Матрос Владимир Никитович Кайда убивал немцев кулачным ударами.

Группа морских пехотинцев из отряда Кунникова. Кайда второй справа в верхнем ряду. Из этой группы остались в живых всего три человека, включая самого Кайду.

Этот случай произошёл на Малой Земле. В состав десантного отряда Цезаря Кунникова входил матрос Владимир Никитович Кайда. До войны он служил мотористом в Днепровской флотилии, во время обороны Одессы участвовал в десанте под Григорьевкой, где получил тяжёлое ранение, а после излечения был направлен в морскую пехоту. Однажды Кайда оказался под немецкой бомбёжкой.

Пикирующие бомбардировщики один за другим целенаправленно бомбили окоп, в котором он находился. И тогда Кайда решил, что самым безопасным местом, где можно пересидеть бомбёжку, будет немецкий окоп, поскольку свои позиции немецкие бомбардировщики бомбить не будут. То, что в окопе могут быть немцы, а все магазины к его автомату давно опустели, наш матрос посчитал малозначимым обстоятельством. В молодости, а молодостью 22-летний Кайда считал годы до службы на флоте, ему доводилось на спор убивать быка кулачным ударом. Бык же был куда здоровее среднестатистического немца.
Вражеский окоп не был пустым. В нём оказались двое корректировщиков. Это они по рации наводили Юнкерсы. Один из них от удивления ничего сделать не успел. Кайда ударил его кулаком прямо по каске, и стальной шлем раскроил ему череп. Другой немец потянулся за автоматом и уже успел снять его с предохранителя и оттянуть затвор, но тут получил удар под подбородок. Шейные позвонки хрустнули, и второй немец замертво упал на дно окопа.


Кайда почувствовал себя хозяином окопа. Вынул из карманов убитых документы. Может, пригодятся в штабе. У одного гитлеровца на груди были приколоты железный крест и медаль, у другого только одна медаль. Снял их и сунул в карман.
У обоих гитлеровцев на поясах висели фляги. Кайда отстегнул одну, отвинтил крышку и попробовал. Оказалось вино. Он осушил всю флягу. Вторую, в которой тоже было вино, прицепил к своему ремню.
Бомбёжка стихла. Прекратив получать коррективы по рации, лётчики ушли на аэродром. За окопом послышался топот шагов – наши матросы , воспользовавшись перерывом в бомбёжке, решили уничтожить корректировщиков. Надев бескозырку на ствол автомата, Кайда замахал её над бруствером и закричал: «Здесь свои!».

Трое оставшихся в живых бойцов из той самой группы.

Кайда – крайний справа. Фото сделано на фоне памятника неизвестному матросу

в Новороссийске, для которого скульптору позировал сам Кайда.

В Новороссийске - южном городе на побережье Черного моря - есть много памятников, посвященных героической обороне города во время Великой Отечественной войны. Два из них стоит отметить особо - это памятник Неизвестному матросу и обороне “Малой земли” в виде каменной стелы, из которой вырывается матрос с гранатой. Они примечательны тем, что образом при их создании послужил один реальный человек - ветеран войны, морской пехотинец Владимир Кайда. Скульпторы этих композиций не зря выбрали его в качестве прообраза для своих работ - не только в камне, но и в жизни это был человек невероятной физической силы, отчаянно храбрый герой.

Малая земля

Новороссийск оказался в немецкой оккупации в 1941 году. Город, который был ключом ко всему Таманскому полуострову, начали освобождать 2 февраля 1943 года. По замыслу операции с моря должны были высадиться два десанта: основной и отвлекающий. Основной десант состоял из двух бригад морпехов, пехотной бригады, пулеметного и танкового батальонов и артполка. Вспомогательный десант состоял всего из 257 морских пехотинцев под командованием майора Цезаря Куникова.

Злая ирония заключалась в том, что из-за плохой организации войска основного удара были рассеяны и уничтожены, а силы подкрепления вопреки прогнозам, напротив, смогли высадиться и удержать плацдарм. Уже через несколько часов плацдарм нарекут “Малой землей”. А героическую группу морских пехотинцев потом будут называть куниковцами, и их грозный боевой клич “Полундра!” будет повергать немцев в ужас.

Именно в эту, отвлекающую группу десанта входил Владимир Кайда.

С сигнальной ракетой на ДОТ

В отличие от основных сил, отвлекающий десант высаживался по всем правилам. Канонерки выбили немцев с самого берега, на воде поставили дымовую завесу, под прикрытием которой катера смогли подойти к самому берегу. Но на причал было не высадиться - поняв, что он потерян, немцы начали бить по нему из артиллерии. Бойцы прыгали с катеров прямо в ледяное февральское море и брели по грудь в воде к берегу.

А там их уже к тому времени поджидали фашисты: они установили на берегу проволочные заграждения, нарыли окопов и построили на подходах доты с пулеметными точками. Забросав гранатами окопы, морпехи начали прорываться вперед, но их прижал к земле пулемет.

Кайда вместе с сослуживцем пополз к огневой точке, но в тот момент немцы выпустили в небо осветительную ракету и пулеметчик заметил диверсантов. Он стал переводить огонь на них. Владимир, не помня себя от злости, выстрелил в дот из сигнального пистолета. Горящая ракета залетела прямо в амбразуру, немцы от неожиданности выскочили наружу, где их тут же достали автоматчики. Путь для наступления был свободен.

Кулак - оружие морпеха

Этот эпизод войны стал одним из самых знаменитых. Во время боя, когда Кайда находился на открытой местности, он услышал пронзительный вой, который мог означать только одно - их позицию накрыли немецкие пикирующие бомбардировщики и прямо сейчас вокруг начнут рваться бомбы. Вскочив, он побежал и нырнул в ближайший окоп. Запрыгнув, он понял, что укрытие с ним делят два фашиста.

Это были немецкие корректировщики, которые и навели авиацию на позиции красноармейцев. В ожидании взрывов, они зажали уши и пригнулись к самому дну окопа, не замечая “гостя”.

“Я понял, что сейчас, после взрывов, они поднимутся и увидят меня, - рассказывал потом Кайда товарищам. - А у меня ни патрона в оружии. И тут вспомнил, как у нас в колхозе, ещё до войны один мужик на спор быка ударом кулака убил. А тут какой-то вшивый фашист. Думать времени не было, я дал одному по каске - он и задергался судорожно, второй в этот момент заметался и попытался неуклюже ткнуть меня автоматом, но получил в челюсть. Чуть руку не отшиб, но даже сквозь взрывы услышал, как у него хрустнула шея. И только потом, когда успокоил обоих, вспомнил, что у меня в сапоге был спрятан нож.”

В это время авиация, оставшись без наводки с земли, отошла, и остальные моряки смогли захватить укрепления.

Бескозырка как инструмент

Был еще случай. Он произошел с Владимиром ещё раньше, в 1942 году. Несмотря на комплекцию, а Кайда был под два метра ростом, его не взяли на большие корабли, а определили в “москитный флот” (это общее название для флотских судов небольшого водоизмещения, типа катеров и малых быстроходных кораблей). Он служил мотористом армейского катера. Однажды перед его командой поставили задачу доставить подкрепление и припасы в Одессу.

Когда группа катеров шла по Азовскому морю, на них налетели немецкие бомбардировщики. Бомбы в судно не попали, но осколки пробили корпус и повредили маслопровод. Тогда Кайда, который стоял у штурвала, сорвал с головы бескозырку, заткнул ею поврежденную трубу, из которой лилось раскаленное масло, и голой ладонью прижимал эту импровизированную заплату, пока катер не прибыл в пункт назначения.

Багор - последнее спасение

Весной 1944 года Владимир Кайда был переведен на Балтийский флот, где его назначили в спецкоманду, которая должна была перегонять транспортные пароходы из Америки через Англию. В дороге конвой был торпедирован и корабль, на котором находился Кайда, пошел ко дну.

Моряк снова оказался в воде, но на этот раз это были не февральские воды Черного моря, а студеное Баренцево море. Когда обычный человек попадает в воду такой температуры, то через несколько минут он умирает от переохлаждения. Спасли Владимира английские моряки с фрегата, сопровождавшего конвой. Они зацепили Кайду багром и подняли на палубу.

Два года после войны Владимир Кайда оставался на службе: в команде тральщика он очищал воды Балтийского моря от подводных мин. В 1970 году он переехал в Новороссийск, где ему подарили квартиру. Ветеран войны, кавалер ордена Отечественной войны, дважды кавалер ордена Красной Звезды до последнего дня вел активную жизнь - работал с молодежью, выступал на памятных мероприятиях.

Как матрос Кайда убивал немцев кулаком.

Этот случай произошёл на Малой Земле. В состав десантного отряда Цезаря Куникова входил матрос Владимир Никитович Кайда. До войны он служил мотористом в Днепровской флотилии, во время обороны Одессы участвовал в десанте под Григорьевкой, где получил тяжёлое ранение, а после излечения был направлен в морскую пехоту.

Группа морских пехотинцев из отряда Куникова. Кайда второй справа в верхнем ряду. Из этой группы остались в живых всего три человека, включая самого Кайду.

Однажды Кайда оказался под немецкой бомбёжкой. Пикирующие бомбардировщики один за другим целенаправленно бомбили окоп, в котором он находился. И тогда Кайда решил, что самым безопасным местом, где можно пересидеть бомбёжку, будет немецкий окоп, поскольку свои позиции немецкие бомбардировщики бомбить не будут. То, что в окопе могут быть немцы, а все магазины к его автомату давно опустели, наш матрос посчитал малозначимым обстоятельством. В молодости, а молодостью 22-летний Кайда считал годы до службы на флоте, ему доводилось на спор убивать быка кулачным ударом. Бык же был куда здоровее среднестатистического немца.

Вражеский окоп не был пустым. В нём оказались двое корректировщиков. Это они по рации наводили Юнкерсы. Один из них от удивления ничего сделать не успел. Кайда ударил его кулаком прямо по каске, и стальной шлем раскроил ему череп. Другой немец потянулся за автоматом и уже успел снять его с предохранителя и оттянуть затвор, но тут получил удар под подбородок. Шейные позвонки хрустнули, и второй немец замертво упал на дно окопа.

Кайда почувствовал себя хозяином окопа. Вынул из карманов убитых документы. Может, пригодятся в штабе. У одного гитлеровца на груди были приколоты железный крест и медаль, у другого только одна медаль. Снял их и сунул в карман.

У обоих гитлеровцев на поясах висели фляги. Кайда отстегнул одну, отвинтил крышку и попробовал. Оказалось вино. Он осушил всю флягу. Вторую, в которой тоже было вино, прицепил к своему ремню.

Бомбёжка стихла. Прекратив получать коррективы по рации, лётчики ушли на аэродром. За окопом послышался топот шагов - наши матросы, воспользовавшись перерывом в бомбёжке, решили уничтожить корректировщиков. Надев бескозырку на ствол автомата, Кайда замахал её над бруствером и закричал: «Здесь свои!».

Трое оставшихся в живых бойцов из той самой группы. Кайда - крайний справа. Фото сделано на фоне памятника неизвестному матросу в Новороссийске, для которого скульптору позировал сам Кайда.

В. Н. КАЙДА

АТАКУЕТ МОРСКАЯ ПЕХОТА

Владимир Никитович Кайда родился 14 августа 1920 года в селе Крючки Купянского района Харьковской области в крестьянской семье. Учился в Харьковском ФЗУ, после окончания которого работал токарем-универсалом на Харьковском электромеханическом заводе и одновременно учился на рабфаке. В 1937 году родителиКайды переехали в Донбасс, Владимир стал к станку наКраматорском машиностроительном заводе. В 1939 году он был призван на военную службу и прослужил в Военно-Морском Флоте восемь лет. С первых дней Великой Отечественной войны Кайда участвует в боевых действиях, защищая Киев. Одессу, Севастополь, Керчь. В феврале 1943 года в составе куниковского отряда высадился на Малую землю, а в сентябре 1943 года участвовал в боях по освобождению Новороссийска.

В годы войны Владимир Никитович был несколько раз ранен. За отвагу и мужество награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны 1 степени и многими медалями. Член КПСС.

С 1964 года отважный малоземелец живет в городе-герое Новороссийске, принимает активное участие в общественной работе. Он персональный пенсионер республиканского значения.

Краснодарское книжное издательство, 1980

НАКАНУНЕ

15 сентября 1942 года гитлеровцы захватили большую часть Новороссийска. На его окраине между цементными заводами «Пролетарий» и «Октябрь» путь им преградили советские моряки. Неприятелю не удалось сломить их сопротивление. Пришедшая на помощь поредевшему отряду моряков 318-я стрелковая дивизия наглухо закрыла фашистам путь на Кавказ.

Новороссийская военно-морская база к этому времени передислоцировалась в Геленджикский порт. Для охраны побережья было создано три боевых участка. Первым командовал старший лейтенант В. А. Ботылев, вторым - майор Ц. Л. Куников, третьим - И. М. Ежель. В каждом было до 250 матросов.

Я оказался бойцом первого боевого участка. Командиром взвода был назначен старшина первой статьи Аким Котилевец. С ним я уже был знаком. Несколько месяцев назад мы служили вместе на катере. В Темрюке наш катер затонул, и мы опять стали морскими пехотинцами. В боях под Темрюком морская пехота нанесла такой удар по гитлеровцам, что они три дня не решались начинать новые бои за город. А мы тем временем по суше отошли к Новороссийску. Аким на море и на берегу был всегда спокоен, никогда не терялся. У всех ребят он пользовался большим уважением.

Огневые точки нашего участка располагались у самой кромки обрывистого берега.

Гитлеровцы, напоровшись на крепкую оборону в районе цементных заводов, могли попытаться с моря высадиться в тыл нашей дивизии. Мы знали это и бдительно несли боевую службу.

Однажды, это было в октябре, Котилевец услышал всплеск весел. Он выстрелил из ракетницы в сторону моря. Мы увидели, что к берегу приближались шлюпки и понтоны с гитлеровцами.

По фашистам - огонь! - скомандовал Аким и начал первым стрелять из винтовки.

У меня и у Федора Иванцова были ручные пулеметы. Мы заставили гитлеровцев повернуть обратно. Вражеский десант не удался.

Пытались гитлеровцы высадиться на других участках. Но их и там вовремя обнаруживали и уничтожали.

Неся боевую вахту по охране побережья, мы одновременно.готовились к десантным операциям. Хотя многие матросы участвовали в боях за Одессу и Севастополь, они все же продолжали совершенствовать свое боевое мастерство, усиленно тренировались. И эта работа мало чем отличалась от участия в настоящем боевом десанте. Ночью подходили катера, мы располагались на палубе, имея выкладку по тридцать килограммов на каждого. Корабли шли к незнакомому берегу, и по команде «Десант за борт!» матросы прыгали в холодную воду, карабкались на скользкие обрывистые берега, пробирались через колючие кустарники, атаковали условного противника. Только на рассвете возвращались с ночных учений, выливали воду из сапог, сушили одежду и портянки.

Учеба была тяжелой, изнурительной, но никто не роптал, не сетовал на трудности. Каждый знал, что чем больше пота в учении, тем меньше крови в бою.

В конце сорок второго года стало известно, что майор Куников комплектует какой-то особый отряд. Нетрудно было догадаться о его назначении.

Он создавался на базе отдельной роты разведчиков, которой командовал лейтенант В. М. Пшеченко.

В отряд записывались добровольцы. Желающих оказалось значительно больше, чем требовалось.

Как-то на наш участок приехал старший лейтенант Н. В. Старшинов. Раньше он был комиссаром базовой роты разведчиков, а теперь заместителем командира отряда по политчасти. Мы окружили его, просили записать в отряд.

Ваше желание понимаю, ребята, но помочь ничем не могу,- с улыбкой сказал он,- надо, в отряд двести пятьдесят, а уже перебор. Но не унывайте. Задача будет одна. И не порознь придется воевать, а единым кулаком. Считайте наш отряд первой ротой, ваш участок будет второй ротой и так далее. Понятно?

Чего там было не понять! Мы видели, как в Геленджик стягивались бригады морской пехоты, как тренировались пехотинцы, беря пример с куниковцев. Нам было понятно - готовится крупная десантная операция. Но куда и когда - этого, конечно, никто из нас не знал.

Произошли изменения и в нашем взводе. Командиром назначили лейтенанта Георгия Карманова, командира отделения Расторгуева сменил младший сержант Михаил Корницкий. Меня поставили первым номером пулеметного расчета «максим».

Рано утром 3 февраля 1943 года посигналу боевой тревоги. весь первый боевой участок от цемзавода «Октябрь» до Дообского маяка пришел в движение. Вскоре в строю стояли 200 моряков. Старший лейтенант В. Ботылев и старший политрук Н. Сердюк проверили боеготовность каждого из нас. Затем Ботылев скомандовал:

В сторону Новороссийска - шагом марш!

Под вечер мы оказались в районе 8-го километра. В ожидании дальнейших приказаний расположились под деревьями. Зачем мы сюда пришли - никто не знал. К нашему пулеметному расчету подошел Иван Прохоров - флотский кок, но по боевому расписанию - бронебойщик.

Я думаю, может, это очередное учение,- высказал он предположение.

Нет, тут что-то не так, а посерьезнее,- заметил второй номер Николай Копотилов.

Почему так думаешь?

С учения возвращаются в свои кубрики, там нас должен ожидать ужин. А кто его там готовит, если ты, кок, торчишь тут?

Он был прав. Все говорило за то, что это не очередное учение, а подготовка к десанту. Но куда?

Вскоре все прояснилось. Командир взвода лейтенант Карманов выстроил взвод и сказал:

Отряд майора Куникова сегодня ночью должен высадиться в Станичке. Наш отряд пойдет ему на помощь. В общем, все три боевых участка вольются в отряд Куникова.

Он вынул из планшета лист бумаги и, присвечивая фонариком, опять заговорил:

Матросы, старшины и офицеры отряда особого назначения перед десантом приняли такую клятву: «Мы получили приказ командования - нанести удар по тылам врага, опрокинуть и разгромить его. Идя в бой, мы даем клятву Родине в том, что будем действовать стремительно и смело, не щадя своей жизни ради победы над врагом. Волю свою, силы свои и кровь свою капля за каплей мы отдадим за счастье нашего народа, за тебя, горячо любимаяРодина...Нашимзакономесть и будет только движение вперед! Мы победим! Да здравствует наша победа!» Есть предложение эту клятву принять и нам.