Дни турбиных краткий пересказ. «Дни Турбиных. Дни турбиных

Т у р б и н А л е к с е й В а с и л ь е в и ч – полковник-артиллерист, 30 лет.

Т у р б и н Н и к о л а й – его брат, 18 лет.

Т а л ь б е р г Е л е н а В а с и л ь е в н а – их сестра, 24 года.

Т а л ь б е р г В л а д и м и р Р о б е р т о в и ч – полковник генштаба, ее муж, 38 лет.

М ы ш л а е в с к и й В и к т о р В и к т о р о в и ч – штабс-капитан, артиллерист, 38 лет.

Ш е р в и н с к и й Л е о н и д Ю р ь е в и ч – поручик, личный адъютант гетмана.

С т у д з и н с к и й А л е к с а н д р Б р о н и с л а в о в и ч – капитан, 29 лет.

Л а р и о с и к – житомирский кузен, 21 год.

Г е т м а н в с е я У к р а и н ы.

Б о л б о т у н – командир 1-й конной петлюровской дивизии.

Г а л а н ь б а – сотник-петлюровец, бывший уланский ротмистр.

У р а г а н.

К и р п а т ы й.

Ф о н Ш р а т т – германский генерал.

Ф о н Д у с т – германский майор.

В р а ч г е р м а н с к о й а р м и и.

Д е з е р т и р-с е ч е в и к.

Ч е л о в е к с к о р з и н о й.

К а м е р-л а к е й.

М а к с и м – гимназический педель, 60 лет.

Г а й д а м а к – телефонист.

П е р в ы й о ф и ц е р.

В т о р о й о ф и ц е р.

Т р е т и й о ф и ц е р.

П е р в ы й ю н к е р.

В т о р о й ю н к е р.

Т р е т и й ю н к е р.

Ю н к е р а и г а й д а м а к и.

Первое, второе и третье действия происходят зимой 1918 года, четвертое действие – в начале 1919 года.

Место действия – город Киев.

Действие первое

Картина первая

Квартира Турбиных. Вечер. В камине огонь. При открытии занавеса часы бьют девять раз и нежно играют менуэт Боккерини.

Алексей склонился над бумагами.

Н и к о л к а (играет на гитаре и поет).

Хуже слухи каждый час:

Петлюра идет на нас!

Пулеметы мы зарядили,

По Петлюре мы палили,

Пулеметчики-чики-чики...

Голубчики-чики...

Выручали вы нас, молодцы.

А л е к с е й. Черт тебя знает, что ты поешь! Кухаркины песни. Пой что-нибудь порядочное.

Н и к о л к а. Зачем кухаркины? Это я сам сочинил, Алеша. (Поет.)

Хошь ты пой, хошь не пой,

Дыбом станут волоса...

А л е к с е й. Это как раз к твоему голосу и относится. Н и к о л к а. Алеша, это ты напрасно, ей-Богу! У меня есть голос, правда, не такой, как у Шервинского, но все-таки довольно приличный. Драматический, вернее всего – баритон. Леночка, а Леночка! Как, по-твоему, есть у меня голос?

Е л е н а (из своей комнаты). У кого? У тебя? Нету никакого.

Н и к о л к а. Это она расстроилась, потому так и отвечает. А между прочим, Алеша, мне учитель пения говорил: «Вы бы, – говорит, – Николай Васильевич, в опере, в сущности, могли петь, если бы не революция».

А л е к с е й. Дурак твой учитель пения.

Н и к о л к а. Я так и знал. Полное расстройство нервов в турбинском доме. Учитель пения – дурак. У меня голоса нет, а вчера еще был, и вообще пессимизм. А я по своей натуре более склонен к оптимизму. (Трогает струны.) Хотя ты знаешь, Алеша, я сам начинаю беспокоиться. Девять часов уже, а он сказал, что утром приедет. Уж не случилось ли чего-нибудь с ним?

А л е к с е й. Ты потише говори. Понял?

Н и к о л к а. Вот комиссия, создатель, быть замужней сестры братом.

Е л е н а (из своей комнаты). Который час в столовой?

Н и к о л к а. Э... девять. Наши часы впереди, Леночка.

Е л е н а (из своей комнаты). Не сочиняй, пожалуйста.

Н и к о л к а. Ишь, волнуется. (Напевает.) Туманно... Ах, как все туманно!..

А л е к с е й. Не надрывай ты мне душу, пожалуйста. Пой веселую.

Н и к о л к а (поет).

Здравствуйте, дачницы!

Здравствуйте, дачники!

Съемки у нас уж давно начались...

Гей, песнь моя!.. Любимая!..

Буль-буль-буль, бутылочка

Казенного вина!!.

Бескозырки тонные,

Сапоги фасонные,

То юнкера-гвардейцы идут...

Электричество внезапно гаснет. За окнами с песней проходит воинская часть.

А л е к с е й. Черт знает что такое! Каждую минуту тухнет. Леночка, дай, пожалуйста, свечи.

Е л е н а (из своей комнаты). Да!.. Да!..

А л е к с е й. Какая-то часть прошла.

Елена, выходя со свечой, прислушивается. Далекий пушечный удар.

Н и к о л к а. Как близко. Впечатление такое, будто бы под Святошином стреляют. Интересно, что там происходит? Алеша, может быть, ты пошлешь меня узнать, в чем дело в штабе? Я бы съездил.

А л е к с е й. Конечно, тебя еще не хватает. Сиди, пожалуйста, смирно.

Н и к о л к а. Слушаю, господин полковник... Я, собственно, потому, знаешь, бездействие... обидно несколько... Там люди дерутся... Хотя бы дивизион наш был скорее готов.

А л е к с е й. Когда мне понадобятся твои советы в подготовке дивизиона, я тебе сам скажу. Понял?

Н и к о л к а. Понял. Виноват, господин полковник.

Электричество вспыхивает.

Е л е н а. Алеша, где же мой муж?

А л е к с е й. Приедет, Леночка.

Е л е н а. Но как же так? Сказал, что приедет утром, а сейчас девять часов, и его нет до сих пор. Уже не случилось ли с ним чего?

А л е к с е й. Леночка, ну, конечно, этого не может быть. Ты же знаешь, что линию на запад охраняют немцы.

Е л е н а. Но почему же его до сих пор нет?

А л е к с е й. Ну, очевидно, стоят на каждой станции.

Н и к о л к а. Революционная езда, Леночка. Час едешь, два стоишь.

Ну вот и он, я же говорил! (Бежит открывать дверь.) Кто там?

Н и к о л к а (впускает Мышлаевского в переднюю). Да это ты, Витенька?

М ы ш л а е в с к и й. Ну я, конечно, чтоб меня раздавило! Никол, бери винтовку, пожалуйста. Вот, дьяволова мать!

Е л е н а. Виктор, откуда ты?

М ы ш л а е в с к и й. Из-под Красного Трактира. Осторожно вешай, Никол. В кармане бутылка водки. Не разбей. Позволь, Лена, ночевать, не дойду домой, совершенно замерз.

Е л е н а. Ах, Боже мой, конечно! Иди скорей к огню.

Идут к камину.

М ы ш л а е в с к и й. Ох... ох... ох...

А л е к с е й. Что же они, валенки вам не могли дать, что ли?

М ы ш л а е в с к и й. Валенки! Это такие мерзавцы! (Бросается к огню.)

Е л е н а. Вот что: там ванна сейчас топится, вы его раздевайте поскорее, а я ему белье приготовлю. (Уходит.)

М ы ш л а е в с к и й. Голубчик, сними, сними, сними...

Н и к о л к а. Сейчас, сейчас. (Снимает с Мышлаевского сапоги.)

М ы ш л а е в с к и й. Легче, братик, ох, легче! Водки бы мне выпить, водочки.

А л е к с е й. Сейчас дам.

Н и к о л к а. Алеша, пальцы на ногах поморожены.

М ы ш л а е в с к и й. Пропали пальцы к чертовой матери, пропали, это ясно.

А л е к с е й. Ну что ты! Отойдут. Николка, растирай ему ноги водкой.

М ы ш л а е в с к и й. Так я и позволил ноги водкой тереть. (Пьет.) Три рукой. Больно!.. Больно!.. Легче.

Первое, второе и третье действия происходят зимой 1918 года, четвертое действие - в начале 1919 года. Место действия - город Киев.

Действующие лица

Турбин Алексей Васильевич - полковник-артиллерист, 30 лет.
Турбин Николай - его брат, 18 лет.
Тальберг Елена Васильевна - их сестра, 24 года.
Тальберг Владимир Робертович - генштаба полковник, её муж, 38 лет.
Мышлаевский Виктор Викторович - штабс-капитан, артиллерист, 38 лет.
Шервинский Леонид Юрьевич - поручик, личный адъютант гетмана.
Студзинский Александр Брониславович - капитан, 29 лет.
Лариосик - житомирский кузен, 21 год.

А также: Гетман всея Украины, Фон Шратт - германский генерал, Фон Дуст - германский майор, Болботун - командир 1-й конной петлюровской дивизии, Галаньба - сотник-петлюровец, бывший уланский ротмистр, Максим - гимназический педель, 60 лет, офицеры, юнкера.

Действие первое

Картина первая

Вечер. Квартира Турбиных. В камине огонь, часы бьют девять раз. Алексей Турбин склонился над бумагами, Николка играет на гитаре и поет: «Хуже слухи каждый час. Петлюра идет на нас!» Алексей просит Николку не петь «кухаркины песни». Николка отвечает:

Полное расстройство нервов в Турбинском доме и вообще пессимизм. Алеша, я начинаю беспокоиться. Тальберг сказал, что утром придет, уже девять, а его все нет…

Электричество внезапно гаснет, за окнами с песней проходит воинская часть и раздается далекий пушечный удар. Электричество вспыхивает вновь. Елена начинает серьезно беспокоиться за мужа, Алексей и Николка успокаивают ее: «Ты же знаешь, что линию на запад охраняют немцы. А едет долго, потому что стоят на каждой станции. Революционная езда: час едешь, два стоишь».

Раздается звонок и входит Мышлаевский, совершенно замерзший, почти обмороженный, в кармане шинели его бутылка водки. Мышлаевский рассказывает, что приехал из-под Красного Трактира, все крестьяне которого перешли на сторону Петлюры. Сам Мышлаевский почти чудом попал в город - перевод организовали штабные офицеры, которым Мышлаевский устроил жуткий скандал. Алексей с радостью принимает Мышлаевского в свою часть, размещенную в Александровской гимназии.

Мышлаевский греется у камина и пьёт водку, Николка растирает ему обмороженные ноги, Елена готовит горячую ванну. Когда Мышлаевский уходит в ванную, раздается непрерывный звонок (запала кнопка звонка). Входит Лариосик с чемоданом и узлом. Лариосик радостно здоровается с присутствующими, не замечая совершенно, что никто его не узнает (несмотря на мамину телеграмму в 63 слова!). Только после того как Лариосик представляется («Ларион Ларионович Суржанский»), недоразумение разрешается. Выясняется, что Лариосик - кузен из Житомира, приехавший поступать в Киевский университет.

Лариосик - маменькин сынок, нелепый, неприспособленный юноша, «ужасный неудачник», живущий в собственном мире и времени. Он ехал из Житомира 11 дней, по дороге у него украли узел с бельем, оставили одни только книги и рукописи (впрочем, уцелела рубашка, в которую Лариосик завернул собрание сочинений Чехова). Елена решает поселить кузена в библиотеке.

Когда Лариосик уходит, раздается звонок - пришел Тальберг, долгожданный муж Елены. Елена радостно рассказывает о приезде Мышлаевского, Лариосика. Тальберг недоволен. Он рассказывает о скверном положении дел: город окружен петлюровцами, немцы оставляют гетмана на произвол судьбы, и никто пока об этом не знает, даже сам гетман. Тальберг, персона слишком заметная и известная (все-таки помощник военного министра), собирается бежать в Германию. Один, так как женщин немцы не берут. Поезд уходит через полтора часа, Тальберг вроде бы советуется с женой, но на самом деле ставит её перед фактом своей «командировки» (полковники генштаба не бегают). Тальберг красиво рассуждает, что едет всего месяца на два, гетман обязательно вернется, и тогда вернется и он, а Елена тем временем побережет их комнаты. Тальберг сурово наказывает Елене не принимать назойливого ухажера Шервинского и не бросать тень на фамилию Тальберг.

Елена уходит собирать чемодан мужу, а в комнату входит Алексей. Тальберг коротко сообщает ему о своем отъезде. Алексей в холодном гневе, он не принимает рукопожатие Тальберга. Тальберг объявляет, что Алексею придется ответить за свои слова, когда… когда Тальберг вернется. Входит Николка, он тоже осуждает трусливого и мелочного Тальберга («с извозчиком торгуется»), называет его «крысой». Тальберг уезжает…

Картина вторая

Некоторое время спустя. Стол накрыт для ужина, Елена сидит за роялем и берет один и тот же аккорд. Вдруг входит Шервинский с огромным букетом и преподносит его Елене. Шервинский деликатно ухаживает за ней, говорит комплименты.

Елена рассказала Шервинскому об отъезде Тальберга, Шервинский рад известию, так как теперь имеет возможность ухаживать в открытую. Шервинский хвастается тем, как однажды пел в Жмеринке (у него прекрасный оперный голос): «… «ля» девять… семь тактов держал».

Входят Алексей Турбин, Студзинский и Мышлаевский, Лариосик и Николка; Шервинского и Лариосика представляют друг другу. Елена приглашает всех к столу - это последний ужин перед выступлением дивизиона Алексея Турбина. Гости дружно едят, пьют за здоровье Елены, рассыпают перед ней комплименты. Шервинский рассказывает, что с гетманом все обстоит благополучно, и не стоит верить слухам, что немцы оставляют его на произвол судьбы.

Все пьют за здоровье Алексея Турбина. Захмелевший Лариосик вдруг говорит: «…кремовые шторы… за ними отдыхаешь душой… забываешь о всех ужасах гражданской войны. А ведь наши израненные души так жаждут покоя…», вызывая этим заявлением дружеское подтрунивание. Николка садится за рояль и поет патриотическую солдатскую песню, и тут Шервинский объявляет тост в честь гетмана. Тост не был поддержан, Студзинский объявляет, что «тост этот пить не станет и другим офицерам не советует». Назревает неприятная ситуация, на фоне которой вдруг некстати выступает Лариосик с тостом «в честь Елены Васильевны и ее супруга, отбывшего в Берлин». Офицеры вступают в ожесточенную дискуссию по поводу гетмана и его действий, Алексей очень резко осуждает политику гетмана:

Если бы ваш гетман, вместо того чтобы ломать эту чертову комедию с украинизацией, начал бы формирование офицерских корпусов, ведь Петлюры бы духу не пахло в Малороссии. Но этого мало: мы бы большевиков в Москве прихлопнули, как мух.
- Немцы бы не позволили формировать армию, - возражает Шервинский, - они её боятся.
- Нет, - отвечает Алексей, - им нужно было объяснить, что мы им не опасны. А теперь поздно, теперь наше офицерство превратилось в завсегдатаев кафе. Кафейная армия! Так он и пойдет воевать. У него, мерзавца, валюта в кармане, которой он спекулирует… Дали дивизион: ступай, Петлюра идет!… А я глянул вчера на юнкеров - на сто юнкеров - сто двадцать студентов, и держат они винтовку, как лопату. И вот вчера на плацу… Снег идет, туман… Померещился мне, знаете ли, гроб… В России, господа, две силы: большевики и мы. Да, мы не удержим Петлюру. Но ведь он ненадолго придет. А вот за ним придут большевики. И когда мы встретимся с ними, дело пойдет веселее. Или мы их закопаем, или, вернее, они нас.

Лариосик тем временем садится за рояль и поет, все сумбурно подхватывают. Пьяный Мышлаевский выхватывает маузер и собирается идти стрелять комиссаров, его утихомиривают. Шервинский продолжает защищать гетмана:

Гетман так и сделает, как вы предлагаете. Вот когда нам удастся отбиться от Петлюры и союзники помогут нам разбить большевиков, вот тогда гетман положит Украину к стопам Его императорского Величества государя императора Николая Александровича…
- Импертор убит… - замечает Николка.
- Нет, - возражает Шервинский, - это выдумано большевиками.

И он рассказывает легендарную историю о Николае II, якобы находящемся сейчас при дворе немецкого императора Вильгельма. Ему возражают другие офицеры. Мышлаевский плачет:

Разве это народ? Ведь это бандиты. Профессиональный союз цареубийц! Он вспоминает императора Петра III, Павла I и Александра I, убитых своими подданными. Затем Мышлаевскому становится плохо, Студзинский, Николка и Алексей его уносят в ванную.

Шервинский и Елена остаются одни. Елене неспокойно, она рассказывает Шервинскому сон: «Будто мы все ехали на корабле в Америку и сидим в трюме. И вот шторм… Вода поднимается к самым ногам… Влезаем на какие-то нары. И вдруг крысы. Такие омерзительные, такие огромные…»

Шервинский вдруг заявляет Елене, что муж её не вернется, и признается в любви. Елена не верит Шервинскому, упрекает его в нахальстве, «похождениях» с меццо-сопрано с накрашенными губами; затем признается, что мужа не любит и не уважает, а Шервинский ей очень нравится. Шервинский умоляет Елену развестись с Тальбергом и выйти за него. Они целуются.

Действие второе

Картина первая

Ночь. Рабочий кабинет гетмана во дворце. В комнате стоит громадный письменный стол, на нем телефонные аппараты. Дверь отворяется, и лакей Федор впускает Шервинского. Шервинский удивлен, что в кабинете никого нет, ни дежурных, ни адъютантов. Федор рассказывает ему, что второй личный адъютант гетмана, князь Новожильцев, «изволили неприятное известие получить» по телефону и при этом «в лице очень изменились», а затем «вовсе из дворца выбыли», «в штатском уехали». Шервинский в недоумении, взбешен. Он бросается к телефону и вызывает Новожильцева, но по телефону голосом самого Новожильцева отвечают, что его нет. Начальника штаба Святошинского полка, его помощников также нет. Шервинский пишет записку и просит Федора передать её вестовому, который должен получить по этой записке некий сверток.

Входит гетман. Он в богатейшей черкеске, малиновых шароварах и сапогах без каблуков кавказского типа. Блестящие генеральские погоны. Коротко подстриженные седеющие усы, гладко обритая голова, лет сорока пяти.

Гетман назначил без четверти двенадцать совещание, на которое должно прибыть высшее командование русской и германской армий. Шервинский докладывает, что никто не прибыл. Он на ломаном украинском языке пытается рассказать гетману о недостойном поведении Новожильцева, гетман срывается на Шервинского. Шервинский, переходя уже на русский язык, докладывает, что звонили из штаба и сообщили, что командующий добровольческой армии заболел и отбыл со всем штабом в германском поезде в Германию. Гетман поражен:

Вы в здравом уме? Вы соображаете, о чем вы доложили? Они бежали? Катастрофа, что ли?
- Так точно, катастрофа, - отвечает Шервинский. - В десять часов вечера петлюровские части прорвали фронт и конница Болботуна пошла в прорыв…

Раздается стук в дверь, входят представители германского командования: седой, длиннолицый генерал фон Шратт и багроволицый майор фон Дуст. Гетман радостно встречает их, рассказывает о предательстве штаба русского командования и прорыве фронта конницей Петлюры. Он просит германское командование немедленно дать войска для отражения банд и «восстановления порядка на Украине, столь дружественной Германии».

Генералы отказывают в помощи, заявляя, что вся Украина на стороне Петлюры, и потому германское командование выводит свои дивизии обратно в Германию, и предлагают немедленную «эвакуацию» гетмана в том же направлении. Гетман начинает нервничать и хорохориться («Я заявляю протест… У меня есть еще возможность собрать армию и защищать Киев своими средствами… Ответственность ляжет на германское командование…»). Немцы в ответ намекают, что если гетман вдруг попадет в плен, то его немедленно повесят. Гетман сломлен.

Дуст стреляет из револьвера в потолок, Шратт скрывается в соседней комнате. Прибежавшим на шум Дуст объясняет, что с гетманом все в порядке, это генерал фон Шратт зацепил брюками револьвер и «ошибочно попал к себе на голова». В комнату входит врач германской армии с медицинской сумкой. Шратт спешно переодевает гетмана в германскую униформу, «как будто вы есть я, а я есть раненый; мы вас тайно вывезем из города».

Раздается звонок по полевому телефону, Шервинский докладывает гетману, что два полка сердюков перешли на сторону Петлюры, на обнаженном участке появилась неприятельская конница. Гетман просит передать, чтобы задержали конницу хотя бы на полчаса («Я же должен уехать!»). Шервинский обращается к Шратту с просьбой взять и его с невестой в Германию. Шратт отказывает, он сообщает, что в эвакуационном поезде нет мест, и там уже есть адъютант - князь Новожильцев. Тем временем растерянный гетман переодет германским генералом. Врач наглухо забинтовывает ему голову и укладывает на носилки. Гетмана выносят, а Шратт незамеченным выходит через черную дверь.

Шервинский замечает золотой портсигар, который забыл гетман. Немного поколебавшись, Шервинский прячет портсигар в карман («Историческая ценность»). Затем он звонит Турбину и рассказывает о предательстве гетмана, переодевается в штатское, которое доставил по его просьбе вестовой, и исчезает.

Картина вторая

Вечер. Пустое, мрачное помещение. Надпись: «Штаб 1-й кинной дивизии». Штандарт голубой с желтым, керосиновый фонарь у входа. За окнами изредка раздается стук лошадиных копыт, тихо наигрывает гармоника.

В штаб вволакивают дезертира-сечевика с окровавленным лицом. Галаньба, холодный, черный, жестоко допрашивает дезертира, который на самом деле оказывается петлюровцем с обмороженными ногами, пробиравшемся в лазарет. Галаньба приказывает отвести сечевика в лазарет, а после того, как лекарь перевяжет ему ноги, привести обратно в штаб и дать пятнадцать шомполов «щоб вин знав, як без документов бегать с своего полку».

В штаб приводят человека с корзиной. Это сапожник, он работает дома, а готовый товар относит в город, в хозяйский магазин. Петлюровцы радуются - есть чем поживиться, они расхватывают сапоги, невзирая на робкие возражения сапожника («Мне без этих сапог погибать… Тут на две тысячирублей…»). Болботун заявляет, что сапожнику выдадут расписку, а Галаньба дает сапожнику в ухо. Сапожник убегает.

В это время объявляют наступление. За окном топот, свист, все выбегают, гармоника гремит, пролетая…

Действие третье

Картина первая

Рассвет. Вестибюль Александровской гимназии. Ружья в козлах, ящики, пулеметы. Гигантская лестница, портрет Александра I наверху. Дивизион марширует по коридорам гимназии, Николка поет романсы на нелепый мотив солдатской песни, юнкера оглушительно подхватывают.

К Мышлаевскому и Студзинскому подходит офицер и говорит, что из его взвода ночью убежали пять юнкеров. Мышлаевский отвечает, что Турбин уехал выяснять обстановку, а затем приказывает юнкерам идти в классы «парты ломать, печи топить!» Из каморки появляется Максим и говорит в ужасе, чт-

о нельзя топить партами («Что же делается! Татары, чистые татары»), а надо топить дровами; но дров нет, и офицеры отмахиваются от него.

Совсем близко раздаются разрывы снарядов. Входит Алексей Турбин. Он срочно приказывает вернуть заставу на Демиевке, а затем обращается к офицерам и дивизиону:

Приказываю господам офицерам и дивизиону внимательно слушать то, что я им объявлю. Слушать, запоминать. Запомнив, исполнять. За ночь в нашем положении произошли резкие и внезапные изменения… Поэтому объявляю, что наш дивизион я распускаю. Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны, все знаки отличия и бежать по домам. Молчать! Не рассуждать! Исполнять приказание! Живо!

Мертвая тишина взрывается криками: «Арестовать его!», «Что это значит?», «Юнкера, взять его!», «Юнкера, назад!». Возникает неразбериха, офицеры размахивают револьверами, юнкера не понимают, что происходит, и отказываются подчиняться приказу. Мышлаевский и Студзинский вступаются за Турбина, который опять берет слово:

Я думал, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? (В ответ - молчание.) Сегодня ночью гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером в Германию. Одновременно бежала по тому же направлению другая каналья - командующий армией князь Белоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходу вместе с ним. (Гул.) Я сейчас был в штабе и проверил сведения. Итак, господа! Вот мы, нас двести человек. А двухсоттысячная армия Петлюры на окраинах города! Одним словом, в бой я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую, тем более, что за этот балаган совершенно бессмысленно заплатите своей кровью все вы! (Гул и рев.) И если вы думаете идти на Дон, то там вы встретите тех же генералов и ту же штабную ораву. Они вас заставят драться с собственным народом. А когда он вам расколет головы, они убегут за границу… Я знаю, что в Ростове то же самое, что в Киеве. Там дивизионы без снарядов, юнкера без сапог, а офицеры сидят в кофейнях… Мне поручили вас толкнуть в драку. Я заявляю, что я вас не поведу и не пущу! Я вам говорю: белому движению на Украине конец. Ему конец всюду! Народ не с нами. Он против нас. И вот я, кадровый офицер Алексей Турбин, вынесший войну с германцами, я на свою совесть и ответственность принимаю все, предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. (Рев голосов. Внезапный разрыв.) Срывайте погоны, бросайте винтовки и немедленно по домам!

В зале поднимается страшная суматоха, юнкера и офицеры разбегаются. Николка ударяет винтовкой в ящик с выключателями и убегает. Свет гаснет. Алексей у печки рвет и сжигает бумаги. Входит Максим, Турбин отсылает его домой. Максим жалостливо отвечает:

Ваше высокоблагородие, куда ж это я пойду? Мне уходить нельзя от казенного имущества. Парты поломали, такого убытку наделали… Кто отвечать будет? Максим за все отвечай. Всякие - за царя и против царя были, солдаты оголтелые, но чтоб парты ломать… - крестится и уходит.

В окна гимназии пробивается зарево, Мышлаевский появляется наверху и кричит, что зажег цейхгауз, сейчас еще две бомбы вкатит в сено - и ходу. Но когда узнаёт, что Турбин остается в гимназии дожидаться заставу, решает остаться с ним. Турбин против, он приказывает Мышлаевскому сейчас же идти к Елене и караулить ее. Мышлаевский исчезает.

Николка появляется наверху лестницы и заявляет, что не уйдет без Алексея. Алексей выхватывает револьвер, чтобы хоть как-то заставить Николку бежать. В это время появляются юнкера, бывшие в заставе. Они сообщают, что конница Петлюры идет следом. Алексей приказывает им бежать, а сам остается, чтобы прикрывать отход юнкеров.

Раздается близкий разрыв, стекла лопаются, Алексей падает. Из последних сил он приказывает Николке бросать геройство и бежать. В это мгновение в зал врываются гайдамаки и стреляют в Николку. Николка отползает вверх по лестнице («Висельники, не дамся!»), бросается с перил и исчезает.

Гармоника шумит и гудит, раздается звук трубы, знамена плывут вверх по лестнице. Оглушительный марш.

Картина вторая

Рассвет. Квартира Турбиных. Электричества нет, на ломберном столике горит свеча. В комнате Лариосик и Елена, которая очень беспокоится за братьев, Мышлаевского, Студзинского и Шервинского. Лариосик вызывается пройти на поиски, но Елена отговаривает его. Она сама собирается выйти навстречу братьям («Я женщина, меня не тронут»). Лариосик заговаривает было о Тальберге, но Елена строго обрывает его: «Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?»

Раздается стук в дверь - пришел Шервинский. Он принес дурные вести: гетман, князь Белоруков бежали, Петлюра взял город. Шервинский пытается успокоить Елену, объясняя, что предупредил Алексея, и тот скоро придет.

Опять стук в дверь - входят Мышлаевский и Студзинский. Елена бросается к ним с вопросом: «А где Алеша и Николай?» Ее успокаивают.

Мышлаевский начинает насмехаться над Шервинским, упрекая в любви к гетману. Шервинский в ярости («Что означает этот балаганный тон?»). Студзинский пытается прекратить ссору. Мышлаевский смягчается, спрашивает:

Что ж, он, значит, при тебе ходу дал?
- При мне, - отвечает Шервинский. - Обнял и поблагодарил за верную службу. И прослезился… И портсигар золотой подарил, с монограммой.

Мышлаевский не верит, намекает на «богатую фантазию» Шервинского, тот молча показывает украденный портсигар. Все поражены.

Раздается стук в окно. Студзинский и Мышлаевский подходят к окну и, осторожно отодвинув штору, выглядывают и выбегают. Через несколько минут в комнату вносят Николку, у него разбита голова, кровь в сапоге. Лариосик хочет известить Елену, но Мышлаевский зажимает ему рот: «Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь…».

Шервинский прибегает с йодом и бинтами, Студзинский бинтует голову Николки. Вдруг Николка приходит в себя, его тотчас спрашивают: «Где Алешка?», но Николка в ответ только бессвязно бормочет.

В комнату стремительно входит Елена, и ее сразу же начинают успокаивать: «Упал он и головой ударился. Страшного ничего нет». Елена в тревоге допрашивает Николку: «Где Алексей?», - Мышлаевский делает знак Николке - «молчи». Елена в истерике, она догадывается, что с Алексеем произошло страшное, и упрекает оставшихся в живых:

А вы?! Старшие офицеры! Все домой пришли, а командира убили?…
- Лена, - отвечает Мышлаевский, - пожалей нас, что ты говоришь?! Мы все исполняли его приказание. Все!

Но истерика распространяется, вот уже Студзинский хватается за револьвер:

Нет, она совершенно права! Я кругом виноват. Нельзя было его оставить! Я старший офицер, и я свою ошибку поправлю!

Шервинский и Мышлаевский пытаются образумить Студзинского, отнять у него револьвер. Елена пытается смягчить свой упрек: «Я от горя сказала. У меня помутилось в голове… Я обезумела…» И тут Николка открывает глаза и подтверждает страшную догадку Елены: «Убили командира». Елена падает в обморок.

Действие первое

Прошло два месяца. Наступил крещенский сочельник 1919 года. Елена и Лариосик наряжают елку. Лариосик рассыпает комплименты перед Еленой, читает ей стихи и признается, что влюблен в нее. Елена называет Лариосика «страшным поэтом» и «трогательным человеком», просит почитать стихи, по-дружески целует его в лоб. А затем признается, что давно влюблена в одного человека, более того, у нее с ним роман; и Лариосик очень хорошо знает этого человека… Отчаявшийся Лариосик отправляется за водкой, чтобы «напиться до бесчувствия», и в дверях сталкивается с входящим Шервинским. Тот в мерзкой шляпе, изодранном пальто и синих очках. Шервинский рассказывает новости:

Поздравляю вас, Петлюре крышка! Сегодня ночью красные будут. А пальтишко я у дворника напрокат взял. Это беспартийное пальтишко, - он снимает пальто, шляпу, калоши, очки, и остается в великолепном фрачном костюме. - Вот, поздравьте, только что с дебюта. Пел и принят… Лена, вот все кончилось. Николка выздоравливает… Теперь начинается новая жизнь. Больше томиться нам невозможно. Он не приедет. Его отрезали, Лена!

Леонид, я стану вашей женой, если вы изменитесь. И прежде всего перестанете лгать! Хотя нет, вы не лгун, а Бог тебя знает, какой-то пустой, как орех… Важно, чтобы ты перестал хвастать и лгать. Единственный раз сказал правду, когда говорил про портсигар, и то никто не поверил, доказательство пришлось предъявлять. Фу!… Срам…

Про портсигар я именно все наврал. Гетман мне его не дарил, не обнимал и не прослезился. Просто он его на столе забыл, а я его спрятал. Это историческая ценность.

Елена отнимает портсигар у Шервинского и прячет его, затем опять поворачивается к Шервинскому:

Что ж мы будем делать с Тальбергом?
- Развод. Ты адрес его знаешь? Телеграмму ему и письмо о том, что все кончено!
- Ну хорошо! Скучно мне и одиноко. Тоскливо. Хорошо! Я согласна!

Шервинский срывает со стены потрет Тальберга и швыряет его в камин. Они уходят в комнату Елены. Слышен рояль, Шервинский поет.

Николка входит, бледный и слабый, в черной шапочке и студенческой тужурке, на костылях. Он замечает сорванную раму («Вышибли. Понимаю. Я давно догадывался…») и ложится на диван. Приходит Лариосик, он только что самостоятельно добыл бутылку водки, более того, невредимой донес её до квартиры, чем чрезвычайно горд:

Иду сейчас по улице - обозы, обозы, и на них эти, с хвостами. Видно, здорово поколотили их большевики. Но, тем не менее, я водочки достал! Единственный раз в жизни мне повезло! Пусть знает Мышлаевский, на что я способен. Два раза упал, затылком ударился, но бутылку держал в руках.

Николка указывает на пустую раму от портрета:

Потрясающая новость! Елена расходится с мужем. Она за Шервинского выйдет. Ошарашенный Лариосик роняет бутылку, которая разбивается вдребезги. Раздается звонок, Лариосик впускает Мышлаевского и Студзинского (оба в штатском). Те наперебой докладывают новости:

Красные разбили Петлюру! Войска Петлюры город оставляют!
- Красные уже в Слободке. Через полчаса будут здесь.
- Тихо, вежливо идут. И без всякого боя!
- А главное, - добавляет Лариосик, - все радуются, даже буржуи недорезанные. До того всем Петлюра надоел!
- Лучше всего - размышляет Студзинский, - нам пристроиться к обозу и уйти вслед за Петлюрой в Галицию! А там на Дон, к Деникину, и биться с большевиками.
- Опять, значит, к генералам под команду? - вступает в спор Мышлаевский. - Жаль, что лежит Алешка в земле, а то бы он много интересного мог рассказать про генералов.

Николка плачет, вспомнив о брате.

Довольно! - продолжает Мышлаевский. - Я воюю за отечество с девятьсот четырнадцатого года… А где это отечество, когда бросили меня на позор?! И я опять иди к этим светлостям?! Ну нет. Шиш! Да, ежели угодно, я за большевиков, но только против коммунистов… А если это одно и то же, ну, тогда и за коммунистов… А если большевики мобилизуют, то пойду, и буду служить. Да! Потому что у Петлюры двести тысяч, но они пятки салом подмазали и дуют при одном слове «большевики». Потому что за большевиками мужички тучей… А я что могу противопоставить? Рейтузы с кантом? А они этого канта видеть не могут… Спереди красногвардейцы, сзади спекулянты и всякая рвань с гетманом, а я посредине? Нет, мне надоело изображать навоз в проруби. Пусть мобилизуют! По крайней мере, буду знать, что я буду служить в русской армии. Народ не с нами. Народ против нас. Алешка был прав!

Да какая же, к черту, русская армия, когда они Россию прикончили?! Да они нас все равно расстреляют! Я с ними буду биться!
- Пожалуйста! Валяй! Кричи большевикам: не пущу! Николку головой с лестницы уже сбросили! А тебе её и вовсе оторвут. И правильно. Теперь пошли дела не наши!
- Была у нас Россия - великая держава!…
- И будет!… Прежней не будет, новая будет. А когда вас расхлопают на Дону - а что вас расхлопают, я предсказываю, - и когда Деникин даст деру за границу - а я это тоже предсказываю, - тогда куда? Тоже за границу? Нужны вы там! Куда ни приедете, в харю наплюют от Сингапура до Парижа. Я буду здесь, в России. И будь с ней что будет!…

В пылу спора вбегает Шервинский и объявляет, что Елена разводится с Тальбергом и выходит замуж за Шервинского. Все их поздравляют. Вдруг дверь в переднюю открывается, входит Тальберг в штатском пальто, с чемоданом.

Елена просит всех оставить их с Тальбергом наедине. Все уходят, причем Лариосик почему-то на цыпочках. Елена коротко сообщает Тальбергу, что Алексей убит, а Николка - калека. Тальберг заявляет, что гетманщина «оказалась глупой опереткой», немцы их обманули, но в Берлине ему удалось достать командировку на Дон, к генералу Краснову, и вот сейчас он приехал за своей женой. Елена сухо отвечает Тальбергу, что разводится с ним и выходит замуж за Шервинского. Тальберг пытается устроить сцену, но выходит Мышлаевский и со словами: «Ну? Вон!» - бьет Тальберга по лицу. Тальберг растерян, он идет в переднюю и уходит…

В комнату с елкой входят все, Лариосик тушит свет и зажигает на елке электрические лампочки, затем приносит гитару и передает её Николке. Николка поет, и все, кроме Студзинского, подхватывают припев:

Так за Совет Народных Комиссаров…
Мы грянем громкое «Ура! Ура! Ура!»

Все просят Лариосика сказать речь. Лариосик смущен, отнекивается, но все же говорит:

Мы встретились в самое трудное и страшное время, и все мы пережили очень много… и я в том числе. Мой утлый корабль долго трепало по волнам гражданской войны… Пока его не прибило в эту гавань с кремовыми шторами, к людям, которые мне так понравились… Впрочем, и у них я застал драму… Время повернулось. Вот сгинул Петлюра… Мы все снова вместе… И даже больше того: вот Елена Васильевна, она тоже пережила очень и очень много и заслуживает счастья, потому что она замечательная женщина.

Раздались далекие пушечные удары. Но это не бой, это салют. На улице играют «Интернационал» - идут красные. Все подходят к окну.

Господа, - говорит Николка, - сегодняшний вечер - великий пролог к новой исторической пьесе.
- Кому - пролог, - отвечает ему Студзинский, - а кому - эпилог.

Булгаков М.А.

М.Булгаков

Дни Турбиных

Действующие лица

Турбин Алексей Васильевич, полковник-артиллерист, 30 лет.

Турбин Николка, его брат, 18 лет.

Тальберг Елена Васильевна, их сестра, 24 лет.

Тальберг Владимир Робертович, полковник генштаба, ее муж, 35 лет.

Мышлаевский Виктор Викторович, штабс-капитан, артиллерист, 38 лет.

Шервинский Леонид Юрьевич, поручик, личный адъютант гетмана.

Студзинский Александр Брониславович, капитан, 29 лет.

Лариосик, житомирский кузен, 21 год.

Гетман всея Украины.

Болботун, командир 1-й конной петлюровской дивизии.

Фон Шратт, германский генерал.

Фон Дуст, германский майор.

Врач германской армии.

Дезертир.

Человек с корзинкой.

Камер-лакей.

Офицеры, юнкера и гайдамаки.

I, II u III акты происходят зимой 1918 года в городе Киеве. IV акт – в начале 1919 года.

Акт первый. Квартира Турбинных. Вечер.

Елена волнуется, почему так долго нет мужа. Николка и Алексей – ее братья - успокаива-ют ее. Приходит весь замерзший Мышлаевский. Ему помогают раздеться, ведут к камину, дают выпить водки, Лена готовит ему ванну. Тот рассказывает, что в метель и мороз без валенок они стояли против Петлюры. Потом он устроил скандал в штабе и его откомандировали к артиллеристам. Алексей берет его к себе. Мышлаевский уходит в ванну. Раздается длинный звонок, это приехал Лариосик – житомирский кузен. Телеграмма, которую послала его мама, не дошла, и все немного удивлены его появлением. Лена отправляет его в ванную, а Николка дает ему белье, вместо украденного в поезде. Приходит Тальберг – муж Елены, и говорит, что он через полтора часа вместе с немцами уезжает в Германию. Лена растеряна, но отпускает его. Тальберг прощаясь, говорит Алексею, что положение гетмана «весьма серьезное», а он вынужден уехать в командировку в Берлин. Алексей понимает, что он просто сбегает и не подает ему руки. После ухода Тальберга Лена грустит, но приходит Шервинский с громадным букетом цветов для Лены. Он рад, что уехал Тальберг, т.к. он ухаживает за Леной. Приходят из ванны Мышлаевский и Лариосик, все садятся за стол. Пьют здоровье Елены, просто пьют, Лариосик с непривычки напивается. Он говорит тост про кремовые шторы – символ уюта и мирной жизни. Говорят про политику и неумелое командование гетмана. Алексей говорит, что ему жаль юнкеров, и, скорее всего, большевики всех их закопают. Шервинский врет, что император жив и скрывается за границей, хотя все знают, что его уже расстреляли. Мышлаевский так напился, что схватился за маузер – стрелять комиссаров, его уносят в ванну. Шервинский остается с Леной наедине и признается ей в любви. Лена долго сопротивляется, что она замужняя порядочная женщина, а потом, махнув рукой: «Ах, пропади все пропадом!», целуется с Шервинским.

Акт второй. Рабочий кабинет гетмана во дворце.

Шервинский приходит на дежурство и видит, что никого кроме лакея нет. Прибыл гетман и удивился, что нет представителей ни русской армии, ни немецкого командования. Шервинский докладывает ему, что петлюровские части прорвали фронт. Потом немцы пришли и сказали, что им известно положение дел, но сражаться они не будут, т.к. петлюровцев гораздо больше. Но они предлагают гетману сейчас же бежать в Германию. Тот после небольшого раздумья соглашается. Его переодевают в немецкую форму и заматывают голову. Под видом раненого его выносят. Он велит Шервинскому сжечь все бумаги. Тот просился уехать с немцами, но ему ответили, что мест нет, тем более, русских они довезут только до границы. Тогда он решается остаться здесь. Когда все ушли, он позвонил Турбинным, переоделся в штатское, взял забытый гетманом золотой портсигар и уходит. На прощание просит лакея, в случае чего говорить, что он его не знает, и вообще Шервинский – оперный артист. Лакей понял, что все сбежали…

В штабе Болботуна поймали дезертира с отмороженными ногами. Потом ловят людей, что пытались по льду перейти реку. У человека с корзиной отбирают сапоги, что он нес на продажу. Потом поймали еврея и стали жечь ему лицо и руки огнем, чтобы он сознался в том, что он шпион. Еврей от боли соглашается со всем, но потом вырывается и пытается бежать. Его убивают выстрелом в спину.

Акт третий. Вестибюль Александровской гимназии.

Юнкера ломают парты, чтобы топить печи, сторож в ужасе от такого вандализма. Мыш-лаевский ими командует. Приходит Алексей, рвет список юнкеров, приказывает вернуть заставу, а всем остальным снять погоны и бежать домой. Некоторые офицеры считают это изменой, пытаются его арестовать. Студзинский предлагает всем отправляться на Дон к Деникину, но Алексей говорит, что там они встретят таких же генералов, которые заста-вят их «драться с собственным народом». Он говорит, что «белому движению на Украине конец». Все ближе пушечные удары, юнкера начинают бросать винтовки и разбегаться, Алексей рвет бумаги, командует Мышлаевскому идти домой к Елене. Николка остается с братом, караулить его от смерти и от позора. Бежит застава юнкеров, следом за ними - конница Петлюры. Алексей командует юнкерам срывать погоны и подвальным ходом бежать на Подол. Взрыв, Алексей падает. Николка бросается к нему, но Алексей умирает. Гайдамаки стреляют в Николку, но он убегает...

Рассвет в квартире Турбинных. Елена пытается выйти на улицу, узнать, что делается, но Лариосик ее не пускает. Приходит Шервинский и рассказывает, что Петлюра взял город, все командование бежало, а Алексей с Николкой скоро придут. Вскоре пришли Мышлаевский и Студзинский. Мышлаевский накидывается на Шервинского, как на штабного, Студзинский с трудом мирит их. Шервинский рассказывает подробности бегства гетмана, немного привирает, показывает золотой портсигар. В окно кто-то бросает снег, все осторожно выглядывают, а потом бегут на улицу и вносят раненого Николку. Лена вбегает, сразу догадывается, что Алексея убили, обвиняет в его смерти офицеров. Те оправдываются, что выполняли приказ командира. Студзинский обиделся, рвется на улицу, его еле сдерживают и успокаивают Лену. Николка приходит в себя и говорит: «Убили командира». Елена падает в обморок.

Акт четвертый. Через два месяца. Крещенский сочельник 1919 г.

Лариосик с Еленой украшают елку. Лариосик признается ей в любви, но она говорит, что у нее роман. Лариосик догадывается, кто это, и уходит за водкой, чтобы напиться с горя. В дверях сталкивается с Шервинским. Тот сообщает, что «сегодня ночью красные бу-дут», и пока никого нет, делает Елене предложение выйти за него замуж. Она говорит, что согласна, только если он перестанет все время врать. Тот обещает и Елена соглашает-ся. Он тут же рвет портрет Тальберга из рамки, и они уходят в соседнюю комнату, где Шервинский поет. Входит бледный Николка на костылях, видит рваный портрет, обо всем догадывается и ложится на диван. Возвращается Лариосик с водкой. Николка сообщает ему новость про Лену, тот в ужасе выронил и разбил бутылку. Приходят Мышлаевский и Студзинский, оба в штатском. Мышлаевский ругает Лариосика за разбитую водку. Студинский предлагает уйти вслед за Петлюрой. Николке интересно, как выглядят большевики. Мышлаевский не хочет больше воевать под руководством «генералов-предателей». И он согласен на большевистскую мобилизацию. Коронная фраза Мышлаевского: «…я за большевиков, только против коммунистов». А потом он же: «Пусть мобилизуют! По крайней мере, я знаю, что буду служить в русской ар-мии».

Студзинский же готов воевать до конца, в крайнем случае – бежать за границу. Вбегает Шервинский и объявляет, что Елена разводится с мужем и выходит за него замуж. Все их поздравляют, Шервинский предлагает выпить шампанское, и тут входит Тальберг. Он ничего не понимает. Елена просит всех выйти и объясняет мужу, что Алексей убит, Николка – калека, а она разводится с ним и выходит замуж за Шервинского. Тальберг возмущен, но Лена зовет Мышлаевского, а сама выходит. Мышлаевский, угрожая пистолетом, выгоняет Тальберга, а Лене объясняет, что все в порядке, муж согласен на развод. Все радостно зажигают огни на елке, Николка играет на гитаре и поет, Лариосик говорит речь. Далекие пушечные удары, но никто не пугается: «Большевики идут!..» Николка: «Господа, знаете, сегодняшний вечер – великий пролог к новой исторической пьесе». Студзинский: «Для кого – пролог, а для меня – эпилог».

Михаил Булгаков

Дни Турбиных

Пьеса в четырех действиях

Действующие лица

Т у р б и н А л е к с е й В а с и л ь е в и ч – полковник-артиллерист, 30 лет.

Т у р б и н Н и к о л а й – его брат, 18 лет.

Т а л ь б е р г Е л е н а В а с и л ь е в н а – их сестра, 24 года.

Т а л ь б е р г В л а д и м и р Р о б е р т о в и ч – полковник генштаба, ее муж, 38 лет.

М ы ш л а е в с к и й В и к т о р В и к т о р о в и ч – штабс-капитан, артиллерист, 38 лет.

Ш е р в и н с к и й Л е о н и д Ю р ь е в и ч – поручик, личный адъютант гетмана.

С т у д з и н с к и й А л е к с а н д р Б р о н и с л а в о в и ч – капитан, 29 лет.

Л а р и о с и к – житомирский кузен, 21 год.

Г е т м а н в с е я У к р а и н ы.

Б о л б о т у н – командир 1-й конной петлюровской дивизии.

Г а л а н ь б а – сотник-петлюровец, бывший уланский ротмистр.

У р а г а н.

К и р п а т ы й.

Ф о н Ш р а т т – германский генерал.

Ф о н Д у с т – германский майор.

В р а ч г е р м а н с к о й а р м и и.

Д е з е р т и р-с е ч е в и к.

Ч е л о в е к с к о р з и н о й.

К а м е р-л а к е й.

М а к с и м – гимназический педель, 60 лет.

Г а й д а м а к – телефонист.

П е р в ы й о ф и ц е р.

В т о р о й о ф и ц е р.

Т р е т и й о ф и ц е р.

П е р в ы й ю н к е р.

В т о р о й ю н к е р.

Т р е т и й ю н к е р.

Ю н к е р а и г а й д а м а к и.

Первое, второе и третье действия происходят зимой 1918 года, четвертое действие – в начале 1919 года.

Место действия – город Киев.

Действие первое

Картина первая

Алексей склонился над бумагами.

Н и к о л к а (играет на гитаре и поет).

Хуже слухи каждый час:
Петлюра идет на нас!
Пулеметы мы зарядили,
По Петлюре мы палили,
Пулеметчики-чики-чики...
Голубчики-чики...
Выручали вы нас, молодцы.

А л е к с е й. Черт тебя знает, что ты поешь! Кухаркины песни. Пой что-нибудь порядочное.

Н и к о л к а. Зачем кухаркины? Это я сам сочинил, Алеша. (Поет.)

Хошь ты пой, хошь не пой,
В тебе голос не такой!
Есть такие голоса...
Дыбом станут волоса...

Е л е н а (из своей комнаты). У кого? У тебя? Нету никакого.

А л е к с е й. Дурак твой учитель пения.

А л е к с е й. Ты потише говори. Понял?

Н и к о л к а. Вот комиссия, создатель, быть замужней сестры братом.

Е л е н а (из своей комнаты). Который час в столовой?

Н и к о л к а. Э... девять. Наши часы впереди, Леночка.

Е л е н а (из своей комнаты). Не сочиняй, пожалуйста.

Н и к о л к а. Ишь, волнуется. (Напевает.) Туманно... Ах, как все туманно!..

А л е к с е й. Не надрывай ты мне душу, пожалуйста. Пой веселую.

Н и к о л к а (поет).

Здравствуйте, дачницы!
Здравствуйте, дачники!
Съемки у нас уж давно начались...
Гей, песнь моя!.. Любимая!..
Буль-буль-буль, бутылочка
Казенного вина!!.
Бескозырки тонные,
Сапоги фасонные,
То юнкера-гвардейцы идут...

Электричество внезапно гаснет. За окнами с песней проходит воинская часть.

А л е к с е й. Черт знает что такое! Каждую минуту тухнет. Леночка, дай, пожалуйста, свечи.

Е л е н а (из своей комнаты). Да!.. Да!..

А л е к с е й. Какая-то часть прошла.

Елена, выходя со свечой, прислушивается. Далекий пушечный удар.

А л е к с е й. Конечно, тебя еще не хватает. Сиди, пожалуйста, смирно.

А л е к с е й. Когда мне понадобятся твои советы в подготовке дивизиона, я тебе сам скажу. Понял?

Н и к о л к а. Понял. Виноват, господин полковник.

Электричество вспыхивает.

Е л е н а. Алеша, где же мой муж?

А л е к с е й. Приедет, Леночка.

А л е к с е й. Леночка, ну, конечно, этого не может быть. Ты же знаешь, что линию на запад охраняют немцы.

Е л е н а. Но почему же его до сих пор нет?

А л е к с е й. Ну, очевидно, стоят на каждой станции.

Н и к о л к а. Революционная езда, Леночка. Час едешь, два стоишь.

Ну вот и он, я же говорил! (Бежит открывать дверь.) Кто там?

Н и к о л к а (впускает Мышлаевского в переднюю). Да это ты, Витенька?

М ы ш л а е в с к и й. Ну я, конечно, чтоб меня раздавило! Никол, бери винтовку, пожалуйста. Вот, дьяволова мать!

Е л е н а. Виктор, откуда ты?

Е л е н а. Ах, Боже мой, конечно! Иди скорей к огню.

Идут к камину.

М ы ш л а е в с к и й. Ох... ох... ох...

А л е к с е й. Что же они, валенки вам не могли дать, что ли?

М ы ш л а е в с к и й. Валенки! Это такие мерзавцы! (Бросается к огню.)

Е л е н а. Вот что: там ванна сейчас топится, вы его раздевайте поскорее, а я ему белье приготовлю. (Уходит.)

М ы ш л а е в с к и й. Голубчик, сними, сними, сними...

Н и к о л к а. Сейчас, сейчас. (Снимает с Мышлаевского сапоги.)

М ы ш л а е в с к и й. Легче, братик, ох, легче! Водки бы мне выпить, водочки.

Три первых действия пьесы происходят зимой 1918 года, а четвертое – в начале 1919 года. События пьесы разворачиваются в городе Киеве.

Главные действующие лица:

Алексей Васильевич Турбин, полковник-артиллерист, 30 лет;

Николай Турбин, его брат, 18 лет;

Елена Васильевна Тальберг, их сестра, 24 года;

Владимир Робертович Тальберг, полковник генштаба, муж Елены, 38 лет;

Виктор Викторович Мышлаевский, артиллерист, штабс-капитан, 38 лет;

Леонид Юрьевич Шервинский, поручик, личный адъютант гетмана;

Александр Брониславович Студзинский, капитан, 29 лет;

Лариосик - житомирский кузен Турбиных, 21 год.

Действие первое

Картина первая

Квартира Турбиных. Девять часов вечера. Алексей Васильевич работает с бумагами. Николай играет на гитаре и поет. Елена ждет мужа и беспокоится за него, ведь в городе обстановка революционная, наступают войска Петлюры. Братья ее успокаивают, говорят, что немцы надежно охраняют западное направление.

Раздается звонок и входит Мышлаевский.

Он совершенно замерз, рассказывает, что чудом попал в город из Красного Трактира, где крестьяне перешли на петлюровскую сторону. Алексей рад принять его в свою часть, которая размещается в Александровской гимназии.

Пока Мышлаевский грелся у камина, Елена приготовила ему ванну, он уходит. В квартире раздается очередной звонок. Появляется кузен Турбиных из Житомира Ларион с чемоданом и большим узлом. Несмотря на предварительную телеграмму, Турбины не сразу узнали его. Но затем все прояснилось. Оказывается, Лариосик приехал в Киев поступать в университет.

Ларион – маменькин сынок, совершенно неприспособленный к самостоятельной жизни.

Он редкостный неудачник, который витает в своем отдельном мире. По дороге из Житомира его обокрали. Елена решает кузена поселить в библиотеке.

В это время возвращается Тальберг, муж Елены. Она очень рада его видеть, рассказывает про Мышлаевского и Лариосика. Тальберг в плохом настроении: город окружили петлюровцы, немцы оставляют Киев и гетмана на волю судьбы, хотя пока никто об этом не знает.

Тальберг тоже планирует бежать в Германию. Он как бы советуется об этом с женой, а на самом деле ставит ее перед фактом своей «командировки». Елену он не может взять с собой, но обещает вернуться через пару месяцев. Пока он строго запрещает ей принимать у себя назойливого поручика Шервинского, личного адъютанта гетмана, дабы не позорить фамилию.

Елена отправляется собирать мужу чемодан. В комнату входят Алексей и Николай, Тальберг рассказывает им о своем отъезде. Алексей в гневе и отказывается даже пожать ему руку напоследок. Николай тоже осуждает трусость Тальберга и называет его «крысой». Полковник генштаба говорит, что они за свои слова ответят, когда он вернется и уезжает.

Картина вторая

Накрыт стол для ужина. Елена грустит, сидя за роялем. Входит Шервинский и преподносит ей огромный букет цветов. Он говорит красивые слова и делает ей комплименты. А когда она рассказывает об отъезде мужа, Шервинский радуется возможности ухаживать в открытую и хвастается своими вокальными данными.

Входят Алексей, Николка, Лариосик и друзья семьи Студзинский с Мышлаевским. Все садятся ужинать. На следующий день назначено выступление дивизиона полковника Алексея Турбина. Гости едят и дружно пьют за здоровье хозяйки. Шервинский продолжает говорить комплименты Елене и рассказывает, что с гетманом все обстоит замечательно, не стоит доверять плохим слухам.

После того как Шервинский предложил тост в честь гетмана, за столом обстановка накалилась. Офицеры не поддержали тост. Алексей резко осуждает действия (точнее бездействие) гетмана. Лариосик некстати говорит тост в честь Елены и ее супруга, отбывшего в Германию. Шервинский защищает гетмана и упоминает императора Николая II, который, якобы, не убит красными, а находится при дворе Вильгельма, немецкого императора. Ему возражают. Мышлаевский уже пьян, он сначала хочет идти стрелять комиссаров, потом плачет, затем ему становится плохо и другие офицеры уносят его в ванную.

Елена и Шервинский остаются вдвоем. Ее беспокоит сложившаяся обстановка. Она не верит признаниям Шервинского, упрекает его в нахальстве, но затем признается, что мужа не любит и презирает, а поручик ей симпатичен. Они целуются.

Действие второе

Картина первая

Ночь. Лакей во дворце открывает дверь, и Шервинский входит в кабинет гетмана. Он удивлен, что ни дежурных, ни адъютантов на месте нет. Шервинский звонит второму личному адъютанту гетмана Новожильцеву, но голос Новожильцева по телефону сообщает, что его нет. Начальник штаба Святошинского полка и его помощники тоже отсутствуют. Шервинский просит лакея передать вестовому записку, по которой тот должен получить некий сверток.

Появляется сам гетман в блестящих генеральских погонах. На нем - богатая черкеска, малиновые шаровары и сапоги кавказского типа. Гетману около сорока пяти лет, голова его гладко обрита, усы коротко подстрижены.

Он назначил совещание командованию русской и немецкой армий. Шервинский сообщает, что никто не явился, и рассказывает о поведении Новожильцева. Он также докладывает гетману, что командующий армией добровольцев заболел и уехал вместе со всем штабом в германском поезде. Кроме того, поступило сообщение, что петлюровские войска прорвали фронт и 1-я конная дивизия, которой командует Болботун, пошла в прорыв. Гетман поражен.

После стука в дверь, входят генерал фон Шратт и майор фон Дуст. Гетман обращается за помощью к представителям германского командования и просит срочно выделить силы для восстановления порядка на Украине. Но генералы гетману отказывают и говорят, что Украина на стороне Петлюры, поэтому они выводят свои дивизии. Гетману они могут предложить только «эвакуацию» в Германию. Он пытается храбриться, но, в конце концов, соглашается. Немецкие генералы помогают гетману тайно покинуть город. Шервинский просит взять в поезд и его с невестой, но ему отказывают, объясняя, что мест в эвакуационном поезде нет (кстати, с ними уже едет Новожильцев).

Шервинский остается один. Он звонит Алексею Турбину и рассказывает о предательстве высшего руководства. Затем переодевшись в штатское, которое доставил ему вестовой, и, прихватив забытый гетманом золотой портсигар, поручик исчезает.

Картина вторая

Вечер. Мрачное, пустое помещение, надпись на котором гласит: «Штаб 1-й конной дивизии». За окнами слышен иногда стук копыт. Петлюровцы хозяйничают в городе.

В штаб затаскивают раненого дезертира. Сотник-петлюровец Галаньба жестоко пытает дезертира, который оказывается в итоге тоже петлюровцем. У него обморожены ноги и он пробирался в лазарет. Галаньба приказывает отвести его к лекарю, а потом дать пятнадцать шомполов, чтобы не шастал без документов.

В штаб с большой корзиной приводят местного сапожника, который работает на дому, а затем относит сапоги в магазин. Петлюровцы жадно расхватывают его товар, а сапожнику вместо расписки дают в ухо. Он убегает. Объявляют наступление.

Действие третье

Картина первая

Рассвет. Александровская гимназия. Ружья, ящики, пулеметы... Дивизион готовится к наступлению. Юнкера с песней маршируют по коридорам гимназии.

Офицер сообщает Студзинскому и Мышлаевскому, что из его взвода убежали ночью пять юнкеров. Мышлаевский говорит, что Турбин поехал выяснять обстановку, а затем отдает приказ юнкерам ломать парты и топить печи. Старичок-надзиратель Максим пытается остановить их, но офицеры отмахиваются от него, ведь дров все равно нет, поэтому придется топить партами.

Появляется Алексей Турбин. Он сообщает о роспуске дивизиона. Офицеры и юнкера не понимают его и начинают возмущаться. Но Алексей говорит, что защищать больше некого. Все руководство, в том числе и гетман, сбежало в Германию. Вести в бой двести человек против двухсоттысячной армии Петлюры, он считает совершенно бессмысленным. Поэтому Алексей Турбин отдает последний приказ: снимать погоны, бросать винтовки и бежать по домам.

В зале началась страшная суматоха, разбегаются юнкера и офицеры. Алексей отсылает Максима, Мышлаевского просит идти и охранять Елену, а сам остается ждать заставу.

На лестнице появляется Николка и говорит, что не уйдет без Алексея. Алексей вынужден взяться за револьвер, чтобы прогнать Николая. Появляются юнкера, которые были на заставе и докладывают, что следом идет конница Петлюры. Алексей прикрывает юнкеров, давая им возможность убежать. Раздается взрыв, Алексей падает. В зал врываются петлюровцы, Николай ранен, но отползает по лестнице вверх и исчезает.

Картина вторая

Рассвет. В квартире Турбиных нет электричества, на столике горит свеча. В комнате разговаривают Елена и Лариосик. Она переживает за братьев, за Студзинского, Мышлаевского и Шервинского. Лариосик готов идти на поиски, но она его останавливает. Он пытается заговорить о Тальберге, но Елена не хочет даже слышать его имя.

Появляется Шервинский и рассказывает новость о бегстве гетмана и взятии города петлюровцами. Он говорит, что сообщил все Алексею, поэтому тот скоро вернется.

Стук в дверь. Входят Студзинский и Мышлаевский, успокаивают Елену и подшучивают над Шервинским, который так яростно защищал гетмана. Но он не растерялся и хвастается перед ними золотым портсигаром, который ему якобы на прощанье подарил гетман за хорошую службу. Все удивляются.

Слышен стук в окно. Мышлаевский и Студзинский выглядывают на улицу, затем убегают и через пару минут заносят раненого Николая. Он без сознания и не может сказать, где Алексей.

Входит Елена. Она в панике, переживает за судьбу Алексея и винит в бездействии собравшихся. Студзинский хватает револьвер и хочет бежать на помощь Алексею, которого нельзя было оставлять одного. В это время, Николка приходит в себя и сообщает страшную новость о смерти Алексея. Елена падает без чувств.

Действие четвертое

Спустя два месяца, Елена и Лариосик наряжают елку к крещенскому сочельнику 1919 года. Лариосик читает стихи и признается в своей любви к Елене. Он кажется ей трогательным. Но она рассказывает, что ее сердце давно занято другим, и Лариосик знает хорошо этого человека. Несчастный кузен идет за водкой, чтобы напиться с горя. В дверях встречает Шервинского, который принес свежие новости о том, что Петлюра бежит, а к городу подступают красные. Шервинский восторженно говорит о начале новой жизни. Елена соглашается выйти за него замуж, если поручик прекратит хвастаться и лгать. Тальбергу о разводе они решают сообщить телеграммой. Шервинский бросает портрет Тальберга, который висел на стене, в камин. Они с Еленой уходят в ее комнату.

Появляется бледный и слабый Николай на костылях и ложится на диван. Возвращается Лариосик с бутылкой водки, которую он сумел добыть и благополучно принести домой, чем весьма гордится. Он узнает от Николая, что, судя по горящему в камине портрету, Елена согласилась стать женой Шервинского, и бутылка водки, падая, разбивается вдребезги.

Приходят Студзинский с Мышлаевским в штатском. Они говорят, что красные разбили Петлюру. Студзинский считает, что нужно отправляться следом за Петлюрой в Галицию. А дальше, идти на службу к Деникину и продолжать войну с большевиками. Мышлаевский с ним не согласен. Он больше не доверяет белым генералам, которые бросили их на позор. А к большевикам он согласен пойти на службу, потому что они не побегут, ведь за них народ, мужики русские. Разгорается спор. Входит Шервинский и сообщает о своей скорой женитьбе на Елене. Все их поздравляют. Вдруг на пороге появляется Тальберг в штатском и с чемоданом.

Оставшись с Тальбергом наедине, Елена рассказывает о смерти Алексея и ранении Николая. Тальберг говорит, что достал командировку на Дон и приехал забрать с собой жену. Но Елена сообщает ему о разводе и о своих планах стать женой Шервинского. Тальберг хочет устроить сцену, но появляется Мышлаевский и выгоняет его.

Все заходят в комнату с елкой. Лариосик зажигает на елке электрические лампочки и выключает свет. Николаю приносят гитару и он поет. Лариосик произносит речь. Раздаются вдалеке пушечные удары. На улице звучит «Интернационал». Николай говорит, что это пролог новой исторической пьесы. А Студзинский отвечает: «Кому - пролог, а кому - эпилог».

Пересказ для Вас подготовила nadezhda84

Обновлено: 2012-02-24

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.