ИЗ ИНТЕРНЕТА

Http://www.rubezh.eu/Zeitung/2007/03/17.htm

Яков КОРЕЦКИЙ

Атомный шпионаж

Атомная бомба была создана в СССР всего за четыре года. Без сомнения, научный потенциал СССР обеспечивал возможность самостоятельного создания атомного оружия, однако разведывательные материалы, безусловно, ускорили его создание, помогли сэкономить значительные ресурсы.

Первые шаги

Все начиналось в Германии.

В 1938 г. немецкие физики Ган и Штрассман открыли расщепление ядра урана с выделением огромного количества энергии. Осенью 1939 г. ведущие немецкие ученые физики под руководством Э. Шумана (брата известного композитора) были объединены в «Урановое общество» при управлении армейских вооружений (т. е. немцы уже тогда прекрасно понимали военное значение проекта). В общество вошли Гейзенберг, Вейцзекер, Гратек, Ган и другие ученые. Научным центром атомных исследований стал Берлинский физический институт, ректором которого назначили Гейзенберга. К участию в разработках были подключены физико-химические институты Гамбургского, Лейпцигского, Грейфвальдского, Гейдельбергского и Ростокского университетов.

В течение двух лет группа Гейзенберга провела отправные теоретические исследования, необходимые для создания атомного реактора с использованием урана и тяжелой воды.

Было установлено, что взрывчатым веществом может служить легкий изотоп – уран 235, содержащийся в обычной урановой руде.

Исследования в Германии нуждались в достаточных запасах урана, тяжелой воды и чистого графита.

Эти проблемы были решены. После оккупации Бельгии весной 1940 г, немцы захватили 1200 тонн уранового концентрата (половину мирового запаса). Другая часть этого запаса была тайно вывезена американцами из Бельгийского Конго в Нью-Йорк. С оккупацией Норвегии в руках немцев оказался завод фирмы Норск-Гидро в Рьюкане – в то время единственный в мире производитель тяжелой воды (накануне оккупации 185 кг тяжелой воды были вывезены по запросу Жолио Кюри в Париж, затем они также попали в США). Фирма Ауэргезельшафт освоила производство металлического урана в Ораниенбурге. В лабораториях Сименса начались работы по очистке графита и проектирование энергетического обеспечения проекта.

В апреле 1940 г. из СССР был выслан известный немецкий физик Хоутерманс, работавший в Харькове. Он был арестован НКВД как подозрительный иностранец, прикидывающийся антифашистом, но в его защиту выступили Бор, Эйнштейн, Жолио Кюри и его выпустили в Германию. Хоутерманс поручил своему доверенному лицу, физику Райхе, покинувшему Германию в 1941 г., проинформировать своих коллег о фактическом начале в фашистской Германии работ по созданию атомной бомбы. Это привело к активизации всех исследований в области создания атомного оружия в США и Англии.

Советская разведка действует

В 1940 г. советской разведкой были предприняты первые шаги по выявлению возможности создания атомной бомбы. Начальник отделения научно-технической разведки НКВД Квасников, по собственной инициативе направил ориентировку резидентурам в Скандинавии, Германии, Англии и США, обязывающую собирать всю информацию по разработке сверхоружия – урановой бомбы. Резидент нашей разведки в Нью-Йорке Овакимян проинформировал в апреле 1941 г. о встрече Райхе с виднейшими физиками западного мира, находившимися в США, в ходе которой, обсуждалось громадное военное значение урановой проблемы. Однако накануне войны в СССР этим материалам не придали существенного значения.

В сентябре 1941 г. британский военный кабинет рассмотрел специальный доклад о создании в течение двух лет урановой бомбы. Проект получил название «Трубный сплав».

На эти работы крупному британскому концерну «Империал кемикал индастриз» были ассигнованы громадные средства.

Шестидесятистраничный доклад с обсуждением этого проекта был получен от британского дипломата Маклина (советского агента из Кембриджской группы).

Была проведена экспертиза полученных материалов нашими учеными, но они первоначально дали отрицательное заключение, поскольку рассматривали вопрос об атомном оружии только, как теоретическую возможность.

Советские резиденты Хейфец и независимо от него Семенов сообщили, что американские власти намерены привлечь выдающихся ученых, в том числе лауреатов Нобелевской премии к разработкам секретной проблемы. На эти цели правительство выделяет громадные средства – двадцать процентов от общей суммы расходов на военно-технические исследования. Толчком к этому решению послужило известное письмо Эйнштейна и Сцилларда в 1939 г. на имя президента США Франклина Рузвельта.

В марте 1942 г. Маклин представил документальные данные об интенсивной работе по атомной проблеме в Англии. В том же году советская военная разведка привлекла к сотрудничеству Клауса Фукса.

Клаус Фукс – непримиримый борец с фашизмом

Клаус Фукс является одной из ключевых фигур в деле овладения СССР атомными секретами и о нем стоит рассказать подробнее.

Эмиль Клаус Фукс родился в 1911 г. недалеко от Франкфурта. Отец его профессор теологии. Клаус учился в Лейпцигском и Кёльнском университете и возглавлял университетскую организацию социалистов, сражался с нацистами и в диспутах и на улицах, однажды был сильно избит. Неприятие фашизма, нацистской идеологии стало определяющим в его жизни.

У его отца были связи в Англии, и после прихода нацистов к власти, Фукс попадает в Бристольский университет для продолжения учебы. Его берут помощником к профессору Невилу Мотту, самому молодому профессору Англии (ему тогда не было и 30) в будущем Нобелевскому лауреату. Мотт занимался теоретической физикой, квантовой механикой, проблемами физики твердого тела. Он обнаружил в новом помощнике талантливого исполнителя, упорного и скромного.

В Бристоле Фукс стал доктором философии.

Фукс считал себя коммунистом, Он видел, что противниками фашизма в Германии остались только коммунисты, и он смирился с тем, что в борьбе за власть нужна железная дисциплина и бездумное послушание. К тому же на Западе еще не было известно об ужасах Гулага, о последствиях коллективизации, голоде, терроре, и массовых выселениях народов.

Клаус Фукс

Он разделял позиции идеологов классовой бдительности и красного террора, хотя его мучили сомнения. Причиной этому были политические процессы в Москве, пакт о ненападении с Германией, постепенно становились известными методы и результаты «большой чистки» в СССР. Смущала активная помощь Кремля в росте германской мощи. Фашисты получали не только зерно, лес, нефть (миллионы тонн), но и стратегическое сырье – марганец, хром, медь, каучук. На Кольском полуострове была построена база для германских подводных лодок.

Однако в Германии гестапо арестовало отца Клауса, потом старшую сестру и ее мужа. Брат и младшая сестра Клауса бежали в США. Ненависть Клауса к нацизму стала доминирующей, и СССР, по мнению Клауса, был последней надеждой в борьбе с фашизмом.

В 1940 г. Фукса арестовали.

В это время он работал в Шотландии в Эдинбургском университете под руководством будущего Нобелевского лауреата Макса Борна, который считал Фукса одним из двух-трех наиболее одаренных людей в теоретической физике среди молодого поколения. Борн был также беженцем из Германии, но у него были надежные связи.

В Англии находилось 80 тысяч беженцев, часть которых составляла так называемую «пятую колонну». Вместе с ними Клаус был интернирован. Сначала он был заключен в лагерь на острове Мэн. Макс Борн использовал все свои связи, чтобы вызволить его оттуда, но интернированных направили в Канаду. Клаус списался с находящейся в США своей младшей сестрой Кристель Хейнеман, и благодаря хлопотам многих людей, в том числе Рональда Гана и Макса Борна, Фукс возвращается из Канады в Эдинбург.

Статьи Фукса печатают в престижных журналах, о нем узнают другие ученые, в том числе профессор Бирмингенского университета Рудольф Пайерлс (также беженец из Германии и впоследствии Нобелевский лауреат). Пайерлс приходит к выводу, что Фукс будет ему хорошим помощником в работе над урановой бомбой. Пайерлс был одним из немногих, кто, проделав многочисленные расчеты, понял, что для бомбы пригоден только легкий изотоп урана, и что необходимое количество урана будет измеряться не тоннами, а фунтами. Его расчеты стали отправной точкой для начала длинной цепочки усилий, которые и привели потом к созданию атомного оружия.

В британском Министерстве самолетостроения стала работать особая организация – комитет Мауда, взявшая под свой контроль работу над атомной бомбой.

Незадолго до начала войны Германии с СССР, Пайерлс пригласил Фукса принять участие в работе для нужд обороны, и запросил разрешение комитета на привлечение Фукса к секретным работам. Пайерлс поручил Фуксу расчеты по проблеме выделения легкого изотопа урана. Сам он занимался цепной реакцией и расчетами критической массы. Фукс был в курсе всех проблем, поскольку с Пайерлсом он общался почти непрерывно.

Было известно, что часть оставшихся в Германии физиков занялась секретными работами в Берлине, Мюнхене, Гейдельберге. Один из германских физиков Пауль Росбауд регулярно поставлял британской разведке сведения о достижениях немецкой ядерной науки. Поэтому Пайерлса и Фукса, хорошо знающих проблемы и местонахождение германских ученых, Интелидженс Сервис привлекает к активному сотрудничеству и в свою очередь знакомит их со всеми материалами. Параллельно Фукс изучает и американскую научно-техническую литературу. Таким образом, Фукс не только является одним из ключевых разработчиков, но он еще и очень широко осведомлен обо всех достижениях в ядерной физике.

Нападение Германии на Советский Союз положило конец всем сомнениям и колебаниям Клауса Фукса – помощь стране, борющейся с фашизмом, стала для него делом всей жизни.

В 1941 г. Юрген Кучинский, один из руководителей компартии Германии, эмигрировавший в Англию, предложил советскому разведчику Кремеру (Главное Разведывательное Управление – ГРУ) встретиться с Клаусом Фуксом, работавшем в Английском центре ядерных исследований. Фукс хотел помочь СССР. Задания заниматься этим Кремеру никто не давал. Ни один из руководителей страны и ГРУ не интересовался тогда атомными проблемами. Однако встреча состоялась. Мотивы Фукса – от денег он отказался сразу, (он получал 270 фунтов в год и считал, что этого вполне достаточно) – коммунистическая страна должна иметь свою бомбу для противовеса, иначе ей не выжить. Условие – все, что он передаст, должно попасть лично Сталину. Кремер сказал, что прямой связи со Сталиным у него нет, но тому обязательно доложат. Фукс передал первые материалы, которые ушли диппочтой в Москву и сразу же ее заинтересовали. С отъездом Кремера в Москву, связь с Фуксом была прервана, но в 1942 г. она была вновь восстановлена и позволила получать ценнейшие материалы.

Агентура активизируется

Для встреч в Италии после войны с Бруно Понтекорво прикрытием были поездки деятелей культуры – кинорежиссера Александрова и артистки Любови Орловой.

Очень важную роль сыграли курьеры, в том числе супруги Морис и Лона Коэн. Лона посещала туберкулезный санаторий в Альбукерке под предлогом профилактики и передала исключительно важную информацию по конструкции атомной бомбы. После ареста супругов Розенберг в 1950 г. Коэнам удалось ускользнуть.

Роберт Оппенгеймер

Георгий Гамов – русский физик, бежавший в США в 1934 г. из Брюсселя, имел широкие связи с американскими физиками и поддерживал дружеские отношения с Нильсом Бором. Зарубина добилась сотрудничества, используя его родственников в СССР как заложников (идею подсказал, кстати, А.Ф. Иоффе). Гамов руководил в Вашингтоне ежегодным семинаром по теоретической физике и мог обсуждать с ведущими физиками самые последние, самые перспективные разработки. Зарубина принудила жену Гамова к сотрудничеству в обмен на гарантии относительно родственников.

По мнению Судоплатова, между Бором, Ферми, Оппенгеймером и Сциллардом была неформальная договоренность делиться секретными разработками с кругом ученых, придерживающихся антифашистских левых убеждений (Судоплатов П.А. «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930 – 1950 годы» М. 2003). Он подчеркивает, что эти ученые никогда не были советскими агентами, но они помогли внедрить надежные агентурные источники информации в Окридж, Лос-Аламос и Чикагскую лабораторию. Информация в частности поступала через аптеку в Санта Фе. Три человека – научные сотрудники и клерки копировали важные документы, получая к ним доступ через Ферми, Вейскопфа, Понтекорво, и пересылали их в Мексику (сеть, созданная в операции против Троцкого).

С 1943 г. Клаус Фукс по предложению Оппенгеймера был включен в состав группы английских специалистов, прибывших в Лос-Аламос для работы над атомной бомбой. Фукс, как единственный человек из группы, которому грозил немецкий концлагерь, пользовался неограниченным доверием Оппенгеймера и по его указанию получал доступ к материалам, к которым формально не имел никакого отношения. Оппенгеймеру приходилось часто вступать в конфликт с руководителем работ генералом Гровсом, который категорически возражал, чтобы до сведения английских ученых доводилась обобщенная информация по результатам исследований и экспериментов.

Английские власти и разведка также ставили перед своими специалистами задачу по сбору информации, поскольку понимали, что американцы не собирались делиться всеми секретами.

Возможно, Оппенгеймер знал, что Фукс не останется после войны в Америке, и полагал, что тот связан с коммунистами.

С таким же успехом Капица делал предложение Сталину о том, что Бор должен возглавить ядерную программу в СССР.

Работы по созданию бомбы в СССР

В марте 1942 г. Берия направил Сталину всю информацию, поступившую из США, Англии, Скандинавии и оккупированного немцами Харькова (там вновь появился Хоутерманс, но уже в составе немецких оккупационных войск).

В мае 1942 г. на имя Сталина пришло письмо от Флерова, который обращал внимание на прекращение публикаций по урановой проблеме, что свидетельствовало о начале работ по созданию атомного оружия.

В феврале 1943 г. британские спецслужбы успешно провели диверсионную операцию в Норвегии, где был завод тяжелой воды. Это заставило Сталина поверить, что атомный проект приобретает реальное значение.

До начала 1943 г. никаких практических работ в области создания бомбы в СССР не велось.

В апреле 1943 г. в Академии наук СССР была создана специальная лаборатория №2 по атомной проблеме, руководителем которой был назначен И.В. Курчатов. Уже в декабре того же года, по прямому указанию Сталина, Курчатов был избран действительным членом АН СССР.

В 1940-1945 г.г. научно-техническая разведка велась специальными подразделениями Разведупра Красной Армии и 1-го главного управления НКВД – НКГБ. В 1944 г. было принято решение, что координировать деятельность разведки по атомной проблеме будет НКВД. Создана группа «С» (по фамилии Павла Анатольевича Судоплатова), которая в 1945 г. стала самостоятельным отделом «С».

Первоначально руководителем работ по атомной проблеме был Молотов, его заместителем Берия.

Курчатов и Иоффе поставили вопрос о замене Молотова (в связи с чрезвычайной перегруженностью последнего). Осенью 1944 г. Берия, в качестве заместителя председателя правительства, курировавший производство вооружений и боеприпасов, официально возглавил работы по созданию атомного оружия.

Описание конструкции первой атомной бомбы стало известно в СССР в январе 1945 г.

В марте 1945 г. на основании агентурных данных был составлен обобщенный доклад о работах в США. Подробно описывались центры в Лос-Аламосе, Ок Ридже, характеристики компаний Дюпон, Юнион Карбайд, Кемикл Компани и других, участвующих в проекте. Указывалось, что затраты составили 2 млрд. долларов (огромная по тем временам сумма) и в проекте занято более 130 тысяч человек. Вскоре после сборки первой американской атомной бомбы в СССР получили описание ее устройства из двух независимых источников, от Фукса (13 июня) и Понтекорво (4 июля). После атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки работы приобрели широкий размах.

В сентябре Фукс прислал подробный доклад (33 стр.) с описанием конструкции. Позднее пришел независимый доклад Холла. Ценными были данные о конструкции системы фокусирующих взрывных линз и значении критической массы урана и плутония, а также о сформулированном Фуксом принципе имплозии – сфокусированном взрыве, направленном вовнутрь. Были получены дневниковые записи о первом испытательном атомном взрыве в США (июль 1945 г.).

20 августа 1945 г. в Советском Союзе был создан спецкомитет правительства с чрезвычайными полномочиями. Председатель – Берия, заместитель – Первухин, секретарь – генерал Махнев. В комитет входили Маленков (кадровые вопросы), Вознесенский (Госплан), Курчатов, Капица, нарком боеприпасов Ванников, заместитель наркома внутренних дел Завенягин. Отдел «С» вошел рабочим аппаратом во 2-е бюро спецкомитета. Иоффе рекомендовал Курчатова на должность научного руководителя атомной программы.

Спецкомитет обладал чрезвычайными полномочиями по мобилизации любых резервов и ресурсов для создания бомбы. Надо отметить, что Берия, как заместитель председателя ГКО в годы войны отвечал не только за деятельность спецслужб, но и за производство вооружения и боеприпасов, работу топливно-энергетического комплекса, вопросы добычи и переработки нефти.

Игорь КУРЧАТОВ

Сырье для бомбы

В Средней Азии ранее были разведаны месторождения урановой руды, но освоение их проводилось только с начала 1945 г., когда все программы по добыче и переработке уранового сырья перешли в ведение НКВД. В феврале того же года были направлены на тяжелые работы, выселенные из Крыма татары, квалифицированные рабочие из числа заключенных. В августе 1945 г. на среднеазиатском урановом комбинате работало уже 2500 заключенных, из них много «советских» немцев, имевших опыт работы на предприятиях Германии. Немало урана поступало из рудников Чехословакии и Восточной Германии.

В 1946 г. урановые месторождения были открыты на Дальнем Востоке и на Колыме. Сюда пригонялись уроженцы Западной Украины, Прибалтики. Печальную известность приобрел лагерь «Береговой» в Магаданской области, входивший в группу лагерей для особо опасных преступников. В 1951 г. здесь находилось более 30 тыс. узников. Трудом заключенных были созданы Атомный центр в Сарово в 75 км от Арзамаса (впоследствии знаменитый Арзамас-16), рудники на Украине, гигантские объекты в Челябинской области.

В июне 1945 г. вместе с семьями вывезли из Германии таких видных ученых, как Нобелевского лауреата Г. Герца, профессоров Р. Доппеля, М. Вольмера, Г. Позе, всего около 200 специалистов, включая 33 докторов наук и 77 инженеров. В Обнинске был создан центр по разработке и обогащению урановой руды и металлургии урана, укомплектованный немецкими специалистами.

На север Челябинской области были доставлены Г. Борн, Р. Ромпе, К. Циммер и другие физики-ядерщики. Группа Герца работала в Сухуми над разделением изотопов урана.

Отделу «С» и поисковой группе Ю.Б. Харитона удалось обнаружить и доставить из Германии в Советский Союз под носом у союзников сто тонн окиси урана.

Громадную работу проделал Нобелевский лауреат Николаус Риль (технология получения металлического урана и тория). Он был удостоен звания Героя социалистического труда. Орден вручал ему лично Берия.

К концу войны в Германии было произведено 15 тонн металлического урана. Германский уран использовался в промышленном реакторе Челябинска-40, где был получен плутоний для первой советской бомбы.

Холодная война

Когда в 1946 г. был запущен первый реактор, Берия приказал прекратить все контакты с американскими источниками. Началась холодная война, и нельзя было допустить компрометации видных западных ученых связями с советской разведкой. Ученые вместе с Фуксом выступили против разработки сверх бомбы (водородной бомбы) и столкнулись с резкими возражениями Э. Теллера.

Клаус Фукс возвратился в Англию и с осени 1947 г. по май 1949 г. продолжал снабжать СССР исключительно важной информацией. В частности о начале работ по водородной бомбе, о результатах испытаний плутониевой и урановой бомб на атолле Эниветок и т. д.

Встречался Фукс с нашим резидентом Феклисовым 1 раз в 3-4 месяца. Встречи готовились очень тщательно. Феклисова сопровождали три оперативных работника, чтобы исключить возможность фиксации встречи службой наружного наблюдения британской контрразведки. Фукс и Феклисов так и не попали в поле зрения английской контрразведки.

Позже провал Фукса был связан с тем, что американские спецслужбы разоблачили Голда – советского агента, курьера Фукса. Голд опознал Фукса на фотографии, и американцы сообщили об этом английской контрразведке. В 1950 г. Фукса арестовали. В ходе допросов Фукс признал, что передавал секретные сведения Советскому Союзу. Его судили, но в обвинительном заключении по его делу упоминалась лишь одна встреча с советским агентом в 1947 г., и то целиком на основе признания самого Фукса.

Сразу же после ареста Фукса в 1950 г. Б. Понтекорво бежал в СССР через Финляндию. Он начал научную работу в Дубно.

Сведения о развитии атомных исследований в Англии и реальных запасах ядерного оружия в США, переданные Фуксом в 1948 г., совпали с исключительно важной информацией из Вашингтона, полученной от Маклина, который с 1944 г. занимал должность секретаря английского посольства в США и контролировал всю канцелярию этого ведомства. Он сообщил, что потенциал ядерного вооружения США недостаточен для ведения войны с Советским союзом.

В августе 1949 г. в СССР была испытана первая атомная бомба. Сообщения в печати не появилось, но американцы сами сообщили об этом (по показаниям приборов) 25 сентября 1949 г.

Курчатов и Берия были отмечены высшими наградами (в т. ч. специальными грамотами о пожизненном статусе почетных граждан Советского Союза). Была награждена группа ученых, принимавших участие в проекте. Кроме группы ученых, была награждена орденами большая группа сотрудников разведки, принимавших участие в операциях по атомному оружию.

Атомная бомба была создана в СССР всего за 4 года. Без сомнения, научный потенциал СССР обеспечивал возможность самостоятельного создания атомного оружия, однако разведывательные материалы, безусловно, ускорили создание атомного оружия, помогли сэкономить значительные ресурсы.

Макет американской атомной бомбы, сброшенной на Нагасаки Макет первой советской атомной бомбы РДС-1

Ключевым оказался вопрос о том, какую бомбу делать – урановую или плутониевую. В первом случае надо строить заводы по разделению изотопов, во втором – реакторы для наработки оружейного плутония.

Вначале планировалось получение ядерной взрывчатки на основе разделения изотопов урана. Однако из разведданных Курчатов узнал, что продукт сгорания природного урана в реакторе – плутоний может быть использован в качестве материала для бомбы. Плутоний по своим химическим свойствам отличен от урана, и его относительно легко выделить. Летом 1943 г. Курчатов ставит на 1 место плутониевую бомбу и, как следствие, строительство реактора, в котором можно наработать оружейный плутоний. Этот путь нашла разведка и в этом громадная ее заслуга. Но пушечный метод подрыва урана, который предложил Флеров, не годился для плутония. Вторая значительная заслуга разведки, – информация об использовании имплозивного взрыва (создающего громадное внутреннее давление) для подрыва плутониевого заряда. Клаус Фукс не только передал в СССР материалы по плутониевой бомбе, но он сам был разработчиком имплозивного взрыва.

Данные о качестве графита (замедлитель нейтронов) также были получены разведкой. Требования к нему очень высокие. В США на освоение производства такого графита было потрачено около 2 лет.

В процессе работы несколько раз надо было принимать принципиальнейшие решения, от которых зависел весь дальнейший ход работ. Например, какой строить реактор – с графитом или с тяжелой водой? Неудача немцев во многом была связана с тем, что они выбрали тяжелую воду. Схему так называемого гетерогенного реактора (с графитом) советским ученым передал Б. Понтекорво, ближайший сотрудник Э. Ферми, впервые запустившего ядерный реактор. Это также заслуга разведки.

Фукс также передал основные теоретические разработки по созданию водородной бомбы и планы, к реализации которых в США и Англии приступили только в 1948 г.

Разведывательные материалы по атомной бомбе сыграли огромную роль и в дипломатической сфере. Сведения, полученные от Фукса и Маклина, позволили сделать заключение, что американцы не были готовы вести ядерную войну в конце сороковых и даже в начале пятидесятых годов. Эта информация сыграла большую роль в принятии стратегических решений советского руководства.

Дело Розенбергов

Супруги Розенберги были привлечены к сотрудничеству в 1938 г. Овакимяном и Семеновым. По иронии судьбы они были представлены в прессе как ключевые фигуры в атомном шпионаже в пользу СССР. В действительности их роль была не столь значительной. Они действовали вне связи с главными источниками информации. Розенберги помогали нашей разведке в получении информации по авиации, химии и радиотехнике. Летом 1945 г. зять Розенбергов, старший сержант Гринглас, который накануне первого испытания атомной бомбы работал в мастерских Лос-Аламоса, подготовил небольшое сообщение. Забрал это сообщение Голд, агент Фукса и это было явное нарушение правил. Когда Голд в 1950 г. был арестован, он указал на Грингласа, а последний на Розенбергов. Дело Розенбергов с самого начала приобрело ярко выраженную политическую окраску, которая затмила незначительность предоставленной их группой научно-технической информации. Гораздо более важным для американских властей и для советского руководства оказались их коммунистическое мировоззрение и идеалы, столь необходимые Советскому Союзу в период обострения холодной войны и антикоммунистической истерии.

Розенберги стали жертвами холодной войны.

Знаменательно, что в период разгула антисемитизма у нас в стране и разоблачения так называемого сионистского заговора, советская пропаганда приписывала американским властям проведение антисемитской кампании и преследование евреев в связи с процессом Розенбергов. Дело Розенбергов превратилось в один из мощных факторов советской пропаганды и деятельности Всемирного Совета Мира.

Джулиус и Этель Розенберги

Следует отметить, что среди привлеченных к реализации атомного проекта специалистов отмечается непропорционально высокий процент евреев. Исследователи доказали, что они сыграли значительную роль и в создании советского атомного оружия.

Так на первом заседании ученых, приглашенных к Сталину для определения направления работ, из 11 человек 6 были евреями. Это И. Кикоин, Ю. Харитон, А. Арцимович, А. Иоффе, Б. Ванников, М. Корнфельд.

Огромный вклад в создание бомбы внесли Зельдович, Рубинштейн, Гуревич, Фрумкин и другие. Долго не было известно имя Главного Конструктора первой атомной бомбы В. Турбинера. Он был сверхзасекречен. Необходимо отметить, что перед самыми испытаниями он был снят с работы. Причины этого и дальнейшая его судьба неясны.

Среди разведчиков особо отличился Коэн Моррис – настоящее имя Израэль Олтман (мать из Вильно, отец из местечка Таращи из под Киева). Завербован в Испании Александром Орловым (Лейбой Лазаревичем Фельдбингом), известным своей книгой «Тайная история Сталинских преступлений». Известны также такие легендарные личности как Хейфец (советский резидент в США, окончив политехнический институт в Йене, получил диплом инженера при фашистах, рискуя головой, выдавал себя за беженца из Индии, обучающегося в Германии), Василевский, Эйтингтон, Григулевич и многие другие.

Итоги ядерной программы в Германии

Работали две группы Вернера Гейзенберга и Курта Дибнера. Известно, что немцы (группа Гейзенберга) в конце войны собрали реактор в районе Буха, пригороде Берлина. В связи с опасностью захвата советскими войсками реактор вынуждены были перевести в другое место, пытались запустить, но реакция не пошла. Времени на доработку уже не было. После войны Гейзенберг утверждал, что он сознательно саботировал работы.

Историк Райнер Карлш в своей книге «Бомба Гитлера» утверждает, что 3 марта 1945 г. нацистские ученые под наблюдением СС провели возле Ордруфа испытание бомбы, содержащей до 5 кг делящегося вещества. В качестве подопытных кроликов эсэсовцы использовали 700 советских военнопленных. Все они погибли. При этом первое испытание было проведено ещё раньше, осенью 1944 г. на острове Рюген.

С современной точки зрения ученым Гитлера удалось создать скорее т. н. «грязную бомбу», чем полноценную атомную. Ученые Третьего Рейха не знали, как рассчитывать критическую массу. Поэтому наугад брали обогащенный уран, окружали его обычным взрывчатым веществом и подрывали. Заряд взрывался, рассеивая частицы урана и заражая местность радиацией, но мощность взрыва была не сравнима с мощностью взрыва настоящей атомной бомбы. Тем не менее, несмотря на конечную неудачу, масштаб работ по атомной тематике в Германии был значителен и опасность для мира очень велика. Следует помнить, что немцы были тогда единственными, кто обладал средством доставки бомбы – первыми реальными баллистическими ракетами V-2.

Почему сейчас опять актуальна эта тема?

Процесс расползания ядерного оружия остановить уже невозможно. Ядерное оружие уже есть у Китая, Индии, Пакистана, Израиля, только что провела испытания Северная Корея. Сейчас не существует каких то особых секретов в создании ядерных устройств, все упирается только в обладание технологиями и средствами. Недавно стало известно, что Россия вскоре начнет продавать обогащенный уран. Несколько десятков государств готовы в ближайшее время обзавестись ядерным оружием, в том числе такие экзотические, как Конго (60% мировых запасов урана) и Нигерия. К атомной бомбе рвется Иран, а его президент Махмуд Ахмадинеджад не скрывает желания, смести с лица земли Израиль и возможно сразиться с США. До сих пор доступ различных стран к ядерным секретам был сдерживающим фактором, препятствующим применению ядерного оружия. Однако опасность ответного ядерного удара может не остановить фанатические режимы.

Возможно, скоро ядерное оружие станет доступно и для негосударственных террористических организаций, обладающих значительными денежными ресурсами. Поэтому прогноз на будущее может быть достаточно мрачным. И, быть может не так далек был от истины академик Раушенбах, высказавший грустное предположение: «Когда астрономы наблюдают во вселенной взрыв очередной звезды, то это может означать, что ещё одна цивилизация взорвала свою планету».

Фото
супруги Розенберг,
обвинённые в атомном шпионаже
в пользу СССР и казнённые на
электрическом стуле в 1953г.

АТОМНЫЙ ШПИОНАЖ

В музее ВНИИ экспериментальной физики в бывшем секретном Арзамасе-16, ныне Сарове, есть уникальный экспонат - корпус первой советской атомной бомбы, которая была взорвана на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года. Проект создания первой бомбы в условиях совершеннейшей секретности назывался «Реактивные двигатели специальные». Сами ученые-атомщики окрестили этот проект по-другому - «Реактивные двигатели Сталина». Но прижилось иное - «Россия делает сама».

История создания советской атомной бомбы до сих пор имеет немало «белых пятен». В печати уже неоднократно шли дискуссии о том, кто внес больший вклад в разработку отечественной ядерной бомбы - ученые-ядерщики или разведчики. Поскольку остаются неясности, то, видимо, и в дальнейшем будет немало разговоров по этому поводу.

Сегодня существуют две диаметрально противоположные точки зрения на проблему советского атомного шпионажа. Сторонники первой считают, что ученых Запада и США, имеющих отношение к созданию американской атомной бомбы, можно обвинить в шпионаже в пользу Советского Союза. Сторонники второй точки зрения утверждают, что подобные высказывания - ложь и клевета. Но при этом и те и другие то ли в силу незнания, то ли по какой-то иной причине совершенно обходят молчанием главное - наличие в советских архивах сотен работ западных ученых, таких, как Р. Оппенгеймер, Э. Ферми, Л. Сцилард и других, посвященных атомной проблеме. Эти документы докладывались на научно-техническом совете Спецкомитета правительства СССР по атомной проблеме.

Любому человеку, связанному с разведкой, должно быть ясно, что без помощи специальных служб просто невозможно получить секретные документы, каковыми являются работы западных ученых. Уяснив это, можно смело говорить о том, что при создании атомной бомбы в СССР использовался весь тот научный потенциал, который был уже накоплен на Западе. И спор по поводу ого кто внес больший вклад в разработку отечественной ядерной бомбы, ведется в таком случае не с адекватных позиций. Не надо кого-то обвинять в шпионаже, а нужно, видимо, говорить о том, что советская разведка использовала возможности, открывшиеся в связи с выходом близких ей людей, ее агентов на ведущие научные круги Запада.

Мой отец в своих воспоминаниях высказался о решающей роли советской разведки в получении атомных секретов. Причем он утверждает, что их она получала от таких известных ученых, как Р. Оппенгеймер, Э. Ферми, Л. Сцилард. Однако эту точку зрения пытались опровергнуть. В частности, Служба внешней разведки России в лице своего пресс-бюро заявила, что это не соответствует действительности.

Тем не менее материалы, информация о которых сейчас становится известной, во все большей степени подтверждают тот факт, что именитые физики мира помогали СССР в создании атомного оружия, считая, что сокрытие этих секретов может привести к ядерной войне, к мировому диктату одной страны.

Чем больше в печати появляется публикаций об атомной бомбе, тем все явственнее возникают вопросы, ответы на которые могут многое прояснить. Как случилось, что из святая святых лаборатории в Лос-Аламосе, где велась работа над американской атомной бомбой, уплывала совершенно секретная информация? Каким образом это происходило? Появление новых свидетельств, например, полковника Владимира Барковского, причастного к добыванию атомных секретов, о том, что иностранные ученые передавали секретную информацию совершенно бескорыстно, наводит еще на один вопрос: почему они так поступали? Не было ли между учеными мира какой-то неформальной договоренности по поводу обмена информацией, касающейся атомной бомбы? А может быть, у ученого сообщества существовала сверхидея - использовать атомную бомбу, атомную энергию для создания международного правительства, причем ведущую роль в нем должны играть ученые? Иллюзия? Как знать… По крайней мере, точку в истории создания атомной бомбы ох как рано ставить.

Но прежде чем ответить на эти вопросы, есть смысл уточнить, что собой представляла американская атомная программа и кто ее реализовывал. Сегодня практически об этом все известно до деталей. Благополучный и удаленный от театра военных действий Американский континент собрал тогда многих известных ученых. Образно говоря, в результате эмиграции европейских ученых в США была достигнута научная «критическая масса», которая так необходима для ядерного взрыва. В годы второй мировой войны в США оказались А. Эйнштейн, Э. Ферми, Л. Сцилард, Э. Теллер, X. Бете, Дм. Франк, Ю. Вигнер, В. Вайскопф, П. Дебай и другие крупнейшие ученые, так или иначе занимавшиеся решением этой задачи. В 1943 году в Америку прибыл Нильс Бор, который консультировал американцев по урановой проблеме.

13 августа 1942 года администрация США утвердила «Манхэттенский проект» как организацию и план деятельности по разработке и производству атомной бомбы. Проект - колоссальный комплекс организационных, научно-исследовательских, конструкторских и промышленно-технологических работ, направленных на создание первых образцов атомного оружия. Щедрое финансирование позволило масштабно и всесторонне развернуть дело. К его осуществлению было привлечено больше людей, чем в ряды экспедиционного корпуса Эйзенхауэра во время высадки союзнических войск в Северной Франции в 1944 году. Американцы затратили на этот проект в тысячу раз больше, чем в свое время получили на ядерные исследования немецкие ученые.

Службу безопасности проекта возглавил Борис Паш, сын митрополита Русской Православной Церкви в США, известный своей непримиримостью к Советской России.

Разработать конструкцию атомной бомбы было поручено Р. Оппенгеймеру. Вместе с небольшой группой физиков-теоретиков он работал в Калифорнийском университете в Беркли. Его же назначили и директором одного из проектов, так называемого «Y». Комитет по военной политике далеко не единодушно поддержал кандидатуру Оппенгеймера. Непримиримым противником его назначения был и начальник службы безопасности проекта Б. Паш.

По мнению представителей спецслужб, в прошлом у Оппенгеймера было слишком много «темных пятен». Речь шла о его связи с «левыми» организациями. Оппенгеймер длительное время был близок с Джейн Тейлок, дочерью профессора английской литературы в Калифорнийском университете, коммунисткой по политическим убеждениям. Эти отношения сохранились и после того, как он женился на Катрин Гаррисон - вдове опять-таки коммуниста - и начал работать в зоне «Y». Оппенгеймер стал и руководителем известной теперь всему миру Лoc-Аламосской национальной лаборатории, где за колючей проволокой создавалась атомная бомба.

В лаборатории буквально свирепствовала служба безопасности. Каждый отдел исследовательского коллектива работал, абсолютно не зная, что делают другие. Стратегия в области обеспечения секретности, по признанию руководителя «Манхэттенского проекта» генерала Лесли Гровса, сводилась к трем основным задачам: «предотвратить попадание в руки к немцам сведений о нашей программе; сделать все возможное для того, чтобы применение бомбы в войне было полностью неожиданным для противника, и, насколько это возможно, сохранить в тайне от русских наши открытия и детали наших проектов и заводов». Как известно, решить третью задачу американцам так и не удалось.

В конце 1941 или в начале 1942 года было начато дело «Энормас» - разработка отделения научно-технической разведки органов госбезопасности СССР. «Энормас» в переводе с английского означает «громадный». Под этим словом подразумевалось устройство немыслимой силы. Так была закодирована разработка, касающаяся ядерного оружия.

Реализация этого дела имела несколько стадий. На первой не только мы, но и американцы, и англичане не очень верили в практическую возможность решения проблемы создания урановой бомбы. В материалах «Энормас» немало сомнений участников этого проекта - американцев и англичан.

Недоверчиво воспринимали разведывательную информацию по этой проблеме и руководители Советского Союза. В частности, на одном из донесений тогдашнему начальнику отделения научно-технической разведки НКГБ СССР Л. Квасникову Лаврентий Берия написал: «Не верю я вашему Антону. По-моему; не то он нам сообщает… Политические аспекты атомной бомбы, изложенные в ш/т (шифротелеграмме), прошу перепроверить через Вашингтон».

Первоначальные заключения наших специалистов по проекту «Энормас» были отрицательными. И не потому, что не признавалось научное значение этой проблемы, а потому, что отрицалась практическая возможность решения ее. И лишь в 1944 году разработка «Энормас» в советской разведке стала приоритетной. К этому времени уже появилась достоверная информация, оцененная И. Курчатовым, что американцы ведут систематическую и серьезнейшую работу не в области теоретических исследований по атомной бомбе, а по инженерному решению этой проблемы.

Дело «Энормас» таит в себе секреты, которые смогли бы пролить свет на то, как удалось выйти на таких ученых, как Р. Оппенгеймер и Э. Ферми, как внедрились наши разведчики в научные круги Запада, как использовались при этом коминтерновские связи и контакты с учеными еврейской национальности. А ведь известно, что именно под этим соусом удалось создать общий фон благоприятного отношения западных ученых и специалистов к вопросам, связанным с развитием ядерных исследований в Советском Союзе.

Не секрет, что первая информация о ядерной реакции, которую удалось осуществить в Чикаго итальянскому физику Э. Ферми в 1942 году, была получена из научных кругов, близких к Оппенгеймеру. А добыл ее бывший работник Коминтерна и бывший секретарь Н. Крупской, наш резидент в Калифорнии Г. Хейфец. Он в свое время проинформировал Москву и о том, что разработка атомного оружия перешла в практическую плоскость. У него к тому времени уже был налажен контакт с Оппенгеймером и его окружением. Дело в том, что семья Оппенгеймера, в частности его брат, была тесно связана с нелегальной группой Компартии США на Западном побережье.

Одним из мест нелегальных контактов и встреч был салон мадам Брамсон в Сан-Франциско. Для нашей разведки сочувствующие коммунисты были одним из источников приобретения ценных людей и знакомств. Именно в салоне мадам Брамсон и произошла встреча Хейфеца с Оппенгеймером. Во время ее ученый рассказал, что Германия может опередить союзников в создании атомной бомбы. Он также поведал, что еще в 1939 году Альберт Эйнштейн обратился к президенту США Рузвельту с секретным письмом, в котором обратил его внимание на необходимость изучения возможностей атомной энергии для создания мощного оружия. Оппенгеймер был расстроен тем, что быстрой реакции на это письмо не последовало.

Салон мадам Брамсон существовал с 1936 по 1942 год. Наша страна поддерживала его. Хейфец передавал деньги на его финансирование. Но и мадам Брамсон была не бедной, а даже наоборот - весьма состоятельной дамой.

В поставке атомной информации велика заслуга и нашего разведчика Семена Марковича Семенова, который в свое время добыл секреты производства пенициллина. Это его разыскивают журналисты и не могут найти! Семенов использовал в своей работе эмигрантские и еврейские круги в США. Именно он вербовал Мориса Коэна, который широкой общественности больше известен под именем Питера Крогера. Особую роль в добывании атомных секретов сыграл Сергей Николаевич Курнаков. Бывший офицер Белой армии, видный деятель русской эмиграции в США, он перешел на работу в ОГПУ. В 1946 году вернулся на родину. Именно Курнаков вышел на научные круги, имеющие отношение и к разработке атомной бомбы. Сергей Николаевич хотя и знал, что находится в сфере внимания американской контрразведки, практически открыто заваливался на прием к ведущим американским физикам и устанавливал с ними соответствующие отношения.

В деле «Энормас» есть и такой секрет, как исчезновение из него нескольких десятков страниц. Почему они исчезли? Кто их изъял? Что это за документы?

Первые сведения об участии советской разведки в создании ядерного оружия начали просачиваться в прессу слабенькими ручейками. Только недавно информация хлынула настоящим потоком. Одна сенсация захлестывала другую. То оказывается, наши ученые просто скопировали американскую бомбу по материалам, полученным с помощью наших разведчиков, то утверждается, что в их руки попали не только схемы, но и готовое «изделие» американского производства, не взорвавшееся в Японии в 1945 году. При всем многообразии выдвинутых версий делается один вывод - ничего собственного в атомном оружии мы не имеем. И в таком случае искать подлинных творцов ядерной бомбы - дело бессмысленное.

Такой вывод возник, думается, не случайно. В условиях, когда сведения о ядерном оружии - истории его рождения, центрах и людях, его создавших, этапах развития - носили сверхсекретный характер, у основной массы наших сограждан сложилось представление о том, что кто-то что-то и где-то делает, в результате чего обороноспособность страны обеспечена. Но кто, где именно и какой ценой - об этом практически никто не знал.

Наиболее известное дело, касающееся атомного шпионажа, - дело Клауса Фукса, одного из разработчиков «Манхэттенского проекта». Фукс родился в Германии в семье лютеранского священника. Блестяще закончив гимназию, поступил в Лейпцигский университет (математика и теоретическая физика). Его преподавателями были нобелевские лауреаты Гейзенберг и Френкель. В Лейпциге Фукс стал членом социал-демократической партии. В 1933 году после прихода к власти фашистов эмигрировал сначала во Францию, потом - в Англию.

В 1941 году он был допущен к сверхсекретным работам, связанным с созданием атомного оружия. В декабре 1943 года по приглашению Р. Оппенгеймера, активного сторонника широкого привлечения специалистов-ядерщиков, работающих в Англии, к реализации американского атомного проекта, Фукс приехал в Нью-Йорк в составе британской научной миссии и с января 1944 года был включен в число разработчиков «Манхэттенского проекта». С августа 1944 по июнь 1946 года он работал в американском ядерном центре в Лос-Аламосе.

В конце 1949 года спецслужбы Англии получили доказательства контактов К. Фукса с представителями советской разведки. 2 февраля 1950 года он был арестован. Предъявленное ему обвинение гласило, что в период между 1943 и 1947 годом он, по крайней мере, четыре раза передавал неизвестному лицу информацию о секретных атомных исследованиях. Генеральный прокурор Англии, главный обвинитель на процессе Шоукросс, раскрыл это неизвестное лицо, заявив, что Фукс передавал атомные секреты «агентам советского правительства». Фукс передал нам материал о взрывном устройстве атомной бомбы, над чем работал в качестве одного из конструкторов. 1 марта 1950 года он был осужден на 14 лет.

Кто же был тем «агентом советского правительства», кому Фукс передавал атомные секреты? Фукс вышел сначала на крупнейшего деятеля международного коммунистического движения Ю. Кучински, который был прекрасно известен английским властям и работал в одной из английских спецслужб - оценивал военно-экономический потенциал фашистской Германии. О своей встрече с Фуксом Кучински сообщил советскому послу в Англии И. Майскому, который, в свою очередь, решил не перепоручать связи с Фуксом НКВД - он был в плохих отношениях с резидентом НКВД в Англии А. Горским, а обратился к военному атташе Кремеру. Так была установлена постоянная связь с Фуксом.

Известно, что Фукс встречался с Соней Кучински, родственницей Кучинского, которая являлась агентом советской военной разведки. И это происходило в то время, когда Соня находилась в поле зрения английской спецслужбы, о ней знали, что она советская разведчица, находилась в советской резидентуре в Швейцарии, откуда перебралась в Англию.

Англичанам удалось внедрить в советскую разведывательную сеть в Швейцарии своего крупного агента Джима Хэнберна, который сумел почти полностью нейтрализовать и провалить всю нашу «Красную капеллу» в Швейцарии.

Сегодня можно рассуждать и спорить о том, знала ли английская разведка о встрече Фукса с Кучински или нет. Не исключено, что ее контакты тщательно анализировались. Ее связь с Фуксом, возможно, была зафиксирована. А что, если английская разведка была заинтересована в том, чтобы Советскому Союзу стало известно о работах над атомной бомбой в США?

Любопытны в этом отношении для анализа и такие детали. Судебный процесс над Фуксом носил сверхспринтерский характер разбирательства. Суд состоялся 1 марта 1950 года и длился всего полтора часа. Неожиданной для такого дела была и мера наказания. Суд не поддался искушению покарать Фукса по статье «измена родине». Небезынтересно вспомнить, что английская сторона отвергла притязания американцев на передачу дела Фукса в суд США, так же как и предложение директора ФБР Гувера об оказании помощи в разбирательстве. Чем объяснить такую позицию? Не тем ли, что американцы практически полностью закрыли для англичан информацию о ядерных разработках?

Эпизод с Фуксом диктует необходимость совершенно по-новому взглянуть на все, что произошло. История с английским агентом Джимом Хэнберном, выход Фукса на Соню Кучински, которая находилась под колпаком английской контрразведки, молниеносный суд над Фуксом - всего этого историки разведки почему-то не хотят замечать. Без анализа же этих фактов и событий, без поиска новых доказательств и свидетельств трудно отмести зерна от плевел, определить мотивы, толкавшие ученых Запада передавать Москве атомные секреты. И в этом отношении кое-какой свет проливают шифротелеграммы резидентуры советской разведки, которые направлялись из США в Москву с информацией об атомной бомбе, и директивы из Москвы своим агентам.

Послания наших разведчиков, которые активно добывали атомные секреты в 40-е годы, расшифровали американцы в 1952–1953 годах. У нас они не публиковались. Их содержание стало известно лишь недавно. Они подтверждают очень важную роль русской эмиграции, подлинных патриотов России в получении особо секретных документов об атомной бомбе. В этих документах прослеживается и связь агентов советской разведки с видными деятелями западной науки, в частности с Р. Оппенгеймером. Можно, видимо, спорить о том, насколько адекватно были расшифрованы документы, но то, что они точно указывают на связь людей, окружавших Оппенгеймера, и на его связь с агентами советской разведки, бесспорно.

Вот директива из Москвы. Датирована она 17 февраля 1945 года. В ней агенту Гурону предписывается немедленно установить контакт с агентом Векселем и с руководством американского атомного проекта.

Еще одна телеграмма от 21 марта 1945 года. Адресована она Антону - резиденту научно-технической разведки в Нью-Йорке Л. Квасникову. Оппенгеймер по этому документу проходит как директор «индейской резервации», то есть Лос-Аламосской лаборатории, и как Вексель, то есть не как агент, а как источник информации по атомной бомбе. Причем несколько раз он назван как директор атомного проекта.

А вот текст дешифрованной телеграммы, отправленной из США в Москву 29 января 1945 года Виктору, то есть начальнику советской разведки П. М. Фитину. Документ содержит информацию о том, что по каналам Американской коммунистической партии, а также по каналам связи Бюро соотечественников американской организации помощи России в годы войны идет активная проверка крупных ученых, участвующих в выполнении американского атомного проекта.

Эта исключительно важная информация получена от агента, которому присвоен псевдоним Молодой - Млад. Позднее Млад будет фигурировать как источник информации о первом испытательном взрыве атомной бомбы. Его дневниковые записи хранятся в литерном деле «Энормас» в архиве советской разведки.

В шифротелеграммах встречается агент под кличками Бек и Кавалерист. Его подлинное имя - Сергей Николаевич Курнаков. Это тот самый Курнаков, который создал агентурную сеть среди эмигрантов в США. Например, в шифротелеграмме от 12 ноября 1944 года, отправленной в Москву, указывается на контакты Бека с учеными Гарвардского университета Т. Холлом и его сыном, где проводились теоретические исследования и разработки, связанные с атомной бомбой, и на то, как ему удалось привлечь к получению секретных материалов активистов движения помощи России в годы войны.

В шифропереписке содержится разгадка супругов Розенберг. В документах они фигурируют как агенты советской разведки. Да, действительно, они поддерживали отношения с теми, кто был близок нам. Однако никакими «атомными шпионами» они не были. Этими делами они вообще не занимались. Они сообщали о работах в области радиолокации. И только через их родственника Дэвида Грингласа удалось узнать о режиме секретности в Лос-Аламосской лаборатории, об участниках атомного проекта, масштабах проводимых работ.

Но тем не менее американские спецслужбы супругов Розенберг представили крупнейшими шпионами XX века. Их, по сути дела, они сделали козлами отпущения. И сделали это скорее всего потому, что других людей, которые тесно работали с советской разведкой и активно передавали атомные секреты, захватить, арестовать и предать суду не удалось. А тут у спецслужб США была хоть и косвенная, но все же зацепка, чтобы оправдаться за свои провалы перед американской общественностью. Известно, что правительство США несколько раз давало им задание провести проверку и доказать причастность конкретных лиц к передаче атомных секретов Советскому Союзу. Но всякий раз расследование оканчивалось неудачно. Американские спецслужбы были взбешены тем, что идет утечка информации, а поймать никого не удается. А утечка делалась по инициативе Оппенгеймера. Он предоставлял доступ к секретным материалам людям, чьи симпатии были на стороне Советского Союза.

Так и возникло, по-моему, широко разрекламированное «Дело» супругов Розенберг. Роковую роль, правда, в их судьбе сыграла, как вспоминает ветеран советской разведки П. Масся, крупная ошибка руководителей научно-технической разведки МГБ СССР Квасникова, Барковского и Раина - направить оперативного работника И. Каменева на связь с курьером Розенбергов Гарри Голдом, которого уже в это время допрашивала американская контрразведка.

Почему же американским спецслужбам не удавалось обнаружить источник утечки информации? Скорее всего потому, что они полагались только на техническое прослушивание и на технику перехвата и совершенно не имели надежной агентуры среди ученых. Дело осложнялось еще и тем, что ученая команда была слишком разноплеменная, в ней находилось много иностранцев. Сказалось и то, что сначала спецслужбы пошли по ложному пути - они сосредоточили свои усилия на поиске немецких шпионов и только в 1943–1944 годах начали всерьез выяснять, у кого какие симпатии. Прежде всего под подозрение попадали те, кто лояльно относился к коммунистам. А время было упущено. В 1945–1946 годах наши активные операции пошли на убыль. Правда, американским контрразведчикам удалось нащупать и кое-какие наши связи. И они даже попытались прогнать через них дезинформацию. Однако этим достичь практически ничего не удалось. Поезд, как говорится, уже ушел.

Например, один из сотрудников советской резидентуры в Нью-Йорке, курировавший поставки по ленд-лизу, А. Раин (в 1947–1949 годах возглавлял научно-техническую разведку МГБ СССР) получил более 50 секретных документов о разработках атомного оружия от подставленных ему агентов ФБР. Эти документы содержали заковыристую дезинформацию. Но научный уровень их составителей был невысок. Давая в них правильную характеристику работ по атомной бомбе, они вписывали неверные формулы и расчеты о проведенных экспериментах. Экспертиза, которую проделали академики А. Иоффе и И. Курчатов, позволила установить характер переданных документов, вскрыть содержащиеся в них дезинформационные данные. Все эти документы имеются в архивах Службы внешней разведки России. Возникает вопрос: не по этой ли причине ФБР упорно отказывается предать гласности свои материалы из Лос-Аламоса?

Между тем в результате расследования выявилось, что в Лос-Аламосской лаборатории грубо нарушался режим секретности. Сознательно это делалось или несознательно? Видимо, сознательно. Иначе с чего бы это до сих пор от журналистов скрываются документы этого расследования. Похоже, не иначе, как я уже выше говорил, стыд буквально преследует американские спецслужбы за то, что они не сумели предотвратить утечку важнейшей информации.

Разумеется, американские спецслужбы всячески отрицали и продолжают отрицать версию о том, что видные ученые Запада, оказавшиеся причастными к атомному проекту, делились секретной информацией с Советским Союзом. Этой точки зрения придерживаются и некоторые наши публицисты и даже историки советской разведки. В частности, Владимир Барковский, полковник Службы внешней разведки России, который в настоящее время пишет историю разведки, в одном из своих интервью, данном «Комсомольской правде» (19 сентября 1995 года), утверждает, что великие ученые, такие, как Р. Оппенгеймер и Н. Бор, не выдавали нам атомные секреты. Но как тогда быть с очевиднейшими фактами?

Вот, скажем, в шифротелеграмме от 13 ноября 1945 года прямо указывается, что наша резидентура направляет документы, опущенные затем в официальной публикации комиссии Смита по атомной энергии. В шифротелеграмме фигурирует имя Оппенгеймера и его брата Фрэнка, не без помощи которого удалось восполнить пробел в докладе.

В этом докладе содержался раздел о ядерном реакторе. Оппенгеймер решительно возражал против издания доклада в урезанном виде. Он считал, что таким образом дезориентируется мировое сообщество и, в частности, ученые, работающие над атомной бомбой. Об этом в своих воспоминаниях в 1991 году написал коллега В. Барковского полковник внешней разведки А. Феклисов, поддерживавший связь с К. Фуксом в 1945–1949 годах в Англии.

А вот другой случай. Он уже хорошо известен. К Н. Бору ездили сотрудники советской разведки - Я. Терлецкий и Василевский. Перед ними стояла задача - теперь уже это точно известно - попытаться установить подлинность некоторых научных отчетов по атомной проблеме, которые удалось заполучить с помощью агентурных связей. К тому времени в Москву через А. Раина, об этом уже выше упоминалось, шел большой поток дезинформации. Терлецкий и Василевский приехали в Данию, где находился Н. Бор. Терлецкий познакомился с ученым на официальном приеме в посольстве. Вскоре Бор дважды принял Терлецкого. Он передал ему открытый доклад Смита. Но что было особенно важно, он прокомментировал его и ответил более чем на двадцать вопросов. Причем все его ответы выходили за рамки официального доклада комиссии Смита. Некоторые из них касались важнейших моментов. В частности, типов ядерных реакторов. У Бора удалось получить подтверждение, что реакторы могут быть двух типов - на тяжелой воде и графитные. Эта информация была исключительно важной.

В 1993 году Терлецкий в интервью английскому телевидению описал встречу с Нильсом Бором. Он привел сказанные ему тогда слова ученого о том, что для равновесия сил в мире русские должны как можно скорее создать свою атомную бомбу.

Бора никто не принуждал, никто не вербовал, никто никогда не считал его каким-то агентом влияния или еще чем-то подобным. Но он показал, что обеспокоен судьбами будущего мира, и прекрасно понимал, что может произойти, если атомная бомба окажется в чьих-то одних руках. Именно этими, а не какими-то иными мотивами можно объяснить желание великого ученого помочь Советскому Союзу.

Кстати, независимая экспертиза вопросов (заданных Бору Терлецким и содержащихся в стенограмме, которая недавно стала достоянием гласности), проведенная физиком Д. Сарфатти, учеником одного из создателей атомной бомбы известного физика X. Бете, выявила, что вопросы указывали на высокий уровень осведомленности советских специалистов о характере проблем, которые необходимо решать при создании атомной бомбы.

Бор не поставил в известность ни английские, ни американские спецслужбы о характере заданных вопросов и тем самым скрыл то, что СССР находится на подходе к созданию атомной бомбы. Он вел свою линию, он обеспечивал интересы научного обмена. И именно этим обстоятельством воспользовалась советская разведка.

Надо отдать должное людям, работающим в ней, и их смекалке. Под видом ученых они получали ценнейшую информацию. Причем делалось это не на последней стадии получения материалов о создании атомного оружия, а сразу: перед разведчиками была поставлена задача - выйти на научные круги, имеющие отношение к созданию атомного оружия. Такие действия нашей разведки создали иллюзию у видных западных ученых, что они имеют дело с представителями советской научной общественности, но никак не разведчиками и уж тем более нелегалами.

Конечно же все эти ставшие известными ныне факты хотелось бы опровергнуть американским спецслужбам. И действительно, пока ни в одной крупной американской газете ни строки не написано ни о Векселе - Р. Оппенгеймере, ни о Н. Боре и их отношении к ядерным секретам. Сегодня мы поднимаем эти пласты не для того, чтобы в Америке началась «охота на ведьм», а чтобы лучше понять, о чем задумывались ученые, причастные к созданию ядерного оружия, и как они действовали, прекрасно понимая, чем может окончиться дело, если атомная бомба окажется в чьих-то одних руках.

Разумеется, добытая советскими разведчиками информация, о чем утверждал мой отец, способствовала ускоренному созданию ядерного оружия в нашей стране. Лично у меня тут никаких сомнений нет. Должен заметить, что авторитет отца, который для нас, братьев Судоплатовых, в семье был всегда высок и, можно даже сказать, непререкаем, тут совершенно на меня не давит. Было бы наивным отвергать на всех уровнях формулу «информация способствовала». Да, она действительно способствовала тому, что у нас появилась своя атомная бомба.

Так существовал ли заговор ученых в конце 30-х годов, когда наука вплотную подошла к практической реализации проекта получения атомной энергии? Или была неформальная договоренность среди физиков-ядерщиков делиться между собой информацией? Никаких документов на сей счет не существует. Но скандальные истории с атомным шпионажем, которые интерпретируются каждым по-своему, упорно замалчивают один очень серьезный факт. Замалчивается он и Службой внешней разведки России. Может, потому, что не хочется принижать свои заслуги?

Дело в том, что имеются точные данные о том, что, помимо Советского Союза, исчерпывающие материалы по созданию атомной бомбы, включая и ее инженерное решение, получили и шведские ученые. Причем именно в тот же самый период, что и советские. Располагая этими фактами, можно более или менее смело говорить о том, что существовала неформальная договоренность между учеными относительно того, чтобы ядерное оружие ни в коем случае не было монополией какой-то отдельной политической группы.

Нильс Бор, Игорь Курчатов, Соня Кучински, Лев Ландау, Джулиус и Этель Розенберг, Энрико Ферми, Клаус Фукс, Анатолий Яцков и Павел Судоплатов… Кому-то эти фамилии ни о чем не говорят, а для кого-то они и сегодня еще являются чем-то вроде сигнала: внимание - атомная бомба. Именно эти и многие-многие другие лица так или иначе причастны к атомной бомбе, созданной в нашей стране. Некоторые из них, как, скажем, Нильс Бор или Игорь Курчатов, давно известны всему миру. Имена других только-только разгораются на небосклоне известности. Это - наши разведчики, некоторые из которых, рискуя жизнью, добывали секреты атомного оружия. Чьих имен мы еще не знаем?

Советская разведка действительно очень активно работала в послевоенные годы, особенно в период обострения «холодной войны». Нужно было не просмотреть подготовку к внезапному атомному нападению на СССР, следить за совершенствованием стратегических наступательных вооружений, вскрывать планы и намерения западных стран по ключевым международным проблемам. Отдельно следует остановиться на разведке в области науки, техники и экономики. Характерный пример - добыча секретов по атомному оружию. Сейчас много появилось открытых публикаций по этому вопросу. Высказываются разные версии о том, почему Советскому Союзу удалось в сравнительно короткий срок создать свою атомную бомбу, лишив тем самым американцев возможности шантажировать СССР, а то и нанести безнаказанно атомный удар, о чем у Пентагона были конкретные планы.

К 1939 году ученые Германии, Англии, США и Франции вплотную подошли к проблеме расщепления атома и получения нового источника энергии. Исследования в этом направлении до начала Великой Отечественной войны велись в СССР. Я. Зельдовичу, И. Харитону и другим удалось достичь определенных успехов. По линии внешней разведки поступали сведения, что в Германии, Великобритании и США интенсивно ведутся исследования по созданию нового сверхмощного оружия, что заставило советское руководство отнестись к данной проблеме с предельной серьезностью.

Первоначально исследования по урановой проблеме велись разрозненно, в различных лабораториях и институтах. Только в апреле 1943 года была образована центральная лаборатория № 2 по атомной проблеме при АН СССР во главе с профессором И. В. Курчатовым. К нему стали поступать все работы по атомным исследованиям, включая секретную разведывательную информацию из США и Великобритании, полученную агентурным путем от разведывательных служб ГШ РККА и НКВД-НКГБ.

3 июля 1943 года ГКО рассмотрел вопрос о состоянии разведывательной работы. Было принято решение о разделении функций и направлений деятельности ГРУ и Первого управления НКГБ СССР. В частности, внешней разведке Наркомата госбезопасности отводилась головная роль в добывании информации по созданию атомного оружия (проект «Энормас»). В соответствии с постановлением ГКО, военная разведка обязывалась передать НКГБ всю информацию, а также агентуру по атомному проекту. В свою очередь отделение НТР Первого управления получило статус самостоятельного отдела.

Перед органами внешней разведки по атомной проблеме были поставлены конкретные задачи:

определить круг стран, ведущих практические работы по созданию атомного оружия;

оперативно информировать Центр о содержании этих работ;

через собственные агентурные возможности приобретать необходимую научно-техническую информацию, способствующую созданию подобного оружия в СССР.

В феврале 1944 года для перевода и обработки информации по атомному проекту, полученной оперативно-агентурным путем, в составе НКВД была создана специальная группа «С» (Судоплатов). Так мой отец вплотную был завязан на наш атомный проект.

6 августа 1945 года первая в истории атомная бомба взорвалась над японским городом Хиросима. Наличие оружия массового уничтожения в руках нового потенциального противника поставило перед советским правительством задачу первостепенной важности - создание в наикратчайшие сроки собственного атомного оружия.

20 августа 1945 года для координации усилий по решению этой задачи был образован Специальный комитет по проблеме № 1 при ГКО, а затем при Совете Министров СССР, который возглавил заместитель Председателя СМ СССР Л. П. Берия. Рабочим аппаратом Спецкомитета стало Первое главное управление при СМ СССР, начальником которого был назначен нарком боеприпасов СССР Б. Л. Ванников.

Работа Спецкомитета шла по двум направлениям - научному, руководимому академиком АН СССР И. В. Курчатовым, и разведывательному, которое курировалось непосредственно бывшим главой НКВД. 27 сентября 1945 года на базе группы «С» в системе НКВД СССР был создан самостоятельный отдел «С», занимавшийся переводом, обработкой и обобщением разведданных по атомной тематике, полученных от внешней разведки. 10 января 1946 года отдел был передан в состав НКГБ, а затем - МГБ СССР. Подчиняясь непосредственно министру госбезопасности, начальник отдела «С» являлся одновременно руководителем 2-го (информационного) бюро Спецкомитета. 30 мая 1947 года отдел «С» был выведен из состава МГБ СССР.

За время своей деятельности организаторы «атомной разведки» П. М. Фитин, мой отец - П. А. Судоплатов Л. П. Василевский, В. М. Зарубин, Е. Ю. Зарубина, Г. Б. Овакимян, Л. Р. Квасников, С. М. Семенов, А. С. Феклисов, В. Г. Фишер (Р. И. Абель), Г. М. Хейфец, А. А. Яцков, помощники советской разведки Клаус Фукс, Дональд Маклейн, Моррис и Леонтина Коэн, Гарри Голд, Дэвид Гринглас, а также многие и многие другие оказали советской науке, как писал впоследствии И. В. Курчатов, «неоценимую помощь», позволив ученым уже 29 августа 1949 года провести испытания первой отечественной плутониевой бомбы, а в 1953 году создать первую в мире термоядерную бомбу, перегнав США на очередном витке гонки вооружений.

За выдающийся вклад в обеспечение ядерной безопасности государства А. С. Феклисову, Л. Р. Квасникову, А. А. Яцкову, Л. Коэн в 1996 году было присвоено звание Герой России.

Появление у нас в 1949 году атомной бомбы удержало американскую реакцию во главе с президентом Трумэном от соблазна использовать против нас ядерное оружие, а значит, спасло нас от катастрофы, американских лидеров - от преступления, американский народ - от позора. В том, что все так благополучно закончилось, большая заслуга и разведки органов госбезопасности.

Это направление деятельности советских разведслужб мой отец в своих воспоминаниях описал достаточно подробно:

«В 1943 году всемирно известный физик Нильс Бор, бежавший из оккупированной немцами Дании в Швецию, попросил находившихся там видных ученых Елизавету Мейтнер и Альфвена проинформировать советских представителей и ученых, в частности Капицу, о том, что его посетил немецкий физик Гейзенберг и сообщил: в Германии обсуждается вопрос о создании атомного оружия. Гейзенберг предложил международному научному сообществу отказаться от создания этого оружия, несмотря на нажим правительств. Не помню, Мейтнер или Альфвен встретились в Гетеборге с корреспондентом ТАСС и сотрудником нашей разведки Косым и сообщили ему, что Бор озабочен возможным созданием атомного оружия в гитлеровской Германии. Аналогичную информацию от Бора, еще до его бегства из Дании, получила английская разведка.

Западные ученые высоко оценивали научный потенциал советских физиков, им были хорошо известны такие крупные ученые, как Иоффе, Капица, и они искренне считали, что, предоставив информацию Советскому Союзу об атомных секретах и объединив усилия, можно обогнать немцев в создании атомной бомбы».

Еще в 1940 году советские ученые, узнав о ходивших в Западной Европе слухах о работе над сверхмощным оружием, предприняли первые шаги по выявлению возможности создания атомной бомбы. Однако они считали, что создание такого оружия возможно теоретически, но вряд ли осуществимо на практике в ближайшем будущем. Комиссия Академии наук по изучению проблем атомной энергии под председательством академика Хлопина, специалиста по радиохимии, тем не менее рекомендовала правительству и научным учреждениям отслеживать научные публикации западных специалистов по этой проблеме.

«Хотя правительство не выделило средств на атомные исследования, - вспоминал мой отец, - начальник отделения научно-технической разведки НКВД Квасников направил ориентировку резидентурам в Скандинавии, Германии, Англии и США, обязав собирать всю информацию по разработке «сверхоружия» - урановой бомбы. Эта инициатива Квасникова связана с другими драматическими событиями, когда в Германии, США и Англии ученые-физики приступили к изучению возможностей создания ядерного оружия задолго до организации американским правительством спеццентра по созданию атомной бомбы в Лос-Аламосе».

Осенью 1939 года ведущие немецкие ученые-физики под руководством Э. Шумана (близкого родственника известного композитора) были объединены в «Урановое общество» при управлении армейских вооружений, куда, в частности, вошли Вернер Гейзенберг, Карл-Фридрих фон Вайцзекер, Пауль Гратек, Отто Ган, Вильгельм Грот и другие. Научным центром атомных исследований стал Берлинский физический институт «Общества кайзера Вильгельма», а его ректором назначили профессора Гейзенберга. К участию в научных разработках были подключены физико-химические институты Гамбургского, Лейпцигского, Грейфсвальдского, Гейдельбергского и Ростокского университетов.

В течение двух лет группа Гейзенберга провела отправные теоретические исследования и эксперименты, необходимые для создания атомного реактора с использованием урана и тяжелой воды. Также было установлено, что взрывчатым веществом может служить изотоп урана-238 - уран-235, содержащийся в обычной урановой руде.

Намеченные исследования в Германии нуждались в достаточных запасах урана, получении тяжелой воды или чистого графита. Для лабораторных разработок хватало руды, поставляемой с месторождения в Яхимове из Чехословакии, но в дальнейшем урана требовалось значительно больше. Еще сложнее было положение с тяжелой водой. Однако вскоре проблема разрешилась. После оккупации Бельгии весной 1940 года на обогатительной фабрике «Юнион миньер» немцы захватили около 1200 тонн уранового концентрата, что составило почти половину имеющегося мирового запаса урана. Другая часть запаса в сентябре того же года была тайно переправлена из Конго в Нью-Йорк. С оккупацией Норвегии в руках у немецких руководителей атомного проекта оказался завод фирмы «Норск-гидро» в Рьюкане, в то время единственный в мире производитель и поставщик тяжелой воды. Накануне оккупации 185 килограммов тяжелой воды были вывезены по запросу Жолио-Кюри в Париж, эта же продукция затем попадает в США.

В декабре 1940 года под руководством Гейзенберга завершилась постройка первого опытного реактора, а фирма «Ауэргезельшафт» освоила производство металлического урана в Ораниенбурге. Одновременно в секретных лабораториях «Сименса» начался поиск путей промышленной очистки графита для использования его в качестве замедлителя нейтронов в реакторе при отсутствии тяжелой воды, а также развернулось проектирование электроэнергетического обеспечения проекта.

Знаменательно, что почти в то же самое время решением Особого совещания НКВД в апреле 1940 года из СССР был выслан известный немецкий физик Ф. Хоутерманс. Он длительное время работал в Физико-техническом институте в Харькове, в частности, с известнейшим физиком Ландау, занимался вопросами ядерной физики. Хоутерманс был арестован в декабре 1937 года «как подозрительный иностранец, прикидывавшийся беженцем-антифашистом». В защиту Хоутерманса выступили крупнейшие физики мира: Бор, Эйнштейн, Жолио-Кюри. Находясь в заключении, Хоутерманс дал согласие на сотрудничество с органами НКВД после своего возвращения в Германию. Это обстоятельство было чисто формальным. Хоутерманса, как сочувствовавшего коммунистам, немедленно арестовало гестапо. Тем не менее по ходатайству немецких физиков он вскоре был выпущен из тюрьмы и включился в научную работу в Германии.

Поворот в судьбе Хоутерманса привел, однако, к резкой активизации всех исследований по возможностям создания атомного оружия в США и Англии в 1941 году. Хоутерманс поручил своему доверенному лицу немецкому физику Ф. Райхе, покинувшему Германию в 1941 году, проинформировать физиков о фактическом начале работ в фашистской Германии по созданию атомного оружия.

Резидент нашей разведки в Нью-Йорке Овакимян проинформировал руководство разведки в апреле 1941 года о встрече беженца из фашистской Германии с виднейшими физиками западного мира, находившимися в США, в ходе которой обсуждалось громадное потенциальное военное значение урановой проблемы. Однако накануне войны этим материалам не придавали существенного значения.

Мой отец отмечал, что «большой успех в этом приоритетном направлении нашей разведывательной деятельности был достигнут после того, как мы направили в Вашингтон в качестве резидента Зарубина (Купер) - под прикрытием должности секретаря посольства Зубилина - вместе с женой Лизой, ветераном разведки.

Сталин принял Зарубина 12 октября 1941 года накануне его отъезда в Вашингтон. Тогда немцы находились под Москвой. Сталин сказал Зарубину, что его главная задача в будущем году заключается в нашем политическом воздействии на США через агентуру влияния».

До этого времени разведывательная работа по сбору политической информации в Америке была минимальной, поскольку СССР не имел конфликтных интересов с США в геополитической сфере. Но в начале войны Кремль был сильно озабочен поступившими из США данными, что американские правительственные круги рассматривают вопрос о возможности признания правительства Керенского как законной власти в России в случае поражения Советского Союза в войне с Германией, и советское руководство осознало важность и необходимость получения информации о намерениях американского правительства, так как участие США в войне против Гитлера приобретало большое значение.

«Зарубин должен был создать масштабную и эффективную систему агентурной разведки не только для отслеживания событий, но и воздействия на них, - вспоминал по этому поводу отец. - Однако поступившие в Центр за полтора года материалы разведки из Англии, США, Скандинавии и Германии по разработке атомного оружия кардинально изменили направление наших усилий.

Менее чем за месяц до отъезда Зарубина британский дипломат Маклин, наш проверенный агент из кембриджской группы, работавший в то время под псевдонимом Лист, сообщил документированные данные, что английское правительство уделяет серьезное внимание разработке бомбы невероятной разрушительной силы, основанной на действии атомной энергии.

Из книги Асы шпионажа автора Даллес Аллен

Глава 11 КЛАССИЧЕСКИЙ ШПИОНАЖ В этот раздел я включил несколько историй, каждую из которых рассматриваю как весьма своеобразную, потому что в них описываются события, находившиеся за чертой обычных понятий или же игравшие в какой-то определенный исторический момент

Из книги Супершпионы. Предатели тайной войны автора Кнопп Гвидо

Атомный шпион «Я никогда раньше не видел более печального зрелища и не переживал возмездие в таком масштабе» Эта фраза, которую Гарри С. Трумэн 16 июля 1945 года доверил своему дневнику, не была верным пророчеством апокалипсической силы разрушения нового оружия,

Из книги Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки автора Вольф Маркус

Шпионаж по любви Тесная связь между шпионажем и любовными историями не является изобретением ни авторов бульварных романов, ни разведок. Она так же стара, как и вторая древнейшая профессия.Четвертая книга Моисеева повествует о том, как Господь приказал Моисею послать

Из книги Туполев автора Бодрихин Николай Георгиевич

Атомный самолет В 1952 году руководством СССР была получена оперативная разведывательная информация о работах в США над созданием бомбардировщика с атомной силовой установкой. Атомный реактор был установлен на борт гигантского бомбардировщика Б-36, и в 1955 году начались

Из книги Разведка и контрразведка автора Ронге Макс

Глава 31. Коммерческий и промышленный шпионаж и диверсия Из-за ошибочных представлений о длительности войны не было и мысли о той важной роли, которую должна была играть в этой гигантской борьбе промышленность. Лишь необходимость привлечь в широчайшем масштабе

Из книги Разведка и Кремль (Записки нежелательного свидетеля): Рассекреченные жизни автора Судоплатов Павел Анатольевич

АТОМНЫЙ ШПИОНАЖ В 1943 году всемирно известный физик Нильс Бор, бежавший из оккупированной немцами Дании в Швецию, попросил находившихся гам видных ученых Елизавету Мейтнер и Альфвена проинформировать советских представителей и ученых, в частности Капицу, о том, что его

Из книги КГБ в Японии. Шпион, который любил Токио автора Преображенский Константин Георгиевич

Глава 10 Шпионаж без прикрытия Разведчик - опасная профессия. Особенно когда о том, что ты разведчик, знают все вокруг. Все, включая японскую контрразведку… Причиной этого служит кондовый бюрократизм нашей разведки, ее неповоротливость. Вместо выдворенных и

Из книги Черчилль-Мальборо. Гнездо шпионов автора Грейгъ Ольга Ивановна

Глава 17 ШПИОНАЖ, ЗАМЕШАННЫЙ НА РОДСТВЕ, ПОСТЕЛИ И УКРАДЕННЫХ ЦЕННОСТЯХ Американский материк также любила посещать и близкая родственница Уинстона Черчилля Клэр Шеридан. Двоюродная сестра британского политика слыла сторонницей свободной любви и побывала в объятиях

Из книги Сквозь годы войн и нищеты автора Мильштейн Михаил Абрамович

Приложение 1. Атомный проект Юрий Александрович Иванов, кандидат исторических наукШел 1944 год - четвертый и предпоследний перед Великой Победой год кровавой и изнурительной войны с фашистской Германией. Войны не на жизнь, а на смерть, войны на выживание. Уже произошел

Из книги «Пламенные моторы» Архипа Люльки автора Кузьмина Лидия

Атомный двигатель В конце 50-х годов появилась идея применить атомную энергию в авиации. Кому она принадлежала, сейчас точно никто не помнит, кажется, военным.Предполагалось создать атомный двигатель для длительного барражирования наших самолетов, охраняющих воздушные

Из книги Двуликий Берия автора Соколов Борис Вадимович

Атомный меч Еще в марте 1942 года Берия, основываясь на данных агентуры советской разведки в Англии и США, сообщил о развернувшихся там работах по созданию атомной бомбы. В меморандуме на имя Сталина он писал: «В различных капиталистических странах параллельно с

Из книги Борис Хольмстон-Смысловский.Первая Русская национальная армия против СССР. Война и политика автора Хольмстон-Смысловский Борис

ПАРТИЗАНЫ И АТОМНЫЙ ОГОНЬ Атомная эпоха. Не подлежит никакому сомнению, что разбитие атома является, с точки зрения философии современной технологии, грозным шагом в нечто новое, неизмеримое, и в своих технических последствиях неизвестное.По формуле средневековых

Из книги «Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 1 автора Мартынов А. П.

Глава 13 Немецкий шпионаж и двойное подданство Из службы практики прошлого времени можно привести много примеров по делам шпионажа. Вот один из более характерных.В Варшаве задолго до войны молодой человек, именовавшийся Розовым, служивший в складе фотографических

Из книги Сергей Круглов [Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР] автора Богданов Юрий Николаевич

Из книги Черчилль и древняя тайна «Заговора рептилий» автора Грейгъ Ольга Ивановна

Из книги автора

Глава 17. Шпионаж, замешанный на родстве, постели и украденных ценностях Американский материк также любила посещать и близкая родственница Уинстона Черчилля Клэр Шеридан. Двоюродная сестра британского политика слыла сторонницей свободной любви и побывала в объятиях

В год, когда закончилась Вторая мировая, американцы испытали первую в мире атомную бомбу. Работы по её созданию к этому моменту велись в течение трёх лет в рамках Манхэттенского проекта . Бомба советского производства будет испытана только спустя четыре года, в 1949. Она появится на свет стараниями не только учёных - шпионаж позволил СССР ощутимо ускорить процесс её создания.

В годы войны СССР для передачи зашифрованных сообщений использовал шифр Вернама .При правильном использовании - то есть, когда ключ используется лишь однажды - прочитать сообщение не получится. Одной из причин того, что около 3 000 советских сообщений были частично или полностью дешифрованы американцами (а всего их было перехвачено сотни тысяч), может являться как раз-таки повторное использование ключей.

Перехватом и расшифровкой этих сообщений американцы занимались в рамках проекта «Венона» , созданного в 1943 году . Первый же взлом кода, осуществлённый в 1946 году, дал понять: в Лос-Аламосе , где Манхэттенским проектом проводились работы по созданию атомной бомбы, были советские шпионы.

Благодаря расшифрованной информации были установлены личности многих людей, работавших на советскую разведку и передававших ей информацию об атомном проекте.

Первые донесения о начале работ по созданию ядерной бомбы в Великобритании и США начали поступать в СССР в 1941 году . В сентябре этого года в Англии был рассмотрен доклад о создании урановой бомбы, проект по её созданию был назван «Трубный сплав». Содержание доклада было передано Дональдом Маклином - британским дипломатом, членом кембриджской пятерки - в СССР . Тем не менее, идея разработки собственной бомбы популярности в Кремле не получила. Смотрели на неё как на нечто такое, что создать в ближайшие годы не удастся даже на западе.

Вскоре, однако, от агентов советской разведки в США появились донесения: намечается разработка секретной программы, привлечь к ней собираются виднейших учёных, в том числе лауреатов Нобелевской премии . Часть из них вместе с Робертом Оппенгеймером , которому уготовано стать «отцом бомбы», по этим донесениям, выехали из Калифорнии для проведения работ по созданию бомбы. Более того, на эти цели, как сообщалось агентами, правительство собирается выделить 20% от общей суммы расходов на военно-технические исследования. Данная информация показывала, что, вероятно, создать бомбу ещё до окончания войны вполне возможно.

«Ядерную войну можно предотвратить путем создания баланса сил в мире»

Информацию о ходе работ Манхэттенского проекта не всегда приходилось красть. Ряд учёных, участвовавших в работе над ним, в силу своих убеждений решали неформально делиться информацией - в том числе и с советской стороной. О работе с ними в книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы» пишет Павел Судоплатов, занимавшийся атомным шпионажем в НКВД : «Мы понимали, что подход к Оппенгеймеру и другим видным учёным должен базироваться на установлении дружеских связей, а не на агентурном сотрудничестве, и нашей задачей было использовать то обстоятельство, что Оппенгеймер , Бор и Ферми были убежденными противниками насилия. Они считали, что ядерную войну можно предотвратить путем создания баланса сил в мире на основе равного доступа сторон к секретам атомной энергии, что, по их мнению, могло коренным образом повлиять на мировую политику и изменить ход истории».

Игорь Курчатов

О важности добываемой советскими шпионами информации говорит тот факт, что Игорь Курчатов , «отец» советской бомбы, регулярно проявлял к ней интерес и запрашивал дополнительные материалы у разведки. В 1943 году, говоря о них, он писал: «Получение данного материала имеет громадное, неоценимое значение для нашего государства и науки». Ещё одно его письмо этого периода: «До сих пор, работы по трансурановым элементам в нашей стране не проводились. В связи с этим обращаюсь к вам с просьбой дать указание разведывательным органам выяснить, что сделано в рассматриваемом направлении в Америке».

Курчатов не просто просил новую у разведки информацию, он указывал, откуда она ему нужна. Судоплатов пишет: «В своих записках в марте-апреле 1943 года Курчатов назвал семь наиболее важных научных центров и 26 специалистов в США , получение информации от которых имело огромное значение».

В 1944 году Курчатов пишет письмо Берии , возглавившему тогда атомный проект, в котором говорит, что за последний месяц занимался изучением новых материалов объёмом в 3 000 страниц. «Это изучение еще раз показало, что вокруг этой проблемы за границей создана, невиданная по масштабу в истории мировой науки, концентрация научных и инженерно-технических сил, уже добившихся ценнейших результатов. У нас же, - говорит Курчатов - несмотря на большой сдвиг в развития работ по урану в 1943-1944 году, положение дел остается совершенно неудовлетворительным».

Одним из главных учёных, сотрудничавших с советской разведкой, был Клаус Фукс . Он родился в Германии в 1911 году , изучал математику и физику сначала в Лейпцигском университете , а затем - в Кильском . В 1932 году он вступил в Коммунистическую партию Германии . После того как Гитлер получил в стране власть, он ушёл в подполье, а затем, по приглашению семейной пары, с которой он познакомился на антифашистской конференции в Париже , он едет в Англию .

Клаус Фукс

Приютившая его семья познакомила Фукса с Невиллом Моттом - физиком, который в 1977 году получит Нобелевскую премию - и последний соглашается взять его своим ассистентом. В 1937 году Фукс получает докторскую степень.

В 1940 году его взяли под стражу как гражданина враждебной державы, но спустя полгода ему было разрешено вернуться в Англию . В мае 1941 года с ним связался Рудольф Пайерлс из Бирмингемского университета и предложил принять участие в работе над «Трубным сплавом» - британским проектом по разработке атомной бомбы.

Вскоре Клаус Фукс вышел на связь с Юргеном Кучинским , преподавателем в Лондонской школе экономики , сотрудничавшим с советской разведкой. Тот познакомил его с Симоном Кремером , секретарём военного атташе СССР в Англии . Так Фукс начал сотрудничать с ГРУ , советской внешней разведкой. Его курьером стала сестра Юргена , Рут , уже успевшая поработать в Шанхае вместе с известным советским разведчиком Рихардом Зорге .

В конце 1943 года его, а также Пайерлса , отправили в Колумбийский университет для работы над Манхэттенским проектом . В Америке он перешёл в ведение НКГБ , его курьером стал Гарри Голд .

Летом 1944 года Фукс перешёл на работу в Лос-Аламосскую лабораторию . Там он зарекомендовал себя как талантливый учёный; оставил после себя ряд работ на ядерную тематику. Он также присутствовал на первом испытании атомной бомбы.

Он продолжал работу в Америке до 1946 года , а затем вернулся в Англию, где также занимался атомными исследованиями. Фукс сотрудничал с советской разведкой до 1949 года, а затем - вероятно, из-за информации, добытой с помощью «Веноны» , - появилась информация, что, возможно, он является шпионом. В декабре 1949 года его допросила МИ5 , британская контрразведка, но обвинения в свой адрес он отверг. Вскоре он сам признался, что был шпионом.

В ходе допросов он отрицал, что был в контакте с другими шпионами, но сказал про курьера, работавшего с ним - Голда . Арест последнего и его дальнейшие показания приведут к задержанию ещё одного шпиона, Дэвида Грингласса , курьером которого, предположительно, также был Голд .

В тюрьме Фукс проведёт девять лет и четыре месяца, а после освобождения уедет в ГДР .

Юлиус и Этель Розенберги родились в Нью-Йорке . Встретились они в 1936 году в Лиге молодых коммунистов, тремя годами позднее поженились. Тогда же Юлиус закончил колледж, получив степень по электротехнике. В 1940 году он начал работать инженером-инспектором в инженерных лабораториях войск связи в Нью-Джерси .

С советской разведкой Юлиуса свёл высокопоставленный член Коммунистической партии США , Бернард Шустер . Завербовал его советский шпион Семён Семёнов в День труда 1942 года в Центральном парке Нью-Йорка .

Семёнов привлёк внимание американской контрразведки в 1943 году и годом позже был отозван на родину. Его сменил Александр Феклисов . Этот период выдался для Юлиуса Розенберга достаточно плодотворным: он сумел завербовать несколько людей, один из которых, Уильям Перл , работая в предшественнике НАСА , снабжал НКВД тысячами документов, включая полный набор проектных и производственных чертежей первого американского серийного реактивного истребителя - Lockheed F-80 Shooting Star . Сам Юлиус, работая после увольнения из войск связи в Emerson Radio, вероятно, передал советской разведке рабочую модель радиовзрывателя.

Зятем Юлиуса Розенберга был Дэвид Грингласс , который уже упоминался выше. НКВД заинтересовалось им, так как тот работал в Лос-Аламосе над атомным проектом - и, после разговора Юлиуса с женой Дэвида , Рут , она согласилась завербовать мужа.

В 1946 году Грингласса увольняют из армии, и он вместе со своим братом Берни и Юлиусом начинает своё дело - небольшую автомастерскую в Манхэттене .

В июне 1950 года Грингласса арестовывает ФБР за шпионаж. Поначалу он отрицал причастность своей сестры Этель к делам Юлиуса , но затем поменял своё мнение - сказал, что она набирала записки своего мужа. В 1951 году на суде он дал показания против Юлиуса и Этель , в обмен на это обвинения не коснулись его жены Рут. Его посадили на 15 лет, но отпустили после девяти с половиной, и он вернулся к жене.

На суде против Розенбергов он сказал, что передал Юлиусу зарисовку поперечного разреза атомной бомбы «Толстяк» . Они же молчали и пользовались правом не свидетельствовать против себя.

Теодор Холл с раннего детства демонстрировал впечатляющие способности в математике и науке. Он сумел проскочить три класса в школе, поступил в колледж в возрасте 14 лет, а Гарвардский университет закончил, когда ему было 18.

Во время отпуска в Нью-Йорке , в 1944 году , он отправляется в офис Компартии США , чтобы найти человека, который передал бы информацию о Манхэттенском проекте в СССР . Пойти на такой шаг ему посоветовал его сосед по комнате в Гарварде - Сэвилл Сакс . Так он встретил Сергея Курнакова - бывшего царского офицера, бежавшего в США и ставшего журналистом. В Америке он становится коммунистом и советским агентом. Холл отдаёт ему свой доклад. Офицер резидентуры Анатолий Яцков передаёт его в Москву, а Холл вскоре официально становится советским информантом по кличке MLAD - «молодой».

Холл , вероятно, предоставил СССР самую важную информацию о Манхэттенском проекте - включая описание конструкции бомбы. Позднее свои поступки он объяснит тем, что хотел не допустить американской монополии на атомное оружие, ведь она могла бы превратить одну нацию в угрозу всему миру.

В 1946 году он начинает работу в Чикагском университете; там он встречает свою жену. Холл продолжает передавать информацию, теперь уже о новом поколении атомного оружия, СССР . ФБР допросило его в 1951 году, но не выдвинуло обвинений. В 1962 году он переезжает в Англию для работы в Кембриджском университете и остаётся там до выхода на пенсию.

Как выяснилось после обнародования информации о проекте «Венона» в 1995 году, свидетельства о причастности Холла к шпионажу были, но в ФБР посчитали, что данные, добытые в рамках «Веноны» , не будут приняты в суде, и не стали компрометировать программу. Тогда 72-летний Холл и рассказал, что заставило его сотрудничать с советской разведкой.

В этот сумрачный февральский день 1995 года ничем не знаменитая московская больница была буквально озарена блеском генеральских погон, а ее персонал - ошеломлен небывалым нашествием высоких военных чинов. Не обращая внимания на врачей и медсестер, генералы проследовали в палату, обитатель которой со вчерашнего дня находился в коме. У его кровати и остановились начальник генерального штаба российских вооруженных сил генерал-полковник Михаил Колесников и начальник Главного разведывательного управления генштаба генерал-полковник Федор Ладыгин.

Явно смущенный тем, что больной находится в беспамятстве, генерал Колесников пробормотал несколько слов поздравления и передал его жене Тамаре, сидевшей у постели, трехцветную коробку с Золотой звездой Героя Российской Федерации и папку с соответствующей грамотой. После чего генералы со свитой покинули палату. Человек же, ставший Героем России, так никогда и не узнал об этой высокой чести. Он умер через несколько дней, 19 февраля, не приходя в сознание... Звали его Ян Петрович (Янкель Пинхусович) Черняк и был он крупнейшим советским разведчиком во время Второй мировой войны.

А через 12 лет, 2 ноября 2007 года в подмосковной резиденции президента России Ново-Огареве был удостоен звания Героя России другой советский разведчик, Коваль Жорж (Георг) Абрамович. В прошлом году Коваль умер в возрасте 93-х (по американским данным - 92-х) лет. Президент Путин передал медаль "Золотая Звезда", грамоту и книжку Героя России министру обороны Анатолию Сердюкову - для хранения в Музее Главного разведывательного управления армии.

Двух крупнейших советских разведчиков роднит ряд обстоятельств: они никогда не были разоблачены, их феноменальная работа оставалась неизвестной. При жизни они не получили никаких наград и никаких привилегий. Наконец, оба они были евреями.

Так получилось, что в конце 70-х годов мне довелось участвовать на служебном сборе в ГРУ Генштаба. Нам прочитали несколько лекций о практике агентурной разведки. В том числе - ознакомили с деятельностью военного разведчика со служебным псевдонимом "Дельмар", который более восьми лет действовал в США непосредственно на одном из важнейших объектов атомного ("Манхэттен") проекта. Рассказ был крайне лаконичным, но в нем специально подчеркивалось, что информация, переданная Дельмаром, оказала серьезнейшую помощь советским ученым, разрабатывавшим атомную бомбу. О подлинном имени и дальнейшей судьбе этого человека не сообщалось.

Прошло с тех пор немало лет и сегодня я могу достаточно достоверно рассказать о нем. Ибо Жорж (Георг) Абрамович Коваль и есть тот феноменальный военный разведчик, чей псевдоним был "Дельмар". Думается, если бы его история была положена в сюжет романа, нашлось бы немало читателей, которые бы посчитали, что такого не может быть. Однако, как говорится, невероятно, но факт!

А началась эта история в маленьком белорусском местечке Телеханы, где жил молодой плотник Абрам Коваль. Он полюбил дочь местного раввина Этель. Она ответила взаимностью, но свадьба не могла состояться из-за нищеты жениха. Дело было в 1910 году. В Америку, спасаясь от погромов, уезжали многие евреи. Решил уехать и Абрам, взяв с Этель обещание ждать, пока он устроится и купит дом.

Так оказался Абрам в Сью-Сити, маленьком городишке штата Айова. Умелый плотник быстро нашел работу и уже через год купил дом, сам же его отремонтировал и послал Этель денег на билет. Так Этель приехала в Америку, а через пять лет у них уже было трое сыновей, старший из которых Джордж родился в 1913 году. Он окончил среднюю школу, поступил в колледж, но через два года оказался в Советском Союзе. Оказался там потому, что его родители, правоверные члены американской компартии, были вовлечены в кампанию под названием "Икор" по переселению евреев со всего света в советский Биробиджан. Туда они и отправились в 1932 году.

После 19 лет жизни в Америке, сибирская "Палестина" не могла удовлетворить интересы молодого Жоржа (как его стали звать в СССР), и в 1934 году он отправился в Москву поступать в технический ВУЗ. Коваль поступил в Московский химико-технологический институт, успешно окончил его и без экзаменов был зачислен в аспирантуру. В 1939 году Жорж Коваль женился.

В этом же году на него обратили внимание военные разведчики из 4-го Главного управления Генштаба. Они остро нуждались в кадрах, так как сталинские репрессии 30-х годов уничтожили больше половины сотрудников Управления (впоследствии - ГРУ ГШ). А аспирант Коваль по-английски говорил лучше, чем по-русски, обладал американской ментальностью, был гражданином США. И, конечно, в нем увидели человека, на которого можно положиться. Жорж Коваль искренне верил в "светлые идеалы коммунизма" и был готов за них сражаться. Его личные и деловые качества также соответствовали самым высоким требованиям.

На первой же беседе с представителем военной разведки Жорж дал согласие. Его направили в разведшколу, по окончании которой новому нелегальному агенту был присвоен псевдоним "Дельмар". Была разработана легенда-прикрытие с вымышленной биографией. Так началась операция военной разведки по выводу Жоржа Коваля в США. Коваль отправился за океан. Его главной задачей было добыча сведений о разработке в американских лабораториях новых химических отравляющих веществ.

Коваль обосновался в Нью-Йорке, наладил связь с Москвой, получил указание, куда и как устроиться на работу, но сделать этого ему не удалось. Документы, которые были у него на вымышленное имя, не позволяли легализоваться и найти работу в химической лаборатории, без которой нельзя было выполнить задание.

В Центре не исключали такой ситуации. Поэтому разведчику предоставили право воспользоваться своими американскими документами. Поскольку другого выхода не было, Коваль пошел на риск - легализовался и снова стал Жоржем из Сью-Сити, где родился, учился и проживал. Подлинные документы и сведения из этого города не вызывали у американских служб никаких подозрений. Жорж очень скоро нашел работу по специальности, в лаборатории, занимавшейся разработкой химических препаратов.

Он проработал в ней до осени 1943 года, когда был призван с ряды американских вооруженных сил. Поскольку у Коваля были документы, что он проучился два года в американском техническом колледже, его направили на специальные армейские курсы, связанные с работой на объектах по производству радиоактивных материалов. Курсы были при Нью-Йоркском городском колледже.

В августе 1944 года рядовой американской армии Жорж Коваль успешно завершил обучение на курсах и был направлен на секретный объект в город Ок-Ридж (штат Теннеси), один из основных в "Манхэттен-проекте". Перед отъездом в Ок-Ридж Коваль встретился с резидентом под псевдонимом "Фарадей" и доложил о новом назначении. Разведчики отработали условия связи. Ни "Дельмар", ни "Фарадей" не знали тогда, что выпускнику Московского химико-технологического института и Нью-Йоркского городского колледжа предстояло стать сотрудником объекта, работавшего по программе создания атомной бомбы.

В то время советские разведслужбы сумели внедрить своих агентов в главную атомную лабораторию страны в Лос-Аламосе, но об Ок-Ридже имелись только самые общие сведения. От "Дельмара" стало известно, что в Ок-Ридже производятся обогащенный уран и плутоний, что этот объект разделен на три основных литерных сектора: К-25, У-12 и Х-10.

Жорж работал на предприятии Х-10, на котором действовала установка по производству плутония. Он был радиометристом и поэтому имел доступ в разные отделы предприятия. Все, что делалось в секторах К-25 и У-12, ему тоже было известно. Он смотрел на американские установки по производству обогащенного урана и плутония глазами высококвалифицированного специалиста, окончившего один из лучших советских высших учебных заведений.

В последующем с ним встречался советский разведчик "Клайд". Встреч было несколько. Жорж сообщил о том, что обогащенный уран и плутоний, производившиеся в Ок-Ридже, под усиленной охраной отправляется военными самолетами в другую лабораторию, которая находилась в Лос-Аламосе. Сведения "Дельмара" немедленно передавались в Москву. В Центре на их основе готовились донесения на имя генерал-лейтенанта Павла Судоплатова, начальника отдела "С", из которого сведения в "обезличенном виде" направлялись Игорю Курчатову, изучавшего их и ставившего новые вопросы, ответы на которые должны были для него добыть сотрудники советских разведслужб.

В декабре 1945 года "Дельмар" сообщил о том, что американцы производят полоний и также используют его в атомном проекте. В донесении, в частности, сообщалось: "…Изготовленный полоний отправляется в штат Нью-Мексико, где используется для создания атомных бомб. Полоний производится из висмута. На 1 ноября 1945 года объем продукции завода составил 300 кюри полония в месяц, а сейчас доведен до 500 кюри".

13 февраля 1946 года в ГРУ было получено еще одно письмо. Вот его содержание: "При этом направляю краткое описание процесса производства элемента полония, полученное нами от достоверного источника". Таким образом, Жорж Коваль был первым, кто подсказал советским физикам и конструкторам, как получается и для чего используется в американских атомных зарядах химический элемент полоний. До поступления в Москву сведений Коваля об использовании американцами полония, этим веществом в рамках советского атомного проекта никто и не занимался. Сведения, переданные Ковалем в декабре 1945-го - феврале 1946-го годов в Москву об использовании американцами в их первой бомбе полония, подсказали советским ученым путь решения проблемы, связанной с нейтронным запалом атомной бомбы.

В 1945 году Коваль уже имел воинское звание "сержант штабной службы". Вскоре его перевели на новое место службы - в лабораторию, которая располагалась на секретном объекте в городе Дейтон, штат Огайо. Новая должность расширила его информационные возможности. В лаборатории, как и в Ок-Ридже, работали физики и химики, выполнявшие задания в рамках американского атомного проекта. Научные исследования говорили о том, что работа в США по созданию атомной бомбы вступает в завершающую фазу. На очередной встрече Жорж передал "Клайду" сведения об основных направлениях работы лаборатории в Дейтоне.

В сентябре 1945 года завершилась Вторая мировая война. Жоржа Коваля уволили с военной службы. Начальник лаборатории предложил ему остаться на прежней должности вольнонаемным сотрудником, обещал повышение по службе.

Однако после увольнения из американской армии, Коваль прибыл в Нью-Йорк, где работал его руководитель "Клайд". На очередной встрече "Дельмар" доложил ему о том, что еще он узнал о лаборатории в Дейтоне, сообщил о предложении остаться там же на должности гражданского специалиста. "Клайд" увидел в этом интересную перспективу, которая позволила бы разведке получать новые секретные данные. Однако Жорж рассудил иначе. Он считал, что продолжение его работы в Дейтоне связано с большим риском и таит в себе неизбежную опасность провала. Жорж предвидел ужесточение режима секретности на закрытых военных объектах, новую проверку всех сотрудников, выяснение их родственных связей. В США и Канаде газеты уже были забиты материалами о советском атомном шпионаже. Существовала реальная угроза того, что агенты ФБР смогут установить, что Жорж Коваль в 1932 году вместе с родителями выехал на постоянное жительство в СССР...

И он вернулся в Москву, встретился с женой, которая верно ждала его все эти годы. Она получала от него изредка письма, которые ей передавали сотрудники ГРУ.

В июне 1949 года начальник 2-го Главного управления Генштаба, генерал армии М.Захаров подписал приказ, в котором говорилось, что "…солдат Жорж Коваль, 1913 года рождения, демобилизован из рядов Вооруженных Сил СССР".

И бывший аспирант возвратился в свой МХТИ, без особого труда восстановился в аспирантуре и начал увлеченно заниматься научной работой. В конце 1951 года Коваль защитил диссертацию и стал кандидатом технических наук. Над диссертацией Коваль работал используя знания, полученные как в МХТИ, так и в американском колледже. Пригодился и опыт практической работы в Ок-Ридже и Дейтоне.

После защиты диссертации у молодого кандидата наук возникли серьезнейшие проблемы: он оказался безработным. В Министерстве высшего образования ему заявили, что "потребность в научных кадрах его специальности в стране, к сожалению, крайне ограничена".

Это была слабо замаскированная ложь: в послевоенное время такие специалисты, как Коваль, стране, несомненно, были очень нужны. Кандидаты наук - тем более. Около года молодой ученый оббивал пороги Министерства высшего образования и других ведомств, пытаясь выяснить причину, из-за которой он стал безработным. Формально кадровики ссылались на несуразности в его автобиографии. Уволенный из армии рядовым, "солдат Жорж Коваль" не мог объяснить как произошло, что он, имея высшее образование, за десять лет военной службы не смог получить даже звания младшего лейтенанта и имел только одну медаль: "За победу над Германией". О службе же в разведке он не имел права говорить ни слова.

Дело, однако, было не только в этом. Кому в пору охоты на "безродных космополитов" и "врачей-отравителей" нужен был молодой кандидат наук еврейского происхождения? Так семья одного из крупнейших советских разведчиков почти целый год буквально голодала.

Наконец в марте 1953 года, уже после смерти Сталина, безработный кандидат наук решил направить письмо с просьбой помочь устроить на работу начальнику военной разведки. Письмо сработало.

Начальник ГРУ, генерал-лейтенант М.А.Шалин 16 марта 1953 года направил личное письмо министру высшего образования В.Н.Столетову. В том письме говорилось: "...с 1939 по 1949 годы Коваль Ж.А. находился в рядах Советской Армии. В соответствии с подпиской о неразглашении государственной и военной тайны он не может объяснить характер своей службы, которая проходила в особых условиях. Прошу Вас учесть его немалые заслуги при обеспечении работой".

Этого оказалось достаточно, чтобы Жоржа немедленно приняли на преподавательскую работу в Московский химико-технологичесий институт.

За 40 лет работы в этом институте он проявил себя не хуже, чем до того, в военной разведке. Сегодня его вспоминают как выдающегося преподавателя. Хоть докторскую он так и не защитил, но по количеству научных публикаций, как говорят его бывшие коллеги и студенты, Жорж Абрамович переплюнул бы любого профессора. Жорж Коваль умер 31 января 2006 года.

Тот факт, что президент России устроил специальную церемонию для награждения советского разведчика времен атомного проекта, говорит о многом. В частности, благодаря этому, достаточно широко освещавшемуся мероприятию, американские ученые, которые в 1940-е годы были знакомы и работали с ним, обратили внимание на некомпетентность и соперничество в американских спецслужбах того времени, а также провели параллель с провалом американских спецслужб в связи с терактом 11 сентября 2001 года.

Физик Арнольд Креймиш, учившийся с Ковалем в городском колледже Нью-Йорка, вспоминает в газете "Нью-Йорк таймс": "Он был очень дружелюбным, очень участливым и очень умным. Он никогда не делал домашних заданий". Вспоминая свою работу с ним в ядерном центре в Ок-Ридже, Креймиш, который живет в Рестоне, штат Вирджиния, продолжает: "Он имел доступ ко всему. У него был свой джип, немногие из нас имели свой джип. И он был очень умен".

Американские спецслужбы узнали о шпионаже Жоржа Коваля вскоре после его бегства из США. Арольд Креймиш вспоминает, что в начале 1950-х годов ФБР пригласило его на интервью по поводу Коваля, где предупредило, что сведения о Ковале являются секретными.

Стюарт Блум, ведущий физик Ливерморской национальной лаборатория им. Э.Лоуренса в Калифорнии, который также учился с Ковалем в Городском колледже в Нью-Йорке, назвал его "обычным парнем": "Он играл в бейсбол и хорошо играл. У него не было русского акцента, он бегло говорил по-английски, на американском английском, и он имел блестящую репутацию... Однажды я увидел его смотрящего в бесконечность и думающего о чем-то постороннем. Я думаю, я теперь понимаю, о чем он думал...".

Внешняя разведка СССР имела целую плеяду блестящих разведчиков и агентов, которые работали по американскому атомному проекту. И одним из самых результативных среди них был талантливый физик, работавший в Лос-Аламосе, - Клаус Фукс.

Клаус Фукс: Атомный шпион

Клаус Фукс открыл секреты «Манхэттенского проекта» советской разведке

Хорошо известно, что свою первую атомную бомбу под игривым названием «Штучка» американцы испытали незадолго до открытия международной Потсдамской конференции, 16 июля 1945 года, на полигоне Аламогордо в штате Нью-Мексико. День был выбран далеко не случайно. Президент США Трумэн хотел продемонстрировать СССР, кто теперь «хозяин в мире». Сообщив Сталину об успешных испытаниях 24 июля, американский лидер распухал от гордости за свою страну, отныне владеющую сверхмощным оружием. Но потом Трумэн и вся американская делегация были серьёзно озадачены. Потому что Сталин отреагировал на это сообщение совершенно буднично, нисколько не удивившись.

Немецкий вундеркинд

Сначала участники Потсдамской конференции решили, что советский лидер просто не понял, какую информацию донёс до него американский президент и что она значит для мировой политики. Однако это было не так. Об испытаниях в Нью-Мексико Сталин узнал ещё 20 июля от разведки. Более того, в это время в Советском Союзе уже вовсю шла работа над созданием собственного атомного оружия, о чём американцы не знали в принципе.
Через четыре года, 29 августа 1949 года, на Семипалатинском полигоне СССР испытал собственное ядерное оружие. Для американцев это был настоящий шок. Они в Лос-Аламосе работали над главной тайной Америки. Но уберечь её они прекрасно понимали, что за четыре года никакая страна не может с нуля создать атомную технологию и реализовать её в конкретное оружие. Тем более страна с разрушенной войной экономикой.
Они пришли к совершенно правильному выводу. В Лос-Аламосе, научном городке в пустыне, где реализовался американский «Манхэттенский проект» под руководством выдающегося физика Роберта Оппенгеймера, вовсю работала советская разведка. Её материалы и позволили СССР семимильными шагами пройти сложный путь по созданию атомной бомбы. И одну из ведущих ролей в этом сыграл Клаус Фукс.
Он родился 29 декабря 1911 года в Германии, в городе Рюссельсхайм. Его выдающиеся способности в физике и математике были замечены ещё в средней школе, которую он окончил с медалью.
С приходом к власти Гитлера Клаус Фукс, который к тому времени был уже членом коммунистической партии, перебрался в Париж, а потом в качестве беженца - в Лондон. В Англии его потрясающие способности в области ядерной физики были замечены, и Фукса приняли аспирантом в Бристольскую лабораторию. Всего через три года Фукс защитил докторскую диссертацию и стал самым молодым доктором наук. Ему было 25 лет.
С1937 по 1939 год молодой доктор с головой погрузился в ядерную физику, работая в лаборатории будущего лауреата Нобелевской премии Макса Борна в Эдинбурге. Совместно с Борном он выпустил несколько серьёзных, работ по этой тематике.
В связи с принятым в конце 1940 года британским правительством решением о начале строительства завода по получению урана-235 Клаус Фукс по рекомендации Борна и Мотта был принят на работу в лабораторию профессора Пайерлса, руководившего в Бирмингемском университете созданием атомной бомбы. Там Фукс решил несколько кардинальных математических задач, необходимых для уточнения основных параметров этого оружия.

Ценный сотрудник

Лишь в 1942 году, после получения британского гражданства, Фукс получил полный доступ к совершенно секретным материалам, касающимся создания ядерного оружия. В Британии эта программа называлась «Тьюб Аллой». Одним из направлений было слежение за работами по созданию атомной бомбы в Германии. Именно Фукс на основе материалов британской разведки первым понял, что немецкие физики выбрали «тупиковую» ветвь исследований и атомную бомбу в обозримом будущем создать не смогут.
Напомним, Фукс был убеждённым коммунистом и восхищался СССР. Он совершенно искренне считал, что наличие атомной бомбы у Великобритании и США и отсутствие подобного оружия у Советского Союза совершенно несправедливо, и этот перекос должен быть исправлен.
Именно поэтому поздней осенью 1941 года молодой физик по своей инициативе нашёл выход на советскую разведку и рассказал о работах по созданию ядерного оружия, ведущихся в Англии. Первая информация ушла в СССР, там по достоинству оценили её важность и значимость. Потому что разрозненные сведения о разработке атомного оружия с 1941 года поступали от разведчиков из Германии, США и той же Британии. Завербовать физика, имеющего самое непосредственное отношение к этой проблеме, для советской разведки было огромной удачей.
Специально для конспиративной связи с Фуксом в Англию была направлена агент внешней разведки НКГБ СССР Урсула Кучинская. Через неё Фукс начал передавать бесценные материалы о теоретических разработках и практическом исполнении элементов и узлов британской атомной бомбы. К сожалению, в СССР пока не было организованной программы по разработке атомного оружия. Материалы огромной значимости, переданные Фуксом, больше года пролежали в сейфах НКГБ.
10 марта 1943 года Сталин подписал решение ГКО СССР о назначении академика Игоря Курчатова на должность научного руководителя работ по использованию атомной энергии в СССР. Лишь тогда выкладки Фукса попали в руки того, кто мог извлечь из них практическую пользу.
19 августа 1943 года в канадском Квебеке США и Великобритания договорились о совместной программе по созданию атомной бомбы. Было решено, что реализо-вываться она будет в США, в Лос-Аламосе, под руководством американского физика немецкого происхождения Роберта Оппенгеймера.
Глава проекта хорошо знал труды Фукса и высоко ценил его как физика. Поэтому сам Оппенгеймер предложил включить учёного в состав английской группы, работавшей в Лос-Аламосе.
В декабре 1943 года один из самых эффективных «атомных шпионов» советской разведки Клаус Фукс прибыл в Лос-Аламос. Для связи с ним был выбран кадровый офицер разведки Гарри Голд. Уже в первых числах февраля 1944 года Голд установил контакт с Фуксом и стал получать от него секретную информацию о ходе строительства завода в Ок-Ридже и материалы английской миссии учёных в Лос-Аламосе.

Борец за справедливость

В 1945 году от Фукса пошла такая информация, которая позволила советским атомщикам выйти на реальное воплощение первой атомной бомбы. Учёный передал связнику письменную информацию по урановой бомбе и одновременно сообщил о работах по созданию плутониевой бомбы в США.
В 1947 году резидент в Америке сменился. В течение двух лет контакты с Фуксом поддерживал сотрудник внешней разведки СССР Александр Феклисов. По мнению Игоря Курчатова, информация, получаемая от Фукса вплоть до 1949 года, была бесценна и во многом предопределила создание советского оружия массового поражения. Соответственно - и формирование вооружённого паритета в мире.
Американцы, начиная с 1947 года, поняли, что утечка по ядерной тематике идёт из самого сердца «Манхэттенского проекта», прямо из Лос-Аламоса. Три года потребовалось спецслужбам, чтобы сузить круг подозреваемых (изначально он насчитывал более 60 человек, работавших в Лос-Аламосе) и в конце концов выйти на Фукса. Его арестовали в начале 1950 года, когда он находился в Лондоне.
Клаус Фукс не стал скрывать, что передавал ядерные секреты Советскому Союзу. И даже объяснил свою позицию - несправедливо, когда страну, победившую фашизм, оставляют «за бортом» при создании сверхмощного оружия. Его судили и приговорили к 14 годам тюрьмы. От смертной казни его спасло только то, что приговор выносил английский, а не американский суд. За решёткой он провёл девять с половиной лет. 23 июня 1959 года был выпущен на свободу «за примерное поведение».
Клаус Фукс переехал в ГДР, где до последних дней работал заместителем директора института ядерной физики. Он неоднократно становился лауреатом многих научных премий, был награждён орденом Карла Маркса. Умер в 1988 году, похоронен в Берлине.