Институциональный дискурс представляет собой общение в заданных рамках статусно-ролевых отношений. Применительно к современному обществу можно выделить следующие виды институционального дискурса: политический, дипломатический, административный, юридический, военный, педагогический, религиозный, мистический, медицинский, деловой, рекламный, спортивный, научный, сценический и массово-информационный. Этот список можно изменить или расширить, поскольку общественные институты существенно отличаются друг от друга и не могут рассматриваться как однородные явления, кроме того, они исторически изменчивы, могут сливаться друг с другом и возникать в качестве разновидностей в рамках того или другого типа. Например, проблематично говорить об институциональном дискурсе нумизматов или рыбаков.
Институциональный дискурс выделяется на основании двух системообразующих признаков: цели и участники общения. Цель политического дискурса - завоевание и удержание власти, педагогического дискурса - социализация нового члена общества, медицинского дискурса - оказание квалифицированной помощи больному и т.д. Основными участниками институционального дискурса являются представители института (агенты) и люди, обращающиеся к ним (клиенты). Например, это учитель и ученик, врач и пациент, политик и избиратель, священник и прихожанин. Участники институционального дискурса весьма отличаются по своим качествам и предписаниям поведения: отношения между солдатом и офицером имеют множество принципиальных отличий, например, от отношений между потребителем и отправителем рекламы. Есть разная степень открытости дискурса, например, клиенты в рамках научного, делового и дипломатического дискурса не отличаются от агентов, в то время как клиенты политического, юридического, медицинского, религиозного дискурса обнаруживают резкое отличие от агентов соответствующего дискурса. Следует заметить, что противопоставление персонального и институционального дискурса - это исследовательский прием . В действительности мы достаточно редко сталкиваемся с абсолютно безличным общением. Вместе с тем для каждого вида институционального дискурса характерна своя мера соотношения между статусным и личностным компонентами. В педагогическом дискурсе доля личностного компонента достаточно велика (она различается и в лингвокультурном отношении, например, в российских и американских школах приняты разные режимы общения учителя и ученика, в нашей стране традиционно отношения между школьниками и учителями являются более близкими, чем в США, но, с другой стороны, там менее формализованы отношения между студентами и преподавателями университетов, чем в России). В научном и деловом дискурсе личностный компонент выражен значительно меньше, хотя, например, последнее время традиционные безличные обороты реже употребляются в жанрах научных статей и монографий на русском языке .
Моделируя институциональный дискурс, можно выделить четыре группы признаков:
1) конститутивные признаки дискурса получили достаточно полное освещение в работах по социолингвистике и прагмалингвистике. Эти признаки включают участников, условия, организацию, способы и материал общения, т.е. людей в их статусно-ролевых и ситуационно-коммуникативных амплуа, сферу общения и коммуникативную среду, мотивы, цели, стратегии, канал, режим, тональность, стиль и жанр общения и, наконец, знаковое тело общения (тексты и/или невербальные знаки).
2) признаки институциональности фиксируют ролевые характеристики агентов и клиентов институтов, типичные хронотопы, символические действия, трафаретные жанры и речевые клише. Институциональное общение - это коммуникация в своеобразных масках. Именно трафаретность общения принципиально отличает институциональный дискурс от персонального.
3) признаки типа институционального дискурса: специфика институционального дискурса раскрывается в его типе, т.е. в типе общественного института, который в коллективном языковом сознании обозначен особым именем, обобщен в ключевом концепте этого института (политический дискурс - власть, педагогический - обучение, религиозный - вера, юридический - закон, медицинский - здоровье и т.д.), связывается с определенными функциями людей, сооружениями, построенными для выполнения данных функций, общественными ритуалами и поведенческими стереотипами, мифологемами, а также текстами, производимыми в этом социальном образовании.
4) нейтральные признаки институционального дискурса включают общедискурсивные характеристики, типичные для любого общения, личностно-ориентированные признаки, а также признаки других типов дискурса, т.е. транспонированные признаки .
Для описания конкретного типа институционального дискурса рассмотрим его следующие компоненты:
1) участники дискурса - представители той или иной социальной группы, вступающие в общение и исполняющие определённые коммуникативные роли. Разновидности коммуникативных ролей напрямую зависят от вида дискурса.
2) хронотоп - время и место коммуникативных контактов;
3) цель дискурса - предполагаемый результат коммуникации, обусловленный причинами конструирования и реализации дискурса;
4) система базовых ценностей определяется миссией конкретного институционального дискурса и характерными для сферы его функционирования профессиональными кодексами;
5) способы общения - избираемые участниками дискурса стратегии и тактики. Под коммуникативной стратегией понимается план оптимальной реализации коммуникативных намерений, учитывающий объективные и субъективные факторы и условия, в которых протекает акт коммуникации и которые в свою очередь обусловливают структуру текста. Каждая стратегия дискурса реализуется благодаря использованию определённого набора тактик. Тактика - это конкретный этап реализации коммуникативной стратегии, определяемый интенцией говорящего, эксплицированной совокупностью приёмов, обусловливающих применение языковых средств;
6) тематика институционального дискурса;
7) жанры институционального дискурса - это формализованные конструкты стереотипных практик, получающие свое выражение в ритуальных актах, административных процедурах, речевых и письменных формах;
8) прецедентные (культурогенные) тексты как структурные компоненты институционального дискурса представляют собой письменные и устные источники, на основе которых выстраивается весь корпус внутренней и внешней институциональной коммуникации, определяются ее миссия, кредо, базовые стратегические установки, нормативные положени, главные правила статусно-ролевой игры;
9) дискурсивные формулы - своеобразные обороты речи, свойственные общению в соответствующем социальном институте .
Таким образом, институциональный дискурс - это устойчивая система статусно-ролевых отношений, сложившаяся в коммуникативном пространстве жизнедеятельности определенного социального института, в рамках которой осуществляются властные функции символического принуждения в форме нормативного предписания и легитимации определенных способов мировидения, мирочувствования, векторов ценностных ориентаций и моделей поведения.
институциональный дискурс стилистический публитистический
Высокая культура речевой коммуникации в сфере деловых отношений предполагает взаимное соблюдение каждой из участвующих в коммуникации сторон некоторых правил. Одна сторона - это обращающиеся в инстанции клиент, пациент, плательщик, потребитель, проситель и т.д. Любой носитель языка в окружающем его обществе выступает время от времени в разных инстанциях (нередко называемых учреждениями) в той или иной роли и накапливает опыт построения определенных типов общения. Различные коммуникативные амплуа различаются между собой по ряду признаков.
Другая сторона - это лицо, представляющее официальную инстанцию (институцию), ее сотрудник. В русском языке для обозначения официальных представителей некоторых институций мы пользуемся словами клерк , инспектор , секретарь , менеджер и др. От официальных представителей, помимо специальной подготовки, твердого осознания своих профессиональных обязанностей и глобальных целей своей и общей деятельности организации, требуется, в идеале, воспитанность и доброжелательность, владение методами межличностного общения в деловой сфере, т.е. умение работать с клиентами и с конкурентами, а также с различной информацией, представленной в самых разных формах, для решения профессиональных и социальных задач.
Глубокая профессиональная компетентность в сфере делового общения (письменного и устного), о которой пойдет речь в данной книге, предполагает умение обращаться с разнообразными, но особого рода текстами, объединенными рядом характеристик, позволяющих говорить об институциональном дискурсе. Что же такое дискурс и что есть институциональный дискурс?
До некоторого времени основным и наиболее распространенным, а в рамках школьной программы традиционным, для обозначения совокупности особенностей языка, обусловленных сферой его употребления и главными функциями, являлся термин "функциональный стиль". К функциональным стилям принадлежат публицистический, официально- деловой, разговорный, научный стили и язык художественной литературы (о признаках отдельных функциональных стилей и различиях между ними см. подробнее в гл. 3 учебника).
В последние десятилетия лингвисты, социологи, философы, психологи для обозначения явлений языкового взаимодействия в различных условиях, т.е. того или иного применения языка, для осмысления разговорной практики и форм речевого общения все чаще пользуются термином дискурс. Термин этот многозначен, поэтому его использование в современной лингвистике заставляет нас внести некоторые пояснения.
С одной стороны, дискурс близок по смыслу к понятию "текст", однако он "подчеркивает динамический, разворачивающийся во времени характер языкового общения; в противоположность этому, текст мыслится преимущественно как статический объект, как результат языковой деятельности" . То есть дискурс - это продукт речевой деятельности, способ создания текста в определенных социальных, ментальных и прагматических условиях; более всего он сближается с понятием "высказывание". Дискурс следует изучать на основе анализа определенных форм деятельности, результатом которой являются выступления, интервью, репортажи и т.п.
В различных определениях дискурса приводится разный по объему перечень определяющих его признаков. Так, в определении, данном
Э. Бенвенистом, особенно акцентируются социальная обусловленность дискурса как организации системы речи, важность конкретных участников акта - говорящего и слушающего, коммуникативное намерение, т.е. решаемая при общении прагматическая задача . То есть, по сути, конечный речевой продукт зависит от того, кто для кого и с какой целью его выстраивает.
Некоторые исследователи расширяют круг тех обстоятельств, сочетанием которых обеспечивается тот или иной акт употребления языка - от брошенной вскользь реплики до произведения высокой художественной ценности. Б. М. Гаспаров причисляет к этим обстоятельствам не только коммуникативные намерения автора, его взаимоотношения с адресатами, но и общие идеологические черты и стилистический климат эпохи в целом, как и климат определенной среды и конкретных личностей, которым сообщение адресовано. По его мнению, в акте употребления языка проявляются также жанровые и стилевые черты сообщения и коммуникативной ситуации в целом, ассоциации с предыдущим опытом, если он проявляется по каким-то причинам в сфере данного языкового действия .
В. И. Карасик, представивший в своих работах весьма подробную разработку проблемы дискурса, рассматривает его с позиций социолингвистики, т.е. при анализе типичной речевой ситуации он учитывает принадлежность участников общения к некой социальной группе, характеристики коммуникантов и обстоятельства, или условия, общения . Это позволяет ему выделить два наиболее важных типа дискурса - личностно-ориентированный (персональный) и статусно-ориентированный.
Личностно-ориентированный дискурс позволяет говорящему раскрываться как личность, во всем богатстве его внутреннего мира и вне связи с его социально-ролевым статусом. Это наблюдается обычно в условиях обиходно-бытового общения и в произведениях художественной литературы и философско-психологических трактатах, что дает В. И. Карасику основание выделить две разновидности персонального дискурса - бытовой (обиходный) и бытийный. Бытовое общение представляется исследователю генетически исходным, т.е. первичным но происхождению, типом дискурса .
Статусно-ориентированный дискурс может иметь институциональный и неинституциональный характер. Неинституциоиальиый дискурс , например, отмечается в ситуациях общения с малознакомыми или незнакомыми людьми: Простите , вы не скажете , который час? Прошу прощения , а вы не знаете, как сегодня работает жилконтора? Если же говорящий выступает как представитель определенного социального института, то речь идет об институциональном дискурсе , т.е. об общении в соответствии с общественными нормами, в заведомо известных, регламентированных рамках статусно-ролевых отношений. Не случайно для обращения в самые различные инстанции, например в Госавтоинспeкцию, юридические и налоговые службы и т.д., в сети Интернет можно найти готовые формы и шаблоны документов с пропусками для внесения информации индивидуального характера в соответствии с конкретной ситуацией.
Изменение социально-ролевого статуса человека обязывает его к постижению правил общения в каждой новой для него сфере: медицинский дискурс будет несколько различаться при исполнении роли пациента (больного) ребенком и взрослым, и подростку придется при переходе из детской поликлиники во взрослую усваивать новый канон общения. Юристу, ставшему деканом, или директору завода, ставшему министром, также необходимо будет вносить коррективы в стереотипы общения.
В фильме "Собачье сердце" разговор, состоявшийся между профессором Преображенским и делегацией во главе с председателем домкома Швоидером, пришедшей для решения вопроса об уплотнении жильцов квартиры, отчетливо демонстрируется слабость позиции Швондера, не умеющего вести официальные беседы и ставить в известность жильцов о неприятных для них решениях домкома. Не случайно он повторяет слово в слово заготовленную фразу, которая, по его мнению, соответствует коммуникативной ситуации и поставленной прагматической задаче, и теряется, когда разговор выходит из запланированного русла. Профессор же, не желая реагировать адекватно, как того ожидали пришедшие, на невнятное по форме и сути изложение цели визита, с легкостью нарушает канон административного общения замечанием об отсутствии у пришедших калош, а затем перехватывает инициативу просьбой к пришедшим представиться и снять головной убор. Швондеру стоила немалых усилий попытка вернуть разговор в нужную колею.
Институциональный дискурс в современном обществе представлен такими подвидами, как политический, научный, деловой, административный, юридический, массово-информационный, медицинский, дипломатический, спортивный, педагогический, военный, рекламный и др. По мнению В. И. Карасика, для выделения институционального дискурса достаточно двух основных признаков - это цели и участники общения. К примеру, цель политического дискурса - завоевание и удержание власти, педагогического - социализация нового члена общества, медицинского дискурса - оказание квалифицированной помощи больному и т.д.
Хотя институциональное общение пары участников коммуникативной ситуации предполагает следование определенным трафаретам, регламентированным общественной практикой ролевым амплуа, оно, тем не менее, не может строиться исключительно по нормативным канонам. Возможны вкрапления элементов (проявлений) личностно-ориентированного дискурса, поскольку ничто человеческое не чуждо и самому строгому чиновнику (доктору, начальнику, прокурору), следующему букве закона. Доля личностного компонента может быть различной как в каждом из дискурсов - минимальная в дипломатическом дискурсе и обычно более ощутимая в педагогическом, так и в зависимости от характера и индивидуальной манеры общения участников коммуникации. Возможно и взаимопроникновение составляющих разных институциональных дискурсов: делового и юридического, массово-информационного и политического, педагогического и спортивного.
В качестве характеристик институционального дискурса исследователи называют также клишированность, т.е. стандартизированность, и отсутствие личностного, индивидуального начала, обязательное наличие говорящего, или автора, и адресата, диалогическую и монологическую его формы и т.д. Для институционального дискурса такими признаками становятся также некоторые символические речевые действия, стандартные формы и клише. Так, например, в справке, выдаваемой студенту в подтверждение его статуса учащегося СПбГУ, таким клише является подаваемая в виде столбца в левой части листа группа верхних реквизитов организации, выдавшей документ, а также фразы "по месту требования", указывающей на отсутствие ее конкретного предназначения, и словосочетания "настоящим подтверждается", с которого начинается основной текст справки.
Лингвистическая трактовка дискурса проявляется во внимании к его языковой стороне: дискурс представляет собой определенную совокупность социально обусловленных и функционально оправданных единиц языка - слов, выражений, грамматических конструкций, составляющих и оформляющих коммуникативное событие, речевой акт. Таким образом, на первое место выходят языковые средства - лексика, грамматика, стилистика и т.д. и их обусловленность условиями конкретного акта коммуникации.
Итак, рассматриваемая нами деловая коммуникация и представляющие ее тексты принадлежат в целом сфере институционального дискурса, но различные его подвиды - деловой, административный, юридический, дипломатический - могут быть дифференцированы в зависимости от цели и участников общения. Не случайно в области традиционной стилистики в официально-деловом стиле речи также выделяются отдельные подвиды: канцелярский подстиль, дипломатический, юридический.
Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М. : Перемена, 2002. С. 188-189.
Выделяя особенности профессиональной институциональной деятельности в Интернете, мы исходим из того, что язык Интернета, являясь функциональной разновидностью языка, опирается на функциональные стили реального общения, а значит, любые языковые явления в Интернете необходимо рассматривать в сравнении с «реальной» коммуникацией изучаемого языка.
Таким образом, рассматривая институт и институциональное общение в традиционном понимании, отметим, что «основной функцией института является решение определённой социально-значимой задачи с точки зрения групповых интересов» [Громова 2007: 40]. Институциональный дискурс, по определению В. И. Карасика, есть «специализированная клишированная разновидность общения между людьми, которые могут не знать друг друга лично, но должны общаться в соответствии с нормами данного социума» [Карасик 2002: 292]. При описании институционального дискурса В.И. Карасик считает целесообразным учитывать следующие его компоненты: участники; хронотоп (место и время); цель; ценности; стратегии дискурса, определяющиеся частными целями; материал (тематика); разновидности и жанры; прецедентные тексты; дискурсивные формулы (обороты речи, свойственные общению в соответствующем социальном институте) [Карасик 2002: 330-335].
Компонентом институциональности, объективного положения людей в сфере определённого вида деятельности является статусно-ориентированное общение. Статус - это положение человека в социальной системе, включающее его права и обязанности [Карасик 2002: 5], а социальная роль - это оценка статуса, намеренный выбор поведения, отвечающий ожиданиям общества [Карасик 2002: 107].
Таким образом, профессиональное общение в реальности строится по определённой модели, в которой каждому участнику отведена определённая роль, отвечающая ожиданиям остальных коммуникатнов. Так, в разговоре «врач-пациент», врач руководствуется вполне конкретными формулами обращения, направленными на получение или сообщение информации, прибегая к определённым стратегиям, таким как информативные, интерактивные, прагматические, диалоговые и риторические (подробнее см. [Жура 2008]).
Далее, существенным для институционального общения, по В.И. Карасику, оказывается разграничение двух типов ролей - агентов и клиентов. Агенты - это представители социальных институтов (врачи, юристы, преподаватели), клиенты - это люди, не связанные в коммуникативной диаде с социальными институтами (пациенты, клиенты адвокатов, учащиеся и др.) Агенты играют активную роль в подобных статусно-ролевых ситуациях общения, противопоставление агентов и клиентов позволяет выделить специальный и обыденный тип общения ([КеЬЬет 1988: 1186]; [Карасик 2002: 14]). Социальный статус человека выражается в виде социальной дистанции между участниками общения. Чем больше различие между социальным положением участников общения, тем более вероятно увеличение социальной дистанции между ними.
В психологии различают два аспекта идентичности личности: социальный и личностный [Киселёв, Смирнова 2001: 12]. Дистанционный план статуса выражается в «погашении» индивидуальных характеристик человека (личностного аспекта), занимающего определённую социальную позицию, и в актуализации отношений неравноправия между участниками общения (социального аспекта) [Карасик 2002: 15].
Однако, под влиянием интернет-среды институциональный дискурс обретает ряд характеристик, существенно отличающих его от традиционного прототипа.
Исследование интернет-среды позволило сформулировать общие признаки ИК, среди которых выделяются:
- 1) электронный сигнал как канал общения;
- 2) виртуальность;
- 3) дистантность, т.е. разделённость в пространстве и во времени;
- 4) опосредованность (осуществляется с помощью технического средства);
- 5) высокую степень проницаемости;
- 6) наличие гипертекста;
- 7) креолизованность компьютерных текстов;
- 8) передачу эмоций, мимики, чувств с помощью «смайликов»;
- 9) комбинацию различных типов дискурса;
- 10) специфическую компьютерную этику;
- 11) по преимуществу статусное равноправие участников [Галичкина 2001, 73-74].
Подчеркнем, что последний признак - статусное равноправие участников, - становится особенно важным для понимания речевого поведения участников институциональной ИК, в которой данный признак находит особое преломление.
Говоря об институциональной ИК, следует отметить, что отсутствие собеседника с детерминированным набором характеристик - начиная от возраста и заканчивая экспликацией профессиональных и фоновых знаний, - заставляет участников дискуссии варьировать стиль общения, отступая от традиционного правила сохранения статусной дистанции.
Другим фактором, подчиняющим себе ход коммуникации, является общая тенденция, сложившаяся в современной виртуальной институциональной среде. По наблюдениям исследователей, сама среда способствует сокращению дистанции между участниками коммуникации за счёт большей индивидуальной открытости. Так, А. Джойнсон пишет, что «при виртуальной коммуникации спонтанные сведения о себе сообщаются намного чаще, чем при живом общении» .
Интересно, что в книге Дж. Сэлмонс, посвящённой интерактивному ведению интервью в Интернете («Online Interviews in Real Time»), рассматривается традиционное представление об интервьюере как о человеке, который должен стараться избегать проявления личных качеств в процессе ведения беседы. Однако в советах, сформулированных относительно ведения интервью в Интернете, отмечается необходимость проявления как профессионального, так и личностного аспекта, умения создать доверительную, дружелюбную обстановку . По результатам исследования П.Б. О"Саливан, посвященного опосредованному компьютером взаимодействию, среди базовых элементов, способствующих установлению контакта между экспертом и клиентом, были выделены информативность, соответствие действительности и открытость [О"Саливан 2004: 427]. В исследованиях-ИК все чаще высказывается мысль о том, что информационная и фатическая функции коммуникации в Интернете тесно переплетены. По словам Р. Харгроува, «так называемая Информационная революция на самом деле не что иное, как Революция отношений» . Таким образом, институциональная профессиональная ИК характеризуется смешением признаков институциональности и персональности.
Далее, исследования, проводившиеся в сфере институциональной ИК, показывают, что виртуальная профессиональная коммуникация, по сравнению с «традиционной» коммуникацией, отличается большей степенью гетерогенности - в плане фоновых знаний, интенций, стиля и жанров общения. В частности, Н.Г. Асмус приводит данные анализа интернет-конференций и указывает на то, что, хотя виртуальная конференция имеет много общих черт с реальной научной конференцией, она обладает собственными характеристиками, присущими только ей [Асмус 2007]. Так, основной формой виртуальной коммуникации для сообществ специалистов, формирующих относительно замкнутые субпространства, организованные по профессиональной тематике, выступает дискуссия, понимаемая как публичный спор, направленный на выявление и сопоставление различных точек зрения на обсуждаемую проблему, которые позволяют найти оптимальный способ решения данной проблемы. Хотя профессиональный дискурс - в отличие от непрофессионального - предполагает выбор темы, требующей специальных знаний или соответствующей теоретической подготовки, виртуальное общение весьма часто осуществляется в неформальной обстановке людьми, которые имеют различный уровень образования и опыта. Таким образом, можно говорить о несовпадении фоновых знаний, которыми руководствуются участники при обсуждении профессиональной проблемы.
Это предположение также высказывает Н.Л. Моргун, которая считает, что общение через Интернет, в том числе участие в научных сетевых конференциях, характерно в большей степени для молодого поколения, не владеющего навыками институциональной коммуникации, что накладывает отпечаток на характер функционирования языка в сети [Моргун 2002: 7]. Следствием этого является определённая неформальность общения и размытость границ между личностно-ориентированным и статусно- ориентированным общением.
Аналогичным образом, Г.П. Немищенко отмечает, что установка на сиюминутный, одномоментный коммуникативный контакт изначально предполагает «необходимость снижения языковой «планки» текста, сближение его с массовым узусом, что не может не отражаться на речевом стандарте [Немищенко 2001: 130]. Нестандартная обстановка привлекает большее количество коммуникантов, так как даёт возможность в большей степени проявить себя. В то же время, соблюдение участниками сетикета (или сетевого этикета) поддерживает снисходительное отношение к новичкам и непрофессионалам и нередко способствует понижению уровня серьёзности дискуссии [Асмус 2007: 254].
Данная особенность является подтверждением более общей тенденции изменения в понимании социумом роли эксперта (специалиста, профессионала). Так, О.К. Ирисханова и Ю.Б. Мотро пишут о том, что «в эпоху совершенствования информационных технологий, когда знания довольно быстро становятся доступными широкой аудитории, растёт ответственность эксперта за предоставляемую им информацию и усиливается его «просветительская» роль, что, в свою очередь, требует от эксперта навыков публичных выступлений и умения подстраиваться под уровень знаний своего собеседника (аудитории) - в том числе, в условиях профессионального институционального общения» [Ирисханова, Мотро, 2009: 150]. При этом сами знания перестают быть прерогативой сугубо научного производства, превращаясь в инструмент усиления способности общества к практическому действию [Горохов 2007: 65]. В таком обществе специальные знания становятся социальным ресурсом, и в самых разнообразных формах входят в повседневную жизнь рядовых людей [Юдин 2006: 587].
В целом, анализ работ, затрагивающих вопросы институциональной ИК, показал, что современное исследование данного вида общения должно учитывать ряд моментов, отражающих специфику профессиональной ИК на данном этапе ее развития.
Во-первых, обмен экспертными знаниями, по-видимому, осуществляется в условиях некоторой «размытости» границ институциональности (и института) в интернет-общении, так как субпространство коммуникативного события - вследствие виртуальности, - выступает как сущность, относительно независимая от «материального» пространства института (организации).
Во-вторых, гетерогенность институциональной ИК характеризуется не только жанровым многообразием, но также континуальностью - в том смысле, что пространство каждого конкретного события ИК представляет собой континуум, в пределах которого сосуществуют несколько дихотомий: «институциональность - персональность», «монолог - полилог», «письменная речь - устная речь», «формальное общение - неформальное общение», «научная картина мира - обыденная картина мира» и др. «Скольжение» по этим дихотомиям, а следовательно, соотношение тех или иных характеристик коммуникации, может меняться в зависимости от многих факторов - характера сайта, социокультурных и личностных особенностей участников общения, области знаний, ролевых характеристик коммуникантов.
В-третьих, необходимо учитывать гипертекстуальность профессионального общения в Интернете. Будучи общей особенностью Интернета как среды, такая форма организации текста позволяет порождать и интерпретировать информацию не линейно, а вероятностно. Благодаря большому количеству ссылок на другие статьи, форумы, вложения, развёртывание информации происходит в несколько этапов и носит фрагментарный характер. Каждый из участников при каждом прочтении не просто интерпретирует текст, а как бы заново создаёт его. При этом, однако, следует учитывать, что направление «путешествия» по узлам гипертекста может быть задано самой структурой сайта, либо, в случае с форумом, медиатором. В институциональной ИК степень гипертекстуальности и заданность вектора развертывания- информации- зависит, с одной стороны, от формата интернет-общения (характера сайта), с другой - от уровня экспертности участников коммуникации, в том числе от их коммуникативной компетентности (особенно, в профессиональных форумах, интернет- конференциях).
В-четвертых, особенности интернет-среды обусловили появление ещё одной, связанной с гипертектуальностью, составляющей институциональной ИК, а именно семиотической полимодальности в сочетании с компрессией информации. Отсутствие личного контакта наряду с наличием широких технологических возможностей способствовало появлению эмотиконов и аватаров - паралингвистических средств выражения эмоций и невербальной информации об авторе, а требование интернет-сообщений быть лаконичными привело к выражению части информации посредством картинок, фото, схем и пр., способствующих, в свою очередь, фрагментарности коммуникации. Характер знаков и знаковых комплексов, сочетание семиотически разнородных образований (иконических, индексальных и символических), интенсивность и роль полимодальности - все это также обусловлено форматом институционального интернет-общения.
В-пятых, институциональный (профессиональный) дискурс предполагает обязательное участие эксперта / специалиста, профессионала. Оговорим, что вслед за О.К. Ирисхановой и Ю.Б. Мотро, показавшими на основе корпусного анализа, что значения и функционирование лексем эксперт, специалист, профессионал, знаток в русском языке и expert, specialist, professional в английском языке сближаются в обоих языках, мы рассматриваем данные слова как условные синонимы, объединяя соответствующие концепты под единым именем «эксперт» [Ирисханова, Мотро 2009: 158]. В любом виде коммуникации эксперт представляет собой| единичное проявление обобщенного
социального и дискурсивного конструкта, т. е. статус эксперта - это конвенционально закрепленная ментальная (концептуальная) структура, которая присутствует в сознании членов социума в том или ином виде, а также создается и поддерживается в ходе коммуникативной деятельности. Как правило, в институциональной коммуникации статус эксперта является относительно постоянной характеристикой, так как присуждается официальным лицом, органом, институтом и пр. Поддержание официального статуса эксперта предполагает наличие достаточно высокого уровня экспертности (знаний, опыта), а в коммуникативном плане - следование некоему алгоритму речевых действий. Применительно к ИК конструирование статуса эксперта имеет ряд особенностей, которые мы рассмотрим в следующем параграфе.
Отечественный учёный В.И.Карасик выделяет два особых типа дискурса: персональный (личностно-ориентированный) и институциональный (статусно-ориентированный) дискурс. В первом случае говорящий выступает как личность со своим богатым внутренним миром, во втором случае - как представитель той или иной социальной группы. Персональный дискурс подразделяется на две разновидности: бытовое и бытийное общение. Специфика бытового общения детально отражена в исследованиях разговорной речи. В бытийном дискурсе общение преимущественно монологично и представлено произведениями художественной литературы. Институциональный дискурс представляет собой общение в заданных рамках статусно-ролевых отношений и выделяется на основании двух признаков: цели и участники общения.
С позиций социолингвистики В. И. Карасик выделяет два основных типа дискурса: персональный (личностно-ориентированный) и институциональный. В первом случае говорящий выступает как личность во всем богатстве своего внутреннего мира, во втором случае – как представитель определенного социального института. Персональный дискурс существует, по его мнению, в двух основных разновидностях: бытовое и бытийное общение .
Обратимся подробнее к бытовому дискурсу. Бытовое общение протекает между хорошо знакомыми людьми, сводится к поддержанию контакта, беседы, передачи определенной информации и решению насущных проблем. Как правило, это общение происходит в форме диалога, на сокращенной дистанции. Тема разговора обычно легко понимается, и не требует дополнительных разъяснений. Именно для этого типа дискурса справедливо замечание И.Н.Горелова о том, что вербальное общение лишь дополняет невербальное, а основная информация передается мимикой, жестикуляцией, сопровождающими речь действиями и т.д. . Специфика бытового общения детально отражена в исследованиях разговорной речи. Бытовое общение является естественным исходным типом дискурса, органически усваиваемым с детства. Этот тип характеризуется спонтанностью, сильной ситуативной зависимостью, ярко выраженной субъективностью, нарушениями логики и структурной оформленности высказываний. Фонетически нормативным считается нечеткое беглое произношение. Общаясь на бытовом уровне, люди прибегают к сниженной и жаргонной лексике, хотя статистически разговорные слова составляют не более 10% лексического фонда высказываний в разговорной речи . Важнейшей характеристикой единиц разговорной речи является их конкретная денотативная направленность, эти слова указательны по своему назначению (именно потому они и легко заменяются невербальными знаками), кроме того, в узком кругу хорошо знакомых людей реализуется лимитивная (ограничивающая, парольная) функция общения, коммуниканты используют те знаки, которые подчеркивают их принадлежность к соответствующему коллективу (семейные, групповые слова) и непонятны посторонним . Поэтому бытовой дискурс отличается тем, что коммуниканты должны понимать друг друга с полуслова, а активная роль адресата предоставляет отправителю речи большие возможности для быстрой смены темы разговора, для легкого перевода информации в подтект, а также для манипуляций.
Различают два типа дискурса: институциональный и персональный. Институциональный дискурс составляют тексты, максимально отчужденные от Я-интенции автора – научные статьи, законодательные акты. Персональный дискурс восходит к выраженным Я- интенциям автора – поэтическое произведение, исповедь, разговор. Когда речь идет о переводе институционального дискурса, говорят об «эквивалентности». Соответственно, «адекватность» предпочитают, имея дело с персональным дискурсом.
Институциональные и персональные дискурсы образуют сложные смешанные формы. Например, личное письмо явно можно отнести к персональному дискурсу, но в этом письме может встретиться какое-нибудь научное описание – устройство радиоприемника, к примеру. Значит, мы можем говорить об институциональном дискурсе. Насколько трудно установить границы между отдельными разновидностями институционального и персонального дискурсов, настолько трудно обнаружить систему в использовании терминов «эквивалентность», «адекватность». (Воскобойник Г.Д., 2002).
Таким образом, границы между институциональным и персональным дискурсом размыты, а значит и границы между эквивалентностью и адекватностью весьма несущественны. Впрочем, посмотрим, какого мнения по этому поводу придерживаются разные школы перевода.
В основе нашей концепции институционального дискурса лежит положение о том, что дискурс – это властный ресурс, представляющий собой систему способов означивания, интерпретаций, оценок, позиционирования и идентификации общественных субъектов, отношений и объектов реальности, которые закрепляются и легитимируются социальными институтами.
Теоретической базой предлагаемой в настоящей главе институциональной концепции дискурса выступают главным образом работы М. Фуко и П. Бурдье.
В работах М. Фуко мы находим трактовку институционального дискурса как поля дискурсивных практик (Фуко также применяет понятие «дискурсивная формация»), которые властно навязывают обществу определенную оценочную и когнитивную базу, устанавливают режимы коммуникции и порядок мышления, дисциплинируют разум и чувства, обозначают и структурируют объекты посредством отделения нормы от ненормы. У Фуко различные социальные институты и области знания рассматриваются как сферы подавления и дискурсного контроля, надзора за соблюдением установленного порядка словоупотребления и порядка вещей.1
У Бурдье нам импонирует понимание дискурса как габитуса, генерирующего социальные практики и регулирующего оценочные восприятия, взгляд на дискурс как на символический капитал, функционирующий в социальном пространстве.
Для понимания политического и государственного дискурса как разновидностей институционального дискурса нам представляются весьма ценными разработанные Бурдье категории поля, социального и символического капиталов.
«Поле», по Бурдье, – это социальное пространство, которое функционирует как конкурентный рынок, где отдельные лица или группы соревнуются между собой за более высокое статусное положение. Тот, кто занимает более высокие статусные позиции, обладает и большим социальным капиталом, а следовательно получает возможность господствовать над теми, чей социальный статус ниже, а капитал (экономический, культурный, политический и др.) уступает по своему объему.
Государство, в трактовке Бурдье, является самым крупным владельцем социальных капиталов, к которым относятся 1) капитал физического принуждения (армия, полиция, тюрьмы и т.п.), 2) экономический капитал, 3) информационный капитал, 4) символический капитал (системы ценностей, юридические нормы, традиции, ритуалы, почести, верования и др.).
Данные капиталы, сконцентрированные в руках государства, образуют собственно государственный капитал, который позволяет государству властвовать над всеми частными видами капитала. «Формирование государства, – отмечает Бурдье, – идет вместе с формированием поля власти, понимаемого как пространства игры, внутри которого владельцы капитала (разных его видов) борются именно за власть над государством, то есть над государственноым капиталом, дающим власть над различными видами капитала и над их воспроизводством (главным образом через систему образования)».2
Политическое поле, согласно Бурдье, представляет собой динамическое взаимодействие политических субъектов (парламентариев, членов политических партий, государственных деятелей, чиновников и др.), чьи действия продиктованы, с одной стороны, требованиями и интересами общественных групп, а с другой – их статусным положением внутри социально-политических институтов. При этом отношения статусных позиций диктуют собственные правила игры. В этой связи, чтобы понять логигу политической игры важно знать, каковы статусные позиции субъекта на политическом поле, где установлены определенные правила игры. Например, в условиях сильной бюрократизации общества, статус высокопоставленного государственного служащего будет выше статуса депутата, поскольку он обладает значительным объемом политического капитала в виде доступа к ресурсам власти.
Обобщая сказанное, предлагаем следующее определение институционального дискурса.
Институциональный дискурс - это устойчивая система статусно-ролевых отношений, сложившаяся в коммуникативном пространстве жизнедеятельности определенного социального института, в рамках которой осуществляются властные функции символического принуждения в форме нормативного предписания и легитимации определенных способов мировидения, мирочувствования, векторов ценностных ориентаций и моделей поведения.
Институциональный дискурс представляет собой заково-коммуникативного агента, выполняющего функции позиционирования, ретрансляции и закрепления в общественном сознании и социальной практике статусно-ролевых нормативов. Институциональный дискурс проявляет себя в типичных ситуативно-коммуникативных актах, характерных для системы отношений и функционирования определенного социального института. В силу своей социальной принудительности институциональный дискурс несет на себе отпечаток нормативной заданности определенных общественных отношений и коммуникаций, выполняет дисциплинарные функции упорядочивания данных отношений и надзора за их нормативным соблюдением. Можно сказать еще короче: институциональный дискурс – это дискурс порядка и надзора.
Институциональный дискурс транслирует нормы и стандарты статусно-ролевого поведения, закрепляет бинарные отношения норма/ненорма, позитивное/негативное, допустимое/недопустимое, благо/зло, каноническое/еретическое и т.п. в моральных императивах, ритуалах, традициях, писаных и неписаных кодексах поведения, правовых актах.
Одним из первых социальных институтов – институт семьи. Дискурс семьи представляет собой комплекс смыслов и значений, выполняющих функции статусно-ролевых предписаний и дисциплинарных рамочных нормативов поведения в семье. Для каждой социально-исторической общности дискурс семьи специфичен, имеет собственные культурные и этнические особенности.
Традиционными производителями институционального дискурса семьи выступают государственные институты, религия и общественное мнение. Главными объектами дисциплинарного воздействия и тематической фокусировки семейного дискурса выступают:
условия заключения и расторжения брака,
иерархические распределения ролей, прав и обязанностей между членами семьи,
нормативы сексуальных взаимоотношений между супругами.
Дискурс семьи обладает собственной концептосферой. Центральное место в концептосфере дискурса семьи занимают концепты брака, супружества, концепт отношений «родители-дети».
Похожая информация.
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ ДИСКУРС (англ. institutional discourse , фр. discour institutionnel , нем. institutioneller Diskurs ) – общение в рамках сложившихся в обществе институтов как взаимодействие, порождаемое самой деятельностью того или иного социального института . В отдельных лингвистических трудах «институциональный дискурс» понимается как «дискурс, осуществляемый в общественных институтах, общение в которых является составной частью их организации» [Шейгал, 2000, с. 43]. Кроме того, отмечается, что это «специализированная клишированная разновидность общения между людьми, которые могут не знать друг друга лично, но должны общаться в соответствии с нормами данного социума» [Карасик, 2002, c. 292].
Институциональный дискурс, который противопоставляется повседневному, неформальному общению, и в котором коммуниканты действуют, исполняя определенные роли, – это многогранный феномен, его исследование может осуществляться в рамках различных научных направлений.
В лингвистических исследованиях можно условно разграничить два подхода к анализу институционального дискурса: дескриптивный и критический.
Дескриптивный подход охватывает следующие аспекты: 1) изучение речевого поведения в рамках определенного социального института: лингвистических средств, риторических приемов и языковых стратегий; 2) анализ содержательной стороны институционального общения. В отечественной лингвистике русле данного подхода рассматриваются такие виды институционального дискурса, как политический (Шейгал Е.И., Громыко С.А.), религиозный (Карасик В.И., Олянич А.В.), педагогический (Карасик В.И.), медицинский (Бейлинсон Л.С., Алексеева Л.М., Мишланова С.Л., Жура В.В.), дидактический (Олешков М.Ю.), научный (Болдырева А.А., Маслова Л.Н.), дипломатический (Волкова Т.А.), маркетинговый (Гусейнова И.А.) и др.
Критический подход нацелен на критическое изучение социального неравенства, выраженного в языке и дискурсе . В работах представителей данного направления рассматривается проблема использования языка как средства власти и социального контроля (Р. Водак, Т.А. ван Дейк, Т. ван Леувен и др.). Обобщая результаты анализа различных типов институционального дискурса, Р. Водак отмечает, что «институты – статусно-ориентированные образования: <…> принадлежность к определенному социальному слою, пол, возраст, образование и т. д. обусловливают друг друга и своеобразно переплетаются, играя важнейшую роль в институциональном восприятии и отношении» [Водак, 1997, c. 23−24]. Критический подход не получил на данный момент должного развития в отечественной лингвистике.
Понимание социального института как исторически сложившейся формы организации и регулирования общественной жизни, обеспечивающей выполнение жизненно важных для общества функций, позволяет очертить основные параметры институционального дискурса: набор типичных для определенной сферы ситуаций общения и связанных с ней коммуникативных событий, имеющих регламентированную структуру и протекающих в определенных место-временных координатах, заданная тематика общения, типичные модели речевого и шире коммуникативного поведения при исполнении коммуникантами определенных ситуативных ролей.
Водак Р . Язык. Дискурс. Политика. / Пер. с англ. и нем. – Волгоград: Перемена, 1997. – 139 с.
Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – Волгоград: Перемена, 2002. – 477 с.
Шейгал Е. И . Семиотика политического дискурса. – М., Волгоград: Перемена, 2000. – 368 с.
Dijk T.A., van. Discourse and Power. – New York: Palgrave Macmillan, 2008. – 308 p.
A New Agenda in (Critical) Discourse Analysis: Theory, Methodology and Interdisciplinary. Wodak, R. and Chilton, P (eds). – Amsterdam: John Benjamins, 2005. – 321 p.
М. Томская
