Политики часто подвергаются суровой критике за отсутствие убеждений. Кажется, все они заинтересованы только во власти и славе. Менахем Вольфович Бегин был последователен в своих убеждениях. Последователь Владимира Жаботинского – основателя ревизионистского крыла сионистского движения, видевшего в вооруженной борьбе единственно возможный путь создания еврейского отечества, Бегин сначала возглавил европейскую молодежную организацию Жаботинского – «Бетар», а затем, в Палестине 1940-х гг., подпольную террористическую группу «Иргун Цвай Леуми», боровшуюся с британским колониальным правлением. Его воинственная деятельность обусловила сопротивление евреев притеснениям сначала в Европе, а затем и на Ближнем Востоке.
«Иргун» действовала рядом с соперничавшей с ней группой Ицхака Шамира – «Штерн-гэнг» в качестве жестокой и агрессивной противоположности более традиционным, но не менее динамичным и решающим регулярным подразделениям «Хагана» под командованием Давида Бен-Гуриона. Без секретных операций Бегина государство Израиль могло и не родиться в 1948 г.
Из остатков «Иргуна» Бегин организовал политическую партию, ставшую значительной силой в израильском правительстве. Став премьер-министром, он обменял землю на мир с египтянами и был награжден Нобелевской премией мира вместе с динамичным и отважным президентом Анваром Садатом. Бегин поощрял строительство еврейских поселений на землях, захваченных во время конфликтов с арабами в 1967 и 1973 гг., считая их частью библейского Израиля. Ему все же не удалось снизить напряженность в отношениях с другими соседними арабскими странами, что привело к дорогостоящей войне в Ливане, залившей кровью улицы Бейрута.
Менахем Бегин рос в семье, в которой высоко ценили идею иудейского Сиона. Родившегося в Бресте, в той части Польши, которая входила в царскую Россию до Первой мировой войны, Менахема отец-торговец Дов Зеев Бегин увлек идеями иудеев-«еретиков», или националистов. Еще мальчиком он проявил удивительный талант к публичным выступлениям, впервые произнеся речь на иврите и идише в возрасте десяти лет. В пятнадцать лет он вступил в «Бетар» и вскоре научился владеть оружием. Десять лет спустя он не только получил диплом юриста в Варшавском университете, но и возглавил движение «Бетар», насчитывавшее к тому времени семьдесят тысяч членов.
В 1939 г., когда нацисты приблизились к Варшаве, Бегин бежал в Вильнюс. Вскоре советские власти арестовали его как «сиониста и английского шпиона» и отправили в Сибирь. Его жена Алиса уехала в Палестину, надеясь подготовить там почву для Менахема после его освобождения. Менахем получил свободу в 1941 г., когда были освобождены более миллиона польских пленных. Бегин вступил тогда в Польскую освободительную армию, разыскал свою сестру, перебрался в Иран и затем в Палестину. Его родители были убиты нацистами. Бегин часто представлял себе отца, идущего на смерть, славя Господа и напевая свою любимую «Гатиква» – молдавскую народную песню, которая станет государственным гимном Израиля. Сын никогда не забудет завета отца о том, что евреи должны не путешествовать, не шастать туда и сюда, а вернуться в свой национальный очаг. Возвращение после тысячелетий рассеяния по чужим землям было неотъемлемым правом евреев.
В Палестине Бегин служил некоторое время переводчиком в британской армии. К 1943 г. он возглавил «Иргун» и ушел в подполье, чтобы бороться с англичанами. В 1946 г. за его голову давали сначала восемь, а потом пятьдесят тысяч долларов. Получивший кличку «беспощадный очкарик», Менахем усиленно разыскивался за террористическую деятельность, проявлявшуюся, среди прочего, в казнях захваченных британских офицеров в качестве возмездия за смерть агентов «Иргуна» в английских тюрьмах. Самой известной акцией стал взрыв одного крыла гостиницы «Царь Давид» в Иерусалиме, от которого погибли девяносто человек, в том числе много британских офицеров и несколько работников – арабов и евреев. Самой позорной операцией стало нападение боевиков «Иргуна» на арабскую деревню Дир-Ясин, когда погибли двести мужчин, женщин и детей. Два месяца спустя раздраженный действиями «Иргуна» и опасавшийся развертывания гражданской войны Бен-Гурион приказал подразделениям «Хаганы» открыть огонь по боевикам «Иргуна», находившимся на борту судна, груженного оружием и боеприпасами.
Со времени создания государства Израиль в 1948 г. до своего прихода на пост премьер-министра двадцатью девятью годами позже Бегин возглавлял лояльную оппозицию лейбористским правительствам Давида Бен-Гуриона, Леви Эшкола, Голды Меир и Ицхака Рабина. Собрав под свои знамена сефардских, или восточных, евреев, Бегин построил мощную политическую партию на основе ортодоксальных религиозных верований и библейской идеологии, а не социалистических и либеральных идеалов. Премьер-министр Бегин рассматривал Западный берег Иордана, захваченный во время войны с арабами в 1967 г., как земли Иудеи и Самарии из Ветхого Завета. Его правительство считало своим долгом перед верующими строить поселения на этих землях. Такое спорное решение вызвало сопротивление со стороны многих членов Партии труда и осуждение со стороны ООН. Бегин объявил всему миру, что Израиль не нуждается ни в чьем благословении своих действий и что Израиль законен потому, что он существует.
Пустыни же Синайского полуострова не были частью библейского Большого Израиля. Когда президент Садат подтвердил свою готовность «обменять мир на землю», Бегин уже с нетерпением ждал переговоров. После шестнадцатимесячных трудных переговоров с помощью президента Джимми Картера 26 марта 1979 г. были подписаны Кэмп-Дэвидские соглашения. Мир с Египтом наконец был достигнут.
И все же остальные арабские страны не давали Израилю жить в мире. За каждым террористическим актом следовало жестокое возмездие. Когда Бегин чувствовал угрозу безопасности Израиля, его реакция была немедленной. В 1981 г. премьер-министр приказал разбомбить иракский атомный реактор близ Багдада, остановив на долгие годы предпринятые Саддамом Хусейном исследования по созданию атомного оружия. За тот удар Бегин подвергся широкой критике. Но только подумайте, как могла бы закончиться «Буря в пустыне» в 1991 г., если бы у Саддама была бомба!
Бегин аннексировал Голанские высоты, также захваченные во время войны 1967 г. Он изменил денежную единицу страны с израильского фунта на шекель – монету, которой пользовались древние израильтяне. По его требованию израильский парламент – кнессет объявил Иерусалим вечной и неделимой столицей страны.
После убийства Садата отношения с Египтом претерпели охлаждение, особенно после вторжения израильской армии в Ливан в 1982 г. Полагаясь в основном на советы своего министра обороны Ариэля Шарона, Бегин приказал уничтожить базы террористов на самой границе. Ливанская война растянулась на долгие месяцы и привела израильтян в пригороды Бейрута и к оккупации, которой никто не желал. Когда ливанские христианские военизированные формирования устроили бойню в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила, вырезав сотни человек, израильские военные были огульно обвинены в том, что не защитили должным образом эти лагеря.
Проблемы с собственным здоровьем, смерть жены в 1982 г. и отчаяние в связи с бесполезностью ливанского конфликта побудили Бегина в 1983 г. уйти в отставку. До своей смерти в 1992 г. он вел уединенный образ жизни, редко выходя из дома – только ради посещения могилы жены или участия в семейном торжестве. После смерти его славили как борца с партизанами, добившегося мира с Египтом и бескомпромиссно защищавшего отечество.
Еще слишком рано, разумеется, оценивать в полной мере влияние Бегина на историю Ближнего Востока и мира в целом. И все же Менахем Бегин дал ясно понять, что его народ никогда больше не потерпит никакого мирового диктата, сам будет определять свою судьбу, что бы и кто бы там ни думал. Этот борец за Сион и основатель мощного политического движения был первоклассным оратором, одевался очень строго и все принимал близко к сердцу. Он не мог и не желал отделять свои убеждения от своих чувств. И делал крайние заявления ради крайних целей. Мир должен был ясно понять, что он подразумевает и почему он имеет в виду то, что говорит. Его мнение очевидно: Израиль, нация выживших, останется здесь навсегда. Если бы не мужество, проявленное Бегином в Кэмп-Дэвиде, премьер-министр Рабин и министр обороны Шимон Перес не смогли бы начать в 1993 г. переговоры с Ясиром Арафатом и Организацией освобождения Палестины.
Ему установлены памятники в городах бывшего СССР – бюст на одной из площадей Бреста, где он родился, и мемориальная плита в Печере, где, отбывал заключение в ГУЛАГе. В Израиле существует его центр, но нет ни одного памятника. Он был похоронен без официальной помпезности, тем не менее, проводить его съехались тысячи людей, со всех концов страны. И по сегодняшний день, как в Израиле, так и во всем мире, одни считают его героем, другие террористом. Кем же он был в действительности – легендарный командир и Иргуна, глава правой оппозиции в Кнессете, премьер-министр Израиля, лауреат Нобелевской премии мира?
Бейтар
В десятилетнем возрасте Менахем Бегин вступил в Хашомер-Хацаир, а в 16 лет примкнул к ревизионистскому крылу сионистов, и стал членом «Бейтара». Спустя два года, он был назначен командиром «Бейтара» в Бресте, в 1936 году возглавил его отделение в Чехословакии, а в 1938 — в Польше. Он всегда отличался высокой активностью, и во всем старался добиться максимальных результатов, но, наряду с этим, был крайне радикален. Случалось, он выступал, даже против самого Жаботинского – главы движения, к которому всегда относился как к учителю. Жаботинский, кстати, предрек его будущее, заявив как-то: «Этот парень далеко пойдет».
Став «комендантом» Польши, Бегин сразу начал формировать ячейки Иргуна – боевой организации Бейтара, и переправлять их в Палестину. В 39 году его арестовали за организацию манифестации перед британским посольством, в знак протеста против ограничений . С началом войны он перебрался в Вильнюс, где в сороковом году был арестован уже советскими властями, и приговорён к 8 годам лагерей как социально-опасный элемент. В конце 41 года, будучи гражданином Польши, по соглашению между Сталиным и Лондонским правительством Сикорского, он был освобожден и в составе польской армии Андерса, отчасти сформированной в Советском Союзе, в сорок втором году оказался в Палестине.
Иргун
Эта боевая , созданная Жаботинским для защиты еврейских поселений от нападений арабов, после введения ограничений на репатриацию евреев в Палестину, начала их нелегальный ввоз и объявила войну британским властям. С началом Второй мировой, «Иргун», в составе британских подразделений, выступил в войну с фашистской Германией. За исключением, отколовшейся от него, фракции Лехи, продолжавшей теракты против англичан, еврейской полиции, и не слишком разбиравшейся в средствах, вплоть до попыток налаживания контактов с нацистами.
Ситуация изменилась после того, как в сорок третьем году Бегин ушел из армии и возглавил организацию. В феврале сорок четвертого года, несмотря на продолжавшуюся войну с нацизмом, он провозгласил «народное восстание».
Вслед за этим последовали нападения боевиков «Иргуна» на полицейские участки, государственные службы, радиостанцию, нефтепровод, была взорвана гостиница «Царь Давид», где располагалась британская администрация. В мае сорок седьмого года ими была захвачена тюрьма в Акко и освобождены заключенные. В ответ на казнь трёх своих членов «Иргун» повесил двух английских сержантов. Тела заминировали, и, когда их снимали, был тяжело ранен ещё один британский военнослужащий. В начале войны за независимость, как «Иргун», так и арабы, начали применять взрывные устройства в местах большого скопления народа – результатом стали многочисленные жертвы среди мирного населения.
После провозглашения независимости, отряды «Иргуна» влились в состав Армии обороны Израиля. По словам Черчилля, именно его активная деятельность в 40-е годы, повлияла на решение Великобритании отказаться от мандата в Палестине.
Альталена
Это списанное десантное судно, снаряженное «Иргуном», с грузом закупленного во Франции оружия и 940 репатриантами на борту, было обстреляно и затоплено 22 июня 1948 года у берега Тель-Авива по приказу Бен-Гуриона. Для выполнения этого приказа с большим трудом нашли двух артиллеристов, огонь велся из единственного орудия. Вооруженная автоматическими пушками не ответила ни одним выстрелом. Погибло 19 человек. Находившийся на борту Бегин сошел на берег только после того, как были эвакуированы раненые.
И сегодня каждая из сторон находит этому инциденту свои оправдания, но очевидно, что скрытые его причины, исключительно, в партийных разногласиях левых и правых, их политическом противостоянии, едва не приведшему к гражданской войне. А в тот момент только самообладание Бегина, его выступление по радио и категорический приказ не стрелять в евреев, позволили ее избежать.
Политическая деятельность
После войны Бегин преобразовывает «Иргун» в партию «Херут» и становится лидером правой оппозиции в Кнессете. На выборах 1-го созыва «Херут» получил 11,5 процентов голосов. После подписания в 1952 году соглашения о выплате Германией компенсации евреям, пострадавшим во время войны, он возглавил массовые демонстрации протеста. Мотивировка их была проста – пролитую кровь невозможно компенсировать деньгами. В результате, на выборах 1961 года партия получила уже 17 мандатов.
Бегин был джентльменом, в парламенте его никогда не видели без костюма и галстука. В течение всей своей карьеры, имея за спиной юридическое образование и знание девяти языков, он всегда считался тонким политиком и блестящим оратором.
Накануне Шестидневной войны в 1967 году, ситуация потребовала консолидации всех национальных сил. Бегин впервые вошёл в правительство и оставался в его составе до 1970 года. После образования в 1973 году блока Ликуд, он возглавил его и в результате победы на выборах 1977 году сформировал правое правительство.
Свою деятельность на посту премьер-министра Бегин начал с программы либерализации экономики. Последствия оказались весьма спорными – в результате потери контроля над производственной сферой, инфляция, спустя год, достигла 130%. Следующим его шагом были переговоры с президентом Египта Анваром Садатом, которые закончились в сентябре 1978 года подписанием Кэмп-дэвидских соглашений. Полномасштабный мирный договор с Египтом был заключен в 1979 году. За это Бегину была присуждена Нобелевская премия мира, которую он передал в умственно отсталым детям.
Он аннексировал Голанские высоты, вместо израильской лиры ввел шекель - денежную единицу древнего Израиля. По его требованию Кнессет объявил Иерусалим единой и неделимой столицей страны.
Согласно приказу Бегина, израильская авиация в июне 1981 года нанесла удар по иракскому ядерному реактору, лишив, таким образом, режим Хусейна возможности получить атомную бомбу. А спустя год по его решению были введены войска в Ливан. Эта операция была направлена на уничтожение базировавшейся в Бейруте Организации освобождения Палестины. Окончательно эта цель не была достигнута. Армия обороны Израиля понесла в этой войне большие потери и застряла в Ливане вплоть до 2000 года. 14 сентября был убит президент Ливана Б. Жмайэль. Союзники Израиля христиане-фалангисты вырезали за это сотни палестинцев в лагерях Сабра и Шатила. Это вызвало всплеск антиизраильских настроений в мире и массовые антиправительственные демонстрации в Израиле. Произошедший, в результате, раскол в израильском обществе и совпавшая с этим смерть жены, привели Бегина к нервному срыву, и 15 сентября 1983 года он подал в отставку.
Последние годы Бегин жил очень замкнуто. Стал регулярно ходить в синагогу. Умер 9 марта 1992 года, похоронен на Масличной горе в Иерусалиме — рядом с женой и казненными англичанами бойцами «Иргуна».
Так кто же он – Менахем Бегин?
«Еврейский вопрос» будоражит мир с того момента, когда в нем появились евреи, а если верить истории, он его не только будоражит, но и конкретным образом меняет. Создание еврейского государства, казалось бы, должно было окончательно этот вопрос разрешить, но, увы, с появлением на планете Израиля, он никуда не исчез, а наоборот обострился. А перемены в мире после этого стали носить глобальный характер и значительно ускорились. Вывод – «еврейский вопрос» — неотъемлемая часть исторического процесса, а возникновение Израиля – очередной этап в его развитии.
Поэтому, в течение всего прошлого столетия, идея создания еврейского государства, как магнит притягивала к себе наиболее активных и наиболее патриотичных евреев со всего мира. Эта среда рождала ярких, – людей, с разными взглядами, зачастую не согласных друг с другом, но объединенных одним общим желанием это государство построить, людей, отдававших этой идее всю свою жизнь и все свои силы. И в их числе, безусловно, далеко, не последнее место занимал Менахем Бегин.
Менахем Бегин: бюст террориста установлен в Бресте
Вчера в Бресте на улице Куйбышева был торжественно открыт бюст уроженца Бреста, знаменитого сионистского террориста Менахема Вольфовича Бегина.
Памятник установлен рядом со зданием, где до Второй мировой войны находилось училище, в котором учился Бегин, и кинотеатром «Беларусь», бывшей главной синагогой Бреста.
Выступая на церемонии открытия бюста, мэр Бреста Александр Палышенков заявил :
Мы высоко ценим вклад в историю и отдаем должное людям, которые прославили наш город. К ним, безусловно, относится и Менахем Бегин. Здесь он вырос, воспитался. Здесь сформировались его политические взгляды.
Этот памятник установлен по инициативе еврейской общественности при поддержке местных органов власти и с согласия главы государства. Можно сказать, что таким образом Менахем Бегин, а вернее память о нем, возвращается в город, где он родился.
Выступил также Чрезвычайный и Полномочный Посол Государства Израиль в Республике Беларусь Иосиф Шагал (вместе с мэром Бреста он официально открыл памятник). Во время церемонии посол зачитал приветственное письмо премьер-министра Израиля Беньямина Нетаньяху с выражением благодарности властям Беларуси. Отвечая на вопросы журналистов, И. Шагал отметил:
Беларусь совершила настоящий подвиг – в Бресте впервые на постсоветском пространстве появился бюст государственного деятеля Израиля. Мы это очень ценим, и я уверен, что сегодняшнее событие станет важным шагом в развитии отношений между нашими странами.
На памятнике на иврите, белорусском и английском языках высечена надпись: «Менахем Бегин. Нобелевский лауреат. Родился в Бресте. Лидер Израиля».
Памятный знак создан на средства еврейской общественности. Над его созданием трудилась творческая группа, в состав которой вошли лауреат Ленинской премии СССР, председатель Союза белорусских еврейских общественных объединений и общин Леонид Левин, скульптор Константин Селиханов, автор эскизных проектов брестчанка Алеся Гурщенкова.
В торжественном мероприятии приняли участие директор Центра наследия Менахема Бегина Герцль Маков, представители дипломатического корпуса, местных органов власти, еврейских организаций, почетные граждане, общественность и молодежь пограничного города.
Менахем Бегин — карьера террориста
Менахем Вольфович Бегин (1913-1992) был членом молодежной организации «Бейтар», состоящей из «ревизионистов», т.е. последователей еврейского фашиста В.Е. Жаботинского. В Палестине — с 1942 г. вошел в 1942 г. в сионистскую политику как член, а с 1944 г. — руководитель террористической организации ревизионистов «Иргун».
Под его руководством «Иргун» развязала террор против британских сил в Палестине, который продолжался с 1944 по 1948 г. Финансировалась деятельность «Иргун» за счет вымогательства у еврейских предпринимателей.
В 1946 г. по приказу Бегина был совершен самый знаменитый теракт на территории Палестины: взрыв в иерусалимской гостинице «Царя Давида»: 91 погибший, 46 раненых.
Под его руководством «Иргун» участвовала в резне в арабской деревне Дейр-Ясин в 1948 г.: более ста погибших.
Взорванная гостиница «Царь Давид». 91 погибший.
В 1977 г. Менахем Бегин становится шестым премьер-министром Израиля. По его приказу Израиль совершил акт государственного терроризма, осуществив в 1981 г. бомбардировку атомного реактора в Ираке.
На счету Бегина и вторжение в Ливан в 1982 г., в ходе которого под прикрытием израильских вооруженных сил произошла резня в Сабре и Шатиле : около 3500 погибших.
Неизвестному мученику посвящаю
ПРЕДИСЛОВИЕ
Менахема Бегина, автора книги «В белые ночи», вряд ли надо представлять читателю. Имя его хорошо и давно «известно как тем, кто читает по-русски в Израиле, так и тем читателям в России, которые интересуются новейшей историей Израиля и его сегодняшней судьбой. Всем, что он когда-либо говорил, писал и делал, Менахем Бегин принадлежит еврейству, Израилю, политическому сионизму. Но эта книга - не об Израиле. Она лишь об одном небольшом участке жизненного пути автора, связывающего две точки во времени, - от ареста в сентябре 1940 года советскими властями, занявшими Вильнюс, до освобождения зимой 1941 года по амнистии польских граждан. На географической карте этот отрезок соединяет тюрьму Лукишки в Вильнюсе, родную сестру московской Лубянки, с крохотной точкой занумерованного лагпункта, спрятанного в топких болотах Печорлага.
В 1975 году читателю предлагается еще одна книга о лагерях, еще одни воспоминания лагерника. Чем такая книга может удивить читателя? Особенно читающего по-русски? Особенно после Солженицына, после целой библиотеки книг, написанных за последние годы на эту тему? Особенно теперь - когда читатель вроде бы даже устал читать все про лагеря да про лагеря и просит дать ему что-нибудь поновее и поинтереснее.
Но пусть читатель начнет с последней страницы, где обозначен год окончания книги - 1952. В тот год, последний год жизни Сталина, замышлялись в Москве новые большие посадки всесоюзного значения, с размахом готовился еврейский погром нового образца; в тот год первомайские и ноябрьские манифестации в Израиле цвели алыми знаменами не хуже, чем в Москве или Новосибирске, кибуцы украшали свои столовые и клубы портретами дорогого Вождя и Учителя; в тот год Юлий Марголин не собирал и десяти человек в тель-авивских аудиториях, куда приходил рассказывать о своем «путешествии в страну Зэка» (отметим, что он первый дал ей географическое имя) и требовать, чтобы израильские коммунисты и социалисты, преодолев партийную робость и раболепное почитание, заинтересовались судьбой еврейских узников в сталинских лагерях, судьбой сионистов, бундовцев, коминтерновцев, деятелей еврейской культуры. В тот год, когда Запад и ухом сытым не повел на все рассказы немногих счастливцев, избежавших гибели в социалистическом концлагере, - в тот год Менахем Бегин, уже тогда признанный и давний глава израильской политической оппозиции, отвлекся от своих насущных дел, чтобы запечатлеть свой краткосрочный советский опыт. Он дал свои свидетельские показания, несмотря на то, что инстанции, обязанные вынести общественное суждение, не готовы были его выслушать. Он сказал: я это видел.
Книга Бегина не последовательница - предшественница богатой лагерной литературы, хлынувшей в брешь, пробитую в мировом равнодушии Солженицыным.
Что поразительно в этой книге, так это скорый, трезвый и верный диагноз, поставленный автором книги «В белые ночи» советскому обществу. Причем социологических обследований автор не проводил, статистических данных не собирал и не прочел гору советологических исследований. Обращаясь назад к нашему собственному опыту, опыту людей, прошедших еще во младенчестве специальную идеологическую обработку, даже как-то неловко вспоминать домашние дискуссии пятидесятых-шестидесятых годов: где произошло перерождение передового общества в античеловеческое, где советская власть свихнулась - в двадцатые или в тридцатые годы, как могло случиться все, что случилось. Сколько раз, встречаясь с лагерными мучениками, мы кидались к ним с распростертыми объятиями, ждали мысли, выращенной в страдании, - а навстречу нам протягивали руки закаленные ленинцы, не усомнившиеся, не уронившие и крупинки из «передового учения» и более всего гордившиеся тем, что никакой жизненный опыт не мог научить их самостоятельно думать.
Но достаточно было трезвого непредвзятого взгляда, опыта нормальной демократической жизни, - и по крохам собственных наблюдений Менахем Бегин, человек, свободный от гипноза советской фразеологии, увидел всю систему «нового» общества. Он увидел его принципиальное беззаконие, неограниченную политическую тиранию и экономическую власть тайной полиции, полное забвение каких бы то ни было моральных принципов, широкое использование рабского труда, атмосферу террора и страха - то есть все, что так ясно нам всем сейчас и что и по сей час еще не ясно так многим. Характерно, что вне лагерных наблюдений, давших автору материал для суждений о всей советской жизни, он подробно остановился на одном лишь явлении российской действительности - на очереди. Нравы и порядки в очереди, ее значение в жизни простого человека, свобода от нее человека привилегированного и рассуждение о том, зачем советской власти очередь, выбирающая из общества излишек социальной энергии, - все это показывает, что автор глубоко проник в природу чужого и чуждого ему советского строя. Менахем Бегин вошел в советскую тюрьму свободным от советской идеологии - у него была своя, глубоко национальная, - и эта внутренняя свобода от сиротской советской «сознательности», соблазнившей так многих русских евреев, дала ему силу не только выстоять, но и увидеть. Советские евреи, а встреч с ними не мало было у нашего автора, естественно привлекали его особое внимание. С огорчением он замечает и убедительно воспроизводит опустошение души, освобождение от родового начала и наследства. В быстром падении вчерашнего революционера, партийного деятеля перед натиском следствия и театрализованного судебного процесса Бегин не видит мистической загадки, волновавшей европейские умы, а видит торжество наглого мира, освободившегося от гласности, и бессилие душ, заменивших индивидуальную и народную нравственность классовой моралью.
В книге Бегина есть некая старомодность, привычка полагаться на слово само по себе, пренебрегая его спекулятивными, дискредитирующими употреблениями, автор как бы независим от инфляции высоких понятий, происшедшей в наши десятилетия, он ничего не знает и не хочет знать о ней. Пафос и патетика воспринимаются им всерьез. И скептический читатель, отмечающий эти черты в его книге, с удивлением вдруг ловит себя на том, что и он, почти против желания поддавшись автору, воспринимает этот пафос и эту патетику серьезно. Дело в том, что пафос книги Бегина есть пафос искренности, это пафос честного мышления и честного зрения. Достоинство это не литературное, а - что гораздо важнее - нравственное.
Менахем Бегин выстоял и не согнулся, потому что за ним была его собственная идеи, далекий мир единомышленников и цель, не похожая на цели его преследователей. У советских же евреев, верно служивших советской власти и попавших под частый гребень правительственного террора, ничего не было за душой, кроме того, что было у их палачей: они говорили тем же языком, клялись теми же именами и поминали одни и те же цитаты. Что же они могли противопоставить насилию? Им и нечего было противопоставить, если не наступало прозрение.
Менахем Бегин ярче всего осознает свою причастность к одной человеческой общности - к еврейству. Эта книга позволяет понять, что вольно или невольно он принадлежит еще и другой - той общности, которая дала ему прикоснуться к величайшему страданию двадцатого века, к общности зэков, лагерников, узников тех или иных лагерей уничтожения, исправительного истребления. Великий числом и опытом народ зэков уже дал миру своих поэтов, художников, писателей, философов и ученых. Менахем Бегин первый советский заключенный, достигший поста главы правительства страны свободного мира. Об этом стоит сказать: Бегина случайно зацепила советская судьба, но десятки миллионов вполне закономерно уложены под шпалы железнодорожных магистралей, в шлюзы каналов, в основания доменных печей. В советской жизни им не нашлось другого употребления, их мысль и мозг сознательно и безжалостно были превращены в перегной истории. Свободный мир мог бы наделить их другими биографиями, иными значениями. Каждый зэк, освободившийся и живой, рассказывая о себе, говорит о них, о всех погибших, не свершивших, неживших…
Н. Рубинштейн
1. А ОРДЕР НА АРЕСТ ЕСТЬ?
«Вас просят зайти в горсовет, комната 23, с 9 до 11 часов утра, в связи с рассмотрением вашей просьбы».
Эту повестку из Вильнюсского горсовета я получил в начале сентября 1940 года, через несколько месяцев после того как Советский Союз подчинил своей военной и политической власти Литву, Латвию и Эстонию. Эти три небольших прибалтийских государства оказались в сфере влияния Советского Союза, согласно договору между гитлеровской Германией и СССР, подписанному в 1939 году Риббентропом и Молотовым. В период между разделом Польши и падением Парижа Москва ограничивалась «военными базами», сданными в аренду правительствами Таллина, Риги и Каунаса. Эти правительства были явно антикоммунистическими, но в переходный период русские с демонстративным педантизмом соблюдали принцип невмешательства во внутренние дела «хозяев баз». Литве Москва даже преподнесла замечательный национальный подарок. Около двадцати лет литовцы мечтали о Вильно, древнем городе короля Гедимина, который они называют Вильнюсом. Из-за этого Вильно-Вильнюса (евреи его называли Иерушалаим де-Лита, Литовским Иерусалимом), захваченного поляками сразу после Первой мировой войны, Литва разорвала дипломатические отношения и все другие связи со своим более мощным соседом Польшей. Каунас был объявлен временной столицей, и веру древнюю в скорое возвращение в вечную столицу - Вильнюс, поддерживали в сознании молодежи и народа книги, учебники и огромные красочные картины, которыми были увешаны стены каждого вокзала, каждого общественного здания.
«Если враги говорят о своем намерении нас уничтожить – верьте им! Они действительно планируют уничтожение, и их нужно остановить!». Менахем Бегин.
105 лет назад, 16 августа 1913 года родился Менахем Бегин – выдающийся израильский политик, философ, писатель, седьмой по счету премьер-министр, лауреат Нобелевской премии мира.
И это подходящий повод вспомнить о его вкладе в создание и развитие еврейского государства.
Менахем Бегин. Фото: Википедия
Менахем Бегин родился и вырос в Брест-Литовске (Российская империя, с 1919 г. – Польша, с 1939 г. – г. Брест Белорусской ССР). В семье, а затем в еврейских сионистских организациях формировался его характер и убеждения во многом под влиянием основоположника ревизионистского сионизма Зеэва Жаботинского. В 16 лет он вступает в молодежное движение «Бейтар», где делает стремительную политическую карьеру, и уже спустя 10 лет, в 1939-м, становится руководителем организации «Бейтар» в Польше. В том же году Бегин организовал демонстрацию протеста против «Белой книги» перед посольством Великобритании, за что был арестован и провел шесть недель в польской тюрьме.
С началом Второй мировой войны Менахем Бегин бежал из Польши в Литву, ставшей к этому времени частью СССР. В 1940 г. он был арестован НКВД и обвинен в шпионаже в пользу Англии. Эти события описаны в его книге «В белые ночи».
Бегина приговорили к восьми годам лагеря, но уже в 1941 г. он был освобожден. Ему повезло: благодаря польскому гражданству он смог вступить в армию Андерса, которая формировалась на территории СССР из граждан Польши. В составе польских армейских формирований он оказался в 1942 г. в Эрец-Исраэль. С этого момента он полностью посвятил себя борьбе за создание еврейского государства.
Семья Менахема Бегина, оставшаяся в Варшаве, была уничтожена нацистами во время немецкой оккупации в 1941 году…
С первых месяцев пребывания в Эрец-Исраэль Бегин посвятил себя борьбе с британским мандатом. Он возглавлял организацию ЭЦЕЛ («Иргун цваи леуми»), провозгласившую своей задачей достижение независимости еврейского государства путем вооруженного восстания против британских мандатных властей. После провозглашения государства ЭЦЕЛ стала частью Армии обороны Израиля, а Менахем Бегин начинает заниматься политикой – в 1948 г. он создает партию «Херут» («Свобода»), и становится ее руководителем. На первых всеизраильских выборах 25 января 1949 г. его партия получила 14 мандатов. В последующие годы партия Бегина неуклонно расширяла свое представительство в Кнессете, пока в 1977 г. не произошел знаменитый маапах (переворот), в результате которого пришло к власти право-ориентированное правительство, впервые потеснившее социалистические партии на политической арене Израиля. Менахем Бегин стал премьер-министром и оставался на этом посту вплоть до 1983 г., возглавив первое в истории страны правительство без социалистов.
Возглавляемая Бегином партия «Херут» (впоследствии блок «Ликуд») придерживалась идей ревизионистского сионизма, основы которого заложил Зеэв Жаботинский. В этом отношении Менахем Бегин всегда был наиболее верным и последовательным его преемником.
Впрочем, еще до маапаха , будучи главой оппозиции, Бегин входил в состав правительственного кабинета. В 1967 г., накануне Шестидневной войны, когда потребовалась консолидация всех политических сил и народное единство, он вошел в правительство в качестве министра без портфеля и оставался на этом посту до 1970 года.
Первыми шагами на посту премьер-министра стали реформы по либерализации экономики, получившие название «октябрьского экономического переворота 1977 г., и курс на сокращение социальной пропасти между ашкеназскими (европейскими) евреями и сефардами (выходцами из стран Востока и Северной Африки). Некоторые историки считают, что экономический переворот Бегина был спорным и привел к высокой инфляции из-за утраты государственного контроля над национальной экономикой. Но в конечном счете перемены пошли на пользу стране, появились новые рабочие места, расцвел мелкий и средний бизнес. Все это позволило блоку «Ликуд» побеждать на последующих выборах вплоть до 1992 г., когда вновь произошел переворот в израильской политике, приведшей к власти лево-ориентированное правительство Ицхака Рабина. Впрочем, к этому моменту Менахема Бегина уже не было в живых…
Менахем Бегин, Джимми Картер и Анвар Садат. Кемп-Дэвидский договор. Фото: Википедия
Пожалуй, главным его политическим достижением, ставшим началом новой эры в истории Государства Израиль, стал мирный договор с Египтом – знаменитые Кэмп-Дэвидские соглашения с Анваром Садатом, заключенные в сентябре 1978 г. в Вашингтоне. В результате Израиль заключил мир с самым крупным и влиятельным игроком на Ближнем Востоке. Бегин и Садат стали лауреатами Нобелевской премии мира.
Менахем Бегин вышел в отставку в 1983 г. Ему было 70 лет – для политика это пик карьеры, и для многих его уход с государственной и политической арены стал неожиданностью. Последнее десятилетие своей жизни он провел как частный гражданин, полностью отойдя от всякой политической и публичной деятельности.
Несмотря на практически полную добровольную самоизоляцию, Бегин не исчез с политической арены, оставаясь своего рода нравственным ориентиром для значительной части населения Израиля. На его похороны пришли тысячи людей, чтобы выразить дань уважения государственному мужу, смелому политику, одному из основателей государства.
Источник иллюстраций – Википедия
