Атомная подводная лодка к 3. Ленинский комсомол (подводная лодка)

Русский атомный подводный флот был обладателем внушительного числа атомных подводных лодок. За время наиболее активного развития этого вида вооружений в нашей стране, то есть за время существования Советского Союза, были построены 243 ядерные подлодки разных классов и различного назначения, от подводных крейсеров - носителей баллистических ядерных ракет до торпедных, охотившихся за субмаринами противника. Но в любом деле всегда есть кто-то первый - и атомный подводный флот России не исключение. Первенцем была подлодка К-3, носившая имя «Ленинский комсомол». А ее государственные испытания, по итогам которых лодка была принята в эксплуатацию, начались 3 июля 1958 года в Северодвинске.

Великая Отечественная война - вот главная причина, по которой Советский Союз, имевший неплохой теоретический задел в вопросах атомной энергетики и создания атомного оружия, в начале холодной войны серьезно отставал в этой области от США. И, тем не менее, советским атомщикам удалось обогнать американских в деле строительства первой в мире атомной электростанции: она была пущена 26 июня 1954 года в Обнинске. Но мало кому известно, что эта станция стала не просто первой промышленной АЭС - при ней был создан и первый в нашей стране учебный центр подготовки экипажей атомных субмарин. Точнее, в тот момент - единственной субмарины, будущей К-3.

Вообще, рассказывая о судьбе К-3, придется чаще обычного употреблять слова «уникальный» и «впервые». Как, собственно, это обычно и бывает, когда речь идет о первых в своем роде предметах и событиях. Так вот, одна из уникальностей этой подлодки состояла в том, что ее экипажи - а к службе, и это было обычной практикой, готовились сразу два экипажа, основной и сменный - были сформированы раньше, чем на заводе заложили их корабль! Формирование экипажей началось в мае 1954 года, вскоре после этого они отправились на обучение в Обнинск, где получали новые знания на реакторе АЭС и срочно построенном наземном стенде, повторявшем ядерную энергетическую установку их корабля. А лодку заложили на судостроительном заводе № 402 в городе Молотовске (будущем «Северном машиностроительном предприятии» Североморска) только 24 сентября 1955 года.

Весьма вероятно, что в таком необычном для СССР подходе свое слово сказали и первый опыт эксплуатации отечественных атомных реакторов, из которого следовало, что все, кто связан с их работой, должны иметь высочайшую квалификацию и специальную подготовку, и донесения разведки. Постоянный повышенный интерес советских разведслужб к атомным проектам США не мог не коснуться проектирования и строительства первых американских и первых в мире атомных субмарин - «Наутилуса» и «Морского волка» (по имени синей зубатки). Первая была заложена в 1952 году, вторая - в 1953-м. Между историей их проектирования и созданием лодок проектов 627 и 627А немало пересечений. Часть из них, скорее всего, явно имеет характер заимствований, а часть объясняется тем, что в освоении атомной энергии советские и американские атомщики шли схожими путями.

В США работы над созданием «Наутилуса» начались в июле 1951 года, а в СССР постановление Совета министров № 4098-1616 «О проектировании и строительстве объекта № 627» было подписано 9 сентября 1952 года. В Америке первые лодки проектировались сразу с двумя вариантами ядерной энергетической установки: «Наутилус» - с водо-водяным реактором, «Морской волк» - с реактором с жидкометаллическим носителем. Точно такой же подход был и у советских проектировщиков подлодок проекта 627: К-3 получила водо-водяной реактор, а имевшая почти такой же корпус, но спущенная на воду пятью годами позже К-27 - реактор с жидкометаллическим носителем.

Существенная разница была в форме корпуса советских и американских лодок, и тут первенство осталось за отечественными конструкторами, обеспечившими в итоге приоритет К-3 в подводной скорости по сравнению с «Наутилусом» и «Морским волком». Русские инженеры с самого начала сделали ставку на форму, напоминающую форму тела морских млекопитающих - это при равной энерговооруженности лодок давало существенный выигрыш в скорости. В Америке же пошли по пути доработки классического корпуса субмарин времен Второй мировой войны, лишь приспособив его к новой энергетической установке. Это, кстати, привело к существенной ошибке - переутяжелению лодки защитой, и в итоге «Наутилус» развивал подводный ход в 20 узлов в отличие от 30 узлов у К-3.

Пока на судостроительном заводе в условиях строжайшей секретности шаг за шагом возникал корпус небывалой лодки, ее экипажи интенсивно осваивали основные механизмы своего будущего корабля. Они закончили обучение в августе 1956 года и перебрались из Обнинска в полярный Молотовск, который годом позже получил имя Северодвинск. Сама же лодка сошла на воду со стапелей завода 9 октября 1957 года и сразу же перешла к программе швартовых испытаний - традиционному первому пункту испытаний любого нового корабля.

Длительность постройки лодки объяснялась не только тем, что она была совершенно новым делом для советских корабелов. Поскольку все атомные работы в стране курировались, как правило, Министерством среднего машиностроения - из соображений секретности, военные моряки далеко не сразу смогли принять участие в проектировании. А когда смогли - вынуждены были настаивать на существенной доработке лодки. Самая главная касалась вооружения субмарины. По первоначальному проекту, она должна была нести гигантскую ядерную торпеду Т-15 диаметром 1,5 м и длиной 24 м - то есть в пятую часть лодки! Узнав об этом, флотские специалисты быстро с документами в руках доказали проектировщикам, что подобное оружие просто-напросто нельзя будет использовать, поскольку система его применения совершенно не предусматривала возможностей противолодочной обороны потенциального противника.

Было у военных и множество других требований, часть из которых приняли сразу, часть - со временем, а часть вообще отклонили. Но к чести проектировщиков надо сказать, что они очень внимательно отнеслись к требованиям военных по обеспечению хороших условий обитаемости лодки. Как много позже рассказывали очевидцы, все жилые помещения К-3 выкрасили каждое в свой цвет приятными для глаза красками, одну переборку расцветили картиной летнего луга, другую сплошь украсили зеркалами. Кроме того, поскольку планировалось длительное пребывание лодки вне базы - собственно, ради этого и затевался весь проект атомного подводного флота! - мебель для кают тоже делали по спецзаказу, с возможностью трансформации под разные нужды. Так, например, стол в офицерской кают-компании мог при необходимости быстро превратиться в операционный: на обычных лодках его и так часто отводили для нужд судового врача, но впервые он мог оперировать не просто на обеденном столе, а на специальном.

Стоит ли говорить, что отбор членов экипажей будущей К-3 тоже велся не традиционными методами, а с учетом того, что людям предстоит служить в особых условиях. Позднее второй командир лодки, в то время старший помощник, капитан 2 ранга Лев Жильцов (в отставку он ушел в звании контр-адмирала) вспоминал: «Попасть в число первых офицеров атомохода было почти так же престижно, как несколько лет спустя быть зачисленным в отряд космонавтов». Ведь первому экипажу (второй, готовившийся вместе с ним, к тому времени был переориентирован на освоение следующей атомной субмарины - проекта 627А) предстояло осваивать уникальную лодку, а значит, шансы на отказ нового оборудования были существенно выше, чем на лодках отработанных типов. В этих условиях подводники фактически становились испытателями, и им предстояло не просто освоить лодку, но и дать свои отзывы и заключения по работе ее узлов и механизмов, а для этого нужно было обладать особыми умениями и навыками.

И надо признать, что первый экипаж такими навыками и знаниями обладал в полной мере, что и продемонстрировал в условиях государственных испытаний. На них лодка, на которой 1 июля 1958 года подняли военно-морской флаг, вышла 3 июля 1958 года. На следующий день в 10:03 лодка - впервые в истории отечественного флота! - дала ход под атомной энергетической установкой. С 26 ноября по 2 декабря в Кандалакшском заливе субмарина произвела погружение на глубину 310 метров и в течение трех суток без всплытия двигалась на этой глубине, недостижимой для всех остальных советских подлодок, со скоростью 20 узлов, то есть на 60% хода. Через две недели, 17 декабря, был подписан акт о приемке лодки в опытную эксплуатацию. В марте следующего, 1959 года лодка получила тактический индекс К-3 и была включена в состав 206-й отдельной бригады подводных лодок Северного флота, которая через два года стала 1-й флотилией подводных лодок - единственным на тот момент подобным подразделением в структуре советского ВМФ.

На долю К-3 выпала долгая и славная служба: с момента постройки и до почетной отставки она выполнила шесть боевых служб и прошла 128 443 мили за 14 115 ходовых часов. Вскоре после того как лодка по-настоящему вступила в строй, ее первый командир с 1955 года капитан 1 ранга Леонид Осипенко получил звание Героя Советского Союза - первым в послевоенном подводном флоте страны. Вскоре после этого в декабре 1959 года Леонид Осипенко стал начальником Учебного центра ВМФ по подготовке плавсостава атомного подводного флота - центра, в котором сам совсем недавно осваивал премудрости командования первой атомной подлодкой. А его старпом, капитан 2 ранга Лев Жильцов, принял лодку уже в качестве командира. Именно под его командованием 17 июля 1962 года К-3 - опять-таки впервые в истории отечественного флота! - прошла Северный полюс в подводном положении. За это достижение командиру лодки Льву Жилину, а также руководителю похода контр-адмиралу Александру Петелину - командующему 1-й флотилией подводных лодок Северного флота - присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Так и получилось, что именно на К-3 ходили четверо первых подводников - послевоенных обладателей высшей государственной награды! А 17 декабря 1965 года на борту лодки, уже три года как носившей название «Ленинский комсомол», унаследованное у погибшей в годы войны лодки М-106, побывал и первый космонавт Земли - Юрий Гагарин.

Вскоре после рождественских каникул 1959 года адмирал Ральф у входа в свой кабинет вывесил следующее объявление: «Я командующий Атлантическим флотом США обещаю ящик виски «Jack Daniels» первому командиру субмарины представивший доказательство того, что вражеская подводная лодка была измотана преследованием и была вынуждена всплыть на поверхность ».

Это не было шуткой. Адмирал как на ипподроме сделал ставку на чудо американской военной мысли - атомную подводную лодку . Современная субмарина производила собственный кислород и была способна находиться под водой в течение всего похода. Советские подводники могли лишь мечтать о таком корабле. При длительном плавании их экипажи задыхались, были вынуждены всплывать, становясь легкой добычей противника.

Победителем стал экипаж подводной лодки «USS Grenadier » бортовой номер «SS-525 » около 9 часов преследовавший , и заставив всплыть на поверхность возле берегов Исландии. Командир подводной лодки США капитан-лейтенант Дэвис получил из рук адмирала обещанный ящик виски. Они не догадывались, что очень скоро Советский Союз преподнесет им свой подарок.

В 1945 году США открыто демонстрировало всему миру разрушительную мощь своего нового оружия, и теперь она должна иметь надежное средство его доставки. По воздуху, так как это было с Японией, сопряжено с большим риском, значит единственно разумным способом доставки ядерного груза должна стать субмарина , но такая, которая сможет скрытно ни разу не всплывая, нанести решающий удар для этого идеально подходила атомная подводная лодка . Создание такой субмарины было сложнейшей задачей в то время, даже для США. Меньше чем через год на верфи в Нью-Лондоне, штат Коннектикут был заложен первый атомоход «USS Nautilus » бортовой номер «SSN-571 ». Проект реализовывался в обстановке такой предельной секретности, что агентурные сведения о нем попали на стол Сталину лишь два года спустя. Советский Союз опять оказался в роли догоняющего. В 1949 году были проведены испытания первой советской атомной бомбы, а в сентябре 1952 Сталин подписал постановление о создании атомных подводных лодок в СССР.

Отечественные конструкторы, как это не раз происходило, были вынуждены идти своим путем, так складывались обстоятельства непростые для Советского Союза в целом и для советской военной науки в частности. В СССР работу оборонного значения всегда возглавляли люди неизвестные широкой общественности, о которых не писали в газетах. Создание проекта подводной лодки поручено конструктору В. Н. Перегудову. Технический проект был утвержден.

Технические характеристики атомной подводной лодки проекта 627 «К-3», шифр «Кит»:

Длина - 107,4 м;
Ширина - 7,9 м;
Осадка - 5,6 м;
Водоизмещение - 3050 тонн;
- атомная, мощность 35000 л.с.;
Скорость надводная - 15 узлов;
Скорость подводная - 30 узлов;
Глубина погружения - 300 м;
Автономность плавания - 60 суток;
Экипаж - 104 человека;
Вооружение :
Торпедные аппараты 533 мм: носовых - 8, кормовых - 2;

Замысел боевого использования подводного корабля был таков: лодка вооруженная гигантской торпедой выводится на буксирах из пункта базирования в точку погружения, откуда продолжает плавание под водой в заданный район. С получением приказа атомная подводная лодка производит выстрел торпедой, атакуя военно-морские базы противника. Во время всего автономного плавания всплытие атомохода не планируется, средства защиты и противодействия не предусмотрены. После выполнения задачи она становится практически беззащитной. Интересный факт, первая атомная подводная лодка проектировалась и строилась без участия военных. Единственная торпеда с термоядерным зарядом субмарины имела калибр 1550 мм и длину 23 м. Подводникам сразу стало ясно, что произойдет с подлодкой при пуске этой супер-торпеды. В момент пуска вся водная масса выстрелится вместе с торпедой, после чего еще большая масса воды попадет вовнутрь корпуса и неминуемо создаст аварийный дифферент. Чтобы выровнять ее экипажу придется продувать главные системы балласта и на поверхность будет выпущен воздушный пузырь, позволяющий тут же обнаружить атомную подводную лодку , что означает ее немедленное уничтожение. Кроме этого специалисты главного штаба ВМФ установили, что не только в США, а во всем мире военных баз, которые можно уничтожить такой торпедой всего две. К тому же они не имели никакого стратегического значения.

Проект торпеды-гиганта похоронили. Макеты аппаратуры изготовленные в натуральную величину уничтожили. Изменение проекта атомной подводной лодки занял целый год. Цех №3 стал закрытым производством. Его работники не имели права говорить даже родным, где они работают.

В начале 50-х в сотни километрах от Москвы силами ГУЛАГа была построена первая атомная электростанция, назначением которой было не производство электрической энергии для народного хозяйства - это был прототип ядерной установки для атомной подводной лодки . Теми же заключенными в сосновом бору был построен учебный центр с двумя стендами. В течение полугода по всем флотам Советского Союза набирали экипаж будущей атомной субмарины, моряков сверхсрочников и офицеров. Учитывалось не только здоровье и военная выучка, но и девственно чистая биография. Слово атом вербовщики произносить не имели права. Но каким-то образом шепотком распространился слух куда и на что их приглашали. Попасть в Обнинск стало мечтой. Всех переодели в гражданскую одежду, отменили военную субординацию - все обращались друг к другу только по имени отчеству. В остальном - строгие военные порядки. Личный состав был расписан как на корабле. На вопросы посторонних курсант мог отвечать что угодно только не то что он подводник. Слово реактор произносить запрещалось всегда. Даже на лекциях преподаватели называли его кристаллизатором или аппаратом. Курсанты отрабатывали множество действий по утечке выброса радиоактивного газа и аэрозолей. Наиболее значительные неполадки устраняли заключенные, но на долю курсантов тоже доставалось. Что такое радиация никто толком не знал. Помимо альфа-, бета- и гамма излучений в воздухе находились вредные газы, активировалась даже бытовая пыль, об этом ни кто задумывался. Основным лекарством считались традиционные 150 грамм спирта. Моряки были убеждены, что они так снимали подхваченную за день радиацию. Все хотели идти в плавание и боялись быть списанными еще до спуска подводной лодки на воду.

Не согласованность ведомств всегда мешало любому проекту в СССР. Так по экипажу первой атомной подводной лодки и по всему подводному флоту в целом, совершаются два удара. Министр обороны СССР маршал Жуков, который при всем уважении к его сухопутным заслугам во флоте понимал мало, издал приказ вдвое урезающий заработную плату сверхсрочникам. Практически подготовленные специалисты начали подавать рапорты на увольнение. Из шести набранных экипаж первой атомной подводной лодки остался один, который любит свое дело больше чем благосостояние. Следующим ударом маршал Жуков отменил второй экипаж атомной подводной лодки . С появлением подводного флота был установлен порядок - два экипажа. После многомесячного похода первый уходил в отпуск, а на боевое дежурство заступал второй. Задачи командиров субмарин на порядок усложнились. Им надо было что-то придумывать, чтобы найти время для отдыха экипажа, не отменяя боевые дежурства.

спуск первой атомной подводной лодки СССР

А на Северодвинском машиностроительном заводе готовая атомная подводная лодка «К-3 », заложенная 24 сентября 1954 года, уже ждала свой первый экипаж. Внутренние помещения выглядели как произведения искусства. Каждое помещение было выкрашено в свой цвет, краски ярких оттенков приятные глазу. Одна из переборок выполнена в виде огромного зеркала, а другая - картины летнего луга с березками. Мебель изготовлена по спецзаказу из ценных парод дерева и помимо своего прямого назначения могла превращаться в предмет помощи внештатных ситуаций. Так большой стол в кают-компании в случае нужды трансформировался в операционную.

По конструкции советская подводная лодка сильно отличалась от американской субмарины . На подлодке «USS Nautilus » были повторены обычные принципы дизельных подводных лодок , добавлена лишь ядерная установка, а у советской субмарины «К-3 » была совершенно иная архитектура.

1 июля 1958 года наступило время спуска на воду. На боевую рубку была натянута парусина, скрывающая формы. Как известно, моряки народ суеверный, и если не разбивается бутылка шампанского о борт корабля, об этом будут вспоминать в критические моменты во время плавания. Среди членов приемной комиссии возникла паника. Весь сигарообразный корпус нового корабля был обтянут слоем резины. Единственное жесткое место, о которое может разбиться бутылка небольшое ограждение горизонтальных рулей. Никто не хотел рисковать и брать на себя ответственность. Тут кто-то вспомнил, что шампанское хорошо разбивают женщины. Молодая сотрудница КБ «Малахит » уверенно размахнулась, и все облегченно перевели дух. Так родился первенец советского атомного подводного флота.

К вечеру при выходе атомной подводной лодки в открытое море поднялся сильнейший ветер, который порывами снес с обшивки всю старательно установленную маскировку, и субмарина предстала пред глазами оказавшихся на берегу людей в своем первозданном виде.

Интересный факт - когда американцы раскрыли архивы времен «холодной войны» было обнаружено, что спустя совсем небольшое время после спуска на воду первой атомной подводной лодки «К-3» капитан 1 ранга ВМС США Беринс провел свою субмарину в устье канала ведущего к порту Мурманск. Он приблизился к советскому порту настолько близко, что смог наблюдать за ходовыми испытаниями советской, но дизельной подводной лодки, оснащенной баллистическими ракетами. О советской атомной субмарине американцы тогда так и не узнали.

атомные подводные лодки проекта 627 получили натовскую классификацию «November»

Атомная подводная лодка «К-3 » получилась отличной по всем параметрам. В сравнении с американской субмариной она и выглядела внушительнее. После прохождения всех положенных испытаний атомной подводной лодке «К-3 » проекта 627 было присвоено название «Ленинский Комсомол » и 4 июля 1958 года она вошла в состав ВМФ СССР. Уже летом 1962 года экипаж «Ленинского Комсомола » повторил подвиг американцев, которые в 1958 году на первой атомной подводной лодке США «USS Nautilus » совершили поход к Северному полюсу, а затем на других атомных субмаринах неоднократно его повторяли.

Никита Сергеевич Хрущев лично вручал подводникам награды за арктический поход. Капитан атомной подводной лодки Лев Жильцов стал Героем Советского Союза. Весь без исключения экипаж получил ордена. Их имена стали известными всей стране.

После подвига во льдах атомная подводная лодка «Ленинский Комсомол » стала современной «Авророй» и предметом посещения многочисленных делегаций. Пропагандистская показуха почти полностью заменила собой боевую службу. Капитана подводного корабля отправили учиться в академию Генерального штаба, опытных офицеров разобрали по штабам и министерствам, а моряки вместо обслуживания сложной боевой техники принимали участие во всевозможных съездах и конференциях. Вскоре за это пришлось расплатиться сполна.

По данным советской разведки стало известно, что в нейтральных водах Средиземного моря тайно совершает патрулирование американская . Руководство ВМФ СССР поспешно начало обсуждать, кого туда направить и выяснилось, что свободных поблизости нет. Вспомнили про атомную подводную лодку «К-3 ». Субмарину в спешном порядке укомплектовали сборным экипажем. Назначили нового командира. На третьи сутки похода на подводной лодке были обесточены кормовые горизонтальные рули, и отказала система регенерации воздуха. Температура в отсеках поднялась до 40 градусов. В одной из боевых частей начался пожар, и огонь стремительно распространился по отсекам. Несмотря на упорные спасательные действия погибло 39 подводников. По результатам расследования проведенного командованием ВМФ действия экипажа были признаны правильными. И экипаж был представлен к государственным наградам.

Но вскоре на подлодку «Ленинский Комсомол » прибыла комиссия из Москвы, и кто-то из штабистов нашел в торпедном отсеке зажигалку. Было выдвинуто предположение, что один из моряков забрался туда покурить, что и стало причиной катастрофы атомной подводной лодки . Наградные листы были разорваны в клочья, вместо них объявили взыскания.

подводная лодка «Ленинский Комсомол» в губе Пала, 2004 год

Соперничество сверхдержав в подводных флотах было напряженным. Борьба шла по мощности, габаритам и надежности. Появились несущие мощные ядерные ракеты, для которых нет пределов дальности полета. Подводя итог противостоянию можно сказать, что в чем-то военно-морские силы США превосходили советский военно-морской флот, но в чем-то и уступали.

Итак, советские атомные подводные лодки были более скоростными и с большим запасом плавучести. Рекорды погружения и подводной скорости до сих пор остаются за СССР. В производстве атомных подводных лодок с баллистическими ракетам на борту было задействовано около 2000 предприятий бывшего Советского Союза. За годы «холодной войны» СССР и США бросили в топку гонки вооружений по 10 триллионов долларов. Такое расточительство не могла выдержать ни одна страна.

первая атомная подводная лодка «Ленинский Комсомол» в иллюстрациях

«Холодная война» канула влету, но понятие обороноспособности не исчезло. За 50 лет после первенца «Ленинский Комсомол » было построено 338 атомных подводных лодок , 310 из которых по сей день пребывают в строю. Эксплуатация АПЛ «Ленинский Комсомол » продолжалась до 1991 года, при этом подлодка несла службу наравне с другими атомоходами. После списания «К-3 » подлодку планируют переоборудовать в корабль-музей, соответствующий проект уже разработан в КБ «Малахит », но по непонятным причинам корабль остается бездейственным, постепенно приходя в негодность.

Ленинский комсомол (подводная лодка)

«Ленинский комсомол» , первоначально К-3 - первая советская (третья в мире) атомная подводная лодка , головная в серии. Единственная лодка проекта , все последующие лодки серии строились по доработанному проекту 627А. Название «Ленинский комсомол» подводная лодка унаследовала от одноименной дизельной подводной лодки «М-106» Северного флота, погибшей в одном из боевых походов в 1943 году . Это почётное имя носила с 9 октября 1962 года. В последние годы службы переклассифицирована из крейсерской в большую (Б-3).

История строительства

Работа началась по постановлению Совмина СССР «О проектировании и строительстве объекта 627 » . Главный конструктор В. Н. Перегудов . Руководитель работ с 1953 г. - С. А. Базилевский . При этом в процессе проектирования с 1952 года разрабатывалось два варианта - вариант с водо-водяным реактором и реактором с жидкометаллическим теплоносителем. К-3 стало воплощением варианта с водо-водяным реактором, а альтернативный проект был создан позже под индексом К-27 , учеником А. К. Назаровым в корпусе этого проекта. Этот подход к разработке силовой установки полностью повторил тот путь, которым пошли американские разработчики, создавшие «Наутилус » в 1954 и «Сивульф ». Однако, в отличие от упомянутых американских проектов, использующих классические конструкции корпусов дизель-электрическиx лодок, корпус К-3 проектировался с нуля с упором на качество подводного хода. Лодка получилась существенно быстроходнее «Наутилуса», так, на испытаниях в погруженном состоянии был достигнут ход в 30 узлов. Изначально лодка предназначалась для атаки береговых военно-морских баз одиночной термоядерной торпедой очень большого калибра (Т-15), однако, за явной технической несостоятельностью подхода и обнаружившейся бессмысленностью с военной точки зрения, по ходу дела проект был пересмотрен в сторону более традиционного торпедного вооружения с возможностью использования на торпедах ядерных боеголовок. Проект содержал много откровенно авантюрных черт - так, в первоначальном варианте, лодка не несла оборонительного вооружения, не имела швартовых приспособлений (для манёвров на базе предполагался специальный буксир), якоря и аварийных дизель-генераторов. Экипаж готовили и тренировали заранее, часть офицеров была привлечена еще на стадии проекта, что позволило качественно улучшить эргономику рабочих мест и условия жизни экипажа, устраняя явные «ляпы» на специально построенных деревянных макетах. Впоследствии, качественный подбор и тренировка экипажа на специально построенных стендах (в том числе и стенде атомной силовой установки на учебной базе в Обнинске) сильно помогли начать службу лодки, которая вышла с завода «сырая», со множеством недоработок и проблем.

Реакторы пущены в сентябре 1957 года, спущена на воду 9 октября 1957 года . Вступила в строй (поднят флаг ВМФ) 1 июля 1958 года , 4 июля 1958 года впервые в СССР дала ход под атомной силовой установкой, 17 декабря 1958 года принята у промышленности под гарантию устранения недостатков.

Параллельно, с заметным отставанием, проектировалась и строилась требуемая для поддержки АПЛ новая береговая инфраструктура.

История службы

Окончание службы

В 1991 году выведена из состава Северного флота. Потом по решению Морской коллегии при правительстве РФ под председательством министра транспорта Игоря Сергеевича Ливитина первая советская атомная подводная лодка должна быть переоборудована в музей. В КБ «Малахит» разработан проект переоборудования в плавучий музей.

Примечания

Ссылки

К-3 атомная подводная лодка 627 проекта. Первая советская АПЛ. Она считалась опытовым кораблём, и, на протяжении долгих лет, выполняла не только боевые задачи, но и служила плавающей научной лабораторией. Название «Ленинский комсомол» она унаследовала от одноименной дизельной подводной лодки «М-106» Северного флота.
Но, «Ленинским комсомолом» именовали её только в открытой печати, и на торжественных мероприятиях. А, обычно, моряки называли: «Тройка», «К-3».

Научное руководство проектированием осуществлял академик А. П. Александров. Разработкой реакторной установкой ВМ-А для 627 проекта занимался директор НИИ-8 Н.А. Доллежаль, тоже в последствии академик.

Главным конструктором 627 проекта был В. Н. Перегудов.
В 30-е годы он, вместе с другом детства С.Турковым, готовили проектную документацию подводной лодки типа "С». В разгар этой работы С.Туркова арестовали. Вызвали к следователю и Перегудова, который отказался подписывать что-либо, порочащее товарища. Вскоре арестовали самого Перегудова.
В камере с ним оказался армейский командир, в летней гимнастерке, арестованный еще летом. А Владимира Николаевича, при аресте, был в меховом пальто, Укрываясь под меховым пальто, познакомились будущий конструктор первой отечественной АПЛ Владимир Николаевич Перегудов и будущий Маршал Константин Константинович Рокоссовский. Ни один, ни второй не стали давать на кого-либо показания и их, в конце концов, отпустили на волю.

К-3 была заложена 15 мая 1954 года в нынешнем Северодвинске на заводе, который сейчас называется Северным машиностроительным предприятием (СМП). А 17 декабря 1958 г. члены правительственной комиссии подписали акт о приемке К-3 в состав ВМФ. Таким образом, время строительства корабля от закладки до вступления в состав флота составило, чуть больше трёх лет.

По боевому назначению, К-3 многоцелевая атомная подводная лодка с торпедным вооружением. Имеет подводное водоизмещение 4750 тонн, и надводное - 3050 тонн. Длина наибольшая 107,4 м. Ширина корпуса 7,96 м. Средняя осадка 5,65 м. Надводная скорость 15,5 узлов. Подводная - 30 узлов. Рабочая глубина погружения 300 м. Экипаж 104 человека. Внутри прочного корпуса имеет 9 отсеков.

Первый отсек - торпедный, с восьмью торпедными аппаратами, и 12ю запасными торпедами, лежащими на стеллажах.
Второй-отсек - аккумуляторный. На К-3 впервые в отечественном флоте, аккумуляторная батарея (АБ) могла заряжаться в подводном положении корабля, без связи с атмосферой. Для этого имелся специальный комплекс, включавший в себя систему вентиляции с фильтрами для поглощения аэрозолей и печь для дожигания водорода. Во втором отсеке расположена офицерская кают-компания и каюты.
В третьем отсеке расположен центральный пост с перископами, выдвижными устройствами радиолокационных станций и станций связи; В нем находятся рубки с оборудованием акустиков и радистов.
Четвёртый отсек – отсек дизельных электрогенераторов (ДГ) и вспомогательных механизмов. Два ДГ являются резервными источником электроэнергии. В четвёртом отсеке находится камбуз.

Пятый отсек – отсек паропроизводящей установки (ППУ), с парогенераторами и двумя водяными ядерными реакторами (ЯР) тепловой мощностью по 70 мВт. Реакторы размещены в диаметральной плоскости корабля, друг за другом. Всё оборудование ППУ расположено в специальной герметичной необитаемой выгородке, закрытой экранами биологической защиты. Пространство выгородки, для поддержания разряжения, снабжено системой вакуумирования.
Шестой отсек турбинный, с двумя главными турбозубчатыми агрегатами (ГТЗА) суммарной мощностью 35.000 л.с. Крутящие моменты роторов турбин, через редукторные передачи, шинно-пневматические (ШПМ) и зубчатые муфты, передаётся гребным валам.
Седьмой отсек – электротехнический. В нем находятся два, навешенных на ГТЗА, турбогенератора (НТГ) со станциями управления. Два вспомогательных гребных электродвигателя (ГЭД), связанных, после ШПМ, с линиями валов, и станции управления ГЭД размещены ближе к корме. В носу седьмого отсека находится выгородка пультов управления реакторами, а вдоль прохода – каюты офицеров.
Восьмой отсек - вспомогательных механизмов и жилой отсек;
В девятом отсеке находятся рулевые машины и другое вспомогательное оборудование. Отсек - жилой.

АПЛ К-3 стала широко известна всему миру, когда 17 июля 1962 года она прошла подо льдами над Северным полюсом, и, найдя полынью, всплыла среди арктических льдов. После возвращения из похода на разработчиков и творцов этого чуда техники посыпался золотой дождь
Героями Социалистического Труда стали министр судостроительной промышленности Б.Е. Бутома, главный конструктор В.Н. Перегудов, директор СМП Е.П. Егоров Орденами и медалями награждены 104 сотрудника СКБ-143 и 410 работников СМП. 18 ученых и специалистов промышленности получили Ленинскую премию.

За участие в проведении испытания был награжден весь экипаж АПЛ К-3. Звания Героя Советского Союза, впервые со времен войны, удостоен командир Л.Г. Осипенко. Старпом Жильцов Л.М., и командир БЧ- 5 Акулов Б.П. были награждены орденами Ленина.
За плавание к Северному полюсу Героями Советского Союза стали с командующий 1-й флотилии контр-адмирал А.И. Петелин, командир ПЛ Жильцов Л.М., сменивший Осипенко, командир БЧ-5 Тимофеев Р.А, сменивший Акулова.

В сентябре 1962 год на К-3 было обнаружено разгерметизация тепловыделяющих элементов ядерного реактора. Подводная лодка прибыла на судоремонтный завод «Звездочка» в гор. Северодвинск и передана для дальнейшего ремонта с заменой реакторного отсека. На подводной лодке была произведена модернизация аппаратуры управления подводной лодкой и управления противоаварийными средствами. Установлен новый навигационный комплекса «Сигма».
В ноябре 1965 года был подписан государственный акт об окончании ремонта и К-3 прибыла к постоянному месту базирования в губу Западная Лица. 17-го декабре этого же года подводную лодку посетил первый космонавт планеты Гагарин Ю.А. и сделал запись в историческом журнале корабля.

Моё первое знакомство с АПЛ «Ленинский комсомол» состоялось через три месяца, после этого события, когда я прибыл на К-3 для прохождения двухмесячной преддипломной стажировки. Во время стажировки выходил на К-3 в море на испытание средств противолодочной обороны по теме «Егорлык».
Весь поход, лодка ходила под водой переменными галсами. Так чтобы, время от времени, пересекать свой маршрут. Вращением винтов подводной лодки перемешиваются слои воды с разной солёностью, и по изменению солености предполагалось обнаружить след, оставленный подводной лодкой. Когда мне, кто-то из офицеров объяснил цель нашего выхода, то я подумал, что меня разыгрывают. Через 12 лет, будучи с курсантами на практике в Гремихе, мне удалось прочитать отчет о результатах испытаний. Действительно, была разработана аппаратура, которая в состоянии определить след подводной лодки, даже по истечению многих часов, после её прохождения.

В конце мая я сдал зачет по результатам стажировки, и начал собираться в училище, где меня ожидало дипломное проектирование. Во время представления по случаю окончания стажировки, имел разговор с командиром ПЛ Первушиным и командиром БЧ-5 Виталием Васильевичем Зайцевым о моей дальнейшей службе. Заручился их согласием после выпуска прийти служить на К-3.
Через много лет, я снова буду представляться Зайцеву, к тому времени, ставшему адмиралом, начальником электромеханической службы 11 флотилии АПЛ. Когда я, преподаватель училища имени Дзержинского, привезу на стажировку в Гремиху своих курсантов-пятикурсников. Но, это будет через четырнадцать лет после стажировки.

А не задолго до окончания дипломного проекта, мне предложили должность инженера – электрика на новейший 705 проект, АПЛ третьего поколения. Я, с радостью, согласился, а с мыслью послужить на К-3 распрощался.

Менее чем через год, АПЛ К-3, под командованием нового командира, капитана 1 ранга Степанова, вышла на боевую службу в Средиземное море, имея на борту 4 торпеды с атомным боеприпасом.
Командиром электротехнической группы на К-3 был назначен мой одноклассник Валера Сатрапинский.

Ночью 8 сентября 1967 года, на 56-е сутки похода, северо-восточнее Фарерских островов, в 1-м отсеке возник пожар. При переходе личного состава во 2-й отсек пожар перекинулся и туда.

Спальное место командира электротехнической группы было во втором отсеке. Но когда, незадолго до начала аварии, Валера Сатрапинский, отстояв свою вахту, пришел отдыхать, то место оказалось занятым. Он не стал будить спящего. Ушел в восьмой отсек, и, благодаря этому, остался жив. А все спящие погибли.
Как бы сложилась моя судьба, если бы мои намерения служить на К-3 осуществились, не знает никто.

Оказывается, из-за разрушения паранитовой шайбы, которую, вместо медной, во время заводского ремонта установили на штуцере системы гидравлики, произошло разгерметизация трубопровода. Горючая гидравлика (органическое масло), под давлением брызнула на раскаленную лампу и вспыхнула. В отсеке возник объемный пожар, подпитываемый поступающим, как из пульверизатора, маслом.

Аварийные события, просле этого, развивались следующим образом.
Вахтенным офицером стоял капитан-лейтенант Александр Лесков, назначенный помощником командира за два дня до выхода корабля в море. Командир Юрий Степанов и штурман Олег Певцов играли в шахматы в штурманской рубке, расположенной в центральном посту. Во втором отсеке, в офицерской кают-компании играли в нарды, командир БЧ-5 Зайцев и замполит Жиляев.

В 01 час 52 минут на пульте связи замигала лампочка. Лесков щелкнул переключателем: « Кто вызывает центральный?» Но ответом были только страшные крики заживо горящих людей.
Вахтенный офицер скомандовал: "Аварийная тревога! Всплывать на глубину 30 метров!" и дал варийный сигнал. Рулевой переложил рули на всплытие.
Вслед за этим начались отчаянные попытки осознать что-либо: - Первый, второй доложите, что у вас случилось?!
Командир первого отсека, капитан 3 ранга Лев Коморкин, по тревоге прибывший из второго отсека в первый, где он был командиром отсека, сделал по «Каштану» в центральный пост, свой последний доклад: : «Весь отсек в огне. Больше не могу…»

Из второго отсека в центральный пост успели выскочить замполит Жиляев и командир БЧ-5 Зайцев, по тревоге расписанные в центральном посту. На мгновение можно было увидеть за их спинами пламя, и как из первого отсека во второй врываются горящие люди. Переборочный люк между третьим и вторым отсеками тут же захлопнулся.

Это капитан-лейтенант Анатолий Маляр, прикомандированый, вместо убывшего на соревнования по баскетболу командира второго отсека, перед смертью успел закрыть изнутри перборочный люк, и тем самым, предотвратил дальнейшее распространение огня. Там его и нашли после пожара, спиной к переборке, под грудой обгоревших тел.

По сигналу тревоги прибыл в ЦП штурман, капитан 3 ранга Песцов. Он вспоминает: "Помню, что дверь из штурманской рубки в центральный пост была открыта, и я увидел замполита Жиляева у кремольеры переборочного люка во второй отсек. Никаких физических усилий для удержания кремольеры в опущенном состоянии он не прилагал.

В какой-то момент у кремольеры люка 2-го отсека вместо замполита командир приказал встать мне. Моя рука лежала на кремольере и никаких попыток открыть люк из второго отсека не предпринималось. Все, находящиеся в каютах и в проходе 2-го отсека погибли.

К этому времени из шифр-поста, который находился в трюме 2-го отсека, был телефонный звонок шифровальщика мичмана Мусатова, который сообщал, что он не может подняться наверх из трюма на палубу. Тела погибших не давали возможности открыть лючек.

Вспоминает помощник командира капитан-лейтенант Лесков: ". Шифр-пост, где находился мичман, герметичен, поэтому, видимо, Мусатов сразу не погиб... Не знаю, обещал ли я, что мы его спасем, или слушал молча. Просто не могу это вспомнить. Наверно, есть вещи, которые не под силу хранить человеческой памяти...”.

Чтобы спасти Мусатова, надо было пройти во второй отсек. И прежде всего - отдраить переборочный люк, за которым уже вовсю бушевало пламя и клубился смертоносный газ..

Буквально перед пожаром старшина команды электриков Михнин В. пошёл во второй отсек включить печи дожигания водорода и произвести замеры плотности электролита. Добросовестно выполнив эту работу, он оказался плененный огнём вместе с Мусатовым.

Вспоминает Певцов:"Периодически по требованию командира я докладывал температуру переборки между 2 и 3 отсеками, которую определял на ощупь. Помню, что докладывал 70°С, но это было, естественно, субъективное ощущение. Насколько я помню, даже на ощупь, температура менялась (уменьшалась).

Пожар в первом отсеке! В нем расположено два десятка боевых торпед, из них 4 - с атомными зарядами.
В базу по радио уже дали сигнал аварийной тревоги. Но напряжение в центральном посту усиливалось - стремительно росло давление в первом отсеке. А тротил торпед взрывается при одновременном повышении температуры и давления.

Чтобы не допустить взрыва, командир ПЛ принимает единственно верное решение: «Сравнять давление с аварийными отсеками!».

Вспоминает штурман Певцов:"Командир отдал мне приказание сравнять давление со вторым отсеком. Я побежал почему-то на правый борт к клинкету вдувной вентиляции. Командир тут же отреагировал: “Сравнять давление по вытяжной вентиляции”, клинкет которой находился на переборке в штурманской рубке.

Я открыл клинкет и помню только, как под большим напором с гудением через открытые грибки вентиляции в штурманскую рубку хлынул черно-серый с преобладанием серого цвета дым и хлопья. Кто и когда закрыл клинкет я не помню, возможно даже я сам по приказанию командира".

"Всему личному составу третьего отсека включиться в ИДА"-скомандовал капитана 2 ранга Зайцев. Команду успели исполнить мичман Луня и трое матросов.

Вспоминает Певцов:" Возможно этому способствовало, в какой-то мере, то, что аппараты ИДА были размещены по-новому, более аккуратно что ли, но неудобно для доставания их, т.к. много аппаратов было размещено на подволоке.

По мере задымления центральныого отсека начались неприятности и здесь. Из трюма подняли на палубу ЦП матроса в состоянии типа эпилептического припадка. Его удерживали, не давая биться головой о палубу и другие металлические конструкции.

Почему-то запомнился мне Зайцев Виталий, у которого, сидящего у пульта системы громкоговорящей связи, конвульсивно дергалась одна рука. Что делалось в это время с командиром, в памяти у меня не отложилось. Помню только тревожные и полные какой-то решимости глаза".

" Продуть цистерны средней группы! Всплываем в позиционное положение" - отдал команду командир ПЛ.

"Уже после задымления ЦП мы начали всплывать в надводное положение. Я помню, что команда “продуть среднюю” была дана. Трюмный открыл общий клапан на продувание средней, но, видимо, недостаточно, ибо лодка всплывала медленно. Он делал как всегда, с целью экономии ВВД. Командир быстро отреагировал на это и, отстранив трюмного, открыл клапан на полную катушку.

Видимо, в это время я и потерял сознание. Терял сознание я наверное постепенно, но довольно быстро. Помню только то, что я думал о трудностях, которые предстоит испытать жене, ибо моему младшему сыну было только 8 месяцев, а старшему шел седьмой год".

Лодка всплыла. Море сразу дало о себе знать, появилась килевая качка. Командир поднялся к рубочному люку, и, в эмоциях, забыв сравнять давление, рванул кремальеру. Крышка нижнего рубочного люка, отброшенная избыточным давлением, ударила его по голове.

Скользя на руках по трапу и теряя сознание, с окровавленной головой,Степанов упал под шахтой люка.
Вступивший в командование кораблём Лесков, отправил на мостик замполита Жиляева исполнять обязанности вахтенного офицера. Жиляев первым поднялся на ходовой мостик. Оттуда послышался голос: « Отдраен верхний рубочный люк!»

"Пустить вентилятор на вентелирование третьего отсека"- успел скомандовать командир БЧ-5 и потерял сознание.

В четвертом отсеке, моряки, под командованием прибывшего по аварийной тревоге, командира отсека лейтенанта Сатрапинского, открыли задвижку между третьим и четвертым отсеками.При включении вентилятора дым 2 и 3 отсеков хлынул в 4 отсек т.к. вода еще не успела сойти из наружных трубопроводов.

Видя, что люди в центральном начинают терять сознание, Лесков в 1 час 59 отдал команду на эвакуацию личного состава центрального поста на мостик. Сам он покинуть центральный не мог, так как в связи с выходом из строя общекорабельной трансляции помощник командира поддерживал связь с отсеками по корабельному телефону до полной потери сознания от отравления угарным газом.

Кроме него, получили отравления продуктами горения и находились без сознания командир лодки, командир БЧ-5 и штурман.
Мичман Луня включил раненого командира ПЛ и, находящегося без движения командира БЧ-5 , в изолирующий противогаз.

Командир 1 дивизиона БЧ-5 капитан 3 ранга Юрий Некрасов, после того, как центральный пост перестал отвечать на вызовы, принял правильное решение. По его приказу в четвертом отсеке, надев индивидуальные спасательные аппараты, подводники эвакуировали людей из отравленного третьего отсека.

Потерявшего сознание Лескова А.Я., передали через переборочный люк третьего отсека командиру четвертого отсека Сатрапинскому, который, на своей спине, отнес высокого,крепкого телосложения Лескова А. до восьмого отсека.

Вспоминает штурман Песцов:"Очнулся я от того, что ко рту мне поднесли аппарат ИДА с открытым кислородным клапаном. Я, видимо машинально, еще ничего не соображая, губами искал загубник. Открыв глаза, я увидел нашего доктора капитана Толю Фомина и еще кого-то из матросов. Доктор спросил меня о том, что смогу ли я подняться на мостик один, т.к. я тяжелый и оказать мне в этом помощь проблематично.

Я поднялся на мостик сам, уронив с ноги одну из сандалий. Естественно, возвращаться за ней не стал. Поднявшись в ограждение рубки, я сел на банку и лбом уперся в тумбу перископа. Сильно болела голова. Море было балла 4, вернее волнение. Немного покачивало. Все оборудование рубки было мокрое. На мостике, видимо, был уже командир (я точно это сказать не могу), но помню точно приказание командира доктору организовать в 8 отсеке лазарет".

Члены аварийной партии с рук на руки передавали тела на мостик и в восьмой отсек, где корабельный доктор Анатолий Фомин бесчувственным морякам, прямо через рабочую одежду делал уколы.
Из третьего отсека спасли всех, кроме одного матроса, которого не удалось откачать.

Но, в двух носовых отсеках сгорели или отравились газами старший помощник командира, начальник химической службы, командир дивизиона живучести, командир электронавигационной службы и командир группы дистанционного управления, большая часть личного состава команд торпедистов, трюмных, других подразделений корабля. Всего, в результате аварии, тогда погибло 39 человек.

Борьба за живучесть продолжилась. В аварийных отсеках был поврежден трубопровод воздуха высокого давления и поэтому огонь возобновлялся. В третьем отсеке на переборку второго отсека накладывали мокрые одеяла, чтобы как-то сбить температуру. Пришедший в сознание командир БЧ-5 отдал приказ о затоплении первого отсека через торпедозаместительную цистерну.

Чтобы тяжелая на нос подводная лодка не ушла под воду, пришлось вывалить носовые горизонтальные рули. Дрейф подводной лодки с отваленными носовыми рулями, подсказал пролетающим "Орионам" противолодочной обороны США, что АПЛ терпит аварию.

От предложенной американцами помощи, Генеральный штаб МО СССР отказался. Облёты подводной лодки "Орионами" прекратились, но в двух милях от аварийной лодки лег в дрейф фрегат Великобритании.

Одинадцатого сентября к подводной лодке подошёл советский Крейсер "Желязняков". На борту крейсера находился командир 3 дивизии АПЛ контр- адмирал Игнатов, заместитель командира дивизии по ЭМЧ Зарембовский и личный состав резервного экипаж.

Несмотря на тяжелейшую аварию и гибель значительной части личного состава, подлодка сохранила ход, и самостоятельно, без замены экипажа, вернулась в пункт базирования.

Мой друг и однокашник, Саня Игнатов, рассказывал, как он со своими матросами выносил из отсеков лодки обгоревшие трупы. Рассказ не для слабонервных.

Погибшие члены экипажа К-3 похоронены в братской могиле на окраине города Заозерска, более известного, как Западная Лица. На скромном памятнике надпись «Подводникам, погибшим в океане 08.09.67 г.» И маленький якорь у подножия плиты.

Комиссия, сформированная на берегу сразу после аварии, признала действия экипажа героическими. Все моряки – и живые, и мертвые – были представлены к государственным наградам. Пятеро – к званиям Героев Советского Союза, из них двое – посмертно.
Но представления завернули, с аргументом, что не хорошо так щедро награждать за аварию.

Наградили экипаж так: все погибшие матросы, старшины и офицеры занесены в Книгу Почёта Краснознамённого Северного флота. Командира К-3 Ю.Ф. Степанова, по болезни, списали на берег и перевели в Черноморское высшее военно-морское училище имени П.С.Нахимова. Там ему вручили орден Красной Звезды за спасение первенца советского атомного флота. Получил орден Красной Звезды и командир БЧ-5 В.В. Зайцев, в конце своей нелегкой службы ставший начальником Главного управления эксплуатации и ремонта ВМФ, заместителем Главкома ФМФ, членом Военного совета ВМФ.

В 1987 году, когда «К-3» была выведена из боевого состава флота, сотрудники «Малахита», проектанта лодки, обратились к властям с инициативой сохранить её как национальный символ, превратив в мемориальный комплекс, подобный подводным лодкам Д-2 в Санкт- Петербурге, или С-56 во Владивостоке.

С той поры, в течение многих лет, несколько научно-производственных и общественных организаций, обращались к властям, вплоть до Президента, с просьбой сохранить первую АПЛ как национальную реликвию. На все эти обращения ответа нет.
По свидетельству газеты «Корабельная сторона» (№28-2008 г.) : «К-3» стоит на СРЗ «Нерпа», реакторный отсек вырезан, лодку вполне можно довести до ума в качестве корабля-музея. Сумма, необходимая для этого, примерно равна стоимости … футболиста уровня сборной России».

P.S. Через два года, после того, как я опубликовал на Прозе.Ру этот очерк, мне позвонил один из его героев, мой училищный друг Валера Сатрапинский, с которым я не встречался с 1966 года и передал мне текст, который я, вместе с его стихами о К-3 публикую здесь:

Пожар на атомной подводной лодке К3 « Ленинский Комсомол»

На эту тему уж столько написано, что кажется: можно ли найти что- то новое, что прольёт свет на это событие. Порой ссылаются на мнение прославленных подводников Александра Лескова и Юрия Некрасова. Это уважаемые люди которые отдали свои лучшие годы родному военно -морскому флоту на самом трудном его участке -подводные лодки. С тех пор прошло много времени и память их иногда, как видно, подводит.

Например, А.Я. Лесков перепутал базу в которую К - 3 прибыла после аварии. Это была не Гремиха,а Малая Лопатка Западной Лицы из которой были удалены все подводные лодки базирующие там,во время последнего похода на лодке с матросом случилась беда- воспалился аппендицит.

Корабельный доктор Фомин успешно провел операцию, но тяжелые условия в подводной лодке мешали процессу заживления, что могло привести к тяжелому результату и была дана команда из Москвы встретиться с проходящим судном и передать больного и он остался живым и встречал нас в западной Лице в сентябре, а по версии А.Лескова, он был мертвым.

К месту встречи шли на приличной скорости. Я нес вахту в 7 отсеке как вдруг лодка пошла на глубину с большим дифферентом,из центрального поста была дана команда перевести всю нагрузку на правый борт, а левой турбине дали реверс, но лодку остановить не удалось и дали задний ход и правой турбиной в результате чего вся энергетика легла на аккумуляторную батарею.

Точно не помню какая была глубина погружения, но угольники, на которых крепились аппаратура и пускатели деформировались с треском. Лодка всплыла,а причина была в работе системы Турмалин,которую на лодку поставили в экспериментальном варианте.

Система Турмалин ошибочно и дала команду на погружение – лодка нырнула и заставила нас поволноваться. На пути в базу поступила команда в Северном море подождать начала учения кораблей НАТО, но погода не позволила кораблям НАТО проводить учения из -за сильного шторма.

5 сентября вышел приказ МО СССР об увольнении в запас отслуживших свой срок матросов и старшин. На лодке настроение было праздничное, меня попросили проиграть марш « Прощание Славянки», так как корабельный магнитофон был в нерабочим состоянии.В тот вечер 7 сентября в кают- компании для офицеров шел фильм Киевской студии « Звезда балета».

Красочный фильм, женский балет на льду, все сидели завороженные красотой, иногда кто то отпускал шутки лейтенантам, сидящим на палубе под столом, . У меня за поясом была инструкция и утром я должен был по ней сдать зачет командиру БЧ5 Зайцеву Виталию Васильевичу.

Он был моим земляком и мне неудобно было неуверенными ответами опозориться перед ним. Недосмотрев фильм под остроты сослуживцев я покинул кают компанию и направился в энергетический отсек еще раз прочитать инструкцию и посмотреть на оборудование.

В 4 отсеке я встретил моториста Виктора Тарабана, который после вахты направился в первый отсек спать. «Почему ты изменил своим привычкам спать прямо на вспомогательных дизеля во время похода «спросил я его,он лукаво ответил:» хочу по человечески выспаться». Если бы он знал, чем это закончится. Перед походом он получил письмо от мамы,она просила его приехать скорее, т.к. крыша совсем прохудилась а помочь ей было некому.

У меня были доверительные отношения с личным составом электротехнической группы и не только с ними, я жил на севере один, жена только что родила мне сына и прервав учебу в Педиатрическом институте в Ленинграде уехала на Волгу, поэтому я жил в казарме и был постоянным обеспечивающим офицером экипажа.

Ребята в экипаже были крепкие и сильные,особенно Тарабан, Гайвас они со мной ходили в патрулировании и на дежурство в комендатуру и я всегда был уверен, что спина у меня защищена. Большинство офицеров были в прошлом спортсменами, ярким примером были Зарембовский В,Л и Степанов Ю.Ф.который сменил Первушина Г.С за месяц до похода в Средиземное море.

Экипаж лодки был такой же как и другие экипажи, только служить на К-3 было честью и предыдущий поход под льды Северного Ледовитого океана для определения толщины льда,которую может взломать корпус лодки для нанесения ракетного удара доказал, что не случайно было доверено это прославленному кораблю.

В этом походе капитан –лейтенанта Лескова А.Я. не было и поэтому говорить о каком то не подготовленном экипаже не солидно. Комсомольцами экипажа руководил Валерий Розанов, один из героев книги про Ленинский Комсомол « Айсберги над нами» и» Атомные уходят по тревоге « мариниста -Анатолия Елкина, только автор в книге гибель Розанова описал совсем по другому, якобы он проходил мимо склада с боезапасом в котором произошел пожар, пытался вынести снаряды но не успел вынести все и там погиб.

Аварийная тревога меня застала в 8 отсеке,это был действительно голос помощника командира Лескова А.Я. В считанные секунды я оказался в 4 отсеке и доложил в ЦП Тот час услышал голос В.В.Зайцева «Всем одеть ИДА и ИСП». Лодка шла на всплытие, штормовое море сразу дало о себе знать: лодку стало качать продольно, т е появилась килевая качка.

В этот миг я услышал команду Лескова включит вытяжной вентилятор, который установлен в 4 отсеке, на носовые отсеки,Моряки быстро выполнили команду и открыли задвижку между 3 и 4 отсекам при включении вентилятора дым 2 и 3 отсеков хлынул в 4 отсек т.к. вода еще не успела сойти из ходовой рубки.

Замполит, капитан 2 ранга Жиляев Л.А. первым поднялся на ходовой мостик и принял командование кораблем т.к. командир ПЛ Степанов Ю. Ф. при открытии рубочного люка разбил голову и потерял сознание, так что одновременно у нас появилось сразу три командира: Жиляев,Лесков и Некрасов, не много ли?.

Живучестью лодки командовал В.В.Зайцев, ему периодически при потери сознании мичман Луня М. надевал противогаз.

Буквально в первые минуту Лесков А.Я. потерял сознание и по команде из ПЭЖ Некрасова Ю.Н мне передали его через люк третьего отсека и я, командир четвертого отсека Сатрапинский В.П. на своей спине отнес высокого,крепкого телосложения Лескова А. до восьмого отсека и больше я его не видел т.к. до конца похода я не покидал четвертый отсек, а Лесков А.Я лежал в 8 отсеке до прихода в базу.

В седьмом отсеке бессменно нёс вахту Г.Н. Борисов мой наставник по специальности на этой лодке, большинство электриков погибло в носовых отсеках. Наши беды на этом не закончились в аварийных отсеках был поврежден трубопровод воздуха высокого давления и поэтому огонь возобновлялся.

В третьем отсеке на переборку второго отсека накладывали мокрые одеяла, чтобы как-то сбить температуру. Буквально перед пожаром В.В. Зайцев напомнил Михнину В.-старшине команды электриков включить печи дожигания водорода и произвести замеры плотности электролита и он добросовестно выполнил эту работу и оказался плененным в отсеке и последним доложил из поста СПС.

Через сутки нас встретили корабли и спасатель, и сразу стало легче на душе. Правда, мы отказались от замены резервным экипажем и настояли на том,чтобы корабли ушли на безопасное расстояние от нас.

Ко мне в отсек прибыл адмирал Зарембовский В.Л. ,он был весь мокрый, я достал комплект водолазного белья и он переоделся в сухое. Владислав Леонидович у многих офицеров пользовался большим уважением. Он был настоящим эрудитом,разбирался в политике, искусстве, музыке, был в отличной спортивной форме.

К офицерам обращался вежливо, знал даже лейтенантов по имени и отчеству и если замечал какие то ошибки, то сначала говорил как надо делать и это было внушительней чем наказание. Присутствие комдива Игнатова, Зарембовского и Зайцева вселяли в нас уверенность в благополучный исход этой борьбы за сохранение ПЛ и наших жизней.

В своих выступлениях А.Лесков часто упоминает о том,что экипаж был сборным,да это было правдой,вместо помощника командира Горева, которого откомандировали на другую ПЛ пришел Лесков за два дня до похода, Толя Малер тоже был командирован вместо убывшего на соревнования по баскетболу командира группы.

Меня по окончанию Училища направили на Северный Флот сначала назначили командиром ЭНГ подводной лодки, потом перевели командиром ЭТГ по специальности на другую лодку, но служить с начала декабря 1966 года направили на «Ленинский Комсомол» .

Морские мне не платили, хотя лодка была в компании. Выплачивали только за действительные выходы в море, это было выгодно финансистам, а таких офицеров было не мало.

На комиссии после этой аварии меня спросили, что бы я хотел в дальнейшем, и я попросил служить там, где я стою на штате, обеспечить жильём, чтобы смог привезти свою семью на север.

Меня перевели на другую лодку, где заместителем командира по политической части был В.П. Некрасов в последствии член Военного совета Черноморского флота вице адмирал. Я сходил еще в одну автономку, но все осталось по-прежнему.

Был негласный приказ с экипажа К-3 в автономки не посылать, но я настоял на своём и мне разрешили. Откровенно говоря, поход для меня был напряженным, я автоматически даже во сне чувствовал все изменения курса и глубину погружение ПЛ, что бы быть готовым мгновенно оказаться на боевом посту.

Наш командир Степанов Ю.Ф. когда прибыл на К-3 после ремонта потерял сознание во втором отсеке, я помню тот запах горелого мяса, его не перебила даже свежая покраска.

Много лет спустя я встретил в Севастополе капитана 1 ранга Степанова Ю.Ф. Мы замерли в какое то мгновение потом обнялись по братски, правда многое не успели сказать, я спешил на корабль чтобы выйти в море на испытание.

С В.В.Зайцевым мы встречались в Николаеве и в Москве, и сохранили дружбу до сих пор. В г. Николаеве,я занимался спасательными судами СС «Алагез и Эльбрус».
К сожалению, эти уникальные спасатели атомных подводных лодок, с мощной подъёмной системой выдвижных ферм, и уникальными подводными аппаратами, способными опускаться на глубины до 4000 метров, в девяностые годы превратились в груду металла. Как и «Березина» , и многие другие корабли и подводные лодки.

В завершении хочу сказать, что если кто и достоин звания героя из экипажа Ленинского Комсомола, которые спасли лодку так это: Зайцев В.В, Степанов Ю.Ф, Малер А., Каморкин Л. .

В.П.Сатрапинский,командир ЭТГ АПЛ К -3 « Ленинский Комсомол »1966 - 1967 г.

ПАМЯТЬ
Вы нас простите,забывших ваши лица,
За флот, что нами был любим,
Навеки вставшие у входа в нашу Лицу
Вас не вернувшихся из северных глубин.

По старшинству в строю златом застыли:
Горшков, Каморкин. Ганин и Смирнов
И имена других, которых не забыли
В домах отцовских,русских городов.

В домах, где память как в углах иконы,
С годами ставшие прообразом святых,
А жизнь идёт безжалостным законом
На смену нам прислали молодых

И снова кинофильм «Звезда балета»
Вихрастый лейтенант, усевшись под столом
Он на экран глядит как в детстве без билета,
Смотрели мы в далеком и былом.

Я там сидел в ту роковую дату,
Ещё не зная,что спустя лишь час,
Всем здесь сидящим как солдатам,
Придется жизнь отдать спасая нас.

Вам не пришлось гул рыданий,
И женский плач среди угрюмых скал
Глаза родных, надгробные страданья,
И голос сына, что отца искал.

Он не нашел,но всё ещё не веря,
Пытался в люк подлодки заглянуть,
Он говорил что папа там за дверью,
Вы помогите мне его вернуть.

Он обещал,он дал мужское слово,
Что как вернётся едем на Урал,
Но кто-то неуместно и сурово
Сказал вдруг: « Боцман объяви аврал».

Года прошли, сравнялись грани боли,
Но память не могу никак унять,
Когда в тот миг, помимо нашей воли,
Заставил в жизнь поверить БЧ-5 .

Мы слышали по громкоговорящей
Спокойный голос: Всем одеть ИДА»,
А из второго лавою горящей,
В центральный пост врывалась к нам беда.

И может тех спокойных слов хватило
Преодолеть Свой страх он нам помог,
Пришла надежда и вернулась сила,
И стойкость за такой короткий срок.

Готов я был рвануться в пекло боя,
Неудержимой поступью морской.
Что б рядом быть с тобою Малер Толя,
Став мощной заливающей рекой.

Что б из пожара вышел ты веселым,
А командир в огне не падал в забытье,
Что б матери не лили слёзы в сёлах,
И горестным их не было жильё.

Что б над планетой в летний вечер грозы,
Давали влагу золотым полям,
Что бы мужчины красочные розы
Дарили женам, сёстрам, матерям.

Список личного состава ПЛ “К-3” погибшего 8 сентября 1967 года.
капитан 2 ранга Горшков Сергей Федорович
капитан 3 ранга Коморкин Лев Федорович
лейтенант Петреченко Александр Иванович
капитан-лейтенант Смирнов Валентин Николаевич
капитан-лейтенант Ганин Геннадий Иванович
капитан-лейтенант Маляр Анатолий Алексеевич
лейтенант Гурин Виктор Михайлович
мичман Буторин Алексей Алексеевич
старший матрос Лаврушкин Владимир Петрович
матрос Романов Владимир Николаевич
мичман Мусатов Владимир Иванович
старшина 2 статьи Таранов Владимир Георгиевич
старшина 2 статьи Пузевич Константин Николаевич
старший матрос Розанов Валерий Николаевич
матрос Осипчук Александр Степанович
старшина 2 статьи Кисловский Геннадий Иванович
матрос Воробьев Александр Васильевич
старший матрос Вигерин Игорь Васильевич
матрос Богачев Владимир Михайлович
главный старшина Михнин Владимир Яковлевич
старшина 2 статьи Иванов Анатолий Иванович
матрос Гарагонич Юрий Иванович
старший матрос Тарабан Виктор Иванович
старшина 2 статьи Юзефович Петр Иосифович
матрос Ярошевич Владимир Николаевич
старшина 2 статьи Гурьев Николай Николаевич
старшина 2 статьи Гайдей Сергей Никитович
матрос Гайвас Аркадий Константинович
матрос Клименчук Владимир Николаевич
матрос Пасталатий Виктор Федорович
матрос Коровин Александр Васильевич
матрос Кузьмицкий Виктор Анатольевич
матрос Соболев Николай Петрович
матрос Боглаев Сергей Федорович
старшина 2 статьи Романцов Борис Митрофанович
матрос Кутепов Анатолий Александрович
старшина 2 статьи Слугин Михаил Иванович
старшина 2 статьи Богачев Николай Михайлович
старшина 2 статьи Зацепин Николай Михайлович

Вечная слава героям-подводникам!

Рецензии

Юрий Иванович, случайно в Интернете попал на ваш рассказ-воспоминание о"К-3".
Мне показалось, что я уже его видел и читал в перечне ваших произведений. Но моей рецензии под ним не оказалось. Как это могло быть, не знаю. Так что прочитал еще раз и вот что скажу.

Рассказ потрясающий. Рассказано так, как будто Вы там были. Встают перед глазами детали подводной службы, всё то, что с ней связано.
Что касается аварии на "К-3" с катастрофическими последствиями. Позвольте мне сказать пару слов с точки зрения командира атомной пл и крейсера с 11-летним стажем, (с точки зрения инженер-механика у Вас преимущество).
Главное:
1. С возникновением пожара на подводной лодке в своих водах, следует немедленно всплыть и бороться за живучесть в надводном положении. Это понятно любому командиру-подводнику.
Будучи на Боевой службе вдали от своих вод, первым делом следует определить степень пожара и по возможности постараться справиться с ним не всплывая.
2. Но если пожар объемный и уже понятно, что без вентиляции отсеков в атмосферу не обойтись, всплывать, (с соблюдением всех мер безопасности), следовало немедленно. Судя по рассказу, командир Степанов такого решения не принял. Зато принял другое.
3. Вы прекрасно знаете, что при любом пожаре в отсеке, его герметизируют. Любое сообщение со смежными отсеками до полной ликвидации пожара или возгорания категорически недопустимо. Потому меня удивили Ваши слова: "Чтобы не допустить взрыва, (БЗО торпед, -А.Х.), командир ПЛ принимает единственно верное решение: «Сравнять давление с аварийными отсеками!».
Я не слышал, чтобы на взрыв тротила влияли температура, (им можно топить печку), и, тем более, давление. Но даже если это так, то сравнять давление в отсеке с забортным можно другими способами, в том числе тем, что применил командир БЧ-5 для затопления 1-го отека. Есть и другие.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

В истории флотов всех морских держав есть немало трагических страниц, связанных с тяжелыми авариями в мирное время.

Первой в мире атомной подводной лодкой, потерпевшей катастрофу, стала американская подводная лодка «Трешер», затонувшая 10 апреля 1963 года в Атлантическом океане, и унесшая жизни 129 человек…

48 лет назад, 8 сентября 1967 года, на подводной лодке Северного флота «К-3», возвращавшейся в базу после длительного похода в Средиземное море, возник пожар, в результате которого погибло 39 человек, 22 получили серьезные отравления, выгорел 2-ой и частично был поврежден 1-й отсек. Героический экипаж самостоятельно привел подводную лодку в базу.

Это была первая крупная авария на атомных подводных лодках Советского Союза с массовой гибелью людей.

За это время в средствах массовой информации появилось много публикаций, к сожалению, не всегда правдивых, а зачастую и откровенно лживых. Так всегда бывает, когда отсутствует открытая широкой общественности официальная точка зрения на происходящие события. Эти события искажаются, обрастают художественным вымыслом, а недобросовестными лицами заслуги многих и, коллектива в целом, присваиваются себе и используются в своих личных интересах.

Вот как это было.

Шел 1967 год…
Моя подводная лодка «К-42», на которой я служил командиром штурманской боевой части в звании капитан-лейтенант, находилась в плановом ремонте в Полярном, готовилась к длительному и ответственному плаванию.

Где-то в начале лета я был вызван к командующему флотилией вице-адмиралу А.И. Сорокину. Вызов командира боевой части к командующему сам по себе не является обычным явлением, и теперь, как только я вошел в кабинет, мне сразу стало ясно, что меня вызвали, чтобы сообщить мне что-то очень важное. Так и случилось. Командующий, поинтересовавшись, как обстоят дела на моей подводной лодке с ремонтом навигационной техники, сказал, что принято решение о моем откомандировании на подводную лодку «К-3» для участия в длительном походе в качестве вахтенного штурмана…

Подводная лодка «К-3» проекта 627 была первенцем атомного подводного флота Советского Союза, экипаж был перволинейным, хорошо подготовленным, имел значительный опыт плавания. 17 июля 1962 года она впервые в истории страны прошла подо льдами Северного полюса, дважды всплыв в этом районе. За это и другие достижения ей присвоили название «Ленинский комсомол». Командиром штурманской боевой части служил капитан 3 ранга О.С. Певцов, опытнейший подводник, у которого было чему поучиться, командиром электронавигационной группы – недавно назначенный на должность после окончания училища лейтенант А.И. Петреченко, старшиной команды рулевых-сигнальщиков (боцманом) – известный на флоте мастер своего дела мичман М.И. Луня. Под стать им были и другие офицеры и мичманы корабля, многие из них имели квалификацию «Мастер военного дела».

После представления командиру корабля капитану 2 ранга Степанову Юрию Федоровичу и старшему помощнику командира, капитану 2 ранга Горшкову Сергею Федоровичу я включился в работу по подготовке к походу.

После тщательной подготовки корабля к походу и проверки его готовности соответствующими штабами, прозвучала, наконец, долгожданная команда: «По местам стоять! Со швартовых сниматься!».

Первые дни плавания всегда психологически трудны: техника как бы притирается к условиям плавания, требует повышенного внимания, организм подводников постепенно приспосабливается к нагрузкам – ведь все плавание осуществляется только в подводном положении.

Пройдя Баренцево и Норвежское моря, мы вышли в Атлантический океан. Наш курс – в Средиземное море. Над подводной лодкой толща воды в 100-200 метров, под нами – бездна.

Миновав Бискайский залив, заняли район ожидания западнее входа в Гибралтарский пролив. В перископ по левому борту была видна мрачная Гибралтарская скала, которая резко контрастировала с яркими огнями марокканского города Танжера по правому борту. Сам пролив характеризовался мощной противолодочной обороной, неспроста немецкие подводники в годы войны дали ему название «петля палача».

Гибралтарский пролив – пролив между южной оконечностью Пиренейского полуострова (Европа) и северо-западной частью Африки, соединяет Атлантический океан и Средиземное море. Длина – 35 миль (65 км), ширина — 7,5-23,7 мили (14-44 км). По берегам пролива возвышаются массивы: Гибралтарская скала на севере и Муса на юге, которые в древности назывались Геркулесовыми столбами.

Глубины на фарватере до 338 м, наибольшая глубина 1181 м.

Поверхностное течение направлено на восток, в Средиземное море, глубинное – на запад, в Атлантический океан. Эта особенность пролива широко использовалась подводниками в годы войны для его скрытного форсирования, без использования средств движения.

Пройдя над банкой Те-Ридж (55 м) и уточнив свое место, мы начали скрытное форсирование пролива – этой узкой щели между двух континентов. Успешно преодолев его, а затем и Тунисский пролив, приступили к патрулированию в заданном районе. Потянулись будни боевой службы, требующие большого напряжения физических и моральных сил.

В этот период года температура забортной воды в Средиземном море на глубинах 100-200 метров составляла 25-21ºС, и хотя на полную производительность работали холодильные машины, температура в отсеках была под 30ºС и выше, а в турбинном – под 60ºС, что, безусловно, отражалось и на работе технических средств, и на самочувствии людей.

В один из дней у одного из подводников случился приступ аппендицита, и кают-компания офицеров во 2-м отсеке была срочно переоборудована под операционную. Корабельный врач капитан медицинской службы А. Фомин провел операцию, но через несколько дней возникли какие-то осложнения, самочувствие матроса ухудшилось, и командир корабля вынужден был доложить на командный пункт флота о необходимости оказания медицинской помощи больному в береговых условиях.

Было принято решение о высадке матроса на советский транспорт с последующим лечением в египетском порту Александрия. Забегая вперед, замечу: матрос успешно прошел лечение и к моменту нашего прибытия в базу был уже там и встречал нас. Всплыв в назначенной точке, мы организовали передачу больного на носилках на подошедший от транспорта катер. И хотя погода стояла безветренная, а море было достаточно спокойным, мы столкнулись при этом с большими трудностями, которые, к нашей радости, закончились благополучно.

В этот период мы были обнаружены силами противолодочной обороны ВМС США. Базовые противолодочные самолеты «Нептун» и «Орион» постоянно имитировали выход в атаку, было сброшено большое количество радиогидроакустических буев, создавая угрозу прямого попадания в катер. С окончанием высадки больного подводная лодка погрузилась, успешно выполнила маневр отрыва от многочисленных противолодочных сил и продолжила выполнение поставленной задачи…

Наконец, было получено приказание о возвращении в базу. Покинув Средиземное море, наш корабль взял курс к родным берегам. Северная Атлантика встретила нас холодными водами: температура забортной воды составляла 10ºС, в отсеках стало прохладно. С каждым оборотом винтов мы приближались к дому, предвкушая радость встреч с родными и близкими, со своими товарищами…

В 00.00 часов на вахту заступила 1-я боевая смена (вахтенный офицер – помощник командира капитан-лейтенант А.Я. Лесков, вахтенный инженер-механик – командир электротехнического дивизиона капитан 3 ранга А.Буров), две другие смены отдыхали. Командир корабля капитан 2 ранга Ю.Ф. Степанов находился в Центральном посту. Вахтенным штурманом был автор этих строк.

В это время подводная лодка находилась в Норвежском море в районе Фареро-Исландского рубежа, следовала в подводном положении на глубине 80 метров, имела ход 12 узлов.

На этом проекте подводных лодок в 1-м отсеке размещались торпедные аппараты и торпедный боезапас, одновременно он являлся и местом отдыха части экипажа. Во 2-м отсеке были расположены каюты офицеров, провизионная камера, шифр-пост и аккумуляторная батарея. В 3-м отсеке располагался Центральный пост, из которого осуществлялось управление подводной лодкой.

В 01 час 52 минуты в Центральном посту раздался короткий вызов из 1-го отсека по громкоговорящей связи – «Каштану». На запрос вахтенного офицера доложить обстановку первый и второй отсеки не отвечали, слышны были лишь какой-то шум и неразборчивые крики людей. По приказанию командира подводной лодки была объявлена аварийная тревога.

По сигналу тревоги из второго отсека в Центральный пост на свои штатные места успели проскочить командир электромеханической боевой части капитан 2 ранга В.В. Зайцев, заместитель командира по политической части капитан 2 ранга Д.А. Жиляев и командир БЧ-4 – начальник радиотехнической службы капитан-лейтенант Б. Андрианов, после чего переборочная дверь между третьим и вторым отсеками была задраена и поставлена на кремальерный затвор. Таков суровый закон службы на подводных лодках: при аварии отсеки должны быть загерметизированы, чтобы не допустить распространения на соседние отсеки, личный состав аварийного отсека должен самостоятельно бороться за живучесть, зачастую ценой своей жизни спасая весь экипаж.

Поступил доклад и от командира 1-го отсека – командира минно-торпедной боевой части капитана 3 ранга Л.Ф. Коморкина, который прибыл из 2-го отсека, где он отдыхал, в горящий 1-й отсек: «Весь трюм в огне. Доложить ничего не мо…». Больше докладов из 1-го отсека не поступало. Не отвечал и второй отсек, только из шифр-поста прозвучал голос мичмана В.И. Мусатова с просьбой спасти его.

С первых минут руководство борьбой за живучесть осуществляли командир корабля и командир электромеханической боевой части, при этом интенсивность действий последнего вынудила его дважды заменять регенеративный патрон ИП-46.

Дальнейшие события развивались очень быстро. Надо отметить, что характерной особенностью практически всех пожаров на подводных лодках является их быстротечность развития с образованием с первых же минут большой концентрации продуктов горения в воздухе отсека. Над подводной лодкой и экипажем нависла смертельная угроза: в 1 и 2 отсеках бушевал пожар, температура переборки между 2 и 3 отсеками достигала 70 градусов, могли взорваться торпеды, в том числе с ядерными боеголовками, могла взорваться аккумуляторная батарея.

Главный командный пункт подводной лодки, проанализировав возможные причины пожара и создавшуюся обстановку, принял решение на отсечение подачи гидравлики в носовую часть корабля. Были выполнены и необходимые переключения в электросети. Как потом оказалось, решение это было правильным…

Пожар возник в результате выброса в отсек под большим давлением гидравлики и попадания ее на раскаленную электролампочку. Причина выброса – разрыв дефектной уплотнительной прокладки в гидравлической машинке клапана вентиляции цистерны главного балласта №2 правого борта (заводской дефект). Распыление горящей гидравлики мгновенно привело к объемному пожару в отсеке: горел воздух, горели постельные принадлежности, горела одежда, горели люди, которые за несколько секунд до этого спали крепким сном. Отсек быстро заполнился продуктами горения, многие погибли, не успев проснуться по сигналу «Аварийная тревога»…

Не покидала мысль о судьбе подводников в 1-м и 2-м отсеках. В какое-то время температура переборки между 2-м и 3-м отсеками стала понижаться. Появилась надежда, что пожар из-за отсутствия кислорода потушен. В этих условиях главный командный пункт корабля принял решение на проведение разведки второго отсека.

Однако попытка сравнять давление со вторым отсеком через систему вытяжной вентиляции, клинкет которой находился в штурманской рубке, привела к тому, что в штурманскую рубку, а, значит, и в Центральный пост, под высоким давлением хлынули дым и хлопья, а вместе с ними и угарный газ. Замечу, что клинкет по приказанию открывал О. Певцов, а задраивал уже я.

Задраив клинкет, я все-таки успел наглотаться дыма. В то время портативные средства индивидуальной защиты органов дыхания для экипажей разработаны еще не были, имеемые аппараты ИДА-59 были громоздки, а их штатное размещение не обеспечивало быстрый доступ к ним. В штурманской рубке стоял графин с водой, разбавленной вишневым экстрактом и, смочив носовой платок и приложив его ко рту, стал понемножку дышать. Тем не менее, вскоре начал терять сознание, но несколько глотков воздушной смеси из дыхательного аппарата, поднесенного мичманом Михаилом Луней, буквально возвратили меня с того света.

Не увенчалась успехом и попытка проникновения во второй отсек аварийной партии: не смогли открыть переборочную дверь во второй отсек. (Как потом выяснилось, открытию переборочной двери мешали тела погибших подводников).

Вновь повысилась температура переборки между 2-м и 3-м отсеками, что не оставляло сомнений: во втором отсеке продолжается пожар. Не оставалось сомнений и в том, что в 1-м и 2-м отсеках погибли 38 подводников, в том числе 7 офицеров и 2 мичмана. Среди погибших был и мой коллега по специальности лейтенант Александр Петреченко, толковый, старательный молодой штурман.

Между тем резко ухудшилась обстановка и в Центральном посту, который буквально был насыщен угарным газом. Наличие в воздухе продуктов горения, превышающих предельно допустимые концентрации в десятки и сотни раз, привели к отравлению 22 человек, некоторые потеряли сознание. Получив значительное отравление уже в начале аварии, упал, потеряв сознание у перископа, вахтенный офицер Александр Лесков. Я, когда пришел в себя после помощи от мичмана Луни, немного оттащил его в сторону, так как лежащий матрос в судорогах ногами попадал ему в голову. Потерял сознание и штурман корабля Олег Певцов, до аварии отдыхавший на своем «штатном месте» за автопрокладчиком в штурманской рубке. В трюме погиб матрос.

Забегая вперед, скажу, что А. Лесков и О. Певцов, получив наиболее сильное отравление, после прихода корабля в базу были госпитализированы и долго лечились…

Тем временем, лодка всплыла в надводное положение, командир отдраил верхний рубочный люк, а после оценки обстановки отдал приказание на подготовку радиопередатчика для передачи радио об аварии на командный пункт флота.

Дальнейший переход в базу осуществлялся уже в надводном положении. Море было достаточно спокойно, не больше 3-х баллов. Туман, холодно.

По приказанию командира корабля часть отравленных подводников из Центрального поста эвакуировалась аварийной партией кормовых отсеков в 8 отсек, часть – в ограждение рубки. Помню старшину 1 статьи из команды радиометристов, который, обладая большой физической силой, буквально на своих плечах выносил по трапу пострадавших. А это 5 метров по вертикальному трапу!

В ограждении рубки было очень сыро, и чтобы люди не простудились, подстилали все возможное: одеяла, одежду… Корабельный врач оказывал медицинскую помощь, в 8-м отсеке был организован лазарет.

В Центральном посту, несмотря на то, что подводная лодка была в надводном положении, концентрация продуктов горения все еще оставалась высокой, значительно превышающая предельно допустимую, и без включения в изолирующие аппараты находиться было нельзя. Поэтому было принято решение управление кораблем осуществлять не через Центральный пост, а через пульт управления главной энергетической установкой в 7-м отсеке. В последующем я почти все время находился на мостике с исполнением обязанностей вахтенного офицера, спускаясь в штурманскую рубку только на короткое время для определения места корабля в море, так как из штурманов я остался один. Спать не хотелось. Было какое-то возбужденное состояние. И так трое суток до прихода корабля в базу.

Возникли проблемы и с продовольствием: кормовая провизионная камера была к тому времени почти пуста, а носовая находилась в аварийном втором отсеке. Поэтому использовали неприкосновенный запас и пили суррогатный кофе.

Через сутки подошли крейсер и три спасательных судна. К нам на борт прибыли командир дивизии, Герой Советского Союза, контр-адмирал Н.К. Игнатов, заместитель командира дивизии по электромеханической части капитан 1 ранга В.Л. Зарембовский и флагманский врач дивизии подполковник медицинской службы И.А. Мазюк.

После уточнения обстановки была вновь предпринята попытка проникновения аварийной партии во второй отсек, которая, также как и в первый раз, не увенчалась успехом. По повышению температуры переборки 3-го отсека стало ясно, что пожар во втором отсеке возобновился…

…Уже после этой аварии были созданы негорючие наполнители системы гидравлики, разработана и внедрена система объемного химического пожаротушения для подводных лодок, появились портативные дыхательные устройства…

Сознавая угрозу, нависшую над кораблем, оставшиеся подводники продолжали обслуживать материальную часть, управлять атомным реактором, обеспечивать движение корабля. Это был сплоченный коллектив мужественных и сильных людей, профессионалов своего дела, хорошо понимающих свой воинский долг и ответственность. И все были молоды.

Четко представляли мы и последствия возможного взрыва ядерного боезапаса и атомных реакторов на борту подводной лодки для Европы и кораблей в море…
Так и шли мы в базу: аварийная подводная лодка с приспущенным флагом в дальнем «охранении» крейсера и спасательных судов…

Похоронили подводников в братской могиле в Западной Лице: никого не удалось опознать. Ружейным залпом проводили в последний путь. Поставили памятник. На нем надпись: «Подводникам, погибшим в океане 8.09.1967 г.»

Прощайте, товарищи!
Вечная Вам слава и вечная память!

Родина в то время никак не отметила подвиг подводников «К-3»: в преддверии 50-летия Октябрьской революции этот трагический и вместе с тем героический поход подводной лодки, по всей видимости, не вписывался в составленные руководством страны и флота планы подготовки юбилея.

В последующем усилиями ветеранских организаций ВМФ в Западной Лице был сооружен мемориал, а в сентябре 2014 года Указом Президента Российской Федерации В.В. Путина 39 погибших подводников «К-3» были награждены орденами Мужества (посмертно) – справедливость восторжествовала через 47 лет!