Чем заканчивается идиот достоевского. День рождения Мышкина. Биография Достоевского — кратко и самое главное

В поезде едут два попутчика, князь Мышкин и купеческий сын Рогожин, они почти одногодки и в процессе поездки познакомились и разговорились. Лев рассказал, что он был в Швейцарии, его туда на четыре года отправил опекун.

Рогожин рассказал, что едет за наследством, ему оставил его скоропостижно скончавшийся отец. А перед этим он с отцом разругался и ушел из дома.

Лев Мышкин не имеет никаких денежных средств, так как его опекун скончался. А на счет него никаких ни средств, ни имущества не завещал.

Приехав в Петербург, князь Мышкин идет в гости к своим родственникам. Раньше они даже не отвечали на его письма, зная, что он нищий. Но придя к ним в гости, он их очаровал своими манерами и общением. В итоге отец семейства устроил его на работу и помог найти жилье.

У этого Епанчина есть три дочери, одну из них отдают замуж за богатого. Но у этого богача Тоцкого осталась любовница, он ее за 19 тыс. рублей сватает своему знакомому.

А эта дама, является тайной возлюбленной Рогожина. Он за нее отдает 101 тыс. руб. и она уезжает с ним. Хотя Мышкин хотел вмешаться в этот низменный торг над живым человеком и предлагал жениться на Надежде Барашковой.

Прошло 6 мес. Мышкину оставила наследство тетка, он теперь богат. Князь уже богатый и самодостаточный, но все же такой милый и добрый как раньше. У него был роман с Надеждой Барашковой. Она так и не вышла замуж ни за того ни за другого.

Лев так и не смог объяснить другу как получилось, что у него с ней роман. И на фоне нервного напряжения, главного героя опять лечат от эпилепсии и душевной болезни.

После лечения Лев приезжает в дом Епанчиных, Аглая в него влюблена, и в ходе обеда у родственников, Мышкин решает жениться на ней.

Вскоре должна быть свадьба, к ней идет подготовка, но тут является Надежда и князь начинает сомневаться в правильности своей женитьбы. В ходе борьбы соперницы применяют все средства, но князь выбирает бывшую любовницу.

Мышкин предлагает руку и сердце Барашковой та соглашается, идет подготовка к Свадьбе, но невеста не уверенна в своем выборе. И просит помощи у Рогожина, он приезжает и забирает ее с собой.

Мышкин снял комнату и живёт в Петербурге и все ищет свою бежавшую невесту и Рогожина. Но однажды в толпе Рогожин сам его находит, хватает в охапку и тащит с собой.

Они приходят в дом, где живут влюбленные и Мышкин видит убитую ножом Надежду. Эта дама оказалась роковой женщиной.

Мышкин не осуждает друга, не зовет полицию, они сидят возле убитой и беседуют. У Мышкина обострился приступ он не в нормальном состоянии, он идиот.

И удалось ли этому герою несущему добро и свет в наш мир изменить его в лучшую сторону.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Достоевский. Все произведения

• Бедные люди
• Идиот
• Хозяйка

Идиот. Картинка к рассказу

Сейчас читают

• Краткое содержание Карамзин Марфа-Посадница, или покорение Новагорода

  Эта историческая повесть рассказывает о событиях тех времен, когда Иван 3 намеревался освободить Русь от власти над ней Золотой Орды. Помехой стал ему в том великий город Новгород, провозгласивший о своей независимости.

• Краткое содержание Гоголь Портрет

  Художник Чартков на Щукинском дворе разглядывал картины, и тут его взгляд упал на портрет старого мужчины в восточном одеянии. Отдав за картину последние деньги, Чартков идёт домой.

• Краткое содержание Гаршин Сигнал

  Семена Иванова назначили новым сторожем железной дороги. Служил он раньше денщиком у офицера, а когда война окончилась, все не мог найти себе работы. Службой его были довольны, потому, когда Семен однажды столкнулся с бывшим начальником

• Краткое содержание сказки Сестрица Аленушка и братец Иванушка

  У старика со старухой было двое детей. После их смерти старшая дочь Алёнушка стала заботиться о младшем брате, которого звали Иванушкой. Однажды собралась сестрица в поле. Младшего брата побоялась одного оставить дома, взяла с собой.

• Краткое содержание Хемингуэй Острова в океане

  Главный герой – Томас Хадсон, замечательный американский художник. Одинокое проживание главного героя на острове – не творческое уединение, а бегство от семейных проблем. Томас Хадсон молодость провёл в Париже

Время действия романа: конец 1867 – начало 1868 г., события происходят в Петербурге и Павловске.

Князь Мышкин Лев Николаевич приезжает из Швейцарии в Петербург. Он последний из дворянского знатного рода. Юноше двадцать шесть лет, он рано осиротел, заболел в детстве тяжелой нервной болезнью, и его опекун Павлищев поместил мальчика в швейцарский санаторий. Четыре года Мышкин прожил в санатории и теперь вернулся в Россию, чтобы послужить Родине. Еще в поезде князь познакомился с купеческим сыном Парфеном Рогожиным, унаследовавшим после смерти отца огромное состояние.

Именно от него он впервые услышал имя Барашковой Настасьи Филипповны, любовницы знатного аристократа Тоцкого, которой безумно увлечен Рогожин.

По прибытии князь останавливается у генерала Епанчина, жена которого, Елизавета Прокофьевна, является дальней родственницей Мышкина. У Епанчиных три дочери: старшая дочь Александра, средняя Аделаида и младшенькая Аглая, всеобщая любимица и красавица. Мышкин поражает всех своей доверчивостью, непосредственностью и наивностью. Его сначала принимают очень настороженно, но затем все видят, что этот юноша весьма неглуп, а в некоторых вопросах даже по-настоящему глубок. В доме Епанчиных князь знакомится с заносчивым и самолюбивым секретарем генерала Иволгиным Ганей. У него в комнате Мышкин видит портрет Барашковой, ее красивое лицо и гордый взгляд поражают князя до глубины души.

Со временем Мышкину становится известно, что Тоцкий, желая освободиться от Настасьи Филипповны, сватает ее за Ганю и дает богатое приданое, а сам намерен жениться на дочери Епанчина. Ганю привлекают деньги, он мечтает с их помощью выбиться в люди, но предпочел бы брак с Аглаей, тем более что финансовая выгода присутствует и в этом случае тоже. Ганя ждет от Аглаи решающего слова, чтобы в зависимости от него предпринимать дальнейшие действия. Неожиданно Мышкин становится посредником между Аглаей и Ганей (Аглая доверяет ему, а Ганя жутко злится по этому поводу).

Князю предлагают поселиться в квартире Иволгиных. Он постепенно осваивается и знакомится с обитателями дома: родней Гани, женихом его сестры ростовщиком Птицыным и господином Фердыщенко (человеком непонятных занятий). В первый же вечер в доме Иволгиных появляется сама Настасья Филипповна, чтобы пригласить Ганю и его родных к себе на вечер. Неожиданно появляется Рогожин с шумной компанией и предлагает Настасье Филипповне деньги. Она насмешливо и презрительно отвергает такую незначительную сумму, а Рогожин не отступает и готов отдать за нее любые деньги.

Это происходит в присутствии родителей и сестры Гани. Такая ситуация оскорбительна для них: Барашкина – продажная женщина и в приличном доме ей делать нечего. Для Гани Настасья Филипповна – это шанс на обогащение. Он ссорится из-за нее с собственной сестрой и даже готов ударить девушку. Но за Варвару Ардалионовну вступается Мышкин и получает пощечину от Гани. Князь ведет себя очень благородно, он не опускается до рукоприкладства, а обращаясь к Настасье Филипповне, укоряет ее в том, что она показывает себя совсем не такой, какой является на самом деле. Эти слова глубоко затронули чувства гордой женщины, которая и сама страдает от своего позора.

Вечером князь приходит к Настасье Филипповне, где уже собралось разношерстное общество. Вскоре опять появляется компания с Рогожиным во главе, который выкладывает перед Барашкиной уже целых сто тысяч. Князя сильно задевает происходящее, он признается Настасье Филипповне в любви и выражает готовность взять ее в жены. Внезапно оказывается, что Мышкин получил солидное наследство от умершей тетки. Но Барашкина уже приняла решение и идет с Рогожиным. Сверток с деньгами она оставляет Гане в награду за все его мучения (позже он гордо вернет деньги).

Проходит полгода. Князь за это время, поездив по России, приезжает в Петербург. Тем временем Настасья Филипповна (согласно слухам) несколько раз убегала от Рогожина к князю, но через некоторое время возвращалась обратно.

Мышкин наносит визит Рогожину. Их беседа заканчивается тем, что они обмениваются крестами, а затем Парфен и князь идут к матушке за благословением, ведь теперь они стали, как родные братья.

В этот же вечер, возвращаясь в гостиницу, Мышкин сталкивается в воротах с Рогожиным, в руках которого нож, а глаза наполнены яростью. У князя случается припадок эпилепсии, а Рогожин убегает.

После случившегося князь переезжает в Павловск на дачу Лебедева. Там же находятся Епанчины. Вечером у князя собирается много знакомых, чтобы проведать его. Неожиданно появляется компания молодых людей, среди которых есть некий Бурдовский, называющий себя сыном Павлищева. Он требует от князя вознаграждения, как отрок его благодетеля. Однако Ганя, которому было поручено заняться этим делом, доказывает, что Бурдовский лжет. Компания отступает. Мышкин все выслушивает, всех жалеет, а себя чувствует перед всеми виноватым.

Через несколько дней князь Мышкин и все семейство Епанчиных, включая князя Радомского, ухаживающего за Аглаей, и князя Щ., жениха Аделаиды, собираются на прогулку. На вокзале они пересекаются с компанией, в которой находится Настасья Филипповна. Она нагло провоцирует Радомского, его приятель высказывается о Барашкиной в оскорбительной форме, она до крови рассекает лицо офицера тросточкой, тот хочет ее ударить, но Мышкин его удерживает.

На празднике, по случаю дня рождения князя, Терентьев Ипполит, который болен чахоткой, совершает попытку самоубийства, но пистолет оказывается сломанным. Князь защищает молодого человека от насмешек и жалеет его.

Утром в парке происходит свидание князя и Аглаи. Она предлагает ему стать ее другом, а Мышкин чувствует, что по-настоящему влюблен в Аглаю.

Через неделю Мышкин объявлен женихом Аглаи. У Епанчиных собираются знатные гости, так сказать, на «смотрины». Аглая уверена, что князь намного выше и достойнее всех этих людей, но ее пристрастность смущает князя, он боится сделать неверный шаг, поэтому ведет себя странно, а в конце вечера у него снова случается припадок. Присутствующие чувствуют себя неловко.

Аглая назначает встречу Барашкиной, там же присутствуют Рогожин и Мышкин. Девушка открыто спрашивает у Настасьи Филипповны, по какому праву она смеет вмешиваться в личную жизнь других людей (известно, что Барашкина писала Аглае письма, в которых просила ее выйти замуж за князя). Настасья Филипповна оскорблена тоном девушки и в порыве мести предлагает князю остаться с ней, а Рогожина прогоняет. Мышкин разрывается между двумя женщинами. Он любит их обеих, но разной любовью.

Намечается свадьба Настасьи Филипповны и князя. Это событие обрастает различными слухами и сплетнями. Настасья Филипповна готовится к этому событию радостно, но иногда впадает в беспричинную грусть. По пути в церковь она бросает князя и убегает с Рогожиным.

На следующий день после ее побега князь приезжает в Петербург и отправляется к Рогожину. Его нет дома, но князя одолевает странное предчувствие. Мышкин пытается узнать что-нибудь о Настасье Филипповне у знакомых, но безрезультатно. Затем князь встречает на улице Рогожина, который просит его следовать за ним. Они приходят в дом Рогожина, где в одной из комнат под белой простыней лежит Настасья Филипповна. Она мертва (убита ножом).

Рогожин и князь проводят над трупом бессонную ночь. Утром появляется полиция. Рогожин мечется в бреду. Мышкин его успокаивает. Князь уже никого не узнает, последние события разрушили его психику и окончательно превратили юношу в идиота.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку

Обновлено: 2012-10-15

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

.

Вариант 1

Князь Лев Николаевич Мышкин приезжает в Петербург из Швейцарии. Ему двадцать шесть лет, он последний из знатного дворянского рода, рано осиротел, в детстве заболел тяжелой нервной болезнью и был помещен своим опекуном и благодетелем Павлищевым в швейцарский санаторий. Там он прожил четыре года и теперь возвращается в Россию с неясными, но большими планами послужить ей. В поезде князь знакомится с Парфеном Рогожиным, сыном богатого купца, унаследовавшим после его смерти огромное состояние. От него князь впервые слышит имя Настасьи Филипповны Барашковой, любовницы некоего богатого аристократа Тоцкого, которой страстно увлечен Рогожин.

По приезде князь со своим скромным узелком отправляется в дом генерала Епанчина, дальним родственником жены которого, Елизаветы Прокофьевны, является. В семье Епанчиных три дочери - старшая Александра, средняя Аделаида и младшая, общая любимица и красавица Аглая. Князь поражает всех непосредственностью, доверчивостью, откровенностью и наивностью, настолько необычайными, что поначалу его принимают очень настороженно, однако с все большим любопытством и симпатией. Обнаруживается, что князь, показавшийся простаком, а кое-кому и хитрецом, весьма неглуп, а в каких-то вещах по-настоящему глубок, например, когда рассказывает о виденной им за границей смертной казни. Здесь же князь знакомится и с чрезвычайно самолюбивым секретарем генерала Ганей Иволгиным, у которого видит портрет Настасьи Филипповны. Ее лицо ослепительной красоты, гордое, полное презрения и затаенного страдания, поражает его до глубины души.

Узнает князь и некоторые подробности: обольститель Настасьи Филипповны Тоцкий, стремясь освободиться от нее и вынашивая планы жениться на одной из дочерей Епанчиных, сватает её за Ганю Иволгина, давая в качестве приданого семьдесят пять тысяч. Ганю манят деньги. С их помощью он мечтает выбиться в люди и в дальнейшем значительно приумножить капитал, но в то же время ему не дает покоя унизительность положения. Он бы предпочел брак с Аглаей Епанчиной, в которую, может быть, даже немного влюблен (хотя и тут тоже его ожидает возможность обогащения). Он ждет от нее решающего слова, ставя от этого в зависимость дальнейшие свои действия. Князь становится невольным посредником между Аглаей, которая неожиданно делает его своим доверенным лицом, и Ганей, вызывая в том раздражение и злобу.

Между тем князю предлагают поселиться не где-нибудь, а именно в квартире И Волгиных. Не успевает князь занять предоставленную ему комнату и перезнакомиться со всеми обитателями квартиры, начиная с родных Гани и кончая женихом его сестры молодым ростовщиком Птицыным и господином непонятных занятий Фердыщенко, как происходят два неожиданных события. В доме внезапно появляется не кто иной, как Настасья Филипповна, приехавшая пригласить Ганю и его близких к себе на вечер. Она забавляется, выслушивая фантазии генерала Иволгина, которые только накаляют атмосферу. Вскоре появляется шумная компания с Рогожиным во главе, который выкладывает перед Настасьей Филипповной восемнадцать тысяч. Происходит нечто вроде торга, как бы с её насмешливо-презрительным участием: это ее-то, Настасью Филипповну, за восемнадцать тысяч? Рогожин же отступать не собирается: нет, не восемнадцать - сорок. Нет, не сорок - сто тысяч!..

Для сестры и матери Гани происходящее нестерпимо оскорбительно: Настасья Филипповна - продажная женщина, которую нельзя пускать в приличный дом. Для Гани же она - надежда на обогащение. Разражается скандал: возмущенная сестра Гани Варвара Ардалионовна плюет ему в лицо, тот собирается ударить её, но за нее неожиданно вступается князь и получает пощечину от взбешенного Гани, «О, как вы будете стыдиться своего поступка!» - в этой фразе весь князь Мышкин, вся его бесподобная кротость. Даже в эту минуту он сострадает другому, пусть даже и обидчику. Следующее его слово, обращенное к Настасье Филипповне: «Разве вы такая, какою теперь представлялись», станет ключом к душе гордой женщины, глубоко страдающей от своего позора и полюбившей князя за признание её чистоты.

Покоренный красотой Настасьи Филипповны, князь приходит к ней вечером. Здесь собралось разношерстное общество, начиная с генерала Епанчина, тоже увлеченного героиней, до шута Фердышенко. На внезапный вопрос Настасьи Филипповны, выходить ли ей за Ганю, он отвечает отрицательно и тем самым разрушает планы присутствующего здесь же Тонкого. В половине двенадцатого раздается удар колокольчика и появляется прежняя компания во главе с Рого-жиным, который выкладывает перед своей избранницей завернутые в газету сто тысяч.

И снова в центре оказывается князь, которого больно ранит происходящее, он признается в любви к Настасье Филипповне и выражает готовность взять её, «честную», а не «рогожинскую», в жены. Тут же внезапно выясняется, что князь получил от умершей тетки довольно солидное наследство. Однако решение принято - Настасья Филипповна едет с Рогожиным, а роковой сверток со ста тысячами бросает в горящий камин и предлагает Гане достать их оттуда. Ганя из последних сил удерживается, чтобы не броситься за вспыхнувшими деньгами, он хочет уйти, но падает без чувств. Настасья Филипповна сама выхватывает каминными щипцами пачку и оставляет деньги Гане в награду за его муки (потом они будут гордо возвращены им).

На вокзале князь чувствует на себе чей-то огненный взгляд, который томит его смутным предчувствием. Князь наносит визит Рогожину в его грязно-зеленом мрачном, как тюрьма, доме на Гороховой улице, во время их разговора князю не дает покоя садовый нож, лежащий на столе, он то и дело берет его в руки, пока Рогожин наконец в раздражении не отбирает его у него (потом этим ножом будет убита Настасья Филипповна). В доме Рогожина князь видит на стене копию картины Ханса Гольбейна, на которой изображен Спаситель, только что снятый с креста. Рогожин говорит, что любит смотреть на нее, князь в изумлении вскрикивает, что «…от этой картины у иного еще вера может пропасть», и Рогожин это неожиданно подтверждает. Они обмениваются крестами, Парфен ведет князя к матушке для благословения, поскольку они теперь, как родные братья.

Возвращаясь к себе в гостиницу, князь в воротах неожиданно замечает знакомую фигуру и устремляется вслед за ней на темную узкую лестницу. Здесь он видит те же самые, что и на вокзале, сверкающие глаза Рогожина, занесенный нож. В это же мгновение с князем случается припадок эпилепсии. Рогожин убегает.

Через три дня после припадка князь переезжает на дачу Лебедева в Павловск, где находится также семейство Епанчиных и, по слухам, Настасья Филипповна. В тот же вечер у него собирается большое общество знакомых, в том числе и Епанчины, решившие навестить больного князя. Коля Иволгин, брат Гани, поддразнивает Аглаю «рыцарем бедным», явно намекая на её симпатию к князю и вызывая болезненный интерес матери Аглаи Елизаветы Прокофьевны, так что дочь вынуждена объяснить, что в стихах изображен человек, способный иметь идеал и, поверив в него, отдать за этот идеал жизнь, а затем вдохновенно читает и само стихотворение Пушкина.

Чуть позже появляется компания молодых людей во главе с неким молодым человеком Бурдовским, якобы «сыном Павлищева». Они вроде как нигилисты, но только, по словам Лебедева, «дальше пошли-с, потому что прежде всего деловые-с». Зачитывается пасквиль из газетки о князе, а затем от него требуют, чтобы он как благородный и честный человек вознаградил сына своего благодетеля. Однако Ганя Иволгин, которому князь поручил заняться этим делом, доказывает, что Бурдовский вовсе не сын Павлищева. Компания в смущении отступает, в центре внимания остается лишь один из них - чахоточный Ипполит Терентьев, который, самоутверждаясь, начинает «ораторствовать». Он хочет, чтобы его пожалели и похвалили, но ему и стыдно своей открытости, воодушевление его сменяется яростью, особенно против князя. Мышкин же всех внимательно выслушивает, всех жалеет и чувствует себя перед всеми виноватым.

Еще через несколько дней князь посещает Епанчиных, затем все семейство Епанчиных вместе с князем Евгением Павловичем Радомским, ухаживающим за Аглаей, и князем Щ., женихом Аделаиды, отправляются на прогулку. На вокзале неподалеку от них появляется другая компания, среди которой Настасья Филипповна. Она фамильярно обращается к Радомскому, сообщая тому о самоубийстве его дядюшки, растратившего крупную казенную сумму. Все возмущены провокацией. Офицер, приятель Радомского, в негодовании замечает, что «тут просто хлыст надо, иначе ничем не возьмешь с этой тварью!», в ответ на его оскорбление Настасья Филипповна выхваченной у кого-то из рук тросточкой до крови рассекает его лицо. Офицер собирается ударить Настасью Филипповну, но князь Мышкин удерживает его.

На праздновании дня рождения князя Ипполит Терентьев читает написанное им «Мое необходимое объяснение» - потрясающую по глубине исповедь почти не жившего, но много передумавшего молодого человека, обреченного болезнью на преждевременную смерть. После чтения он совершает попытку самоубийства, но в пистолете не оказывается капсюля. Князь защищает Ипполита, мучительно боящегося показаться смешным, от нападок и насмешек.

Утром на свидании в парке Аглая предлагает князю стать её другом. Князь чувствует, что по-настоящему любит её. Чуть позже в том же парке происходит встреча князя и Настасьи Филипповны, которая встает перед ним на колени и спрашивает его, счастлив ли он с Аглаей, а затем исчезает с Рогожиным. Известно, что она пишет письма Аглае, где уговаривает её выйти за князя замуж.

Через неделю князь формально объявлен женихом Аглаи. К Епанчиным приглашены высокопоставленные гости на своего рода «смотрины» князя. Хотя Аглая считает, что князь несравненно выше всех них, герой именно из-за её пристрастности и нетерпимости боится сделать неверный жест, молчит, но потом болезненно воодушевляется, много говорит о католицизме как антихристианстве, объясняется всем в любви, разбивает драгоценную китайскую вазу и падает в очередном припадке, произведя на присутствующих болезненное и неловкое- впечатление.

Аглая назначает встречу Настасье Филипповне в Павловске, на которую приходит вместе с князем. Кроме них присутствует только Рогожин. «Гордая барышня» строго и неприязненно спрашивает, какое право имеет Настасья Филипповна писать ей письма и вообще вмешиваться в её и князя личную жизнь. Оскорбленная тоном и отношением соперницы, Настасья Филипповна в порыве мщения призывает князя остаться с ней и гонит Рогожина. Князь разрывается между двумя женщинами. Он любит Аглаю, но он любит и Настасью Филипповну - любовью-жалостью. Он называет её помешанной, но не в силах бросить её. Состояние князя все хуже, все больше и больше погружается он в душевную смуту.

Намечается свадьба князя и Настасьи Филипповны. Событие это обрастает разного рода слухами, но Настасья Филипповна как будто радостно готовится к нему, выписывая наряды и пребывая то в воодушевлении, то в беспричинной грусти. В день свадьбы, по пути к церкви, она внезапно бросается к стоящему в толпе Рогожину, который подхватывает её на руки, садится в экипаж и увозит её.

На следующее утро после её побега князь приезжает в Петербург и сразу отправляется к Рогожину. Того нет дома, однако князю чудится, что вроде бы Рогожин смотрит на него из-за шторы. Князь ходит по знакомым Настасьи Филипповны, пытаясь что-нибудь разузнать про нее, несколько раз возвращается к дому Рогожина, но безрезультатно: того нет, никто ничего не знает. Весь день князь бродит по знойному городу, полагая, что Парфен все-таки непременно появится. Так и случается: на улице его встречает Рогожин и шепотом просит следовать за ним. В доме он приводит князя в комнату, где в алькове на кровати под белой простыней, обставленная склянками со ждановской жидкостью, чтобы не чувствовался запах тления, лежит мертвая Настасья Филипповна.

Князь и Рогожин вместе проводят бессонную ночь над трупом, а когда на следующий день в присутствии полиции открывают дверь, то находят мечущегося в бреду Рогожина и успокаивающего его князя, который уже ничего не понимает и никого не узнает. События полностью разрушают психику Мышкина и окончательно превращают его в идиота.

Вариант 2

(1867-1871) Часть первая В конце ноября к Петербургскому вокзалу подходит поезд. В одном из вагонов третьего класса друг против друга сидят двое пассажиров. "Один из них был небольшого роста, лет двадцати семи, курчавый и почти черноволосый, с серыми маленькими, но огненными глазами. Нос его был широк и сплюснут, лицо скулистое; тонкие губы беспрерывно складывались в какую-то наглую, насмешливую и даже злую улыбку; но лоб его был высок и хорошо сформирован и скрашивал неблагородно развитую нижнюю часть лица..." Это Парфен Семенович Рогожин, сын недавно умершего богача. Он тепло одет в отличие от своего спутника, на котором - плащ без рукавов и с большим капюшоном, совершенно непригодный для российского климата. "Обладатель плаща с капюшоном был молодой человек, тоже лет двадцати шести или двадцати семи, роста немного выше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и с маленькою, востренькою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь". Это князь Лев Николаевич Мышкин, последний в роде Мышкиных, лечившийся долгое время за границей (в Швейцарии) от психической болезни, себя он называет идиотом. Последние годы Мышкин жил в Швейцарии на содержании своего доктора Шнейдера, потому что его попечитель, Павлищев - скоропостижно скончался и деньги за лечение перестали поступать в больницу. Теперь князь возвращается на родину; из вещей у него всего лишь маленький узелок. К собеседникам присоединяется чиновник Лебедев, постоянно вставляющий в их разговор ненужные и лишние реплики, всячески суетящийся и старающийся внушить мысль о своей необходимости. Это ему удается, потому что из вагона они с Рогожиным уже выходят вместе. Среди прочего Рогожин упоминает имя некой Настасьи Филипповны, содержанки капиталиста Тоцкого. Это женщина необыкновенной красоты. Впервые увидев ее в театре, Рогожин сразу влюбляется и совершенно теряет голову. На деньги отца, человека жестокого и прижимистого, Рогожин покупает бриллиантовые подвески за десять тысяч и приносит их в подарок Настасье Филипповне. Старик Рогожин жестоко избивает сына, а сам отправляется к Настасье Филипповне и просит се вернуть подвески. Та выносит украшения и заявляет, что Парфен стал ей гораздо милее потому, что пошел ради нее против отца.
По прибытии в Петербург князь сразу же отправляется с визитом к своим дальним родственникам Епанчиным (Лизавета Прокофьевна, мать семейства, по происхождению тоже Мышкина). Князь попадает на прием к генералу Ивану Федоровичу, который, несколько озадаченный наивной манерой князя держаться и полным спокойствием, с которым тот говорит о своем заболевании, вначале решает побыстрее избавиться от Мышкина. Последний замечает, что хотел бы работать, и пишет идеальным каллиграфическим почерком несколько строк. Генералу это очень нравится, и он дает обещание найти князю место на службе. Тут же князь знакомится с секретарем Епанчина, Гаврилой Ардалионовичем Иволгиным (Ганей). По плану Тоцкого и Епанчина, Ганя должен жениться на Настасье Филипповне, которая замучила Тоцкого своим своеволием и не дает ему нормально жениться на девушке из порядочной семьи (например, на старшей дочери Епанчина, Александре). Если же она выйдет замуж, то любые ее претензии к Тоцкому будут считаться необоснованными, а, кроме того, она получит семьдесят пять тысяч приданого. Ганя при князе говорит Епанчину, что завтра, в день рождения Настасьи Филипповны, она обещает объявить свое окончательное решение. Епанчин рекомендует князю утроиться на квартиру к родителям Гани (его мать сдает меблированные комнаты). Князь замечает на столе портрет Настасьи Филипповна Его поражает прекрасное лицо этой женщины - "лицо веселое, а она ведь ужасно страдала... Это гордое лицо, ужасно гордое..." После аудиенции у генерала князя принимают на женской половине дома Епанчиных. Мышкин знакомится с Лизаветой Прокофьевной и ее дочерьми - Александрой, Аделаидой (талантливой художницей) и красавицей Аглаей. Несмотря на предвзятое к нему отношение (Лизавета Прокофьевна очень расстраивается, узнав, что последний из Мышкиных - идиот), князю удается вначале заинтересовать женщин своею простотой и искренностью суждений, затем блеснуть эрудицией (он рассказывает, что по просьбе генерала написал несколько слов почерком игумена Пафнутия, жившего в четырнадцатом веке), и, наконец, поразить их воображение описанием сцены смертной казни, которую однажды ему довелось увидеть воочию. Он подробно вспоминает, что, по его мнению, чувствовал преступник в последние минуты своей жизни, и предлагает Аделаиде попытаться изобразить в красках лицо приговоренного к гильотине. "Нарисуйте эшафот так, чтобы видна была ясно и близко одна только последняя ступень; преступник ступил на нее: голова, лицо, бледное, как бумага, священник протягивает крест, тот с жадностью протягивает свои синие губы, и глядит, и - все знает". Князь также рассказывает подробности своей жизни в Швейцарии. Он очень любил детей, много говорил с ними, за что и нажил себе массу недоброжелателей, поскольку его влияние на детей было огромно. Князь не был влюблен, но чувствовал жалость и ухаживал за больной девушкой Мари, которую обесчестил приезжий, а мать выставила на поругание перед соседями. Князь и детям внушил, что Мари достойна любви и сострадания, так что Мари умерла почти счастливая. Князь очень нравится хозяйкам, он по лицам их подмечает наиболее яркие черты их характеров. Неожиданно он заявляет, что Аглая так же красива, как и Настасья Филипповна. Его ловят на слове, и князю приходится рассказать, что он видел в кабинете генерала портрет, а затем и принести его по просьбе Лизаветы Прокофьевны. Ганя просит князя передать Аглае от пего записку. Как выясняется впоследствии (Аглая сама дает князю прочитать послание), Ганя не хочет жениться па Настасье Филипповне (его привлекают лишь деньги), а питает нежные чувства к Аглае и просит ее "решить" его судьбу. Аглая передает записку обратно князю и диктует ему в присутствии Гани фразу (якобы для того, чтобы посмотреть на каллиграфию Мышкина): "Я в торги не вступаю". Князь возвращает Гане записку; тот, вспылив, не верит, что князь поступил честно, срывает злобу на нем, обзыва ет его идиотом, по затем извиняется и провожает князя до своего дома. Мать Гани, Нина Александровна, и его сестра Варя сдают комнаты жильцам. Одну комнату займет князь, другую некто Фердыщенко. Отец Гани, генерал Иволгин, постоянно врет в разговорах абсолютно обо всем, увлекается, но требует к себе почтения. За ним присматривает тринадцатилетний брат Гани, Коля. За Варей ухаживает Иван Петрович Птицын, деловой человек (он дает деньги в рост). Фердыщенко немедленно и без церемоний заявляется к князю, предупреждает, что ему не надо давать денег, осматривает единственную банкноту Мышкина - двадцать пять рублен, одолженные ему Епанчиным. Затем князя посещает Иволгин. Среди немилосердного вранья он замечает, что готовится чудовищный брак (Гани и Настасьи Филипповны), который возможен только через его труп. Все домочадцы по очереди пытаются увести генерала. При князе вспыхивает семейный конфликт из-за готовящейся свадьбы; Варя тоже решительно высказывается против такого унизительного брака но расчету с "павшей" женщиной. Раздается звонок в дверь, и князь отправляется открывать. На пороге стоит Настасья Филипповна; она приехала познакомиться со своим "будущим" семейством. Князя Мышкина она принимает за лакея, бросает ему на руки свою шубу, шуба падает па пол. Все потрясены визитом, Ганя ужасно смущен. Появляется генерал, опять принимается что-то врать, Ганя и Варя пытаются его убрать. Иволгин рассказывает историю, будто бы с ним произошедшую (как он однажды в ответ на выходку одной попутчицы выбросил из поезда ее собачку). Настасья Филипповна весело уличает его во лжи и припоминает, что на днях читала все то же самое в одной из газет. В этот момент появляются новые гости - Рогожин, Лебедев и целая компания, отличавшаяся "не только разнообразием, но и безобразием". Ганя пытается выставить компанию, но у него ничего не выходит. Рогожин, нарываясь на скандал, оскорбляет Ганю, предлагает Настасье Филипповне сто тысяч, если она согласится выйти за него. Варя требует вывести "бесстыжую" (т. е. Настасью Филипповну) вон, Ганя хватает сестру за руку, кричит на нее. Князь вступается за Варю. Взбешенный Ганя обрушивает все свое раздражение на Мышкина и дает ему пощечину. Князь отходит в сторону, предупреждает Ганю, что тот будет стыдиться своего поступка. Все ему сочувствуют, даже Рогожин стыдит Ганю. Князь объявляет Настасье Филипповне, что она на самом деле совсем не такая, какою пытается себя выставить. Та, обрадовавшись, уезжает, напоминая Гане, что ждет его завтра па день рождения. Перед уходом она целует руку Нине Александровне. Князь удаляется в свою комнату, к нему прибегает Коля, утешает его, говорит о своем глубоком к нему уважении. Приходит и Варя. Она убеждена, что князь угадал истинную натуру Настасьи Филипповны, отмечает его влияние на странную гостью. Ганя приходит просить у князя прощения, а заодно, под влиянием Мышкина, и у сестры, которая впервые пытается попять и посочувствовать своему запутавшемуся брату: Ганя рассказывает, что раньше любил Настасью Филипповну, но такие женщины, как она, не годятся в жены, а только в любовницы. Ганя очень закомплексован, его униженное положение, безденежье совершенно изводят его. Он срывается на домочадцах и на кротких людях вроде Мышкина; самой же Настасье Филипповне он отпор дать не может и надеется отыграться на ней потом, уже будучи ее мужем. Мышкин обращается с просьбой к Иволгину ввести его в дом Настасьи Филипповны: днем, впопыхах, она забыла или не захотела пригласить князя лично. К вечеру Иволгин напивается и углубляется в дебри своего традиционного вранья. Он ведет Мышкина по ложному адресу, по пути приводит в дом своей любовницы, капитанши Терентьевой. Капитанша встречает его руганью (он давно не дает ей денег). Там князь встречает Колю, который состоит в близкой дружбе с сыном капитанши, Ипполитом. Князь бросает Иволгина и просит Колю отвести его к Настасье Филипповне; он решает проникнуть на ее вечер незваным, на свой страх и риск, поступившись приличиями. Вопреки ожиданиям, Настасья Филипповна встречает князя с огромной радостью и даже извиняется, что накануне не пригласила его к себе. Среди ее гостей - люди совершенно разные; они вряд ли смогли встретиться вместе где-либо еще. Здесь и Тоцкий, и генерал Епанчин, и Фердыщенко, и никому не известный старичок-учитель. По предложению Фердыщенко все принимаются играть в игру, по правилам которой каждый участник должен честно рассказать самый неблаговидный свой поступок. Начинает Фердыщенко; он излагает историю одного незначительного ограбления, в которой он был главным действующим лицом, но наказан оказался другой человек. Птицын пропускает свою очередь. Топкий рассказывает, как в юности перебежал дорогу одному молодому человеку, влюбленному в женщину, к которой сам Тоцкий не питал особых чувств (тот рассказал Тоцкому, где можно достать камелии, и Тоцкий опередил его). Когда очередь доходит до Настасьи Филипповны, она неожиданно обращается к князю с вопросом, выходить ей замуж за Таню или нет, утверждая, что как он решит, так и будет. Князь дает отрицательный ответ, и хозяйка отвергает предложение Гани, расстраивая тем самым планы Тоцкого и Епанчина. Все поражены, никто не хочет принимать произошедшее за правду. Но Настасья Филипповна тут же прилюдно отказывается от семидесяти пяти тысяч Тоцкого и объявляет, что и "так" отпускает его на волю. Приезжает Рогожин со своей компанией и привозит сто тысяч. Настасья Филипповна выговаривает Гане за алчность, за непорядочность и нерешительность, за то, что он всегда кому-то подчиняется. Она клянется, что все вернет Тоцкому и пойдет работать прачкой: без приданого ее никто не возьмет в жены. Неожиданно молчавший ранее князь заявляет, что женится па Настасье Филипповне и без приданого и сам будет зарабатывать на хлеб. Он уверен в честности и чистоте своей избранницы и обещает всегда ее уважать, Мышкин чувствует, что Настасья Филипповна немного не в себе; советует ей лечь в постель. Князь обнародует письмо, по которому ему причитается огромное наследство. Настасья Филипповна приказывает Рогожину убрать пачку денег; она решает выйти за князя. Затем она меняет свое решение, не желая "младенца сгубить" (т.е. князя). Она кидает деньги (сто тысяч, которые Рогожин заплатил ей "за нее") в огонь и заявляет, что если Ганя вытащит пачку, то получит все сто тысяч, а она "полюбуется" на его душу. Многие, в т.ч. Лебедев, умоляют разрешить вытащить им деньги, но Настасья Филипповна непреклонна. Ганя же не трогается с места, затем, сделав шаг по направлению к дверям, падает в обморок. Настасья Филипповна уезжает с Рогожиным (оставляя деньги Гане, т. к. он "заслужил"). Часть вторая Мышкин следует за Настасьей Филипповной и исчезает, к великой досаде Лизаветы Прокофьевны, из поля зрения Епанчиных. Ганя болеет, по выздоровлении оставляет службу; Варя выходит замуж за Птицына, и вся семья Иволгиных переезжает в их дом. К Епанчиным начинает часто ходить князь Щ., который, в конце концов, делает предложение Аделаиде. Аглая же неожиданно получает от Мышкина теплое письмо, в котором тот признается, что Аглая очень нужна ему. Вскоре Епанчины переезжают на дачу в Павловск. Князь Мышкин прибывает из Москвы и навещает Лебедева. Лебедев отвратительно-услужлив и принижен; он собирает сплетни и шпионит за всеми, а также толкует Апокалипсис. Он рассказывает князю, что Епанчины, а также Рогожин и Настасья Филипповна находятся в Павловске. Он в курсе московских событии: Настасья Филипповна, неоднократно металась между Рогожиным и Мышкиным, обещала Рогожину выйти за него, но бежала прямо из под венца. Князь уверен, что она больна и что ей необходимо сочувствие. Князь делает визит Рогожину, интересуется сроком свадьбы, на что Рогожин отвечает, что от него ничего не зависит; Рогожин признается, что любит князя, когда тот рядом; а когда его нет, то ненавидит. Рогожин твердит, что боится Настасьи Филипповны, заговаривает об ее сумасшествии - так часто ее преследует смена настроений, так часто с ней случаются истерики. Князь клянется не мешать Рогожину, но не понимает, почему Настасья Филипповна идет за него. Рогожин и сам чувствует, что их брак никогда не состоится, что для невесты это равносильно самоубийству. Он объявляет князю, что Настасья Филипповна любит именно его, но боится опозорить честное имя Мышкина, и постоянно твердит, что она низкая и павшая женщина, недостойная князя. Князь обращает внимание на то, что у Рогожина появился новый нож для разрезания книг. Уже на лестнице Рогожин вдруг спрашивает князя, верит тот в бога или нет. Он рассказывает историю о набожном крестьянине, зарезавшем своего приятеля из-за красивых часов. Князь вспоминает, как купил у простого солдата на улице оловянный крест и надел на себя. Рогожин предлагает князю поменяться крестами, затем подводит князя к своей матери (которая уже очень стара и плохо отдает себе отчет в том, что происходит вокруг). Неожиданно она сама благословляет князя. Рогожин предлагает князю "забрать" себе Настасью Филипповну, потому что это "судьба". Князь бродит по Летнему саду. Эпилептическое его состояние усиливается. Временами он отключается и теряет связь с реальностью. Он чувствует приближение припадка. Его мучает вопрос о любовном треугольнике, он не знает, способен ли Рогожин дать Настасье Филипповне счастье и привести ее к свету. В толпе ему мерещатся глаза Рогожина. Князь приходит в свою гостиницу, в нише на лестнице вновь замечает те самые глаза, что преследовали его полдня. Рогожин выходит из ниши, замахивается на князя ножом, с князем случается эпилептический припадок. Рогожин убегает. Направлявшийся в этот момент к князю Коля застает его в припадке, делает необходимые распоряжения, находит врача и переносит князя в его номер. Через три дня, по приглашению хозяина, князь переезжает на дачу Лебедева в Павловск. Лебедев и его дочь Вера выхаживают князя, его навещают Епанчины, Птицыны и Ганя. Аглая читает вслух балладу о бедном рыцаре, который так и умер, не зная других женщин, кроме своей Прекрасной Дамы. При этом Аглая немного меняет текст, и в нем появляются намеки на Настасью Филипповну. В это время входят генерал Епанчин и Евгений Павлович Радомский, молодой человек, только что вышедший в отставку. Следом за ними вваливается странная компания очень молодых людей, среди них Ипполит Терентьев, Келлер из свиты Рогожина, некто Бурдовский, весьма косноязычный и претенциозный молодой человек. Суть их претензия и требования "прав" сводятся к следующему. По наущению стряпчего Чебарова Антип Бурдовский объявил себя незаконным сыном Павлищева и требует от князя возмещения материального ущерба в большом размере, поскольку два года Павлищев платил за лечение князя за границей. Обнародуется статья Келлера, в которой содержится масса прямых указаний на князя, умышленно допущенных неточностей и непроверенных сведений, представленных как абсолютная истина. Молодые люди требуют "совести" и "прав". Особенно горячится Ипполит, у него чахотка в заключительной стадии, он постоянно обещает, что скоро умрет. Князь, однако же, парирует выпад, хотя, к негодованию всех присутствующих, обещает потратить на Бурдовского десять тысяч. По поручению князя Ганя давно уже выяснил, что Бурдовский никак не может быть сыном Павлищева, а помощь больному Мышкину объясняется только странной любовью покойного Павлищева к убогим и увечным. Напротив, покойный заботился и о матери Бурдовского, потому что в молодости был неравнодушен к ее сестре. Князь предлагает Бундовскому дружбу и деньги, но Ипполит, непрерывно оскорбляя Мышкина, заявляет, что все предложено "в такой ловкой форме... что теперь благородному человеку принять их ни в каком случае невозможно". Лизавета Прокофьевна теряет терпение. Она глубоко оскорблена тем, что присутствует при всей этой "галиматье", но еще больше ее возмущает смирение Мышкина, который, по ее словам, пойдет на следующий день к Бурдовскому и на коленях станет умолять его принять десять тысяч. Она называет вещи своими именами, обвиняет молодых людей в крайней неблагодарности и неумении вести себя. Напоследок она накидывается на Ипполита, но тот, объявив, что скоро умрет, принимается долго кашлять. Все начинают его жалеть и пытаются уложить в постель. Ипполит же совершенно на равных отвечает, что считал ее, женщину втрое старше себя, "способной к развитию". Ипполит тоже болен психически: он слишком резко меняет настроение, то предаваясь лирическим воспоминаниям о стене, па которую выходят окна его петербургской комнаты, то вновь принимаясь обличать окружающих. В результате князь просит Лебедева оставить Ипполита в доме ночевать, а приятели Ипполита ретируются, ни у кого не попросив извинения. Когда гости уже стоят па лестнице, мимо проезжает экипаж Настасьи Филипповны. Она окликает Евгения Павловича, демонстрируя свои с ним близкие отношения, которых в действительности нет. Ее план - опозорить его перед Епанчиными, она знает, что Евгений Павлович ухаживает за Аглаей, и стремится расстроить этот брак, чтобы освободить Аглаю для Мыткипа. Со своей стороны Варя пытается устроить брак Аглаи с Ганей и получает, наконец, отказ от дома Епанчиных. Лизавета Прокофьевна требует у князя Мышкина отчета о его собственных отношениях с Аглаей, припоминает и посланное ей князем письмо. Мишкин клянется, что не собирается больше жениться па Настасье Филипповне, но говорит об этом как-то не очень уверенно. Лизавета Прокофьевна же обещает со своей стороны воспрепятствовать браку князя и Аглаи (хотя никаких намерении князь пока не обнаружил). Она выясняет и то, что Бурдовский в крайне категоричной форме разорвал отношения как со своими приятелями, так и с самим князем, и высокомерно вернул часть данных ему князем денег. Князь также информирует Лизавету Прокофьевну, что Аглая отказала ему от дома письменно. Та берет его за руку и тащит к себе на дачу. Часть третья Лизавета Прокофьевна очень переживает за своих дочерей. Старшей, Александре, уже 25 лет, а ни одна из девушек еще не замужем. У Епанчиных гости. Евгений Павлович рассуждает о русском и нерусском либерализме, заявляет, что перемены в обществе не носят национального характера. Князь слушает с наивным вниманием, соглашается с тем, что русские либералы склонны ненавидеть Россию. Евгений Павлович вспоминает случай на суде, когда адвокат преступника, убившего шесть человек, пояснил, что бедность его подзащитного не давала ему возможности поступить иначе. Князь, который почти не жил в России, впрочем, утверждает, что это не частный случай, а закономерность. По предложению Лизаветы Прокофьевны общество собирается идти на прогулку. Князь ходит как потерянный, просит у всех прощения за свое поведение, говорит, что ему нельзя обсуждать многие предметы, что он не умеет держаться и т. д. Аглая вступается за него, окружающие принимаются подшучивать над нею и князем, а тот публично заявляет, что не имеет чести просить ее руки. Аглая звонко хохочет, сестры поддерживают ее. На прогулке Аглая идет под руку с князем и специально показывает ему зеленую скамейку, на которой она любит сидеть по утрам. Епанчиных и их гостей окружают знакомые. Завязывается веселый разговор. В толпе князю вновь чудятся глаза Рогожина. Его тревога не беспочвенна, неподалеку появляется Настасья Филипповна с какой-то дамой. Настасья Филипповна вновь окликает Евгения Павловича и объявляет ему о смерти его дяди, растратившего казенные деньги. Он отворачивается от нее в бешенстве, его товарищ, офицер, пытаясь вступиться за несправедливо оскорбленного Евгения Павловича, замечает, что таких, как Настасья Филипповна, надо воспитывать хлыстом. Та отнимает хлыст у совершенно незнакомого ей человека и бьет офицера по лицу. Офицер бросается на нее, но Мышкин хватает его за руки. Появившийся из толпы Рогожин уводит Настасью Филипповну. Все думают, что; по всей вероятности, офицер вызовет Мышкина на дуэль. Епанчины возвращаются домой. Аглая учит князя заряжать пистолет и выбирать порох. Вечером она присылает ему записку с просьбой быть на свидании у скамейки. Князь долго бродит по темному парку, не отдавая себе отчета в том, что влюблен в Аглаю и что пойдет к ней на свидание. Внезапно у скамейки появляется Рогожин, он зовет князя к Настасье Филипповне. Князь долго уговаривает Рогожина не держать на него зла, уверяет, что ничуть не сердится за то, что Рогожин пытался его зарезать. Вдруг князь вспоминает, что у него завтра день рождения и прощается с Рогожиным, Придя домой, князь обнаруживает, что гости (среди которых почему-то Бурдовский и Ипполит) уже собрались, хотя он никого не приглашал. Евгений Павлович сообщает, что он уладил дело с оскорбленным офицером, и вызова на дуэль не последует. Ипполит просит общество выслушать его письменную исповедь, из которой следует, что, поскольку он скоро умрет, то ему все позволено. Он может совершить любое преступление и не понести наказания, т. к. умрет раньше вынесения приговора. Ипполит чувствует себя "выкидышем", в то время как все природа радуется жизни. Он крайне обижен на судьбу и на людей, ему все противны, даже верный Коля, который трогательно заботится о своем умирающем друге. Б "Объяснении" Ипполит упоминает одно сделанное им доброе дело: посредством связей своего товарища (которого все в гимназии любили, и только один Ипполит гордо презирал) он спасает одного доктора, приехавшего с семьей в Петербург искать справедливости и истратившего последние сбережения. Ипполит публично зачитывает план своего самоубийства на даче Лебедева во время празднования дня рождения князя; предлог - не стоит мучиться оставшиеся две-три недели. Большинство слушателей сходятся на том, что Ипполит -просто вздорный дурак, но Лебедев пугается скандала и настаивает на том, чтобы у Ипполита изъяли пистолет. Ипполит направляет его по ложному следу, а сам достает пистолет и стреляет себе в висок. Впрочем, оказывается, что в пистолете не было даже капсюля. Все смеются. Ипполит плачет, показывает капсюли, клянется, что был уверен, что пистолет заряжен. Ипполита укладывают спать, а князь отправляется бродить по парку и вспоминает, как в Швейцарии его посещали те же мысли, что и Ипполита (о своей ненужности в мире, о своей отчужденности). Забывшись, он оказывается у скамейки, где назначила ему свидание Аглая, и засыпает. Аглая будит его, стыдит за подобные странности. Князь рассказывает ей об окончании инцидента с Ипполитом, уверяет, что тому просто хотелось, чтобы его пожалели и похвалили. Кроме того, Ипполит прислал копию своего "Объяснения" Аглае. Аглая предлагает князю стать ее другом и помочь ей сбежать из дому, где ее все дразнят романом с князем. Она заявляет, что совсем не любит князя, путается, спрашивает о чувствах князя к Настасье Филипповне и объявляет, что Настасья Филипповна забрасывает ее письмами, в которых всеми способами подталкивает к браку с князем. Аглая отдаст эти письма князю. Появляется Лизавета Прокофьевна, требует от князя объяснений. Дома у князя оказывается, что ночью Лебедева обокрали. Его подозрения падают на Фердыщенко, оставшегося ночевать после дня рождения. Лебедев вместе с генералом Иволгиным пускается на поиски Фердыщенко. Князь перечитывает письма Настасьи Филипповны к Аглае. Ему невыносимо тяжело, он пускается бродить, доходит до дома Епанчиных, по уже поздно, и Александра приглашает его зайти на другой день. В парке он сталкивается с Настасьей Филипповной, она становится перед ним на колени, спрашивает, был ли князь у Аглаи, и обещает уехать. Настасья Филипповна спрашивает, счастлив ли князь. Появившийся Рогожин уводит се, затем возвращается и повторяет вопрос. Князь отвечает отрицательно. Часть четвертая Ганя - "обыкновенный человек... с завистливыми и порывистыми желаниями и, кажется, даже так и родившийся с раздраженными нервами. Порывчатость своих желаний он принимал за силу. При своем страстном желании отличиться он готов был иногда на самый безрассудный скачок; по только что дело доходило до безрассудного скачка, герой наш всегда оказывался слишком умным, чтобы на него решиться". Ганя "подлец наполовину". Его безумно раздражают эксцентрические выходки отца, благоразумие Птицына, смирение матери, спокойствие Вари. Варя же приносит из дома Епанчиных известие о якобы возможной свадьбе Аглаи и князя. Ипполит переселяется к Птицыным. Он не умирает, а поправляется, постоянно изводит генерала Иволгина, уличая того во лжи. Ганя присоединяется к подобному мнению. Генерал с криками заявляет, что уходит из семьи. Все умоляют его не позориться и вернуться. Ипполит же попутно оскорбляет и Ганю, напоминая ему затем, что он имеет дело с умирающим. Ганя интересуется, почему Ипполит не умирает. Несмотря на настояния Гани покинуть дом, Ипполит еще увереннее чувствует себя у Птицыных. Ганя получает от Аглаи записку с приглашением на свидание. Он торжествует. Князь выясняет у Лебедева, что его деньги брал Иволгин, затем подкинул ему их обратно, а Лебедев долго делал вид, что не видит бумажник, лежащий на самом видном месте. Наконец Иволгин подкладывает деньги Лебедеву за подкладку, нарочно распарывая карман. Князь просит Лебедева не мучить больше генерала, а сказать ему, что деньги как бы нашлись. Иволгин в своем пристрастии врать доходит уже до того, что припоминает эпизод из своего детства, когда его якобы выбрал себе в камер-пажи Наполеон и советовался с ним по разным вопросам. Вечером с Иволгиным прямо на улице, на руках у Коли, случается удар. В доме Епанчиных неспокойно. Все гадают, любит ли Аглая князя и выйдет ли за него, и как это будет выглядеть в глазах света, не спрашивая при этом саму Аглаю. Аглая же становится все более эксцентричной, позволяет себе самые странные выходки и даже посылает князю в подарок ежа. После этого вся семья недоумевает, что мог бы означать этот еж. При родителях и сестрах Аглая сама спрашивает князя, просит ли он ее руки, и князь отвечает, что просит. Аглая изящно поднимает его на смех. Она то смеется, то рыдает, и родители окончательно уверяются в том, что Аглая влюблена. Епанчины созывают гостей, в т.ч. крестную Аглаи, старуху Белоконскую. Князь должен впервые предстать перед обществом такого уровня. Предполагаемый же брак решено толковать как продолжение фамилии Мышкиных, из которых происходит сама Лизавета Прокофьевна. Накануне Аглая видится с князем, ругает его за неумение вести себя и предсказывает, что он непременно испортит вечер и разобьет китайскую вазу. Князь начинает бояться, что и впрямь что-нибудь сломает, вначале решает не ходить, а потом, согласившись, что не может отказаться от приглашения, решает вести себя как можно смирнее. В обществе он весьма некстати выступает с речью, в которой признается, что все ему очень понравились, что княжеское сословие не вырождается, а есть еще вполне приличные и добрые люди. Он вдруг нападает на католицизм, объявляя его еще худшим грехом, чем просто атеизм. Во время своей страстной речи князь как-то незаметно оказывается возле китайской вазы и действительно разбивает ее. Вопреки предсказаниям Аглаи никто не сердится на него, все ободряют князя. Мышкин продолжает говорить стоя, призывает не бояться быть смешными, прощать друг друга и смиряться. Он знает, что слова ничего не изменят, и сам намерен подать пример, говорит, что счастлив, глядя на дерево, на ребенка, на любимые глаза. С ним случается припадок, и князь падает навзничь. Князя перевозят домой. На другой день Епанчины навещают его. Потихоньку Аглая просит князя никуда не отлучаться в течение дня и вскоре заходит за ним уже одна. Они направляются к Настасье Филипповне, которая приехала по просьбе Аглаи. В доме кроме их троих присутствует Рогожин. После того как обе женщины обмениваются взглядами, полными ненависти друг к другу, Аглая просит Настасью Филипповну прекратить сводить ее с. князем. Она говорит, что сама Настасья Филипповна не может князя полюбить, а может только мучить, что ей правится быть несчастной, что своим давним "позором" она уже много лет бравирует и беспрерывно всем напоминает, что когда-то ее оскорбили. Аглая интересуется, не проще ли было Настасье Филипповне уехать и оставить всех в покое. Она понимает, что та не выходит за Рогожина только потому, что тогда ей не на кого будет обижаться. По словам Евгения Павловича, Настасья Филипповна прочла слишком много книг и получила слишком хорошее для своего положения образование. Настасья Филипповна отвергает обвинение в неспособности трудиться и сама называет Аглаю белоручкой. Она заявляет, что Аглая специально пришла к ней с князем, потому что боится, что князь ее, Настасью Филипповну, любит больше, чем Аглаю. Она кричит, что прогонит Рогожина, а князь останется при ней, стоит ей только пальцем поманить. Настасья Филипповна выполняет угрозу. Князь колеблется, не может сообразить, что происходит. Этого минутного сомнения оказывается достаточно для Аглаи, и она одна выбегает на улицу. Князь бросается следом, но Настасья Филипповна догоняет его и падает ему на руки. Мышкин никуда не идет, остается с нею, гладит ее по лицу, утешает и забывает об Аглае. Рогожин удаляется. Через две недели объявлена свадьба князя и Настасьи Филипповны. Епанчины уезжают в Петербург. Князь неоднократно пытается навестить Аглаю, по ему отказывают в этом. Евгений Павлович пытается разъяснить князю, насколько безобразен его поступок, он твердит, что ничто не может оправдать Настасью Филипповну, ее "бесовскую гордость, такой наглый, такой алчный ее эгоизм". Однако же князь по-прежнему считает, что она "сострадания достойна". Мышкин договаривается до того, что признается перед Евгением Павловичем в любви к обеим женщинам сразу. Перед свадьбой Настасья Филипповна старается по мере сил развеселить задумчивого князя, но накануне снова бьется в истерике и посылает за женихом, чтобы он успокоил ее. В день скандальной церемонии собирается огромная толпа народу. Когда Настасья Филипповна в великолепном платье появляется на крыльце своего дома, по толпе проходит гул одобрения и восхищения. Она уже собирается войти в свадебный экипаж, когда внезапно оборачивается, замечает в толпе Рогожина и кричит ему, чтобы он увез ее. Рогожин выполняет ее требование, и оба они исчезают. Князь совершенно спокойно переносит бегство невесты из-под венца и отправляется искать ее в Петербурге. Он приходит и на квартиру Рогожина, и на квартиру Настасьи Филипповны; нигде он не застает беглецов. Он ходит по улицам, когда к нему подходит Рогожин и велит следовать за ним. Они заходят в мрачный дом Рогожина с черного хода. Дома Рогожин показывает князю зарезанную им Настасью Филипповну. Оба они устраиваются спать на полу подле убитой. Рогожин засыпает, что-то бормочет во сне. Мышкин гладит его по голове, плачет над ним и окончательно сходит с ума. Заключение Рогожин после перенесенного воспаления мозга был приговорен к пятнадцати годам ссылки. Князь Мышкин отправлен Евгением Павловичем на лечение в Швейцарию. Ипполит умер. Аглая вышла замуж за польского эмигранта, а Аделаида - за князя Щ. Аглая стала членом комитета по освобождению Полыни и перешла в католицизм.

Роман в четырех частях

Часть первая

I

В конце ноября, в оттепель, часов в девять утра, поезд Петербургско-Варшавской железной дороги на всех парах подходил к Петербургу. Было так сыро и туманно, что насилу рассвело; в десяти шагах, вправо и влево от дороги, трудно было разглядеть хоть что-нибудь из окон вагона. Из пассажиров были и возвращавшиеся из-за границы; но более были наполнены отделения для третьего класса, и всё людом мелким и деловым, не из очень далека. Все, как водится, устали, у всех отяжелели за ночь глаза, все назяблись, все лица были бледно-желтые, под цвет тумана. В одном из вагонов третьего класса, с рассвета, очутились друг против друга, у самого окна, два пассажира — оба люди молодые, оба почти налегке, оба не щегольски одетые, оба с довольно замечательными физиономиями и оба пожелавшие, наконец, войти друг с другом в разговор. Если б они оба знали один про другого, чем они особенно в эту минуту замечательны, то, конечно, подивились бы, что случай так странно посадил их друг против друга в третьеклассном вагоне петербургско-варшавского поезда. Один из них был небольшого роста, лет двадцати семи, курчавый и почти черноволосый, с серыми маленькими, но огненными глазами. Нос его был широк и сплюснут, лицо скулистое; тонкие губы беспрерывно складывались в какую-то наглую, насмешливую и даже злую улыбку; но лоб его был высок и хорошо сформирован и скрашивал неблагородно развитую нижнюю часть лица. Особенно приметна была в этом лице его мертвая бледность, придававшая всей физиономии молодого человека изможденный вид, несмотря на довольно крепкое сложение, и вместе с тем что-то страстное, до страдания, не гармонировавшее с нахальною и грубою улыбкой и с резким, самодовольным его взглядом. Он был тепло одет, в широкий мерлушечий черный крытый тулуп, и за ночь не зяб, тогда как сосед его принужден был вынести на своей издрогшей спине всю сладость сырой ноябрьской русской ночи, к которой, очевидно, был не приготовлен. На нем был довольно широкий и толстый плащ без рукавов и с огромным капюшоном, точь-в-точь как употребляют часто дорожные, по зимам, где-нибудь далеко за границей, в Швейцарии или, например, в Северной Италии, не рассчитывая, конечно, при этом и на такие концы по дороге, как от Эйдткунена до Петербурга. Но что годилось и вполне удовлетворяло в Италии, то оказалось не совсем пригодным в России. Обладатель плаща с капюшоном был молодой человек, тоже лет двадцати шести или двадцати семи, роста немного повыше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и с легонькою, востренькою, почти совершенно белою бородкой. Глаза его были большие, голубые и пристальные; во взгляде их было что-то тихое, но тяжелое, что-то полное того странного выражения, по которому некоторые угадывают с первого взгляда в субъекте падучую болезнь. Лицо молодого человека было, впрочем, приятное, тонкое и сухое, но бесцветное, а теперь даже досиня иззябшее. В руках его болтался тощий узелок из старого, полинялого фуляра, заключавший, кажется, всё его дорожное достояние. На ногах его были толстоподошвенные башмаки с штиблетами, — всё не по-русски. Черноволосый сосед в крытом тулупе всё это разглядел, частию от нечего делать, и наконец спросил с тою неделикатною усмешкой, в которой так бесцеремонно и небрежно выражается иногда людское удовольствие при неудачах ближнего: — Зябко? И повел плечами. — Очень, — ответил сосед с чрезвычайною готовностью, — и, заметьте, это еще оттепель. Что ж, если бы мороз? Я даже не думал, что у нас так холодно. Отвык. — Из-за границы, что ль? — Да, из Швейцарии. — Фью! Эк ведь вас!.. Черноволосый присвистнул и захохотал. Завязался разговор. Готовность белокурого молодого человека в швейцарском плаще отвечать на все вопросы своего черномазого соседа была удивительная и без всякого подозрения совершенной небрежности, неуместности и праздности иных вопросов. Отвечая, он объявил, между прочим, что действительно долго не был в России, с лишком четыре года, что отправлен был за границу по болезни, по какой-то странной нервной болезни, вроде падучей или виттовой пляски, каких-то дрожаний и судорог. Слушая его, черномазый несколько раз усмехался; особенно засмеялся он, когда на вопрос: «Что же, вылечили?» — белокурый отвечал, что «нет, не вылечили». — Хе! Денег что, должно быть, даром переплатили, а мы-то им здесь верим, — язвительно заметил черномазый. — Истинная правда! — ввязался в разговор один сидевший рядом и дурно одетый господин, нечто вроде закорузлого в подьячестве чиновника, лет сорока, сильного сложения, с красным носом и угреватым лицом, — истинная правда-с, только все русские силы даром к себе переводят! — О, как вы в моем случае ошибаетесь, — подхватил швейцарский пациент тихим и примиряющим голосом, — конечно, я спорить не могу, потому что всего не знаю, но мой доктор мне из своих последних еще на дорогу сюда дал да два почти года там на свой счет содержал. — Что ж, некому платить, что ли, было? — спросил черномазый. — Да, господин Павлищев, который меня там содержал, два года назад помер; я писал потом сюда генеральше Епанчиной, моей дальней родственнице, но ответа не получил. Так с тем и приехал. — Куда же приехали-то? — То есть где остановлюсь?.. Да не знаю еще, право... так... — Не решились еще? И оба слушателя снова захохотали. — И небось в этом узелке вся ваша суть заключается? — спросил черномазый. — Об заклад готов биться, что так, — подхватил с чрезвычайно довольным видом красноносый чиновник, — и что дальнейшей поклажи в багажных вагонах не имеется, хотя бедность и не порок, чего опять-таки нельзя не заметить. Оказалось, что и это было так: белокурый молодой человек тотчас же и с необыкновенною поспешностью в этом признался. — Узелок ваш все-таки имеет некоторое значение, — продолжал чиновник, когда нахохотались досыта (замечательно, что и сам обладатель узелка начал наконец смеяться, глядя на них, что увеличило их веселость), — и хотя можно побиться, что в нем не заключается золотых заграничных свертков с наполеондорами и фридрихсдорами, ниже с голландскими арапчиками, о чем можно еще заключить хотя бы только по штиблетам, облекающим иностранные башмаки ваши, но... если к вашему узелку прибавить в придачу такую будто бы родственницу, как, примерно, генеральша Епанчина, то и узелок примет некоторое иное значение, разумеется в том только случае, если генеральша Епанчина вам действительно родственница и вы не ошибаетесь, по рассеянности... что очень и очень свойственно человеку, ну хоть... от излишка воображения. — О, вы угадали опять, — подхватил белокурый молодой человек, — ведь действительно почти ошибаюсь, то есть почти что не родственница; до того даже, что я, право, нисколько и не удивился тогда, что мне туда не ответили. Я так и ждал. — Даром деньги на франкировку письма истратили. Гм... по крайней мере простодушны и искренны, а сие похвально! Гм... генерала же Епанчина знаем-с, собственно, потому, что человек общеизвестный; да и покойного господина Павлищева, который вас в Швейцарии содержал, тоже знавали-с, если только это был Николай Андреевич Павлищев, потому что их два двоюродные брата. Другой доселе в Крыму, а Николай Андреевич, покойник, был человек почтенный, и при связях, и четыре тысячи душ в свое время имели-с... — Точно так, его звали Николай Андреевич Павлищев, — и, ответив, молодой человек пристально и пытливо оглядел господина всезнайку. Эти господа всезнайки встречаются иногда, даже довольно часто, в известном общественном слое. Они всё знают, вся беспокойная пытливость их ума и способности устремляются неудержимо в одну сторону, конечно за отсутствием более важных жизненных интересов и взглядов, как сказал бы современный мыслитель. Под словом «всё знают» нужно разуметь, впрочем, область довольно ограниченную: где служит такой-то, с кем он знаком, сколько у него состояния, где был губернатором, на ком женат, сколько взял за женой, кто ему двоюродным братом приходится, кто троюродным и т. д., и т. д., и всё в этом роде. Большею частию эти всезнайки ходят с ободранными локтями и получают по семнадцати рублей в месяц жалованья. Люди, о которых они знают всю подноготную, конечно, не придумали бы, какие интересы руководствуют ими, а между тем многие из них этим знанием, равняющимся целой науке, положительно утешены, достигают самоуважения и даже высшего духовного довольства. Да и наука соблазнительная. Я видал ученых, литераторов, поэтов, политических деятелей, обретавших и обретших в этой же науке свои высшие примирения и цели, даже положительно только этим сделавших карьеру. В продолжение всего этого разговора черномазый молодой человек зевал, смотрел без цели в окно и с нетерпением ждал конца путешествия. Он был как-то рассеян, что-то очень рассеян, чуть ли не встревожен, даже становился как-то странен: иной раз слушал и не слушал, глядел и не глядел, смеялся и подчас сам не знал и не понимал, чему смеялся. — А позвольте, с кем имею честь... — обратился вдруг угреватый господин к белокурому молодому человеку с узелком. — Князь Лев Николаевич Мышкин, — отвечал тот с полною и немедленною готовностью. — Князь Мышкин? Лев Николаевич? Не знаю-с. Так что даже и не слыхивал-с, — отвечал в раздумье чиновник, — то есть я не об имени, имя историческое, в Карамзина «Истории» найти можно и должно, я об лице-с, да и князей Мышкиных уж что-то нигде не встречается, даже и слух затих-с. — О, еще бы! — тотчас же ответил князь, — князей Мышкиных теперь и совсем нет, кроме меня; мне кажется, я последний. А что касается до отцов и дедов, то они у нас и однодворцами бывали. Отец мой был, впрочем, армии подпоручик, из юнкеров. Да вот не знаю, каким образом и генеральша Епанчина очутилась тоже из княжон Мышкиных, тоже последняя в своем роде... — Хе-хе-хе! Последняя в своем роде! Хе-хе! Как это вы оборотили, — захихикал чиновник. Усмехнулся тоже и черномазый. Белокурый несколько удивился, что ему удалось сказать, довольно, впрочем, плохой, каламбур. — А представьте, я совсем не думая сказал, — пояснил он наконец в удивлении. — Да уж понятно-с, понятно-с, — весело поддакнул чиновник. — А что вы, князь, и наукам там обучались, у профессора-то? — спросил вдруг черномазый. — Да... учился... — А я вот ничему никогда не обучался. — Да ведь и я так, кой-чему только, — прибавил князь, чуть не в извинение. — Меня по болезни не находили возможным систематически учить. — Рогожиных знаете? — быстро спросил черномазый. — Нет, не знаю, совсем. Я ведь в России очень мало кого знаю. Это вы-то Рогожин? — Да, я, Рогожин, Парфен. — Парфен? Да уж это не тех ли самых Рогожиных... — начал было с усиленною важностью чиновник. — Да, тех, тех самых, — быстро и с невежливым нетерпением перебил его черномазый, который вовсе, впрочем, и не обращался ни разу к угреватому чиновнику, а с самого начала говорил только одному князю. — Да... как же это? — удивился до столбняка и чуть не выпучил глаза чиновник, у которого всё лицо тотчас же стало складываться во что-то благоговейное, и подобострастное, даже испуганное, — это того самого Семена Парфеновича Рогожина, потомственного почетного гражданина, что с месяц назад тому помре и два с половиной миллиона капиталу оставил? — А ты откуда узнал, что он два с половиной миллиона чистого капиталу оставил? — перебил черномазый, не удостоивая и в этот раз взглянуть на чиновника. — Ишь ведь! (мигнул он на него князю) и что только им от этого толку, что они прихвостнями тотчас же лезут? А это правда, что вот родитель мой помер, а я из Пскова через месяц чуть не без сапог домой еду. Ни брат, подлец, ни мать ни денег, ни уведомления — ничего не прислали! Как собаке! В горячке в Пскове весь месяц пролежал. — А теперь миллиончик с лишком разом получить приходится, и это по крайней мере, о господи! — всплеснул руками чиновник. — Ну чего ему, скажите, пожалуйста! — раздражительно и злобно кивнул на него опять Рогожин, — ведь я тебе ни копейки не дам, хоть ты тут вверх ногами предо мной ходи. — И буду, и буду ходить. — Вишь! Да ведь не дам, не дам, хошь целую неделю пляши! — И не давай! Так мне и надо; не давай! А я буду плясать. Жену, детей малых брошу, а пред тобой буду плясать. Польсти, польсти! — Тьфу тебя! — сплюнул черномазый. — Пять недель назад я вот, как и вы, — обратился он к князю, — с одним узелком от родителя во Псков убег, к тетке; да в горячке там и слег, а он без меня и помре. Кондрашка пришиб. Вечная память покойнику, а чуть меня тогда до смерти не убил! Верите ли, князь, вот ей-богу! Не убеги я тогда, как раз бы убил. — Вы его чем-нибудь рассердили? — отозвался князь с некоторым особенным любопытством рассматривая миллионера в тулупе. Но хотя и могло быть нечто достопримечательное собственно в миллионе и в получении наследства, князя удивило и заинтересовало и еще что-то другое; да и Рогожин сам почему-то особенно охотно взял князя в свои собеседники, хотя в собеседничестве нуждался, казалось, более механически, чем нравственно; как-то более от рассеянности, чем от простосердечия; от тревоги, от волнения, чтобы только глядеть на кого-нибудь и о чем-нибудь языком колотить. Казалось, что он до сих пор в горячке, и уж по крайней мере в лихорадке. Что же касается до чиновника, так тот так и повис над Рогожиным, дыхнуть не смел, ловил и взвешивал каждое слово, точно бриллианта искал. — Рассердился-то он рассердился, да, может, и стоило, — отвечал Рогожин, — но меня пуще всего брат доехал. Про матушку нечего сказать, женщина старая, Четьи-Минеи читает, со старухами сидит, и что Сенька-брат порешит, так тому и быть. А он что же мне знать-то в свое время не дал? Понимаем-с! Оно правда, я тогда без памяти был. Тоже, говорят, телеграмма была пущена. Да телеграмма-то к тетке и приди. А она там тридцатый год вдовствует и всё с юродивыми сидит с утра до ночи. Монашенка не монашенка, а еще пуще того. Телеграммы-то она испужалась да, не распечатывая, в часть и представила, так она там и залегла до сих пор. Только Конев, Василий Васильич, выручил, всё отписал. С покрова парчового на гробе родителя, ночью, брат кисти литые, золотые, обрезал: «Они, дескать, эвона каких денег стоят». Да ведь он за это одно в Сибирь пойти может, если я захочу, потому оно есть святотатство. Эй ты, пугало гороховое! — обратился он к чиновнику. — Как по закону: святотатство? — Святотатство! Святотатство! — тотчас же поддакнул чиновник. — За это в Сибирь? — В Сибирь, в Сибирь! Тотчас в Сибирь! — Они всё думают, что я еще болен, — продолжал Рогожин князю, — а я, ни слова не говоря, потихоньку, еще больной, сел в вагон да и еду: отворяй ворота, братец Семен Семеныч! Он родителю покойному на меня наговаривал, я знаю. А что я действительно чрез Настасью Филипповну тогда родителя раздражил, так это правда. Тут уж я один. Попутал грех. — Чрез Настасью Филипповну? — подобострастно промолвил чиновник, как бы что-то соображая. — Да ведь не знаешь! — крикнул на него в нетерпении Рогожин. — Ан и знаю! — победоносно отвечал чиновник. — Эвона! Да мало ль Настасий Филипповн! И какая ты наглая, я тебе скажу, тварь! Ну, вот так и знал, что какая-нибудь вот этакая тварь так тотчас же и повиснет! — продолжал он князю. — Ан, может, и знаю-с! — тормошился чиновник. — Лебедев знает! Вы, ваша светлость, меня укорять изволите, а что коли я докажу? Ан та самая Настасья Филипповна и есть, чрез которую ваш родитель вам внушить пожелал калиновым посохом, а Настасья Филипповна есть Барашкова, так сказать даже знатная барыня, и тоже в своем роде княжна, а знается с некоим Тоцким, с Афанасием Ивановичем, с одним исключительно, помещиком и раскапиталистом, членом компаний и обществ, и большую дружбу на этот счет с генералом Епанчиным ведущие... — Эге, да ты вот что! — действительно удивился наконец Рогожин. — Тьфу, черт, да ведь он и впрямь знает. — Всё знает! Лебедев всё знает! Я, ваша светлость, и с Лихачевым Алексашкой два месяца ездил, и тоже после смерти родителя, и все, то есть все углы и проулки знаю, и без Лебедева, дошло до того, что ни шагу. Ныне он в долговом отделении присутствует, а тогда и Арманс, и Коралию, и княгиню Пацкую, и Настасью Филипповну имел случай узнать, да и много чего имел случай узнать. — Настасью Филипповну? А разве она с Лихачевым... — злобно посмотрел на него Рогожин, даже губы его побледнели и задрожали. — Н-ничего! Н-н-ничего! Как есть ничего! — спохватился и заторопился поскорее чиновник, — н-никакими то есть деньгами Лихачев доехать не мог! Нет, это не то что Арманс. Тут один Тоцкий. Да вечером в Большом али во Французском театре в своей собственной ложе сидит. Офицеры там мало ли что промеж себя говорят, а и те ничего не могут доказать: «вот, дескать, это есть та самая Настасья Филипповна», да и только; а насчет дальнейшего — ничего! Потому что и нет ничего. — Это вот всё так и есть, — мрачно и насупившись подтвердил Рогожин, — тоже мне и Залёжев тогда говорил. Я тогда, князь, в третьегодняшней отцовской бекеше через Невский перебегал, а она из магазина выходит, в карету садится. Так меня тут и прожгло. Встречаю Залёжева, тот не мне чета, ходит как приказчик от парикмахера, и лорнет в глазу, а мы у родителя в смазных сапогах да на постных щах отличались. Это, говорит, не тебе чета, это, говорит, княгиня, а зовут ее Настасьей Филипповной, фамилией Барашкова, и живет с Тоцким, а Тоцкий от нее как отвязаться теперь не знает, потому совсем то есть лет достиг настоящих, пятидесяти пяти, и жениться на первейшей раскрасавице во всем Петербурге хочет. Тут он мне и внушил, что сегодня же можешь Настасью Филипповну в Большом театре видеть, в балете, в ложе своей, в бенуаре, будет сидеть. У нас, у родителя, попробуй-ка в балет сходить, — одна расправа, убьет! Я, однако же, на час втихомолку сбегал и Настасью Филипповну опять видел; всю ту ночь не спал. Наутро покойник дает мне два пятипроцентные билета, по пяти тысяч каждый, сходи, дескать, да продай, да семь тысяч пятьсот к Андреевым на контору снеси, уплати, а остальную сдачу с десяти тысяч, не заходя никуда, мне представь; буду тебя дожидаться. Билеты-то я продал, деньги взял, а к Андреевым в контору не заходил, а пошел, никуда не глядя, в английский магазин да на все пару подвесок и выбрал, по одному бриллиантику в каждой, этак почти как по ореху будут, четыреста рублей должен остался, имя сказал, поверили. С подвесками я к Залёжеву: так и так, идем, брат, к Настасье Филипповне. Отправились. Что у меня тогда под ногами, что предо мною, что по бокам — ничего я этого не знаю и не помню. Прямо к ней в залу вошли, сама вышла к нам. Я то есть тогда не сказался, что это я самый и есть; а «от Парфена, дескать, Рогожина, — говорит Залёжев, — вам в память встречи вчерашнего дня; соблаговолите принять». Раскрыла, взглянула, усмехнулась: «Благодарите, говорит, вашего друга господина Рогожина за его любезное внимание», — откланялась и ушла. Ну, вот зачем я тут не помер тогда же! Да если и пошел, так потому, что думал: «Всё равно, живой не вернусь!» А обиднее всего мне то показалось, что этот бестия Залёжев всё на себя присвоил. Я и ростом мал, и одет как холуй, и стою, молчу, на нее глаза пялю, потому стыдно, а он по всей моде, в помаде и завитой, румяный, галстух клетчатый, — так и рассыпается, так и расшаркивается, и уж наверно она его тут вместо меня приняла! «Ну, говорю, как мы вышли, ты у меня теперь тут не смей и подумать, понимаешь!» Смеется: «А вот как-то ты теперь Семену Парфенычу отчет отдавать будешь?» Я, правда, хотел было тогда же в воду, домой не заходя, да думаю: «Ведь уж всё равно», — и как окаянный воротился домой. — Эх! Ух! — кривился чиновник, и даже дрожь его пробирала, — а ведь покойник не то что за десять тысяч, а за десять целковых на тот свет сживывал, — кивнул он князю. Князь с любопытством рассматривал Рогожина; казалось, тот был еще бледнее в эту минуту. — «Сживывал»! — переговорил Рогожин. — Ты что знаешь? Тотчас, — продолжал он князю, — про всё узнал, да и Залёжев каждому встречному пошел болтать. Взял меня родитель, и наверху запер, и целый час поучал. «Это я только, говорит, предуготовляю тебя, а вот я с тобой еще на ночь попрощаться зайду». Что ж ты думаешь? Поехал седой к Настасье Филипповне, земно ей кланялся, умолял и плакал; вынесла она ему наконец коробку, шваркнула: «Вот, говорит, тебе, старая борода, твои серьги, а они мне теперь в десять раз дороже ценой, коли из-под такой грозы их Парфен добывал. Кланяйся, говорит, и благодари Парфена Семеныча». Ну, а я этой порой, по матушкину благословению, у Сережки Протушина двадцать рублей достал да во Псков по машине и отправился, да приехал-то в лихорадке; меня там святцами зачитывать старухи принялись, а я пьян сижу, да пошел потом по кабакам на последние, да в бесчувствии всю ночь на улице и провалялся, ан к утру горячка, а тем временем за ночь еще собаки обгрызли. Насилу очнулся. — Ну-с, ну-с, теперь запоет у нас Настасья Филипповна! — потирая руки, хихикал чиновник, — теперь, сударь, что подвески! Теперь мы такие подвески вознаградим... — А то, что если ты хоть раз про Настасью Филипповну какое слово молвишь, то, вот тебе бог, тебя высеку, даром что ты с Лихачевым ездил, — вскрикнул Рогожин, крепко схватив его за руку. — А коли высечешь, значит, и не отвергнешь! Секи! Высек, и тем самым запечатлел... А вот и приехали! Действительно, въезжали в воксал. Хотя Рогожин и говорил, что он уехал тихонько, но его уже поджидали несколько человек. Они кричали и махали ему шапками. — Ишь, и Залёжев тут! — пробормотал Рогожин, смотря на них с торжествующею и даже как бы злобною улыбкой, и вдруг оборотился к князю. — Князь, неизвестно мне, за что я тебя полюбил. Может, оттого, что в этакую минуту встретил, да вот ведь и его встретил (он указал на Лебедева), а ведь не полюбил же его. Приходи ко мне, князь. Мы эти штиблетишки-то с тебя поснимаем, одену тебя в кунью шубу в первейшую, фрак тебе сошью первейший, жилетку белую али какую хошь, денег полны карманы набью, и... поедем к Настасье Филипповне! Придешь али нет? — Внимайте, князь Лев Николаевич! — внушительно и торжественно подхватил Лебедев. — Ой, не упускайте! Ой, не упускайте!.. Князь Мышкин привстал, вежливо протянул Рогожину руку и любезно сказал ему: — С величайшим удовольствием приду и очень вас благодарю за то, что вы меня полюбили. Даже, может быть, сегодня же приду, если успею. Потому, я вам скажу откровенно, вы мне сами очень понравились, и особенно когда про подвески бриллиантовые рассказывали. Даже и прежде подвесок понравились, хотя у вас и сумрачное лицо. Благодарю вас тоже за обещанные мне платья и за шубу, потому мне действительно платье и шуба скоро понадобятся. Денег же у меня в настоящую минуту почти ни копейки нет. — Деньги будут, к вечеру будут, приходи! — Будут, будут, — подхватил чиновник, — к вечеру, до зари еще, будут! — А до женского пола вы, князь, охотник большой? Сказывайте раньше! — Я, н-н-нет! Я ведь... Вы, может быть, не знаете, я ведь по прирожденной болезни моей даже совсем женщин не знаю. — Ну коли так, — воскликнул Рогожин, — совсем ты, князь, выходишь юродивый, и таких, как ты, бог любит! — И таких господь бог любит, — подхватил чиновник. — А ты ступай за мной, строка, — сказал Рогожин Лебедеву, и все вышли из вагона. Лебедев кончил тем, что достиг своего. Скоро шумная ватага удалилась по направлению к Вознесенскому проспекту. Князю надо было повернуть к Литейной. Было сыро и мокро; князь расспросил прохожих, — до конца предстоявшего ему пути выходило версты три, и он решился взять извозчика.

В конце ноября в поезде, подходящем к Петер­бургу, встретились два человека. Они оказались друг напротив друга в третьеклассном вагоне. Оба люди молодые, не щегольски одетые. Оба почти налегке. Один из них - Парфен Рогожин, неболь­шого роста, лет двадцати семи, с курчавыми чер­ными волосами, с серыми маленькими, но огнен­ными глазами, отличался мертвой бледностью. Он первым заговорил с соседом, белокурым человеком лет двадцати шести, со впалыми щеками и боль­шими голубыми и пристальными глазами, впослед­ствии оказавшимся князем Львом Николаевичем Мышкиным.

Молодые люди познакомились. Рогожин узнал, что его сосед возвращается из Швейцарии, где лечился от какой-то странной нервной болезни вроде падучей. После смерти господина Павлище­ва, содержавшего за границей князя, перестали по­ступать деньги. Доктор, еще два года продержав па­циента за свой счет, на свои деньги отправил его в Россию. Теперь Лев Николаевич ехал к своей даль­ней родственнице генеральше Епанчиной.

К беседе присоединился угреватый господин, чиновник Лебедев.

Рогожин ехал в Петербург получать оставлен­ное его отцом огромное наследство. Пять недель назад молодой человек, страшась родительского гнева, убежал в Псков к тетке, где в слег в горяч­ке. У Парфена были свои вопросы к брату, кото­рый стравливал его с родителем. Рогожин расска­зал историю о своей внезапно вспыхнувшей любви к некоей княжне Настасье Филипповне Ба­рашковой, о том, как знакомый Парфена Залеж-

нев сказал ему, что Настасью Филипповну можно увидеть в Большом театре сегодня же вечером. Молодой человек, не побоявшись гнева жестокого отца, выкроил время и снова увидел девушку. На следующий день он по приказанию отца продал два пятипроцентных билета, однако вместо того, чтобы уплатить в лавке, купил бриллиантовые подвески и отправился вместе с Залежневым пря­мо к Настасье Филипповне. Девушка сама приня­ла гостей. Рогожин стоял рядом, а его знакомый передал подарок, сообщив, что это от Парфена Ро­гожина. Настасья Филипповна поблагодарила за подвески и вышла. Отец молодого человека, узнав, что натворил его сын, поехал к девушке и плакал, выклянчивая обратно подвески. Она отдала серь­ги со словами, что ей они в десять раз дороже, ко­ли из-под такой грозы добыты. Парфен же, пока отец не вернулся, махнул к тетке.

На вокзале Рогожина встречали. Он попрощал­ся с князем и пригласил его в гости.

Семья генерала жила в собственном доме, кроме того, Епанчин сдавал внаем еще один огромный дом. Под Петербургом у него было выгодное поместье, существовала еще приносящая доход фабрика, поэтому сам генерал слыл человеком с большими деньгами. Женился он рано на девице из обеднев­шего княжеского рода Мышкиных. У довольно бла­гополучной четы родились три дочери. Девочки под­росли и были замечательно хороши собой. В обществе они были скромны, однако все знали, что цену они себе понимают.

Было около одиннадцати, когда князь позвонил в дверь. Его сначала не пустили к генеральше. Князь находился в приемной, пока не пришел мо­лодой человек с бумагами в руках, Гаврила Арда­лионович Иволгин. Он сообщил генералу о приез­де дальнего родственника генеральши. Епанчин пригласил гостя в кабинет. Князь Мышкин сооб­щил генералу, что никакого дела к нему не имеет, а хотел только познакомиться. Гаврила Ардалио­нович показал генералу портрет Настасьи Филип­повны, к которой он был приглашен вечером на день рождения. Барашковой исполнялось двадцать пять лет, и ее хотели выдать замуж за молодого человека, чтобы освободить Тоцкого, помещика, у которого она выросла. Увидев портрет, князь Мыш­кин рассказал про встречу с Рогожиным. Он сде­лал вывод, что женщина, изображенная на порт­рете, ужасно страдала.

Лев Николаевич оказался талантливым каллиграфистом. Генерал пообещал ему найти местеч­ко в канцелярии и определил его на жилье к Гане Иволгину.

Настасья Филипповна Барашкова была дочерью беднейшего помещика. В семь лет она осталась сиротой на попечении Афанасия Ивановича Тоц­кого и стала воспитываться вместе с детьми упра­вляющего Афанасия Ивановича. Помещик совер­шено забыл о сироте, разъезжая «по заграницам». Однако по прошествии пяти лет, заглянув в свое поместье, он вдруг заметил резвую, милую девоч­ку, обещавшую стать необыкновенной красавицей. Тоцкий распорядился, чтобы к девочке была вы­писана гувернантка. Спустя четыре года Настю поселили в небольшом, но очень изящном домике, куда Афанасий Иванович четыре года приезжал каждое лето отдыхать. Однажды до девушки дошел слух, что ее покровитель собирается составить ей блестящую и солидную партию. Тогда она одна явилась в Петербург прямо к Тоцкому. Тот вдруг понял, что перед ним совершенно другая женщина. Она необыкновенно много знала и понимала, при­чем даже в вопросах юриспруденции. Настасья Фи­липповна заявила, что ничего, кроме презрения, к нему не испытывала, однако по злости намерена не допустить этот брак. Афанасий Иванович был трусоват и не хотел портить свою репутацию, он смирился и уступил Настасье Филипповне. Он за­думал выдать ее замуж за какого-нибудь бла­горазумного и порядочного человека, поселил ее в Петербурге и окружил комфортом. Прошло пять лет. Тоцкий несколько побаивался Настасьи Фи­липповны, поскольку не понимал, чего та хочет. За­муж за него она не собиралась, жила уединенно, очень скромно, много читала и даже училась, зна­комств имела мало - несколько бедных и смеш­ных чиновниц. Знакомства с мужчинами ее тоже не интересовали. С большим трудом с ней позна­комился генерал Епанчин, однако легко и без тру­да вошел к ней в доверие неприличный и сальный шут Фердыщенко. Познакомился наконец и Гав­рила Ардалионович. Настасья Филипповна сла­вилась своей красотой. Но больше о ней никто ни­чего не мог сказать.

Когда Тоцкий решил жениться на одной из до­черей генерала, он сразу же рассказал о своем бед­ственном положении Епанчину. Тот сам поехал к Барашковой, чтобы уговорить ее выйти замуж за Гаврилу Ардалионовича Иволгина. В наследство ей определялось семьдесят пять тысяч рублей. Ответ Настасьи Филипповны удивил приятелей. Она наговорила комплиментов в адрес дочерей ге­нерала и семьи Гани. Еще она сказала, что возьмет эти деньги как вознаграждение за исковерканную судьбу, а за Иволгина выйдет замуж только в том случае, если его семья ее хорошо примет.

Тоцкий стал уже было верить в возможность успеха, однако здесь запротестовала семья Гани.

Настасья Филипповна знала об этом, но молчала. Наконец она дала обещание дать ответ на своем дне рождении.

Генеральша Елизавета Прокофьевна несколь­ко обеспокоилась, когда муж сообщил ей, что по­следний из князей Мышкиных является жалким идиотом. Дочери Александра, Аделаида и Аглая, восприняли новость спокойно. Генеральша все- таки благосклонно приняла дальнего родственни­ка и даже обрадовалась, когда тот заверил ее, что припадки у него случаются очень редко. В разго­воре Аглая пыталась как-то задеть князя Мыш­кина, однако он, казалось, совершенно не замечал ее провокации. Князь очаровал всех своим добро­душием, хотя дочери генерала посчитали его слиш­ком простым.

Через Мышкина Ганя передал Аглае письмо, в котором умолял решить его судьбу. Дочь гене­рала поняла, что молодой человек взамен ста ты­сячам желает получить определенные гарантии на ее расположение. По совету князя она остави­ла письмо без ответа, чем сильно разозлила Ганю.

В семье Иволгина князя встретили очень ра­душно, тогда как сам Ганя довольно сухо поздоро­вался с матерью Ниной Александровной и совсем не поздоровался с сестрой Варварой Ардалионов­ной. Младший брат Гани Коля отвел князя в его комнату. Скоро к нему постучался Фердыщенко и, познакомившись, предупредил нового жильца, чтобы тот ни под каким предлогом не одалживал ему денег.

Чуть позже проходя мимо дверей, князь заме­тил, что кто-то пытается позвонить в колоколь­чик. Молодой человек открыл дверь и столкнулся взглядом с Настасьей Филипповной. Та приняла его за слугу и велела доложить о своем приходе.

В гостиной Варя нападала на брата из-за его пред­стоящей женитьбы, когда князь зашел и доложил.

Воцарилось молчание. Ганя так растерялся, что сначала отрекомендовал гостью Варе, а потом уж матери. Настасья Филипповна маскировалась ве­селостью. У Гани было такое лицо, что даже гостья заметила это и засмеялась. Князь подал хозяину стакан воды и всю его злобу обратил на себя. Ганя с силой схватил нового постояльца за плечо, но быстро опомнился и представил князя Настасье Филипповне. В комнату вошел отец Гани генерал Иволгин, который года два назад был исключен из общества и предавался без удержу некоторым своим слабостям. Познакомившись с гостьей, он стал рассказывать случай, вычитанный им в газе­те. Однако сам он выдавал себя за участника про­исходящего и был тут же уличен Настасьей Фи­липповной во лжи.

Вдруг раздался громкий звон колокольчика в пе­редней. В залу вошло несколько человек во главе с Рогожиным, который стал спрашивать гостью, венчается она с Ганей или нет. Посмотрев на всех собравшихся, Настасья Филипповна ответила от­рицательно. Рогожин обрадовался и положил пе­ред ней восемнадцать тысяч, гостья засмеялась, тогда молодой человек закричал, что будет сорок тысяч. Потом дошел до ста тысяч. Настасья Филип­повна только поддразнивала его. Наконец Варя, не выдержав и обозвав гостью бесстыжей, попро­сила кого-нибудь ее вывести. Настасья Филиппов­на собралась уходить. Ганя набросился на сестру и хотел ее ударить, однако получил отпор в лице князя. Ганя дал Льву Николаевичу пощечину. Тот отошел к стене и сказал, что Ганя будет сам сты­диться своего поступка. Вдруг князь Мышкин об­ратился к Настасье Филипповне, постыдив ее, что она представляется совершенно не той, какой яв­ляется. Гостья что-то шепнула Нине Александров­не и быстро вышла из комнаты.

Позже князь попросил генерала Иволгина вве­сти его сегодня вечером к Настасье Филипповне. Та удивилась, но встретила Мышкина довольно миролюбиво. На вечере она сказала, что не соби­рается замуж за Ганю, а те семьдесят пять тысяч отдает Тоцкому обратно просто так.

Пришел Рогожин и принес сто тысяч. Настасья Филипповна сказала, что уже устала копить зло­бу. Все до последней тряпки она оставляет и ухо­дит, поскольку такая она никому не нужна. Фер­дыщенко возразил, сказав, что князю нужна. Лев Николаевич признался хозяйке в любви, говоря, что она много страдала и страданием искупила все свои грехи.

Случайно выяснилось, что князь стал наслед­ником большого капитала.

Настасья Филипповна, поговорив с князем, ре­шила, что не нужно ей такого младенца губить, и отправилась с Рогожиным в Екатерингоф. На­последок она захотела еще раз проверить Ганю, предложив ему вытащить из огня сто тысяч, кото­рые принес Рогожин. Она бросила деньги в огонь, Ганя стоял не шевелясь. Пачка медленно начала заниматься. Отвергнутый жених упал в обморок, а хозяйка щипцами вытащила немного подпален­ную пачку из огня. Настасья Филипповна отдала всю эту пачку Гане и уехала с Рогожиным.

4.2 (83.16%) 19 votes