Гипербола (греч. hyperbole - преувеличение) - это вид тропа, сводящийся к преувеличению свойств, особенностей предметов, явлений с целью усиления выразительности и образности художественной речи.

И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И ДОЛЬШЕ ВЕКА ДЛИТСЯ ДЕНЬ
И НЕ КОНЧАЕТСЯ ОБЪЯТЬЕ.
(Б. Пастернак.)

В выделенных строках содержатся гиперболы, что называется, в чистом виде. Каждый знает, что длительность дня - величина конечная и переменная в физическом и психологическом планах, т.е. зависит от времени года, месяца, а также от настроения, наполненности теми или иными событиями, переживаниями. В цитируемом стихотворении поэт говорит о тех зимних днях, когда солнце поворачивает на лето, меняется настроение, особо ощущается и само время. Всего два гиперболизирующих слова: "дольше века", но как глубоко, образно они передают душевное состояние поэта, его завороженность самой длительностью времени, а возвратный глагол "кончаться" в отрицательной форме передает бесконечность любви.

Как литературный прием гипербола подчеркивает субъективность создаваемого образа, его нарочитую условность. Но наряду с этим в гиперболе сохраняется связь с действительностью: в основе гиперболизации лежит оценка художественных явлений (образов), имеющих свой аналог в реальности. Художник возводит изображаемые явления в превосходную степень, масштабирует их; он не обманывает читателей, а создает для них мир смещенных пропорций, преувеличенных страстей, заражает их этим миром, вызывая реакцию доверия. Это стимулирует воображение, заставляет обратить внимание на выделяемые особенности явлений, высвечивает черты характера литературных героев.

Гипербола - художественный вымысел, а не ложь в привычном ее смысле. Основа гиперболы предметная, реальная. Иными словами, ложь может быть элементом, усиливающим гиперболизацию, придающим ей особый эстетический шарм. Простая ложь, вранье - чистая выдумка. В рассказе Чехова "Сельские эскулапы" дается портрет фельдшера Глеба Глебыча, "не умывавшегося и не чесавшегося со дня своего рождения", Допуская возможность такой неаккуратности, нечистоплотности (и в этом смысле отходя от правды), писатель создает комическую и, если хотите, сатирическую сценку. Гипербола здесь налицо. А ложь? Если она и присутствует, то в качестве "момента истины", о котором нельзя сказать, что "этого не может быть никогда". Таким образом, основное отличие гиперболы от лжи в том, что, гиперболизируя, художник усиливает нечто реально существующее; а во лжи, кроме выдумки, ничего нет.

Когда к былям небылицы прилагаются то ли ради хвастовства, то ли затем, чтобы просто поразить воображение собеседника, то быль принимает гиперболизированную форму. Как хвастается Лжец из басни Крылова:

Вот в Риме, например, я видел ОГУРЕЦ:
Ах, мой Творец!
И по сию не вспомнюсь пору!
Поверишь ли? ну, право, БЫЛ ОН С ГОРУ!

Хотя гиперболизированное изображение реальности рассчитано не на буквальное понимание, преувеличение не может быть бесконечным - в высокохудожественном творчестве всегда ощущается эстетическая мера. Как в словах Бориса Годунова из одноименной трагедии Пушкина, обращенных к Шуйскому:

Послушай, князь: взять меры сей же час;
Чтоб от Литвы Россия оградилась
Заставами; чтоб ни одна душа
Не перешла за эту грань; ЧТОБ ЗАЯЦ
НЕ ПРИБЕЖАЛ ИЗ ПОЛЬШИ К НАМ; ЧТОБ ВОРОН
НЕ ПРИЛЕТЕЛ ИЗ КРАКОВА...

Создаваемое с помощью гипербол подчеркнуто условное изображение реальности отражает особое эмоциональное состояние автора - опьянение чувствами, мешающее видеть вещи в их настоящих размерах.

Истоки гиперболы в самой природе человека. На заре человечества это "опьянение чувствами" порождено беззащитностью людей перед силами природы, их слабостью. Еще древнегреческий исследователь Деметрий (ок. I в.н.э.) писал: "Всякая гипербола имеет дело с невероятным [в действительности]" . В первобытную эпоху гиперболизация непонятных человеку сил природы, а затем и общества, становится характерной особенностью мировоззренческих схем и искусства. Ею пронизаны мифология, фольклор, древняя литература. В более позднее время гиперболизация как "опьянение чувствами" становится одним из приемов описания героического, трагического, романтического поведения (мироощущения).

Гиперболы традиционно используются при описании силы богатыря в фольклоре:

И начал он с осью похаживать,
И начал осью помахивать:
Куда махнет, туда улица,
А повернется - да переулочек...
(Былина "Василий Буслаевич")

Язык гиперболы характерен и для классицизма:

На Галла стал ногой Суворов,
И горы треснули под ним.
(Г.Р. Державин.)

Ломоносов, воспевающий в своей оде "тишину" (мир), все же превыше ее ставит императрицу, следуя жанровому канону:

Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру,
На все земные красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но КРАШЕ В СВЕТЕ НЕ НАХОДИТ
ЕЛИЗАВЕТЫ И ТЕБЯ.
Ты кроме той всего превыше;
ДУША ЕЯ ЗЕФИРА ТИШЕ,
И ЗРАК ПРЕКРАСНЕЕ РАЯ.
(В.М.Ломоносов "Ода на день восшествия на Всеросс. престол...
Елисаветы Петровны, 1747 г.")

К гиперболе относится оборот речи, именуемый "множественное возвеличение", т.е. употребление множественного числа применительно к самому себе. Этот оборот - клише многих официальных речей, документов, как в манифесте императора всероссийского. Или в "Борисе Годунове" Пушкина Самозванец обращается к толпе русских:

Благодарим Донское наше войско!
Мы ведаем, что ныне казаки
Неправедно притеснены, гонимы;
Но если Бог поможет нам вступить
На трон отцов, то мы по старине
Пожалуем наш верный вольный Дон.

Играя роль царя, Самозванец упивается ею. Чувствуется, что местоимение "мы" ласкает его слух.

Гиперболой можно передать чувства гнева:

"Я ВОЛКОМ БЫ ВЫГРЫЗ бюрократизм..."
(Маяковский. Стихи о советском паспорте),

Или чувство печали:

"Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я ТАКОГО УГЛА НЕ ВИДАЛ,
ГДЕ БЫ СЕЯТЕЛЬ ТВОЙ И ХРАНИТЕЛЬ,
ГДЕ БЫ РУССКИЙ МУЖИК НЕ СТОНАЛ?"
(Некрасов. Размышления у парадного подъезда).

С помощью гиперболы художник подчеркивает не только силу своих чувств, но и значительность явлений (событий), ценность каких-то отдельных вещей, их свойства, размеры, цвет и др. Гипербола незаменима, если нужно "сказать нечто высокое" и "возвысить незначительное" . Экспрессия образа в гиперболе нередко достигается неожиданным сближением совершенно разнородных, контрастных предметов, явлений:

"Берет - как бомбу, берет - как ежа,
как бритву обоюдоострую,
берет, как гремучую в 20 жал
змею двухметроворостую"

(Маяковский. Стихи о советском паспорте).

Как и другие тропы, авторская гипербола играет всеми красками в контексте художественного произведения, где она часто употребляется наряду с гиперболами - "перекати-поле", давно живущими вне своего первичного контекста, ставшими устойчивыми, крылатыми выражениями:

" Ax! злые языки страшнее пистолета; Сильнее кошки зверя нет; Сто раз вам повторять!; У страха глаза велики; Век не забуду; Ума палата; Мильон терзаний; Видимо-невидимо; Провалиться мне на месте; Семь пятниц на неделе.

Гиперболы могут быть выражены различными частями речи:

Существительным:
"И сосна до звезды достает..." (О.Э. Мандельштам);
- числительным:
"Тысячи сортов шляпок, платьев, платков - пестрых, легких... ослепят хоть кого на Невском проспекте" (Гоголь. Невский проспект);
- прилагательным:
"Хозяйство Пульхерии Ивановны состояло в... солении, сушении, варении БЕСЧИСЛЕННОГО МНОЖЕСТВА фруктов и растений" (Гоголь. Старосветские помещики);
- местоименным прилагательным:
"Здесь вы встретите усы чудные, никаким пером, никакою кистью не изобразимые..." (там же)

Как и другие тропы, они могут быть простыми и развернутыми, выраженными несколькими фразами.

В художественной речи тропы нередко совмещаются друг с другом, что, с одной стороны, обогащает стилистику произведения, а с другой - порождает возможность неоднозначного толкования тех или иных тропов, а потому трудности с их определением. И особенно часто вплетена в другие тропы именно гипербола (на этом основании некоторые исследователи даже отказывают ей в самостоятельности), лишь ее видовые позволяют вычленить ее. Приведем несколько примеров такого совмещения тропов.

Гипербола - сравнение:
"На вид-то я худой, болезненный, а силы у меня словно у быка..." (Чехов. Пересолил).

Гипербола - метафора:
"Изводишь единого слова ради / тысячи тонн словесной руды" (Маяковский. Разговор с фининспектором о поэзии).

Гипербола - ирония:
"Вот новый Геркулес, со всей собравшись силой, / что только было в нем, / отнес полчерепа медведю топором..." (Крылов. Крестьянин и работник).

Гиперболой "наоборот" можно назвать ЛИТОТУ (греч. litotes - малость, умеренность) - нарочитое преуменьшение или смягчение свойств, признаков, значений каких-либо предметов, явлений с целью усиления эмоционального воздействия, в частности выражения авторской оценки:

Мой Марихен так уж мал, так уж мал,
Что из крыльев комаришки
Сделал две себе манишки
И - в крахмал...
(К.С. Аксаков. Мой Марихен так уж мал, так уж мал...)

Основное, что сближает литоту и гиперболу, - "чрезмерность". Поэтому иногда литота рассматривается в качестве разновидности гиперболы. Литота также есть способ создания субъективно-оценочного образа с помощью "чувственных излишеств", и в этом ее выразительность. С помощью литоты художник в состоянии передать и лирическое настроение, безраздельное упоение одним чувством:

Только в мире и есть, что тенистый
Дремлющих кленов шатер.
Только в мире и есть, что лучистый
Детски задумчивый взор,
Только в мире и есть, что душистый
Милой головки убор,
Только в мире и есть этот чистый
Влево бегущий пробор.
(Фет. Только в мире и есть, что тенистый...)

Литотой передан комический восторг басенного героя, не заметившего слона:

"Какие крохотны коровки!
Есть, право, менее булавочной головки!"
(Крылов. Любопытный).

К этому приему часто прибегают в социальной сатире:

"Одному - бублик, другому - дырка от бублика.
Это и есть демократическая республика"
(Маяковский. Мистерия-буфф).

Литота вносит экспрессию в описание. Литоты, как и гиперболы, часто сопрягаются с другими тропами в едином сложном тропе.

Например: литота - ирония:

"Люблю их ножки; только вряд
Найдете вы в России целой
Три пары стройных женских ног..."
(Пушкин. Евгений Онегин);

Литота - сравнение:

"Тени вечера волоса тоньше
За деревьями тянутся вдоль"
(Пастернак. Тени вечера волоса тоньше...).

Различают транзитивные и рефлексивные литоты. Если говорящий (повествователь, лирический субъект, персонаж) рассуждает о другом лице, умаляя его, можно говорить о ТРАНЗИТИВНОЙ, переходной ЛИТОТЕ. Транзитивная литота - эффективное средство передачи презрительного отношения к кому-либо или чему-либо:

"Это небольшое подобие человека копалось, корпело, писало и, наконец, состряпало такую бумагу..." (Гоголь. Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем).

Если же субъект занимается самоуничижением, преуменьшает какие-либо свои особенности, речь идет о РЕФЛЕКСИВНОЙ ЛИТОТЕ:

"Но все-таки простите меня, батюшка, насекомого еле видимого, если я осмеливаюсь опровергнуть..." (Чехов. Письмо к ученому соседу).

Очевидно, это деление можно распространить и на гиперболы. С помощью транзитивной гиперболы - сравнения Некрасов описывает красоту русских крестьянок:

Их разве слепой не заметит,
А зрячий о них говорит:
"Пройдет - словно солнце осветит!
Посмотрит - рублем подарит!"
(Н. В.Некрасов. "Мороз, Красный нос")

У И. Северянина находим колоритную рефлексивную гиперболу:

Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!
(И.Северянин. "Эпилог")

Подведем итоги. Гипербола и литота - это своеобразные тропы. Они сочетают в себе конструкции фраз, присущие и эпитету, и сравнению, и метафоре, и могут, например, быть одновременно отнесены как к сравнению, эпитету или метафоре, так и к гиперболе(литоте), если именно по смыслу они имеют значение преувеличения (преуменьшения). Этот троп мы обычно распознаем в поэтическом тексте не какой-то характерной конструкцией или по использованной части речи, а исключительно по смыслу.

Материал и прием в литературе.

Прием – то, с помощью чего творец приходит от материала к форме. Читатель вместе с писателем должен пережить создание космоса из хаоса. Набор приемов художника – отстраненность и затрудненность восприятия.

Материал – все, что взято как готовое – быт, характеры. Материал – это язык, а речь – это прием.

Преображение материала из жизненного в художественный:

1)Тынянов писал о Пушкине и его друзьях, но при научном подходе он ищет реальные факты, чтобы раскрыть их творчество, при художественном - пишет о реальных людях, но частично додумывая некоторые факты.

2)Толстой называл героев именами, похожими на имена прототипов и добавлял собственные представления о них.

3)Полная выдумка – разграничение реальности и фантазии.

Приемы преображения – основа поэтики и теорлита. Прием – код для воплощения замысла произведения, но приобретает значение на фоне целого. Лит.произведения – система приемов, а не их сумма. Изучение приемов помогает в полном понимании личности писателя, его творчества. (Сон для разных писателей: 1)Сон Обломова – то, что важно и дорого;2)Сюжет оказывается сном – «Гробовщик»Пушкин;3)Вещий сон и осуждение писателем теории – сон Раскольникова о лошади). Прием один, но много реализаций. Совокупность приемов – стиль автора.

Персонаж – герой произведения. Сложность в понимании, что провозглашают отдельным персонажем. Ошибочно приписывать все реплики автору – Гринев, а не Пушкин говорит о бессмысленном бунте. Бывают персонажи = автору, это герои-резонеры, они выразители авторских идей. (Сатин в «На дне»). Открытие 19века: персонаж может не быть равен автору – Пушкин о Татьяне. Автор отстраняется от судьбы персонажа.

Рассказчик. Присутствие необязательно. Иногда автор не определяет рассказчика – в «Легком дыхании» нельзя узнать, кто говорит. Иногда несколько рассказчиков. Рассказчик – кривое зеркало между автором и персонажем. Безличное повествование объективно, но все равно создается худ.мир, отличающийся от реального. Виды:



1)Безличный рассказчик. По языку отличается от автора, но формально не выражен – нет биографии.

2)Наделенный чертами характера рассказчик. М.Зощенко – если смотреть на все рассказы в совокупности, то возникает картина «видимого миру смеха сквозь невидимые миру слезы». Рассказчики разные, но похожи. Пролетариат приходит на смену другому классу.

Автор – отражение действительности. Материально не может изменить композицию, он вне ее. Автор не отождествляется с реальным автором. Природа авторов: 1)человек, присутствующий в произведении – отступления в «Мертвых душах»;2)безличная форма – «Легкое дыхание». Автор – творец жизни, он создает образ автора. (Ерофеев «Москва – Петушки». Центр.персонаж – Венечка Ерофеев, впитавший черты реального автора, но он умирает в конце, а сам Ерофеев жив).

Различие между художественным, научным и обыденным мышлением.

Худож.произведения использует образы, наука - понятия

Наука от многозначности старается дистанцироваться.

Научное мышление создаёт единственное верный образ (Евклидова геометрия);

Искусство многомысленно, своим посредством оно стремится показать человеку огромный поток мыслей, наука же их раздрабливает. Искусство сближает разнородные явления, т.к. является синтетическим взглядом на реальность, передаваемую звуками, словами, действиями и т.п. Это преображение мира по законам, устанавливаемым каждым его видом.

Образы науки лишены эмоциональной выразительности

Обыденное: базируется на повседневной чувственно-предметной деятельности человека, поэтому максимально доступно. Предмет – единичное познание.

Научное: логическое мышление, эмпирический и теоретический уровни познания. Предмет – общие закономерности.

Художественное: поиск единичного(обыденного), в котором отражается общее(научное).

Гипербола и литота, их функции в литературе. Понятие о гротеске.

Гипербола (греч. hyperbole - преувеличение) - вид тропа, сводящийся к преувеличению свойств, особенностей предметов, явлений с целью усиления выразительности и образности художественной речи.

Как литературный прием гипербола подчеркивает субъективность создаваемого образа, его нарочитую условность. Это стимулирует воображение, заставляет обратить внимание на выделяемые особенности явлений, высвечивает черты характера литературных героев. Гоголь пишет, что на сыновьях Тараса Бульбы были "шаровары шириною в Черное море, с тысячью складок и со сборами... " ("Тарас Бульба".) Гипербола по определению есть превышение нормы (предполагается, что читатель знает норму и в состоянии оценить эстетическую меру отхода от нее).

К гиперболе относится оборот речи, именуемый pluralis majestatis (лат. - множественное возвеличение), т.е. употребление множественного числа применительно к самому себе. Этот оборот - клише многих официальных речей, документов, как в манифесте императора всероссийского, начинавшегося словами: "Божией Милостью Мы, Николай II..."

Литота (греч. litotes - малость, умеренность) - нарочитое преуменьшение или смягчение свойств, признаков, значений каких-либо предметов, явлений с целью усиления эмоционального воздействия, в частности выражения авторской оценки.

Основное, что сближает литоту и гиперболу, - "чрезмерность» . С помощью литоты художник в состоянии передать лирическое настроение, безраздельное упоение одним чувством.

Для изображения динамики предмета писатели нередко сочетают контрастные тропы - гиперболу и литоту, которые, дополняя друг друга, усиливают общее впечатление. Такое сочетание характерно для стиля "Мертвых душ".

Существует ошибочное представление, что крайняя форма гиперболы - это гротеск, фантастическое преувеличение. На самом деле мотив преувеличения - признак гротеска, но не главный. Гротеск - вид римского древнего орнамента, если посмотреть истоки слова. На орнаменте изображалась причудливая игра с человеческими и животными формами без разграничения. Гротеск - это не дальнейшее развитие гиперболы, а особая форма предметной выразительности, меняющая облик вещей без ограничения и весьма причудливо. Гипербола - телескоп, увеличивающий картинку, а гротеск - кривое зеркало (бывает смешной и трагический). Пример: «История одного города» Щедрина (Бородавкин посылает оловянных солдатиков на слободу).

Литература как искусство слова. Место литературы в ряду других искусств. Г.-Э. Лессинг о специфике литературы как искусства.

Согласно Библии, слово выведено за пределы земного, оно имеет свою особую силу, хотя мы обычно обращаем внимание только на словарное значение. Слово существует в нескольких видах: звучание и значение (внутренняя и внешняя форма слова). Внутренняя форма - это то, что не звучит буквально, а что мы воспринимаем как закономерность. Внешняя - содержание, объектизируемое посредством слова.

Слово может быть абстрактным, невещественным. Соединение абстрактности и конкретности слова - важное явление в литературе, т.к. оно выделяет её из других видов искусства.

Место в ряду других искусств. Синкретическое искусство – танец. Античное – скульптура. Эпоха Возрождения – живопись. Реализм – литература.

Цивилизация – материальная культура. Наука, искусство и религия – духовная культура.

Синкретического (передающего все) искусства не существует. Существует искусство пространственное, временное.

Живопись - ограничена, один момент, но отражает более пространственно-определенные категории. Это твердая форма с собственным начертанием. Литература же - развитие линии событий, жизни человека. Театр так же ограничен временем действия.

Все виды искусства имеют свои области, которые несовместимы. В каждом виде искусства свои достоинства и недостатки.

Резкий сдвиг значения — демонстративного преувеличения или преуменьшения дают гипербола (от греч. hyperbole — излишек, преувеличение) и литота (греч. litotes — простота). Это две разновидности тропов, как замечательно показал в первой и второй частях своего романа "Путешествия Гулливера" Джонатан Свифт, две крайности одного и того же, поэтому литоту нередко называют обратной гиперболой.

Художественное преувеличение и преуменьшение составляют одну из доминирующих особенностей фольклорной поэтики. Былинный богатырь Илья Муромец, например, просидел сиднем тридцать лет и три года, зато потом, обретя исполинскую силу, проявляет ее в гиперболически преувеличенных формах: побеждает несметное количество врагов: где махнет, там станет улица, отмахнется — переулочек, в эпизоде с плененным Соловьем-разбойником свистит по просьбе князя Владимира вполсвиста, но так сильно, что маковки у церквей покосились...

Писатели, ориентирующиеся на фольклор, охотно культивируют этот вид образно-речевой выразительности, придавая ему еще больший размах: "Я видывал, как она косит: / Что взмах, то готова копна" (Некрасов); шаровары у запорожцев "шириной с Черное море" (Гоголь); "Разевает рот зевота / Шире Мексиканского залива " (Маяковский). Гиперболизм поэтического мышления Маяковского был сродни гиперболизму всей его двухметровой фигуры, зычного голоса и бешеного темперамента. Каждое его стихотворение, согласимся с Корнеем Чуковским, есть огромная коллекция гипербол, без которых он не может обойтись ни минуты. Как переживает его лирический герой любовь? Вместо банального огня в его сердце грандиозный пожар, который нельзя потушить «сорокаведерными бочками (!) слез». Дальше — больше: прискакали пожарные, пытаются залить разбушевавшееся пламя, но гиперболизированная метафора стремительно разрастается: загорелось лицо, занялся рот, раскололся череп, обуглились и рухнули ребра. Вселенская катастрофа!

Впрочем, некоторые гиперболы Маяковского находят прочную бытовую основу. Так, загадочное выражение «в сто сорок солнц закат пылал» из «Необычайного приключения» восходит к обыкновенной лампочке в 140 ватт или, как в ту пору любили говорить, «140 свечей»; заменив свечи на солнца, поэт превратил литоту в фантастическую гиперболу...

Истоки литоты как тропа также уходят в устное народное творчество, традиции которого затем перенимают сказочники и писатели-сатирики. Примерами могут служить и «небо с овчинку», и «мальчик-с-пальчик», и Дюймовочка, и некрасовский «мужичок-с-ноготок», и в устах подобострастничающего Молчалина у Грибоедова: «...прелестный шпиц, не более наперстка», и плещеевский «Мой Лизочек», сверхминиатюрная героиня популярного благодаря музыке П. Чайковского романса.

Гипербола - тип перенесений, когда значение остаётся тем же, каким было, но приобретает грандиозные размеры. Так, у Гоголя число чашек на подносе приравнивается к числу чаек на морском берегу, или у Достоевского: “Вы бы должны были испустить ручьи…что я говорю, реки, озёра, моря, океаны слёз”.

Аристотель: “гиперболы - частный случай метафоры”. (РИТОРИКА) Гиперболизм эпитетов и сравнений привычен в поэзии. Существуют комические гиперболы. Противоположной гиперболе формой является литота – замещение по линии преуменьшения.

X Гипербола и литота . Гипербола состоит в чрезмерном, иногда до неестественности, увеличении предметов или действий, с целью сделать их более выразительными и через это усилить впечатление от них: безбрежное море; на поле битвы горы трупов.
Державин следующими чертами изображает подвиги Суворова:

Вихрь полуночный - летит богатырь!

Тьма от чела его, с посвиста пыль!

Молнии от взоров бегут впереди,

Дубы грядою лежат позади.

Ступит на горы - горы трещат;

Ляжет на воды - бездны кипят;

Граду коснется - град упадает,

Башни рукою за облак кидает.

Литота - столь же чрезмерное уменьшение: это не стоит выеденного яйца ; его от земли не видать (малорослого).

Какие крохотные коровки!

Есть, право, менее булавочной головки!

БИЛЕТ 8.

Силлабо-тоническая система стихосложения. Трёхсложные размеры.

X Силлабо-тоническая система стихосложения

От греч. Syllabe – слог и греч. Tonos – напряжение, ударение.
Заслуга преобразования русского стиха принадлежит В.К.Тредиаковскому и особенно М.В.Ломоносову. Тредиаковский еще в 30-е гг. 18-го в. выступил со стихами, основанными на отличных от силлабической системы принципах стихосложения.
Ритмическими единицами стиха в силлабо-тонической (слогоударной ) системе явились, как и в метрической, стопы. В русском стихе стопой стали называть ударный слог с примыкающими к нему безударными.
Сущность силлабо-тонической системе состоит в том, что в стихотворной строке ударные и безударные слоги чередуются по определенной схеме и образуют так называемые двусложные и трехсложные размеры. В двусложных размерах различают хорей и ямб . Расстановка в строке всех возможных ударений осуществима лишь в том случае, когда строка состоит из коротких одно-, дву- и трехсложных слов.
Но уже Ломоносов признал, что так писать стихи "трудновато", потому что в языке очень много слов длинных, и в полноударной стихотворной строке они не поместятся. Поэтому расстановка ударений строго не соблюдается – они не должны падать на "чужие" места, зато пропускать их можно – от этого ритмическое звучание не страдает, наоборот, стих звучит более разнообразно. В этом случае могут возникать два безударных слога подряд – они образуют группу из безударных слогов, которую называют по аналогии с античным стихом пиррихием . Иногда слова стекаются таким образом, что возникают два подряд ударных слога (спондей ). В русских двусложных размерах особенно часты различные сочетания стоп ямба и хорея с пиррихиями.
В трехсложных размерах в зависимости от местоположения ударного слога различают: дактиль – с ударением на первом слоге стопы, амфибрахий – с ударением на среднем слоге и анапест – на последнем, третьем слоге стопы.
Последовательность таких групп ударных и безударных слогов (стоп) в строке и создает стихотворный размер . Теоретически количество стоп в стихотворной строке может быть любым – от одной и больше, на практике же протяженность строки бывает в двусложных размерах (хорей, ямб) от 2 до 6 стоп, а в трехсложных (дактиль, амфибрахий, анапест) – от 2 до 4.
Итак, основных размеров русского классического стиха пять: хорей, ямб, дактиль, амфибрахий, анапест.



Трехсложные размеры

Дактиль - трехсложный размер с ударением в стопе на первом слоге (схема стопы дактиля -ÈÈ), а в стихе в целом - на первом, четвертом, седьмом, десятом, тринадцатом и т.д.

Как хорошо ты, о море ночное,-
Здесь лучезарно, там сизо-темно...
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно.

-ÈÈ -ÈÈ -ÈÈ -È
-ÈÈ -ÈÈ -ÈÈ -
-ÈÈ -ÈÈ -ÈÈ -È
-ÈÈ -ÈÈ -ÈÈ -

Амфибрахий - трехсложный размер с ударением в стопе на втором слоге (схема стопы амфибрахия È-È), а в стихе в целом - на втором, пятом, восьмом, одиннадцатом и т.д.



В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли

È-È È-È È-È È-
È-È È-È È-È È-

Анапест - трехсложный размер с ударением в стопе на третьем слоге (схема стопы анапеста ÈÈ-), а в стихе в целом - на третьем, шестом, девятом, двенадцатом и т.д.

Прозвучало над ясной рекою,
Прозвенело в померкшем лугу,
Прокатилось над рощей немою,
Засветилось на том берегу.

ÈÈ- ÈÈ- ÈÈ- È
ÈÈ- ÈÈ- ÈÈ-
ÈÈ- ÈÈ- ÈÈ- È
ÈÈ- ÈÈ- ÈÈ-

БИЛЕТ 9.

Проза и поэзия. Ритмичность художественной речи.

Среди различных видов речи речь художественная занимает особое место. С помощью слов художественной речи писатели воспроизводят те индивидуальные черты своих персонажей и подробности их жизни, которые составляют предметный и внутренний мир произведения. Мало того, что художественная речь может “вбирать” в себя речь любого другого стилистического пласта, но она еще и является образно-экспрессивной. Т.е. речь, например, научная передает человеку лишь знания, а речь художественная призвана, чтобы передать настроение. И если художник будет умело использовать стилистические пласты, говоры, диалекты, то он сможет это сделать. Если реализм писателя глубок, то он будет писать речь для своего героя, чтобы передать его соц. положение, настроение и т.д. Хороший пример - “Горе от ума” Грибоедова. Речь Скалозуба, например, неотесанна и груба, как и он сам. Увлекались словами местных и соц. диалектов писатели 20-х, 30-х гг. Описывая героев-революционеров, они применяли новый для тех времен “советский” язык. Итак, мы выяснили, что художественная речь не всегда соответствует нормам литературного языка. Однако определение границ диалектности, литературности и (что хотелось бы подчеркнуть особо) приличия - вопрос очень спорный. Как раз определением приличия художественного произведения в частности и занимаются цензоры или литературные критики.

Подробнее читайте Поспелова. Страницу сами найдете, мне в лом. J

БИЛЕТ 10.

Олицетворение и образный параллелизм. Их место в системе литературы.

Олицетворение - перенесение человеческих черт на неодушевлённые предметы и явления. Олицетворения, как и метафоры, основаны на отождествлении явлений природы, растительного и животного мира с сознательной жизнью и деятельностью людей по принципу сходства между ними. «Сердце говорит», «река играет», и так далее - примеры олицетворения. К олицетворению часто прибегал Некрасов в своей поэме «Кому на Руси жить хорошо». Он олицетворяет, к примеру, образ эха: «Ему одна заботушка, честных людей поддразнивать, пугать ребят и баб!».

Образный параллелизм - традиционный вид словесно-предметной изобразительности. Изображение природы в образном параллелизме всегда на первом месте (это первый член), а изображение человеческих действий и отношений - на втором (второй член). Между первым и вторым членами существует прямая связь. Такая разновидность образности называется прямым двучленным параллелизмом. Отношения, возникающие в природе, как бы проясняют действия и отношения людей. Образный параллелизм очень часто встречается в обрядовой и бытовой народной песне. Своеобразное применение образный параллелизм получил и в эпической литературе. Как средство образного познания, как способ усиления эмоциональной выразительности. Таков «психологический» параллелизм в Толстом «Войне и мире». (С чувством безнадёжного разочарования в жизни едет князь Андрей в усадьбу Ростовых и по дороге видит дуб, весь иссохший, обломанный. У Ростовых встречается Андрей с Наташей и оживает. По дороге обратно он видит, что дуб этот тоже ожил...)

X Примеры олицетворений :

А и горе, горе, гореваньице!

А и лыком горе подпоясалось,

Мочалами ноги изопутаны.

Нар. песня

Олицетворение зимы:

Ведь уж осень на двор

Через прясло глядит.

Вслед за нею зима

В теплой шубе идет,

Путь снежком порошит,

Под санями хрустит... Кольцов

Литота (от греч.Litotes- простота) - троп, обратный гиперболе (более правильное название - мейозис): преуменьшение признака предмета («Мужичок с ноготок»).

Литота относится к эвфемизму, отлично от преувеличения. В частности, литота принимается в транзитивном смысле и есть выражение взгляда на 3-е лицо, между прочим и презрения к нему; между тем унижение и умаление (литота) принимается в рефлективном смысле, когда лицо говорит о себе.

Основное, что сближает литоту и гиперболу - «чрезмерность». Поэтому иногда литота рассматривается в качестве разновидности гиперболы. Литота также есть способ создания субъективнооценочного образа с помощью «чувственных излишеств», и в этом ее выразительность. С помощью литоты художник в состоянии передать и лирическое настроение, безраздельное упоение одним чувством.

А. Потебня предложил различать транзитивные и рефлексивные литоты. Если говорящий (повествователь, лирический субъект, персонаж) рассуждает о другом лице, умаляя его, можно говорить о транзитивной, переходной литоте. Транзитивная литота - эффективное средство передачи презрительного отношения к кому- либо или чему-либо. Если же субъект занимается самоуничижением, преуменьшает какие-либо свои особенности, речь идет о рефлексивной (самоанализ) литоте.

Литота - прием, противоположный гиперболе, т. е. нарочитое преуменьшение качественных или количественных характеристик какого-либо объекта или его свойства. Обычно этот прием выражается отрицанием противоположного (notbad = verygood).

Примеры литоты:

She"s not the brightest girl in the class. (She"s stupid!)

He"s not the most handsome fellow! (he"s ugly!)

They aren"t the happiest couple around. (they"re unhappy)

That was not useless / to the warrior now." ("The warrior has a use for the sword now.")

"He was not unfamiliar with the works of Dickens." ("He was acquainted with the works of Dickens.")

"She is not as young as she was." ("She"s old.")

"He"s no oil painting." ("He"s ugly.")

"Not unlike..." ("Like...")

"You are not wrong." ("You are correct.")

Традиционно в английском языке прием литоты используется для выражения, несущего смысл «плохо себя чувствовать», оно очень часто заменяется выражениями с более мягким смыслом «чувствовать себя не очень хорошо»: Heisnotwell, I amafraid.

Исходя из этого, можно придти к выводу, что на экспрессивности отрицания основывается фигура речи, называемая литотой или преуменьшением (understatement) и состоящая в употреблении частицы с антонимом, уже содержащим отрицательный префикс: itisnotunlikely =itisverylikely; hewasnotunawareof =hewasquiteawareof. Конструкция с литотой может иметь разные функции в сочетании с разной стилистической окраской. В разговорном стиле она передает преимущественно воспитанную сдержанность или иронию. В научном стиле она сообщает высказыванию большую строгость и осторожность: itisnotdifficulttosee =itiseasytosee.

Литота интересна своей национальной специфичностью. Ее принято объяснять английским национальным характером, отраженным в речевом этикете англичан: английской сдержанностью в проявлении оценок и эмоций, стремлением избежать крайностей и сохранить самообладание в любых ситуациях. Например: It is rather an unusual, story, isn"t it? = You lie. It would not suit me all that well. = It is impossible.

Выше уже говорилось об экспрессивности отрицания на уровне лексики, но связь различных уровней при отрицании настолько тесная, что здесь целесообразно вернуться к стилистической функции отрицательных префиксов.

Обилие в лирике Дж. Байрона слов с отрицательными суффиксами и префиксами, и в частности прилагательных, выражающих отсутствие или утрату чего-либо, Е.И. Клименко ставит в связь с общей тенденцией у поэтов-романтиков этого периода к повышенной, острой эмоциональности стихов и к стремлению передать эмоционально окрашенными словами острые переживания и впечатления.

Накопление отрицаний в следующем отрывке усиливает трагизм. Байрон обращается к океану:

Man marks the earth with ruin -- his control

Stops with the shore; --Upon the watery plain

The wrecks are all thy deed, nor doth remain

A shadow of man"s ravage, save his own,

When, for a moment, like a drop of rain,

He sinks into thy depths with bubbling groan,

Without a grave, unknelled, uncoftmed, and unknown.

(G.Byron. ChildeHarold)

В стихотворении М. Арнольда средства отрицания иные, более обобщенные, и общая эмоциональная направленность, которую они подчеркивают, иная: поэт просит возлюбленную быть особенно верной чувству, ибо их окружает злобный и жестокий мир. Геройговоритвозлюбленной:

Ah, love, let us be true

To one another! for the world...

Hath really neither joy, nor love, nor light,

Nor certitude, nor peace, nor help for pain;

And we are here as on a darkling plain.

Заслуживает внимания то, что и здесь, подобно ранее приведенным примерам, отрицание играет важную роль в конвергенции.

Диапазон экспрессивных возможностей всех видов отрицания весьма значителен. В сатире Дж. Свифта, как отмечает Е.И. Клименко, отрицательные префиксы являются средствами усиления и иронии. В «Приюте для неизлечимых» повторяются сочетания: insupportable plagues, effect of that incurable distemper, inexpressible, incurable fools, inconceivable plagues. Все эти отрицания подчеркивают безнадежность «неизлечимых».