сравнения, была надпись, выгравированная на серебряном кувшине, которая, к тому же, сильно отличается от подписи на «документе» (достаточно взглянуть на приведённую выше фотокопию).

Ах да, есть ещё интуиция старого служаки:

«Но не является ли письмо Ерёмина подложным, поддельным? Нет. И своими недоговорками, и всей своей "конспирацией" оно пропитано тем специальным "розыскным" духом, который чувствуется в нём и заставляет ему верить. Это трудно объяснить. Но я это чувствую, я ему верю» .

Легко догадаться, что точку в этой истории ставить рано. В последнее время либеральные СМИ начали очередную истерику по поводу «возвращения Сталина». А значит, надо ждать новых «сенсационных открытий», новых публикаций «письма Ерёмина».

Итак, вся история о сотрудничестве Сталина с Охранкой базируется на халтурно изготовленном поддельном документе. При этом среди апологетов фальшивки мы видим как минимум четырёх докторов исторических наук, отбросивших не только научную добросовестность, но и элементарную человеческую порядочность. Увы, подобное поведение в отношении Сталина вполне типично для многих представителей научной и творческой интеллигенции. Как метко сказано в известной басне И.А. Крылова:

«А мне чего робеть? И я его лягнул:

Пускай ослиные копыта знает!»

ЛЕГЕНДА О ЦАРИЦЫНСКОЙ БАРЖЕ

Как мы видим, прошлое нашей страны продолжает оставаться благодатным полем для разного рода фальсификаций. Год за годом «властители дум» из числа прозападной интеллигенции поливают помоями отечественную историю. Цель их усилий проста и понятна – внушить населению России комплекс вины. Пусть люди вместо того, чтобы спокойно и с достоинством гордиться делами своих предков, рвут на себе одежду и посыпают головы пеплом, заходясь в пароксизме покаяния – так их будет легче приобщить к пресловутым «западным ценностям».

Поэтому небезынтересно, взяв какое-либо конкретное событие, шаг за шагом проследить, как под руками либеральных щелкопёров оно превращается в миф.

Одним из наиболее важных эпизодов первого года гражданской войны стала оборона Царицына. Этот город являлся ключевым пунктом разворачивавшейся в стране междоусобной борьбы. Через Царицын проходили пути, связывавшие центральные районы России с Нижним Поволжьем, Северным Кавказом и Средней Азией, откуда шло снабжение центра продовольствием и топливом. Взятие его позволяло осуществить столь желанное соединение белых сил Юга России и Сибири.

Именно при обороне Царицына впервые проявились таланты Сталина, как военачальника. Летом 1918 года Иосиф Виссарионович был командирован на Юг России в качестве чрезвычайного уполномоченного ВЦИК по заготовке и вывозу хлеба с Северного Кавказа. Прибыв 6 июня в Царицын, Сталин навёл там порядок, обеспечив бесперебойную доставку продовольствия в Москву. Когда же Донская армия Краснова начала наступление и 19 июля был создан Военный совет Северо-Кавказского военного округа, Сталин стал его председателем. Совместно с К.Е. Ворошиловым он сумел отстоять город и предотвратить соединение армий Краснова и Дутова.

Головной болью формируемой Красной Армии были постоянные измены служивших в ней «военспецов» – бывших офицеров. В свою очередь, это вызывало естественное недоверие к военспецам со стороны многих советских деятелей. Оно и понятно: когда, к примеру, трое первых командующих созданной в июне 1918 года 2-й армии один за другим оказываются предателями, поневоле станешь подозрительным. Не обошлось без «пятой колонны» и на Царицынском фронте. Возглавлял её начальник штаба Северо-Кавказского военного округа бывший полковник Носович.

«Несмотря на помощь Деникину со стороны предателя, бывшего царского полковника военспеца Носовича, штурм Царицына не принёс успеха белогвардейцам…

Измена Носовича, ряда других бывших офицеров царской армии усилила и без того подозрительное отношение Сталина к военспецам. Нарком, облечённый чрезвычайными полномочиями по вопросам продовольственного дела, не скрывал своего недоверия к специалистам. По инициативе Сталина большая группа военспецов была арестована. На барже создали плавучую тюрьму. Многие были расстреляны» .

Как это ни удивительно, но в данном случае историк-антисоветчик достаточно точно излагает суть дела. При этом действия Сталина выглядят вполне оправданными. Ну, может быть, слегка погорячился. Ничего странного нет и в том, что арестованных разместили на барже. Ну, создали плавучую тюрьму. Эка невидаль. То же самое делали, к примеру, англичане во время англо-бурской войны. Да и противники большевиков не гнушались подобными методами. Так, почти в это же время, в ходе начавшегося 6 июля 1918 года Ярославского мятежа около 200 арестованных советских активистов были размещены мятежниками именно на барже. К моменту освобождения в живых оставалось лишь 109 узников.

А вот что сообщалось в оперативной сводке 2-й армии Восточного фронта от 18 октября 1918 года:

«Волжская военная флотилия, узнав, что в Гольянах (на правом берегу Камы, в 30 верстах к северу (от) Сарапула) стоит баржа с арестованными советскими работниками, вышла из Сарапула вверх по Каме с целью захватить указанную баржу. Прибыв в Гольяны, начальник флотилии, выдав себя за белогвардейца, приказал буксирному пароходу, стоявшему у пристани, от имени белогвардейского командования взять баржу на буксир и вести её вниз к Сарапулу. Хитрость вполне удалась – баржа благополучно прибыла в Сарапул. На барже оказалось 522 советских работника, находившиеся в ужасном положении: большинство были раздеты, покрыты только рогожами, вид их был крайне изнурённый, все они от голода едва стояли на ногах. Накануне 30 чел. были расстреляны. В ночь на 18 октября та же участь ожидала и остальных; радость освобождённых из рук белых палачей была неописуема» .

Но не таков наш интеллигент, чтобы принять столь прозаическую трактовку событий. Он воспитан на художественной литературе. Ему ещё в школе объяснили, что если в первом акте пьесы на стене висит ружьё, то в конце спектакля оно просто обязано выстрелить. Разумеется, в жизни такое бывает далеко не всегда. Точнее, в большинстве случаев всё как раз наоборот: ружьё, повешенное на стену, мирно висит, никому не мешая, понемногу покрываясь пылью и вовсе не обнаруживая желания стрелять. Но разве может подлинный интеллигент руководствоваться в своих суждениях презренной житейской прозой?

Возьмём царицынский эпизод в интерпретации Волкогонова. Интеллигентское подсознание с неизбежностью фиксирует в нём «неправильность»: арестованных разместили на барже. Именно на барже, а не в здании тюрьмы или ещё каком-нибудь помещении. Ружьё должно выстрелить. А как может быть задействована баржа? Ну, например, вот так:

«Несколько десятков военспецов, в своё время назначенных Снесаревым в свой штаб, пытались разъяснить Сталину, что надо всё-таки уделять внимание столь нелюбимым им "чертежам" и планам. В ответ Сталин приказал местным чекистам "разобраться", и в ночь на 22 августа чекисты, забив арестованными военспецами вместительную баржу, вывезли их на середину Волги и расстреляли, а трупы сбросили в воду» .

Вот и первая ступень лестницы, ведущей из реальности в миф. Видите различия? Согласно Волкогонову, причиной плохого отношения Сталина к военспецам была измена Носовича и других бывших офицеров. То есть Сталин, конечно же, самодур, не доверяющий специалистам, но у этого недоверия есть уважительная причина. Образу злодея не достаёт цельности – его злодеяние имеет разумное оправдание. Новая версия исправляет этот недостаток. Лишняя деталь в виде измены Носовича убрана. Причина сталинского приказа об аресте военспецов – в том, что они пытались разъяснить ему необходимость работы с картами. Сталин приобретает классические черты невежественного тирана, казнящего не в меру надоедливых «мудрецов» из своего окружения.

Что там дальше у Волкогонова? «Многие были расстреляны». Как-то неопределённо звучит. Что значит «многие» ? Это даже не половина арестованных, иначе бы вместо «многие » было сказано «большинство ». Зато теперь всё понятно: «забив арестованными вместительную баржу». Сколько в баржу влезло, столько и расстреляли. Энергичное словечко «забив» вызывает прямые ассоциации с автобусом в «час пик»: пока двери не закроем – не поедем… то есть не поплывём. А баржа-то не простая, а «вместительная» !

Находит объяснение и само использование баржи. Она выступает, как ей и положено по штату, в роли транспортного средства, призванного доставить жертвы к месту казни – на середину Волги.

Нетрудно догадаться, какой должна быть следующая стадия мифотворчества. У баржи есть ещё одно, пока неиспользованное, свойство. Как и остальной водный транспорт, она может не только плавать, но и тонуть. В результате получается что-то вроде:

«В 1918 г. в Царицыне по личному распоряжению Сталина затопили в Волге баржу, трюмы которой были набиты пленными» .

Попутно, в качестве дополнительного «отягчающего обстоятельства», пассажиры баржи из арестованных заговорщиков (пусть даже и ложно обвинённых) превращаются в военнопленных, казнить которых категорически запрещается всякими международными конвенциями.

Но и это ещё не конец. «Преступлению» Сталина не хватает масштабности. Этот недостаток также необходимо исправить:

«Сталин – это чистейший злодей, который начал свои преступления ещё со времён гражданской войны. Он утопил под Царицыным в баржах всех этих белых генералов, офицеров, которых собрал со всех войск…» .

Именно так! «Все эти белые генералы и офицеры» были утрамбованы во вместительные трюмы барж и утоплены по фарватеру главной русской реки. А тем, кому не хватило места (очевидно, у злодея кончились баржи), пришлось ждать 1937 года, чтобы быть расстрелянными вместе с Тухачевским. С такой «версией событий» не стыдно и на телевидении показаться, и в газете напечататься. И пускай к действительности она имеет самое отдалённое отношение, зато всё просто, наглядно и идеологически правильно.

БЫЛ ЛИ СТАЛИН ПАРАНОИКОМ?

Одной из самых нелепых перестроечных баек по праву может считаться рассказ о сталинской паранойе. Такой диагноз якобы поставил «кремлёвскому диктатору» академик В.М. Бехтерев, за что и был немедленно отравлен:

«Осенью 1971 года М.И. Буянов беседовал с Владимиром Николаевичем Мясищевым, который в 1939 году стал директором основанного Бехтеревым Психоневрологического института и возглавлял его около тридцати лет.

"В декабре 1927 года, – рассказывает Мясищев, – Бехтерев отправился в Москву для участия в съезде психиатров и невропатологов, а также в съезде педологов… Перед самым отъездом из Ленинграда он получил телеграмму из Лечсанупра Кремля с просьбой по прибытии в Москву срочно туда позвонить. Бехтерев позвонил, а затем отправился в Кремль.

На заседание Бехтерев приехал с большим опозданием, кто-то из делегатов спросил его, отчего он задержался. На это Бехтерев – в присутствии нескольких людей – раздражённо ответил:

– Смотрел одного сухорукого параноика".

"То ли кто-то из присутствующих доложил куда следует, – замечает по этому поводу М.И. Буянов, – то ли судьба Бехтерева была уже предрешена, но вскоре после этих слов он неожиданно скончался. Был он физически очень крепок, ни на что не жаловался. Его неожиданная смерть поразила всех, многие заподозрили что-то неладное"» .

Заметим, что ни автор статьи Олег Мороз, ни психиатр Михаил Буянов, которого он цитирует, не являются свидетелями события. Перед нами не воспоминания очевидца, а всего лишь пересказ сплетни. То же самое в полной мере относится и к другим публикациям про «сталинскую паранойю». Например, к рассказу внучки академика – Н.П. Бехтеревой, которой в 1927-м было три года. Мало того, в сентябре 1995 года в интервью газете «Аргументы и факты» Наталья Петровна неожиданно сделала следующее признание:

«– … Кстати, действительно Владимир Михайлович Бехтерев вышел от Сталина и сказал, что тот – параноик, за что вашего деда и отравили?

– Это была тенденция объявлять Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы высказывания моего дедушки, но никакого высказывания не было, иначе мы бы знали. Дедушку действительно отравили, но из-за другого . А кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают; какой Бехтерев был храбрый человек и как погиб, смело выполняя свой врачебный долг. Какой врачебный долг?

Он был прекрасный врач, как он мог выйти от любого больного и сказать, что тот – параноик? Он не мог этого сделать» .

Что это? Сколько мы слышали душещипательных историй о том, как «сталинские палачи» заставляли «невинных жертв незаконных репрессий» оговаривать себя, своих родных и близких. А теперь выясняется, что «прорабы перестройки» сами не гнушались использовать ложные свидетельства, заставляя людей «подтверждать» ложь и клевету.

Впрочем, не будем преувеличивать. Что за страшные кары могли грозить Бехтеревой в конце 1980-х? Скорее всего, Наталье Петровне просто пообещали за лжесвидетельство какие-нибудь гешефты.

Казалось бы, всё ясно. Тем более, что Бехтеревой вторят и другие авторы, отнюдь не симпатизирующие Сталину. Из интервью Игоря Губермана:

«Я знаю эту версию – чушь собачья. Эту версию принесли, очевидно, в 1956 году врачи, возвращавшиеся из лагерей… Бехтерев действительно обследовал Сталина как невролог… В ту же ночь он умер, отравившись. Однако у Сталина тогда ещё не было достаточной команды для такого тайного убийства. И главное – Бехтерев был настоящий врач, дававший некогда клятву Гиппократа и учивший студентов свято её придерживаться. Поэтому, если бы даже он обнаружил у Сталина паранойю, он бы никогда не сказал об этом вслух» .

А вот что говорит заведующий кафедрой психиатрии Военно-медицинской академии профессор A.A. Портнов в беседе с М. Дмитруком:

«Что касается легендарной фразы, то Бехтерев, уверен, не мог её сказать. И вовсе не потому, что испугался бы расправы. Владимир Михайлович действительно был очень смелым человеком и говорил нелицеприятные вещи невзирая на лица, – об этом справедливо пишут авторы версии.

Но они почему-то умалчивают; что он был ещё и человеком высочайшей культуры, который не позволял себе оскорблять людей, тем более – за глаза.

Сухорукий параноик… Так сказать о пациенте не может даже начинающий психиатр. А Бехтерев был крупнейшим специалистом, признанным во всем мире. Он отличался исключительным тактом, деликатностью, тонкостью в отношениях с людьми, призывал коллег соблюдать врачебную тайну, щадить самолюбие больных.

Если бы Бехтерев и поставил Сталину диагноз, то никогда не стал бы говорить об этом в кулуарах, да ещё в оскорбительных выражениях. Я убеждён, что их приписывают учёному люди, которые не знают его образа мыслей, нравственной позиции» .

Однако не всё так просто. Увы, выдающиеся учёные далеко не всегда отличаются высокими моральными принципами. Прервём поток панегириков и обратимся к фактам. В 1916 году вышла брошюра В.М. Бехтерева «Вильгельм – дегенерат нероновского типа». С «исключительным тактом и деликатностью» Владимир Михайлович пишет про германского императора следующее:

«Ясно, что если Вильгельм не может быть признан душевнобольным человеком, то он не может быть назван и вполне здоровым, ибо вышеуказанные особенности его натуры доказывают его неуравновешенность и склонность к ненормальным психическим проявлениям и расстройствам, которые столь обычны для всех вообще дегенератов» .

«Наконец, отметим у Вильгельма и резко выраженный дегенеративный признак – это поразительный прогнатизм его лица. Таблицы Фригерио указывают, что у нормальных лиц височно-ушной угол превышает 90°, у дегенератов же он обычно не достигает этой нормы, а у Вильгельма этот угол, как установлено врачами, равен даже 68°» .

«Со стороны читателя уместен, однако, вопрос, много ли вообще различия между душевнобольным и дегенератом, и стоило ли защищать Вильгельма от признания его душевнобольным, если приходится признавать его дегенератом с чертами прирождённого преступника, так ярко описанными Lombroso» .

Понятно, что ни о каком врачебном диагнозе в данном случае речи не идёт – налицо подкреплённое авторитетом академика навешивание оскорбительных пропагандистских ярлыков.

А вот ещё один штрих к кристально чистому облику знаменитого психиатра. Из воспоминаний писателя В.В. Вересаева:

«Было это в конце 1898 года. Я служил ассистентом в Барачной больнице в память Боткина. Жена моя несколько уже лет была больна тяжёлым нервным расстройством: неожиданный звонок в квартире вызывал у неё судороги, у неё постоянные были мигрени, пройти по улице два квартала для неё было уже большим путешествием. Мы обращались за помощью ко многим врачам и профессорам – пользы не было. (Через двадцать пять лет оказалось, что все эти явления вызывались скрытой малярией). Один из товарищей моих по больнице рекомендовал мне обратиться к профессору нервных болезней В.М. Бехтереву – европейски известный учёный, прекрасный диагност.

Конец ознакомительного фрагмента.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Самые подлые мифы о Сталине. Клеветникам Вождя (И. В. Пыхалов, 2012) предоставлен нашим книжным партнёром -

© Пыхалов И., 2015

© ООО «Яуза-пресс», 2015

* * *

Предисловие

В тревоге осквернители,

Поборники гуманности,

Бредовые мыслители,

Их беспокоят странности.

Ведь так они стараются,

Льют зелья ядовитые,

Но Сталин возрождается,

Сквозь образы разбитые.

Станислав Крутиков

Сталин возвращается… Эти слова мы слышим всё чаще и чаще. «Не допустить возрождения сталинизма», – бьются в истерике либеральные СМИ. «Возврата к сталинизму не будет», – заверяет нас президент Дмитрий Медведев. «Обеспокоенность возрождением сталинизма в России» высказывают западные державы.

Как же так? После хрущёвских разоблачений, после оголтелой горбачёвско-яковлевской травли, после миллионных тиражей «огоньков» и прочей перестроечной макулатуры, после ежегодных ритуальных завываний («Ты, потерявший родных и близких в сталинских лагерях…») и призывов к покаянию, имя Сталина в массовом сознании жителей нашей страны до сих пор не предано позору и забвению.

Почему популярность Сталина не уменьшается, а растёт? Почему буксует гигантская машина официозной пропаганды? Почему граждане нашей страны до сих пор яростно спорят, выясняя отношение к умершему более полувека назад государственному деятелю?

Потому, что здание антисталинской пропаганды изначально строилось на зыбком фундаменте лжи и клеветы. Дом, возведённый на песке, неизбежно рухнет.

Потому, что на фоне покойного вождя советского народа сегодняшние правители России смотрятся особенно жалко и нелепо.

Потому, что глядя на «успехи и достижения», демонстрируемые российской «сырьевой демократией», наши соотечественники всё сильнее осознают, что этот путь ведёт нас к гибели.

Сегодня отношение к Сталину стало своеобразной лакмусовой бумажкой, тестом на любовь к Родине. Недаром же было подмечено: «Сталин был коммунистом – говорят коммунисты. Сталин был националистом – спорят националисты. Сталин был мразью и ничтожеством – заявляют мрази и ничтожества».

Надеюсь, что и эта книга послужит делу восстановления доброго имени оболганного вождя.

Глава 1. Сталин и техника безопасности

В ходе визита в Советский Союз в ноябре-декабре 1944 года лидер «Сражающейся Франции» генерал Шарль де Голль имел несколько бесед с И.В. Сталиным. 3 декабря во время завтрака «возникла шутливая беседа между т. Молотовым и Гарро 1
Роже Гарро, представитель де Голля в Москве. – И.П.

о роли авиации в дипломатии и политике в духе того, что авиация облегчает политические связи стран.

Тов.

И.В. Сталин включился в эту беседу и в иронически-шутливом тоне заметил: “Если только полёты не заканчиваются катастрофой”.

Затем т. Сталин добавил, обращаясь к де Голлю: “Вы можете быть спокойны в Ваших полётах в СССР. Никаких катастроф не будет. Это не наш метод. Такие катастрофы возможны где-нибудь на юге Испании или Африки, но не у нас в СССР. Мы бы расстреляли людей, виновных в такой катастрофе”» 2
Сойма В.М. Запрещённый Сталин. М., 2005. С.453-454.

Вот он, кровавый оскал тоталитаризма! Зачем же расстреливать, когда есть другие методы, гуманные и демократические? Как заявил недавно президент РФ Дмитрий Медведев: «Никакие интересы национальной промышленности, в данном случае авиапрома, не стоят человеческих жизней. Если самолётостроительная отрасль не в состоянии создавать качественные и надёжные машины, Россия будет закупать их за границей» .

К тому же, по мнению нынешних обличителей, во всех авариях на территории СССР (а также природных катастрофах и стихийных бедствиях) был виновен лично вождь советского народа:

«Вина за аварии была переложена с плеч политических руководителей (например, самого Сталина) на плечи работников промышленных предприятий.

В начале и середине 30-х годов любая крупная авария в СССР, в результате которой имелись человеческие жертвы, обычно давала повод для возбуждения уголовного дела» 3
Соломон П. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. М., 1998. С.132.

Складывается впечатление, будто Сталин был всемогущим божеством, имел доскональную информацию обо всём происходящем в Советском Союзе и полную власть над любым происшествием. Всё, что было в стране плохого, происходило по злой воле Сталина, всё, что было хорошего – делалось вопреки Сталину.

Увы, вместо того, чтобы бороться с первопричиной всех бед, сталинские опричники искали виновных на предприятиях. Мало того, вместо «стрелочников» подручные кровавого тирана так и норовили осудить кого-нибудь из начальства:

«При укладке плиты карниза на возводимом здании школы рабочий-каменщик из-за большого выступа карниза был вынужден стать (для удобства работы) на стену возводимого здания.

Под давлением тяжести тела рабочего плита карниза обрушилась. Рабочий упал вместе с карнизом с высоты четвёртого этажа и погиб.

Приступив к расследованию дела, следователь установил, что рабочий встал на ещё не закреплённую плиту карниза, что погибший являлся старым опытным каменщиком, хорошо знавшим правила техники безопасности. Получив такого рода данные, следователь пришёл к заключению, что виновником происшествия является сам погибший каменщик. Дело было прекращено» 4
Расследование дел о вредительских и диверсионных актах, совершаемых при помощи и под видом нарушения правил техники безопасности, а также дел об иных преступлениях, связанных с нарушением правил техники безопасности. Пособие для следователей / Под ред. А.Я. Вышинского . М., 1937. С.13.

Казалось бы, чего ещё надо? Сам каменщик и виноват, закрыть на этом дело и успокоиться. Но нет, дотошные сталинские сатрапы начинают копать дальше:

«Прекращение этого дела являлось неправильным; ошибка следователя обусловливалась тем, что он совершенно неправильно определил те нарушения, которые фактически имели место в данном случае и в результате которых погиб каменщик.

Следователь не должен был ограничиваться выявлением только тех нарушений, которые допустил сам каменщик, следователь обязан был исследовать и все те обстоятельства, которые касались условий работы погибшего, и определить всю совокупность нарушений. Если бы он это сделал, то было бы установлено, что нарушение, допущенное каменщиком, было обусловлено целым рядом гораздо более серьёзных нарушений, допущенных руководителями строительства.

Следователь установил бы, что:

а) каменщику не было предоставлено нормально организованное рабочее место, в силу чего он был вынужден работать стоя на стене, этим самым был поставлен в опасные для него условия работы;

б) по характеру работ и в соответствии с требованиями правил техники безопасности технический руководитель строительства обязан был предусмотреть устройство выносных лесов с удобными площадками, ограждениями, перилами и бортовой доской;

в) укладка плит как с настила, так и выносных лесов должна была производиться двумя рабочими одновременно, а не одним, как это было в данном случае;

г) анкеровка (закрепление) карниза была проведена неправильно (анкеровка и закрепление карниза не соответствуют проекту);

д) размерность и профиль карниза не соответствовали проекту;

е) способ подачи материала для укладки карниза не соответствовал проекту организации работ.

Установив все эти моменты, следователь, естественно, не прекратил бы дела, так как для него было бы ясно, что погибший каменщик был поставлен администрацией строительства в чрезвычайно опасные условия работы. Задача следователя в данном случае заключалась бы в том, чтобы определить, чем именно вызваны нарушения правил безопасности со стороны руководителя стройки: преступной халатностью или умыслом, и, в таком случае, с какими целями – контрреволюционными или иными» 5
Расследование дел о вредительских и диверсионных актах… С.13-14.

А вот ещё один пример.

«В одной из шахт Черемховского угольного бассейна произошёл обвал.

Получив заключение горной инспекции, осмотрев место происшествия, опросив ряд свидетелей, следователь установил, что причиной обвала явилось несоответствие крепления установленному проекту. Установив это, следователь пришёл к заключению, что за обвал должны нести ответственность десятники, допустившие отступление от установленных правил крепления» 6
Там же. С.14.

Однако десятники с такой трактовкой не согласились:

«На суде обвиняемые заявили, что они, действительно, допустили отступления от установленных правил крепления, но что эти отступления были вынужденными. Они заявили, что им систематически недодавался крепёжный материал, а часть выдаваемого материала была негодной, что они неоднократно ставили об этом вопрос перед начальником участка и шахты. Дело было направлено к доследованию. На основании изучения бухгалтерских материалов и документов о движении крепёжного леса следователь установил, что отпуск крепёжного материала по сравнению с потребностью в нём был занижен. Количество же фактически израсходованного крепёжного материала соответствует количеству отпущенного материала. Помимо этого, следователь установил, что значительная часть крепёжного материала действительно не была пригодной. Подтвердилось также и то, что десятники неоднократно ставили вопрос перед администрацией шахты о том, что им недодают крепёжный материал.

Следователь пришёл к заключению, что нарушение правил техники безопасности, выражавшееся в неправильном креплении, явилось лишь производной причиной от другого нарушения, заключавшегося в том, что на участках, где произошёл обвал, недодавался крепёжный материал и что часть выдаваемого для крепления материала была для этой цели непригодной. В результате доследования к уголовной ответственности был привлечён начальник шахты» 7
Расследование дел о вредительских и диверсионных актах… С.14-15.

Нетрудно заметить, что сталинский прокурор А.Я. Вышинский требует от следователей досконально разбираться с каждым случаем:

«В одном из цехов Актюбинского комбината обвалилось перекрытие потолка.

При осмотре места происшествия следователь обнаружил, что часть балок, которые использовались для перекрытия, прогнили. Получив заключение экспертизы о том, что строительный материал недоброкачественен, что он не мог выдержать тяжести засыпки перекрытия, следователь счёл характер нарушений правил техники безопасности “точно установленным” и привлёк к уголовной ответственности прораба строительства цеха за “использование недоброкачественного строительного материала”.

В дальнейшем, когда это дело было возвращено на доследование, было установлено, что предание прораба суду за обвал перекрытия было грубой ошибкой.

При более тщательном расследовании оказалось, что причиной обвала явилась засыпка перекрытия ненадлежащим материалом. Засыпка перекрытия была сделана из земли и мелких камней, а должна была быть сделана из опилок.

От конденсации паров засыпка намокла и утяжелила конструкцию, получился перегиб и обвал.

Строительный материал, употреблявшийся для перекрытия, был доброкачественным, но под влиянием сырости засыпки стал подвергаться порче.

Таким образом, оказалось, что нарушение правил техники безопасности заключается не в употреблении недоброкачественного строительного материала, а в засыпке перекрытия ненадлежащим материалом, и что в связи с этим к ответственности должен быть привлечён не прораб строительства, в отсутствие которого производилась засыпка перекрытия, а инженер, допустивший засыпку перекрытия ненадлежащим материалом» 8
Расследование дел о вредительских и диверсионных актах… С.12-13.

Оно и неудивительно. Как говорил нарком путей сообщения Л.М. Каганович: «У каждой катастрофы есть фамилия, имя и отчество» .

Сбросив коммунистическое иго, освобождённая Россия избавилась и от таких пережитков тоталитаризма, как правила техники безопасности. Сегодня «эффективным собственникам» безнаказанно сходит с рук практически любая авария.

Глава 2. Сталинская гласность

Одной из неотъемлемых черт «тоталитарного режима», по мнению обличителей, является отсутствие пресловутой «гласности». Тираническая власть просто обязана скрывать от народа ПРАВДУ, официозные СМИ должны старательно замалчивать информацию об авариях, катастрофах и прочих трагедиях.

Сеанс резунизма с последующим разоблачением

В романе «Контроль» известного писателя-перебежчика В.Б. Резуна, публикующегося под псевдонимом «Виктор Суворов», есть один занятный эпизод. В 1937 году на воздушном параде две парашютистки совершают затяжной прыжок, при этом одна из них разбивается.

Разумеется, «компетентные органы» всеми силами пытаются скрыть этот прискорбный факт от народа:

«Нажал Холованов кнопку микрофонную и тоном радостным: “А демонстрировался номер: “Катя-хохотушка и мешок картошки!” Га-га-га. Номер исполняли мастер парашютного спорта, рекордсмен Союза и Европы Екатерина Михайлова. И… мешок картошки! Га-га-га!”

Чёрен лицом Холованов. Диктору микрофон в зубы: продолжай! Засмеялся диктор радостно: и мешок картошки! Колокольчиком закатился.

А Холованов здоровенному чекисту: “Смейся, гад, застрелю!”

Засмеялся здоровенный уныло: Гы-гы-гы. И покатилось по чекистским цепочкам: гы-гы-гы. И по толпе: гы-гы-гы» 9
Суворов В. Контроль: Роман. М.: АСТ, 1994. С.66.

«Хоронили Катю Михайлову скромно. И скрыто. Хоронили, как подобает хоронить десантников в тылу врага. Без гроба. В шелку парашютном. В неизвестном месте. Нельзя на могиле памятник ставить. Нельзя имени писать. Престиж государства – выше любых индивидуальных жертв. Только крестик на карте. А карту – в надёжное место. Пройдёт пятьдесят лет, наступит полный коммунизм на всей земле. Не будет больше границ государственных, все страны сольются в одну великую семью равноправных народов. И тогда вспомним мы тебя, Катя Михайлова. Через пятьдесят лет. Страшно подумать: в 1987 году. И поставим на этом месте величественный тебе памятник. Из гранита. И напишем золотыми буквами: “При исполнении служебных обязанностей… при испытании новейшей техники, созданной творческим гением… Катя Михайлова… Хохотушка”» 10
Суворов В. Контроль: Роман. М.: АСТ, 1994. С.68-69.

Увы, слухи о трагическом происшествии всё-таки просочились:

«– Мы готовим миллион парашютистов, товарищ Холованов. А вы перед всем миром нашу страну опозорили. Понимаю, весь мир удивить хотели. Не вышло. Ошибку вы пытались загладить. Вы правильно действовали, когда увидели, что катастрофа неизбежна. Очень мне понравилось, как вы себя вели в момент гибели парашютистки. Вы единственный, кто реагировал решительно, быстро и правильно. Что разбилась парашютистка, видели все. Но благодаря вашим действиям половина Москвы верит, что разбился мешок с картошкой. – Помолчал товарищ Сталин. – Зато другая половина Москвы всё же верит, что разбилась парашютистка. Поэтому мы тут посоветовались с товарищами и решили вас, товарищ Холованов, расстрелять» 11
Там же. С.73.

Однако Холованов, не желая быть расстрелянным, придумывает хитроумный план, как пресечь распространение нежелательных слухов:

«– Отрицать то, что парашютистка разбилась, невозможно. Поэтому я дал Отделу распространения слухов приказ: все разговоры о гибели парашютистки не пресекать, а поощрять их и усиливать.

– Занятно.

– Обратите внимание, товарищ Сталин, в первые два дня говорили просто о парашютистке, не называя по имени. Последние пять дней не просто говорят, что безымянная парашютистка разбилась, а называют её – Стрелецкая. Ошибочно называют. Это работа моих ребят. Не отрицая факта гибели парашютистки, мои ребята направили слухи в другое русло. Где их легко пресечь. И обернуть нам на пользу. Опровергать гибель какой-то безымянной парашютистки невозможно и глупо. Но опровергнуть гибель парашютистки Стрелецкой просто. Ведь она жива и здорова. Поэтому пусть Москва пока болтает о гибели парашютистки. Но не какой-то вообще, а именно о гибели Стрелецкой! Всё внимание на Стрелецкую персонально. Чем больше слухов о её гибели, чем больше подробностей, тем лучше.

– А Стрелецкую надо спрятать, чтобы её никто не видел.

– Товарищ Сталин, я её спрятал немедленно после случившегося. Никто, кроме вас, меня и самой Стрелецкой, не знает, какая из двух парашютисток погибла.

– Но кто-то же видел труп той, которая действительно разбилась. Как её? Михайловой.

– Труп Михайловой близко видели Стрелецкая и я. Всё.

– Хорошо, товарищ Холованов. Хорошо.

– Так вот, если все будут говорить, что погибла именно Стрелецкая, и вдруг выяснится, что она жива и здорова, то… слух будет убит. Психология толпы такова, что никому не придёт в голову вспомнить о другой парашютистке. Если кто-то вчера повторил ложный слух о гибели Стрелецкой, то завтра он будет посрамлён. Предлагаю и настаиваю, за следующую неделю слухи о гибели Стрелецкой довести до высшей точки, а потом Стрелецкую показать» 12
Суворов В. Контроль: Роман. М.: АСТ, 1994. С.74-75.

Нетрудно догадаться, что план срабатывает на все 100 %.

А теперь вернёмся из вымышленного мира мрачной тоталитарной «Империи зла» в реальный СССР 1930-х годов. Отложим в сторону творение Резуна и откроем подшивку газеты «Правда». Например, вот номер за 27 марта 1936 года:

«ЦК ВЛКСМ и Центральный совет Осоавиахима с глубоким прискорбием извещают о гибели членов ВЛКСМ и Осоавиахима тт. Берлин Любовь Михайловны и Ивановой Тамары Павловны при совершении ими 26 марта затяжного прыжка.

Тов. Берлин Л.М. и тов. Иванова Т.П. являлись активными членами Центрального аэроклуба имени А.В. Косарёва и его парашютной секции. Выступая неоднократно на массовых авиационных праздниках, организуемых Центральным аэроклубом, погибшие товарищи пользовались заслуженной любовью как отважные парашютистки и активные организаторы массового парашютного спорта.

Ленинский комсомол и Осоавиахим будут хранить память об отважных парашютистках Любе Берлин и Тамаре Ивановой.

Центральный комитет ВЛКСМ и Центральный совет Осоавиахима выражают своё соболезнование всем родным и товарищам погибших комсомолок, верных дочерей социалистической родины» 13
Правда. 1936, 27 марта. № 86(6692). С.6.

Ситуация почти та же, что и в романе Резуна, однако власть и не думает скрывать информацию о трагедии. Три дня спустя в «Правде» большая заметка о похоронах погибших парашютисток:

«Увитые крепом знамёна обрамляют сцену концертного зала Дома печати. На невысоком постаменте в зале покоятся тела отважных парашютисток Любы Берлин и Тамары Ивановой, погибших 26 марта при выполнении смелого и сложного затяжного прыжка. У гроба – родные, почётный караул. Непрерывно проходят трудящиеся Москвы, пришедшие отдать последний долг погибшим. Через зал проходят лётчики и парашютисты, студенты орденоносного института физической культуры им. Сталина и института иностранных языков, слушатели дирижабельного учебного комбината, учащиеся, осоавиахимовцы, журналисты, друзья и товарищи покойных…» 14
Похороны Л.Берлин и Т.Ивановой // Правда. 1936, 30 марта. № 89(6695). С.6.

Ладно, допустим, в этот раз случилась досадная промашка, «товарищ Холованов» не успел вовремя среагировать, и тоталитарная пропагандистская машина, волей-неволей, вынуждена признать прискорбный факт.

«Несчастный случай с парашютисткой Бабушкиной

Горький, 25 июня. (Корр. “Правды”). 24 июня на массовке, посвящённой 15-летию Марийской автономной области, состоялись прыжки с парашютами. Орденоноски тт. Бабушкина, Пясецкая и инструктор парашютизма Носов совершили одновременный прыжок с трёх самолётов. Пясецкая и Носов благополучно приземлились, у Бабушкиной же парашют раскрылся на расстоянии 40 метров от земли. Бабушкина получила тяжёлые ушибы.

Вызванные из Казани профессора констатировали у Бабушкиной повреждение позвоночного столба и кровоизлияние в полости живота. Консилиум признал необходимым оперировать пострадавшую. Сегодня в 21 час операция состоялась. По мнению профессора Соколова, операция улучшила положение, но состояние Бабушкиной остаётся тяжёлым.

Специальная комиссия, выделенная для выяснения причин катастрофы, установила, что парашют Бабушкиной был в исправности. Несвоевременное раскрытие парашюта комиссия объясняет тем, что Бабушкина попала в штопор, её начало вертеть через голову. Пытаясь придать телу правильное положение, Бабушкина потеряла землю и дёрнула кольцо только в 40-50 метрах от земли. Раскрывшийся парашют амортизировал удар Бабушкиной о землю, благодаря чему она осталась в живых» 15
Глазов Л. Несчастный случай с парашютисткой Бабушкиной // Правда. 1936, 26 июня. № 174(6780). С.6.

Увы, спасти отважную девушку не удалось. Два дня спустя «Правда» публикует сообщение о её смерти:

«Йошкар-Ола, 27 июня. (Молния ТАСС). Сегодня, в 9 час. 10 мин. утра, в областной Йошкаролинской больнице скончалась парашютистка-орденоноска тов. Н.Бабушкина, получившая тяжёлые ушибы во время совершения прыжка с самолёта 24 июня в Йошкар-Ола» 16
Правда. 1936, 28 июня. № 176(6782). С.6.

Здесь же портрет, некролог. В следующем номере – объявление о прощании и похоронах:

Гроб с телом тов. Н.В. Бабушкиной устанавливается в Доме печати (Никитский бульвар, д. № 8-а).

Для прощания с телом Н.В. Бабушкиной в зале Дома печати будет открыт свободный доступ 30 июня с 16 часов до 22 часов и 1 июля – с 9 часов до 17 часов 30 минут.

Вынос праха из Дома печати в 18 часов 1 июля» 17
От комиссии по организации похорон трагически погибшей парашютистки тов. Бабушкиной Н.В. // Правда. 1936, 29 июня. № 177(6783). С.6.

Заметим, что на этот раз инцидент случился не в столице, а в далёкой Йошкар-Оле. Казалось бы, сам бог велел его скрыть. Однако сталинские власти даже не думают замалчивать трагическое происшествие.