В Столыпинский галстук. Лев Толстой о 20 повешенных крестьянах

До этого в 1906 г. министр внутренних дел Столыпин ввел военно-окружные и военно-полевые суды, запретив включать в состав этих судов профессиональных юристов - суды без адвокатов, без возможности подать апелляцию, с правом вынесения и исполнения в течение 24 часов смертных приговоров.

Более 70% губерний были объявлены на положении «усиленной» и «чрезвычайной» охраны. Губернаторы получили прямую директиву Столыпина «меньше арестовывать, больше стрелять… Убеждения полноте, действуйте огнем…»
Одесский генерал-губернатор доносит Столыпину , что казни «через расстрел производят неблагоприятное впечатление на войска» . Поэтому он попросил об отпуске средств на оплату палачей и сооружение виселиц «для казней через повешение вместо расстрела» . Столыпин получил прозвище "вешатель", виселицы получили название «столыпинские галстуки».

Ежедневно газеты сообщали о казнях. Одно из этих сообщений, по словам Льва Николаевича, заставило «меня выразить в этих страницах то чувство, которое давно уже мучает меня» .

Из его статьи «Не могу молчать » от 31 мая 1908 года.
*
«Семь смертных приговоров: два в Петербурге, один в Москве, два в Пензе, два в Риге. Четыре казни: две в Херсоне, одна в Вильне, одна в Одессе» .
И это в каждой газете. И это продолжается не неделю, не месяц, не год, а годы. И происходит это в России, в той России, в которой народ считает всякого преступника несчастным и в которой до самого последнего времени по закону не было смертной казни.
Помню, как гордился я этим когда-то перед европейцами, и вот второй, третий год неперестающие казни, казни, казни.
Беру нынешнюю газету.
Нынче, 9 мая, что-то ужасное. В газете стоят короткие слова: «Сегодня в Херсоне на Стрельбицком поле казнены через повешение двадцать крестьян за разбойное нападение на усадьбу землевладельца в Елисаветградском уезде»
<...>
И вот, один за другим, живые люди сталкиваются с выдернутых из-под их ног скамеек и своею тяжестью сразу затягивают на своей шее петли и мучительно задыхаются. За минуту еще перед этим живые люди превращаются в висящие на веревках мертвые тела, которые сначала медленно покачиваются, потом замирают в неподвижности.
Всё это для своих братьев людей старательно устроено и придумано людьми высшего сословия, людьми учеными, просвещенными.
<...>
Недавно еще не могли найти во всем русском народе двух палачей. Еще недавно, в 80-х годах, был только один палач во всей России. Помню, как тогда Соловьев Владимир с радостью рассказывал мне, как не могли по всей России найти другого палача, и одного возили с места на место. Теперь не то.
В Москве торговец-лавочник, расстроив свои дела, предложил свои услуги для исполнения убийств, совершаемых правительством, и, получая по 100 рублей с повешенного, в короткое время так поправил свои дела, что скоро перестал нуждаться в этом побочном промысле, и теперь ведет по-прежнему торговлю. ...»
31 мая 1908 года
Ясная Поляна

**
Потом в газетах появились опровержения - повесили 12 крестьян, о чём Лев Толстой сделал сноску-примечание, которую закончил словами: «... оставляю без перемены все то, что сказано здесь, так как сказанное относится не к одним двенадцати казненным, а ко всем тысячам, в последнее время убитым и задавленным людям»
***

Виселица с пресловутым «столыпинским галстуком», то есть петлёй, превратилась в один из символов тогдашнего российского государства.


До этого в 1906 г. министр внутренних дел Столыпин ввел военно-окружные и военно-полевые суды, запретив включать в состав этих судов профессиональных юристов - суды без адвокатов, без возможности подать апелляцию, с правом вынесения и исполнения в течение 24 часов смертных приговоров.

Более 70% губерний были объявлены на положении «усиленной» и «чрезвычайной» охраны. Губернаторы получили прямую директиву Столыпина «меньше арестовывать, больше стрелять… Убеждения полноте, действуйте огнем…»


Одесский генерал-губернатор доносит Столыпину , что казни «через расстрел производят неблагоприятное впечатление на войска» . Поэтому он попросил об отпуске средств на оплату палачей и сооружение виселиц «для казней через повешение вместо расстрела» . Столыпин получил прозвище "вешатель", виселицы получили название «столыпинские галстуки».

Ежедневно газеты сообщали о казнях. Одно из этих сообщений, по словам Льва Николаевича, заставило «меня выразить в этих страницах то чувство, которое давно уже мучает меня» .

Из его статьи «Не могу молчать » от 31 мая 1908 года.
*
«Семь смертных приговоров: два в Петербурге, один в Москве, два в Пензе, два в Риге. Четыре казни: две в Херсоне, одна в Вильне, одна в Одессе» .
И это в каждой газете. И это продолжается не неделю, не месяц, не год, а годы. И происходит это в России, в той России, в которой народ считает всякого преступника несчастным и в которой до самого последнего времени по закону не было смертной казни.
Помню, как гордился я этим когда-то перед европейцами, и вот второй, третий год неперестающие казни, казни, казни.
Беру нынешнюю газету.
Нынче, 9 мая, что-то ужасное. В газете стоят короткие слова: «Сегодня в Херсоне на Стрельбицком поле казнены через повешение двадцать крестьян за разбойное нападение на усадьбу землевладельца в Елисаветградском уезде»
<...>
И вот, один за другим, живые люди сталкиваются с выдернутых из-под их ног скамеек и своею тяжестью сразу затягивают на своей шее петли и мучительно задыхаются. За минуту еще перед этим живые люди превращаются в висящие на веревках мертвые тела, которые сначала медленно покачиваются, потом замирают в неподвижности.
Всё это для своих братьев людей старательно устроено и придумано людьми высшего сословия, людьми учеными, просвещенными.
<...>
Недавно еще не могли найти во всем русском народе двух палачей. Еще недавно, в 80-х годах, был только один палач во всей России. Помню, как тогда Соловьев Владимир с радостью рассказывал мне, как не могли по всей России найти другого палача, и одного возили с места на место. Теперь не то.
В Москве торговец-лавочник, расстроив свои дела, предложил свои услуги для исполнения убийств, совершаемых правительством, и, получая по 100 рублей с повешенного, в короткое время так поправил свои дела, что скоро перестал нуждаться в этом побочном промысле, и теперь ведет по-прежнему торговлю. ...»
31 мая 1908 года
Ясная Поляна

**
Потом в газетах появились опровержения - повесили 12 крестьян, о чём Лев Толстой сделал сноску-примечание, которую закончил словами: «... оставляю без перемены все то, что сказано здесь, так как сказанное относится не к одним двенадцати казненным, а ко всем тысячам, в последнее время убитым и задавленным людям»
***

Виселица с пресловутым «столыпинским галстуком», то есть петлёй, превратилась в один из символов тогдашнего российского государства.

Большинство антироссийских мифов рождается вне нашей страны, в стане ее геополитических и идеологических противников. Однако изрядная доля русофобских настроений присутствует и внутри России, подтачивая основы государства. Создавать мифы о беспробудном народном пьянстве, об «империи зла», «тюрьме народов» и «церковном мракобесии» становится признаком принадлежности к особому «элитному» клубу, где его члены не ассоциируют себя с «этой» страной. Василий Розанов в «Апокалипсисе нашего времени» определил опасный диагноз: «Россия погибает от нигилизма, то есть от неуважения к себе».

Бороться с русофобией, искоренять мифы – это задача любого мыслящего человека, кто чувствует себя причастным к России, ее прошлому, настоящему и будущему.


Есть одно «крылатое выражение», долгое время очернявшее имя великого сына России Петра Аркадьевича Столыпина.

Событие имело место 17 ноября (по старому стилю) 1907 года на заседании III Государственной Думы. На трибуну поднялся известный кадет Федор Родичев. Начало его речи вызвавало недовольную реакцию депутатов. Затем, теряя самообладание, в запальчивости, Родичев вспоминает выражение В. Пуришкевича о «муравьевском воротнике» (имелвась в виду деятельность генерала М.Н. Муравьева по ликвидации Польского восстания 1863 г. – Ред). И дальше, как сообщает стенограмма заседания, он произнес: «то, что Пуришкевич называет муравьевским воротником, потомки назовут столыпинским галстуком». Кадет подразумевал под этим веревку для виселицы…

Реакция зала на произнесенные слова была молниеносной. Отовсюду неслись возгласы негодования. Депутаты кричали, что нечестно и подло оскорблять представителя Государя, бросились к трибуне и пытались силою стащить с нее зарвавшегося Родичева. Несмотря на разные политические взгляды, депутаты выразили свое резко негативное отношение к отвратительному сравнению. Сам Пуришкевич был недоволен речью кадета. Заседание было сорвано. Взволнованный и бледный Столыпин при первых криках покинул зал. За ним последовал председатель III Государственной Думы Н.А. Хомяков и министры.

В перерыве Петр Аркадьевич, как дворянин, передал Родичеву вызов на дуэль. Родичев тут же примчался к Столыпину, в присутствии нескольких человек раскаялся в содеянном и попросил прощения.

«Я вас прощаю», – сказал Столыпин, и инцидент был исчерпан. Известие, как пишется в стенограмме, о том, что Председатель Совета министров принял извинение, быстро облетело Думу и внесло успокоение. Но Столыпин, по свидетельству очевидцев, больше никогда после этого не подавал Родичеву руки.

Реакция Государственной Думы также не заставила себя ждать - в наказание за «непарламентское выражение» Родичев был исключен Думой на 15 заседаний.

Казалось, этот факт останется лишь частью истории, однако миф зажил своей собственной жизнью. Большевики раздули миф о реформаторе–вешателе, который решениями военно-полевых судов уничтожил множество невинных людей. В.И. Ленин в статье «Столыпин и революция» (октябрь 1911г.) писал о нём как об «обер-вешателе, погромщике, который подготовил себя к министерской деятельности истязанием крестьян…».

Конечно, большевики не простили Столыпину, введение военно-полевых судов, пытавшихся сбить пламя бунта, остановить грабежи и насилия первой революции 1905-1907 годов; а также реформы, благодаря которым была отсрочена кровавая революция 1917 года. При Советской власти миф стал кочевать из одного учебника истории в другой. Фраза переросла с подачи правящего коммунистического режима в ярлык. Вся деятельность великого государственного деятеля России была сведена к «крылатой фразе». И дожила успешно до сознания сегодняшнего молодого поколения.

Примечательно, что на вопрос одной из социальных сетей о том, что такое «столыпинский галстук», только 22 % респондентов ответили, что это ярлык, навешенный на Столыпина кадетом Родичевым, за который ему пришлось извиняться. 9% посчитали, что это - народное негодование по поводу массовых репрессий и «зачистки» революционных районов, массовых казней крестьян, еще 9 % - что был такой модный в начале ХХ века галстук, какой носил и Столыпин, еще почти 49% - что это удавка на шее терроризма, которую затянул Столыпин.


Еще один миф - о «столыпинском вагоне». От обычных вагон отличался тем, что задняя часть представляла собой помещение во всю ширину вагона, предназначавшееся для крестьянского инвентаря и скота. Столыпин предложил такие вагоны для добровольцев, для тех, кто выходил из общины и именно добровольно ехал в Сибирь осваивать новые земли.

При Сталине на окнах таких вагонов появились тюремные решетки, вагоны приобрели зловещую славу как транспорт для доставки людей в лагеря. Но это уже был «вагон-зак», а не «столыпинский вагон». К сожалению, людей, извративших добрую идею, вызвать на дуэль Столыпин уже не мог…

А.И. Солженицын, большой поклонник П.А. Столыпина, пытался в своих книгах защитить этого видного общественного деятеля, развенчать мифы вокруг его имени. В качестве замены он предложил название «сталинский вагон», что было бы точнее.

Борьба с мифами – это борьба за собственную историю, за наше будущее...

До этого в 1906 г. министр внутренних дел Столыпин ввел военно-окружные и военно-полевые суды, запретив включать в состав этих судов профессиональных юристов - суды без адвокатов, без возможности подать апелляцию, с правом вынесения и исполнения в течение 24 часов смертных приговоров.

Более 70% губерний были объявлены на положении «усиленной» и «чрезвычайной» охраны. Губернаторы получили прямую директиву Столыпина «меньше арестовывать, больше стрелять… Убеждения полноте, действуйте огнем…»
Одесский генерал-губернатор доносит Столыпину , что казни «через расстрел производят неблагоприятное впечатление на войска» . Поэтому он попросил об отпуске средств на оплату палачей и сооружение виселиц «для казней через повешение вместо расстрела» . Столыпин получил прозвище "вешатель", виселицы получили название «столыпинские галстуки».

Ежедневно газеты сообщали о казнях. Одно из этих сообщений, по словам Льва Николаевича, заставило «меня выразить в этих страницах то чувство, которое давно уже мучает меня» .


Из его статьи «Не могу молчать » от 31 мая 1908 года.
*
«Семь смертных приговоров: два в Петербурге, один в Москве, два в Пензе, два в Риге. Четыре казни: две в Херсоне, одна в Вильне, одна в Одессе» .
И это в каждой газете. И это продолжается не неделю, не месяц, не год, а годы. И происходит это в России, в той России, в которой народ считает всякого преступника несчастным и в которой до самого последнего времени по закону не было смертной казни.
Помню, как гордился я этим когда-то перед европейцами, и вот второй, третий год неперестающие казни, казни, казни.
Беру нынешнюю газету.
Нынче, 9 мая, что-то ужасное. В газете стоят короткие слова: «Сегодня в Херсоне на Стрельбицком поле казнены через повешение двадцать крестьян за разбойное нападение на усадьбу землевладельца в Елисаветградском уезде»
<...>
И вот, один за другим, живые люди сталкиваются с выдернутых из-под их ног скамеек и своею тяжестью сразу затягивают на своей шее петли и мучительно задыхаются. За минуту еще перед этим живые люди превращаются в висящие на веревках мертвые тела, которые сначала медленно покачиваются, потом замирают в неподвижности.
Всё это для своих братьев людей старательно устроено и придумано людьми высшего сословия, людьми учеными, просвещенными.
<...>
Недавно еще не могли найти во всем русском народе двух палачей. Еще недавно, в 80-х годах, был только один палач во всей России. Помню, как тогда Соловьев Владимир с радостью рассказывал мне, как не могли по всей России найти другого палача, и одного возили с места на место. Теперь не то.
В Москве торговец-лавочник, расстроив свои дела, предложил свои услуги для исполнения убийств, совершаемых правительством, и, получая по 100 рублей с повешенного, в короткое время так поправил свои дела, что скоро перестал нуждаться в этом побочном промысле, и теперь ведет по-прежнему торговлю. ...»
31 мая 1908 года
Ясная Поляна

**
Потом в газетах появились опровержения - повесили 12 крестьян, о чём Лев Толстой сделал сноску-примечание, которую закончил словами: «... оставляю без перемены все то, что сказано здесь, так как сказанное относится не к одним двенадцати казненным, а ко всем тысячам, в последнее время убитым и задавленным людям»
***

Виселица с пресловутым «столыпинским галстуком», то есть петлёй, превратилась в один из символов тогдашнего российского государства.