Осетинский народ ровно 111 лет назад явил миру гения - 15 декабря 1900 года родился выдающийся осетинский ученый, человек-легенда Василий (Васо) Иванович Абаев. На главной площади Цхинвала, перед памятником Васо Абаеву состоялся торжественный митинг, посвященный дню рождения ученого-лингвиста. Сегодня еще раз отдать дань памяти, выразить всю силу своей любви, уважения и восхищения великому осетинскому ученому на торжественный митинг пришли члены правительства Южной Осетии, школьники и студенты со своими преподавателями, представители интеллигенции, жители и гости Цхивала.
Торжественное мероприятие началось с возложения цветов и венков к памятнику Абаеву, после чего учащиеся цхинвальской средней школы №6 прочитали стихи и воспоминания о Васо - о великом человеке, ученом и патриоте.
Как отметила Юза Плиева, директор дома-музея Абаева, разрушенного в результате грузинской агрессии в августе 2008 года, роль и значение Васо в истории Осетии невозможно переоценить.
«Это человек, благодаря которому весь мир узнал, какая у осетин богатая история. Абаев - виднейший специалист по истории иранских языков и по своему родному осетинскому языку, автор историко-этимологического словаря осетинского языка. Занимался Васо также мифологией и фольклором иранских народов, осетинской литературой», - сказала Плиева.
Со своими воспоминаниями о «светиле югоосетинской науки» поделился председатель Союза писателей РЮО Мелитон Казиты.
«Меня удивляет, как Господь в одну эпоху подарил нам столько великих людей - Васо Абаев, Коста Хетагуров, Аксо Колиев и других. Васо родился в конце XIX века, прожил весь XX век и успел подышать воздухом XXI века. Мир не знает такого человека, который был жил на протяжении трех веков, и это, на мой взгляд, еще раз говорит о его величии», - сказал он.
Мелитон Казиты также отметил, что Абаеву за короткий промежуток удалось сделать то, что порою не удается целым академиям наук - выпустить фундаментальный историко-этимологический словарь осетинского языка в пяти томах.
По мнению же поэта Леонида Харебова, Васо Абаев - один из тех великих сыновей, которых судьба явила человечеству.
«Осетинский народ хоть и немногочисленyый, но подарил миру немало гениев. Мы гордимся тем, что Васо наш, он жив, жива его слава. И так будет всегда», - подчеркнул Харебов.
Перед собравшимися выступил также вице-премьер Республики Доменти Кулумбегов, который от имени правительства Южной Осетии поблагодарил всех организаторов и участников данного мероприятия.
«Пока на земле будет жить хоть один представитель интеллигенции, человечество будет знать имя Васо Абаева. Его заслуги перед своим народом, и не только своим, так велики, что мы обязаны передавать его величие из поколения в поколение. Я благодарен судьбе, что мне посчастливилось лично познакомиться с Васо. До сих пор в ушах звучит его голос, его мудрые слова. Другого, более интересного собеседника я в жизни не встречал», - сказал Кулумбегов.
Теплые слова о Василие Абаеве высказали также летописец Алексей Маргиев, начальник управления администрации президента РЮО по внутренней политике, поэт Мераб Зассеев и другие.
Мероприятия, приуроченные ко дню рождения выдающегося ученого, будут проходить в Республике всю текущую неделю.
Василий (Васо) Абаев родился 2 (15) декабря 1900 года в селе Коби Тифлисской губернии (ныне Грузия). В 1925 году окончил факультет общественных наук Ленинградского университета, в 1928 - аспирантуру. С 1928 по 1930 год являлся сотрудником Кавказского историко-археологического института АН СССР. С 1930 года более полувека работал в Яфетическом институте (затем Институт языка и мышления, Институт языкознания АН СССР в Ленинграде, с 1950 г. - в Москве).
Доктор филологических наук (1962), профессор (1969), лауреат Государственной премии СССР (1981), был почетным членом Азиатского Королевского общества Великобритании и Ирландии (1966), членом-корреспондентом Финно-угорского общества в Хельсинки (1973). Умер Васо Абаев в Москве 18 марта 2001 года.
Для посвященных людей одно имя Васо Абаева говорит о целой эпохе в развитии отечественной филологии и языкознания. Непосвященные люди, может быть, подивятся тому, что им это имя неизвестно. В действительности, подчас не зная о тех, кто за нас творит духовную историю человечества, мы постоянно пользуемся плодами этого творчества.
"Да, скифы мы, да, азиаты мы с раскосыми и жадными очами" - эта блоковская фраза, пожалуй, одна из самых известных и цитируемых. Но в то же время - один из фантомов Серебряного века. И для многих из нас за этим ничего не стоит, кроме поэтического эха пыльных степей с отдаленным отзвуком копыт скифских конниц. История загадочного племени входит в нашу жизнь через смутные познания легенд о курганах и золоте скифов, о величественном царстве, некогда оставившем свои следы в Крыму и Предкавказье, и о таинственном его исчезновении с лица земли.
Василий Иванович Абаев стоит в ряду тех ученых, кто продолжил жизнь скифов в своих фундаментальных трудах, обратившись к научным, историческим фактам и выявив отчетливые, но скрытые временем взаимосвязи удивительного скифского племени с другими индоевропейскими народами. Вслед за Всеволодом Миллером Васо Абаев, Жорж Дюмезиль, Эмиль Бенвенисг убедительно доказали, что жизнь скифов не закончилась - она продолжается в языке, обычаях, верованиях, эпических сказаниях другого народа, живущего с нами бок о бок. Этот народ - осетины.
Васо Абаев родился в горном осетинском селении Коби (по Военно-Грузинской дороге) за две недели до конца XIX века. Окончив Тифлисскую классическую гимназию, он уже в 18 лет преподавал родной язык в сельской школе. Единственное звание, за которое он энергично боролся, как он сам признается, это было "звание студента Петроградского университета в 1922 году". И действительно, поступив в университет на иранский разряд этнолого-лингвистического отделения, он в 1924 году опубликовал первые результаты своих исследований.
С тех пор за 75 лет кропотливого, титанического и многогранного труда из-под его пера вышло более 300 научных работ. Главный труд всей жизни Василия Абаева - фундаментальный, первый в своем роде "Историко-этимологический словарь осетинского языка", в котором на материале 190 языков и наречий мира развернуто глобальное полотно взаимосвязей осетинского языка. "Что такое этимологический словарь? - писал Василий Иванович. - Это - самый глубинный аспект исторического словаря. А что такое этногенез? Это - самый глубинный вариант истории народов". Работой над этим словарем Абаев отстоял и развил в отечественной науке метод сравнительного языкознания, показав неисчерпаемые возможности исторического подхода к языковому богатству различных этносов - от глубокой древности до наших дней.
Василий Абаев раскрывает картину развития осетинского языка от его древнеиранских корней. На богатой лингвоисторической базе академик Абаев убедительно доказывает принадлежность осетинского языка к иранской группе индоевропейской языковой семьи. Именно к этой группе принадлежал древний язык скифов и сарматов. Основным проводником языкового наследия этих племен стали аланы - их прямые потомки, которые, в свою очередь, являются непосредственными средневековыми предками современных осетин. Таким образом, выстраивая генеалогическую ветвь скифы-сарматы-аланы-осетины, ученый, с одной стороны, реконструирует историю осетинского народа на основании его языка, а с другой - открывает путь к изучению истории и культуры скифских племен. Сквозь этнолингвистическую историю небольшого кавказского народа, как в осколке голограммы, проступает картина целого - загадочного скифского мира. Таким образом, академик Абаев дает ключ к разгадке одной из тайн в истории человечества.
Василия Ивановича Абаева, безусловно, можно назвать художником своего дела - художником языкознания. А о художнике, как известно, лучше всего "судить по законам, им самим над собою признанными". Единственные законы, какие признает Васо Абаев, - это "творческий вклад и человеческий образ". И то и другое в его жизни неразделимо и взаимосвязано. Творческий вклад академика Абаева столь же монолитен, как и его личность. Целостность и принципиальность человеческой натуры приводили его к принципиальным и жестким решениям как в науке, так и в жизни.
В 1950 году Абаев "удостоился чести" стоять первым (по алфавиту) в черном списке Берии. О том, как он в этот список попал, нетрудно догадаться. Это был известный в советской истории очередной виток "решительного разоблачения врагов народа" и "покаяния" интеллигенции в своих ошибках. В этот период Сталин развернул кампанию в сфере языкознания. Василий Иванович Абаев тогда заведовал иранским кабинетом Института языка и мышления в Ленинграде и уже успел прослыть "аполитичным кабинетным ученым". Все суетились на всяческих заседаниях и совещаниях - один Абаев, ни на что не обращая внимания, продолжал свою работу по составлению "Историко-этимологического словаря осетинского языка". Статья в "Правде", которая "изобличала" ученого Абаева, не желавшего примкнуть "к общей массе лингвистов, признавших сталинское учение в языкознании", также не сбила его с толку, хотя не было секретом, что подобные статьи имели тогда совершенно определенные последствия. Вскоре его вызвали в Москву для "отчета", а в действительности - в расчете на то, что Абаев наконец "самокритично" даст оценку своим действиям.
На этом заседании в Институте языкознания АН СССР, длившемся несколько часов, фактически решалась его судьба - не только научная, но и человеческая. Он подробно рассказал о своих исследованиях, а когда дело дошло до вопросов, то на него обрушился шквал критики и обвинений. Василий Иванович методично ответил по существу каждому из огромного числа "критиков". Все ждали, когда он перейдет к самокритике, и ведущий заседание академик поторопил его: "...Я вас хочу спасти. Вы должны были покаяться в своих заблуждениях". На что Абаев невозмутимо ответил: "Спасибо за сочувствие, но, право, от моей совести меня никто не может спасти, кроме меня самого... Если ко мне нет больше вопросов, то всего вам хорошего". Величественно пройдя сквозь зал, Васо Абаев готов был к встрече с сотрудниками органов. Но этого не произошло. Наоборот, через несколько дней Васо Абаев получил известие о переводе его в Москву на должность заместителя директора Института языкознания.
Многих потом занимала мысль, как удалось Василию Ивановичу избежать участи многих его современников и коллег. Обстоятельства дела выяснились через несколько лет. Сталину принесли очередной список подлежавших репрессиям, где стояла фамилия Абаева. Напротив нее он красным карандашом поставил галочку и сказал: "Этого оставить. Хороший ученый. Перевести в Москву". Все оказалось просто: вождь пользовался книгами Васо Абаева (в частности, его трудом "Осетинский язык и фольклор"), конечно, нигде об этом не упоминая.
Строго оградив себя от всего, что могло бы помешать служению делу, Василий Иванович Абаев никогда не добивался того, чтобы результатом его работы стала должность или очередное звание. Парадокс в том, что ученый с мировым именем, облеченный званиями российских и международных академий, лауреат Государственной премии СССР не защитил и своей жизни ни одной диссертации. Он всегда считал излишней трату времени на связанные с этим формальности. Должностей и званий добивались для него ученики и коллеги. Долгое время Васо Абаев не выезжал за пределы СССР. С французским ученым Жоржем Дюмезилем, с которым он много лет состоял в переписке и параллельно работал над исследованиями великого эпоса "Нарты", Абаев встречался только в течение одного недолгого периода в Париже.
Академик Виктор Владимирович Виноградов, работавший с Абаевым в Москве, говорил: "К Абаеву не подходите с обычным мерилом, он - особая личность..." Может быть, особенность Василия Ивановича Абаева в том, что он один из тех редких людей, кто, не заигрывая с судьбой, отдавал и отдает себя делу настолько, что сама судьба в итоге стала "работать" на него. Прожив целый век - удивительный и многотрудный в истории человечества, - Васо Абаев стал не просто его ровесником. Может быть, его заслуги не в полной мере оценены современниками, и нам еще предстоит услышать, что мы жили в эпоху Абаева.
 |
 |
Васи́лий Ива́нович Аба́ев (осет. Абайты Васо ; 2 (15) декабря , селение Коби Тифлисской губернии, ныне Грузия - 12 марта , Москва) - выдающийся советский и российский учёный-филолог, языковед-иранист , краевед и этимолог, педагог, профессор.
Биография
Окончил факультет общественных наук Ленинградского университета (). Работал в Кавказском историко-археологическом институте АН СССР (1928-30), с 1930 - в Яфетическом институте (позднее преобразованном в Институт языка и мышления им. Марра), с 1950 - в в Москве. Ранние работы под сильным влиянием идей Н. Я. Марра ; впоследствии переходит на позиции традиционного сравнительно-исторического языкознания .
Опубликовал исследования «Нартовский эпос» (1945), «Осетинский язык и фольклор» (1949) . Одна из главных работ В. И. Абаева - фундаментальный «Историко-этимологический словарь осетинского языка» в 5 томах (1958-90); в нём прослеживается этимология и история осетинских слов и внешние связи осетинского языка с индоевропейскими и неиндоевропейскими языками.
Публиковал также теоретические исследования по общим проблемам языка и методологии лингвистики («Язык как идеология и язык как техника» (1934), «Понятие идеосемантики» (1948), «Скифоевропейские изоглоссы» (1965)). В ранних работах 1930-х гг. во многом в духе Марра предложил разграничивать два аспекта языка: «технику» и «идеологию». В статье г. с позиций традиционной филологии выступил с резкой критикой зарубежного и отечественного структурализма , повторив стандартные для советского идеологического дискурса тех лет обвинения структуралистов в «дегуманизации» лингвистики (имеется полемический ответ П. С. Кузнецова на эту статью).
Умер 12 марта 2001 года в Москве. Похоронен в некрополе при Храме Рождества Пресвятой Богородицы во Владикавказе.
Память
Награды
Напишите отзыв о статье "Абаев, Василий Иванович"
Примечания
КомментарииИсточники
Литература
- Исаев М. И. Василий Иванович Абаев (род. 15 декабря 1900 г.) // Отечественные лексикографы: XVIII-XX века / Под ред. Г. А. Богатовой . ; Лексикографический семинар; Кабинет «Славянский мир». - М .: Наука , 2000. - С. 399 - 417. - 512 с. - 1 000 экз. - ISBN 5-02-011750-1 . (в пер.)
Ссылки
- Дубинская О. . Независимая газета (ng.ru) (27 декабря 2000). Проверено 3 февраля 2013. .
Отрывок, характеризующий Абаев, Василий Иванович
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность, соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество, и щедрость, и добронравие, и любовь к человечеству, и в особенности повиновение, которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
15.12.2017
15 декабря 1900, с. Коб родился выдающийся учёный-филолог, языковед-иранист, краевед, этимолог и педагог, профессор. Доктор филологических наук, старший научный сотрудник Института языкознания АН СССР, действительный член Азиатского Королевского общества Академии Англии, член-корреспондент Финно-Угорского общества в Хельсинки, заслуженный деятель науки, Лауреат Государственной премии СССР; почётный член ряда других иностранных академий и научных обществ Васо Абаев .
Мой жизненный путь нельзя назвать безоблачным. Тем не менее мне удалось кое-чего добиться в жизни во многом благодаря тому, что на моем пути всегда встречались хорошие люди, вдохновлявшие меня на труд. Один из них – Васо Абаев, с которым у меня сложились отношения, сравнимые с отношениями между отцом и дочерью. Поэтому в этой статье мне хочется сделать акцент на человеческих качествах великого ученого.
1963 год. Нас, студентов пединститута, пригласили в актовый зал научно-исследовательского института, где видные ученые, в их числе иностранные, обсуждали вопрос о создании толкового словаря осетинского языка. После нескольких выступлений к трибуне вышел Василий Иванович – стройный, с высоко поднятой головой и произнес поразительную речь, после которой никто уже не решился выступить. Принципы, изложенные им, легли в основу и структуру толкового словаря осетинского языка.
1970 год. В пос. Дзау состоялся банкет по случаю 70-летия Васо Абаева. Мы, молодые сотрудники НИИ, прислуживали за столом. Я не сводила глаз с Василия Ивановича. Он ни к чему не притронулся, только пил воду. С легкой улыбкой на устах, опираясь руками на трость, он слушал окружающих. Напоследок встал, поблагодарил всех за поздравления и заговорил о проблемах осетинской филологии, этнографии, об исследованиях нартских сказаний.
В те годы я работала над своей кандидатской диссертацией, и у меня возник вопрос по термину «сиахс». Я решила написать письмо Васо Абаеву, хотя мне казалось, что ученому такого ранга будет не до моих писем, и он его не прочитает. Каково было мое удивление, когда я вскоре получила от него ответ, где он не согласился с моей народной этимологией этого слова и указал нужный источник.
1977 год. Я отправилась в Москву в командировку. Алексей Маргиев, друг Васо Абаева, попросил меня передать ему фотографии с празднования юбилея ученого. Прибыв в столицу, я зашла в институт языкознания, зная, что в этот день он читает лекции аспирантам по древнеиранскому и древнеперсидскому языкам. Когда лекция закончилась, я вошла в аудиторию. Василий Иванович читал через лупу какую-то книгу, очень быстро переворачивая страницы, ничего не видя и не слыша вокруг. Я обомлела. Одна из аспиранток, таджичка по национальности, обратилась ко мне: «Заговорите с ним, не то он перейдет к чтению второй книги». Я удивленно взглянула на нее, она улыбнулась и сказала: «Не удивляйтесь, у него есть свой метод быстрого чтения». Я осмелела и поздоровалась с Василием Ивановичем на осетинском языке. Он на секунду прервал чтение и опять углубился в книгу. «Я из Чъреба, привезла Вам фотографии от Алек-сея Маргиева», – сказала я погромче, и хотела уйти. Он встал, улыбнулся и говорит: «Алексию спасибо, но ты кто такая?» Я представилась. «Та самая Зоя, чьи статьи печатаются в журнале «Фидиуæг», которая мне прислала письмо с вопросами?» Я покраснела, закивала головой. Он усадил меня, угостил конфетами «Белочка». Мы заговорили о моей диссертации, о цхинвальских знакомых, он спросил о цели моего приезда. Так состоялось наше знакомство.
1982 год. Мне представилась возможность пройти стажировку в Институте языкознания. По прибытии в Москву я обратилась к Василию Ивановичу с просьбой о посещении его лекций. Подумав, он ответил: «Ты защитила кандидатскую диссертацию, зачем тебе еще мои лекции?» Но я повторила свою просьбу, он согласился и добавил, что, несмотря на то, что я кандидат наук, он будет спрашивать с меня также, как с остальных аспирантов. Я с интересом посещала лекции, мне многое стало понятно о позиции гласного звука «й», над которым я работала до приезда в Москву и о его месте в древнеиранском языке. Более того, я записала его лекции на магнитофон. Вместе с аспирантами, живущими в общежитии, я готовилась к лекциям, чувствуя себя студенткой.
1982 год. Васо Абаев получил Государственную премию. По этому случаю в Москве был организован прием, на котором при-сутствовало более ста человек. Видные ученые произносили речи. У меня и в мыслях не было выступать, но академик Магомет Исаев попросил меня поздравить Василия Ивановича от имени югоосетинской интеллигенции. Я встала, сказала несколько предложений на русском языке, потом перешла на осетинский, отметив, в частности, что мы в Южной Осетии называем его «нæхи Васо». В ответ он сказал, что ему очень приятно это слышать.
Как-то раз мне понадобилась консультация Василия Ивановича по некоторым гласным звукам. Я пришла к нему домой и показала результаты своей работы. В течении десяти минут он ничего не произнес. Потом спросил, работала ли я над текстами Шифнера. Я ответила – нет. Он достал тексты Шифнера, стал их просматривать. Я с напряжением ждала ответа, но осмелилась сказать «Василий Иванович, если я не права, скажите мне об этом прямо». Нервничала и его супруга. Через некоторое время он произнес: «Надо же, как я прошел мимо». Я, как будто жалея, притронулась к его руке со словами: «Ничего, и такое бывает», и засмущалась от своих слов. Он понял, что я нарушила субординацию от избытка эмоции и засмеялся, приобнял меня и на-путствовал: «Зеленой вам дороги, Зоя».
Видя, какая у него чудесная библиотека, какие изумительные в его доме картины, скульптуры (юбилейные подарки), у меня возникла идея о создании в Южной Осетии такого уголка, где бы он мог останавливаться во время приездов сюда. Я предложила ему свою идею, он промолчал. Когда я вновь заговорила об этом, он с раздражением произнес: «Зоя, ты говоришь так, как-будто являешься секретарем обкома. Допустим, я согласился, но не получилось. Что тогда?» Я ответила: «Вы соглашайтесь, а остальное – моя забота». Я не сомневалась в положительном решении этого вопроса, потому что в то время секретарем обкома была Тамара Кабулова, которая поддерживала эту идею. Летом 1983 года я приехала в Цхинвал, поговорила с Л. Чибировым и Г.Котаевым. Вскоре вопрос был улажен. Для великого ученого был выделен деревянный дом по ул. Джапаридзе (сегодня ул. В. Абае-ва). В течение двух лет мы приводили его в порядок, высадили в саду деревья, виноград, во дворе – цветы, провели воду и, наконец, пригласили его.
Васо очень полюбил свой новый дом, называл его «домик на куриных ножках». Он оставался в нем по пять месяцев в году. Время, которое он проводил здесь, безусловно, способствовало тому, что дожил до 100 лет.
1987 год. В гостях В.Абаева находились Григорий Котаев, Харум Таказов, Шамиль Джигкаев.
Василий Иванович попросил меня включить магнитофон и продиктовал завещание Южной Осетии от 24 июня 1987 года. Начиналось оно словами: «Всю свою библиотеку хочу подарить Южной Осетии. Это будет скромный знак моей благодарности Южной Осетии, ее общественности за все, что она для меня сделала…» И далее он расписал, что библиотека будет размещена в его доме, что кто-то будет заведовать ею, следить за ее сохранностью, составит каталоги. Доступ к книгам, по его словам, будут иметь не только самые близкие, но и интересующиеся книгами.
Но началась война, потом скончалась супруга В.Абаева Ксения Григорьевна. Библиотеку из Москвы перевезли в ЦИГСИ Владикавказа, образовали «Фонд В.И.Абаева». Последний раз он приехал в Цхинвал в мае 1990 года и пробыл здесь до ноября. Его очень волновала судьба молодежи Южной Осетии. Василий Иванович нередко встречался с членами студенческого клуба «Аполлон». По окончании одной из встреч он спросил: «Зоя, я не наговорил ничего лишнего? Я порой бываю резок…» Мы с Ксенией Григорьевной переглянулись. Я подумала: чем человек культурнее, образованнее, шире его мировоззрение, тем он проще.
1992 год. Будучи депутатом парламента новорожденной республики, сопровождала на лечение 18 тяжелораненых. Позвонила Васо Абаеву, после чего отправилась к нему домой. Он встретил меня холодно. Перед этим «наши самые большие патриоты» его, как самого авторитетного осетина, уговорили написать, что Юж-ная Осетия в административном плане является частью Грузии и молодежь должна учитывать это и не проливать кровь. Я ему сказала: «Василий Иванович, я свои лекции начинала и кончала Вашим именем, теперь как только я его называю, студенты покидают лекции. Может, Вы смягчите ваши слова». Он рассердился, стукнул по столу кулаком и говорит: «Ты экстремистка, националистка». Я в ответ: «А кто меня такой сделал?». – «Ты хочешь сказать что я?». – «Именно так», – ответила я. Зачем тогда Вы писали: «Из глубины веков доносился топот скифских коней…» Потом задаю вопрос: «Вместе с грузинским ученым Георгием Церетели в 40-х годах 20 века Вы написали статью «Армазская билингва», где твердо отметили, что в ущелье Армаз похоронены останки скифских царей. Скажите, Вы с тех пор не переменили мнение?» Он ответил: «А почему я должен менять свое мнение, если оно верное?». Я продолжала: «Если скифы не проживали на этой территории, выходит, они купили это ущелье, чтобы похоронить своих правителей?» Он призадумался и говорит: «А куда потом подевались скифы?». – «Наука связывает теорию субстрата с Вашим именем. Согласно этой теории наши предки придерживались военной демократии и при этом вели кочевой образ жизни. Часть скифов, наверное, большая, направилась в сторону сегодняшнего Туркменистана и обосновалась там (это Ваша мысль). Другие же вместе с предками теперешних грузин дали основу для развития грузинского языка, их духовного развития, ведь будучи воинственным народом, осетины охраняли грузин». Василий Иванович улыбнулся и сказал: «Попрощаемся на этой ноте!»
Я всегда старалась сделать для него что-нибудь приятное. В течение года регулярно навещала его. Когда его супруга ушла в мир иной, за ним ухаживала русская женщина Маша. Она была очень вежливая, сдержанная, понимающая значимость Васо Абаева. Маша оставалась рядом с ним до последнего вздоха, в течение трех лет она ухаживала за ним как за родным отцом. Отправляясь в Петербург к дочери, я забирала с собой осетинский сыр, кукурузную муку. Обратно проезжала через Москву, навещала Васо Абаева. Мы с Машей пекли пироги, кукурузные лепешки, а Василий Иванович приговаривал: «Я как-будто почувствовал себя в родном Кобе».
2000 год. В очередной раз я направлялась из Петербурга в Москву и пришла к Василию Ивановичу, чтобы записать его на магнитофон. Беседовали о разном. Его беспокоила молодежь, он говорил, что с оружием в руках и вольной борьбой она вперед не продвинется. Необходимо с малых лет прививать ребенку вкус к родному слову, осетинским обычаям.
На 75-летнем юбилейном вечере Васо Абаев сказал: «Если бы меня спросили, какая наука важнее всего в наше время? Языкознание? – Я ответил бы – нет. Физика? – Нет, не физика. Сейчас для нас важнее всего – этика». (М.И. Исаев. «Василий Иванович Абаев»).
Зоя Битарти, кандидат филологических наук
Президент Южной Осетии Анатолий Бибилов убежден: республика может и должна изыскивать пути для достижения экономической самодостаточности. На протяжении многих лет ее бюджет на 98% формировался за счет финансовой помощи России. Сегодня Южная Осетия наращивает собственные доходы. За последние два года они выросли более чем на 43%, что позволило реализовать экономические и социальные программы. Прозрачное администрирование налогов Увеличения собственных доходов в Южной Осетии удалось добиться в основном за счет прозрачного администрирования...
27.03.2019
Председатель Правительства Республики Южная Осетия Эрик Пухаев принял участие в заседании Терминологической комиссии по осетинскому языку. Как сообщает Официальный сайт Правительства РЮО, в ходе заседания обсуждался вопрос создания рабочих групп по разным направлениям осетинского языка: журналистике, лингвистике, литературе, этнологии и другим. Всего сформировали около 20 групп, в которые вошли специалисты, представляющие различные сферы деятельности. Председатель Терминологической комиссии по осетинскому языку Эрик Пухаев отметил важность работы над новыми терминами в осетинском языке....
27.03.2019
Коррекционный класс для детей с особенностями развития, в частности, для детей с синдромом Дауна и аутизмом, функционирующий на базе благотворительного фонда «Подари крылья», уже месяц принимает маленьких гостей. По словам руководителя благотворительной организации Татьяны Цховребовой, на сегодняшний день в классе занимаются дети от двух до 16 лет. «Дети у нас уже занимаются месяц, сейчас их восемь человек. У каждого ребенка свой индивидуальный час, назначены определенные методики, а с течением времени...
27.03.2019
Военный альянс постсоветского пространства нуждается в расширении На днях в интервью газете «Красная звезда» заместитель секретаря Совета безопасности России Михаил Попов заявил: «Россия хочет превращения ОДКБ в универсальную международную организацию». Задача озвучена «Россия выступает за качественное развитие ОДКБ и превращение ее в универсальную международную организацию, чтобы противостоять региональным вызовам и угрозам военно-политичес-кого и военно-стратегического характера, включая международный терроризм и экстремизм, незаконный оборот наркотиков и психотропных веществ, нелегальную миграцию, угрозы в...
26.03.2019
Президент Анатолий Бибилов принял граждан, чьи дома пострадали во время военной агрессии Грузии против Южной Осетии. Глава республики рассказал о работе, которая проводится по восстановлению жилья. «В 2018 году было восстановлено и отремонтировано порядка 50 домовладений в столице и районах Южной Осетии. В этом году мы восстановим также 50 частных домов и еще 30 квартир. Я понимаю всю сложность вопроса, понимаю, насколько тяжело ждать, но если я сегодня скажу, что...
Виднейший специалист по истории иранских языков и по своему родному осетинскому языку, автор фундаментального Историко-этимологического словаря осетинского языка в 5-ти томах (1958–1990). Занимался также мифологией и фольклором иранских народов, осетинской литературой.
АБАЕВ, ВАСИЛИЙ (ВАСО) ИВАНОВИЧ (1900–2001), русский лингвист. Родился 2 (15) декабря 1900 в с.Коби Тифлисской губернии (ныне Грузия). В 1925 окончил факультет общественных наук Ленинградского университета, в 1928 аспирантуру. В 1928–1930 – сотрудник Кавказского историко-археологического института АН
СССР. С 1930 более полувека работал в Яфетическом институте (затем Институт языка и мышления, Институт языкознания АН СССР в Ленинграде, с 1950 – в Москве). Доктор филологических наук (1962), профессор (1969). Лауреат Государственной премии СССР (1981). Почетный член Азиатского Королевского обществ
а Великобритании и Ирландии (1966), член-корреспондент Финно-угорского общества в Хельсинки (1973). Умер Абаев в Москве 18 марта 2001.
Ученик Н.Я.Марра, в ранних работах находился под влиянием его идей, от которых впоследствии отошел. Виднейший специалист по истории иранских языков и по своему род
Как теоретик лингвистики выступил в 1934 с концепцией, разграничивающей два аспекта языка
: «технику» (стандартное обозначение в языке явлений действительности и формальные средства такого обозначений) и «идеологию» (отражение в языке того или иного мировоззрения); слова и другие единицы языка первоначально идеологичны, затем происходит их «технизация», «выветривание» первоначального иде
