Произведение ася читать. И. С. Тургенев. Ася. Текст произведения. Глава двадцатая: Гагин не пускает Н.Н. в дом

Советский нагрудный значок члена движения «Комсомольский прожектор», организованного в начале 60-х годов XX века для участия молодежи в общественном контроле с целью «повышения производительности труда и борьбы с бюрократизмом на местах». В дизайне артефакта использовано знамя, аналогичное тому, что изображено на значке ВЛКСМ, а также символизирующие свет прожектора красно-белые полосы. Материал: алюминий. Крепеж: булавка. Оригинал. Состояние отличное.

Контролировать всех и вся в СССР стремились всегда. Каких только форм общественного контроля не существовало в нашей стране в разное время: комитет партийного контроля, народные контролеры, комсомольские оперативные отряды, добровольные народные дружины, общественные советы, домовые комитеты и т.д. (об одной из форм общественного контроля читайте в статье ). Предполагалось, что все эти организации должны полностью «высветить» жизнь рядового гражданина, не оставив в ней ни малейшего пространства не только для правонарушений, но и вообще для любых «антиобщественных» поступков и помыслов. С этой же целью — «ярче высвечивать недостатки в поведении и общественной жизни гражданина» — были созданы и органы комсомольского контроля.

Значок из коллекции «Маленьких историй»

С точки зрения советской идеологии, в этом была определённая логика. Комсомол считался резервом Коммунистической партии, а значит, в комсомольской организации должен был появиться контролирующий орган, аналогичный комитетам партийного контроля. Такой орган появился в СССР в декабре 1962 года, когда Пленум ЦК ВЛКСМ принял решение о создании штабов «Комсомольского прожектора» при всех комсомольских ячейках СССР. «Прожектористы» должны были «высвечивать» недостатки в работе молодежных организаций, выявлять и поощрять передовиков, а также направлять творческую и созидательную энергию комсомольцев, в том числе вне стен предприятия или учебного заведения. «Высвечивались» недостатки доступными комсомольцам творческими методами: стенгазетами, критическими статьями в местной прессе, а также специальными телепередачами, которые так и назывались — «Комсомольский прожектор». Считается, что именно эти передачи стали первыми в СССР информационно-аналитическими телевизионными программами.

Впрочем, «Комсомольский прожектор» стал не первым контролирующим органом в истории ВЛКСМ. Впервые советские комсомольцы стали добровольными инспекторами еще в 20-х годах. Правда, движение это тогда именовалось не «Комсомольский прожектор», а на всё ещё модный в ту пору революционный манер — «Лёгкая кавалерия». Но обо всем по порядку.
Система органов народного контроля в СССР впервые была организована по инициативе В.И. Ленина в форме рабоче-крестьянской инспекции — или РКИ . С самого момента основания 7 февраля 1920 года эту организацию возглавил Иосиф Сталин, который оставался на этом посту до 1922 года. Аббревиатура РабКрИн стала широко известна благодаря статье Ильича «Как нам реорганизовать РабКрИн?» . В ней вождь революции подверг резкой критике работу народных инспекторов, открыто заявил о том, что делегированные в РабКрИн крестьяне и пролетарии нередко идут на поводу у зарождающейся советской бюрократии. Косвенно эта статья критиковала и Сталина: получается, что как глава Народного комиссариата рабоче-крестьянской инспекции И.В.Сталин не вполне успешно справлялся со своими обязанностями главного общественного контролера. Прямо об этом Ленин, конечно, не говорил, но в своем «Письме к XII съезду партии» указал, что перед системой контроля в социалистическом государстве стоит цель «всю трудящуюся массу, и мужчин и женщин особенно, провести через участие в рабоче-крестьянской инспекции».

Члены РабКрИна проверяют сдачу хлеба государству крестьянами

Задачей Рабоче-крестьянской инспекции являлись строгий учет материальных ценностей и продовольствия, ограничение частного капитала и совершенствование государственного аппарата. Последний пункт означал, что РабКрИн должен был самым широким образом привлечь трудящихся к государственному управлению. По крайней мере, так считал Ленин. Но Сталин, судя по всему, думал иначе. По этой ли причине, или ввиду более неотложных дел, но в 1922 году Сталин оставил этот пост, и РабКрИн возглавил сперва Александр Цюрупа, затем — в апреле 1923 года — Валериан Куйбышев, а после смерти Ленина главным народным контролером страны станет Георгий Орджоникидзе. Заметим, что странным образом все трое последователей Сталина на посту главы РабКрИна очень быстро, один за одним, уйдут из жизни еще до начала печально известных «чисток» 30-х годов.

Члены РабКрИна изымают хлеб у «кулаков»

В первые годы работа РабКрИна более походила на деятельность современной Счетной палаты: его контролеры проводили финансовые ревизии, выявляли излишки и недостачи, нецелевое расходование средств. Отделы инспекции состояли из добровольцев, в основном из представителей волостных исполкомов и сельсоветов. Однако с мая 1927 года, после принятия Постановления ЦИК и СНК СССР «О расширении прав Рабоче-крестьянской инспекции», контролеров наделили правом принимать решения о наложении дисциплинарных взысканий, об отстранении и увольнении должностных лиц, о ликвидации лишних структурных подразделений. Другими словами, РабКрИн превратился в полноценный в советском понимании надзорный орган, наделенный в том числе и карательными функциями. Тогда же у Рабоче-крестьянской инспекции появились и молодые помощники – комсомольские отряды «Легкой кавалерии».
«Легкая кавалерия» возникла в СССР по инициативе украинских комсомольцев в условиях обострения классовой борьбы, в обстановке развертывания социалистического наступления на кулачество и элементы городской буржуазии», – такое определение молодежному контрольному органу дают советские словари. И хотя в старых справочниках отмечается, что движение «кавалеристов» было повсеместным и массовым, однако отчетность районных комсомольских ячеек позволяет заключить, что эта оценка завышена. Так, например, из отчета Обдорской РКИ за 1930 год мы узнаем, что отряды «ЛК» на Обском Севере широкого распространения не получили — в Обдорском районе была всего одна такая группа, в которую входило 15 человек. Зато в Москве в 1929 году в 200 отрядах «Легкой кавалерии» состояло 1500 человек, в Баку в 1931 году это движение было представлено 3000 «кавалеристами», а к октябрю 1933 года в Азербайджанской ССР насчитывалось уже около 1200 отрядов с 8365 активистами.
Советские справочники умалчивают еще одну важную деталь. На самом деле идея создания «Легкой кавалерии» принадлежала Николаю Бухарину, превратившемуся с легкой руки Сталина к концу 30-х годов из «верного ленинца» во «врага народа». В своей речи «Текущие задачи комсомола» Бухарин предложил из «групп по борьбе с бюрократизмом и помощи Рабочее-крестьянской Инспекции организовать легкую кавалерию РКИ» . Однако имя Бухарина вскоре будет вымарано из всех советских названий и учебников, а потому справочники и запишут, что «Легкую кавалерию» породил сам комсомол (подробнее о том, как в СССР старались забыть имя Николая Бухарина, читайте в статье ). Кстати, с самим названием этого движения поначалу вышла неразбериха — значения «Легкой кавалерии» на местах просто не понимали. Известно, например, что в Хлебниковском совхозе Московского уезда решение о создании отрядов «ЛК» привело в замешательство секретаря ячейки: он созвал всех комсомольцев и опросил, кто умеет ездить верхом на лошади. Таковых не оказалось. Тогда кое-как уговорили одну девушку, которая с грехом пополам держалась в седле, и послали ее на волостное совещание «кавалеристов». А в Козловском районе начальник штаба «ЛК» по всем деревням развешивал приказы с таким призывом: «Приказываю всем кавалеристам немедленно в полной готовности явиться на сбор».

О работе «кавалеристов» мы можем судить, в основном, по комсомольским отчетам – другие источники сохранили об этой организации минимум информации, да и та, в силу своей крайней заидеологизированности, не представляет особого интереса. Нам удалось выяснить, что в отряды «Легкой кавалерии» брали не только комсомольцев, но также беспартийную молодежь из числа бывших батраков и бедняков. Допускать к инспекторской работе «кулацкие и другие чуждые элементы» категорически запрещалось. Тех, кто добровольно вступал в ряды «ЛК», в народе иронично называли «выдвиженцами». Многие искренне негодовали, когда тот или иной парнишка с комсомольским билетом вдруг становился хоть и небольшим, но начальником. Отряд «Легкой кавалерии» выделял из числа своих активистов ударную «тройку» для сбора и проверки жалоб (как видим, пресловутые «тройки» были приняты не только в НКВД). Примечательно, что в большинстве случаев «кавалеристы» не имели при себе никаких уполномочивающих документов – достаточно было заявить начальнику цеха, что мол, общественная комиссия от комсомола явилась, и у того ноги подкашивались от страха. Еще бы! Ведь отряды «Легкой кавалерии» специализировались на борьбе с бюрократизмом и другими «больными наростами в советском управленческом аппарате». Главным методом борьбы с произволом на местах у «кавалеристов» были так называемые «налеты» (вполне логично для кавалерии) – внезапные проверки, застающие врасплох как руководство, так и служащих предприятий. Нагрянут такие «налетчики» в магазин или на завод, усмотрят в работе учреждения признаки волокиты – и начинаются бесконечные изъятия документации, взыскания, увольнения и прочее.

Заседание комсомольского актива

Первые итоги деятельности «Легкой кавалерии» были обсуждены на VIII съезде ВЛКСМ (май 1928 года), который полностью одобрил этот молодежный почин. С этих пор в ряды «кавалеристов» стали принимать в основном комсомольцев-ударников. Их работа, начинавшаяся когда-то с проверки жалоб трудящихся и контроля за трудовой дисциплиной, пополнилась инспекциями на производстве: комсомольцы выясняли причины брака, прогулов, добивались устранения недостатков в цехах. Внезапные налеты и рейды стали носить массовый характер, охватывая сотни людей. «Не один десяток бюрократов и головотяпов привлечен к ответственности в результате наших налетов», — гордо рапортовали «кавалеристы». Результаты их проверок доводились до сведения администрации, партийных и профсоюзных организаций. Приведем выдержки из наиболее одиозных кавалерийских отчетов:
— Под видом обследователей условий быта работников связи был произведен налет на дом сотрудников почтамта. Оказалось, что в квартире Паутова установлена ванна, незаконно увезенная с дачи, арендованной почтамтом у дачного треста.
— В таможне группа членов партии преподнесла уходящему с работы секретарю ячейки ВКП (б) портфель, приобретенный на деньги, собранные комсомольской ячейкой на субботнике в пользу пионеров. В результате заявления отряда «кавалеристов» портфель был отобран.
— На заводе Сосэлектропром № 1 бригадир Румянцев брал с рабочих на выпивку, за что давал всякие поблажки. «Кавалеристы» разоблачили это, и теперь он снят с работы.

Была на «Легкую кавалерию» возложена и еще одна важная задача – идеологическая. Она заключалась в коммунистическом воспитании молодежи, итогом которого должно было стать «отношение к социалистическому строительству как к своему кровному делу». Так что «кавалеристы» с энтузиазмом занялись культурно-просветительской работой, обследованием читален, клубов и библиотек, выявлением классово чуждых элементов, пробравшихся в ряды комсомола. Интересно в этой связи донесение отряда «ЛК» при Кожзаводе № 1, который разоблачил один такой «чуждый элемент»:
«До сих пор в нашей ячейке КСМ находилась тов. Чечкина, каковая была прислана в нашу организацию 1 /XI 1927 года из УОНО для работы с кружком ликбеза. Подозрительное поведение Чечкиной в организации и дошедший до меня слух о том, что она ведет какие-то нелегальные записи в своем дневнике, заставили меня проверить вышесказанное. Тов. Чечкина находилась на квартире у одной нашей комсомолки, каковая по моему предложению достала (незаметным образом) дневник Чечкиной и передала его мне; оказалось, что тов. Чечкина пишет в нем следующее: «Хорошо было бы, если бы жив мой отец, у которого было накопление 30 тысяч рублей, и виной его смерти, а также и потери всего достояния являются революция и проклятая советская власть и партия. Если бы был жив мой отец и старое время, то все те, кто меня сейчас не считают ни во что, тогда они ходили бы передо мной на цыпочках и боялись бы мне слово сказать. Да наша ведь задача — добиваться того, чтобы жить за счет других. Я в КСМ состою до тех пор, пока меня не выгонят, и моя задача та, что или я в организации КСМ, или» (перечисляет комсомольцев, исключительно актив, всего человека 4). Больше половины записей этого дневника «комсомолки» очевидно для пущей конспирации, были сделаны на французском языке».

Даже страшно предположить, что сталось после этого отчета с разоблаченной комсомолкой Чечкиной. Причем со временем комсомольцы все чаще в своих отчетах любой недостаток объясняли наличием чуждых идей или людей. Так, например, в Борщевке выпивших руководителей потребкооперации «Легкая кавалерия» обвинила в «проведении кулацкой политики». А на железнодорожной станции Воронеж-1 общественники застали дремавших сотрудников, которых тут же заклеймили как «потерявших политическую бдительность».
И, разумеется, комсомольцам-энтузиастам слали свои «горячие приветы» все советские газеты – от всесоюзных до районных. Вот как, например, приветствовала участников Первого окружного слета «Лёгкой кавалерии» газета «Тамбовская правда» в номере от 2 февраля 1930 года:
«Сегодня открывается первый окружной слет «Легкой кавалерии». Слет должен подытожить работу «Легкой кавалерии», наметить пути улучшения ее работы и самое главное, усилить внимание со стороны комсомольских организаций и органов РКИ. Между тем сейчас назрела необходимость перевода движения на высшую ступень. Перед «Л.К.» стоят такие крупнейшие задачи, как борьба за контрольные цифры второго года пятилетки, участие в чистке госаппарата и др. Слет должен мобилизовать внимание комсомольских организаций, органов РКИ, профессиональных организаций и всей общественности к работе «Лёгкой кавалерии». Слабыми местами самого движения являются: недостаточная его массовость, недостаточная связь с органами РКИ, часто «кавалеристы» не доводят начатого дела до конца. Основная задача сейчас состоит в том, чтобы сделать «легкокавалерийское» движение массовым. Эта массовость должна заключаться как в количественном росте движения, так и в полной увязке с общественностью, в преодолении замкнутости его. Ни одной ячейки комсомола без отряда «легкой кавалерии» - такая задача должна быть поставлена и выполнена. «Легкая кавалерия» должна стать действительно передовым отрядом на фронте борьбы со всеми недочетами нашего строительства, со всеми извращениями классовой линии, со всеми врагами социалистического строительства».

Однако с середины 30-х годов успехи «Легкой кавалерии» всё реже упоминаются в комсомольских отчетах. Несмотря на то, что в постановлении ЦКК ВКП(б), Народного комиссариата РКИ СССР и ЦК ВЛКСМ «О работе групп легкой кавалерии» в 1933 году и в решении XVII съезда ВКП(б) 1934 года деятельность этого движения получила высокую оценку, в тех же документах «кавалеристы» подверглись и острой критике. Дело в том, что движение, призванное бороться с бюрократизмом, само постепенно обрастало этим самым бюрократизмом. К тому же, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что большинство кавалерийских налетов были поверхностными, носили показушный характер и не давали сколько-нибудь ощутимого эффекта. Так что к концу 30-х годов движение «Лёгкой кавалерии» практически сошло на нет. И, тем не менее, все советские учебники тех лет запишут как под копирку постулат о том, что «Легкая кавалерия» явилась одним из ярких примеров развития советской демократии и широких прав молодежи в общественно-политической жизни СССР».
Игра в мнимую комсомольскую гласность и демократию будет продолжена в СССР спустя четверть века, в начале 60-х годов. Олицетворением «широких прав» молодежи в эпоху хрущевской «оттепели» стал «Комсомольский прожектор» , который своим «ярким лучом добирался до самых дальних уголков производственного коллектива в целом и каждого работника в отдельности».
Положение о «Комсомольском прожекторе» было опубликовано в «Комсомольской правде» в марте 1963 года. Однако первая его ячейка была создана на Московском электромеханическом заводе имени Владимира Ильича годом ранее – еще в мае 1962 года. Это событие зафиксировано в №8 журнала «Техника молодежи» за 1962 год в статье «Энергичный старт ильичевцев». Приведем отрывок из этой статьи: «Комсомольские штабы семилетки, группы экономического анализа, советы молодых специалистов… Сама жизнь подсказывала необходимость объединения этих комсомольских отрядов на производстве, действующих порознь, в единую общественную организацию. Думали об этом и комсомольцы Московского электромеханического завода имени Владимира Ильича. И вот 9 мая 1962 года ильичевцы создают у себя объединенный ударный отряд «Комсомольские резервы коммунизма». Название это просуществовало ровно два дня. 10 мая с трибуны Всесоюзного совещания железнодорожников выступил Н.С.Хрущев. «Надо постоянно освещать прожектором коммунистического контроля, - сказал Никита Сергеевич, - все участки производства, чтобы тот, от кого зависит внедрение новой техники и передовых методов труда, чувствовал, что он находится иод контролем общественности». Эти слова, подобно прожектору, осветили путь, по которому должно пойти создание ударных комсомольских отрядов… 11 мая на заводе имени Владимира Ильича собрался расширенный комитет ВЛКСМ. Собрался не в своей комнате, как обычно, а в заводском музее В. И. Ленина. Рядом с комсомольцами сидели старые коммунисты, представители дирекции и общественных организаций… Это был день рождения «Комсомольского прожектора».
Разумеется, в отличие от Бухарина, авторство Хрущева, неожиданно для себя придумавшего довольно удачное образное выражение «комсомольский прожектор», замалчиваться не будет. Несмотря на то, что название это уже не звучало столь воинственно, как «Легкая кавалерия», контролирующую работу комсомольцев-общественников по-прежнему отождествляли с «рейдами», «боями» и «наступлением». Пример тому – песня «Комсомольский прожектор» Александры Пахмутовой на стихи Николая Добронравова, написанная в 1964 году:

Страница из журнала «Техника молодежи»

«Мы брошены вперёд, сердца идут в поход.
Нас совесть в наступление зовёт, зовёт…
Пурга бросает в дрожь, и рейд на бой похож,
И пусть порою трудно – ну что ж!
Время летит ракетой, жизнь нам даёт приказ.
«Комсомольский прожектор» – это тысячи зорких глаз!
Бороться до конца идут в поход сердца.
Товарищ, в час опасности не прячь лица!
Свети, смелей свети! Пусть долго нам идти, –
Рассвету тоже трудно в пути!
Не трусь и не молчи, будь как маяк в ночи!
Пусть всюду светят юные глаза-лучи!
Мы брошены вперёд, сердца идут в поход.
Нас совесть в наступление зовёт!»

Считалось, что «КП» (эту аббревиатуру в СССР знал каждый комсомолец) — это самоуправляемая молодежная организация. Однако ни о какой самостоятельности этого движения и речи быть не могло – «Комсомольский прожектор» являлся структурной частью местного комитета или бюро комсомола. Приведенная схема позволяет нам представить, сколь сложной и запутанной была эта структура, впрочем, как и все советские околопартийные структуры. «Прожектористам», в отличие от предшествовавших им «кавалеристов», выдавали удостоверения личности – мандат с печатью и фотографией, в котором отмечалось, что предъявитель сего «имеет право обращаться к администрации с сигналами о недостатках на предприятии и требованием отвечать в двухдневный срок на замечания». Главными задачи «КП» были официально определены изыскание и использование дополнительных резервов производства, контроль за соблюдением законодательства о молодежи, воспитание у комсомольцев хозяйственной инициативы, личной ответственности, навыков управления. «Прожектористы» или «дозорные» фотографировали спящих или выпивших на смене, следили, чтобы не было перерасхода горюче-смазочных материалов, контролировали посещаемость и т.д. Вот, например, какие недостатки были выявлены в ходе рейда «Комсомольского прожектора» на Рассказовской фабрике в 1965 году:

Смеска у подготовительного разбросана.
Початки в прядильном разбросаны в цехе.
Патроны разбросаны под ватерами в цехе.
Под ватерами грязь.
Проходы между ткацкими станками завалены тарой с патронами.
Нет кружки у рукомойника.
Аптечки пусты.
Двор засыпан шлаком.
Много пряжи без талонов.

Тем же рейдом выявлены и существенные недостатки в столовой № 4:

Проходят кушать одевши.
Происходит за столом распитие спиртных напитков.
Меню составляется однообразное.
Горчицы на столах нет.
Плохо моют ложки, вилки.
Хлеб лежит раскрытый.
Салфетки не на всех столах.

Мандат члена «Комсомольского прожектора»

«Комсомольские прожекторы» во второй половине 60-х годов стали появляться при большинстве предприятий и учреждений. Дело в том, что как и в случае с «Легкой кавалерией» руководством ВЛКСМ была поставлена задача создать штаб новой контрольной организации при каждой комсомольской ячейке страны. В общем, упор в очередной раз делался на массовость и обязаловку. О создании на одном из советских заводов штаба «КП» красноречиво пишет в своем романе Леонид Крупатин:
«Она пришла к нам на цеховое комсомольское собрание, как представитель «Комсомольского прожектора» Заводского Комитета комсомола, села по-хозяйски в Президиум и отвлекла на себя всё внимание нашего собрания. Её глаза смотрели прямо в душу того, на кого она их направляла, как прожектор. Я ещё успел подумать: «Вот тебе и прожектор!». Сейчас вот она сидела и смотрела в пространство нашего цехового Красного уголка и переводила свои тёплые глаза с одного лица на другое, пока наш комсомольский секретарь излагал доклад. Она сказала, что для наведения порядка на производстве необходимо создать в нашем цехе штаб «Комсомольского прожектора» из активных, честных и добросовестных комсомольцев, которые не желают мириться с беспорядками, равнодушно отсиживаясь в тени. Я ещё подумал: «А что могут быть и нечестные комсомольцы и недобросовестные? Если она так говорит, то, значит, допускает такое!»

Редактор стенгазеты НГПЗ Владимир Флягин. 1968-1969 годы

Формально «КП» считался серьезной силой – как-никак каждая третья общественная проверка в стране проводилась силами «прожектористов». Однако из вышеприведенного отрывка мы узнаем, что главным оружием «Комсомольского прожектора» в борьбе с бракоделами, прогульщиками, бюрократами, рвачами и прочими лоботрясами, вставлявшими палки в колеса несущейся во весь свой опор колесницы «развитого социализма», были всего лишь стенгазеты или специальные стенды. Их вывешивали на всеобщее обозрение на самом видном месте – у проходной, деканата, актового зала. В них в форме сатирических виршей, рассказов, фотографических коллажей и карикатур обличались или, выражаясь языком «Комсомольского прожектора», высвечивались проступки злостных двоечников, тунеядцев, несунов, стиляг и т.д. (некоторые отряды «КП» даже взяли в качестве девиза знаменитое Маяковское «Светить всегда, светить везде»). В 60-80-е годы без «боевых листков», «молний» и «веселых циркулей» «Комсомольского прожектора» не проходила ни одна производственная неделя. Эти стенгазеты стали характерным фоном общественной жизни советского предприятия, института, школы – считай, каждого трудового или учебного коллектива. Наверняка и сегодня некоторые бывшие комсомольцы с улыбкой вспоминают лозунги с этих стендов – чего только стоит нетленное «Вскрыл резервы – добивайся ввода их в действие!»

Работа над выпуском «Комсомольского прожектора»

Регулярный выпуск стенгазет предусматривал наличие в штабе каждого заводского или университетского «Комсомольского прожектора» более или менее сносно рисующего комсомольца, а то и целой редколлегии. Этих ребят в коллективе, как правило, недолюбливали, но, вместе с тем, побаивались. Впрочем, с ними всегда можно было «договориться», как, собственно, и с членами самого «КП», которые далеко не всегда отличались принципиальностью и бескомпромиссностью, как того от них требовали правила. «На следующее утро мы, в составе «комсомольского прожектора», провели первый рейд и вывесили первый плакат. На плакате мы писали фамилию, инициалы и время опоздания. Среди опоздавших был и один начальник лаборатории, т.е. достаточно крупный начальник, который меня хорошо знал и которому я пообещал на следующий день снять плакат. Через пару дней мы провели еще рейд, но плакат не провисел долго, т.к. среди опоздавших были мои приятели. В дальнейшем, рейды проводились два – три раза в неделю. Дисциплина в отделе значительно улучшилась – опаздывать стали меньше», — вспоминает вчерашний комсомолец Георгий Князев.

Наиболее серьезные нарушения – халатность, выпуск бракованной продукции, производственный простой, бесхозяйственность, расточительство, утрата морального облика – «высвечивались» в местной периодической печати. Это могли быть рубрики в газете или же целые тематические приложения к номеру. Например, в мартовском выпуске журнала «Смена» за 1978 год в статье «Рейд без компромиссов» шла речь об экономической пользе, которую приносит деятельность «Комсомольского прожектора»: «Оценка эффективности рейдов «Комсомольского прожектора» в рублях исчерпывающей не является. И все же… На Нижнетагильском металлургическом комбинате устранение недостатков, выявленных «прожектористами», только за три первых месяца 1977 года позволило сэкономить 196 тысяч рублей». В той же статье ставится в пример принципиальность некоторых «прожектористов», которые высвечивают недостатки не только рядовых членов коллектива, но и руководства. На «Уралмаше», например, главу заводского штаба «КП» Юрия Попова один из начальников грозил лишить премии, если тот и дальше «будет совать нос куда не следует». Разумеется, самоуправца разоблачили, а принципиального «прожекториста» Попова сделали героем, достойным подражания.

Вообще от членов «Комсомольского прожектора» требовали проявлять нетерпимость к нарушителям общественных интересов, во всем руководствоваться моральным кодексом строителя коммунизма. И комсомольские «Боевые листки», как правило, не щадили ни имен, ни должностей, а руководителей, недовольных вмешательством бдительной молодежи в дела производства, останавливали сверху. Так что «прожектористы» действительно время от времени «покусывали» начальство, но, разумеется, аккуратно и далеко не всё – руководство страны в этом плане априори оставалось непогрешимым.
Из рядов «Комсомольского прожектора» за время его существования вышли некоторые государственные лидеры. В частности, президент Белоруссии Александр Лукашенко. Вот как вспоминает об их совместной комсомольской молодости журналист Анатолий Гуляев: «Моя жена, которая училась в институте вместе с Лукашенко, говорит, что он действительно хорошо учился и был активным членом штаба «Комсомольского прожектора». Отвечал, если я правильно помню, за общественное питание. И вот когда Лукашенко появлялся с какой-нибудь проверкой в институтской столовой, то там все повара тряслись, потому что каждый кусок мяса взвешивался. «Комсомольский прожектор» в те годы был одним из самых неформальных дел комсомола, в котором проявляли себя наиболее настырные, въедливые, боевые и рвущиеся наверх ребята. Сашу Лукашенко к таким вполне можно было отнести».
«Комсомольский прожектор» стал стартовой площадкой и для некоторых советских журналистов, которых сегодня относят в числу мэтров отечественной журналистики. Причем поначалу вовсе не телевидение обратило внимание на деятельность нового комсомольского движения, а сами «прожектористы» стали приносить свои отснятые материалы в телевизионные редакции.

Так, например, в начале 60-х было в Новокузнецке, Новосибирске, на Алтае. Члены местных «Комсомольских прожекторов» снимали свои контрольные рейды на любительские видеокамеры, сами монтировали их и демонстрировали в качестве отчета производственному коллективу. Готовые ролики однажды было решено отнести на телевидение. Опыт оказался удачным и областные штабы «КП» с тех пор начали тесно сотрудничать с молодежными телередакциями, что породило цикл таких телепрограмм как «Колючий экран» и «Телевизионный крокодил». Ну а в начале 60-х годов уже на Центральном телевидении СССР появилась отдельная телевизионная передача «Комсомольский прожектор» (эксперты датируют ее появление концом 50-х годов — вполне возможно, однако самого движения «КП» в ту пору еще не было).

Анатолий Лысенко. 70-е годы

Архивные выпуски «Комсомольского прожектора» сегодня не найти даже в вездесущем YouTube. Да и информации об этой уникальной для своего времени программе почти не сохранилось. О том, какой она была, мы сегодня можем судить благодаря воспоминаниям Анатолия Лысенко, который около 30 лет проработал в молодежной редакции телепрограмм ЦТ СССР — именно эта редакция, возглавляемая Маргаритой Эскиной, готовила выпуски «КП»: «Первый раз оказался в студии в сентябре 1956 года - угодил на какую-то дискуссию на тему любви и дружбы. Потом у нас в МИИТе искали какую-нибудь самодеятельную группу, которая могла бы выступить на телевидении. Мы показали свои студенческие номера, нас пригласили в передачу. Видимо, выступили удачно. Однажды утром звонит Коля Доценко: «Ты не возьмешься вести передачу “Комсомольский прожектор”? Я согласился. Лет пять работал внештатно. Параллельно работал на заводе, учился в аспирантуре, потом преподавал. У нас получались неплохие выпуски. Одну передачу мы с Колей сделали на фотографиях и «крупорушке»: был тогда, кажется, венгерский магнитофон «Репортер», который мы называли крупорушкой, потому что он слова или смысл мелил в крупу - качество звука было не особо хорошим. Мы снимали сюжеты об одном из новых микрорайонов Москвы, где строили дома и забывали строить магазины. Народ стал нас хватать и тащить в свои квартиры. В одном доме, перед тем как уложить пол, забыли намазать основу клеем: когда человек вошел в свою квартиру, пол встал дыбом. В другом - даже не заделали дырку между этажами в районе унитаза. Третий вообще умудрились сдать, не сделав врезку в общую канализационную трубу. Поэтому, когда жильцы заполнили свой отрезок канализации, все пошло обратно в квартиры. Но апофеозом строительства был дом, в одном подъезде которого стояли две лифтовые кабины, а в соседнем - ни одной! Мы мягко покритиковали в передаче строителей. На следующий день поднялся визг: в те годы Москву не разрешали критиковать».

«Комсомольский прожектор стал одной из первых советских телепрограмм, в которой нашлось место не только событийным репортажам, но и проблемным материалам, что было, в общем-то, закономерно при общем подъеме инициативы и энтузиазма, вызванных «оттепелью». Особенно этот энтузиазм чувствовался в молодежной редакции. « Это была лучшая редакция, уникальная! Надо сказать, что из неё вышли практически все нынешние руководители каналов и звезды телевидения. Эта редакция, а так же работа с Владимиром Ворошиловым очень много мне дали в профессиональном развитии. Много лет я делал международные передачи «Диалог» и «Мир и молодежь», потом стал писать фильмы. «Наша биография» — это шестьдесят фильмов. Но, в общем, очень помогла Молодежная редакция Центрального телевидения — уникальное место! Конечно, самой престижной была информационная редакция, потом, по значимости шла редакция пропаганды. Они все были престижны в своих отраслях. А уникальной считалась молодежная редакция! Она работала и в информации, и в политике, и в театре, и в кино! Уникальная по значимости, какая-то «шпанистская» редакция, в которой по сути работало не очень много людей. Мы делали «КВН», «А ну-ка, девушки!», «А ну-ка, парни!», «Диалог», «Наша биография», «От всей души!», «Молодцы», «Что? Где? Когда?». Все знаменитые передачи делали мы!» — вспоминает Анатолий Лысенко.
Но к середине 70-х годов даже такой продвинутый формат телепрограмм, как «Комсомольский прожектор», уже перестал считаться передовым. Передачи всё больше скатывались к показным сюжетам, реальные проблемы авторами и руководством избегались. Однако в 80-х годах «Комсомольский прожектор» все еще называли «трибуной романтиков созидания и рачительных хозяев страны».

Значок «КП», учрежденный в 1981 году

Что касается значков «Комсомольского прожектора», то официально значок организации был учрежден постановлением Бюро ЦК ВЛКСМ только в январе 1981 года. Он считался главным отличительным знаком «прожектористов», их визитной карточкой. Бюро установило стоимость значка в размере 15 копеек. Примечательно, что его вручение производилось за счет того, кому он вручался. Значок выдавали молодым рабочим, колхозникам, служащим предприятий, учреждений, организаций, студентам, избранным в состав штабов «КП». После выбытия активиста из числа «прожектористов» значок оставался ему на память.

Однако задолго до появления «официального» значка в стране существовало множество неофициальных, изготавливаемых по инициативе местных организаций КП. К числу таких значков относится и артефакт из коллекции «Маленьких историй». У фалеристов есть и многочисленные другие варианты этого значка. Некоторые из них представлены в галерее ниже:

Впрочем, в 80-х годах комсомольцы уже стеснялись носить подобную атрибутику на одежде – свои общественные обязанности к тому времени они уже выполняли с оттенком легкой обреченности и старались особо не перегружать себя такой работой. Времена менялись. Один прожектор сменял другой… Правда, и функции у них тоже были совсем другие. На смену аналитическому комсомольскому в конце 80-х явился информационный «Прожектор Перестройки», а в 2010-х развлекательный «Прожектор Перис Хиллтон»…

Да и тот канул в лету. Непросто, видимо, оставаться надежным прожектором.

Цель занятия: раскрыть понятие активной жизненной позиции, познакомить с героями наших и прошлых времен, знакомство c художественными и музыкальными произведениями.

Воспитательные задачи: воспитание активной яркой личности, небезразличной к судьбам людей, Родины, воспитание чувств патриотизма, гражданственности.

ХОД ЗАНЯТИЯ

Приветствие

– Здравствуйте, ребята! Добрый день всем! Мы начинаем наш сегодняшний разговор об активной жизненной позиции, который будет называться: «Светить всегда, светить везде».
Пройдет немного времени, и вы уйдете из школы, войдете в большую взрослую жизнь. Мне хотелось бы услышать ваше мнение по поводу следующих вопросов:

– Как вы считаете – люди активной жизненной позиции – это непременно взрослые люди или это могут быть и школьники?
– Как вы думаете, люди активной жизненной позиции особенно нужны в сегодняшнее время или таковые нужны всегда, в любые времена; а может быть сейчас они и вовсе не нужны?
– А что вы скажете по поводу активной жизненной позиции террористов, людей сбывающих наркотики, девушек определенного поведения на дорогах?

Высказывания ребят

– Итак, во все времена ценились в человеке такие качества как: самостоятельность, энергичность, активность, гражданственность, независимость, демократизм. И, конечно, люди, для которых на первом месте в системе ценностей стоят такие задачи, как процветание родной страны, Родины. Да, все мы любим о России поговорить, при этом, повозмущаться да погоревать, поудивляться и похвалиться. Но кроме слов – есть еще дела. Есть конкретная цена нашей любви к нашему Отечеству. И вершить дела всегда труднее, чем говорить. В нашей истории немало людей, для которых цена любви оказалась ценой их собственной жизни. Вот некоторые из них, о которых мне сегодня хочется вам рассказать. (На экране – портреты: К.Васильев, О.Романова, А. Соломатин, А.Сахаров, И.Тальков, М.Горький, М.Джалиль, А.Макаревич.)

Москва. 2002 год, Дубровка, Театральный центр.
Тревожной ночью рослый, широкоплечий человек в форме российского офицера выходит из дома. Удостоверение офицера российской армии помогло ему проникнуть в центр. Боевик в маске преградил путь. Офицер изложил свою просьбу: « Освобождение детей. Я готов остаться здесь вместо них». Его убили. С множеством огнестрельных ран его тело бросили в подвале Театрального центра. Уже после штурма оно было найдено и стало известно имя этого российского офицера – Константин Васильев, 35 лет.

Подвиг российского воина, шедшего на верную смерть за детей под прицел бандитского дула достоин светлой памяти. Туда же, в Театральный центр, в одиночку направилась Ольга Романова, двадцати шести лет, чтобы потребовать немедленного прекращения террора. Боевики не церемонились с девушкой. Они не стали даже ее слушать, стали бить прикладами: по лицу, по рукам. А потом раздался выстрел. Подруга Ольги рассказывала, что к ней всегда можно было прийти с любой бедой, она за всех всегда переживала.

Следующий герой – герой России Александр Соломатин.

Первый ученик. Его деды были военными. Саша о другой профессии и не мечтал. И сам вызвался служить в Чечне, хотя мог вмешаться против этого его отец – генерал-лейтенант. 8 человек разведгруппы сдерживали движение полка боевиков – около 600 человек. Они приняли бой. Незаметно один за другим бойцы стали скрываться, Александр тоже бы вышел, но потерял руку. Ему кричали «Сдавайся», а он продолжал стрелять. Когда боевики решили взять его живым, он встал во весь рост, пошел на них, не выпуская из уцелевшей руки пулемета, а потом дотянулся до гранаты и взорвал себя вместе с бандитами.
Разве эти ребята не достойны, чтобы их помнили? Разве они не отдали самое дорогое?
Шла война, чеченская война. Разве могла жить страна, смеяться, ходить на концерты, когда лейтенант без руки, продолжая стрелять, умирал на поле брани?
О бессмысленности войн говорил в 70-80-е годы ХХ века мудрый, проницательный человек – академик Андрей Сахаров.

Второй ученик. Андрей Сахаров – яркая личность. Он считал своим долгом добиться справедливости, создать такое государство, где каждый человек имел бы право на жизнь, свободу, счастье. Он не был ярким оратором, но его слова обладали весомостью, правдивостью, потому что опирались на совесть и интеллект. Его выступления часто не принимались, они не были угодны правительству. Именно поэтому в 1980 году после его выступления, где он осудил введение Советских войск в Афганистан, он был сослан в Нижний Новгород на 6 лет. Здесь он был лишен права с кем-либо общаться, выезжать, находился под постоянным контролем. Его рукописи были изъяты и уничтожены. Но не- смотря на это, он продолжал верить в свои силы и надеяться, никогда не отходил от своих жизненных позиций.

– Ребята, а мне среди этих имен особенно дорого имя Игоря Талькова . Он был музыкантом, поэтом и певцом. А значит, он острее чувствовал происходящее вокруг. Тальков в своих песнях и стихах говорил о своей боли за Россию.

Родина моя
Скорбна и нема…
Родина моя,
Ты сошла с ума…

Но Тальков говорил о Родине и тихо, и нежно, и лирично. (Звучит песня в исполнении И.Талькова «Чистые пруды».)
Время, когда жил Тальков – это время свободы слова, открытия ранее закрытой информации о нашей истории. (Звучит запись песни Талькова, на экране слова)

Листая старую тетрадь
Расстрелянного генерала,
Я тщетно силился понять,
Как ты могла себя отдать
На растерзание вандалам.
О, генеральская тетрадь,
Забытой правды возрожденье
Как тяжело тебя читать
Обманутому поколенью.

Он не стал диссидентом, он был русским человеком, а потому не представлял себя вне своего народа. Он чувствовал дисгармонию жизни, ощущал ее как состояние войны – власти и народа.

Я мечтаю вернуться с войны
На которой родился и рос,
На руинах нищей страны
Под дождями из слез.

Дестабилизация по всем направлениям жизни государства ослабила Россию, но не поставила на колени. И прежде всего потому, что основная масса населения, несмотря на всевозможные тяготы, настроена патриотично. Тальков верил в будущность России. И этот оптимизм отличал Талькова от тех, кто всячески ругал ее, не принимал ее сути, истории и народа.
Он предчувствовал свою трагическую кончину: «Меня убьют при большом стечении народа, и убийцу не найдут».

Пророчить не берусь
Но точно знаю, что вернусь
Пусть даже через сто веков
В страну не дураков, а гениев…
И поверженный в бою,
Я воскресну и спою
На первом дне рождения страны,
Вернувшейся с войны.

Ребята, об активной жизненной позиции, о готовности к духовному подвигу, к самопожертвованию ради спасения жизни других говорили и продолжают говорить поэты, писатели, музыканты.

Вы видите здесь портрет Максима Горького . Кто еще в литературе ярче и образнее рассказал о таких людях, чем Горький в рассказе «Старуха Изергиль» в легенде о Данко. Эту же тему в свое время продолжил Муса Джалиль в стихотворении «Один совет», где есть такие строки:

«Свети потомкам нашим как маяк,
Свети как человек, а не светляк».

Ну и напоследок одна из песен из репертуара группы «Машина времени». Называется она «Костер». Послушайте начало песни. (Запись)

Все отболит. и мудрый говорит:
Каждый костер когда-то догорит.
Ветер золу развеет без следа.
Но до тех пор, пока огонь горит,
Каждый его по-своему хранит.
Если беда и если холода,
Раз ночь длинна, жгут едва-едва
И берегут силы и дрова
Зря не шумят и не портят лес.
Но иногда найдется вдруг чудак,
Этот чудак все сделает не так
И его костер завьется до небес.
Еще не все дорешено,
Еще не все разрешено,
Еще не все погасли краски дня
И бог хранит меня.

– Вам понятно содержание песни? Скажите, на чьей стороне окажетесь вы?

А вот как отвечает сам Андрей Макаревич далее в песне:

Тот был умней,
Кто свой огонь сберег,
Он обогреть других уже не мог,
Но без потерь дожил
До теплых дней.
А ты был не прав
Ты все спалил за час,
И через час большой огонь угас,
Но в этот час стало
Всем теплей.

Высказывания ребят

– Что ж, думайте и решайте сами, как вам жить. А между тем жизнь будет постоянно ставить вас перед решением таких задач.

Поэт Сергей Островой тоже размышлял об этом, вот что он говорит нам в своем стихотворении:

В жизни по-разному можно жить
В горе можно и в радости.
Вовремя есть, вовремя пить,
Вовремя делать гадости.
А можно и так: на рассвете встать,
И, помышляя, о чуде
Рукой, обожженное солнце достать,
И подарить его людям.

Я верю, ребята, что в жизни вы будете не тлеющими угольками, а яркими искорками, лучиками солнышка, тепло которого вы подарите людям. Потому как мы родились для того, чтобы: «Светить всегда, светить везде» – а кто знает продолжение?

До дней последних донца
Светить и никаких гвоздей –
Вот лозунг мой и Солнца.

Звучит песня «Молодежь страны» в исполнении ребят.

«Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» Владимир Маяковский

(Пушкино. Акулова гора, дача Румянцева,
27 верст по Ярославской жел. дор.)

В сто сорок солнц закат пылал,
в июль катилось лето,
была жара,
жара плыла —
на даче было это.
Пригорок Пушкино горбил
Акуловой горою,
а низ горы —
деревней был,
кривился крыш корою.
А за деревнею —
дыра,
и в ту дыру, наверно,
спускалось солнце каждый раз,
медленно и верно.
А завтра
снова
мир залить
вставало солнце ало.
И день за днем
ужасно злить
меня
вот это
стало.
И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул солнцу:
«Слазь!
довольно шляться в пекло!»
Я крикнул солнцу:
«Дармоед!
занежен в облака ты,
а тут — не знай ни зим, ни лет,
сиди, рисуй плакаты!»
Я крикнул солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела заходить,
ко мне
на чай зашло бы!»
Что я наделал!
Я погиб!
Ко мне,
по доброй воле,
само,
раскинув луч-шаги,
шагает солнце в поле.
Хочу испуг не показать —
и ретируюсь задом.
Уже в саду его глаза.
Уже проходит садом.
В окошки,
в двери,
в щель войдя,
валилась солнца масса,
ввалилось;
дух переведя,
заговорило басом:
«Гоню обратно я огни
впервые с сотворенья.
Ты звал меня?
Чаи гони,
гони, поэт, варенье!»
Слеза из глаз у самого —
жара с ума сводила,
но я ему —
на самовар:
«Ну что ж,
садись, светило!»
Черт дернул дерзости мои
орать ему,-
сконфужен,
я сел на уголок скамьи,
боюсь — не вышло б хуже!
Но странная из солнца ясь
струилась,-
и степенность
забыв,
сижу, разговорясь
с светилом
постепенно.
Про то,
про это говорю,
что-де заела Роста,
а солнце:
«Ладно,
не горюй,
смотри на вещи просто!
А мне, ты думаешь,
светить
легко.
— Поди, попробуй! —
А вот идешь —
взялось идти,
идешь — и светишь в оба!»
Болтали так до темноты —
до бывшей ночи то есть.
Какая тьма уж тут?
На «ты»
мы с ним, совсем освоясь.
И скоро,
дружбы не тая,
бью по плечу его я.
А солнце тоже:
«Ты да я,
нас, товарищ, двое!
Пойдем, поэт,
взорим,
вспоем
у мира в сером хламе.
Я буду солнце лить свое,
а ты — свое,
стихами».
Стена теней,
ночей тюрьма
под солнц двустволкой пала.
Стихов и света кутерьма
сияй во что попало!
Устанет то,
и хочет ночь
прилечь,
тупая сонница.
Вдруг — я
во всю светаю мочь —
и снова день трезвонится.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой
и солнца!

Анализ стихотворения Маяковского «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче»

Очень многие стихи Владимира Маяковского славятся удивительной метафоричностью. Именно благодаря этому нехитрому приему автору удалось создавать очень образные произведения, которые можно сравнить с русскими народными сказками. Например, у народного эпоса с произведением «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче », которое было написано поэтом летом 1920 года, очень много общего. Главным героем этого произведения является солнце, которое поэт сделал одушевленным существом . Именно так в сказках и преданиях изображается небесное светило, которое дарит жизнь и тепло обитателям земли. Однако автор посчитал, что солнце, каждый день путешествующее по небу одним и тем же маршрутом, является бездельником и тунеядцем, которому попросту нечем себя занять.

Однажды, наблюдая за тем, как оно «медленно и верно» спускалось за деревню, Маяковский обратился к небесному светилу с гневной речью, заявив, что «чем так, без дела заходить, ко мне на чай зашло бы!». И – оказался сам не рад такому предложению, так как солнце действительно явилось к Маяковскому в гости, опалив его своим жаром: «Ты звал меня? Чаи гони, гони, поэт, варенье!». В итоге небесное и поэтическое светила провели за одним столом целую ночь, жалуясь друг другу на то, как трудно им живется. И Маяковский осознал, что он в любой момент может отказаться от своих стихов и сменить перо, к примеру, на обычный рубанок. Однако солнце лишено такой возможности, и ему каждый день необходимо вставать и освещать землю. На фоне откровений небесного гостя автор почувствовал себя весьма неуютно и понял, что только такой самоотверженный труд может действительно изменить этот мир, сделать его светлее и чище.

В заключительной части стихотворения «Необычное приключение» Маяковский призывает каждого человека не только следовать своему призванию, но и любое дело выполнять с максимальной самоотдачей . Иначе смысл существования попросту теряется. Ведь люди приходят в этот мир с определенной миссией, которая заключается в том, чтобы «светить всегда, светить везде до дней последних донца». Поэтому нет смысла жаловаться на усталость и сетовать на то, что кому-то судьбой определен более легкий жизненный путь. Беря пример со своего гостя, Маяковский заявляет: «Светить – и никаких гвоздей! Вот лозунг мой – и солнца!». И этой простой фразой подчеркивает, насколько важное значение имеет работа каждого из нас, будь то поэт или же обычный труженик села.

Цель урока 1. Начать знакомство учащихся с личностью В.В. Маяковского 1. Начать знакомство учащихся с личностью В.В. Маяковского 2. Помочь осмыслить своеобразие, 2. Помочь осмыслить своеобразие, значение личности поэта и его произведений значение личности поэта и его произведений 3. Развивать навыки анализа поэтического текста 3. Развивать навыки анализа поэтического текста

1. Слово о В. Маяковском () За свою недолгую, За свою недолгую, но яркую жизнь но яркую жизнь В. В. Маяковский В. В. Маяковский создал большое создал большое количество произведений для количество произведений для взрослых и детей. взрослых и детей. Среди них- «Необычайное приключение»… Среди них- «Необычайное приключение»…

2. История создания стихотворения. Работая в Телеграфном Агентстве в Москве, Работая в Телеграфном Агентстве в Москве, поэт жил в Подмосковье и часто любовался поэт жил в Подмосковье и часто любовался закатом. Однажды Маяковский сказал: закатом. Однажды Маяковский сказал: «Солнце всходит и заходит, а вот зашло бы «Солнце всходит и заходит, а вот зашло бы ко мне на чай».Так появилось в 1920 году стихотворение с длинным и интригующим названием … ко мне на чай».Так появилось в 1920 году стихотворение с длинным и интригующим названием …

3. Беседа по стихотворению. Как охарактеризовать событие, которое рисует поэт? Как охарактеризовать событие, которое рисует поэт? В каких строчках стихотворения поэт формулирует свое призвание? В каких строчках стихотворения поэт формулирует свое призвание? В чем сходство назначения Определите стихотворный размер этого произведения. В чем сходство назначения Определите стихотворный размер этого произведения. В чем особенность рифмы у В. Маяковского? В чем особенность рифмы у В. Маяковского? Найдите слова-неологизмы. Поэзии и Солнца? Найдите слова-неологизмы. Поэзии и Солнца? Встреча и разговор с солнцем фантастическое событие, а поэт рисует его как реальное. Встреча и разговор с солнцем фантастическое событие, а поэт рисует его как реальное. «Светить всегда, светить везде, до дней последних донца». «Светить всегда, светить везде, до дней последних донца». Поэзия и Солнце несут людям радость и свет. Поэзия и Солнце несут людям радость и свет. Трех- и четырехстопный ямб. Трех- и четырехстопный ямб. Поэт рифмует не только концы строк, но и середины. Поэт рифмует не только концы строк, но и середины. «Занежен», «златолобо», «взором», «трезвонится». «Занежен», «златолобо», «взором», «трезвонится».

Свет поэзии В. В. Маяковского является для нас нравственным ориентиром Свет поэзии В. В. Маяковского является для нас нравственным ориентиром Светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить – и никаких гвоздей! Вот лозунг мой – и солнца! В. В. Маяковский В. В. Маяковский

Что значит «светить всегда, светить везде» для В. Маяковского 1. Из биографии поэта. Небольшое селение Багдади в Грузии прославилось 1. Из биографии поэта. Небольшое селение Багдади в Грузии прославилось тем, что в 1893 году в нем родился В. В. Маяковский. Дружная семья и тем, что в 1893 году в нем родился В. В. Маяковский. Дружная семья и великолепная природа Кавказа повлияли на формирование характера великолепная природа Кавказа повлияли на формирование характера будущего поэта. Переехав в Москву, Владимир Владимирович так определил будущего поэта. Переехав в Москву, Владимир Владимирович так определил цель своей жизни: «Хочу делать социалистическое искусство». Он считал, что цель своей жизни: «Хочу делать социалистическое искусство». Он считал, что все силы поэт должен отдать своей Родине. все силы поэт должен отдать своей Родине.

2. Тема поэта и поэзии в творчестве В. В. Маяковского и его предшественников 1. А.С. Пушкин. Роль поэта – «глаголом жечь сердца людей». 1. А.С. Пушкин. Роль поэта – «глаголом жечь сердца людей». 2. М. Ю. Лермонтов. Поэзия – «колокол на башне вечевой 2. М. Ю. Лермонтов. Поэзия – «колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных». во дни торжеств и бед народных». 3. Н. А. Некрасов. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином 3. Н. А. Некрасов. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». быть обязан». 4. В. В. Маяковский. 4. В. В. Маяковский.Поэтвсегда должник вселенной, платящий на горе проценты и пени…

3. В. В. Маяковский о роли поэзии в стихотворении «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» Светить всегда, Светить всегда, светить везде, светить везде, до дней последних донца, до дней последних донца, светить- светить- и никаких гвоздей! и никаких гвоздей! Вот лозунг мой – Вот лозунг мой – и солнца! и солнца!

ContentURL" src="http://images.myshared.ru/20/1241183/slide_18.jpg" width="800" align="left" alt="Из биографии поэта. Небольшое селение Багдади в Грузии прославилось Из биографии поэта. Небольшое селение Багдади в Грузии прославилось тем, что в 1893 году в нем родился В. В. Маяковский. Дружная семья и тем, что в 1893 году в нем родился В. В. Маяк" title="Из биографии поэта. Небольшое селение Багдади в Грузии прославилось Из биографии поэта. Небольшое селение Багдади в Грузии прославилось тем, что в 1893 году в нем родился В. В. Маяковский. Дружная семья и тем, что в 1893 году в нем родился В. В. Маяк">

2. Тема поэта и поэзии в творчестве В. В. Маяковского и его предшественников. 1. А.С. Пушкин. Роль поэта – «глаголом жечь сердца людей». 1. А.С. Пушкин. Роль поэта – «глаголом жечь сердца людей». 2. М. Ю. Лермонтов. Поэзия – «колокол на башне вечевой 2. М. Ю. Лермонтов. Поэзия – «колокол на башне вечевой во дни торжеств и бед народных». во дни торжеств и бед народных». 3. Н. А. Некрасов. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином 3. Н. А. Некрасов. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». быть обязан». 4. В. В. Маяковский. 4. В. В. Маяковский.Поэтвсегда должник вселенной, платящий на горе проценты и пени…

3. В. В. Маяковский о роли поэзии в стихотворении «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче». Светить всегда, Светить всегда, светить везде, светить везде, до дней последних донца, до дней последних донца, светить- светить- и никаких гвоздей! и никаких гвоздей! Вот лозунг мой – Вот лозунг мой – и солнца! и солнца!

4. Каково лексическое значение слова «светить»? 1. Светить – излучать свет, направлять свет так, чтобы 1. Светить – излучать свет, направлять свет так, чтобы было видно.(С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова. Толковый было видно.(С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка. Российская академия наук. словарь русского языка. Российская академия наук. М: Азбуковник, 2002 г.) М: Азбуковник, 2002 г.)

5. Какие синонимы можно подобрать к слову «светить»? Светить- излучать свет, сверкать, гореть, лучиться, сиять. Светить- излучать свет, сверкать, гореть, лучиться, сиять. (З. Е. Александрова. Словарь синонимов русского языка. (З. Е. Александрова. Словарь синонимов русского языка. Издательство «Советская энциклопедия».М г. Издательство «Советская энциклопедия».М г.

6. Каково значение творчества В. В. Маяковского? Поэзия В. Маяковского поднимает глубокие нравственные проблемы. Он оставил людям свой дар поэта, заставил спорить, размышлять … Грядущие люди! Грядущие люди! Кто вы? Кто вы? Вот- я, весь боль и ушиб. Вот- я, весь боль и ушиб. Вам завещаю я сад фруктовый Вам завещаю я сад фруктовый Моей великой души! Моей великой души! Использованная литература. 1. В. В.Маяковский. Лирика. Поэмы: Анализ текста. 1. В. В.Маяковский. Лирика. Поэмы: Анализ текста. Автор-сост. Л. Д. Страхова.- М.: Дрофа, 2000 г. Автор-сост. Л. Д. Страхова.- М.: Дрофа, 2000 г. 2. Альфонсов В. Нам слово нужно для жизни.- М.: 2. Альфонсов В. Нам слово нужно для жизни.- М.: Дрофа, 1984 г. Дрофа, 1984 г. 3. В. Маяковский. Стихотворения, поэмы, статьи. 3. В. Маяковский. Стихотворения, поэмы, статьи. Книга для ученика и учителя. М.: Дрофа, 1996 г. Книга для ученика и учителя. М.: Дрофа, 1996 г.

Иван Сергеевич Тургенев

Мне было тогда лет двадцать пять, – начал Н.Н., – дела давно минувших дней, как видите. Я только что вырвался на волю и уехал за границу, не для того, чтобы «кончить мое воспитание», как говаривалось тогда, а просто мне захотелось посмотреть на мир божий. Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились, заботы еще не успели завестись – я жил без оглядки, делал, что хотел, процветал, одним словом. Мне тогда и в голову не приходило, что человек не растение и процветать ему долго нельзя. Молодость ест пряники золоченые, да и думает, что это-то и есть хлеб насущный; а придет время – и хлебца напросишься. Но толковать об этом не для чего.

Я путешествовал без всякой цели, без плана; останавливался везде, где мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал желание видеть новые лица – именно лица. Меня занимали исключительно одни люди; я ненавидел любопытные памятники, замечательные собрания, один вид лон- лакея возбуждал во мне ощущение тоски и злобы; я чуть с ума не сошел в дрезденском «Грюне Гевёлбе». Природа действовала на меня чрезвычайно, но я не любил так называемых ее красот, необыкновенных гор, утесов, водопадов; я не любил, чтобы она навязывалась мне, чтобы она мне мешала. Зато лица, живые, человеческие лица – речи людей, их движения, смех – вот без чего я обойтись не мог. В толпе мне было всегда особенно легко и отрадно; мне было весело идти, куда шли другие, кричать, когда другие кричали, и в то же время я любил смотреть, как эти другие кричат. Меня забавляло наблюдать людей… да я даже не наблюдал их – я их рассматривал с каким-то радостным и ненасытным любопытством. Но я опять сбиваюсь в сторону.

Итак, лет двадцать тому назад я проживал в немецком небольшом городке З., на левом берегу Рейна. Я искал уединения: я только что был поражен в сердце одной молодой вдовой, с которой познакомился на водах. Она была очень хороша собой и умна, кокетничала со всеми – и со мною грешным, – сперва даже поощряла меня, а потом жестоко меня уязвила, пожертвовав мною одному краснощекому баварскому лейтенанту. Признаться сказать, рана моего сердца не очень была глубока; но я почел долгом предаться на некоторое время печали и одиночеству – чем молодость не тешится! – и поселился в З.

Городок этот мне понравился своим местоположением у подошвы двух высоких холмов, своими дряхлыми стенами и башнями, вековыми липами, крутым мостом над светлой речкой, впадавшей в Рейн, – а главное, своим хорошим вином. По его узким улицам гуляли вечером, тотчас после захождения солнца (дело было в июне), прехорошенькие белокурые немочки и, встретясь с иностранцем, произносили приятным голоском: «Guten Abend!» – а некоторые из них не уходили даже и тогда, когда луна поднималась из-за острых крыш стареньких домов и мелкие каменья мостовой четко рисовались в ее неподвижных лучах. Я любил бродить тогда по городу; луна, казалось, пристально глядела на него с чистого неба; и город чувствовал этот взгляд и стоял чутко и мирно, весь облитый ее светом, этим безмятежным и в то же время тихо душу волнующим светом. Петух на высокой готической колокольне блестел бледным золотом; таким же золотом переливались струйки по черному глянцу речки; тоненькие свечки (немец бережлив!) скромно теплились в узких окнах под грифельными кровлями; виноградные лозы таинственно высовывали свои завитые усики из-за каменных оград; что-то пробегало в тени около старинного колодца на трехугольной площади, внезапно раздавался сонливый свисток ночного сторожа, добродушная собака ворчала вполголоса, а воздух так и ластился к лицу, и липы пахли так сладко, что грудь поневоле все глубже и глубже дышала, и слово: «Гретхен» – не то восклицание, не то вопрос – так и просилось на уста.

Городок З. лежит в двух верстах от Рейна. Я часто ходил смотреть на величавую реку и, не без некоторого напряжения мечтая о коварной вдове, просиживал долгие часы на каменной скамье под одиноким огромным ясенем. Маленькая статуя мадонны с почти детским лицом и красным сердцем на груди, пронзенным мечами, печально выглядывала из его ветвей. На противоположном берегу находился городок Л., немного побольше того, в котором я поселился. Однажды вечером сидел я на своей любимой скамье и глядел то на реку, то на небо, то на виноградники. Передо мною белоголовые мальчишки карабкались по бокам лодки, вытащенной на берег и опрокинутой насмоленным брюхом кверху. Кораблики тихо бежали на слабо надувшихся парусах; зеленоватые волны скользили мимо, чуть-чуть вспухая и урча. Вдруг донеслись до меня звуки музыки: я прислушался. В городе Л. играли вальс; контрабас гудел отрывисто, скрипка неясно заливалась, флейта свистала бойко.

– Что это? – спросил я у подошедшего ко мне старика в плисовом жилете, синих чулках и башмаках с пряжками.

– Это, – отвечал он мне, предварительно передвинув мундштук своей трубки из одного угла губ в другой, – студенты приехали из Б. на коммерш.

«А посмотрю-ка я на этот коммерш, – подумал я, – кстати же я в Л. не бывал». Я отыскал перевозчика и отправился на другую сторону.

Может быть, не всякий знает, что такое коммерш. Это особенного рода торжественный пир, на который сходятся студенты одной земли или братства (Landsmannschaft). Почти все участники в коммерше носят издавна установленный костюм немецких студентов: венгерки, большие сапоги и маленькие шапочки с околышами известных цветов. Собираются студенты обыкновенно к обеду под председательством сениора, то есть старшины, – и пируют до утра, пьют, поют песни, Landesvater, Gaudeamus, курят, бранят филистеров; иногда они нанимают оркестр.

Такой точно коммерш происходил в г. Л. перед небольшой гостиницей под вывескою Солнца, в саду, выходившем на улицу. Над самой гостиницей и над садом веяли флаги; студенты сидели за столами под обстриженными липками; огромный бульдог лежал под одним из столов; в стороне, в беседке из плюща, помещались музыканты и усердно играли, то и дело подкрепляя себя пивом. На улице, перед низкой оградой сада, собралось довольно много народа: добрые граждане городка Л. не хотели пропустить случая поглазеть на заезжих гостей. Я тоже вмешался в толпу зрителей. Мне было весело смотреть на лица студентов; их объятия, восклицания, невинное кокетничанье молодости, горящие взгляды, смех без причины – лучший смех на свете – все это радостное кипение жизни юной, свежей, этот порыв вперед – куда бы то ни было, лишь бы вперед, – это добродушное раздолье меня трогало и поджигало. «Уж не пойти ли к ним?» – спрашивал я себя…

– Ася, довольно тебе? – вдруг произнес за мною мужской голос по-русски.

– Подождем еще, – отвечал другой, женский голос на том же языке.

Я быстро обернулся… Взор мой упал на красивого молодого человека в фуражке и широкой куртке; он держал под руку девушку невысокого роста, в соломенной шляпе, закрывавшей всю верхнюю часть ее лица.