Оригинал взят у pravdogovorun
в
Ниже расписано, как из обычных людей, молодых ребят, делают террористов, а из женщин смертниц. Это реально страшно. И всё больше русских попадает в их сети.
Вроде бы дико и, на самом деле причины дикие, но работает ведь... Ужас просто... И что самое ужасное, порой все эти процессы происходят на наших глазах. Когда агитаторы, не скрываясь, "вещают" в центре Москвы, например. И это вызывает уже тогда большие вопросы.
В крупных городах России сегодня действует разветвленная сеть по вербовке террористов.
Свое внимание идеологи смерти сосредоточили на образованных молодых людях. Меняется и национальный состав будущих боевиков. Теперь это не только и не столько выходцы с Северного Кавказа и даже не представители других мусульманских народов России.
Главной питательной средой для бандподполья становятся русские. Как юноши и девушки из благополучных семей превращаются в фанатиков и убийц? Технология вербовки на волгоградском примере. В дагестанском селе Гуниб, где родилась и долго жила Наида Асиялова, те, кто ее знали, не могут прийти в себя. Соседи, друзья семьи, знакомые, учителя школы, которую когда-то закончила Наида. Все вспоминают — была обычная девушка, выросла в любви, в заботе. Воспитывали, в основном, бабушка и дед, мама — почтальон по профессии — очень много работала.
По словам знакомых, особо религиозной девушка не была, одевалась современно, потом вышла замуж за турка, уехала в Москву. А потом что-то случилось, и Наида полностью ушла в религию. Стала посещать мечеть и носить платок, что, впрочем, вполне соответствует традиционному исламу. Однако в ее религиозности была какая-то одержимость. И это было совсем не похоже на ту девушку которую все знали раньше.
Мать Наиды Асияловой сегодня весь день допрашивали в следственном комитете в Махачкале. Говорят, что когда вечером к ней приехали оперативники, она даже не могла разговаривать, настолько была шокирована поступком дочери. В подмосковном городе Долгопрудный, родители мужа Асияловой студента Дмитрия Соколова тоже в состоянии шока. Рассказывают, что молодые люди познакомились около двух лет назад. Девушка родителям даже понравилась, спокойная, воспитанная, и ничего, что она была старше сына. Родители сняли для них квартиру в доме напротив. Дмитрий заинтересовался исламом, стал посещать московскую мечеть в районе Отрадное. Некоторые прихожане и продавцы магазинчиков при мечети помнят Соколова.
А вскоре начались странности. Сын стал поздно приходить домой: в два-три часа ночи. Говорил, что общается с друзьями, молодыми мусульманами. Потом пошел на курсы арабского языка. Они находятся на юге Москвы. Сегодня здесь было закрыто, занятий не проводилось. Однако курсы по-прежнему работают. После одного из занятий Дмитрий Соколов не вернулся домой.
Нашелся Дмитрий Соколов в Дагестане, куда ранее уехала Наида, а чуть позже молодой человек взял имя Абдул Джабар и ушел в банду. По версии следователей, Наида Асиялова была как раз вербовщицей боевиков, и ее знакомство с Соколовым было совсем неслучайным. На самом деле, по всей России действует отлаженная сеть по вербовке в терористические ячейки молодых мусульман — неважно даже русских, аварцев, татар или чеченцев. Работают через соцсети, появляется группа в вузе или где-то еще и начинают заманивать. Если это парень, то привлекают романтикой. Ты не любишь ментов? А мы их вообще убиваем.
Вербовщики — отличные психологи. Они тщательно подбирают кандидата. Желательно, чтобы у него было немного друзей, чтобы он был замкнутый, еще лучше — чтобы были проблемы в семье, чтобы была необходимость восполнить недостаток общения, и повысить самооценку. Парню объясняют, что есть правильный ислам, этот тот который вот тут, в их маленькой группе и неправильный. А потом ему предлагают первое задание - передать, например, посылку какому-то знакомому. Дальше задания уже более конкретные — передать оружие, перегнать машину, потом теракт, и все — обратной дороги уже нет. Он повязан кровью и коллективной ответственностью. Причем, среди боевиков среднего и высшего звена все чаще стали появляться русские.
Среди боевиков и командиров русских больше, чем татар, ингушей и чеченцев вместе взятых. С девушками ситуация чуть иная. Их сразу рассматривают как потенциальных смертниц. Обычно девушку сначала обрабатывают по той же схеме, рассказывают про правильный и неправильный ислам. Потом она становится женой, точнее сожительницей какого-нибудь боевика или полевого командира. После его неизбежной гибели, она становится женой другого члена бандподполья. А потом начинается новый этап — подготовка к самоподрыву.
Ей говорят что он находится в раю, этот боевик, и она может с ним воссоединиться, совершив такой, как ей говорят, героический поступок. То есть, взорвав себя и какое-то количество неверных. Почти все террористки-смертницы, задействованные в терактах последних десяти лет, были вдовами боевиков. Причем не стоит думать, что агитацию и вербовку ведут как-то тайно, под покровом ночи. Все происходит вполне открыто. Вот съемки, сделанные как раз в той столичной мечети в Отрадном, которую посещал Соколов. После молитвы выходят люди, а на крыльце стоит агитатор. Причем слушают его и одобрительно реагируют на его слова.
После выступления агитатор спокойно уходит.
Возможно, и Дмитрий Соколов общался с каким-нибудь подобным вербовщиком, прежде чем уехать в Дагестан и стать подрывником.
Многие вербовщики - вот такие цивильные дяди.
По материалам "Вести.ру".
1 февраля (по православному "юлианскому" календарю) - годовщина рождения Б.В. Савинкова и Л.А. Тихомирова
РАЗБОЙНИКИ НА ГОЛГОФЕ
Убийство ради любви
…моя сила сломалась.
Я шел, шатался.
Огненный шар раскалялся…
И уже тяжкая подымалась
Радость. Радость от века -
Радость, что я убил человека.
Эти стихи были опубликованы в 1931 году в Париже уже после смерти их автора, прожившего недолгую и страшную жизнь.
Будущий проповедник и «аристократ» русского террора Борис Викторович Савинков появился на свет 19 января (по ст. ст.) 1879 года в городе Харькове в семье провинциального судьи.
В 24 года он стал одним из основателей Боевой организации партии эсеров, развязавшей в начале ХХ века чудовищную охоту на представителей государственной власти Российской империи. Под непосредственным руководством Савинкова были убиты министр внутренних дел Плеве и генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович. Но это лишь вершина кровавого айсберга. Общее число жертв эсеровского террора к 1907 году достигло более 6000 человек. И это не считая самих убийц, их родителей, жен и детей, которые тоже стали своеобразными жертвами террора. Как понять, во имя чего они исковеркали свою жизнь?
В те годы Савинков писал об этом так: «Воля народа - закон. Это завещали Радищев и Пестель, Перовская и Егор Сазонов. Прав или не прав мой народ, я - только покорный его слуга. Ему служу и ему подчиняюсь. И каждый, кто любит Россию, не может иначе рассуждать».
Сегодня, как и 100 лет назад, некоторым выгодно представить Савинкова и его соратников бандой бездушных космополитов, с радостью разрушавших Россию на еврейские деньги. Как видим, это не совсем так. Многие из них искренне верили, что, убивая чиновников, помогают Родине.
«Мы выросли в парниках, в тюрьме или в “вишневом саду”. Для нас книга была откровением. Мы знали Ницше, но не умели отличить озимых от яровых; “спасали” народ, но судили о нем по московским “Ванькам”. Мы были барами, народолюбцами из дворян», - позднее писал Савинков.
Решительные меры, предпринятые премьер-министром Столыпиным в 1907 году, в конце концов остановили волну террора и вынудили Савинкова бежать из России. В эмиграции его ждало новое разочарование. Его учитель, шеф и создатель боевой организации Евно Азеф оказался провокатором, двойным агентом той самой царской охранки, ради борьбы с которой Савинков изначально и ушел когда-то в террор.
Жизнь ни во что
Савинков решил уйти из революции в литературу. Написал «Воспоминания террориста» и еще несколько книг. Но его совесть была навеки обагрена кровью. Он не жил, а мучился: «В детстве я видел солнце. Оно слепило меня, жгло лучистым сиянием. В детстве я знал любовь - материнскую ласку. Я невинно любил людей, радостно любил жизнь. Я не люблю теперь никого. Я не хочу и не умею любить. Проклят мир и опустел для меня в один час: все ложь и суета». Всю оставшуюся жизнь Савинков ощущал на себе это проклятие. Он страдал от богооставленности. Но не мог, не хотел искать защиты у своего Творца.
«Какому богу мне молиться, чтобы он не оставил меня? Где моя защита и кто мой покровитель? Я один. И если нет у меня бога, я сам себе бог. Я не хочу молитвы рабов… Пусть Христос зажег словом свет. Мне не нужно тихого света. Пусть любовь спасет мир. Мне не нужно любви. Я один. Я уйду из скучного балагана». Написав эти страшные слова, он прожил еще 15 лет. Пытался примириться со своей страной в Первую мировую войну, помогать ее новым, скороспелым вождям после Февральской революции и даже защищать ее от коммунизма после Октябрьского переворота. Он устраивал новые заговоры и писал о них новые книги. Но все эти годы его душу разъедало отчаяние: «У меня нет дома и нет семьи. У меня нет утрат, потому что нет достояния. И я ко многому равнодушен. Мне все равно, кто именно ездит к Яру, - пьяный великий князь или пьяный матрос с серьгой: ведь дело не в Яре. Мне все равно, кто именно “обогащается”, то есть ворует, - царский чиновник или “сознательный коммунист”: ведь не единым хлебом жив человек. Мне все равно, чья именно власть владеет страной - Лубянки или Охранного отделения: ведь кто сеет плохо, плохо и жнет… Что изменилось? Изменились только слова».
В 1924 году Борис Савинков попал в руки чекистов при нелегальном переходе границы. На суде он неожиданно для многих признал советскую власть. Большевики приговорили его к 10 годам тюрьмы. Но 7 мая 1925 года он сам вынес себе и привел его в исполнение, выбросившись в лестничный пролет лубянской тюрьмы.
Задолго до смерти он написал: «Я не верую в рай на земле, не верую в рай на небе. Я не хочу быть рабом, даже рабом свободным. Вся моя жизнь - борьба. Я не могу не бороться. Но во имя чего я борюсь, не знаю».
Карьера подпольщика
А ведь у Савинкова был иной выход. Ему стоило только переступить через себя, через свое отчаяние, гордость, страх…
Мог ли он это сделать? Мог. Ему было дано довольно сил и времени. А главное, у него перед глазами находился живой образец человека, тоже посвятившего террору всю свою молодость, но нашедшего в себе мужество для покаяния. Ровно за 27 лет до рождения Савинкова, 19 января 1852 года, в военном укреплении Геленджик на Кавказе в семье военного врача родился великий русский мыслитель Лев Александрович Тихомиров.
«Русское правительство не имеет никакого нравственного влияния, никакой опоры в народе, вот почему Россия порождает столько революционеров, вот почему даже такой факт, как цареубийство, вызывает у огромной части населения радость и сочувствие! Из такого положения может быть два выхода: или революция, совершенно неизбежная, которую нельзя отвратить никакими казнями, или добровольное обращение верховной власти к народу. Исполнительный комитет обращается к Вашему Величеству с советом избрать второй». Когда Тихомиров написал эти строки, ему было 29 лет. Член Исполнительного комитета террористической партии «Народная воля» и редактор партийной газеты, он к этому времени пользовался непререкаемым авторитетом среди русских радикалов. Его друзья-заговорщики совершили наконец седьмое, «удачное» покушение на царя-освободителя Александра II. Россия застыла в ужасе. И вот он вместе с товарищами, желая «воспользоваться моментом», грозит и дерзко ставит условия сыну только что убитого императора Александру III. Насколько же бесчувственным нужно было быть, чтобы осмелиться на такое?
«С ранней юности, - вспоминал впоследствии Тихомиров, - я усвоил себе миросозерцание, которое тогда господствовало в “прогрессивных” слоях русского общества. Как и все, я воспринял эти взгляды еще тогда, когда не имел никаких самостоятельных наблюдений жизни, никакой самостоятельности критики, да не имел еще и достаточно созревшего для работы ума… Как и все зараженные “прогрессивным” мировоззрением, я узнал жизнь сначала по книгам».
Меньше чем через год грозившая престолу революцией «Народная воля» была полностью разгромлена. Тихомиров тайно уехал за границу. Он собирался наладить там выпуск подрывной антиправительственной литературы, с помощью которой можно было бы соблазнить террором новое молодое поколение российских граждан. Однако жизнь в свободной Европе и настроения в кругу русской революционной эмиграции разочаровали его так же сильно, как позднее Савинкова. «Моя личная практика заговорщика, мое мало-помалу увеличивающееся наглядное знакомство с действительностью французской политики, мое, наконец, теоретическое, тоже все накопляющееся знание социальных явлений - все меня убеждало, что наши идеалы, либеральные, радикальные, социалистические, есть величайшее умопомрачение, страшная ложь, и притом ложь глупая», - писал он.
Ренегат или реалист?
Тихомиров не враз переменил свои убеждения. Ему недостаточно было убедиться в нелепости революционных теорий, его деятельная душа жаждала новой реальной веры.
Христиане знают, что человеку, находящемуся в духовном поиске, часто посылаются очищающие душу скорби. Они должны не только смирить грешника, но и помочь ему вновь обрести связь с Богом через молитву. Таким событием для Льва Тихомирова стала тяжелая болезнь сына (впоследствии епископ Тихон; † 1955. - Ред.).
«Когда болезнь Саши подвергла меня настоящим пыткам, я, с одной стороны, почувствовал в себе прилив бороться до крайности, с другой - у меня появилось нечто вроде молитвы, - вспоминал позднее революционер. - Я не молился общепринятыми знаками, но я обращался к кому-то в душе, в сердце. К кому? Я не знал, и даже знал, что ни к кому, а все-таки обращался… Я молил кого-то о пощаде, я кому-то давал обеты. Я иногда говорил в себе: Господи, если Ты есть, помоги… И вера вливалась в меня с каждым днем, вера беспорядочная, неясная, вера неизвестно во что. Веру ясную, догматическую мне неоткуда было взять, и я еще о ней мало думал… Мои таинственные беседы с Евангелием большей частью касались чисто высших вопросов миросозерцания. Что правда? В чем обязанность моя? Но случалось, искал я утешения и совета своим безвыходным материальным положением. И вот в одну такую минуту попадается мне ответ: “…и избавил его от всех скорбей его, и даровал мудрость ему и благоволение царя египетского фараона”. Этот ответ мне упорно попадался много раз, в разные дни. Он меня поразил этой настойчивостью».
В 1888 году революционные круги всколыхнуло небывалое известие. Бывший член исполкома «Народной воли» публично обратился к русскому царю… с покаянной просьбой о помиловании: «В середине года я напечатал в Париже на французском языке отдельным изданием “Исповедь террориста”. На русском языке та же брошюра была выпущена под заглавием “Почему я перестал быть революционером?”. Это была бомба, разворотившая до основания революционный муравейник. Никого не называя, я разоблачил подполье, его навыки, приемы, бесчестную игру, вредную тактику, своекорыстие, карьеризм; покаялся в своих ошибках и поставил крест на прошлом, призывая моих бывших товарищей работать не против государства, а вместе с государством, для народа».
Об этом поступке Тихомирова долго говорили в России и за границей. Одни возмущались, другие подозревали обман. Но Александр III поверил честному слову того, кто еще семь лет назад угрожал убить его. Тихомиров получил полное прощение.
Возвратившись в Россию, он мог навсегда уйти из политики. Но обретенная вера внушила ему сознание необходимости искупления своих прежних революционных грехов. Бывший безбожник сделался одним из самых горячих и глубоких заступников Православия и самодержавия. Он написал сотни статей с критикой атеизма, социалистических и либеральных учений, а его фундаментальная работа «Монархическая государственность» стала настольной книгой каждого просвещенного защитника престола.
Лев Тихомиров тихо скончался в Сергиевом Посаде в 1923 году. Победа социалистической революции, делу которой он отдал когда-то многие годы, не обрадовала, но и не ужаснула его. Свой второй капитальный труд - «Религиозно-философские основы истории» - он закончил такими словами: «Человечество решает своей свободной волей, идти ли к Богу или отказаться от Него. Пока среди людей находятся желающие быть с Богом, а Богу это всегда известно, конца мира не наступит.
В истории бывали времена с таким сильным напряжением зла, что казалось, незачем уже существовать миру дальше. Такие эпохи, к которым принадлежит и наша, по своему характеру действительно составляют “последние времена”. Но Господь не открывает людям сроки жизни мира, чтобы наша свободная воля не связывалась соображениями - “еще не скоро” или “все равно уже поздно”, ибо наша работа на Царствие Божие должна обусловливаться не такими прикладными соображениями, а свободным исканием добра или зла, свободным желанием работать на Господа или отвергнуть Его».
Тихомиров и Савинков родились в один день. Начало их жизни также оказалось весьма схожим. Но завершили свои дни они совсем по-разному. Возможно, для многих из нас эта разница послужит поводом для того, чтобы лишний раз задуматься о своей жизни и постараться понять, куда же приведут нас выбранные с детства пути.
Терроризм изначально был делом романтиков, жаждущих переделать жизнь народа по-своему, к лучшему, но сегодняшние террористы далеки от этого. В Россию террор пришел, как и многое другое, с Запада. Российские теоретики революционного насилия (М. А. Бакунин, П. Л. Лавров, Π. Н. Ткачев, С. М. Степняк-Крав- чинский и др.) формировали свои взгляды о терроризме в эмиграции в конце XVIII в., основываясь на опыте французской революции и других европейских радикальных восстаний. Концепция "философии бомбы" у Бакунина получила развитие в его "теории разрушения", а анархисты выдвинули уже упомянут ранее доктрину "пропаганды действием". П. А. Кропоткин определял анархизм как "постоянное возбуждение с помощью слова устного и письменного, ножа, винтовки и динамита".
Наши теоретики дивились подвигам западных бунтарей, их тайным организациям и тактическим формам насильственного изменения общественного строя. Все казалось относительно простым и эффективным. И уже в 1866 г. Д. В. Каракозов совершает покушение на Александра II, которое не удалось. Преступник был повешен. Десятью годами позже в Париже на жизнь царя покушается польский эмигрант А. Березовский. Через год был убит жандармский генерал Мезенцев. Процесс интенсифицировался. В 1879 г. был убит харьковский губернатор Кропоткин (двоюродный брат знаменитого анархиста) и в это же время была создана террористическая организация "Народная воля", которая вынесла "смертный приговор" Александру II. Было совершено восемь покушений, последнее из которых, осуществленное 1 марта 1881 г., удалось. Наследник получил ультиматум с требованиями глубоких политических преобразований. Однако народ не пошел за террористами, и вскоре террористическая организация распалась.
Крестьянство в России, составлявшее большинство населения, как правило, не разделяло идей террористов-бомбистов. Иную позицию занимала образованная часть общества, что было обусловлено социальной несправедливостью, существовавшей в то время в России, с которой крестьянская масса мирилась. Однако надо признать, что большинство образованных людей, сочувственно относящихся к террористам, как потом выяснится, плохо осознавали последствия терроризма. Их сочувствие могло быть обусловлено двойственной российской ментальностью, которую очень точно выразила М. Цветаева: "Если я вижу насилие – я за жертву, а если насильник убегает – я дам ему убежище".
Важно отметить, что отличительной особенностью дореволюционного российского терроризма было благожелательное отношение к террористам образованного общества. Люди, отрицавшие тактику террора по моральным или политическим соображениям, находились в абсолютном меньшинстве. Аргументы для оправдания революционного террора черпались в сокрушительных оценках российской действительности. В террористах видели подвижников идеи, жертвующих своей жизнью во имя высоких целей . Этому способствовал оправдательный вердикт суда присяжных по делу народницы Веры Засулич, совершившей покушение на жизнь петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова за жестокое обращение с политзаключенными. Взволнованная сообщением о совершенном по приказу Трепова несправедливом наказании политического заключенного Боголюбова, Засулич стреляла в градоначальника. Речь защитника завершалась словами: "Да, она может выйти отсюда осужденной, но не выйдет опозоренной..." Значительная часть образованного общества восхищалась террористами. А Засулич впоследствии стала организатором группы "Освобождение труда" и членом редакций "Искры" и "Зари".
В начале царствования Николая II (1894–1917) произошла консолидация революционных сил самых разных ориентаций – социалистов-революционеров, эсеров, анархистов, националистов.
Партия социалистов-революционеров, образованная в 1901 г., восприняла тактику терроризма, и в этом же году была создана Боевая организация партии эсеров (распавшаяся в начале 1907 г.). Первое политическое убийство в России совершил исключенный из университета студент Петр Карпович. 4 февраля 1901 г. он смертельно ранил министра образования консерватора Η. П. Боголепова, который выступал за отправку студентов в солдаты. В апреле 1902 г. эсером С. В. Балмашовым был убит министр внутренних дел Д. С. Сипягин – вдохновитель русификаторской политики на национальных окраинах и инициатор жестоких карательных мер против народных движений. А в июле 1904 г. эсером Е. С. Сазоновым убит преемник Сипягина на этом посту – В. К. фон Плеве, который был крайним реакционером. В феврале 1905 г. этот этап терроризма завершился убийством дяди царя, московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Это были наиболее громкие теракты. Особое место в истории русского терроризма в эти годы занимает дело Азефа.
Евно Азеф, сын еврейского портного, в 1892 г., будучи студентом политехнического института в Германии, предложил свои услуги Департаменту полиции. Вернувшись в Россию, он стал заметным деятелем эсеровского движения, выполняя указания министра внутренних дел Плеве. В 1908 г. Азеф был разоблачен и объявлен провокатором.
Первая русская революция (1905–1907) началась мощнейшим всплеском терроризма со стороны консолидированных террористических организаций самой разной направленности. Он охватил всю страну. С октября 1905-го и до конца 1907 г. было убито и искалечено 4500 государственных чиновников, убито 2180 и ранено 2530 частных лиц. В 1907 г. ежедневно на счету террористов оказывалось в среднем 18 жертв. В 1907 г. революция стала отступать. С января 1908 г. по май 1910 г. зафиксировано 19 957 терактов и революционных грабежей. Убивали полицейских, взрывали дома, осуществляли экспроприацию (грабеж на нужды революции) в домах, поездах и пароходах не профессиональные террористы, а сотни и тысячи тех, кого захватила революционная стихия. Принцип "пропаганды действием" работал. В России разворачивалась классическая партизанская война.
Сбить волну революционного террора смогла только практика военно-полевых судов, введенная энергичным премьер-министром П. А. Столыпиным. Будучи министром внутренних дел, а затем председателем Совета министров (с 1906 г.), он в эпоху реакции определял правительственный курс, был организатором контрреволюционного переворота 3 июня 1907 г., руководителем аграрной реформы, названной столыпинской. Столыпин приступил к разработке проекта "Национализация капитала" – системы покровительственных мер в отношении русских предприятий. Поэтому охота на него была серьезной . В августе 1906 г. эсеры-максималисты взорвали дачу Столыпина. Погибло 27 человек, пострадали дети премьер-министра . Последним крупнейшим делом в истории дореволюционного терроризма стало убийство Столыпина. 1 сентября 1911 г., скомпрометированный связями с охранным отделением, анархо-коммунист Дмитрий Богров смертельно ранил премьер-министра в здании Киевской оперы на глазах царя и 92 агентов охраны . Убийца вскоре был повешен, но это мало что изменило. Надежда России, П. А. Столыпин, умер 5 сентября, так и не осуществив важнейших для России реформ.
Социал-демократы декларировали неприятие систематического террора, считая эту тактику бесперспективной. Однако практичные большевики взяли на вооружение практику экспроприаций, кроме того, они практиковали уничтожение осведомителей и террор против сторонников "черной сотни".
Эту позицию разделяли Ленин и другие руководители партии и государства. Главным направлением большевистского терроризма была в те годы экспроприация. Этим направлением руководил Л. Б. Красин. Наиболее активная деятельность развивалась на Кавказе. Группа под руководством Семена Тер-Петросянца (Камо) провела ряд экспроприаций. Самый громкий акт – "тифлисский экс" 12 июня 1907 г., когда большевики взорвали две почтовые кареты с деньгами и завладели 250 000 руб., которые были направлены на нужды "большевистского центра" за границей. Терроризм развивался и на окраинах империи, в Польше, на территории Литвы и Белоруссии, на Кавказе, в Армении и Грузии. Центрами анархистского террора были Белосток, Одесса, Рига, Вильно, Варшава. Анархистский террор отличала направленность против имущих классов и широкое использование смертников.
Февральская революция и большевистский переворот (1917) ознаменовали новый этап в истории российского терроризма. Устанавливая свою власть, большевики столкнулись с противодействием широкой коалиции политических и социальных сил. Противники советской власти, естественно, обратились и к тактике терроризма. Но тут выяснилась важная деталь, которая подтвердилась в последующие годы советской власти: терроризм эффективен только лишь в обществе, идущем по пути либерализации. Тоталитарный режим противопоставляет разрозненному терроризму антиправительственных сил систематический и сокрушительный государственный террор. Во время Гражданской войны убили посла Германии графа Мирбаха (1918), коммунистов М. С. Урицкого (1918) и В. М. Загорского (Лубоцкого) (1919). В 1918 г. осуществлено покушение на Ленина. В 1918–1919 гг. было совершено несколько взрывов в общественных местах. Красный террор довольно быстро уничтожил антисоветское подполье. Террористическое движение лишилось как кадров, так и поддержки в обществе. Критика правительства и сочувствие террористам – роскошь, доступная человеку, живущему в более или менее свободном обществе. Кроме того, коммунистический режим создал мощную и продуманную систему охраны высших должностных лиц государства. Теракты против вождей стали практически невозможны. После окончания Гражданской войны произошло несколько терактов за рубежом: убили советского дипкурьера Теодора Нетте в Латвии (1926) и полпреда П. Л. Войкова в Польше (1927). Советские спецслужбы решили и эту проблему. К концу 1930-х годов значительную часть эмиграции взяли под контроль. Традиция русского терроризма была уничтожена.
Громкое дело середины 1930-х годов – убийство С. М. Кирова (1934) – послужило толчком к волне репрессий, прокатившейся по стране, но оно, скорее всего, было организовано спецслужбами СССР по указанию Сталина. В эти годы страну охватили массовые политические репрессии (политический государственный террор) . После войны террористическая деятельность продолжилась в форме наступательного и ответного терроризма в Прибалтике и Западной Украине. Партизанские движения, оперировавшие в Прибалтике и Западной Украине, осуществляли теракты как против представителей органов советской власти, так и против советских активистов из местных жителей. К началу 1950-х годов антисоветские повстанческие движения, использовавшие террористические методы борьбы, были уничтожены и там.
Таким образом, терроризм уходит из жизни советского общества на десятилетия. В 60–80-е годы XX в. террористические акты были единичными: в 1973 г. – взрыв самолета, летевшего из Москвы в Читу; в 1977 г. – три взрыва в Москве (в метро, в магазине, на улице), совершенные армянскими националистами – членами нелегальной партии "Дашнакцутюн" Затикяном, Степаняном, Багдасаряном ; в 1969 г. армейский лейтенант, позднее признанный душевнобольным, стрелял из пистолета в ехавшего в открытой автомашине Леонида Брежнева; кроме того, в 1970-е годы было предпринято несколько попыток угона самолета в Израиль.
В 1990 г. А. Шмонов, пытавшийся произвести выстрел в М. Горбачева, был признан невменяемым. Возможно, так было выгодно властям, чтобы не раскрывать реальное недовольство народа руководством страны. Несколько терактов было совершено в годы перестройки, среди них – попытка угона самолета семейством Овечкиных ("Семь Симеонов") в 1988 г.
Новая волна терактов начинается лишь во второй половине 1990-х годов. Распад СССР, ослабление государственных институтов, экономический кризис, формирование черного рынка оружия и взрывчатых веществ, стремительный рост криминального насилия (так называемых "разборок", заказных убийств), неконтролируемые потоки миграции, война в Чечне и другие факторы создали предпосылки для очередного мощного всплеска терроризма. Отдельные теракты совершают небольшие группировки радикально-коммунистической направленности, например взрыв памятника Николаю II под Москвой (1998), взрыв у приемной ФСБ России в Москве (1999), минирование памятника Петру I в Москве. Все эти акции прошли без человеческих жертв.
Последующая серия террористических актов, связанных с войной в Чечне, была намного опаснее. Это взрывы домов, взрывы на улицах и рынках, захват общественных зданий и заложников. Теракты совершаются в Дагестане, Волгодонске, Москве. Среди самых громких акций – захват отрядом террористов под руководством Шамиля Басаева роддома в городе Буденновске летом 1995 г. Теракт закончился унизительными переговорами со стороны российских властей и возвращением террористов на территорию, не контролируемую российской армией. Захват Театрального центра на Дубровке в Москве отрядом под руководством Мовсара Бараева осенью 2002 г. завершился штурмом, уничтожением террористов и освобождением заложников.
В период перестройки, распада советского государства и непоследовательного демократического и рыночного реформирования России и других стран, образованных на постсоветском пространстве на рубеже веков, насильственная террористическая деятельность этнополитической, сепаратистской, националистической и религиозной мотивации приобрела массовый характер (Азербайджан, Армения, Грузия, Таджикистан, Узбекистан, Чечня и т.д.), что подробно рассматривалось автором на основе изучения уголовных дел и других документальных источников в отдельных главах предыдущих работ В этом террористическом акте, пожалуй, впервые в нашей стране проявилась жестокость по отношению к ни в чем не повинным людям. По признанию террористов, они боролись против советского строя и мстили русским "неважно, кому именно: женщинам, детям, старикам – главное русским" (Бобков Ф. Д. Кремль и власть. М., 1995. С. 290).
Юрий Евдокимов, губернатор Мурманской области. Нет никакой разницы — они все больные люди и отличаются завидной изощренностью. Уверен, что они в какой-то степени наркоманы.
Гарри Каспаров, лидер Объединенного гражданского фронта. Радикальные исламские террористы страшнее, ведь их деятельность носит системный характер. А "проблему Черкизовского рынка" можно решить внутри страны, так как это результат внутренней политики власти.
Алан Багиев, замминистра по делам молодежи Северной Осетии. Они равны. В Чечне боевики не выказывают кавказский менталитет, они так же далеки от традиций Кавказа, как и московские скинхеды от русских.
Владимир Катренко, зампред Госдумы. Опаснее индивидуалисты, они страдают комплексом неполноценности и ищут способ выразиться. А мусульманские террористы не отличаются от других, просто у них идея другая.
Франц Клинцевич, замруководителя фракции "Единая Россия". Русские террористы страшнее, потому что не понимают, что делают. А с чеченским терроризмом можно бороться, улучшая жизнь в Чечне.
Владимир Васильев, председатель комитета Госдумы по безопасности. Нельзя делить террор по национальностям. В преступлениях часто участвуют люди разных национальностей: заказчик один, исполнитель другой.
Исса Костоев, член Совета федерации от Ингушетии. Русские. Терроризм на националистической основе в тысячу раз опаснее, чем политический. И он поворачивается против русских в регионах. В Москве напали на кавказца, а в Дагестане русским будет сложнее.
Алексей Малый, президент Академии современного строительства, в 1995-1997 годах генпредставитель "Внуковских авиалиний" на Северном Кавказе. Чеченцы, для них терроризм — это образ жизни. Они всегда жили набегами, у них терроризм профессиональный. А у русских эпизодический: появилось недовольство — они бомбу взорвали.
Николай Севастьянов, президент, генеральный конструктор корпорации "Энергия". И русские, и чеченские страшны, ведь в результате все равно смерть.
Анатолий Шкирко, предправления Всероссийского союза инвалидов силовых структур. Опаснее те, кто действует обособленно. Методы у всех террористов одинаковые, но они отличаются целями и оргструктурой.
Адольф Шаевич, главный раввин России. Мусульманские, потому что они идейные. Мусульмане оправдывают свои действия, прикрываясь Аллахом, а действия славян носят спонтанный характер. Говорить о зарождении русского терроризма еще рано.
Александр Торшин, зампред Совета федерации, председатель комиссии по расследованию бесланского теракта. Самые страшные — несистемные террористы. Они не принадлежат к группировкам, их никто не посылает на убийство и оружие не выдает, их сложнее всего вычислить.
Рамазан Абдулатипов, чрезвычайный и полномочный посол России в Таджикистане, в 1998-1999 годах министр национальной политики. Те, кто действует стихийно. Когда граждане видят равнодушие власти, некоторые из них начинают решать вопросы по своему пониманию. Боюсь, это может привести к погромам на религиозной и национальной почве.
Зияд Сабсаби, зампред правительства Чечни. Взрыв на Черкизовском рынке — это уже не терроризм, а фашизм. Такие люди, как Копцев и эти студенты, особенно опасны, так как не входят в террористические организации. Они не знают, как выразить свою неприязнь, и делают все, что взбредет в голову.
Петр Дейнекин, в 1991-1998 годах главком ВВС России. Американские. США претендуют на главенствующую роль в мире, а сами бомбят мирные города. Разве это не терроризм? А чеченцы — мирный народ. И не надо разделять террористов по вероисповеданию или национальности. Террористами движет страсть к деньгам или славе.
Геннадий Селезнев, независимый депутат Госдумы. Страшнее одиночки, ведь никто не знает, что у них на уме. И если спецслужбы еще могут предотвратить организованный теракт, то одиночку вычислить никто не сможет. Думаю, властям пора задуматься о том, что в интернете можно свободно прочитать, как изготовляются бомбы.
Владимир Шаманов, президент Ассоциации героев России, советник министра обороны РФ. Любой террорист страшен — и управляемый, и самоучка. Сейчас террористы не имеют национальности и неповторимого облика.
Александр Кутиков, музыкант группы "Машина времени". Я боюсь тех, кто ими управляет, и не верю в русских террористов-одиночек.
Иосиф Пригожин, продюсер. Я боюсь дураков и среди русских, и среди чеченских террористов. Еще я стал бояться сотрудников правоохранительных органов, у которых нет никакого стимула бороться с терроризмом. Мне страшно оттого, что милиционер может не достать вовремя свой пистолет.
Елена Андреева, президент холдинга охранных предприятий "Бастион". Страшнее те, у которых финансирование лучше, сейчас это арабский терроризм. Националистическая молодежь непрофессиональна, у них нет таких денег на подготовку, а организации могут использовать новые технологии.
Сусанна Дудиева, лидер комитета "Матери Беслана". Разницы нет, тех же чеченских террористов готовят русские и иностранные наемники. И чеченские, и русские террористы должны отвечать по всей строгости закона.
Юнус Камалутдинов, председатель Всетатарского общественного центра. Русские страшнее. Опасность русского фашизма в том, что он развивается при попустительстве власти.
Ольга Вдовиченко, председатель внешнеторгового объединения "Машиноимпорт". Зомбированная молодежь страшнее. Уверена, что за студентами, взорвавшими рынок, стоят старшие "товарищи".
Александр Проханов, главный редактор газеты "Завтра". Страшнее сетевые террористические организации. Времена классических террористических организаций типа РНЕ уходят в прошлое.
Дмитрий Герасимов, в 1992-1994 годах командир группы "Вымпел". Организованный террор можно хоть как-то держать под контролем, а за одиночками проследить невозможно. Спецслужбы чаще обращают внимание на лиц нерусской национальности, поэтому русские теперь более опасны — каждому прохожему в дипломат не заглянешь.
Николай Козицын, атаман Всевеликого войска Донского. Одиночки-непрофессионалы. Я не верю, что студенты совершили теракт на межнациональной почве, для этого у них не хватает мозгов. Там личный конфликт.
Дмитрий Зеленин, губернатор Тверской области. Неизвестные. Раньше мы знали врага в лицо, например, "Аль-Каиду". Теперь терроризм вышел на улицу в студенческом обличии. Это серьезный сигнал государству.
Абдрашит-хазрат Самигуллин, имам-хатыб, мечеть "Нурулла" (Татарстан). Русские фашисты страшнее. Мы не знаем, кто стоит за ними, в какие формы выльется их деятельность. Но и приезжие ведут себя неправильно, им часто не хватает культуры, они ведь не элита своего народа.
Виктор Тридрих, президент холдинга "Виро", член РСПП. Чеченцы, это ведь политический терроризм. А наиболее страшные теракты базировались на достижении политических целей.
Миясат Муслимова, начальник информационного управления президента Дагестана. Не знаю, это выбор между смертью с акцентом и без.
Николай Безбородов, член комитета Госдумы по обороне. Доморощенные. Против организованных есть система борьбы, их действия как-то можно предугадать. А что взбредет в голову нашим, предугадать сложно.
|
ВОПРОС НЕДЕЛИ / ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД*
Вы не боитесь отпускать детей в школу?
1 сентября дети пойдут в школу — "место большого скопления людей". Ирина Хакамада, вице-спикер Госдумы. Конечно, боюсь. Но не из-за того, что где-то что-то взрывается, а из-за невнятности происходящего. Мало того что у нас любят замалчивать информацию, так еще никогда не ловят виновных. Любовь Кезина, председатель комитета образования Москвы. Никакой опасности для школьников нет. Во всех школах есть охрана, введен режим усиленной бдительности, и даже на прилегающих территориях дети находятся под присмотром. Дмитрий Белялов, капитан, сотрудник ОВД "Гагаринский". Не боюсь, наша школа расположена на подведомственной нам территории. Там учится много детей наших сотрудников, и родители выбрали хороших охранников. Малик Сайдуллаев, гендиректор концерна "Милан". Боюсь, потому что они чеченцы. Я отправил их учиться за границу: не хочу, чтобы они учились в стране, где детей преследуют только за то, что они чеченцы. Александр Борисов, гендиректор чайного дома "Гранд". Я не просто отпускаю, я гоню своих двух сыновей в школу! Школу ничто не заменит, другие методы обучения детей неэффективны. Александр Музыкантский, министр правительства Москвы. А потом что, на метро не ездить? Мэрия планирует ввести постоянные посты ГУВД в школах, либо заключим договор об охране школ с охранными организациями. Валентина Толкунова, народная артистка России. Если бы я могла, то отправила бы своего ребенка в сельскую школу. Там вообще люди чище. * Должности указаны на момент опроса
|
