Дмитрий Замятин. Культурная география. А интернет не помогает в этом

Дмитрий Николаевич Замятин (р. 30 января 1962(19620130), Свердловск-45, ныне г. Лесной Свердловской области, СССР) - российский географ, культуролог, эссеист, поэт.

Основоположник гуманитарной географии и одного из её основных направлений - образной (имажинальной) географии. Автор концепции метагеографии. Специалист в области культурной антропологии, геополитики, маркетинга и брендинга территорий. Развивает концепции геокультурного брендинга территории и расширяющегося геокультурного пространства России (Северной Евразии).

Основатель (2004) и руководитель (2004-2013) Центра гуманитарных исследований пространства Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачёва (Института Наследия).

Лауреат премии Андрея Белого 2011 года в номинации «Гуманитарные исследования» за книгу эссе «В сердце воздуха».

Родился 30 января 1962 года в городе Свердловске-45 в семье инженеров, работавших в системе Министерства среднего машиностроения СССР. Отец - выходец из казаков-старообрядцев из-под Челябинска. Мать - поволжская немка, депортированная в детском возрасте вместе со своей семьёй во время Второй мировой войны из АССР Немцев Поволжья в Красноярск.

Пошёл в школу в 1968 году в шестилетнем возрасте - на год раньше принятых в то время норм. Начальную школу окончил в Свердловске-45. В 1971 году семья переехала в Обнинск по новому месту работы родителей на приборном заводе «Сигнал».

В шестнадцатилетнем возрасте окончил среднюю школу № 6, в которой учился с четвёртого по десятый класс в 1971-1978 годах. Ту же школу окончили два волейболиста: четырьмя годами раньше Александр Савин и двумя годами позже Ярослав Антонов, - оба в разное время признававшиеся лучшими волейболистами мира. В той же школе, тремя классами младше, одновременно с Замятиным три года учился телеведущий и актёр, участник «ОСП-студии» Сергей Белоголовцев.

В 1971 году недолгое время учился в обнинской детской музыкальной школе по классу гобоя, затем окончил курс музыкальной школы по классу фортепиано во Дворце культуры завода «Сигнал».

В детстве увлекался рисованием, но профессионально рисованию никогда не учился. Впоследствии лишь несколько раз воспользовался своим умением рисовать: в 1999 году для оформления рисунками первого выпуска альманаха «Вестник исторической географии» и в 2011 году - когда авторская каллиграфия Замятина была включена «Издательством Ивана Лимбаха» в оформление его книги эссе «В сердце воздуха».

Учёба в Московском государственном университете

Сразу после окончания школы в 1978 году поступил на географический факультет Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Окончил университет в 1983 году по кафедре экономической географии СССР (в настоящее время - кафедра экономической и социальной географии России). Курсовые и дипломную работу писал под руководством доцента Семёна Ханина.

В одной группе с Дмитрием Замятиным учился заведующий кафедрой экономической географии и региональной экономики Финансовой академии при Правительстве Российской Федерации Аркадий Шевченко. Однокурсниками Замятина были заведующий кафедрой социально-экономической географии зарубежных стран географического факультета МГУ Алексей Наумов; директор Standard & Poor"s по России и СНГ Алексей Новиков; политический и государственный деятель, один из создателей действующей Конституции России Олег Румянцев.

Ту же кафедру экономической географии СССР географического факультета МГУ (позже - кафедра экономической и социальной географии СССР, позже - кафедра экономической и социальной географии России), что и Дмитрий Замятин, в разное время окончили поэт Дмитрий Авалиани; бард, соавтор мюзикла «Норд-Ост», предприниматель, топ-менеджер Георгий Васильев; экономист, общественный и политический деятель Евгений Гонтмахер; мандельштамовед Павел Нерлер и многие другие.

Ярославль, аспирантура Московского университета

После окончания МГУ в 1983 году был распределён на работу в Ярославль преподавателем Ярославского государственного педагогического института имени К. Д. Ушинского.

Через два года, в 1985 году, поступил в целевую аспирантуру географического факультета МГУ, которую окончил в 1988 году. Диссертацию на соискание учёной степени кандидата географических наук защитил под руководством профессора Татьяны Калашниковой в 1989 году.

В 1988 году вернулся в Ярославль и до 1991 года продолжал работать в Ярославском государственном педагогическом институте.

Москва

В 1991 году переехал в Москву и начал работать в Московском институте развития образовательных систем, где в лаборатории географии занимался разработкой учебных пособий для средней школы. До 2000 года был старшим научным сотрудником, в 2000-2004 годах - руководителем лаборатории.

В начале 1990-х годов занимался в семинаре лаборатории постклассических исследований Института философии РАН под руководством Валерия Подороги, который считается неформальным учителем Замятина.

В 1997-2003 годах преподавал в Российском университете дружбы народов (РУДН).

В 1999-2004 годах был куратором секции геополитики и политической географии Российской ассоциации политической науки.

В 2000-2003 годах учился в докторантуре Института географии РАН.

В 2002-2006 годах преподавал в Российском государственном гуманитарном университете (РГГУ), где был ведущим научным сотрудником Центра глобалистики и компаративистики. В 2005 году защитил в РГГУ диссертацию на соискание учёной степени доктора культурологии.

В 2001 году начал работать в секторе географии культуры и искусства Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачёва. В 2004 году вместо упраздённого сектора географии культуры и искусства в целях институциализации созданного Дмитрием Замятиным нового междисциплинарного направления - гуманитарной географии - был создан сектор гуманитарной географии, а Замятин был назначен его заведующим. В 2011 году сектор гуманитарной географии был преобразован в Центр гуманитарных исследований пространства, где Замятин остался руководителем.

Основатель, председатель редакционной коллегии, ответственный редактор и составитель научного и культурно-просветительского альманаха «Гуманитарная география» (2004-2010). Член редакционной коллегии научного альманаха «Вестник исторической географии» (с 1999). Член редакционной коллегии журнала «Культурная и гуманитарная география» (с 2012) и журнала «Лабиринт» (Иваново).

Научная деятельность

Научные интересы: гуманитарная география, образная география, геокультурология и социокультурная антропология, геополитика.

Создал оригинальную теорию моделирования географических образов, применимую в сфере региональной политики, маркетинга и PR территорий.

Разработал и осуществляет программу полевых исследований образов городов и территорий России.

Предложил концепцию образной национальной стратегии (2005, соавтор - Надежда Замятина).

Создал методику идентификации, разработки и продвижения локальных и региональных образов (2004-2005).

Развивает концепции геокультурного брендинга территории и расширяющегося геокультурного пространства России (Северной Евразии).

Проекты

Научные проекты

«Россия: воображение пространства/пространство воображения» (2008, грант Франко-российского центра общественных и гуманитарных наук при ИНИОН РАН, проведение международной конференции, издание сборника по итогам конференции, полевое исследование; научный руководитель).

Полевые проекты

Моделирование гуманитарно-географических образов города (Институт Наследия, 2004-2005, города Елец, Касимов, Боровск; руководитель).
Гений и место (Институт Наследия, 2006-2008, города Юрьевец, Балашов, Хвалынск; руководитель).
Локальные мифологии: генезис и закономерности развития (Институт Наследия, 2009-2011; территории Урала, руководитель).
Региональные идентичности Сибири и геокультурный брендинг (с 2013; руководитель).

Проекты по маркетингу и брендингу территорий

Разработка туристического бренда городов и районов Свердловской области (2011, по заказу Министерства культуры Свердловской области, совместно с Денисом Визгаловым, Надеждой Замятиной, Ильдаром Маматовым).

Участие в конференциях

Участник более 100 российских и международных научных конференций и семинаров, в том числе зарубежных (Испания, Италия, Япония, Ирландия, Финляндия). Из них крупнейшие:

научная сессия Европейского Консорциума политических исследований (2000, Барселона, Испания);
международная научная конференция «Культура в эпоху цивилизационного слома», РАН, Научный Совет по истории мировой культуры при Президиуме РАН (2001, Москва);
Первый Конвент Российской ассоциации международных исследований (РАМИ) «10 лет внешней политики России» (2001, Москва, МГИМО);
международная конференция «Ландшафты памяти и желания» (2001, Антропологическая Ассоциация Ирландии, Национальный университет Ирландии, Мейнуф, Ирландия);
международный симпозиум «Глобализация и национальная идентичность» (2002, Фонд Джорджо Чини, Венеция, Италия);
Третий Всероссийский конгресс политологов (2003, Москва, ИНИОН РАН);
научно-практический семинар «Символический капитал региональных культурных пространств» (2003, Нижний Новгород);
международный научный семинар «Сибирь и Монголия: формирование и развитие образов» (2004, Энхалук, Бурятия);
международный симпозиум «За пределами империи: образы России в евразийском культурном контексте» (2006, Япония, Саппоро, Университет Хоккайдо, Исследовательский центр славистики);
международный семинар «Конструирование нации и региона: Россия, СССР и европейская идентичность» (2006, Япония, Киото, Университет Киото);
международный семинар по семиотике города (2007, Университет Бергамо, Италия), международный симпозиум «Постсоветские языковые идентичности» (2007, Университет Бергамо, Италия).

Руководил группой геополитики на Втором Всероссийском конгрессе политологов (2000, Москва, МГИМО).

Преподавательская деятельность и деятельность в сфере образования

С 1983 по 2006 год преподавал с перерывами в различных советских и российских вузах: Ярославском государственном педагогическом институте имени К. Д. Ушинского (1983-1985, 1988-1991), Российском университете дружбы народов (1997-2003), Российском государственном гуманитарном университете (2002-2006).

Соавтор (с Алексеем Замятиным) трёх учебных хрестоматий по географии России для общеобразовательных школ: «Русские столицы. Москва и Петербург» (1993), «Пространства России» (1994), «Империя пространства» (2003).

Литературное творчество

Эссеистика

Публикуется с 1995 года. Участник Эссе-клуба и литературной группы «Путевой журнал». Ряд эссе опубликован в журналах «Новая Юность», «Октябрь», «Воздух», TextOnly , «Зеркало», книге «Метагеография» (2004). Значительная часть всех написанных ранее эссе в 2011 году вошла в книгу «В сердце воздуха». Как эссеист близок к Рустаму Рахматуллину, Андрею Балдину и Василию Голованову.

Поэзия

Многие эссе Дмитрия Замятина воспринимаются в литературной среде как поэзия. Так, эссе «Наброски к теории великих моголов» было опубликовано в 2010 году в журнале «Зеркало» в разделе «Поэзия плюс» в числе трёх произведений, между поэмами-верлибрами Саши Соколова «Филорнит» и Елены Фанайловой «Лена и Лена».

В некоторых эссе Замятина стихи (почти всегда верлибры) вплетены в ткань эссе. Впервые такой опыт был им предпринят в самом первом опубликованном в 1995 году эссе «Имена российских городов», которое оканчивалось верлибром «Всеобщая библиотека» (название «Всеобщая библиотека» одновременно было одним из нескольких подзаголовков эссе)

Отдельно стихи начал публиковать в 2010 году. Первое опубликованное стихотворение «Кяхта» в 2010 году вошло в «длинный список» конкурса памяти И. Д. Рождественского - на лучшее стихотворение, посвящённое Сибири.

Осенью 2011 года недолгое время публиковал свои стихи и эссе в специально для этого созданном личном блоге в Живом журнале.

В 2013 году в издательстве «Водолей» вышла первая поэтическая книга Дмитрия Замятина «Парижский словарь московитов», название которой - аллюзия к словарю-разговорнику русского языка «Парижский словарь московитов» 1586 года.

Дмитрий Замятин в литературе

Поэт Геннадий Каневский эпиграфом ко всей своей поэтической книге «Поражение Марса» (2012) взял цитату из эссе Дмитрия Замятина «В сердце воздуха»:

Зарекшись ступить на землю этой страны, я рискую расстаться с клубящимся миром собственных смыслов и загадок. Так становятся резидентом, шпионом, разведчиком, навсегда остающимся в пространстве, подлежащем репрессиям и уничтожению.

Коллективному сборнику стихов «Каменск, отчеством Уральский», вышедшем в 2013 году и полностью посвящённом городу Каменск-Уральский, был предпослан эпиграф из Дмитрия Замятина:

Литературное произведение, образ могут вырастать из географического пространства, пейзажа, ландшафта, города; питаться ими - но и одновременно фактом своего существования создавать их.

Литературные премии

2011 - Лауреат премии Андрея Белого в номинации «Гуманитарные исследования» за книгу эссе «В сердце воздуха: К поискам сокровенных пространств».

Семья

Родители:
- Отец - Николай Васильевич Замятин (р. 1936), советский и российский инженер. Руководитель группы механической обработки приборного завода «Сигнал» в Обнинске; один из последних нескольких человек, работавших на заводе со дня его основания в 1971 году. Недолгое время преподавал в Центральном институте повышения квалификации Росатома России.
- Мать - Нелли Карловна Замятина (урождённая Кромберг ; нем. Nelly Kromberg ; р. 1936), советский инженер. Поволжская немка, во время Второй мировой войны была депортирована со своей семьёй в Красноярск.
Дядя - Артур Карлович Кромберг (нем. Arthur Kromberg , 1926-199?), советский и украинский педагог. Один из создателей и второй директор (1961-1974) Черногорской специальной (коррекционной) школы-интерната, первый директор интерната для одарённых детей в Евпатории (1974-?).
Брат - Алексей Николаевич Замятин (р. 1965), российский географ.
Жена - Надежда Юрьевна Замятина (урождённая Белаш , р. 1974), российский географ.
Дети:
- Иван Дмитриевич Замятин.
- Василий Дмитриевич Замятин.

Дмитрий Замятин - фото

Дмитрий Замятин - цитаты

Российская география остаётся одним из самых архаичных уголков современной географической науки. Она свято верит в субстанциализм физических репрезентаций и в исключительную объектность своего предмета. Скоро российского обычного географа будут показывать на Западе в зоопарке, а на его лекции сбегаться толпы, чтобы только взглянуть на такое чудо - типа как в своё время на Лепешинскую. Естественно, метастазы эта архаичная география даёт повсюду, и в школе, и в хрупких умах интеллектуалов, пытающихся помыслить себя и русскую революцию. Одним из таких метастазов является цирк российской геополитики с ее хартлендами, атлантизмами, островами и прочей картонной бутафорией. Этим наивным нафталинным географизмом заражены все писатели о судьбах России, гордо именующие себя экспертами. Все они - несчастные жертвы протухшей физической географии.

Я помню, вернувшись с Урала, Дмитрий рассказывал, как тамошние каменноговорящие тролли понимают слово «гора». На их языке «идти в гору» означает «идти вниз (в шахту)». Ему очень понравился этот оборот-переворот. Его собственный язык пребывает в постоянном поиске таких многогранных двоений, троений, шестерений смысла. Классическое смотрение Замятин дополняет феноменологической оптикой. Горизонт полнится отстранениями, пейзаж (сознания) стремится к первородности - та еще экспедиция. Чтение как экспедиция. Только держись за борта и вёсла: читательская лодка идёт над полными слово-водами; первоморе под ней отражает первонебо.

Невероятное количество научных терминов, выработанных им для описания человеческой рефлексии на окружающее пространство, топологию, ландшафт - свидетельство борьбы, временами лихорадочной, с неуловимостью своего предмета. В глубине своей взаимоотношение человека с пространством табуизировано, оно «выталкивает», парализует рефлексирующее на эти темы сознание. Замятин - один из немногих, кто понимает, что бьётся не с ветряными мельницами (как это кажется некоторым, предпочитающим видеть за интегральной междисциплинарностью мышления всего лишь его недисциплинированность), а с подлинным, невидимым для подавляющего большинства драконом неизъяснимости.

ЗАМЯТИН Дмитрий Николаевич – докторант Института географии РАН

Современная социология, помимо "социологии путешествий" , отводит много места пространственному аспекту своих построений. Мобильность, топология, "габитус", пространственно-временной континуум, коммуникации и другие категории этого смыслового ряда постоянно фигурируют в теоретических концепциях социологов и в практике прикладных исследований, как и в антропологии, культурологии, кросс-культурных исследованиях и т.д. Многие аспекты, однако, современного социального знания об освоении – физическом и умственном - человеком пространства (в прошлом, и, что важнее, настоящем и будущем) несут в себе географическую специфику, которая и стала предметом моей статьи.

Географическое пространство – это результат процесса осмысления (по своей сути социального) земного пространства, выделения и формирования наиболее важных образов, стереотипов восприятия пространства. Путешествия расширяют сознание, обостряют чувства. Энергетика эмоций в ходе путешествия заводит моторы возможного восприятия. В ходе путешествия человек видит и чувствует по-другому, "расширяя" пространство. Это емкие, зыбкие и изменяющиеся образы , что видно на примере образов пространства в средневековой Европе Средневековые авторы, "завязанные" на христианские, библейские представления, исходили из космографии христианства с ее пристрастием к умозрительным концепциям и положениям. Фактография античных историко-географических сочинений "подгонялась" под логику этих представлений. Образы пространства включали античные подробности о людях с песьими головами, о невыносимой жаре на экваторе; неизвестные народы окраин Европы получали названия древних племен, обитавших там. Боэций, Исидор Севильский, Альфред Великий, Фома Аквинский заботятся о том, чтобы встроить античный "географический салат" в картину мира христианина. Эта картина европоцентрична, она явно ýже ойкумены античности. Чем дальше от освоенных в средние века земель, тем больше представления европейца тех времен напоминают античные образы в христианской "упаковке" - аналог книги А.И. Плигузова, разобравшего представления русских о Сибири конца XV в. .

Представления в средние века не просто география, а мировоззрение, структура пространства – идеология, образ времени и мироустройства. Эта структура была локусной, точечной. Путешественники как бы проглатывали расстояния, описывая лишь остановки . Ориентация в пространстве затруднена и часто (пример - древняя Исландия) опирается не на стороны света, а на административное деление страны, откуда движется путешественник . Топонимы подвижны и неустойчивы. Карта пространства позволяет различить лишь контуры малоизвестных и незнакомых ландшафтов.

В целом, процесс формирования социального пространства основан на создании пространственности и опространствлении . Создание пространственности связано с изменением принципов характера человеческого восприятия. Каналы восприятия нацеливаются на фиксацию объемов, расстояний и дистанций до объектов и событий; отношение к ним формируется дистанцией наблюдения. Изменение дистанции меняет характеристику события и даже событие. Событийность понимается как развитие пространства, как пространственность сама по себе. Пространство со-чувствует бытию, бытие чувствует себя в пространстве и пространством .

Опространствление – выработка позиции, позиционирование по отношению к пространству. Земное пространство становится феноменом. Результат опространствления – феноменология пространства. Опространствление вырабатывает приемы наблюдения, позиции взгляда, способы оконтуривания объекта, превращающие пространство в феномен. События, жизнь понимаются как выстраивание пространственных контекстов, рождение и взаимодействие уникальных пространств. Таких пространств много. Они развиваются, взаимодействуют. Это продукты разных опространствлений, разных уровней понимания пространственности.

Две типологии пространств важны в контексте образно-географического исследования социального значения путешествий. Первая – по характеру динамики пространств. В рамках этой типологии выделю два типа. Первый – пространства динамичные, экстенсивные, расширяющиеся. Для них характерны открытость, агрессивность, экспансивность, постоянно меняющиеся границы. Такие пространства – череда, смена образов. Яркий пример – американский фронтир . Эти пространства случайны, в них можно двигаться в любом направлении. Они изотропны и готовы к любому событию. Второй тип - нединамичные, статичные, равновесные пространства, пространства освоенные, со стабильными образами, содержание их колеблется вокруг точки образного равновесия. В таких пространствах можно двигаться только по определенным направлениям, а любое событие поддается быстрому опространствлению.

Вторая типология пространств основана на различении внешних и внутренних факторов развития пространств. Иначе – это типология по механизму развития пространств. Это механизм позиций наблюдателя, характеризующего пространство – внешней или внутренней . Здесь два типа. Первый тип – пространство, формирующееся внешними факторами. Наблюдатель, создающий восприятием такое пространство, находится снаружи. Внешнее пространство формируется в ходе путешествия, когда наблюдатель меняет позицию, все время внешнюю. По этому типу выстраиваются масштабные и глобальные образы стран , континентов. В рамках второго типа наблюдатель занимает внутреннюю позицию, вживаясь в пространство. События привязаны к определенному месту. Их, как правило, не много. Формируются внутренние пространства, - источники локальных образов.

Путешествие отличается интенсивностью движения. Пространство вокруг путешественника фрагментируется им и расщепляется, становясь «паззловым» (англ. puzzle - загадка). «Паззлы» пространства образуют вязкую среду, сквозь которую держится путь. Уплотняемое путешественником пространство сопротивляется. Путешественник видит объемы, «кубы» пространства, раздвигая их своими образными усилиями. Путешествие организует образы пространства. Путешественник движется и в реальном и в образном пространствах. Чем интенсивнее движение, тем взаимосвязаннее эти пространства. Вершина путешествия – тождество реального и образного пространства, рождение образа путешествия. Концепт путешествия – классически географический (и уникальный) образ. В отличие от других образов в нем есть механизмы осмысления пространства, есть свой «двигатель».

Путешествие (как социальная практика) само по себе географический метаобраз. Принципиально важный для понимания особенностей и закономерностей моделирования образов вообще , он предполагает исследование образно-географической специфики путешествий как таковых – иногда независимо от первоначальной установки и цели путешествия (туризм, экскурсия, научная экспедиция, торговая поездка и т.д.). В этой связи выделю три аспекта связки «путешествие (концепт путешествия) – образ пространства»: 1) специфика образов путешествий, 2) структуры образов путешествий и 3) трансграничные образы, а также рассмотрю образы путешествий в русской литературе, во многом сформировавшейся как литература путешествий.

После недавней лекции в ТИАМ, мы пообщались с ее спикером, Дмитрием Замятиным, о сибирском сепаратизме, месте первой любви, тульском патриотизме и психологическом кризисе. Ну и еще немного о географии.

Дмитрий, Вы родились на Урале, позже переехали в Москву. Какое она произвела на Вас впечатление?

В 9 лет я переехал с Урала в город Обнинск. Потом уже поступил в университет в Москве. Москва у меня получилась с перерывами на Ярославль, но в итоге вернулся. Осваивался, стал там жить. Непростые отношения у меня с городом, поэтому много лет я считал его чужим, но потом начал воспринимать Москву как своё место.

Вы не смогли защитить свою диссертацию «Культура и пространство: моделирование географических образов» как географ, но смогли сделать это как культуролог. Почему? Когда Вы писали диссертацию, не подходящую по нормам, Вы знали, на что шли?

Ну, риск осознавал. Просто уточню: я сначала её писал как географическую диссертацию в Институте географии РАН. Была даже предзащита, для меня неудачная: посчитали, что эта работа не географическая, имеет малое отношение к традиционной географии. Огромное количество замечаний я должен был учитывать от людей, которые с моей точки зрения не представляли вообще, что такое культурная география. К сожалению, на тот момент ситуация была очень сложная в науке, да и сейчас непростая. Поэтому первоначально это была географическая диссертация. Через полтора-два года я понял, что учитывая эти замечания, я буду очень сильно ухудшать свою работу. То есть, чтобы защитить её среди географов, мне нужно было так всё изменить, что первоначальное содержание было бы наполовину уничтожено. По этой причине я решил защитить диссертацию у своих коллег-культурологов. Они сказали: «Да, пожалуйста, приходите к нам, интересная для нас работа». Я чуть-чуть её подправил, но содержание осталось тем же, и защитил работу как культурологическую. На это ушло где-то три года.

Вы - основоположник гуманитарной географии. Какое определение Вы даёте гуманитарной географии? Что это такое? В чем её особенность?

Гуманитарная география - это исследование пространства с точки зрения образов, ландшафтов и мифов. Основной вопрос этой науки - рационализация образов географического пространства. У каждого есть свои образы, своё место. Ключевая задача - понять, как они работают, как их выявить и интерпретировать. Для чего это нужно? Если человек осознал свои географические образы, то это может помочь ему в его деятельности, будь то личная, общественная или профессиональная. Для меня это очень важно. Поскольку я не только ученый, а ещё и пишу эссе, поэтические произведения, то по-своему осмысляю пространство: и через рациональные категории, и через категории искусства. Во время лекции я говорил не только о гуманитарной географии, но и о метагеографии. Гуманитарная география - это рационализация нашего воображения, места и пространства. А метагеография - это попытка со всех сторон посмотреть на то, что такое воображение пространства: науки, философии, искусства, литературы и так далее.

Как к Вам относятся обычные учёные-географы? Сталкиваетесь ли с критикой?

Сталкиваюсь, конечно, но ситуация и ухудшилась, и улучшилась. С одной стороны есть группа культурных географов, которые между собой общаются достаточно неконфликтно, но этих людей, к сожалению, совсем немного. А если речь о широкой географической общественности, то она сейчас находится в стороне от этих проблем. Поскольку я публикуюсь не в географической литературе, а в других профильных журналах, общение происходит очень редко - и нет предметов столкновения, мы друг от друга не зависим. Хотя реально ситуация остается удручающей, потому что в нашей традиционной географии культурных географов очень мало, и они должны приспосабливаться. По сравнению с обобщённой западной ситуацией - это небо и земля. У них большое количество журналов, учёных и институций, имеющих отношение к культурной и гуманитарной географии. И меня поражает, что ситуация в России никак не меняется. Есть определённые сложившиеся много лет назад стереотипы и правила, которые неизменны. Почему это происходит? Я не понимаю.

В России это происходит только с географией или с наукой в целом?

По-разному. Я общаюсь со многими коллегами: культурологами, филологами и так далее. Я не имею целостной картины этих дисциплин, но знаю, что они меняются. Поскольку я в науке довольно давно, могу проанализировать поведение научных журналов. В 1990-х и 2000-х годах ситуация была свободнее: журналы не были строго ограничены, воспринимали поле своей науки достаточно широко. А сейчас эти границы наук стали более жёсткими и непроходимыми. Мне, скажем, стало очень сложно публиковать свои материалы, поскольку я междисциплинарный учёный в основном. Если вы политолог, публикуйтесь в журнале по политологии, если культуролог - в культурологическом.

А интернет не помогает в этом?

К сожалению, у нас всё очень формализовалось. Раньше я публиковал много статей в разных местах, поскольку не было серьёзной отчётности в плане значимости журналов. Сейчас же введена очень жёсткая система, учитывающая публикации в журналах WoS и Scopus. И учёным, чтобы более-менее сохранять свои позиции, нужно публиковаться именно там. Меня это тоже касается. Причём там очень жёсткая конкуренция с учётом ещё и того, что я не включен ни в одну дисциплину. Поэтому я сталкиваюсь с огромным сопротивлением среды. Мне часто поступают какие-то предложения о публикациях в простых сборниках и так далее, но я же не могу писать всё время, поэтому мне приходится выбирать, от этого зависит моя позиция в университете. И, к сожалению, многие учёные столкнулись с этой проблемой, хотя в большинстве они - люди открытые и общительные. Я к тому же по психологическому типу скорее интроверт, нежели экстраверт. Поэтому, конечно, могу писать статьи и книги, но, к сожалению, мало что делаю для своего направления, у меня это плохо получается. Что-то там интересующимся гуманитарными исследованиями пространства людям обо мне немного известно, но не более того. Такие лекции, как у вас, в Туле, я провожу очень редко, эпизодически.

Но прошло все замечательно.

Да, спасибо! Я рад, очень приятно было пообщаться с вами, вашими друзьями. Но такие приглашения бывают два раза в год, чего явно недостаточно для .

Как связана гуманитарная география с людьми: их мыслями, поведением, жизнью? Анализирует ли она их?

В широком смысле - да. Я вам скажу одну важную вещь. Я не только ученый, о чём уже говорил, и во время написания эссе в них отражается много личных переживаний в прямом или непрямом виде. Я всегда осознаю значимость пространства, места, ландшафта в своей жизни.

Какое-то событие, которое отложилось в нашей памяти, происходило в определённом месте. И человек может вспоминать это место в течение всей жизни: в трудные моменты, в счастливые моменты, в любые. Могу привести пример. У каждого, условно, была первая любовь или неудачная любовь, это связано с определенным местом, в моей жизни то же самое. И когда я вспоминаю эти события, они связаны с теми местами, где всё происходило. Аромат, аура, атмосфера, всё имеет большую значимость. Именно это во многих своих текстах я осмыслял для себя. В широком смысле это и есть гуманитарная география. Жизнь человека складывается из гуманитарной географии: из пространства и мест его жизни.

По поводу географической идентичности. Какое она имеет значение для человека? Для Вас существуют космополиты?

Конечно, есть такие люди, которые сегодня здесь, а завтра там. Любят бесконечность путешествий. Знаю людей, которые мечтают побывать во всех странах. Сейчас на их счету уже где-то 150, и они стремятся объехать весь мир. Это интересно и очень важно. У меня такого нет (улыбается) . Я не одержим этим и не занимаюсь подобным. Такие вещи я понимаю, но думаю, это не связано с тем, что человек ощущает и помнит себя везде, где побывал. Такого не бывает, потому что это невозможно. Эмоциональная память человека запоминает определённые места, связанные с событиями его жизни. Будь ты хоть космополит, хоть человек, который всю жизнь никуда не выходил из дома, всё равно эта память будет сохраняться. Поэтому я считаю, что это миф в определённой степени. Память места работает у любого человека, но очень избирательно. Хоть ты и побывал в 150-ти странах, точно сохраняется память только самых значимых для тебя мест. И их не может быть 150 или больше. Всё остальное для Фейсбука, и не более того.

О России. Кажется ли Вам наша страна действительно целой, единой, или она скорее раздроблена? Есть ли связь у нашей европейской части России с Сибирью и Дальним Востоком?

Я считаю, что в ментальном отношении Россия всё-таки остаётся единой. Объединяют какие-то общекультурные ценности, язык. Но в политическом смысле она, конечно, сильно уже расколота. Все отдалённые регионы, где я побывал, Чукотка, Якутия, они себя во многом чувствуют уже людьми с другой идентичностью. Они остаются русскими по языку, по культуре, но по другим параметрам они уже абсолютно другие, нежели люди, живущие в европейской части России. Это огромная проблема для страны. Если эта ситуация будет развиваться, Россия может внезапно развалиться. Всё единство исчезнет. Хотя язык, может, и будет общим. Казалось бы, какая разница, ведь Канада, Австралия, Новая Зеландия, Америка говорят на одном языке. Но это разные страны. Даже при сохранении русского языка могут возникнуть какие-то другие новые государства. Это мечта западных политологов (смеется) .

Не только западных. Ведь некоторые наши сограждане тоже выступают за отделение Сибири.

Понимаю, сибирский сепаратизм и так далее (смеется) . Но в современной ситуации это привело бы к полному коллапсу. Потому что ни европейская, ни сибирская части России не сохранились бы, их бы ждала судьба стран вроде Черногории. Для России такая судьба в политическом смысле незавидна.

Вы видите какой-нибудь выход?

В книге «Постгеография: Капитал(изм) географических образов» опубликована одна из моих статей, в которой описана главная проблема России: её до сих пор ментально не осмыслили полностью с точки зрения воображения и пространства. Иначе говоря, нет таких художников и творцов за Уралом, равных по значению тем, которые в своё время осмыслили европейскую часть страны. Пушкин добрался до границы Европы, до Оренбурга - всё. Были некоторые интересные писатели и художники с зауральской идентичностью, но всё равно их недостаточно. Огромная территория остается без образного осмысления. А ведь это очень важно. Когда мы говорим о Соединенных Штатах, то понимаем, что Калифорния и Нью-Йорк - это разные вещи, там очень сильное культурное своеобразие разных регионов. Но, тем не менее, двигаясь от Калифорнии до Нью-Йорка, мы понимаем, что во многих американских регионах есть свои мощные культурные ценности, и носители этих ценностей очень разные. Всё это культурное своеобразие очень важно и хорошо изучено. У нас в России такого нет. Сибирь во многом остаётся образной колонией европейской части страны. И практические методы решения этой проблемы я не очень представляю.

У меня есть концепция, в которой я провожу две метагеографические оси через всю карту Евразии, условно. Вторая ось как раз рядом с Россией и Китаем. С Китаем у нас сейчас есть и политическое, и экономическое взаимодействие. Но я писал о другом: о глубоком онтологическом и культурном взаимодействии. Поскольку российская и китайская цивилизации - это очень разные цивилизации и по исторической протяженности, и по ценностям, которые лежат в их основе, они могут быть взаимодополняющими. Как в физике: теории могут быть разные, но могут как бы входить друг в друга, взаимодополнять друг друга, по принципу дополнительности датского физика Нильса Бора. Россия и Китай, возможно, смогут это сделать, несмотря на противоположность по многим культурным параметрам. То есть важны даже не столько политика и экономика, сколько культурное понимание друг друга. Кстати, у китайцев это может быть и есть. Я несколько лет назад читал лекцию на севере Китая, в городе Харбине, где когда-то была большая русская колония, и там китайцы по мышлению оказались очень русскими. Когда они изучают русский язык, дают себе русские имена - Катя, Вася, Миша. Меня это поражало. Но важно не только это. Они, когда изучают русский язык и культуру, стараются проникнуться русским мышлением. Это очень смешно для меня, потому что визуально они выглядят абсолютно как китайцы, люди азиатской расы. Очень странно, когда к вам подходит китаянка Катя из Шанхая, очень смуглая, очень плохо говорит по-русски, но у неё оказывается мышление, абсолютно похожее на русское. Русский язык они, может, и не очень хорошо знают, но само мышление им удается скопировать, это удивляет. Когда разговариваешь с американцами или европейцами, изучающими русский и нашу культуру, понимаешь, что они чаще всего лучше знают язык и историю России, чем большинство китайцев, изучающих русский, но они остаются чисто западными людьми вне русского мышления, за редкими исключениями. С ними жутко интересно общаться, но разница эта всё-таки есть.

Как для Вас прошла лекция?

Мне было очень интересно. Аудитория была заинтересована, был какой-то диалог. Каюсь, что периодически читаю лекции на одну и ту же тему.

Я сделал для себя выводы, что в Туле есть проблемное поле, связанное с засильем патриотического мифа. Оно, конечно, связано с некой депрессивной культурной активностью. То есть люди под гнетом этого мифа не знают, что им делать. Вроде хочется что-то делать, но, поскольку тут вокруг автоматы, вооружение, оборонная промышленность, как-то непонятно, чем ещё можно заниматься. Это только мои предположения (смеется) . Я утрирую, конечно, но тут всё очень интересно.

Кризисы бывают очень часто. Поскольку для меня деятельность профессиональная важна, её проблемы часто совпадают с личными кризисами. При этом профессиональная деятельность меня и спасает. И личные проблемы, проблемы со здоровьем, с отношениями к близким людям, ещё с чем-то, на них накладываются ещё и профессиональные проблемы, но именно профессия выручает. В моей жизни было два или три кризиса таких глубоких, серьёзных для меня, и именно занятия наукой во многом выводили из кризисов. Основные личностные проблемы решались с трудом, и вот профессия мне помогала. Не знаю, так ли это для других людей, но занятия своей профессией помогают мне выйти из серьезных проблем. Поэтому, может быть, другим людям я бы советовал: если вдруг возникают какие-то очень жёсткие личные проблемы, нужно сосредоточиться на профессиональной деятельности. Остальное потихонечку там как-то решается. Не всё сразу, конечно. Часто эти кризисы растягивались на несколько лет: два, три, четыре года… Сейчас, кстати, я в кризисе нахожусь, чтобы вы знали (смеется) .

Я тоже, коллега! (пожимают друг другу руки)

Да, очень приятно, очень приятно. Сейчас я с трудом из него выхожу. То есть, дно я уже прошёл, надеюсь. Прихожу понемногу в себя. Не знаю, был ли я похож на человека в кризисе во время лекции.

О, вовсе нет, Вы отлично скрываетесь.

Спасибо (смеётся)

И в завершение, Дмитрий, каким Вы видите будущее науки в России?

Наука в России должна быть неотделима от мировой. В мире ситуация довольно-таки неплохая. Надо уже сейчас понять, что национальных наук больше не будет. Наука становится единой. Но при этом существует проблема языка, главным образом для гуманитарных наук. Даже люди, хорошо знающие другие языки, понимают, что если вы пишете на английском про литературу, историю, географию своей страны или про что-то ещё, многое теряется: богатство мысли, уникальные лексические обороты и так далее. И, к сожалению, то же может происходить при переводе оригинальной работы на английский. Если вы сами хорошо пишете на английском, это всё равно уже другие работы, другая наука. Поэтому проблемы того, что наука может существовать только на одном языке - это большая проблема для многих стран, естественно, кроме англоязычных. Это проблемы для России, Китая, Франции, Германии и так далее. Наша наука очень сильно теряет, поскольку много интересных русскоязычных работ не доходят до англоязычных читателей, а, с другой стороны, множество российских учёных вынужденно пишут на усреднённом и обеднённом английском, теряя ауру своего родного языка. Как решить эту проблему, я пока не знаю.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

Дмитрий Замятин родился 30 января 1962 года в городе Лесной, Свердловская область. Отец - выходец из казаков-старообрядцев из Челябинской области, мать - поволжская немка, депортированная в детском возрасте вместе со своей семьей во время Второй мировой войны из АССР Немцев Поволжья в Красноярск. Пошел в школу в 1968 году. Начальную школу окончил в городе Свердловск. В 1971 году семья переехала в город Обнинск Калужской области по новому месту работы родителей на приборном заводе «Сигнал».

В шестнадцатилетнем возрасте Замятин окончил среднюю общеобразовательную школу № 6. В 1971 году недолгое время учился в обнинской детской музыкальной школе по классу гобоя, затем окончил курс музыкальной школы по классу фортепиано во Дворце культуры завода «Сигнал».

В детстве увлекался рисованием, но профессионально рисованию никогда не учился. Впоследствии лишь несколько раз воспользовался своим умением рисовать: в 1999 году для оформления рисунками первого выпуска альманаха «Вестник исторической географии» и в 2011 году - когда его авторскую каллиграфию включили «Издательством Ивана Лимбаха» в оформление книги эссе «В сердце воздуха».

Сразу после окончания школы в 1978 году поступил на географический факультет Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Окончил университет в 1983 году по кафедре экономической географии СССР. Курсовые и дипломную работу писал под руководством доцента Семена Ханина.

После окончания МГУ в 1983 году, Дмитрий Николаевич получил распределение на работу в город Ярославль преподавателем Ярославского государственного педагогического института имени К.Д. Ушинского. Через два года поступил в целевую аспирантуру географического факультета МГУ. Диссертацию на соискание ученой степени кандидата географических наук защитил под руководством профессора Татьяны Калашниковой в 1989 году.

В 1988 году вернулся в Ярославль и до 1991 года продолжал работать в Ярославском государственном педагогическом институте. Затем переехал в город Москва и начал работать в Московском институте развития образовательных систем, где в лаборатории географии занимался разработкой учебных пособий для средней общеобразовательной школы. До 2000 года являлся старшим научным сотрудником. Затем, до 2004 года руководил лабораторией.

В семинаре лаборатории постклассических исследований Института философии РАН под руководством Валерия Подороги занимался в начале 1990-х годов. С 1997 по 2003 года преподавал в Российском университете дружбы народов. Курировал секции геополитики и политической географии Российской ассоциации политической науки; учился в докторантуре Института географии РАН.

С 2002 по 2006 года Замятин преподавал в Российском государственном гуманитарном университете, где был ведущим научным сотрудником Центра глобалистики и компаративистики. В 2005 году защитил в диссертацию на соискание ученой степени доктора культурологии. Ранее начал работать в секторе географии культуры и искусства Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачева.

Вместо упраздненного сектора географии культуры и искусства в целях институциализации созданного Дмитрием Замятиным нового междисциплинарного направления - гуманитарной географии - создали сектор гуманитарной географии в 2004 году. Замятина назначили его заведующим. В 2011 году сектор гуманитарной географии преобразовали в Центр гуманитарных исследований пространства, где Замятин остался руководителем.

Основатель, председатель редакционной коллегии, ответственный редактор и составитель научного и культурно-просветительского альманаха «Гуманитарная география». Член редакционной коллегии научного альманаха «Вестник исторической географии»; журнала «Культурная и гуманитарная география» и журнала «Лабиринт». Автор более 400 научных и научно-популярных работ, в том числе 7 монографий и 3 учебных хрестоматий. Ряд работ опубликован в США, Германии, Италии и Монголии.

Монографии Замятина входят в список литературы программы экзамена кандидатского минимума по специальности 25.00.24 «Экономическая, социальная и политическая география» по географическим наукам ряда российских вузов. Научными интересами являются: гуманитарная география, образная география, геокультурология и социокультурная антропология, геополитика. Создал оригинальную теорию моделирования географических образов, применимую в сфере региональной политики, маркетинга и PR территорий.

Дмитрий Николаевич разработал и осуществляет программу полевых исследований образов городов и территорий России. Предложил концепцию образной национальной стратегии. Автор цикла эссе, посвященных образу России. Создал методику идентификации, разработки и продвижения локальных и региональных образов. Развивает концепции геокультурного брендинга территории и расширяющегося геокультурного пространства России.