Ум честь совесть и еще что далее. Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи. И вашей, и любой

Социальный и возрастной состав КПСС - одна из важнейших государственных тайн. Один старый друг отца, работающий на периферии на довольно крупной должности, рассказывал (в пьяном виде, конечно, и по секрету), что у них посадили человек десять; одних - за попытку разгласить данные о социальном и возрастном составе партийной организации области, других - за небрежность в хранении этих данных. То, что у нас публикуется на этот счет, сплошная липа. Почему? Да потому, что наша Партия считается прежде всего партией рабочего класса, и к тому же - партией, в которую идут из стремления души к светлым идеалам. А на самом деле она уже давно есть партия пожилых чиновников (по преимуществу), и вступают в нее почти все (за редкими исключениями, о коих скажу ниже) из стремления к благополучию всякого рода. В светлые идеалы не верит никто, кроме немногих маразматиков, которым положено это делать по их положению. Да и те просто привыкают считать своей искренней верой то, что сначала было ложью и лицемерием. И больше абсолютно ничего. Мы над этими идеалами начали смеяться еще в младших классах школы, причем будущие члены партии и преуспевшие чиновники смеялись не меньше прочих. А то и больше. Один из наших выпускников сейчас работает в аппарате Городского комитета (МГК) партии, один - в Идеологическом отделе в КГБ, кое-кто преуспел в званиях и должностях в науке, что те же самые МГК и КГБ. Наша школа была в центре, у нас училось много детей чинов из КГБ, МВД и других почтенных организаций. Так эти партийные активисты в свое время были основными поставщиками антисоветских анекдотов. Тот тип, что сейчас в МГК, собрал полностью все серии «Армянского радио», «Чапаева», «Ленина», «Хрущева» и «Брежнева».

Теперь приняты какие-то постановления, стимулирующие вступление в партию рабочих, крестьян и вообще производственников низших рангов (включая техников, мастеров, инженеров) и ограничивающие приток в партию из среды интеллигенции. Нам на наш гигантский институт выделяют в год всего два-три места. Правда, к нам стараются отбирать уже членов партии. Но все же в связи с новыми веяниями (потребовалось знание иностранных языков, более высокий литературный и научный уровень писанины) к нам набрали довольно много молодежи. Молодежь вышла из комсомольского возраста, уже перевалила за тридцать, рвется годами к светлым идеалам, а тут - всего несколько мест. Есть отчего прийти в отчаяние! Я уже дважды был кандидатом в кандидаты в члены. И дважды отставлялся. И хоть убейте, не пойму, почему я становился кандидатом. Но более или менее смутно представляю, почему переставал им быть. В первый раз мое место передали Сазонову, второй раз - одному ловкому парню из Азербайджана. Чувствую, что и на сей раз я теряю свою возможность. Ничего подобного, говорит Он. Теперь-то твое дело как раз на мази. Петин теперь тебя сразу пропихнет не то что в члены, а прямо в ЦК. Или в Политбюро. А что? По крайней мере, впервые за всю историю этой организации в ней оказался бы приличный человек! Скажи честно, что ты сделал бы, если бы вот сейчас тебя назначили Генсеком? А как ты думаешь, спрашиваю я. Распустил бы партию, говорит Он. Эх ты, говорю я, а еще жизненный опыт имеешь! Я бы поголовно всех объявил членами партии. Эффект тот же, зато демагогический ход - не придерешься. И жуликов? - спрашивает Он. Этих в первую очередь, говорю я.

В принципе я равнодушен к проблеме партийности. Примут - хорошо, не примут - тоже неплохо. У беспартийных тоже есть неоспоримые преимущества. Например, члены партии должны заверять характеристики для поездки за границу в райкоме партии, беспартийные - нет. Хотя беспартийных чаще не выпускают, зато в райком идти не нужно. На собрания ходить не нужно. И общественной работой можно заниматься лишь для отвода глаз. Совсем уклониться невозможно, коллектив не допустит. Но для виду - это пустяк. И за некоторые (в основном - политические) провинности партийных лупят сильнее. Выйти из партии добровольно фактически невозможно, ибо это равносильно самоубийству. Обычно таких сажают в сумасшедший дом. Отдельные лица уцелели, но лишь благодаря известности.

Исключение из партии - тяжкое наказание, но и это куда легче, чем добровольный выход. Исключаемый помимо своей воли, естественно, стремится удержаться в партии, клянется в верности, дает обещания. И это отчасти смягчает его вину и дает некоторую гарантию, что не посадят в тюрьму или в сумасшедший дом. Так что если ты решил выйти из партии, соверши проступок, за который тебя исключат. Наилучший прием для этого - пьянство и разврат. Был у нас в институте один такой случай - исключили из партии одного бывшего фронтовика за пьянство и дебош. С работы уволили, но помогли устроиться в каком-то институтишке. Однажды я его встретил. Мы, конечно, выпили. И он признался, что бесконечно счастлив быть беспартийным. Ни в коем случае не вступай, сказал он. Вам хорошо так говорить, сказал я. Вы - ветеран, в кандидаты наук и в доценты успели проскочить. Ерунда, сказал он. Денег все равно не хватает. И у тебя все еще впереди.

Какую роль играет партия в нашем обществе, ясно даже младенцам. Она не ясна только теоретикам, в особенности - западным. Все, что о ней говорят, все верно. И все же в целом говорят обычно чушь. И дело не в том, что что-то упускают. Дело в последовательности описания, в акцентах, в характере зависимостей, то есть в методе понимания. Во-первых, нашу партию нельзя рассматривать в неких общих и абстрактных выражениях. Она есть индивидуальное явление, сложившееся в результате некоторого исторического процесса и восстанавливающееся (воспроизводящееся) в качестве индивидуального явления. Восстанавливается она путем отбора в себя индивидов из общей социальной среды. В общей форме можно говорить лишь о правилах этого отбора. Каждый индивид отбирается в партию индивидуально и другими индивидами же. Он лишь должен отвечать некоторым критериям отбора - лишь это здесь общее. Этот пункт очень важен. Примером неиндивидуального (массового) отбора является, например, призыв в армию, прием в учебные заведения. Хотя там есть элементы индивидуализации, в целом это не индивидуализированный отбор. Здесь же (в случае с отбором в партию) индивид намечен заранее, известен лично, изучен настолько, что ошибки почти исключены. И потому (среди прочих условий) заранее исключен какой бы то ни было бунт в первичных партийных организациях, в руководящих партийных органах, на конференциях, съездах. Партия отныне и навеки обречена воспроизводиться примерно в одном и том же виде. Она предельно консервативна по самому способу своего воспроизводства. Во-вторых, исторически сложилось так, что вся система руководства всеми отраслями жизни страны оказалась в руках членов партии. И опять-таки это - индивидуальное явление, воспроизводящееся так, что каждый индивид в систему власти отбирается индивидуально (хотя - по общим правилам), отбирается член партии с определенными качествами или потенциальный член партии. Случаи, когда отбираются беспартийные, существенной роли не играют. Эти беспартийные ничем не отличаются от партийных. И делается это обычно для маскировки и отвода глаз. Таким образом, вся система личностного воспроизводства власти находится целиком и полностью в руках партийных органов, не говоря уж о том, что последние контролируют все (это уже другой аспект дела). Партия может осуществлять контроль за всей системой власти благодаря тому, что весь механизм телесного (личностного) воспроизводства власти сложился именно таким образом и иным быть уже не может, пока не разрушено все общество. По этой (по вещественной, материальной, телесной) причине вся система нашей власти консервативна и не способна не то что на бунты, но даже на мало-мальски заметные реформы и флюктуации. В-третьих, внутри себя партия исторически сложилась как особый социальный индивид так, что вся ее сложная система субординации и координации воспроизводится опять-таки по принципам индивидуального отбора лиц уже из отобранного на некотором предшествующем уровне материала. Отбор во всех случаях производится по принципам адекватности отбираемого предназначенной для него функции. Разумеется, в силу массовости системы (миллионы населения, миллионы членов партии, десятки и сотни тысяч организаций и постов) возможны отклонения, нарушения, случайности. Но суть дела от этого не меняется, и господствующей тенденцией является воспроизводство всего этого человеческого механизма в сложившихся формах. И лишь в последнюю очередь можно говорить о неких целях партии как единого целого. И эти цели - не пустяк.

Было бы грубейшей ошибкой видеть в партии только организацию карьеристов, хапуг, циников, стяжателей по совместной эксплуатации общества в своих корыстных целях. И не менее грубой ошибкой было бы рассматривать цели партии как чистую фикцию. И тот факт, что в эти идеалы не верят, нисколько не отвергает великую историческую и функциональную их роль. Если бы партия была лишь организацией гангстеров, а ее идеалы - лишь демагогией и обманом, дело было бы куда более оптимистичес-! ким. Это все есть естественный процесс, причем - грандиозный, а не заговор злоумышленников. Суть дела тут в двух словах такова: если бы не партия, то жизнь тут была бы сплошным кошмаром, и без партии эта система долго не просуществовала бы. Увы, это так. И нет другой силы, способной выполнить у нас ту же самую роль. Партия консервирует и охраняет социальную структуру общества и систему привилегий, связанную с нею. Но она же в целях сохранения существующего порядка вещей стремится сохранить некоторые естественные нормы во всем, предотвратить опасные крайности. Партия не поощряет всю ту мразь, которая вырастает из естественных основ жизни общества. Способствуя прорастанию этой мрази, она с нею же и борется, стремясь удержать ее в некоторых рамках, устраивающих так или иначе большинство населения. Я не хочу этим сказать, что партия несет с собой, с одной стороны, зло и, с другой стороны, добро. Она не есть ни зло, ни добро. Она естественна. Смерть ведь тоже естественна, хотя в ней мало приятности. И жизнь без нее немыслима.

Партия - не ум, не честь и не совесть нашей эпохи. Ума в ней кот наплакал, а чести и совести в ней никогда не было и не будет. Это явление не интеллектуальное и не нравственное. Она есть скелет, мускулатура и нервная система гигантского безмозглого, бесчестного и бессовестного объединения людей, способного в силу отсутствия ума, чести и совести на любую пакость. Она сама и содержащее ее социальное целое исключают всякие внутренние возможности для творческой эволюции. Если не будет достаточно сильных внешних воздействий, такое социальное существо способно будет влачить неизменное существование тысячелетиями.

Великолепная мысль, воскликнул Маркс. Блистательно, воскликнул Ленин. Неплохо сказано, буркнул Сталин. Могу рассказать вам по сему поводу старый анекдот, сказал Железный Феликс. Отмечают юбилей одного крупного начальника. Мы тебя ценим, дорогой товарищ, говорит открывающий чествование другой высокий начальник, не за то, что ты сумел устроить себе шикарную квартиру, детям по квартире, дачу, машину, детям по даче и по машине, любовницам по квартире и по машине, звание Героя и Государственную премию, а за то, что ты всегда был настоящим коммунистом. Не смешно, сказал Берия. Одно другому не мешает. Как говорил Пушкин, быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей. Можно совращать маленьких девочек и пьянствовать, но быть при этом беззаветно преданным Делу… Конечно, сказал Железный Феликс, если именно преданность Делу дает возможность безнаказанно насиловать девочек. Это даже способствует преданности. И Делу, конечно. А известно ли вам, сказал Берия, что был случай, когда Римским Папой был атеист и развратник? Ты на что намекаешь? - рявкнул молчавший доселе Генсек. Я вам покажу, где раки зимуют, диссиденты несчастные!

Все исчезли. Я снова погрузился в свои высокоумные размышления. Вспомнил, как у нас в школе одного веселого парнишку исключили из комсомола и из школы (куда он исчез?) только за то, что он сочинил стишок, в котором были такие строки:

Если ты сидишь на задней парте, Ни к чему тебе быть членом парти.

Именно «парти», а не «партии». Представляю, что сделали бы со мной, если бы узнали, о чем я тут думаю! Ничего, сказал Железный Феликс. Думать думай что угодно, только держи язык за зубами. Пока зубы целы, конечно. И чтобы зубы были целы, конечно.

Ниже размещена рецензия Никиты Кривошеина на книгу: Протоиерей Георгий Митрофанов. «Трагедия России. “Запретные” темы истории ХХ века». СПб., «Моби Дик», 2009. - Текст приводится по изданию: Никита Кривошеин. Дважды Француз Советского Союза: Мемуары, выступления, интервью, публицистика. — Нижний Новгород: Издательство «Христианская библиотека», 2016. Полностью книга доступна в электронной библиотеке Imwerden .

Об «уме, чести и совести нашей эпохи»
О книге протоиерея Георгия Митрофанова, о катарсисе и арьергардных массовых перестрелках, ею вызванных, и об игре зеркал

На отца Георгия накинулись многие: как, он предлагает видеть во Власове трагическую фигуру, жертву сталинского режима? В этом предателе? А вот в Германии две недели назад Бундестаг, все партии вместе, единодушно проголосовал за отпускную более чем тридцати тысячам немецких военных, расстрелянных и посаженных в годы Второй мировой войны «за измену присяге». Жертвами военных трибуналов вермахта и гестапо стали немцы в мундирах. У них на ремнях с пряжками готическим шрифтом было выбито «Gott mit uns» («С нами Бог»), и это несмотря на то, что Гитлер с окружением были «оккультисты», как нам сегодня настойчиво напоминают. Эти реабилитированные сегодня военные вели пораженческую антинацистскую пропаганду, стремились попасть в плен, участвовали в саботаже. Как относиться к этим тридцати тысячам «германских власовцев», в большинстве не коммунистам? Как оценить решение фельдмаршала Паулюса: после пленения в 1943 году он и многие офицеры вермахта не за лучшую пайку, а по совести создали в СССР комитет «Свободная Германия», участвовали в пораженческой агитации в германских войсках?

Кто они, враги народа? Изменники родины? Ускользнувшие от бдительного гестапо «антинемецкие элементы»? Русская эмиграция во время войны во Франции в большинстве своём встала на антигитлеровские позиции — почти все критики о. Георгия Митрофанова ссылаются на отказ Деникина сотрудничать с оккупантами. Но те же эмигранты сразу после окончания войны помогали бывшим власовцам и «перемещённым лицам» скрываться от советских репатриационных миссий, которые за ними охотились и вывозили в СССР — на расстрелы и в лагеря. Например, огромную помощь этим несчастным оказала в Париже эмигрантская семья Курисов. Смогут ли отыскать квадратуру этого порочного круга якобы православные, а на самом деле коммунисты-сталинцы, кинувшиеся охаивать отца Георгия Митрофанова, а заодно «литературного власовца» Солженицына и историка Николая Сванидзе за «внедрение в сознание масс пагубного западнического либерализма»?

Эти авторы, увы, среди них есть и лица духовные (и не последние из духовенства), отказывают русской белой эмиграции в причастности к судьбе России, якобы ими добровольно утраченной. И упрекают представителей эмиграции в том, что их жизнь сохранилась без «целительных» лагерей и ссылок. Буду им благодарен, если они скажут, как следует поступать немцам (да и нам, как оценивать ситуацию?) с Вильгельмом Пиком и Вальтером Ульбрихтом? Ведь их от прекрасной нацистской родины укрыл в Москве Коминтерн? Что думать о Томасе Манне, Бертольде Брехте и Марлен Дитрих, «сбежавших» в США? Изменники-невозвращенцы?! Как немцам следует отнoситься к тем двум перебежчикам (кажется, коммунистам), которые 20 июня 1941 покинули свою часть, перешли границу и сообщили советским пограничникам о готовящемся нападении на СССР? Для «нас» они были герои, но, если не ошибаюсь, Сталин распорядился им не верить и в благодарность за информацию расстрелять...

Можно ли провести некую аналогию между «Молодой гвардией» и антинацистской организацией «Белая роза»? В этой группе состояли молодые интеллигенты: протестанты Ганс и Софи Шоль, православный Александр Шморель. Они распространяли антигитлеровские листовки, были арестованы и казнены. Александр Шморель особо почитается Русской Православной Церковью за рубежом. Быть может, участники «Белой розы» заслужили ещё больших проклятия и забвения? Ведь они противостояли не противнику, а действовали против своей страны, такой, какой она тогда была. Исходя из христианского долга, как они его понимали. Авторов, утверждающих, что у власовцев мотивы были только шкурнические, что ими двигало желание худшего для России, — легион. Немало околоцерковных сайтов, блогов, печатных СМИ дают им приют...

Отца Георгия самого едва ли не обвиняют в переходе на сторону врага: доводы наступающих нелепы, многословны и однообразны. Ограничусь лишь одной цитатой: «Да, это было страшно и не дай Бог нам увидеть что-то вроде раскулачивания, ГУЛАГа и воронков по ночам, но если бы этого не произошло, сейчас уже не было бы не только русского народа, но и многих других, примкнувших к нему лет 200 назад племён. Большевики воссоздали страну после либерально-революционного погрома ценой жизни миллионов её сыновей и дочерей». Из сердоболия к автору этой фашистской и действительно «языческо-оккультистской» белиберды не называю его имени, но он профессор...

Нацизм = человеконенавистничество. А Советы, при «ошибках, трудностях роста, перегибах и культе личности» — человеколюбивы? Если верить написанному: «Всё для человека, всё для блага человека» — конечно же. Побывать в Бутово — усомнишься. Или в расстрельных Крымской ЧК после эвакуации Крыма, или в Соловках и Суханово. Гениальна сознательно замалчиваемая формулировка академика Вернадского о практике коммунистов: «классовый расизм»! Признать её правильность — и весь наш разговор (да и проводимая ныне в психотропных целях бесполезная попытка реставрации коммунистической идеологии) станет зряшным. «Ликвидация как класс», начавшаяся при Ленине, это ли не жёлтая звезда и не Освенцим-Колыма? Две мои двоюродные тёти, не сумевшиеэмигрировать, стали по закону лишенками в СССР: их морили без продовольственных карточек, не давали учиться, еле наметившихся женихов быстро арестовали и расстреляли. Их кузен дал показания на своего отца и необратимо спился.

Когда меня в 57-м ЧК упрятало на Лубянку, то в порядке отягчающего обстоятельства написала в своих ксивах, что я «из дворян»... А серовско-кабуловские депортации малых этносов — это ли не жёлтая звезда? Оказавшийся в середине 1970-х в Париже состарившийся И.С. Черноуцан, многолетний, со сталинских времен, ответственный работник Отдела культуры ЦК КПСС по литературе, захотел познакомиться с моим отцом. После приветствия засмущался: «Игорь Александрович, скажите мне прямо: где было хуже, в Бухенвальде или в Тайшете?» Отец, он это умел, учтиво уклонился. О смысле террора в обеих формациях:

При фюрере уничтожали евреев и цыган. Сажали коммунистов, социал-демократов, протестующих католиков, диссидентов, дворян, гомосексуалистов и сектантов. Номенклатура более или менее исчерпывающая. Бюргер, коли тихо жил, мог не бояться «почтальона или молочника» (слова Черчилля). «За болтовню» гестапо стало массово забирать, когда поражение стало очевидным. Но вот лагерный куплет о Сталине:

Жил в железной башне Джугашвили,
Псы его цепные сторожили....
Без суда и без закона он убил три миллиона
(это для размера. — Н. К.),
И его живые полюбили.
Но всему приходит свой конец:
Умер наш учитель и отец.
По нему поминки были,
Сутки трупы хоронили,
Тихо спи, за идеал борец.

Советский тоталитаризм отличался тем, что в придачу к ликвидации классов действовал алеаторно-массово, террор был слеп — и тем эффективен. Эффективен настолько, что и поныне объекты и жертвы «стокгольмского синдрома» находят много положительного в преступниках, державших в заточении целых четыре поколения. «Спасибо ж Вам за подвиг Ваш высокий, <...> За то, что Вы — такой, какой Вы есть...«* Это, увы, относится и к авторам текста, на который мы отвечаем. Видимо, вдохновляет их недостаточно напугавшая бескровность (почти) падения КПСС, а отсутствие подлинной декоммунизации вселяет надежды на очередное «светлое будущее». Нацисты процарствовали неполные тринадцать лет, а последующая денацификация была радикальной и плодотворной. Гитлер мечтал о тысячелетнем Рейхе и тем довольствовался, далее не заглядывал, да и во все стороны света тоже. Не помышлял подарить счастье Кубе или Гвинее, индоевропейского пространства ему для радости хватало. Советы были движимы вселенским мессианством: рисовали земной шар на своём гербе, коммунистическое общество замышлялось глобальным, не ограничивали они себя в долгожительстве ни до завершения его строительства, ни после Приносимое ими всечеловеческое счастье означало конец истории.

* * *
Дело не в «защите» Власова, тем более Гитлера. Война началась между социализмом расистским и социализмом универсальным («пролетарии всех стран...»). Отечественной она стала, когда народы России на себе почувствовали, что вермахт — вовсе не армия-освободительница от большевиков, а те же колхозы, Бабий Яр, казни заложников и насильственные вывозы в Германию. Когда т. Сталин из инстинкта самосохранения стал во время войны открывать церкви, распустил Коминтерн и решился воззвать к Дмитрию Донскому и к «братьям и сёстрам», плюс погоны, новый гимн — всё это внушило и русской интеллигенции (Пастернак, Твардовский...), и многим простым людям надежду на декоммунизацию СССР после победы. А Власов, его генералитет и офицерство, что ж, действительно персонажи трагические. Если вспомнить Софокла с Еврипидом: довольно быстро они осознали, что выхода нет, выбрать наименьшее зло не получилось. Это ли не трагедия?

В местах исполнения наказания (лагерь Дубравлаг) я застал последних пребывающих там рядовых из РОА. Чаще всего это были не очень грамотные крестьянские дети, у которых на глазах красные комиссары-горожане разрушали церкви, отнимали последнее у близких, раскулачивали, насаждали колхоз с поборами и недоеданием, потом шли аресты, теплушки и лагеря. А у других мобилизация, паническое отступление, окружение. О Треблинке они не знали. Солженицынский образ власовской РОА, «коней, мечущихся в горящей степи», абсолютно точен. От соседей по бараку, рано состарившихся от сидения, я неоднократно слыхал: «Что Гитлер, что Ус — один фуй». Вот и весь спрос. У меня эти сосидельцы вызывали, не боюсь сказать, сочувствие.

Власов — совсем не главный герой книги о «запретных темах». Главное — то, что именно книга священнослужителя о. Георгия оказалась детонатором жесточайшей полемики, в которую вовлеклись самые разные круги, в том числе церковные. Решение дилеммы, кому быть верным, России или Советам, или им обоим в одном лице, частично (исчерпывающий ответ невозможен) данo в «Основах социальной доктрины Русской Православной Церкви»: не должно христианину исполнять приказов, противоречащих вере и морали (цитирую по памяти). Действительно: правильный выбор по совести между добром и злом приоритетен по отношению к чувству этнической верности — тем более, когда свой этнос начинает заниматься антропофагией!

Задача этого текста — не миссионерская агитация за православие, оно в нём не нуждается. Да, Церковь должна заниматься политикой. «Слесарю — слесарево» — так говорилось при диктатуре пролетариата. И она делала это даже в советские годы — священники, несмотря на запреты, с амвона говорили, что аборты — грех. Папа Пий XI издал энциклику Mater et magistras, в которой отлучил от Церкви коммунистов и голосующих за них. Святой Патриарх Тихон занимался политикой, отвергая большевиков. Патриарший местоблюститель Сергий, свободно, и до Сталина, призвав к защите Отечества, выступил как политик...

О полемике вокруг РОА и книге протоиерея Георгия Митрофанова сказали свое слово Синод РПЦЗ и архиепископ Марк Берлинский — это тоже церковное различение правды и неправды. Пример этих жёстких экзистенциальных диспутов и попытка найти ответы на сложнейшие вопросы — это пример того, как церковное слово способствует химчистке, психотерапии, начавшихся давно: 5 марта 1953-го. И без книги о. Георгия тема продолжала бы оставаться спящей инфекцией в коллективном сознании. В постсоветском обществе, ещё поныне не протрезвевшем от большевизма и застоя, не излечившемся от страха, лишений и спровоцированного ими цинизма, Церковь (тоже всем перечисленным, увы, поражённая) всё же приблизилась к тому, что можно недемагогически обозначить как «ум, честь и совесть нашей эпохи».

Одни формулы писателя стали официальной частью государственной политики, как «сбережение народа». Другие являются политическим фактом, как реализация его призыва к учреждению в России национального-авторитаризма вместо слепого копирования западных многопартийных демократий . Третьи, как его стремление к развитию земств, «демократии малых пространств» ещё ждут своего часа.

30 августа 1991 года Солженицын написал президенту Ельцину письмо, призывая его отказаться от автоматического признания советских административных границ государственными. Полтора десятилетия писатель подчеркивал, что рассматривать Крым и Севастополь как Украину - нелепо , да и восточным украинским областям, Новороссии, не худо бы дать высказаться на референдумах с кем они хотят быть.

с 2014 года мы живем в реальности, где обозначенные писателем ориентиры для нас особенно важны.

Одной из тревог Солженицына была судьба единства России, несправедливость того типа федеративного устройства , который угрожает «парадом суверенитетов», нелепость договоров центра и республик, недопустимость дискриминации русского языка.

Опубликованный на Западе «Архипелаг ГУЛАГ» произвел грандиозную детоксикацию западных элит от отравления коммунизмом - «опиумом интеллектуалов» (как выражался Раймон Арон). Другое дело, что этот поворот не дал им прививки от породившего большевизм воинствующего атеизма. Либеральный антикомунизм закономерно привел к торжеству коммунизма в новом, модернизированном обличье «культурного марксизма», - левого феминизма, разнузданной «толерантности», расистского «антирасизма», построению настоящего ЛГБТлага . Однако и эта перспектива была предсказана Солженицыным, предположившим, что в определенный момент покончившая со своим коммунистическим тоталитаризмом Россия в ужасе будет смотреть на торжество построенного либералами «коммунизма» западного.

Но столь же беспощаден как к коммунизму он и к западнической, да и просто западной русофобии . Именно он клеймит отчужденную от традиции и корней интеллигенцию кличкой «образованщина». Он возвращает в актуальный политический лексикон понятие «русофобия» (которое вскоре оформит в целостную теорию его ближайший соратник Игорь Шафаревич) и формулирует определение этой русофобии - рассмотрение исторической России как отсталой «страны рабов» и утверждение, что советская система является естественным продолжением исторической русской государственности - московской и петербургской, так же базирующихся, якобы, на попрании человека и жестокости.

В полемике с русофобами Солженицын формулирует тезис о нормальности дореволюционного исторического пути России и категорически отвергает не только большевизм, но и феврализм , как плод нигилистического желания переделать и перетрясти Россию, в сущности не зная её.

Коммунизм и либерализм лишь братья произведенные на свет идеологией Просвещения , ведущей человека по катастрофическому пути поклонения Материи вместо Духа , что неизбежно ведет и к замусориванию и деградации самой материи.

Солженицын выступает с последовательной и развернутой доктриной анти-Просвещения . Возвращение к Богу, добровольное самоограничение и самостеснение человека, память об обязанностях вместо разгула «прав» , приоритет внутренней свободы и недопустимость принесения народной жизни в жертву не только ради тоталитарной утопии, но и ради разгула свободы.

Доктрина Солженицына - одна из наиболее последовательных и политически чётких консервативных философий, сформулированных за последние столетия. Тем более, что дуэль Солженицына с призраками Вольтера и Руссо продолжается и после его смерти, причем счет, по прежнему, в пользу русского писателя.

бывшая некогда центром мирового коммунизма, то есть одного из полюсов Просвещения, Москва на глазах превращается (если не уклонится, конечно, от солженицынских заветов и этого пути) в своего рода Ватикан, или, если угодно, Мекку консерватизма . Именно здесь центр защиты образа человека в его традиционном христианском понимании.

Одна из бед новой России,
что понятия ум, честь и
совесть стали взаимоисключающими.
М. Жванецкий

Ум, Честь и Совесть, меж собой, однажды перегрызлись,
О добродетелях своих затеяв странный спор, –
Кто из троих по праву главный в жизни?
Главенствовать втроём – ведь это перебор!

Хотя, бывали в нашей жизни прецеденты –
ФенОмен deja vu КПСС эпохи,
Когда три архиважных компонента
В коммунистическом слились едином вздохе.

Прошли те времена, и Ум восстал сурово:
Отныне в голове один он - Бог и Царь,
И потому, все быть должны готовы
Достоинства свои снесть на его алтарь.

И Чести нечего кичиться благородством,
Наградой дорогой за добродетель слыть.
Коль смолоду себя не в силах сохранить,
Фальшь чистоты - обычное юродство.

А Совесть – та, вообще, под стать, продажной девке,
Вся в угрызениях, капризна, нечиста.
Под знаменем своим на сучковатом древке,
Ни дать,ни взять, Свобода, вдруг сошедшая с холста.

Неслыханный позор! Обиженные дамы
Зашлись в припадке гнева благородном,
И разыгралась оглушительная драма,
Когда не ищут слов богоугодных.

Нет, ты не Ум – несчастный недоумок!
Придаток жалкий старого осла!
Ты, верно, потерял совсем рассудок,
И следует тебя ко всем чертям послать!

Кому-то в голову пришло тебя укоротить,
А заодно и затупить нещадно?
Уже не можешь, блин, мозгами шевелить!
Ты хоть и Ум ещё, но только «задний».

Ты беден, слаб, беспомощен без нас,
Скучна твоя палитра: белый – чёрный.
Без Чести твой лишён достоинства анфас,
И профиль твой без Совести греховный.

Не смею даже и предположить,
К чему мог привести скандал внутри триады,
Когда б Холодный Разум не сумел остановить
Наполненные ядом эскапады.

Опомнитесь! Вы! Цвет моральных качеств!
Вершины мудрости, достоинства души!
Да сколько можно всех вокруг дурачить,
Насколько вы в своём единстве хороши?

На самом деле, пресловутой связи
Меж вами нет ни в прошлом, ни сейчас.
Соединил вас вождь в красивой фразе
И на партийный поместил иконостас.

Отнюдь, не каждый Ум украшен Честью,
И Честь не каждая по Совести живёт,
И Ум, бывает, на условности плюёт
И ловит кайф в потоке сладкой лести.

И Совесть иногда бесчестием грешит,
Ум подвергая проискам сомнений.
И заблудившись в лабиринте мнений,
На сделку с истиной продажная спешит.

А Честь, особенно в отсутствие Ума,
Переполняется фальшивою гордыней,
И стелет бело-розовый туман,
Скрывающий её греховные святыни.

…………………………………………………………………………
Реальный мир далёк от совершенств,
Лишён гармонии своих идей высоких,
И нет, наверно, никакого проку
Искать меж ними знаки верховенств.

Есть Ум, есть Честь, есть Совесть у людей
И каждый атрибут в своей отпущен дозе.
Какие ни случись средь них метаморфозы,
Нет в мире ничего Души главней!

Рецензии

Уважаемый Вадим, очень рада, что зашла в гости, прочла ваши
новейшие творения с удовольствием. Похоже, что декабрь был
плодотворный месяц. Последний куплет этого стиха -отличный
заключительный аккорд. Дерзайте дальше, С теплом, Маша Р.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру - порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

- Во-во, - сказал Татарский, - теперь точно узнал. Самое потрясающее, что вы действительно целый час объясняли методологическое различие между значимостью и этапностью, и я отлично понял каждое отдельное предложение. Но когда пытаешься понять два любых предложения вместе, уже словно стена какая-то… Невозможно. И своими словами пересказать тоже невозможно.
Виктор Пелевин, «Generation „П“»

Грызлов: Базовым вопросом Съезда станет включение Партии в реализацию национальных целей
На Съезде могут прозвучать инициативы, которые станут основой новых партийных проектов, уверен Председатель Высшего совета Партии.

Председатель Высшего совета партии «Единая Россия» Борис Грызлов 19 ноября провел заседание Бюро Высшего совета. В ходе работы рассматривались вопросы о проведении XVIII Съезда Партии, о кадровом составе и системе партийного учета, а также вопросы координации федеральных партийных проектов.

Как подчеркнул Грызлов, основным, базовым вопросом Съезда станет включение Партии в реализацию национальных целей и стратегических задач развития России, которые поставил Президент РФ Владимир Путин .

Председатель Высшего совета обозначил важность согласования конкретных мер по достижению национальных целей и запросов жителей территорий. По его словам, «уже на Съезде могут прозвучать инициативы, которые станут основой новых партийных проектов».

Грызлов отметил, что в предстоящей работе, в том числе в сопровождении региональных проектов, примет участие рабочая группа Высшего совета - группа «Устойчивое развитие», решение о создании которой принято на предыдущем заседании Бюро.

Участники встречи поддержали предложение Грызлова посвятить одно из ближайших заседаний Бюро Высшего совета вопросам проектной деятельности, координации партийных проектов и национальных проектов.

С докладом о кадровом составе и системе партийного учета выступил секретарь Генерального совета Партии Андрей Турчак . Как подчеркнул Грызлов, «нам нужно внимательно оценить положение в системе партийного учета, проанализировать те силы и ресурсы, с которыми Партия выходит на новый рубеж развития».
https://er.ru/news/174290/