В настоящем 1896 году русское правительство вот уже два раза обращалось к публике с сообщением о борьбе рабочих против фабрикантов. В других государствах такие сообщения не в редкость, - там не прячут того, что происходит в государстве, и газеты свободно печатают известия о стачках. Но в России правительство пуще огня боится огласки фабричных порядков и происшествий: оно запретило писать в газетах о стачках, оно запретило фабричным инспекторам печатать свои отчеты, оно даже перестало разбирать дела о стачках в обыкновенных судах, открытых для публики, - одним словом, оно приняло все меры, чтобы сохранить в строгой тайне все, что делается на фабриках и среди рабочих. И вдруг все эти полицейские ухищрения разлетаются, как мыльный пузырь, - и правительство само вынуждено открыто говорить о том, что рабочие ведут борьбу с фабрикантами. Чем вызвана такая перемена? - В 1895 году было особенно много рабочих стачек. Да, но стачки бывали и прежде, и, однако, правительство умело не нарушать тайны, и эти стачки проходили безгласно для всей массы рабочих. Нынешние стачки были гораздо сильнее предыдущих и сосредоточены в одном месте. Да, но и прежде бывали не менее сильные стачки, - напр. в 1885-1886 годах в Московской и Владимирской губ. - Но правительство все-таки еще крепилось и не заговаривало о борьбе рабочих с, фабрикантами. Отчего же на этот раз оно заговорило? Оттого, что на этот раз на помощь рабочим пришли социалисты, которые помогли рабочим разъяснить дело, огласить его повсюду, и среди рабочих и в обществе, изложить точно требования рабочих, показать всем недобросовестность и дикие насилия правительства. Правительство увидело, что становится совсем глупо молчать, когда все знают о стачках, - и оно тоже потянулось за всеми. Листки социалистов потребовали правительство к ответу, и правительство явилось и дало ответ.

Посмотрим, каков был ответ.

Сначала правительство пыталось уклониться от гласного и публичного ответа. Один из министров, министр финансов Витте , разослал циркуляр фабричным инспекторам, и в этом циркуляре обзывал рабочих и социалистов «злейшими врагами общественного порядка», советовал фабричным инспекторам запугивать рабочих, уверять их, что правительство запретит фабрикантам делать уступки, указывать им на хорошие побуждения и благородный помысел фабрикантов, говорить о том, как фабриканты заботятся о рабочих и их нуждах, как фабриканты полны «хороших чувствов». О самых стачках правительство не говорило, оно не сказало ни слова о том, из-за чего были стачки, в чем состояли безобразные притеснения фабрикантов и нарушения закона, чего добивались рабочие; одним словом, оно прямо-таки изолгало все бывшие летом и осенью 1895-го года стачки, попыталось отделаться избитыми казенными фразами о насильственных и «противозаконных» действиях рабочих, хотя рабочие не делали насилий: насильничала одна только полиция. Министр хотел оставить этот циркуляр в тайне, но сами чиновники, которым он вверил ее, не сдержали тайну, и циркуляр пошел гулять в публике. Затем его напечатали социалисты. Тогда правительство, видя себя по обыкновению одураченным со своими всем известными «тайнами», напечатало его в газетах. Это было, как мы уже сказали, ответом на летние и осенние стачки 1895 года. Но вот весной 1896 года стачки повторились еще гораздо сильнее. К слухам о них присоединились листки социалистов. Правительство сначала трусливо молчало, выжидая, как кончится дело, и затем, когда уже восстание рабочих улеглось, - оно выступило задним числом со своей канцелярской мудростью, как с запоздалым полицейским протоколом. На этот раз пришлось уже выступить открыто и притом всему правительству целиком. Его сообщение было напечатано в номере 158 «Правительственного Вестника ». На этот раз не удалось уже по-прежнему изолгать рабочие стачки. Пришлось рассказать, как было дело, в чем состояли притеснения фабрикантов, чего требовали рабочие; пришлось признать, что рабочие вели себя «чинно». Таким образом, рабочие отучили правительство от гнусной полицейской лжи: они заставили его признать правду, когда поднялись массой, когда воспользовались листками для оглашения дела. Это большой успех. Рабочие будут знать теперь, в чем состоит единственное средство добиться публичного заявления своих нужд, оповещения о борьбе рабочих всей России. Рабочие будут знать теперь, что ложь правительства опровергается только соединенной борьбой самих рабочих и их сознательным отношением, - добиться своего права. - Рассказавши, в чем было дело, министры стали придумывать отговорки, они стали уверять в своем сообщении, что стачки вызваны были только «особенностями бумагопрядильного и ниточного производства». Вот как! А не особенностями всего российского производства , не особенностями ли русских государственных порядков, позволяющих полиции травить и хватать мирных рабочих, которые защищают себя от притеснений? Отчего же, добрые гг. министры, рабочие читали нарасхват и требовали листков, в которых говорилось совсем не о бумаге и нитках, а о бесправии русских граждан и о диком произволе правительства, прислуживающегося к капиталистам, нет, эта новая отговорка чуть ли еще не хуже, гнуснее той, которой отделывался в своем циркуляре министр финансов Витте, валивши все на «подстрекателей». Министр Витте рассуждает о стачке так же, как рассуждает о ней любой полицейский чиновник, получающий подачки от фабрикантов: пришли подстрекатели - явилась стачка. Теперь, увидев стачку 30 тысяч рабочих, все министры вместе принялись думать и додумались, наконец, что не оттого бывает стачка, что являются подстрекатели-социалисты, а оттого являются социалисты, что начинаются стачки, начинается борьба рабочих против капиталистов. Министры уверяют теперь, что социалисты потом «примкнули» к стачкам. Это хороший урок для министра финансов Витте. Смотрите же, господин Витте, учитесь хорошенько! Учитесь разбирать вперед, из-за чего вышла стачка, учитесь смотреть на требования рабочих, а не на донесения ваших полицейских крыс, которым вы сами ведь ни на грош не верите. Гг. министры уверяют публику, что это только «злонамеренные личности» пытались придать стачкам «преступный политический характер» или, как они говорят в одном месте, «социальный характер» (гг. министры хотели сказать социалистический, но, по безграмотности или по канцелярской трусости, сказали социальный, и вышла бессмыслица: социалистический значит поддерживающий рабочих в борьбе с капиталом, а социальный значит просто общественный. Как же можно стачке придать общественный характер? Ведь это все равно, что придать министрам министерский чин!). Вот это забавно! Социалисты придают стачкам политический характер! Да само правительство прежде всяких социалистов приняло все меры, чтобы придать стачкам политический характер. Не оно ли стало хватать мирных рабочих, точно преступников? Арестовывать и высылать? Не оно ли разослало повсюду шпионов и провокаторов? Не оно ли забирало всех, кто попадет под руку? Не оно ли обещало оказать помощь фабрикантам, чтобы они не уступали? Не оно ли преследовало рабочих за простые сборы денег в пользу стачечников? Правительство само лучше всех разъяснило рабочим, что война их с фабрикантами должна быть войною неизбежно с правительством. Социалистам осталось только подтвердить это и опубликовать в листках. Вот и все. Но русское правительство прошло уже огонь и воду в искусстве лицемерить, и министры постарались промолчать о том, какими средствами наше правительство «придавало политический характер стачкам», оно рассказало публике, какими числами были помечены листки социалистов, - отчего не рассказало оно, какими числами были помечены приказы градоначальника и прочих башибузуков об аресте мирных рабочих, о вооружении войска, о посылке шпионов и провокаторов? Они перечислили публике, сколько было листков социалистов, отчего не перечислили они, сколько было схвачено рабочих и социалистов, сколько разоренных семей, сколько высланных и заключенных без суда в тюрьмы. Отчего? Да оттого, что даже русские министры, при всем их бесстыдстве, остерегаются говорить публично о таких разбойничьих подвигах. На мирных рабочих, восставших за свои права, защищавших себя от произвола фабрикантов, обрушилась вся сила государственной власти, с полицией и войском, жандармами и прокурорами, - против рабочих, державшихся на свои гроши и гроши их товарищей, английских, польских, немецких и австрийских рабочих, выступила вся сила государственной казны, обещав поддержку беднякам фабрикантам.

Рабочие были не объединены. Им нельзя было устроить сбор денег, привлечь другие города и других рабочих, их травили повсюду, они должны были уступить перед всей силой государственной власти. Господа министры ликуют, что правительство победило!

Хороша победа! Против 30 тысяч мирных рабочих, не имевших денег, - вся сила власти, все богатство капиталистов! Министры поступили бы умнее, подождав хвастаться такой победой, а то их хвастовство очень уж напоминает хвастовство полицейского солдата, который похваляется тем, что ушел со стачки не битым.

«Наущения» социалистов не имели успехов - торжественно объявляет правительство, успокаивая капиталистов. - Да, никакие наущения, ответим и мы на это, не могли бы произвести и сотой доли того впечатления, которое произведено на всех петербургских, на всех русских рабочих поведением правительства в этом деле! Рабочие увидели ясно политику правительства - замолчать рабочие стачки и изолгать их. Рабочие увидели, как их соединенная борьба заставила отбросить полицейскую лицемерную ложь. Они увидели, чьи интересы оберегает правительство, которое обещало поддержку фабрикантам. Они поняли, кто их настоящий враг, когда на них, не нарушающих закона и порядка, точно на неприятелей послали войско и полицию. Сколько бы ни толковали министры о безуспешности борьбы, но рабочие видят, как присмирели везде фабриканты, и знают, что правительство созывает уже фабричных инспекторов совещаться о том, какие уступки надо сделать рабочим, ибо оно видит, что уступки необходимы. Стачки 1895-1896 годов не прошли даром. Они сослужили громадную службу русским рабочим, они показали, как им следует вести борьбу за свои интересы. Они научили их понимать политическое положение и политические нужды рабочего класса.

Миф о том, что «большевики свергли царя», скроен весьма неумело. Его появлением мы обязаны постсоветскому регрессу. Только очень бескультурный человек может транслировать подобную вопиющую ложь. О том, что большевики свергли царя, не сказано ни в одном, даже самом фальшивом документе.

Тем не менее, миф о «свергших царя большевиках» встречается сегодня сплошь и рядом. Политики и средства массовой информации постоянно вколачивают его в сознание по принципу «как известно».

Так, например, 22 апреля 2015 года в «Комсомольской правде» было интервью с писателем и историком А. Л. Мясниковым, озаглавленное: «Писатель Александр Мясников: Ленин свергал царя на немецкие деньги, а декабристы - на британские». Правда, в самом интервью так и не было рассказано, как же именно Ленин «свергал царя».

А 28 января 2016 года В. Жириновский в передаче Владимира Соловьева «Поединок» огульно обвинил Ленина в развале царской империи: «Сегодня радостный день. Вместе с миллионами наших граждан мы дадим самую отрицательную оценку всей деятельности Ленина, Сталина, большевистской партии за разгром двух великих государств - царской и советской России ».

Справедливости ради надо оговорить, что одной из предпосылок возникновения мифа о свержении царя большевиками стало преувеличение советским официозом роли последних в Февральской революции. Общее расплывчатое представление о значимости роли большевиков в революционных событиях 1917 года, доставшееся от советского времени, вкупе с повальной постсоветской безграмотностью и породило миф о свержении царя большевиками.

Рассмотрим, что представляла собой партия большевиков накануне и в начале революции и кто и как на самом деле свергал царя.


Большевики
и Февральская революция

Февральская революция началась 23 февраля в Петрограде с протестных выступлений рабочих и солдат. Антивоенные митинги, хлебные бунты и стачки переросли в вооруженное восстание.

Безусловно, большевики не питали ни малейшего пиетета к монархии. Конечно, восставшие рабочие и солдаты поднялись, в том числе, благодаря предшествовавшей агитации большевиков, как и членов других партий. Впрочем, эсеры имели куда больший авторитет в войсках. Да и численность большевистской партии была невелика.

После Февральской революции из подполья вышло около 23 600 большевиков . Однако множество членов РСДРП(б) на момент революции находились в тюрьмах и ссылках. Для сравнения, черносотенцев в 1916 году было 45 000 .

Большевики не стали организующей силой Февральской революции. На момент ее начала ключевые лица большевистской партии находились не в Петрограде. Ленин был в эмиграции в Швейцарии. Троцкий - в Америке. Сталин, Каменев, Свердлов, Орджоникидзе и еще несколько ведущих большевистских лидеров были разбросаны по ссылкам.

В Петрограде действовало Русское бюро ЦК РСДРП(б), возглавлявшееся А. Шляпниковым, В. Молотовым и П. Залуцким. Задача повести за собой восставшие массы оказалась им явно не по силам.

Узнав о революции из швейцарских газет, Ленин писал: «Судить о положении дела можно лишь с большой осторожностью» . Глава РСДРП(б) отмечал, что Временное правительство «захватило власть в Петербурге», вырвав ее из рук рабочих.

Троцкий позже рассказывал, что о большевиках «мало кто знал в начале года» . Что к революции они не готовились, более того - удерживали рабочих от стачек. А вот как Троцкий характеризовал действия партии на момент начала революции: «Центральный большевистский штаб, состоявший из Шляпникова, Залуцкого и Молотова, поражает беспомощностью и отсутствием инициативы. Фактически районы и казармы были предоставлены самим себе» .

Большевик Василий Каюров давал схожую оценку действиям Русского бюро:
«...Руководящих начал от партийных центров совершенно не ощущалось. П[етроградский]К[омитет партии] был арестован, а представителя ЦК тов. Шляпникова было трудно разыскать и получить директивы завтрашнего дня. <...> Дальнейший ход революции надо подчинить своему влиянию, сделать же это при весьма ограниченном количестве рабочих руководителей мы не могли» .

В образовавшихся Советах влияние большевиков оказалось также весьма незначительно. Ленин писал в «Апрельских тезисах»: «В большинстве Советов рабочих депутатов наша партия в меньшинстве, и пока в слабом меньшинстве...» Троцкий давал такую же оценку: «Большевизм в тот период еще только глухо клокотал в глубоких недрах революции. Официальные же большевики даже в Петроградском Совете представляли ничтожное меньшинство, которое к тому же не очень ясно определяло свои задачи». Руководящую роль в большинстве Советов с февраля по июль–август играли эсеры с меньшевиками.

Отметим, что при этом и эсеры, и меньшевики также не ожидали скорого прихода революции. Так, эсер Сергей Масловский-Мстиславский говорил: «Революция застала нас, тогдашних партийных людей, как евангельских неразумных дев, спящими» . А меньшевик Николай Суханов (Гиммер) отмечал: «Ни одна партия не готовилась к перевороту... То, что началось в Питере 23 февраля, почти никто не принял за начало революции» . При этом и эсеры, и меньшевики были воодушевлены Февралем, и, в отличие от большевиков, отнеслись более добродушно к пришедшему к власти Временному правительству.

Оговорив весьма слабое участие большевиков в начавшихся революционных событиях, вернемся по времени несколько назад для того, чтобы посмотреть, когда и в какой среде родились замыслы по свержению царя.

«Великокняжеская фронда»

Из-за неудачного хода войны, бездарной внутренней политики и особенно из-за Распутина к концу 1916 года против Николая II оказались настроены практически все политические и общественные силы.

Встали в оппозицию и 15 великих князей дома Романовых, образовавших так называемую великокняжескую фронду. Основными требованиями фронды было устранение от управления государством Распутина, «царицы-немки» Александры Федоровны и вообще немцев, а также введение «ответственного министерства» - то есть правительства, ответственного перед парламентом. Интересно, что идея ответственного министерства станет позже общей идеей заговорщиков. Необходимость свержения царя великие князья обосновывали интересами «спасения монархии».

Неформальным главой фронды считался великий князь Николай Михайлович Романов, прозванный за радикальность своих взглядов Филиппом Эгалите - по аналогии с французским принцем из дома Бурбонов Луи Филиппом Жозефом, отрекшимся от своей семьи и взявшим гражданскую фамилию Эгалите (Равенство). 1 ноября 1916 года Николай Михайлович направил Николаю II письмо, в котором говорилось: «Так дальше управлять Россией немыслимо... Ты веришь Александре Федоровне. Оно и понятно. Но что исходит из ее уст, есть результат ловких подтасовок, а не действительной правды... Если бы тебе удалось устранить это постоянное вторгательство во все дела темных сил, сразу началось бы возрождение России...»

7 ноября 1916 года схожее письмо пишет Николаю II его дядя Николай Николаевич. 11 ноября о том же царю пишут великий князь Георгий Михайлович и брат Николая II великий князь Михаил Александрович. Михаил в это время также публично заявляет, что «сочувствует английским порядкам» , то есть парламентаризму. 15 ноября схожее письмо пишет великий князь Михаил Михайлович.

28 ноября к оппозиции присоединилась даже мать царя, вдовствующая императрица Мария Федоровна, потребовавшая от сына отставки с должности председателя правительства немца Штюрмера, считавшегося креатурой Распутина.

Дело дошло до того, что 2 декабря великий князь Павел Александрович потребовал встречи с императором. На состоявшейся 3 декабря встрече он заявил от имени семейного совета о необходимости принятия конституции и удалении Распутина и Штюрмера от двора. На что царь ожидаемо ответил отказом.

16 декабря 1916 года происходит убийство Распутина, в котором участвует великий князь Дмитрий Павлович. После этого «великокняжеская фронда» еще больше активизировалась.

Так, лидер партии «октябристов» М. В. Родзянко вспоминал, что великая княгиня Мария Павловна в одну из последовавших после убийства Распутина ночей, вызвав его на срочный разговор, предложила устранить Александру Федоровну как главную виновницу всех бед: «Великая княгиня стала говорить о создавшемся внутреннем положении, о бездарности правительства, о [министре внутренних дел] Протопопове и об императрице. При упоминании ее имени она стала более волноваться, находила вредным ее влияние и вмешательство во все дела, говорила, что она губит страну, что, благодаря ей создается угроза царю и всей царской фамилии, что такое положение дольше терпеть невозможно, что надо изменить, устранить, уничтожить (здесь и далее выделено нами - Авт.)...»

22 декабря 1916 года французский посол Морис Палеолог записывает в своем дневнике: «Вечером я узнал, что в семье Романовых великие тревоги и волнение.

Несколько великих князей, в числе которых мне называют трех сыновей великой княгини Марии Павловны: Кирилла, Бориса и Андрея, говорят ни больше, ни меньше, как о том, чтобы спасти царизм путем дворцового переворота. С помощью четырех гвардейских полков, преданность которых уже поколеблена, они двинутся ночью на Царское Село; захватят царя и царицу; императору докажут необходимость отречься от престола; императрицу заточат в монастырь; затем объявят царем наследника Алексея под регентством великого князя Николая Николаевича.

Инициаторы этого плана полагают, что великого князя Дмитрия его участие в убийстве Распутина делает самым подходящим исполнителем, способным увлечь войска. Его двоюродные братья, Кирилл и Андрей Владимировичи, пришли к нему в его дворец на Невском проспекте и изо всех сил убеждали его «довести до конца дело народного спасения». После долгой борьбы со своей совестью Дмитрий Павлович в конце концов отказался «поднять руку на императора»...»

А 15 января 1917 года тот же Морис Палеолог запишет: «Заговор великих князей дал осечку. Член думы Маклаков был прав, когда говорил третьего дня г-же Д., от которой я узнал об этом: <...> «Они хотели бы, чтобы Дума зажгла порох... В общем итоге, они ждут от нас того, чего мы ждем от них » . Отметим эти явно не случайные взаимные ожидания великих князей и членов Думы.

22 января Николай II, вполне осведомленный о планах своего ближайшего окружения, благоразумно выслал из столицы под разными предлогами великих князей Николая Михайловича, Андрея и Кирилла Владимировичей и Дмитрия Павловича.

Этим по фронде был нанесен сильный удар. Однако ее существование на том не закончилась. И мысли об убийстве также не оставили членов царского дома.

Великий князь Николай Михайлович писал в своем дневнике: «Убийство Распутина полумера, так как надо покончить и с Александрой Федоровной, и с Протопоповым. Вот видите, снова у меня мелькают замыслы убийств (здесь и далее выделено нами - Авт.), не вполне еще определенные, но логически необходимые, иначе может быть еще хуже, чем было. С Протопоповым еще возможно поладить, но каким образом обезвредить Александру Федоровну? Задача - почти невыполнимая. Между тем время идет, а с отъездом Юсупова, великого князя Дмитрия Павловича и Пуришкевича (то есть убийц Распутина - Авт.) я других исполнителей не вижу и не знаю » .

1 марта великие князья Михаил Александрович, Кирилл Владимирович и Павел Александрович подписали проект так называемого манифеста «О полной конституции русскому народу». Предполагалось, что царь должен согласиться его подписать.

Забегая вперед, скажем, что целый ряд великих князей признают после свержения Николая II Временное правительство. Так 9, 11 и 12 марта на имя премьер-министра князя Львова поступили соответствующие телеграммы от великих князей Николая Николаевича, Александра Михайловича, Бориса Владимировича, Сергея Михайловича и Георгия Михайловича.

Таким образом, даже если члены императорского дома не повлияли непосредственно на отречение императора, то они явно не могли стать его опорой в надвигающейся критической ситуации.

Интерес иностранных держав

Союзники России в Первой мировой войне Англия и Франция опасались, что Распутин убедит царя через Александру Фёдоровну пойти на переговоры с немцами.

Британский королевский дом, родственный русскому царствующему дому, пытался воздействовать на императора через великих князей. В ноябре 1916 года великий князь Михаил Михайлович Романов, живший в Лондоне, писал Николаю II: «Я только что возвратился из Букингемского дворца. Жоржи (король Великобритании Георг V - Авт.) очень огорчен политическим положением в России. Агенты Интеллидженс Сервис, обычно очень хорошо осведомленные, предсказывают в ближайшем будущем в России революцию. Я искренно надеюсь, Никки, что ты найдешь возможным удовлетворить справедливые требования народа, пока еще не поздно».

Родзянко вспоминал, что уже после убийства Распутина, 8 января, на квартиру к нему неожиданно приехал брат царя великий князь Михаил Александрович. Князь заявил, что правительство и Александра Федоровна «ведут Россию к сепаратному миру и к позору, отдают нас в руки Германии», что царицу и царя «окружают темные, негодные и бездарные лица» , что царицу «яростно ненавидят» и что «пока она у власти - мы будем идти к гибели» . «Представьте , - добавил Михаил Александрович, - то же самое говорил моему брату Бьюкенен » .

Английский посол Джордж Бьюкенен и английский консул и разведчик Роберт Локкарт вообще весьма активно общались с будущими лидерами Февральской революции. Бьюкенен в январе обсуждал в своем посольстве в Петербурге дворцовый переворот с главными думскими заговорщиками: Гучковым, Родзянко и Милюковым. А Локкарт в Москве постоянно разговаривал с думцами князем Львовым, М. Челноковым, В. Маклаковым, А. Мануйловым и Ф. Кокошкиным на тему о том, что страна над пропастью, а нынешнее правительство - недееспособно.

На конец января - середину февраля 1917 года в Петербурге была намечена конференция на высшем уровне с представителями лондонского истеблишмента. Накануне конференции Бьюкенен на аудиенции у Николая II поставил вопрос о целесообразности ее проведения. При этом посол чрезвычайно резко заявил: «Политическое положение в России не дает мне смелости ожидать сколько-то крупных результатов от ее заседаний... На революционном языке заговорили не только в Петрограде, но и во всей России». Бьюкенен даже высказал сомнение, «что нынешнее русское правительство будет оставаться у власти ».

Прибывшая вслед за тем в Петербург английская делегация также общалась с будущими заговорщиками. Глава миссии, военный министр Великобритании лорд Альфред Мильнер, встречался с князем Львовым. Львов вручил Мильнеру меморандум, в котором говорилось, что отсутствие в России конституционной реформы приведет страну к катастрофе. Указывался и срок начала революции, по всей видимости, связанный с предстоящим собранием Думы: через три недели . Британская миссия покинула Россию за неделю до начала Февральской революции.

Заговор думцев и генералов

Заговор членов Государственной думы сложился в конце 1916 года, после убийства Распутина. Во главе него встали Александр Гучков и Михаил Родзянко, бывшие лидерами праволиберального «Прогрессивного блока» и партии «Октябристов» (представлявшей интересы крупных землевладельцев и промышленников), а также деятелями Земгора и Военно-промышленного комитета. Участвовал в заговоре и лидер кадетов Павел Милюков. К заговорщикам присоединились их коллеги по Думе (Некрасов, Терещенко и другие).

Обсуждались различные замыслы свержения Николая II, избавления от императрицы и удаления от власти окружения царя. После этого предполагалось установить в России конституционную монархию. Как и великие князья, члены Думы рассуждали о «спасении монархии» путем смены монарха. Необходимость заговора сверху объяснялась тем, что иначе монархия падет от мятежа «плебеев» снизу.

Генерал-майор Отдельного корпуса жандармов А. И. Спиридович позже рассказывал, что 1 января 1917 года заговорщики через главу города Тифлиса А. И. Хатисова предложили великому князю Николаю Николаевичу возглавить империю вместо своего племянника. Николай Николаевич отказался, однако царю о сделанном предложении не рассказал.

Тогда заговорщики решили, что главой государства может стать брат Николая II Михаил Александрович в качестве регента при малолетнем наследнике престола.

Гучков позже, в эмиграции, рассказывал: «Из беседы с Некрасовым выяснилось, что и он пришел к той же точке зрения... о неизбежности насильственного переворота... Так как в дальнейшем предполагалось возведение на престол сына государя - наследника, с братом государя в качестве регента на время малолетства, то представлялось недопустимым заставить сына и брата присягнуть через лужу крови. Отсюда и родился замысел о дворцовом перевороте, в результате которого государь был бы вынужден подписать отречение с передачей престола законному наследнику» .

Совершить дворцовый переворот без поддержки армии было невозможно. При этом настроения в армии накануне Февральской революции генерал Брусилов позже охарактеризует следующим образом: «К февралю 1917 года вся армия - на одном фронте больше, на другом меньше - была подготовлена к революции. Офицерский корпус в это время также поколебался и, в общем, был крайне недоволен положением дел» .

Гучкову удалось привлечь к участию в заговоре командующего Северным фронтом генерала Рузского. Рузский, в свою очередь, привлек еще нескольких командующих фронтами, в том числе генерала Брусилова. Судьбу заговора решило присоединение к заговору начальника Генерального штаба генерала Алексеева.

9 февраля в кабинете председателя Государственной думы Родзянко состоялось совещание лидеров думской оппозиции. Там присутствовали также генерал Н. В. Рузский и полковник А. М. Крымов. На совещании открыто обсуждался план дворцового переворота.

Таким образом, представители Думы и члены высшего генералитета готовили отречение Николая II еще до начала революционных событий.

Охранное отделение тоже знало о готовящемся заговоре. Генерал охранки Спиридович писал 20 февраля: «Попав же на квартиру одного приятеля, серьезного информатора, знающего всё и вся, соприкасающегося и с политическими общественными кругами, и с прессой и миром охраны, получил как бы синтез об общем натиске на правительство, на Верховную Власть. Царицу ненавидят, Государя больше не хотят... Об уходе Государя говорили как бы о смене неугодного министра. О том, что скоро убьют Царицу и Вырубову, говорили так же просто, как о какой-то госпитальной операции. Называли офицеров, которые, якобы, готовы на выступление, называли некоторые полки, говорили о заговоре Великих Князей (выделено нами - Авт.), чуть не все называли В. К. Михаила Александровича будущим Регентом».

Отречение царя

Когда произошла Февральская революция и вооруженная толпа захлестнула улицы, думские заговорщики поняли, что свергать царя надо немедленно.

Генерал Брусилов вспоминал: «Я... был вызван к прямому проводу [генералом] Алексеевым, который сообщил мне, что образовавшееся Временное правительство ему объявило, что в случае отказа Николая II отречься от престола оно грозит прервать подвоз продовольствия и боевых припасов в армию (у нас же никаких запасов не было), поэтому Алексеев просил меня и всех главнокомандующих телеграфировать царю просьбу об отречении. Я ему ответил, что со своей стороны считаю эту меру необходимой и немедленно исполню. Родзянко тоже прислал мне срочную телеграмму такого же содержания... Я ответил Родзянко, что мой долг перед родиной и царем я выполняю до конца, и тогда же послал телеграмму царю, в которой просил его отказаться от престола».

1 марта на совещании членов Временного комитета Государственной думы обсуждалось отречение царя. Монархист В. Шульгин позже рассказывал: «Нас было в это время неполный состав. Были Родзянко, Милюков, я, - остальных не помню... Но помню, что ни Керенского, ни Чхеидзе [то есть левых] не было. Мы были в своем кругу. И потому Гучков говорил совершенно свободно». А говорил он следующее: «...Видимо, нынешнему Государю царствовать больше нельзя... Высочайшее повеление от его лица - уже не повеление: его не исполнят... Если это так, то можем ли мы спокойно и бе­зучастно дожидаться той минуты, когда весь этот революционный сброд начнет сам искать выхода... И сам расправится с монархией...»

В ночь на 2 марта Гучков и Шульгин отправились вдвоем от лица Временного комитета Думы в штаб армии Северного фронта в Псков, где находился Николай.

Вот как монархист Шульгин объяснял самому себе, что он едет свергать царя: «Я отлично понимал, почему я еду. Я чувствовал, что отречение случится неизбежно, и чувствовал, что невозможно поставить Государя лицом к лицу с Чхеидзе... Отречение должно быть передано в руки монархистов и ради спасения монархии». То есть отречение императора лучшим выходом на момент Февраля считали даже монархисты.

Отношение думцев на тот момент к царю хорошо характеризуют слова одного из главных заговорщиков, Милюкова, сказанные им на заседании Думы на следующий день, 2 марта: «Старый деспот, доведший Россию до полной разрухи, добровольно откажется от престола или будет низложен».

С Николаем II к моменту приезда Гучкова и Шульгина уже говорил об отречении командующий Северным фронтом Рузский. Царю были показаны телеграммы главнокомандующих фронтами с просьбами об отречении.

Николай II заявил Гучкову и Шульгину, что он сначала принял решение отречься в пользу сына. Но, сознавая, что это потребует разлуки с ним, отрекается в пользу брата Михаила.

На следующий день Михаил, после совещания с членами Думы, также подписал отречение. Родзянко вспоминал: «Великий князь Михаил Александрович поставил мне ребром вопрос, могу ли ему гарантировать жизнь, если он примет престол, и я должен был ему ответить отрицательно, ибо... твердой вооруженной силы не имел за собой...»

Таким образом заговор думцев и генералов, устроенный вроде бы для сохранения царствующей династии, привел к полному свержению дома Романовых.

Реакция на свержение царя
церкви и лидеров белого движения

Император настолько скомпрометировал себя, что в роковой для себя час не нашел поддержки ни у церкви, ни у монархических организаций, ни у будущих лидеров белого движения, которых по какому-то недоразумению тоже записывают в верные монархисты.

Церковь отреагировала на отречение вполне лояльно.

9 марта Синод выпустил обращение, в котором Февральская революция характеризовалась словами «свершилась воля Божия». В обращении говорилось: «Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути».

12 марта в храмах зачитали акты об отречении Романовых. Теперь перед рукоположением в сан священникам и дьяконам следовало произносить: «Обязуюсь повиноваться Временному правительству, ныне возглавляющему Российское государство, впредь до установления образа правления волею народа при посредстве Учредительного собрания».

Приведем лишь некоторые высказывания высших церковнослужителей того времени.

Архиепископ Волынский Евлогий в своем послании к верующим говорил о том, что «русский царь был окружен... тесным кольцом безответственных и темных влияний».

Епископ Екатеринославский и Мариупольский Агапит заявил, что «темные силы толкали нашу родину к гибели» , но что «Промысел Божий вверил судьбы России правительству из представителей народных в Государственной думе, которым прекрасно известны современные недуги и нужды нашего Отечества» .

Архиепископ Пензенский Владимир сообщил в телеграмме одному из вождей революции и новому обер-прокурору Синода В. Н. Львову, что видит в его лице «зарю обновления церковной жизни» .

Епископ Полоцкий Кирион призывал в проповеди: «Станем несокрушимой скалой вокруг Государственной думы...»

Наконец, в своем воззвании к сопастырям епархии пастыри города Казани прославляли Государственную думу, которая «из горячей любви к родине» совершила «великий государственный переворот» .

Что касается отношения к свержению царя лидеров белого движения, то генерал Корнилов лично арестовал 8 марта в Царском селе Александру Федоровну и остальных членов царской семьи.

Адмирал Колчак, по собственному рассказу, в числе первых присягнул Временному правительству и привел к присяге своих подчиненных.

Что касается генерала Деникина, то он так охарактеризовал закат монархии: «Безудержная вакханалия, какой-то садизм власти, который проявляли сменявшиеся один за другим правители распутинского назначения, к началу 1917 года привели к тому, что в государстве не было ни одной политической партии, ни одного сословия, ни одного класса, на которое могло бы опереться царское правительство. Врагом народа его считали все» .

***

Итак, Февральская революция стала для большевиков неожиданностью. Народный протест против тяжелых условий жизни совпал со стремлением к власти крупных промышленников и землевладельцев, чьи интересы выражали Гучков, Родзянко и Милюков. От Николая II отвернулись Дума, военные, монархисты, церковь и даже его ближайшие родственники. Активный интерес к падению самодержавия проявлял и британский королевский дом.

Лидеры Февральской революции, разрушив Российскую империю, посеяли хаос. Но они не справились с ним. Усмирять хаос, воссоединяя и восстанавливая разрушенную революцией и Гражданской войной страну, пришлось уже столь проклинаемым ими большевикам.

Иван Черемных, Дмитрий Красноухов, Дмитрий Сурков, Иван Крылов

Подпишитесь на нас

Специфика исторического процесса в России спрессовала во времени и пространстве фундаментальные проблемы обществен­ного преобразования разных эпох. До предела обострилась аграр­ная проблема. Далее сохранять помещичье землевладение и без­земельное крестьянство становилось просто невозможно. Одновре­менно надо было дать простор капиталистической индустриализации, обеспечить быстрый культурно-образовательный реет обще­ства. Все это было невозможно осуществить без демократизации государства, национальных отношений, всей общественной жизни.

Особую остроту и зрелость революционной ситуации в России к началу 1917 г. придала война. В условиях войны быстро форми­ровался военно-государственный капитализм. В условиях войны быстро форми­ровался военно-государственный капитализм.

Лидер кадетов Милюков П. Н. своими выступлениями в Думе убеждал россиян в том, что цар­ское правительство – это кучка темных личностей, которые госу­дарственные дела подчиняют своим низменным личным интересам и поэтому опасны для страны. Политический кризис явно прояв­лялся в нарастающем развале правительственной власти.

Нарастающий экономический и политический кризис стимули­рующе воздействовал на революционно-демократические силы. В ходе войны они объединились в антиправительственный левый блок. Ведущую роль в нем играли большевики – одна из наиболее организованных и влиятельных партий. Большевиков поддер­живали левые группы в национальных социал-демократических партиях и ставшие самостоятельной партией с 1915 г. левые эсеры.

Новый, 1917 г. начался с митингов, демонстраций в крупных промышленных центрах в связи с двенадцатой годовщиной рас­стрела рабочих на Дворцовой площади Петербурга. К концу фев­раля забастовка стала всеобщей, а 27 февраля антиправительст­венные демонстрации в Петрограде переросли в вооруженное вос­стание. На сторону восставших рабочих перешло более 127 тысяч солдат. Петроград оказался в руках восставших.

Начались аресты царских министров и формирование новых органов власти. Образовали Временный комитет Государственной думы во главе с Родзянко (бывший председатель Думы). Задачей комитета было “восстановление государственного и общественного порядка”, создание нового правительства. Временный комитет взял под контроль все министерства. Царь после консультации с командующими войсками убедился, что сил для подавления восстания нет, и подписал Манифест об отречении от престола за себя и сына в пользу брата. Но в Петрограде стало ясно, что народ не желает монархии. И Михаил 3 марта отрекся от престола. Заявив, что судьбу политического строя в России должно решать Учредительное собрание. Закончилось 300-летнее правление дома Романовых. Самодержавие в России окончательно пало. Это был главный итог революции.

В ходе вооруженного восстания в Петрограде его участники и им сочувствующие приступили к созданию Совета рабочих депу­татов. Петроградский Совет до июня 1917 г. фактически руководил Советами всей страны и проявил себя как реальная революцион­ная власть. Одновременно был создан Временный комитет членов Государственной думы, который создал Временное правительство во главе с князем Г. Е. Львовым, членом партии кадетов.

Советы, опирающиеся на волю народа, избравшего их, стали реальной силой, способной полностью взять власть в свои руки. Однако они не только позволили сохраниться Временному прави­тельству и его представителям на местах, но и добровольно усту­пили ему фактическую власть.

К концу 1916 г. Россию охватило всеобщее недовольство, вызванное усталостью от войны, ростом цен, бездействием правительства, явной слабостью императорской власти. К началу 1917 г. почти все в стране ждали неминуемых перемен, однако начались они так же неожиданно, как и в 1905 г.

23 февраля 1917 г. (8 марта по новому стилю - Международный женский день) в разных районах Петрограда стали собираться группы женщин-работниц, вышедших на улицы с требованием хлеба. Хлеба в городе было достаточно (во всяком случае, имелся его двухнедельный запас), но просочившиеся в массы слухи о сократившемся из-за снежных заносов подвозе (171 вагон продовольствия в день вместо нормы в 330) вызвали панику и ажиотажный спрос. Многие запасались хлебом и сухарями впрок. С подобным наплывом пекарни не справились. Возникли длинные очереди у хлебных лавок, в которых люди стояли даже ночами. В происходящем дружно обвиняли правительство.

Кроме того, 23 февраля дирекция Путиловского завода объявила о локауте (поводом послужили непомерные экономические требования рабочих ряда цехов). Рабочие-путиловцы (а затем и рабочие других заводов) присоединились к демонстрации женщин. Вспыхнули стихийные погромы хлебных лавок и продовольственных магазинов. Толпа переворачивала трамваи (!!!), дралась с полицией. Солдат уговаривали не стрелять. Власти не решались как-то этому воспрепятствовать.

Приказ Николая II о применении оружия для наведения порядка в столице был получен комендантом Петрограда генералом Хабаловым только 25 февраля, когда было уже поздно. Организованного подавления не получилось. Солдаты некоторых частей (главным образом запасные батальоны гвардейских полков, находившихся на фронте) начали переходить на сторону демонстрантов. 26 февраля стихия бунта вышла из-под контроля. Однако парламентская оппозиция надеялась, что создание «ответственного (перед Думой) министерства» может спасти положение.

Родзянко телеграфировал в Ставку Николаю II: «Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано… Растет общественное недовольство… Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство». Единственным ответом царя (явно не осознававшего подлинного размаха событий) на это обращение стало решение о роспуске Думы на два месяца. К полудню 27 февраля на сторону демонстрантов перешло уже 25 тысяч солдат. В некоторых частях ими были убиты преданные царю офицеры. Вечером 27 февраля около 30 тысяч солдат приходит к Таврическому дворцу (резиденции Думы) в поисках власти, в поисках правительства. Дума, которая так мечтала о власти, с трудом решилась создать Временный комитет Государственной Думы, заявивший, что он берет на себя «восстановление правительственного и общественного порядка».

В состав Временного комитета Государственной Думы вошли: председатель - Михаил В. Родзянко (октябрист), В. В. Шульгин (националист), В. Н. Львов (центр), И. И. Дмитриев (октябрист), С. И. Шидловский (октябрист), М. А. Караулов (прогрессист), А. И. Коновалов (трудовая группа), В. А. Ржевский (прогрессист) П. Н. Лимонов (кадет), Н. В. Некрасов (кадет), Н. С. Чхеидзе (с.-д.). В основу этого выбора было положено представительство партий, объединенных в «Прогрессивном блоке».

За несколько часов до создания Комитета Думы организуется первый Совет. Он обращается к рабочим Петрограда с предложением прислать к вечеру депутатов - по одному на тысячу рабочих. Вечером Совет избирает председателем меньшевика Николая С. Чхеидзе, заместителями - левых депутатов Думы Александра Ф. Керенского (трудовик) и М. И. Скобелева (правый меньшевик). Большевиков в Совете в тот момент было так мало, что они не в состоянии были организовать фракцию (хотя большевик А. Г. Шляпников был избран в Исполком Совета).

В то время, когда в Петрограде возникли две власти - Комитет Думы и Исполком Совета - российский император ехал из Ставки в Могилеве к столице. Задержанный на станции Дно восставшими солдатами, Николай II подписывает 2 марта отречение от престола за себя и своего сына Алексея в пользу брата - вел. кн. Михаила Александровича (заявил о нежелании принимать престол до решения Учредительного собрания 3 марта). Николай принял это решение после того, как его начальник штаба генерал Алексеев, поддержанный командующими всех пяти фронтов, заявил, что отречение является единственной возможностью успокоить общественное мнение, восстановить порядок и продолжать войну с Германией.

От Временного комитета отречение принимали Александр И. Гучков и Василий В. Шульгин. Так, достаточно быстро и незаметно пала тысячелетняя монархия. В тот же день (2 марта) Временный комитет Государственной Думы создает Временное (то есть до созыва Учредительного собрания) правительство, во главе которого по настоянию Милюкова, оттеснившего октябриста Родзянко стал близкий к кадетам князь Георгий Е. Львов, бывший председатель Земского Союза (Львова во главе Совета Министров 2 марта по требованию Временного комитета утвердил Николай II; это было вероятно последнее распоряжение Николая в качестве императора). Министром иностранных дел стал лидер кадетов Павел Н. Милюков, военным и морским министром - октябрист А. И. Гучков, министром финансов - Михаил И. Терещенко (миллионер-сахарозаводчик, беспартийный, близкий к прогрессистам), министром юстиции - А. Ф. Керенский (адвокат, участвовавший в сенсационных политических процессах (в том числе в процессе М. Бейлиса), и как депутат III и IV Гос. Думы (от фракции трудовиков). Итак, первый состав Временного правительства был почти исключительно буржуазный и преимущественно кадетский. Временное правительство объявило своей целью продолжение войны и созыв Учредительного собрания для решения будущего устройства России. Собственно на этом буржуазные партии сочли революцию завершенной.

Однако одновременно с созданием Временного правительства происходит объединение Петроградских Советов рабочих и солдатских депутатов. Председателем объединенного Петросовета стал Н. С. Чхеидзе. Лидеры Петроградского Совета не решились взять всю полноту власти в свои руки, опасаясь, что без Думы не справятся с государственным управлением в условиях войны и хозяйственной разрухи. Сыграли свою роль и идеологические установки меньшевиков и, отчасти, эсеров, преобладавших в Петросовете. Они считали, что окончание буржуазно-демократической революции - дело буржуазных партий, объединившихся вокруг Временного правительства. Поэтому Петросовет, обладавший в то время реальной полнотой власти в столице, принял решение об условной поддержке Временного правительства при условии провозглашения России республикой, политической амнистии и созыва Учредительного собрания. Советы оказывали мощное давление «слева» на Временное правительство и далеко не всегда считались с решениями кабинета министров (куда входил лишь один социалист, министр юстиции А. Ф. Керенский).

Так, несмотря на противодействие со стороны Временного комитета Государственной Думы, еще 1 марта 1917 г. был принят Приказ № 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, призвавший солдат создать во всех подразделениях гарнизона солдатские комитеты, подчиненные Совету и передать им право контроля за действиями офицеров. Этим же приказом в исключительное распоряжение комитетов передавалось все вооружение части, которое отныне «ни в каком случае» (!!!) не должно было выдаваться офицерам (на практике это приводило к изъятию у офицеров даже личного оружия); отменялись всякие дисциплинарные органичения вне строя (в том числе и отдание чести), солдатам разрешалось вступать в политические партии и заниматься политикой без каких-либо ограничений. Распоряжения Временного комитета (позднее - Временного правительства) следовало исполнять только в том случае, если они не противоречили постановлениям Совета. Этот приказ, подорвавший все основные устои армейской жизни, стал началом быстрого развала старой армии. Изданный поначалу лишь для войск Петроградского гарнизона он быстро попал на фронт и там начались схожие процессы, тем более, что Временное правительство не нашло в себе мужества решительно противостоять этому. Этот приказ поставил под контроль Совета все войска петроградского гарнизона. Отныне (то есть с самого своего создания!) Временное правительство стало его заложником.

10 марта Петросовета заключил соглашение с Петроградским обществом фабрикантов и заводчиков о введении 8-часового рабочего дня (об этом не упоминалось в декларации Временного правительства). 14 марта Совет принял манифест «К народам всего мира», в котором заявлялось об отказе от захватнических целей в войне, от аннексий и контрибуций. В манифесте признавалась лишь коалиционная война с Германией. Подобная позиция по отношению к войне импонировала революционным массам, но не устраивала Временное правительство, в том числе военного министра А. И. Гучкова и министра иностранных дел П. Н. Милюкова.

Фактически Петросовет с самого начала далеко вышел за рамки своего городского статуса, став альтернативной социалистической властью. В стране сложилось двоевластие, то есть своеобразное переплетение властей: реальная власть в целом ряде случаев находилась в руках Петросовета, при этом фактически у власти стояло буржуазное Временное правительство.

Члены Временного правительства разделились по вопросам методов и отношений с Советами. Одни, и в первую очередь П. Н. Милюков и А. И. Гучков, считали, что следует свести к минимуму уступки Совету и все сделать для победы в войне, которая придаст авторитет новому режиму. Это подразумевало немедленное восстановление порядка как в армии, так и на предприятиях. Иную позицию занимали Некрасов, Терещенко и Керенский, которые требовали принятия некоторых из требуемых Советом мер, чтобы подорвать авторитет органа власти рабочих и солдат и вызвать патриотический подъем, необходимый для победы в войне.

Политические партии после Февраля

После Февральской революции партийно-политическая система России явно сдвинулась влево. Черносотенцы и другие крайне правые, традиционалистско-монархические партии оказали разгромленными в ходе Февраля. Тяжелый кризис переживали и правоцентристские партии октябристов и прогрессистов. Единственной крупной и влиятельной либеральной партией в России являлись кадеты. Их численный состав после Февральской революции достигал 70 тыс. человек. Под влиянием революционных событии и кадеты «полевели». На VII съезде кадетской партии (конец марта 1917 г.) произошел отказ от традиционной ориентации на конституционную монархии, а в мае 1917 г., на VIII съезде, кадеты высказались за республику. «Партия Народной свободы» (еще одно название кадетов) взяла курс на сотрудничество с социалистическими партиями.

После Февральской революции наблюдался стремительный рост социалистических партий. Социалистические партии явно доминировали на всероссийской политической арене как по числу членов, так и по влиянию на массы.

Значительно выросла партия эсеров (до 700-800, а по некоторым оценкам и до 1200 тыс.чел.). Весной 1917 г. в ПСР записывались порой целыми деревнями и ротами. Лидерами партии являлись Виктор М. Чернов и Николай Д. Авксентьев. Партия эсеров привлекала радикальной и близкой крестьянам аграрной программой, требованием федеративной республики и героическим ореолом давних и самоотверженных борцов против самодержавия. Эсеры выступали за особый путь России к социализму через народную революцию, социализацию земли и развитие кооперации и самоуправления трудящихся. В ПСР укреплялось левое крыло (Мария А. Спиридонова, Борис Д. Камков (Кац), Прош П. Прошьян). Левые требовали решительных шагов «в сторону ликвидации войны», немедленного отчуждения помещичьих земель и выступали против коалиции с кадетами.

После Февраля эсеры выступали в блоке с меньшевиками, которые хотя и уступали ПСР по численности (200 тыс.), тем не менее в силу своего интеллектуального потенциала осуществляли «идейную гегемонию» в блоке. Меньшевистские организации и после Февраля оставались разобщенными. Попытки ликвидировать эту разобщенность не имели успеха. В партии меньшевиков существовали две фракции: меньшевики-интернационалисты во главе с Юлием О. Мартовым и «оборонцы» («правые» - Александр Н. Потресов, «революционные» - Ираклий Г. Церетели, Федор И. Дан (Гурвич), которые являлись лидерами не только крупнейшей фракции, но и во многом всей партии меньшевиков). Существовали также правая плехановская группа «Единство» (сам Плеханов, Вера И. Засулич и др.) и левая «новожизненцы», которые порвали с партией меньшевиков. Часть меньшевиков-интернационалистов во главе с Ю. Лариным вступила в РСДРП(б). Меньшевики выступали за сотрудничество с либеральной буржуазией, оказывали условную поддержку Временному правительству и считали пагубными социалистические эксперименты.

Меньшевики и эсеры заявляли о необходимости ведения войны с германским блоком в целях защиты революции и демократических свобод (большинство меньшевиков и эсеров объявили себя «революционными оборонцами»). Из-за боязни разрыва с буржуазией, из-за угрозы гражданской войны они соглашались отложить решение кардинальных социально-экономических проблем до созыва Учредительного собрания, но пытались осуществить частичные реформы.

Существовала и небольшая (ок. 4 тыс. человек), но влиятельная группа т. н. «межрайонцев». Группа занимала промежуточное положение между большевиками и меньшевиками. После возвращения из эмиграции в мае 1917 г. лидером межрайонцев стал Лев Д. Троцкий (Бронштейн). Он еще находясь в США в марте 1917 г. высказался за переход к пролетарской революции в России при опоре на Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов На VI съезде РСДРП (б) межрайонцы влились в состав большевистской партии.

Действовавшая в начале 1917 г. большевистская партия вовсе не представляла собой сплоченную, эффективную организацию. Революция застала большевиков врасплох. Все известные народу большевистские вожди находились либо в эмиграции (Ленин и др.), либо в ссылке (Зиновьев, Сталин). Русское бюро ЦК, в которое входили Александр Г. Шляпников, Вячеслав М. Молотов и др. еще не могло стать общероссийским центром. Численность большевиков по всей России не превышала 10 тыс. чел. В Петрограде их насчитывалось не более 2-х тыс. В. И. Ленин, уже почти десять лет живший в эмиграции, к моменту Февральской революции находился тогда в Цюрихе. Даже в январе 1917 г. он писал: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв… грядущей революции…».

Находясь вдалеке от эпицентра событий Ленин, тем не менее, сразу пришел к выводу, что ни в коем случае партия большевиков не может удовлетворяться достигнутым и не использовать невероятно удачный момент сполна. В «Письмах из далека» он настаивал на необходимости вооружения и организации рабочих масс для немедленного перехода ко второму этапу революции, в ходе которого будет свергнуто «правительство капиталистов и крупных помещиков».

Но среди большевиков были «умеренные», которые отвергали почти все основные теоретические положения и политическую стратегию Ленина. Это были два крупных большевистских лидера - Иосиф В. Сталин (Джугашвили) и Лев Б. Каменев (Розенфельд). Они (как и меньшевистско-эсеровское большинство Петросовета) придерживались позиции «условной поддержки», «давления» на Временное правительство. Когда 3 апреля 1917 г. Ленин (при содействии Германии, понимавшей, что его деятельность будет разрушительной для России) вернулся в Петроград и призвал к немедленной социалистической революции, не только умеренные социалисты, но даже и многие большевики его не поддержали.

Политика Временного правительства. Конец двоевластия

4 апреля 1917 г. Ленин изложил большевистским руководителям свои «Апрельские тезисы» («О задачах пролетариата в данной революции»), определившие принципиально новую, предельно радикальную политическую линию РСДРП (б). Он безоговорочно отверг «революционное оборончество», парламентскую республику, выдвинул лозунг «Никакой поддержки Временному правительству!» и высказался за взятие власти пролетариатом в союзе с беднейшим крестьянством, установление Республики Советов (в которых предстояло добиться преобладания большевиков), призывал немедленно положить конец войне. В статье отсутствовало требование немедленного вооруженного восстания (так как пока массы еще к нему не готовы). Ближайшей задачей партии Ленин видел дикредитацию власти всеми возможными способами и агитация за Советы. Идея была предельно проста: чем дальше, тем больше все партии, принявшие участие в правительстве (то есть все до эсеров и меньшевиков включительно), окажутся в глазах народа виновными в ухудшении их положения. Их прежняя популярность неминуемо померкнет и вот тут-то на авансцену и выйдут большевики. Г. В. Плеханов отозвался на тезисы Ленина уничтожающей статьей «О тезисах Ленина и о том, почему бред бывает подчас интересным». «Тезисы» были встречены с недоумением и большевистскими лидерами Петрограда (Калининым, Каменевым и др.). Тем не менее, именно эта избранная Лениным предельно экстремистская программа вкупе с предельно простыми и понятными лозунгами («Мира!», «Землю - крестьянам!», «Вся власть - Советам!» и т. д.) и принесла болшевикам успех. Весной-летом 1917 г. численность партии значительно выросла (к маю 1917 г. - до 100 тыс., а к августу - до 200-215 тыс. чел.).

Временное правительство уже в марте - апреле осуществило широкие демократические преобразования: провозглашение политических прав и свобод; отмена национальных и религиозных ограничений, смертной казни, упразднение цензуры (во время войны!); была объявлена всеобщая политическая амнистия. 8 марта был арестован Николай II и его семья (находились в Александровском дворце в Царском Селе), а также министры и ряд представителей прежней царской администрации. Для расследования их противозаконных действий с большой помпой была создана Чрезвычайная следственная комиссия (принесшая мизерные результаты). Под давлением Советов Временное правительство осуществило т. н. «демократизацию» армии (в русле «Приказа № 1»), имевшую самые разрушительные последствия. В марте 1917 г. Временное правительство объявило о принципиальном согласии на создание в будущем независимой Польши. Позже оно вынуждено было согласиться на самую широкую автономию Украины и Финляндии.

Временное правительство узаконило возникшие на предприятиях фабрично-заводские комитеты, получившие право контроля за деятельностью администрации. Для достижения «классового мира» было создано Министерство труда. На заводах и фабриках рабочие явочным порядком вводили 8-часовой рабочий день (в условиях, когда продолжалась война!), хотя он и не был декретирован. В апреле 1917 г. для подготовки аграрной реформы были созданы земельные комитеты, однако решение земельного вопроса откладывалось до созыва Учредительного собрания.

Чтобы получить опору на местах 5 марта 1917 г. по распоряжению главы кабинета вместо отстраненных губернаторов и других руководителей прежней администрации на местах были назначены губернские и уездные комиссары Временного правительства. В мае-июне 1917 г. проведена реформа местного управления. Сеть земств была распространена на всю Россию, демократизирована их избирательная система, созданы волостные земства и районные городские Думы. Однако вскоре земства на местах стали оттесняться от власти Советами. С марта по октябрь 1917 г. число местных Советов увеличилось с 600 до 1400. На фронтах аналогами Советов являлись солдатские комитеты.

В эти два месяца Временное правительство сделало многое для демократизации страны и приближения ее к мировым стандартам демократии. Однако неготовность населения к осознанной свободе (предполагающей ответственность), ощущение слабости власти и, следовательно, безнаказанности и, наконец, продолжавшаяся война с неизбежным ухудшением жизни привели к тому, что благие начинания либералов стремительно подточили основы всей старой русской государственности, а новые принципы устроения жизни так и не успели привиться. В этом смысле можно говорить о том, что Февраль породил Октябрь.

Вместе с тем, Временное правительство не желало до Учредительного собрания решать вопросы ликвидации помещичьего землевладения, прекращения войны, немедленного улучшения материального положения народа. Это вызвало быстрое разочарование. Усугубляла недовольство нехватка продуктов питания (с конца марта в Петрограде вводятся хлебные карточки), одежды, топлива и сырья. Стремительно выросшая инфляция (за год рубль подешевел в 7 раз) привела к параличу товарных потоков. Крестьяне не желали отдавать урожай за бумажные деньги. Заработная плата и так упавшая к началу 1917 г. по сравнению с довоенным уровнем примерно на треть продолжала падать небывало высокими темпами.

Ухудшилась работа транспорта и, следовательно, ситуация со снабжением. Все большая нехватка сырья и топлива вынуждала владельцев предприятий сокращать производство, что повлекло дополнительный рост безработицы из-за массовых увольнений. Для многих увольнение означало призыв в армию. Попытки правительства взять ситуацию под контроль в условиях революционной анархии ни к чему не приводили. Социальное напряжение в стране возрастало.

Вскоре выяснилось, что желание Временного правительства продолжать войну не совпадает с желаниями масс солдат и рабочих, ставших, после февральских событий, фактическими хозяевами Петрограда. П. Н. Милюков, считавший, что победа нужна русской демократии для укрепления ее международного престижа и решения ряда важных территориальных вопросов в пользу России - захват Галиции, австрийской и германской частей Польши, турецкой Армении, а самое главное - Константинополя и Проливов (за что Милюкова прозвали Милюков-Дарданелльский), 18 апреля 1917 г. обратился с нотой к союзникам России, где заверял их в решимости довести войну до победного конца.

В ответ 20 и 21 апреля под воздействием большевистской агитации тысячи рабочих, солдат и матросов вышли на улицу со знаменами и транспарантами, с лозунгами "Долой политику аннексий!" и «Долой Временное правительство!». Толпы демонстрантов рассеялись только по требованию Петроградского Совета, открыто проигнорировав правительственный приказ разойтись.

Меньшевистско-эсеровские лидеры Петросовета добились официальных разъяснений, что под «решающей победой» в ноте Милюкова подразумевалось лишь достижение «прочного мира». А. И. Гучков и П. Н. Милюков вынуждены были уйти в отставку. Чтобы выйти из первого после революции правительственного кризиса, нескольких наиболее известных социалистических лидеров из числа умеренных уговорили занять министерские кресла. В результате 5 мая 1917 г. было создано первое коалиционное правительство. Меньшевик Ираклий Г. Церетели (один из признанных лидеров большевистско-эсеровского блока) стал министром почт и телеграфов. Главный лидер и теоретик эсеров Виктор М. Чернов возглавил министерство земледелия. Соратник Церетели Матвей И. Скобелев получил пост министра труда. Алексей В. Пешехонов, основатель и лидер партии народных социалистов, был назначен министром продовольствия. Еще один народный социалист Павел Переверзев, занял пост министра юстиции. Керенский стал военным и морским министром.

На I Всероссийском съезде Советов (3-24 июня 1917 г.) (из 777 делегатов 290 меньшевиков, 285 эсеров и 105 большевиков) впервые проявилась новая линия поведения большевиков. Лучшие ораторы партии - Ленин и Луначарский - «бросились в наступление» по вопросу о власти, требуя преобразования съезда в «революционный Конвент», который взял бы на себя всю полноту власти. На утверждение Церетели, что нет партии, способной взять всю власть в свои руки, В. И. Ленин заявил с трибуны съезда: «Есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком».

18 июня на Юго-Западном фронте началось наступление, которое должно было вызвать патриотический подъем. Керенский лично объехал огромное количество солдатских митингов, убеждая солдат идти в наступление (за что получил ироническое прозвище «главноуговаривающий»). Однако прежней армии после «демократизации» уже не существовало и тот самый фронт, который всего год назад совершил блистательный Брусиловский прорыв, после некоторых первоначальных успехов (объяснявшихся в первую очередь тем, что австрийцы считали русскую армию уже окончательно разложившейся и оставили на фронте лишь очень незначительные силы) остановился, а затем и обратился в бегство. Полный провал был очевиден. Вину за него социалисты полностью переложили на правительство.

В день начала наступления в Петрограде и других крупных городах России состоялись мощные демонстрации организованные Петросоветом в поддержку Временного правительства, но прошедшие, в конце концов, под большевистскими лозунгами: «Вся власть Советам!», «Долой десять министров-капиталистов!», «Долой войну!». Демонстрантов насчитывалось ок. 400 тыс. Демонстрации показали рост радикальных настроений в массах, усиление влияние большевиков. Вместе с тем, эти тенденции по-прежнему были ярко выражены лишь в столице и ряде крупных городов. Но и там Временное правительство утрачивало поддержку. Возобновились и достигли широкого размаха забастовки. Предприниматели ответили локаутами. Министр промышленности и торговли Коновалов не смог добиться соглашения между предпринимателями и рабочими и ушел в отставку.

Узнав о немецком контрнаступлении 2 июля 1917 г. солдаты столичного гарнизона, в большинстве своем большевики и анархисты, убежденные в том, что командование воспользуется возможностью для отправки их на фронт, решили подготовить восстание. Его целями были: арест Временного правительства, первоочередной захват телеграфа и вокзалов, соединение с матросами Кронштадта, создание революционного комитета под руководством большевиков и анархистов. В этот же день ряд министров-кадетов подали в отставку в знак протеста против компромиссного соглашения с украинской Центральной Радой (заявившей 10 июня о независимости Украины) и с целью оказать давление на Временное правительство для ужесточения его позиции в борьбе с революцией.

Вечером 2 июля состоялись митинги солдат 26 частей, отказавшихся идти на фронт. Объявление об уходе в отставку министров-кадетов еще более накалило атмосферу. Солидарность с солдатами выразили рабочие. Позиция большевиков была достаточно противоречива. Члены ЦК и большевики, заседавшие в Исполкоме Совета, были против любого «преждевременного» выступления и сдерживали демонстрации. В то же время многие деятели (М. И. Лацис, Н. И. Подвойский и др.), ссылаясь на настроение масс, настаивали на вооруженном восстании.

3-4 июля Петроград был охвачен демонстрациями и митингами. Некоторые части открыто призывали к восстанию. В. И. Ленин добрался до особняка Кшесинской (где размещалась штаб-квартира большевиков) к середине дня 4 июля. 10 тысяч кронштадтских моряков со своими большевистскими предводителями, большей частью вооруженных и горевших желанием драться, окружили здание и потребовали Ленина. Тот выступил уклончиво, не призывая к восстанию, но и не отвергая этой идеи. Однако после некоторых колебаний большевики решают присоединиться к этому движению.

Колонны демонстрантов направились к Совету. Когда Чернов пытался успокоить демонстрантов, только вмешательство Троцкого спасло его от смерти. Драки и перестрелки вспыхнули между кронштадтскими моряками, взбунтовавшимися солдатами и частью демонстрантов, с одной стороны, а с другой стороны полками, верными Совету (не правительству!). Эти события ряд историков не без оснований считает неудачной попыткой большевистского вооруженного восстания.

После событий 4 июля Петроград был объявлен на военном положении. Министр юстиции П. Переверзев опубликовал информацию, согласно которой Ленин не только получал деньги от Германии, но и скоординировал восстание с контрнаступлением Гинденбурга. Правительство, поддержанное Советом, высказалось за самые решительные действия. Ленин вместе с Зиновьевым скрылся у границы Финляндии, в дер. Разлив. Троцкий, Каменев, Луначарский были арестованы. Части, принявшие участие в демонстрации, были разоружены, а «Правда» закрыта. На фронте восстанавливалась смертная казнь. Ленин в эти дни писал, что лозунг «Вся власть Советам!» следует снять с повестки дня, пока меньшевики и эсеры, разрыв с которыми был полным, остаются в руководстве Совета.

После июльских событий 1917 г. князь Львов подал в отставку и поручил А. Ф. Керенскому сформировать новое правительство. Переговоры между различными политическими силами были сложными: правительственный кризис продолжается 16 дней (с 6 по 22 июля). Кадеты, считавшие себя победителями, выдвинули свои условия: война до победы, борьба против экстремистов и анархии, откладывание решения социальных вопросов до созыва Учредительного собрания, восстановление дисциплины в армии, смещение Чернова, на которого возлагали ответственность за беспорядки в деревне. Керенский поддержал «мужицкого министра» и пригрозил, что сам уйдет в отставку. В конце концов, кадеты решили войти в правительство, надеясь направить его в нужную сторону.

Второе коалиционное правительство возглавил А. Ф. Керенский (7 июля ушел в отставку- Г. Е. Львов), сохранив за собой посты военного и морского министра. Большинство постов в новом правительстве получили социалисты. Опасность нарастающего хаоса и необходимость его обуздания стала ясна и руководству Совета, которое объявило новое правительство «Правительством спасения революции» и наделило его (!) чрезвычайными полномочиями. Власть фактически сосредоточилась в руках правительства. Принято считать, что после событий 3-5 июля с двоевластием было покончено.

26 июля - 3 августа состоялся VI съезд РСДРП (б) на котором была принята резолюция о необходимости захвата власти путем вооруженного восстания, подготовка к которому должна составлять главную задачу партии. На этом съезде к большевикам присоединяются «межрайонцы» Троцкого и избирается ЦК, в который входят В. И. Ленин, Л. Б. Каменев, Г. Е. Зиновьев, И. В. Сталин, Л. Д. Троцкий.

Выступление генерала Корнилова и его последствия

19 июля на волне реакции на события начала месяца Керенский назначил генерала Лавра Г. Корнилова (популярного в армии боевого генерала, известного своей жесткостью и принципиальностью) Верховным главнокомандующим вместо более «либерального», «мягкого» Алексея А. Брусилова. На Корнилова возлагалась задача скорейшего восстановления дисциплины и боеспособности войск.

3 августа Корнилов, пояснив, что нарастающий хозяйственный паралич ставит под угрозу снабжение армии, представил Керенскому программу стабилизации положения в стране, в основу которой была положена идея «армии в окопах, армии в тылу и армии железнодорожников», причем все три надлежало подчинить железной дисциплине. В армии предполагалось восстановление в полной мере дисциплинарной власти начальников, резкое ограничение полномочий комиссаров и солдатских комитетов, введение смертной казни за воинские преступления для солдат тыловых гарнизонов. В т. н. «Гражданском разделе» программы предусматривалось объявление железных дорог и работающих на оборону заводов и шахт на военном положении, запрещение митингов, забастовок и вмешательства рабочих в хозяйственные дела. Подчеркивалось, что «указанные мероприятия должны быть проведены в жизнь немедленно с железной решимостью и последовательностью». Несколькими днями позже он предложил Керенскому переподчинить Ставке Петроградский военный округ (так как Ставка распоряжалась только Действующей армией, тогда как все тыловые части подчинялись военному министру, то есть в данном случае - Керенскому) для его решительной очистки от совершенно разложившихся частей и наведения порядка. Согласие на это было получено. С начала августа началась переброска в окрестности Петрограда надежных воинских частей - 3 конный корпус ген. А. М. Крымова, Кавказскую Туземную («Дикую») дивизию, 5 Кавказскую кавалерийскую дивизию и др.

Попытка консолидировать силы социалистов и либеральной буржуазии, чтобы остановить сползание к хаосу, была предпринята на Государственном совещании в Москве 12-15 августа (большевики в нем не участвовали). На совещании присутствовали представители буржуазии, высшего духовенства, офицеров и генералитета, бывшие депутаты Гос. Думы, руководство Советов. Гос. совещание сделало очевидной растущую популярность Корнилова, которому 13 августа москвичи устроили триумфальную встречу на вокзале, а 14-го делегаты совещания бурно приветствовали его выступление. В своем выступлении он еще раз подчеркнул, что «разницы между фронтом и тылом относительно суровости необходимого для спасения страны режима не должно быть».

Вернувшись в Ставку после московского совещания, Корнилов, поощряемый «правыми» кадетами и поддерживаемый Союзом офицеров решил предпринять попытку переворота. Корнилов считал, что падение Риги (21 августа) станет оправданием для стягивания войск к столице, а демонстрации в Петрограде по поводу шестимесячной «годовщины» Февральской революции даст ему нужный предлог для наведения порядка.

После разгона Петросовета и роспуска Временного правительства во главе страны Корнилов предполагал поставить Совет народной обороны (председатель - генерал Л. Г. Корнилов, товарищ председателя - А. Ф. Керенский, члены - генерал М. В. Алексеев, адмирал А. В. Колчак, Б. В. Савинков, М. М. Филоненко). При Совете должно было существовать правительство с широким представительством политических сил: от царского министра Н. Н. Покровского до Г. В. Плеханова. Через посредников Корнилов вел переговоры с Керенским, стремясь добиться мирной передачи ему всей полноты власти.

23 августа 1917 г. на совещании в Ставке была достигнута договоренность по всем вопросам. 24 августа Корнилов назначил ген. А. М. Крымова командующим Отдельной (Петроградской) армией. Ему было приказано, как только произойдет выступление большевиков (которого ожидали со дня на день), немедленно занять столицу, обезоружить гарнизон и рабочих и разогнать Совет. Крымов заготовил приказ по Отдельной армии, которым вводилось осадное положение в Петрограде и губернии, Кронштадте, Финляндии и Эстляндии; предписывалось создавать военно-полевые суды. Запрещались митинги, собрания, забастовки, появление на улицах с ранее 7.00 и позднее 19.00, выход газет без предварительной цензуры. Виновные в нарушении этих мер подлежали расстрелу на месте. Введение всего этого плана в действие предполагалось с 29 августа.

Итак, с 23 августа Керенский знал о планах Корнилова, но недоверие и личные амбиции сломали этот тандем. Вечером 26 августа на заседании Временного правительства Керенский квалифицировал действия Корнилова как мятеж и потребовал чрезвычайных полномочий, которые ему были предоставлены. 27 августа в Ставку был отправлен приказ об отрешении Корнилова от должности, в котором он признавался мятежником. Корнилов этому приказу не подчинился и утром 28 августа передал по радио заявление: «… Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час ее кончины. Вынужденный выступить открыто, я - генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба … убивает армию и потрясает страну внутри. Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне … призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. … Я, генерал Корнилов, - сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России и клянусь довести народ - путем победы над врагом - до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад новой государственной жизни. Предать же Россию … я не в силах. И предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли. Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!»

В то время как Корнилов продвигал свои войска к Петрограду, Керенский, покинутый министрами-кадетами, подавшими в отставку, начал переговоры с Исполкомом Совета. Угроза мятежа вновь превратила Керенского в главу революции. Железнодорожники приступили к саботажу перевозок воинских частей, туда направились сотни советских агитаторов. В Петрограде формировались вооруженные отряды рабочей Красной гвардии. Большевистских лидеров выпустили из тюрьмы; большевики приняли участие в работе Комитета народной обороны против контрреволюции, созданного под эгидой Советов. К 30 августа мятежные войска без выстрелов были остановлены и рассеяны. Генерал Крымов застрелился, Корнилов был арестован (1 сентября).

Керенский перешел к попыткам упрочить свое положение и стабилизировать обстановку и стране. 1 сентября Россия была провозглашена республикой. Власть перешла к Директории из пяти человек под руководством Керенского. Он попытался укрепить свое положение созданием Демократического совещания (которое должно было стать источником новой государственности), а затем Совета Республики.

Демократическое совещание (14 -22 сентября) должно было принять два важных решения: исключить или оставить в правительственной коалиции буржуазные партии; определить характер Совета Республики. Участие буржуазии в третьем коалиционном правительстве, окончательно сформированном 26 сентября, было одобрено незначительным большинством. Совещание согласилось на участие в правительстве в индивидуальном порядке деятелей кадетской партии (т.к. в целом совещание исключило из правительства партии, скомпрометировавшие себя участием в корниловском выступлении). В третье коалиционное правительство Керенский ввел Коновалова, Кишкина, Третьякова.

Большевики посчитали это провокацией, заявив, что только Всероссийский съезд Советов, назначенный на 20 октября иметь право сформировать "подлинное правительство". Совещанием был избран постоянно действующий Демократический совет республики (Предпарламент). Но ситуация в стране, соотношение сил после разгрома Корнилова принципиально изменились. Наиболее активные, начавшие было консолидироваться, правые силы, способные противостоять угрозе большевизации, были разгромлены. Престиж Керенского, прежде всего среди офицеров, резко упал. Падала и поддержка относительно умеренных социалистических партий. Одновременно (как, кстати, и предполагал еще в апреле Ленин) резко выросла популярность большевиков, которых вновь пришлось легализовать. В сентябре они берут под свой контроль Петросовет (председателем избран Троцкий) и ряд советов других крупных городов. 13 сентября в “Исторических письмах” адресованных ЦК РСДРП (б), Ленин призывает к скорейшему вооруженному восстанию. К началу октября положение Временного правительства становится безнадежным.

Много позже Уинстон Черчилль писал: "Ни к одной стране рок не был так беспощаден, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда пристань была уже в виду. Он уже перенес бурю, когда наступило крушение. Все жертвы уже были принесены, работа была закончена. Отчаяние и измена одолели власть, когда задача уже была выполнена…"

wiki.304.ru / История России. Дмитрий Алхазашвили.

1. Возникновение и причины империалистической войны.

14 (27) июля 1914 года царское правительство объявило всеобщую мобилизацию. 19 июля (1 августа) Германия объявила войну России.

Россия вступила в войну.

Еще задолго до начала войны Ленин, большевики предвидели ее неизбежность. На международных съездах социалистов Ленин выступал со своими предложениями, направленными к тому, чтобы определить революционную линию повеления социалистов в случае возникновения войны.

Ленин указывал, что войны – неизбежный спутник капитализма. Грабеж чужих земель, завоевание и ограбление колоний, захват новых рынков не раз служили причиной завоевательных войн капиталистических государств. Воина для капиталистических стран является таким же естественным и законным состоянием, как эксплуатация рабочего класса.

В особенности войны стали неизбежны, когда капитализм в конце ХIХ и в начале XX века окончательно перерос в высшую и последнюю ступень своего развития – империализм При империализме приобрели решающую роль в жизни капиталистических государств мощные объединения (монополии) капиталистов и банки. Финансовый капитал стал хозяином в капиталистических государствах. Финансовый капитал требовал новых рынков, захвата новых колоний, новых мест для вывоза капитала, новых источников сырья.

Но уже в конце ХIХ века вся территория земного шара оказалась поделенной между капиталистическими государствами. Между тем. развитие капитализма в эпоху империализма происходит крайне неравномерно и скачкообразно: одни страны, ранее бывшие на первом месте, развивают свою промышленность сравнительно медленно, другие, ранее бывшие отсталыми, быстрыми скачками нагоняют и перегоняют их. Изменялось соотношение экономических и военных сил империалистических государств. Появлялось стремление к новому переделу мира. Борьба за новый передел мира вызывала неизбежность империалистической войны. Война 1914 года была войной за передел мира и сфер влияния. Она задолго подготовлялась всеми империалистическими государствами. Ее виновники – империалисты всех стран.

В особенности же эта война подготовлялась Германией и Австрией, с одной стороны, Францией, Англией и зависимой от них Россией – с другой. В 1907 году возникло Тройственное согласие, или Антанта, – союз Англии, Франции и России. Другой империалистический союз составляли Германия, Австро-Венгрия и Италия. Но Италия в начале войны 1914 года вышла из этого союза, а затем примкнула к Антанте. Германию и Австро-Венгрию поддерживали Болгария и Турция.

Подготовляясь к империалистической войне, Германия стремилась отнять у Англии и Франции колонии, у России – Украину, Польшу, Прибалтику. Германия угрожала господству Англии на Ближнем Востоке, построив Багдадскую железную дорогу. Англия боялась роста морских вооружений Германии.

Царская Россия стремилась к разделу Турции, мечтала о завоевании проливов из Черного моря к Средиземному морю (Дарданеллы), о захвате Константинополя. В планы царского правительства входил также захват Галиции – части Австро-Венгрии.

Англия стремилась посредством войны разбить своего опасного конкурента – Германию, товары которой перед войной стали все больше вытеснять английские товары на мировом рынке. Кроме того, Англия намеревалась захватить у Турции Месопотамию, Палестину и твердо обосноваться в Египте.

Французские капиталисты стремились захватить у Германии богатые углем и железом Саарский бассейн и Эльзас-Лотарингию, которая была отнята Германией у Франции в войне 1870-1871 годов.

Таким образом, к империалистической войне привели крупнейшие противоречия между двумя группами капиталистических государств.

Эта грабительская война за передел мира затрагивала интересы всех империалистических стран, и поэтому в нее оказались в дальнейшем втянутыми Япония, Соединенные Штаты Америки и ряд других государств.

Война стала мировой.

Империалистическая война подготовлялась буржуазией в глубокой тайне от своих народов. Когда война разразилась, каждое империалистическое правительство старалось доказать, что не оно напало на соседей, а на него напали. Буржуазия обманывала народ, скрывая истинные цели войны, ее империалистический, захватнический характер. Каждое империалистическое правительство заявляло, что война ведется для защиты своей родины.

Обманывать народ помогали буржуазии оппортунисты из II Интернационала. Социал-демократы II Интернационала подло изменили делу социализма, делу международной солидарности пролетариата. Они не только не выступили против войны, но, наоборот, помогали буржуазии натравливать рабочих и крестьян воюющих государств друг на друга под флагом защиты отечества.

Россия не случайно выступила в империалистической войне на стороне Антанты – Франции и Англии. Необходимо иметь в виду, что перед 1914 годом важнейшие отрасли промышленности России находились в руках иностранного капитала, главным образом французского, английского и бельгийского, то есть стран Антанты. Важнейшие металлургические заводы России находились в руках французских капиталистов. В целом металлургия почти на три четверти (на 72 процента) зависела от иностранного капитала. В каменноугольной промышленности – в Донбассе – была такая же картина. Около половины нефтяной добычи находилось в руках англо-французского капитала. Значительная часть прибылей русской промышленности шла в заграничные, по преимуществу – в англо-французские, банки. Все эти обстоятельства плюс миллиардные займы, заключенные царем во Франции и Англии, приковали царизм к англо-французскому империализму, превратили Россию в данницу этих стран, в их полуколонию.

Русская буржуазия рассчитывала, начав войну, поправить свои дела: завоевать новые рынки, нажиться на военных заказах и поставках и заодно подавить революционное движение, используя военную обстановку.

Царская Россия вступила в войну неподготовленной. Промышленность России сильно отставала от других капиталистических стран. В ней преобладали старые фабрики и заводы с изношенным оборудованием. Сельское хозяйство при наличии полукрепостнического землевладения и массы обнищавшего, разоренного крестьянства не могло служить прочной экономической основой для ведения продолжительной войны.

Царь опирался главным образом на крепостников-помещиков. Крупные черносотенные помещики в блоке с крупными капиталистами хозяйничали в стране и в Государственной думе. Они целиком поддерживали внутреннюю и внешнюю политику царского правительства. Русская империалистическая буржуазия надеялась на царское самодержавие, как на бронированный кулак, который мог обеспечить ей захват новых рынков и новых земель, с одной стороны, и подавлять революционное движение рабочих и крестьян – с другой.

Партия либеральной буржуазии – кадеты – изображала из себя оппозицию, но внешнюю политику царского правительства поддерживала без оговорок.

Мелкобуржуазные партии эсеров и меньшевиков с самого начала войны, маскируясь флагом социализма, помогали буржуазии обманывать народ, скрывать империалистический, грабительский характер войны. Они проповедывали необходимость защиты, необходимость обороны буржуазного «отечества» от «прусских варваров», поддерживали политику «гражданского мира» и помогали, таким образом, правительству русского царя вести войну так же, как германские социал-демократы помогали правительству германского царя вести войну против «русских варваров».

Только партия большевиков осталась верной великому знамени революционного интернационализма, оставаясь твердо на марксистских позициях решительной борьбы против царского самодержавия, против помещиков и капиталистов, против империалистической войны. Большевистская партия с первых же дней войны придерживалась той установки, что война начата не для защиты отечества, а для захвата чужих земель, для ограбления чужих народов в интересах помещиков и капиталистов, что с этой войной рабочим нужно веста решительную войну.

Рабочий класс поддерживал партию большевиков.

Правда, буржуазно-патриотический угар, охвативший в начале войны интеллигенцию и кулацкие слои крестьянства, задел также некоторую часть рабочих. Но это были по преимуществу члены хулиганского «Союза русского народа» и часть эсеровски-меньшевистски настроенных рабочих. Они, конечно, не отражали и не могли отражать настроений рабочего класса. Эти именно элементы и оказались участниками шовинистических манифестаций буржуазии, организованных царским правительством в первые дни войны.

Из книги Великая Гражданская война 1939-1945 автора Буровский Андрей Михайлович

Причины войны В советских учебниках по истории СССР ответственность за начало войны возлагалась на саму же Финляндию. И на мир империализма, конечно. «Некоторого временного успеха империалисты смогли добиться в Финляндии. Им удалось в конце 1939 года спровоцировать

Из книги История Древней Греции автора Андреев Юрий Викторович

1. Причины войны Существование в Греции двух разных по своему устройству и социально-политической ориентации военно-политических блоков греческих полисов и нарастание противоречий между ними неизбежно вело к войне. Война между Афинским и Пелопоннесским союзами,

Из книги Том 2. Дипломатия в новое время (1872 - 1919 гг.) автора Потемкин Владимир Петрович

Глава четырнадцатая Выход России из Империалистической войны 1. СОВЕТСКАЯ ДИПЛОМАТИЯОбразование Наркоминдела. В ночь на 9 ноября (27 октября) 1917 г. II Всероссийский съезд Советов создал Совет Народных Комиссаров. В Петрограде только что закончилось победоносное

Из книги С древнейших времен до создания Германской империи автора Бонвеч Бернд

Причины войны Одной из главных причин Тридцатилетней войны был так и не решенный в течение XVI в. религиозный вопрос. Конфессионализация вела к вытеснению вероисповедной оппозиции, религиозным преследованиям. Решительность, с которой религиозные репрессии применялись

Из книги Том 3. Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.) автора Потемкин Владимир Петрович

Из книги Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков автора Тарас Анатолий Ефимович

Причины войны Жигимонт III до конца своей жизни (он умер 30 апреля 1632 г.) пытался вернуть шведскую корону. Ради этой безнадежной мечты он втянул Речь Посполитую в длительную войну со шведами.Формальным поводом к войне послужило то, что 12 марта 1600 года Жигимонт заявил о

Из книги Царствование, деяния и личность Людовика XI [СИ] автора Костин А Л

Причины войны 1467–1477 гг. - время пика противостояния Франции и Бургундии. В это время решается - быть Бургундии самостоятельным государством, или оставаться (пусть и формально, но в то время это чрезвычайно много значило) вассалом Франции.В то же время Бургундия должна

Из книги Чешские легионы в Сибири (Чешское предательство) автора Сахаров Константин Вячеславович

II. Историческая ошибка России Возникновение и развитие панславизма - Причины его усиления - Вред панславизма для России - Начало чешской интриги - Формирование чешских воинских частей - Два эпизода из мировой войны - Двойная игра чехов - Увеличение чешских войск

Из книги Русско-ливонская война 1240-1242 годов автора Шкрабо Д

Причины войны Существуют два основных взгляда на инициаторов войны . Одни историки полагают, что папство через посредство своего легата Вильгельма Сабинского организовало совместный крестовый поход шведов, датчан и немцев против Северной Руси. Другие утверждают, что

Из книги Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812 автора Мэхэн Алфред

автора Комиссия ЦК ВКП(б)

Из книги Краткий курс истории ВКП(б) автора Комиссия ЦК ВКП(б)

Из книги Краткий курс истории ВКП(б) автора Комиссия ЦК ВКП(б)

3. Победа большевиков в легальных организациях. Дальнейший рост революционного движения. Канун империалистической войны. Партия большевиков показала в этот период образцы руководства всеми формами и проявлениями классовой борьбы пролетариата. Она строила подпольные

Из книги Краткий курс истории ВКП(б) автора Комиссия ЦК ВКП(б)

ГЛАВА VI ПАРТИЯ БОЛЬШЕВИКОВ В ПЕРИОД ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ. ВТОРАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В РОССИИ (1914 г. – март 1917 г.) 1. Возникновение и причины империалистической войны. 14 (27) июля 1914 года царское правительство объявило всеобщую мобилизацию. 19 июля (1 августа) Германия объявила

Из книги Краткий курс истории ВКП(б) автора Комиссия ЦК ВКП(б)

1. Возникновение и причины империалистической войны. 14 (27) июля 1914 года царское правительство объявило всеобщую мобилизацию. 19 июля (1 августа) Германия объявила войну России.Россия вступила в войну.Еще задолго до начала войны Ленин, большевики предвидели ее неизбежность.

Из книги Империя Петра Великого (1700-1725 гг.) автора Коллектив авторов

Причины войны Вернемся к началу Северной войны и рассмотрим причины, заставившие Петра так долго и упорно воевать за береге Балтики. Прибалтийские земли издавна находились в сфере влияния русских княжеств. Через них Новгород вел интенсивную торговлю с городами