Когда Цезарь завоевал богатейшую Галлию, покоренные племена просили о защите от воинственных племен за Рейном. И чем больше провинция развивалась и укреплялась, тем более привлекательной становилась она для германцев, каждый из которых был воином. Сама Германия не обладала ни богатыми городами (германцы не были народом с развитыми земледелием и торговлей), ни населением, которое было легко покорить и контролировать, и Рим не видел в ней ценности как источнике доходов. Но подобно тому, как много позже Россия должна была решить проблему Крымского ханства, постоянные набеги которого угрожали русским землям, так римляне стремились покорить зарейнские земли, от которых исходила перманентная опасность для галльских подданных и для римских легионов.

Покорение германцев, несмотря на многие трудности, началось для римлян достаточно успешно. Пасынки Октавиана Августа Друз и Тиберий продвигались, покоряли племена одно за другим и строили опорные пункты для легионов. Фризы, хавки, херуски и другие племена между Рейном и Эльбой стали подданными и союзниками римлян. Герой битвы в Тевтобургском лесу, молодой сын вождя херусков Арминий, германского имени которого мы не знаем, неслучайно получил это — римское. У римлян он успешно служил во вспомогательных войсках. О конкретных заслугах этого херуска до 9 г. н. э. известно только то, что они обеспечили ему немалые для варвара награды — помимо римского гражданства, Арминий был причислен к привилегированному сословию всадников. Его руку украсил их золотой перстень. За несколько лет Арминий отлично узнал римскую армию, ее сильные и слабые стороны и заслужил доверие римских командиров, в том числе Публия Квинтилия Вара, первого римского наместника в Германии.

Бюст молодого германца, предположительно Арминия

Вар был назначен в 7 г., когда империя объявила себя полноправным хозяином зарейнских земель. Позже его винили, что неразумной жестокостью он провоцировал германцев на сопротивление, однако Вар был лишь проводником политики Августа. Опытный политик и чиновник, карьера которого строилась на его талантах (ибо он не происходил из наиболее влиятельных аристократических семей, а отец его и вовсе был республиканцем и врагом сложившейся тогда в Риме авторитарной системы власти), Квинтилий Вар лишь выполнял поставленную ему задачу по романизации германцев. Он вводил противные германским обычаям римские судебные институты, налагал штрафы и налоги и вообще обращался с германцами как с покоренными подданными. В этой практике не было чего-то необычного, как и в ответном гневе германцев. Они были готовы к сопротивлению — тем более что римляне еще не сходились с ними в крупных сражениях и не одерживали побед столь убедительных, чтобы привести свободных и сильных варваров к стабильной покорности.


Октавиан Август

Германцы, служившие Риму, отлично обучались войне и политике

Душой детально продуманного против Вара заговора стал Арминий. Союзник наместника и его опора в регионе, командир вспомогательных войск, Арминий был участником его пиров и человеком, знавшим положение, количество римлян и их планы. Летом 9 г. н. э. войска Вара не были многочисленны и находились в относительной изоляции от остальной империи, занятой подавлением восстания иллирийцев. Вар находился в летнем лагере на р. Везер, где укреплял власть над местными племенами. Он не рисковал оставаться здесь на зимовку, в удалении от баз снабжения, а малое количество пашен и еще не твердая власть не позволяли получать значительные ресурсы от населения. Сложился удачный для осуществления заговора Арминия момент.

Легионы должны были выдвинуться в сентябре в Ализон (совр. Падерборн), постоянный лагерь на 50 км южнее. Зная это, германцы (в союз вошли херуски, марсы, хавки и бруктеры) пошли на хитрости. Для ослабления римлян Арминий просил Вара выделить дополнительные отряды для полицейских функций в округе, что и было сделано. Затем в отдалении от лагеря римлян вспыхнуло как будто совсем незначительное восстание в землях марсов. Чувствуя себя в безопасности, Вар с 3 легионами, 6 когортами вспомогательных войск и 3 алами (эскадронами) конницы двинулся на его подавление. После этой операции планировалось сразу уйти на зимовку. Тесть Арминия Сегест, который ненавидел зятя, не раз предупреждал Квинтилия Вара о готовящемся заговоре, но тот, привыкший к наветам и интригам, доверяя доказавшему свою верность Арминию, отверг эти предостережения.


Современный вид этой местности и Тевтобургский лес на карте Германии

Думая, что он находится в дружественных землях на марше и не планируя возвращаться на Везер, Вар собрал в путь громоздкий обоз и всех обитателей лагеря (как указывает источник, «много детей, женщин и прочей прислуги»). Точное число римлян неизвестно, но, учитывая состав частей, их было от 12 до 18 тыс.; вместе с обозниками их численность доводят иногда и до 30 тыс. В сентябре большая колонна выдвинулась на Ализон. В пути, не ожидая нападения, римляне пришли в беспорядок и растянулись на несколько километров. Легионы двигались по обычной римской военной дороге (не мощеной) в холмистой местности, где открытые участки часто перемежаются нетронутыми густыми лесами. Дождь принуждал римлян обходить топкие места, укреплять и чинить сломанные бурей и германцами мосты. В этой обстановке Арминию и германским отрядам было легко уйти от Вара под каким-либо благовидным предлогом наведения порядка и начать уничтожение римских отрядов, удалившихся от основной части войска.

Наступление германцев из леса на разбросанные части колонны произошло, вероятно, еще в первый день пути (точные даты неизвестны). Крик германцев возвестил атаку. Голова колонны остановилась и начала отражать первый натиск. Германцы прощупывали врага. Отбиваясь, римляне выбрали открытое место и разбили лагерь с валом и рвом, куда подходили отставшие части. Германцы не решались штурмовать лагерь, блокировали его и уничтожили всех за его пределами.


Квинтилий Вар оказался в тяжелейшем положении — без возможности получения помощи, в плохих погодных условиях и сложной местности, с обозом и в окружении врага. Было необходимо пробиваться. Римляне сожгли лишние части обоза, и через какое-то время (от одного до нескольких дней) колонна двинулась дальше, уже гораздо более осторожно и дисциплинированно, но все еще растянутая из-за ландшафта. По пути римляне несли потери. Германцы нападали в удобные моменты со склонов холмов и из леса. В лесах реализовались преимущества германцев в вооружении — почти полностью отсутствовали доспехи, германцы активно использовали дротики, легкость и скорость движения позволяла им внезапно атаковать группы римлян, создавая численное преимущество в местах нападений, а затем быстро уходить, чтобы вскоре появиться в другом месте. В дождь, с обозом и стесненные местностью римляне не могли развернуть полноценные боевые порядки, дать крупный бой и преследовать врагов. Колонна медленно продвигалась, но римлян изматывали и терзали по частям.


«Битва в Тевтобургском лесу», Фридрих Гункель

Германцы при умных командирах и единстве побеждали римлян

Положение римлян было практически безнадежным. Арминий сделал то, что в 52 г. до н. э. не смог вождь галлов Верцингеторикс в войне против . Тот тоже воевал в партизанском стиле и искал удобный момент, когда римляне будут на марше и их можно будет разгромить так, что они едва ли смогут потом установить свою власть в Галлии. Тогда стратегию не реализовали, но спустя 57 лет этот сценарий состоялся. Кульминация сражения произошла у подножия горы Калькризе (недалеко от совр. Оснабрюка). К тому моменту психика легионеров, вероятно, уже надломилась. Римляне шли по дороге, пролегавшей в узком пространстве (ок. 1 км) между горой и болотами. Число германцев не установлено, но у Калькризе они, скорее всего, уже превосходили римлян. На склонах для легионеров подготовили идеальную засаду и возвели небольшие укрепления, из-за которых германцы метали копья и отбивали контратаки.


Реконструкция засадных укреплений германцев



Раскопки этой местности, начатые в 1989 г., показали, что бой шел на участке длиной в 6 км. Германцы блокировали голову колонны и приступили к ее истреблению. Это римское войско, как писал Веллей, было «храбрейшее из всех, первое среди римских воинов по дисциплине, мощи, военному опыту». Сопротивление атакованной пехоты, судя по находкам археологов, было очень упорным (остатки конницы же сумели бежать в Ализон и оттуда на Рейн). Тыловая часть колонны пыталась уйти, другие отступали на север и гибли в болоте. Германцы еще долго преследовали легионеров. Вар и некоторые командиры покончили с собой. По одному из описаний, знаменосец кинулся к воде, чтобы утопить орла своего легиона. 17, 18 и 19 легионы были почти полностью уничтожены, орлы их были захвачены.


Гора Калькризе и предполагаемая по данным раскопок линия марша

Только в 1989 г. было найдено место знаменитой битвы в Тевтобургском лесу

Вар был, прежде всего, чиновником и не был выдающимся полководцем, но не был и бездарным или трусливым. Многие историки винили Вара в поражении вслед за его современниками, лишь Тацит делал акцент на «воле и силе Арминия». Уничтожение римских войск Арминий осуществил блестяще. Германцы показали способность вести организованный бой в рассыпном строю, с умелой тактикой и в едином порыве. Их военная организация создавала тесную сплоченность воинов (отряды были, как правило, составлены из родственников и соседей и управлялись старостами, лидерами и в мирной обстановке). Немало римлян попало в плен, знатные патриции стали рабами — домашними слугами, пастухами и привратниками.


Памятник центуриону Марку Целию, погибшему в битве 9 г. н. э.

Голову Вара Арминий отправил Марободу, королю маркоманов, желая заключить с ним союз, но тот ответил отказом и передал голову римлянам. Октавиан Август, по преданию, был в отчаянии, узнав о поражении трех легионов, бился о косяк и кричал: «Квинтилий Вар, верни легионы!». Квинтилия Вара, прежде ценимого Августом, сделали «козлом отпущения», главным виновником катастрофы. Август переживал произошедшее и даже запретил пленникам германцев возвращаться в Италию и напоминать о позоре империи (пленных выкупали и освобождали в столкновениях с германцами еще не одно десятилетие). Земли между Рейном и Эльбой так и не были покорены римлянами. В регионе установилось равновесие, при котором римляне могли только эффективно оборонять границу на Рейне, но не устранить угрозу.


Желтым обозначена территория, над которой после битвы римляне полностью или частично потеряли контроль


Памятник Арминию, близ Детмольда (Э. фон Бандель, 1875), 53 м. Установлен в эпоху немецкого романтизма

Римской империи так и не удалось покорить Германию

В 15−16 г. Германик Юлий Цезарь Клавдиан, сын погибшего в 9 г. Друза, пытаясь наказать восставших в 9 г. германцев, похоронил павших в Тевтобургском лесу и вернул один из захваченных марсами легионных орлов. Арминий вел борьбу и с ним, но уже менее успешно из-за внутренних распрей германцев. Германик смог захватить Туснельду, жену Арминия, но отомстить самому вождю херусков так и не удалось. В 21 г. Арминий был убит в результате заговора, устроенного отцом Туснельды Сегестом, тем, кто безрезультатно предупреждал Вара.

Две тысячи лет назад римская держава приближалась к зениту своего могущества. Ее полководцы шли от победы к победе. Казалось, еще немного — и Германия вслед за другими соседями Вечного города склонится перед его мощью. Однако битва в Тевтобургской долине все изменила: германские племена сумели отстоять свою свободу, а триумфальное шествие римских

Осенью 9 года н. э. (762-го от основания Рима) столица Октавиана Августа жила радостным предвкушением триумфа. Прочно обосновавшись на Рейне, римские войска захватывали внутренние германские земли. После блестящих кампаний, проведенных пасынками императора Тиберием и Друзом, большинство варварских племен к западу от Эльбы признали над собой власть Рима. Сопротивлялись лишь свевы вождя Маробода.

Казалось, что окончательный успех уже близок, и вдруг, словно гром среди ясного неба, по столице разнеслись мрачные вести: Публий Квинтилий Вар, наместник Германии, окружен и разгромлен на лесной дороге восставшими варварами. В битве полегли три легиона тяжелой пехоты, вся кавалерия и шесть когорт местных вспомогательных войск — на бумаге около 22 500 человек, а на деле разве что немногим меньше. Три орла (значки, заменявшие знамена) попали в руки врагов. И самое ужасное: удар исподтишка вероломно нанесли ближайшие союзники империи — херуски во главе с римским гражданином, вождем Арминием. А лояльность к Риму по иронии судьбы проявили строптивые свевы. Когда победитель прислал Марободу отрезанную голову наместника, чтобы побудить его присоединиться к восстанию, тот отправил страшный дар Августу, чтобы Вар нашел покой в фамильном склепе Квинтилиев.

Таких серьезных поражений римляне не знали последние 60 лет, с тех пор как парфяне при Каррах в далеких краях за Евфратом уничтожили экспедиционный корпус Марка Лициния Красса. А за 36 лет единоличного правления Августа Рим и вовсе привык к одним лишь победам, покоряя новые земли — Египет, северо-запад Испании, Аквитанию, Альпы, Далмацию, Среднее Подунавье и вот, наконец, Германию. В полной победе римлян над соседями никто теперь не сомневался. Вергилий уже вложил в уста Юпитера обещание потомкам Энея: «Могуществу их не кладу ни предела, ни срока».

Потрясение было огромным. Август, выслушав вестника, разодрал на себе тогу и стал биться головой о притолоку двери, восклицая: «Квинтилий Вар, верни мне мои легионы!» До конца дней своих он облачался в траур в годовщину поражения. Иностранные послы были отосланы из Рима, а германские телохранители императора отправлены служить на удаленных островах (впрочем, как это обычно бывает в подобных случаях, не прошло и пяти лет, как они вернулись в императорский дворец). Тиберию, только что подавившему бунт в Паннонии и готовившемуся праздновать триумф, пришлось вместо этого поспешить на Рейн — защищать границу от воспрянувших духом варваров. Туда же отправился и Германик, племянник Тиберия, получивший имя в честь побед своего отца Друза над германцами.

Как же это могло случиться? Почему высокопрофессиональная римская армия, привыкшая к победам над варварами, потерпела столь сокрушительное поражение?

В начале нашей эры германские племена занимали обширные территории к северу и востоку от земель, попавших под влияние Вечного города. После того как галлы покорились Цезарю и его наследникам, казалось, что пришел черед германцев, а междуречье Рейна и Эльбы станет новой римской провинцией. Однако Тевтобургская битва все изменила. Выйдя из летнего лагеря около Миндена, римская армия должна была направиться на зимние квартиры в Кастра Ветере, но по совету Арминия пошла обходным путем, который ее и привел к холму Калькризе. Благодаря произошедшему здесь сражению германцы сохранили свою независимость. Интересно, что битва при Идиставизо, в которой Германик, желавший реванша, разгромил войска Арминия, состоялась неподалеку от Тевтобургской долины. Но никакие победы не могли возместить ущерб от Тевтобургской битвы. Провинция под названием Германия в самом деле была создана, но лишь на левом берегу Рейна (именно римляне заложили такие города, как Кёльн, Трир и Майнц). Германцы, жившие к востоку от великой реки, сумели сохранить свою независимость. Впоследствии эти люди, переселившись на юг и запад, сыграют решающую роль в разгроме Западной Римской империи и завладеют ее наследством.

Наместник Германии

Публий Квинтилий Вар стал в глазах римлян главным виновником поражения, этаким образцом бездарного и продажного чиновника, чуть ли не простолюдина, волею судеб оказавшегося наместником Германии. На самом деле он занял высокий пост по воле императора, который имел основания для такого решения. Вар происходил из знатного рода и состоял в близком родстве и с Августом, и с его наследником Тиберием. Он рано вошел в состав сената и уже в 27 лет ездил вместе с императором на восток — участвовать в переговорах с парфянами. А 13 год до н. э. он встретил консулом, то есть номинально одним из двух главных людей в Риме. В 6—4 годах до н. э. Вар был наместником Сирии, и если и расхищал местную казну, как, впрочем, и многие его предшественники, то управлял весьма эффективно. Он сумел удержать порядок в зависимой от Рима Иудее после смерти Ирода Великого, оставившего многочисленное и спорящее друг с другом потомство. Когда же по вине другого римского чиновника в этом царстве разгорелось восстание, Вар, решительный и в то же время гибкий политик, сумел подавить его с минимальными потерями. В общем, Октавиан имел основания думать, что и в Германии его давний выдвиженец справится с местным недовольством. Видимо, главной ошибкой Вара было то, что он слишком доверился Арминию. Впоследствии тесть Арминия, Сегест, рассказывал, что в середине лета 9 года н. э. он являлся с доносом на зятя, но наместник его не послушал. Впрочем, даже если Сегест не приврал постфактум, пользуясь тем, что Вар уже не мог его опровергнуть, недоверие наместника легко понять. Как и всякий чиновник в покоренной стране, он привык, что местные вожди чернят и подставляют друг друга, чтобы отделаться от конкурентов. Точно так же и в Сирии к нему постоянно являлись претенденты на иудейский престол с поклепами друг на друга. В римской административной традиции считалось правильным держаться равнодушно к таким дрязгам. К несчастью для Квинтилия Вара, на этот раз к доносу стоило прислушаться.

Иллюзия мира

Официальная точка зрения быстро свела все к личным качествам полководцев: бездарный и продажный Вар не мог не уступить коварному и талантливому Арминию. Наместника обвиняли в том, что он слишком доверял германцам: как писал римский историк Гай Веллей Патеркул, «он вообразил людьми тех, кто не имел с людьми ничего общего, кроме голоса и облика». Говорили, что он спокойно выслушивал судебные тяжбы, словно находился в мирной провинции, и не понимал, что варвары просто успокаивают его бдительность, задерживают подольше в глуши своих лесов.

Конечно, теперь было выгодно заявлять, что Германию еще не успели как следует покорить и замирить. Что, мол, за Рейном новая власть воздвигла маленькие военные аванпосты, и только глупец вроде Вара мог спокойно сидеть там, занимаясь повседневными делами. Но новейшие открытия показывают: дела обстояли совсем не так.

В 1993 году Германский археологический институт впервые начал раскопки близ деревни Вальдгирмес под городом Вецларом в федеральной земле Гессен, где незадолго до того было случайно обнаружено несколько предметов римской эпохи. Работы там продолжаются и поныне, но научную сенсацию они уже несомненно породили. Ученые обнаружили: тут располагался не полевой легионный лагерь, не жалкий лесной форт, а большой римский город. Центр занят форумом, от него расходятся по сторонам света под прямыми углами классические магистрали — кардо и декуманус — все как в бесчисленных латинских колониях от Атлантики до Леванта. На форуме, очевидно, возвышалась конная статуя Августа из позолоченной бронзы — было обнаружено около 200 ее обломков, а с северной его стороны стояла каменная базилика, где, судя по всему, заседали муниципальный совет и суд. Кроме того, к нынешнему моменту локализованы и расчищены два десятка больших частных домов. Их обитатели пользовались керамикой из Италии, а некоторые даже выкладывали полы дорогой мозаикой. В общем, город явно строился с расчетом на долгую мирную жизнь и торговлю. Поселенцы, как, очевидно, и губернатор, считали, что большие войны закончились и римская власть в Германии утвердилась надолго. Восстание Арминия разразилось внезапно для всех.

Вождь херусков

Будущий победитель Вара в течение долгого времени был верным слугой римлян. Сын Сигимера, правителя одного из сильнейших германских народов — херусков, он унаследовал власть над ними в 7 году н. э. К 25 годам он успел отличиться на римской службе и получить не только гражданство, но и почетный статус всадника. Веллей Патеркул, который одно время служил вместе с этим юношей, вспоминает его как офицера усердного, физически сильного, как бык, а также с «необычайной для варвара быстротой соображения». Даже имя молодой вождь получил от новых хозяев, хотя его точное происхождение и неизвестно. Есть версия, что в 1 году н. э. Арминий сопровождал внука Августа в походе в Армению, и новое прозвание получил за успешные действия там. Почему и как вождь херусков решил изменить Риму — остается неизвестным. Причинами могло быть как нежелание подчиняться римским методам управления, так и внутриполитическая борьба в самом Риме (внук Августа, с которым путешествовал Арминий, был конкурентом Тиберия в борьбе за наследство). Как бы то ни было, большинство родных Арминия остались верны империи даже после его восстания, а родство с мятежником не повредило им в глазах Рима. Брат Арминия, Флав, на службе «сената и народа Рима» потерял глаз, а тесть, Сегест, служил главным жрецом при алтаре Божественного Августа в Колонии Агриппине (Кёльне). Вокруг этого культа римляне желали сплотить всю покоренную провинцию Германию, и они не ошиблись. Италик, племянник Арминия, вырос в Вечном городе и спустя много лет с подачи императора Клавдия боролся за верховную власть над херусками. Сам же Арминий после своего триумфа провел еще 10 лет во внутригерманских усобицах и погиб в 19 году н. э., сражаясь против вождя свевов Маробода. Он стал легендой в своем народе. Спустя 100 лет Тацит напишет, что «и доныне о нем поют у варварских племен».

По болотам и по взгорьям

К началу осени в долину реки Везер, где стоял лагерем наместник, пришли тревожные известия. На северо-западе восстал один из признавших ранее римскую власть народов (по-видимому, это были ангриварии). И Вар — весьма возможно, что по лукавому совету Арминия, которому он всецело доверял, — решил возвращаться на зимние квартиры не по проверенной военной дороге, а сделав крюк для подавления мятежа. Наверняка это предприятие не казалось римским командирам особенно опасным — идти предстояло по землям верных херусков…

Так три легиона двинулись в ловушку, которой стала Тевтобургская долина близ холма Калькризе. Владеющий римской тактикой Арминий умело выбрал место для засады. Холм Калькризе возвышается на 157 метров, и даже в наши дни — хотя деревьев на нем гораздо меньше — подняться на его северную сторону не так просто. А уж сделать это, сохраняя сомкнутый строй, вовсе невозможно. Дальше к северу начинаются топи. Ширина прохода между ними и хребтом — только 220 метров.

Римляне не опасались нападения, поэтому колонны следовали не в боевом порядке, а разведка не высылалась. Более того, шли зимовать, и рядом с обозом двигались слуги полководца, толпы женщин и детей. В довершение всего, как раз когда римляне подошли к Калькризской гряде, пошел проливной дождь и поднялся ветер, ломавший верхушки деревьев. Дорогу развезло, для повозок пришлось делать гати, и 20 000 солдат растянулись на многие километры извилистой тропы. В этот-то момент люди Арминия и обрушились на них. Германцы, естественно, прекрасно ориентировались в своей местности и, даже не будучи слишком многочисленными, без труда обеспечивали себе численный перевес в точках столкновения с римлянами. К тому же херуски имели возможность, оставаясь неуязвимыми, метать легкие копья из густых зарослей, а их противники никак не могли обрести свое главное боевое преимущество — сомкнуть грозный пехотный строй: их резали и разили поодиночке, как оленей на охоте.

Только к вечеру легионерам кое-как удалось сосредоточиться и, несмотря на трудности ландшафта, даже возвести лагерь. Прекрасная выучка сделала свое дело. Каждый знал свою роль, каждый был привычен к «нештатным ситуациям», да и командующий, насколько можно судить, не потерял присутствия духа. Германцы же еще не настолько осмелели, чтобы идти на приступ полноценного вала, и первая ночь в осаде прошла относительно спокойно.

Наутро Вар все же решил двигаться дальше. Редкий военный историк не ругал его потом за это — больше римлянам ни разу не удастся укрепиться. Но ведь выбор был небогат: до места передислокации еще очень далеко, на войске «висит» множество лишних ртов, позиция прямо под склоном холма, на вершине которого враги, очень опасна. Продержаться до подхода подкреплений с Рейна было невозможно.

В общем, чтобы не тащить повозки по размокшей дороге, но и не отдавать их германцам, Квинтилий велел сжечь весь обоз и с рассветом выступил в путь налегке все по той же роковой дороге между холмами и болотом. По-видимому, его бойцы получили приказ идти без лишнего шума, насколько это возможно для большой армии. Археологи нашли на этом участке два скелета мулов, на которых, видимо, везли минимальные остатки багажа, так вот, колокольчики на их шеях были снабжены заглушками. Их обмотали тряпками, предварительно набив овсом, что, кстати, позволило палеоботаникам установить время сбора этого зерна и подтвердить: мулы погибли в сентябре.

Еще два дня римлянам удавалось медленно продвигаться вперед, хотя дорога еще больше сужалась, холмы слева вырастали все выше, а вековые деревья мешали боевому порядку. К Арминию между тем стекались все новые люди, поверившие в скорую славу и добычу. Наконец на четвертый день после первой атаки легионы наткнулись на непреодолимую преграду.

Арминий, воспользовавшись уроками римской тактики, закрыл дорогу мощными валами. Бойцы Вара попытались взять их приступом, но когда атака захлебнулась, стало ясно, что это конец. Войско распалось: кто-то бежал лесом, где становился легкой добычей противника, кто-то — назад по дороге, кто-то (немногие) сдавался в плен, а наместник Германии со штабом и «свитой» покончил с собой, чтобы не опозорить себя капитуляцией перед варварами. Между прочим, просивших пощады тоже не пощадили — казнили всех поголовно. Тело же Публия Квинтилия Вара иссекли мечами, а потом отрубили ему голову и, как уже говорилось, отослали свеву Марободу. Все трупы тщательно обобрали — кроме отдельных мелких предметов, ученым ХХ века осталось только то, что не имело особой ценности в I веке — снаряды для пращей, сломанные наконечники копий, отвалившиеся маски шлемов.

В поисках Тевтобургского Леса

Тацит называет место, где Вар и его легионеры попали в засаду, — Teutoburgiensis saltus. Веками это выражение переводилось как «Тевтобургский лес», и даже сейчас отказываться от него в статье, обращенной к широкому читателю, было бы неуместным педантизмом. В одном из мест, где пытались найти поле битвы Вара с Арминием, на картах современной Германии можно даже найти горную гряду Тевтобургский Лес (до XIX века известную как Лес Оснинг), которая тянется на юг от Оснабрюка к истокам реки Эмс. Однако латинское слово saltus точнее переводится как «проход», «лесная долина», что прекрасно соответствует топографии окрестностей Калькризе. В древности же никакого Тевтобургского леса не существовало. И это стало ясно опять-таки благодаря успешным раскопкам конца ХХ века. К этому времени умозрительные споры о точном месте битвы не стихали уже 200 лет, и надежда что-то выяснить почти улетучилась. В 1986 году престарелый сэр Рональд Сайм, оксфордский профессор и крупнейший в мире авторитет по римской военной истории, в своей новой книге об эпохе Августа прямо призвал коллег наконец «оставить в покое» неразрешимый вопрос. Думали, что так и произойдет, но словно в насмешку над стариком всего несколько месяцев спустя место боя обнаружил археолог-любитель. Звали его Тони Кланн и был он майором медицинской службы британских оккупационных войск в Западной Германии. Кланн с юности носился с идеей, что войска Вара погибли в лесистых краях к северу от Оснабрюка и проводил все свободное время в странствиях с металлоискателем. Однажды, отправившись к высокому холму Калькризе в окрестностях города Брамше, британец выкопал на его склоне несколько монет-денариев. Следующий год принес лучший улов: свинцовые «пули» для пращей римского времени и еще один денарий, но с важнейшим штампом VAR на реверсе — такими деньгами с именем наместника выдавали жалованье римским солдатам в Германии. Стало ясно, что энтузиаст, скорее всего, напал на верный след. В сентябре 1989 года Оснабрюкский музей в местах его находок начал полномасштабные раскопки, которые в сочетании со свидетельствами древних авторов теперь позволяют в основных чертах восстановить ход сражения. Были найдены и братские могилы воинов Вара, и валы, которыми германцы преградили им путь, и многочисленные мелкие предметы, выроненные в ходе сражения и так и не подобранные мародерами. Результаты этих раскопок с 21 июня 2002 года выставлены в Музее Калькризе (Веннерштрассе, 69, Брамше), созданном на выделенные Евросоюзом 14 миллионов евро. С 7 января 2009 года в нем наконец открылась постоянная экспозиция.

В зеркале столетий

Как и поражение при Каррах, остановившее римскую экспансию на востоке по линии реки Евфрат, разгром войск Вара сыграл роковую роль в римской истории. Продвижение римской власти все дальше вглубь Центральной Европы было навсегда остановлено. Никогда больше римляне всерьез не пытались подчинить себе германские племена между Рейном и Эльбой. Замена трем погибшим легионам была набрана лишь спустя многие десятилетия. Не зря всякая книга о «самых знаменитых битвах истории», начиная еще с «Пятнадцати решающих битв мировой истории» Эдварда Шеперда Кризи (1852), включает в себя рассказ о Тевтобургском сражении.

Еще семь лет римские войска под командованием сначала Тиберия, а потом его племянника Германика совершали походы на правый берег Рейна, чтобы отомстить за поражение Вара. Наконец в 15 году н. э. останки воинов Вара были найдены людьми Германика и с возможными в походных условиях почестями погребены в пяти больших братских могилах, найденных в наши дни. Практически все тела принадлежат мужчинам в возрасте примерно от 20 до 40 лет, достаточно здоровым при жизни, судя по зубам и костям, и состояние скелетов позволяет подтвердить, что вначале они несколько лет лежали непогребенными. На некоторых черепах есть травмы от мечей и палиц, но, впрочем, на немногих. Как и писали древние авторы, германцы были вооружены в основном легкими копьями, которые метали из-за деревьев или использовали в ближнем бою. Мечей у них было немного, в основном их носили вожди и особо отмеченные за доблесть дружинники.

Арминий был разбит Германиком в нескольких сражениях (помните битву при Идиставизо, где был окружен германцами булгаковский центурион Марк Крысобой?), не сломивших, впрочем, его силы, а два из трех легионных орлов Вара были отбиты у германцев. Но как только это случилось и стало возможным говорить, что тевтобургский разгром отомщен, Тиберий, сменивший к тому времени Августа на римском престоле, отозвал Германика на римский берег Рейна, не дожидаясь даже, пока будет обнаружен третий легионный орел. В этом Тиберий следовал политическому завещанию, оставленному ему Августом: «не раздвигать границ империи». Последний из штандартов Вара был возвращен в Рим только дипломатами императора Клавдия несколько десятилетий спустя. С завоеваниями было покончено. Германик же, справив 26 мая 17 года н. э. триумф над непобежденной Германией, был отослан на восток, где спустя два года умер при загадочных обстоятельствах. И хотя сам Арминий в том же году погиб в сражении с Марободом, у которого он попытался отнять власть над свевами, результаты его победы так никогда и не были пересмотрены.

Римская защитная маска, найденная на месте битвы. Фото: AKG/EAST NEWS

Эхо славы: рождение германского духа

В Средние века об Арминии нечасто вспоминали: сказители-скальды славили других героев викингского цикла, а античные рукописи на тысячелетие потеряли известность за пределами монастырей. Но в XV веке, когда гуманисты заинтересовались античными документами, они в числе прочего нашли рукопись тацитовой «Германии». Книга, где автор критиковал своих сограждан за развращенность нравов и ставил им в пример добродетельных бесхитростных варваров, стала, по словам историка Арнальдо Момильяно, «одной из самых опасных в истории мира». Написанная некогда в назидание римским властям, она превратилась в настольное сочинение для тех, кто хотел управлять миром из Германии — вначале для императоров Священной Римской империи, претендующих на особую роль в Италии, потом для лютеран и, в конце концов, для нацистов. В 1936-м стены зала в Нюрнберге, где проходил съезд НСДАП, были испещрены цитатами из Тацита.

Проследим развитие мифа: в эпоху немецкой Реформации яростный ее сторонник и ненавистник Рима, франконский рыцарь Ульрих фон Гуттен пишет текст под названием «Арминий, или Диалог, в коем любимейший сын отечества возносит отечеству хвалу». В нем один из авторов «Писем темных людей» как бы продолжает философическую «пьесу» греческого сатирика Лукиана, в которой полководцы древности обсуждают на том свете, кто же из них был величайшим. И вот, в тот момент, когда они уже почти пришли к соглашению, у Гуттена появляется Арминий и заявляет о своих правах, которые подтверждает явившийся кстати Тацит.

Написанный по-латыни «Диалог», правда, был доступен только образованным людям, но благодаря им слава нового героя быстро проникла в простой народ. Сам Лютер предположил, что Арминий — это римское искажение старинного готского имени Герман (вероятно, от Heer Mann — «муж из воинства»). Вскоре образ древнего херуска проник даже в религиозную протестантскую скульптуру — в городской церкви Миндена на Везере, как раз рядом с тем местом, где располагался последний летний лагерь Вара, его изобразили в числе «праведных язычников» (Цезаря, Сократа, Александра Македонского и прочих). Арминий превратился из исторической фигуры в символ — героя, который смог противостоять непобедимым римлянам.

С тех пор стихи, песни и трактаты посыпались как из рога изобилия. В XVII веке Даниэль Каспар фон Лоденштейн, «немецкий Сенека», пишет о нем роман «Великодушный полководец Арминий» — опус, не оконченный автором из-за смерти, занимает 3076 страниц! С 1676 по 1910 год в театрах ставится 75 опер на ту же тему, причем самую знаменитую пишет Гендель.

Ближе к концу XVIII века Фридрих Готлиб Клопшток, знаменитый поэт-националист, посвящает Арминию драматическую трилогию, которая имеет огромный успех. Именно Клопшток, кстати, «присвоил» полководцу персональный символ — дуб. Мощным образом Арминия, в свою очередь, вдохновились романтики начала XIX века. После наполеоновского нашествия на немецкие земли, которое с легкостью отождествлялось с римским, имя Арминия-Германа появилось на знаменах народного сопротивления. Когда в 1807-м, после разгрома пруссаков под Йеной, Иоганн Фихте, отец германского национализма выступил в оккупированном Берлине с «Обращениями к нации» — главным их героем стал именно Арминий. Лекции философа имели такой успех, что мифологический прием скоро переняли даже другие народы: французы стали гордиться своим Верцингеторигом, талантливым врагом Цезаря, а англичане — легендарной королевой Боудиккой, тоже восставшей против Рима. Последние, между прочим, пытались присвоить даже самого Арминия, объявив его своим предком, но из этого ничего не вышло, хотя по крови херуск Арминий был явно ближе англосаксам, чем немцам — потомкам восточногерманских народов.

Кроме того, романтики поспешили связать нового героя со старыми, о которых рассказывалось в эпосах — от «Старшей Эдды» до «Песни о нибелунгах». Зигфрида стали ассоциировать, соответственно, с Германом. Кстати, с точки зрения гуманитарной науки теория эта хотя и очень натянута (например, один ученый доказывал, что Туснельда, жена херуска, — это ошибочное написание имени Кримхильды, Зигфридовой супруги), но не бессмысленна. Скажем, имена многих родственников Арминия заключали в себе корень Sieg («победа»), значит, его германское имя вполне могло быть таким же, как у главного героя «Песни о нибелунгах». Как бы там ни было, в тождество воителей верил, к примеру, Рихард Вагнер, сочиняя «Кольцо нибелунга», верили и все его слушатели…

При жизни Вагнера, в 1838 году, скульптор Эрнст фон Бандель начал на собственные средства возводить грандиозный памятник Арминию на вершине холма возле Детмольда, в дубовом лесу, который как раз тогда и окрестили Тевтобургским. Как мы знаем сейчас, сражение произошло в 75 километрах к северу от этого места. Монумент, от основания до крылатого шлема, возвышается примерно на 50 метров. Вождь простирает на запад, к Рейну, огромный меч, на котором написано: «Немецкое единство — моя сила. Моя сила — мощь Германии». Громоздкое сооружение было закончено лишь к 1875 году, когда Германия уже объединилась во Второй рейх, и проект Банделя стал столь популярен, что сам кайзер Вильгельм I приехал на открытие монумента.

В XX веке Гитлер еще до прихода к власти провозгласил Арминия «первым архитектором нашей свободы». В это же время (1922 год) по экранам триумфально прокатывается фильм «Герман». Единственную его копию, пережившую войну, найдут в 1992 году в трофейном фильмофонде Москвы. Сразу же после основания Третьего рейха один из официальных его художников, Вернер Пайнер (после Второй мировой забытый на родине и выполнявший заказы эфиопского негуса Хайле Селассие I), изображает Арминия на гобелене для рейхсканцелярии, а когда в июле 1937-го в Мюнхене проходила грандиозная выставка «расово правильного» арийского искусства, открывал ее парад ряженых в «херусских костюмах».

Так дело и продолжалось до самого 1945-го, а после разгрома Германии, естественно, начался обратный процесс. К образу Арминия стали относиться с большой опаской. Хотя у монумента в Детмольде по-прежнему собираются люди и лежат цветы, а фразеология некоторых туристических буклетов все еще дышит национальным чувством. Характерно, что, например, единственный кинофильм, снятый про Тевтобург после войны, — «Битва Германа» Христиана Декерта и Хартмута Кизеля (1996) — это пародия. А сугубо научный всплеск интереса к битве, вызванный 2000-летним юбилеем и находками под Калькризе, постарались увести в сторону от какой-либо идеологии.

Колоссальное по своим размерам государство, созданное Александром Македонским и простиравшееся на пространстве от Средиземного моря до Индии, распалось сразу после его смерти. Помня об этом, римские завоеватели стремились не просто захватывать земли и приводить к повиновению варварские племена, но прежде всего приносить на завоёванные территории римскую культуру, законодательство и латинский язык. Однако история не знает прецедентов мгновенной ассимиляции покорённых народов, когда завоеватель в обмен на своё политическое и военное господство предлагал стать частью чужой цивилизации. Далеко не все походы римских полководцев заканчивались удачно, частенько сопровождаясь восстаниями местного населения или смутой в самом Риме.

Сегодня мы поговорим о военной кампании Нерона Клавдия Друза и Тиберия Клавдия, начатой при императоре Октавиане Августе - наследнике великого Юлия Цезаря. Мощь военной машины на протяжении многих веков была залогом существования римской цивилизации. Ранее мы сообщали о том, как непобедимые легионы спасли Рим от кимвров и карфагенян Ганнибала Барки, как расширялись границы латинской цивилизации от Галлии до Испании и Британских островов. Римские политические деятели и военные в идеале представляли себе единое государство в пределах всей Ойкумены (разумеется, со столицей в Вечном Городе), а потому легионеры никогда не оставались без дела. Впрочем, и во времена внутренних политических распрей легионы оставались единственным символом власти - Гай Юлий Цезарь подчинил себе Рим и Империю , заручившись поддержкой своих верных воинов, пускай эти события и привели к полномасштабной гражданской войне.

После длительного периода политической и социальной нестабильности I века до н.э. амбиции римлян снова требовали завоевательных войн. Аппетиты Империи на востоке были ограничены парфянскими землями, на юге - непроходимыми африканскими пустынями, а потому римские легионы направились на северо-восток, в сторону Дуная и диких германских земель, продолжая начатое ещё при Цезаре покорение варваров.

Германия

После завоевания Галлии Цезарем граница римских владений стала проходить по естественной преграде, отделявшей цивилизованный мир от германцев - реке Рейн. В 38–37 гг. до н.э. Марк Агриппа перешёл через Рейн и основал Оппидум Убиорум, «крепость убиев», в наши времена более известную как Кёльн - название произошло от дружественного Риму племени убиев, переселившегося на левый берег Рейна.

В 17 г. объединённое варварское войско из племён сугамбров, узипетов и тенктеров вторглось в Галлию. Были разграблены приграничные земли, разбито войско наместника Марка Лоппия и даже - невиданная наглость - похищен орёл V легиона! Германские племена впервые со времён кимврского нашествия начали представлять серьёзную опасность для античного мира.

В 16–13 гг. император Октавиан Август, отлично понимавший, что без усмирения германцев провинция Галлия будет постоянно находиться под угрозой вторжения, лично занимался подготовкой к предстоящей войне с варварами. Находясь в Галлии, он контролировал строительство укреплений и флота, приказал провести разведывательные рейды на германские территории, а также следил за военными действиями в Трансальпинской Галлии против местных племён 15–14 гг. - именно эта кампания стала для Друза и Тиберия, выбранных Октавианом в полководцы, первым серьёзным испытанием.

Нерон Клавдий Друз Германик (при рождении Деним Клавдий Друз) начал военную карьеру в 19 г. до н.э., сражаясь с грабившими римское пограничье варварами в дунайских провинциях, и показал себя как отважный военачальник, способный быстро и уверенно отвечать на внезапные атаки германских племён. Тиберий (при рождении Тиберий Клавдий Нерон) принадлежал к патрицианскому роду Клавдиев, его отец, поддерживая республиканцев, воевал против Октавиана Августа, но вернулся в Рим после объявления амнистии. В результате второго брака своей матери, вышедшей замуж за Октавиана, Тиберий стал приёмным сыном императора, а в последствии и единственным наследником Империи.

Покорение всех земель Ойкумены - цель благородная, но чересчур идеалистическая. Реалии требовали решения конкретных военно-политических задач, и такой задачей Октавиан считал установление новой границы Рима по среднему Дунаю и Эльбе и романизацию германцев.

Кампания Клавдия Друза

В 12 г. Клавдий Друз совершил первую римскую морскую экспедицию в северных регионах Европы. Разбив в Галлии германцев, его войско прошло вниз по Рейну и через специально прорытый канал оказалось в Северном море. Местные племена варваров - фризы - изъявили покорность Риму и были обложены данью. Считается, что Друз обогнул Германию по северному побережью через «датские проливы» и достиг Балтийского моря. Очевидно, эта кампания была скорее разведкой, чем серьёзным походом, поскольку римляне вернулись в свои владения при наступлении зимы.

Клавдий Друз

Кампания 11 г. была направлена против воинственных и непокорных сугамбров - германского племени, жившего на правом берегу Среднего Рейна. На этот раз римляне дошли до берегов Везера и вновь решили повернуть назад из-за наступивших холодов. Однако германцы решились на преследование противника, изводя врага стремительными атаками из засад, и наконец блокировали армию Друза в узкой ложбине. Тогда римский военачальник оправдал возложенные на него императором надежды: быстрая перегруппировка войска позволила Друзу отбросить варваров с минимальными потерями. В итоге римляне первый раз перезимовали за Рейном, построив два мощных укрепления у Оберадена и Липпе. За эту экспедицию Друз был удостоен триумфа.

К 10 г. племена херусков, свевов и сугамбров объединились с целью вторжения в Галлию. Чтобы не допустить разорения цветущей римской провинции, Друз нанёс превентивный удар, безжалостно истребляя одни племена и приводя к покорности другие. Римлянам удалось взять под контроль правый берег Рейна, несмотря на серьёзное сопротивление варваров. В это же время второму полководцу и сводному брату Друза - Тиберию - было поручено покинуть Галлию и подавить восстание в Далмации. Любая крупная война приводила к волнениям в провинциях.

Успешные завоевания германских земель раскрывали полководческий талант Друза. Октавиан возлагал на него политические надежды, видя в Друзе наследника, его поддерживали и любили легионеры, а ведь для многих правителей Рима приход к власти начинался именно с военных достижений. К сожалению, история рассудила иначе. В 9 г. римляне обрушились на германские племена, погнав их на восток. Легионы пересекли Везер и достигли Эльбы, где, по воле судьбы, Друз и закончил свой поход, упав с лошади и серьезно повредив ногу. Полководец скончался 14 сентября, не достигнув Рейна, предположительно от гангрены. Со следующего года операции против варваров в Германии продолжил Тиберий.

Кампания Тиберия

Пасынок Октавиана Августа поставил перед собой задачу закрепиться между Рейном и Эльбой, подчинив себе местные племена. Идти дальше на восток было слишком рискованно, велика была опасность оказаться отрезанными от Рима с незащищённым тылом. Тем временем римскими властями приграничных провинций были переселены на левый берег Рейна 40 000 германских варваров, а вожди мятежных сугамбров лишены свободы и сосланы под надзор в галльские города. В 8–7 гг. римляне укрепили аванпосты по линии Везера, размечая новую границу. За свои успехи в 7 г. Тиберий был удостоен триумфа и получил второе консульство. Для окончательного покорения германцев оставалось только закрепиться на Дунае.

Пожалуй, самое известное скульптурное изображение Августа

На протяжении последних лет до н.э. римскими походами по Германии командовал легат Гай Сентий Сатурнин, после него - Луций Домиций Агенобарб. Они проложили военную дорогу в трясинах Рейна и Эмса, расселили племя гермундуров на землях маркоманов. Эти несколько лет показали Риму, что любое затишье и приостановка экспансии может сыграть на руку врагу. В 1 г. н.э. германцы подняли серьёзное восстание, названное современниками «громадной войной». Римляне смогли удержать свои позиции в Германии, но к продолжению наступления были явно не готовы.

В 4 году Вечный Город был потрясён поистине историческим событием: Октавиан Август формально усыновил Тиберия, публично объявив его своим наследником. Затем Тиберий вернулся в Германию, чтобы закончить дело, начатое Друзом. До конца 4 года были приведены к покорности племена в междуречье Рейна и Везера. В 5 году римляне разгромили племя лангобардов - «длиннобородых» - варваров, славившихся своей свирепостью и необузданностью, «народ даже более дикий, чем сама германская дикость» - как о них говорили современники.

Статуя Тиберия в образе Юпитера Капитолийского

Следующим шагом римской кампании было завоевание маркоманов. В то время вождем племени был Маробод - выходец из знатного германского рода, воспитанный в Риме при императоре Августе. В 8 году до н.э., при переселении маркоманов на территорию современной Чехии, он объединил их с соседними народами и возглавил мощный племенной союз. Для защиты новых земель Маробод собрал армию числом в 70 000 пехоты и 4000 конницы по римскому образцу. Сам Маробод не стремился к открытой конфронтации с Римом, представляя себе, какова мощь имперских легионов. Однако он стал центром притяжения всех недовольных германцев, вытесненных со своих земель во время походов Друза и Тиберия.

Римляне планировали наступление на маркоманов с двух направлений. Сентий Сатурнин должен был ударить через земли хаттов и Герцинский лес - территория современного Майнца; Тиберий - из лагеря Карнунта на северо-запад. Таким образом, легионы должны были окружить варваров и навязать сражение. Для операции римляне могли собрать армию числом в девять легионов, что было недостаточно для быстрой победы. В подмогу Тиберию решено было отправить отряды союзников-федератов, далматских племен из Иллирии - ауксилиев, но на этот раз римская военная машина дала сбой: ауксилии не присоединились к легионам Тиберия, а подняли восстание, названное Иллирийским. Это было ожидаемо при том, что римские войска продвигались вглубь Европы слишком быстро, не заботясь о поддержке своих тылов.


Арминий атакует. Художник Янссен, около 1870 г.

Попытка римлян призвать вспомогательные войска в помощь Тиберию и стала толчком к началу восстания. Племена Паннонии и Иллирии вступили в сговор, чтобы дать отпор римлянам, они противопоставили легионам армию числом в 200 000 пехоты и почти 9000 всадников - впечатляющие цифры, если учесть, что войска Тиберия были малочисленны. При первом же столкновении восставшие разбили три римских легиона. К счастью для Рима и Октавиана Августа, среди иллирийцев не было полководца, равного Ганнибалу. Вместо того чтобы закрепить свой успех и пойти в наступление, повстанцы принялись разорять окрестные земли. Чтобы противостоять новой опасности, Тиберий заключил мир с Марободом, на которого изначально был направлен удар, и в 6 г. начал наступление на войска мятежников.

К 7 г. Октавиан Август объявил масштабную мобилизацию для пополнения легионов. Под принудительный призыв попали свободные римляне и вольноотпущенники, на содержание армии был введён специальный налог с продажи рабов. Столь радикальные меры позволили Риму собрать войско, пускай временно и не подготовленное к серьёзным боевым операциям. Возглавив и обучив новую армию из десяти легионов, Тиберий отправился на подавление восстания. Его основной целью было разделение восставшего региона на секторы и постепенное подавление очагов недовольства.

Окончательно восстание было подавлено к 9 г. н.э. Август и Тиберий вновь удостоились триумфа, Иллирия и Паннония были возвращены под власть Рима. Победа над далматскими повстанцами не относится к великим свершениям античной военной истории, но сама война оказала весьма серьёзное влияние на последующие шаги Империи. Иллирийское восстание на несколько лет связало руки римлянам, отсрочив их германскую кампанию, и показала опасность столь стремительной экспансии и оставления неукреплённых тылов.


Битва в Тевтобургском лесу. Художник О. А. Кох, 1909

Тем не менее, было решено продолжить завоевание Германии. В 7 г. легатом и наместником Галлии был назначен Публий Квинтилий Вар. Очевидно, задачей нового губернатора было скорейшее окончание давно задуманного плана императора. Одновременно с этим, в Германию вернулся сын вождя херусков - Арминий, получивший ранее римское образование и гражданство. Новый вождь решил добиваться независимости для своего племени, и, посчитав нового римского наместника слабым противником, поднял мятеж против римлян.

Арминий решил учесть опыт Иллийского восстания, стараясь не повторить прежние ошибки. Осенью 9 г. Квинтилию Вару сообщили о бунте якобы плохо вооружённых и не находящихся под защитой укреплений варваров, после чего наместник поспешил отправиться на его подавление. Разумеется, «мятеж» оказался ловушкой. Войска Вара были атакованы в узком горном проходе неподалёку от Тевтобургского леса, а засада была столь хорошо подготовлена, что не оставляла римлянам никаких шансов. Из 20-тысячной армии, угодившей в западню, спастись удалось единицам. Это поражение стало сильнейшим потрясением для Рима. За один бой были уничтожены результаты всех недавних завоеваний: римляне были уже не в состоянии собрать новые легионы, а германцы воспользовались успехом и укрепили свои позиции. Октавиану Августу пришлось распрощаться с мечтами о господстве над Германией. Более того, неизвестно, как бы сложилась судьба Рима, если бы Маробод поддержал восстание Арминия - Вечный Город остался практически незащищённым.


Памятник Арминию у Детмольда, в южной части Тевтобургского леса

Тем не менее, Октавиан объявил в Риме очередной военный призыв, что вызвало ещё большее народное негодование. Восемь новых легионов были сформированы из вольноотпущенников, что демонстрировало крайнюю истощённость мобилизационного ресурса и общее ослабление римской военной машины. На протяжении 11 и 12 годов н.э. Тиберий со своими войсками переходил Рейн больше для демонстрации силы и устрашения, чем с серьёзными намерениями установить «Римский мир» на пространствах от Галлии до Эльбы.

Бескрайний океан лесов и болот, населённых воинственными германцами, оказался не по зубам железным легионам. Империю раздирали внутренние противоречия, в провинциях то и дело поднимались бунты и восстания. При всех административных талантах Августа, управлять огромным государством было слишком тяжело, а удовлетворение тщеславия античных полководцев обходилось Империи слишком дорого

Рим почти достиг апогея своей славы, но в катастрофе «германской политики» Империи прозвучали первые нотки, свидетельствующие о неизбежном падении Рима. Именно германцы несколько столетий спустя поставят точку в истории величайшего государства Средиземноморья.

Рим шумел и бурлил вокруг Публия Квинтилия Вара, когда полдюжины крепких лектиариев несли его паланкин к дому Августа на Палатинском холме. Рабы, облаченные в одинаковые красные туники, шагали по неровной булыжной мостовой умело, плавно и размеренно, не давая Вару ощутить ни малейшего толчка.

Разумеется, Вар мог бы опустить занавески паланкина и тем самым отгородиться от многотысячной уличной толпы, но сегодня он не возражал, чтобы на него смотрели: с первого взгляда было заметно, что несут важную особу.

Путь ему преградила старая повозка, запряженная парой медлительных быков, доверху набитая мешками с зерном; ее несмазанные оси поскрипывали и стонали. Застряв позади такой повозки, человек мог умереть от старости, дожидаясь, пока она проедет.

Рабы Вара не собирались мириться с задержкой. Один из следовавших за носилками педисеквиев (римский аристократ, как избранный, не носил сам свои вещи, за него это делали сопровождающие) тут же выкрикнул с сильным греческим акцентом:

Эй, там, дорогу! Пропустите паланкин Публия Квинтилия Вара!

На узких, извилистых улочках, забитых пешеходами, вьючными ослами и повозками, освободить путь было нелегко. Седовласый человек, управлявший повозкой, даже не попытался это сделать, гаркнув в ответ:

Пропади он пропадом, кем бы он ни был!

Судя по акценту, возница был самнитом или осканцем.

Кем бы он ни был? Да как ты смеешь, деревенщина!

Педисеквий не знал более страшного оскорбления и вознегодовал так, словно возница задел его самого. И неудивительно: если господин был солнцем, то раб луной и светился отраженным светом.

Да будет тебе известно, что Публий Квинтилий Вар двадцать лет назад был консулом! Консулом, говорю тебе! А потом управлял провинцией - Сирией и только что вернулся в Рим. Он женат на внучатой племяннице Августа. Да помогут тебе боги, несчастный, если Вар спросит твое имя!

Возница стегнул быков и прошелся кнутом по двум пожилым женщинам, чтобы те убрались с дороги. Женщины завопили, но посторонились. Повозка откатилась на освободившееся место, дав дорогу носилкам и свите.

Молодец, Аристокл! - похвалил раба Вар.

Педисеквий задрал подбородок, выпятил грудь и двинулся дальше такой походкой, словно был гигантом десяти локтей ростом и восьми локтей в плечах, а не лысеющим, худосочным маленьким греком.

Квинтилий Вар спрятал улыбку. В управлении рабами, как, впрочем, и в управлении любыми другими людьми, имелись свои хитрости, позволяющие добиться максимального послушания и усердия. Разумная похвала, произнесенная в нужный момент, могла принести больше пользы, чем динарий.

По пути к Палатину Аристоклу еще не раз приходилось повышать голос. Что поделать, таков Рим: народу здесь слишком много, а места слишком мало.

Уличные музыканты бренчали на кифарах и играли на флейтах в надежде, что брошенных прохожими монет хватит на еду. Чуть ли не на каждом углу торчали писцы, предлагавшие услуги неграмотным, а торговцы наперебой расхваливали свой товар:

Фиги в меду!

Бусы! Прекрасные стеклянные бусы из Египта!

Хлеб, сыр и масло!

Краска для век, она сделает ваши глаза прекрасными!

Жареные певчие птички! Кто хочет жареных певчих птичек?

Амулеты, они принесут вам удачу!

Вино! Настоящее фалернское!

Вар захохотал. Лектиарии тоже. Педисеквий, старавшиеся сохранять важный вид, лишь покачали головами. Только круглый дурак поверил бы, что тощий уличный торговец с амфорой на плече и впрямь может предложить вино, достойное самого Августа. То, что находилось в этом сосуде, наверняка отдавало уксусом, если не мочой.

Когда носилки наконец добрались до Палатинского холма, уличный поток поредел. На протяжении многих лет Палатинский холм оставался процветающей частью города, и проживали здесь важные люди - истинные римляне. На Палатине не встречались одетые в штаны галлы, смуглые евреи и пылкие нумидийцы, зато остальной Рим кишмя кишел варварами, стекавшимися сюда со всей империи в надежде разбогатеть. До сих пор никто не нашел способа не впустить их сюда или выставить тех, что уже явились.

«А жаль, что не нашел», - подумал Вар.

Роль Палатина, как места для избранных, особенно возросла после того, как на склоне этого холма поселился Август, владыка Римского мира. Август управлял империей более трети века, и, хотя некоторые сенаторы тосковали по Республике, при которой они были самой крупной рыбой в пруду, большинство простых людей уже не помнили той поры. Если кому-то и вспоминалась Республика, то в основном как время почти непрерывных кровавых гражданских войн. Вряд ли кто-нибудь, кроме упомянутых выше сенаторов, променял бы мир и благоденствие эпохи Августа на хаос, царивший до нее.

И уж точно ни на что не променял бы нынешнюю эпоху Квинтилий Вар, неразрывно связанный с новым порядком. Он принадлежал к тем многочисленным личностям, которые вовремя приняли сторону человека, достигшего вершин власти, и возвысились вместе с ним. Вряд ли Вар добился бы большего при Республике. Возможно, и Рим не добился бы большего при Республике, однако Рим значил для Вара меньше, чем значил Вар для Рима.

Его отец, Секст Квинтилий Вар, думал иначе. Он покончил с собой при Филиппах вместе с Брутом и Кассием, потерпев поражение в битве с Антонием и Октавианом, тогда еще не называвшим себя Августом. В ту пору, почти пятьдесят лет назад, Публий был еще мальчиком, и ему очень повезло, что победители не подвергли гонениям семьи побежденных.

Подумав об этом, Вар серьезно кивнул. Да, ему во многом везло.

Резиденцию Августа охраняли воины. Августа можно было упрекнуть в чем угодно, только не в глупости. Он прекрасно знал, что в Риме до сих пор есть люди, которых возмущает его правление, поэтому о безопасности императора заботились три когорты преторианцев, расквартированных в городе, - тысяча пятьсот воинов. Еще шесть когорт были размещены в ближайших городах. По вооруженному караулу перед входом можно было безошибочно отличить дом Августа от всех остальных домов на Палатине.

Некоторые из преторианцев явно были италиками, но другие, рослые и светловолосые, не иначе как галлами или германцами. Такой подбор воинов был разумным: Рим ничего не значил для варваров, зато Август, их наниматель и командующий, значил очень много.

Когда паланкин Вара поравнялся со стражей, самый рослый и самый белокурый из воинов вопросил с гортанным акцентом:

Кто вы такие? Что вам здесь нужно?

За Вара ответил Аристокл:

Мой господин Публий Квинтилий Вар - бывший консул. Сегодня у него назначена встреча с Августом.

Грек благоразумно не стал слишком кичиться важностью своего господина перед германцем, ведь командир стражи при резиденции императора - не какой-то там возница, а человек, охраняющий самую важную особу в Риме. Но с другой стороны, тот, кого пригласили повидаться с Августом, уже благодаря одному этому - значительное лицо… Следовательно, сопровождающий его раб - тоже не пустое место.

Подожди здесь. Мы проверим, - ответил страж и заговорил с остальными воинами на звучном родном языке.

Один из караульных нырнул в дом.

Все будет в порядке, мальчики, - сказал Вар лектиариям. - Можете меня высадить.

Рабы бережно поставили носилки, Вар ступил на землю и потянулся. В отличие от своих рабов он был одет не в одну лишь тунику и расправил складки просторного одеяния так, чтобы говорившая о его ранге пурпурная кайма не осталась незамеченной.

Вернувшийся воин что-то сказал начальнику стражи на языке варваров, и исполненный достоинства командир слегка склонил голову перед Варом.

Народы Travian оставили след в нашей цивилизации.

“Quintili Vare, legiones redde“ – “Квинтилий Вар, верни мне мои легионы!“ – так писатель Светоний передает слова императора Августа. Однако этот крик отчаяния не достиг ушей Вара, погибшего вместе с 20 000 легионеров в болотах и лесах северной Германии. Три легиона, что составляло примерно 1/8 всей армии римлян того времени, были уничтожены войском, состоящим из различных германских племен в трехдневной битве в 9 году нашей эры.

Губернатор

В то время Германия считалась дружелюбно настроенной по отношению к Риму. После завоевания Галлии римляне продвинули свои границы на восток в сторону Рейна и возвели укрепленные лагеря к востоку от реки. В 5 году военачальник и будущий император Тиберий продвинулся еще дальше к реке Эльба. Германцы были вовлечены в оживленную торговлю с римлянами, продавали им еду и одежду, и, тем самым, впервые прикоснулись к римской культуре. Высший класс в особенности был впечатлен римским стилем жизни. Некоторые германские князья посылали своих детей в Рим, где те получали образование, и даже служили в римских легионах.

В 7 году Квинтилий Вар стал губернатором императора Августа в Германии. Сенатор, принадлежавший к римскому аристократическому роду, до этого был легатом Сирии, где достиг большого успеха в подавлении мятежей. Полагают, что его задачей в Германии являлось усмирение северных территорий между Рейном и Эльбой и установление там власти римлян. Задачи также включали в себя введение римского права и сбор налогов.

Согласно преданиям, Вар был не слишком высокого мнения о германцах. Историк того времени Гай Веллей Патеркул передает высказывание Вара о германцах, что “кроме голоса, а также рук и ног, в них нет ничего от людей”. Его роль судьи также привела к прямому конфликту с германцами, поскольку их традиции права базировались на родстве и уважении, в то время как римские законы во главу угла ставили право собственности. Историки также подозревают, что Вар излишне ретиво подошел к сборам налогов, что позволяло ему поправить и свое материальное положение.

Офицер

Недовольство римской политикой среди германцев было настолько сильно, что начались волнения, и мятежники начали планировать атаку на римскую армию. В 9 году для усиления римского влияния в регионе Вар разместил летние лагеря с 17м, 18м и 19м легионами на территории племени херусков возле реки Везер. Возвращаясь назад в зимние лагеря, расположенные на Рейне, Вар выбрал неразведанный римлянами маршрут по труднопроходимой местности – возможно, по настоянию своего офицера, германца Арминия, который хорошо знал места и командовал римскими обозами.

Сын князя херусков жил в Риме много лет, служил в легионе и в итоге стал гражданином Рима. Это значило, что он знал римские способы ведения войны и все их слабости. В качестве офицера и советника при командующем Варе он также имел возможность получать незамедлительную информацию о планах римлян и мог оказывать влияние на эти планы для своей пользы.

Долгий путь через лесистую местность, перемежаемую болотистыми низинами, стал тяжелым испытанием. Римляне страдали от затяжного сильного дождя, из-за которого вынуждены были рубить деревья и сооружать плотины, чтобы расчистить дорогу. Когда войска поддержки дезертировали, и Арминий тоже исчез, начались атаки.

Поражение Вара

Это была битва в одну сторону: пехота в тяжелых доспехах сражалась против легковооруженных, проворных атакующих, которые наносили удар и моментально растворялись в туманной дымке сразу же после атаки. Хорошо организованная, великолепно обученная римская армия, обладающая железной дисциплиной, противостояла стихийному сборищу германских бойцов, которые оставили свои фермы и деревни на время этой кампании.

Римские легионеры маршировали длинной колонной, и вся их замечательная строевая подготовка оказалась бесполезной в условиях влажной гористой местности. Германцы, с их легким вооружением, напротив, могли выбирать время и место для своих внезапных появлений и отступлений при необходимости. Таким образом, они избегали атаковать на открытых пространствах, когда римляне ставили лагерь, и просто ждали, когда легионеры снова двинутся в путь.

В течение трех дней германцы неустанно атаковали и наносили сокрушительный урон легионам, до тех пор, пока, наконец, римский губернатор и оставшиеся офицеры не совершили самоубийство. Для Вара это был последний и единственный выход из ужасающей ситуации, при котором он мог по меньшей мере сохранить остатки чести в Риме после этого унизительного поражения. Оставшаяся без командования армия была сокрушена, и германцы не проявили жалости к своим врагам. Солдат, найденных живыми, приносили в жертву богам. Пленных не брали.

Где они сражались?

До сих пор не очень ясно, где происходила битва. Отчетливые следы были найдены в Калкризе возле германского города Оснабрюк. Там были обнаружены и исследованы могилы, найдены части оружия и римские монеты. Самые поздние монеты были отчеканены в 9 году. Совершенно определенно, что римляне сражались здесь, и что битва происходила в 9 году или позднее. Однако кости, которые были найдены там, принадлежали всего 17 разным людям – слишком мало для величайшей битвы легионов. Так что до сих пор есть сомнения, что там произошло: бой, закончившийся крушением трех легионов Вара или просто стычка во время более поздних экспедиций в эту местность.

Последствия

Римляне назвали эту битву “Clades Varii”, или “Поражение Вара”. Своей знаменитой фразой “Вар, верни мне мои легионы” император Август оплакивал существенное ослабление своего влияния. Впоследствии германцы атаковали укрепленные лагеря на востоке и юге, и отбросили римлян назад на другую сторону Рейна. Таким образом они восстановили статус кво, то положение дел, которое существовало до римского продвижения на северо-восток.

Однако римляне не прекращали попытки экспансии и переходили Рейн снова и снова. Всего четыре года спустя после поражения Вара римлянин Германик провел несколько экспедиций против германцев. Среди германских племен тогда отсутствовало единство, поэтому между римлянами и некоторыми из племен были установлены добрососедские отношения. Торговые связи были восстановлены, и в то же время набеги и атаки на римские лагеря, расположенные в деревнях, поддерживающих римлян в пограничных регионах, стали частью рутины. Только 100 лет спустя римляне возвели постоянное укрепление – пограничный вал в северной Германии для отражения атак варваров и отказались от планов дальнейшей экспансии на север.

Подводя итог, “Битва в Тевтобургском лесу” или “Битва Германцев”, как ее называют в Германии, по общему признанию стала решающим поражением Рима, но не может считаться поворотной точкой в истории, в чем пытались нас убедить некоторые германские политики и историки 19 века.