Яркое и занимательное произведение А. Радищева рассказывает о несправедливом отношении к основному классу Российской империи – классу крестьян. Будучи убежденным патриотом своей страны, А. Радищев до глубины души потрясен тем, как живут крестьяне, слой населения, который кормит всю страну и за счет труда которых живут все остальные классы. А. Радищев убежден, что нежелание открыть глаза и понять все несправедливость классового устройства страны является корнем всех бед и несчастий.
Произведение учит тому, что иногда привычный уклад жизни, который кажется правильным и справедливым лишь потому, что это длится долгие годы, может быть чудовищно несправедливым, и не задумываться об этом – значит, молчаливо соглашаться с несправедливостью.
Читать краткое содержание Путешествие из Петербурга в Москву Радищева
Классическое произведение написано в форме путевых заметок. Автор, повествуя и рассуждая о том, что видит и что чувствует путешественник во время поездки, выражает свои тревоги за судьбы страны, негодование по поводу чудовищного безразличия, небрежности, а порой даже и жестокости к крепостным людям. Все это допускается, со всем этим молчаливо соглашаются, а в некоторых случаях оправдывают и даже одобряют.
В произведении автор рассказывает об оборотной стороне жизни российского общества, об общепринятых ценностях, о царящих в нем нравах. Необходимо помнить о том, что многие проблемы, о которых повествует А. Радищев, актуальны и по сей день.
Главным героем книги выступает человек среднего возраста, дворянин, человек совсем не бедный. Он едет в Москву в своем экипаже. То, что он видит по пути, заставляет его глубоко задуматься о жизни и рассказывается им от первого лица.
Глава 1. София
В данной части рассказывается о том, как работают смотрители на станциях, где путешественники меняют лошадей. Служащий, не желая беспокоить себя ночью, утверждает, что все лошади заняты.
Главный герой, убедившись в том, что конюшня полна лошадьми, идет к ямщикам, которые за небольшое подношение благосклонно соглашаются поработать и предоставляют ему экипаж и лошадей, и путешественник уезжает, испытывая неоднозначные и смешанные чувствах.
Глава 2. Тосна
В этой части представлено повествование о различных дворянских родах. Автор выражает мысль о том, как глупо и нелепо кичиться своей породой, которая досталась не в награду за какие-либо заслуги или подвиги, а просто так, по праву рождения от предков.
Глава 3. Любани
В данной части путешественник общается с мужиком. Устав и замучившись от дороги и ухабов, герой решает идти пешком. Он встречается с мужиком в поле. Мужик перепахивает поле на солнцепеке. Описываемый день является воскресеньем, днем, в который грех работать.
Мужик вынужден работать, несмотря на то, что и сам считает это грехом, чтобы кормить детей, ведь все остальное время он работает на своего хозяина, которому и дела нет до тягот жизни своих крепостных.
Услышав такое, главный герой испытывает жгучий стыд не только за всех дворян, но и за себя самого. Глубоко задумавшись над своим поведением, он признает, что порой бывает тоже несправедлив.
Глава 4. Чудово
В этой части рассказывается о том, как путешественник встречает своего друга, а тот повествует о том, как перенес очень неприятный морской вояж. Корабль чуть не затонул. На берегу никто не мог ничего сделать, потому что начальник спал, и все служащие боялись его разбудить.
Наконец, рулевой судна все же смог найти тех, кто захотел им помочь. Когда путешественники попали на берег и потребовали начальника к ответу, тот нагло сказал, что он не обязан был ничего делать.
Глава 5. Спасская Полесь
Автор спит на перевалочном пункте. Рядом оказываются присяжный заседатель со своей женой. Заседатель ей рассказывает о том, как наместник, чье любимое блюдо – устрицы, отправляет своих служащих за устрицами под предлогом служебных поездок.
Утром супруги просят главного героя взять их в свой экипаж и рассказывают, как чиновник утратил все, что имел в жизни, благодаря халатности чиновников. Будучи порядочным человеком, он был вынужден бросить дом и бежать от преследований полиции.
Путешественника укачивает в дороге, он спит, ему снится, что он стал могущественным человеком. Во сне ему кажется, что в его стране все устроено как надо. Но вдруг к нему приходит целительница по имени Истина и дает ему возможность осознать плоды своего правления.
Он вдруг понимает то, что его придворные вводили его в заблуждение о том, что в стране все в полном беспорядке. Главный герой просыпается в страхе.
Глава 6. Подберезье
В данной части главный персонаж говорит с человеком, который недавно выпустился из семинарии. Он разочарован образованием. полученным в духовной семинарии и хочет обрести истинные, а не ложные знания в Петербурге.
Молодой семинарист рассказывает о том, что в семинариях все уроки ведутся на латыни, никто ничего не понимает, и те знания, которые там дают, бестолковы и бесполезны.
Молодой человек забыл свои бумаги. Там говорится о мартинизме и масонстве. Путешественник понимает, что семинарист так и не получил никаких знаний о духовности и увлекся мистикой. Сам же главный герой отвергает странные мнения масонов.
Глава 7. Новгород
В данной главе А. Радищев дает экскурс в историю. Когда-то княжество Новгорода было очень знаменитым и влиятельным. Все стремились к справедливости.
Но после того как Иван Грозный подчинил себе Новгород, все пришло в упадок. Путешественник думает о том, мог ли Иван Грозный так поступать с точки зрения морали, задавая себе вопрос, можно ли все решать с позиции силы.
Опираясь на исторические документы, А. Радищев устами своего главного героя повествует о демократических принципах правления в этом городе, и в принципе о нравах и порядках в нем.
Согласно работам литературоведов, А. Радищев не совсем верно представлял себе историческую картину города, а значит, несколько идеализировал ее. В реальности, разумеется, в Новгороде в тот период правили сильные мира сего, те, в чьих руках сосредоточилась власть. По словам исследователей, демократия как таковая отсутствовала в этом городе.
В данном разделе обрисовывается образ афериста Карпа Дементьевича. Он обманывает людей, но считается при этом уважаемым человеком. Это купец, который берет авансы за товары, ничего не давая взамен. Обворовывая людей, он совсем не считает себя в чем-либо виновным.
Карп Дементьевич ловко уходит от закона, потому что догадался переписать все свое имущество на свою жену.
А. Радищев в этой главе указывает на то, что такие авантюры происходят по всей стране, так как судебная и законодательная системы весьма несовершенны и требуют значительной реформы, что особенно актуально сферы торговли.
Глава 8. Бронницы
В этой части описывается то, как путешественник идет на возвышение, где ранее находился некий храм поклонения языческим богам. Главный герой предается глубоким раздумьям о Боге, о самой жизни, о месте человека в ней.
По мнению персонажа, человек сам должен распоряжаться своей жизнью и делать все для того, чтобы она была полноценной и счастливой.
Роль Бога же в том, чтобы дать человеку милосердную душу и сознание, а уж человек сам должен достичь счастья и благоденствия.
Глава 9. Зайцево
В разделе произведения говорится о том, как главный герой повстречался со своим другом по фамилии Крестьянкин, работавшим начальником в суде.
Однажды Крестьянкину довелось работать над делом, в котором фигурировало убийство одного жестокосердного помещика, который плохо обращался со своими крестьянами. Он их избивал, заставлял слишком много работать и голодать, а также подвергал нечеловеческим страданиям.
В конце концов, доведенные до белого каления люди убили и барина, и его детей. Крестьянкин всем сердцем сочувствовал им и считал их невиновными, но его сослуживцы настаивали на том, что преступников необходимо осудить, чтобы другим неповадно было.
Не желая быть одним из фигурантов в неправом суде, Крестьянкин расстался со службой. В конце разговора чиновник исчезает, а автору вручают послание из Петербурга.
В письме друг главного героя рассказывает о свадьбе двух престарелых развратников. Женщине шестьдесят два года, а мужчине – семьдесят восемь лет. Невеста когда-то была хозяйкой публичного дома, стала богатой, также занимаясь грязной работой.
Что касается ее жениха, барона Дурындина, то он решил на ней жениться ради ее богатства. А сама дама выходила замуж, потому что боялась остаться одна.
Глава 10. Крестцы
В данной части описывается сцена того, как взрослые сыновья покидают отчий дом, а родители говорят им мудрые слова напутствия, рассказывая о том, как надо жить среди людей. Когда молодые люди покидают родители, сам путешественник пребывает в растроганных чувствах.
Он думает о том, как счастливы родители, имея добрых детей. Персонаж много рассуждает о взаимоотношениях в хороших семьях.
Глава 11. Яжелбицы
В этой части рассказывается о том, как отец участвовал в похоронах своего сына. В разделе дается повествование о том, в каком отчаянии пребывал отец. Отец винил именно себя в смерти любимого ребенка.
Вина человека была в том, что мальчик был болен с раннего детства, так как в молодости его отец принимал лекарства от дурных болезней. Эти лекарства были на основе ртути, что пагубно отражается на здоровье еще не родившихся детей.
Сам же путешественник с чувством вины и стыда припомнил, как в юности перенес венерическое заболевание, и теперь его пагубные страсти так же могут отразиться на его потомстве.
Глубоко задумавшись, главный персонаж размышляет о пагубности разврата и о том, как люди должны искоренить порок из своей жизни.
Глава 12. Валдаи
В этой части идет повествование о городе Валдаи, который имеет весьма дурную славу. Так как в этом городе очень много жриц любви, многие господа проездом останавливаются там, чтобы провести время в банях с проститутками.
Глава 13. Едрово
В поездке путешественник увидал несколько крестьянок. По дороге он размышляет о том, что деревенские бабы гораздо приятнее на внешность, нежели дамы в городе. Главный герой думает о том, как мало красят дам пышные платья и дорогие корсеты по сравнению с сарафанами.
В главе описывается беседа путешественника с крестьянкой Анной. Анна говорит, что они с ее женихом не могут сыграть свадьбу, потому что у них нет ста рублей на выкуп. Желая поспособствовать счастью молодых людей, главный герой хочет дать сто рублей, но Анна и ее мать отказываются.
Невзирая на свою нищету, крестьянки стыдятся принимать от барина деньги, потому что принять такой подарок означает, что барин откупается от девушки за свои любовные шалости. Так как крестьянки не желают себе позора, они не берут деньги.
Поговорив с крестьянками, путешественник долго думает над проблемой неравных браков и причин, которые толкают людей на то, чтобы отдать поженить очень юных и не созревших людей. Он размышляет о том, как богачи женятся на совсем не выросших девочках, что, по мнению автора, непростительно.
Глава 14. Хотилов
Эта часть посвящена размышлениям об отмене крепостного права. Путешественник увидел на дороге некий сверток. Он разворачивает бумаги некоторого человека, неизвестного главному герою. Там даются мысли об отмене крепостного права. Автор проекта говорит о том, что рабство – это беда общества, узаконенное преступление, и его, как всякое зло, нужно искоренить.
Далее оказывается, что это бумаги одного из приятелей главного персонажа, потому что, помимо проекта об отмене крепостного права, тот забыл и другие документы. Путешественник забирает все бумаги и читает их по дороге.
Глава 15. Вышний Волочок
Когда путешественник проезжает этот город, он видит процветающее поместье, тучные нивы и огромное количество товаров. Он размышляет о том, что все это достигнуто преступным путем, поскольку это заработано ценой исковерканных жизней крестьян, за счет их тяжкого труда, здоровья и жизней.
Путешественник вспоминает одного знакомого ему дворянина, который, захотев получать больше прибыли от своего поместья, заставил своих крепостных работать без отдыха и праздников. Он отнял у них скотину, земли и даже еду. Поместье и вправду стало очень богатым, но сами крестьяне были обездолены.
Сам главный герой испытывает чувство стыда за таких хозяев, считает, что их необходимо ставить на место, и не понимает, как у других хватает совести хвалить их за предприимчивость и ум.
Глава 16. Выдропуск
В этой главе даются размышления о предметах роскоши и нравах при дворе. Продолжая читать бумаги своего приятеля, главный герой натыкается на проект реформы о придворных должностях. Основная мысль, изложенная в документе – это то, что глава государства должен отличаться не за счет пышности двора и безделушек, но за счет мудрости правления. В данной главе затронуто имя Екатерины II, любившей роскошь.
Глава 17. Торжок
Эта часть книги повествует о проблемах цензуры и необходимости ее упразднения. Путешественник знакомится с человеком, направляющимся в Петербург. Он очень желает достигнуть упразднения цензуры в городе Торжке, добиваясь права печатать какие угодно книги.
Этот человек полагает, что сами читатели являются цензорами книг, а служба цензуры нарушает демократические принципы общества. Как известно, в XVIII веке в Российском государстве очень строгая цензура, и книгопечатание очень сильно контролируется.
Согласно мнению А. Радищева, цензура была введена церковью, а первыми ее служителями были клерики.
Глава 18. Медное
В данной части описывается то, как подают крепостных. Путешественник во время поездки читает о том, как крепостных спускают вместе со всем их скарбом за долги своих бар. Детей разлучают с родителями, но никому до этого нет дела, ведь крепостные – это товар.
Глава 19. Тверь
Когда путешественник посещает Тверь, он общается с поэтом и обсуждает с ним проблемы литературы в России. Поэт читает ему свое произведение.
Глава 20. Городня
В этом месте главный герой видит то, как крепостной парень уходит в армию, вынужденный оставить мать одну.
Там же продают в солдаты крепостных, чтобы помещик смог купить себе лошадей и модный экипаж.
Глава 21. Завидово
Главный герой становится свидетелем того, как на остановках обслуживают больших чинов и с какой скоростью для них подаются лошади.
Путешественник выражает свои мысли о том, что не все большие чины стоят того уважения и почтения, которое требуют к себе.
Глава 22. Клин
В данной части путешественник увидел нищего. Тот отказывается от поданного ему рубля и просит что-то теплое из одежды. Главный герой отдает ему платок, а позже узнает, что нищий умер в этом платке, и в нем же его хоронили.
Глава 23. Пешки
В данной части передана беседа персонажа с женщиной-крестьянкой, которая говорит о несправедливости и нищете. Путешественник долго думает о том, почему крестьяне, производящие все, что ест вся страна, сами вынуждены жить в постоянном голоде.
Глава 24. Черная грязь
В этой части главный герой рассуждает о принудительных свадьбах, от которых никому ни счастья, ни радости.
Глава 25
Произведение А. Радищева является одним из самых прогрессивных сочинений не только прошлого времени, но и современности.
Картинка или рисунок Радищев - Путешествие из Петербурга в Москву
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Тургенев Ермолай и мельничиха
В начале произведения передам нами описание Ермолая, ему было 45 лет,был высоким, худым, со смешным длинным носом и непослушными волосами. Ходил все время в желтом кафтане и синих штанах. У него было старое оружие и собака, которую звали Валетка
"Путешествие из Петербурга в Москву - ЗАЙЦОВО"
В Зайцове на почтовом дворе нашел я давнышнего моего приятеля г. Крестьянкина. Я с ним знаком был с ребячества. Редко мы бывали в одном городе; но беседы наши, хотя не часты, были, однако же, откровенны. Г. Крестьянкин долго находился в военной службе и, наскучив жестокостями оной, а особливо во время войны, где великие насилия именем права войны прикрываются, перешел в статскую. По несчастию его, и в статской службе не избегнул того, от чего, оставляя военную, удалиться хотел. Душу он имел очень чувствительную и сердце человеколюбивое. Догнанные его столь превосходные качества доставили ему место председателя уголовной палаты.
Сперва не хотел он на себя принять сего звания, но, помыслив несколько, сказал он мне:
Мой друг, какое обширное поле отверзается мне на удовлетворение любезнейшей склонности моея души! Какое упражнение для мягкосердия! Сокрушим скипетр жестокости, который столь часто тягчит рамена невинности; да опустеют темницы и да не узрит их оплошливая слабость, нерадивая неопытность, и случай во злодеяние да не вменится николи. О мой друг!
Исполнением моея должности источу слезы родителей о чадах, воздыхания супругов; но слезы сии будут слезы обновления во благо; но иссякнут слезы страждущей невинности и простодушия. Колике мысль сия меня восхищает.
Пойдем, ускорим отъезд мой. Может быть, скорое прибытие мое там нужно.
Замедля, могу быть убийцею, не предупреждая заключения или обвинения прошением или разрешением от уз.
С таковыми мыслями поехал приятель мой к своему месту. Сколь же много удивился я, узнав от него, что он оставил службу и намерен жить всегда в отставке.
Я думал, мой друг, - говорил мне г. Крестьянкин, - что услаждающую рассудок и обильную найду жатву в исполнении моея должности. Но вместо того нашел я в оной желчь и терние. Теперь, наскучив оною, не в силах будучи делать добро, оставил место истинному хищному зверю. В короткое время он заслужил похвалу скорым решением залежавшихся дел; а я прослыл копотким.
Иные почитали меня иногда мздоимцем за то, что не спешил отягчить жребия несчастных, впадающих в преступление нередко поневоле. До вступления моего в статскую службу приобрел я лестное для меня название человеколюбивого начальника. Теперь самое то же качество, коим сердце мое толико гордилося, теперь почитают послаблением или непозволительною поноровкою (Поноровка -
потворство.). - Видел я решения мои осмеянными в том самом, что их изящными делало; видел их оставляемыми без действия. С презрением взирал, что для освобождения действительного злодея и вредного обществу члена или дабы наказать мнимые преступления лишением имения, чести, жизни начальник мой, будучи не в силах меня преклонить на беззаконное очищение злодейства или обвинение невинности, преклонял к тому моих сочленов, и нередко я видел благие мои расположения исчезавшими, яко дым в пространстве воздуха. Они же, во мзду своего гнусного послушания, получили почести, кои в глазах моих столь же были тусклы, сколь их прельщали своим блеском. Нередко в затруднительных случаях, когда уверение в невинности названного преступником меня побуждало на мягкосердие, я прибегал к закону, дабы искати в нем подпору моей нерешимости; но часто в нем находил вместо человеколюбия жестокость, которая начало свое имела не в самом законе, но в его обветшалости. Несоразмерность наказания преступлению часто извлекала у меня слезы. Я видел (да и может ли быть иначе), что закон судит о деяниях, не касался причин, оные производивших. И последний случай, к таковым деяниям относящийся, понудил меня оставить службу. Ибо, не возмогши спасти винных, мощною судьбы рукою в преступление вовлеченных, я не хотел быть участником в их казни. Не возмогши облегчить их жребия, омыл руки мои в моей невинности и удалился жестокосердия.
В губернии нашей жил один дворянин, который за несколько уже лет оставил службу. Вот его послужной список. Начал службу свою при дворе истопником, произведен лакеем, камер-лакеем, потом мундшенком (Камер-лакей - старший придворный лакей. Мундшенк - придворный служитель, ведающий напитками (виночерпий).), какие достоинства надобны для прехождения сих степеней придворныя службы, мне неизвестно. Но знаю то, что он вино любил до последнего издыхания. Пробыв в мундшенках лет 15, отослан был в герольдию (Герольдия - учреждение, ведавшее делами о дворянах, чиновниках, титулах, гербах.), для определения по его чину. Но он, чувствуя свою неспособность к делам, выпросился в отставку и награжден чином коллежского асессора, с которым он приехал в то место, где родился, то есть в нашу губернию, лет шесть тому назад. Отличная привязанность к своей отчизне нередко основание имеет в тщеславии. Человек низкого состояния, добившийся в знатность, или бедняк, приобретший богатство, сотрясши всю стыдливости застенчивость, последний и слабейший корень добродетели, предпочитает место своего рождения на распростертие своея пышности и гордыни. Там скоро асессор нашел случай купить деревню, в которой поселился с немалою своею семьею. Если бы у нас родился Гогард (Гогард (Хогарт) Уильям (1697-1764) - английский живописец и гравер, сатирик.), то бы обильное нашел поле на карикатуры в семействе г. асессора. Но я худой живописец; или если бы я мог в чертах лица читать внутренности человека с Лаватеровою проницательностию, то бы и тогда картина асессоровой семьи была примечания достойна. Не имея сих свойств, заставлю вещать их деяния, кои всегда истинные суть черты душевного образования. Г. асессор, произошел из самого низкого состояния, зрел себя повелителем нескольких сотен себе подобных. Сие вскружило ему голову. Не один он жаловаться может, что употребление власти вскружает голову. Он себя почел высшего чина, крестьян почитал скотами, данными ему (едва не думал ли он, что власть его над ними от бога проистекает), да употребляет их в работу по произволению. Он был корыстолюбив, копил деньги, жесток от природы, вспыльчив, подл, а потому над слабейшими его надменен. Из сего судить можешь, как он обходился с крестьянами. Они у прежнего помещика были на оброке, он их посадил на пашню; отнял у них всю землю, скотину всю у них купил по цене, какую сам определил, заставил работать всю неделю на себя, а дабы они не умирали с голоду, то кормил их на господском дворе, и то по одному разу в день, а иным давал из милости месячину (Месячина - ежемесячная выдача продуктов натурой безземельным крестьянам.). Если который казался ему ленив, то сек розгами, плетьми, батожьем или кошками (Кошка - многохвостая плеть из смоленой пеньки или сыромятных ремней.), смотря по мере лености; за действительные преступления, как то - кражу не у него, но у посторонних, не говорил ни слова. Казалося, будто хотел в деревне своей возобновить нравы древнего Лакедемона (Древний Лакедемон (Спарта) - греческий рабовладельческий город-государство. Общественной моралью Спарты особенно ценились личная инициатива, предприимчивость.) или Запорожской сечи.
Случилось, что мужики его для пропитания на дороге ограбили проезжего, другого потом убили. Он их в суд за то не отдал, но скрыл их у себя, объявя правительству, что они бежали; говоря, что ему прибыли не будет, если крестьянина его высекут кнутом и сошлют в работу за злодеяние. Если кто из крестьян что-нибудь украл у него, того он сек как за леность или за дерзкий или остроумный ответ, но сверх того надевал на ноги колодки, кандалы, а на шею рогатку. Много бы мог я тебе рассказать его мудрых распоряжений; но сего довольно для познания моего ироя (Ирой - герой.). Сожительница его полную власть имела над бабами.
Помощниками в исполнении ее велений были ее сыновья и дочери, как то и у ее мужа. Ибо сделали они себе правилом, чтобы ни для какой нужды крестьян от работы не отвлекать. Во дворе людей было один мальчик, купленный им в Москве, парикмахер дочернин да повариха-старуха. Кучера у них не было, ни лошадей; разъезжал всегда на пахотных лошадях. Плетьми или кошками секли крестьян сами сыновья. По щекам били или за волосы таскали баб и девок дочери. Сыновья в свободное время ходили по деревне или в поле играть и бесчинничать с девками и бабами, и никакая не избегала их насилия. Дочери, не имея женихов, вымещали свою скуку над прядильницами, из которых они многих изувечили.
Суди сам, мой друг, какой конец мог быть таковым поступкам. Я приметил из многочисленных примеров, что русский народ очень терпелив и терпит до самой крайности; но когда конец положит своему терпению, то ничто не может его удержать, чтобы не преклонился на жестокость. Сие самое и случилось с асессором. Случай к тому подал неистовый и беспутный или, лучше сказать, зверский поступок одного из его сыновей.
В деревне его была крестьянская девка, недурна собою, сговоренная за молодого крестьянина той же деревни. Она понравилась середнему сыну асессора, который употребил все возможное, чтобы ее привлечь к себе в любовь; но крестьянка верна пребывала в данном жениху ее обещании, что хотя редко в крестьянстве случается, но возможно. В воскресенье должно было быть свадьбе. Отец жениха, по введенному у многих помещиков обычаю, пошел с сыном на господский двор и понес повенечные (Повенечные - оброк, уплачиваемый помещику за разрешение вступить в брак.) два пуда меду к своему господину.
Сию-то последнюю минуту дворянчик и хотел употребить на удовлетворение своея страсти. Взял с собой обоих своих братьев и, вызвав, невесту чрез постороннего мальчика на двор, потащил ее в клеть, зажав ей рот. Не будучи в силах кричать, она сопротивлялася всеми силами зверскому намерению своего молодого господина. Наконец, превозможенная всеми тремя, принуждена была уступить силе; и уже сие скаредное чудовище начинал исполнением умышленное, как жених, возвратившись из господского дома, вошел на двор и, увидя одного из господчиков у клети, усумнился о их злом намерении. Кликнув отца своего к себе на помощь, он быстрее молнии полетел ко клети. Какое зрелище представилося ему. При его приближении затворилась клеть; но совокупные силы двух братьев немощны были удержать стремления разъяренного жениха. Он схватил близлежащий кол и, вскоча в клеть, ударил вдоль спины хищника своея невесты. Они было хотели его схватить, но, видя отца женихова, бегущего с колом же на помощь, оставили свою добычу, выскочили из клети и побежали. Но жених, догнав одного из них, ударил его колом по голове и ее проломил.
Сии злодеи, желая отмстить свою обиду, пошли прямо к отцу и сказали ему, что, ходя по деревне, они встретились с невестою, с ней пошутили; что, увидя, жених ее начал их бить, будучи вспомогаем своим отцом. В доказательство показывали проломленную у одного из братьев голову.
Раздраженный до внутренности сердца болезнию своего рождения, отец воскипел гневом ярости. Немедля велел привести пред себя всех трех злодеев - так он называл жениха, невесту и отца женихова. Представшим им пред него первый вопрос его был о том, кто проломил голову его сыну. Жених в сделанном не отперся, рассказав все происшествие.
"Как ты дерзнул, - говорил старый асессор, - поднять руку на твоего господина? А хотя бы он с твоею невестою и ночь переспал накануне твоея свадьбы, то ты ему за это должен быть благодарен. Ты на ней не женишься; она у меня останется в доме, а вы будете наказаны".
По таковом решении жениха велел он сечь кошками немилосердо, отдав его в волю своих сыновей. Побои вытерпел он мужественно; неробким духом смотрел, как начали над отцом его то же производить истязание. Но не мог вытерпеть, как он увидел, что невесту господские дети хотели вести в дом. Наказание происходило на дворе. В одно мгновение выхватил он ее из рук ее похищающих, и освобожденные побежали оба со двора. Сие видя, барские сыновья перестали сечь старика и побежали за ними в погоню. Жених, видя, что они его настигать начали, выхватил заборину и стал защищаться. Между тем шум привлек других крестьян ко двору господскому. Они, соболезнуя о участи молодого крестьянина и имея сердце озлобленное против своих господ, его заступили. Видя сие, асессор, подбежав сам, начал их бранить и первого, кто встретился, ударил своею тростию столь сильно, что упал бесчувствен на землю. Сие было сигналом к общему наступлению. Они окружили всех четверых господ и, коротко сказать, убили их до смерти на том же месте. Толико ненавидели они их, что ни один не хотел миновать, чтобы не быть участником в сем убийстве, как то они сами после признадися.
В самое то время случилось ехать тут исправнику той округи с командою.
Он был частию очевидным свидетелем сему происшествию. Взяв виновных под стражу, а виновных было половина деревни, произвел следствие, которое постепенно дошло до уголовной палаты. Дело было выведено очень ясно, и виновные во всем призналися, в оправдание свое приводя только мучительские поступки своих господ, о которых уже вся губерния была известна. Таковому делу я обязан был по долгу моего звания положить окончательное решение, приговорить виновных к смерти и вместо оной к торговой казни (Торговая казнь
Телесные наказания (чаще - кнутом) на городских торговых площадях.) и вечной работе.
Рассматривая сие дело, я не находил достаточной и убедительной причины к обвинению преступников. Крестьяне, убившие господина своего, были смертоубийцы. Но смертоубийство сие не было ли принужденно? Не причиною ли оного сам убитый асессор? Если в арифметике из двух данных чисел третие следует непрекословно, то и в сем происшествии следствие было необходимо.
Невинность убийц, для меня по крайней мере, была математическая ясность.
Если, идущу мне (Идущу мне - когда я иду.), нападет на меня злодей и, вознесши над головою моею кинжал, восхочет меня им пронзить, - убийцею ли я почтуся, если я предупрежду его в его злодеянии и бездыханного его к ногам моим повергну? Если нынешнего века скосырь (Скосырь - наглец, щеголь.), привлекший должное на себя презрение, восхочет оное на мне отомстить и, встретясь со мною в уединенном месте, вынув шпагу, сделает на меня нападение, да лишит меня жизни или по крайней мере да уязвит меня, - виновен ли я буду, если, извлекши мой меч на защищение мое, я избавлю общество от тревожащего спокойствия его члена? Можно ли почесть деяние оскорбляющим сохранность члена общественного, если я исполню его для моего спасения, если оно предупредит мою пагубу, если без того благосостояние мое будет плачевно навеки?
Исполнен таковыми мыслями, можешь сам вообразить терзание души моей при рассмотрении сего дела. С обыкновенною откровенностью сообщил я мои мысли моим сочленам. Все возопили против меня единым гласом. Мягкосердие и человеколюбие почитали они виновным защищением злодеяний; называли меня поощрителен убийства; называли меня сообщником убийцей. По их мнению, при распространении моих вредных мнений исчезнет домашняя сохранность. Может ли дворянин, говорили они, отныне жить в деревне покоен? Может ли он видеть веления его исполняемы? Если ослушники воли господина своего, а паче его убийцы невинными признаваемы будут, то повиновение прервется, связь
Домашняя рушится, будет паки хаос, в начальных обществах обитающий.
Земледелие умрет, орудия его сокрушатся, нива запустеет и бесплодным порастет злаком; поселяне, не имея над собою власти, скитаться будут в лености, тунеядстве и разъидутся. Города почувствуют властнодержавную десницу разрушения. Чуждо будет гражданам ремесло, рукоделие скончает свое прилежание и рачительность, торговля иссякнет в источнике своем, богатство уступит место скаредной нищете, великолепнейшие здания обветшают, законы затмятся и порастут недействительностию. Тогда огромное сложение общества начнет валиться на части и издыхати в отдаленности от целого; тогда престол царский, где ныне опора, крепость и сопряжение общества зиждутся, обветшает и сокрушится; тогда владыка народов почтется простым гражданином, и общество узрит свою кончину. Сию достойную адския кисти картину тщилися мои сотоварищи предлагать взорам всех, до кого слух о сем деле доходил.
"Председателю нашему, - вещали они, - сродно защищать убийство крестьян. Спросите, какого он происхождения? Если не ошибаемся, он сам в молодости своей изволил ходить за сохою. Всегда новостатейные сии дворянчики странные имеют понятия о природном над крестьянами дворянском праве. Если бы от него зависело, он бы, думаем, всех нас поверстал в однодворцы (Однодворцы
Владельцы небольшого земельного участка, одного двора, частью - дворяне, потомки служилых, частью - государственные крестьяне.), дабы тем уравнять с нами свое происхождение".
Такими-то словами мнили сотоварищи мои оскорбить меня и ненавистным сделать всему обществу. Но сим не удовольствовались. Говорили, что я принял мзду от жены убитого асессора, да не лишится она крестьян своих отсылкою их в работу, и что сия-то истинная была причина странным и вредным моим мнениям, право всего дворянства вообще оскорбляющим. Несмысленные думали, что посмеяние их меня уязвит, что клевета поругает, что лживое представление доброго намерения от оного меня отвлечет! Сердце мое им было неизвестно. Не знали они, что нетрепетен всегда предстою собственному моему суду, что ланиты мой не рдели багровым румянцем совести.
Мздоимство мое основали они на том, что асессорша за мужнину смерть мстить не желала, а, сопровождаема своею корыстию и следуя правилам своего мужа, желала крестьян избавить от наказания, дабы не лишиться своего имения, как то она говорила. С таковою просьбою она приезжала и ко мне. На прощение за убиение ее мужа я с ней был согласен; но разнствовали мы в побуждениях.
Она уверяла меня, что сама довольно их накажет; а я уверял ее, что, оправдывая убийцев ее мужа, не надлежало их подвергать более той же крайности, дабы паки не были злодеями, как то их называли несвойственно.
Скоро наместник известен стал о моем по сему делу мнении, известен, что я старался преклонить сотоварищей моих на мои мысли и что они начинали колебаться в своих рассуждениях, к чему, однако же, не твердость и убедительность моих доводов способствовали, но деньги асессорши. Будучи сам воспитан в правилах неоспоримой над крестьянами власти, с моими рассуждениями он не мог быть согласен и вознегодовал, усмотрев, что они начинали в суждении сего дела преимуществовать, хотя ради различных причин.
Посылает он за моими сочленами, увещевает их, представляет гнусность таких мнений, что они оскорбительны для дворянского общества, что оскорбительны для верховной власти, нарушая ее законоположения; обещает награждение исполняющим закон, претя мщением не повинующимся оному; и скоро сих слабых судей, не имеющих ни правил в размышлениях, ни крепости духа, преклоняет на прежние их мнения. Не удивился я, увидев в них перемену, ибо не дивился и прежде в них воспоследовавшей. Сродно хвилым, робким и подлым душам содрогаться от угрозы власти и радоваться ее приветствию.
Наместник наш, превратив (Превратив - повернув, изменив, переломив.)
мнения моих сотоварищей, вознамерился и ласкал себя, может быть, превратить и мое. Для сего намерения позвал меня к себе поутру в случившийся тогда праздник. Он принужден был меня позвать, ибо я не хаживал никогда на сии безрассудные поклонения, которые гордость почитает в подчиненных должностию, лесть нужными, а мудрец мерзительными и человечеству поносными. Он избрал нарочно день торжественный, когда у него много людей было в собрании; избрал нарочно для слова своего публичное собрание, надеяся, что тем разительнее убедит меня. Он надеялся найти во мне или боязнь души, или слабость мыслей.
Против того и другого устремил он свое слово. Но я за нужное не нахожу пересказывать тебе все то, чем надменность, ощущение власти и предубеждение к своему проницанию и учености одушевляло его витийство. Надменности его ответствовал я равнодушием и спокойствием, власти непоколебимостию, доводам доводами и долго говорил хладнокровно. Но наконец содрогшееся сердце разлияло свое избыточество. Чем больше видел я угождения в предстоящих, тем порывистее становился мой язык. Незыблемым гласом и звонким произношением возопил я наконец сице (Сице - так.):
"Человек родится в мир равен во всем другому. Все одинаковые имеем члены, все имеем разум и волю. Следственно, человек без отношения к обществу есть существо, ни от кого не зависящее в своих деяниях. Но он кладет оным преграду, согласуется не во всем своей единой повиноваться воле, становится послушен велениям себе подобного, словом, становится гражданином. Какия же ради вины обуздывает он свои хотения? Почто поставляет над собою власть?
Почто, беспределен в исполнении своея воли, послушания чертою оную ограничивает? Для своея пользы, скажет рассудок; для своея пользы, скажет внутреннее чувствование; для своея пользы, скажет мудрое законоположение.
Следственно, где нет его пользы быть гражданином, там он и не гражданин.
Следственно, тот, кто восхощет его лишить пользы гражданского звания, есть его враг. Против врага своего он защиты и мщения ищет в законе. Если закон или не в силах его заступить, или того не хочет, или власть его не может мгновенное в предстоящей беде дать вспомоществование, тогда пользуется гражданин природным правом защищения, сохранности, благосостояния. Ибо гражданин, становяся гражданином, не перестает быть человеком, коего первая обязанность, из сложения его происходящая, есть собственная сохранность, защита, благосостояние. Убиенный крестьянами асессор нарушил в них право гражданина своим зверством. В то мгновение, когда он потакал насилию своих сыновей, когда он к болезни сердечной супругов присовокуплял поругание, когда на казнь подвигался, видя сопротивление своему адскому властвованию, -
тогда закон, стрегущий гражданина, был в отдаленности, и власть его тогда была неощутительна; тогда возрождался закон природы, и власть обиженного гражданина, не отъемлемая законом положительным в обиде его, приходила в действительность; и крестьяне, убившие зверского асессора, в законе обвинения не имеют. Сердце мое их оправдает, опираяся на доводах рассудка, и смерть асессора, хотя насильственная, есть правильна. Да не возмнит кто-либо искать в благоразумии политики, в общественной тишине довода к осуждению на казнь убиицев в злобе дух испустившего асессора. Гражданин, в каком бы состоянии небо родиться ему ни судило, есть и пребудет всегда человек; а доколе он человек, право природы, яко обильный источник благ, в нем не иссякнет никогда; и тот, кто дерзнет его уязвить в его природной и ненарушимой собственности, тот есть преступник. Горе ему, если закон гражданский его не накажет. Он замечен будет чертою мерзения в сЪоих согражданах, и всяк, имеяй довольно сил, да отметит на нем обиду, им соделанную".
Умолк. Наместник не говорил мне ни слова; изредка подымал на меня поникшие взоры, где господствовала ярость бессилия и мести злоба. Все молчали в ожидании, что, оскорбитель всех прав, я взят буду под стражу.
Изредка из уст раболепия слышалося журчание негодования. Все отвращали от меня свои очи. Казалося, что близстоящих меня объял ужас. Неприметно удалилися они, как от зараженного смертоносною язвою. Наскучив зрелищем толикого смешения гордыни с нижайшею подлостию, я удалился из сего собрания льстецов.
Не нашед способов спасти невинных убийц, в сердце моем оправданных, я не хотел быть ни сообщником в их казни, ниже оной свидетелем; подал прошение об отставке и, получив ее, еду теперь оплакивать плачевную судьбу крестьянского состояния и услаждать мою скуку обхождением с друзьями. -
Сказав сие, мы рассталися и поехали всяк в свою сторону.
Сей день путешествие мое было неудачно; лошади были худы, выпрягались поминутно; наконец, спускался с небольшой горы, ось у кибитки переломилась, и я далее ехать не мог. Пешком ходить мне в привычку. Взяв посошок, отправился я вперед к почтовому стану. Но прогулка по большой дороге не очень приятна для петербургского жителя, не похожа на гулянье в Летнем саду или в Баба (Баба - английский парк вельможи Нарышкина близ Финского залива, по дороге из Петербурга в Петергоф; место воскресных гуляний.), скоро она меня утомила, и я принужден был сесть.
Между тем как я, сидя на камне, чертил на песке фигуры кой-какие, нередко кривобокие и кривоугольные, думал я и то и се, скачет мимо меня коляска. Сидящий в ней, увидев меня, велел остановиться, - и я в нем узнал моего знакомого.
Что ты делаешь? - сказал он мне.
Думу думаю. Времени довольно мне на размышление; - ось переломилась.
Что нового?
Старая дрянь. Погода по ветру, то слякоть, то ведро. А!.. Вот новенькое, Дурындин женился.
Неправда. Ему уже лет с восемьдесят.
Точно так. Да вот к тебе письмо... Читай на досуге, а мне нужно поспешать. Прости, - и расстались.
Письмо было от моего приятеля. Охотник до всяких новостей, он обещал меня в отсутствии снабжать оными и сдержал слово. Между тем к кибитке моей подделали новую ось, которая, по счастию, была в запасе. Едучи, я читал: Петербург Любезный мой!
На сих днях совершился здесь брак между 78-летним молодцом и 62-летней молодкою. Причину толь престарелому спарению отгадать тебе трудненько, если оной не скажу. Распусти уши, мой друг, и услышишь. Госпожа Ш... - витязь в своем роде не последний, 62 лет, вдова с 25-летнего своего возраста. Была замужем за купцом, неудачно торговавшим; лицом смазлива; оставшись после мужа бедною сиротою и ведая о жестокосердии собратий своего мужа, не захотела прибегнуть к прошению надменной милостыни, но за благо рассудила кормиться своими трудами. Доколе красота юности водилась на ее лице, во всегдашней была работе и щедрую получала от охотников плату. Но сколь скоро приметила, что красота ее начинала увядать и любовные заботы уступили место скучливому одиночеству, то взялась она за ум и, не находя больше покупщиков на обветшалые свои прелести, начала торговать чужими, которые, если не всегда имели достоинство красоты, имели хотя достоинство новости. Сим способом нажив, себе несколько тысяч, она с честию изъялась: из презрительного общества сводень и начала в рост отдавать деньги, своим и чужим бесстыдством нажитые. По времени забыто прежнее ее ремесло; и бывшая сводня стала нужная в обществе мотов тварь. Прожив покойно до 62 лет, нелегкое надоумило ее собраться замуж. Все ее знакомые тому дивятся.
Приятельница ее ближняя Н... приехала к ней.
Слух носится, душа моя, - говорит она поседелой невесте, - что ты собралась замуж. Мне кажется, солгано. Какой-нибудь насмешник выдумал сию басню.
Ш. Правда совершенная. Завтра сговор, приезжай пировать с нами.
Н. Ты с ума сошла. Неужели старая кровь разыгралась; неужели какой молокосос подбился к тебе под крылышко?
Ш. Ах, матка моя! некстати ты меня наравне с молодыми считаешь ветреницами. Я мужа беру по себе...
Н. Да то я знаю, что придет по тебе. Но вспомни, что уже нас любить нельзя и не для чего, разве для денег.
Ш. Я такого не возьму, который бы мне мог изменить. Жених мой меня старее 16 годами.
Н. Ты шутишь!
Ш. По чести правда; барон Дурындин.
Н. Нельзя этому статься.
Ш. Приезжай завтра ввечеру; ты увидишь, что лгать не люблю.
Н. А хотя и так, ведь он не на тебе женится, но На твоих деньгах.
Ш. А кто ему их даст? Я в первую ночь так не обезумею, чтобы ему отдать все мое имение; уже то время давно прошло. Табакерочка золотая, пряжки серебряные и другая дрянь, оставшаяся у меня в закладе, которой с рук нельзя сбыть. Вот весь барыш любезного моего женишка. А если он неугомонно спит, то сгоню с постели.
Н. Ему хоть табакерочка перепадет, а тебе в нем что проку?
Ш. Как, матка? Сверх того, что в нынешние времена не худо иметь хороший чин, что меня называть будут: ваше высокородие, а кто поглупее - ваше превосходительство; но будет-таки кто-нибудь, с кем в долгие зимние вечера можно хоть поиграть в бирюльки. А ныне сиди, сиди, все одна; да и того удовольствия не имею, когда чхну, чтоб кто говорил: здравствуй. А как муж будет свой, то какой бы насморк ни был, все слышать буду: здравствуй, мой свет, здравствуй, моя душенька...
Н. Прости, матушка.
Ш. Завтра сговор, а через неделю свадьба.
И. (Уходит.)
Ш. (Чхает.) Небось не воротится. То ли дело, как муж свой будет!
Не дивись, мой друг! На свете все колесом вертится. Сегодня умное, завтра глупое в моде. Надеюсь, что и ты много увидишь дурындиных. Если не женитьбою всегда они" отличаются, то другим чем-либо. А без дурындиных свет не простоял бы трех дней.
Александр Радищев - Путешествие из Петербурга в Москву - ЗАЙЦОВО , читать текст
См. также Радищев Александр Николаевич - Проза (рассказы, поэмы, романы...) :
Путешествие из Петербурга в Москву - КРЕСТЬЦЫ
КРЕСТЬЦЫ В Крестьцах я был свидетелем расстания у отца с детьми, котор...
Путешествие из Петербурга в Москву - ЯЖЕЛБИЦЫ
ЯЖЕЛБИЦЫ Сей день определен мне был судьбою на испытание, Я отец, имею...
Открывается повествование письмом другу Алексею Михайловичу Кутузову, в котором Радищев объясняет свои чувства, заставившие написать эту книгу. Это своего рода благословление на труд.
Выезд
София
Взяв подорожную, наш путешественник отправляется к комиссару за лошадьми, но лошадей не дают, говорят, что нет, хотя в конюшне стоит до двадцати кляч. Двадцать копеек возымели действие «на ямщиков». За спиной комиссара они запрягли тройку, и путешественник отправился дальше. Извозчик тянет заунывную песню, а путешественник размышляет над характером русского человека. Если русский хочет разогнать тоску, то идет в кабак; что не по нем, лезет в драку. Путешественник спрашивает у Бога, почему он отвернулся от людей?
Тосна
Рассуждение об отвратительной дороге, которую невозможно преодолеть даже в летние дожди. В станционной избе путешественник встречает неудачника-литератора - дворянчика, который хочет ему всучить свой литературный труд «о потере привилегий дворянами». Путешественник дает ему медные гроши, а «труд» предлагает отдать разносчикам на вес, чтобы те использовали бумагу для «обвертки», т.к. для иного она не пригодна.
Любани
Путешественник видит пашущего в праздник крестьянина и интересуется, не раскольник ли тот? Крестьянин православный, а вынужден работать в воскресенье, т.к. шесть дней в неделю ходит на барщину. Крестьянин рассказывает, что у него трое сыновей, да три дочери, старшему только десятый годок. Чтобы семья не голодала, ему приходится работать и ночью. На себя он работает усердно, а на барина - кое-как. В семье он один работник, а у барина их много. Крестьянин завидует оброчным и государственным крестьянам, им легче жить, потом перепрягает лошадей, чтобы они могли отдохнуть, а сам работает без отдыха. Путешественник мысленно клянет всех помещиков-эксплуататоров и себя за то, что обижал своего Петрушку, когда тот был пьян.
Чудово
Путешественник встречается с приятелем по университету Челищевым, который рассказал о своем приключении в бушующей Балтике, где чуть было не погиб, потому что чиновник отказался послать помощь, сказав: «Не моя то должность». Теперь Челищев покидает город - «сонмище львов», чтобы не видеть этих злодеев.
Спасская полесть
Путешественник попал под дождь и попросился в хату обсохнуть. Там он слышит рассказ мужа о чиновнике, любящем «устерсы» (устрицы). За исполнение его прихоти - доставку устриц - он дает чины, награждает из государственной казны. Дождь кончился. Путешественник продолжил путь с напросившимся попутчиком. Попутчик рассказывает свою историю, как был он купцом, доверившись нечестным людям, попал под суд, жена умерла при родах, начавшихся из-за переживаний на месяц раньше. Друг помог этому несчастному бежать. Путешественник хочет помочь беглецу, во сне он представляет себя всесильным правителем, которым все восторгаются. Этот сон являет ему странницу Прямовзору, она снимает с его глаз бельма, мешающие видеть правду. Автор заявляет, что царь слыл в народе «обманщиком, ханжою, пагубным комедиантом». Радищев показывает несоответствие между словами и делами Екатерины; показной блеск, пышный, декоративный фасад империи скрывает за собой ужасные картины угнетения. Прямовзора обращается к царю со словами презрения и гнева: «Ведай, что ты… первейший разбойник, первейший предатель общия тишины, враг лютейший, устремляющий злость свою на внутренность слабого». Радищев показывает, что хороших царей нет, они изливают свои милости лишь на недостойных.
Подберезье
Путешественник встречается с юношей, идущим в Петербург к дяде учиться. Здесь даются рассуждения юноши о пагубном для страны отсутствии системы образования. Он надеется, что потомки будут счастливее в этом плане, т.к. смогут учиться.
Новгород
Путешественник любуется городом, вспоминая о его героическом прошлом и о том, как Иван Грозный вознамерился уничтожить Новгородскую республику. Автор возмущен: какое право имел царь «присвоять Новгород»?
Путешественник далее отправляется к приятелю, Карпу Дементьичу, который женил сына. Все вместе сидят за столом (хозяин, молодые, гость). Путешественник рисует портреты хозяев. А купец рассказывает о своих делах. Как «пущен был по миру», теперь сын торгует.
Бронницы
Путешественник отправляется на священный холм и слышит грозный голос Всевышнего: «Почто захотел познать тайну?» «Чего ищешь чадо безрассудное?» Где некогда был «град великий» путешественник видит лишь бедные лачуги.
Зайцеве
Путешественник встречает своего приятеля Крестьянкина, некогда служившего, а потом вышедшего в отставку. Крестьянкин, очень совестливый и сердечный человек, был председателем уголовной палаты, но оставил должность, видя тщету своих стараний. Крестьянкин рассказывает о некоем дворянине, начавшем свою карьеру придворным истопником, повествует о зверствах этого бессовестного человека. Крестьяне не выдержали издевательств помещичьей семьи и убили всех. Крестьянкин оправдал «виновных», доведенных помещиком до смертоубийства. Как ни боролся за справедливое решение этого дела Крестьянкин, ничего не получилось. Их казнили. А он вышел в отставку, дабы не быть соучастником этого злодейства. Путешественник получает письмо, где рассказывается о странной свадьбе между «78-летним молодцом и 62-летней молодкой», некоей вдовой, занимающейся сводничеством, а на старости лет решившей выйти замуж за барона. Он женится на деньгах, а она на старости лет хочет называться «Вашим высокородием». Автор говорит, что без бурындиных свет не простоял бы и трех дней, он возмущен абсурдом происходящего.
Крестцы
Видя расставание отца с сыновьями, отправляющимися на службу, путешественник вспоминает, что из ста служащих дворянчиков девяносто восемь «становятся повесами». Он горюет, что и ему скоро придется расстаться со своим старшим сыном. Рассуждения автора приводят его к выводу: «Скажи по истине, отец чадолюбивый, скажи, истинный гражданин! Не захочется тебе сынка твоего удавить, нежели отпустить в службу? Т.к. на службе все радеют о кармане своем, а не о благе родины». Помещик, призывая в свидетели путешественника как тяжко ему расставаться со своими сыновьями, говорит им, что они ничем ему не обязаны, а должны трудиться на благо отечества-
Для этого он растил и нежил их, обучал наукам и заставлял думать. Он напутствует сыновей не сбиваться с пути истинного, не потерять души чистой и высокой.
Яжелбицы
Проезжая мимо кладбища, путешественник видит душераздирающую сцену, когда отец, кинувшись на гроб сына, не дает его похоронить, плача о том, что не хоронят его вместе с сыном, дабы прекратить его муки. Ибо он виновен, что сын родился немощным и больным и сколько жил, столько страдал. Путешественник мысленно рассуждает, что и он, вероятно, передал своим сыновьям болезни с пороками юности.
Валдай
Этот древний городок известен любовным расположением незамужних женщин. Путешественник говорит, что всем известны «валдайские баранки и бесстыжие девки». Далее он рассказывает легенду о грешном монахе, утонувшем в бурю в озере, переплывая к своей возлюбленной.
Едрово
Путешественник видит много нарядных баб и девок. Он восхищается их здоровым видом, упрекая дворянок в том, что они уродуют свои фигуры, затягиваясь в корсеты, а потом умирают от родов, т.к. годами портили свое тело в угоду моде. Путешественник разговаривает с Аннушкой, которая вначале держит себя сурово, а потом, разговорившись, поведала, что отец умер, живет она с матерью да сестрой, хочет замуж. Но за жениха просят сто рублей. Ванюха хочет идти в Питер на заработки. Но путешественник говорит: «Не пускай его туда, там он научится пьянствовать, отвыкнет от крестьянского труда». Он хочет дать деньги, но семья их не берет. Он поражен их благородством.
Хотилов
Написан от лица другого путешественника, ещё более прогрессивного в своих взглядах, чем Радищев. Наш путешественник находит бумаги, оставленные его собратом. Читая их, он находит сходные своим мыслям рассуждения о пагубности рабства, злонравии помещиков, отсутствии просвещения.
Вышний Волочок
Путешественник любуется шлюзами и рукотворными каналами. Он рассказывает о помещике, который относился к крестьянам как к рабам. Они все дни работали на него, а он им давал только скудную еду. Своих наделов и скотины у крестьян не было. А «варвар» этот процветал. Автор призывает крестьян разорить имение и орудия труда этого нелюдя, относящегося к ним как к волам.
Выдропуск (опять написано по чужим запискам)
Автор говорит, что цари возомнили себя богами, окружили себя сотней слуг и воображают, что они полезны отечеству. Но автор уверен, что этот порядок надо менять. Будущее за просвещением. Только тогда будет справедливость, когда люди станут равны.
Торжок
Путешественник встречается с человеком, который хочет открыть вольную типографию. Далее следует рассуждепие о пагубности цензуры. «Какой вред будет, если книги печататься будут без клейма полицейского?» Автор утверждает, что польза от этого очевидная: «Не вольны правители отлучать народ от правды». Автор в «Кратком повествовании о происхождении цензуры» говорит, что цензура с инквизицией одни корни имеют. И рассказывает историю книгопечатания и цензуры на западе. А в России… в России что происходило с цензурой, обещает рассказать «в другой раз».
Медное
Путешественник видит хоровод молодых баб и девок. А далее идет описание позорной публичной продажи крестьян. 75-летний старик ждет, кому его отдадут. Его 80-летняя жена была кормилицей матери молодого барина, безжалостно продающего своих крестьян. Тут же 40-летняя женщина, кормилица самого барина, и вся крестьянская семья, включая и младенца, идущая с молотка. Страшно путешественнику видеть это варварство.
Тверь
Путешественник слушает рассуждения трактирного собеседника «по обеду» о поэзии Ломоносова, Сумарокова и Тредиаковского. Собеседник читает отрывки из оды «Вольность» Радищева, якобы написанной им, которую он везет в Петербург, чтобы опубликовать. Путешественнику стихотворение понравилось, но он не успел об этом сказать автору, т.к. тот спешно уехал.
Городня
Здесь путешественник видит рекрутский набор, слышит крики и плач крестьян, узнает о многих нарушениях и несправедливостях, творящихся при этом. Путешественник слушает историю дворового Ваньки, которого воспитывали и учили вместе с молодым барином, называли Ванюшей, отправили за границу не рабом, а товарищем. Но жаловал его старый барин, а молодой ненавидел и завидовал успехам. Старик умер. Молодой хозяин женился, а жена возненавидела Ивана, всячески унижала, а потом решила женить на обесчещенной дворовой девке. Иван назвал помещицу «бесчеловечной женщиной», тогда его отправили в солдаты. Иван рад такой участи. Потом путешественник увидел троих крестьян, которых помещик продал в рекруты, т.к. ему понадобилась новая карета. Автор поражен беззакониями, творящимися вокруг.
Завидово
Путешественник видит воина в гренадерской шапке, который, требуя лошадей, грозит старосте плетью. По распоряжению старосты у путешественника отняли свежих коней и отдали гренадеру. Путешественник возмущен таким порядком вещей. А что сделаешь?
Клин
Путешественник слушает скорбную песню слепца, а потом дает ему рубль. Старик удивлен щедрым подаянием. Он рад больше праздничному пирогу, чем деньгам. Ибо рубль может ввести кого-нибудь в искушение, и его украдут. Тогда путешественник отдает старику свой платок с шеи.
Пешки
Путешественник угощает ребенка сахаром, а его мать говорит сыну: «Возьми барское кушанье». Путешественник удивлен, почему это барская еда. Крестьянка отвечает, что ей не на что купить сахар, а баре употребляют, потому что не сами деньги достают. Крестьянка уверена, что это слезы рабов. Путешественник увидел, что хозяйский хлеб состоит из трех частей мякины и одной части несеяной муки. Он впервые огляделся и ужаснулся убогой обстановке. С гневом он восклицает: «Жестокосердный помещик! Посмотри на детей крестьян, тебе подвластных!», призывает эксплуататоров одуматься.
Черная грязь
Путешественник встречает свадебный поезд, но очень грустный, т.к. под венец едут по принуждению господина.
Слово о Ломоносове
Автор, проходя мимо Александро-Невской лавры, зашел в нее, дабы почтить своим присутствием могилу великого Ломоносова. Он вспоминает жизненный путь великого ученого, стремящегося к знаниям. Ломоносов жадно учился всему, что можно было узнать в то время, занимался стихосложением. Автор приходит к выводу, что Ломоносов был велик во всех делах, к которым прикасался.
А вот уже и Москва! Москва!!!
Хороший пересказ? Расскажи друзьям в соц.сети, пусть тоже подготовятся к уроку!
Любезнейшему другу.
Что бы разум и сердце произвести ни захотели, тебе оно, о! сочувственник мой, посвящено да будет. Хотя мнения мои о многих вещах различествуют с твоими, но сердце твое бьет моему согласно – и ты мой друг.
Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвленна стала. Обратил взоры мои во внутренность мою – и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы. Ужели, вещал я сам себе, природа толико скупа была к своим чадам, что от блудящего невинно сокрыла истину навеки?
Ужели сия грозная мачеха произвела нас для того, чтоб чувствовали мы бедствия, а блаженство николи? Разум мой вострепетал от сея мысли, и сердце мое далеко ее от себя оттолкнуло. Я человеку нашел утешителя в нем самом.
«Отыми завесу с очей природного чувствования – и блажен буду». Сей глас природы раздавался громко в сложении моем. Воспрянул я от уныния моего, в которое повергли меня чувствительность и сострадание; я ощутил в себе довольно сил, чтобы противиться заблуждению; и – веселие неизреченное! – я почувствовал, что возможно всякому соучастником быть во благоденствии себе подобных. Се мысль, побудившая меня начертать, что читать будешь. Но если, говорил я сам себе, я найду кого-либо, кто намерение мое одобрит; кто ради благой цели не опорочит неудачное изображение мысли; кто состраждет со мною над бедствиями собратий своей; кто в шествии моем меня подкрепит, – не сугубый ли плод произойдет от подъятого мною труда?.. Почто, почто мне искать далеко кого-либо? Мой друг! Ты близ моего сердца живешь – и имя твое да озарит сие начало.
Отужинав с моими друзьями, я лег в кибитку. Ямщик, по обыкновению своему, поскакал во всю лошадиную мочь, и в несколько минут я был уже за городом. Расставаться трудно хотя на малое время с тем, кто нам нужен стал на всякую минуту бытия нашего. Расставаться трудно; но блажен тот, кто расстаться может не улыбаяся; любовь или дружба стрегут его, утешение. Ты плачешь, произнося прости; но воспомни о возвращении твоем, и да исчезнут слезы твои при сем воображении, яко роса пред лицом солнца. Блажен возрыдавший, надеяйся на утешителя; блажен живущий иногда в будущем; блажен живущий в мечтании. Существо его усугубляется, веселия множатся, и спокойствие упреждает нахмуренность грусти, распложая образы радости в зерцалах воображения.
Я лежу в кибитке. Звон почтового колокольчика, наскучив моим ушам, призвал наконец благодетельного Морфея. Горесть разлуки моея, преследуя за мною в смертоподобное мое состояние, представила меня воображению моему уединенна. Я зрел себя в пространной долине, потерявшей от солнечного зноя всю приятность и пестроту зелености; не было тут источника на прохлаждение, не было древесныя сени на умерение зноя. Един, оставлен среди природы пустынник! Вострепетал.
– Несчастный, – возопил я, – где ты? Где девалося все, что тебя прельщало? Где то, что жизнь твою делало тебе приятною? Неужели веселости, тобою вкушенные, были сон и мечта? – По счастию моему случившаяся на дороге рытвина, в которую кибитка моя толкнулась, меня разбудила. Кибитка моя остановилась. Приподнял я голову. Вижу: на пустом месте стоит дом в три жилья.
– Что такое? – ~ спрашивал я у повозчика моего.
– Почтовый двор.
– Да где мы?
– В Софии, – и между тем выпрягал лошадей.
Повсюду молчание. Погруженный в размышлениях, не приметил я, что кибитка моя давно уже без лошадей стояла. Привезший меня извозчик извлек меня из задумчивости:
– Барин-батюшка, на водку! – Сбор сей хотя не законный, но охотно всякий его платит, дабы не ехать по указу. Двадцать копеек послужили мне в пользу. Кто езжал на почте, тот знает, что подорожная есть сберегательное письмо, без которого всякому кошельку, генеральский, может быть, исключая, будет накладно. Вынув ее из кармана, я шел с нею, как ходят иногда для защиты своей со крестом.
Почтового комиссара нашел я храпящего; легонько взял его за плечо.
– Кого черт давит? Что за манер выезжать из города ночью. Лошадей нет; очень еще рано; взойди, пожалуй, в трактир, выпей чаю или усни. – Сказав сие, г. комиссар отворотился к стене и паки захрапел.
Что делать? Потряс я комиссара опять за плечо.
– Что за пропасть, я уже сказал, что нет лошадей, – и, обернув голову одеялом, г. комиссар от меня отворотился.
«Если лошади все в разгоне, – размышлял я, – то несправедливо, что я мешаю комиссару спать. А если лошади в конюшне…» Я вознамерился узнать, правду ли г. комиссар говорил. Вышел на двор, сыскал конюшню и нашел в оной лошадей до двадцати; хотя, правду сказать, кости у них были видны, но меня бы дотащили до следующего стана. Из конюшни я опять возвратился к комиссару; потряс его гораздо покрепче. Казалося мне, что я к тому имел право, нашед, что комиссар солгал. Он второпях вскочил и, не продрав еще глаз, спрашивал:
– Кто приехал? Не… – Но, опомнившись, увидя меня, сказал мне: – Видно, молодец, ты обык так обходиться с прежними ямщиками. Их бивали палками; но ныне не прежняя пора. – Со гневом г. комиссар лег спать в постелю. Мне его так же хотелось попотчевать, как прежних ямщиков, когда они в обмане приличались, но щедрость моя, давая на водку городскому повозчику, побудила софийских ямщиков запрячь мне поскорее лошадей, и в самое-то время, когда я намерялся сделать преступление на спине комиссарской, зазвенел на дворе колокольчик. Я пребыл добрый гражданин.
Итак, двадцать медных копеек избавили миролюбивого человека от следствия, детей моих от примера невоздержания во гневе, и я узнал, что рассудок есть раб нетерпеливости.
Лошади меня мчат; извозчик мой затянул песню, по обыкновению заунывную.
Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. Все почти голоса таковых песен суть тону мягкого. На сем музыкальном расположении народного уха умей учреждать бразды правления. В них найдешь образование души нашего народа. Посмотри на русского человека; найдешь его задумчива. Если захочет разогнать скуку или, как то он сам называет, если захочет повеселиться, то идет в кабак. В веселии своем порывист, отважен, сварлив. Если что-либо случится не по нем, то скоро начинает спор или битву. Бурлак, идущий в кабак повеся голову и возвращающийся обагренный кровию от оплеух, многое может решить доселе гадательное в истории, российской.
Извозчик мой поет. Третий был час пополуночи. Как прежде колокольчик, так теперь его песня произвела опять во мне сон. О природа, объяв человека в пелены скорби при рождении его, влача его по строгим хребтам боязни, скуки и печали чрез весь его век, дала ты ему в отраду сон. Уснул, и все скончалось.
Несносно пробуждение несчастному. О, сколь смерть для него приятна. А есть ли она конец скорби? – Отче всеблагий, неужели отвратишь взоры свои от скончевающего бедственное житие свое мужественно? Тебе, источнику всех благ, приносится сия жертва. Ты един даешь крепость, когда естество трепещет, содрогается. Се глас отчий, взывающий к себе свое чадо. Ты жизнь мне дал, тебе ее и возвращаю; на земли она стала уже бесполезна.
София – Тосна –Чудово − Спасская Полесть – Подберезье – Новгород – Зайцево – Крестцы – Яжелбицы – Валдай – Едрово – Хотилово – Торжок – Медное – Городня – Пешки
Основные темы:
Тема судьбы русского крестьянства
Тема крепостного права
Тема самодержавия (оно враг народа, «губитель» его счастья; при её раскрытии используется обличительный пафос)
Тема революции, восстания против существующего строя
Воспитание молодого поколения
Впервые в русской литературе темой книги стала тема народа и признание его главной движущей силой истории.
Жанр путешествия был особенно популярен среди сентименталистов. Писатели-сентименталисты стремились изобразить свои впечатления и чувства, вызванные сменой картин внешнего мира.
Форма путешествия позволила писателю концентрированно рассказать о всевозможных сторонах русской действительности, показать жизнь разных слоёв общества, не связывая себя условностями строгой жанровой формы. Жанр путешествия помог объединить в книге материал, созданный в разные годы, различный в стилевом отношении.
«Путешествие» - обобщение и типизация многочисленных поездок автора по России, а также его косвенного опыта в этой области.
В книге есть и исторические экскурсы, и демографические наблюдения, и политические теории, и фольклорные записи автора. Часть материала «подаётся» от лица встречающихся по пути людей (например, размышления о цензуре и экскурс в историю цензуры, мысли о особенностях русского стихосложения, о значении для России деятельности Ломоносова).
«Путешествие» состоит из 26 глав (12 из которых освещают положение крестьянства), очень разных по объёму. Кроме «Выезда» и «Слова о Ломоносове», все главы носят названия почтовых станций.
Большинство глав состоит из 2 частей: одна – яркий очерк увиденного/услышанного, образная зарисовка дорожного впечатления; другая – размышления автора по поводу виденного, написанные в патетическом, возвышенном тоне. Однако встречаются также главы только очерковые или, наоборот, представляющие собой только социологический трактат.
«Новгород »: портреты купцов. «Карп Дементьич – седая борода, в восемь вершков нижней губы…кланяется об руку…всех величает: благодетель мой…Аксинья Парфентьевна, любезная его супруга. В 60 лет бела как снег и красна как маков цвет, губки всегда сжимает кольцом…Алексей Карпович, сосед мой застольный…на пятнадцатом году матери дал оплеуху». Радищев далёк от сурового обличения плутней купцов – он лишь иронизирует над хитрецами. Он сознаёт, что в соществующей социальной несправедливости виноват общественный строй. И персонаже – жертвы этой системы.
«Любань ». Начинается так: «Зимою ли я ехал или летом, для вас, думаю, равно. Может быть, и зимой и летом» (затем автор всё же пишет, что дело было летом). То есть для описываемой писателем ситуации время года и погода не важны. Изложение конкретных событий переводится в условный и обобщённый план. Чтобы отдохнуть от дорожной тряски, путешественник останавливает кибитку и заводит разговор с пашущим в воскресенье крестьянином. Предварительно он делает выводы («Пашущий крестьянин принадлежит, конечно, помещику, который оброку с него не берёт. Крестьянин пашет с великим тщанием. Нива, конечно, не господская»), свидетельствующие о его глубоком знании жизни и наблюдательности. Далее выясняется, что крестьянин действительно обрабатывает свою землю и только в воскресенье, так как в другие дни должен работать на барщине. В ответ на лаконичный рассказ пахаря о тягости крепостного гнёта путешественник возражает: «Друг мой, ты ошибаешься! Мучить людей законы запрещают». «Мучить, - отвечает крестьянин, - правда. Но небось, барин, не захочешь в мою кожу». В совершенно независимом тоне пахаря и его иронично-презрительных словах обнаруживается антагонизм между сочувственно настроенным помещиком-дворянином и крепостным. Правильная книжная речь путешественника противостоит выразительной и свободной от диалектизмов речи крестьянина. Граница между частями главы очень заметна. От бытового выразительного языка мы переходим в сферу высокого, насыщенного славянизмами стиля: «Разговор сего земледельца возбудил во мне множество мыслей… Углублённый в сих размышлениях, я нечаянно обратил взор мой на моего слугу… Вдруг почувствовал я быстрый мраз, протекающий кровь мою…». Мысли путешественника переносятся на Петрушку – его дворового человека, который, однако, неплохо живёт в сравнении с дворовыми других помещиков. Но тут путник вспоминает, что и он не всегда справедливо с ним поступает: «Вспомни тот день, как Петрушка пьян был и не поспел тебя одеть. Вспомни о пощёчине. О, если бы он тогда, хоть пьяный, опомнился и тебе отвечал бы соразмерно твоему вопросу!». В этом внутреннем монологе героя заметно чувство классовой вины. Здесь также проявляется стремление автора делать очень широкие обобщения из частного факта.
В некоторых главах очерковые описания минимальны. «Торжок ». «Здесь, на почтовом дворе, встречен я был человеком, отправляющимся в Петербург на скитание прошения. Сие состояло в снискании дозволения завести в сём городе свободное книгопечатание. Я ему говорил, что на сие дозволение не нужно, ибо свобода на то дана всем. Но он хотел свободы в цензуре; и вот его о том размышления…» - очерковая часть. Далее следуют рассуждения о цензуре и о её назначении, выражающие току зрения Радищева и вложенные в уста человека, встреченного путешественником.
«Едрово ». Начинается с короткого, но красочного описания толпы молодых крестьянок. Автор обращает внимание на их физическое здоровье. Он сознаёт связь между здоровьем и красотой. Это даёт ему повод через несколько строк перейти к сопоставлению представлений и красоте и физическом здоровье, характерных для городских дворянских жителей, с соответствующими представлениями деревенского трудового населения (сопоставление не в пользу горожан). Очерковая часть начинается после это публицистического вступления. Путешественник рассказывает об Анюте и её жизни. От созерцания и рассуждения мы переходим к живому диалогу. Заключается глава длинным обобщающим рассуждением о характере Анюты как типичном крестьянском характере и о нравственности крестьян и коротким диалогом между ямщиком – местным жителем – и путником по поводу Анюты.
«Вышний Волочок ». Город наводит путника на мысль о несправедливом распределении благ, о социальном неравенстве и о жестокости классовой эксплуатации. После этого автор рассказывает о бессердечном помещике, издевающемся над своими крестьянами, и завершает свой рассказ патетическим обращением к тирану-помещику и дворянам. Они призывает дворян уничтожить власть этого кровопийцы над людьми и отнять у него имению.
«Спасская полесть ». Царь изображается жестоким деспотом, «одежды которого казались измараны кровью и измочены слезами». Встретившись с жертвой беззакония, путешественник с негодованием размышляет, как «в толь мягкосердное правление, каково ныне у нас, толикие производились жестокости?». Ответом служит «сон» путешественника. Ему снится монарх, вокруг которого стоят «чины государственный» и восхваляют его «мудрое правление». Во сне путник видит то, что ему хотелось бы увидеть в мудром монархе. Истина в образе «неизвестной странницы» снимает с глаз монарха «толстую пелену» и он видит всё в истинном свете, негодуя не вельмож. Но прозрение монарха – утопия, и автор понимает это. «Сон» Путешественника − памфлет на Екатерину и её приближённых. Писатель метит в самое уязвимое место режима – несоответствие слов и дел. Ореол величия и славы скрывает чудовищные картины угнетения. Хулил царский титул: «Скажи же, в чьей голове может быть больше несообразностей, если не в царской?».
«Зайцево ». Рассказ господина Крестьянкина о жестоком мучителе крестьян г. асессоре, который «зрел себя повелителем нескольких сотне себе подобных». «Он был корыстолюбив…жесток от природы, вспыльчив». Этот помещик отнял у крестьян «всю землю, скотину всю у них купил по цене, какую сам определил, заставил работать всю неделю на себя, а дабы они не умирали с голоду, то кормил их на господском дворе, и то по одному разу в день, а иным давал из милости месячину. Если который казался ему ленив, то сёк розгами, плетьми…или кошками, смотря по мере ленности». Возмущённые насилием крестьяне (крестьяне проявили солидарность и заступились за жениха-крестьянина) убили асессора и его сыновей-насильников. Крестьянкин, «человеколюбивый дворянин», будучи председателем уголовной палаты, оправдывает расправу крестьян над их угнетателями. Однако стремление помочь несчастным ни к чему ни приводит.
«Медное ». Ужасная картина продажи крестьян с торга. Помещик, «зверь лютый», продает своих крепостных «в розницу, разлучая родных». Среди продаваемых – кормилица молодого барина, семидесятилетний старик, старуха восьмидесяти лет, внучка стариков. Картина типична для того времени, и Радищев ещё приводит сообщения из ведомомстей, подтверждающих документальность приводимых примеров.
Мысль о революции, как единственном средстве освобождения крестьян, раскрывается в «Путешествии» не сразу. Радищеву важно убедить читателя в неизбежности такого решения. Поэтому вначале, в главе «Хотилов », в рукописи, написанной «неизвестным» автором, предлагается мирный путь освобождения крестьян «сверху», действиями самодержавного правительства. Намечается ряд постепенных мер, ведущих к этой цели: освобождение от «рабства» домашних слуг, разрешение вступать в брак без согласия господина, предоставление права выкупа на свободу. Последней ступенью должно быть «совершенное уничтожение рабства». Тут же показывается и полная несостоятельность только что предложенного решения, поскольку действия монарха определяются не его волей, а корыстными соображениями дворянства. «Известно нам из деяний отцов наших... - пишет автор «проэкта», - что мудрые правители нашего народа... старалися положить предел стоглавому сему злу. Но державные их подвиги утщетилися известным тогда гордыми своими преимуществами в государстве нашем чиносостоянием, но ныне обветшалыми и в презрение впавшим Дворянством наследственным». Убедившись в несостоятельности своих надежд на монарха, автор проекта обращается к самим дворянам, к их гуманности, к их здравому смыслу. Но и этот путь также оказывается иллюзорным. Автор прекрасно понимает, что, будучи крупными землевладельцами, помещики заинтересованы в бесплатном крестьянском труде и никогда не согласятся добровольно лишиться его
Но в полной мере революционная мысль Радищева находит свое воплощение в следующей главе «Тверь », где была помещена, с некоторыми сокращениями, ода «Вольность». «Ода, - писала Екатерина II, - совершенно и ясно бунтовская, где царям грозится плахою... Кромвелев пример приведен с похвалою. Сии страницы суть криминального намерения, совершенно бунтовские».
Русское крестьянство в «Путешествии из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева.
Часть предыдущего билета
В отличие от дворян и купцов крестьяне выведены как главная опора русского общества, как «источник государственного избытка, силы, могущества» («Пешки»). Радищев преклоняется перед гражданскими и семейными добродетелями крестьян. Конечно, Радищев замечает и разврат («Валдай»), раболепие («Медное») некоторых крестьян, но эти пороки не распространяются на все сословие в целом и мыслятся как порча, привнесенная в народ крепостническими порядками. Поэтому в подавляющей своей массе крестьянство показано в «Путешествии» как лучшая, здоровая часть общества.
Образ крестьянина-пахаря, кормильца и созидателя, появляется уже в начале книги, в главе «Любани». От него веет спокойной уверенностью в своих силах. Эта тема будет продолжена и в главе «Вышний Волочок», и в «Пешках», и в ряде других глав. Крестьянин выступает в «Путешествии» и как защитник родины, ее главная военная сила («Городня»). Труд, близость к природе сохраняют здоровье и красоту сельских жителей. В главе «Едрово» путешественник с восторгом описывает «толпу» «баб и девок», стиравших свое «платье». «...Шеи голые, ноги босые, локти наруже... взоры веселые, здоровье на щеках начертанное. Приятности, загрубевшие хотя от зноя и холода, но прелестны без покрова хитрости; красота юности в полном блеске, в устах улыбка, или смех сердечный... зубы, которые бы щеголих с ума свели».
Автор любуется высокими нравственными достоинствами крестьян, в чем снова видит их превосходство над дворянами. Крестьянская девушка Анюта решительно отказывается от денег, предложенных путешественником, считая, что это может бросить тень на ее репутацию. Мать Анюты полностью одобряет решение дочери.
Простому народу, по словам автора, присуще правильное понимание искусства, в котором он ценит простоту и задушевность. Об этом свидетельствует исполнение слепым певцом духовного стиха об Алексее человеке божием («Клин»). Его пение производит глубокое впечатление на слушателей.
