Он стал самым эффективным подводником Великой Отечественной войны, но превратил собственную жизнь в авантюрный роман с печальным концом и едва не канул в безвестность.
Имя Александра Маринеско известно далеко не каждому жителю нашей страны, хотя один из его подводных ударов военные эксперты окрестили «атакой века», повторить которую до сих пор не удалось никому.
Несмотря на свой высочайший профессионализм и личную отвагу, он не смог стать примером для подражания. И все потому, что имел сложнейший характер, не церемонился с командирами и политработниками, часто по поводу и без оного посылая их очень далеко. А успех Маринеско у красивых женщин вызывал зависть и злость других офицеров.
Коренной одессит
Родился Александр Маринеско в 1913 году в Одессе в румынско-украинской семье. Его отец был румынским матросом, который жестоко избил своего командира. Спасаясь от трибунала и каторги, он бежал в Россию, осев в Одессе-маме.
В этом приморском городе беглец быстро наладил контакты с местными контрабандистами и жуликами, которые приняли Иона Маринеско за своего, и предложили поучаствовать в нескольких рискованных операциях
По отдельным сведениям, мужчина пробыл контрабандистом недолго. Он не скатился до уровня простого бандита, а нашел себе работу в морском порту. Ион женился на крестьянке из Херсонской губернии Татьяне Коваль, которая тоже приехала в Одессу в поисках лучшей жизни.
Их сын Александр полностью пошел в отца, переняв его неукротимый и вольнолюбивый нрав. Многие исследователи биографии Александра Маринеско допускают, что мальчик в составе банд таких же босоногих сорванцов мог приворовывать на Привозе, но прямых доказательств его криминального детства не существует.
«Стану настоящим капитаном»
Уже к семи годам Саша плавал как рыба, часами пропадая на берегу, где слушал морские байки, рассказываемые бывалыми рыбаками. И пускай большинство таких историй были обычными выдумками, но морская романтика полностью захватила Сашу, который решил обязательно стать настоящим моряком.
Учиться в обычной школе будущему герою было не интересно, и после 6-го класса в 13-летнем возрасте он сбежал из дома, устроившись помощником матроса на один из кораблей Черноморского флота.
Александр демонстрировал такое рвение и дисциплинированность, что его направили учиться в школу юнг, а уже к 17 годам его имя появилось в списке матросов 1-го класса.
В 1930 году Саша Маринеско, несмотря на серьезный конкурсный отбор, легко поступает в Одесский мореходный техникум. В учебе он демонстрирует невероятное рвение, чрезвычайно радуя этим своих преподавателей.
В 1933 году двадцатилетний Александр получает диплом с отличием и к 20 годам становится помощником капитана корабля «Красный флот». Невероятная даже для того времени карьера!
Удар по детской мечте
Такие специалисты оказались нужны РККА, и уже через несколько месяцев Александр получил комсомольскую путевку на спецкурсы командного состава военного флота.
Это был серьезный удар по самолюбию молодого человека, который видел себя свободным капитаном гражданского судна, а должен был стать военным моряком, беспрекословно подчиняющимся чужим приказам.
По окончании курсов Александра Маринеско направили служить штурманом подводной лодки Щ-306 «Пикша», базировавшейся на Балтийском флоте. Холодная Балтика разительно отличалась от нежного и приветливого Черного моря. Молодого офицера охватила депрессия, которую он все чаще снимал спиртными напитками.
Отличник и разгильдяй
Надеясь на возможное увольнение в запас, он становится агрессивным и не всегда управляемым, не лезет в карман за матерным словцом. Он не задумывается о последствиях несоблюдения субординации, вступает в перепалки при первом удобном случае.
Но во время учебных походов демонстрирует настолько высокий профессионализм, что командование вынуждено в 1936 году присвоить ему звание лейтенанта, а в 1938 году – старшего лейтенанта. Хотя в обоих представлениях на получение звания было указано: «Недостаточно дисциплинирован».
В те годы страна готовилась к будущей большой войне, и разбрасываться такими кадрами, как Александр Маринеско, было сродни диверсии, за которую командиров могли репрессировать и сослать в ГУЛАГ (если не расстрелять).
Расследования пьяных историй, в которых молодой офицер был главным зачинщиком, спускали на тормозах, а полученные Александром взыскания снимались с него практически сразу.
О высоком профессионализме офицера-подводника говорит хотя бы тот факт, что лучшей подводной лодкой Балтийского флота в 1940 году признали субмарину М-96, которой командовал… капитан-лейтенант Александр Маринеско.
Его экипаж установил невероятный даже для сегодняшних подводных лодок рекорд скорости погружений – 19,5 секунды. И это при том, что норматив составлял 35 секунд.
Бабник и организатор азартных игр
С начала войны подводная лодка М-96 обеспечивала патрулирование Рижского залива, а в свободное от службы время Александр Маринеско веселился в компаниях других офицеров и женщин легкого поведения.
В августе 1941 года прогремел настоящий скандал, когда группу офицеров-подводников уличили в организации азартных игр. Заводилой компании, как всегда, был Маринеско, которого незамедлительно исключили из кандидатов в члены ВКП(б).
Думаете, помогло? В ноябре 1942 года Маринеско провел блестящую военную операцию по скрытой высадке десанта в Нарвской бухте. Десантники разгромили немецкий штаб, в котором должна была находиться шифровальная машина «Энигма». И пускай самой машины в штабе не оказалось, но в руки советского командования попало большое количество сверхважных документов.
За профессионализм и отвагу офицер получил очередное воинское звание капитан-лейтенанта, орден Ленина и был восстановлен кандидатом в члены партии. Хотя в его служебной характеристике все же сохранился пункт о чрезмерном пристрастии к алкоголю.
«Неуправляемый» командир легендарной С-13
Весной 1943 года Александра Маринеско назначили командиром ПЛ С-13, которая почти год стояла на ремонте и не выходила в море. От безделья на базе офицер запил, загулял, благо легкодоступных женщин вокруг материально хорошо обеспеченных подводников всегда крутилось очень много. Он дважды сидел на гауптвахте, получал взыскания по партийной линии.
В октябре 1944 года во время первого же своего выхода в море подводная лодка С-13 обнаружила немецкий транспорт «Зигфрид». Атака четырьмя торпедами не увенчалась успехом, и Маринеско отдал приказ на всплытие. Субмарина расстреляла судно из артиллерийских орудий, после чего скрылась в пучине от развернувшейся на С-13 охоты. За этот поход офицер получил очередной орден Красной Звезды, а все его предыдущие прегрешения были полностью списаны.
К концу 1944 года подлодку С-13 перевели в один из портов Финляндии, вышедшей к тому времени из войны.
В ночь на 1 января 1945 года Александр Маринеско самовольно покинул находившуюся на боевом дежурстве субмарину и направился в гости к новой возлюбленной (шведке).
Оставшийся без командира экипаж встретил Новый год с огромным количеством спиртного, после чего направился выяснять отношения с местным населением. Все закончилось массовой дракой, которая лишь по счастливой случайности обошлась без человеческих жертв.
Командующий Балтфлотом Владимир Трибуц потребовал подвергнуть командира С-13 и весь экипаж суду военного трибунала. Но дал возможность реабилитироваться, направив 9 января в «штрафной» боевой поход.
Фактически подводная лодка С-13 стала единственной «штрафной» субмариной Великой Отечественной войны.
Спасти жизнь и карьеру
Почти месяц С-13 патрулировала указанный квадрат, в который совсем не заходили немецкие корабли. Понимая, что после возвращения на базу он предстанет перед судом военного трибунала, Маринеско принимает самовольное решение изменить квадрат патрулирования. Пытавшийся выразить возмущение вопиющим нарушением приказа политработник был незамедлительно послан куда подальше, а лодка направилась в сторону осажденного города Кенигсберга.
30 января Александр Маринеско увидел в перископе огромный плавучий госпиталь «Вильгельм Густлофф», который до войны был круизным лайнером. По непонятным причинам он шел без конвоя и мог стать отличной целью для торпед С-13.
Командир лично вывел свою субмарину на ударную позицию. Каждая из трех выпущенных торпед поразила цель, и «Вильгельм Густлофф», на борту которого находилось около 10,5 тыс. человек, затонул. В немецких документах указывается, что в результате атаки С-13 погибли 4855 человек, включая 405 курсантов-подводников, которые могли укомплектовать несколько десятков экипажей немецких субмарин.
10 февраля в районе Данцигской бухты С-13 атаковала санитарный транспорт «Штойбен», на котором находилось более 4 тысяч раненых и беженцев. Корабль в течение нескольких минут затонул, а спасти удалось лишь 659 человекам.
Позднее Александр Маринеско признавался, что принял это вооруженное зенитными орудиями судно за легкий крейсер «Эмден».
Вместо славы - «плевок в душу»
«Штрафной» экипаж вернулся на базу в роли героев. Всем подводникам простили старые грехи, командира предложили наградить золотой Звездой Героя Советского Союза.
Но командир бригады Лев Курников пошел на принцип, рекомендовав вручить Маринеско орден Красного Знамени, чем «до смерти» обидел офицера.
В следующем боевом походе Александр Маринеско не проявлял особой активности в поиске целей, пьянствовал на борту, а результаты самого похода признали неудовлетворительными.
По окончании войны на пьяные выходки Маринеско перестали смотреть сквозь пальцы. В сентябре 1945 года его отстранили от командования подводной лодкой, понизили в звании с капитана третьего ранга до старшего лейтенанта (сразу на две ступени) и назначили командиром тральщика Т-34.
Такого оскорбления морская душа Александра снести не могла, и 30 ноября 1945 года ему удалось уволиться в запас. В течение четырех лет он служил помощником капитана торгового судна, а в 1949 году перешел работать директором Ленинградского института переливания крови.
Там герой-подводник проворовался, после чего три года провел в колымских лагерях.
В 1953 году Александр Маринеско вернулся в Ленинград, где ему помогли устроиться начальником отдела снабжения на ленинградском заводе «Мезон».
Он сильно болел, до 1960 года, пока друзья не добились отмены его разжалования, получал мизерную пенсию. Умер 25 ноября 1963 года в возрасте 50 лет.
Восстановление славного имени
Из полного забвения Александра Маринеско вернули времена перестройки и гласности. Сначала в газете «Известия» была опубликована статья о капитане ПЛ С-13, который оказался самым результативным советским подводником по суммарному тоннажу пущенных на дно фашистских кораблей.
Михаил Горбачев был шокирован, узнав, насколько нагло сотрудники политуправления флота затирали талантливого моряка, лишая его заслуженных наград и званий.
Выяснилось, что еще в 1977 году скульптор Валерий Приходько на собранные среди моряков деньги воздвиг в Лиепае памятник Александру Маринеско и членам его героического экипажа. Но в ту же ночь по прямому приказу из Москвы фамилию капитана и слово «героическому» с памятника спилили.
Общественный резонанс был настолько сильным, что 5 мая 1990 года Президиум Верховного Совета СССР присвоил Александру Ивановичу Маринеско звание Героя Советского Союза (посмертно).
В мае 1990 года правительственным указом был посмертно награждён один из самых прославленных советских подводников Александр Иванович Маринеско, краткая биография которого легла в основу этой статьи. Долгие годы его имя замалчивалось из-за целого ряда обстоятельств, снискавших ему скандальную известность и затмивших собой ратные подвиги.
Молодой черноморский моряк
Будущий легендарный подводник родился 15 января 1913 года в одном из приморских Его отец, Ион Маринеско, был румынским рабочим, а мать, Татьяна Михайловна Коваль, крестьянкой из Херсонской губернии. Отучившись 6 классов и едва достигнув 13-летнего возраста, он устроился на одно из судов Черноморского флота учеником матроса. С этих пор биография Александра Ивановича Маринеско неразрывно связана с морем. Его усердие и терпение были замечены, и скоро способного парня определили в школу юнг, после которой он уже числился в составах судовых команд не учеником, а полноправным матросом 1 класса.
Продолжив образование в Одесском мореходном техникуме и окончив его в 1933 году, Александр Иванович несколько лет ходил на судах «Ильич» и «Красный флот» в качестве третьего, а затем второго помощника капитана. Те, кто был знаком с ним, впоследствии рассказывали, что в молодости Маринеско отнюдь не планировал становиться военным моряком, а отдавал предпочтение торговому флоту. Возможно, в этом сыграл роль его отец, несколько лет проработавший матросом на различных гражданских судах, и, несомненно, много рассказывавший сыну о своих путешествиях.
Комсомольская путёвка во флотскую жизнь
Крутой поворот в биографии Александра Ивановича Маринеско произошёл в 1933 году, после того как он, вместе с группой других молодых моряков, получил комсомольскую путёвку на спецкурсы командного состава военного флота. В те годы это было равносильно приказу, и отказаться значило перечеркнуть всю свою будущую карьеру, где бы ни пытался её устроить. Так, местный комитет комсомола сделал за него выбор дальнейшего жизненного пути. Впрочем, подобные примеры были отнюдь не редкостью в довоенные годы.
После окончания курсов Маринеско вступил в должность штурмана на подводной лодке, носившей название «Пикша», а затем, пройдя дополнительное обучение, был повышен вначале до помощника командира субмарины Л-1, а затем занял командирское место в подводной лодке М-96. К началу войны плечи молодого подводника Александра Ивановича Маринеско уже украшали погоны капитан-лейтенанта.
Пагубное пристрастие
В первые дни войны подлодку, которой командовал Маринеско, перебазировали в Таллин, откуда она выходила на боевые дежурства в акваторию Несмотря на отсутствие в те дни сколько-нибудь серьёзных достижений, свой боевой долг Александр Иванович исполнял добросовестно, вот только водился за ним грешок, не столь уж редкий на Руси ─ любил он выпить, а уж во хмелю чего только с ним не случалось. И свою биографию Александр Иванович Маринеско безнадёжно портил этим пагубным пристрастием.
Неприятности начались в августе 1941 года, после того как получил огласку факт пьянства и организации азартных игр среди офицеров дивизиона, к которому была приписана его подлодка. Маринеско, одним из первых фигурировавший в списке участников загула, был лишён звания кандидата в члены партии, а командира дивизиона отдали под трибунал и приговорили к 10 годам лагерей, но с отсрочкой исполнения приговора и немедленной отправкой на фронт.
Отчасти восстановить свою репутацию Александру Ивановичу удалось лишь на следующий год, когда после удачно проведённой боевой операции он был награждён орденом Ленина и восстановлен кандидатом в члены партии. Тогда же Маринеску открыл счёт потопленным вражеским кораблям, атаковав в середине августа 1942 года судно, входившее в состав крупного немецкого транспортного конвоя.
Командир подлодки «С-13»
В конце декабря за проявленный героизм и высокие боевые результаты Маринеско Александру Ивановичу было присвоено звание капитана 3-го ранга. Однако и в эту «бочку мёда», вновь назначенный, командир дивизиона добавил «ложку дёгтя», отметив в характеристике, что его подчинённый склонен к частым выпивкам. Тем не менее отличившегося и получившего повышение офицера назначили командиром подводной лодки С-13, на которой ему было суждено прослужить до сентября 1945 года и совершить свой главный подвиг. Её фото представлено ниже.
Александр Иванович Маринеско в течение 1943 года практически не выходил в море, так как выполнял целый ряд задач, связанных с подготовкой пополнения личного состава подводного флота Балтики. Однако жизнь на берегу таила в себе много соблазнов, противостоять которым он был не в силах. Дважды в течение этого года «пьяные истории» заканчивались для него гауптвахтой с последующими взысканиями по партийной линии.
В конце октября 1944 года Маринеско вновь принял участие в боевых операциях, и в одной из них обнаружил, а затем длительное время преследовал немецкое транспортное судно. Потопить его торпедами не удалось, но в результате удачных попаданий из бортовых орудий, судну были причинены серьёзные повреждения, и, отбуксированное в порт простояло в ремонте до конца войны. За этот поход Александр Иванович был награждён орденом Красного Знамени.
Неприятная история
Наступивший победный 1945 год Маринеско встретил очередным «приключением», после которого лишь с большим трудом сумел избежать трибунала. Незадолго до этого подлодка, которой он командовал, получила серьёзные повреждения во время артиллерийской дуэли с немецким судном «Зигфрид» и в течение длительного времени находилась на ремонте в порту финского города Турку.
К концу декабря командир пустился в очередной загул и в праздничную ночь исчез с подлодки. На следующий день он не вернулся, после чего был объявлен в розыск. Как оказалось впоследствии, на берегу Маринеско познакомился со шведкой, державшей в городе ресторан, и воспользовался гостеприимством любвеобильной хозяйки.
Угроза попасть под трибунал
Надо заметить, что личная жизнь командира не складывалась, и виной тому была водка. Незадолго до описываемых событий развалился уже третий по счёту брак, и Маринеско Александр Иванович, жена и дочь которого не пожелали терпеть его пьяных выходок, явно ощущал дефицит женской ласки.
За самовольное оставление в военное время боевого корабля ему грозил трибунал, но высокое начальство решило отсрочить наказание и дать проштрафившемуся подводнику шанс искупить вину. Поэтому боевой поход, в который Маринеско отправился в начале января, по сути, решал судьбу его дальнейшей жизни. Только из ряда вон выходящий успех в боевой операции мог спасти его от неминуемого наказания. Это понимали все, и, разумеется, в первую очередь сам командир подлодки ─ Александр Иванович Маринеско.
Атака века, начавшаяся с должностного преступления
Почти три недели подлодка Маринеско находилась в заданной ей акватории, тщетно пытаясь обнаружить противника. Наконец он принял решение, вопреки приказу командования, изменить курс подлодки и продолжить «охоту» в ином квадрате. Трудно сказать, что заставило его пойти на столь вопиющее нарушение устава.
Было ли это проявление интуиции, азарта, или на путь должностного преступления толкнуло его обычное русское «семь бед ─ один ответ», уже никто не может сказать с уверенностью. Вероятнее всего, сыграла роль крайняя необходимость реабилитироваться за прежние грехи, или, проще говоря, совершить подвиг. Александр Иванович Маринеско, как говорится, пошёл ва-банк.
Потопление корабля-гиганта
Так или иначе, но, покинув заданный квадрат, подводники вскоре обнаружили крупное транспортное судно противника «Вильгельм Густлофф» (его фото представлено ниже). Это был довоенный круизный лайнер водоизмещением 25 тыс. тонн, использовавшийся для нужд армии и шедший в данный момент почти без конвоя. Тяжёлое положение, сложившееся к концу войны, не позволяло немцам обеспечивать должное прикрытие своих транспортных судов.
На борту «Густлоффа», как выяснилось впоследствии, находилось более 10 тыс. человек, в подавляющем большинстве являвшихся беженцами из районов Восточной Пруссии, то есть стариками, женщинами и детьми, что дало впоследствии основание определённым кругам обвинить Маринеско в уничтожении мирных граждан. Возразить им можно лишь то, что, во-первых глядя в перископ, подводники не могли определить состав пассажиров судна, а во-вторых, кроме беженцев, на борту находилось достаточно большое количество военных, передислоцируемых для ведения боевых действий.
Незаметно подобравшись к вражескому судну, подводники выпустили по нему 3 торпеды, каждая из которых успешно поразила цель. Впоследствии органы советской пропаганды назвали этот удар «атакой века». Вражеский транспорт был отправлен на дно, а вместе с ним - почти половина тех, кто находился на его борту. По данным, собранным военными историками, в результате той атаки погибло 4855 человек, из которых 405 были курсанты-подводники, 89 ─ члены экипажа, 249 ─ женщины, проходившие на флоте военную службу и 4112 ─ беженцы и раненые (в том числе около 3 тыс. детей).
Продолжение боевой операции
За все годы войны теплоход «Вильгельм Густлофф» был крупнейшим из судов подобного типа, уничтоженных советскими моряками, и вторым по количеству жертв, уступив лишь транспортному судну «Гойя», отправленному на дно подлодкой «Л-3». На нём погибло более 7000 человек.
Благополучно скрывшись с места, где, заваливаясь на корму, погружался в море немецкий теплоход, экипаж «С-13» продолжил охоту. В том же квадрате 10 дней спустя подводники обнаружили и потопили ещё одно неприятельское судно «Генерал Штойбен», также весьма внушительное по своим размерам и имевшее водоизмещение 15 тыс. тонн. Таким образом, боевой поход, предпринятый экипажем «С-13» в период с января по февраль 1945 года стал самым результативным рейдом советских подводников за всю историю этого рода войск.
«Плавучий штрафбат»
В те дни биография и фото Александра Ивановича Маринеско появились на страницах многих советских газет, однако командование флота не торопилось представлять к наградам ни его, ни остальных членов команды. Слишком скандальную славу снискал командир своими пьяными выходками. Кстати, и экипаж вверенной ему подлодки был укомплектован по большей части из тех, у кого были серьёзные проблемы с дисциплинарным уставом. Так что субмарину «С-13» в шутку называли «плавучим штрафбатом».
Уже в самом конце войны Маринеско предпринял ещё один ─ последний в своей жизни боевой поход, на этот раз неудачный и безрезультативный. Те, кто общался с ним в тот период, рассказывали, что у Александра Ивановича начались приступы эпилепсии, спровоцированные всё усиливавшимся пьянством. На этой почве значительно обострился и конфликт с начальством. В результате в сентябре 1945 года был издан приказ о его отстранении от занимаемой должности и разжаловании до звания старшего лейтенанта.
Превратности судьбы
Послевоенная биография Александра Ивановича Маринеско выглядит крайне печально и нелепо. Уволившись вскоре с военной службы, он некоторое время выходил в море на различных торговых судах, а в 1949 году, к полной неожиданности для всех, занял должность директора Ленинградского института переливания крови. Каким образом бывшего моряка занесло в сугубо медицинскую сферу, неизвестно, но только очень скоро его уличили в крупных хищениях и приговорили к 3 годам лишения свободы. Так судьба занесла героя-подводника на Колыму.
Освободившись из заключения и не имея ни дома, ни семьи, Александр Иванович Маринеско в течение двух лет работал топографом в составе нескольких геологических экспедиций, а затем, вернувшись в Ленинград в 1953 году, устроился на должность начальника отдела снабжения завода «Мезон». Скончался он 25 ноября 1963 года после тяжёлой болезни и был похоронен на Богословском кладбище.
Память героя
Уже в период перестройки газета "Известия" инициировала процесс реабилитации героя-подводника, и 5 мая 1990 года личным указом президента СССР М. С. Горбачёва, ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. С этого времени его боевой путь стал широко освещаться в СМИ, а спустя 7 лет недалеко от кладбища, где похоронен герой, по адресу Кондратьевский пр., 47, открылся Музей подводных сил России, названный именем Александра Ивановича Маринеско. Фото военных лет, модели субмарин и подлинные экспонаты выставки рассказывают о славном боевом пути советских и российских моряков.
В наши дни памятники посмертно реабилитированному герою-подводнику установлены в Санкт-Петербурге, Кронштадте, Одессе и Калининграде. Ему посвящены несколько художественных и документальных фильмов, а также литературных произведений. В частности, кратко подвиг Александра Ивановича Маринеско описан в романе «Траектория краба», автором которого является немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии Гюнтер Грасс. Кроме того, именем героя названы улицы во многих городах России.
Будущий подводник появился на свет 15 января 1913 г. Отец его, Иван Алексеевич Маринеску, был из Румынии. Сирота с семи лет, он, будучи смышленым и трудолюбивым, поднялся до уважаемой должности машиниста сельскохозяйственных машин. В 1893 г. его призвали во флот и определили кочегаром на миноносце. Иван Алексеевич справлялся со своими обязанностями, пока не допек его один из офицеров. После удара по лицу взбешенный матрос, согласно одной версии, избил старшего по званию, по другой - с силой оттолкнул от себя. Не дожидаясь суда, матрос при содействии товарищей бежал из карцера, переплыл Дунай и двинулся на Украину. Расчет на то, чтобы затеряться, оправдался. Вплоть до 1924 Иван Алексеевич не оформлял гражданства, держался подальше от крупных городов, а также сменил фамилию на Маринеско. Кусок хлеба он, к слову, находил везде - спасали золотые руки.
В 1911, находясь на Полтавщине, Иван Алексеевич познакомился с черноглазой красавицей-крестьянкой Татьяной Коваль, и спустя короткое время они поженились. Молодые перебрались в Одессу, где Маринеско нашел себе работу по специальности. Именно здесь у них родились двое детей: дочь Валентина и сын Александр. Согласно воспоминаниям подводника из бывшего государственного преступника вышел очень мягкий и снисходительный отец, мать же была куда строже, с весьма тяжелой рукой.
Юные годы Александра Ивановича прошли на улицах Одессы. Сам подводник рассказывал: «В семь лет я уже прекрасно плавал. За судоремонтным заводом располагалось кладбище старых кораблей. Взрослые туда не заглядывали, и мы проводили целые дни, ловя рыбу, купаясь, закусывая и покуривая. Распорядок наш менялся редко и лишь для разнообразия впечатлений. Иной раз мы гурьбой уходили на пассажирские пристани и просили пассажиров рейсовых пароходов бросать в воду гривенники. Когда кто-нибудь кидал монету, мы ныряли за ней в прозрачную воду. Бывало, что овладевали ими в бою, к радости пассажиров, наблюдавших за подводными схватками».
Первыми кораблями для Александра Ивановича стали черноморские яхты. Легкокрылые и белоснежные они казались чумазым одесским ребятишкам сказочными видениями, недостижимыми для обычных людей. Революция внесла в это представление существенные коррективы. Яхты стали принадлежать заводским коллективам, однако принимали в Одесский яхт-клуб всякого, кто был готов, как следует поработать. Маринеско расказывал: «Окончив пятый класс, я думал только о море. Первой школой для меня стал местный яхт-клуб. Всю весну я помогал чинить яхты, и к началу навигации меня в числе лучших зачислили в одну из команд. Все лето я плавал, исполняя обязанности настоящего матроса. А в конце лета уже участвовал в настоящих соревнованиях».
Несмотря на столь успешное начало с яхтами вскоре пришлось расстаться - клуб переехал в район Аркадии. Расставание с полюбившимся судном Александр пережил болезненно - без кораблей и моря он уже существовать не мог. К счастью, нашелся временный выход из положения. Маринеско устроился учеником на центральную спасательную станцию, размещенную на Ланжероне. Его служба началась с дежурств на вышке, благо опыт сигнальщика у него был. Затем он прошел первичный инструктаж и был допущен к спасательным операциям.
Несмотря на беспокойный характер, учился Александр совсем неплохо и много читал. Однако за школьной партой он просидел всего шесть лет - до 1926 года. После того, как ему стукнуло тринадцать, Маринеско в качестве ученика матроса начал плавать на кораблях Черноморского пароходства. В четырнадцать лет подросток увидел Кавказ и Крым, а вскоре пришел указ о зачислении Александра в школу юнг.
Стать воспитанником этого заведения было не только большой честью, но и нешуточным испытанием. Первый год обучения включал занятия по столярному, токарному и слесарному делу - матрос обязан уметь все. Ребята изучали основы навигации и такелаж, учились читать морские лоции и корабельные документы. Все это давалось Александру легко. На второй год наука стала сложнее. Весь курс был отправлен на блокшив «Лахта», пригнанный с Балтики. Там ребята жили на казарменном положении, с распорядком близким к военному. Все делалось по сигналу горниста, развлечений не было никаких. Несмотря на то, что блокшив стоял около волнолома, на берег учащиеся выходили только по субботам, да и то если не были на вахте. Потомственный моряк Сергей Шапошников, обучавшийся вместе с Маринеско, рассказывал: «Старые боцманы еще царской службы спуску никому не давали. Но в вынужденном затворничестве имелась своя прелесть. Мы сдружились, научились жить так, чтобы никто никого не раздражал и не теснил. Сегодня, в эпоху атомных подводных лодок и космических полетов, проблемы взаимной адаптации и психологической совместимости разрабатываются учеными. Тогда таких слов даже не знали. Но в строгих порядках на «Лахте» заключался глубокий смысл. Это был фильтр. Не устраивает такая жизнь - иди в шлюпку и прощай. Никто не держит, так как в море будет труднее». Два года составлял срок обучения в школе юнг. Маринеско, как наиболее успевающему, его уменьшили до полутора лет, после чего без экзаменов зачислили в Одесское мореходное училище.
«Мореходка» готовила будущих штурманов дальнего плавания. Год напряженной учебы, а потом пятимесячная практика на прославленном паруснике «Товарищ» закончилась для Александра государственным экзаменом. Принимавшие его двенадцать капитанов были беспристрастны и беспощадны - из сорока курсантов после испытаний осталось всего шестнадцать. После окончания училища Маринеско на некоторое время вернулся на берег. Морские науки по-прежнему оставались на первом месте, однако это не мешало ему заниматься общественными делами. За короткое время Александр побывал в самых неожиданных ролях - активиста «Общества друзей советского кино и фото», массовика-затейника, участника любительского ансамбля клуба «Моряк». А в апреле 1933, Александр Иванович получил свое первое назначение - на пароход Черноморского флота «Красный флот» четвертым помощником капитана. Вот что Маринеско рассказывал о своем дебюте: «Пароход наш - старая посудина в тысячу тонн водоизмещением. Плавал он по Крымско-Кавказской линии, перевозя зерно. Капитан, опытный моряк и великий пьяница, две недели внимательно присматривался ко мне, а затем доверился полностью и во время ходовой вахты на мостик практически не заглядывал. Спустя два месяца я стал уже вторым помощником и на должности этой порядочно хлебнул горя. Шла форсированная перевозка зерна из Херсона, Скадовска и Николаева в порты Закавказья. Дабы перевыполнить план, пароход излишне нагружали, что обходилось благополучно до поры до времени. Однажды в двадцати часах хода от Батуми мы попали в шторм баллов восьми. Повреждений на нашей коробочке было много, волнами снесло парадный трап и шлюпку. В Батуми, когда вскрыли трюмы, увидели, что спасло нас подмоченное, разбухшее зерно, которое забило пробоину и остановило поступление забортной воды».
Плавать на пароходах Александру Ивановичу долго не пришлось - осенью 1933 его призвали в кадры Военно-Морского Флота. Уже в ноябре он прибыл в Ленинград и, получив знаки различия командира шестой категории, был направлен в штурманские классы спецкурсов командного состава. Вместе с ним в Северную столицу России приехала и Нина Маринеско (урожденная Карюкина). Их свадьба прошла незадолго до отъезда. О начале военно-морской службы Маринеско известно мало. Старые товарищи, видевшие его в первые месяцы, единодушно отмечали: «Александр учился хорошо, никаких претензий ни у комсомольской организации, ни у командования к нему не было, однако настроение его временами было подавленное. Дипломированный штурман, в недалеком будущем капитан черноморского корабля, здесь он снова превратился в курсанта, постигая многое с азов».
Курсы Александр Иванович окончил досрочно в 1935 и был назначен на подводную лодку Щ-306 «Пикша» дублером штурмана. Уже через пару дней после появления Маринеско подлодку стали подготавливать к многодневному походу. Александр Иванович - физически крепкий, небольшого роста - легко освоил свое хозяйство, быстро научился на лодке ориентироваться, разобрался в машинах и в оружии. Скучать он не умел и к походу готовился с усердием. Ветеран-подводник Владимир Иванов вспоминал: «Тот автономный поход составил сорок шесть суток. Для «щуки» это очень много. В таких плаваниях человек раскрывается полностью. Александр был настоящий моряк, нес службу безупречно. Жизнерадостный и веселый, команда сразу его полюбила. Через пару месяцев он прекрасно знал всю лодку - было видно, что готовит себя к управлению».
К 1937 переломный период в жизни Маринеско закончился. Он считал себя настоящим подводником, у него появилась новая цель в жизни, и в ноябре Александр Иванович был направлен на Высшие курсы командного состава. Окончившие их заслуживали право самостоятельного управления кораблями. Но тут внезапно, как гром среди ясного неба, в разгар практических занятий летом 1938 на курсы пришел приказ: «Отчислить слушателя Маринеско и демобилизовать из флота». Распоряжение не было связано с какими-либо прегрешениями Александра Ивановича. В числе наиболее возможных причин историки называют чисто анкетное обстоятельство - кратковременное пребывание малолетнего Саши на землях, занятыми белыми, или румынское происхождение отца.
Так молодой моряк остался без любимого дела. Попытки устроиться на торговый флот ни к чему не привели. Мучительное изгнание Александр Иванович переносил молча. Понимая, что требовать объяснений бессмысленно, он не писал заявлений и не ходил по инстанциям. Стараясь занять себя, Маринеско, избегая пристаней, бродил по городу, встречался с немногими друзьями и помогал им в быту. О переживаниях своих он говорить не хотел, и на все расспросы коротко отвечал: «Произошла ошибка, разберутся». К счастью, это состояние, изматывающее душу, продолжалось сравнительно недолго. Так же внезапно, как распоряжение о демобилизации, пришло постановление явиться на службу, и Маринеско, снова появившись в составе Учебного отряда, с упоением принялся наверстывать упущенное. В ноябре 1938, окончив курсы, Александр Иванович получил звание старлея и вступил в командование лодкой «М-96».
С первых же дней управления подлодкой выявились непредвиденные трудности, главная из которых заключалась в том, что субмарина «М-96» была совершенно новой. Новая лодка - это новая команда, не спаянная и не накопившая совместных традиций и опыта. Первые полгода на лодке работали строители, присутствие которых затрудняло повседневное несение службы. Еще одна трудность состояла в том, что из-за малых размеров субмарины на ней не были предусмотрены должности военкома и помощника командира. Сам же Александр Иванович в качестве помощника не плавал, не было у него также опыта политической работы. Справиться с этими трудностями Маринеско помог глава дивизиона «малюток» Евгений Юнаков. Будучи талантливым воспитателем Евгений Гаврилович поставил перед собой задачу воспитать в явно одаренном молодом командире подлодки недостающие старпомовские качества. Впоследствии он говорил: «Моряка из Маринеско делать не нужно было. Нужно было делать военного моряка». О том, как рьяно командир «М-96» взялся за дело, можно судить по тому, что в 1940 экипаж подлодки по итогам политической и боевой подготовки занял первое место, а Александр Иванович был удостоен золотых часов и повышен до капитан-лейтенанта. В январе 1941 строгий и многоопытный Юнаков дал двадцатисемилетнему командиру подлодки следующую характеристику: «Маринеско решителен, смел, находчив и сообразителен. Отличный моряк, подготовлен хорошо. Умеет быстро ориентироваться и принимает верные решения. Передает подчиненным свои навыки, знания и боевой дух. Пренебрегает личными интересами ради пользы службы, выдержан и тактичен. Заботится о подчиненных».
Перед войной «малютка» Александра Ивановича исправно несла дозорную и разведывательную службу. О последнем предвоенном плавании «М-96» подводник писал: «На девятый день нахождения в море все очень устали… Мы хорошо поработали - прошлогодние нормативы, давшие нам общефлотское первенство, заметно превышены. Отныне для срочного погружения нам требуется всего семнадцать секунд (по нормам 35) - до сих пор этого ни одна «малютка» не добивалась. Было трудно, но никто не жаловался». о начале войны застали «М-96» в море. Гарнизон Ханко - арендованный у финнов каменистый полуостров, куда перед войной переехала семья Маринеско - готовился отразить нападение, однако гражданское население необходимо было срочно эвакуировать. Нина Ильинична, взяв самое необходимое, вместе с маленькой дочкой Лорой отплыла на теплоходе в Ленинград. Повидать их Александр Иванович так и не смог, в июле 1941 его «М-96» вышла в Рижском заливе на боевую позицию. Минная обстановка в тот момент была сравнительно терпимой, но на обратном пути ощутимо изменилась к худшему. Маринеско, еще не имевшему опыта хождения через минные заграждения, одному из первых пришлось осваивать эту науку - науку, где любая ошибка грозила гибелью. Александр Иванович говорил: «Нет ничего мучительнее, чем прохождение минного поля в подводном положении. Это как бой с невидимкой. Мина себя не выдает, недаром ее именуют молчаливой смертью. Можно лишь догадываться об ее истинном расположении, полагаясь на рассказы ходивших до тебя товарищей и собственное чутье». За судьбу «М-96» не без основания тревожились, однако Александр Иванович привел лодку в Кронштадт.
После возвращения на базу пришло распоряжение - две балтийские «малютки», включая «М-96», отослать на Каспийский флот. Для отправки лодку необходимо было демонтировать и разоружить, и это начали реализовывать. Однако в связи со стремительным продвижением немецких войск приказ отменили, и лодку вновь стали приводить в боеспособное состояние. К тому времени положение на Ленинградском фронте сложилось критическое, и некоторое время «М-96» стояла заминированной. А поздней осенью 1941 лодку отогнали к плавбазе «Аэгна». В ходе обстрела Ленинграда в середине февраля 1942 в двух метрах от левого борта субмарины взорвался артиллерийский снаряд. Прочный корпус не выдержал, и вода затопила два отсека. У лодки оставалось лишь восемь кубометров положительной плавучести, когда, благодаря оперативности экипажа, катастрофа была предотвращена. Авария оказалась крупной (особенно для блокадных условий), помимо корпусных работ обнаружились повреждения дизеля. Закончили восстановление лодки лишь к лету 1942, и в начале августа экипаж «М-96» начал подготовку к боевому походу.
В этом плавании пригодился опыт Маринеско, полученный на торговых судах. Он отлично знал морские пути, по которым двигались транспортные корабли. Результатом стало потопление немецкого транспорта в семь тысяч тонн водоизмещением. Атака была произведена из подводного положения днем, и обе торпеды угодили в цель. Транспорт охраняли три сторожевых корабля, и уходить от преследования Маринеско решил не в сторону баз, а в сторону занятого врагом порта Палдиски. Противник был сбит с толку, и подлодка, оторвавшись от преследования, на одиннадцатый день явилась на рандеву с дожидавшимися ее советскими катерами. Любопытно, что при всплытии корабли по ошибке обстреляли «М-96». Со слов одного подводника их экипажа Маринеско: «Командир и тут обнаружил редкую выдержку. Проведя второе всплытие, поставил подлодку между двумя кораблями так, что если бы они снова открыли по нам огонь, то попали бы друг в друга. Этот блестящий расчет позволил выиграть время. Позднее мы спрашивали, почему нас приняли за фашистов. Катерники ответили, что на рубке лодки свастика. Уже потом разобрались - кое-где проступила белая камуфляжная краска и действительно вышло похоже». За этот поход Александр Иванович был удостоен ордена Ленина и до конца навигации сумел успешно совершить еще одно плавание со специальным разведывательным заданием. Кроме того его произвели в капитаны третьего ранга и приняли в кандидаты ВКП(б). В числе тридцати офицеров, особо отличившихся в летнюю кампанию, он получил разрешение вылететь из окруженного Ленинграда к своей семье и встретить с ней Новый год.
1943 год стал самым тяжелым для балтийских подводников, оставшимся в их памяти временем вынужденного бездействия и жестоких потерь. Немецкое командование, убедившись, что заграждения, установленные на выходе из Финского залива, не так уж непроходимы, приняло дополнительные меры. В самом начале кампании, форсируя заграждения, подорвалось несколько первоклассных советских подводных лодок, и наше командование приняло решение не посылать более субмарины на гибель. За это время Александр Иванович был переведен командиром подлодки «С-13». К новому назначению он отнесся серьезно: «Лодка большая, все новое - и люди, и техника. На «малютке» я каждую гайку знал, воспитал команду, верил ей, и она мне верила». Тем не менее, Маринеско взялся за дело основательно. Личный состав он тренировал по-своему, постоянно проводя на Неве погружения. Упорно командир готовил и артиллерийские расчеты. На подлодке «С-13» помимо сорокапятимиллиметровой пушки стояло дальнобойное орудие 100-мм калибра, которое обслуживало семь человек. К началу навигации подлодка была «на товсь!», однако в 1943 Маринеско в море не выпустили.
Скорбь по погибшим друзьям вместе с вынужденным бездействием мучительно переживалось и матросами, и их командирами. Советские войска почти на всех фронтах перешли в наступление. Накопленный опыт требовал применения, а силы - выхода. Люди стали нервнее и раздражительнее, Александр Иванович только за лето и осень 1943 дважды побывал на гауптвахте, получив по партийной линии сначала предупреждение, а потом выговор. Маринеско дал слово исправиться, и обещание сдержал. В мае 1944 парткомиссия бригады подлодок постановила снять с него выговор в связи «с искуплением вины высокой дисциплиной и честной работой».
После капитуляции Финляндии наступило время новых походов. «С-13» покинула Кронштадт 1 октября, направившись на позицию в области Данцигской бухты. 9 октября подлодка обнаружила вооруженный транспорт «Зигфрид». Атака торпедами не удалась. Несмотря на то, что торпедный треугольник был определен верно, капитан корабля вовремя застопорил ход, и все торпеды прошли по носу. Подобная осечка не обескуражил Александра Ивановича, он снова атаковал одной торпедой, однако ее заметили, транспорт дал ход, и торпеда прошла за кормой. Казалось, что все потеряно, однако Александр Иванович дал команду «артиллерийская тревога». Между подлодкой и транспортом завязалась артиллерийская дуэль. Советские моряки стреляли лучше и вскоре корабль противника начал погружаться в воду. Успешно оторвавшись от вражеских миноносцев, «С-13» прибыла в гавань Ханко, где уже стояли советские плавбазы. За данный поход Маринеско получил орден Красного Знамени, а повреждённый «Зигфрид» был отбуксирован противником в Данциг, где его восстанавливали вплоть до весны 1945.
Весь ноябрь и декабрь 1944 лодка находилась на ремонте, а на Маринеско внезапно напала хандра. Здесь необходимо отметить, что в это время распалась его семья. Впоследствии Нина Ильинична говорила: «Сегодня я понимаю - когда от человека в бою требуется нечеловеческое напряжение сил, невозможно желать, чтобы в быту он был паинькой. Но тогда я была моложе - и не прощала». В новогоднюю ночь Александр Иванович неожиданно для всех совершил тяжелейший проступок - самовольно покинул плавбазу, загулял в городе и появился лишь вечером следующего дня. Происшествие было чрезвычйным и беспрецедентным. Война еще не закончилась, и строгие законы военного времени сохраняли свою силу, особенно на территории, недавно бывшей вражеской. Александру Ивановичу грозил суд трибунала. Тем не менее, командование проявило здравый смысл - подлодка была готова к походу, а командир пользовался у экипажа огромным доверием. Маринеско было позволено искупить свои ошибки в схватке с врагом, и 9 января 1945 «С-13» вновь отплыла на позицию в область Данцигской бухты.
Оказавшись на привычном месте, Александр Иванович вновь стал тем, каким команда его знала - отважным, расчетливым и энергичным бойцом. Тринадцать дней лодка плавала в средней части отведенного района действий, пару раз приходя в соприкосновение с судами противника. Однако Маринеско ни разу не предпринял попытки атаки, сохраняя торпеды для более крупной дичи. В конце концов, он принял решение переместиться в южную часть района. В ночь на 30 января подводники засекли группу кораблей, выходивших из Данцигской бухты и двигавшихся на северо-запад. А вскоре поступило сообщение от гидроакустика, услышавшего шум лопастей огромного двухвинтового корабля. «С-13» пошла на сближение. Видимости на мостике в это время не было никакой - мешал снежный буран и штормовая качка - и командир скомандовал погружение на безопасную от таранного удара глубину в двадцать метров. Однако скорость подлодки снизилась, и по акустическому пеленгу Маринеско понял - цель удаляется. Стрелять вслепую, учитывая несовершенство тогдашней аппаратуры, он не стал, и, когда цель прошла по носу подлодки, отдал команду всплывать. Видимость стала лучше, и подводники, взяв параллельный огромному лайнеру курс, понеслись вдогонку.
Соперничать с океанским лайнером в ходе было делом непростым. Спустя два часа погони Александр Иванович принял рискованное решение форсировать двигатели. Сумасшедшая гонка длилась еще около часа, и все это время командир не покидал мостика. Видимость по-прежнему оставляла желать лучшего, однако нет худа без добра - на кораблях конвоя лодку также не видели. И, наконец, наступил решающий момент. Торпедная атака была выполнена идеально. Три выпущенные торпеды угодили в цель, попав в самые уязвимые места корабля. Четвертая торпеда, к слову, вышла из аппарата наполовину, и позже торпедисты отсека втянули ее на место. Затонул лайнер через полчаса, однако экипаж подлодки этого уже не видел - после взрывов Маринеско скомандовал срочное погружение. Необходимо отметить, что нападение «С-13» была проведено согласно плану командира со стороны берега. Расчет Александра Ивановича оказался верен - охранение, состоящее из шести миноносцев, никак не ожидало атаки с этой стороны и в первый миг растерялось, что позволило лодке уйти на глубину. Отрицательные стороны принятого решения сказались позже, когда корабли охранения нащупали примерное местонахождение субмарины. На прибрежных глубинах притаившуюся лодку было куда легче обнаружить и обложить. И вот тогда Александр Иванович проявил искусство маневрирования. Четыре часа длился смертельный бой, и ни одна из сброшенных на лодку двухсот сорока бомб не повредила корпус (такие мелочи как разбитые сотрясением лампочки и вышедшие из строя приборы не в счет). Позднее Маринеско говорил: «Когда мне говорят о моей везучести, я смеюсь. Хочется ответить по-суворовски - один раз повезло, два раза повезло, ну положите что-нибудь и на умение...». Уловив момент, когда у преследователей закончился запас глубинных бомб, подлодка дала ход и вышла из опасного района.
Известие о гибели суперлайнера «Вильгельм Густлов» распространилось с быстротой звуковой волны. Советские подводники на финских верфях услышали о подвиге «С-13» еще до ее возвращения на базу. Сами же участники «атаки века» домой не стремились. Проведя мелкий ремонт и перезарядив торпедные аппараты, экипаж начал готовиться к новым атакам. Со следующей целью подлодке помогла балтийская авиация. Прибыв по указанным координатам, «С-13» обнаружила крейсер типа «Эмден» в боевом охранении из шести эсминцев новейшего типа «Карл Галстер», двигавшихся в сторону Германии. Началась погоня, чем-то похожая на недавнюю гонку за лайнером. Снова полный ход в крейсерском положении, снова форсирование двигателей. На этот раз Маринеско принял решение стрелять кормовыми. Несмотря на известный риск - кормовых аппарата было всего два, а не четыре - подобная атака позволяла быстрее уйти от преследования. Залп, произведенный 10 февраля 1945, был необыкновенно метким. Цель поразили обе торпеды, и вспомогательный крейсер «Генерал Штойбен» затонул в считанные минуты. Вместо срочного погружения Александр Иванович скомандовал «полный вперед!», и «С-13» скрылась в открытом море.
Несмотря на выдающиеся успехи, за этот поход командир получил лишь орден Красного Знамени. На сниженную оценку подвига повлияло его прегрешение в новогоднюю ночь. Сам легендарный подводник вины с себя не снимал, однако говорил коллегам: «И команде награды скостили. Она-то тут причем?». В новый поход «С-13» отправилась 20 апреля. Экипаж настроен был по-боевому, однако плавание не оправдало надежд подводников. К слову, не увеличился лишь боевой счет лодки, но по своей напряженности поход не уступал остальным. Только за десять дней (с 25 апреля по 5 мая) подводная лодка уклонилась от четырнадцати торпед, выпущенных по ней. Вряд ли под конец войны подводники противника разучились стрелять - таким количеством торпед можно уничтожить целую эскадру, и лишь благодаря бдительности и отличной выучке экипажа Маринеско ни одна из них не попала в цель. Закончил войну подводный ас так же, как и начал, - в дозоре. Победу моряки отпраздновали лежа на грунте с соблюдением всех предосторожностей. Возвращение же домой затянулось - командование посчитало нецелесообразным сразу отзывать подлодки с занимаемых позиций. Любопытно, что из тринадцати дизель-электрических торпедных подлодок балтийского флота «С» класса, за годы войны уцелела лишь та, которой командовал Маринеско.
После тесноты и скованности, после чудовищного перенапряжения сил людей на берегу неудержимо тянуло «гульнуть», почувствовать себя свободными. Александр Иванович это прекрасно понимал и под личную ответственность отпускал отряды моряков на берег. Это называлось «ходить на размагничивание». К сожалению, сам командир не оправдал доверия командования. Нервное истощение, одиночество, душевное неустройство вылилось в его самовольные отлучки и конфликты с начальством. Кроме того у Маринеско проявились первые признаки эпилепсии. Руководство приняло решение понизить его в звании до старлея и перевести на другую лодку на должность помощника. Выносившие вердикт военачальники ценили Александра Ивановича и желали сохранить для подводного флота. Однако для Маринеско перспектива распрощаться с «С-13», попасть под начало к другому командиру была непереносима. Знаменитый адмирал Николай Кузнецов писал: «В данном случае наказание не исправило человека, а сломало его». Узнав о своем разжаловании, подводный ас в ноябре 1945 оставил службу.
В 1946-1948 годах Александр Иванович в качестве помощника капитана плавал на торговых судах, побывал в заграничных рейсах. Однако капитаном он так и не стал и был уволен по причине ослабления зрения. Плавая на кораблях Ленинградского пароходства, Маринеско познакомился с радисткой Валентиной Громовой, ставшей его второй женой. Вслед за мужем, она перебралась на берег, и вскоре у них появилась дочь Таня. А в 1949 секретарь Смольнинского райкома предложил подводнику работу в Институте переливания крови на должности замдиректора по хозяйственной части. К сожалению, директору честный зам, мешавший заниматься самоснабжением и строить дачу, был совсем не нужен. Между ними возникла вражда, и вскоре Маринеско, раздавший сотрудникам после устного разрешения директора несколько тонн торфяных брикетов, списанные за ненадобностью, был обвинен в расхищении социалистической собственности. Состоялся суд, на котором прокурор отказался от обвинения, а оба народных заседателя выразили особое мнение. Дело было рассмотрено в другом составе, и приговор составил три года на Колыме. К слову, годом позже на скамье подсудимых оказался и окончательно запутавшийся в своих махинациях директор по хозчасти.
Любопытно, что оказавшись в сложных обстоятельствах, Александр Иванович собрался. Больной и надломленный он не рухнул ни нравственно, ни физически, не озлобился и не потерял своего человеческого достоинства. За все время заключения у него не было зафиксировано ни одного эпилептического припадка. Письма жене подводник писал бодрые, с юморком: «Живу, работаю и считаю время не сутками, а часами. Их осталось около 1800, однако если выкинуть часы сна, то выходит 1200. В баню сходить восемь раз, хлеба скушать семьдесять килограммов».
После возвращения в Ленинград в октябре 1951 Александр Иванович работал грузчиком, топографом и, наконец, устроился на завод «Мезон». Маринеско полюбил свою новую работу в отделе промышленного снабжения, жил интересами предприятия и при встречах со старыми товарищами всегда рассказывал о заводских проблемах. Он говорил: «Я много себе там позволяю. В заводской газете пишу критические статьи, возражаю начальству. Все сходит. Ну, а с рабочими я ладить умею». Невероятно, но факт - о том, что Александр Иванович совершил в годы войны, работники завода узнали только из газет, сам же легендарный подводник о своих подвигах никогда и ничего не рассказывал. Последние годы его жизни прошли относительно спокойно. Дочь Маринеско рассказывала, что у ее отца было множество интересов: «В юности он хорошо боксировал. Неплохо рисовал красками и карандашом, в основном - корабли и море. Любил танцевать чечетку - специально брал у одного моряка уроки. Прекрасно пел украинские песни. А во время отпусков садился в лодку и отправлялся рыбачить». Со своей второй женой Маринеско также расстался. А в начале шестидесятых в его жизнь вошла Валентина Филимонова, ставшая третьей и последней женой. Жили они очень скромно. Валентина Александровна вспоминала: «У нас не было ни приличного стула, ни стола, спали первое время на фанере. Позже тахту раздобыли и были счастливы».
В конце 1962 врачи обнаружили у Маринеско опухоль горла и пищевода. Хирург, оперировавший Маринеско, писал: «Александр Иванович в госпитале вел себя мужественно, терпеливо сносил мучения, был, как ребенок, застенчив. Ни разу он не упомянул о заслугах и не пожаловался на судьбу, хотя был со мной откровенен… Все понимал, но не терял надежды, не падал духом, не «ушел в болезнь», наоборот, его интересовало все, что происходило за стенами госпиталя». Умер легендарный подводник 25 ноября 1963 г., в пятидесятилетнем возрасте, а 5 мая 1990 года ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
По материалам повести А.А. Крона «Капитан дальнего плавания» и сайта http://www.aif.ru.
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Александр Иванович Маринеско родился 15 января 1913 году в городе, как он говорил, тепла, красоты и веселья - Одессе.
Его отец Ион Маринеску был коренным жителем портового города Галаца, служил в Румынском королевском флоте. Не выдержав унижений со стороны офицера, ударил его, за что был приговорен к расстрелу. В ночь перед казнью бежал из карцера, переплыл Дунай и перебрался в Одессу, где женился на украинке и сменил последнюю букву в фамилии. Безумную храбрость, уверенность в себе и несгибаемую решительность Александр унаследовал от отца.
Будущий герой учился в одесской трудовой школе № 36, окончив в ней всего шесть классов, после чего за прилежность и терпеливость был переведен в школу юнг и в возрасте 13 лет стал выходить в море на судах Черноморского флота в качестве матроса 1 класса.
В школе юнг Александр показал настолько блистательные результаты, что ему сократили срок обучения, и он без экзаменов был зачислен в Одесский мореходный техникум, который через 40 лет стал Мореходным училищем имени А.И.Маринеско.
После окончания техникума Маринеско ходил на кораблях «Ильич» и «Красный флот». Сначала третьим помощником капитана, потом вторым. История сохранила нам воспоминания его товарищей по тому периоду, все они отзываются об Александре Маринеско как о принципиальном и требовательном руководителе и в то же время как о балагуре и «душе компании».
Возможно, повернись судьба Маринеско иначе, мы сегодня вспоминали бы о нем, как о прославленном капитане дальнего плавания, но в ноябре 1933 года в 20-летнем возрасте Александра Маринеско призывают в Красную Армию.
Революционно-пролетарское происхождение и диплом штурмана сыграли свою судьбоносную роль, и Александр Иванович вместо солдатской шинели сразу же одевает офицерский китель и попадает на высшие курсы командного состава Рабоче-крестьянского Красного Флота (РККФ). Там экстерном, за год из юного помощника капитана делают штурманского офицера и назначают служить в подводный флот.
Архивы донесли до нас служебную характеристику выпускника курсов комсостава РККФ, «помощника вахтенного командира» (такое звание было ему присвоено после выпуска) Александра Ивановича Маринеско:
«Свою специальность знает хорошо. Недостаточно дисциплинирован. Руководить личным составом может под постоянным руководством. Вывод: обратить внимание на повышение дисциплинированности».
Вероятно, становление свободолюбивого характера Александра Ивановича на «военные рельсы» проходило достаточно сложно. По воспоминаниям сослуживцев того периода, он и не стремился стать настоящим кадровым военным, военная служба его тяготила, все мечты Александра Ивановича были о мостике торгового судна.
В ноябре 1934 года, сразу после выпуска, Маринеско был назначен штурманом на подводную лодку «Щ-306» («Пикша») Балтийского флота. С 1936 года Александр Иванович продвигался по службе, ходил сначала на лодке «Ленинец» Л-1, а потом командиром лодки «Малютка» М-96.
16 июля 1938 года в разгар «шпиономании» и борьбы с «врагами народа» контрразведка вспоминает о румынских родственниках Александра Маринеско, и его в тот же день увольняют с военной службы. Сделать его «румынским шпионом» у сотрудников НКВД не получилось, так как в Румынии Маринеско с рождения не бывал, с родственниками не переписывался. Скорее всего, руку карательной машины НКВД от Александра Ивановича отвел старый удар Ионы Маринеску по лицу неизвестного румынского офицера, ведь смертный приговор в Румынии отцу Александра Ивановича не отменяли. Не получилось у специалистов НКВД сделать шпиона из Маринеско, но на всякий случай из Военно-морского флота его уволили.
Сегодня нам неизвестно, как сам Александр Иванович отнесся тогда к такому повороту, мемуаров он после себя не оставил, а писатель Александр Крон, после войны записавший свои беседы с Маринеско, его об этом не спрашивал. Однако тот факт, что Маринеско после того, как НКВД передумало назначать его «румынским шпионом», сам не просил командование восстановить его на службе, говорит о том, что Александр Иванович не стремился обратно в военный флот. Кстати, один из матросов Маринеско Геннадий Зеленцов описал в воспоминаниях свой доверительный разговор с командиром, который у них состоялся в рыбацкой лодке в двух милях от Кронштадта, когда подводная лодка отдыхала после похода на рейде, и Маринеско отправился порыбачить.
«Я никогда не хотел быть военным , – сказал тогда Маринеско Зеленцову. – Море, мирные корабли, вот моя любовь. Военным я стал по долгу «.
Если подобные слова Маринеско не стеснялся говорить своим сослуживцам в 1944 году, когда во всю полыхала война, то, вероятно, уж в мирном 1938 он точно не строил планов на продолжение военной карьеры.
7 августа 1938 года, меньше чем через месяц после увольнения в запас, как сегодня модно говорить, «по дискредитирующей статье», внезапно появляется приказ командующего флотом о восстановлении лейтенанта Маринеско на действительной службе, а в ноябре приказ о присвоении ему звания старшего лейтенанта. Политическая бдительность уступила суровой необходимости.
Новые подводные корабли сходили со стапелей по несколько штук в год, а грамотных морских офицеров с каждым днем становилось все меньше, слишком велико оказалось на флоте число «троцкистов» и «вредителей». И реабилитированный в первый раз Александр Маринеско вновь поднялся в рубку подводной лодки.
Карьера молодого офицера-подводника Александра Ивановича Маринеско в предвоенный период протекала стандартно для своего времени. Помощник командира на подводной лодке Л-1, через полгода уже командир М-96, малой подводной лодки серии 6, называемой подводниками «Малюткой».
Надводным водоизмещением 200 тонн, длиной около 40 метров и шириной 3,5 метра, «малютка» насчитывала 36 человек экипажа. Именно этот экипаж под командованием уже капитан-лейтенанта Александра Маринеско в 1940 году становится лучшим подводным экипажем на Балтийском флоте по итогам боевой и политической подготовки.
Маринеско получил золотые часы от командующего Балтфлотом Трибуца и запись в личное дело от командира дивизиона Юнакова:
«Дисциплинирован, но к себе требователен недостаточно. Решителен, но малоинициативен. О подчиненных заботится, но часто бывает груб и несдержан».
Подчиненные, в отличие от комдива, понимали, что лучше нарваться на грубость и остаться в живых, чем глупо погибнуть в обстановке «куртуазного» обращения, и ценили своего командира.
Алексей Тихонович Астахов, один из сослуживцев военной поры Александра Маринеско, характеризует своего командира сложным человеком:
«Ну, конечно же, всякое бывало. Шумел он сильно, если что не по нему было. Требовал инструкции и дисциплину в море. Не дай бог, кто на вахту проспит, сразу на губу сажал, на второй раз из экипажа долой. Но все понимали – война ведь. За своих стоял всегда, поэтому, говорят, у него и проблемы с начальством были, что нарушителей защищал. Особенно с комиссарами ругался. У нас ведь как в экипаже было заведено. В море жестко – на берегу можно расслабиться. Поэтому и много наших в комендатуру попадало по пьянке».
М-96 погибла в 1944 году в Нарвском заливе, по ошибке подорвавшись на своих же минных заграждениях, но это было потом. А в июле 1941 года Маринеско на ней выходит в свой первый боевой поход.
В первые дни Великой Отечественной войны подводная лодка М-96 под командованием Маринеско была перебазирована в Палдиски, затем в Таллинн, стояла на позиции в Рижском заливе, столкновений с противником не имела.
М-96 под командованием Маринеско воевала осторожно. На рожон Александр Иванович не лез, берёг корабль и людей, продумывал, как говорят, отход и маневр, учился сам и учил своих людей действовать в боевой обстановке.
Сегодня ни для кого не секрет, что в 1941 году Балтийский флот безвозвратно потерял 27 подводных лодок, во многом из-за шапкозакидательских настроений командования. М-96, благодаря Маринеско, в это число не вошла. Да, боевых побед М-96 в 1941 году не добилась, но экипаж приобрел необходимый боевой опыт.
Вот запись воспоминаний Маринеско о тех днях, сделанная Александром Кроном:
«Нет ничего мучительнее, чем хождение по минному полю. Мина не выдает себя ничем, можно только догадываться об их расположении, опираясь на собственное чутье и рассказы товарищей. Попал на минное поле – ползи. Иди, не виляя, самым малым. При касании бортом о минреп – не шарахаться, а осторожно отрабатывать назад. Тихонько, чтоб минреп не сорвался, отводить корму. Он натягивается, как струна, но должен соскользнуть мягко. Нервы при этом надо держать в кулаке. Очень хочется поскорее убраться с опасного места – нельзя. Слышишь скрежет натянувшегося троса, его слышат все, и надо, чтобы команда знала, что у командира рука, лежащая на машинном телеграфе, не дрогнет, он не поддастся панике».
В октябре 1941 Маринеско отличился, но не в море, а на берегу. «За систематическое пьянство и организацию азартных игр на дивизионе» его исключают из кандидатов в члены партии, но оставляют в должности – подготовленный командир, как известно, «товар штучный». Меньше повезло комиссару дивизиона, которого за развал политической работы разжалуют и отправляют в штрафбат на фронт. Можно предположить, что именно этот факт определил особое отношение политических органов к командиру Маринеско.
Из воспоминаний Алексея Тихоновича Астахова:
«Александр Иванович зря муштрой не занимался. Если в поход не надо, то людей не гонял. Были случаи, когда рисковал сильно. Когда ремонт или подготовка, отпускал матросов в краткосрочные отпуска к семьям, делал командировочные, якобы по делу. А тогда запрещали из Кронштадта выезжать матросам».
В феврале 1942 года М-96, зимующая у набережной Ленинграда, получает прямое попадание артиллерийского снаряда. Затоплены 4-й и 5-й отсеки, но корабль экипажу удается спасти.
Очередная черная полоса заканчивается для Маринеско во второй половине 1942 года, когда М-96 после ремонта снова начинает выполнять боевые задачи.
14 августа 1942 года М-96 топит финский транспорт «Хелен» водоизмещением около 2 тысяч тонн, а в ноябре успешно высаживает диверсионную группу на побережье Нарвского залива — это была операция по поиску немецкой криптографической машинки «Энигма» в штабе фашистского полка. Саму «Энигму» добыть не удалось, но действия капитана Маринеско начальство были отмечены. Александра Ивановича награждают Орденом Ленина, восстанавливают в кандидаты в ВКП(б), присваивают звание капитана 3 ранга и отправляют на переподготовку в Самарканд, куда была эвакуирована Военно-морская академия.
По возвращении с учебы Маринеско получает под командование подводную лодку С-13, современный корабль водоизмещением почти в тысячу тонн, в два раза больше прежней «малютки». Под началом у Александра Ивановича стало уже 50 человек экипажа, он вступает в партию. Несколько меняется и тон служебной характеристики, данной ему командиром дивизиона Орлом: «Боевой и отважный командир, подводное дело знает отлично. Дисциплинирован, но в повседневной жизни требует контроля». Видимо, так и не стал Маринеско к тому времени полностью военным, а скорее всего, и не хотел.
Лодка начинает готовиться к боевому выходу с новым командиром и отрабатывать задачи курса подготовки. Безуспешные попытки прорыва немецкой противолодочной обороны в Финском заливе, в ходе которых погибли четыре советских лодки, приостановили подготовку С-13 к боевому походу.
Экипаж Маринеско вышел в море только в октябре 1944 года, когда Финляндия вышла из войны и блокада была снята. И за первый же боевой поход на этой лодке Александр Маринеско, как и его команда, был награжден орденом Боевого Красного знамени - удалось нанести критические повреждения вражескому боевому транспорту «Зигфрид» и успешно уйти от преследователей.
Окрыленный успехами, Маринеско позволил себе самоволку, которая, учитывая условия боевых действий, вылилась в крупные неприятности. Была угроза отстранения командира от командования подводной лодкой. Рассказывают, что за талантливого моряка вступился комдив А.Е.Орел, был и слух, что команда даже отказывалась выходить в море с другим командиром. Так или иначе, уже после этой непростой дисциплинарной коллизии подлодкой под командованием Маринеско была совершена так называемая «Атака века».
Германский лайнер «Вильгельм Густлофф»
А 11 января 1945 года Маринеско выходит в свой второй боевой поход на этой лодке, в поход принесший ему мировую славу. Потопление «Густлоффа» и «Штойбена» сделало Александра Маринеско самым результативным командиром ВМФ СССР и, как пишут многочисленные историки, спасло от трибунала. Александра Ивановича представляют к Герою Советского Союза, но не награждают. Считается, что виной тому его легендарные похождения со шведками и трофейными автомобилями, но, скорее всего, вышестоящее командование не нашло причин давать самую высокую награду за не самую сложную боевую операцию.
Оценки «Атаки века» сегодня кардинально разнятся. От героически восторженных до крайне негативных. Кто-то пишет, что Маринеско, прорвав мощную противолодочную оборону, нанес существенный урон противнику, уничтожив десятки экипажей немецких подводников, кто-то называет Маринеско военным преступником, хладнокровно расстрелявшим беззащитные транспорты с женщинами и детьми.
Наименее предвзятые источники дают сегодня осторожную оценку этой победы С-13. Да, «Густлофф» был законной военной целью, потому что помимо беженцев на его борту были военные и артиллерия, да и в списках числился не санитарным транспортом, а военной плавбазой. Но он шел тихим ходом, не маневрируя, практически без охранения. Некоторое время «Густлофф» шел с включенными ходовыми огнями, и, скорее всего, именно тогда его и обнаружил экипаж 13-й. В 1945 году атака подобной цели не требовала применения сложных тактических приемов и являлась для подводников всех стран рядовым событием.
Маринеско уничтожил транспорт, продолжил выполнение задания, уничтожил еще один, «Штойбен», и благополучно вернулся в базу. Поход, достойный боевой награды, но не более.
К сожалению, впоследствии Александр Иванович стал заложником чужого пиара. Сначала негативного, когда большие флотские начальники не захотели делать героя из заурядного и не очень дисциплинированного командира, потом позитивного, который продолжается и поныне.
30 января 1945 года около Данцигской бухты, в районе Штольпмюнде лодка С-13, выбирая лучшую позицию для атаки, в течение двух часов преследовала крупнейший германский корабль «Вильгельм Густлофф» («Wilhelm Gustloff») водоизмещением 25 484 (!) тонн.
«Густлофф» был крупным лайнером Германии, построенным в Гамбурге в середине 1930-х по личному распоряжению Гитлера. Он должен был служить для «бесклассовых» круизных путешествий - отдохнуть на «Густлоффе» мог позволить себе даже обычный трудящийся. Корабль пропагандировался как «символ личной заботы власти о простом народе Германии». Последний мирный выход этого корабля был 25 августа 1939 года, накануне войны. Позже он был реконструирован в военное транспортное судно.
«Вильгельм Густлофф» оказался кораблем самого большого водоизмещения, который удалось уничтожить ВМФ СССР во время Великой Отечественной войны
30 января 1945 года на Балтике был сильный шторм, видимость — ноль. Подлодка С-13 зашла со стороны берега и с дистанции менее километра успешно выпустила три торпеды - «За Родину!», «За советский народ!» и «За Ленинград!». Четвертую заклинило, но ее удалось обезвредить и успешно уйти от преследования кораблей охранения противника.
На борту немецкого лайнера было, по разным оценкам, от 7 до 10 тысяч человек, спаслись менее тысячи. По мнению адмирала Н.Г. Кузнецова, возглавлявшего ВМФ СССР в Великой Отечественной войне, «половину пассажиров лайнера составляли высококвалифицированные специалисты - цвет фашистского подводного флота». Немецким ВМС был нанесен серьезный урон. По свидетельству журнала «Марине» (1975, №№2-5, 7-11, ФРГ), с кораблем погибли 406 подводников. Кроме того, на борту «Вильгельма Густлоффа» находились женский флотский батальон, подразделение 88-го зенитного полка, несколько отрядов хорватских добровольцев, около двух десятков нацистских руководителей, офицеров СС и гестапо. Остальные — гражданские беженцы, включая женщин и детей.
В том же весьма результативном походе С-13 под командованием Маринеско был потоплен транспорт «Генерал фон Штойбен» водоизмещением 14 600 тонн, перевозивший 3600 танкистов. «За один этот боевой поход , - писал в статье «Боевая деятельность подводных лодок КБФ в 1944-1945 гг.» кандидат военно-морских наук В.А. Полещук, - Маринеско, по существу, отправил на дно целую дивизию! »
После потопления «Штойбена» Маринеско стал рекордсменом среди советских подводников по общему тоннажу потопленных вражеских судов.
Германский транспорт «Генерал фон Штойбен»
Александр Иванович Маринеско стал самым успешным подводником за всю войну, две его самые крупные атаки были совершены с прорывом сторожевого охранения, преследования противника на максимальной надводной скорости и с выходом на минимальную дистанцию торпедного залпа.
Про то, как судьба Александра Маринеско сложилась после войны, сегодня написаны десятки страниц. Снят с должности и понижен в звании наркомом ВМФ Кузнецовым «За халатное отношение к служебным обязанностям и бытовую распущенность», в 1946 году уволен в запас. Работа на судах Балтийского пароходства, которая, вероятно, была самым счастливым периодом в его жизни, потом ухудшение здоровья и списание с плавсостава. Работа на берегу, судимость и лагерь, возвращение в Ленинград и снова работа.
В конце 50-х годов с нарастанием оборотов холодной войны и начале дискуссии о роли стран-участниц антигитлеровской коалиции в разгроме фашизма про «подводника №1» снова вспомнили. Министр обороны Малиновский в 1960 году отменяет приказ Наркома Кузнецова, восстанавливает его в звании и возвращает пенсию. Советские пропагандисты придумывают термин «атака века», и сам Кузнецов в своих мемуарах уже вспоминает об экипаже С-13 и Маринеско, как о героях.
А.И.Маринеско — подводник №1 двадцатого столетия
Александр Иванович успел при жизни дождаться реабилитации. Легендарный командир Краснознаменной подлодки С-13 Краснознаменной бригады подводных лодок Краснознаменного Балтийского флота после тяжелой и продолжительной болезни скончался 25 ноября 1963 года в Ленинграде, пятидесятилетним, преждевременно уйдя из жизни. Похоронен на Богословском кладбище.
Биография Александра Маринеско
Герой Советского Союза, Александр Иванович Маринеско родился 15 января 1913 года в Одессе в рабочей семье. Выросший возле моря, с детства Александр мечтал стать моряком. После шести лет трудовой школы, ему удаётся стать учеником матроса. Сумев себя хорошо зарекомендовать, юный Маринеско получает направление в школу юнг, после окончания которой продолжает обучение в Одесском мореходном техникуме. В двадцать лет сбывается его мечта работать на флоте, и Александр Маринеско в качестве третьего, а потом второго помощника капитана, совершает рейсы на пароходах.
В 1933 года Маринеско отправляют на специальные штурманские классы курсов командного состава Красного Флота. После их окончания, он становится руководителем штурманской боевой части на подлодке «Щ-306» на Балтийском флоте. В 1936 году ему присвоено звание лейтенанта. В 1938 году, как гром среди ясного неба следует увольнение Маринеско с запретом занимать должности даже в торговом флоте. Причиной стало происхождение Александра Ивановича (его отец – румын, в 1893 сбежавший в Одессу из Румынии из-под ареста) и наличие родственников за границей. Маринеско, будучи гордым и самолюбивым человеком, не стал писать просьбы о восстановлении, несмотря на то, что вся жизнь его и мечты были связаны с морем. К счастью, по неизвестной до сих пор причине, уже через месяц лейтенант Маринеско восстановлен в должности и ещё через два месяца становится старшим лейтенантом.
Окончив учёбу в отряде подводного плавания, Александр Иванович Маринеско служит помощником командира, потом командиром подводной лодки М-96. Под его руководством экипаж подлодки в 1940 году становится лучшим по боевой и политической подготовке. Сам командир получает повышение звания - становится капитан-лейтенантом, и награждается именными золотыми часами.
С началом Великой Отечественной войны, Маринеско вместе с экипажем своей подлодки были переправлены в Рижский залив и долго не принимали участия в боевых операциях. Вынужденное безделье сказалось на дисциплине моряков. В конце 1941 года Александра Ивановича даже лишили кандидатского статуса в члены партии за пьянство и азартные игры в карты. Наконец, в августе 1942 подлодка М-96 под командованием Маринеско приняла бой с немецкой плавбатареей. Сведения о том, удалось ли выпуском двух торпед повредить вражеские судна, разнятся. Несмотря на то, что не все действия командира в этом походе, соответствовали необходимости (подлодка покинула позиции, вовремя не подняла флаг, из-за чего, чуть была не затоплена своими), тем не менее, Маринеско наградили орденом Ленина. К концу этого же года он был восстановлен как кандидат в ВКП(б) и ещё через несколько месяцев стал членом партии и капитаном 3-его ранга.
В 1942 и начале 1943 года, продолжая службу на М-96, экипаж во главе с Маринеско совершил ещё три боевых выхода, но победами отмечен не был. С апреля 1943 года по сентябрь 1945 года, судьба Александра Ивановича Маринеско связана с другой подводной лодкой «С-13». В качестве командира Маринеско совершил три боевых похода «С-13». Октябрь 1944 года ознаменовался атакой на немецкий траулер «Зигфрид» с существенным повреждением судна. Маринеско получил орден Красного Знамени.
Подводная "Атака века" Александра Маринеско
В конце 1944 года, у командира очередные проблемы с дисциплиной: он самовольно оставил корабль на два дня в финском порту, будучи в нетрезвом состоянии. Командующий Балтийским флотом даже собирался отдать Маринеско под военный трибунал. Дав шанс оправдаться в боевой обстановке, адмирал В.Ф. Трибуц в начале 1945 года отправляет подлодку «С-13» в боевой поход. Во время этого, пятого по счету боевого похода Маринеско становится подводником №1 для всех советских людей, совершив затопление сразу двух крупных вражеских кораблей.
30 января 1945 года после атаки, руководимой А.И. Маринеско, пошёл ко дну «Вильгельм Густлов», огромный лайнер, на котором находилось более 2 тысяч немецких военных, в том числе 406 специалистов-подводников, множество гауляйтеров и нацистских руководителей, офицеров гестапо и СС и несколько тысяч гражданских лиц. По сути своей, этот когда-то бывший туристическим лайнер, стал базой для учёбы немецких подводников. Военные специалисты назвали операцию морской атакой века.
Через десять дней после этого подвига, экипаж «С-13» совершает второй. Немецкое судно «Генерал фон Штойбен» на борту которого находилось более 3 тысяч немецких офицеров и солдат, пытавшихся эвакуироваться через Данцигскую бухту, было потоплено атакой советской подлодки прорвавшейся сквозь сторожевое охранение. За этот поход Маринеско представили к званию Героя Советского Союза, однако, возможно из-за прошлых прегрешений, вместо Золотой Звезды ему дали орден Красного Знамени.
Военный поход апреля-мая 1945 года Маринеско славы не добавил. Стали поступать жалобы на его пренебрежение служебными обязанностями и пьянство. После окончания войны были попытки разжаловать его в звании. На него неоднократно накладывали дисциплинарные взыскания.
Проработав на торговом флоте до 1949 года, Маринеско был списан на берег по состоянию здоровья. Работая замдиректора НИИ переливания крови в Ленинграде, получил срок 3 года за хищения и прогулы. В 1953 году судимость была снята по амнистии. Он продолжил работу в Ленинграде на заводе «Мезон» в должности руководителя группы снабженцев. Умер Маринеско в 1963 году от тяжёлого онкологического заболевания. Его имя долго стирали в советской истории, но справедливость восторжествовала – в 1990 году посмертно Александру Ивановичу Маринеско, лидеру среди подводников СССР по общему тоннажу потопленных вражеских судов, было присвоено звание героя Советского Союза.
