Стивен Хокинг, Леонард Млодинов
Кратчайшая история времени
Предисловие
Всего четыре буквы отличают название этой книги от заголовка той, что была впервые опубликована в 1988 году. «Краткая история времени» 237 недель оставалась в списке бестселлеров лондонской «Санди таймс», каждый 750-й житель нашей планеты, взрослый или ребенок, приобрел ее. Замечательный успех для книги, посвященной самым сложным проблемам современной физики. Впрочем, это не только самые сложные, но и самые волнующие проблемы, потому что они адресуют нас к фундаментальным вопросам: что нам действительно известно о Вселенной, как мы обрели это знание, откуда произошла Вселенная и куда движется? Данные вопросы составляли главный предмет «Краткой истории времени» и стали фокусом настоящей книги. Спустя год после публикации «Краткой истории времени» начали поступать отклики от читателей всех возрастов и профессий со всего мира. Многие из них высказывали пожелание, чтобы увидела свет новая версия книги, которая, сохранив суть «Краткой истории времени», объясняла бы наиболее важные понятия более просто и занимательно. Хотя кое-кто, по-видимому, ожидал, что это будет «Пространная история времени», отзывы читателей недвусмысленно показывали: очень немногие из них жаждут познакомиться с объемистым трактатом, излагающим предмет на уровне университетского курса космологии. Поэтому, работая над «Кратчайшей историей времени», мы сохранили и даже расширили основополагающую суть первой книги, но постарались в то же время оставить неизменными ее объем и доступность изложения. Это и в самом деле кратчайшая история, поскольку некоторые сугубо технические аспекты нами опущены, однако, как нам представляется, данный пробел с лихвой восполнен более глубокой трактовкой материала, который поистине составляет сердцевину книги.
Мы также воспользовались возможностью обновить сведения и включить в книгу новейшие теоретические и экспериментальные данные. «Кратчайшая история времени» описывает прогресс, который был достигнут на пути создания полной объединенной теории за последнее время. В частности, она касается новейших положений теории струн, корпускулярно-волнового дуализма и выявляет связь между различными физическими теориями, свидетельствующую, что объединенная теория существует. Что же касается практических исследований, книга содержит важные результаты последних наблюдений, полученных, в частности, с помощью спутника СОВЕ (Cosmic Background Explorer - «Исследователь фонового космического излучения») и космического телескопа Хаббла.
Глава первая
РАЗМЫШЛЯЯ О ВСЕЛЕННОЙ
Мы живем в странной и замечательной Вселенной. Неординарное воображение требуется, чтобы оценить возраст ее, размеры, неистовство и даже красоту. Место, занимаемое людьми в этом безграничном космосе, может показаться ничтожным. И все же мы пытаемся понять, как устроен весь этот мир и как мы, люди, смотримся в нем.
Несколько десятилетий назад известный ученый (некоторые говорят, что это был Бертран Рассел) выступал с публичной лекцией по астрономии. Он рассказал, что Земля обращается вокруг Солнца, а оно, в свою очередь, - вокруг центра обширной звездной системы, называемой нашей Галактикой. В конце лекции маленькая пожилая леди, сидевшая в задних рядах, встала и заявила:
Вы рассказывали нам здесь полную ерунду. В действительности мир - это плоская плита, покоящаяся на спине гигантской черепахи.
Улыбнувшись с чувством превосходства, ученый спросил:
А на чем стоит черепаха?
Вы очень умный молодой человек, очень, - ответила старая леди. - Она стоит на другой черепахе, и так дальше, до бесконечности!
Сегодня большинство людей нашло бы довольно смешной такую картину Вселенной, эту нескончаемую башню из черепах. Но что заставляет нас думать, будто мы знаем больше?
Забудьте на минуту то, что вы знаете - или думаете, что знаете, - о космосе. Вглядитесь в ночное небо. Чем представляются вам все эти светящиеся точки? Может, это крошечные огоньки? Нам трудно догадаться, чем они в действительности являются, потому что эта действительность слишком далека от нашего повседневного опыта.
Если вы часто наблюдаете за ночным небом, то, вероятно, замечали в сумерках над самым горизонтом ускользающую искорку света. Это Меркурий, планета, разительно отличающаяся от нашей собственной. Сутки на Меркурии длятся две трети его года. На солнечной стороне температура зашкаливает за 400°С, а глубокой ночью падает почти до - 200°С.
Но как бы ни отличался Меркурий от нашей планеты, еще труднее вообразить обыкновенную звезду - колоссальное пекло, ежесекундно сжигающее миллионы тонн вещества и разогретое в центре до десятков миллионов градусов.
Другая вещь, которая с трудом укладывается в голове, это расстояния до планет и звезд. Древние китайцы строили каменные башни, чтобы увидеть их поближе. Вполне естественно считать, что звезды и планеты находятся намного ближе, чем в действительности, - ведь в повседневной жизни мы никогда не соприкасаемся с громадными космическими расстояниями.
Расстояния эти настолько велики, что нет смысла выражать их в привычных единицах - метрах или километрах. Вместо них используются световые годы (световой год - путь, который свет проходит за год). За одну секунду луч света преодолевает 300 000 километров, так что световой год - это очень большое расстояние. Ближайшая к нам (после Солнца) звезда - Проксима Центавра - удалена примерно на четыре световых года. Это так далеко, что самый быстрый из проектируемых ныне космических кораблей летел бы к ней около десяти тысяч лет. Еще в древности люди пытались постичь природу Вселенной, но они не обладали возможностями, которые открывает современная наука, в частности математика. Сегодня мы располагаем мощными инструментами: мыслительными, такими как математика и научный метод познания, и технологическими, вроде компьютеров и телескопов. С их помощью ученые собрали воедино огромное количество сведений о космосе. Но что мы действительно знаем о Вселенной и как мы это узнали? Откуда она появилась? В каком направлении развивается? Имела ли начало, а если имела, что было до него? Какова природа времени? Придет ли ему конец? Можно ли вернуться назад во времени? Недавние крупные физические открытия, сделанные отчасти благодаря новым технологиям, предлагают ответы на некоторые из этих давних вопросов. Возможно, когда-нибудь эти ответы станут столь же очевидными, как обращение Земли вокруг Солнца, - или, быть может, столь же курьезными, как башня из черепах. Только время (чем бы оно ни было) это покажет.
Глава вторая
РАЗВИТИЕ КАРТИНЫ МИРА
Хотя даже в эпоху Христофора Колумба многие полагали, что Земля плоская (и сегодня кое-кто все еще придерживается этого мнения), современная астрономия уходит корнями во времена древних греков. Около 340 г. до н. э. древнегреческий философ Аристотель написал сочинение «О небе», где привел веские аргументы в пользу того, что Земля скорее является сферой, а не плоской плитой.
Одним из аргументов стали затмения Луны. Аристотель понял, что их вызывает Земля, которая, проходя между Солнцем и Луной, отбрасывает тень на Луну. Аристотель заметил, что тень Земли всегда круглая. Так и должно быть, если Земля - сфера, а не плоский диск. Имей Земля форму диска, ее тень была бы круглой не всегда, но только в те моменты, когда Солнце оказывается точно над центром диска. В остальных случаях тень удлинялась бы, принимая форму эллипса (эллипс - это вытянутая окружность).
Важнейшая книга.
Я считаю, что данное произведение должно входить в обязательную программу изучения, как Букварь или Таблица Менделеева. «Краткая история времени» не просто формирует мировоззрение - она способна его изменить. Я легко могу представить себе человека, приверженца определенной религии, который после прочтения поменяет свои взгляды на мир. А если и не поменяет, то вынужден будет не согласится со многим написанным, что по определению глупо и бессмысленно, ибо в основе данного произведения лежат исключительно научные, подтвержденные экспериментально, факты.
Эта книга дает ответы на все основные вопросы (в том числе и те, которые некоторым людям никогда в голову не приходили): что такое время и пространство, возможно ли существование высшего разума (если возможно, то какие на него накладываются ограничения), чем является вселенная, как она возникла и как погибнет (если погибнет вообще), детерминировано (т.е. обладает ли свободой воли) человеческое сознание... На последний вопрос ответ кстати внятно не дан - объяснено только что квантовые частицы непредсказуемы в своем поведении; но синонимична ли непредсказуемость свободе воли? И какую роль играют эти частицы в человеческом мозге/сознании? Если их роль мала (или вообще сводится к нулю), то не может ли быть квантовый компьютер в большей степени человеком чем сам человек (ведь его мышление, основано на квантовых процессах, и следовательно, не является детерминированным вовсе).
Это произведение - единственное в своем роде, состыковало разрозненные теории (большинство из которых любой человек хоть раз в жизни да слышал) в единую, стройную и непротиворечивую концепцию. Сразу становится понятно - что в этой вселенной возможно (хотя бы теоретически), а что нет; то есть после нее смотреть какие нибудь псевдо-научные передачи по Рен-тв/НТВ без смеха уже невозможно - сразу срабатывает внутренний переключатель, информирующий что данная информация - сказки, а вот эта, да - может являтся реальным фактом.
Ну и наконец, эта книга действительно способна напугать: меня, от некоторых концепций трясло больше, чем от любой хоррор-книги! Это ведь черт возьми реальность - все это происходит здесь и сейчас; непосредственно со мной! И это РЕАЛЬНО производит впечатление - от жути до восторга.
Итог: библия от науки; упрощенная для простых смертных, но тем не менее достаточно четко и полно описывающая законы бытия; саму суть того мира, в котором мы с вами живем, логику его развития и функционирования. Абсолютный онтологический колосс!
p.s. в действительности я читал именно «Кратчайшую историю времени», но разница между двумя этими версиями книги, как я понял, не так уж велика, так что оставлю отзыв здесь.
Оценка: 10
Комментировать основное содержание этой книги не берусь. Думаю, на всей Земле найдется не больше тысячи человек, способных сказать по этому поводу что-нибудь по-настоящему дельное. Хочу выразить восхищение автором. Человек, потерявший способность двигаться и говорить, но сохранивший интерес к работе, любовь к жизни и даже чувство юмора. Один из крупнейших физиков современности, излагающий свои и чужие идеи на языке, понятном каждому. И тому, кто физику давно забыл, и тому, кто ее толком и не учил. Единственное условие, необходимое для чтения - интерес к вопросам развития Вселенной. Что касается отсутствия формул - без них, конечно, физика не физика, но и они не делают изложенный материал доказанным на вечные времена. Теория Птолемея тоже имела математическое обоснование, почти безупречное для своего времени.
Самым интересным космологическим вопросом, на мой дилетантский взгляд, является даже не стрела времени (своего рода кульминация книги Хокинга), а так и не решенный вопрос о соотношении главных физических констант. Антропный принцип - только признание факта, но не его объяснение. Почему полтора десятка констант (да пусть бы даже одна) имеют в нашем мире именно такие значения, при которых возможно возникновение жизни? При любом отклонении не возникли бы не только живые существа, но даже молекулы и атомы. Все ответы, в том числе и Хокинговский, сводятся к одному из трех принципиально неопровержимых вариантов. Первый подход - мир создал Бог, и он создал физические законы и соотношение констант именно такими, какие нужны для правильного развития Вселенной. Второй подход - существует огромное множество Вселенных (или областей внутри неоднородной Вселенной), где действуют разные законы. При достаточно большом их числе в одной из них должны сложиться нужные соотношения. (Как неубедительный вариант - есть одна Вселенная, и в ней чисто случайно все сложилось, как нам надо. Повезло.) Третий вариант - есть только Я Единственный, а время, пространство, Вселенная и ее обитатели существуют только в моем сознании. Этот вариант обсуждать даже не хочется, но он так же неуязвим, как и два первых. Остается верить в то, во что привык - в Бога, в законы больших чисел или в Себя Единственного. Хотя первые два подхода совместимы.
Оценка: 10
Звездным небом нельзя не восхищаться. Оно притягивает взоры людей с очень давних времен и не отпускает по сей день. Ведь ничто сильнее не привлекает человека, чем секреты окружающего мира, которые он на протяжении всего своего существования пытается раскрыть и дать «правильное» объяснение.
Наша Вселенная - это одна большая загадка, которая находится рядом, и в то же время невообразимо далеко.
Многие стороной обходят подобного рода книги, так как зачастую основу содержания составляют заумные формулы на всю страницу с не менее заумным объяснением. Но только не в этой книге! Автор старается по максимуму уменьшить количество непонятного текста. Естественно, совсем без специфической терминологии не обойтись, но если школьный курс физики не был для вас неподъемным грузом, то проблем с прочтением возникнуть не должно.
Мы часто задаем себе вопросы: Как велика Вселенная? Сколько в ней звезд? Почему все устроено именно так? Есть ли разумная жизнь еще где-либо? Существуют ли черные дыры и что это такое? Существуют ли другие Вселенные рядом с нами? Что было до Вселенной? А что будет после? А что такое Время, которого нам всегда не хватает?
Нет, эта книга не дает окончательных ответов на все вопросы. Автор лишь пытается объяснить процессы, происходящие в нашей Вселенной с точки зрения современной науки. И даже на вопрос о месте Бога во Вселенной автор приводит свои рассуждения.
Нет, в этой книге нет привычных для современной литературы гоблинов, эльфов, орков. Зато здесь есть квазары и галактики, черные дыры и пульсары, туманности и сверхновые звезды.
Прочитав книгу, вы по-другому будете смотреть в ночное небо, так как часть тайны нашей Вселенной будет для вас уже приоткрыта великим астрофизиком Стивеном Хоккингом.
И даже если вы не все поймете из прочитанного, то удивить увлекательным рассказом свою вторую половинку вы точно сможете.
Оценка: 10
Отличнейшая научно-популярная книга, которая рассказывает обывателю о тех вещах, которые студенты-физики учат годами в университетах и над доказательством которых не один десяток лет бьются ученые. А Стивен Хокинг умудрился изъяснить все эти сверхзаумные астрофизические теории простым и понятным языком, понятным не только корифеям физических наук, но и даже простым домохозяйкам и прочим далеким от сложных наук людям. Вот уж точно - книга лучший подарок, особенно если эта книга - рассчитанная на самые что ни есть широкие массы «Краткая история времени».
Говоря об этой книге, нельзя не вспомнить о ее мужественном авторе, который не смотря на тяжелую болезнь приковавшую его к креслу и синтезатору речи, живет намного активнее и продуктивнее большинства своих читателей. Вот настоящий пример для подражания молодому поколению.
Оценка: 9
Без сомнения, книга очень интересная и важная, так как она касается самых глубинных физических основ онтологии. Правда, я бы не назвал её очень уж простой, доступной (в полной мере) всем и каждому. Конечно, популяризаторский талант автора очень высок, но зато очень непрост предмет его рассмотрения. Прекрасно, если горячие поклонники фантастической литературы из числа «гуманитариев» найдут в этой книге что-то для себя полезное. Иначе, я думаю, и быть не может.
На мой взгляд, в книге полнее и лучше всего рассказано о природе черных дыр. Убедительно обоснована и направленность времени. А вот «мнимое время» - результат, мне кажется, игр с уравнениями, к которым подчас склонны физики-теоретики (фактически, математики). Едва ли мнимое время имеет не только математический (в математике, как известно, возможно всё,) но и реальный физический (онтологический) смысл. Это уже, скорее, из области НФ. Впрочем, в данном случае подобная идея, скорее украшает, чем портит книгу, показывает, что для решения проблем космологии и космогонии требуется особое воображение.
Оценка: 9
Со Стивеном Хокингом я познакомился когда то в его серии документальных фильмов «Вселенная Стивена Хокинга». Еще тогда поразило, что человек с действительной тяжким и серьезным заболеванием (боковой амиотрофический склероз)не упал духом и не просто продолжил свою научную деятельность, но и по-сути стал ведущим ученым мира в своем вопросе.
«Краткая история времени» примечательна как раз тем, что дает понятие о формировании взглядов человечества и основных понятиях астрофизики языком, доступным для обывателя. Когда то физик-шутник Ричард Фейнман сказал «Если вы ученый, квантовый физик, но не можете в двух словах обьяснить пятилетнему ребенку,чем вы занимаетесь - вы шарлатан». Хокинг не квантовый физик, но однозначно не шарлатан и действительно разбирается в вопросах строения звезд и современных теориях возникновения Вселенной.
Так же хочу заметить, что часто люди не берутся за подобную литературу, опасаясь сложных математических изложений и логических выводов. Но в случае с данной книгой - бояться абсолютно нечего! логика повествования понятна и проста,а математического аппарата нет вообще (ну точнее - одна формула таки есть - эйнштейновское Е=mc^2).
Я считаю, что «Краткую историю времени» можно советовать читать любому человеку, не зависимо от его пола, возраста, образования и статуса. Это просто замечательная книга для легкого, но в то же время интересного и информационно насыщенного чтения. И вполне возможно, что именно она откроет вам безграничный мир научно-популярной литературы.
Оценка: 10
Отличная книга. Перед любым выпускником физической направленности рано или поздно, а скорее всего неоднократно, встаёт вопрос: куда послать гуманитария, спрашивающего «почитать чего-нибудь, чтобы окультуриться в области физики». Когда понятно, что давать учебник - глупо и грубо, а посылать в википедию - еще глупее. И Хокинг спасал меня неоднократно. За что ему спасибо. Большое и человеческое. Популярная наука, какой она должна быть (не путать с наукой).
Оценка: 9
А я не буду повторять всеобщий восторг, который льётся из всех остальных отзывов обширным потоком. Да, книжка интересная, в целом познавательная; личность автора достойна уважения его силой и волей, судьбой. Но. Особо никаких ответов она не даёт и давать не может, в чём автор признаётся ещё с самого начала и что я, например, тоже уважаю. Автор, в отличии от многих форумчан в дискуссиях, не вещает безапелляционным тоном, о том что постиг тайны вселенной, или что современная наука их постигла.
Более того он пишет, что по сути версия плоского мира на черепахе и современная теория большого взрыва равнозначны! А именно не могут считаться истинными, просто одна из них лучше сообразуется с наблюдениями и экспериментами, а другая хуже. Завтра могут придумать другую теорию (и автор надеется на это), которая будет делать это ещё лучше.
Представление о расширяющейся Вселенной не исключает Создателя, но налагает ограничения на возможную дату его трудов!
и ещё более прямо:
Было бы очень тяжело объяснить, почему вселенная должна была начаться именно таким образом, кроме как актом Бога, предназначенным для сотворения существ, подобных нам.
Я не буду здесь пытаться найти все цитаты книги, где автор размышляет на эту тему, но размышляет он в этом ключе не мало. Чем был, признаться, несколько удивлён, но уважаю: если автор что-то не может объяснить или отвергнуть, то он так и пишет, или пытается сопоставить возможные объяснения, стараясь не быть голословным в отличии от многих, и мыслит он очень широко. Итак он сопоставляет креационистскую теорию и возможные «научные» теории возникновения Вселенной, в основном варианты теории Большого взрыва, но по автору они не противоречат одна другой: пытаясь постичь механизмы возникновения Вселенной наука не может опровергнуть, что пытается всего лишь постичь путь, механизм Творения. Мне было бы интересно почитать размышления автора, если бы он сопоставил ещё одну оригинальную теорию - что мы все живем в виртуальной симуляции - встретил я недавно и такую весьма веселую теорию, которая может объяснить почти что угодно.
Оценка: 10
По сути, «Краткая история времени» - пересказ доступным языком существующей парадигмы в теоретической физике. И несмотря на доступность языка, местами приходилось «зависать» над некоторыми предложениями или абзацами, чтобы понять мысль автора. Ведь речь идёт о настолько умозрительных вещах, что их практически невозможно представить. Впрочем, Хокингу хватило таланта, чтобы максимально упростить объяснение столь тяжёлой для обывателя (и тем более гуманитария) темы без потери смысла. В этом-то и состоит заслуга автора. Он искренне хочет докопаться до ответов на фундаментальные вопросы физики (и не только физики), и надеется передать свой научно-исследовательский интерес читателю. Для этого нужно уметь внятно и понятно доносить свои идеи. С этим Хокинг справился.
Конечно, после прочтения книги специалистом в области квантовой механики и общей теории относительности читатель не станет. Но в качестве примера хорошей научно-популярной книги «Краткая история времени» подходит. Вполне определённые представления о предмете исследований современных физиков (думаю, вопросы, освещённые Хокингом в этом произведении, актуальны до сих пор), о происхождении Вселенной, о чёрных дырах, начале и конце времени и даже о роли Бога в этих всех процессах получить можно. Спасибо за это автору.
Он перевел большой отрывок из "Грамматики науки" Пирсона ради содержащегося там утверждения, что точная современная наука - лучшая школа гражданственности.
Французский писатель Флобер говаривал, что он хотел бы укрыться от житейской суеты в башне из слоновой кости. Такую башню Тимирязев ни за что не счел бы подходящим местом для великих открытий.
Он мечтал о типе гармоничного человека (и всей своей жизнью пытался воплотить его). Он вспоминает о Юнге, основателе оптики, который взял за правило, что человек должен уметь делать все, что делает другой человек.
"Творчество поэта, диалектика-философа, искусство исследователя - вот материалы, из которых слагается великий ученый", - ни у кого, кроме Тимирязева, мы не найдем такого, поистине поразительного определения.
Его собственный опыт показал, что развитие науки не безмятежная идиллия. Это жестокая борьба. Он видел, что многое на деле происходило не так, как пишут в учебниках, многое неосновательно забыто, и он создает ряд замечательных этюдов по истории науки, десятки страниц, которые и посейчас не превзойдены. Он создает жанр боевой публицистической биографии - каждому независимо от специальности стоит прочесть, что он написал о Лебедеве, Вырубове, Бертло, Пастере и о более старых - Сенебье, Пристли, Лавуазье, Роберте Майере.
Однако для него задача заключалась не только в том, чтобы устанавливать научные истины, но и в том, чтобы сделать их общим достоянием.
"С первых же шагов своей умственной деятельности я поставил себе две параллельные задачи: работать для науки и писать для народа, то есть популярно".
Впервые и, быть может, единственный раз в истории науки была формулирована равноценность задач ученого и популяризатора.
Он владел огненным словом. Он не снисходил к "профанам" и не выполнял "скучной обязанности".
В 1884 году он написал замечательные строки:
"Делая все общество участником своих интересов, призывая его делить с ней радости и горе, наука приобретает в нем союзника, надежную опору дальнейшего развития".
Перечитывая мастерские образцы тимирязевской популяризации, поражаешься, как умел этот человек писать о самых, казалось бы, сухих и скучных вещах, как умел показать, что они касаются всех и должны быть интересны всем. Он избегал псевдоученого жаргона. Он не боялся (как и в своих научных работах) процитировать Шекспира, Некрасова. Общедоступности он достигал высочайшим культурным уровнем своей популяризаторской работы.
Науку он изображал не как некий недосягаемый храм, в котором облеченные чудесным всезнанием жрецы совершают таинственные обряды, приоткрыв только краешек завесы для непосвященных. Нет, Тимирязев не устает повторять: наука - это мастерская, учись работать, тебе найдется место в ней!
Он умел заражать радостью научного творчества, поэзией науки. Он учил понимать и потому любить науку.
Мало кто так писал о людях и их деле, как писал Тимирязев. Его ученик вспоминает, что люди избирали специальностью биологию, прочтя Тимирязева. И это веская похвала для пропагандиста науки.
Тимирязев не уставал подчеркивать: кто ясно думает, тот ясно пишет. И много раз напоминал, какое значение придавали великие натуралисты старых времен языку своих произведений.
В нем самом было многое от таких великих натуралистов прошлого - от людей, которых называли энциклопедистами, "живыми университетами", потому что они владели всей областью своей науки, а не узеньким коридорчиком в ней.
Говорят: это было возможно во времена Аристотеля, какого-нибудь средневекового Гессиера, даже, скажем, Александра Гумбольдта.
Тимирязев доказал, что это возможно в наше время и что это тип научной работы, который не только не препятствует глубокому овладению какой-либо специальной областью в науке, но, наоборот, позволяет увидеть и открыть другим самые широкие горизонты и в этой области, и во всей науке.
Три качества он считал безусловно необходимыми для большого ученого: творческое воображение, которое соответствует воображению художника; трудолюбие, сочетаемое с самой суровой самокритикой, отбором. Он утверждал, что отбор - это важнейшая составная часть научной работы, всякой выработки ценностей вообще. Это он иллюстрировал ссылками на Дарвина, Фарадея, Ньютона, Руссо, Флобера, Толстого и художника Мейссонье.
"Великие мыслители достигали высоких результатов не потому только, что верно думали, но и потому, что много думали и многое из передуманного уничтожали без следа".
В другой раз он сказал так: "Великие художники, конечно, тоже искали новых путей, но они сообщали миру только свои находки, а свои "искания" хранили в своих мастерских или без жалости их уничтожали".
VII
Патриархом русской агрономии называли его, русским Геккелем и даже русским Дарвином. Англичане писали о нем как о первом ботанике мира, и тиражи "Жизни растения" соперничали в Англии с тиражами Диккенса.
Но удивительная вещь! Вот мы раскрываем пухлую книжищу на много сотен страниц. Это даже не Пантеон, это - поименный список всех людей, когда-либо оставивших некий след в истории науки. С какой дотошностью, с какой любовью к архивной пыли составлен этот историко-научный формуляр, и кого в нем нет! Пустопорожние доценты, отпечатавшие сообщение в несколько строк в "прибавлениях" к какому-либо академическому "вестнику": императоры и короли, велевшие замостить дорогу или поощрившие винокурение; средневековые доктора в шапочках сирийских магов, столетия почивавшие в мире и всеобщем забвении. Одного только имени не знает универсальный "хандбух" по истории естествознания и техники ученейшего Дармштедтера: имени Тимирязева. Не было не то что великого исследователя тайн живой природы - не было вообще никакого Тимирязева.
Случайностью не объяснить этой рассеянности немецкого историка науки.
Была своя закономерность в разительном отличии отношения к Тимирязеву официальной науки Германии от отношения к русскому ученому английской и французской науки, всей передовой науки мира. Наука бряцающего оружием пруссачества, крохоборческая, близорукая, шовинистическая, давно забывшая о великанах, некогда создавших славу немецкому естествознанию, - эта наука знала, кто был ее непримиримым противником и разоблачителем ее ничтожества. Именно в немецких университетах расплодились те "полчища специалистов, различных "-истов" и "-логов", пигмеев, величавших мечтателем и фантазером всякого, пытавшегося окинуть взором более широкий горизонт", как говорил о них Тимирязев.
В немецких университетах работали непримиримые враги научного дела Тимирязева - ботаники Сакс, Пфеффер, Франса, которые в самой науке своей ханжески и раболепно пресмыкались перед непостижимой, сверхъестественной "жизненной силой", как и вся их наука пресмыкалась перед прусской казармой, "тайными советниками" и генеральским сапогом.
И, заклеймивши их, с гневным презрением отвернулся от них Тимирязев - от них и от расистской проказы, которую уже тогда занесли на университетские кафедры Германии достойные предшественники нынешних фашистских мракобесов.
Почти три четверти века прошло со времени смерти Тимирязева.
Время - неподкупный судья.
Те, кто спорил с Тимирязевым и не мог оспорить, те, кто со спесивой важностью воображал, что умалит его своим озлобленным молчанием, - где они теперь, эти пигмеи? Кто знает, кто помнит о них?
Но, как горные вершины, которые, чем дальше отойдешь от них, тем отчетливее вырисовываются во всей своей истинной громадности, так все величественнее, все огромнее вырастает перед нами фигура Тимирязева - ученого-гражданина, ученого-бойца, великого натуралиста.
В очень многих своих научных воззрениях он опередил свое время. В книгах его есть страницы, смысл которых полностью раскрылся только сегодняшней науке. А есть и такие страницы, которые, несомненно, укажут путь в науке завтрашнего дня.
Живой голос Тимирязева доносится до нас сквозь даль четверти века. Он чище, отчетливее нам слышен, чем слышали его даже современники. Он помогает решать, распутывать споры, касающиеся наших нынешних научных дел и событий.
Самая могучая наука о живой природе, наука, создающая новых животных и новые растения, наука, которая древнюю власть земли заменила в нашем Советском государстве властью над землей, - это тимирязевская наука, подхваченная сейчас десятками прямых учеников великого ученого и тысячами учеников заочных - университетских профессоров, селекционеров, агрономов, колхозников-опытников.
В предвоенные годы по решению правительства Советского Союза было издано собрание сочинений Тимирязева. Последние тома выходили тогда, когда на Западе уже запылал военный пожар, зажженный разбойничьим гитлеровским империализмом.
И мы по-новому перечитали страницы, написанные Тимирязевым четверть века назад, во время войны 1914–1918 годов. "Я - русский человек", - писал он тогда. Он разоблачал чудовищную пропаганду расовой ненависти. Какие гневные слова он находил, чтобы бичевать "тех, чья специальность - спускать с цепи демона войны"! Ложь, "ложь во всех видах" - вот ядовитое оружие поджигателей войны. Обрекая на муку, на смерть миллионы, они и свой собственный народ "с завязанными глазами" толкают в пропасть.
И "перед леденящим ужасом совершающегося" старый рыцарь истины Тимирязев восклицает.
Нет, не покину, музы, алтарь ваш…“То, что мне было суждено сотворить,
было велико. Я искал для потомков, это
было мастерством моего сердца”
(Инени, 16 в. до н.э.)
В истории древних народов прослеживается то, что сейчас называют
художественно-эстетическим воспитанием. Так, в Египте живописец
священнодействовал, подобно божеству. Считалось, что его картина
дарит бессмертие. У индусов живопись почиталась наравне с ведами.
Согласно воле богов, все виды искусств подчинялись живописи. Даже
цари стремились стать художниками, ибо умение живописать считалось
синонимом мудрости. И это не случайно, так как красота, переданная
художественно,- это и есть знание, взаимосвязанное с высшими формами
творчества.
Без мастерского владения законами ремесла невозможна эмансипация
высшего духа. “Неуч” обречен на уродливый и убогий мир.
Тот, кто понимает, что по произведениям искусства зачастую
можно изучать состояние умов, тот, кто ощущает тайну красоты, тот,
кто понимает, что красота - это высшее из искусств и мудрейшая из
философий, тот никогда не будет страдать синдромом разрушения,
наоборот, душа его стремится к созиданию.
Художественно-эстетическое воспитание - одна из составляющих
гармоничного образования.
В свое время К.А. Тимирязев великолепно выразил идею гармонии:
“Эта первая фаза - фаза творчества – составляет главную особенность
гения - все равно, выразится ли это творчество в научной гипотезе,
философской системе или поэтическом произведении - все равно,
называется ли этот гений Шекспиром, Спинозой или Ньютоном. Но
между тем как мысль поэта проходит только одну стадию, мысль
философа - две, мысль ученого необходимо должна пройти все три.
Творчество поэта, диалектика философа, искусство исследователя - вот
материалы, из которых слагается великий ученый”.
Профессиональный художник, учитель изобразительного искусства,
студент, обучающийся на художественно-графическом отделении,- это и
есть часть генофонда нации, которая представляет собой очень тонкий
интеллектуальный слой творческих личностей, способных не только
создавать художественные ценности, но и перестраивать духовную
структуру своего народа, воспитывая в нем величие духа.
На художественно-графическое отделение первые студенты были
177
Ч Г П И - 2 5 л е т
приняты в 1990 году – 15 лет назад. Тогда же появилась и кафедра.
Называлась она кафедрой изобразительного искусства и черчения.
Такое прозаичное, на первый взгляд, название, но сколько самых ярких
воспоминаний оно порождает!
Руководил кафедрой кандидат исторических наук, заслуженный
художник РСФСР Акиев Хасолт Алхастович – человек, беззаветно
преданный своему делу, беспредельно влюбленный в искусство.
Когда он говорил или работал, все его существо излучало
внутреннюю гармонию, а голос передавал удивительно бесконечную
гамму красок.
Он был кумиром молодежи. Что они чувствовали - эти
семнадцатилетние юноши и девушки, приезжавшие сюда из различных
уголков республики, чтобы поступить на факультет, воплощающий их
мечту?
Психологически трудно бывает определить внутреннее состояние
юного существа, но одно несомненно: их волновало непостижимое
удивление, внутренняя взволнованность видениями открывающегося
им мира искусства. Здесь они находили глубокий источник, кристально
чистый родник, питавший их.
Вместе с Хасолтом Алхастовичем в год открытия кафедры работали
Радченко Б.С., Пайзулаева Э.Ш., Насуханов Ш.А.
Позже Насуханов Шадид Абубакарович, кандидат наук, работал
заведующим художественно-графического отделения, зав. кафедрой
изобразительного и декоративно-прикладного искусства.
В 1987 году он защитил диссертацию по теме “Использование
принципов пространственной организации традиционного сельского
жилища в Туркмении”.
По исследуемой проблеме им было опубликовано более 20-ти
научных статей.
Одно из его исследований было посвящено определению характера
разрушения зданий и сооружений в период военных действий в 1994-
96 годы.
Кроме Пайзулаевой Э.Ш. и Насуханова Ш.А., позже на кафедре
работали выпускники Мутусханов А., Дакаева Л., Муртазалиева З.
Приоритетное направление в работе кафедры изобразительного
искусства – подготовка высококвалифицированных учителей и
специалистов по изобразительному искусству. Так поставлена работа
сейчас. Так было и раньше.
В этом направлении делалось все: велись соответствующие учебные
дисциплины, организовывалась работа кружков.
Экспресс-опрос, проводившийся в студенческих группах в тот
178
1 9 8 0 - 2 0 0 5 гг.
период, показал, что молодые, начинающие художники, мастера,
будущие теоретики искусства любят свою профессию и возлагают
надежды на то, что “красота спасет мир”.
В своих ответах они писали о том, что мир искусства прекрасен,
что грохот войны не должен заглушать пение соловья, что живописное
зрелище встающего солнца или росных сумерек необходимы человеку,
что созерцание чистоты делает нас лучше, что всегда нужно помнить о
своей исконной связи с родной природой и что понимание прекрасного
должно нести в себе отблеск национальной культуры, которая незримо
входит в нашу повседневность.
Во время бесед в аудиториях и художественной мастерской студенты
179
Ч Г П И - 2 5 л е т
страдала, но преподаватели и студенты сделали за 10 лет все возможное,
чтобы создать все условия для развития творческой личности. Наиболее
полно база отделения восстановлена была в последние 5 лет.
О преданности преподавателей и их учеников делу можно сказать
словами легендарного Еврипида:
Нет, не покину, Музы, алтарь ваш...
Истинной жизни нет без искусства.
Среди выпускников бывшего художественно-графического отде-
ления и сегодняшнего факультета искусств членами Союза художников
ЧР стали Алхазов Р.Ю., Закриев М.Х., Джабраилов Д., Давдаев М.В.,
Дакаева Л.С., Сапаров
А.А.
Среди наиболее ярких,
талантливых студентов
были названы - Па-шаев
А., Яндарбиев А., Пискаев
А. , А с т е м и р о в М. ,
Алиханова Р., Зу-байраев
А., Музаев А., Есмирзаев
Л., Байсултанов М. и др.
В 1 9 9 6 г о д у в
пединституте была открыта
новая специа льно сть
– м у з ы к а л ь н о е
образование.
Музыкальное образование не только сейчас, но и в глубокой
180
1 9 8 0 - 2 0 0 5 гг.
говорили о том, что искусство своим изображением прекрасного лечит
душу. Поэтому одна из задач художника и учителя ИЗО, работающего
в школе, - это снятие стресса у детей, увидевших войну в Чечне,
переживших трагическую гибель своих родных и близких
Встречи со студентами все больше убеждали нас в том, что в душе
молодых художников живет страстное желание заметить красоту,
рассеянную всюду, увековечить ее и вновь внести в жизнь своим
скромным трудом.
Невольно вспоминаются слова Н.М. Чернышева: ”Красота редкая,
и это закономерно. Если ее сконцентрировать, то она испепелила бы
смертных, ее увидевших. Не потому ли она рассеяна всюду, и чтобы ее
заметить, надо быть всегда начеку”.
Вот они и пришли сюда, чтобы научиться не только ее видеть, но и
передавать нам, быть всегда начеку, держать руку на интеллектуальном
пульсе планеты.
В период военных действий материальная база отделения по-
181
Ч Г П И - 2 5 л е т
теоретических дисциплин”. Стаж педагогической работы - 30 лет. Умар
Ахматсултанович работал преподавателем, директором музыкального
училища, умеет работать со студенческой молодежью, увлекая ее своим
талантом и знаниями.
Бексултанов У.А.- член Союза композиторов СССР, заслуженный
деятель искусств ЧИАССР, ведущий специалист в области музыкального
образования ЧР. Пользуется заслуженным авторитетом среди
композиторов нашей республики, автор более 30 музыкальных
сочинений, среди них – героическая симфония в 5-ти частях, концерты
для фортепиано и симфонического оркестра, музыки к пьесам “Петимат”
С.Бадуева, “Совдат и Дауд” А.Хамидова, “Вторая война” Х.Ошаева и др.
Факультет интересен не только спецификой изучаемых предметов,
не только своими преподавателями, но и студентами тоже.
Отвечая на вопрос анкеты «Каких наиболее ярких, талантливых
студентов Вы запомнили?», преподаватели назвали Джамалханову
Мадину, Укаева Ису, Хаутиевых Мадину и Марету, Шанцаеву Мадину,
Сааева Ваху.
182
1 9 8 0 - 2 0 0 5 гг.
древности играло особую роль.
Музыка у древних греков была своего рода вторым языком общения.
Спартанцы придавали ей государственно-воспитательное значение.
Известная поэтесса древности Сапфо писала о людях, любящих музыку:
“Богу равными кажутся мне они по счастью”. Гениальный Сократ
упражнялся в музыке. Воин Фемистокл краснел от стыда, когда на пирах
выяснялось, что он не
владеет лирой.
В о с т о к в и д е л
в музыке “небесный
чанг”, очищающий и
возвышающий душу.
Конфуций считал,
ч т о г а р м о н и ч н о й
социальной системы
н е м о ж е т б ы т ь
б е з м е л од и ч н о й и
гармоничной музыки.
В Древнем Риме
м у з ы ка п оч и т а л а с ь
наряду с поэзией и танцами. Учителям пения здесь ставили
памятники. Известные римлянки не только сами занимались
музыкой, но и обучали своих детей петь и играть на кифаре. В 1У веке
н.э. увлечение пением и музыкой здесь даже дошло до музыкального
“экстремизма”: гедонистическая музыка стала настоящим поветрием.
Пение и музыка стали не только неотъемлемой частью культуры
разных цивилизаций, но и глубоко проникли в религиозные системы:
католическая органная музыка, церковный хор у христиан и др.
Молокане считают, что Бог создавал в течение нескольких дней мир
под музыку.
Сегодня музыкальное образование в школе - это неотъемлемая
часть воспитания личности, основанного на представлении о всеобщей,
вселенской гармонии, это часть гуманитарного образования.
Появление такой специальности в ин-ституте вполне законо-мерно.
Среди тех, кто пре-подает музыку, компо-зитор Бексултанов Умар
Ахматсултанович. Ког-да-то давно, в 1957 году, он закончил музыкаль-
но-хореографическое училище в г. Фрунзе, в 1964 году - Ленинград-
скую ордена Ленина государственную консерваторию им. Римского-
Корсакова по специальности “Композитор и преподаватель музыкально-
183
Ч Г П И - 2 5 л е т
Из кафедрального досье
Кафедра музыкального образования
Кафедра музыкального образования малочисленна. Она обес-
печивает учебный
процесс на фа-
культете искусств
и факультете пе-
дагогики и психо-
логии, где учеб-
ные планы пре-
д у с м а т р и в а ю т
п р о х о ж д е н и е
учебной дисцип-
лины по музы-
кальному искус-
ству.На кафедре
под руководством
композитора, заслуженного деятеля искусств ЧИАССР Бексултанова
Умара Ахматсултановича работают: народный артист ЧР Ясаев
Магомед Султанович, заслуженный артист ЧР Сааев Ваха Адамович,
старшие преподаватели Сулейманова Мадина Магомедовна, Кречетова
Галина Андреевна, Аюбова Лилия Мирзоевна, Джамалханова Марина
Асламбековна и Ижаева Лариса Муслимовна.
Члены кафедры окончили различные высшие учебные заведения
– московские, ленинградские, астраханские. Есть среди них и выпуск-
ники музыкального отделения ЧГПИ. Это В.А. Сааев, Л.М. Ижаева,
Л.М. Аюбова и М.А. Джамалханова.
Кафедра располагает музыкальными инструментами, литературой
и наглядными пособиями для подготовки соответствующих
специалистов.
Члены кафедры вместе со студентами ежегодно организовывают
и проводят в институте концерты. Они имеют большой успех, их
участниками бывают такие известные в республике певицы и артисты,
студенты факультета искусств, как: Гадаев Валид, Юнусова Малика,
члены группы «Жовхар» Белаева Аминат, Жонтаева Малика, Гадаева
Зура, Эльмурзаева Мадина и другие.
184
1 9 8 0 - 2 0 0 5 гг.
Давдаев Муса Вахидович, родился 2 сентября 1959 г. в с.Урус-
Мартан Урус-Мартановского района ЧИАССР. В1976 году окончил
СШ №16 г.Грозного. С1978 по 1980 г. служил в рядах ГСВГ в
отдельном танковом батальоне.
После возвращения из армии в 1980 г. поступил и в 1985 году
успешно окончил исторический факультет Чечено-Ингушского
госу-дарственного университета. Так же успешно окончил и
экономический факультет ЧГУ.
В 1996 году поступил в Чеченский государственный педагоги-
ческий институт на художественно-графическое отделение.
Будучи студентом, он принимал активное участие в республиканских
выставках, научно-практических конференциях. В 2000 году его,
студента приняли на работу учебным мастером кафедры ИЗО и
черчения. В 2002 году успешно защитил диплом по специальности
«Учитель ИЗО и черчения». После учебы остался работать
преподавателем в институте. А с 2003 по 2005 работал зам. декана
по учебно-воспитательной работе. Муса Вахаевич ведет курс лекций
по живописи, рисунку и композиции. Им разработаны программы по
преподаваемым дисциплинам. Является автором 4 научных статей,
руководителем дипломных работ. Готовит студентов для участия в
студенческих научно-исследовательских конференциях. Работает
над научно-исследовательской темой «Эстетика в живописи».
Является автором более 100 работ. Принимает активное участие в
республиканских и зональных выставках. Награждался памятными
дипломами. Он является членом Союза художников ЧР, и.о. декана
факультета искусств, ст. преподавателем кафедры ИЗО и черчения,
аспирант.
Перечень выставок
1998 г. Республиканская выставка преподавателей и студентов.
2000 г. Апрель, г. Ставрополь. Выставка, посвященная Дню
защиты Родины.
2001 г. г. Грозный. Центральная городская выставка.
2002 г. г. Назрань. Чеченский культурный фонд «Кхерч».
2002 г. г. Грозный. Выставка в управлении культуры.
2003 г. г. Грозный. Выставка рисунков «Осенняя палитра».
2004 г. г. Краснодар. Зональная выставка «Юг России».
2004 г. г. Махачкала. Выставка молодых художников.
2005 г. г. Грозный Центральная городская библиотека.
ГИГАНТЫ И ПИГМЕИ. 22 МЫШИНЫХ ПОКОЛЕНИЯ
Творчество поэта, диалектика философа, искусство исследователя - вот материалы, из которых слагается великий ученый.
К. А. ТимирязевНаступила сумеречная пора в западной науке.
В сыром апреле 1882 года, почти за два года до смерти упрямого настоятеля, умер Чарльз Дарвин, старый, больной и тихий человек, который поднял вихрь, вот уже почти четверть века бушевавший во всем мире. И те, которым этот вихрь пришелся вовсе не по вкусу, решили, что теперь-то, наконец, он стихнет.
Герои малых дел и несмелых мыслей все больше становились хозяевами в западном естествознании. Опять назойливо напоминали о себе «ископаемые», - кто два десятилетия назад с пеной у рта отстаивал догмат предвечного творения. Как, они живы?! Да, живы…
И все, тянувшие науку вспять, в ту сумеречную пору объединились в дружных усилиях похоронить дарвинизм вслед за его творцом и добиться того, чтобы наука опять стала, как в старые времена, служанкой богословия.
Правда, теперь волки надели овечьи шкуры.
Эволюция! - возглашали они со своих кафедр. - Величайшая идея нашего прогрессивного века! Да, конечно, она происходит…
- … к сожалению, происходит, - добавляли некоторые из них шепотом.
Но… - тут они принимали таинственный вид, - старик Дарвин ничего не понял в этом.
Организм сам чудесно приспособляется ко всяким изменениям среды, - бубнили одни.
Он развивает нужные ему органы, а ненужные заставляет исчезнуть, - вперебой первым твердили вторые.
Что такое? Неужели они схватились за робкие, неуверенные мысли, за фантазии первых эволюционистов-мечтателей, над которыми сами же (или их достойные отцы) потешались еще недавно?
Именно так.
Только они вспомнили не о силе, а о слабости Ламарка. Например, о «стремлении к совершенствованию», приду манном им. А мысль Ламарка, что новые потребности организма, создающиеся в новых условиях жизни, влекут за собой изменение формы тела, свойств организма, они переиначили так: организм по своей воле создает себе нужные органы.
И лжетолкователи Ламарка выпячивали грудь:
Мы провозглашаем новое направление в науке. Имя ему - психоламаркизм.
«Психоламаркизм» - что такое?!
А вот послушаем:
Организм изменяет сам себя. Ибо он обладает таинственной жизненной сущностью. И в эволюции скрыт божественный умысел.
Это был ловкий фокус - заставить, чтобы пела «осанну» сама эволюционная теория, разрушительница догмата предвечного творения!
Этот дряхлый догмат рухнул. А бог все-таки получил свою часть в земных делах. Как говорили в старину: «Король умер. Да здравствует король!»
К огорчению фокусников, фокус не выходил так легко, как они того желали. Не таи уж просто было затупить материалистическое острие эволюционного учения. Плеяда исследователей заменила того, кто лежал теперь под мраморной плитой в Вестминстерском аббатстве.
Принадлежал он русскому, звали его Климент Аркадьевич Тимирязев.
Замечательной была его жизнь.
Он родился в Петербурге в 1843 году. Когда маленькому Клименту было пять лет, его отца спросил один знакомый, какую карьеру тот готовит своим четырем сыновьям. «А вот какую, - ответил отец. - Сошью я пять синих блуз, как у французских рабочих, куплю пять ружей и пойдем с другими - на Зимний дворец!!»
О французских рабочих отец помянул не зря: то был 1848 год, год революции, свергнувшей во Франции Луи-Филиппа, год июньского восстания рабочих в Париже, первой грандиозной, на весь мир прогремевшей классовой битвы пролетариата. Вряд ли отец Тимирязева, небогатый дворянин с республиканскими убеждениями, понимал все значение этой битвы.
Но ненависть и отвращение к палачу героев-рабочих, кровавому генералу Кавеньяку и другим душителям народа владели его честной душой.
Он рассказывал Клименту, когда тот немного подрос, о декабристах, о первой французской революции, о Робеспьере - «чистом, святом человеке». И воспитывал детей в твердых принципах жизненной прямоты, служения народу и презрения ко всякому искательству.
А уважение к человеческому труду, труду народа - было то главное, что с ранних лет привили детям в семье Тимирязевых.
Много времени прошло, и Климент Аркадьевич Тимирязев, глубокий уже старик, дрожащей рукой набрасывал посвящение к «Науке и демократии» - книге, которую он послал Владимиру Ильичу Ленину.
Он посвятил книгу «дорогой памяти» своих отца и матери, Аркадия Семеновича и Аделаиды Климентьевны Тимирязевых.
Он писал: «С первых проблесков моего создания, в ту темную пору, когда, по словам поэта, „под кровлею отеческой не западало ни одно жизни чистой, человеческой плодотворное зерно“, вы внушали мне, словом и примером, безграничную любовь к истине и кипучую ненависть ко всякой, особенно общественной, неправде. Вам посвящаю я эти страницы, связанные общим стремлением к научной истине и к этической, общественно-этической социалистической правде…»
С пятнадцатилетнего возраста. Климент жил на свой собственный заработок.
Восемнадцати лет он поступил в Петербургский университет. В это время полиция на каждого студента завела «дело», как на преступника, и всем студентам было велено подписать «матрикулы» - выдать расписки, что они, студенты, всегда будут тише воды, ниже травы.
Студенты ответили сходками и забастовкой. Климент Тимирязев был среди забастовщиков.
Его исключили из университета, но он все же кончил его - не студентом, а вольнослушателем, и за выпускную работу ему присудили золотую медаль. «Я взял науку с бою», вспоминал Тимирязев.
Он блестяще защитил магистерскую, потом докторскую диссертацию.
Его избрали профессором Петровской академии (ныне Академия сельскохозяйственных наук имени Тимирязева); в Московском университете он создал первую кафедру анатомии и физиологии растений.
В ту аудиторию, где читал Тимирязев, сходились студенты всех курсов, даже всех факультетов. Имя его гремело. Послушать Тимирязева, посмотреть его лабораторию съезжались со всей России.
Потом пришла мировая слава. Заграничные академии и университеты один за другим избирали его почетным членом. О нем уже писали как о замечательнейшем ботанике мира.
А он выступил с неслыханным утверждением, что все общество должно стать соучастником и судьей науки, служащей народу, что «наука должна сойти со своего пьедестала и заговорить языком народа, то есть популярно». Он небывало определил задачу науки: «борьба со всеми проявлениями реакции - вот самая общая, самая насущная задача естествознания». И высказал мысль, что все сделанное в науке только предыстория ее, а настоящая история и подлинное могучее развитие науки начнутся тогда, когда она станет народной и десятки тысяч людей из народа начнут работать в ней.
В 1878 году он произнес речь, в которой прямо указал на сумеречную пору, надвинувшуюся да западную науку. Тогда-то он и сказал об «истах» и «логах», начавших безудержно плодиться в европейских университетах. О полчищах пигмеев, обзывавших «мечтателем и фантазером всякого пытающегося подняться над общим уровнем, окинуть взором более широкий горизонт». И, заклеймив их, он изумительными словами определил работу исполинов, пролагавших новые пути в науке: «Творчество поэта, диалектика философа, искусство исследователя - вот материалы, из которых слагается великий ученый».
Поэт, философ, искусный исследователь - и все это, слитое в органическом единстве! Многого же требовал автор такого определения от человека, которого он соглашался именовать «великим ученым».
Но становилось все яснее, что этой беспримерной мерой он мерил не только работу других, но прежде всего свою собственную. Этого он требовал от себя.
Что же открыл Тимирязев?
Трудно коротко рассказать итоги огромной жизни. Здесь расскажем только кое о чем.
Нет зрячего человека на Земле, который не видел бы зелени растительного мира.
Это одно из самых первых впечатлений ребенка, едва он поглядит вокруг себя. Сколько тысячелетий знают люди о том, что растения зелены? Да столько, сколько сами люди существуют на Земле!
И тем не менее никто никогда не знал, почему это так, почему зеленый мир зелен!
Объяснил это Тимирязев. И не только объяснил, но и показал, что зеленый лист и не мог бы быть никакого много цвета - иначе растение не смогло бы делать своего изумительного дела: «созидания при помощи света», фотосинтеза.
Окраска листьев в точности такова, чтобы листья могли поглощать самые деятельные в процессе фотосинтеза лучи солнечного спектра.
Поэтому-то и должен был выработаться зеленый цвет зеленого листа. Ведь в эту сторону миллионы лет толкал и вел естественный отбор.
Вот одно из открытий Тимирязева.
Тимирязев, еще юношей, взялся и за решение задачи, какая считалась всеми да и впрямь казалась вовсе неразрешимой. Он принялся разгадывать самую сокровенную тайну зеленого листа, тайну построения живого из простых минеральных веществ в листве растения - глубочайшую загадка живой природы.
Он во всеуслышание объявил, что эта загадка будет разгадана. Он считал, что не может быть иначе, раз верна эволюционная теория.
И вот, одно за другим, стали появляться исследования русского ученого, десятки исследований. Из них неопровержимо вытекало, что Тимирязеву удалось то, что, по мнению проповедников таинственной «жизненной силы», никак не могло удаться: в фотосинтезе - в том «световом созидании», которое идет в живом листе, пока его освещают солнечные лучи, - больше не было тайны!
Тимирязев выяснил, какие именно лучи солнечного спектра поглощаются растением, и проследил, говоря его собственными словами, «их участь в растении»; он изучил зеленые клеточки с их зернышками хлорофилла и показал, как они связывают энергию света и превращают ее в химическую силу и во внутреннюю работу. Было в точности установлено, что именно с помощью этой энергии осуществляется весь фотосинтез; составлен даже «энергетический баланс» его. На твердую дорогу поставлено исследование физики и химии «светового созидания». Никакого места не осталось в недавно еще непостижимом явлении для «жизненной силы».
Естественные законы оказались распространены на огромную область живой природы, которая в сущности, испокон века и до Тимирязева, в представлении ботаников, физиологов, даже химиков и физиков, пребывала под властью чуда.
И все это было величайшей победой эволюционной теории.
Становилось очевидно, что Тимирязеву было известно о ней больше, чем самому Дарвину.
Год за годом, десятилетие за десятилетием он как бы бессменно стоял на часах, отражая все нападения на нее, отбивая атаки, отстаивая эволюционное учение во всей его научной строгости и чистоте. Он не просто пропагандировал «дарвинизм» и даже не просто развивал его дальше, - он прибавлял к нему нечто новое.
До середины девятнадцатого века существовало как бы две дороги для человеческой деятельности в мире живой природы - одна для теории, другая для практики. Издавна повторяли: «Знание - это могущество».
Но биологическая наука, находясь во власти представления об исконной неизменности видов, оставляла человека беспомощным перед живым организмом.
С другой стороны, практики - растениеводы, животноводы - создавали новые формы жизни.
Но очень медленно делалось это. Практика не освещалась теорией. И было в этом медлительном обновлении природы подобие слепых стихийных процессов.
Словно глубокая щель отсекла теорию от практики.
Дарвинизм оказался мостом через эту щель. И тут, в значительной мере, была его сила.
Но этот смело переброшенный мост был еще недостаточно крепок и широк. Дарвин отмечал и провозглашал факты. Он показал огромную ценность работы практиков для раскрытия «тайны из тайн». Но на мосту не хватало места для встречного движения - для того, чтобы с лихвой вернуть практикам то, чем они ссудили теорию.
Дарвин говорил:
Смотрите: так было в истории домашних животных и культурных растений. И так происходило в природе.
Только Тимирязев досказал:
Так должен, так будет поступать человек, чтобы изменить природу животных и растений в ту сторону, в какую он найдет нужным.
В сторону человеческого могущества, на службу человеку поворачивал эволюционную теорию Тимирязев. Словом и делом пропагандировал Тимирязев новую науку, науку будущего. И сам дал ей - небывалой науке - название: экспериментальная морфология - наука о преобразовании человеком живых форм.
Некогда, в давнюю пору, когда объем человеческих знаний был еще невелик, существовали всеобъемлющие ученые - их называли «живыми университетами».
Эту всеобъемлемость, почти легендарную, Тимирязев повторил на глазах нашего старшего поколения, при гигантском развитии естественнонаучных знаний.
В самом деле, в науках о жизни трудно найти такую область, в которой Тимирязев не оставил бы следа.
В зоологии он чувствовал себя так же свободно, как и среди зеленого мира растений.
А физики писали ему: «Мы вас считаем своим и учимся у вас», «…следя за вашими опытами, мы невольно вспоминали работы великих созидателей физики…»
Он был одним из творцов русской агрономии; вырастить два колоса там, где рос один, он объявил благороднейшей целью усилий науки.
«Природа - это простолюдин, - повторял он. - Она любит труд, любит мозолистые руки, и если уж приходится ей открывать свои тайны, она предпочитает это делать для тех, кто в этом заинтересован».
А каким словом он владел! То было поистине огненное слово. Никто так не писал до Тимирязева о науке, ее деле и ее творцах.
И все, что говорил, что писал Тимирязев, его исследования, открытия его науки - гордой, могучей, бесстрашной, настоящей человеческой науки, - все это было как град камней, попадавших прямо в то мутное и зеленое болото, где квакали свою «осанну» лягушечьи хоры «истов» и «логов».
Эх, как раскачалось болото! Ведь за любой кочкой и даже на самом дне настигало огненное слово!
Неслыханно! - вопили «исты» и «логи». - Он говорит то, чего не смел доказать Дарвин: что вся живая природа произошла из неживой.
Это бунтовщик: он гонит вон творца из сотворенной им вселенной!
Я не понимаю, в чем там дело с зеленым листом, - заерзал Пфеффер, немецкий ботаник. - Но какая дерзость выводов! Этот человек не считается с самим доктором Юлиусом Саксом, хотя, как известно, доктор Сакс знает все о физиологии растений.
Кстати, я думаю, что там, в московских опытах, подделаны цифры. Да, да, конечно, это подделка.
Но философ-идеалист Деннерт оставался безутешен.
Волосы становятся дыбом, - сокрушался он, - когда видишь, как яд материализма просачивается в низшие народные массы.
А из Лондона доносились вздохи Оливера Лоджа, прославленного физика:
Увы! Моря больше не защищают Англию. Вчера в омнибусе, рядом со мной, простой ремесленник читал книжку о том, что самые прекрасные цветы украсили землю по грубым законам природы.
И, произнеся это, сэр Оливер отправлялся в темную комнату и там молил духов ответить условным постукиванием ножки небольшого круглого столика, как уложить в гроб бессмертное учение об эволюции вслед за его смертными создателями: сэр Оливер посвящал досуги, которые ему оставляла лаборатория, спиритизму.
Но духи не слыхали или не могли исполнить просьбу достойного сочлена Королевского общества: они так и не сообщили ему способа искоренения учения о развитии живого мира.
Примерно в это время в немецком городе Фрейбурге читал курс эволюционной теории профессор Август Вейсман. Он считался дарвинистом, правда, с приставкой «нео»; это значило, что профессор Вейсман не обычный, а улучшенный дарвинист.
Профессор Вейсман рубил хвосты мышам. Затем он ждал, пока у них рождались дети, и тем также рубил хвосты. И так он поступил с двадцатью двумя поколениями мышей. При этом он тщательно измерял хвост у каждой новорожденной мыши, выслеживая, не станет ли он короче. Но у мышей двадцать третьего поколения хвост оставался все таким же, каким положено ему быть у всего мышиного рода.
Из этого я вижу, - рассудил профессор Вейсман, - что совершенно напрасно считают живые организмы - вот хотя бы этих мышей, не боящихся моего ножа, - какими-то цельными существами. На самом деле они состоят из двух частей, вставленных одна в другую. И жизнь похожа на игрушку-коробочку, внутри которой есть другая коробочка. Внутри этой внешней мыши, которую я вижу, есть еще внутренняя мышь, невидимая. Я могу отрезать хвост мыши внешней, но не могу уменьшить хвост мыши внутренней ни на миллиметр.
Короче говоря, Вейсман провозгласил, что все живые организмы состоят из вещества телесного и вещества зародышевого. Ошибся бы тот, кто подумал бы, что Вейсман под зародышевым веществом разумел просто зародышевые клетки, имеющиеся, как всем известно, и у мышей и у бесчисленного множества других организмов.
Нет, Вейсман имел в виду не какие-то обыкновенные клетки, которые в положенный срок образует организм и которые можно взять и положить под микроскоп, срисовать, сфотографировать, изучить; Вейсман говорил о веществе, именно о веществе, которое - одно среди всех веществ мира и единственное в организме (в отличие от «вещества телесного») - одарено таинственной силой воспроизводить жизнь, и притом о веществе, химикам неведомом, в микроскопы невидимом!
Зародышевое вещество несет в себе наследственные зачатки (Вейсман называл их «определителями», детерминантами). И что бы ни происходило с телом животного или растения, ничто не в силах изменить наследственных зачатков. Когда живые существа размножаются, это значит, что зародышевое вещество порождает из себя новое зародышевое вещество. Что именно вырастет - курица ли, лягушка или пшеница, - зависит от таинственных и невидимых наследственных зачатков. Тело - их произведение.
Но тело никак не влияет на них. Смертные тела - только футляры для зародышевого вещества. Оно бессмертно; оно вечно производит само себя.
А зародышевые клетки - это оправа для него. Они потому и зародышевые, что в них скрыто зародышевое вещество. Гистологи, цитологи, эмбриологи, анатомы - все они совершенно напрасно надеются исторгнуть тайну зародышевых клеток с помощью иголок, остро отточенных ножичков, химикалий и черных трубок микроскопов. Они воображают даже, профаны, будто они видят, как живое тело порождает эти клетки вместе с другими своими клетками и будто иначе и не может быть, если существуют логика и здравый смысл! Какие наивные пустяки! Ни одна зародышевая клетка не порождена телом; свою тайну она получила прямым путем от другой зародышевой клетки; и тайна эта - бессмертное вещество, которое порождает бренное, покорное ему тело и, укрытое в нем, правит им, а потом окидывает его с себя, чтобы заменить другим телом.
Рассуждения Вейсмана совсем не огорчили противников Дарвина.
Поистине, - заключили они, - этот истребитель мышиных хвостов вовсе не так страшен. Очевидно, если дарвинизм снабдить маленькой прибавочной «нео», то у него выпадают зубы.
Но удивительные эти рассуждения, в которых все было шиворот-навыворот, нам надо отметить: они знаменовали появление на научной сцене «наследственного вещества», исполненного мистической тайны, всемогущего и не доступного никаким воздействиям.
Странным образом этому недостижимому «веществу» суждена была еще долгая жизнь в бесчисленных книгах последователей фрейбургского «мышиного оператора».
Так «рок наследственности» грозно встал перед биологией.
