Из церковных летописей

В далеком прошлом Сабурово было не деревней, а большим селом. По словам Е.Н.Манчульского, исследователя истории Красногорского района, в исторических источниках есть упоминания о храме, часовне и монастырском подворье, и старожилы вспоминают, что на кладбище была часовня

История села Сабурово ведется с 15 столетия. Вот небольшие выдержки из исследований Е.Н.Манчульского (Е.Н.Манчульский «Красногорская земля»

«И названия сел по имени Сабуровых, пожалованных за службу и купленных у других владельцев, мы встречаем во многих местах, в том числе в Северном и Южном округах Москвы и в бывшем Коломенском уезде.»

«…Сабуровы принадлежали к костромским помещикам и служили Галицкому князю Дмитрию Шемяке, который во время междоусобной войны не остановился перед тем, чтобы ослепить вероломно захваченного в плен великого московского князя Василия, прозванного после этого Темным. В 1447 г. Василий Темный с помощью верных бояр вернул свой престол, но Дмитрий Шемяка заточил в Чухломе его мать, великую княгиню Софью Витовтовну. С целью заключения мира он послал в Москву своего боярина Михаила Федоровича Сабурова, поручив ему сопровождать великую княгиню. Но Сабуров не возвратился к Шемяке и остался на московской службе. Более того, он добился самых высоких почестей при дворе московского великого князя, стал у него боярином, а затем и дворецким.»

«Вероятно, что за услугу матери великого князя Михаил Сабуров был достойно вознагражден: из ее надела ему было пожаловано огромное по тем временам имение по берегам речек Баньки и Грязливой, в котором состояло более тысячи десятин земли. Сейчас на его территории осталась только деревня Сабурово, а в то время насчитывалось 18 селений.»

«Неизвестно, кому принадлежало село Сабурово после боярина Михаила Федоровича. В середине XVI в. им владел боярин Иван Григорьевич Морозов, а после его смерти вдова Агриппина Морозова в 1558 г. отдала село с 17 деревнями Митрополиту Московскому и Всея Руси свое имение: «село Сабурово, а в нем церковь Воскресения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, с деревнями,…».

«После Смутного времени село надолго запустело. В 1623 г. в вотчине патриарха записано только пустое место церковное. Но в 1627 г., при патриархе Филарете, отце царя Михаила Романова, село немного ожило: «Государя святейшего патриарха Московского и Всея Руси вотчина село Сабурово на речке на Бане, а в нем крестьян 2 двора, бобылей 4 и 15 пустошей».

Далее оно было передано в управление монахам Новинского монастыря, и полвека спустя значительно разрослось. По сведениям 1678 г. показано: «Патриарха Иоахима село Сабурово - в монастырском дворе 1 дворник, 11 дворов крестьян, людей в них 44 человека, 6 дворов бобыльских, в них 19 человек, да в бегах крестьянский сын».

«Более подробные сведения дает писцовая и межевая книга 1685 года: «Великого господина светлейшего Иоакима патриарха Московского и всея Руси, домового его Новинского монастыря вотчина: село Сабурово на речке на Бане, что преж сего то село было великого государя светлейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всея Руси. А в том селе на старом кладбище часовня, да в том же селе двор монастырской, а в нем живет прикащик Прокофий Федоров, да в том же дворе живет дворник, у него дети.»

Возникновение села Сабурова.

В бытность Ионна Калиты (1328-1359) на стремящейся к централизации Руси Золотая Орда неизбежно подходила к периоду феодальной раздробленности. Там начились междоусобные войны и война за земли. Спасаясь от распрей, на политически более благоустроенную Русскую землю бежали многие татары, чтобы поступить на службу к великому князю Московскому. Среди таковых происходил татарин Чет-Мурза, решивший поселиться на Руси со своим семейством. Сам он идти к князю не стал, но его внуки, Иван Годун и Федор Сабур поступили на службу - в дальнейшем от них пойдут знаменитые боярские и княжеские династии Сабуровых и Годуновых. Само слово "сабур" в переводе с татарского означает "колючие растение, алоэ". Приняв подданство князя, Федор участвовал и в Куликовской битве 1380 г. против соотечественников своего деда. Но тем не менее, потомки Сабура так и не стали бы боярами, если бы не одно обстоятельство. У Федора была внучка Соломония, отличавшаяся красивой внешностью. По тогдашнему обычаю, когда великий князь задумывал жениться, к нему приводили всех известных красавиц, между которыми он выбирал свою будущую избранницу. Когда Соломония попала на такую церемонию, она приглянулась князю Василию 111. В 1505г. состоялась их свадьба.

Через 60 лет (в 1571 г.) резиденцию Ивана 1V, Александрову слободу, привезли около 1500 красавиц для царя, чтобы он выбрал себе невесту. Среди привезенных была и Евдокия Богдановна, как и Соломония, из рода Сабуровых. Ей не удалось стать женой Грозного - царь женился на Марфе Собакиной, - одноко он ее приметил и вскоре женил на ней своего сына Ивана Ивановича, После этого Сабуровы в лице Богдана Сабурова стали боярами и получили в надел два участка: один близ села Коломенское, а другой - в северном Подмосковье. Так возникло два одноименных села, названных в честь новоявленных бояр. Первый раз на карте окрестностей Москвы они появились уже в ХV1 веке. Началась непосредственно история Сабурова как населенного пункта.

Эпоха Бориса Годунова.

С ХV1 столетия в Сабурове идет оживленное строительство. Здесь уместно упомянуть о сельской церкви. Она строилась в 1595 г. как привычное в то время сооружение в вотчинах бояр, была сперва деревянной и называлась в честь Святого Ильи-Пророка. Строитель ее известен - это крестьянский прихожанин Илларион Андреев. Впоследствии церковь получила имя Святого Николая Чудотворца. Позже церковь перестраивается, теперь - из камня. Достроены новые приделы. Теперь она перекликается с находящимися в енскольких километрах отсюда находящимся на возвышенности ансамблем села Коломенского.

На последнем этапе своего царствования Иван Грозный серьезно психически заболевает и случайно в припадке гнева убивает своего сына Ивана. По некоторой из версий, именно его жена Евдокия явилась причиной первой ссоры между отцом и сыном, поэтому даже после смерти мужа она была сослана в монастырь, где прожила до своей смерти в 1614 г. Однако с вступлением на царский трон другого сына Ивана, федора, невластного и негибкого человека, к власти приходят бояре Годуновы. Их дальние родственники Сабуровы приобретают расположение будущего царя, а тогда фактического правителя, Бориса Годунова. Однако их южная резиденция кажется им слишком опасной для пребывания там из-за блтзости оппозиционного Годуновым села Коломенского, поэтому развивается близлежащее село Борисово (именно тогда появляются Борисовские пруды). На созданных прудах появилась каменоломня и платина с мельницей. Стало активно расти строительство в Борисове, в прудах появляется беломорская рыба.

Начиная с царствования Петра I, село теряет свое значение, как боярской вотчины, становясь обыкновенным селением, поэтому увеличивается прирост населения в эти земли. К началу послепетровской эпохи оно превысело 1000 человек, а количество дворов достигло примерно 40. Числа демонстрируют факт превращения вотчины в большое село.

Х1Х век - "золотой век" Сабурова.

С конца ХV111 в. натсупант "золотой век" сабуровцев. Сельские земли быстро окультуриваются. К Х1Х веку Сабурово славилось в окрестностях своими большими вишневыми и яблочными садами. Вскоре сюда начинали приходить утомленные дачники, строившие свои владения неподалеку, дабы совершить прогулку по ним и выпить любезно предложенную крестьянином чашу чая. С пригорка открывался красивый вид на Москву-реку, ровный левый берег, Борисовские пруды и Коломенское, тоже превратившееся тогда в довольно красивый поселок. Церковь Николая Чудотворца украшается и реставрируется. Сабурово становится все красиее, потому что Москва развигает свои границы все блтже к этим поселениеям.

Помимо реставрации, церковь потерпела реконструкцию. После нее здание стало иметь вид, который напоминал бы нам ее сегодняшний облик. Конфигурация церкви была характерной для того времени: трехчастный план и тридиционная композиция из разновеликих объемов четверика, увенчанного трапезной, главой и колокольней, Еще в 1860-ых гг. были выстроены приделы и заменены новыми трапезная с колокольней. В 1884 г. произошло возобновление приделов (ремонт). В 1912 г. были разрешены проблемы отопления в здании и прошел очередной ремонт.

В 1812 г. сабуровцы пережили еще одну войну. Она не пренесла особого разрушения в село, т. к. его население относилось нейтрально как к французам, так и к русским войскам. Завоевателям выплачена положенная конрибуция, а жители села лтшь обогатились за счет мебели, которую оставляли убегавшие мосвичи. В Сабурове побывал известный маршал наполеоновской армии Мюрат, отведавший местной пищи, после чего отступил к Подольску.

Сабурово в период лихолетий. Черные годы церкви Св. Николая Чудотворца.

Наступил 1917 г. - и Сабурово захватил круговорот србытий в стране. Если первые десятилентия все доставалось хотя бы официально по-прежнему, то потом начали происходить крупные изменения. Изменилась государственная идеология, и неизбежно встал вопрос о церкви. Решением местных исполнительных органов то, что строилось, создавалось веками, попало в опалу. В 1940 г. колокольня и глава церкви были разобраны. Само здание, уже немного обветшавшее, было приспособлено под мастерскую треста "Энергочермет". Мастерская фактически была складом инвентаря, поэтому почти бесхозная церковь начала разрушаться как естественно, так и при помощи рук человека: стали уноситься балки, кирпичи. Со временем южный придел был полностью уничтожен. К зданию теперь относились не как к памятнику искусства ХV1 в., а как к мастерской завода "Полиматериалов". Да и церковь оно внешне уже почти не напоминало.

В 40-ых гг. над Сабуровым пролетело дыханье Великой Отечественной войны. Как и везде в Подмосковье, в 1941 г. здесь начали строиться оборонительные сооружения. На месте брода, отмеченного на немецких картах, были установлены противотанковые сооружения. Однако, все обошлось достаточно благополучно, и село не пострадало от завоевателей. Московская битва спасла не только москвичей, но и многих жителей нашей страны.

Вхождение Сабурова в состав г. Москвы.

Еще с 1938 г. в Сабурове существовал рабочий поселок. Масква уже подступила к селу, и планировалось что-то сделать с селом. Однако уже намного позднее войны был разработан "Генеральный план развития и реконструкции Москвы". По нему на правом берегу Москвы-реки - где находилось село Сабурово - предполагвлось создать парк культуры и отдыха. На спуске к реке было задумано создать три террасы с кафе, ресторанами, административными зданиями, кинотеатром, фонтанами. Московское правительство (когда в 1960-ых гг. Сабурово вошло в состав Москвы) хотело создать на месте древнего села рекреацинный центр для советских граждан; подобные ему уже были созданы по Москве. Отсюда гуляющие легко могли бы попасть в парк Царицыно или заповедник Коломенское, архитектурные памятники которых были сохранены лучше, нежели церковь.

Однако все оказалось гораздо более прозаично, нежели предполагалось ранее, Когда приблизилось время реализации проекта, появились другие проблемы, которые заставили отказаться от этой красивой идеи. В теперь большой Москве в геометрической прогрессии увеличилось население, и маленькие сельские домишки Сабурова не могли вместить большое количество человек. Они были снесены, а гору частично сровняли. Так прекратило свое сеществование старинное село, бывшая боярская вотчина под именем Сабурово.

Сабурово в канце ХХ века.

К 1988-89 гг. между Москвой-рекой и Каширским шоссе был построен молодежный жилой комплекс многоэтажек с названием бывшего села - "Сабурово". Жители были размещены в новых семнадцати- и двадцатидвухэтажных зданиях, Кроме того, в микрорайоне были построены общеоразовательная школа, здание РЭУ, аптека, парикмахерская, поликлиника, детский сад, здание кабельного телевидения, магазины, немного севернее еще с начала века пролегла Курская железная дорога с платформой "Москворечье".

С того времени прошло ровно десять лет. Что сделано за это время? Самое главное - реставрация церкви. Она была передана Русскому православному духовенству и ныне представляет собой действующий храм. Зданию возвращается вид начала ХХ века, площадка выровнена. Многое для восстановления храма сделал настоятель - отец Василий, который теперь ведет службы в нем. Теперь многие сабуровцы ходят в церковь.

Возрождается духовная культура местных жителей. К построенным ранее объектам прибавились почта, гаражи для машин. Сабуровцы и вообще москичи обустраивают можно будет обойтись без создания центра культуры, потому что он уже создается там, где мы живем. Нынешнее поколение сабуровцев активно занимается культурой. Созданы теперь многочисленные кружки и общественно-культурные организации для детей, спортивные секции, современные магазины. Из года в год все веселее и вместе с тем серьезнее проходят народные праздники и гулянья. Есть надежда, что это остается примером для следующего поколения сабуровцев. Если оно будет расти на продолжении традиций наших предков, знании и уважении своей истории и культуры и в то же время на постоянном улучшении качеств жизни, то и наша страница в истории Сабурова будет достойна ее.

Конец формы

Материал взят ссайта http://moskvoved.narod.ru/

Страницы

Новости

История

Внутригородское муниципальное образование Москворечье-Сабурово в городе Москве по местоположению на большом расстоянии граничит с водными пространствами: с севера, на расстоянии более двух километров, с Москвой - рекой, с юга половину границы составляют Борисовские и Царицынские пруды. Здесь же, на юге располагается известный парк-заповедник «Царицыно». На восточной границе находится район Братеево, на западе Москворечье-Сабурово граничит с Варшавским шоссе района Нагорный.

Район Москворечье-Сабурово появился в составе 16-ти административных районов Южного округа 5 июля 1995.

Начиналось Москворечье-Сабурово в далеком ХIII веке с села Коломенское, когда выходцы из г. Коломны, спасаясь от надвигающихся татаро-монгольских орд, дошли почти до самой Москвы и поселились на правом берегу реки Москвы. Датируется это событие 1237 годом, а впервые упоминается село Коломенское в духовной грамоте Великого Московского князя Ивана Калиты в 1339 году.

Начиная с ХIII века территория от села Коломенского строились дачные царские резиденции. Расположенные примерно в центре между с. Коломенское и с. Царицыно деревни Беляево, Сабурово и Дьяковское превратились со временем в городские поселки Москворечье и Сабурово, а сейчас стали территорией внутригородского муниципального образования Москворечье-Сабурово.

Впервые Москворечье возникло на территории района как название станции железной дороги Курского направления на ее пересечении с Москвой-рекой в 1865 году. Образовавшийся рядом со станцией поселок Сабурово имеет древние и поэтические корни. Имя этому месту дал его первый владелец, Богдан Юрьевич Сабуров, получивший земельный надел вблизи села Коломенское для своего поместья от царя Ивана Грозного в 1570 году. Было начато строительство усадьбы, церкви Николая Чудотворца и села Сабурово. Именно здесь тогда возникло современное Сабурово.

С 1570 по 1610 год земли района принадлежали знатным родам бояр Сабуровых и Годуновых. На берегу Борисовских прудов Борис Годунов построил дворцовое поместье, названное впоследствии «Борисово». В настоящее время пруды, в которые было вложено много сил нашими потомками, являются местом, куда с большим желанием идут на отдых, прогулку люди всех возрастов и поколений. Сейчас Борисовский пруд самый крупный в Москве (86 га).

С 1712 по 1775 год все земли Коломенского дворцового хозяйства были переданы Петром 1 его сподвижнику и другу Дмитрию Константиновичу Кантемиру, крупному государственному и политическому деятелю России и Молдавии. Кантемиры-это русский княжеский род, происходящий от богатого крымского татарина. Сын Кантемира, Антиох стал первым Российским поэтом. Кантемирами в этих местах были созданы красивейшие парки и посажено множество вишневых и яблоневых садов. Имя Кантемиров сохранилось в названии Кантемировской улицы.

После революции на землях Москворечье-Сабурово существовал крупный совхоз «Огородный гигант».

Следующий яркий след в жизнедеятельности этих мест оставил советский период. Территория района Москворечье-Сабурово стала средоточием передовой научно-исследовательской мысли во многих областях науки, техники и медицины. Здесь были построены семь НИИ, которые изучают генетику и психиатрию, ревматологию и онкологию, химическую технологию и промышленное проектирование. Здесь занимаются атомной физикой, в МИФИ готовят специалистов для передовых направлений физической инженерии.

Жилые массивы в районе имеют разную историю. Московский завод полиметаллов сам строил когда-то дома для своих работников в поселке рядом с платформой Москворечье, при расширении которого полностью исчезла деревня Беляево. Московский завод радиотехнической аппаратуры также строил дома для своих работников вблизи Борисовских прудов.

В конце 80-х г.г. вырос молодежный жилищный комплекс - на территории старинного села Сабурово. От села осталась только церковь Николая Чудотворца. Главная трасса района - Каширское шоссе. Здесь же находится станция метро Каширская, которая долгие годы была конечной станцией линии и поэтому - крупным узлом многих транспортных маршрутов. «Сабур» в переводе с татарского означает колючий цветок алоэ.

Оправдывая свое название, Сабурово в течение веков показало свою жизненную устойчивость.

ДРЕВНЯЯ ИСТОРИЯ РАЙОНА МОСКВОРЕЧЬЕ-САБУРОВО

Район Москворечье-Сабурово располагается на территории ранее существовавших здесь населенных пунктов: села Сабурово, деревень Ближнее Беляево, Котляково и Шайдрово. У многих коренных жителей района в памяти еще сохранились названия этих сел и деревень, а местные старожилы охотно делятся воспоминаниями о том, как они жили в частных домах, расположенных на территории района, как их потом расселяли по территории Южного административного округа.

Но что было в наших краях более 400 лет назад? Есть ли документы, которые могли бы пролить свет на историю нашего района? Некоторые ученые пытались найти такие документы в архивах. Их поиски были успешными и они издали энциклопедию, которую назвали История московских районов. Согласно их исследованиям, из четырех населенных пунктов на звание самого старинного претендуют два: приселок села Коломенского - Сабурово, известный с двадцатых годов XVII века, и деревня Котлякова, принадлежавшая Ново-Спасскому монастырю, впервые упоминаемая в 1627 г. В энциклопедии указано, что деревня Беляева, а Бессомыкина тож, а также сельцо Шадурово впервые упомянуты в 1646 г.

Мы задались целью найти в архивах доказательства того, что история района более древняя. И наши поиски увенчались успехом.

В первой половине XVI века условий для появления новых деревень в этой части ближнего Подмосковья не возникло. Древние дороги, подходившие к Москве с юга, служили не только торговыми путями, но и активно использовались для грабительских набегов на Москву и её окрестности крымскими татарами. Эти набеги начались ещё в княжение великого князя Василия III Ивановича и продолжились в царствование его сына Ивана IV Васильевича Грозного. В XVI веке отмечено около 20 больших набегов крымцев. Кроме грабежей и пожаров набеги заканчивались истреблением населения и уводом пленников, а в основном это были простые крестьяне-хлебопашцы, в полон. Таким образом, жизнь в этих местах периодически, то возобновлялась, то прерывалась.

В этих условиях царь Иван Грозный предпринял меры по созданию пояса безопасности вокруг Москвы, попытавшись населить пустующие земли (пустоши) земледельцами, которые должны были стать не только кормильцами столицы, но в случае опасности и ее защитниками. Для этого он в 1550 г. отобрал тысячу самых верных своих сторонников, которых записал в так называемую Тысячную книгу, и раздал им поместья в ближнем Подмосковье.

Представитель знатного княжеского рода Шуйских, князь Пётр Иванович, был верным сподвижником царя и видным полководцем того времени, прославившимся на полях сражений. Ему в поместье царь передал земли в междуречье двух речек, которые мы ныне знаем, как речки Чертановка и Городенка, а также под Сабуровым. Князь основал на этом месте сельцо Острединское, которое и следует считать самым древним населенным пунктом нашего района. Князь погиб в 1563 г. и его поместье перешло на короткое время в дворцовые земли.

Следующим помещиком стал опричник - царский повар Молява. Царю важно было, чтобы повар всегда был под рукой, и отдал ему в поместье земли близкие к Москве. Поместье Молявы было огромным, в него вошла не только пустошь Острединская, но и Черногрязская.

Повар Молява оказался в центре заговора против царя, в котором царь обвинил своего двоюродного брата князя Старицкого, Владимира Андреевича, и был казнен. Огромная Молявинская пустошь распалась после этого на части. Черногрязская пустошь стала дворцовой. Пустошь Острединовскую царь распорядился передать священникам села Дьякова. А третья часть огромной Молявинской пустоши досталась другому опричному повару царя - Третьяку Григорьеву. Этот повар попал во дворец случайно. Его жену взяли в качестве кормилицы к царским детям. Эта третья часть называлась пустошью Шайтуровой «в Ратуеве стану Московского уезда на речке на Городне».

Заметим, что нынешняя речка Чертановка впервые с таким названием упомянута в 1646 г. Но эта речка в большинстве источников XVI-XVIII вв., в том числе на топографических картах того времени, называлась речкой Городенкой. Так, в архивном источнике за 1646 г. уже упомянутая нами деревня Беляева расположена также не на речке Чертановке, а на речке на Городенке. А та речка, которая ныне считается Городенкой, в древности называлась либо речкой Черногрязкой, либо речкой Сухой Городенкой.

К пустоши Шайтуровой (Шайдуровой), составлявшей ядро самостоятельного поместья, относили также пустошь, что была деревня Рудневская, пустошь, что была деревня Тироновская на Тироновском враге. К пустоши Шайтурово были также отнесены селище Высокое, пустошь Ананьинская, Аношевское селище на речке Городне, пустошь Симоновская и Тарасовское селище.

Некоторые из этих названий пустошей и деревень (Рудневская, Тироновская, Ананьинская, Аношевская, Симоновская) встречается только в архивном источнике XVI века и в последующих источниках XVII и XVIII веков не повторяются. В 1646 г. мы встречаем уже не пустошь, а сельцо Шайдурово, к которому в качестве составной части в XVII веке причислялась пустошь Тарас (бывшее Тарасовское селище) и пустошь Высокуша (в XVI веке её называли селищем Высокое).

Таким образом, выходит, что одним из наиболее древних населенных пунктов, располагавшихся в границах нашего района, является деревня Шайдрово. Эта деревня является малой родиной автора настоящей статьи. В этой деревне жили четырнадцать поколений моих предков, Смысловых.

Название деревни в различных источниках весьма разнообразно: Шайдрово (XX век), Шадрова (XIX век), Шайдарова, Шайдорова (XVIII век), Шандрова, Шайдурова (XVII век).

Где же конкретно располагалось это древнее поместье Шайтурово? Границы этого поместья не были точно описаны даже в XVIII веке, когда проводилось межевание земель князей Кантемиров, владельцев многих здешних земель в первой половине XVIII в. Здесь же мы укажем, что поместье располагалось близ древней Фроловской дороги. Свое название дорога получила от ямской станции Фроловский ям на реке Пахре. На этой станции построили храм во имя святых Флора и Лавра, которые считались покровителями скота, и возникло село. По Фроловской дороге в Москву гнали из степей стада животных, которые перед последним перегоном в столицу, где они подлежали продаже, выпасались на прилегающих к дороге пустошах.

В еще более глубокой древности, 800-900 лет назад, на этих землях Шайдуровского поместья проживало славянское племя славян-вятичей, о которых мы уже упоминали выше. Они оставили следы своего проживания в виде курганов, которые позднее были названы селищами. В 1890 г. возле деревни Котляковой самодеятельные археологические раскопки провёл Лев Константинович Ивановский. Он обнаружил в курганах типичные для захоронений славян-вятичей предметы. Два черепа из этих курганов были переданы в Антропологический музей. Во время раскопок архивные документы о Шайдуровском поместье еще не были известны, поэтому курганы по своему названию были отнесены к ближайшей деревне Котляковой.

В первом письменном упоминании о Шайдровском поместье встречаются названия сразу трёх ранее никому не известных древних селищ, расположенных на правом обрывистом берегу речки Чертановки, протекавшей через поместье: Высокое, Аношевское и Тарасовское. Стоит заметить, что в 1890 г. были раскопаны только две группы курганов, а в архивном источнике указывается на три селища. Таким образом, археологами не было проведено исследование еще одно селища. К большому сожалению современных археологов река Чертановка в настоящее время спрятана под асфальт, а в тех местах, где она ещё видна, берега её сильно изуродованы. Однако мы считаем, что попытки раскопок всё ещё возможны на берегу речки Чертановки напротив нынешнего храма Святого Апостола Фомы.

Траектория древней Фроловской дороги на территории района примерно совпадает с нынешней Котляковской улицей. По западной границе района проходила еще одна древняя дорога, которую называли Растовкой. Эта дорога шла по направлению к селу Покровскому.

Деревня Шайдурова располагалась первоначально у вершины одноименного оврага, который в XVI веке носил название Тироновский, а в XVIII веке была перенесена в район нынешней улицы Кошкина.

Мы имеем достаточно полное представление о владельцах Шайдровского поместья в XVI-XVII вв. При Борисе Годунове поместье досталось родному брату главы Посольского приказа дьяка Афанасия Ивановича Власьева, Богдану. Власьевы поддержали Самозванца, поэтому когда, царем избрали Василия Шуйского, дьяк Богдан Власьев вынужден был постричься в монахи. Василий Шуйский передал поместье дьяку Никите Дмитриеву, который играл активную роль в годы Смутного времени, входил в состав временного правительства России, которое возглавил князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Он владел поместьем до 1626 г.

Архивные источники, способные пролить свет на историю Шайдровского поместья в период с 1626 по 1646 гг., пока не открыты. Часть поместья перешла в вотчину к Новоспасскому монастырю, где мы увидели деревню Котлякову, а другая часть перешла в вотчину к Алексею Тимофеевичу Борзецову: «За Алексеем Тимофеевым, сыном Борзецовым сельцо Шайдурово на речке на Чертановке». А.Т. Борзецов был среди дворян, которые поддержали Лжедмитрия II в войсках Ивана Болотникова. Но под Москвой он перешел на сторону царя Василия Шуйского.

Алексей Борзецов был небогат и не имел наследников, после его смерти вотчиной завладел боярин Семен Лукьянович Стрешнев, поселивший в деревне Шайдуровой плененных им поляков-шляхтичей.

Столб, располагавшийся в деревне Шайдрово, ныне находится в музее «Коломенское»(фото из семейного архива автора)

Деревня Беляева оказалась также более древней, чем представлялось составителям энциклопедии. Они воспользовались архивным источником, в котором название деревни было искажено. Она была написана, как деревня Осляева. Многие читатели приходили в недоумение, какое отношение имеют ослы к нашей местности. Оказалось, что никакие ослы не давали название населенным пунктам. Ошибку допустили переписчики. А читать следовало - деревня Беляево. Но эта ошибка отняла у деревни сразу почти 60 лет истории. Ведь ее первое упоминание относится к 1589 г.

Подробная древняя история территорий, входящих в состав современных районов Москворечье-Сабурово, Царицыно, Орехово-Борисово и других описана моим отцом Смысловым Александром Григорьевичем и мной в объемном историческом исследовании края, которое выйдет в свет к лету 2012 года.

Смыслов Павел Александрович

краевед, кандидат исторических наук


Мы продолжаем серию материалов об ученых, оставивших самый заметный вклад в истории человечества «Жизнь замечательных умов»

За один только разработанный и запатентованный процесс крекинга нефти имя Шухова должно остаться в человеческой памяти на вечные времена.

Родился Володя Шухов 16 (28) августа 1853 года в деревне Пожидаевке — курском имении своей матери, небогатой дворянки Веры Шуховой . Отец, надворный советник Григорий Петрович Шухов , был директором филиала Петербургского государственного банка, хорошо владел несколькими языками и дружил со знаменитым хирургом Николаем Пироговым . Мальчик был такой же, как и миллионы других мальчиков: в меру бесшабашный, без меры активный и страшно любопытный до всякой техники. Начальные понятия о чтении и счете ему дали дома, а в 11 лет определили в Пятую Петербургскую гимназию.

Вова и раньше любил считать и чертить разные мальчишеские изобретения, а тут он и вовсе расшалился. Дошло до того, что в 4 классе юный гимназист осмелился у доски доказать теорему Пифагора собственным способом, без рисования надоевших всем «Пифагоровых штанов». Учитель строго посмотрел на доску, на мальчишку, опять на доску, пожевал губу, поправил пенсне и подвел итог: «Правильно..., но нескромно». И вывел в журнале неудовлетворительную оценку.

Это не сломило в мальчике любовь к наукам. После успешного окончания гимназии он, по совету отца, в 1871 году поступил в лучшее техническое учебное заведение страны — Императорское московское техническое училище (ИМТУ), ныне нам известное, как Московский государственный технический университет имени Баумана. Преподаватели, среди которых били такие корифеи, как создатель аэродинамики Николай Жуковский, математик Алексей Летников, механик Дмитрий Лебедев , чувствуя огромный потенциал молодого студента, не стремились развить в нем скромность.

Напротив, они всячески поощряли и старательно развивали в нем настырность, амбициозность и веру в то, что любой технический вопрос можно решить нетрадиционным и красивым способом. Первым официально зарегистрированным изобретением еще студента Шухова была специальная паровая форсунка. До этого времени получаемый в процессе перегонки нефти мазут из-за тяжелого возгорания считался отходом и просто сливался в реки, моря и котлованы.

Первая в мире гиперболоидная башня Шухова, Нижний Новгород, фотография А. О. Карелина, 1896. Фото: Commons.wikimedia.org

Однако форсунка Шухова, распылявшая с помощью создаваемого паровиком водяного пара густой мазут в топку, превратила его в хорошее горючее для паровых двигателей. Конструкция форсунки была так проста, оригинальна и надежна, что великий русский химик Дмитрий Менделеев , кстати, предрекавший мазуту, как виду топлива, большое будущее, даже поместил ее рисунок на обложке своей книги «Основы фабрично-заводской промышленности», а основные принципы ее системы используются инженерами и поныне. Силу форсунки почувствовал главный российский нефтяник того времени Людвиг Нобель , глава нефтяного гиганта «Товарищество братьев Нобель», старший брат знаменитого создателя динамита и основателя престижнейшей научной премии Альфреда Нобеля . В 1879 году он приобрел у Шухова патент на ее производства и начал оснащать ею паровые двигатели своих танкеров. Вот как описывали форсунку в журнале «Техник» в статье «Нефтяной пульверизатор Л.Э.Нобеля с вращающимся пламенем»: «Форсунка эта состоит из цилиндрической коробки с двумя цилиндрическими отростками: по нижнему отростку течет пар, по верхнему — нефть. Величина отверстий для пара и нефти может регулироваться от руки, и таким образом можно установить желательный приток нефти. ... Усовершенствование здесь заключается главным образом в том, что пульверизационное пламя имеет в топке вращательное движение вокруг горящей оси, через что достигается более полное сгорание топлива и совершенно равномерное нагревание... Пульверизаторы г. Нобеля изготавливаются на его собственном заводе и стоят около 130 рублей». Для сведения: 130 рублей российский чиновник небольшого ранга получал за год работы.

В 1876 году Шухов с отличием окончил училище. Защищать дипломный проект ему не пришлось, поскольку диплом и звание инженера-механика ему были даны «по совокупности заслуг». Патриарх российской математики Пафнутий Чебышев предлагал ему перспективное место ассистента, Жуковский звал остаться преподавателем, но Шухова влекла практика. Как лучшего выпускника его премировали годичной командировкой в технически продвинутые США (тогда их называли САСШ — Северо-Американские Соединенные Штаты). Тут он побывал на Всемирной выставке в Филадельфии (сегодняшнее — ЭКСПО), посетил паровозные заводы Питтсбурга и вернулся в Россию совершенно очарованным западным техническим прогрессом.

В Петербурге Владимир устроился в железнодорожное общество Варшава — Вена проектировщиком железнодорожных депо, но проработал там недолго. В 1876 году в Россию приехал очень деятельный американец русского происхождения Александр Бари . С Шуховым он познакомился еще в США, в Филадельфии, и именно разговоры с молодым инженером заставили Бари вернуться на родину предков. Основав в России собственное конструкторское бюро он тут же зазвал туда своего знакомого. Шухов сразу стал у него ведущим инженером и оставался им все дальнейшее время. «Моя личная жизнь и жизнь и судьба конторы были одно целое, — писал он потом в воспоминаниях, — ... Говорят А. В. Бари эксплуатировал меня. Это правильно. Юридически я всё время оставался наёмным служащим конторы. Мой труд оплачивался скромно по сравнению с доходами, которые получала контора от моего труда. Но и я эксплуатировал его, заставляя его выполнять мои даже самые смелые предложения! Мне предоставлялся выбор заказов, расходование средств в оговорённом размере, подбор сотрудников и найм рабочих.

Кроме того, А.В. Бари был не только ловкий предприниматель, но и неплохой инженер, умевший оценить новизну технической идеи. Кто из предпринимателей того времени взялся бы за сооружение в шесть месяцев павильонов Нижегородской выставки, если они, даже построенные, вызывали сомнения в надёжности? Приходилось терпеть несправедливости в оплате труда ради возможности инженерного творчества. «...Мое основное условие работы в конторе: выиграть по контракту выгодный заказ, причем за счет более низкой, чем у конкурентов, стоимости и более коротких сроков исполнения и при этом обеспечить конторе прибыль не ниже, чем у других контор. Выбор темы конкурса — за мной».

Тогда в стране только начался нефтяной бум. В нефтеносных регионах Каспия крутились огромные капиталы, и Бари перевел основную свою контору, вместе с Шуховым, в Баку. Отрасль технически находилась в самом примитивном состоянии, нефть часто выкачивали ведрами из колодцев, перевозили исключительно в бочках, на осликах, хранили в выкопанных земляных котлованах, перегоняли с помощью самых примитивных установках, напоминавших самогонные аппараты. Поэтому не стоит удивляться тому, что наиболее прогрессивные нефтепромышленники, во главе с миллионерами Нобелями, Кокоревым, Лианозовым и другими сразу загрузили фирму заказами.

Гиперболоидная башня конструкции В. Г. Шухова в Николаеве. Фото: Commons.wikimedia.org

Главной проблемой, стоявшей перед нефтяниками, была тогда транспортировка. Нефтедобыча росла такими темпами, что ослики не успевали размножаться и их банально не хватало. Поэтому первым заказом было проектирование и прокладка для компании братьев Нобель первого в Европе нефтепровода. Шухов блестяще справился с поставленной перед ним задачей. Для того, чтобы избежать саботажа и диверсий местного населения, наживавшегося на ослиной транспортировке, трубы были закопаны на двухметровую глубину, а на насосных станциях и вдоль трубопровода были поставлены казаки, отражавшие набеги недовольных осло- и муловладельцев. Начинался он в самом центре Балахан, откуда шел до нобелевского нефтеперерабатывающего завода в Черном городе. На случай аварий или пожара на линии длиной около 13 километров было оборудовано 8 пожарных постов. Диаметр трубы был равен 3 дюймам (7,62 сантиметров), а продукт, подгоняемый специальными насосами, шел по ней со скоростью 1 метр в секунду. За сутки через нефтепровод прокачивалось до 1300 тонн нефти. Только за декабрь 1878 года по нему было перекачано 841 150 пудов нефти. В результате стоимость транспортировки от скважины до завода удалось довести сначала до 10 копеек (против 35 в бочке), а потом и вообще до полукопейки за пуд. Позже Людвиг Нобель писал об этом детище Шухова: «Какое значение имела эта первая железная труба... показывает тот факт, что перекачка нефти по ней обходилась менее 1 копейки за пуд, тогда как перевозка ее в арбах — до 9 копеек с пуда. Принимая во внимание, что для выделки одного пуда керосина требуется три пуда нефти, расходы заводчика уменьшились на 25 копеек с пуда». Вложенные Нобелями в трубопровод деньги, с учетом затрат на казаков и пожарников, вернулись меньше чем за год. Следующим шагом была прокладка Шуховым уже «керосинопровода» от завода до порта. Прознав об этом, собственные трубы стали заказывать и другие промышленники. Уже в 1879 году Шухов построил второй нефтепровод, протяженностью 12 километров, теперь по заказу купца Лианозова. В следующие три года он проложил еще три трубы по маршрутам Балаханы — Суруханский завод, Суруханский завод — Зыхская коса, Балаханы — Чёрный город.

Следующей проблемой, поставленной перед инженером опять же настырными Нобелями, было хранение и сбережение. Для равномерной и постоянной загрузки их гигантского нефтяного добывающе-перерабатывающего комплекса требовались большие хранилища. Ранее Бакинские нефтедобытчики хранили запасы своего сырья в специальных прудах под открытым небом. Такая примитивная технология хранения серьезно настроенных предпринимателей могла удовлетворить только на самом раннем этапе, но делать ставку на «озерные хранилища» было никак нельзя. Мало того, что часть нефти из таких, практически естественных, хранилищ просто пропадала, так они еще весьма часто горели. В США металлические специализированные нефтехранилища уже существовали, но они Нобелей не устраивали. Это были огромные, страшно дорогие и тяжелые прямоугольные железные сооружения, возводившиеся на мощном фундаменте. Инженер Шухов, уже достойно показавший свои таланты, и тут порадовал братьев. Спроектированное им цилиндрическое нефтехранилище с конической или плоской крышей и тонким дном возводилось на специально подготовленной подушке из обычного песка. Оно было значительно легче американского аналога за счет гениального Шуховского ноу-хау: толщина стенок в нем была непостоянной: у основания, где давление было наибольшим, они были значительно толще, чем наверху. Сам Шухов об этом в своей книге «О расчете нефтяных резервуаров» писал: «резервуар с переменной толщиной стенок имеет наименьший вес при условии, что объем всего железа дна и покрытия равен объему всего железа в стенках, необходимого для восприятия растягивающих усилий в поясах». Точные расчеты позволили ему максимально оптимизировать конструкцию. Высота хранилища была 11,4 метра, толщина листов металла, из которых оно клепалось, составляла 4 миллиметра (против 5 миллиметров у немцев и 6,35 — у американцев), вместимость — 160 000 пудов (примерно 2600 тонн) керосина. Все это, плюс еще множество инноваций, приводило к тому, что Шуховские хранилища, при одинаковой емкости, были дешевле американских на треть и значительно надежнее. Первое построили на деньги Людвига Нобеля на Балахнинских промыслах, там, где начинался нобелевско-шуховский нефтепровод. В самое короткое время они стали де-факто мировым стандартом. Только в России и только до 1917 года было построено более 20 000 хранилищ системы Шухова. Мировым стандартом они остались и по сию пору. Именно так: за прошедшие почти полтора столетия эти конструкции почти не изменились, настолько совершенными их создал Шухов.

Хранили в них и не только нефтепродукты. Если помните, в кинофильм «Белое Солнце пустыни» красноармеец Сухов сохранил жизни восьми жен бандита Абдулы именно в Шуховских нефтехранилищах.

Первые в мире металлические танкеры были построены тоже Нобелями, но заказали они их не Шухову. Обрусевшие шведы не верили, что в России даже самый гениальный инженер может создать путное морское или речное судно. Поэтому их «наливные баржи» конструировали и строили в Норвегии. Но когда русские купцы увидели, какие прибыли Нобели извлекают из своей нефтяной флотилии, они уже обратились к Бари, точнее — к Шухову. И он, на зависть Нобелям, разработал значительно более надежные, чем норвежские, отечественные танкеры. В 1885 году он, по заказу судовладельцев Баранова и Шитова построил две наливные баржи грузоподъемностью 640 и 800 т. Баржи были сравнительно маленькими, 70 м в длину и 10 в ширину. Однако уже к концу века размеры шуховских танкеров выросли до 150-170 м, а грузоподъемность — до 1600 т.

Установка В. Г. Шухова для термического крекинга нефти, 1931. Фото: Commons.wikimedia.org

Но главным подарком, который сделал нефтяникам Шухов, был, конечно, разработанный им крекинг-процесс, с помощью которого при перегонке из нефти можно было получать не только керосин, но и массу других ценных продуктов: бензин, моторные масла, соляру, мазут, асфальт, гудрон и целую кучу других полезных углеводородов. И все это в непрерывном процессе, без остановки для загрузки новой порции сырья и выгрузки отходов, что до того было просто немыслимо. Шухов запатентовал крекинг в 1891 году (патент Российской империи № 12926 от 27 ноября 1891 года). Хотя первую крекинг-установку для тех же Нобелей он построил двумя годами раньше.

В 1885 году компания Бари приняла участие в конкурсе на создание в Москве общегородского водопровода. За три года Шухов со товарищи полностью спроектировал систему водоснабжения второй столицы империи. Вместе с группой гидрогеологов он лично изъездил окрестности города для того, чтобы найти подходящие источники. Ими стали мытищинские ключи в бассейне Яузы.

Бари постоянно расширял свою деятельность и открывал отделения своей конструкторской конторы в крупнейших городах России. А Шухов требовал от него все новых и более сложных заданий. В начале 1890-х он погрузился в строительное дело, начав с проектирования железнодорожных мостов. За последующие годы в России по проектам Шухова их было построено 417. Это не значит, конечно, что он проектировал по 10 мостов в год, просто инженер создал несколько стандартных проектов экономичных и быстровозводимых мостов, которые в короткий срок можно было подогнать практически под любые условия.

Примерно тогда же он увлекся и тем, чем мы восхищаемся по сию пору — изумительными шуховскими потолочными стеклянными перекрытиями. В 1890 году в Москве был объявлен конкурс на постройку нового здания Верхних торговых рядов. Победил совместный проект архитектора Померанцева и инженеров Шухова и Лолейта. Владимир Григорьевич в нем отвечал, в частности, и за перекрытия галерей. Когда в 1893 году ряды, сейчас нам известные как ГУМ, открыли, люди ходили по ним задрав головы: настолько фантастически прекрасны были ажурные, будто бы сплетенные из воздуха, гигантские стеклянные потолки.

Металло-стеклянные перекрытия ГУМа конструкции Шухова, Москва, 2007. Фото: Commons.wikimedia.org

До этого времени Шухов в московской среде считался убежденным холостяком. Хотя романы время от времени крутил. В 1885 году он познакомился с будущей звездой МХАТа и будущей женой Чехова 18-летней Ольгой Леонардовной Книппер , однако знакомство это ни к чему не привело. Из-за чего именно произошел разрыв, нам неизвестно, но сама Книппер-Чехова потом в своих воспоминаниях писала: «Я вступала на сцену с твердой убежденностью, что ничто и никогда меня не оторвет от нее, тем более, что в личной жизни моей прошла трагедия разочарования первого юного чувства...». При этом она не уточнила, кто был виновником разочарования. А в 1886 году Шухов «закрутил» новый роман, теперь уже с молоденькой провинциальной бесприданницей, дочерью железнодорожного доктора, тоже 18-летней Анной Николаевной Мединцевой . Инженер познакомился с ней во время служебной поездки в Воронеж. И сразу влюбился в эту юную зеленоглазую красавицу. Анна ответила ему взаимностью, ее родители были совсем не против такой удачной партии, однако категорически против была мать Шухова. Владимир послушался строгую родительницу и постарался забыть девушку. Не тут-то было. Промучившись два года он, втайне от матери, привез Анну в Москву и поселил в специально снятой четырехкомнатной квартире на Новой Басманной улице. Больше пяти лет они жили гражданским браком, сначала тайно, а потом все более открыто. Наконец в 1894 году мать Владимира сдалась и дала свое благословение на брак, который состоялся незамедлительно. Шухов ни разу потом не пожалел о сделанном. Анна прожила с ним долгую жизнь, принесла супругу двух дочерей и трех сыновей и помогала ему даже в самые тяжелые времена, которые были уже не за горами.

Строительство овального павильона с сетчатым стальным висячим покрытием для Всероссийской выставки 1896 года в Нижнем Новгороде, фотография А. О. Карелина, 1895. Фото: Commons.wikimedia.org

Но пока же у инженера случались одни удачи, причем одна за другой. В 1896 году он разработал и запатентовал новую, принципиально новую схему паровых котлов — водотрубную. Вскоре он получил за них золотую медаль на Всемирной выставке в Париже. В 1895 он получил патент на свои «сетчатые перекрытия в виде оболочек». Для проведения Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде в 1896 году компания Бари выстроили восемь больших выставочных павильонов, четыре из которых были покрыты висячими стеклянными потолками, а четыре других — цилиндрическими.

Но настоящим гвоздем выставки стал первый «гиперболоид» Шухова: огромная, 27 метров в высоту (9 этажей) водонапорная башня, в которой тяжеленный бак прочно держался на призрачной легковесной сетчатой изящной конструкции из тонких металлических стропил.

Если взять два кольца, соединить их серией параллельных равновеликих строп, а затем повернуть кольца относительно друг друга, то абсолютно прямые стропы образуют в пространстве кривую фигуру — однополостной гиперболоид. Это волшебное превращение прямых линий в объемные кривые фигуры восхищало Шухова еще в училище, но до поры он не мог себе представить, во что полезное его можно претворить. Система была хоть и красивая, но не прочная. Решение, посетившее Шухова в середине 1990-х было гениально простым. Шухов просчитал, насколько прочной будет конструкция, если в ней стропы, повернутые относительно оснований, скажем, вправо, компенсировать такими же, только повернутыми в противоположную сторону. Результат воистину превзошел все ожидания: получившаяся сетчатая гиперболическая конструкция была не только удивительно изящной, но и столь же удивительно прочной. При этом она обладала еще двумя сказочными особенностями: сказочной простотой и сказочной же дешевизной. Для ее постройки требовались лишь металлические кольца оснований, прямые металлические рейки и крепежные детали.

Построенная для выставки водонапорная башня держала на себе бак, в котором находилось 114 тысяч литров воды. На ее вершине была устроена смотровая площадка, на которую можно было попасть, поднявшись по винтовой лестнице. Башня обеспечивала водой всю выставку, а после закрытия ее выкупил и перевез в свое поместье Полибино под Липецком богатый помещик Нечаев-Мальцев. Там она стоит и по сию пору, охраняемая государством как памятник архитектуры и техники. После выставки компанию Бари завалили десятками заказов на строительство подобных башен во всех концах империи. И каждую башню Шухов, чуть по другому повернув стропила, изменив форму оснований, использовав вместо кругов — овалы, делал непохожей на другие. Самой большой из таких гипербалоидных башен стал 68-метровый (22 этажа) красавец Аджигольский маяк, построенный в 80 километрах от Херсона. И он тоже благополучно дожил до наших дней.

Разработанными Шуховым стеклянными потолками самых различных форм были в начале прошлого века только в Москве покрыты пассаж купчихи Веры Фирсановой («Петровский пассаж»), Музей изящных искусств ((ГМИИ им. Пушкина), гостиница «Метрополь», Московский главный почтамт, Бахметьевский гараж (центр современной культуры «Гараж»), Брянский (Киевский) вокзал и еще множество строений.

Шуховский металло-стеклянный дебаркадер Киевского вокзала в Москве. Фото: Commons.wikimedia.org

Во время первой мировой войны фирма Бари переключилась на военные заказы. Шухов в это время проектировал морские мины, батопорты морских доков, платформы для тяжелой артиллерии. Тут инженер опять же проявлял настоящие чудеса изобретательности. Например, он создал поворотную артиллерийскую платформу, которая спокойно вращалась одним солдатом и за полчаса превращалась из стационарной в платформу транспортную.

Революцию Шухов принял относительно спокойно. Бари, конечно, сразу эмигрировал. Он настойчиво звал за собой и главного инженера, однако тот так и не согласился. Так же он отклонил и многочисленные предложения различных западных компаний, мечтавших заполучить себе гениального русского. Шухов твердо знал, что новая власть, какой бы она не была, не сможет обойтись без инженеров, техников, механиков и конструкторов, а значит, без куска хлеба он не останется. «Мы должны работать и работать независимо от политики. Башни, котлы и стропила нужны, и мы будем нужны», — писал он в своем дневнике.

Проект башни на Шаболовке 1919 года. Фото: Commons.wikimedia.org

Частично Шухов оказался прав. По крайней мере, большевики отнеслись к нему довольно лояльно. Контора Бари была национализирована и превращена в организацию «Стальмост» (сегодня — «ЦНИИ Проектстальконструкция»).

Рабочие избрали Шухова директором фирмы. Молодое государство сразу завалило компанию заданиями на постройку новых башен, мостов, перекрытий, резервуаров, трубопроводов, буровых, кранов и прочая, прочая, прочая.

Но полностью принимать Советскую власть гордый инженер не спешил. Более того, он не скрывал, что благословил сыновей на участие в Белом движении. Достаточно прохладным отношением отвечала ему и власть. В сентябре 1918 года его выселили из собственного дома на Смоленском бульваре, и он вынужден был с семьей переселиться в контору. Здесь они жили до переезда в квартиру сбежавшего Бари.

Но несмотря на все это инженер продолжал усердно работать. Если почитать его дневники, можно понять, что им двигало в эту сложную эпоху, что держало в стране и зачем он так старался, фактически — на благо большевиков. Шухов твердо верил, что большевизм возник как следствие развала страны. Стало быть, если ликвидировать этот развал, то и большевизм ликвидируется. И он отважно боролся единственным ему известным способом — хорошей и качественной работой. Поэтому, как бы ни пытались его противники во все следующие годы обвинить «буржуазного спеца» в саботаже или промышленной диверсии, им это до конца так ни разу и не удалось: во всех работах Шухова буквально ни к чему просто невозможно было придраться, даже при возникавшем у некоторых очень сильном желании. До конца не удавалось, а вот не до конца — сколько угодно. Ему припоминали и то, что он дружил с Колчаком, и то, что сыновья сражались с большевиками, при этом младший сын погиб, а один раз даже почти расстреляли. Спасла башня.

Молодой Республике Советов срочно требовался рупор, с помощью которого она смогла бы доносить свои идеи дол мирового пролетариата. В самом конце июля 1919 года тезка Шухова Владимир Ленин подписал постановление Совета рабоче-крестьянской обороны, по которому Народному комиссариату почт и телеграфов предписывалось «для обеспечения надежной и постоянной связи центра Республики с западными государствами и окраинами Республики установить в чрезвычайно срочном порядке в г. Москве радиостанцию, оборудованную приборами и машинами наиболее совершенными и обладающими мощностью, достаточной для выполнения указанной задачи». Еще за несколько месяцев до этого постановления Шухов предложил новому правительству проект девятисекционной гиперболоидной башни, высотой 350 метров и весом 2200 тонн. Для сравнения, Эйфелева башня тогда имела высоту 305 метров, а весила в три раза больше. Проект, после постановления был принят, но в усеченном варианте. В стране было тяжело с железом, поэтому решено было ограничиться шестью секциями общей высотой 150 метров. При этом вес всей конструкции сокращался до вообще почти символических 240 тонн. 22 августа Государственное объединение радиотелеграфных заводов подписало с Шуховым договор на постройку башни. По нему работы должны были начаться в районе Шаболовки 29 августа и завершиться ровно через 8 месяцев, 29 марта 1920 года. Одновременно Шухов составил проекты еще 8 башен, высотой от 175 до 350 метров, поскольку предполагалось, что Шаболовская будет в стране первой, но отнюдь не единственной.

Но даже 220 тонн хорошего железа для первой башни достать было в воющей стране крайне сложно. Начало работ постоянно откладывалось. Потребовалось личное указание Ленина для того, чтобы Военный комиссариат начал выделять необходимые материалы. Работы по сооружению башни начались 14 марта 1920 года. Качество железа было далеким от совершенства и Шухову приходилось буквально налету перекраивать проект, приспосабливая его под реальное положение.

Башня на Шаболовке. Фото: Commons.wikimedia.org / Ivtorov

Секции, каждая — высотой в 25 метров, собирались на земле и потом, с помощью лебедок, поднимались наверх. В своих тетрадях Шухов писал: «Прессов для гнутья колец нет. Полок 4 дюйм х 0,5 дюйм нет. Тросов и блоков нет. Дров для рабочих нет... В конторе холод, писать очень трудно. Чертежных принадлежностей нет... Артель наша распадается. И.П.Трегубов полон негодования на малое вознаграждение. Он не скрывает своего насмешливого презрения ко мне как к лицу, не умеющему наживать и хапать... Неполучение пайка ставит в невозможные условия наши работы.... Верхолазы получают один миллион в день. Считая на хлеб — это 7 фунтов (2,8 кг., — В.Ч.), или менее 25 копеек за работу на высоте 150 метров...»

Тем не менее, строительство шло вполне успешно. До тех пор, пока не пришло время подъема 4 секции. «29 июня 1921 года, — записал в дневнике Шухов. — При подъеме четвертой секции третья сломалась. Четвертая упала и повредила вторую и первую в семь часов вечера». По счастливому случаю, никто из рабочих не пострадал. А вот строительство надо было начинать практически заново.

Комиссия, созданная для расследования аварии, в которую входили лучшие инженерные умы, пришла к выводу, что причиной стало плохое качество металла. В акте прямо было записано: «Проект безупречен». Но для новой власти мнение «бывших» значило мало, и Шухова начали вызывать на допросы в ВЧК. Наконец 30 июля 1921 года он записал в дневнике: «Приговор Шухову — условный расстрел». Это значит одно: пока достраиваешь башню, что больше никто другой сделать не может, — живешь, а там — посмотрим. Теперь любая ошибка могла стоить инженеру жизни. Но ошибок не было, и 19 марта 1922 года работа была с успехом сдана государственной комиссии.

В отличие от Эйфелевой башни, которую большинство парижан и практически вся мировая интеллигенция после постройки жутко ругали, называя безвкусной, уродливой, механистичной и даже позорной, шаболовское творение Шухова было принято практически сразу всеми. Москвичи полюбили ее сразу и бесповоротно, газеты рассыпались хвалебными статьями, и только архитекторы многозначительно молчали. Возвышавшуюся над городом башню сразу записали в одну из главных достопримечательностей столицы, наравне с кремлевскими Царь-пушкой и Царь-колоколом. Расстрел инженера пришлось отложить на неопределенное время.

Прочность конструкции, созданной Шуховым, была подтверждена в 1939 году, когда почтовый самолет задел толстый трос, протянутый под углом от вершины башни до земли, и там закреплен на бетонном основании. В результате трос вырвало из основания, самолет упал в соседнем дворе, а башня так и осталась стоять как ни в чем не бывало. Экспертиза показала, что ей даже не нужен ремонт.

После окончания гражданской войны и объявления НЭПа страна начала, наконец, восстанавливаться. И Шухов активно участвовал в этом восстановлении. С его именем связаны все крупнейшие стройки страны: Магнитка, Кузнецкстрой, Челябинский тракторный, завод «Динамо». В 1931 году инженер запустил в Баку первый в СССР нефтеперерабатывающий завод «Советский крекинг». Он восстанавливал разрушенные мосты, нефтепроводы, строил для плана ГОЭЛРО гиперболоидные высотные опоры ЛЭП и даже принимал участие в проектировании Московского метро. В 1928 году его избрали членом-корреспондентом АН СССР, а в 1929-м — ее почетным членом.

Баллотироваться в действительные члены 80-летний уже инженер категорически отказывался по принципиальным соображениям. Несмотря на прохладное отношение к большевизму, все свои патенты и гонорары по ним он передал государству. Между тем, один только патент на крекинг-процесс в США комиссия Синклера, — конкурента Рокфеллера по нефтяному бизнесу, — оценила в несколько десятков тысяч долларов (по сегодняшнему курсу — несколько миллионов), которые Шухов принять категорически отказался, заявив: «Я работаю на государство и ни в чем не нуждаюсь».

Гиперболоидные сетки шуховских башен на Оке, вид снизу, 1989 год. Фото: Commons.wikimedia.org / Igor Kazus

Последним крупным проектом Владимира Шухова было выправление одного из двух минаретов знаменитого медресе Улугбека в Самарканде. Построенный еще в 1417 году он, после довольно сильного землетрясения в начале XX века, стал постепенно отклоняться от вертикальной оси. К началу 1920-х годов отклонение было уже хорошо заметно глазом и составило более полутора метров. Во избежание возможного падения его тогда закрепили тросами. В 1932 году Шухов взялся исправить ситуацию. Под его руководством бригада рабочих с помощью домкратов, лебедок и тросов за три дня вернула минарет в строго вертикальное состояние. В каком он продолжает пребывать и сейчас.

Мама Шухова обладала фантастической интуицией. Незадолго до смерти в 1920 году она увидела ужасный сон: фамильный склеп, а в нем — объятый пламенем сын Володя. Сон оказался вещим, правда, сбылся он спустя без малого 19 лет. 29 января 1939 года Шухов, как обычно, утром побрился и обильно побрызгался одеколоном. После чего неловко повернулся, и опрокинул на себя горящую свечу. Пропитанная одеколоном рубашка немедленно вспыхнула. 85-летний Владимир Шухов был доставлен в больницу с обширнейшими ожогами. Через пять дней, 2 февраля 1939 года он скончался. Похоронили инженера Шухова на кладбище Новодевичьего монастыря.

А еще Владимир Григорьевич Шухов любил спорт, велосипедом владел на уровне профессионального спортсмена и участвовал в соревнованиях. Страстно увлекался фотоделом и оставил после себя великое множество альбомов с фотографиями. Был заядлым театралом и даже построил для нового здания МХАТ в Камергерском переулке уникальную многоуровневую вращающуюся сцену.

Шуховские гиперболоидные башни продолжают строить до сих пор и будут строить еще долго, настолько совершенна их конструкция. Одна из последних значительных, высотой 610 метров, была построена в 2009 году в Гуанчжоу (Китай). На выставке «Инженерное искусство» в центре Помпиду в Париже именно ее изображение использовалось как логотип.

Перекрытие-оболочка двора Британского музея (реконструкция), 2000 Фото: Commons.wikimedia.org / Andrew Dunn

На выставке «Лучшие конструкции и сооружения в архитектуре XX века», прошедшей в 2003 году в Мюнхене, был установлен ее позолоченный шестиметровый макет. А в 2006 году 160 участников Международной конференции «Heritage at Risk. Сохранение архитектуры XX века и Всемирное наследие» из 30 стран мира в своей декларации призвали включить этот «шедевр русского авангарда» в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

В 1999 году знаменитый архитектор Норман Фостер за сетчатое перекрытие двора Британского музея получил привилегии пожизненного пэра и титул Лорда. И он никогда не скрывал, что вдохновляли его в работе именно шуховские конструкции. В день 150-летия великого русского инженера он прислал в адрес руководства фонда по реставрации Шуховской башни письмо:

«Владимир Григорьевич Шухов был одним из величайших инженеров-строителей начала двадцатого века и, несомненно, ведущим инженером своей эры в России. Он был инициатором применения совершенно новых строительных систем, создав гиперболоидные конструкции двойной кривизны.

Радиобашня на Шаболовке, построенная в 1919 −1922 годах — это его шедевр. Эта конструкция великолепна и имеет величайшее историческое значение. В то время филигранная сетчатая конструкция была самым что ни на есть выражением технического прогресса — символом веры в грядущее.

... Я очень надеюсь, что Москва осознает свою возможность вернуть этому величественному шедевру принадлежащий ему по праву статус »