К началу ХХ века все ведущие мировые державы вступили в фазу империализма. Растущие империи стремились взять под свой контроль как можно больше территории и значимых пунктов на карте мира. Китай был ослаблен внутренними и внешними войнами, что привело к возникновению на его территории сфер влияния великих держав, в том числе и России. Для Российской империи контроль над северной частью Китая, а также удержание Порт-Артура было частью союзнических обязательств, которые Россия приняла на себя в 1896 году по договору с Китаем. Россия своими сухопутными и морскими силами должна была защищать целостность Китая от покушений Японии. С целью изолировать Россию на Дальнем Востоке Япония обратилась к Великобритании с просьбой о заключении союзного договора, в результате не долгих переговоров такой договор был подписан в 1901 году в Лондоне. Англия стремилась ослабить Россию, так как интересы этих империй сталкивались по всей Азии: от Черного моря и до Тихого океана.

В начале февраля 1904 года в порт столицы Кореи г. Сеула прибыли два русских корабля с дипломатической миссией: крейсер «Варяг» под командованием капитана первого ранга Всеволода Федоровича Руднёва и канонерская лодка «Кореец» под командованием капитана второго ранга Г.П. Беляева.

ПОЩАДЫ НИКТО НЕ ЖЕЛАЕТ

Наверх, вы товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает!

Все вымпелы вьются, и цепи гремят,
Наверх якоря подымают.
Готовятся к бою орудия в ряд,
На солнце зловеще сверкая!

Слова этой известнейшей песни посвящены самому знаменитому событию русско-японской войны 1904-1905 гг. - подвигу крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», вступивших в неравный бой с превосходящими силами японской эскадры в корейской бухте Чемульпо. Текст этой песни, находясь под впечатлением подвига крейсера, написал в 1904 году австрийский поэт Рудольф Грейнц. Стихотворение было напечатано в одном из журналов, а вскоре появились и его русские переводы, наиболее удачным из которых стал перевод Е. Студенской. Музыкант 12-го гренадерского Астраханского полка А.С. Турищев положил эти стихи на музыку. Впервые песня была исполнена на торжественном приеме, устроенном императором Николаем II в честь офицеров и матросов «Варяга» и «Корейца».

Подвиг моряков «Варяга» и «Корейца» навсегда вошел в историю русского флота, явившись одной из героических страниц неудачной для нас русско-японской войны 1904-1905 гг. Выдержав неравный бой с японской эскадрой и не спустив флага перед неприятелем, русские моряки, не сдались врагу и сами потопили свой корабль.

В ночь на 27 января (9 февраля) 1904 г. японские миноносцы без объявления войны напали на русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура - военно-морской базы, арендованной Россией у Китая. Японская атака имела тяжелые последствия: были повреждены броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсер «Паллада». В тот же день в нейтральном корейском порту Чемульпо (ныне Инчхон) японской эскадрой, состоящей из 1 броненсного крейсера, 5 легких крейсеров и 8 миноносцев, были блокированы крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец».

Капитан Руднев получил извещение японского адмирала Уриу, объявлявшее о том, что Япония и Россия находятся в состоянии войны и требовавшее, чтобы «Варяг» вышел из порта, в противном случае японские корабли дадут бой прямо на рейде. «Варяг» и «Кореец» снялись с якорей. Через пять минут на них сыграли боевую тревогу. Английские и французские корабли встречали проходившие русские корабли звуками оркестра.

Для того, чтобы прорвать блокаду, нашим морякам надо было с боем пройти узкий 20-мильный фарватер и вырваться в открытое море. Задача невыполнимая. В половину двенадцатого с японских крейсеров поступило предложение сдаться на милость победителя. Русские проигнорировали сигнал. Японская эскадра открыла огонь…

Бой был жестоким. Под ураганным огнем противника (1 тяжелый и 5 легких крейсеров, 8 миноносцев) матросы и офицеры вели огонь по врагу, подводили пластырь, заделывая пробоины, тушили пожары. Руднев, раненный и контуженный, продолжал руководить боем. Но, несмотря на шквальный огонь и огромные разрушения, «Варяг» все же вел прицельный огонь по японским судам из оставшихся орудий. Не отставал от него и «Кореец».

Согласно рапорту командира «Варяга», огнем крейсера был потоплен один миноносец и повреждены 4 японских крейсера. Потери экипажа «Варяга» - 1 офицер и 30 матросов убиты, 6 офицеров и 85 матросов ранены и контужены, еще около 100 человек получили легкие ранения. На «Корейце» потерь не было.

Однако критические повреждения вынудили «Варяг» через час вновь вернуться на рейд бухты. После оценки серьезности повреждений оставшиеся орудия и оборудование на нем были по возможности уничтожены, сам он был затоплен в бухте. «Кореец» был взорван экипажем.

ХОД БОЯ

На рейда Чемульпо стояли итальянское, американское, корейское и английские суда, а также японский крейсер «Чиода». Ночью 7 февраля этот крейсер, не зажигая опознавательных огней, снялся с рейда и вышел в открытое море. На следующий день канонерская лодка «Кореец» около 16.00 вышла из бухты, где встретила японскую эскадру в составе 7 крейсеров и 8 миноносцев. Крейсер «Асама» блокировал путь «Корейца» в открытое море, а миноносцы выпустили по канонерке три торпеды (2 прошли мимо, а третья затонула в нескольких метрах от борта «Корейца»). Беляев принял решение войти в нейтральную гавань и скрылся в Чемульпо.

9 февраля в 7.30 утра командующей японской эскадрой адмирал Урио Сотокити направил капитанам судов, стоящих в Чемульпо, телеграмму о состоянии войны меду Россией и Японией, в которой сообщал, что он вынужден атаковать нейтральную бухту в 16.00, если русские корабли не сдадутся или не выйдут в открытое море к полудню.

В 9.30 об этой телеграмме стало известно капитану 1-го ранга Рудневу на борту английского корабля «Talbot». После короткого совещания с офицерами было принято решение покинуть бухту и дать бой японской эскадре.

В 11.20 минут «Кореец» и «Варяг» покидали бухту. На иностранных судах нейтральных держав все команды были построены и провожали русских героев громким «Ура!» на верную смерть. На «Варяге» оркестр исполнял национальные гимны тех стран, моряки которых салютовали храбрости русского оружия.

Японские крейсера располагались боевым строем у о. Ричи, прикрывая оба возможных выхода в море. За японскими крейсерами располагались миноносцы. 11.30 минут крейсера «Асама» и «Чиода» начали движение навстречу русским кораблям, за ними следовали крейсера «Нанива» и «Ниитака». Адмирал Сотокити предложил русским сдаться, ни с «Варяга», ни с «Корейца» на это предложение не ответили.

11.47 минут на «Варяге» из-за точных попаданий японских снарядов начинается пожар на палубе, который удается потушить, повреждены несколько орудий. Есть убитые и раненые. Капитан Руднев контужен, тяжело ранен в спину, но остается в строю рулевой Снигирев.

В 12.05 на «Варяге» оказались повреждены рулевые механизмы. Было принято решение дать полный назад, продолжая вести огонь по японским кораблям. «Варягу» удалось вывести из строя кормовую башню и мостик крейсера «Асама», который вынужден был прекратить и начать ремонтные работы. Также были повреждены орудия на двух других крейсерах, а один миноносец был затоплен. Всего японцы потеряли убитыми 30 человек, русские убитыми 31 человека, ранеными 188.

В 12.20 «Варяг» получил две пробоины, после чего было принято решение вернуться в Чемульпо, исправить повреждения и продолжить бой. Однако уже в 12.45 надежды исправить повреждения большинства корабельных орудий не оправдались. Руднев решил затопить корабль, что и произошло в 18.05. Канонерская лодка «Кореец» была повреждена двумя взрывами и также затоплена.

РАПОРТ РУДНЕВА

«…В 11 часов 45 минут с крейсера «Асама» был сделан первый выстрел из 8-дюймового орудия, вслед за которым вся эскадра открыла огонь.

Впоследствии японцы уверяли, что адмирал сделал сигналом предложение о сдаче, на которое командир русского судна ответил пренебрежением, не подняв никакого сигнала. Действительно, мною был виден сигнал, но я не нашел нужным отвечать на него, раз уже решил идти в бой.

После чего, произведя пристрелку, открыли огонь по «Асама» с расстояния 45 кабельтов. Один из первых снарядов японцев, попав в крейсер, разрушил верхний мостик, произведя пожар в штурманской рубке, и перебил фок-ванты, причем были убиты далъномерный офицер мичман граф Нирод и все дальномерщики станции №1 (no окончании боя найдена одна рука графа Нирода, державшая дальномер)…

…Убедившись после осмотра крейсера в полной невозможности вступить в бой и не желая дать неприятелю возможность одержать победу над полуразрушенным крейсером, общим собранием офицеров решили потопить крейсер, свезя раненых и оставшуюся команду на иностранные суда, на что последние изъявили полное согласие вследствие моей просьбы…

…Ходатайство о награждении офицеров и команды за их беззаветную храбрость и доблестное исполнение долга представляю особо. По сведениям, полученным в Шанхае, японцы понесли большие потери в людях и имели аварии на судах, особенно пострадал крейсер «Асама», который ушел в док. Также пострадал крейсер «Такачихо», получивший пробоину; крейсер взял 200 раненых и пошел в Сасебо, но дорогой лопнул пластырь и не выдержали переборки, так что крейсер «Такачихо» затонул в море. Миноносец затонул во время боя.

Донося о вышеизложенном, считаю долгом доложить, что суда вверенного мне отряда с достоинством поддержали честь Российского флага, исчерпали все средства к прорыву, не дали возможности японцам одержать победу, нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду.

Подписал: командир крейсера 1 ранга «Варяг» капитан 1 ранга Руднев

ПОЧЕСТИ ГЕРОЯМ

Матросы с русских кораблей были приняты на иностранные суда и, дав обязательство не принимать участия в последующих боевых действиях, через нейтральные порты вернулись в Россию. В апреле 1904 года экипажи кораблей прибыли в Петербург, Моряков приветствовал Николай II. Все они были приглашены на торжественный обед во дворец, где по этому случаю были приготовлены специальные обеденные приборы, которые после торжества были отданы морякам. Всем матросам «Варяга» в подарок от Николая II были вручены именные часы.

Бой у Чемульпо показал героизм русских матросов и офицеров, которые готовы были пойти на верную гибель ради сохранения чести и достоинства. Отважный и отчаянный шаг моряков был отмечен учреждением специальной награды для матросов «Медаль за бой «Варяга» и «Корейца» 27 января 1904 года при Чемульпо», а также бессмертными песнями «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» и «Плещут холодные волны».

О подвиге моряков крейсера не забыли. В 1954 году в честь 50-летия боя у Чемульпо Главком ВМС СССР Н.Г. Кузнецов лично наградил 15 ветеранов медалями «За отвагу».

9 августа 1992 года был открыт памятник командиру крейсера В.Ф. Рудневу в селе Савине (Заокский район Тульской области), где он был похоронен после кончины в 1913 году. Летом 1997 года во Владивостоке установлен памятник крейсеру «Варяг».

В 2009 г., после продолжительных переговоров с корейской стороной, в Россию привезли реликвии, связанные с подвигом крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», хранившиеся ранее в запасниках музея Ичхона, а 11 ноября 2010 г. в присутствии президента РФ Д.А. Медведева мэр Ичхона передал российским дипломатам гюйс крейсера. Церемония прошла в посольстве России в Сеуле.

НИКОЛАЙ II - ГЕРОЯМ ЧЕМУЛЬПО

Речь царя в Зимнем дворце

«Я счастлив, братцы, видеть вас всех здоровыми и благополучно вернувшимися. Многие из вас своей кровью занесли в летопись нашего флота дело, достойное подвигов ваших предков, дедов и отцов, которые совершили их на «Азове» и «Меркурии»; теперь и вы прибавили своим подвигом новую страницу в историю нашего флота, присоединили к ним имена «Варяга» и «Корейца». Они также станут бессмертными. Уверен, что каждый из вас до конца своей службы останется достойным той награды, которую я вам дал. Вся Россия и я с любовью и трепетным волнением читали о тех подвигах, которые вы явили под Чемульпо. От души спасибо вам, что поддержали честь Андреевского флага и достоинство Великой Святой Руси. Я пью за дальнейшие победы нашего славного флота. За ваше здоровье, братцы!»

СУДЬБА КОРАБЛЯ

В 1905 г. крейсер был поднят со дна бухты и использовался японцами как учебное судно под названием «Соя». Во время первой мировой войны Россия и Япония были союзниками. В 1916 г. крейсер был выкуплен и включен в состав российского ВМФ под прежним названием. В феврале 1917 г. «Варяг» ушел на ремонт в Великобританию, где был конфискован британцами, поскольку новое советское правительство отказалось платить за его ремонт, а затем был перепродан германским фирмам на слом. При буксировке корабль попал в шторм и затонул у берега в Ирландском море.

Отыскать место гибели легендарного крейсера удалось в 2003 г. В июле 2006 г. на берегу рядом с местом гибели «Варяга» была установлена мемориальная доска в его честь. В январе 2007 г. был учрежден фонд поддержки Военно-морского флота «Крейсер «Варяг». Его целью, в частности, стал сбор средств на строительство и установку в Шотландии памятника легендарному кораблю. Памятник легендарному русскому крейсеру открыли в сентябре 2007 г. в шотландском городе Ленделфут.

«ВАРЯГ»

…Из пристани верной мы в битву идем,
Навстречу грозящей нам смерти,
За Родину в море открытом умрем,
Где ждут желтолицые черти!

Свистит и гремит и грохочет кругом,
Гром пушек, шипенье снаряда, -
И стал наш бесстрашный, наш верный «Варяг»
Подобьем кромешного ада!

В предсмертных мученьях трепещут тела,
Вкруг грохот и дым, и стенанья,
И судно охвачено морем огня, -
Настала минута прощанья.

Прощайте, товарищи! С Богом, ура!
В кипящее море под нами!
Не думали мы еще с вами вчера,
Что нынче уснем под волнами!

Не скажут ни камень, ни крест, где легли
Во славу мы русского флага,
Лишь волны морские прославят во век
Геройскую гибель «Варяга»!

Более 300 лет назад по указу Петра Великого на русских кораблях был впервые поднят Андреевский флаг. С тех пор в историю флота вписано немало героических страниц, но крейсер "Варяг" отказавшийся спустить стяг перед огромной вражеской эскадрой в 1904 году навсегда остался в памяти людей самым ярким символом бесстрашия, самопожертвования и воинской доблести.

История крейсера "Варяг": от постройки до боя у Чемульпо

А началась история этого корабля более 100 лет назад в 1898 году в американском городе Филадельфия. Легкий бронепалубный крейсер "Варяг" был построен в США по заказу русского морского министерства. Местом строительства корабля была избрана верфь компании "American Company William Cramp & Sons" в городе Филадельфия на реке Делавэр. Стороны подписали контракт 11 апреля 1898 года. Выбор этой судостроительной компании был не случаен. Завод прекрасно знали в России. Здесь ремонтировали и переоборудовали корабли и крейсера для Российского флота купленные в Америке. Кроме этого в компании обещали сдать корабль через 20 месяцев. Это было значительно быстрее темпов строительства кораблей на русских казенных заводах.

Однако все вооружение "Варяга" было сделано в России. Орудия на Обуховском заводе, торпедные аппараты на Металлическом заводе в Санкт-Петербурге. Ижевский завод изготовил оборудование для камбуза, якоря заказали в Англии.

19 октября 1899 года после освещения и молебна крейсер был торжественно спущен на воду. "Варяг" поражал современников не только красотой форм и совершенства пропорций, но и множеством технических новинок, примененных при его строительстве. По сравнению с кораблями, созданными ранее, он имел значительно больше приборов, работавших на электричестве, шлюпочные лебедки, брашпили, элеваторы для подачи снарядов и даже тестомешалки в корабельной пекарне были снабжены электроприводами. Впервые в истории кораблестроения вся мебель крейсера "Варяг" была сделана из металла и прокрашена под дерево. Это повышало выживаемость корабля в бою и во время пожара. Крейсер "Варяг" стал и первым русским кораблем, на котором телефонные аппараты были установлены практически во всех служебных помещениях, включая посты у орудий.

Одним из слабых мест крейсера были новые паровые котлы "Nickolas" они позволяли развивать высокую скорость иногда до 24 узлов, но были крайне ненадежны в эксплуатации. Из-за некоторых найденных недостатков, при приеме корабля, "Варяг" был сдан в начале 1901 года. Во времена строительства крейсера на верфи работало 6500 человек.

Андреевский флаг и вымпел были подняты на крейсере "Варяг" 2 января 1901 года. В марте того же года корабль навсегда покинул Филадельфию. Утром 3 мая 1901 года "Варяг" отдал якорь на Большом Кронштадтском рейде. Через две недели состоялся смотр, на котором присутствовал сам император Николай II. Корабль так понравился царю, что тут же был включен в состав сопровождения императорской яхты "Штандарт" направлявшейся в Европу. После официальных визитов в Германию, Данию и Францию крейсер "Варяг" отбыл к месту постоянного базирования на Дальний Восток.

В декабре 1902 года вышел приказ по Морскому министерству, которым Всеволод Фёдорович Руднев был назначен командиром крейсера "Варяг". На "Варяг" Руднев пришёл уже опытным морским офицером, прошедшим службу на семнадцати кораблях и командовавший девятью, будучи участником трёх кругосветных путешествий, одно из которых он проделал в качестве командира судна. 25 февраля 1902 года боевой корабль прибыл на рейд Порт-Артур. До этого крейсер "Варяг" успел побывать в Персидском заливе, Сингапуре, Гонконге и Нагасаки. Повсюду появление нового эффектного русского корабля производило огромное впечатление.

Япония не довольная усилением русского влияния на Дальнем Востоке лихорадочно готовилась к войне с Россией. На английских верфях практически заново был построен ее флот. Армия была увеличена в 2,5 раза. На оснащение брались самые передовые разработки вида вооружений. Страна восходящего солнца, также как и Россия, считала Дальний Восток зоной своих жизненных интересов. Результатом грядущей войны, по мнению японцев должно было стать изгнание русских из Китая и Кореи, отторжение острова Сахалин и установление господства Японии на Тихом океане. Над Портом-Артуром сгущались тучи.

27 декабря 1903 года командир крейсера "Варяг" Всеволод Федорович Руднев получил приказ русского наместника выйти в корейский международный порт Чемульпо (нынешний порт Инчхон, Южная Корея). По замыслу командования крейсер должен был установить надежную связь между Порт-Артуром и нашим посланником в Сеуле, а также обозначить русское военное присутствие в Корее. Покидать порт Чемульпо запрещалось без приказа старшего командования. Из-за сложного фарватера и мелководья "Варяг" бросил якорь на внешнем рейде. Через несколько дней к нему присоединилась канонерская лодка "Кореец". Очень скоро стало ясно, что японцы готовятся к крупной десантной операции. 25 января командир крейсера В. Ф. Руднев лично направился к российскому послу, чтобы забрать его и отправиться домой вместе со всей миссией. Но посол Павлов так и не решился оставить посольство без приказа своего ведомства. Через сутки порт был заблокирован армадой японкой эскадры, состоявшей из 14 кораблей. Флагманом был броненосный крейсер "Осама".

27 января командир крейсера "Варяг" получил ультиматум от адмирала Уриу. Японский командующий предлагал покинуть порт и сдаться на милость победителям - в противном случае он угрожал атаковать русские корабли прямо на рейде. Узнав об этом, корабли иностранных государств направили протест - идти в бой на нейтральном рейде, в то же время они отказались сопровождать русских до выхода в море, где те имели бы больше возможностей для маневра и отражения атаки.

На крейсере "Варяг" и канонерской лодке "Кореец" начали готовиться к бою. По традиции все матросы и офицеры переоделись в чистые рубахи.

В 10:45 к экипажу с речью обратился В. Ф. Руднев. Корабельный священник благословил моряков перед боем. В 11:20 крейсер "Варяг" и канонерская лодка "Кореец" снялись с якоря и пошли навстречу японской эскадре. В знак восхищения моряков французы, англичане, итальянцы выстроили команды своих кораблей на палубах. На "Варяге" оркестр играл гимны государств, в ответ на итальянском корабле звучал гимн Российской Империи.

Рапорт В. Ф. Руднева - наместнику императора на Дальнем Востоке генерал-адъютанту Е. А. Алексееву от 6 февраля 1904 г. написанный сразу после боя.

"26 января 1904 года мореходная канонерская лодка "Кореец" отправилась с бумагами от нашего посланника в Порт-Артур, но встреченная японская эскадра тремя выпущенными минами с миноносцев заставила лодку вернуться обратно. Лодка стала на якорь около крейсера, а часть японской эскадры с транспортами вошли на рейд для своза войск на берег. Не зная, начались ли военные действия, я отправился на английский крейсер "Тэлбот" условиться с командиром относительно дальнейших распоряжений. Командир крейсера как старший из командиров, съездив на японское судно (японский адмирал вернулся за остров Иодолми, не приходя на рейд), заставил японского командира поручиться за свои суда в том, что они не сделают нападения на рейде, от себя дав такое же уверение за суда всех наций, и объявил, что сам будет стрелять в того, кто первый сделает нападение. Ночь прошла спокойно, хотя на всех судах ожидали ночной атаки, не доверяя словам японцев.

27 января утром в 7 часов 30 минут командиры иностранных судов: английского крейсера "Тэлбот", французского "Паскаль", итальянского "Эльба" и американского "Виксбург" получили извещение (с указанием времени сдачи уведомления) от японского адмирала, что война объявлена и что адмирал предложил русским судам уйти с рейда до 12 часов дня, в противном случае они будут атакованы всей эскадрой на рейде после 4 часов дня, причем предложено иностранным судам уйти с рейда на это время для их безопасности.

Это сведение было доставлено мне командиром французского крейсера "Паскаль", с которым я отправился на заседание командиров. Во время заседания командиров на крейсере "Тэлбот" мною было получено письмо (в 9 часов 30 минут утра) через русского консула от японского адмирала, извещающее о начале военных действий, с предложением уйти с рейда до 12 часов дня. Командиры решили, что, если я останусь на рейде, они уйдут, оставив меня с "Корейцем" и пароходом "Сунгари". Вместе с сим решили послать адмиралу протест против производства нападения на нейтральном рейде.

Вернувшись на крейсер, я собрал офицеров и объявил о начале военных действий, причем было решено прорываться, а в случае неудачи взорвать крейсер; для чего впоследствии приготовили в минном погребе запальный патрон со шнуром Бикфорда. Производство взрыва поручил ревизору мичману Черниловскому-Сокол.

Мотивы были следующие: 1) Бой на рейде не представлял удобства ввиду невозможности свободного маневрирования за неимением места. 2) Исполняя требование адмирала, имелась слабая надежда на то, что японцы выпустят из шхер и дадут сражение в море; последнее было предпочтительнее, так как в шхерах приходится идти известным курсом и, следовательно, подставляя борт в невыгодное положение, нельзя использовать все средства защиты.

Затем была собрана команда, объявлено ей о войне и даны всем соответствующие инструкции.

В 11 часов 20 минут крейсер снялся с якоря с лодкой "Кореец", вступившей в кильватер на расстоянии полутора кабельтова. На иностранных судах были выстроены во фронт команды и офицеры, на итальянском крейсере музыка играла русский гимн, при нашем проходе кричали "ура". Японская эскадра в числе шести судов (сведения о численности и названии судов были получены после боя с английского крейсера) - "Асама", "Нанива", "Такачихо", "Чиода", "Акаси", "Нийтака" и 8 миноносцев - под общей командой контр-адмирала Уриу расположилась в строе пеленга от острова Риху. Миноносцы держались за своими судами.

В 11 часов 45 минут с крейсера "Асама" был сделан первый выстрел из 8-дюймового орудия, вслед за которым вся эскадра открыла огонь.

Впоследствии японцы уверяли, что адмирал сделал сигналом предложение о сдаче, на которое командир русского судна ответил пренебрежением, не подняв никакого сигнала. Действительно, мною был виден сигнал, но я не нашел нужным отвечать на него, раз уже решил идти в бой.

После чего, произведя пристрелку, открыли огонь по "Асама" с расстояния 45 кабельтов. Один из первых снарядов японцев, попав в крейсер, разрушил верхний мостик, произведя пожар в штурманской рубке, и перебил фок-ванты, причем были убиты дальномерный офицер мичман граф Нирод и все дальномерщики станции №1 (no окончании боя найдена одна рука графа Нирода, державшая дальномер).

После этого выстрела снаряды начали попадать в крейсер чаще, причем недолетавшие снаряды осыпали осколками и разрушали надстройки и шлюпки. Последующими выстрелами было подбито 6-дюймовое орудие №3; вся прислуга орудия и подачи убита или ранена и тяжело ранен плутонговый командир мичман Губонин, продолжавший командование плутонгом и отказавшийся идти на перевязку до тех пор, пока, обессилев, не упал. Непрерывно следовавшими снарядами был произведен пожар на шханцах, который был потушен старанием ревизора мичмана Черниловского-Сокол, у которого осколками было изорвано бывшее на нем платье.

Подбиты 6-дюймовые орудия - XII и IX; 75-мм - №21; 47-мм - №27 и 28. Почти снесен боевой грот-марс, уничтожена дальномерная станция №2, подбиты орудия №31 и №32, а также был произведен пожар в рундуках и в броневой палубе, вскоре потушенный. При проходе траверза острова Иодолми одним из снарядов была перебита труба, в которой проходят все рулевые приводы, и, одновременно с этим, осколками другого снаряда, залетевшими в боевую рубку, был контужен в голову командир крейсера, убиты наповал стоявшие по обеим сторонам его горнист и барабанщик, ранен в спину вблизи стоявший рулевой старшина (не заявивший о своей ране и остававшийся все сражение на своем посту); одновременно ранен в руку ординарец командира. Управление было немедленно перенесено в румпельное отделение на ручной штурвал. При громе выстрелов приказания в румпельное отделение были плохо слышны, и приходилось управляться преимущественно машинами, несмотря на это крейсер все же плохо слушался.

В 12 часов 15 минут, желая выйти на время из сферы огня, чтобы по возможности исправить рулевой привод и потушить пожары, стали разворачиваться машинами, и, так как крейсер плохо слушался руля и ввиду близости острова Иодолми, дали задний ход обеими машинами (крейсер поставили в это положение в то время, когда был перебит рулевой привод при положенном лево руле). В это время огонь японцев усилился и попадание увеличивалось, так как крейсер, разворачиваясь, повернулся левым бортом к неприятелю и не имел большой скорости.

Тогда же была получена одна из серьезных подводных пробоин в левый борт, и третья кочегарка стала быстро наполняться водой, уровень коей подходил к топкам; подвели пластырь и начали выкачивать воду; тогда уровень воды несколько спал, но тем не менее крейсер продолжал быстро крениться. Снарядом, прошедшим через офицерские каюты, разрушившим их и пробившим палубу, была зажжена мука в провизионном отделении (тушение пожара производилось мичманом Черниловским-Сокол и старшим боцманом Харьковским), а другим снарядом разбиты коечные сетки на шкафуте над лазаретом, причем осколки попали в лазарет, а сетка загорелась, но вскоре была потушена.

Серьезные повреждения заставили выйти из сферы огня на более продолжительное время, почему и пошли полным ходом, продолжая отстреливаться левым бортом и кормовыми орудиями. Одним из выстрелов 6-дюймового орудия №XII был разрушен кормовой мостик крейсера "Асама" и произведен пожар, причем "Асама" прекратила на время огонь, но вскоре открыла снова. Кормовая его башня, по-видимому, повреждена, так как она до конца боя не действовала более. Только при проходе крейсера к якорному месту и когда огонь японцев мог быть опасен для иностранных судов, они его прекратили, и один из преследовавших нас крейсеров вернулся к эскадре, остававшейся на фарватере за островом Иодолми. Расстояние настолько увеличилось, что продолжать огонь нам было бесполезно, а потому огонь был прекращен в 12 часов 45 минут дня.

В 1 час дня, став на якорь близ крейсера "Тэлбот", приступили к осмотру и исправлению повреждений, а также подвели второй пластырь; одновременно с этим оставшаяся команда была разведена по орудиям в ожидании нападения неприятельской эскадры в 4 часа на рейде. По осмотре крейсера, кроме перечисленных повреждений, оказались еще следующие: все 47-мм орудия не годны к стрельбе, еще пять 6-дюймовых орудий получили различные повреждения и семь 75-мм орудий повреждены в накатниках и компрессорах. Разрушено верхнее колено третьей дымовой трубы, обращены в сито все вентиляторы и шлюпки; пробита верхняя палуба в нескольких местах; разрушено командирское помещение, поврежден фор-марс и еще найдены четыре подводные пробоины различной величины, а также много еще других повреждений. Несмотря на то что все иностранные суда были готовы к уходу, они все немедленно прислали шлюпки с врачами и санитарами, которые приступили к перевязке раненых.

Убедившись после осмотра крейсера в полной невозможности вступить в бой и не желая дать неприятелю возможность одержать победу над полуразрушенным крейсером, общим собранием офицеров решили потопить крейсер, свезя раненых и оставшуюся команду на иностранные суда, на что последние изъявили полное согласие вследствие моей просьбы. Перевозка раненых и команды с крейсера производилась на гребных судах иностранных крейсеров. Командир французского крейсера "Паскаль" капитан 2 ранга В. Сенес, прибыв на крейсер, лично много содействовал при перевозке раненых и команды.

В продолжение часового боя были: контужен в голову командир крейсера; ранены 3 офицера (тяжело мичман Губонин, легко мичманы Лабода и Балк) и нижних чинов серьезно - 70 и многие получили мелкие раны от осколков рвавшихся литидных снарядов; убиты мичман граф Нирод и нижних чинов - 38.

Когда команда покинула крейсер, старший и трюмный механики совместно с хозяевами отсеков открыли клапана и кингстоны и отвалили от крейсера. Пришлось остановиться на потоплении крейсера вследствие заявлений иностранных командиров не взрывать крейсер в виду крайней опасности для них и тем более что крейсер уже начал погружаться в воду. Командир со старшим боцманом, удостоверившись еще раз, что никого на судне не осталось, последним покинул крейсер в 3 часа 40 минут, сев на французский катер, который ожидал его у трапа вместе с командиром крейсера "Паскаль". Крейсер, постепенно наполняясь водой и продолжая крениться на левый борт, в 6 часов 10 минут дня погрузился в воду.

Распределение числа раненых и команды было сделано по взаимному согласию командиров трех судов: французского крейсера "Паскаль", английского крейсера "Тэлбот" и итальянского крейсера "Эльба". Американский авизо "Виксбург", хотя и прислал своего доктора для перевязки, но принять людей с тонущего крейсера отказался за неимением разрешения от своего министра. Ввиду того что перевозка раненых заняла очень много времени, с перевозкой остальной команды пришлось слишком спешить вследствие заявления командиров окончить погрузку около 4 часов. Были взяты судовые документы и команда отправлена с малыми чемоданами; офицеры же, занятые отправкой раненых и исполнением своих обязанностей, не успели захватить ничего из своих вещей.

Итальянские офицеры, наблюдавшие за ходом сражения, и английский паровой катер, возвращавшийся от японской эскадры, утверждают, что на крейсере "Асама" был виден большой пожар и сбит кормовой мостик; на двухтрубном крейсере между труб был виден взрыв, а также потоплен один миноносец, что впоследствии подтвердилось. По слухам, японцы свезли в бухту А-сан 30 убитых и много раненых.

Японский посланник на основании инструкции, полученной от своего правительства, уведомил французского посланника, что японское правительство удовлетворяется тем, чтобы офицеры и команда судов были отправлены в Шанхай с обязательством не выезжать севернее Шанхая и не принимать участие в военных действиях. Между тем, день спустя французское правительство уведомило своего представителя непосредственно, что команда, находящаяся на "Паскале", должна быть немедленно отправлена в Сайгон. Английское же правительство решило отправить в Сингапур или Коломбо. Что же касается людей, находящихся на крейсере "Эльба", то ко времени ухода "Паскаля" из Чемульпо никакого решения еще получено не было.

Крейсер "Паскаль" 3 февраля ушел со мною, тремя офицерами и тремя чиновниками крейсера "Варяг", с частью команды крейсера, всею командою лодки "Кореец", охранною командою (броненосца "Севастополь") и казаками охраны миссии.

Ходатайство о награждении офицеров и команды за их беззаветную храбрость и доблестное исполнение долга представляю особо. По сведениям, полученным в Шанхае, японцы понесли большие потери в людях и имели аварии на судах, особенно пострадал крейсер "Асама", который ушел в док. Также пострадал крейсер "Такачихо", получивший пробоину; крейсер взял 200 раненых и пошел в Сасебо, но дорогой лопнул пластырь и не выдержали переборки, так что крейсер "Такачихо" затонул в море. Миноносец затонул во время боя.

Донося о вышеизложенном, считаю долгом доложить, что суда вверенного мне отряда с достоинством поддержали честь Российского флага, исчерпали все средства к прорыву, не дали возможности японцам одержать победу, нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду.

Подписал: командир крейсера 1 ранга "Варяг" капитан 1 ранга Руднев".

Таким образом, начавшийся в 11 часов 45 минут бой закончился в 12 часов 45 минут. С "Варяга" было выпущено 425 снарядов 6-дюймового калибра, 470 75-мм и 210 47-мм калибров, а всего выпущено 1105 снарядов. В 13 часов 15 минут "Варяг" отдал якорь на том месте, откуда снялся 2 часа назад. На канонерской лодке "Кореец" повреждений не было, как не было убитых и раненых.

Любопытно, что ни один японский снаряд не попал в нее. Накануне командир приказал укоротить мачты, что помешало японцам точно определить расстояние и корректировать стрельбу.

Ни один человек из офицеров и матросов после боя не попал в плен. Уважая мужество, проявленное в том бою адмирал Уриу, согласился пропустить их через зону боевых действий для возвращения на родину.

Вряд ли найдется хоть один человек, который не слышал бы о русском крейсере «Варяг», вступившем в неравный бой с японской эскадрой. Долгое время считалось, что команды крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» проявили в этом бою свои лучшие качества, став олицетворением профессионализма, бесстрашия и самопожертвования. Гораздо позднее, уже в наше время, все чаще стала звучать другая версия, согласно которой командир «Варяга» капитан 1-го ранга В. Ф. Руднев считается едва ли не предателем. Что же произошло 9 февраля 1904 года в корейском порту Чемульпо?

Чемульпо накануне войны

Порт Чемульпо (в настоящее время – Инчхон) расположен на западном побережье Кореи на берегу Желтого моря. Расположение порта всего в 30 км от Сеула делало его важным стратегическим объектом, поэтому на рейде постоянно присутствовали военные корабли стран, имевших в Корее свои интересы. Находились в Чемульпо и российские корабли, а также угольные склады с запасом топлива для русской эскадры Тихого океана.

12 января 1904 года (все даты приведены по новому стилю) из Порт-Артура в Чемульпо пришел крейсер 1-го ранга «Варяг», чтобы сменить находившийся там ранее крейсер «Боярин». Командовал «Варягом» капитан 1-го ранга Всеволод Федорович Руднев. 5 января к нему присоединилась канонерская лодка «Кореец» под командованием капитана 2-го ранга Григория Павловича Беляева. Отныне эти два корабля находились в подчинении русского посла в Сеуле – действительного статского советника Александра Ивановича Павлова.

Заголовок1

Заголовок2

Крейсер «Варяг» в июне 1901 года
Источник: kreiser.unoforum.pro

Канонерская лодка «Кореец» на рейде Нагасаки
Источник: navsource.narod.ru

Помимо «Варяга» и «Корейца», в порту в качестве стационеров находились английский крейсер 2-го ранга «Тэлбот» (под командованием коммодора Л. Бейли, прибыл в Чемульпо 9 января), французский крейсер 2-го класса «Паскаль» (командир – капитан 2-го ранга В. Сене), итальянский крейсер 2-го класса «Эльба» (командир – капитан 1-го ранга Р. Бореа), американская канонерская лодка «Виксбург» (командир – капитан 2-ранга А. Маршалл) и японский крейсер «Тиёда» (командир – капитан 1-го ранга К. Мураками). Несмотря на непростую международную обстановку, между командирами кораблей быстро установились дружеские отношения. Несмотря на внешние проявления дружелюбия, уже с 16 января на радиотелеграфной станции Чемульпо, в соответствии с директивой Министерства связи Японии, начали задерживать отправление международных телеграмм на срок до 72 часов.

21 января «Кореец» отправился на разведку в бухту Асанман, чтобы проверить сведения, полученные Павловым, о нахождении в бухте большого отряда японских кораблей. Информация оказалась ложной, и вечером того же дня канонерка вернулась в Чемульпо. Ее внезапное исчезновение вызвало большой переполох на борту японского крейсера, а морской агент японской миссии буквально сбился с ног, разыскивая «Корейца». Вечером того же дня на борту «Тиёды» состоялся ужин, на который были приглашены командиры всех стационеров, дежуривших в порту. Японский командир приложил все возможные дипломатические усилия, чтобы заверить присутствующих в том, что его страна преисполнена самыми миролюбивыми намерениями.

Броненосный крейсер «Тиёда»
Источник: tsushima.su

Во второй половине января обстановка на рейде резко изменилась. Японская община Чемульпо начала строить на берегу продовольственные склады, пункты связи и бараки. С транспортов на берег перевозилось большое количество грузов, которые немедленно складировались на новых пунктах хранения. На «Тиёде» с наступлением темноты разворачивали орудия в боевое положение, у орудий дежурила прислуга в полной готовности немедленно открыть огонь. В боевое положение приводили и торпедные аппараты. Следует заметить, что командиром японского крейсера был составлен план внезапной атаки русских кораблей торпедами и артиллерией прямо на рейде, не дожидаясь объявления войны. Лишь прямое указание морского министра Японии не проявлять агрессии по отношению к русским кораблям до начала боевых действий остановило капитана Мураками от осуществления этого плана.

Между тем, 5 февраля окончательно прервалась телеграфная связь между Чемульпо и Порт-Артуром. На следующий день появились слухи о разрыве дипломатических отношений между Японией и Россией. Это было правдой, но русские моряки и дипломаты в Чемульпо не могли связаться с вышестоящим начальством, чтобы подтвердить эту информацию и получить новые инструкции. Тем не менее, 7 февраля Руднев предложил Павлову вместе с другими сотрудниками посольства немедленно покинуть Сеул на «Варяге» и «Корейце» – не имея соответствующего разрешения от МИДа, Павлов отклонил это весьма разумное предложение. Сам же Руднев был связан инструкцией наместника ни в коем случае не уходить из Чемульпо без приказания и самостоятельно ничего сделать не мог.

В ночь с 7 на 8 февраля, неожиданно для всех, «Тиёда» снялся с якоря, покинул порт и двинулся в море для соединения с 4-м Боевым отрядом, который уже подходил к Чемульпо. Исчезновение японского крейсера, наконец, сподвигло русского посла составить депешу наместнику и отправить её в Порт-Артур на борту «Корейца». Однако благоприятное время для ухода уже было упущено, порт Чемульпо заблокировала подошедшая с моря японская эскадра.

Состав японской эскадры

6 февраля из порта Сасебо вышел японский транспортный отряд в составе транспортов «Дайрен-мару» и «Отару-мару», на борту которых находились 2252 человека из состава 12-й пехотной дивизии. Целью отряда являлся порт Чемульпо, в котором должны была состояться высадка десанта. Для охраны транспортов был выделен 4-й Боевой отряд под командованием контр-адмирала Уриу Сотокичи. Под его командованием находились бронепалубные крейсера «Нанива» (флагман), «Такатихо», «Акаси» и «Нийтака». Для усиления отряду временно придали броненосный крейсер «Асама».

Броненосный крейсер «Асама»
Источник: tsushima.su

7 февраля к отряду присоединились 9-й («Аотака», «Хато», «Кари» и «Цубамэ») и 14-й («Хаябуса», «Тидори», «Манадзуру» и «Касасаги») отряды миноносцев, транспорты «Касуга-мару» и «Кинсю-мару». 8 февраля отряд подошел непосредственно к Чемульпо, где и встретился с вышедшим ему навстречу крейсером «Тиёда». Далее по плану должна была состояться высадка десанта в порту, однако неожиданно для себя японская эскадра повстречалась с «Корейцем», что привело к инциденту, в ходе которого прозвучали первые выстрелы Русско-японской войны.

Первые выстрелы войны. Атака на «Кореец»

Приняв на борт депешу от наместника, 8 февраля в 15:40 «Кореец» снялся с якоря и отправился в Порт-Артур. Вскоре после выхода с «Корейца» была обнаружена японская эскадра, в полном составе двигавшаяся к Чемульпо. Японцы шли в составе двух колонн: в правой – крейсера и транспорты, в левой – миноносцы «Аотака», «Хато», «Кари» и «Цубамэ» (9-й отряд миноносцев). О появлении японцев был немедленно послан соответствующий сигнал на «Варяг».

Поскольку боевые действия между двумя странами ещё не начались, обе стороны постарались разойтись на узком фарватере. «Кореец» принял правее, оставляя место для прохода японской эскадры. Японские транспорты также уклонились вправо, а «Асама», наоборот, выйдя из строя колонны и развернувшись на 1800, занял позицию между «Корейцем» и транспортами. Японский адмирал не мог знать намерений Беляева и постарался защитить десантные корабли от возможной атаки со стороны русских. Позднее Беляев напишет в рапорте, что «Асама» перегородил путь «Корейцу», однако путь в море оставался открытым для русского корабля. Орудия на японских кораблях были расчехлены и развернуты в направлении возможного противника.

Тем временем командир 9-го отряда миноносцев Ясима Дзюнкити, после того, как его корабли разошлись левым бортом с «Корейцем», развернул их на обратный курс и начал преследование. Это было сделано для того, чтобы при малейшей угрозе транспортам со стороны «Корейца» немедленно атаковать его. Миноносцы разделились: «Хато» и «Аотака» оказались с левого борта «Корейца», «Кари» и «Цубамэ» с правого, однако при развороте «Цубамэ» налетел на скалистую отмель, повредив винты. Торпедные аппараты на японских кораблях были заряжены и развернуты на противника.

Посчитав такие маневры сигналом того, что японцы не хотят выпускать «Корейца» из Чемульпо, Беляев начал разворачивать свой корабль вправо, на обратный курс. В этот момент с миноносца «Кари» по «Корейцу» была выпущена торпеда, прошедшая за кормой на расстоянии 12–13 м. На часах было 16:35. «Хато» и «Аотака» также начали поворачивать вправо вслед за «Корейцем», на котором пробили боевую тревогу. С «Хато» тоже выпустили торпеду, также прошедшую за кормой русской канонерской лодки. В этот момент прозвучало несколько выстрелов из 37-мм пушек «Корейца», попаданий зафиксировано не было. В донесении Беляева говорится и о третьей торпеде, которая шла точно в правый борт «Корейца», но по непонятной причине утонула, не дойдя до цели нескольких метров. В вахтенном журнале «Корейца» говорится лишь о двух выпущенных торпедах, то же самое значится в японском отчете, так что, по-видимому, за след от третьей торпеды был принят пенный след от волны, что часто бывает в напряженной боевой обстановке.

Вскоре после первых выстрелов на «Корейце» задробили боевую тревогу, так как лодка уже входила в нейтральные воды. Вскоре «Кореец» встал на якорь на своем месте. Японские корабли также вошли на рейд и встали в непосредственной близости от русских кораблей, за которыми было немедленно установлено самое пристальное наблюдение.

Миноносец «Хаябуса» в Кобе, 1900 год. К кораблям такого типа принадлежали миноносцы 9-го и 14-го отрядов
Источник: tsushima.su

Стоит отметить, что приказа торпедировать «Кореец» командир японских миноносцев не получал – его основной задачей было обеспечение безопасности транспортных судов. Таким образом, пуск торпед по «Корейцу» является личной инициативой японского командира. По-видимому, спровоцировало японцев то, что «Кореец» начал поворот, тем самым зажимая миноносец «Кари» между собой и берегом. Возможно и то, что у японского командира попросту сдали нервы, и он счел сложившуюся ситуацию наиболее благоприятной для начала атаки – подтвердить или опровергнуть эту версию сейчас уже невозможно. Стоит отметить лишь то, что если бы «Кореец» не стал поворачивать обратно на рейд и продолжил свой путь в Порт-Артур, японские миноносцы преследовали и атаковали бы его южнее островка Пхальмидо, по крайней мере, об этом намерении говорится в рапорте командира 9-го отряда миноносцев.

Пострадавших в результате этого инцидента не было, правда японская сторона, по сути, лишилась одного корабля – миноносца «Цубамэ», повредившего винты настолько, что он не мог развивать скорость свыше 12 узлов.

Действия сторон после инцидента

Немедленно по прибытии на место стоянки Беляев отправился на борт «Варяга», где доложил Рудневу о случившемся. В свою очередь, Руднев отправился на борт «Тэлбота» за разъяснениями. Командир «Тэлбота», на правах старшего на рейде, в свою очередь, отправился на борт японского крейсера «Такатихо», где ему заявили, что никакого инцидента не было, списав все на недоразумение.

Около 17 часов вечера с транспортов началась высадка вооруженного десанта на берег. Поскольку известий о начале боевых действий не поступало, русские моряки, в соответствии с инструкцией наместника, не предпринимали никаких действий по отношению к японских кораблям и безучастно взирали на захват порта. Тем не менее, на обоих кораблях была выставлена вахта у орудий, задраены водонепроницаемые переборки, команда находилась в полной готовности к началу боевых действий. К вечеру практически все японские крейсера покинули рейд, встав на якорную стоянку у островка Пхальмидо. В течение всего времени высадки японские миноносцы дежурили около русских кораблей в полной готовности атаковать их, если они вздумают помешать десантной операции.

В 2:30 высадка десанта завершилась, и рано утром японские корабли начали покидать рейд. К 8:30 в Чемульпо остался только крейсер «Тиёда» – его командир по очереди посетил все суда международной эскадры, вручив им уведомление о начале войны между Японией и Россией. В письме сообщалось о требовании к русским кораблям покинуть порт до 12 часов дня, в противном случае в 16 часов они будут атакованы прямо на рейде. После того, как извещение было доставлено на все иностранные корабли, японский крейсер покинул порт.

Командира «Варяга» о японском ультиматуме предупредил командир французского крейсера «Паскаль», после чего Руднев известил Беляева о начале войны. Вскоре на борту «Тэлбота» состоялось совещание командиров кораблей (за исключением американского), на котором было принято решение о том, что если русские не покинут порт, то иностранные корабли покинут рейд до 12 часов, чтобы не пострадать в результате возможного сражения. Японскому адмиралу был послан протест против возможной атаки русских кораблей, находящихся на рейде, который тот получил за несколько минут до начала сражения. На просьбу Руднева сопровождать его корабли до выхода из нейтральных вод командиры иностранных крейсеров ответили отказом, так как это нарушило бы их нейтралитет. Таким образом, у Руднева оставалось всего два варианта действий: выйти в море и сражаться с японской эскадрой или оставаться на рейде и принять бой там. Руднев выбрал первый вариант, заявив командирам иностранных судов, что выйдет в море до полудня. Затопить или взорвать свой корабль без боя и получения соответствующих указаний свыше он не имел права. Тогда же на борту «Тэлбота» Рудневу, наконец, было вручено японское уведомление о начале войны, доставленное через консула.

В 10 часов Руднев вернулся на борт «Варяга». На крейсере состоялся военный совет, на котором решение командира сражаться было единодушно одобрено офицерами. Командир «Корейца» на совещание приглашен не был и в планы Руднева не посвящался, но в бою ему была предоставлена полная самостоятельность. В случае неудачного прорыва было решено взорвать крейсер. На борту «Корейца» подобный совет уже состоялся ранее, после возвращения Беляева с «Варяга». В 11 часов команду крейсера собрали на шканцах, где Руднев выступил с речью, сообщив о начале войны и о том, что крейсер выходит в море на прорыв. Речь капитана команда встретила с большим воодушевлением, моральный дух русских моряков был очень высок. Перед боем с кораблей выбросили за борт мебель и ненужные деревянные предметы, установили импровизированную защиту от осколков. На «Корейце» срубили стеньги мачт, чтобы помешать противнику точно определять дистанцию в бою.

Чтобы прорваться в открытое море, русские корабли должны были преодолеть длинный и узкий извилистый фарватер шириной около 2 каб и длиной около 30 миль. Этот фарватер изобиловал мелями и подводными скалами и считался трудным для навигации даже в мирное время. Японская эскадра занимала тактически очень выгодную позицию впереди по курсу русских кораблей в месте, где фарватер расширялся (примерно в 10 милях от самого Чемульпо). Таким образом, «Варягу» и «Корейцу» следовало под огнем противника сначала сблизиться с врагом, затем, поддерживая высокую скорость, некоторое время идти параллельным курсом, опережая японцев, и лишь после этого уходить собственно в отрыв. Учитывая то, что один лишь «Асама» качественно превосходил оба русских корабля и по защите, и по вооружению, задача, стоявшая перед русскими моряками, была очень трудной. Следует отметить, что максимальная скорость «Корейца» составляла 13 узлов, поэтому этот корабль не смог бы уйти даже от самых тихоходных японских крейсеров – «Нанивы» и «Такатихо». Зачем Руднев взял его в прорыв – остается загадкой. Впрочем, ускорению движения русских кораблей могло способствовать сильное отливное течение, могущее добавить к их собственной скорости еще от 2 до 4 узлов.

Сражение

В 11:20 (11:55 по японскому времени) «Варяг» и «Кореец» начали сниматься с якоря. Погода выдалась тихая, на море стоял полный штиль. Некоторое время «Кореец» шел впереди, затем занял место за «Варягом». На своем пути русские корабли проходили мимо крейсеров нейтральных держав. Команда на них выстроилась вдоль бортов, отдавая честь русским морякам, шедшими, по их мнению, на верную смерть. Вскоре нейтральные корабли остались за кормой, впереди ждал неприятель.

«Варяг» и «Кореец» выходят на бой
Источник: tsushima.su

Скорость «Варяга» и «Корейца» постепенно была увеличена до 12 узлов. В 11:25 (12:00) пробили боевую тревогу, команда заняла места согласно боевому расписанию. Выход русских кораблей на фарватер стал для японцев неожиданностью – они были уверены, что «Варяг» и «Кореец» останутся на рейде, и готовились атаковать врага там. Несмотря на внезапность появления противника, замешательство японцев длилось недолго. На мачте крейсера «Асама» подняли сигнал: «Русские корабли выходят в море» . Спешно расклепав якорные цепи, японская эскадра начала движение навстречу русским кораблям. Ближе всего к «Варягу» находились «Асама» и «Тиёда», которые составляли отдельный отряд, маневрировавший вместе. «Нанива» и «Нийтака» также соединились в отряд, державшийся позади и несколько правее «Асамы» и «Тиёды». Крейсера «Акаси» и «Такатихо» устремились в юго-западном направлении, чтобы перекрыть русским выход в море. Миноносцы 14-го отряда «Хаябуса», «Тидори», «Манадзуру» приняли в бою лишь формальное участие, все время держась за пределами эффективной артиллерийской стрельбы.

Схема сражения при Чемульпо. Реконструкция А. В. Полутова. На схеме указано японское время
Источник: tsushima.su

В 11:45 (12:20, здесь и ниже в скобках приведено японское время) «Асама» начал пристрелку фугасными 203-мм снарядами. По данным японцев, расстояние между ним и «Варягом» составляло 37–38 каб (примерно 7000 м), по русским данным, дистанция в момент открытия огня составляла 45 каб – таким образом, ошибка в определении дистанции составила около 10 каб, что предопределило дальнейшую неточность стрельбы русских кораблей. Следует отметить, что на «Варяге» было установлено два новейших для того времени прибора для определения расстояния до противника – оптические дальномеры фирмы «Барр и Струд» с базой 1,34 м, но, к сожалению, научиться пользоваться ими экипаж крейсера перед войной не успел. Первые же снаряды японцев легли рядом с «Варягом», разорвавшись при ударе о воду. Несколько минут с «Варяга» не отвечали, сокращая дистанцию. Наконец, заговорили орудия русских кораблей. «Варяг» вел огонь правым бортом бронебойными снарядами. Огонь с «Корейца» вскоре прекратили, так как его снаряды пока ложились с большими недолетами.

Поскольку большинство японских кораблей еще не успело сблизиться с русскими на дистанцию эффективного огня, перестрелка шла, в основном, между «Асамой» и «Варягом». Можно утверждать, что в этой фазе боя стрельба с обеих сторон не отличалась высокой интенсивностью – противники пока пристреливались, к тому же, линию стрельбы периодически перекрывал островок Пхальмидо.

Примерно в 12:00 (12:35) «Варяг» поравнялся с островком, переставшим служить для него укрытием, и вскоре после этого слегка отвернул влево – очевидно для того, чтобы ввести в действие все орудия правого борта. В этот момент его поразил первый японский снаряд, попавший в район кормового мостика и вызвавший пожар. По данным японцев, это был 203-мм фугасный снаряд с «Асама». Сам «Асама» к тому времени достиг середины фарватера и начал совершать серию последовательных поворотов вправо, так что «Варяг» оказался у него за кормой, а затем по правому борту. К бою подключились другие японские корабли – огонь по «Варягу», а позднее и по «Корейцу» открыл «Тиёда». После отворота «Асамы» на параллельный с «Варягом» курс ближайшим японским кораблем к нему стал «Нанива», с которого также обстреляли «Варяг», добившись одного попадания в середину корпуса. Огонь открыл и «Нийтака», его стрельба была частой, но совершенно неточной – ни одного попадания он не добился.

Бой вступил в свою кульминационную фазу. В этот момент «Варяг» открыл стрельбу по японцам с максимальной интенсивностью, введя в дело всю артиллерию правого борта. К сожалению, точность стрельбы оказалась нулевой, и на то было несколько причин. Во-первых, практически сразу с началом интенсивной фазы боя японский снаряд (по словам Руднева, «один из первых, попавших в крейсер» ) уничтожил носовой дальномерный пост вместе с его командиром мичманом Алексеем Ниродом и двумя матросами (еще один был смертельно ранен). Во-вторых, сказалось волнение неопытной команды в первом бою, огонь велся с большой спешкой и без корректировки, несмотря на указания командира перед боем («стрелять… точно, спокойно, не торопясь… помня, что каждый выстрел должен нанести вред неприятелю» ). В-третьих, огонь японцев оказался неожиданно сильным и точным, а снаряды, начиненные шимозой, при взрыве поднимали огромные столбы воды, окутанные черным дымом. Огромное количество мельчайших осколков выводило из строя артиллеристов, заклинивало орудия и не давало спокойно прицеливаться. Все это привело к тому, что за все время боя ни один русский снаряд не поразил японские корабли.

«Асама» под огнем «Варяга». Возможно, единственное фото сражения при Чемульпо
Источник: tsushima.su

В 12:03 (12:38) «Варяг» начинал поворот вправо, следуя по ходу фарватера. Вскоре в крейсер почти одновременно попало несколько 152-мм снарядов с «Асамы». Одним из них, по словам Руднева, перебило трубу, в которой были проложены рулевые приводы. Другой, разорвавшись на палубе, уничтожил весь расчет 63-мм десантного орудия №35 и убил квартирмейстера Костина, передававшего приказания из рубки. Его осколки, влетев в просвет боевой рубки, смертельно ранили еще двух матросов. Получил легкое ранение и контузию и сам Руднев. Именно в этот период боя «Варяг» получил наиболее тяжелые повреждения.

На шканцах крейсера разгорался пожар от снаряда, попавшего сюда ранее – загорелись приготовленные к стрельбе патроны 75-мм орудий. Осколками был целиком уничтожен расчет 47-мм орудия на боевом грот-марсе, очередной снаряд с «Асамы» вывел из строя 152-мм орудие №3, находившееся под полубаком. Временно потерявший управление корабль на циркуляции начал приближаться к скалам Пхальмидо. Далее, по словам Руднева, «Варяг» сел на скалы островка, на какое-то время потеряв ход. В бортовом журнале этот факт не зафиксирован, не упоминает о нем и ни один из участников боя. По наблюдениям японцев, «Варяг» на камни не садился и хода не терял. Скорее всего, «Варяг» лишь задел днищем с левого борта одну или несколько скал, окружавших островок. Возможно, для того, чтобы избежать прямого столкновения с островком, русским пришлось на какое-то время дать задний ход, что привело к кратковременному снижению скорости движения.

На японских кораблях, к тому времени отдалившихся от «Варяга», не сразу заметили бедственное положение крейсера. Однако вскоре Уриу отдал приказ всем кораблям идти на сближение с противником – дистанция боя начала сокращаться. На «Варяг» обрушились новые снаряды. Один из них разворотил третью дымовую трубу, другой (калибром 203-мм) разорвался в районе ватерлинии с левого борта (между второй и третьей дымовыми трубами), образовав полуподводную пробоину площадью около 2 м2. Через эту пробоину затопило две угольные ямы. Перебило крепление правого якоря, который с грохотом обрушился в воду. Ни о каком прорыве в открытое море речи уже не шло. В 12:13 (12:48) «Варяг» завершил поворот.

Курс крейсера лежал обратно на рейд, на нем появился заметный крен на левый борт. На корме бушевал пожар от снаряда, попавшего в офицерские каюты и взорвавшегося в кормовом провизионном погребе. Несмотря на серьезные повреждения, «Варяг» смог развить довольно большую скорость во время возвращения на рейд (не меньше 15–16 узлов). «Кореец» изо всех сил старался не отстать. В преследование за ними устремился «Асама». «Тиёда» также попытался ускориться, но из-за некачественного угля смог развить скорость не выше 5–7 узлов и сильно отстал. Остальные японские крейсера также не принимали участия в преследовании. Еще один снаряд крупного калибра, войдя с левого борта, пробил коечные сетки и взорвался между первой и второй дымовой трубами «Варяга». Силой взрыва было сброшено на палубу 75-мм орудие, коечные сетки загорелись. Расстояние между «Варягом» и «Асамой» в этот момент составляло около 25 каб. В 12:40 (13:15) «Варяг» пересек границу международных вод, прекратив огонь. Японцы также прекратили стрельбу, так как снаряды начали падать в опасной близости от иностранных кораблей.

Выход "Варяга" и "Корейца". Начало боя.

В полдень 09 февраля 1904 г. крейсер "Варяг" и канонерская лодка "Кореец" снялись с якорей и направились к выходу из бухты Чемульпо, перекрытому японской эскадрой. По некоторым источникам конечной целью был прорыв из бухты, что представляется сомнительным, учитывая низкую максимальную скорость "Корейца" (не более 14 узлов), что практически исключало возможность оторваться от японцев. Выход русских кораблей оказался для японцев неожиданным, что привело к некоторой неразберихе: боевые группы формировались по мере съема с якорей.

Первым открыл огонь японский крейсер "Асама", сразу же вслед за ним - русские корабли. Дистанция к началу боя составляла около 38 кабельтовых (7 000 метров). Через 10 минут с начала боя последовало первое попадание: 203-мм снаряд попал в район кормового мостика "Варяга" и вызвал пожар.

Примерно на это же время приходится пик интенсивности артиллерийского огня русского крейсера, далее, по мере получения повреждений, он начал стихать. Затем последовали попадания в носовую дальномерную станцию "Варяга", что заметно осложнило прицеливание, в центральную и кормовую части корабля.

Окончание боя и возвращение в Чемульпо.

Бой закончился в 12:50 и продолжался около 50 минут, после чего сильно поврежденный "Варяг" (крейсер получил не менее 9 попаданий, в т.ч. 3 - снарядами калибра 203 мм) и не получивший повреждений "Кореец" вернулись в порт Чемульпо. С японской стороны участие в бою принимали, в основном "Асама", "Ниитака" и "Чиода", другие корабли существенного влияния на сражение не оказали. Поскольку огонь японцев был сконцентрирован на "Варяге", "Кореец" попаданий не получил.

После боя командирами русских кораблей было принято решение уничтожить их во избежание захвата японцами. Крейсер "Варяг" был затоплен, "Кореец" - взорван.

Общий итог боя.

Все современники боя, включая японцев, сходятся во мнении, что сражение русских кораблей с многократно превосходящими их силами неприятеля, является примером огромного мужества и доблести. В то же время итоги самого боя крайне неоднозначны.

По донесению капитана "Варяга" был уничтожен японский миноносец, серьезно поврежден и далее затонул крейсер "Такачихо", тяжело поврежден крейсер "Асама". Можно точно сказать, что в отношении "Такачихо" сведения были неверны: крейсер благополучно прослужил еще более 10 лет. Нет и никаких подтверждений серьезного ущерба крейсера "Асама". Командующий японской эскадрой после боя направил донесение, в котором указывал на отсутствие попаданий с русских кораблей и каких-либо жертв или повреждений.

Крейсер «Варяг». Во времена СССР в нашей стране едва ли нашелся бы человек, который никогда не слышал об этом корабле. Для многих поколений наших соотечественников «Варяг» стал символом героизма и самоотверженности русских моряков в бою.

Однако наступили перестройка, гласность и последовавшие за ними «дикие 90-е». Нашу подвергали ревизии все, кому не лень, а поливать ее грязью стало модным трендом. Досталось, конечно, и «Варягу», причем – по полной программе. В чем только не обвиняли его экипаж и командира! Договорились уже до того, что Всеволод Федорович Руднев специально (!) затопил крейсер там, где его можно было легко поднять, за что и получил впоследствии японский орден. Но с другой стороны, появилось множество источников информации, которые ранее не были доступны историкам и любителям истории военно-морского флота – возможно, их изучение действительно может внести коррективы в знакомую нам с детства историю героического крейсера?

Данный цикл статей, конечно же, не расставит все точки над «i». Но мы постараемся свести воедино сведения об истории проектирования, строительства и службы крейсера до самого Чемульпо включительно, на основании доступных нам данных проанализируем техническое состояние корабля и подготовку его экипажа, возможные варианты прорыва и различные сценарии действий в бою. Мы попробуем разобраться, почему командир крейсера Всеволод Федорович Руднев принимал те или иные решения. В свете вышесказанного мы проанализируем постулаты официальной версии боя «Варяга», а также аргументацию ее противников. Разумеется, у автора настоящего цикла статей сформировался определенный взгляд на подвиг «Варяга», и он, конечно же будет представлен. Но автор видит свою задачу не в том, чтобы склонить читателя к какой-либо точке зрения, а в том, чтобы дать максимум информации, на основании которой каждый сам сможет решить, чем является для него поступки командира и экипажа крейсера «Варяг» - поводом гордиться флотом и своей страной, постыдной страницей нашей истории, или же чем-то иным.

Ну а начнем мы с описания того, откуда вообще в России появился столь необычный тип боевых кораблей, как быстроходные бронепалубные крейсера 1-го ранга нормальным водоизмещением в 6-7 тысяч тонн.

Родоначальниками бронепалубных крейсеров Российского императорского флота можно считать бронепалубные корветы «Витязь» и «Рында» нормальным водоизмещением 3 508 т, построенные в 1886 г.

Спустя три года состав отечественного флота пополнил более крупный бронепалубный крейсер водоизмещением 5 880 т – это был заказанный во Франции «Адмирал Корнилов», к строительству которого Луарская верфь (Сен-Назер) приступила в 1886 г. Однако затем в строительстве бронепалубных крейсеров в России наступила длительная пауза – почти десятилетие, с 1886 по 1895 год Российский императорский флот не заказал ни одного корабля данного класса. Да и заложенная в конце 1895 г на французских верфях «Светлана» (водоизмещением 3828 т), хотя и представляла собой вполне приличный для своего времени малый бронепалубный крейсер, все же строилась, скорее, как представительская яхта для генерал-адмирала, а не как корабль, соответствующий доктрине флота. «Светлана» не в полной мере отвечала требованиям, предъявляемым к этому классу боевых кораблей российскими моряками, а потому была построена в единственном экземпляре и на отечественных верфях не тиражировалась.

А каковы, собственно говоря, были требования у флота к бронепалубным крейсерам?

Дело в том, что Российская империя в период 1890-1895 гг. приступила к серьезному усилению своего Балтийского флота эскадренными броненосцами. До этого в 1883 и 1886 гг. были заложены два «броненосца-тарана» «Император Александр II» и «Император Николай I» и затем лишь в 1889 г. – «Наварин». Весьма неспешно – по броненосцу каждые три года. Но в 1891 г закладывается «Сисой Великий», в 1892 – сразу три эскадренных броненосца типа «Севастополь», а в 1895 г. – «Пересвет» и «Ослябя». И это еще не считая закладки трех броненосцев береговой обороны типа «Адмирал Сенявин», от которых, помимо традиционных решения задач для данного класса кораблей ожидалась также поддержка главных сил в генеральном сражении с германским флотом.

Иными словами, русский флот стремился создать броненосные эскадры для генерального сражения, и конечно, таким эскадрам требовались корабли, обеспечивающие их действия. Иными словами, Российский императорский флот нуждался в разведчиках при эскадрах – именно эту роль могли достаточно успешно выполнять бронепалубные крейсера.

Однако здесь, увы, свое веское слово сказал дуализм, во многом предопределивший развитие нашего флота в конце 19-го века. Создавая Балтийский флот, Россия хотела получить классическое «два в одном». С одной стороны, требовались силы, способные дать генеральное сражение германскому флоту и установить господство на Балтике. С другой – нужен был флот, способный выйти в океан и угрожать британским коммуникациям. Задачи эти совершенно противоречили друг другу, поскольку для их решения требовалось разные типы кораблей: так, например, броненосный крейсер «Рюрик» отлично подходил для океанского рейдерства, но был совершенно неуместен в линейном сражении. Строго говоря, России нужен был линейный флот для доминирования на Балтике и, отдельно, второй, крейсерский флот для войны в океане, но, конечно, строить два флота Российская империя не могла хотя бы по экономическим причинам. Отсюда и стремление создать корабли, способные одинаково эффективно биться с вражескими эскадрами и крейсерствовать в океане: подобная тенденция коснулась даже главной силы флота (серия «броненосцев-крейсеров» «Пересвет»), так что странно было бы думать, что бронепалубным крейсерам не будет поставлено схожей задачи.

Собственно говоря, именно так и определились требования к отечественному бронепалубному крейсеру. Он должен был стать разведчиком при эскадре, но при этом также и кораблем, пригодным к океанскому крейсерству.

Российские адмиралы и кораблестроители на тот момент вовсе не считали себя «впереди планеты всей», поэтому при создании нового типа корабля обращали самое пристальное внимание на корабли аналогичного назначения, строившиеся «Владычицей морей» - Англией. А что происходило в Англии? В 1888-1895 гг. «Туманный Альбион» строил большое количество бронепалубных крейсеров 1-го и 2-го класса.

При этом корабли 1-го класса, как это ни странно прозвучит, являлись «наследниками» броненосных крейсеров типа «Орландо». Дело в том, что эти броненосные крейсера, по мнению англичан, не оправдали возлагавшихся на них надежд, из-за перегрузки их броневой пояс уходил под воду, не защищая тем самым ватерлинию от повреждений, а кроме того, в Англии пост главного строителя занял Уильям Уайт, противник броненосных крейсеров. Поэтому, вместо совершенствования этого класса кораблей Англия в 1888 г. приступила к строительству больших бронепалубных крейсеров 1-го ранга, первыми из которых стали «Блейк» и «Бленхейм» - огромные корабли водоизмещением 9150-9260 т, несущие очень мощную броневую палубу (76 мм, а на скосах – 152 мм), сильное вооружение (2*234-мм, 10*152-мм, 16*47-мм) и развивающие очень высокую для того времени скорость (до 22 уз).

Бронепалубный крейсер "Блейк"

Однако эти корабли показались их лордствам чрезмерно дорогими, поэтому следующая серия из 8 крейсеров типа «Эдгар», вставших на стапели в 1889-1890 гг., была меньше водоизмещением (7467-7820 т), скоростью (18,5/20 уз на естественной/форсированной тяге) и бронированием (толщина скосов уменьшилась со 152 до 127 мм).

Все эти корабли были грозными бойцами, но они, по сути, представляли собой крейсера не для эскадренной службы, а для защиты океанских коммуникаций, то есть они были «защитниками торговли» и «убийцами рейдеров», и как таковые, не слишком годились для русского флота. К тому же их развитие завело англичан в тупик – стремясь создать корабли, способные перехватить и уничтожить броненосные крейсера типа «Рюрик» и «Россия», англичане в 1895 г заложили бронепалубные «Пауэрфул» и «Террибл», имевшие полное водоизмещение свыше 14 тыс. т. Создание кораблей подобной размерности (и стоимости), без вертикальной бронезащиты, являлось очевидным нонсенсом.

Поэтому аналогом для новейших русских бронепалубных крейсеров были сочтены английские крейсера 2-го класса, которые обладали сходным функционалом, то есть могли служить при эскадрах и нести заморскую службу.

Начиная с 1889-1890 гг. Великобритания заложила аж 22 бронепалубных крейсера типа «Аполло», строившихся двумя подсериями. Первые 11 кораблей того типа имели водоизмещение около 3 400 т и не несли медно-деревянной обшивки подводной части, замедляющей обрастания кораблей, при этом их скорость составляла 18,5 узла при естественной тяге и 20 узлов – при форсировании котлов. Следующие 11 крейсеров типа «Аполло» имели медно-деревянную обшивку, что увеличило их водоизмещение до 3 600 т, и снизило скорость (на естественной тяге/форсированную) до 18/19,75 узлов соответственно. Бронирование и вооружение крейсеров обеих подсерий было одинаковым – бронепалуба толщиной 31,75-50,8 мм, 2*152-мм, 6*120-мм, 8*57-мм, 1*47-мм пушки и четыре 356-мм торпедных аппарата.

Следующие бронепалубные крейсера англичан, 8 кораблей типа «Астрея», заложенных в 1891-1893 гг., стали развитием «Аполло», причем, по мнению самих британцев – не слишком удачным развитием. Их водоизмещение выросло почти на 1 000 т., достигнув 4 360 т, но дополнительные веса были израсходованы на малозаметные улучшения – бронирование осталось на том же уровне, вооружение «приросло» всего на 2*120-мм орудия, а скорость снизилась еще, составив 18 уз при естественной тяге и 19,5 уз при форсированной. Тем не менее, именно они послужили прототипом при создании новой серии британских бронепалубных крейсеров 2-го класса.

В 1893-1895 гг. англичане закладывают 9 крейсеров типа «Эклипс», которые у нас называли «типом «Талбот»» (тот самый «Талбот», служивший стационером на рейде Чемульпо вместе с крейсером «Варяг»). Это были куда более крупные корабли, нормальное водоизмещение которых достигало 5 600 т. Их защищала несколько более основательная бронепалуба (38-76 мм) и они несли более солидное вооружение – 5*152-мм, 6*120-мм, 8*76-мм и 6*47-м орудий, а также 3*457-мм торпедных аппарата. При этом скорость крейсеров типа «Эклипс» была откровенно скромной – 18,5/19,5 узлов при естественной/форсированной тяге.

Итак, какие выводы сделали наши адмиралы, наблюдая за развитием класса бронепалубных крейсеров в Великобритании?

Первоначально был объявлен конкурс на проект крейсера, причем – исключительно среди отечественных конструкторов. Им предлагалось представить проекты корабля до 8 000 т водоизмещением, скоростью не ниже 19 уз. и артиллерией, включавшей в себя 2*203-мм (в оконечностях) и 8*120-мм орудий. Такой крейсер для тех лет выглядел чрезмерно крупным и сильным для разведчика при эскадре, остается только предположить, что адмиралы, зная характеристики английских бронепалубных крейсеров 1-го класса, задумывались о корабле, способном противостоять им в бою. Но, несмотря на то, что в ходе проводившегося в 1894-1895 гг. конкурса были получены весьма интересные проекты (7 200 – 8 000 т, 19 уз, 2-3*203-мм орудия и до 9*120-мм пушек), дальнейшего развития они не получили: было принято решение ориентироваться на британские бронепалубные крейсера 2-го ранга.

При этом изначально планировалось ориентироваться на крейсера типа «Астрея», при обязательном достижении 20 узловой скорости и «возможно большем районе действия». Однако практически сразу же возникло иное предложение: инженеры Балтийского завода представили МТК предварительные проработки проектов крейсеров водоизмещением 4 400, 4 700 и 5 600 т. Все они имели скорость 20 уз и бронепалубу толщиной 63,5 мм, различалось лишь вооружение – 2*152-мм и 8*120-мм на первом, 2*203-мм и 8*120-мм на втором и 2*203-мм, 4*152-мм, 6*120-мм на третьем. В прилагаемой к проектам записке пояснялось:

«Балтийский завод отступил от предписываемого в качестве аналога английского крейсера «Астрея» поскольку он среди других новейших крейсеров разных наций не представляет собою тип наивыгоднейший».

Тогда за «образец для подражания» были выбраны крейсера типа «Эклипс», но тут стали известны данные о французском бронепалубном крейсере «Д’Антркасто» (7 995 т., вооружение 2*240-мм в одноорудийных башнях и 12*138-мм, скорость 19,2 уз). В итоге был предложен новый проект крейсера водоизмещением в 6 000 т, скоростью 20 узлов и вооружением из 2*203-мм и 8*152-мм. Увы, вскоре волею генерал-адмирала корабль лишился 203-мм пушек в угоду единообразия калибров и… так началась история создания отечественных бронепалубных крейсеров типа «Диана».

Надо сказать, что проектирование этой серии отечественных крейсеров стало превосходной иллюстрацией того, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями. В теории Российский императорский флот должен был получить серию превосходных бронепалубных крейсеров, по многим параметрам, превосходящим английские. Броневая палуба единой 63,5 мм толщины обеспечивала, как минимум, равноценную защиту с английской 38-76 мм. Десять 152-мм орудий были предпочтительнее 5*152-мм, 6*120-мм английского корабля. При этом «Диана» должна была стать существенно быстроходнее «Эклипса» и дело тут было вот в чем.

Испытания боевых кораблей российского флота не предусматривали форсирования котлов, контрактную скорость русские корабли должны были показывать на естественной тяге. Это очень важный момент, который обычно упускают составители справочников корабельного состава (а за ними, увы, и читатели этих справочников). Так, например, обычно приводятся данные, что «Эклипс» развивал 19,5 узлов, и это верно, но ведь при этом не указывается, что данная скорость достигнута при форсировании котлов. В то же время контрактная скорость «Дианы» всего лишь на пол узла превосходит таковую у «Эклипс», а по факту крейсера этого типа смогли развить всего лишь 19-19,2 узла. Отсюда можно предположить, что русские крейсера оказались даже менее быстроходны, чем их английский «прототип». Но на самом деле свои 19 узлов скорости «богини» развивали на естественной тяге, на которой скорость «Эклипсов» составила всего 18,5 узлов, то есть наши крейсера, при всех их недостатках, все же были быстроходнее.

Однако вернемся к проекту «Дианы». Как мы уже говорили ранее, их защита предполагалась не хуже, артиллерия – лучше, а скорость – на полтора узла больше, чем у британских крейсеров типа «Эклипс», но это было еще не все. Дело в том, что на «Эклипсах» стояли огнетрубные котлы, в то время как на «Дианы» планировалось ставить водотрубные, и это давало нашим кораблям ряд преимуществ. Дело в том, что огнетрубные котлы требуют значительно больше времени на разводку паров, на них значительно сложнее менять режимы работы, а это важно для военных кораблей, и кроме того – затопление отсека с работающим огнетрубным котлом с высочайшей вероятностью привело бы к его взрыву, что угрожало кораблю немедленной гибелью (в отличие от затопления одного отсека). Водотрубные котлы были лишены этих недостатков.

Российский флот одним из первых начал переходить на водотрубные котлы. По результатам исследований специалистов Морского ведомства было принято решение использовать котлы конструкции Бельвиля, и первые испытания этих котлов (в 1887 г переоборудован броненосный фрегат «Минин») показали вполне приемлемые технические и эксплуатационные характеристики. Считалось, что эти котлы чрезвычайно надежны, а тот факт, что они при этом получались весьма тяжелыми, был воспринят как неизбежную плату за иные достоинства. Иными словами, Морское ведомство осознавало, что в мире существуют котлы иных систем, причем в том числе и таких, которые позволяли обеспечить ту же мощность при значительно меньшем весе, нежели котлы Бельвиля, но все это было не испытано, и потому вызывало сомнения. Соответственно, при создании бронепалубных крейсеров типа «Диана» требование об установке котлов Бельвиля было совершенно безапелляционным.

Однако тяжелые котлы – вовсе не лучший выбор для быстроходного (пусть даже относительно быстроходного) бронепалубного крейсера. Вес машин и механизмов «Диан» составил совершенно несусветные 24,06% от их же нормального водоизмещения! Даже у построенного позднее «Новика», о котором многие говорили, как о «миноносце в 3 000 т» и о «чехле для машин», у которого боевые качества были заведомо принесены в жертву скорости – и у того вес машин и котлов составлял всего только 21,65% от нормального водоизмещения!

Бронепалубные крейсера типа «Диана» в своем окончательном варианте имели 6 731 т нормального водоизмещения, развили 19-19,2 уз и несли вооружение всего из восьми 152-мм орудий. Вне всякого сомнения, они оказались крайне неудачными кораблями. Но трудно винить в этом конструкторов-корабелов – сверхмассивная энергетическая установка попросту не оставила им весов на достижение остальных планируемых характеристик корабля. Безусловно, имеющиеся котлы и машины не подходили для быстроходного крейсера, да еще и адмиралы «отличились», санкционировав ослабление и без того слабого вооружения ради копеечной экономии весов. И, что самое обидное, все те жертвы, которые были принесены ради энергетической установки, не сделали корабль быстроходным. Да, несмотря на недостижение контрактной скорости, они, пожалуй, были все равно быстрее, чем британские «Эклипсы». Но проблема заключалась в том, что «Владычица морей» вообще не так уж часто строила по-настоящему хорошие корабли (просто англичане неплохо умели на них воевать), и бронепалубные крейсера этой серии уж точно никак нельзя назвать удачными. Строго говоря, ни 18,5 узлов «Эклипс», ни 20 контрактных узлов «Дианы» уже во второй половине 90-х годов 19-го столетия не были достаточными для того, чтобы нести службу разведчика при эскадре. А вооружение в восемь открыто стоящих шестидюймовок выглядело просто смешно на фоне двух 210-мм и восьми 150-мм пушек, расположенных в казематах и башнях германских бронепалубных крейсеров типа «Виктория Луизе» - именно с такими крейсерами пришлось бы сражаться «Дианам» на Балтике в случае войны с Германией…

Иными словами, попытка создания бронепалубного крейсера, способного выполнять функции разведчика при эскадре и, при этом, «пиратствовать» в океане в случае войны с Англией, потерпела фиаско. Причем, недостаточность их характеристик была понятна еще до того, как крейсера вступили в строй.

Крейсера типа «Диана» были заложены (официально) в 1897 г. А годом позднее была выработана новая программа кораблестроения, учитывавшая угрозу резкого усиления Японии: предполагалось в ущерб Балтийскому флоту (и при сохранении темпов строительства черноморского) создать сильный Тихоокеанский флот, способный нивелировать зарождающееся японское военно-морское могущество. При этом МТК (под руководством генерал-адмирала) определило технические задания на четыре класса кораблей: эскадренные броненосцы водоизмещением около 13 000 т., крейсера-разведчики 1-го ранга водоизмещением 6 000 т, «посыльные суда» или крейсера 2-го класса водоизмещением в 3 000 т и миноносцы в 350 т.

В части создания бронепалубных крейсеров 1-го ранга Морское ведомство предприняло достаточно логичный и разумный шаг – раз уж создание таких кораблей собственными силами не привело к успеху, значит следует объявить международный конкурс и заказать головной корабль за границей, а затем растиражировать его на отечественных верфях, усилив тем самым флот и приобретя передовой кораблестроительный опыт. Поэтому на конкурс были выставлены значительно более высокие, чем у крейсеров типа «Диана», тактико-технические характеристики – МТК сформировал задание на корабль, водоизмещением 6 000 т., скоростью 23 узла и вооружением из двенадцати 152-мм и такого же количества 75-мм орудий. Толщина броневой палубы не задавалась (разумеется, она должна была присутствовать, но остальное оставалось на усмотрение проектировщиков). Боевая рубка должна была иметь бронирование 152 мм, а вертикальная защита элеваторов (подающих боеприпасы к орудиям) и оснований дымовых труб – 38 мм. Запас угля должен был составлять не менее 12% от нормального водоизмещения, дальность хода – не ниже 5 000 морских миль. Устанавливалась также метацентрическая высота при полном запасе угля (не более 0,76 м), ну а главные размерения корабля оставались на усмотрение конкурсантов. И да, наши специалисты продолжали настаивать на использовании котлов Бельвиля.

Как можно видеть, в этот раз МТК не ориентировался на какой-либо из существующих кораблей других флотов мира, а стремился создать не имеющий прямых аналогов, весьма мощный и быстроходный крейсер умеренного водоизмещения. При определении ТТХ было сочтено необходимым обеспечить превосходство над «эльсвикскими» крейсерами: как следует из «Отчета по Морскому ведомству за 1897- 1900 гг.», отечественные бронепалубные крейсера 1-го ранга должны были строиться: «по типу быстроходных крейсеров Армстронга, но превосходящего их по водоизмещению (6000 т вместо 4000 т), скорости (23 узла вместо 22-х) и увеличенной до 12 часов продолжительности испытания на полной скорости». При этом вооружение из 12 скорострельных 152-мм пушек гарантировало ему превосходство над любым английским или японским бронепалубным крейсером сходного, либо меньшего водоизмещения, а скорость позволяла уйти от более крупных и лучше вооруженных кораблей того же класса («Эдгар», «Пауэрфулл», «Д’Антркасто» и т.д.)

Собственно говоря, так начинается история создания крейсера «Варяг». И здесь у уважаемых читателей может возникнуть вопрос – а зачем вообще было писать столь длительное вступление, вместо того, чтобы сразу перейти к делу? Ответ очень прост.

Как мы знаем, конкурс проектов бронепалубных крейсеров 1-го ранга состоялся в 1898 г. Казалось, все должно было пойти по накатанной – множество предложений от иностранных фирм, выбор лучшего проекта, его доработка, контракт, постройка… Как бы не так! Вместо скучной рутины отлаженного процесса, создание «Варяга» превратилось в самую настоящую детективную историю. Которая началась с того, что контракт на проектирование и строительство данного крейсера был подписан еще до проведения конкурса. Более того – на момент подписания контракта на строительство «Варяга» никакого проекта крейсера еще не существовало в природе!

Дело в том, что вскоре после того, как был объявлен конкурс, в Россию прибыл глава американской судостроительной фирмы «Вильям Крамп и сыновья» мистер Чарльз Крамп. Никаких проектов он с собой не привез, но зато брался по самой сходной цене построить лучшие в мире боевые корабли, включая два эскадренных броненосца, четыре бронепалубных крейсера водоизмещением 6 000 т и 2 500 т, а также 30 миноносцев. В дополнение к вышесказанному Ч. Крамп готов был построить завод в Порт-Артуре или Владивостоке, на котором должна была осуществляться сборка 20 миноносцев из указанных выше 30.

Такого «куска пирога» Ч. Крампу, конечно, никто не дал, но 11 апреля 1898 г, то есть еще до того, как конкурсные проекты бронепалубных крейсеров были рассмотрены МТК, глава американской фирмы с одной стороны, и вице-адмирал В. П. Верховский (начальник ГУКиС) с другой, подписали контракт на постройку крейсера, ставшего впоследствии «Варягом». При этом никакого проекта крейсера не было – его еще предстояло разработать в соответствии с «Предварительными спецификациями», ставшими приложением к контракту.

Другими словами, вместо того, чтобы дождаться разработки проекта, рассмотреть его, внести коррективы и правки, как это делалось всегда, и лишь затем подписать контракт на строительство, Морское ведомство, по сути, купило «кота в мешке» - оно подписало контракт, предусматривавший разработку Ч. Крампом проекта крейсера на основе самого общего технического задания. Как удалось Ч. Крампу убедить В.П. Верховского в том, что он способен разработать лучший проект из всех, которые будут представлены на конкурс, и что контракт следует подписать как можно быстрее, дабы не терять драгоценного времени?

Говоря откровенно, все вышеописанное свидетельствует то ли о какой-то, прямо-таки детской наивности вице-адмирала В.П. Верховского, либо о фантастическом даре убеждения (на грани магнетизма), которым обладал Ч. Крамп, но более всего заставляет задуматься о существовании некоей коррупционной составляющей контракта. Очень похоже на то, что какие-то аргументы оборотистого американского промышленника были чрезвычайно весомыми (для любого банковского счета) и умели приятно шуршать в руках. Но… не пойман – не вор.

Как бы то ни было, контракт был подписан. На то, что произошло дальше… скажем так, существуют полярные точки зрения, начиная от «гениальный промышленник Крамп, с трудом продираясь сквозь бюрократию царской России, строит первоклассный крейсер умопомрачительных качеств» и до «негодяй и жулик Крамп обманом и подкупом всучил Российскому императорскому флоту совершенно негодный корабль». Так вот для того, чтобы по возможности беспристрастно разобраться в событиях, произошедших более чем 100 лет тому назад, уважаемому читателю обязательно нужно представлять себе историю развития бронепалубных крейсеров в Российской империи хотя бы в том весьма укороченном виде, в котором она была представлена в настоящей статье.

Продолжение следует...