Крупный быстроходный броненосец начала 20 века. Арсенал. Линкоры и линейные крейсера. Эскадренный броненосец «Agamemnon»

В советские времена колбаса была идеальна. Это вам подтвердит любой технолог любого колбасного производства. Сейчас получить колбасу такого качества не получится, даже если попытаться сделать не жалея денег.
Справка: В 1990 г. в РСФСР было сделано 2 283 тысячи тонн колбасы, по 15,4 кг на душу. В 2009 г. в РФ сделали 2238 тысячи тонн колбасы, по 15,7 кг на душу.

1958 г. Киев. Магазин «Украинские колбасы»
Все советские колбасы делались по ГОСТу. Например Докторская:
По ГОСТу 23670-79 на 100 кг колбасы
говядина жилованная высшего сорта - 25;
свинина жилованная полужирная - 70;
яйца куриные или меланж - 3;
молоко коровье сухое цельное или обезжиренное - 2;
соль поваренная пищевая - 2,090;
нитрит натрия - 0,0071;
сахар-песок или глюкоза - 0,2;
орех мускатный или кардамон молотые - 0,05.
Никакой туалетной бумаги, консервантов, усилителей вкуса, красителей, каррагинанов, растительных, животных и молочных белков, фосфатов в составе не было.

То, что ГОСТ строго соблюдался и за малейшее нарушение ответственный сел бы очень надолго надеюсь Вы не сомневаетесь?

Сейчас таких рецептур нет. Все вышеперечисленные добавки, которых тогда не было, а сейчас есть вовсе не улучшают качество колбасы, а позволяют продавать воду и использовать некачественное мясо (замороженное, несвежее, не той жирности).

Далее. Допустим для элитных магазинов решили сделать несмотря на цену классическую Докторскую. Ну допустим даже яйца купили и мускатный орех с кардомоном нашли не в составе функциональных смесей. А мясо где взять? В России и Европе сейчас скотину кормят такими вещами, что оно даже по содержанию белка принципиально отличается от «нормального» советского. Неплохое мясо можно купить (можно, но дорого и покупаютдругое) в Южной Америке. Но доставить его охлаждённым не получится. А из замороженного мяса, на котором сейчас работают не менее 90% мясоперерабатывающих предприятий «правильную» колбасу не сделать. Раскрою секрет - из замороженного мяса вообще ничего хорошего не приготовить, а в магазинах в подавляющем большинстве случаев под видом охлаждённого продаётся дефростированное мясо [оттаявшее].

Я общался на нескольких предприятиях с технологами, которые пытались произвести колбасу советского качества. Все сказали, что не получилось из-за невозможности найти качественное мясосырьё. Даже закупая мясосырьё у частников в живом виде убеждаются, что в домашних хозяйствах тоже кормят «современными» кормами, которые не слишком хорошо влияют на мясо.

Ну и приведу пример нравящейся Вам, современной рецептуры (конкретные названия специй и белков писать не буду):
Мясо механической обвалки 45
Кожа куриная 35
Животный белок 2
Вода 18
Соль поваренная 1,8
Смесь специй Комби 0,8
Краситель 0,06
Аромат молока 0,06
Консервант освежитель 0,3
Сухой дым 0,02
Эмульгатор (альгинат натрия) 0,5
Нитрит натрия 0,0075
Технологичческая вода (лёд) 8
Обратите внимание, что вам из 111 кг колбасы продали мяса только 45, а воды 26кг, прочей гадости 40 кг, но всё это по статистике пройдёт, как мясо. Жрите дорогие россияне.

А насчёт туалетной бумаги. Лет десять назад знакомая технолог достала прайсы западных поставщиков и сказала: «Ну вот и сбылась мечта о туалетной бумаге в колбасе - нам предлагают пищевую целлюлозу для колбасных изделий».

Кстати, а сколько делали этой колбасы-то в РСФСР?

В 1990 г. - 2 283 тысячи тонн, по 15,4 кг на бедную советскую душу. Это было очень мало, поэтому был страшный дефицит колбасы. Люди могли бросить все дела и на пару дней отправиться в путешествие до Москвы, чтобы привезти оттуда голодающим детям палку «Докторской» и три колечка «Краковской». Советские мужики только тех женщин в жены брали, у которых за плечами было несколько таких колбасных ходок…

Но страшные дефицитные времена минули, Великая Колбасная революция смела ретроградов от власти, разверзлись двери свободы и изобилия. В 2009 г. в РФ, уничтожив поголовье скота и многие тоталитарные мясокомбинаты, силами тысяч небольших колбасных цехов и безо всякой ненужной скотины, использовав только голую предпринимательскую смекалку, произвели аж 2 238 тысяч тонн колбасной продукции или по 15, 7 кг на вольную российскую душу. Сегодня колбаску мы можем лицезреть на каждом затрапезном прилавке, по любой цене от 60 до 1260 рубликов за килограмм, а новое поколение россиян не хочет верить, что за подобной херней кто-то специально мог поехать к черту на кулички. На наших глазах советская колбаса стала легендой.

Я продолжаю знакомить читателя с историей советской колбасы по справочнику 1960 года (Конников А.Г. Справочник по производству колбасных изделий и мясных полуфабрикатов. 2-е изд, перераб., дополн. - М.: Пищепромиздат, 1960). Сегодня мы узнаем состав и технологические требования к производству советских вареных колбас. Добавляли ли в колбасу воду и лед, свиную шкурку, соевые наполнители, дробленые кости, консерванты, туалетную бумагу и кровь репрессированных диссидентов?

* * *

Москва и колбаса

Численность населения г.Москвы:

1912 г. - 1,617 млн.чел.
1915 г. - 1,817 млн. чел.

Главмясо. Статистико-экономический справочник. - М.: Пищепромиздат, 1936 г.

* * *

210 сортов советской колбасы и копченостей.

Перечень всех основных сортов колбасных изделий и мясных деликатесов, которые производились в 1960 г. на мясокомбинатах СССР. Итак, ассортимент советских колбасных изделий и копченостей согласно справочнику 1960 года (Конников А.Г. Справочник по производству колбасных изделий и мясных полуфабрикатов. 2-е изд, перераб., дополн. - М.: Пищепромиздат, 1960):

Пищевая промышленность СССР в 1960 г. произвела колбасных изделий 1 миллион 351 тысячу тонн, или по 6,3 кг на душу населения.

Как подсказывает память очевидцев, к 1970 г. положение с колбасой в советской торговле ухудшилось, явно потому, что советская промышленность произвела за 1970 год 2 миллиона 286 тысяч тонн колбасных изделий или по 9,4 кг на душу населения.

Начали производить эту колбасу в 1936 году, адаптировал рецептуру колбасы и технологию её изготовления ВНИИ Мясной Промышленности, а впервые осуществил производство Московский мясоперерабатывающий комбинат им. . Колбаса предназначалась в качестве диетического (лечебного) питания больным с соматическими признаками последствий перенесенного длительного голодания (конкретно- «…больным, имеющим подорванное здоровье в результате Гражданской войны и царского деспотизма»). Считается, что из-за высокой популярности названия «Докторская» колбаса стала объектом многочисленных имитаций и подделок.

• Мякоть говядины- 250 гр.
• Мякоть полужирной свинины- 700 гр.
• Натуральное молоко- 200 гр.
• Яйцо- 1 шт.
• Сахар- 3 гр.
• Соль- 2 гр.
• Молотый кардамон- 0,5 гр.

Подготовка фарша
Мясо говядины и свинины нужно пропустить дважды через мясорубку. Первый раз с крупной сеточкой, второй- с мелкой. В фарш добавляем специи (кардамон, сахар, соль). Тщательно все перемешиваем. Добавляем яйцо с молоком. Фарш взбиваем блендером. В результате получится тягучая масса. Не волнуйтесь относительно цвета колбасы. Ведь вы получите естественный цвет (без красителей). Подготовленную массу помещаем в холодильник и держим там около часа. Если вы хотите, чтобы домашняя докторская колбаса имела розовый цвет, то можно в фарш добавить водку или коньяк высокого качества (2 столовые ложки).

Подготовка колбасных оболочек
Тщательной подготовки оболочки требует колбаса докторская. В домашних условиях можно использовать как искусственную, так и натуральную. Ее нужно нарезать на отрезки по 25-30 см. После этого следует оболочки промыть теплой, немного подсоленной водой и с одной стороны завязать их концы хлопчатобумажным шпагатом, отступив от края 2 см. Более простой вариант- это использование рукава для запекания шириной 30 см.

Набивка колбас
Наполняем наши оболочки фаршем. Можно для этого использовать специальное устройство (например, мясорубку с необходимой насадкой) для набивки колбасы. Затем формируем колбаски, плотно прижимая оболочку руками. После этого с другой стороны завязываем плотно оболочку. В завершение нужно очень внимательно осмотреть каждую колбаску и при обнаружении крупных воздушных пузырей аккуратно проткнуть их с помощью тонкой иголки.

Варка колбасы
В кастрюле необходимо нагреть воду до 95 градусов и поместить в нее заготовки. Колбаса докторская в домашних условиях варится при температуре 85-87 градусов на протяжении 50 минут. Главное запомните, что вода ни в коем случае не должна кипеть . Завершающий этап На этом этапе докторская колбаса после варки охлаждается сразу же под проточной водой (будет достаточно выделить всего несколько секунд для этого процесса). Далее колбаса охлаждается при комнатной температуре, а после этого в холодильнике.домашняя докторская колбаса Условия хранения такой докторской колбасы достаточно просты: температура должна быть 4-8 градусов, а что касается срока, то употребить ее нужно в течение 72 часов.

Я всегда беру в магазине только «Докторскую». Не нравится ничего другое, а тем более что то со шпиком. Копченую раз в год можно, ветчину так себе реденько, а вот «Докторская» это супер.

А ведь история «Докторской» колбасы - это отражение почти всей советской истории с ее изломами и сложностями.

Вот смотрите …

1930-е годы ХХ века были для СССР и сложными и радостными одновременно. Закончилась братоубийственная Гражданская война, идет восстановление народного хозяйства. Почти на всей территории страны закончено объединение отдельных крестьянских хозяйств в колхозы, кулаки ликвидированы как класс. Идут великие стройки, создается мощная индустрия, которая спустя десятилетие позволит стране победить в Великой войне…

Несмотря на все великие планы, мяса в стране не хватает - сказываются предшествующие тяжелые годы. А здоровье населения необходимо восстанавливать и поддерживать - строители коммунизма должны быть сильными и здоровыми. Поэтому и возникает идея создать продукт с большим содержанием белка, который смог бы заменить мясо.Особую роль в создании и развитии пищевой промышленности в СССР и в истории «Докторской» колбасы сыграет Анастас Иванович Микоян, с 1934 года Народный комиссар пищевой промышленности СССР. Именно ему предстояло с нуля создавать пищевую промышленность страны. В качестве образца Микоян выбрал США, где эта отрасль промышленности уже была достаточно хорошо развита. Благодаря заимствованию «индустриальной» американской еды, на столах советских граждан появились несколько сортов колбасы и сосиски, молоко, обработанное промышленным способом, разнообразные консервы, мороженое…

Под пристальным личным контролем Микояна в СССР начинается строительство нескольких крупных предприятий пищевой промышленности - по изготовлению молока, колбасных изделий, консервов.

29 апреля 1936 года А.И. Микоян подписал распоряжение о начале выпуска нескольких сортов колбас, особое место среди которых заняла колбаса, предназначенная для «поправки здоровья лиц, имеющих подорванное здоровье в результате Гражданской войны и пострадавших от произвола царского режима». Предполагалось, что этот сорт колбасы будет предназначаться для лечащихся в санаториях и больницах.

Рецептуру этого продукта разрабатывали лучшие специалисты страны, врачи, сотрудники ВНИИ Мясной промышленности. Согласно рецептуре (ГОСТ 23670-79) в «Вареной колбасе докторской высшего сорта» на 100 кг колбасы должно было содержаться 25 кг говядины высшего сорта, 70 кг полужирной свинины, 3 кг яиц или меланжа и 2 кг коровьего молока сухого цельного или обезжиренного. Фарш для колбасы делался из парного мяса и должен был пройти двойную рубку. В качестве приправ использовался минимум поваренной пищевой соли; сахара-песка или глюкоза; молотого мускатного ореха или кардамона, исключались острые приправы.

Существует легенда, что изначально этой колбасе хотели дать название «Сталинская». Однако, авторы рецепта быстро поняли, что сочетание «сталинская колбаса» может быть неправильно расценено всесильным НКВД и придумали название, которое и осталось в истории и хорошо отразило качество и предназначение этого продукта.
Вплоть до 50-х годов рецептура и качество колбасы по стандарту было неизменным. Конечно, колбасы, производимые разными мясокомбинатами, различались. Это зависело и от качества сырья, которое поставлялось на комбинат и от опыта сотрудников. Идеалом и образцом стала колбаса Микояновского мясокомбината - столичный гигант, снабжавший в первую очередь номенклатуру, закупал самое дорогое и качественное сырье. При этом колбаса была отнюдь не составной частью спецпайка представителей партийной и государственной элиты - ее можно было купить практически в любом гастрономе.
Интересно, но себестоимость «Докторской» была значительно выше ее розничной цены. В магазинах «Докторская» продавалась по 2 рубля 20 копеек. На эти деньги в середине 70-х годов можно было купить, например, 220 коробков спичек, 11 пломбиров в вафельном стаканчике, 10 пачек сигарет «Беломорканал», т.е. цена на эту колбасу была вполне приемлема для простых граждан.

Изменения в качестве колбасы начались только в 70-х годах и было это связано прежде всего с трудностями, которые стало испытывать непрерывно реформируемое сельское хозяйство и, конечно, с засухой и неурожаем начала 70-х. Именно в это время было разрешено добавлять в колбасный фарш до 2% крахмала или муки.

Кардинальные изменение в судьбе колбасы - как и все страны - начнутся в середине 80-х. Изменится состав исходного сырья, в 1997 году появится новый ГОСТ, в соответствии в которым название «докторская» превратится в бренд.

Есть такое дополнение. Вот такая фраза:Согласно рецептуре (ГОСТ 23670-79) в «Вареной колбасе докторской высшего сорта» на 100 кг колбасы должно было содержаться 25 кг говядины высшего сорта, 70 кг полужирной свинины, 3 кг яиц или меланжа и 2 кг коровьего молока сухого цельного или обезжиренного»

Это все прекрасно, но есть пункт другой в этом ГОСТе:

2.6. Допускается при выработке вареных колбас, сосисок, сарделек и мясных хлебов применять:
пищевые фосфаты в количестве 0,3% к массе сырья (в пересчете на безводный);

-аскорбинат натрия или аскорбиновую кислоту в количестве 50 г на 100 кг сырья;

Коптильные препараты, разрешенные Министерством здравоохранения СССР;

Коровье пастеризованное молоко с массовой долей жира 2,5 и 3,2% в количестве 8 кг взамен 1 кг сухого цельного молока с уменьшением массы добавляемой влаги на 7 кг;

Коровье пастеризованное нежирное молоко в количестве 11,5 кг взамен 1 кг сухого обезжиренного молока с уменьшением массы добавляемой влаги на 10,5 кг;

Сухие сливки с содержанием жира 42% в количестве 1 кг взамен 2,1 кг сливок из коровьего молока 20%-ной жирности;

Коровье сухое цельное молоко с содержанием жира 25% в количестве 1 кг взамен 610 г сухих сливок с содержанием жира 42% или 1281 г сливок из коровьего молока 20%-ной жирности;

яичный порошок в количестве 274 г взамен 1 кг меланжа или 1 кг (24 шт.) куриных яиц;

Жилованные буйволятину, мясо яков взамен жилованного мяса говядины соответствующего сорта при производстве колбасных изделий высшего сорта до 50%, первого и второго сортов до 100%;

Вареные колбасы, сосиски, сардельки и мясные хлебы высшего и первого сорта с производственными дефектами (лом, деформированные батоны, с наплывами фарша над оболочкой, бульонно-жировыми отеками и др.) на выработку вареных колбас, сосисок, сарделек и мясных хлебов первого сорта; второго сорта - на выработку колбас и мясных хлебов второго сорта в количестве до 3% к массе сырья сверх рецептуры;

Препарат гемоглобина или кровь пищевую в количестве 0,5-1% к массе сырья;

Экстракты пряностей и чеснока взамен натуральных;

Обрезь мясную говяжью жилованную в количестве до 10% - для сарделек говяжьих и сарделек первого сорта и до 30% - для колбасы чайной, мясного хлеба чайного к массе жилованной говядины второго сорта, предусмотренной рецептурами, взамен соответствующего ее количества;

Обрезь мясную свиную жилованную в количестве до 10% - для вареных колбас, мясных хлебов, сарделек первого сорта и до 20% - для вареных колбас, мясных хлебов второго сорта к массе жилованной свинины полужирной, предусмотренной рецептурами, взамен соответствующего ее количества. Не допускается совместное использование обрези мясной говяжьей жилованной и обрези мясной свиной жилованной;

Стабилизатор белковый к массе сырья в количестве до 5% - для вареных колбас, сарделек и мясных хлебов первого сорта и до 6% - для вареных колбас и мясных хлебов второго сорта;

Массу мясную говяжью, свиную и баранью к массе сырья в количестве до 5% - для вареных колбас, сарделек и мясных хлебов первого сорта и до 6% - для вареных колбас и мясных хлебов второго сорта. Для колбасы отдельной бараньей - до 15% массы мясной от тощей баранины взамен баранины жилованной односортной;

Массу мясную говяжью, свиную или баранью, полученную при обработке кости в солевых растворах, в количестве 4 кг взамен 1 кг массы мясной, полученной методом механического прессования, с уменьшением массы добавляемой воды на 3 кг;

Пищевую плазму (сыворотку) крови убойных животных к массе сырья в следующих количествах:

до 5% взамен добавляемой воды при выработке вареных колбас, сосисок, сарделек и мясных хлебов высшего сорта;

до 15% взамен добавляемой воды при выработке вареных колбас, сосисок, сарделек и мясных хлебов первого и второго сорта;

до 10% взамен 2% мяса жилованного свиного и 8% воды или 3% мяса жилованного говяжьего (или бараньего) и 7% воды

или до 15% взамен 3% мяса жилованного свиного и 12% воды или 4% мяса жилованного говяжьего (или бараньего) и 11% воды;

Срезки, полученные от зачистки вареных копченостей взамен жира-сырца говяжьего или свиного в количестве до 10% при выработке сосисок говяжьих, сарделек говяжьих, мясного хлеба говяжьего;

Коровье пастеризованное нежирное молоко взамен добавляемой воды в количестве на 5% выше рекомендуемой нормы воды, кроме колбас докторской, молочной, с сорбитом, обыкновенной, сосисок молочных;

Развивая конструкцию линейных кораблей дредноутного типа, США во втором десятилетии XX века вышли по этой части на ведущие позиции в мировом судостроении. В 1911 году спущены на воду крупнейшие в мире линкоры «Вайоминг» и «Арканзас». Имея проектное водоизмещение 26 000 т, скорость 20,5 узла и бортовую броню толщиной 280 мм, эти корабли несли дюжину орудий 12750 в шести башнях при 21 противоминной пушке 5751.

В том же году были заложены первые американские сверхдредноуты. Ими стали «Нью-Йорк» и «Техас» (27 000 т, скорость 21 узел, 10 орудий 14745 в пяти башнях при аналогичной противоминной артиллерии). По огневой мощи они превосходили всех своих иностранных современников. Тем не менее, уже на момент заказа эти линкоры не в полной мере отвечали тактическим взглядам, сформировавшимся на флоте США.

К тому времени за океаном созрело множество новых идей. Большинство из них было высказано ещё летом 1908 года на военно-морской конференции в Ньюпорте. Отправной точкой являлась уверенность в том, что дистанции артиллерийского боя в ближайшее время значительно увеличатся ввиду быстрого совершенствования средств управления огнём. Отсюда следовал ряд вполне логичных выводов.

Во-первых, при возросших расстояниях до цели выгоден переход от 12-дюймовых орудий, стандартных для большинства стран, на артиллерийские системы увеличенного калибра. Чем тяжелее снаряд, тем он медленнее теряет скорость при движении в воздухе и лучше сохраняет бронебойные свойства. Как следствие, перспективные линкоры США решено было вооружать 14-дюймовыми (356 мм) пушками.

Во-вторых, на дальних дистанциях количество попаданий ожидается сравнительно небольшим. В таких условиях фатальное поражение могут нанести не фугасные (как при Цусиме), а лишь бронебойные снаряды, способные проникнуть в жизненно важные центры корабля, прикрытые тяжёлой бронёй. Отсюда была поставлена под сомнение целесообразность сохранения на линкорах промежуточной и тонкой брони.

Поскольку главную опасность представляют бронебойные снаряды, то в первую очередь требовалось обеспечить надёжную защиту именно от них.

В данных обстоятельствах тонкая броня становилась ненужной, а иногда и вредной. Она не защищала от бронебойных снарядов, но могла активировать их взрыватели, вызывая тем самым ещё большие разрушения. Следовательно, пороховые погреба, артиллерийские башни, котлы, машины и рулевые механизмы надлежало прикрыть максимально тяжёлой броней даже за счёт её ослабления в иных местах.

Широко обсуждались в военно-морских кругах и другие предложения. Например, опробовать нефть в качестве котельного топлива или поменять компоновку, уйдя от расположения башен в средней части корпуса. Последнее обстоятельство не нравилось никому. При наличии пяти башен углы обстрела средней установки были меньшими, чем у концевых и возвышенных. Кроме того, между машинами и котлами имелась группа погребов. Их с двух сторон огибали паропроводы, что не благоприятствовало поддержанию стабильной температуры зарядов.

Оптимальным выходом из положения признавалось введение трехорудийных установок, с одновременным сокращением количества башен до четырёх или даже трёх. Наряду с прочими плюсами это снижало вес, приходящийся на один ствол главного калибра.

Однако путь к реализации всех перечисленных идей и намерений оказался постепенным и довольно длительным. Прежде всего, требовалось создать 14-дюймовые орудия, что было чревато конструктивными проблемами и трудно прогнозировалось по срокам. «Вайоминг» и «Арканзас» не успевали получить такое вооружение без риска сорвать график постройки. Специально для них разработали орудия 12750 Мк.7, удлинённые с 45 до 50 калибров в сравнении с прежними 12745 Mark 6. На линкорах «Нью-Йорк» и «Техас» были, наконец, установлены 14-дюймовки.

Корабли этого типа несли по 10 систем 14745 Mk.1 Mod 1 в пяти двухорудийных башнях. Калибр был на полдюйма больше, чем у современных английских линкоров, которые располагали десятком стволов 13,5745 и гордо именовались сверхдредноутами.

Таким образом, «Нью-Йорк» и «Техас» при вступлении в строй весной 1914 года могли считаться сильнейшими в мире кораблями. В остальном эти линкоры повторяли проект «Вайоминга» с заменой средней пары линейно-возвышенных башен на одну. Их водоизмещение, общее расположение и бронирование изменились незначительно. Лишь пояс по ватерлинии стал на один дюйм толще, да орудийные башни получили очень солидное броневое прикрытие.

В части энергетической установки американцы сделали, казалось бы, шаг назад, возвратившись к паровым машинам тройного расширения вместо турбин. Данная мера носила выжидательный характер и была связана с недостаточной экономичностью тогдашних турбинных установок. Очень важное для кораблей США требование большой дальности хода объясняло подобный рецидив. В целом «Нью-Йорк» и «Техас» оказались удачными линкорами и прослужили во флоте США более 30 лет, приняв активное участие в обеих мировых войнах.

Однако ещё на стадии проектирования было ясно, что эти корабли станут последними американскими дредноутами, созданными по традиционным канонам.

К 1910 году концепция применения однородно толстой брони нашла широкое понимание в американских военно-морских кругах. Генеральный совет флота, бюро вооружений и бюро конструирования и ремонта ВМФ США обсуждали её в течение нескольких последних лет. Ожидалось, что дистанции артиллерийского боя продолжат расти. Совсем недавно это привело к исчезновению с линкоров артиллерии среднего калибра. На больших расстояниях она оказалась вне игры. По логике вещей та же участь должна была постигнуть тонкую броню. 15-20 лет назад её на линкорах практически не было.

Тяжёлыми стале-железными плитами прикрывались только жизненно важные части на сравнительно небольшой площади.

Тонкая броня появилась как ответ на распространение скорострельных орудий среднего калибра. Град их снарядов, несущих бризантный заряд, мог очень быстро разрушить небронированные оконечности и надстройки, сделав корабль противника небоеспособным, лишив управления и хода или даже приведя его к гибели. На рубеже веков средняя артиллерия выступала едва ли не в качестве основного оружия линкоров. В свою очередь легкая и прочная гар-веевская и крупповская броня, пришедшая на смену стале-железной, позволила прикрыть тонкими и средними плитами значительную площадь борта.

Таким образом, в 90-х годах XIX века сформировалась распределённая система бронирования, оправданная на ограниченных дистанциях боя с применением средней артиллерии. Данную схему защиты и унаследовали дредноуты.

С ростом дистанций артиллерийского боя и переходом на вооружение линкоров только крупными орудиями цепь новых технических решений в отношении вертикального бронирования должна была двинуться в обратном направлении. Одновременно проявлялся ещё один важный аспект - выпущенный с большого расстояния снаряд достигал цели, падая по крутой траектории. Как следствие, возрастала относительная вероятность попадания в горизонтальные поверхности корабля. Бронебойная способность снаряда при этом увеличивалась. В качестве защитной меры требовалось усилить броню палуб, крыш башен и рубок.

Из описанных выше обстоятельств в разных странах делались неоднозначные выводы. Сказывались национальные военно-морские доктрины и тактические взгляды. Например, германский флот собирался сражаться в Северном море, где три четверти дней в году видимость была ограниченной. По этой причине немцы ориентировались на средние и малые дистанции боя. Другое дело флот США. Его театром войны должны были стать океанские просторы в низких широтах. Там в светлое время дня преобладает прекрасная видимость. В этой связи открывать огонь желательно было на пределе досягаемости орудий.

Итак, в 1910 году американцы приступили к поиску прототипа нового корабля - идеального линкора, способного поддержать национальные интересы США в XX веке и предполагавшегося к реализации по программе 1912-го финансового года (FY1912). За основу были взяты корпус и общее расположение «Нью-Йорка».

Начали с модернизации системы броневых палуб. В мае 1910 года бюро конструирования и ремонта подготовило эскизный проект, известный как «усовершенствованный «Нью-Йорк». Это был тот же гладкопалубный корабль с подъёмом надводного борта от кормы к носу, водоизмещением 27 500 тонн, двумя трубами и угольным отоплением 16-ти котлов в четырёх отсеках. Тип машинной установки не определялся.

Её мощность в 37 тысяч лошадиных сил должна была обеспечить линкору скорость около 23 узлов. Похоже, проектанты стремились получить быстроходный корабль, располагая сведениями о строящихся русских и итальянских дредноутах.

Поясное бронирование «усовершенствованного «Нью-Йорка» имело толщину 279 мм (11") и состояло из двух рядов плит. Верхняя его часть шириной в 3,35 метра (11 футов), как и на предыдущих типах линкоров, называлась казематом. Нижний пояс прикрывал область ватерлинии. Он имел ширину 2,44 метра, из которых одна четверть возвышалась над водой. В подводной части присутствовало клинообразное уменьшение толщины к 229 мм (9") по нижней кромке. Уступ начинался в середине броневой плиты двумя футами ниже ватерлинии.

По плоскости верхних кромок каземата поясная броня перекрывалась второй палубой. Она была единственной броневой. В эскизном проекте её толщина не была установлена. Третья палуба не бронировалась, но была водонепроницаемой.

На расстоянии примерно 20 футов (6,1 метра) от борта она изгибалась вниз под углом 45° и в виде скосов простиралась до стыка с нижней кромкой пояса. В месте изгиба проходила продольная вертикальная переборка, которая была безбронной и охватывала все пространства от днища до броневой палубы. По расчётам такая система палуб увеличила жёсткость корпуса. Как обычно, функцию дополнительной защиты выполняли угольные ямы (в пространстве между скосом третьей палубы и бортом, а также за вертикальной переборкой).

Выше второй палубы бортовая броня отсутствовала. Верхнего каземата не имелось. Дымоходы были прикрыты всего лишь двухдюймовым плитами (50,8 мм).

Главная артиллерия усовершенствованного «Нью-Йорка» из дюжины стволов калибра 14" размещалась в четырёх трехорудийных башнях. Общее расположение напоминало британский линейный крейсер «Тайгер». Две носовых башни были линейно-возвышенными. Третья стояла, как на предыдущих линкорах, между котельным и машинным отделениями, но была приподнята на высоком барбете. Это давало возможность стрелять поверх кормовой (четвёртой) башни. Паропроводы огибали среднюю группу погребов со всеми вытекающими отсюда недостатками. Разработчики не решались передвинуть третью башню дальше в корму, опасаясь вызвать перенапряжение корпуса.

Противоминная батарея «усовершенствованного «Нью-Йорка» насчитывала 17 стволов 5751. Девять из них размещались на второй палубе за небронированным бортом в носу (4 шт.) и корме (5 шт.). Остальные стояли выше: по одной на крышах башен №2 и №3, и шесть в надстройке. По крайней мере, последние восемь орудий были избавлены от заливания, чем сильно страдала противоминная артиллерия предыдущих проектов. Вооружение довершали четыре подводных торпедных аппарата. Всё вышеописанное было ещё очень далеко от будущей «Невады».

В июне 1910 года Генеральный совет выпустил официальную спецификацию для перспективного линкора со следующими характеристиками: 12 орудий 356 мм, скорость 21 узел и дополнительные требования в части бронирования.

Предписывалось обратить особое внимание на прикрытие дымоходов. Размер корабля не был установлен, но по умолчанию подразумевалось, что он не должен заметно превышать 27 000 т (такое водоизмещение было с большим трудом проведено через Конгресс 24.06.1910 для линкоров №34 и №35 программы FY1911 - будущие «Нью-Йорк» и «Техас»).

Бюро конструирования и ремонта прокомментировало это задание, указав, что новое расположение броневой палубы при увеличении её толщины обеспечит рост общей прочности корпуса, но пояс в 11" (279 мм) уже не может считаться достаточным. Такие плиты пробивались орудием 12750 Мк.7 с расстояния 15 000 ярдов (13,7 км), а 14-дюимовый калибр будет поражать их на всех боевых дистанциях.

За поясной бронёй никакой преграды пробившим её снарядам не имелось, если не считать уголь, наличие которого было не гарантировано. В целом требования к проекту выглядели явно несбалансированными - мощное вооружение при относительно слабой конструкционной защите. Чтобы служить надёжным прикрытием на боевых дистанциях, пояс должен быть гораздо толще - порядка 356 мм.

В ответ Генеральный совет предложил усилить бортовую защиту, забронировав гомогенными плитами в полтора дюйма (38 мм) скосы третьей палубы и вертикальную переборку в 6,1 метра от пояса. Предполагалось, что на этом пространстве произойдёт разрыв бронебойного снаряда, а тонкая броня остановит осколки. Позднейшие эксперименты показали, что столь слабая дополнительная защита малоэффективна. Но в 1910-м этого не знали.

К концу года был установлен размер будущего корабля - как и ожидалось 27 тысяч тонн. Осенью секретарь флота Мейер издал очередной (ежегодный) отчёт. Этот документ содержал оценки и расчёты для линкора программы FY1912. Они базировались на проекте «Нью-Йорка». Стоимость корпуса и машин новых капитальных кораблей устанавливалась на прежнем уровне - 6 миллионов долларов. Именно такая смета затрат автоматически ограничивала водоизмещение примерно 27 тысячами тонн. В этот тоннаж требовалось уложить все новые идеи. А их по мере развития проекта становилось всё больше и больше.

В составе флота уже было четыре дредноута, включая пятибашенные «Делавэр» и «Норт Дакота». Стала появляться информация об опыте их эксплуатации. В сентябре 1910 года выяснилось, что система охлаждения средней группы погребов недостаточно эффективна. Более высокая температура пороховых зарядов третьей башни в сравнении с четырьмя остальными приводила к повышенному рассеянию снарядов в залпе.

Особенно сильно это сказывалось на больших дистанциях стрельбы. Настал момент решить, наконец, старую проблему с компоновкой. Изменённая система броневых палуб нового проекта увеличивала жёсткость корпуса, что позволяло сгруппировать орудийные башни в корме за машинными отсеками.

Чуть позже, в конце ноября 1910 года, Генеральный совет официально выбрал нефть (мазут) в качестве единственного топлива для будущих линейных кораблей. Убеждёнными сторонниками данного решения были тогдашний глава этого ведомства, герой испано-американской войны и любимец нации, адмирал Джордж Дьюи, а также командующий Атлантическим флотом контр-адмирал Шредер.

Положительный опыт применения нефти уже накапливался. На линкоре «Делавэр» было организовано смешанное отопление котлов. Уголь явно проигрывал в сравнении с нефтью. Трудоёмкая транспортировка от бункеров к топкам, регулярная чистка последних от шлака (на полном ходу каждые три часа), длительное разведение паров и дожигание остатков, мучительные авралы с бункеровкой, грязь и въедливая угольная пыль (особенно на оптике), проблема со скоплением горючего газа в угольных ямах, требующая дополнительной вентиляции, многочисленная чумазая и недисциплинированная кочегарная братия и так далее. При нефтяном отоплении всё существенно упрощалось. Дозаправку можно было провести даже в море.

По расчётам старшего механика «Делавэра» 212 кочегаров и подвозчиков угля могли быть заменены персоналом из 24 человек. Отсюда экономия пространства (кубрики, запасы), веса и денег. Ну и конечно переход на нефтяное отопление давал повышение автономности. Производство пара на единицу веса топлива возрастало на 55%, а на единицу площади колосниковой решётки - на 25%. Кроме того, нефть (мазут) более компактно заполняет объём топливных хранилищ.

Их можно было уменьшить по размерам и весу, использовать под топливо отсеки двойного дна, а также сделать переборки действительно водонепроницаемыми, отказавшись от дверей и портов, необходимых для передачи и транспортировки угля. В 1910 году эти плюсы представлялись очевидными. Инженерное бюро флота с энтузиазмом поддержало предложение о переходе на нефтяное отопление. По расчётам для корабля типа «Нью-Йорк» такой шаг сулил уменьшение массы котлов с 671 до 500 тонн. Котельное отделение становилось компактным, позволяя обойтись одной трубой. Снижался верхний вес, и высвобождалось место в надстройках.

К слову, британцы решились перейти на жидкотопливные котлы позже, однако смогли даже опередить американцев - линкоры типа «Куин Элизабет» начали вступать в строй с января 1915 года. А нефти-то в самой Англии не было. США, напротив, обладали значительной частью разведанных мировых запасов «чёрного золота» и самой мощной нефтеперерабатывающей индустрией. Как на западном, так и на восточном побережье развитая система коммуникаций делала это топливо даже более доступным, чем уголь.

Тем не менее, колебания и сомнения продолжались ещё более двух лет. В те времена некоторые свойства нефти вызывали опасения, больше связанные с устоявшейся практикой военного судостроения. Прежде всего, корабли лишались традиционной бортовой защиты из угольных бункеров.

Поставить на пути подводного взрыва отсеки с легковоспламеняющейся жидкостью также представлялось опасным. Хранение мазута в полости двойного дна влекло за собой понижение центра тяжести и увеличение метацентрической высоты. Как следствие, ожидалась порывистая качка корабля, мешающая вести орудийный огонь. Бюро конструирования и ремонта занимало в этой связи крайне осторожную позицию - начатые проекты линкоров завершались по старинке (например, «Техас» и «Нью-Йорк» были заложены в апреле и сентябре 1911 года, однако же, с угольными котлами).

Нефтяные котлы существенно экономили тоннаж будущих американских линкоров.

Не менее полезным был переход на размещение главной артиллерии в трехорудийных башнях. Естественно, на один ствол приходится существенно меньший вес непосредственного бронирования. Кроме того, сокращается длина корабля и его цитадели, высвобождается место на палубе, проще становится формировать надстройки и размещать противоминную артиллерию.

Многоствольные башни на флоте США появились давно. Двухъярусные бикалиберные монстры додредноутов типа «Вирджиния» и «Кирсарж» нельзя назвать удачными. Тем не менее, они позволили накопить опыт в части решения сложных проблем подачи снарядов. В своё время рассматривался проект трехорудийных башен для линкоров «Саут Кэро-лайна» и «Мичиган». Но даже задание на разработку таких установок официально не выдавалось. Как альтернатива, на этих первых американских дредноутах нашёл воплощение исключительно удачный вариант с двумя концевыми парами линейно-возвышенных двухорудийных башен.

Затем в марте 1910 года были сделаны расчёты трехорудийных установок под орудия 12750 Мк.7 для проекта кораблей FY1911. Однако и на этот раз до практических шагов дело не дошло. К тому же почти одновременно с новым орудием 12750 Мк.7 появилась артиллерийская система 14745 Мк.1.

Её и решено было установить на линкорах 1911 FY в пяти духорудийных башнях. Разработка эскизного проекта «усовершенствованного «Нью-Йорка» с четырьмя трёхорудийными башнями ещё ничего не значила. Бюро конструирования и ремонта по обыкновению занимало осторожную позицию, отдавая предпочтение проверенным техническим решениям, гарантирующим соблюдение плановых сроков постройки кораблей.

Техническое задание на разработку трёх-орудийной башни для пушек 14745 было утверждено 31 января 1911 года. Эти установки надлежало разместить в корпусе прежнего размера, а потому требовалось по возможности ужать их габариты и массу. Новая башня могла быть лишь чуть больше двух-орудийной. Спустя четыре месяца, 31 мая 1911 года, секретарь флота утвердил проект линкора программы FY1912. В нём предусматривались трёхорудийные башни. Тем не менее, срок готовности таких установок был совершенно не ясен.

Бюро конструирования и ремонта предлагало не спешить (это ведомство настаивало на пяти двухорудийных башнях, что на деле сводилось к повторению «Нью-Йорка» в варианте с нефтяными котлами). При непредвиденных задержках с трёхорудийными установками могли возникнуть серьезные осложнения. В этом случае судостроительные компании имели право предъявить финансовые иски.

Окончательно вопрос решился после доклада разведывательной службы флота. 17 июня она сообщила, что располагает информацией о реализуемых проектах иностранных линкоров с трёхорудийными башнями. Спустя два дня секретарь флота официально пресёк все попытки повернуть вспять.

11.07.1911 бюро вооружений сообщило, что первый экземпляр новой башни, предназначенный для испытаний, можно ожидать лишь к апрелю следующего года. То есть спустя три месяца после плановых сроков подписания контракта на строительство двух кораблей FY1912. Ситуация была чревата большим риском.

При жёстких ограничениях по массе и габаритам проектирование такой артиллерийской установки выглядело чрезвычайно сложной задачей. Её решением занимались лейтенат-командеры Петингил и Смит. Работу своих починенных лично курировал новый шеф бюро вооружений адмирал Натан Твай-нинг, занявший этот пост 25.05.1911. В конце концов, усилия конструкторов башни увенчались успехом. Характерной чертой их детища стала очень плотная компоновка. Все три ствола имели общую люльку и одновременно перемещались в вертикальной плоскости.

В отличие от конструкций с раздельным наведением орудий такую башню американцы именовали не трехорудийной, а триплекс-башней. Очевидным недостатком подобной схемы представлялась повышенная вероятность вывода из строя всего комплекса одним снарядным попаданием. Плюс к тому расположенные вплотную три орудийных порта создавали большой незащищённый проём в броне. Внутри двухорудийных башен имелась броневая перегородка между отделениями правого и левого орудия. Их механизмы вертикальной наводки и система заряжания могли действовать независимо.

Триплекс такой возможности не давал. Он имел единое орудийное отделение, слитно выводился на угол заряжания и затем так же перемещался к заданному возвышению. Проникший внутрь башни снаряд неизбежно вывел бы из строя всю систему. Это решили компенсировать усилением брони. Поначалу толщину лобовой плиты хотели довести до 20" (508 мм). Позже решили ограничиться 18 дюймами (457 мм).

Экспериментальный экземпляр триплекс-башни все же запаздывал. Фактически он не был готов до августа 1912 года. К этому времени успел пройти стадию утверждения проект линкора №38 программы FY1913 с четырьмя такими башнями (будущая «Пенсильвания»), а корабли №36 и №37 FY1912 уже собирались вот-вот заложить.

Теперь мы возвратимся на рубеж 1910-1911 годов, чтобы проследить перипетии формирования наиболее примечательной части проекта линкоров типа «Невада» - их компоновки и конструкционной защиты. Итак, размер будущих кораблей был задан (27 000 т), первый прототип в виде «усовершенствованного «Нью-Йорка» рассмотрен, и направления его улучшения намечены.

Генеральный совет санкционировал переход на нефтяное отопление котлов, потребовал усилить прикрытие дымоходов, а также обеспечить защиту от снарядов на подводной части траектории. Последняя задача возникала из тех же предпосылок роста дистанций боя. Выпущенный издалека снаряд летит по крутой траектории и, падая у борта, может поднырнуть под броневой пояс.

Одновременно предписывалось предусмотреть защиту от стреляющих торпед Девиса (вокруг этого чудо-оружия в те годы сломали немало копий, однако оно так и не появилось в арсеналах флотов). Генеральный совет поначалу предложил в проекте «усовершенствованного «Нью-Йорка» добавить ниже главной поясной брони 5-дюймовый подводный пояс шириной в 4 фута (1,22 м), продолженный к повороту трюма двухдюймовой переборкой из гомогенной брони. Однако последовали категорические возражения со стороны бюро вооружений флота, отвечавшего за бронирование кораблей. Это ведомство обращало внимание на явную слабость в месте сочленения главного и нижнего поясов.

Лучше уж просто продолжить главный пояс на пару футов вниз. Однако гетерогенные броневые плиты с клинообразным уменьшением толщины не могли по нижней кромке быть тоньше 6,5-7 дюймов (165-178 мм). Иначе по технологическим причинам их лицевую поверхность невозможно было сделать достаточно твёрдой. От продления пояса двухдюймовой бронёй отказался сам генеральный совет. Экспериментальных данных по такой схеме подводной защиты не существовало, и он решил обойтись обычной переборкой в 38,1 мм, достаточно удалённой от внешнего борта.

Эти детали нового линкора к ноябрю 1910 года прошли подробное обсуждение. Бюро конструирования и ремонта неизменно стремилось минимально отклониться от проекта корабля 1911 года, то есть от типа «Нью-Йорк». Основным аргументом было водоизмещение, заданное на уровне в 27 тысяч тонн, а так же туманные сроки готовности трёхору-дийной башни. Судостроительное ведомство считало, что заявленные Генеральным советом характеристики нового линкора потребуют для своей реализации больших размеров корабля. По приблизительным расчётам прибавка водоизмещения составляла минимум 1000, а скорее все 3000 тонн с вытекающими затратами.

Цифра явно нереальная для проведения через Конгресс. Бюро конструирования и ремонта напомнило Генеральному совету, что он только в июле утвердил проект «Нью-Йорка», а теперь требует невозможного в пределах тех же размеров корабля и его цены. Последовал довольно едкий ответ. Ген-совет флота сожалел, что своевременно не вмешался в процесс проектирования линкора программы FY1911. Зато теперь именно на анализе недостатков этого проекта базируются новые требования, которые не подлежат пересмотру.

Одновременно предлагалось ещё раз вернуться к вопросу о выборе типа главной энергетической установки. Бюро конструирования и ремонта хотело оставить на линкоре 1912 года паровые машины тройного расширения. Генеральный совет выступил с инициативой пересмотра такого решения в связи предстоящим переходом на нефтяное отопление котлов. Мазут давал существенный весовой выигрыш и увеличение дальности хода.

Это могло компенсировать невысокую экономичность тогдашних паровых турбин. Тем не менее, окончательно отказаться от поршневых машин ещё не решились. Сочли целесообразным оснастить турбинами лишь один из двух кораблей программы FY1912. Таким образом, формировалась база для сравнения типов главной энергетической установки (ГЭУ). Однажды подобный эксперимент уже имел место на линкорах «Делавер» (паровые машины) и «Норт Дакота» (турбины Кэртиса). Теперь он повторялся в условиях нефтяного отопления котлов.

Зимой 1910-1911 годов бюро конструирования и ремонта разработало новый эскизный проект, в котором попыталось по возможности учесть все требования Генерального совета в части конструкционной защиты. В сравнении с «усовершенствованным «Нью-Йорком» толщина пояса по ватерлинии возросла с 279 до 305 мм. Выше располагался каземат из броневых плит в 6,5 дюйма (165 мм).

Он защищал часть противоминной артиллерии, но главным образом, как и ранее, предназначался для прикрытия дымоходов. Последние были заключены в броневые кожухи толщиной 38,1 мм (1,5") и высотой 2,44 м (8"). Дополнительную защиту для них создавала и дюймовая (25,4 мм) верхняя палуба над котельными отсеками. К поясной броне по ватерлинии снизу примыкал ещё один пояс, имевший толщину 127 мм (5"). Главный калибр состоял из 12 орудий 14745 в четырёх башнях. Чтобы уменьшить заливание, проектанты постарались немного приподнять противоминную артиллерию, представленную 21 стволом 5751.

Для этого был введён длинный полубак. В нём разместили 14 орудий: десять в центральном броневом каземате и четыре за небронированным бортом в носу. Две пушки поставили открыто в надстройке. Пять остальных - за небронированным бортом в корме. В качестве ГЭУ, мощность которой в проекте не указывалась, могли служить поршневые машины или турбины Кёртиса. Последние несколько уступали по экономичности агрегатам системы Парсонса, но были компактнее, что давало весовой выигрыш за счёт чуть более коротких машинных отделений.

Главным недостатком этой первой интерпретации требований Генсовета являлось очень большое превышение заданного водоизмещения - на две тысячи тонн. Подобный проект не мог иметь успеха в Конгрессе. Была предпринята попытка ужать размеры корабля, существенно не меняя параметры. Именно такой вариант бюро конструирования и ремонта представило 13 февраля 1911 года. О его деталях сведений не сохранилось.

Известно, что корабль всё равно получался очень большим - примерно 28 000 т при длине 179,2 или 179,34 метра соответственно с турбинами Кёртиса и Парсонса. Вместить его могли только четыре дока: в Нью-Йорке, Норфолке, Пьюджет-Саунде и Пёрл-Харборе. В итоге эта версия проекта была отвергнута. Далее бюро конструирования и ремонта сконцентрировало свои усилия в направлении сокращения длины будущего линкора и ликвидации тонкого и промежуточного бронирования. Пришлось отказаться от подводного пояса и верхнего каземата. Противоминная батарея теперь не имела броневого прикрытия.

А тем временем Конгресс утвердил постройку линкоров №36 и №37 по программе FY1912. Законодательный акт от 4.03.1911 гласил: «Настоящим президент уполномочен построить два линкора первого класса, несущие не менее тяжёлую броню и вооружение, чем любое судно данного класса, имеющие максимально возможную скорость и радиус действия при стоимости шесть миллионов за каждый корабль без учёта брони и вооружения».

К этому времени уже существовало достаточно много наработок, соответствующих основным требованиям Генерального совета флота.

В течение марта месяца бюро конструирования и ремонта представило восемь новых вариантов линкора 1912 года (так называемые «весенние проекты»). Скорость в разных версиях варьировалась в скромных переделах 20-21 узел, а количество 14-дюймовых орудий - от 8 до 12 стволов, включая необычный вариант от 17.03.1911 с 11 пушками (башня №4 двух-, остальные - трёхорудийные).

Характерной особенностью системы бронирования всех этих прототипов являлось строгое соответствие принципу «всё или ничего». Башни, барбеты, рубки и дымоходы получали очень мощное прикрытие. Толщина поясной брони была не менее 13 дюймов (330 мм) при увеличенной ширине и новом способе монтажа. Плиты теперь ориентировались длинной стороной вертикально и стояли в один ряд. В итоге исчез продольный стык, являвшийся слабым местом старой конструкции бортового пояса.

При данных обстоятельствах вооружение из 12 пушек 14745 в четырёх триплекс-башнях уложить в 27 000 тонн опять не удалось. Конечно, 8-орудийный вариант (все башни двухорудийные) создать было несложно. Однако линкор с такой главной батареей (но меньшего водоизмещения), уже был отклонён на стадии проектирования корабля программы FY1911. Не прошёл он и сейчас, несмотря на особо толстую броню.

То же самое относится к проекту с девятью орудиями в трёх башнях. Сократить огневую мощь нового корабля в сравнении с «Нью-Йорком» Генеральный совет позволить не мог. В итоге 30 марта он остановил свой выбор на варианте с 356-миллиметровым поясом по ватерлинии, скоростью 20,5 узла и 10 орудиями ГК в четырёх башнях двух типов: концевые - трех-, а возвышенные - двухорудийные. Проект датировался 11-м марта. Бортовое бронирование здесь имело примечательную особенность. Плоскопараллельная часть толщиной 356 мм по ширине занимала лишь 4 фута (1,22 м).

Конструкционная ватерлиния проходила как раз посредине этого участка, а выше и ниже начиналось клинообразное уменьшение толщины с уступами на внутренней поверхности плиты. Поясная броня сходилась к 279 и 203 мм соответственно на верхней и нижней кромках. Аналогичную конфигурацию поперечного сечения броневых плит имел и пояс проекта от 17 марта. Все другие варианты предусматривали поясные плиты с клинообразным уменьшением толщины только в подводной части.

Чуть меньшая быстроходность выбранного Генсоветом проекта в сравнении с аналогичным по размерам 21-узловым кораблём (проект от 9.03.1911) давала весовой выигрыш в 255 тонн. Это было эквивалентно дюйму толщины или полутора футам (0,46 м) ширины пояса. В избранном Генеральным советом варианте получила воплощение первая альтернатива с одновременным увеличением бронирования боевой рубки.

Сверху и снизу к соответствующим кромкам пояса примыкали броневая и осколочная палубы. Обе несли броню толщиной 38,1 мм (1,5"). Осколочная палуба у бортов заканчивалась скосами. Они были усилены до двух дюймов (50,8 мм). За поясной бронёй располагалась продольная переборка такой же толщины, стыковавшаяся с осколочной палубой по линии её излома.

Такая горизонтальная защита вскоре была сочтена недостаточной самим проектантом. Бюро конструирования и ремонта предложило увеличить водоизмещение на 500 тонн, за счёт чего нарастить броневую палубу до трёх дюймов (76,2 мм). При этом длина корабля увеличивалось до 175,3 метра с минимальной весовой прибавкой корпусных конструкций. Подобный вариант уже был близок к схеме защиты будущей «Неваде». Однако изменений предстояло еще не мало.

Прежде всего, в июне бюро вооружений заявило о невозможности создания броневых плит с клинообразным уменьшением толщины к двум торцам. Неприятной альтернативой представлялось использование двухрядного пояса, как на предыдущих типах американских линкоров. В таком случае опять возникал длинный горизонтальный стык, ослаблявший конструкцию. Проектанты стремились этого избежать.

Они предпочли применить вертикальные плиты более простой конфигурации с уменьшением толщины только под водой. Для весовой компенсации пришлось пожертвовать одним дюймом брони в плоскопараллельной части. Теперь плиты на глубине 0,61 метра (2") ниже ватерлинии приобретали клинообразное уменьшение толщины от 330 до 203 мм.

В следующем месяце бюро конструирования и ремонта предложило отказаться от двухдюймового бронирования внутренней переборки, усилив за счёт неё бортовую защиту. Толщина пояса была увеличена до 343 мм (13,5"), а ширина (или высота) - до 5,3 метра. Довершил проект будущей «Невады» отказ от поворотного поста управления огнём на крыше боевой рубки. Он был слабо бронирован и не давал надёжной защиты хрупким артиллерийским приборам. Далее проект уже не подвергался существенным изменениям, хотя предложения высказывались, а различного рода опасения продолжали будоражить умы.

В первую очередь почву для дебатов дали морские испытания новых орудий и боеприпасов, проведённые 21-22 марта 1911 года. В качестве цели использовался старый броненосец «Сан Маркое» (бывший «Техас», укомплектованный 15.08.1895). Сокрушительное действие 356-миллиметровых снарядов превзошло все ожидания. Когда результаты испытаний были оценены, уже почти завершённый проект линкора 1912 года многим стал казаться недостаточно защищенным.

Поздние варианты из числа «весенних проектов» видимо явились следствием таких опасений. Более того - изучалась возможность наращивания толщины бортового пояса до 431 мм за счёт снижения огневой мощи, скорости (не выше 20 узлов) и дальности хода (6000 миль). К счастью до воплощения подобных идей дело не дошло, и практически готовый, хорошо сбалансированный проект переделывать не стали.

Аналогичная участь постигла разнообразные предложения, появившиеся после того, как осенью 1911 года на флоте провели широкое обсуждение будущего «идеального линкора». Замечаний высказывалось немало, например, относительно уязвимости триплекс-башни или устройства на новых кораблях клиперского форштевня. Наиболее яростную критику вызвало низкое расположение 5-дюймовой артиллерии.

Фактически проектанты не устранили очевидного к тому моменту недостатка. На службе уже находились и крупные корабли типа «Делавэр» и «Юта». Их противоминная артиллерия, как и раньше, сильно заливалась. Командиры дредноутов справедливо требовали устранить в новом проекте столь явный огрех. Однако времени на это уже не было. Противоминная артиллерия осталась на прежних («мокрых») позициях, включая неудобную установку над ахтерштевнем.

Контракты на постройку линкоров №36 («Невада») и №37 (Оклахома) были заключены 22 января 1912 года соответственно с компаниями Fore River Shipbuilding Со. (Куинси, штат Массачусетс) и New York Shipbuilding Corp. (Кэмден, штат Нью-Джерси). По плану корабли надлежало сдать флоту через три года. Построечная стоимость двух боевых единиц равнялась в сумме 13 645 360 долларам. Эта цифра не включает в себя затраты в 9 304 286 дол. на закупку брони и вооружения. Полная стоимость «Невады» составила 11 401 073,04, а «Оклахомы» - 11 548 573,28 доллара.

Линкоры №37 и №36 заложили соответственно 26 октября и 4 ноября 1912 года. Плановый срок строительства обоих кораблей был превышен приблизительно на год. Особенно долго достраивали на плаву «Оклахому», которая вступила в строй 3 мая 1916 года. «Неваду» укомплектовали почти на два месяца раньше - 11 марта.

А в последний день весны разыгралось Ютландское сражение. Его во многом неожиданные результаты, выявившие слабость бронирования английских кораблей, возбудили в большинстве стран самый живой интерес в отношении конструкции новых линкоров США.

Быстрое развитие военного судостроения в этой стране представляет собой разительный пример того, что может сделать государство, когда оно постоянно возбуждается к деятельности волею и мудростью своего государя. В 1870 году Германия имела только одну судостроительную верфь – в Данциге, где можно было строить сколько-нибудь более значительных размеров суда. Но, вслед за тем, в скором времени, стали и с неимоверной быстротой сооружаться верфи и в других местах империи, причем также прорыт был и Кильский канал, и та самая Германия, которая 25 или 30 лет тому назад не имела достаточных средств, чтобы завести у себя хотя бы небольшой флот и которая не далее еще как за 10 лет пред сим покупала половину своих военных судов в Англии, в настоящее время уже не только строит у себя дома все свои собственные военные суда, но с успехом наделяет таковыми еще и большинство иностранных государств.

Тактико-технические данные броненосцев строившихся или построенных в конце 19-го – начале 20-го века

Если же взять случай нормального углубления; то и тут увидим, что в военное время корабль не может его сохранить он до боя так нагрузится углем и боевыми припасами, что броневой пояс почти целиком уйдет под воду. Вследствие этого на боковой качке или при циркуляции ватерлиния оказывается не защищенной. В обратном случае, т.е. при слишком, малом погружении, нижняя кромка броневого пояса будет выходить из воды и опять ватерлиния окажется не защищенной. Кроме того, нельзя рассчитывать, чтобы корабль даже в хорошую погоду был бы всегда без крена (при повороте всех орудий на один борт, при неравномерном наполнении угольных ям и пр.). При незначительной же даже пробоине у ватерлинии хлынувшая в нее вода нарушит горизонтальность корабля, придется пускать воду в отсеки противоположного борта, корабль погрузится, а вместе с ним и пояс.

Итак, во всех случаях выходить, что броневой пояс слишком узок. Правда, что на современных броненосцах броня доходить до ватерлинии, но это только в средней части корабля, нос же и корма защищены лишь узким броневым поясом, подводная же часть в средней части корпуса не защищена и тут необходимо продолжить броневой пояс толщиною по меньшей мере в 160 мм. Ведь на практике уже выяснилось, что пробивание подводной части часто происходить не от непосредственного удара снаряда, а при разрыве его вблизи корабля, когда снаряд или его осколки имеют еще силу преодолеть сопротивление воды и пробить подводную небронированную часть корпуса. Когда подумаешь, что достаточно такой незначительной причины, чтобы вывести корабль из строя, то стоит подумать об увеличении броневого пояса, не заботясь о происходящем от этого увеличении водоизмещения.

Каким образом приступить к подводной защите, это – вопрос техники. У нас, на новейших судах, например на “Цесаревиче”, применен особый род защиты: подводная часть не бронирована, а по каждому борту идет продольная броневая переборка, отстоящая сравнительно далеко от погруженной части корпуса. Переборка эта имеет всего 38-мм толщины и должна по расположению своему представлять значительный вес не увеличивая при этом, особенно безопасности корабля. Перегородки эти защищают только среднюю часть, корабля. Само собой разумеется, что подводная броня должна была бы быть рассчитана тоже на то, чтобы судно могло бы устоять против взрыва самодвижущихся и неподвижных мин заграждения.

Боевая рубка тоже подлежит, несомненно, видоизменениям. Современная боевая рубка, так сказать, виснет на воздухе, и только тонкая броневая труба (для защиты проводов) соединяет ее с броневой палубой.

Стоит привести слова немецкого морского писателя, графа Ревентлова, после случая с “Цесаревичем”: “В боевой рубке приборы для управления кораблем были повреждены, все находящиеся в ней офицеры и матросы убиты или тяжело ранены – все это действием газов и осколков снаряда, разорвавшегося у наружной стенки рубки не пробивши ее. Нужно было, чтобы снаряд (стреляя в “Цесаревич”, японцы больше всего целились в боевую рубку, что видно по числу попаданий спереди и сзади рубки и поэтому можно с уверенностью сказать, что снаряд, который ударил в саму рубку не случайно попал в нее) разорвался вблизи узкой щели, оставленной для кругозора. Через эту щель попали внутрь рубки осколки или газы, может быть и то и другое, которые надолго вывели корабль из строя не повредивши вместе с тем ни одного важного механизма. Таких механизмов в боевой рубке нет.

Возможность повторения такого случая недопустима. Немыслимо мириться с тем, чтобы несколько осколков снаряда, попавших в рубку, могли бы лишить корабль всей боевой способности, сосредоточенной в нем. Опять-таки нельзя допускать, чтобы в одной точке корабля, в боевой рубке, находились бы одновременно во время боя и командующий эскадрой и командир, и все главные офицеры. Если трудно достигнуть полнейшей защиты командира из-за необходимости иметь свободный кругозор, то прочих участников, управления можно вполне защитить, так как во время боя рулевой например не нуждается в поле зрения. Тут ни в каком случае не должен пугать вопрос тяжести: полнейшая безопасность участников управления и возможно большая безопасность для командира имеют больше значения, чем часть артиллерийского вооружения.

Точки, выбранные для управления кораблем, следует защитить броней толщиной не менее 400 или даже 500 мм и броню продолжить до самой броневой палубы – для боевой рубки последнее условие тем более необходимо. Случаи с “Цесаревичем” и “Рюриком” должны привлечь внимание на часто повторяющие случаи повреждения руля, почти в самом начале боя. Корабль вследствие этого выведен из строя или теряет почти всю свою боевую способность. Необходимо защитить голову руля, румпель, рулевые приводы – вообще все рулевое отделение.

В общих чертах броненосцы класса Н (“Брауншвейг”) и N (Дойчланд) совершенно одинаковы – водоизмещение, длина ширина, углубление, число лошадиных сил и т.п. Скорость хода у класса N немного больше, чем у класса Н. На классе N – водотрубные котлы. Эти котлы менее тяжелы чем цилиндрические, благодаря чему запас угля на классе N больше чем на классе Н (нормальное 800 т, вместо 700). Тяжелая и средняя артиллерия одинаковы. На классе “Дойчланд” – 17-см пушки, помещенные в каземате, дальше отстоят друг от друга чем на “Брауншвейг”. Этим уменьшается возможность сбить два орудия одним выстрелом. Достигнуто это большим уклоном передней и задней стен каземата и незначительным удлинением всего каземата.

Орудийные порты значительно усовершенствованы благодаря клинообразным отверстиям, угол обстрела доходит до 137°. Такая форма портов, позаимствована от американского флота. На классе “Брауншвейге” у каждого угла каземата помещается по одной поворотной башне с 17-см орудием; на классе “Дойчланд” взамен башен устроены отдельные казематики: этим положен конец башенной системе для средней артиллерии. На крышах казематов установлены 88-мм орудия: Таких орудий в общей сложности 22. Это показывает, что легкая артиллерия тоже подверглась изменению и это вызвано увеличением размеров истребителей миноносцев, обладающих громадным ходом, в которые трудно попадать.