Ряд исследователей древней истории считает, что после крещения у нас на Руси наступил период т.н."двоеверия", Так, например, подобной версии придерживатся такие историки как В.Я.Петрухин и Н.П.Шевцова.

Так, В.Я.Петрухин в своей работе "Начало этнокультурной истории Руси 9-11 веков" пишет: "Совмещение христианских и языческих обрядов в пределах не только одного кладбища (как это было в Киеве, Гнездове, Тимереве), но и одного погребения, свидетельствует об относительно мирном взаимодействии христианских и языческих общин".

Простим этому исследователю как факт спутывания "язычества" с "ведизмом", так и не знание того, что многие древние "православные" храмы на самом деле являются ведическими. И не язычники поклонялись идолам в рощах, а служились ведические службы в ведических храмах. В эти же храмы для своих служб ходили и христиане. Вот почему и происходило "мирное взаимодействие" ведических русов с русами-христианами, несмотря на то, что представители обоих религий имелись в различных слоях населения.

Именно на это указывает и Н.П.Шевцова в своей работе "Язычество и христианство в генезисе русской национальной культуры": отмечая, что "...двоеверием были охвачены даже образованные, просвещенные круги русского общества. Так, безымянный автор "Слова о Полку Игореве". одного из блестящих образцов древнерусской литературы, рассказывает, что его герой едет поклониться храму Пресвятой Богородицы в Киеве - в благодарность за чудесное избавление от плена; но одновременно упоминаются и древние языческие боги, которые также покровительствуют князю Игорю. Автор, являясь и язычником и христианином одновременно, не воспринимает еще разницы между теми и другими".

Однако, существует и другое мнение по поводу самого термина "двоеверие", под которым спрятана объединенная религия русов того времени. Вот, например, что об этом можно прочесть в книге издательства "Концептуал" под названием "Как и для чего писания делаются "священными"?": "В нашем понимании термин "двоеверие" не корректен. Этот термин придуман специалистами для того, чтобы в рамках существующей концепции объяснить религиозные воззрения русских людей, не затрагивая основ исторически сложившегося христианства. Реальная картина могла быть совсем другой: это и была русская вера того времени, она была в некотором смысле "синтетической", но не была "двоеверием".

Н.К.Никольский считал, что при князе Владимире Русь была крещена, но это христианство существенно отличалось от современого христианства, измененного в период Никоновских реформ. Христианство времен Владимира "сулило Руси светлую будущность" в отличие от нынешнего, в котором "радикально измененена система морали и ее догматичная основа."

Чудинов отмечал: "Переход к христианству на начальной стадии являлся просто небольшим переименованием ведических богов. Богиня Мара стала называться Девой Марие, бог Яр - Иисусом Христом. Апостолы изображались как ведические боги"."

Но есть и еще одна версия тех событий, которой придерживается, например, современный российский исследователь Г.Сидоров. Он утверждает, что т.н. "князь Владимир" на самом деле был усыновленным князем Светославом хазарским царевичем, который потом и отомстил русам за гибель своей страны, крестив их "огнем и мечом", как и написано в летописях, т.е. устроив настоящую бойню ведических русов, подобную той, что устроили для иноверцев католики в Западной Европе. И, возможно, что именно этим и объясняется тот странный факт, что статуя "крестителя Руси" стоит именно в Ватикане.

Период же т.н. "мирного двоеверия", относится к более поздним временам, когда благодаря реформе Сергия Радонежского была остановлена междоусобица и введено совместное богослужение в ведических храмах, т.е. по сути та форма русского христианства вобрала в себя многое из русского ведизма. И, конечно, Ватикан смириться с этим не мог, организуя и благославляя "крестовые походы" на Русь, с целью ее окатоличевания. И в отношении западных княжеств это ему удалось. И поскольку конечная цель Ватикана не была достигнута, то он начал использовать свое влияние на "верхушку" восточнохристианской церкви с целью добиться ее сближения с Ватиканом, используя шантаж и подкуп. Именно это произошло в результате реформ Никона и последующих гонений на староверов и старообрядцев, которые в церкви С.Радонежского не враждовали.

Подобное сближение с Ватиканом произошло и в ХХ веке, когда созданная по инициативе И.Сталина в 1943 году Русская Православная церковь была попыткой возродить Церковь С.Радонежского. Именно поэтому, согдасно заключенной договоренности с советским правительством, эта церковь не должна была признавать "священным писанием" иудейский "Ветхий Завет", признанный Ватиканом. Но после убийства И.Сталина троцкистами-сионистами из состава ЦК КПСС и захватом власти в стране Н.Хрущевым-Перлмуттером, руководство РПЦ принудили к сближению с Ватиканом, а потому неизменно был признан "священным" и иудейский "Ветхий Завет".

А значит, уже во второй раз за нашу историю крамешникам и их слугам удалось навязать нашему народу вместо ведического по своей сути учения Христа, придуманное для порабощения человечества в рамках "библейского проекта" иудеохристианство, как религию "гоев", которые должны смиренно служить "богоизбранному" народу, захватившему и оккупировавшему всю банковскую систему и смешавшемуся с правящими династиями Европы. И именно этим и объясняются продолжающиеся попытки сближения нынешней "верхушки" РПЦ с Ватиканом, под "крышей" которого всем народам мира готовится новая экуменистская религия церкви Сатаны.

Исходя из всего этого, становится ясной и задача официальных историков, а также современных представителей РПЦ замолчать и исказить древнее ведическое прошлое нашего народа и представить гармоничный период существования объединенной церкви С.Радонежского как период т.н. "двоеверия", не объясняя, почему в то время не было религиозной вражды между ведическими русами (староверами) и русами-христианами (старобрядцами). И самое главное, замалчивая и искажая исторические факты уничтожения и тех, и других, царскими войсками после реформы Никона во времена правления Романовых, которые были представлены в официальной истории как "самосожжение раскольников".

Была ли пьяной Русь?

Миф о якобы «традиционном русском пьянстве», испокон веков процветавшем на Руси, существовал с давних пор. Периодической западной печати, особенно любящей муссировать его, пришли на подмогу русофобы с учёными степенями, доказывавшие якобы национальную склонность русских людей к спиртным напиткам. Попробуем разобраться в том, много, мало и испокон ли веков пили на Руси и как обстояло дело у других народов.

С тех пор как род человеческий обрёл письменность, на камнях, на дощечках, на бычьей коже он стал живописать и о своём интересе к хмельным напиткам. Седая древность оставила нам немало таких свидетельств. За три, четыре тысячи лет до новой эры в Древнем Египте знали вкус виноградно­го вина и пива. В Греции культ вина проповедовался настолько широко, что на празднествах рядом со статуей Диониса (бог виноделия), должно быть, какой-то остряк стал ставить и Афину (богиня муд­рости), убеждая греков, что от вина ум человека становится острее и гибче. Иногда, правда, между статуями этих божеств помещали нимф (богини водных источников) как символ умеренности, призывая разбавлять тягучие алкогольные напитки.

Литературные памятники донесли до нас невоздержанность в употреблении вина в Древнем Риме. Подробно и живо описаны «лукулловы пиры», на которых в винном угаре тонули и общественная мораль, и общепринятые нормы поведения. «У самых цивилизованных и просвещённых народов очень принято было пить», - вывел в своём трактате о пьянстве Монтень. Нет, не было народа и государства как на западе, так и на востоке, которые не испытывали бы тягу к вину.

Сортов вина было великое множество. Дешёвое и невкусное делали вино древние египтяне. А какое прекрасное вино источала солнечная Палестина, восхищается американский историк X. Ж. Магуалиас. Ну, как не пить его ещё и ещё. И ветхозаветный пророк Исайя сообщал о древних евреях, что они рано встают, чтобы гнаться за опьяняющими напитками, и засиживаются ночью, чтобы сжигать себя вином. Жалобами на слишком пагубную страсть в еврейском народе проникнуты многие другие библейские свидетельства. И даже христианская Византия, возвестившая миру аскетизм и сдержанность через новую религию, не справилась с устоявшимся пороком.

Правда, уже тогда понимали, что пьянство является общественным недугом и подлежит врачеванию в рамках государства. Пьяниц древние египтяне подвергали наказаниям и осмеянию. Более чем за тысячу лет до новой эры в Китае был принят императорский указ о пьянстве, в котором с тревогой отмечалось, что оно может стать причиной разрушения государства. Китайский император By Венг даже издал указ, согласно которому все лица, захваченные во время попойки, приговаривались к смертной казни. Уличённых в пьянстве в Индии поили… расплавленным серебром, свинцом, медью. В древней Спарте намеренно спаивали пленных рабов, чтобы юноши видели их скотское состояние и воспитывали в себе отвращение к вину.

Такие примеры можно было бы приводить до бесконечности. Суть их в том, что пьянство с древнейших времён не являлось прерогативой какой-либо страны, национальности. Сметая на своём пути этнические и государственные границы, оно не обошло ни одну страну, ни один народ.

Но повесили ярлык исторически спивающегося на русский народ. И мы как-то легко поверили в это, смирились, не усомнились, что достославные предки наши не только сами в пьяницах значатся, но и нам то завещали. А была ли в действительности древняя Русь пьяной?

Подобные утверждения начисто лишены исторической подоплёки, - отвечает историк Буганов. - Ни в одном древнерусском письменном памятнике до татаро-монгольского нашествия, т. е. до конца первой трети XIII века, нет ни жалоб на чрезмерное употребление алкоголя, ни упоминания о пьянстве вообще среди нашего народа. Объясняется это довольно просто. До X века русичи не знали пьянящего виноградного вина, варили пиво, изготовляли брагу и квас, медовуху. Эти лёгкие напитки сопровождали застолья и братчины, приносились в качестве угощений на пирах, вызывая у пьющих весёлость, не переходившую в тяжёлое опьянение.


Но на чём же основываются те, кто обвиняет русский народ в «традиционном пьянстве»?

Вот один из «исторических» аргументов. Политическая обстановка тех лет складывалась таким образом, что Владимиру нужно было принять религию по византийскому образцу, ведь Византия входила в очередной зенит своего могущества, являясь государством, где монотеическая религия закрепляла и дополняла власть императора. Посольства же, посланные Владимиром на Восток, чтобы выяснить положение в ведущих мусульманских государствах, докладывали, что Багдадский халифат, крупнейшее в то время государство ислама, утратил своё могущество, а его владыки не пользовались никакой реальной властью. Шло к упадку и сильнейшее мусульманское государство Средней Азии – держава Саманидов. Русский князь учитывал всё это, но, не желая ссориться с представителями ислама, которые убеждали его сделать на Руси государственной свою религию, объяснил свой отказ тем, что на Руси не могут без вина, которое, как известно, ислам запрещает.

Руси есть веселие пити, не можем без того быти, - ухмыльнувшись в бороду, заявил князь Владимир.


Много позже слова Владимира Святославовича недруги стали истолковывать задним числом в другом смысле. Якобы русский народ не может существовать без алкоголя. Отсюда берёт начало этот миф о русском пьянстве. На самом деле Россия вступила в средневековье трезвой. И это утверждение попытаюсь обосновать.

С 1951 года на территории Новгорода начал проводить археологические раскопки академик А. В. Арциховский. Интереснейшим научным открытием стали берестяные грамоты, которые свидетельствовали, что Русь широко писала и читала. Как раз государственная организация Новгорода вызывала к жизни необходимость распространения грамотности, как среди хозяев, так и среди крестьян. Ведь последние не только читали, но и ответ в письме держали.

Потом эти раскопки продолжил член-корреспондент АН СССР В. Л. Янин. В берестяных грамотах этих достаточно много места отводилось и мельчайшим бытовым вопросам. Но ни в одном из бе­рестяных свидетельств нет упоминания о вине и пьянстве. Широкое распространение грамотности не зафиксировало этих явлений.

Только к XV веку на территории русского государства оформилась в качестве общественного питейного заведения корчма, владельцы которой платили пошлины с напитков князю. В ней наряду с вином пользовались ночлегом, заказывали еду, пели и слушали музыку. Однако корчмы были только в крупных центрах: в Киеве, Новгороде, Пскове и Смоленске.

Напротив, в Западной Европе средневековье отмечено повсеместным ростом употребления не только вина и пива, но и крепких спиртных напитков. Уже в XIII веке западный европеец, в отличие от наших предков, не только знал, что такое водка, джин и другое, но и старательно их употреблял. Разнообразные и дешёвые крепкие напитки триумфально шествовали из дворцов в простой народ через кабаки и торговые лавки.

«Германия зачумлена пьянством», - восклицал реформатор церкви Мартин Лютер. «Мои прихожане, - жаловался одновременно с ним английский пастор Уильям Кет, - каждое воскресенье смертельно все пьяны». И это в старом и чопорном Лондоне, откуда раздаются упрёки России в традиционном пьянстве. Современники сообщали, что в Лондоне «в каждом доме, в каждой улице кабак имеется». В них женщины пили наравне с мужчинами, цены в прейскуранте подкупали своей дешевизной. Простое опьянение - пенс, мертвецкое - два пенса и солома даром.

Глядя на всенародную страсть к пьянству, поразившему все сословия, папский посол Антоний Компаниус горько воскликнул: «Здесь бытие - лишь питие». Дипломат не был далёк от истины. Общественное сознание тех лет в Англии не осуждало пьянства. Более того, непьющий не считался джентльменом.

В России производство крепких напитков приходится лишь на рубеж XV-XVI веков. Появление водки зафиксировано примерно этим временем. Спирт - это изобретение древнеегипетских мудрецов-врачевателей, которые за большие деньги продавали его во многие страны. В Европе спирт разбавили и одарили им Русь. Поначалу водку употребляли исключительно как лекарственное средство. Aqua vita, живая вода, - в русской окающей транскрипции - оковита. Под таким названием застал кое-где водку даже XIX век. В южных губерниях её стали называть горилкой, а в Великороссии привилось название, дошедшее до сегодняшнего дня.

В середине XVI века в России появляется кабак - место казённой или откупной продажи спиртных напитков. Иван Грозный распорядился построить первый кабак в Замоскворечье, вернувшись из казанского похода. Как гласит «Русский архив» (1886), он запретил жителям Москвы пить водку, позволив, однако, для опричников построить особый дом под названием кабак. Капли золотого дождя упали в царскую казну и забарабанили всё чаще и чаще стараниями проворных слуг, смекнувших, что дело это - зело доходно. Уже к первой половине XVII века «царёвы кабаки» как грибы после дождя выросли не только в городах, но и в небольших деревнях. Приходившие туда быстро хмелели. Пожалуй, с этих лет начал формироваться миф о повсеместном пьянстве на Руси, в основе которого лежат свидетельства заезжих иностранцев.

Итак, со времён Ивана Грозного стали собираться кабацкие доходы, или «напойные деньги». Осуществляли это присяжные головы и целовальники, то есть выборные чиновники.

Наряду с казёнными - царскими кабаками - на Руси возникла и другая форма - пожалованные кабаки боярам, помещикам и монастырям. Одновременно московское правительство жёстко преследовало кормчество, ревностно ограждая свою монополию на производство и продажу алкогольных напитков. И всё же в Московии нашлись люди, усмотревшие в действовавшей системе спаивания, хотя и очень доходной, одну из главных причин «душевредства». Так именовал пьянство патриарх Никон, под влиянием которого царь Алексей Михайлович задумал широкую реформу кабацкого дела. С этого времени берут начало попытки государственной регламентации производства алкоголя.

В феврале 1652 года были посланы грамоты по городам, которыми объявлялось, что с нового года «в городах кабакам не быть, а быть по одному кружечному двору». Запрещалась торговля вином во время Великого поста и на Святой неделе. Воеводам предписывалось закрывать на это время кабаки. В августе 1652 года был созван «собор о кабаках», на котором предстояло выяснить детали реформы, уже в принципе принятой и осуществлённой в своих основных чертах. Состав участников собора, как видно из грамоты, посланной в Углич 16 августа 1652 года с изложением постановлений собора, был обычным для XVII века.

Из постановлений собора особенно важным является ограничение времени торговли вином. Запрещалась его продажа во время постов, по воскресеньям, средам и пятницам. А разрешалась в понедельник, вторник, четверг и субботу только после обедни, то есть после 14 часов, и прекращалась летом - за час «до вечера» (около 17 часов 30 минут), а зимой - «в отдачу часов денных» (около 17 часов). Категорически было запрещено торговать вином ночью. Количество вина, продаваемого одному лицу, было ограничено одной чаркой, в долг и под заклад давать было не велено.

В заключение грамоты о кабацкой реформе, посланной в Углич, была добавлена любопытная оговорка относительно «напойных денег» - «собрать перед прежним с прибылью»! Достигнуть этой цели московское правительство надеялось путём уничтожения частных кабаков и повышения цены на вино. Именно эта лицемерная по своей сути политика красной нитью проходит через историю кабацкого вопроса в России. С одной стороны, монарх бичует пьянство, с другой - велит с прибылью собрать «напойные».

Заезжие иностранцы живописно свидетельствуют об этом, хотя большая часть их выводов основывается лишь на впечатлениях, чаще всего зрительных, без сравнительного анализа с европейскими государствами. В 1639 году Адам Олеарий, представлявший в Москве голштинского князя Фридриха III и подолгу службы частенько разъезжавший по нашей земле, заключил в самой известной книге о России в XVII веке «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно», что русские «более привержены к пьянству, чем любой другой народ мира».

Свидетельства эти следовало бы не только проверить, но и сравнить с тем, что происходило в то время в Западной Европе. Например, водка в России стоила дорого, дороже, чем в Европе. И это сдерживало её массовое употребление.

Б. Мэй, английский историк, в объёмистой книге, вышедшей в Лондоне в 1984 году, сославшись на А. Олеария, писал: «На протяжении столетий иностранцев постоянно потрясало потребление алкоголя русскими, принадлежащими ко всем классам общества...» Б. Мэю вторит американский историк Дж. Веллингтон, кстати, консультировавший президента Рейгана по вопросам отношений с Советским Союзом. В книге с претенциозным названием «Икона и топор», выдержавшей два издания, он бездоказательно утверждает, что в Московии наиболее распространённым пороком было пьянство.

Насколько же объективны наблюдения А. Олеария и выводы учёных?

Как известно, степные кочевники оттеснили наших пращуров из чернозёмной полосы на север. Но и там народ наш продолжал заниматься привычным для него земледелием. И хотя климат здесь был отнюдь не благоприятным, а почвы - просто бедными, наш пахарь продолжал поднимать землю, растить хлеб насущный. В мире лишь две северные страны создали у себя крупное земледелие. Это Россия и Канада. Но в Канаде значительная часть крестьян живёт примерно на широте нашего Крыма. Как в Западной Европе. В России же тех лет земледелие развивалось в тяжелейших климатических условиях. Сравните. Зимы холодные и долгие, в то время как в Европе солнце и тепло отнюдь не редкие гости.

Почвы в нечернозёмной полосе обезображены болотами, и сезон полевых работ почти вдвое короче, чем в Европе. Время выпаса скота укорачивалось из-за климатических условий на два месяца. Очевидно, что для получения минимума продукции наш пращур вкладывал физических и духовных сил и времени несравненно больше, чем его западноевропейский коллега. Когда уж тут пить? Ей-богу, вымерли бы русичи, не вынесли бы жесточайшей борьбы с кочевниками, если бы вливали в себя алкогольной продукции даже равное с европейцами количество. Сколько мужества, сколько терпения, воли и выносливости нужно было народу нашему, чтобы выжить, чтобы накопить материальные ресурсы, подорванные татаро-монгольским нашествием, чтобы, оперевшись на них, построить огромную империю.

Почти на сто лет раньше А. Олеария по владениям великого князя Василия Ивановича разъезжал посол в Московию императора Максимилиана (из Габсбургов) Сигизмунд Герберштейн, написавший «Записки о московитских делах». В ней нет упоминания о пьянстве среди русских. Разве что встречается сообщение, что… «немного лет тому назад государь Василий выстроил своим телохранителям новый город Нади». Что это за город, историкам хорошо известно. Но поведаем о нём из книги уже не раз упоминавшегося А. Олеария.

Он писал: «Четвёртая часть города (речь идёт о Москве. -А. С. - Стрелецкая слобода - лежит к югу от реки Москвы в сторону татар и окружена оградою из брёвен и деревянными укреплениями. Говорят, что эта часть выстроена Василием, отцом тирана, для иноземных солдат: поляков, литовцев и немцев и названа по попойкам «Налейками» от слова «налей». Это название появилось потому, что иноземцы более московитов занимались выпивками, и так как нельзя было надеяться, чтобы этот привычный порок можно искоренить, то им дали полную свободу пить. Чтобы они, однако, дурным примером не заразили русских, то пьяной братии пришлось жить в одиночестве за рекой».

Ни у болгар, ни у русских, - считает Христа Орловский, председатель национального комитета трезвости Народной Республики Болгарии, - так называемых пьяных традиций никогда не существовало. На Руси ещё в конце XVII века был учреждён специальный «орден за пьянство» - тяжёлая чугунная плита с железным ошейником. Не менее круто обходились с выпивохами и у нас.


Создатель первой болгарской азбуки философ Константин-Кирилл написал притчу против пьянства, закончив её такими словами: «Пьяницы не походят ни на людей, ни на скотов - только на дьяволов. От них отворачиваются ангелы, их обегают люди».

В книге известного бытописателя прошлого века Ивана Прыжова «История кабаков в России в связи с историей русского народа» (1886) отмечается, что «миллионы людей… видели в пьянстве божье наказание и в то же время, испивая смертную чашу, протестовали, пили с горя». Прочитав книгу Прыжова, укрепляешься в убеждении, что пьянство пришло на русскую землю извне.

Механизм алкогольной эксплуатации народа в XVII и XVIII веках, всё больше и больше оттачиваясь, увеличивал потребление крепких напитков в стране. XIX столетие принесло России фабричное производство чистого спирта. Один из крупнейших психиатров дореволюционной России И. А. Сикорский писал: «Раньше было пьянство, а с XIX века начался алкоголизм...» По всей стране открывались корчмы и кабаки, торгуя и денно, и нощно.

Итак, с каждым годом Россия всё больше и больше хмелела. Но водка распространялась вширь, а не вглубь. И если общее количество её за счёт продажи в Отдельных губерниях возрастало, то на душу населения по сравнению с другими государствами Европы Россия занимала скромное, среди последних, место. В конце XIX века наша страна по потреблению спирта была на девятом месте, пропустив далеко вперёд Францию, Швецию, Данию, Голландию, Германию и других.

Один из виднейших специалистов в этой области тех времён Н. О. Осипов писал, что «Россию по количеству алкоголя можно было бы причислить к самым трезвым странам Европы». Русский крестьянин имел возможность пить лишь несколько десятков дней в году - по престольным праздникам, на пасху, масленицу, на свадьбах и базарах. Всё остальное время он тяжело работал, отвоёвывая у земли в суровых условиях нашего климата хлеб свой насущный. Крестьянский труд не терпел ни двух, ни трёх каждодневных рюмок.

Когда на Западе сегодня говорят об «исконном русском пьянстве», то не учитывают социальных корней этого явления в дореволюционной России. Убедительность же аргументов чаще всего не выходит за рамки пропаганды.

В середине XIX века в России оформляется сильное трезвенническое движение, которое наряду с виднейшими общественными деятелями поддерживала и церковь.

Но ростки эти были втоптаны в грязь правительством, распорядившимся уничтожить общественные антиалкогольные институты, несмотря даже на конфликт с церковью. С одной стороны, практиковалось моральное осуждение, вводились ограничения, но потом их отменяли, и производство водки возрастало. В XVI веке Иван III закрыл корчмы, его сын Василий III разрешил пить только своим слугам да иностранцам, которым построил для этого слободу в Замоскворечье. При царе Алексее Михайловиче в ХVI веке продажу водки в кабаках ограничили, но упавшие доходы заставили всё вернуть на круги своя. В первой четверти ХVII века казна получила с водки более 1 миллиона рублей, в 1800 году уже 13,6 миллиона, а в конце XIX века - 300.

Как я отметил выше, генезис феодализма в Западной Европе и его дальнейшее развитие значительно отличались от того, что было параллельно этому на Руси. Изначальные различия в условиях формирования этих обществ определили соответственно и дальнейшие расхождения в их социальном устройстве и характере, показывающие, что это были разные типы обществ, а не один и тот же – феодализм.
Один из первых факторов, которые нас разделяют, заключается в том, что на Руси, в отличие от Западной Европы, вплоть до прихода Орды, не произошло разделения мирных и военных трудовых функций.
В киевских летописях даже в XII в. постоянно встречаются упоминания о вооружённом простом люде, тогда как на франкском Западе уже в IX–X вв. народ был по сути разоружён и несколько рыцарей могли разогнать не несколько десятков, а несколько сотен крестьян. Причина - в наличии степного кочевого фронтира. Чтобы отогнать от города хазар, печенегов и половцев, не хватало даже киевской – самой многочисленной дружины в 800–1000 чел., нужно было вооружённое городское ополчение. А, как заметил Фроянов, вооружённый человек - плохой объект для эксплуатации. Т.е, это был постоянный ограничитель развития отношений по феодальному типу.
Только Орда обеспечила русским князьям ту «массу насилия», которая была необходима для подавления населения, но это произошло только во 2-й пол. XIII в. И не случайно, если сопоставить, то можно заметить, что герои западноевропейского эпоса - это короли, герцоги, рыцари, т.е. знать, а герои русских былин - богатыри - это прежде всего простые люди.
Отсутствие этого чёткого разделения мирных и военных трудовых функций тормозило развитие классов и делало общество Киевской и Владимирской Руси намного более демократичным по сравнению с современным ему западным.
Немаловажным было и наличие огромного массива свободных земель. Этот фактор тоже тормозил классовое развитие в двух отношениях:
1) крестьянам всегда было куда бежать;
2) верхушке, в отличие от Западной Европы, не надо было отбирать у крестьян ни пахотную землю, ни пустоши, ни лесные угодья (как, в частности, именно последние стали причиной конфликта защитника крестьян Робина Гуда и шерифа Ноттингемского - на Руси такой конфликт практически не представим).
Что касается крупных землевладений и хозяйств. В 30-50 годы в советской историографии сформировалась такая картина жизни Древней Руси, в основе которой лежал принцип: «не только СССР, самая передовая страна, но и предшественники СССР на его территории, тоже самые передовые». Поэтому генезис феодализма в русских землях отнесён был аж в VI в. Это в Европе в VII–VIII в., а мы передовые люди, и у нас уже в VI в. был генезис феодализма. И поэтому все крупные формы землевладения, будь то светские или церковные, у нас трактовались как феодальные.
На самом деле, как показывают исследования, никакого даже в IX–X вв. феодального землевладения на Руси не было. И причин тому несколько.
Во-первых, вплоть до XI в., до прихода турок-сельджуков в Малую Азию и взятия под свой контроль половцами Северного Причерноморья, главным источником богатства русских князей были торговля («путь из варяг в греки»), т.е. движимое имущество, а не земля и эксплуатация тех, кто её обрабатывает.
Феодализм развивается тогда, когда главный источник – земля и эксплуатация земледельцев. В Европе всё это произошло в IX–X вв. Отсутствие свободной земли в Западной Европе при уже свершившемся разделении мирных и военных трудовых функций, отсутствие такого источника дохода, как торговля, заставили сеньоров довольно быстро перейти в социальное наступление на деревню («сеньориальная революция» IX–X вв., т.е. генезис феодализма в строгом смысле слова), а затем и на города, что вызвало их соответствующую реакцию («коммунальная революция» XI–XII вв.), т.е. городская революция, возникает свободный город, город мастеров XI–XII в.
Нехватка земли, а, следовательно, ограниченные возможности экстенсивного развития сделали западную версию европейской цивилизации технически ориентированной, а феодализм - интенсивной системой с самого их «франкского» начала. Имеется в виду сельскохозяйственная революция VII–VIII вв. - изобретение тяжёлого плуга и первая промышленная революция в XI–XII вв., в результате которой Запад трудами монахов ордена цистерцианцев покрылся мельницами.
Пространственная ограниченность, «зажатость» Запада определила технический вариант развития этой цивилизации.
Кратко говоря, на Руси были 3 ограничителя развития отношений по феодальному типу: движимое имущество, как основной источник богатства князей, большое количество земли, и наличие кочевого фронтира.
Когда же путь «из варяг в греки» начал ломаться, т.е. князьям пришлось искать внутренние источники богатства, тогда люди, жившие в XI в., они очень чётко разделили князей на «старых» и «новых». «Старые» князья добрые, а «новые», они не очень добрые, потому что они начинают давить своё население. И население ответило восстаниями, прежде всего городскими. Сер. XI в. – это всплеск городских восстаний. Это ответ на то, что князья попытались взять внутри общества то, что они раньше брали извне.
Но, тем не менее, поскольку земли было много, этот процесс шёл очень медленно. И в результате к тому моменту, когда пришла Орда, Русь не была сложившимся классовым обществом. Она была ещё очень мягким, его можно было модифицировать, собственно, что и произошло.
Сам по себе факт наличия крупного землевладения, ещё не говорит о том, что это землевладение феодальное. Чтобы оно стало феодальным, на нём должны сидеть зависимые от князя или от боярина люди, и эта форма должна быть доминирующей. Зависимые люди во второй половине XI в. появились, но форма эта не была доминирующей.
На Руси было очень много социальных категорий. О чём это говорит? Когда много разных категорий, это означает, что общество находится в переходной стадии от племенного к классовому – ¾ свободы, ⅔ свободы, ½ свободы, ⅓ свободы, ¼ свободы, ⅛, ⅜, ⅝ свободы, т.е., много промежуточных категорий. Когда общество становится классовым, тогда: верхи, низы и средний слой. Всё! А здесь масса других вещей.
Вообще к концу Х в. (когда в Западной Европе сложился феодализм) Древняя Русь представляла собой союз союзов племён. Племенное княжение – это перевод с англ. яз. термина «chiefdom».
Как известно королевство по-английски будет – Kingdom. И есть ещё один термин – Сhiefdom.
Chief – это вождь. А племенное княжение или вождество – это то, что предшествует королевству.
Обратите внимание, вождество – это ни в коем случае не раннеклассовое и не раннефеодальное общество, это поздневарварское общество, когда уже есть неравенство, но нет антагонистических классов. Основной формой эксплуатации в вождествах была дань – регулярные поборы. Причём, дань носила коллективный характер: одно племя платило дань другому племени. Вождества, ни в коем случае, не были государствами. Это полития. Между вождествами на территории Древней Руси шла очень активная борьба за торговый путь «из варяг в греки».
Затем племенные княжения постепенно превращались в княжества.
В Х–XI вв. родоплеменные союзы начали вытесняться территориальными союзами общин, во главе которых стоял, опять же, князь.
Что такое княжеская власть была? В дореволюционной историографии считалось, что княжеская власть в Древней Руси – это почти что народная власть. В советское время палку перегнули в другую сторону: князь – это власть господствующего класса. Проблема в том, что не было тогда ещё господствующего класса. Но, в то же время, власть князя не была народной. То, что князья в X–XII вв. властвовали, воюя в интересах знати, это бесспорно, но они правили и на благо народа. Т.е., княжеская власть постепенно эволюционировала от бóльшего представления народного интереса ко всё меньшему, по мере развития неравенства.
Князь, ни в коем случае, не был верховным собственником земель, на которых он сидел. У него была часть, которую он контролировал, как собственник. Всё остальное он контролировал как суверен, как представитель народа в целом.
Ещё один аспект различия, тесно связанный с развитием права - одного из важнейших элементов западной цивилизации уже на феодальной её стадии, заключается в следующем. В Западной Европе вассалитет носил «политический» характер, а потому споры решались на правовой основе, что было дополнительным стимулом развития права.
На Руси же, как отмечают исследователи, вассальные отношения среди древнерусских князей складываются в XI в., и развиваются довольно медленно. И в к. XI – н. XII в. старейшинство генеологическое на Руси не отделилось полностью от старейшинства властного. И отношения вассалитета были не политико-правовыми, а генеологическими. Рюриковичи правили Русью как единое целое, как семья, главным образом, по родовым принципам («удельно-лествичная система»). Такой порядок, наряду с другими факторами, не способствовал развитию права и других форм, связанных со временем.
Киевская Русь не знала сеньориального строя, в отличие от западной Европы. Если у франков уже при Каролингах появляется нечто вроде сеньориального строя, то Древняя Русь сеньориального строя не знала.
Князю противостояли «люди». Люди – частое слово в русских летописях – это всё свободное население. А в XI–XII в. так начинают называть только верхушку, поэтому, для уточнения в к. XI, в н. XII в. появляются термины «простые люди», «чёрные люди», «лучшие люди», а потом появляется термин «дрянные люди». Дрянные, не в смысле плохие, а в смысле низшие.
Письменные памятники X – н. XI в. показывают рядовое население как силу, которая ограничивает княжескую власть. Киевляне прогнали кн. Изяслава, например.
Вершиной политической деятельности народа в Древней Руси было вече. Вече – это очень интересный орган. Дело в том, что компетенцию вече в Древнерусских городах вообще никто не ограничивал. Никакой закон не ограничивал. Всё было в компетенции вече.
В Новгороде вече могло призвать князя и прогнать князя. Нередко почему-то, считают, что вече было только в Новгороде, Пскове и Вятке. Нет, вече было везде, просто в Новгороде, Пскове и Вятке вече создало свои структуры в виде тысяцкого и посаднического.
Наиболее серьёзные вопросы князь решал, советуясь с людьми, которые пришли на вече.
Говоря о том, что вече было выражением народной власти, не надо думать, что народ всё решал. Естественно, решали на вече люди, кричали за или против. Но вопросы готовил, естественно, представитель старшей дружины князя. Но они там не были полноценными хозяевами. Вече могло выступить против князя. Т.е. вече – это было своего рода зоной перетягивания каната, борьбы между боярами, князем и населением в лице наиболее богатых его представителей. Было ли что-то подобное в это же время в Западной Европе? Могли ли тогда там простолюдины своим общим решением в местном органе власти прогнать или пригласить короля, герцога? ;)
Вече прекратило свою деятельность в к. XIII – н. XIV в. Более того, как только пришла Орда, термин «вечевик» или «вечник» стал синонимом термина «бунтовщик».

Далее. На Руси значительно меньшую роль, чем на Западе, играл овеществлённый труд («накопленное время»). Историческое своеобразие Киевской Руси заключалось в том, что здесь долгое время движимое имущество, связанное с внешним фактором, играло значительно более важную роль, чем поземельные отношения. Земли было очень много, и вложенный труд, по сравнению с землёй, играл значительно меньшую роль. Всегда можно было набить зверя, взять меха, набрать лошадей, захватить рабов, отвезти, сторговаться, с Византией например.

Если посмотреть дальше, то в XVI–XVII вв. в Западной Европе и Северо-Восточной (русской) Европе возникают принципиально разные исторические типы европейского субъекта: капитал и государство - в одном случае и автосубъектная власть - в другом.
О сословиях «кандидатах в феодалы» я писал уже выше. Единственное сословие, имевшее шанс стать классом феодалов – боярство и то не дотянуло до него по ряду причин. А какой феодализм без главного системного элемента – феодалов? Что касается гипотезы о том, что тогда феодалом на Руси выступало само государство, то это тоже ошибка, которая возникает из-за механического переноса такого сугубо капиталистического понятия и явления как государство – state (lo stato) в Древнерусский мир в данном случае. Это некорректно и мешает пониманию того, что же на самом деле из себя представляло общество Руси, которое не втискивается в прокрустово ложе терминов понятийного аппарата капиталистической эпохи.
Русские города были похожи на древнегреческие полисы. Это были, ни в коем случае, не города феодального типа. Русские историки XIX в. об этом писали очень много. Историки советские об этом, естественно, писать прекратили, потому что раз на Руси феодализм, значит и город должен быть феодального типа. И вот тогда вся эта линия, которая роднит города, волости XI-XII в. с древнегреческими городами, она из советской историографии ушла.

Будучи монархистом по своим убеждениям, не берусь судить о том, что будет. Однако попробую провести анализ того, что происходит сейчас вокруг споров о православном царе и возрождении в России монархии.

Император Николай II с семьей

Сейчас среди русских православных людей очень сильны ожидания православного царя. Часть православного русского народа сегодня, как и еврейский 2000 лет назад, находится в состоянии сильного духовного напряжения. Только евреи тогда ждали мессию, которого они так и не узнали, а мы ждем православного царя. Но Христос ничего не дал иудеям в политическом, экономическом и социальном плане, чем очень разгневал фарисеев, саддукеев, ессеев и просто обычный еврейский народ, так как они ждали от него не воды живой - «но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин. 4:14), - которую Он принес в мир, а могущества над всеми народами и вечного процветания. Другими словами, евреи от Христа ждали того, что принесет в мир, в конечном итоге, антихрист.

Воцарение какого-бы то ни было царя в России не есть предмет веры . Тем более в Библии никакой информации об этом ожидаемом некоторыми православными людьми событии мы не находим. Что же касается ожидания прихода на землю святых, то в Священном Писании есть слова о том, что в последние дни на землю придут два свидетеля Божиих, но не называются их имена: "И дам двум свидетелям моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище" (Откр. 11:3).

Буквальное описание чудес двух свидетелей дало повод многим (особенно в древней Церкви) искать на их роль ветхозаветных пророков. Так в качестве двух свидетелей предлагались ветхозаветные пророки Енох и Илия Фесвитянин , Моисей и Иеремия , и даже апостол Иоанн Богослов . Это древнее представление настолько утвердилось в сознании Церкви, что, например, Илия Фесвитянин изображается предшественником второго пришествия Христова даже в православным богослужении ("Постная триодь", "Служба св. пророку Илии", "Четьи Минеи" за 20 июня). Но в богословской литературе единого мнения по этому вопросу не существует.

«Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6)

В связи с ожиданиями православными людьми царя возникает вопрос: что даст нам православный царь и что мы ждем от него? Разве мы не можем принимать участие в богослужениях, молиться в храмах и причащаться Святых Христовых Таин? А что еще нам надо? Христос ведь и так с нами! Мы же ждем того, что православный царь даст нам все социальные блага, уберет всех нечистых на руку чиновников и отстранит всех продажных политиков от власти, поставит по всем ключевым местам людей исключительно добрых и порядочных. Только вот вопрос - а где православный царь возьмет этих честных и хороших людей? В Европе, Азии или на другой планете? И у нас в России люди такие, какие есть сейчас - других нет…

Разве только духовного окормления мы ждем от православного царя? Нет… Духовное, к сожалению, далеко не на первом плане. Люди ждут, что он сделает нашу державу самой сильной, передовой и процветающей на земле, чтобы нам поклонились и другие народы… Ничто вам это не напоминает? Если вам это ни о чем не говорит, то мне это напоминает ожидания еврейского народа 2015 лет назад, когда они ждали не Царя, «царство которого не от мира сего» (Ин. 18, 36), а царя, который бы освободил Израиль от римлян и сделал бы его самым могущественным и процветающим государством в мире…

Когда прп. Нектария Оптинского (1853-1928) спросили «будет ли на Руси православный царь?», он ответил: «Антихрист, антихрист, антихрист» . Еще раньше свт. Игнатий Брянчанинов (1807-1867) в своих творениях написал такие слова: «Народ наш может и должен стать орудием гения из гениев (антихриста), который наконец осуществит мысль о всемирной монархии» . Эти слова взяты не из мифических пророчеств, которыми наводнен интернет, а из писем святителя Игнатия*.

У меня вопрос - а чем нам не подходят наши православные руководители с рейтингом доверия в 70%? Разве наши политические лидеры Владимир Путин и Дмитрий Медведев не стоят в храмах со свечками? Стоят… Только Москва, к сожалению, уже все меньше напоминает православный византийский Константинополь, она все больше становится похожа на мусульманскую саудовскую Мекку…

Для сравнения - святой мученик царь Николай II перед февральской революцией 1917 года имел минимальную поддержку российского общества, потому как практически вся страна отвернулась от царской семьи. Так вот если придет такой царь, как св. мученик Николай (Романов), примем мы такого царя? Примем ли мы царя, главной добродетелью которого является любовь Христова? Не произойдет ли того, что случилось сто лет назад, когда наши предки отправили доброго и христолюбивого царя на Голгофу? Император Николай II был очень добрый и мягкий царь, любящий свой народ, который за 23 года правления не вынес ни одного смертного приговора. О том, как он боготворил свою жену Александру Федоровну и детей можно узнать из переписки между царской четой, благо дело таких писем сохранилось около пятисот.

Будет ли переименована Войковская?

Москвичи сейчас путем голосования высказываются по поводу переименования станции столичного метро «Войковская» в проекте «Активный гражданин». Петр Лазаревич Войков (по другим данным Пинхус Лазаревич Вайнер) был организатором и исполнителем убийства царской семьи 17 июля 1918 года, настояв на убийстве пятерых детей царя. Войков лично добивал штыком раненых девушек, руководил и принимал участие в расчленении и уничтожении тел убитых для сокрытия следов преступления . Как сообщает пресс-служба проекта «Активный гражданин», на данный момент большинство из проголосовавших (57%) считают, что переименовывать станцию нет необходимости . Чуть более 30% горожан выступают за переименование , 7% москвичей «затруднились ответить» , а 5% отмечают, что «этот вопрос должны решать специалисты» . Так вот, москвичи даже не готовы переименовать станцию имени убийцы царской семьи, что уж говорить о том, готовы ли они поменять светского президента на православного царя.

Год назад, принимая участие во встрече с известным и уважаемым священником протоиереем Валерианом (Кречетовым), задал ему все тот же вопрос: «Будет ли православный царь на Руси»? На что отец Валериан мне ответил: «Чтобы был царь нужны подданные… А есть ли сейчас на Руси подданные для царя?»...

Владимир Путин о царе мученике

Не знаю, как в целом народ российский, но вот президент России Владимир Путин явно не восторге от святого мученика царя Николая II:

Корр.: - Я недавно видел фотографию, где Николай II на крыше этого дома с женой
В. Путин: - И чё он там делал?
Корр.: - Смотрел Москву
В. Путин: - Ну, ему делать нечего было - он по крышам шастал. Николай II? Ну, вот видите, допутешествовался… (из фильма «Неизвестный Путин: мир и война», 2000 год)

Владимир Путин назвал святого мученика Николая II «Николай кровавый», 04.03.2014

Премьер-министр Владимир Путин заглянул на огонёк к одному из олимпийских стройотрядов в Сочи, 07.06.2011:

« Скептики разного рода - есть записные, которым и при царе Горохе плохо, и при Николае кровавом плохо, и при красных плохо, и при белых плохо, - заметил он. - В принципе, такие люди тоже нужны, они не дают властям заснуть, все время взбадривают

В своей рецензии на мою книгу о Киевской Руси с возмущением писал: «Сумма частичных ошибок дошла до критической массы и взорвалась анекдотическим выводом о том, что на Руси не было русских».

В этой главе мы и попробуем разобраться в том, всегда ли были на Руси русские.

Л. В. Алексеев в книге «Полоцкая земля» (1966) писал: «Современные данные археологии и топонимики показывают, что в эпоху раннего железа Восточную Европу населяло три крупных группы племен. Первая, ираноязычная, занимала Крымский полуостров, Кубань, Нижний Дон, Нижний Днепр и доходила на севере до водораздела Сейма, Десны и Оки… Вторая, финноязычная группа, охватывала все верхнее Поволжье, бассейн Средней и Нижней Оки, на западе доходила до озера Эзель и оставила так называемую Дьяковскую культуру. Третья, балтоязычная, охватывала все верхнее Поднепровье, включая Киев, правобережье Сейма, верхнюю Оку и уходила на запад в Прибалтику».

«Каким образом славяне одновременно появляются на громадной территории и притом без каких-либо признаков массового переселения в эти территории нового для них народа?» Так ставит вопрос М. И. Артамонов .

Ответить на него нам поможет академик В. В. Седов.

«Обширные пространства Севернопричерноморских земель в латенское время были заселены скифами и продвигавшимися с востока сарматами. Более северные области Восточно-Европейской равнины принадлежали различным племенам балтской языковой группы. В последней трети III в. до н. э. в области, где соприкасались балтский и скифский ареалы, имело место вторжение племен поморской культуры и культуры подклешевых погребений.

Происходил синтез местных скифских и милоградских элементов с пришлыми с запада компонентами.

Припятский регион, включающий среднее течение Припяти с низовьями Горыни, до расселения поморских племен был весьма слабо заселен носителями милоградской культуры. Анализ ранних погребений из зарубинецких могильников этой территории (Велемичи, Воронино, Отвержичи и др.) показывает, что формирование рассматриваемой культуры здесь было в значительной степени результатом оседания пришлого населения с территории поморской культуры и культуры подклешевых погребений. В захоронениях, датируемых находками расчлененных среднелатенских фибул рубежа III и II вв. до н. э., выявляются отчетливые следы повисленских культур. Определить этнос носителей зарубинецкой культуры Припятского региона поданным археологии не представляется возможным.

Можно полагать, что местное скифское население вошло в состав носителей зарубинецкой культуры Среднего Поднепровья. Здесь имел место синтез местной культуры с пришлой, результатом чего стали изменение обрядности и появление ранее неизвестных элементов материальной культуры. Миграция нового населения в Среднее Поднепровье шла с запада, с коренной территории распространения поморско-подклешевых древностей в последних десятилетиях III в. до н. э.

Импульсом миграции части населения из Висленского региона в Поднепровье стала экспансия кельтов. Их появление в землях к северу от Карпат и последующее вторжение в области культуры подклешевых погребений и привели в движение более или менее крупные группы населения Повисленья в восточном направлении. Параллельно отдельные, небольшие группы кельтов распространились и в землях Днестро-Днепровского междуречья. Здесь обнаружены не только отдельные находки кельтских бронзовых украшений, которые можно было бы интерпретировать как результат культурных контактов, но и комплексы, прямо свидетельствующие о проникновении отдельных групп кельтского населения далеко на восток.

Есть некоторые отличия и в погребальной обрядности, в частности в Среднеднепровском регионе имеются чуждые зарубинецкой культуре захоронения по обряду ингумации, в которых следует видеть субстратное наследие скифского ритуала.

Истоки киевской культуры находятся в балтских землях Верхнего Поднепровья, и этническая принадлежность ее носителей в этой связи должна определяться как балтская.

В начале средневековья племена киевской культуры, с одной стороны, приняли непосредственное участие в сложении колочинских древностей Верхнего Поднепровья, которые определяются как дославянские, балтские, с другой - стали одним из компонентов в становлении пеньковской культуры. Последнее никак не может быть основанием для предположения о славянстве рассматриваемых племен, поскольку хорошо известно, что средневековый славянский мир включил в себя множество иноэтничных образований.

В левобережной части лесного и лесостепного Поднепровья, а также в Верхнеокском бассейне, то есть на всей территории расселения постзарубинецких племен (ареалы почепской, мошинской и киевской культур), среди доминирующих водных названий общебалтского и восточнобалтского облика встречаются гидронимы западнобалтских типов. Наличие на этой территории мощного слоя западнобалтского (прусско-ят-вяжско-галиндского) происхождения, замечает В. Н. Топоров, не подлежит сомнению. Его появление здесь может быть объяснено только инфильтрацией в восточнобалтскую среду зарубинецкого населения, отдаленные предки которого вышли из окраины западнобалтского ареала.

Носителей киевской культуры можно предположительно идентифицировать с голтескифами Иордана. Они были родственны голяди Верхнеокского региона и сохранили ее имя в своем этнониме, но обитали в землях Скифии (отсюда и этноним). Не исключено участие в этногенезе носителей киевских древностей и ираноязычных потомков скифов. Во всяком случае, скифский этнический компонент в населении среднеднепровского региона зарубинецкой культуры представляется несомненным».

Итак, пришедшие на территорию Украины и Белоруссии западнобалтские, германские и кельтские переселенцы смешивались с местным восточнобалтским и ираноязычным населением и послужили основой украинской и белорусской нации. Притом белорусы в своем этногенезе больше имеют балтских корней, вто время как в украинцах наравне с балтами намешаны и иранцы, и тюрки, и черкесы.

Украинцы, белорусы и русские относятся к группе восточных славян. О них и пойдет речь далее.