Хозяин юга России. Петр Врангель до Гражданской войны

Врангель Петр Николаевич (прозвище «Черный барон») родился 15 августа 1878г в Российской империи в Ново-Александровске (ныне город Зарасай в Литве). Семья Врангеля имела немецкие корни.

Призвание

Петр Николаевич окончил с золотой медалью (став первым учеником) Горный институт в 1900 г. в Санкт-Петербурге. В 1901 г. был призван на военную службу и проходил ее Конном полку лейб-гвардии Императора, а в 1902 г. вышел в отставку.

В 1904 г., в русско-японскую войну, П.Н.Врангель вернулся на военную службу в качестве добровольца. За храбрость был награжден орденами. Война окончилась в 1905 г., но Врангель уже не представлял себя без армии.

Семейная жизнь

В 1907 г. женился на дочери камергера императорского двора Ольге Иваненко, что не помешало ему в 1910 г. окончить Академию Генштаба и получить чин ротмистра. К 1914 году барон был уже счастливым отцом 3-х детей. Отказался от службы в Генеральном Штабе и вернулся в Конный полк.

Первая мировая война

Барон храбро сражался на фронтах Первой мировой. В 1917 г. Врангелю присвоен чин генерал-майора. После Октябрьской революции убежденный монархист барон Врангель ушел в отставку.

Гражданская война

Некоторое время жил в Крыму на даче вместе с семьей. Находился под арестом большевиков. Однако за недостатком обвинений его отпустили на свободу.

Когда в Крыму появилась германская армия, уехал в Киев, где правил гетман П.П.Скоропадский, бывший сослуживец Врангеля. Увидев слабость гетмана, за спиной которого стояли немцы, Врангель уезжает в Екатеринодар (Краснодар) и вступает в 1918 году в Добровольческую армию, сформированную генералами Алексеевым, Корниловым и .

В Добровольческой армии Врангелю присвоили чин генерал-лейтенанта. В это же время он возглавил 1-й Конный корпус. В 1918-1919 годах успешно воевал против Красной армии. Захватил Ростов, а позже – Царицын.

В этот период у него возникают разногласия с Деникиным. В феврале 1920года Врангель уходит в отставку и уезжает в Стамбул.

В Крыму

Отъезд был кратковременным. После отставки Деникина с поста главкома Добровольческой армии, новым главнокомандующим в апреле 1920года становится барон Врангель. В эти тяжелые для Белой армии времена Врангель стал Главнокомандующим Русской Армией и Правителем Юга России. Остатки Русской армии переправились в Крым. Врангель попытался собрать силы, привлекая в свою сторону новых союзников, предлагая социальные и политические реформы.

В ноябре 1920года Красная армия штурмовала Перекоп и прорвалась в Крым. Барон вместе с остатками армии эвакуировался в Стамбул.

Эмиграция

Будучи в эмиграции, Врангель взял на себя руководство белым движением.

Из Стамбула в 1922году вместе с семьей переехал в Белград. Здесь в 1922году у барона родился 4-й ребенок.

В 1924 году передал руководство белым движением одному из великих князей.

В 1927 году перебрался в Брюссель, где и умер в 1928 году, предположительно от туберкулеза. Семья считала, что барон был отравлен. Похороны прошли в Брюсселе. В 1929 году барона Врангеля перезахоронили в Белграде.

Интересные факты

В молодости Петр Николаевич порой отличался необузданным нравом и неоднократно попадал в неприятные истории. Например, выкинул из окна человека, повздорившего с его матерью.
Среди друзей получил прозвище Пайпер за любовь к одноименной марке шампанского.
Предком Врангеля в XIII веке был рыцарь тевтонского ордена Генрикус де Врангель.
Врангель был прямым потомком шведского фельдмаршала Германа Старшего. В шведской армии служили 79 Врангелей.
Барон Карл Врангель, будучи на русской службе, в 1854 году захватил турецкую крепость Баязет.
Родственник барона Александр Врангель взял в плен имама Шамиля.
В Северном Ледовитом океане был назван остров в честь мореплавателя Фердинанда Врангеля.
Дядя барона А.Е.Врангель являлся близким другом Ф.М.Достоевского.
П.Н.Врангель приходится дальним родственником А.С.Пушкину через «арапа Петра Великого» Ганнибала.
Маршал СССР Б.М.Шапошников был однокашником П.Н.Врангеля по Академии Генштаба. Сын Петра Николаевича считает, что Шапошников оболгал отца в мемуарах, нарочно извращая факты.
Мать Врангеля, носившая фамилию Дементьева-Майкова, в Гражданскую войну проживала в Петрограде, работая в советском музее.

ВРАНГЕЛЬ, ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ (1878–1928), российский военный и политический деятель, один из вождей Белого движения. Родился 15 (27) августа 1878 в Новоалександровске Ковенской губернии (совр. Зарасай, Литва) в дворянской семье. Отец Н.Е.Врангель – отпрыск древнего шведского баронского рода; помещик и крупный предприниматель. Окончил Ростовское реальное училище (1896) и Горный институт в Санкт-Петербурге (1901). В 1901 поступил вольноопределяющимся 1-го разряда в лейб-гвардии Конный полк; в 1902 произведен в офицеры (корнет гвардии) и зачислен в запас гвардейской кавалерии.

В 1902–1904 – чиновник для особых поручений при Иркутском генерал-губернаторе. В Русско-японскую войну пошел добровольцем на фронт: в чине хорунжего служил во 2-м Верхнеудинском полку Забайкальского казачьего войска, во 2-м Аргунском казачьем полку и во 2-й сотне Отдельного дивизиона разведчиков; в сентябре 1905 досрочно произведен в подъесаулы. За боевые заслуги награжден орденами Св. Анны 3-й и 4-й степени и Св. Станислава 3-й степени.

После войны решил остаться на военной службе. В январе 1906 получил звание штабс-ротмистра; переведен в 55-й драгунский Финляндский полк. В августе 1906 прикомандирован к лейб-гвардии Конному полку; с марта 1907 – поручик гвардии. В 1907–1910 учился в Николаевской академии Генерального штаба. По окончании Академии отказался от штабной работы. Вернулся в Конный полк и в мае 1912 стал командиром эскадрона. В августе 1913 произведен в ротмистры гвардии.

В самом начале Первой мировой войны отличился в бою под Каушеном (Восточная Пруссия); удостоен ордена Св. Георгия 4-й степени. В сентябре 1914 назначен начальником штаба Сводно-кавалерийской дивизии, затем помощником командира лейб-гвардии Конного полка. В декабре стал флигель-адъютантом и полковником гвардии. В феврале 1915 проявил героизм во время Праснышской операции (Польша); награжден Георгиевским оружием. С октября 1915 командовал 1-м Нерчинским полком Уссурийской казачьей дивизии, а с декабря 1916 – 1-й бригадой этой дивизии. В январе 1917 за боевые заслуги произведен в генерал-майоры.

Февральскую революцию встретил враждебно. Боролся за сохранение воинской дисциплины, против всевластия солдатских комитетов. 9 (22) июля 1917 стал командиром 7-й кавалерийской дивизии, 11 (24) июля – командиром Сводного конного корпуса. Во время Тарнопольского прорыва немецких войск (середина июля) прикрывал отход русской пехоты к реке Збруч; награжден солдатским Георгиевским крестом 4-й степени. В сентябре 1917 в обстановке усиливавшейся анархии в армии отказался от назначения на должность командующего войсками Минского военного округа и подал в отставку.

После Октябрьской революции уехал из Петрограда в Крым. В феврале 1918 арестован в Ялте матросами-черноморцами; с трудом избежал расстрела. Отверг предложение П.П.Скоропадского, ставшего при поддержке Германии правителем Украины, возглавить штаб будущей украинской армии. В августе 1918 перебрался в Екатеринодар, где вступил в Добровольческую армию; назначен командиром 1-й конной дивизии. Успешно сражался против большевиков на Кубани. В ноябре 1918 произведен в генерал-лейтенанты и получил под начало 1-й конный корпус. 8 января 1919 А.И.Деникин, возглавивший Вооруженные силы Юга России, передал ему пост командующего Добровольческой армией. К концу января 1919 его войска вытеснили большевиков с Северного Кавказа. 22 мая стал командующим Кавказской армией. Возражал против стратегического плана Деникина по захвату Москвы, предусматривавшего разделение сил белых на три ударных группы. Руководил наступлением на саратово-царицынском направлении. 30 июня взял Царицын, 28 июля – Камышин. В ходе контрнаступления красных в августе-сентябре 1919 его войска были отброшены к Царицыну. В октябре возобновил наступление на север, которое вскоре было остановлено. В ноябре-декабре 1919 отразил попытки красных взять Царицын. После поражения Добровольческой армии под Орлом и ее отступления на юг 5 декабря сменил генерала В.З.Май-Маевского на посту ее командующего. Начал отвод армии в Крым, однако Деникин приказал основным силам белых идти на Дон. Вступил в конфликт с главнокомандующим, обвинив его в ошибочной стратегии и в неспособности предотвратить развал армии и тыла. Стал центром притяжения консервативных монархических сил, оппозиционных Деникину; попытался добиться его смещения, однако не был поддержан большинством генералитета. 3 января 1920 снят со своей должности. В феврале уехал в Константинополь. После разгрома белых на Северном Кавказе (март 1920) 4 апреля вернулся в Крым и сменил Деникина на посту главнокомандующего Вооруженными силами Юга России (с 11 мая – Русской армии).

Установил на подвластной ему территории Крыма режим военной диктатуры. Жестокими мерами укрепил дисциплину в армии; запретил насилия над мирным населением. Стремясь расширить социальную базу своей власти, издал законы о земельной реформе (выкуп крестьянами части помещичьих земель), о крестьянском самоуправлении и о государственной защите рабочих от предпринимателей. Обещал предоставить народам России право на самоопределение в рамках свободной федерации. Пытался создать широкий антибольшевистский блок с меньшевистским правительством Грузии , украинскими националистами, Повстанческой армией Н.И.Махно . Во внешней политике ориентировался на Францию .

Воспользовавшись нападением Польши на Советскую Россию, предпринял в июне 1920 наступление на север, разгромил 13-ю советскую армию и занял Северную Таврию, однако не смог овладеть Кубанью (Улагаевский десант), Донбассом и Правобережной Украиной; надежда на восстание донского и кубанского казачества не оправдалась; Н.И.Махно вступил в союз с большевиками. Прекращение военных действий на Польском фронте дало возможность Красной армии перейти в контрнаступление и выбить в конце октября – начале ноября 1920 войска Врангеля из Северной Таврии. 7–12 ноября красные прорвали оборону белых на Перекопе и ворвались в Крым. Врангелю удалось организовать планомерную эвакуацию войск (75 тыс.) и гражданских беженцев (60 тыс.) в Турцию ; 14 ноября он навсегда покинул Россию.

В эмиграции (сначала в Турции, затем в Югославии) пытался сохранить организационную структуру и боеспособность Русской армии. В марте 1921 образовал Русский совет (российское правительство в изгнании). Но недостаток финансовых средств и отсутствие политической поддержки стран Запада привели в 1922 к распаду Русской армии и прекращению деятельности Русского комитета. В 1924, стремясь удержать контроль над многочисленными офицерскими организациями, создал Российский общевоинский союз. Оказывал материальную помощь нуждающимся офицерам-эмигрантам, предостерегал их от участия в авантюристических акциях против Советской России. Написал мемуары, в которых полемизировал с А.И.Деникиным. В 1926 переехал в Бельгию. Умер 25 апреля 1928 в Брюсселе. В октябре его прах перезахоронен в церкви Св. Троицы в Белграде. Есть версия, что он был отравлен агентом ОГПУ.

Иван Кривушин

25.04.1928. - Умер в Брюсселе (вероятно, отравлен) белый генерал Петр Николаевич Врангель

Врангель:
«Сохранить честь вверенного армии Русского знамени»

Петр Николаевич Врангель (15.8.1878–25.4.1928) родился в г. Ново-Александровске Ковенской губернии в дворянской семье баронов старинного остзейского рода, в котором военная служба была главным занятием. На русской службе Врангели достигли высших военных чинов в царствование и . Но его отец, Николай Георгиевич не избрал военную карьеру, а стал директором страхового общества в Ростове-на-Дону. В этом городе прошли детство и юность Петра.

Закончив в 1900 г. Горный институт в Петербурге, молодой Врангель тоже был весьма далек от военной карьеры. После окончания института он проходил обязательную воинскую повинность вольноопределяющимся 1-го разряда в Лейб-гвардии Конном полку. Дослужившись до эстандарт-юнкера и сдав испытание на чин корнета, был зачислен в запас гвардейской кавалерии в 1902 г. Получение первого офицерского чина и служба в одном из старейших полков гвардии изменили его отношение к военной карьере.

Обзор основных этапов Белого движения и причин его поражения см. в книге .

Обсуждение: 33 комментария

Спасибо Вамъ за Вашъ ТрудЪ!

Спасибо Вам!Мы не должны забывать своих воинов Духа!И наши дети не забудут....

Настоящий Офицер.......сейчас бы таких побольше...

нашему народу очень важно не забывать своих героев. ведь нет будущего у того народа, который не знает своего прошлого.....

Элита русского народа воспитывалась,выращивалась веками.Дворяне берегли честь своей фамилии и редко в истории можно найти какой нибудь род где было бы много подлецов и предателей.В большинстве своем дворянство выбирало воинскую службу,и понятия Честь и Родина были святыми для него.Трагедия Гражданской войны в том что каждая из сторон воевала за свою правду и свою Россию.Барон Врангель был патриотом и героем своей России

Спасибо это захватывает и мы не должны это забыть не когда, веть это бы ради нас сделано ради нашего будушего. Веть так много погибло людей за нашу свободу и мы обязаны это помнить.

Спасибо,вы помогли мне в подготовке доклада!!!

Вечная память и Царствие Небесное русскому герою-военноначальнику барону Врангелю, до последнего отстаивавшего честь своей Родины от поругания.

Мне оч понравилось но не то(((Но оч интернсно)))

Советаю полностью перечетать Воспоминания П.Н. Врангеля!!!

Прочитал.Возникло больше вопросов,чем ответов.Прочитал данную тему после краткой беседы с отцом Александром.

Генерал Врангель верный сын России, и до конца остался верен ей. Его подвиг, его служение Родине, является и по сей день примером для всех патриотов России. Упокой Господи душу раба твоего Петра, и прости ему вся его прегрешения вольные и невольные, и даруй ему Царствие небесное!

Интересно,но слишком запущенно сделали материал,но +++++++

статейка конечно заздравная, нет никакой информации по вопросам экономики и финансов, ведь любая армия - это огромные затраты на снабжение, так вот интересно бы узнать сколько и чего было заочно продано антанте за вооружение и продовольственное обеспечение добровольческой армии? уж если даже украине и кавказу была предоставлена назевисимость, то даже боюсь себе представить что же "хапнули" западные "союзнички", читал где-то что врангель продал какому-то французскому банку российские железные дороги, правда ли это?

А вот я где-то читал, что все марксисты происходят от обезьян. Правда ли это?

Один из выдающихся людей истории России, семья которого как и он сам поставили службу отечеству превыше всего!его основные черты характера это доблесть, честь, гордость, неподкупность и отвага, которой он делился со своими солдатами! в годы гражданской войны он перешел на строну белого движения и делал все возможное, чтобы большевизм был побежден! в годы войны я восхищаюсь подвигом его жены, которая ухаживала за простыми солдатами белой армии, которая была рядом с мужем всегда. о нем многие говорили, что он был благородным и мог с простыми солдатами сидеть за одним столом и был им как отец родной! во времена белой окупационной зоны, в которой находился Крым, люди там не голодали, под управлением Врангеля белый Крым был процветающим, была настоящая рыночная экономика и демократия в самых положительных отношениях! но случилась трагедия и красные победили белых увы и ах мы погрязли в террор и голодомор с колхозами, которые нам устроила власть большевизма, унося миллионы жизней и наводя страх на народ! если бы победили белые, то как мне кажется Гитлер вряд ли бы напал на нас, так как белая армия это наследники РИА и была бы сильная человеколюбивая власть и умные военначальники как Суворов, Кутузов, Ушаков, Юденич, Врангель, Колчак, Нахимов, то есть великие наследники императорского боевого искусства, умные и сильные в стратегии и тактики!

Чтобы не говорить отсебятины представлю несколько иной взгляд известного ученого и историографа, также имеющего почитателей его таланта, как уважаемый МВН.
А верить или не верить в "святое дело белого движения" дело каждого.
Вот интересное мнение (конечно если цензура позволит):
"в стратегическом плане «красные», благодаря сотрудничеству бывших руководителей Императорской Ставки, несравненно превосходили «белых».
"сли мы посмотрим на состав правительства Врангеля, мы увидим в нем таких личностей как легальный марксист масон П. Б. Струве, бывший министр земледелия крупный масон А. В. Кривошеин. Кривошеин был у Врангеля главой правительства, а Струве – фактически министром иностранных дел. Министром финансов Врангеля был бывший министр финансов Временного правительства масон М. В. Бернацкий. Доверенным лицом Врангеля в Париже был Н. А. Базили, один из главных исполнителей заговора против Императора Николая II. Вот, такое было «правое» правительство барона Врангеля, с именем которого почему-то связывают монархизм и правый радикализм. В. А. Маклаков писал 21 октября 1920 года в письме к Б. А. Бахметьеву, что у Врангеля нет вообще никакой идеологии «и если скептики, подкапываясь под Врангеля, упрекают его в реставрационных замыслах, то они глубоко ошиблись по существу»."
"А это уже высказывания Корнилова: ««Я считаю, что происшедший в России переворот является верным залогом нашей победы над врагом. Только свободная Россия, сбросившая с себя гнет старого режима, может выйти победительницей из настоящей мировой борьбы»."
Автор: Петр Мультатули

Врангель Петр Николаевич (1878-1928) - российский военный и политический деятель, один из вождей Белого движения.

Родился 15 (27) августа 1878 в Новоалександровске Ковенской губернии (совр. Зарасай, Литва) в дворянской семье. Отец Н.Е.Врангель - отпрыск древнего шведского баронского рода; помещик и крупный предприниматель. Окончил Ростовское реальное училище (1896) и Горный институт в Санкт-Петербурге (1901). В 1901 поступил вольноопределяющимся 1-го разряда в лейб-гвардии Конный полк; в 1902 произведен в офицеры (корнет гвардии) и зачислен в запас гвардейской кавалерии.

В 1902-1904 - чиновник для особых поручений при Иркутском генерал-губернаторе. В Русско-японскую войну пошел добровольцем на фронт: в чине хорунжего служил во 2-м Верхнеудинском полку Забайкальского казачьего войска, во 2-м Аргунском казачьем полку и во 2-й сотне Отдельного дивизиона разведчиков; в сентябре 1905 досрочно произведен в подъесаулы. За боевые заслуги награжден орденами Св. Анны 3-й и 4-й степени и Св. Станислава 3-й степени.

После войны решил остаться на военной службе. В январе 1906 получил звание штабс-ротмистра; переведен в 55-й драгунский Финляндский полк. В августе 1906 прикомандирован к лейб-гвардии Конному полку; с марта 1907 - поручик гвардии. В 1907-1910 учился в Николаевской академии Генерального штаба. По окончании Академии отказался от штабной работы. Вернулся в Конный полк и в мае 1912 стал командиром эскадрона. В августе 1913 произведен в ротмистры гвардии.

В самом начале Первой мировой войны отличился в бою под Каушеном (Восточная Пруссия); удостоен ордена Св. Георгия 4-й степени. В сентябре 1914 назначен начальником штаба Сводно-кавалерийской дивизии, затем помощником командира лейб-гвардии Конного полка. В декабре стал флигель-адъютантом и полковником гвардии. В феврале 1915 проявил героизм во время Праснышской операции (Польша); награжден Георгиевским оружием. С октября 1915 командовал 1-м Нерчинским полком Уссурийской казачьей дивизии, а с декабря 1916 - 1-й бригадой этой дивизии. В январе 1917 за боевые заслуги произведен в генерал-майоры.

Февральскую революцию встретил враждебно. Боролся за сохранение воинской дисциплины, против всевластия солдатских комитетов. 9 (22) июля 1917 стал командиром 7-й кавалерийской дивизии, 11 (24) июля - командиром Сводного конного корпуса. Во время Тарнопольского прорыва немецких войск (середина июля) прикрывал отход русской пехоты к реке Збруч; награжден солдатским Георгиевским крестом 4-й степени. В сентябре 1917 в обстановке усиливавшейся анархии в армии отказался от назначения на должность командующего войсками Минского военного округа и подал в отставку.

К концу января 1919 его войска вытеснили большевиков с Северного Кавказа. 22 мая стал командующим Кавказской армией. Возражал против стратегического плана Деникина по захвату Москвы, предусматривавшего разделение сил белых на три ударных группы. Руководил наступлением на саратово-царицынском направлении. 30 июня взял Царицын, 28 июля - Камышин. В ходе контрнаступления красных в августе-сентябре 1919 его войска были отброшены к Царицыну. В октябре возобновил наступление на север, которое вскоре было остановлено.

Взаимоотношения А.И. Деникина и П.Н. Врангеля, двух ключевых фигур Белого движения, в советский период для широкой аудитории были известны мало, что, в общем-то, вполне объяснимо. Было принято писать о том, что Красная армия разгромила сильного, единого и сплочённого белой идеей противника, и останавливаться на некоторых его слабых сторонах было невыгодно. За рубежом же, наоборот, многие участники Белого движения, исследователи его истории, делали особый акцент на разобщённости белых сил и крупных разногласиях между их руководителями. И это тоже легко объяснить. На отсутствие единства взглядов, личную неприязнь вождей можно было списать многие их неудачи, просчёты в командовании войсками, и даже не брать во внимание некоторые объективные причины поражения Белого движения. Такой вывод позволяет сделать анализ воспоминаний, публикаций и работ как известных, так и малоизвестных военных белоэмигрантов, как, например, Ф.И. Елисеева, Д. Леховича, Г.А. Орлова, Я.А. Слащова, К.Н. Соколова и других.

Сразу же следует подчеркнуть, что противоречия между Деникиным и Врангелем не носили политического характера. Они касались только вопросов выбора союзников и определения стратегии боевых действий. «Чёрная кошка» на этой почве между двумя генералами пробежала ещё в начале апреля 1919 г., когда Деникин проигнорировал секретный рапорт Врангеля. В нём тот предлагал главнейшим и единственным операционным направлением планируемой кампании считать царицынское. По мнению Врангеля, это давало возможность соединиться правым флангом добровольческих войск с армией А.В. Колчака и вместе с ней развивать наступление на Москву. Это предложение не нашло поддержки у Деникина, и как бы ответом на него послужил приказ ставки от 20 июня 1919 г., получивший потом известность под названием «московская директива». В ней Врангелю предписывалось наступать на Москву по другому операционному направлению - через Курск, Орёл и Тулу. Как известно, это решение привело к растягиванию флангов белых войск, распылению их сил, что в конечном итоге лишило ставку возможности маневрировать ими. Захватив огромную территорию сравнительно небольшими силами, соединения и части белых армий не смогли закрепиться на ней и вскоре под ударами Красной армии покатились на юг.

То, что не удалось соединить фронты - восточный Колчака и южный Деникина, генерал Врангель переживал очень болезненно. Он утверждал потом, что так называемая «московская» директива явилась смертным приговором армиям Юга России и гражданская война была проиграна белыми именно по этой причине.

Справедливости ради следует сказать, что обвинения Врангеля имели основания лишь отчасти. Со стороны Деникина меры по объединению Вооружённых сил Юга России (ВСЮР) и войск Колчака всё же принимались, и одно время даже казалось, что оно вот-вот произойдёт. Вообще, идея объединения Добровольческой армии с войсками адмирала Колчака владела в то время умами многих руководителей Белого движения, как на юге России, так и во влиятельных политических кругах русской эмиграции. Было очевидно, что объединение всех противобольшевистских сил России в единый фронт значительно повышало шансы на победу, а главное, способствовало усилению помощи белым армиям со стороны союзников. В принципе эта идея не была чужда и Деникину, и он сам изъявлял желание войти в подчинение Верховному правителю. Для организации взаимодействия с армией Колчака он в апреле 1919 г. направил в Омск, где располагалась в то время ставка Колчака, свою делегацию во главе с генерал-майором А.Н. Гришиным-Алмазовым.

Однако эта затея окончилась трагически. 5 мая пароход, на котором делегация переправлялась через Каспийское море, был захвачен большевистским эсминцем, и, чтобы избежать плена, Гришин-Алмазов застрелился. По другой версии он был застрелен одним из членов команды эсминца.

Потом из Франции к Деникину приезжали русские видные политические деятели, которые рекомендовали ему как можно скорее войти в подчинение к Колчаку, как Верховному правителю России. Однако министры особого совещания при ВСЮР в то время очень осторожно подошли к предложениям парижских делегатов. Но неожиданно для всех кардинальный шаг к объединению с Колчаком по собственной инициативе предпринял сам Деникин. В тот самый день, 30 мая 1919 г., когда особое совещание решало, какой ответ дать делегатам из Парижа, Деникин огласил свой приказ № 145. В нём, в частности, говорилось: «Спасение нашей родины заключается в единой верховной власти и нераздельном с нею едином верховном командовании. Исходя из этого глубокого убеждения, отдавая свою жизнь служению горячо любимой родине и ставя превыше всего ее счастье, я подчиняюсь адмиралу Колчаку, как верховному правителю Русского государства и верховному главнокомандующему русских армий. Да благословит Господь его крестный путь и да дарует спасение России». Скорее всего, Деникин был искренен в своём решении. Во всяком случае, членам особого совещания он говорил потом, что не будет подчёркивать необходимость сохранения за собой всей полноты власти на Юге России: «Я человек военный. Раз я подчинился, я стою, держа руку под козырёк, и жду приказаний» .

Однако вскоре Деникин, похоже, утратил интерес к проблеме объединения фронта с Колчаком. Тот отступал всё дальше на восток, в то время как армии Юга России успешно продвигались вперёд к Москве, и создавалось впечатление, что победа будет одержана только своими силами. Идея подчинения Деникина Колчаку приобрела характер бессодержательной фикции. Вскоре между ними совсем прервалась даже эпизодически поддерживавшаяся телеграфная связь, а тяжёлые времена пришли и для ВСЮР.

Масла в огонь разгорающегося конфликта между Врангелем и Деникиным подлил также отказ последнего отступать левой группой своих войск, как это предлагал барон, в Крым, без донских казаков. Кубанцы к тому времени практически бросили фронт, и в расчёт их уже не принимали. Тем не менее Деникин посчитал тогда, что отрываться от Донской армии не следует, так как добровольческие части понесли большие потери. В этих условиях Врангель сделал последнюю попытку убедить Деникина изменить всю стратегию борьбы.

«Зная хорошо настроение казаков, - писал он, - считаю, что в настоящее время продолжение борьбы для нас возможно, лишь опираясь на коренные русские силы. Рассчитывать на продолжение казаками борьбы и участие их в продвижении вглубь России нельзя. Бороться под знаменем "единая неделимая великая Россия" они больше не будут, и единственное знамя, которое, быть может, ещё соберёт вокруг себя, - может быть лишь борьба за "права и вольности казачества"; и эта борьба ограничится, в лучшем случае, очищением от врага казачьих земель.

При этих условиях главный очаг борьбы должен быть перенесён на Запад, куда должны быть сосредоточены все наши главные силы.

Имея на флангах русские силы... и в центре - поляков, противобольшевистские силы займут фронт от Балтийского и до Чёрного моря, имея прочный тыл и обеспечение снабжением. В связи с изложенным необходимо... принять меры к удержанию юга Новороссии, перенесению главной базы из Новороссийска в Одессу, постепенной переброске на запад регулярных частей, с выделением ныне же части офицеров для укомплектования Северо-Западной армии (ген. Юденича), где их огромный недостаток». Деникин написал на этом рапорте: «Болгары и сербы хотели помочь, но не могут. Поляки могут, но не хотят. Северо-Западная армия генерала Юденича интернирована и разоружена» .

После преобразования Кавказской армии в Кубанскую Врангель, сыгравший не последнюю роль в организации и проведении переворота на Кубани, больше не мог быть её командующим, поэтому Деникин принял решение поставить его во главе Добровольческой армии, сняв с должности окончательно спившегося генерала В.З. Май-Маевского. Врангель принял предложение, но с условием, что он тут же удалит из армии командиров корпусов конной группы: кубанского - генерала Шкуро и донского - генерала Мамонтова. Врангель считал их главными виновниками разгрома красными белой конницы и последовавшего за ним полного развала этих формирований. Но Деникин по-прежнему возлагал большие надежды на союз добровольцев с казачеством и, естественно, был против крутых мер против полководцев, которых казаки считали народными героями. Деникин предостерёг нового командарма, чтобы он воздержался от столь радикальных мер, но тот не прислушался и во главе конной группы назначил генерала С.Г. Улагая.

После этого Врангель предложил Деникину принять срочные меры по восстановлению боеспособности Добровольческой армии, для чего свернуть её в корпус. Такое решение было принято, но, вопреки желаниям Врангеля, добровольцев после этого ввели в состав Донской армии генерала В.И. Сидорина. Это был новый удар по самолюбию Врангеля. Перспектива нахождения под командованием Сидорина его совершенно не устраивала. Он просит ставку помочь ему реализовать новую идею, поручить ему убыть на Кубань, чтобы заняться там формированием новых корпусов. В будущем он планировал объединить их с конницей Донской армии, Терским корпусом, остатками добровольческой кавалерии, а затем создать из этих формирований конную армию наподобие той, что была у красных, и возглавить её.

Деникин вроде бы согласился, но после этого его и без того не простые отношения со строптивым бароном ещё более усложнились, а вскоре совсем зашли в тупик, так как дальше «стараниями главнокомандующего» для Врангеля началась новая полоса злоключений. Сдав переформированную в корпус Добровольческую армию генералу А.П. Кутепову, он прибывает на Кубань для формирования новых корпусов, но оказалось, что эту задачу уже выполняет генерал А.Г. Шкуро. После этого Врангель получает задачу убыть в Новороссийск для организации обороны его района, но там этими вопросами уже занимался бывший председатель особого совещания генерал А.С. Лукомский, и Врангель получил только должность его заместителя по боевой части.

Врангель тяготился своим новым положением, оно не соответствовало ни свойствам его характера, ни боевому опыту. Он открыто высказывал это, в том числе и давая интервью корреспондентам газет. В довершение всего Врангель узнаёт, что ему приписывают главную роль в заговоре по свержению Деникина. О готовящемся заговоре и, якобы, участии в нём Врангеля становится известно и самому главнокомандующему. Его об этом 11 декабря 1919 г. проинформировали: генерал А.Г. Шкуро, терский атаман генерал Г.А. Вдовенко, председатель Терского круга П.Д. Губарев и главноначальствующий на Северном Кавказе генерал И.Э. Эрдели .

В итоге всех этих неприятностей Врангель написал рапорт об увольнении со службы и, не дожидаясь ответа на него, самостоятельно уехал в Крым, как он сам сказал, «на покой», там у него была дача. Однако отдыха не получилось, а конфликт с Деникиным этим исчерпан не был. Не таким человеком был Врангель, чтобы отрешиться от дел в то время, когда решалась судьба Белого движения на юге России.

Получилось так, что одним днём позже Врангеля, 31 января 1920 г., в Крым прибыл скомпрометировавший себя неудачной эвакуацией Одессы генерал Шиллинг. Эти два случайно совпавших по времени обстоятельства окончательно взбаламутили жизнь в Крыму, и без того насыщенную местными интригами. Несколько раньше в Симферополе произошло событие, которое ярко свидетельствовало о том, до какой степени дошёл развал армейского тыла, флота и администрации на этом полуострове. Речь идёт о вооружённом выступлении капитана Орлова. Неожиданно для Врангеля и этот мятеж увеличил разрыв между двумя генералами. По убеждению Деникина, Орлов был лишь исполнителем, инициаторами же и организаторами мятежа были люди значительно солиднее его. Конечно, он имел в виду прежде всего Врангеля.

Ситуация в Крыму в конце 1919 и начале 1920 г. во многом напоминала ту, что была в то время в уже начавшем готовиться к эвакуации Новороссийске. Здесь тоже процветали коррупция, спекуляция и безвластие, у населения и военных копилось недовольство положением, как на фронте, так и в тылу, усиливалась тревога за своё будущее. Сюда тоже стекались состоятельная буржуазия, представители интеллигенции и различный чиновничий люд, по какой-либо причине не пожелавшие оставаться при коммунистах; как буря в стакане воды бушевали политические страсти. В Севастополе, Симферополе и других крупных, особенно портовых, городах тоже накопилось немало откровенных дезертиров и просто уклоняющихся под разными предлогами от фронта офицеров.

Слащов и его штаб, не разобравшись в истинных намерениях Орлова, вначале покровительствовали его отряду, обеспечивали его оружием, снаряжением и деньгами. А между тем среди горожан просочились слухи, что он готовит захват власти в городе. Орлов и его единомышленники не имели чёткой политической ориентации, и по большей части его отряд состоял из людей, вступивших в него случайно. Тем не менее, когда подпольный большевистский комитет Симферополя попытался воспользоваться ситуацией и привлечь Орлова к себе, он, как потом сообщалось в крымской печати, отказался от сотрудничества с ним и даже арестовал комитетчиков, заявив при этом, что всякое их выступление будет пресекаться в корне. Сам же Орлов характеризовался как храбрый офицер, но страдавший неврастенией и болезненным самомнением. Его мятеж не мог бы иметь такого резонанса и был бы расценен как авантюра, если бы, как сказал генерал Деникин, «он не разыгрался на вулкане» . Слащов, почувствовав, что ситуация выходит у него из-под контроля, 20 января 1920 г. потребовал от Орлова прибыть с отрядом на фронт, но тот 22 января поднял мятеж.

Это было уникальное в своём роде выступление. Своим противником Орлов объявил не белые войска вообще, а тех военачальников, которые развалили тыл армии. Он заявил, что чаша его терпения переполнена, так как Перекоп защищает горстка людей, а штабы, тыловые части и учреждения пухнут от их избытка. «Строгие приказы генерала Слащова, - говорил он, - результатов не дают. Медицинские комиссии вместо здоровых на фронт направляют не долечившихся в госпиталях и инвалидов» .

Орлов объявил себя начальником Симферопольского гарнизона, арестовал таврического губернатора Татищева, а также случайно находившихся в городе начальника штаба Новороссийской области генерала Чернавина, коменданта Севастопольской крепости Субботина и некоторых других военачальников. По городу был расклеен приказ № 1, в котором Орлов, подписавшись командиром 1-го полка добровольцев, сообщал о формировании им «армии правопорядка», о карах, которые ожидают спекулянтов и тех, кто будет совершать насилия над личностью, о запрете торговли спиртным и др.

В Севастополе в эти дни тоже сложилась непростая обстановка, назревал арест молодыми морскими офицерами командования Черноморского флота: командующего флотом адмирала Д.В. Ненюкова и его начальника штаба А.Д. Бубнова. Причина та же, что и в Симферополе: недовольство безвластием, нераспорядительностью, запущенностью управления. Существовали и серьёзные трения между Морским управлением штаба Деникина и командованием флота в Севастополе. Если Морское управление было озабочено тем, чтобы как можно эффективнее организовать поддержку боевых действий войск морскими силами, то командование флота было больше занято тем, чтобы воссоздать российский флот в дореволюционных масштабах. Под эту идею вместо того, чтобы заниматься пополнением флота судами, создавались для него всякие новые штабы и раздвигались штатные рамки уже имеющихся.

В этой обстановке и развернулись события, которые по замыслу их основных участников должны были привести к передаче всей власти в Крыму Врангелю. Прибыв в Севастополь, генерал Шиллинг, ставший теперь, по положению, старшим в Крыму, встретился с адмиралами Ненюковым и Бубновым. Однако они напрямую сообщили ему, что его подорванный в Одессе авторитет не будет способствовать наведению порядка в Крыму, и будет лучше, если этим займётся генерал Врангель. На следующий день к Шиллингу с предложением уступить власть Врангелю обратилась делегация офицеров, в основном морских.

В обоих случаях Шиллинг заявлял, что за власть он не держится, но всё должно происходить с согласия главнокомандующего. В эти дни с Шиллингом дважды встречался и Врангель. В первый раз он сказал, что согласится принять командование крымской группировкой, но без разрешения Деникина, чтобы быть независимым от него. Во второй раз Врангель смягчил свою позицию и говорил, что примет должность с согласия главнокомандующего. Шиллинг тут же послал телеграмму Деникину с предложением заменить его Врангелем, но, как и следовало ожидать, главнокомандующий не только отказал в этом, но и подчинил Шиллингу в оперативном отношении весь Черноморский флот. Неожиданно в этот процесс втянулся и генерал Лукомский, который тоже стал рекомендовать Деникину разрешить передать власть в Крыму Врангелю и свою позицию сообщил Шиллингу, послав ему соответствующую телеграмму.

В итоге Шиллинг подчинил Врангелю Севастопольскую крепость, флот и все тыловые отряды. Он рекомендовал ему всеми имеющимися средствами наводить порядок на полуострове, а главным образом прекратить бунтарство Орлова. Дело в том, что тот 6 февраля спустился с гор и, воспользовавшись отсутствием в этом районе войск, занял последовательно города Алушту, затем Ялту, ограбив там, как и накануне в Симферополе, казначейства.

После этого он потребовал отставки тех, кто, по его мнению, развалил армию и флот: генерала Шиллинга, его начальника штаба генерала Чернавина, градоначальника Симферополя генерала Субботина, а также руководство Черноморским флотом. Дело принимало серьёзный оборот. По приказу Деникина из Севастополя была направлена группа мелких судов и пароход с несколькими подразделениями. Предполагалось сначала обстрелять Ялту из орудий, а потом высадить отряд и ликвидировать мятежников, при этом личному составу было объявлено, что Орлов коммунист. Так было проще объяснять людям, почему им приходится воевать со своим офицером.

Однако командование этого отряда знало истинное положение дел, а поэтому решили дело закончить миром. К Орлову направили делегацию парламентёров для переговоров. Им Орлов заявил, что если его будут обстреливать, он отвечать не будет, так как считает, что все они, как и его отряд, горят желанием спасти родину, а для этого «нужно искоренить негодяев, спрятавшихся в тылу». Корабли вернулись в Севастополь, не выполнив приказа и прихватив с собой воззвания Орлова. Как только Врангель прибыл в Крым, Орлов в очередном из своих воззваний тут же сообщил: «По дошедшим до нас сведениям, наш молодой вождь генерал Врангель прибыл в Крым. Это тот, с кем мы будем и должны говорить. Это тот, кому мы все верим...»

Генерал Лукомский в двух телеграммах обрисовал Деникину тревожное положение дел в Крыму, говорил о том, что в связи с брожением в офицерской среде все, кто будут посланы против Орлова, тут же перейдут на его сторону. И делал вывод, что только срочная замена Шиллинга Врангелем может спасти дело, завтра уже может быть поздно. Но теперь сам Врангель стал отказываться принимать те полномочия, которые ему передавал Шиллинг, мотивируя это тем, что в такой ответственный момент разделение власти в Крыму только усложнит обстановку и приведёт к полному развалу тыла. Теперь к Деникину с просьбой разрешить ему передать всю военную власть в Крыму Врангелю обратился уже и сам Шиллинг. Но главнокомандующий оказался непреклонным и телеграфировал Шиллингу, что «уверен в его способности положить предел той разрухе, которая имеет место в Крыму».

Ободрённый Шиллинг тут же сообщил генералу Лукомскому решение Деникина и просил его: во-первых, принять самые решительные меры против Орлова, во-вторых, снять с должностей адмиралов Ненюкова и Бубнова, и, в-третьих, посоветовал Лукомскому, чтобы тот сам предложил Врангелю покинуть пределы Крыма.

В это же время было наконец покончено и с мятежом Орлова. Сначала он подчинился требованиям Слащова и прибыл с отрядом на фронт. Однако узнав, что начато расследование его выступления и ему инкриминируется хищение 15 млн рублей, снова решил взять Симферополь. 11 марта с отрядом в 500 штыков он начал движение к этому городу, а подчинённым сказал, что получил приказ Слащова ликвидировать там восстание. Причём, как подчеркивал потом сам Слащов, «...был настолько военно-безграмотен, что такой же приказ дал стоявшим около него танкам, но там сейчас же усомнились в том, чтобы я мог дать приказ танкам идти походным порядком в Симферополь, и донесли мне» .

За Орловым была организована погоня сводным полком 9-й кавалерийской дивизии (400 шашек) с 8 конными орудиями и 100 шашками личного конвоя Слащова. Эти силы поддерживали два бронепоезда. Наконец мятежник и его отряд были разгромлены. Князь Романовский, поддерживавший его, в надежде привести к власти великого князя Николая Николаевича, за связь с Орловым понёс лишь символическое наказание. Вскоре Врангель отправил его к отчиму в Италию, посоветовав великому князю держать пасынка при себе.

А фронт на Кубани в это время катился к Новороссийску, и флоту предстояло выполнить важнейшую задачу по эвакуации войск. Нужно было принимать меры по укреплению его командного состава и одновременно что-то делать с генералом Врангелем. Деникин решил эту проблему, как он считал, деликатно, попросив английского генерала Хольмана посоветовать барону уехать из Крыма. Хольман в дружелюбном тоне написал Врангелю письмо, в котором говорил о том, что размолвка двух истинных патриотов России, не понявших друг друга, сильно вредит делу, и что он поэтому просит его покинуть страну. Это письмо Врангелю в Севастополе от имени Хольмана передал адмирал Сеймур. Барон однозначно воспринял эту просьбу как требование Деникина об оставлении им пределов России. Врангель выехал в Константинополь, предварительно отправив Деникину обличительное письмо, которое потом стало достоянием общественности. Его копии длительное время ходили по рукам на всей территории России, занятой белыми войсками.

В итоге такого «хождения» текст письма постепенно терял свой исходный вид. Обычно в литературе ссылаются на ту копию, которая опубликована в книге В. Дрейера «Крестный путь во имя Родины» (Берлин, 1921). Есть все основания утверждать, что и этот вариант был отредактирован, в результате чего в нем появились неточности и произвольное толкование отдельных фраз, допущены ошибки при указании номеров приказов и некоторых дат, отдельные фрагменты письма выпали вообще. В данной статье использована другая копия письма, которая в числе других документов передана в 1994 г. Центральному музею Вооружённых Сил из архива общества «Родина» .

В этом письме Врангель снова указывал на ошибки Деникина, и прежде всего на его нежелание объединиться с Колчаком, уличал главнокомандующего в том, что он своей нераспорядительностью и либерализмом разложил армию. «В то время, когда добровольцы победоносно двигались к сердцу России, - пишет он, - и слух Ваш уже улавливал перезвон московских колоколов, в сердца многих из Ваших помощников закрадывалась тревога. Армия, воспитываемая на произволе, грабежах и пьянстве, ведомая начальниками, примером своим совращая и войска, - такая армия не могла создать Россию», - писал он.

Врангель возмущался той слежкой, которую за ним в Новороссийске установила деникинская разведка, объяснял свою непричастность к мятежу Орлова и т.д. Заканчивая письмо, Врангель писал: «Столь доблестно начатая Вами и столь недостойно проигранная борьба приходит к концу. В неё вовлечены сотни и тысячи лучших сынов России, не повинных в Ваших ошибках. Спасение их и их семейств зависит от помощи союзников, обещавших эту помощь Вам.

Кончайте же начатое Вами дело, и, если моё пребывание на Родине может хоть сколько-нибудь повредить Вам защитить её и тех, кто Вам доверился, я, ни минуты не колеблясь, оставляю Россию» .

Деникин ответил Врангелю кратко: «Ваше письмо пришло как раз вовремя - в наиболее тяжкий момент, когда мне приходится напрягать все духовные силы, чтобы предотвратить падение фронта. Вы должны быть вполне удовлетворены...

Если у меня и было маленькое сомнение в Вашей роли в борьбе за власть, то письмо Ваше рассеяло его окончательно. В нём нет ни слова правды. Вы это знаете. В нём приведены чудовищные обвинения, в которые Вы сами не верите. Приведены, очевидно, для той же цели, для которой множились и распространялись предыдущие рапорты-памфлеты.

Для подрыва власти и развала Вы делаете всё, что можете» .

Письмо Врангеля, помимо разных его достоинств и недостатков, ценно тем, что в нём впервые на таком высоком уровне ещё до окончания гражданской войны на Юге России была сделана попытка разобраться в причинах поражения Белого движения. Конечно, нужно учитывать, что написано оно в сердцах, в состоянии обиды, горечи и досады, а это всегда вредило объективности. Это письмо в армии оценили тогда по-разному, но большинство сходилось во мнении, что в условиях, когда решалась судьба Белого движения на Юге России, оно только ускорило развязку. Вот мнение начальника 2-й Кубанской дивизии полковника Ф.Е. Елисеева по этому поводу: «Оба письма страшные. С точки зрения этики письмо Врангеля совершенно недопустимое, тем более, если учесть, что с таким письмом он обратился к своему главнокомандующему. Но по сути дела Врангель ничего нового не сказал. Став командующим Добровольческой армии, он почти всё это уже говорил в своем рапорте» .

Итак, генерал Врангель вынужден был уехать в Константинополь. Вскоре остатки белых войск, разгромленных на Кубани, были морем переправлены на Крымский полуостров, а несколько кораблей с войсками, не заходя в Крым, сразу направились к турецким берегам. Сам Врангель, будучи человеком острого аналитического ума, наверняка воспринимал эвакуацию из Новороссийска и Одессы как своеобразную репетицию того, что пришлось потом пережить при не менее драматичных обстоятельствах в портах Крыма.

18 марта 1920 г. он, как и другие видные генералы белых армий Юга России, получил телеграмму от генерала Деникина, предлагавшую им прибыть вечером 21 марта в Севастополь на заседание Военного совета для избрания преемника главнокомандующего ВСЮР.

Получив телеграмму, а затем и предложение стать главнокомандующим, Врангель прекрасно понимал, что придется принимать армию, находящуюся в катастрофическом состоянии, и шансов на успех практически нет. Об этом убедительно свидетельствует бывший главный священник Русской армии митрополит Вениамин. Во время перерыва в заседании Военного совета, состоявшегося 22 марта 1920 г., Врангель обратился к митрополиту за советом, принимать ли предложенный ему пост главнокомандующего разгромленной армии.

«По человеческим соображениям, - говорил он, - почти никаких надежд на дальнейший успех добровольческого движения. Армия разбита. Дух пал. Оружия почти нет. Конница погибла. Финансов никаких. Территория ничтожна. Союзники ненадежны. Большевики неизмеримо сильнее нас и человеческими резервами, и вооруженным снаряжением» . Митрополит благословил Врангеля, подчеркнув, что речь идёт о спасении людей и этот тяжкий крест придётся нести.

Врангель вступил в командование войсками ВСЮР. Это был отчаянный шаг, если учесть тот факт, что англичане, например, считали капитуляцию русских войск неизбежной. Зная о том, что у Деникина и Врангеля разные взгляды на исход войны, они решили предложить Врангелю войти в переговоры с советским руководством, целью которого должно было стать перемирие при их посредничестве. Для этого в тайне от Деникина они подготовили соответствующую делегацию, и та прибыла из Константинополя в Севастополь практически одновременно с Врангелем. Он же свою главную задачу видел в том, чтобы спасти армию.

В отличие от англичан, он планировал не ее капитуляцию, а эвакуацию, и в то же время не хотел так скоро сдавать свои позиции. Врангель решил готовить наступление. Видимо, он захотел показать иностранным союзникам, что Русскую армию нельзя списывать со счета, даже если она потерпит окончательное поражение и оставит свой последний бастион - Крым. Врангель неоднократно повторял при этом свой принцип: «хоть с кем, лишь бы против большевиков!» Но идею Врангеля опереться в Крыму на «общерусские силы» и поляков, а затем выиграть войну осуществить оказалось невозможно. В итоге из Крыма Русской армии Врангеля пришлось уйти.