Походы Александра Македонского

Весной 334 г. до н. э. греко-македонская армия переправилась через Геллеспонт. Она была невелика, но отлично организована. В ней насчитывалось 30 тыс. человек пехоты и 5 тыс. всадников. Основу армии составляла тяжеловооруженная пехота - македонская фаланга, греческие союзники и наемники. Часть гайтеров и несколько тысяч человек пехоты Александр оставил в Македонии под командой одного из выдающихся полководцев старшего поколения - Антипатра.

В мае 334 г. до н. э. на реке Граник недалеко от Геллеспонта произошла первая встреча с противником. Решающую роль в ней сыграла македонская конница. Захваченных в плен греческих наемников, около 2 тысяч человек, которые находились на службе у персов, Александр обратил в рабство и отправил в Македонию, поскольку решениями Коринфского конгресса находившиеся на службе у персов греки считались изменниками общему делу.

Победа при Гранике сделала возможным дальнейшее продвижение македонской армии по побережью Малой Азии. Большая часть эллинских городов добровольно подчинились Александру. Однако были и исключения. Особенно упорно македонянам сопротивлялись Галикарнас и Милет. Внешняя ориентация эллинских полисов в Малой Азии определялась борьбой партий в этих городах, а также наличием или отсутствием персидских гарнизонов и греческих наемников.

Наемники оказывали войскам Александра ожесточенное сопротивление. Лишь постепенно, в результате успеха похода македонской армии, греческие наемники поняли, что им выгоднее служить Александру, нежели сражаться против него. По отношению к эллинским полисам в Малой Азии, которые подчинились ему, Александр проводил “освободительную” политику, руководствуясь, прежде всего, тактическими соображениями.

В освобожденных полисах восстанавливался демократический строй, персидские ставленники изгонялись. Однако “свобода” полисов в Малой Азии оказалась еще более призрачной, чем в Греции. Освобожденные малоазийские полисы даже не были включены в состав Коринфского союза. Завоевание Малой Азии свелось, главным образом, к захвату побережья, основных военных и торговых путей, а также установлению общего контроля над местным управлением и финансами.

Через горные проходы македонская армия двинулась в Северную Сирию. Встреча с персами и новое крупное сражение произошли осенью 333 г. до н. э. при Иссе, в узкой долине между морем и горами. Позиция персидских войск, во главе которых стоял сам Дарий III, была сильна, так как отрезала македонское войско от его тыла, а труднопроходимая местность облегчала оборону, хотя, с другой стороны, мешала персам использовать свое численное превосходство.

Стремительным натиском правого фланга македоняне достигли решающего успеха. Напуганный Дарий бежал, бросив весь свой обоз. Его мать, жена и дети оказались во власти Александра. В руки победителей попала огромная добыча. Персидский царь обратился к Александру с мирными предложениями. Однако Александр отверг их и быстро двинул свои войска к югу - в Южную Сирию, Палестину и Нильскую долину.

Крупные торговые центры Финикии и Палестины - Тир и Газа - оказали упорное сопротивление македонянам. Взять с ходу такую крепость, как Тир, было невозможно. Александр приступил к его планомерной осаде. Были подвезены осадные машины, проведены широкие по масштабу осадные работы, сооружена большая насыпь, которая соединяла расположенный на острове Тир с материком.

В 332 г. до н. э., после семимесячной осады. Тир был взят штурмом. Богатый город был разграблен, мужское население почти поголовно перебито, а женщины и дети проданы в рабство. Спустя некоторое время такая же участь постигла и Газу.

В Египте, который всегда тяготился персидским владычеством, Александр не встретил сопротивления. Персидский сатрап передал ему крепость в Мемфисе, государственную казну и сдался сам со своим войском. Египетское жречество приветствовало нового властелина. Александр совершил экспедицию в оазис Амона, где в храме этого божества жрецы объявили его сыном Pa - “любящим Амона”. Таким образом, подчинение Египта получило религиозную санкцию. Власть Александра была облечена в традиционные для Древнего Египта формы.

В Египте греко-македонские войска провели зиму 332-331 гг. до н. э. В Дельте Нила, между морем и обширным озером Мареотис, Александр основал новый город, который был назван по его имени Александрией. Место для Александрии оказалось выбрано необыкновенно удачно. Уже к концу IV-началу III вв. до н. э. Александрия становится крупнейшим средоточием торговли и ремесла, важнейшим культурным центром эллинского мира. Захват Египта и основание Александрии способствовали установлению полного господства македонян над Восточным Средиземноморьем.

Битва греков с персами.
Рельеф так называемого саркофага Александра Македонского из Сидона. Конец IV в. до н. э.

Весной 331 г. до н. э. македоняне вышли из Египта по древнему пути через Палестину и Финикию и далее на Евфрат. Дарий не сделал попытки задержать продвижение македонской армии и помешать ее переправе через Евфрат и Тигр. Лишь по ту сторону Тигра, на территории Древней Ассирии, около деревни Гавгамелы, произошло новое сражение между персами и эллинами.

Битва при Гавгамелах в сентябре 331 г. до н. э. была одним из самых крупных сражений древности. Успешная атака превосходной среднеазиатской и индийской конницы на левый фланг македонских войск не смогла предотвратить поражения Дария III. Центр персидской армии и на этот раз не выдержал натиска гайтеров и фаланги.

Весь огромный лагерь персов с обозом, слонами, верблюдами, деньгами попал в руки победителей. Поражение было сокрушительным. Дарий бежал в Мидию, а потом в горные, малонаселенные и труднодоступные местности на юг от Каспийского моря. Путь к столицам Вавилонии и Сузианы был открыт македонянам. С захватом казны Дария при Гавгамелах и особенно сокровищ, которые хранились в Вавилоне и Сузах, денежные ресурсы Александра многократно увеличились.

По приказу Александра в отмщение за опустошение Эллады во время похода Ксеркса в 480 г. до н. э. в Персеполе был сожжен великолепный дворец персидских царей. Из Персеполя македоняне двинулись через горные проходы в Мидию, к ее столице Экбатанам. Там в связи с окончанием войны “за отмщение эллинов” Александр отпустил на родину фессалийских всадников и других греческих союзников. Однако многие из греческих воинов остались на службе у Александра, так как участие в дальнейшем походе сулило огромные выгоды.

Ближайшей задачей Александра было преследование Дария. Но после поражения при Гавгамелах Дарий стал помехой для правителей восточных областей, которые издавна были слабо связаны с переднеазиатскими сатрапиями ахеменидской монархии. Поэтому летом 330 г. до н. э. они убили последнего Ахеменида, а сами ушли дальше на восток.

Вскоре после этого сатрап Бактрии Бесс провозгласил себя “великим царем”, приняв имя Артаксеркса IV. Александр объявил Бесса узурпатором, считая себя отныне единственным законным преемником власти персидских царей. Продолжая поход на восток, Александр с наиболее подвижными частями войска направился в Гирканию, куда отступили греческие наемники Дария.

Битва Александра Македонского с Дарием

III при Иссе.
Мозаика из дома Фавна в Помпеях. Конец II - начало I в. до н. э.

Наступление македонян заставило наемников прекратить сопротивление и сдаться. Этому обстоятельству способствовало и то, что политика Александра по отношению к греческим наемникам изменилась. Тех, кто служил персам до Коринфского конгресса, он отпустил на родину. Тех греков, кто поступил на службу к персам после конгресса, Александр включил в состав своей армии. Прежний контингент этой армии быстро таял в непрерывных боях. Македонянам были необходимы все новые и новые пополнения.

Из Гиркании македонская армия двинулась в Парфию и Арейю. Захватив главные центры, овладев колоссальными сокровищами, подчинив самую населенную, богатую и культурную часть Персидского царства, греко-македонская армия продолжала двигаться все дальше в пустынные или гористые области. Это завоевательное движение объяснялось изменением состава и характера армии. Успех похода Александра на первых порах и, особенно, захват сокровищ персидских царей вызвали большой приток в македонскую армию не только новых воинов, но и дельцов, которые пользовались большим влиянием в войсках. Все они жаждали новых завоеваний и добычи.

Многие персидские сатрапы и другие представители иранской знати с сопровождавшими их воинскими отрядами перешли на сторону македонского царя. Александр уже завоевал западную часть территории государства Ахеменидов. Теперь же он стремился к полному овладению ее наследием. Однако он не представлял себе ясно обширности оставшейся территории и всей трудности ее завоевания.

В то же время, возможность дальнейшего наступления на Восток в значительной мере зависела от положения на Западе. К 331 г. до н. э. главным центром антимакедонского движения на Балканском полуострове была Спарта. Спартанскому царю Агису удалось привлечь на свою сторону и некоторые другие государства Пелопоннеса.

Рост этого движения мог стать серьезной угрозой македонской гегемонии в Греции. Однако победа македонского наместника Антипатра над союзниками под Мегалополем и смерть Агиса обеспечили Александру прочный тыл на Западе. Он обладал полной свободой действий на Востоке. Продвигаясь в глубь Азии, македоняне, прежде всего, стремились овладеть военными и торговыми путями, а также главными центрами страны. Рассеянное на громадной территории эксплуатируемое население, слабо связанное с этими центрами, не оказывало захватчикам серьезного сопротивления.

Однако в областях Восточного Ирана и в Средней Азии, населенных еще преимущественно свободными общинниками и сохранивших сильные пережитки военной демократии, македонянам пришлось столкнуться со значительными трудностями. На покорение среднеазиатских областей Александру пришлось затратить три года, наполненных ожесточенной борьбой с местным населением.

Воинственные горные племена и племена пустыни в упорной борьбе отстаивали свою независимость, снова и снова поднимая восстания. Едва главные силы македонской армии покидали покоренную область, как отряды местных жителей атаковали небольшие македонские гарнизоны, истребляя их почти поголовно, и нарушали коммуникации.

Так, в Арейе сатрап Сатибарзан сложил оружие и подчинился Александру. Но едва главные силы македонской армии направились в Бактрию, как Сатибарзан вновь поднял восстание. Александру пришлось вернуться в Арейю, чтобы подавить восстание.

Зимой 330-329 гг. до н. э. Александр, преследуя Бесса, вступил в Бактрию и через Гиндукуш спустился в долину Окса (Аму-Дарьи). Опустошив страну, Бесс отступил за реку, но ни местное население, ни другие вожди его не поддержали. Птолемей, посланный вперед с небольшим отрядом, окружил деревню, где находился Бесс, и без труда захватил его. “Великого царя” Бесса подвергли пыткам, а затем отослали в Экбатаны, где он был казнен.

Македонская армия продвинулась дальше в плодородную долину Яксарта (Сыр-Дарьи). На берегу этой реки был основан город Александрия Эсхата, который стал опорным пунктом Александра в Согдиане. Главными мотивами основания новых или расширения прежних поселений были соображения социального и стратегического характера. Это были военные колонии, в которых оседали воины старших возрастов, инвалиды, наемники, а также селились местные жители. Здесь проживало смешанное население - македонцы, греки, иранцы.

Для успешного завершения завоевания Средней Азии Александру было необходимо не только захватить все города, но и подавить упорное сопротивление местного населения. В 329 г. до н. э. македонская армия встретила сильное сопротивление в районе Курешаты. Несколько позже согдийцы и саки истребили двухтысячный македонский отряд. Против Александра выступили также кочевые племена Средней Азии - массагеты и дахи.

Местное население возглавил энергичный, неутомимый и способный вождь - согдийский правитель Спитамен. Спитамен не вступал в сражение с главными силами Александра. Он талантливо применял тактику партизанской войны, атакуя отдельные отряды македонского войска и поголовно истребляя их. Спитамен вновь занимал уже захваченные македонянами поселения.

Борьба с неуловимым противником потребовала у Александра много времени и сил. По его приказу македоняне чинили жестокие расправы над местным населением. В Согдиане при взятии Газы все мужчины были перебиты, а женщины и дети обращены в рабство. В рабство было обращено и население шести других городов. После поражения, нанесенного Спитамену македонянами, от повстанцев отпали поддерживавшие его до того массагеты. Они предательски разграбили обоз бактрийцев и согдийцев, отрубили голову Спитамену и отправили ее Александру.

В начале 327 г. до н. э. Александр осадил крепость, в которой находился один из знатнейших согдийских вельмож - Оксиарт с семьей. Осажденные чувствовали себя уверенно в казавшейся им совершенно неприступной горной твердыне. Они осыпали насмешками македонян и заявляли, что только люди с крыльями могли бы захватить их укрепление.

Однако в следующую же ночь 300 македонян-добровольцев при помощи канатов полезли наверх. Утром осажденные обнаружили врагов на скалах над крепостью и, пораженные внезапностью их появления, капитулировали. Александр захватил в плен Оксиарта и его дочь Роксану, которая отличалась необыкновенной красотой. Вскоре Роксана стала женой Александра.

Во время боевых действий в Средней Азии Александр еще более, чем раньше, стремился привлечь на свою сторону местную знать и воинские контингенты, в которых он крайне нуждался. В это же время Александр ввел обряд “проскинесы”, земного преклонения перед царем и начал пользоваться царской мидийской одеждой. Все это свидетельствовало о стремлении Александра достигнуть сближения с Востоком.

Во время пребывания Александра в Восточном Иране и Средней Азии в македонскую армию была впервые включена бактрийская и согдийская конница. Позднее в ее состав были включены также дахи и саки.

Такая политика Александра имела определенный успех. Часть честной знати стала постепенно менять свою ориентацию, хотя другая ее часть продолжала относиться к Александру, или как его еще называли “Искандеру Двурогому”, враждебно. Стремясь приобрести себе новых союзников, Александр возвращал владения тем представителям местной знати, которые из оппозиции переходили на его сторону. Он сделал Оксиарта сатрапом Бактрии.

Поход македонской армии затронул и те области Средней Азии, которые остались за пределами державы Александра. Зимой 329-328 гг. до н. э., когда Александр жил в Бактрии, к нему прибыла делегация послов от царя “скифов”. Скифами эллины называли самые различные северные народы, в том числе и саков. В это же время в Бактрию прибыл с 1500 всадниками хорезмийский царь Фарасман, который обещал Александру быть его проводником, если тот задумает совершить поход на запад, к берегам Эвксина.

Во время завоевания Восточного Ирана и Средней Азии в среде командного состава македонского войска проявились первые открытые признаки недовольства. Это недовольство выливалось в форму заговоров против Александра. Эти оппозиционные настроения имели корни еще в старой борьбе между отдельными группировками македонской знати. Теперь же они усилились, прежде всего, в тех ее кругах, которые опасались, что они будут оттеснены на задний план в новой огромной монархии, которая все больше принимала черты восточной деспотии. Еще во время пребывания Александра в Египте возник заговор Филоты, командира гайтеров, сына одного из старейших и опытнейших полководцев македонской армии - Пармениона. Когда македонская армия находилась в Восточном Иране, Филота был арестован, подвергнут пыткам и предан суду, который происходил в собрании македонского войска. Филот был присужден к смертной казни и расстрелян из луков. Вслед за исполнением приговора Александр приказал умертвить и Пармениона.

В связи с раскрытием этого заговора Александр изменил организацию гайтеров. Он разделил их на две части, во главе которых назначил Гефестиона и Клита. Осенью 328 г. до н. э., во время пребывания македонской армии в Мараканде, на царском пиру в порыве гнева Александр убил одного из самых преданных ему полководцев - Клита, который обвинял его в том, что Александр променял своего отца Филиппа на бога Амона, и что на его пирах теперь нет места свободному эллину, но лишь рабам и варварам.

Вскоре против Александра организуется заговор пажей. Это была знатная македонская молодежь, которая несла личную службу по охране особы царя. Инициатором заговора был паж Гермолай. Пажи, имея постоянный доступ к царю, собирались умертвить его в постели. Однако заговор был раскрыт. Суд македонян приговорил заговорщиков к смертной казни. Они были побиты камнями.

К делу о заговоре пажей был привлечен и Каллисфен - придворный историограф, который сопровождал Александра в его походах. Ранее Каллисфен восторженно относился к Александру, но, будучи воспитан в эллинских понятиях о свободе, не мог примириться с проводимой Александром политикой. Когда была сделана попытка ввести проскинесу, Каллисфен не скрыл своего отрицательного отношения к этому церемониалу. За это Каллисфен был подвергнут заключению и допросу, а в 327 г. до н. э. казнен.

Смута в рядах македонской знати, а также изменения в условиях ведения войны вынудили Александра к проведению реформы в армии. Отныне разные роды оружия соединялись в одну тактическую единицу. Во главу гайтеров и комбинированных частей Александр поставил своих ближайших сподвижников. Прежние командиры, которые были настроены враждебно по отношению к Александру, либо погибли, либо были смещены со своих постов. Македонской фаланге Александр придал большую мобильность. Он также увеличил конницу и создал специальные отряды конных копейщиков и лучников.

Уже во время пребывания в Бактрии и Согдиане у Александра возникла мысль о новом большом завоевательном походе и покорении Индии, которая славилась своими несметными богатствами. Условия, в которых совершался поход, состав армии, стратегические и тактические приемы - все было совершенно иным по сравнению с завоеванием Малой Азии и даже Ирана. Успехи завоевания влекли за собой расширение материальной базы предприятия и прилив новых сил. Поход в Индию для Александра был новым этапом грандиозного движения на Восток.

Весной 327 г. до н. э. македонская армия выступила из Бактрии по направлению к Индии. С самого начала этого похода македоняне встретили упорное сопротивление племен, которые обитали на территории современного Афганистана. Ради достижения успеха в этой войне Александр не брезговал никакими средствами - ни коварным нарушением данного слова, ни хитростью, ни угрозами, ни беспощадными расправами. В результате, при приближении македонян местные жители часто в ужасе бежали в горы.

В Индии Александр столкнулся с многочисленным, но разрозненным противником - это были свободные племена, которые еще во многом сохраняли формы первобытнообщинного строя, или же небольшие царства. Между этими племенами и царствами, а также внутри них не прекращалась ожесточенная борьба.

Правитель города Таксилы - важного торгового центра на древнем пути из Индии в Среднюю Азию, вступил в союз с Александром. Могущественный правитель соседнего царства Пор в союзе с правителем другого крупного царства Абисарой решил оказать сопротивление македонянам.

Через город Таксилу Александр двинулся к притоку Инда - реке Гидасп. Там македонскую армию уже поджидал на противоположном берегу с большими силами - многочисленными всадниками и слонами - царь Пор. Абисара не оказал обещанной помощи своему союзнику. В происшедшем у Гидаспа кровопролитном сражении войска Пора потерпели сокрушительное поражение.

Однако Александр оставил Пору его царство, так как рассчитывал в дальнейшем на его поддержку. В память победы македонского оружия на обоих берегах Гидаспа были основаны два города - Никея и Букефалия. После этого македонская армия двинулась далее к югу и приблизилась к реке Гифасис. При взятии города Сангалы множество жителей было перебито захватчиками, другие обращены в рабство, а сам город срыт до основания.

В намерения Александра входило и продвижение за Гифасис. Однако этому помешало недовольство воинов, которое все более усиливалось. Воинам приходилось продвигаться в трудных условиях, по нездоровой местности, преодолевая сопротивление противника, который использовал новый для македонян вид оружия - боевых слонов.

Македоняне были сильно утомлены длительными маршами и непрерывными боями. В армии появились грозные признаки неповиновения. В военном лагере стали собираться сходки, на которых раздавались жалобы на трудности похода и требования отказаться от его продолжения. Александр созвал совещание военачальников. Однако на этот раз даже его ближайшие помощники выступили за возвращение.

Тогда Александр объявил, что жертвы для продолжения похода оказались неугодны богам, и отдал приказ об отступлении. Из завоеванных в Индии земель были образованы две сатрапии. Возвращение из индийского похода происходило по иному маршруту и фактически превратилось в новый большой поход.

Вернувшись к Гидаспу, Александр решил со значительной частью армии плыть вниз по реке. Остальные его войска получили приказ идти берегом. Племена, жившие у слияния Акесина и Гидаспа, оказали упорное сопротивление этим частям македонской армии. Наконец, войско прибыло в город Паталу, который был расположен в дельте Инда.

Отсюда флот во главе с Неархом должен был отправиться океаном в Персидский залив, к устью Евфрата. Другого своего полководца - Кратера с частью армии Александр отправил через Арахосию и Дрангиану. Сам же с остальным войском направился через Гедросию и Карманию в Перейду и Сузиану.

Эта часть похода оказалась наиболее трудной. Армия очутилась в безводной пустыне. Страдая от страшного зноя, жажды и голода, утопая в раскаленном песке, армия медленно продвигалась, теряя людей, коней и вьючных животных. Македоняне были вынуждены бросать больных и отставших, так как не хватало повозок и скота для их перевозки. “Немногие из отставших”, - писал греческий историк Плутарх, - “у кого сохранились силы, двигаясь по следам войска, спаслись, большая часть их, как бы упав в море, погибла в песке”. Когда войско, наконец, добралось до главного пункта Гедросии - Пуры, оно получило возможность отдохнуть.

В Кармании Александра встретил Кратер с остальной частью армии. Вскоре к берегам Кармании пристал флот Неарха. О нем долго не поступало никаких вестей, поэтому македоняне полагали, что их корабли погибли. После встречи Неарха с Александром флот продолжил свое плавание и благополучно добрался до устьев Тигра и Евфрата.

Александр поручил Гефестиону вести главные силы с обозами и слонами морским берегом в Перейду, а сам с легковооруженной пехотой, гайтерами и частью стрелков отправился более спешно в Пасаргады, а оттуда в Персеполь и Сузы. На этом завершился длившийся почти десятилетие восточный поход.

После окончания победоносных военных действий перед Александром встала огромная и сложная задача - удержать в руках гигантскую державу, завоеванную силой оружия. Для этого ему было необходимо укрепить свою власть над необъятной империей, организовать эффективное управление ею, наладить дружественные взаимоотношения между эллинами и населением восточной части новой монархии.

Своей целью Александр ставил объединение Европы и Азии, персов и македонян на равных началах в государстве, которое охватило население почти всей ойкумены. В его политике ясно прослеживалась тенденция сгладить резкие противоречия между победителями и побежденными. Выражением политики “слияния” явилось устройство пышного празднества в Сузах по случаю торжественного заключения брака Александра, а также браков его друзей и многих македонян с азиатскими женщинами.

В то же время, политика Александра в этом отношении не была до конца последовательной. Он привлекал местную знать в государственный аппарат и на командные посты в армию, но под конец жизни в большинстве областей заменил сатрапов из местного населения македонянами.

Александр использовал теорию божественного происхождения царской власти, которая выработалась на Востоке с незапамятных времен. Его прерогативы как гегемона общеэллинского союза и царя Македонии отошли на задний план перед неограниченной властью обожествленного властелина огромной империи. Впрочем, развитие политических идей в Элладе шло в том же направлении и облегчало применение восточной теории власти. В связи с утратой полисами независимости все большее распространение получали героизация и обожествление политических деятелей, например, Лисандра, Тимолеонта.

Центральное управление огромным государством находилось в руках царя и македонской знати - сподвижников Александра в походах и высших должностных лиц по гражданскому управлению. Во главе финансового ведомства стоял один из друзей Александра Гарпал, который впоследствии бежал в Афины с огромной суммой денег. Высшую должность “хилиарха”, который был ближайшим помощником царя, в последние годы правления Александра занимал его друг Гефестион. Большое значение получила царская корреспонденция, которой ведал главный секретарь.

Особой заботой Александра являлось дальнейшее укрепление армии - главной опоры его господства на обоих континентах. В македонской армии к этому времени произошли крупные перемены. В нее были включены 30 тыс. персидских юношей, так называемых “эпигонов”, которые были снабжены македонским оружием и обучены по-македонски. В состав конницы были включены лучшие персидские, согдийские и бактрийские всадники.

В Описе Александр собрал македонских воинов и отдал приказ о награждении больных и отслуживших и об отпуске их на родину. Этот приказ вызвал бурю негодования. Воины требовали роспуска всей армии, щедрых наград и кричали Александру, что дальше он может воевать один “со своим отцом Амоном”. Протест принял резкие формы и охватил всю массу эллинских воинов. Александр прибегнул к крайним мерам. По его приказу зачинщики были немедленно схвачены и казнены. Однако вместе с тем Александр был вынужден пойти навстречу требованиям армии. Через несколько дней каждому воину была выдана плата не только за прошлую службу, но и вперед - за время, нужное для возвращения домой. Десять тысяч македонян были отправлены на родину.

Другой, не менее важной проблемой для Александра оставалось урегулирование отношений с эллинскими полисами. Завоевания Александра оказали глубокое влияние на всю Элладу. Она выслала на Восток множество воинов, мастеров, торговцев. Много неимущего люда нашло выход в военной службе. Немалая часть богатств, доставшихся на Востоке македонянам, перекочевала в греческие полисы.

Однако это не ослабило противоречий между ними и Македонией. Хотя антимакедонские группировки и были подавлены в эллинских полисах, но они выжидали более благоприятного стечения обстоятельств, чтобы выступить снова. В 324 г. до н. э. Александром был издан указ, согласно которому все полисы были обязаны принять изгнанников и возместить им ущерб, связанный с конфискацией и продажей их имущества. В данном случае вмешательство Александра во внутренние отношения полисов преследовало определенную тактическую цель - разжечь социальные конфликты, дабы затруднить консолидацию антимакедонских сил.

Завоевания Александра благоприятно отразились на экономической жизни Эллады и Востока. Для торговли открылись широкие перспективы. Связи со Средней Азией, Индией, Аравией и областями, расположенными у Каспийского моря, сделались более тесными. Сильно увеличилось количество драгоценных металлов, которые находились в обращении. Большое влияние на развитие обмена оказало введение единой для Эллады и Передней Азии монетной системы. Золотые статеры и серебряные тетрадрахмы Александра с его изображением получили широкое распространение. Их продолжали чеканить долгие годы и после его смерти.

В политике, которую проводил Александр, уже намечалась в своих основных чертах экономическая программа эллинистических государств - широкая военная колонизация, усиление старых и основание новых автономных городских центров, укрепление в них рабовладельческих порядков, эксплуатация внегородских земледельческих территорий.

За время македонского завоевания в Азии возникло несколько новых крупных центров, которые вскоре приобрели большое значение. Важнейшими среди них являлись Александрия в Египте, Александрия Ариана (Герат), Александрия Арахосия (Кандагар), Александрия Маргиана, Александрия Эсхата.

Одним из результатов похода было значительное расширение географического кругозора греков. Завоевания Александра сопровождались рядом географических открытий, которые имели громадное значение. Путешествие флота Неарха от устья Инда к устью Тигра и Евфрата привело к открытию новых морских путей. Особая экспедиция была послана для изучения побережья Гирканского (Каспийского) моря.

В 324 г. до н. э. Александр участвовал в экспедиции к устью Евфрата. У него возник план направить эту реку по новому руслу и оросить новые земли. С экономическими целями был связан и намечавшийся поход через Персидский залив. Для предварительного исследования пути в Аравию были посланы три экспедиции.

Весной 323 г. до н. э. в Вавилоне шли самые оживленные приготовления к походу в Аравию. Сюда стали прибывать войска из Карии и Лидии, появлялись отряды наемников. Александр задумал новую реорганизацию армии, еще более широкое проведение принципа “слияния”. В разгаре этих приготовлений Александр внезапно заболел и 13 июня 323 г. до н. э. умер.

Личность Александра, его блестящие военные успехи производили огромное впечатление на современников и на последующие поколения. В древности об Александре рассказывали многочисленные легенды. Был создан целый фантастический роман, героем которого являлся македонский завоеватель. Великие поэты Низами и Навои создали поэмы, в центре которых стоял образ Александра.

В результате его десятилетнего похода возникла новая громадная империя, в состав ее вошел не только ряд областей на Востоке, которые уже не раз насильственно объединялись в рамках одного государства, но и весь бассейн Эгейского моря, а также значительная часть Балканского полуострова.

Но держава Александра Македонского принадлежала к тем империям, которые представляли собой временные и непрочные военные объединения. Экономически и культурно высоко развитые эллинские полисы сильно отличались от полуварварской Македонии. Нильская долина с ее тысячелетней культурой и установившейся сложной системой управления - от областей Восточного Ирана с их полукочевыми племенами, которые жили еще в условиях примитивного быта. Богатые многолюдные центры Междуречья - от малонаселенных областей Нереиды и Индии.

В этом отношении новая держава была сходна с царством Ахеменидов, также представлявшим собой конгломерат, который образовался из многих неоднородных частей. Македонское завоевание свелось, главным образом, к захвату богатых городских центров, военных опорных пунктов, важных в стратегическом отношении дорог. Александр ограничивался требованием признания его верховной власти и уплаты податей под контролем македонских правителей. Он отнюдь не стремился к изменению и ломке вековых устоев местной жизни.

В конечном итоге завоевания Александра изменили расстановку и соотношение сил в Восточном Средиземноморье и Передней Азии. Но они не смогли обеспечить целостность и прочность греко-македонской монархии.

Источник : неизвестен

После убийства македонского царя Филиппа II в 336 до н. э. его сын Александр был провозглашен царем. При вступлении на трон Александр первым делом расправился с предполагаемыми участниками заговора против его отца, а заодно и с другими возможными соперниками. При известии о смерти Филиппа многие его недруги попытались воспользоваться возникшей ситуацией. Восстали фракийские и иллирийские племена, в Афинах активизировались противники македонского господства, а Фивы и некоторые другие греческие полисы попытались изгнать оставленные Филиппом гарнизоны. Однако Александр быстро взял инициативу в свои руки. В качестве преемника Филиппа он организовал конгресс в Коринфе, на котором был подтвержден ранее заключённый договор с греками. Договор декларировал полный суверенитет греческих полисов, самостоятельное решение ими внутренних дел, право выхода из соглашения. Для руководства внешней политикой греческих государств создавался общий совет и вводилась должность гегемона эллинов, обладающего военными полномочиями. Греки пошли на уступки, и многие полисы впустили к себе македонские гарнизоны.

Весной 335 года до н. э. Александр двинулся походом на восставших иллирийцев и фракийцев. В поход отправилось не более 15 тыс. солдат. Сперва Александр разбил фракийцев в битве у горы Эмон: варвары установили на возвышенности лагерь из повозок и надеялись обратить македонян в бегство, пуская свои повозки под откос. Александр же приказал своим солдатам организованно избегать повозок. В результате победы в битве македоняне захватили многих женщин и детей, которых варвары оставили в лагере, и переправили их в Македонию. Вскоре царь нанёс поражение племени трибаллов, но их правитель Сирм вместе с большей частью соплеменников укрылся на острове Певка на Дунае. Александр, используя немногочисленные корабли, прибывшие из Византии, не сумел высадиться на острове. Вскоре царь обратил внимание, что на другом берегу Дуная собираются войска племени гетов. Геты надеялись, что Александр не станет высаживаться на берег, занятый солдатами, однако царь, наоборот, счёл появление гетов вызовом себе. Поэтому на самодельных плотах он переправился на другой берег Дуная и разбил гетов. Вскоре Александр заключил со всеми северными варварами союзные договоры.

Однако пока Александр улаживал дела на севере, на юге под влиянием ложного слуха о смерти Александра вспыхнул мятеж в Фивах, самом пострадавшем от Филиппа греческом городе. Стремительными маршами Александр перебросил армию из Фракии к Фивам. Всего за 13 дней войско македонян совершило этот переход. Восставшему городу были предложены мирные условия сдачи, но фиванцы отказались. В конце сентября 335 года начался штурм города. Македонские войска заняли стены города, а македонский гарнизон открыл ворота и помог окружить фиванцев. Город был захвачен, разграблен, а всё население обращено в рабство. Вся Греция была поражена как судьбой древнего города, одного из крупнейших и сильнейших в Элладе, так и быстрой победой македонского оружия. Жители ряда городов сами предали суду политиков, призывавших к бунту против македонской гегемонии. Почти сразу же после захвата Фив Александр направился обратно в Македонию, где начал готовиться к походу в Азию.

Мы все прекрасно знаем о великом царе и полководце Александре Македонском, о его завоеваниях, знаменитых битвах, из которых он выходил абсолютным победителем.

Всем известно, что он прожил короткую, но полную свершений и трагедий жизнь. Он создал великую империю, но умер при загадочных обстоятельствах, не успев завершить всего задуманного, не успев завоевать весь мир.

О нем много написано в книгах, снято множество фильмов, но далеко не всем известно о последней битве Александра Великого, во время которой он действительно был на волосок от смерти. И только чудо спасло ему жизнь.

Эта битва состоялась за 2 года до смерти Александра, в 325 году до н.э. После вторжения в Индию в июле 326 года до н. э. царь Александр на реке Гидасп одержал победу над армией местного правителя Пора и продолжил свой завоевательный поход на восток.

Однако у реки Ганг, утомившись трудностями похода, который продолжался 9 лет, армия отказалась идти за Александром. Непосредственным предлогом к неподчинению явились слухи о многочисленных армиях с множеством боевых слонов по ту сторону Ганга.

Поэтому, как нам известно, Александру пришлось повернуть свои войска на юг, продвигаясь по направлению к Персии. Продвигаясь обратно, он завоевывал окрестные племена, истребляя непокорных за сопротивление. Самые ожесточенные бои развернулись на землях племени маллов, которые предпочитали принять смерть, чем покориться.

Захватив несколько поселений маллов, Александр подступил к самому большому из них. Название его не сбереглось. Древнегреческий историк Арриан упоминает только, что находился город в месте впадения реки Гидраот в приток Инда реку Акесин. Так вот, в том городе собралось большое количество маллов, бежавших от македонского войска.

Маллы приняли решение сражаться с войском Александра на берегу мелководной речушки с обрывистыми берегами под названием Гидраота. Численность армии маллов, по словам Арриана, составляла 50 тысяч человек. Александр с ходу переправился через речку и ринулся в атаку на непокорных маллов. Те отступили в город, не приняв сражения.

Македонское войско окружило город и на рассвете следующего дня, ринулись на приступ. Половину своей армии Александр вел сам. Другой половиной командовал Пердикка. В результате атаки, осажденные вынуждены были оставить городские стены и бежать в городскую крепость.

Македонцы сразу же бросились на штурм крепости. По повествованию Арриана, Александр самолично приставил лестницу к крепостной стене. Прикрывшись щитом, он взобрался по ней на крепостную стену, за ним следовал его оруженосец Певкест, сразу за ними по той же лестнице взбирался Леоннат. Рядом, по соседней лестнице поднимался щитоносец царя Абрей.

Александр, прорубая себе путь мечом, занял место на стене, следом за ним выскочили Певкест, Леоннат, Абрей. Но под грузом подымающихся тел, лестницы подломились, и следовавшие за ними воины повалились вниз. На стене держали оборону только Александр с 3-мя бойцами. Маллы яростно осыпали стрелами македонское войско из крепостных башен, а снизу забрасывали дротиками.

Александр вынужден был соскочить со стены на территорию крепости, где смог принять более безопасную для себя позицию, т.к. справа его прикрывало раскидистое дерево, а стыла крепостная стена. Первых атакующих маллов он зарубил мечом, в других метал камни.

На выручку к нему подоспели трое македонцев. При этом Абрей был тут же сражен стрелой в лицо. Индийская стрела длиной около 90 см, пробила панцырь и поразила Александру грудь, задев легкое немного выше правого соска.

Плутарх пишет: «Стрела как гвоздь связала панцирь с телом». Непродолжительное время Александр мужественно отбивался от наседавших маллов со стрелой в груди, но вскоре потерял сознание. С двух сторон его заслонили щитами, оставшиеся в живых из трех взобравшихся с Александром македонцев, Певкест и Леоннат.

Наблюдая, как враги осыпали Александра дротиками и стрелами на стене, и как он соскочил внутрь крепости, македонское войско бесстрашно ринулось на штурм из страха за жизнь своего царя. Оказавшись в безвыходном положении, поскольку все лестницы были сломаны, македонцы стали лихорадочно придумывать способы взойти на стену.

Некоторые вбивали в стену костыли и, держась за них, с большим трудом карабкались по стене; прочие взбирались, вставая друг другу на плечи. Таким образом, воины Александра один за другим становились живой стеной перед своим царем и закрывали его своими щитами.

Наконец-то удалось сломать засов, которым замыкали ворота крепости, и несколько солдат протиснулись в город. Остальные налегли плечами на немного распахнувшиеся ворота и, проломив стену, расчистили дорогу в крепость.

В отплату за ранение царя солдаты Александра истребили всех жителей города, не щадя ни детей, ни женщин. Стрелу из груди Александра извлекли, обломав сначала древко, а затем, разрезав рану, удалили зазубренный наконечник. Ширина наконечника составляла 3 пальца, длина - 4 пальца.

У Александра было пробито легкое, из которого через рану с кровью выходил воздух. Наконец он пришел в себя, однако передвигаться самостоятельно не мог. В лагере македонцев началась паника, поскольку распространялся слух о смерти царя. Чтобы успокоить солдат, спустя 7 дней после ранения, Александр приказал предъявить себя народу верхом на коне. Он нашел в себе силы даже на короткое время встать на ноги.

В результате этой победы, выжившие маллы покорились Александру. Племя оксидраков, ранее собиравшееся дать бой македонцам вместе с маллами, прислали дары, прислав тысячу заложников и около 500 боевых колесниц с вооруженными экипажами. Над этими племенами Александр поставил наместником Филиппа, сына Махата.

В середине марта 324 года до н. э. Александр вступил в пределы города Сузы, где он и его непобедимая армия предались отдыху после военного похода, который продолжался 10 лет.

Индийский поход Александра Македонского. Битва на реке Гидасп

После покорения пограничных провинций и крепости Аорн весной 326 г. до н. э. Александр стал готовиться к переправе через Инд. Там начиналась «страна чудес». Оправдывала ли она свое название?

Повсюду, и в Средиземноморье и в Передней Азии, лето - время недостатка влаги, даже засух. Арабы еще и сегодня недоверчиво выспрашивают у северных европейцев о летних дождях. Проходя через Малую Азию, Сирию, Египет, Вавилон, Иран и Согдиану, македоняне находились в пределах известного им климата. Разве что вдали от Средиземного моря период летней засухи был еще страшнее.

В удивительной Индии македонян больше всего поразило то, что время осадков и самых страшных ливней приходилось как раз на лето. Этого Александр никак не предвидел и не включил в свои расчеты, вплоть до того момента, когда ливни показали ему свою мощь. У Ктесия было написано, что в Индии вообще не бывает дождей. Александр , вероятно, расспрашивал пограничных жителей о климатических условиях страны. Но те не могли дать точных сведений. Ведь на Инде муссоны не так страшны, как в предгорьях Гималаев. Сисикотт, может быть, и сам не знал о всем многообразии индийского климата. Таксил, однако, должен был знать о тропических ливнях, даже если в его владениях они и не были такими сильными. Ему, наверное, было известно, что на юго-восток от его страны, па пути к Гангу, с середины июня и до сентября, во время тропических ливней, нельзя и помышлять о каких-либо походах. Трудно предположить, что этот раджа, возлагавший столь большие надежды на Александра, не предостерег его. Скорее, гибрис Александра просто не пожелала считаться с этими советами. Царь вел себя так, будто не знал о муссонах. В течение зимы Александр сражался с индийскими пограничными племенами, что было нетрудно, ибо в это время больших дождей здесь нет. В начале войны он штурмом взял Аорн, а потом предоставил войскам тридцатидневный отдых. Царь не учитывал, однако, сколь краткий срок для похода оставляла ему стихия. В это время, примерно в первой половине апреля, начинался самый жаркий и сухой период. Он продолжался до середины июня, а потом неотвратимо наступало время ливней.

Итак, трагическая судьба похода Александра была предопределена уже тем, что царь имел совершенно неправильные представления о стране. С «чудесами» темноногих и вислоухих он мог бы еще справиться, но «чудо» тропических ливней оказалось сильнее его.

В Северном Пенджабе Александру предстояло подчинить трех великих раджей, каждый из которых владел значительной территорией. Офис, только что унаследовавший земли своего отца, правил в Таксиле и, как это было принято, по имени столицы своего государства стал называться Таксилом. Его власть простиралась на территорию между реками Инд и Гидасп. Могущественным соседом Таксила на востоке был раджа, происходивший из рода Паурава, которого македоняне называли Пором. Севернее их, в Кашмире, правил Абисар. В других, окружавших их областях более мелкие князья, но они находились в зависимости от великих раджей.

Пор и Абисар заключили союз. Они не только оттесняли мелкие племена к югу и востоку, но и враждовали с Таксилом. Этим и объясняется готовность последнего опереться на иноземную помощь. Когда Александр был еще в Согдиане, Таксил направил к нему послов с выражением покорности, а затем поспешил в долину Кабула на встречу с Александром. Абисару это показалось достаточным, чтобы поддержать сопротивление пограничных племен македонянам. Следовало ожидать, что Пор присоединится к нему.

Весной 326 г. до н. э. все наконец было готово. Гефестион и на этот раз проявил себя прекрасным организатором. Он навел мост через Инд и приступил к строительству флота. Благодаря тому что македоняне владели теперь индийским городом Эмболима и крепостью Аорн, область Кабула, как и западный. берег Инда, была надежно укреплена. В строительстве моста македонянам помог Таксил: он поставлял продовольствие и прислал всадников, которые привели в подарок Александру много скота и слонов. Переход через реку прошел вполне благополучно. Александр ознаменовал его торжественными праздничными жертвоприношениями богам, а также щедро угостил воинов. Этим он хотел показать, что только теперь и начался поход в Индию. Сперва это было мирное движение через холмы и долины. Люди радовались, видя множество пасущегося скота, обилие великолепных плодов; они дивились огромным деревьям, под которыми мог укрыться целый отряд воинов. Когда македоняне приблизились к столице, перед ней уже была выстроена армия нового вассала. На всякий случай Александр развернул свои войска. Но тут к нему подскакал Таксил, чтобы передать под власть нового правителя город и всех воинов. В праздничном шествии войска вошли в город, и Александр почувствовал себя желанным гостем. В Персии ему случалось бывать и победителем, и «освободителем»), и, наконец, преемником Великого царя. Здесь все было по-иному.

Таксила - первый индийский город, который увидели македоняне. Окруженный красивой стеной, он располагался.на живописной возвышенности, у подножия которой текла река. Дальше простирались плодородные земли, а за ними виднелись снежные горные вершины Кашмира. Всюду кипела жизнь. Это была развитая страна - центр внешней торговли, ведшейся через долину Кабула с другими западными странами. Жители ждали, что с присоединением к империи Александра торговые связи еще больше разовьются. Иначе и быть не могло: благодаря своему положению Таксиле надлежало стать одним из важнейших торговых центров империи.

В Таксиле македоняне впервые ознакомились с индийской городской культурой и новым для них образом жизни. Эта культура восходила к древнейшим временам Хараппы и Мохенджо-Даро; ни в Египте, ни в Передней Азии не встречалось ничего подобного. Дома, ворота и храмы были построены в необычном стиле. Македоняне дивились невиданной архитектуре, орнаментам, великолепию пышных садов и, наконец, народу. Правда, индийские аристократы походили па иранских всадников, но простые люди Индии являли собой странную и непривычную смесь. Они отличались темным цветом кожи и высоким ростом. Их одежды были из хлопка; бороды они красили. Удивительными были и их украшения. Особенно поразили македонян деление людей на касты и обряд самосожжения вдов. Странным казалось и то, что на рынках бедные люди открыто предлагали в жены своих дочерей. Но рабство было здесь, по-видимому, совершенно неизвестно. Пестрота одежды, любовь к уличной музыке напоминали процессии во время вакханалий. Вскоре выяснилось, что индийцы почитают бога, которого можно принять за Диониса. Это послужило подтверждением похода Диониса в Индию. Должно быть, именно ему обязана Индия своими городами. Но то, что рассказывали историки о необычайном изобилии золота, оказалось ложью. В Таксиле этого металла было не больше, чем в городах других стран, но здесь македоняне впервые познакомились с китайским шелком.

Но больше всего поразили воинов индийские факиры, аскеты и отшельники. Индийцы чтили их как мудрецов, что не могло не вызвать уважение к «философам» и у завоевателей, несмотря на то что мир их идей был совершенно чужд македонянам. Сам Александр заинтересовался ими, а Онесикрит прославил их как «кинических философов». Аристобул рассказал о двух аскетах, которых принял Александр . Царь пригласил их даже к своему столу. Один из них, не обращая внимания на погоду, и в солнце и в дождь лежал на голой земле. Другой целыми данями стоял на одной ноге, держа в руке шест для балансирования. Онесикрит посетил целое поселение таких аскетов, живших за городом, и беседовал с ними по поручению царя. В своих позднейших сообщениях он так представил эту беседу, что не только подогнал речи аскетов к учению киников, но и самого Александра сделал типичным «киническим героем».

В Таксилу прибыло посольство Абисара с выражением покорности, но сам раджа не явился. Пор вообще отклонил предложение Александра подчиниться ему. Спор должно было решить оружие. Но до этого следовало заняться административным управлением новых покоренных областей. В Персии было бы достаточно заменить сатрапов. Но с независимыми местными княжествами Александр до сих пор не сталкивался. Следовало также учитывать проявленную Такси-лом лояльность и общий порядок управления империей. Поэтому Александр утвердил наследственные права Таксила на власть и расширил границы его княжества. Область же Инда была отдана македонскому правителю, а в Таксиле он оставил гарнизон.

Как уже упоминалось, Пор, великий раджа по другую сторону реки Гидасп, был полон решимости остановить продвижение Александра и отстоять свою свободу. Он сделал все, на что способен сильный человек, использовал все резервы своего княжества и касты воинов. Пор надеялся, как оказалось тщетно, на поддержку Абисара. Кроме того, юн осмелился на поступок, на который после Гавгамел не решался никто: сам вышел на поле боя против не знавшего поражений противника. Естественно было ожидать, что предстоящая битва - испытание не только для Александра и Пора, но также и для македонской и индийской военной техники. Однако подобное состязание оставляло мало надежд местным жителям.

Индийское военное искусство брало свое начало от блестящих рыцарских времен, описанных в ведах. С тех пор индийцы освоили верховой бой, кавалерийские соединения стали принимать участие в битвах, но вместе с ними в сражениях участвовали и старые боевые колесницы: этого требовали рыцарские обычаи, правда, колесницы за это время были значительно усовершенствованы. Большую опасность представляли для врага боевые слоны, которых боялись македонские кони. Хотя они двигались медленно, но сохраняли боевые порядки, которые могли стать роковым для пехоты противника и отбивать любые атаки конницы. В целом эти две армии представляли собой не только два чуждых друг другу мира, но и две эпохи: одну - александровскую, богатую техникой, и другую - рыцарства, с его благородными традициями.

Абисар не помог Пору, но у него нашелся другой союзник - время года с его стихийными бедствиями. Был май, и Гидасп, со страшной силой низвергавшийся с Гималаев, нес огромные массы воды. Настоящий период дождей еще не наступил, но грозы разражались уже часто. Пор поступил разумно, оставшись на противоположном берегу реки. Здесь он разбил лагерь и расположил войска вдоль берега. Главное было сдержать наступающих македонян до начала летних дождей.

Александр приказал разобрать корабли, стоявшие на Инде, и доставить их к Гидаспу по суше. Он позаботился также об изготовлении понтонов из кожаных мешков, набитых сеном. Однако Александр не рискнул форсировать широкую реку, на противоположном берегу которой стояли вражеские войска и слоны. В месте, скрытом от взора врага тропическим лесом и речным островом, царь начал готовить переправу. Для вражеской разведки это оставалось тайной.

Когда все было готово, Александр дал приказ о наступлении. Он дошел до нас в изложении Арриана. Тяжелая пехота под командованием Кратера должна была открыто демонстрировать подготовку к посадке на суда в самой отдаленной части лагеря. В это время в верхнем течении реки, примерно на расстоянии 26 километров, сам Александр готовил ударный кулак из гипаспистов и двух полков тяжелой пехоты. На рассвете они должны были быстро форсировать реку. Третья группа тяжелой пехоты подготовилась к переправе примерно посередине между Кратером и Александром . Ей предстояло перейти реку в самом разгаре сражения, а Кратеру - начать переправу, лишь когда слоны покинут берег.

Незаметно от врага Александр поднялся вверх по течению реки. Ночью нужно было доставить понтоны и корабли к воде; тогда же должна была начаться и посадка на них. Как раз в этот момент разразилась одна из самых сильных гроз и свирепствовала до самого утра. И все-таки удалось совершить невероятное! В полной темноте, при сильнейшем ветре, под низвергающимися потоками ливня корабли были спущены на воду, и, когда наступило утро, конница и гипасписты были готовы к переправе. Суда и бесчисленные понтоны вышли из-за скрывающего их острова и быстро стали приближаться к вражескому берегу. Только теперь индийские посты заметили врага и подали сигналы Пору. Александр первый соскочил на противоположный берег. Переправа удалась. 5000 всадников и 6000 гипаспистов вместе с легкой пехотой оказались на другом берегу. Этого было вполне достаточно. Македоняне начали наступление, но вдруг обнаружили еще одно препятствие: из-за ливней и грозы один из притоков Гидаспа разлился, и его никак нельзя было преодолеть. После долгих поисков нашли наконец брод, где пехота, хотя и по плечи в воде, смогла форсировать этот рукав.

Лишь только это удалось, подошла вражеская армия. Александр решил, что перед ним все вражеское войско, и вытянул свои немногочисленные силы в некое подобие боевой линии. Однако перед ним оказались только конница и боевые колесницы, которыми командовал сын Пора. Колесницы слишком медленно двигались по глинистой почве, и это, по-видимому, послужило причиной того, что контрудар индийцев так запоздал. Александр приказал выступить вперед скифам и дахам, но исход битвы решили он сам и его конная гвардия. Сын Пора был убит, его эскадрон рассеян, а колесницы, непригодные Для боя в этих условиях, стали добычей победителя. Александр с кавалерией и легкой пехотой двинулся вперед, чтобы сразиться с самим Пором. Гипасписты следовали за ним.

Вначале раджа вообще не понимал, какой частью войска командует Александр . Он полагал, что царь находится на противоположном берегу и сам руководит всей подготовкой к сражению. Когда он получил печальное известие о гибели сына и кавалерии, то понял, откуда последует главный удар. Тогда большую часть своего войска (4000 всадников, 30000 человек пехоты и 300 колесниц) раджа повел навстречу Александру . Когда царь увидел боевые порядки индийцев, он задержал кавалерию, подождал пехоту, дал воинам отдохнуть и только тогда приказал развернуть войска. Перед фронтом своих войск Пор поставил слонов, а на флангах - кавалерию. Александр решил завязать кавалерийскую битву сначала на левом фланге. Отсюда он хотел развертывать свои боевые порядки. Если конница с правого фланга попытается прийти на помощь левому, то Кен должен будет напасть на нее с тыла. Гидасписты вступят в бой лишь после того, как боевые порядки индийцев будут нарушены кавалерией. Им предстояло напасть на слонов, так как македонские кони их боялись.

Планы и расчеты Александра осуществились в кровавой битве: царь напал на левый фланг вражеской конницы, а когда индийская кавалерия с другого фланга устремилась на помощь, на нее, как и предполагалось, бросился с тыла Кен. Вражеская кавалерия была смята и обратилась в бегство под защиту слонов. Левый фланг индийцев превратился в страшное месиво всадников, колесниц, пехотинцев и слонов, которые, запутавшись, больше всего мешали своим войскам. Теперь вступила в бой фаланга гипаспистов, бросившаяся на слонов. В этой путанице обычные войска обратились бы в бегство, но индийцы обнаружили удивительную стойкость. Их кавалерия даже перешла в наступление, и слоны со страшной силой обрушились на гипаспистов. Наступил критический момент. Решила дело превосходная боеспособность македонян. Индийскую кавалерию снова оттеснили к слонам; многие животные потеряли своих проводников и были ранены, это довело их до бешенства. Они давили больше своих, чем чужих, и умирали от потери крови. Когда македонская кавалерия со всех сторон напала на утратившее командование индийское войско и вновь перестроенная фаланга гипаспистов начала атаку, подоспела наконец армия Кратера, а после удачной переправы - и средняя группа войск. Индийцы бежали. Александр выиграл это сражение, не развернув даже всех боевых порядков (для этого, впрочем, у него не хватило бы сил), а только силами кавалерии и гипаспистов. Победа была достигнута благодаря целенаправленному использованию кавалерии и вступлению гипаспистов в бой в нужный момент. Это был самый блестящий бой, когда-либо имевший место в истории.

Битвы всегда характеризуют кризисы, возникающие в ходе исторического развития. Историку ужасно тяжело описывать овладевающую людьми бешеную страсть к убийствам. Даже возвышенные и героические поступки, даже блестящие победы не способны умерить горечь, которую вызывает обдуманное, заранее спланированное нагнетание страстей, ведущее к организованным убийствам. Нам кажется, что кровавая резня на Гидаспе - одно из самых печальных событий во всей истории Александра . Во время битвы и преследования, по, возможно, несколько преувеличенным официальным македонским подсчетам, погибло 3000 всадников и не менее 20 000 индийских пехотинцев. Погибли все военачальники Пора и два его сына. Сам раджа дрался с удивительной смелостью и попал в руки Александра раненным.

Сколь бы трагичным ни казалось нам это событие, оно дает ясное представление о характере обоих противников. Лучше, чем на любом другом примере, видна находчивость Александра , который и в стратегии и в тактике достиг слаженности действий войск различных родов оружия и добился способности военачальников быстро реагировать на любые обстоятельства. То, к чему стремился Александр , проводя свою реформу, принесло богатые плоды на поле сражения. Результаты расчленения армии на самостоятельно действующие подразделения до сих пор сказывались только в небольших столкновениях. На Гидаспе выгоды этой реформы выявились в большом сражении. Благодаря превосходству армии победа Александра была предрешена, но, как и в предыдущих сражениях, самым важным было то, как он достиг этой победы. Македонской армии и опыту командования ею Пор и его индийцы могли противопоставить только свою традиционную храбрость. Раджа был сильным человеком и как полководец сделал больше, чем Дарий или любой индийский правитель, но он был лишен возможности использовать слабые стороны врага и захватить инициативу. Не исключено, что ему помешала превосходящая его силы конница Александра или же ореол гениальности Александра лишил Пора способности принять верное решение. Вероятнее же всего, что в Индии того времени вообще еще не было выработано подлинное полководческое искусство. Возможно также, что индийцы действовали слишком неповоротливо, а клинок их оказался слишком тяжелым, чтобы на молниеносные удары Александра отвечать столь же стремительно. Во главе индийских армий до сих пор стояли рыцарские союзы из представителей касты воинов, и сражения велись по законам рыцарства. Победу обеспечивал не талант полководца, а самоотверженность сражающихся.

Мы уже говорили о том, что на Гидаспе встретились два различных мира и две эпохи. Мы видим также, что борьба велась между двумя противоположными духовными началами. Оба мира шли от рыцарства, но в Элладе старые путы давно спали и верх одержало рациональное начало. Индивидуум использовал обретенную свободу для всё новых и новых триумфов творчества, хотя это и привело к возрастающему самодовольству. Vita activa вела к новым вершинам, и македоняне присоединились к этому непрерывному движению. В личности Александра сила воли индивидуума проявилась в крайней степени: толкала его на любой поступок, на любое проявление величия.

Индия, напротив, была еще связана старыми рыцарскими обычаями. Там же, где индивидуум разорвал эти связи, это было сделано не ради проявления деятельной энергии, но (как правильно замечает У. Вилькен) ради vita contemplativa. Брахманы и аскеты охотно погружались в бездеятельное созерцание и презирали земные радости. Несомненно, что рыцарский устав и аскетизм оказывали парализующее влияние на людей, поэтому, возможно, решительный и деятельный Пор не мог противостоять Александру . Урок, преподанный македонянами, послужил толчком к пробуждению только следующего поколения. Об этом свидетельствует эпоха Маурьев: поражение Пора дало о себе знать позднее. Захваченному в плен Пору не оставалось ничего иного, как сохранять царское достоинство даже после поражения.

Внешний облик, храбрость и полководческое искусство индийского раджи произвели на Александра при личном общении сильное впечатление. Не будет преувеличением сказать, что Пор был единственным политическим деятелем, которого Александр принимал всерьез. Более того, его характер в известной степени предопределил решение, принятое Александром относительно раджи.

После жертвоприношения и празднеств Александр основал два новых города: на западном берегу - Букефалию, названную в честь погибшего на Гидаспе любимого царского коня, а на восточном - Никею. Очевидно, бои происходили вблизи торговых путей с Востоком и вновь основанные города отвечали потребностям этой торговли. В то же время царь принял решение после своего возвращения из Восточной Индии плыть вниз по течению Гидаепа. Он приказал доставить из соседних Гималаев лес для постройки судов. Благодаря этому стало известно об огромных змеях, носорогах и некоторых видах обезьян, которые водились в этих лесах.

В течение тридцати дней, пока победитель отдыхая, у него была возможность узнать и оценить Пора, и он стал доверять ему. Пор не только помогал Александру и давал ему ценные советы, но и стал для него олицетворением самой Индии. Лишь благодаря Пору царь осознал необычность местного населения и стал понимать, насколько оно отличается от подвластных ему народов. Александр не замедлил сделать из этого выводы. Уже в Таксиле он признал власть раджи, но в интересах империи оставил там еще и своего сатрапа. Здесь же, утвердив Пора раджей, он сделал его и представителем империи. Александр не назначил сюда ни македонского, ни другого правителя. Под власть Пора отдавались также и прилегающие мелкие княжества.

Ничто так не характеризует отсутствие в Индии единства, как то озлобление, с которым восприняло возвышение Пора большинство его соседей. С Таксилом Александр в конце концов договорился, но раджа из рода Паурава (македоняне назвали его «злой Пор») попросту отказался подчиниться Пору. Другие князья и племена, ранее готовые признать Александра , теперь решились на борьбу. В отличие от них Абисар, некогда союзник Пора, теперь рьяно уверял царя в своей покорности. Правда, сам он не приехал к Александру , но тот удовлетворился присланными дарами и признал его власть. Таким образом, местные связи и отношения всюду играли большую роль.

После отдыха царь продолжил поход. Кратер был оставлен в этой местности для наблюдения за строительством новых городов. Выполнив возложенную на него задачу, он с транспортом продовольствия должен был последовать за Александром . Сам царь во главе отборных войск вступил в густонаселенную землю главзов и присоединил их к царству Пора. Таксила, который до сих пор следовал за армией Александра, отпустили домой. Отпустили и Пора, но с тем, чтобы он снарядил отряд индийцев. В это время поступило сообщение о восстании ассакенов и убийстве Никанора. Царь решил разделить его область между восточным и западным сатрапами. Теперь область Кабула окончательно утратила самостоятельность.

Александр двинулся дальше вдоль предгорьев Гималаев, следуя все время на юго-восток к далекому Мировому океану. Вскоре он достиг следующей большой индийской реки - бурного Акесина. Здесь впервые проявился весь трагизм плана завоевания Индии. Как сообщает Неарх, наступило время летнего солнцеворота: начинали дуть юго-западные муссоны, а вместе с ними пришла пора тропических дождей. Когда-то в Ликии даже море отступило перед победоносной армией, и Александр считал, что его железная воля сумеет справиться и с дождями. Однако на Акесине царя ждала неприятная неожиданность: быстрый подъем воды заставил его снять лагерь и отступить. Тяжелой оказалась переправа через реку, но, несмотря на это, царь не приостановил продвижения. Он оставил Кена, чтобы тот подготовил переправу для Кратера и его обоза. Пор тоже должен был последовать за царем. Александр намеревался за переправой собрать всю армию и продолжить поход. О возвращении еще не было и речи. Путь не всегда пролегал по плодородным землям. Македонянам пришлось продираться через бесконечные девственные леса. Поражали огромные баньяновые деревья и павлины, жившие в джунглях. Но особое беспокойство доставляли многочисленные ядовитые змеи. Воины страдали от их укусов не, только в походе, но и при ночевке под открытым небом. Змеи забирались в палатки, их находили в посуде, буквально не было места, куда бы они не проникали. Змеи представляли даже большую опасность, чем скорпионы, которых тоже очень боялись. Часто воины не рисковали ложиться спать. Так как македонские врачи не знали средств от укусов змей, Александр при своем штабе организовал лазарет с индийскими лекарями.

«Злой Пор» пока избегал столкновений с Александром , но царю приходилось повсюду оставлять гарнизоны, чтобы обеспечить путь Кену и Кратеру, которые шли с обозами. Он послал Гефестиона захватить земли «злого Пора» и передать их его более верному тезке. Армия перешла еще одну большую реку - Гидраот. Наступил тяжелый период тропических дождей, но Александр продолжал поход, не обращая на них внимания. Шла борьба между его демонической волей и силами природы.

Индийские племена и сегодня различаются не только обычаями, но и поведением в бою. Тогда тоже существовали племена, отличавшиеся особой храбростью: катайцы, оксидраки и маллы. Это предшественники современных сикхов, и не случайно, по-видимому, область поселения древних племен совпадает с территорией, где сейчас распространена эта секта, Из всех названных племен только катайцы жили в местах, через которые проходил путь Александра . Они не посрамили репутации храбрецов, рискнув выступить против царя в открытом бою. Катайцы прикрыли свои войска обозом, чтобы противостоять страшной македонской коннице, но, когда пехота выбила их из-за прикрытия, они отступили в город, где сражались до последнего; Их область отошла Пору. Последний получил теперь право составить гарнизон из индийских воинов - достаточное доказательство доверия к нему царя. Сражение с катайцами еще раз доказало, что при всей своей храбрости индийцы уступали македонянам и в военном искусстве, и в вооружении. Хотя победа доставалась нелегко, сомнений в исходе боя не возникало. И вообще, не в военных проблемах заключались трудности Индийского похода.

Всех не подчинившихся катайцев Александр уничтожил, и эта жестокая мера наказания склонила соседних раджей к безоговорочной капитуляции. Особенно запомнилась воинам капитуляция Сопифа, которую впоследствии описал Клитарх. Ворота города внезапно открылись, и в них во всем блеске своей красоты показался в одежде, покрытой драгоценными украшениями, раджа во главе свиты. Он присягнул на верность Александру , а затем устроил для македонян роскошное угощение. Прием напоминал пир в Таксиле, но источники богатств обоих князей были различны. Таксил нажился на торговле, а Сопиф был владельцем самых богатых соляных копей в Индии, а также серебряных и золотых рудников. Впоследствии ходило много рассказов об обычаях индийцев - об удивительном культе красоты и опять-таки о самосожжении вдов. Особенно много уделил этому внимания Онесикрит, который все рассматривал с государственно-философской точки зрения.

Раджа Фегей, восточный сосед Сопифа, тоже сохранил свое княжество, ибо добровольно присягнул на верность Александру . Александр подошел теперь к берегу Гифасиса, предпоследней реки в Пенджабе. Войска Александра вновь объединились: сюда подошли Кратер и Кен с обозами, а также Пор. Все трудности, связанные с переходом рек, огромными расстояниями, болезнями, джунглями и змеями, были счастливо преодолены. Воины не испугались ни страшной жары, пи тропических ливней.

С переходом Гифасиса должен был начаться новый этап похода, последний рывок на восток. Нужно было достичь Ганга и по его течению спуститься до устья реки к океану. Тогда поставленную задачу можно было бы считать наконец решенной. Было бы достигнуто подлинное господство над всей Азией и объединение всего простирающегося на восток обитаемого мира. Удалось бы решить и исследовательскую задачу, привлекавшую теперь Александра , может быть, больше, чем политическая,- найти восточную границу земли.

Наряду с подготовкой дальнейшего похода проводилась рекогносцировка новых местностей. Кое-какие сведения об области Ганга сообщил уже Пор. Теперь Фегей представил данные о военных силах и возможностях тамошних вождей. Стало ясно, что главные трудности только начинаются. Хотя в военном отношении новый противник не отличался от уже покоренного, он превосходил его численностью. Кроме того, предстояло преодолеть огромные пространства.

Итак, велась подготовка к новому великому подвигу, который привлекал такого человека, как Александр . Но в тот самый момент, когда должна была начаться переправа, произошло нечто невероятное: весь план рухнул из-за внезапного ослабления воли человека, его породившего. У Аорна Александр сумел превзойти Геракла. Теперь все силы восточного мира собрались в единый кулак, враждебный всепобеждающему Александру . Все, что до сих пор тревожило Александра и его окружение, вдруг проявилось с убийственной силой. Как же случилось, что титан не сумел смирить эту силу? Источники не дают ответа на этот вопрос. Далее мы просто перечислим внешние обстоятельства, помешавшие осуществлению плана царя. О внутренней его борьбе мы можем только догадываться.

Малоазиатский поход

Начало похода Александра Македонского

Как в своей войне с северными соседями и в политике относительно греков, Александр шел отцовской дорогой, исполнял планы Филиппа , так осуществлял он его намерении и тем, что предпринял войну с персами, к которой всеми силами готовился зимою по возвращении в Македонию. Поход на восток был тайною целью всех честолюбивых стремлений Филиппа. Еще привлекательнее была эта мысль пылкому Александру, с детства мечтавшему о фантастических подвигах, горевшему нетерпением завоевать страну, о которой поэзия и легенда рассказывали такие чудеса, видеть дивное величие её природы, овладеть её сокровищами. А над этим очаровательным для фантазии Александра востоком владычествовали персы, о которых история говорила ему, что их трусливые и нечестивые полчища ограбили и разрушили греческие храмы, что только победы при Саламине и Платее положили конец их неистовствам в Греции. Александр воображал себя греком и ему мечталось, что мщение персидскому царю составляет священную обязанность его. Когда, возбуждая греков к войне с персами, он говорил, что хочет мстить за нашествие Ксеркса, это не было притворством; он высказывал мечту, которая вкоренилась в его душе так, что стала искренним чувством. Он воображал себя призванным продолжать дело греков троянской войны, завершить победою шедшую, как говорил Геродот, с давнишних времен борьбу Европы с Азиею.

Собрав союзников греков и варваров, и назначив твердого характером Антипатра правителем Македонии, чтоб, он охранял границы государства и держал в повиновении Грецию, Александр блистательно отпраздновал со всем войском в Эгах торжество олимпийских игр и двинулся к Геллеспонту [весна 334 г.].

Еще никогда не была предпринимаема с такими малочисленными силами война против огромного государства. Македонское царство вместе с Грециею не равнялось по величине пятидесятой части персидского. Войско, с которым Александр пошел на войну, состояло из 30.000 человек пехоты и 3.000 конницы. Флот и по числу кораблей, и по искусству моряков был слабее неприятельского, и с юношескою дерзостью Александр отказался, от его содействия, отпустил домой все корабли, кроме нескольких транспортных судов и десяти афинских триер. В казне, по окончании военных приготовлений, оставалось только семьдесят талантов. С царским великодушием Александр роздал земли македонских царей своим друзьям, освободил македонян от налогов. Но скудость материальных средств пополнялась нравственными силами: царь‑главнокомандующий был очень даровит, исполнен энтузиазма и уверенности в победе; его помощники: Пердикка, Кратер, Парменион, Птолемей, Аминт, многие другие, были превосходные полководцы, воспитанники Филиппа, а секретарь Александра, Эвмен, грек, уроженец города Кардип, был талантливый государственный человек; тяжеловооруженная пехота, фаланга, было храброе, неодолимое войско (II, 907); македонская и фессалийская конница была превосходна и проникнута преданностью царю; варвары, пришедшие под начальством своих царей и старшин, были воинственны, служили усердно; все войско было одушевлено уверенностью в своих силах, возраставшею при каждой новой победе. Средства на содержание войска Александр надеялся найти в плодородной, богатой съестными припасами неприятельской стране, а сокровища персидского царя и его сатрапов возбуждали в жадных воинах стремление к победам.

По окончании праздника в Эгах, войско пошло большой дорогой через Амфиполь в Сест, где были собраны военные и перевозочные суда для переправы. Оно шло тем же путем, как шел Ксеркс, только в обратном направлении. Главную силу войска составляла тяжеловооруженная македонская и греческая пехота. Фланги её должна была прикрывать македонская и фессалийская конница; иллирийские и фракийские стрелки и другие легковооруженные отряды были очень хороши для охраны похода и стана, для неожиданных нападений, для преследования разбитых врагов. Пешие телохранители, благородные македоняне, и конные телохранители, «отряд товарищей» царя, состоявший из более знатных молодых македонян, образовали царский военный конвой (II, стран. 907). В свите Александра находились историки и ученые: Анаксимен, Каллисфен, Аристобул, другие. В Элеунте он принес жертву на могиле Протезилая, чтобы переправа была для него счастливее, чем для этого героя (II, стран. 85); потом, сам став при руле своего корабля, и совершив богам моря возлияние из золотой чаши, поплыл к бухте, на берегу которой стояли гробницы Аякса, Ахиллеса и Патрокла. Когда корабль пристал к берегу, он с высокого борта бросил копье на азиатскую землю и выпрыгнул, в полном вооружении, первый на берег. За его кораблем переплыли Геллеспонт и другие; их было до двухсот. Войско вышло на азиатский берег. На том месте, где стоял священный Илион, Александр принес жертву Палладе‑Афине и Зевсу‑Хранителю, обменял в храме Афины свое оружие на старинное, которое по преданно принадлежало героям троянской войны (II стр. 91) и почтил память героев торжественными играми. Он принес жертву на гробнице Ахиллеса, которого считал своим предком и которому подражал, а Гефестион принес жертву на гробнице Патрокла. Принес Александр и жертву примирения Приаму, чтобы троянский царь не гневался на потомка Неоптолема, рукою которого был убит (II, стр. 89, 913). Этими жертвоприношениями и почестями гомеровским героям Александр выказывал свою любовь к преданиям греков, которых действительно любил; но он имел при этом и расчет возбудить в греках влечение к войне с азиатскими противниками; а македоняне были очарованы его отвагою и щедростью.

Соединившись с Парменионом, Александр пошел берегом. Геллеспонта через Арисбу и Перкоту к Лампсаку и Приапу; оба эти города сдались после непродолжительного сопротивления; Александр продолжал путь и дошел до реки Граника [конец мая 334 г.]; на крутом восточном берегу стояла персидская конница, а за нею на высотах пехота, состоявшая из греческих наемников. Мемнон Родосский, человек умный и энергический, напрасно убеждал на военном совете в Зелее других персидских военачальников уклоняться от решительных сражений, медленно отступать, опустошая земли, заманивать неприятеля в глубину страны, изнурить его голодом, посылать флот для выезд он в тылу его; сатрапы по гордости отвергли совет грека, которого ненавидели как чужеземца, вошедшего в милость у царя; они говорили, что честь персидского имени требует битвы, что было бы постыдно для знаменитой персидской конницы отступать без сопротивления. Они решили ждать неприятеля на Гранике. Персидская конница храбро защищала свой берег; но македоняне перешли на него и, ободряемые примером царя, бившегося впереди всех, одержали блистательную победу над врагом, далеко превосходившим их численностью. Александр убил двух начальников персидской конницы; один из убитых им был зять персидского царя, Митридат. Но и сам Александр был ранен; лидийский сатрап Спитридат уже занес саблю над его головою и через миг он был бы убит, – но Клит, которого называли черным, сын Дропида, отсек руку Спитридата, и потом убил его. Македоняне опрокинули центр персидской конницы, рассеяли ее, потом двинулись на греческих наемников, бездейственно стоявших позади конницы, многих убили, и 2.000 взяли в плен; Александр велел заковать в цепи этих пленников и послал их в Македонию на тяжелую работу в рудниках.

Своих павших воинов он почтил торжественными похоронами, освободил их родителей и детей от всяких налогов и повинностей. Он поручил Лизиппу сделать бронзовые статуи двадцати пяти убитых в этом сражений всадников из отряда, конных телохранителей («товарищей», hetairoi) и велел поставить эти статуи в Дионе. Из богатой добычи Александр послал своей матери Олимпиаде несколько золотых кубков, а в Афины, в дар Палладе, 300 персидских доспехов, велел сделать надпись, что это приношение богине сделали «Александр, сын Филиппа, и греки, кроме лакедемонян, победившие варваров, живущих в Азии». Александр жадно ловил всякий случай выставить себя греком, а свою войну с персами – мщением за разрушение греческих храмов и городов Ксерксом; большинство греков охотно соглашались с этими его уверениями, дававшими греческому народу участие в его славе.

Место битвы при Гранике

Покорение Малой Азии Александром

Плодом победы на Гранике было завоевание западных областей Малой Азии до Тавра. Парменион довершил покорение прибрежья Пропонтиды взятием главного города Фригийской сатрапии, Даскилея, а сам Александр пошел в Лидию. Победа при Гранике произвела такое подавляющее впечатление, что при его появлении перед Сардами граждане и персидский правитель Митрин сдали ему этот город и цитадель, построенную на скале почти неприступной. Огромные сокровища, хранившиеся к цитадели, достались Александру. Греческие наемники, верные обещанию, усердно служили персидскому царю и при дурном обороте его дел, а персидские вельможи изменяли, думая только о своих выгодах. В поощрение другим, Александр наградил правителя и горожан Сард за то, что они покорились без сопротивления. Митрина он оставил при себе и оказывал почет ему, а лидянам возвратил право пользоваться национальными их законами. На том месте, где стоял дворец Креза, он велел построить храм Зевса Олимпийского. – Его политика относительно лидян принесла ему пользу: повсюду его встречали как освободителя от персидского ига, восстановителя народной свободы. Поручив управление Фригиею Каласу, и Лидиею брату Пармениона Асандру, он пошел в Ионию; ионийцы, ненавидевшие олигархов, которым отдана была персами власть над их городами, встречали его с восторгом. В Эфесе народ восстал против олигархов, которые были выведены из храмов, где укрылись, и побиты камнями; другие успели бежать на персидские корабли. Александр, пришедши в Эфес, прекратил убийства, восстановил демократическое правление и велел, чтобы подати, которые граждане платили персам, были отдаваемы Артемиде, великолепный храм которой сгорел в ту ночь, когда он родился. Эти благоприятные пароду меры склонили к нему всех малоазийских греков. Почти все их города добровольно покорялись ему и с радостью приветствовали героя, называвшего себя греком, восстановлявшего у них национальные законы, возвращавшего им демократическое правление, уменьшавшего их налоги и натуральные повинности. Граждане Эфеса поставили в своем храме Артемиды его портрет, написанный Апеллесом (II, стр. 790); все ионийцы учредили в честь освободителя общий праздник с играми в посвященной ему роще. Только в Милете и Галикарнассе он встретил сопротивление со стороны стоявших там греческих наемников персидского царя. Александр осадил Милет с суши, македонский флот стал у острова Лады, при входе в гавань, и отрезал город от всякой поддержки с моря; Милет скоро был принужден сдаться. Упорнее была оборона Галикарнасса; защитою его управлял Мемнон, которого персидский царь назначил главнокомандующим всех сухопутных и морских сил западной Азии; Мемнону помогали карийский царь Оронтобат, персидский вассал, и афинский изгнанник Эфиальт (стр. 178), начальствовавший отрядом греческих наемников. Несколько недель приступы македонян к стенам сменялись вылазками осажденных; греческие наемники бились храбро; Эфиальт был убит; Мемнон продолжал защищаться; он жег осадные машины македонян, бросая на них горячие бревна и просмоленные канаты. Наконец в стене был пробит пролом; гарнизон зажег ночью город и ушел. На рассвете Александр занял груды развалин, в которые превратилась роскошная столица Мавзола. Сестра Мавзола, старуха Ада, усыновившая Александра, была объявлена царицею Карии, но греческие города этой области получили свободу и демократическое управление.

Тот Лигдам, против которого сражался Геродот (II, 755), был последним царем своей династии. По его смерти стал царем Гекатомн, родоначальник новой династии, имевшей своею столицею Миласу и скоро покорившей всю Карию. Эти цари признавали над собою на словах власть персидского царя, на деле были независимы от него и только посылали ему войско и корабли, когда сами хотели. Сын Гекатомна Мавзол перенес свою резиденцию из Миласы, города, украшенного великолепными сооружениями, стоявшего далеко от моря, в Галикарнасс, задумав отнять у греков владычество на море (II, 911). Он расширил этим приморский город, заставив переселиться в него население шести соседних городов, и богатства, добываемый угнетениями подданных, употреблять на великолепные сооружения и на заказы скульпторам. Преемницею его была его жена, Артемизия II. Она назначила награду за лучшую речь в похвалу ему, и четыре великие оратора Греции написали речи для получения этой награды. Величайшие художники Греции были приглашены Артемизиею для сооружения памятника Мавзолу (II, стр. 786). По смерти Артемизии (в 350 году) царем стал второй брат Мавзола, Идриэй. Он покорил Хиос, Кос, Родос. Ему наследовала его сестра Ада, но у неё отнял царство младший брат, Пиксодар, так что у неё осталась только горная крепость Алинда. Пиксодар умер в 335 году; ему наследовал зять, перс Оронтобат. Когда Александр вступил в Карию, Ада заключила с ним союз, усыновила его и назначила своим наследником. Карийцы, и в особенности греки карийских городов, радостно покорились победоносному царю, возвратившему им самостоятельность и освободившему их от дани.

Одного лета было достаточно Александру, чтоб освободить от персидского владычества весь запад Малой Азии, приобрести любовь азиатских греков восстановлением демократического правления у них, расположить к себе туземные племена уменьшением налогов и улучшением администрации положить основание прочному законному порядку под охраною македонских гарнизонов. Еще быстрее покорил Александр южное прибрежье Малой Азии. По богатым городам Ликии, по прекрасной долине Ксанфа уже разнеслось мнение, что он – освободитель народов, и когда он пришел в Ликию, она покорилась ему без сопротивления. (Ликийцы составляли федерацию; каждый из их 23 городов посылал депутатов в союзный совет, – большие города по три депутата, другие по два или по одному. Этот конгресс выбирал союзного правителя (ликиарха), союзный совет и членов союзного суда, установлял налоги, решал вопросы о войне и мире. Своими внутренними делами каждый город управлял самостоятельно.) Народ, населявший скалистую Памфилию, тоже встретил его с восторгом и поднес ему золотой венок, когда он из города Фаселиды, родины пользовавшегося его расположением поэта Феодекта, прошел опасным узким путем по скалам над бушующим морским прибоем, по так называемой Памфилийской лестнице и, оттеснив хищных писидийцев в их горы, пришел в греческий город Сибу на границе Памфилии. Только на аспендийцев наложил он дань в наказание за их сопротивление.

Гордиев узел

Из города Перги он пошел на север трудным путем через ущелье Термесса, велел проложить по этому ущелью дорогу для соединения приморья с долиною Меандра, взял приступом Сагаласс; гарнизон, занимавший цитадель города Келен, сдался ему, и он прошел в Великую Фригию; в столице её, Гордии, соединились с его отрядом другие отряды, пришедшие из Сард и Галикарнасса; туда же пришли и те воины, которые на зиму были отпущены в Македонию к своим семействам. В Гордии Александр разрубил мечом узел на дышле старинной колесницы, о котором было предание, что он завязан древним царем Гордием, и что тот, кто развяжет его, будет владыкою Азии (II, 373). Во всех действиях великого царя проявлялась уверенность, что он овладеет востоком и всеми его сокровищами.

Роспуск флота

В этой уверенности он, по взятии Милета, распустил македонско‑греческий флот, состоявший из 160 кораблей, оставив лишь несколько триер для сношений морем между частями войска. Он хотел отнять у воинов возможность возвращения морем на родину, чтоб они думали только о завоеваниях, считали победы единственным спасением себе. Он полагал, что, овладев гаванями и всем прибрежьем, он уничтожит морские силы неприятеля и без помощи своего флота, который слишком малочислен для борьбы, и только мешает единству его плана действий, а между тем требует расходов и ослабляет его сухопутное войско, часть которого служила на кораблях. Но отпустив флот, Александр поставил себя в очень рискованное положение, из которого вывела его только счастливая случайность. Мемнон, храбрость и военные таланты которого уж не раз тяжело испытывали на себе македоняне, хотел отрезать Александра от Европы, перенести войну в Грецию, и там, при помощи спартанцев и других врагов Александра, подрубить в самом корне могущество Македонии. При содействии преданных персам олигархов, он уже склонил Хиос и Лесбос восстать против Александра и вступил в сношения с Кикладскими островами, но занемог при осаде Митилены, и от этой болезни умер . Вскоре после того погиб Харидем, храбрый, но грубый начальник греческих наемников в персидской службе. На военном совете он говорил, что персидское войско не может выдерживать битв с македонянами, и советовал Дарию рассчитывать исключительно на греческих наемников; раздраженный царь схватил его за пояс и велел своим телохранителям увести и казнить его; уводимый на казнь, Харидем сказал царю: «Ты раскаешься и тогда оценишь меня; мой мститель недалек».

Бездарные преемники Мемнона не умели привести к успешному результату начатые им переговоры с Афинами, Спартою и другими греческими государствами. Перед битвою при Иссе Дарий призвал к себе часть войска, бывшего на флоте; а после поражения персов финикийские и египетская триеры уплыли домой, и персидский флот исчез с Эгейского моря, не сделав ничего важного. Острова радостно покорились Александру, чья победа освободила их от ига олигархов и персов. Хиосцы выдали македонянам персидскую эскадру и её начальника Фарнабаза. Послы спартанцев, афинян и фиванцев, ехавшие в Сузу, были взяты Александром в плен. В числе их находился сын афинского полководца Ификрата. Александр обращался с ним очень любезно и когда (вскоре после плена) он умер, царь сделал ему торжественные похороны и послал его прах родным. Но спартанских послов он несколько времени держал в плену. – Вообще он выказывал большую любезность к афинянам. После битвы на Гранике он послал дар в храм покровительницы Афин, Паллады; потом он возвратил в Афины статуи Гармодия и Аристогитона, увезенные Ксерксом (II, 495), писал афинянам дружеские письма, посылал большие подарки афинским ученым и художникам, – Феофрасту, Ксенократу, другим; этими знаками своей благосклонности он приобрел расположение афинян, так что они не принимали участия в замыслах других греков против македонского владычества, поставили на площади народных собраний бронзовую статую Демада, дали этому вождю македонской партии почетное право обедать в Пританее, и во всем следовали советам его и других сторонников союза с Александром.

Победа при Иссе. Взятие Тира. Основание Александрии.

Поход Александра Македонского к Тарсу

Летом Александр пошел из Гордия через Анкиру и верховье Галиса на юго-восток, в Киликию. Пафлагонию и южную Каппадокию он оставил под управлением туземных царей, добровольно покорившихся ему. Он шел через Тиану в Тарс; этот путь вел по ущелью, называвшемуся Киликийскими воротами; природою и искусством оно было укреплено так, что легко было бы персам, занимавшим его, остановить македонское войско; но они трусливо ушли, не сделав почти никакой попытки сопротивляться. Александр быстро прошел в Тарс; но там он тяжело занемог; причиною болезни было, как говорят, то, что он усталый от бессонных ночей и дневного зноя, хотел освежиться, выкупавшись в светлом Кидне и простудился в холодной воде этой горной реки. Он тревожно метался в лихорадочном ознобе, но был спасен искусством греческого врача Филиппа акарнанского и своей верою в человеческую честность.

Старик Парменион прислал царю письмо, в котором передавал ему слух, что Филипп подкуплен персами отравить его. Не поколебавшись в доверии к Филиппу, Александр взял от него и начал пить лекарство, подавая ему письмо Пармениона. Филипп, совесть которого была чиста, ободрился и быстро излечил царя.

Выздоровев, Александр поставил по Киликии гарнизоны, оживил своим покровительством национальное чувство в греческих городах приморья, и тем упрочил за собой владение этою областью, которая была очень важна для него, потому что через нее лежали пути в глубину Малой Азии и в Сирию.

Он устроил большой праздник с гимнастическими играми и музыкальными состязаниями в греческом городе Солах, чтобы пробудить национальные воспоминания в греках этого города, которые, от долгой жизни между варварами, стали говорить таким испорченным языком, что название «солецизм», сделалось обозначением варварских оборотов греческой речи. Александр восстановил демократическое правление и в Солах и в Малле, которого жители считали основателями своего города аргосских Гераклидов, бывших, по преданию, и предками Александра. – Греческая национальность в городах киликийского приморья, долго бывшая подавленною, приобрела теперь новую силу; жители их, забывшие среди варваров о своем греческом происхождении, стали гордиться им.

Из Малла Александр пошел в город Мириандр. Путь лежал через Киликийские ворота, узкий проход по прибрежью залива, который назывался тогда Исским, по имени стоявшего на нем города Исса. Персидский царь был уже близко. Он вышел, из Вавилона, чтобы дать Александру битву на обширной Онхской (или Сохской) равнине. Необозримою вереницею тянулись разнохарактерные полчища персидской конницы, тяжеловооруженной наемной греческой пехоты, племен восточного Ирана, племен Инда; за войском ехала колесницы царских жен и царедворцев, сопровождаемые толпами евнухов и слуг; это был, как мы знаем, громадный обоз (II, 434 следд.) Уверенный в победе, Дарий не стал дожидаться противника на равнине, как было сначала предположено, а двинулся через Аманские ворота в Киликию. Пришедши в Исс, персы умертвили оставленных там Александром больных и раненых и стали боевым порядком близ этого города на узкой ровной полосе приморья, пересекаемого речкой, которая тогда называлась Пинаром. Македоняне оробели, услыхав, что в тыл им зашел неприятель, в двенадцать раз превосходивший их численностью. Но Александр ободрил их прекрасною речью, в которой напоминал им о прежних подвигах, объяснял, какую богатую добычу доставит победа; они разгорелись боевым жаром и нетерпеливо жаждали битвы. Ночью вернулись они по тесному приморскому проходу у Мериандра, и на следующее утро произошла при Иссе битва [начало ноября 333 г.], в которой благодаря своей храбрости, дисциплине и военному искусству македонско‑греческое войско одержало блистательную победу.

Дройзен по Арриану (II, 8–12) рассказывает об этой битве так: «когда фронт шедших сомкнутыми рядами македонян приблизился к персам на выстрел из лука, Александр, при боевом крике войска, ринулся с конницею в Пинар; не потерпев большего вреда от летевших тучею неприятельских стрел, конница выехала на противоположный берег и бросилась на центр неприятельской линии с такою силою, что он после недолгого напрасного сопротивления расстроился и стал отступать. Александр увидел боевую колесницу персидского царя и устремился на нее; начался ожесточенный бой между знатными персами, защищавшими своего царя, и македонскими всадниками, впереди которых сражался их царь; то те, то другие подавались вперед; были убиты Арсам, Реомитр, Атизий, египетский сатрап Сабак, Александр был ранен в ногу, это усилило ожесточение македонян; Дарий, испугавшись, повернул свою колесницу, помчался из боя; за ним последовала ближайшая передняя часть войска, стоявшая на высоте; весь центр обратился в бегство». Скоро было расстроено бегущими и правое крыло, где храбро и не без успеха бились тяжеловооруженные греческие наемники; принуждены были отступать и они; беспорядочные толпы, охваченные паническим страхом, тесня друг друга, бежали к горам. – Урон персов был громаден; поле битвы было покрыто убитыми и умирающими; ущелья гор были завалены грудами трупов, как стенами, заградившими бегущего царя от преследователей. Александр, гнавшийся за ним, настиг в ущелье колесницу его, нашел брошенные в ней щит его, лук, царскую мантию; но Дарий, пересевший на быстрого коня, был уже далеко; он бежал за Евфрат; только переправясь через эту реку, он отдохнул от бегства.

Александр Македонский в битве при Иссе. Мозаика из Помпей

Из греческих наемников 12.000 человек ушли в стройном, порядке в Триполь, оттуда переправились на Кипр; 8,000 из них уехали в Пелопоннес, а 4.000 отправились в Египет с македонским вельможею Аминтом, который по вражде к Александру служил персидскому царю; они раздражили египтян грабежом и были истреблены ими. Аминт был соумышленником заговора, который за несколько месяцев перед тем составил линкестийский вельможа Александр, зять Антипатра, хотевший убить царя. По словам Арриана, Дарий знал об этом умысле, помогал ему и вел через Аминта сношения с главою заговора; но это несообразно с благородным характером Дария.

Захват семьи Дария и письмо персидского царя Александру

Последствия победы при Иссе были чрезвычайно важны. Дарий бежал за Евфрат собирать новое войско в восточных провинциях царства; остатки разбитого войска разбежались в разные стороны. Александр взял неприятельский стан. Он захватил в нем много знатных персов, захватил детей Дария, мать его Сизигамбиду, его жену Статиру, считавшуюся первой красавицею во всей Персии. Александр выказал матери и жене Дария все то уважение, на какое имели они право по своему сану. – Парменион овладел Дамаском и находившеюся в нем военною кассою, драгоценными вещами, которые Дарий взял с собою в поход, золотою и серебряною посудою, шитыми коврами; добыча была несметная; в Дамаске был захвачен и весь придворный штат, посланный туда Дарием перед битвой. – Начальники персидских гарнизонов все сдавались без сопротивления; они не хотели рисковать жизнью за царя, который бежал далеко от врага. Дарий был подавлен своим бедствием. Он просил мира, предлагая победителю руку своей дочери, всю западную Азию до Евфрата, громадный выкуп за мать и жену. Но Александр отверг это предложение; говорят, он гордо отвечал, что на небе нет двух солнц. Парменион сказал ему: «Будь я Александр, я на таких выгодных условиях отказался бы от продолжения войны». Александр отвечал: «И я тоже, будь я Парменион». Он хотел стать владыкою всего востока, иметь своими столицами Вавилон и Сузу. – Прежде чем идти за бежавшим противником за Евфрат, он считал надобным покорить Финикию и Египет, чтоб не оставались у него в тылу под властью персов эти страны, корабли и матросы которых составляли главную силу персидского флота; он хотел сделать их базисом для дальнейших своих операций.

Двадцать лет прошло с той поры, как Ох и его руководитель Багой, уничтожив Сидон и разрушив мемфисские храмы, восстановили персидское владычество над Финикиею и Египтом. При появлении Александра в этих странах обнаружилось, какую ненависть; к персам породила там свирепость завоевания. Едва македонское войско перешло Оронт, царь Арада приехал к Александру, поднес ему золотой венец и признал его власть над своим царством. Библос и небольшой город, возникший на развалинах Сидона, тоже выразили покорность Александру. Он возвратил сидонянам их прежние законы и поставил царем в Сидоне, как своего данника, потомка прежней династии, жившего в тяжкой бедности.

Осада Тира Александром Македонским

Тиряне тоже отправили к Александру послов с подарками; но когда он выразил желание принести жертву в храме Геракла тирского (Мелькарта), своего предка, они отвечали, что он может воздать почитание своему предку в храме Старого Тира, на берегу, что это храм не менее древний и знаменитый, чем тот, который находится на острове, в Новом Тире; пустить Александра в город на острове они отказались, справедливо опасаясь, что он хочет войти туда за тем, чтобы ввести туда македонский гарнизон. Они хотели остаться нейтральными в войне Александра с персами. У них был сильный флот, и они полагали, что при помощи его будут отбиваться от Александра, не имеющего кораблей, пока Дарий подойдет с новым войском. Они надеялись получить тогда от персидского царя большие выгоды в награду за то, что не соединились с его врагом. Притом, замена персидского владычества македонско‑греческим грозила погибелью финикийской торговле. Александр не мог оставить в тылу у себя сильную крепость, не подвластную ему: это было бы слишком опасно; при какой-нибудь неудаче его на Евфрате или в Египте, Тир восстал бы против него, послужил бы опорным пунктом для персов, которые оттуда стали бы предпринимать походы на него и сноситься с Грециею. Потому он решился осадить Тир [ноябрь 333 г.]. Это была одна из самых замечательных осад в истории древнего мира.

В первом томе (стр. 503 и след.) мы описывали положение Старого Тира, стоявшего на финикийском берегу, и Нового Тира, стоявшего на острове. Александр возвел плотину через пролив, которыми отделялся Новый Тир от берега; это была чрезвычайно трудная, громадная работа. На постройку плотины были употреблены ливанские кедры и камни разрушенных зданий Старого Тира. Осажденные старались мешать работе, пуская на работающих стрелы, копья, камни со стен и с кораблей; но прикрытые двумя деревянными башнями и подвижными навесами, рабочие вели плотину все ближе и ближе к скалистому берегу острова. Тиряне направили на ближайший конец плотины зажженные корабли, наполненные горючими материалами; сильный северо-западный ветер благоприятствовал огню; башни, навесы, бревна и фашины – все вспыхнуло, и в несколько часов погибла большая часть того, что было сделано долгою работою; погибло много людей; заведовавшие сооружением плотины отчаялись в успехе. Но не отчаялся Александр. Он велел с удвоенным трудом возводить новую плотину, шире прежней, призвал корабли покорившихся ему финикийских и кипрских городов, призвал триеры Родоса и греческих городов ликийского и киликийского прибрежья, совершил поход против хищнических арабских племен Ливана, взял некоторые из их укреплений, принудил все эти племена покориться, и повел осаду Тира с величайшею энергиею. Воины, поставленные на деревянных башнях плотины, сгоняли защитников со стен стрелами. Катапульты бросали на них дротики, бревна, камни; с башен перебрасывали на стены подъемные мосты, тараны пробивали стены; а флот совершенно окружил город с моря. Но тиряне защищались отчаянно, изобретали искусные, смелые средства отражать нападения. Они заперли узкие входы в гавани острова плотными рядами крепких кораблей и цепями; набросали в море груды камней, чтобы неприятельские корабли не могли подходить к стенам; водолазы перерубали якорные канаты кораблей, на которых стояли осадные машины; смелыми нападениями тиряне старались разорвать линию блокады. Они зарезывали пленных македонян на стенах в жертву Молоху и бросали тела их в море. Семь месяцев длилась осада, в которой обе стороны выказывали чрезвычайную энергию и такое искусство в сооружении машин, какому еще не было примеров прежде ни у греков, ни у варваров. Наконец Тир пал [июль 332 г.]. Македоняне разбили его стены, разорвали цепи, запиравшие входы в гавани, ворвались в город, залили кровью, покрыли трупами его улицы и площади. Ужасна была свирепость победителей, ожесточенных смертью множества храбрых товарищей. 8000 тирян нашли себе смерть в бою. Многие влиятельные граждане были в наказание за упорность обороны города распяты на кресте. Остальные жители – все, кроме успевших бежать, – были проданы в рабство; число их было более 30.000 человек. Александр принес благодарственную жертву в храме Геракла на высоте острова, отпраздновал победу бегом с факелами и другими играми. Потом он пошел покорять южное прибрежье, оставив в опустевшем городе небольшой гарнизон удерживать в повиновении тех тирян, которые спаслись бегством от погибели и через несколько времени стали возвращаться на родной остров. Торговля Тира перешла в Грецию и в Карфаген.

Падение Тира ужаснуло южную Сирию; жители её не пытались обороняться. Без сопротивления покорилась Самария, снова имевшая теперь, как в старину, свой особый храм на горе Гаризиме и особого первосвященника; покорилась Иудея. Александр выказывай, кротость, и как говорят, принес жертву Иегове в иерусалимском храме. Только Газа, гарнизоном которой начальствовал Батис, храбрый и сильный воин, последовала примеру Тира. В надежде на бесплодие своих окрестностей, на свои крепкие стены и на храбрость арабских наемников, этот город, стоявший на песчаной равнине приморья, решил отказать Александру в покорности. Осада была трудна и продолжительна. Сам Александр был ранен. Три приступа были отбиты. Но громадные осадные работы и машины одолели город; при четвертом приступе он был взят. Ужасна была свирепость победителей. Говорят, что они убили до десяти тысяч варваров. Есть рассказ – правда, недостоверный – что Александр, подражая поступку Ахиллеса с телом Гектора, привязал за ноги к своей колеснице Батиса и обвез его кругом стен города. Жители Газы подверглись той же участи, как тиряне. В город были переведены люди соседних племен; Александр поставил в Газе македонский гарнизон, и она стала базисом для дальнейших завоеваний.

Александр Македонский в Египте

Покорение Тира и Газы досталось Александру тяжело; за то легко покорил он Египет. Македонянин Аминт, враг Александра, назначенный правителем нижнего Египта на место сатрапа, убитого при Иссе, хотел обороняться. Но египтяне не поддержали его, и он был быстро побежден; Александр пошел из Пелузия в Мемфис, не встречая нигде сопротивления. Богатые города Египта, отворяли ему ворота, приветствовали его как избавителя от ненавистного владычества персов, которые ругались над их богами, оскверняли их храмы, были гонителями их жрецов. Александр держал себя относительно египтян милостиво, выказывал уважение к их религиозным и общественным учреждениям, к их богослужению и обычаям, приносил жертвы египетским богам,в особенности Апису, уважением к которому хотел он придать себе сходство с фараонами; но на дворах египетских храмов он устраивал греческие гимнастические и музыкальный игры, желая приучить египтян к обычаям иноземцев, уважающих египетские обычаи.

Основание Александрии и поход к оракулу Аммона

Чтобы дело слияния египетской национальности с греческою шло быстрее, он основал город Александрию у западного рукава Нила, на берегу моря, подле острова Фароса, знакомого предкам по песням Гомера; это местоположение было очень удобно для торговли, потому Александрия скоро стала центром её, очень богатым городом, столицею греческой литературы, и получила всемирное значение в истории цивилизации. Александр выказал гениальную проницательность при выборе места для основываемого им торгового города, в котором был потом погребен его прах и который своим именем увековечивал память о нем. Положив основание Александрии, царь с небольшим отрядом отборного войска пошел по песчаной пустыне вдоль берега моря на запад, в Паретоний, пограничный город киринейцев, ласково принял их послов и подарки, оттуда пошел на юг в оазис Сива, который лежит как зеленый остров среди необозримой пустыни песчаного моря, – последний приют жизни для умирающей природы, последний роздых для путника, направляющаяся в пустыню. Целью похода было посещение знаменитого своим оракулом храма Аниона, таинственного бога, которого греки отожествляли с Зевсом. Труден был путь по песчаной пустыне, в которой не встречалось ни одного дерева, ни одного местечка зелени или родника для отдыха; проводники сбились с дороги, воины шли по направлению,в котором пролетело несколько воронов; Наконец отряд достиг желанного оазиса и с наслаждением отдохнул в густых пальмовых и оливковых рощах, у чистого родника, посвященного солнцу; воины восхищались прекрасными нивами и лугами, на которые падала освежительная роса. Жрецы любезно приняли царя и его спутников; главный жрец, приветствуя его перед храмом, назвал его сыном бога Аммона; это придало ему в пылком воображении жителей востока священный характер. Возникло сказание, что Зевс Аммон в виде дракона сошел к Олимпиаде в ночь её брака, и от него зачала она божественного сына, которому предназначено быть владыкою вселенной от востока до запада солнца.

Возвратясь в Мемфис, Александр нашел там новые войска, присланные ему из Греции и Македонии; приехали туда и посольства от совета коринфского союза и разных греческих городов поздравить его с победами, поднести ему золотые венки и другие почетные дары. Тенедос, Хиос, Кос, некоторые другие острова Эгейского моря сообщили ему через Гегелоха, начальника македонского флота, что признали его власть. В признательность за это он освободил греков, взятых в плен при Гранике и посланных тогда в цепях в Македонию (стр. 186).

Битва при Гавгамелах и её последствия. Смерть Дария. Победа Антипатра при Мегалополе.

Поход к Евфрату

Распорядившись управлением Египта, установив размер налогов, назначив правителей – отчасти из египтян, отчасти из македонян и греков, – оставив надежные гарнизоны для охранения страны, Александр пошел с новыми и старыми войсками обратным путем через Газу в Тир; отпраздновав там игры по греческому обычаю, он пошел в Дамаск, оттуда по большой военной дороге к Евфрату и перешел через него у Тапсака по двум мостам [весна 331 г.]. Персидская конница, стоявшая на восточном берегу, отступила, не сопротивляясь, и пошла на соединение с большим войском, которое Дарий собрал из восточных областей на вавилонской равнине и с которым он стоял теперь на левом берегу Тигра, неподалеку от той местности, где была некогда Ниневия. Трагическая судьба преследовала персидского царя. До восшествия его на престол народ уважал его за храбрость, добродетель, царственное благородство души; но его недолгое царствование представляло ряд поражений. Он был образцом почтительности к матери, любви к жене и детям, и ему пришлось испытать то горе, что их взял в плен враг, отвергнувший половину царства и громадные сокровища, предложенные ему за их освобождение, но возбуждавший удивление своим благородством относительно их и в особенности относительно красавицы Статиры. Тронутый этим великодушием, Дарий молился богу солнца, что если воля бога отнимает у него царство, то пусть оно будет отдано Александру. Статира умерла в Египте от несчастных родов.

Войско, готовившееся дать решительную битву македонянам, могло внушить им опасение за победу. Дарий собрал воинов из храбрейших народов восточных горных областей царства. Тут были персы и мидяне, отважные кавказские горцы, искусные в военном деле бактрийцы, храбрые армяне, воины индийских гор. Были тут и вавилоняне. Всего несколько сот тысяч человек пехоты, 40.000 человек конницы; при них находилось 200 боевых колесниц. Под начальством своих племенных царей, своих вельмож, эти воины шли на битву за свободу, национальность, веру, отцовские законы. Те немногие тысячи чужеземных наемников, которые находились в их войске, были соединены с ними жаждою мщения за общее поражение при Иссе. Европа и Азия готовились вступить в бой, в котором наградою за победу было владычество восточным миром.

Битва при Гавгамелах

Александр шел к Тигру северо-восточной дорогой через Низибиду, вдоль мигдонских холмов, переправился через быструю реку несколько выше того места, где стоит теперь Мосул и, внушив войску новую бодрость истолкованием лунного затмения в смысле благоприятного предзнаменования, пошел между предгорьями Гордиэйского хребта и стремительным Тигром на обширную равнину, где, на заботливо выровненном поле, уж несколько дней стояли готовые к бою несметные полчища Дария. Парменион советовал сделать нападение на врага ночью; Александр гордо отвечал, что не хочет украсть победу. Говорят, он был так уверен в ней, что, сделав распоряжения относительно следующего дня, крепко проспал до утра. Его разбудили; он быстро двинул войска в бой ; это сражение при Арбелах и Гавгамелах было блистательною, полною победою над войском, более чем в двадцать раз превосходившим своею численностью его войско. Дело было решено отважным, гениально задуманным и геройски исполненным маневром Александра: построив клином стоявшую на правом крыле македонскую конницу, он внезапно бросился с нею на неприятельский центр. Ряды персов были разорваны этою стремительною атакою; Дарий, как при Иссе, упал духом, увидев расстройство своего войска, обратился в бегство, и его полчища, стеснившись в беспорядке, сами задавили себя своею массою. При повороте колесницы Дария, был убит перс, правивши ею; разнесся слух, что это упал сам Дарий, что он убит, и в войске его исчез всякий порядок. Говорят, что более ста тысяч воинов было убито в сражении, в бегстве и в македонском стане, которым перс Мазей овладел при начале битвы и в котором его отряд был застигнут победителями.

Александр Македонский в Вавилоне

Несчастный Дарий, спасенный от плена только тем, что густые облака пыли закрывали его от погони, бежал с небольшими, остатком рассеявшегося войска на восток, через мидийские горные проходы, в Экбатану, покинув свои сокровища, походные вещи, колесницу и щит в Арбелах. Александр с войском, обогатившимся несметной добычей, пошел на юг, в древнюю столицу великого царства, Вавилон. Должно было ожидать, что Вавилон будет упорно защищаем персами; Александр готовился к осаде. Но едва он приблизился, ворота громадного города отворились, вавилоняне вышли встретить его; впереди шли жрецы, старшины, персидские сановники с венками из цветов и дарами. Александр вступил в город торжественною процессией, занял цитадель, овладел царскими сокровищами. Он и тут, как в Египте, принес жертвы богам страны в знак того, что под его властью обычаи, законы, религии всех народов будут пользоваться одинаковою терпимостью и охраною.

С таким намерением, он окружал себя персидскими вельможами, привлекал их к себе почестями; это удавалось ему, и его обстановка приобретала все более и более восточный характер; он очаровывался пышными формами азиатского придворного быта, ему нравилось божественное величие восточного деспота. Это было неприятно македонским вельможам и военачальникам; несогласие их с его тенденциею росло, и его досада на них стала полынью в чаше его радостей, червем, подтачивавшим корень его могущества. Персидские правители Лидии, Египта, Вавилонии были, в награду за преданность, оставлены им в их должностях; это заманивало других подражать им; по мере того, как померкала звезда Дария, росла толпа обращавшихся к восходящему солнцу. С изумлением видел мир ход событий, внезапно изменивший привычные отношения между народами. «Как много неожиданного, невероятного, совершилось в наши времена! – восклицал Эсхин: «Наш век – необыкновенная эпоха, которой будут дивиться потомки».

Александр в Сузах и Персеполе

Тридцать дней войско Александра пировало в Вавилоне, вознаграждая себя наслаждениями в этом городе неги и роскоши за труды и опасности походов. Потом, получив подкрепления из родины, Александр пошел в Сузу; столица персидского царства, по примеру Вавилона, сдалась без сопротивления. Сокровища, которые со времен первых царей накоплялись в «золотоукрашенном замке киссийцев», достались завоевателю и пошли в оборот.

Кроме драгоценных камней, пурпурных одежд, других дорогах вещей, в сузанской казне персидского царя были 50.000 талантов золота и серебра. Статуи Гармодия и Аристогитона, увезенные Ксерксом, и хранившиеся в Сузе, Александр возвратили афинянам.

Из Сузы Александр пошел в Персеполь, священный город Ахеменидов, где был дворец персидских царей и гробницы их. Мы описывали горную страну, по которой соверши теперь Александр трудный поход в зимнее время (I, 403 след.). Пастушеские племена гор требовали с него за спокойный пропуск плату, какую давали им персидские цари. Он победил их и принудил давать ему дань скотом. Дальше, были «Сузианские проходы», узкий путь между неприступных скал; поперек его была построена стена; его защищал храбрый сатрап Ариобарзан с 40.000 персов.

Казалось, тут невозможно пробиться. Но с неимоверною смелостью Александр, взяв отряд отважнейших воинов, взобрался на скалы, покрытые снегом, и неожиданно напал на персов в их стане, между тем как остальное войско делало приступ к стене. Ариобарзан с немногими всадниками ушел по горным дорогам в Экбатану к Дарию. Александр с быстрейшими отрядами конницы поспешил в Персеполь и овладел сложенными там несметными сокровищами. Говорят, что понадобилось 10.000 пар мулов и 3.000 верблюдов на то, чтобы вывезти из кладовых Персеполя и Пасаргад хранившиеся там массы золота, серебра, дорогих одежд и других драгоценностей. Мы уж описывали Персеполь (I, 404; II, 437 след.). Этот город дворцов, пользовавшийся у народов Азии большим уважением, как родина Ахеменидов, место коронации персидских царей и погребения их, центр царства, сделался теперь добычею пламени. Александр, в опьянении пира, зажег кедровые панели царского дворца, в отмщение за то, что персидский царь сжег Афины и многие храмы Греции; предание говорит, что мысль сжечь дворец внушила ему танцовщица Фаида. Это было последним делом того мщения, исполнителем которого выставлял себя Александр. Персеполь считался священною столицею персидского царства; погибель этого города означала, что начинается новая эпоха, новый порядок вещей, что владычество над востоком переходит от мидо‑персидского народа к македонско‑греческому. В Персеполе Александр заявил себя заместившим персидских царей властелином их царства. Серебряная драхма аттической монетной системы, которую велел он чеканить с его именем, стала монетою всего греческого и восточного мира.

Парменион советовал Александру не сожигать Персеполя; Александр был на пире не в таким состоянии рассудка, чтобы послушаться. Те жители IIерсеполя, которые не погибли в пламени и не были умерщвлены, были проданы в рабство. Эта жестокость объясняется тем, что македоняне, как говорит Диодор, Курций и Юстин, нашли в Персеполе 800 пленных греков, у которых были выколоты глаза или отрезаны уши, руки, или ноги, и которые томились годы в своем бедственном плену; Александр, растроганный до слез видом их страданий, назначил им содержание, вполне обеспечивавшее их от нужды.

Поход в Мидию

Александр покорил хищные племена гор той страны, поручил гражданское и финансовое управление Персидою передавшимся ему персидским вельможам, которые не могли надеяться на прощение от Дария, потому должны были усердно служить новому царю; но для наблюдения за ними он оставил македонских и греческих военачальников с гарнизонами. Кончив эти дела, он пошел [май 330 г.] в Мидию, на Экбатану, где находился Дарий. Персидский царь снова собрал большое войско, состоявшее главным образом из храбрых горных племен, и вокруг него еще было много туземных царей. Но он потерял всякую надежду на победу, и при известии о приближении Александра бежал в Раги с вернейшею частью войска и остатками своих сокровищ. Александр желал взять в плен его, чтобы тем прекратить борьбу, и погнался за ним; он бежал через Каспийские ворота на северо-восток, в Бактрию, отчизну иранцев. Но на этом печальном бегстве он сделался жертвой измены. Уж многие сатрапы с своими войсками отделились от него, передались победителю; а Бесс, храбрый князь туранской земли, родственник его, составил с некоторыми другими вельможами преступный план отнять царский сан у государя, который, выказав себя оробевшим, все‑таки думал продолжать борьбу. В Таре, в стране тапуров, заговорщики ночью ворвались в шатер Дария, заковали несчастного царя и пошли с ним в восточные области, где Бесс имел много приверженцев; они, спешили уйти от Александра дорогами по горам, затруднявшим преследование. Немногие, оставшиеся верными Дарию, отделились от войска заговорщиков; некоторые из них покорились Александру; некоторые, как Артабас, его сыновья и греческие наемники, ушли в тапурские горы. Александр, назначивший Гарпала хранителем громадных сокровищ, простиравшихся до 180.000 талантов, положенных в Экбатанской цитадели, и оставивший начальником войск в Мидии Пармениона, поспешил, услышав об измене Бесса, в погоню за ним, взяв с собою телохранителей и самые легкие отряды пехоты. Не давая отдыха им и себе, он шел по следам изменников через горы и безводные пустыни; лошади и люди падали от изнурения; Александр оставлял их на волю судьбы и с железною непреклонностью спешил дальше; желание захватить в свою власть Дария, расстроить замысел изменников придавало ему силу неутомимо продолжать изнурительное преследование. Вероятно, в это время произошел тот известный случай, что когда ему, томимому жаждой в безводной местности, принесли несколько воды в шлеме, он вылил ее на землю, не желая воспользоваться тем, чего нет у его товарищей.

Смерть Дария III Кодомана

На равнине Гекатомпила он стал нагонять бегущих. Был рассвет утра. Он поскакал с своими спутниками на изумленных врагов. Бесс и некоторые из его соумышленников убили Дария, которого везли скованного на колеснице, и умчались, рассеявшись . Они опасались, что Дарий, взятый в плен Александром, формально передаст ему власть и тем ослабит сопротивление восточных областей завоевателю. Когда македоняне прискакали к царской колеснице, Дарий был уже мертв. Александр покрыл его своею пурпурною мантией, слезами искренней жалости плакал о несчастной судьбе его, велел отвезти его тело в Персеполь, в гробницу его предков. Сизигамбида похоронила там сына.

Так умер Дарий Кодоман, последний царь династии Ахеменидов. Он погиб не от противника, с которым безуспешно боролся за свое царство, говорит Дройзен, потерянные им битвы лишили его не только областей и могущества, но и доверия персидского народа, верности вельмож. Он бежал, окруженный изменниками; он умер в цепях, пронзенный кинжалами своих сатрапов, своих родных. За ним осталась та слава, что он не хотел купить себе жизнь ценою тиары, не признал за преступлением право на престол, умер царем. Судьба, сделала его жертвою искупления за вины его предшественников.

Провозглашение Александра Македонского персидским царём

Великим счастьем для Александра было то, что Дарий умер и что смерть персидского царя произошла не по его воле; чистый от крови Дария, он мог провозгласить себя законным преемником его и мстителем за его смерть. Теперь исчезли узы верности, которыми соединены были персы с династиею Ахеменидов, и лучшие из персидских вельмож поспешили признать Александра царем. Когда он остановился с Задракарте, на южном берегу Каспийского моря, отдохнуть от похода по трудным дорогам Эльбурсского хребта между Гирканией и Парфиею, в его стан явилось много знатных персов с выражением готовности служить ему: в числе их были Артабаз и его сыновья, Ариобарзан, Арсам. Александр принял их любезно и оставил их в должностях, которые занимали они при Дарии. Даже греческие наемники покорились царю, который выказал и относительно их великодушную кротость, с какою в эти дни счастья и геройского величия принимал всех признававших его власть. Некоторые из наемников вернулись на родину, другие поступили на его службу.

Антипатр и Агис III – битва при Мегалополе

Кротость Александра распространилась и на пелопоннесских греков, предпринявших против македонян войну, которая могла бы принять гибельные для него размеры, если бы счастье не помогло македонскому оружию и в Европе, как в Азии. Александр в это время получил известие, что Антипатр, оставленный наместником в Македонии, одержал победу над спартанцами, что они, которые одни из всех греков не хотели присоединиться к коринфскому союзу, повергнуты к его ногам. Гордясь своими подвигами, он не хотел оценить важности победы Антипатра; притом властолюбивая Олимпиада подорвала своими обвинениями его доверие к наместнику. Он насмешливо назвал поход Антипатра войною с мышами в Аркадии. При нерасположении к Антипатру, он охотно согласился простить спартанцев, отправивших к нему послов с просьбою о пощаде. Но подавленная Антипатром попытка борьбы подвергла бы владычество македонян большой опасности, если б и на этот раз легкомысленные несогласия между греками не помешали им действовать общими силами.

После поражения персов при Гранике Мемнон пытался поднять греческие государства на войну против македонян, чтобы принудить Александра вернуться в Европу. Смерть предприимчивого Мемнона расстроила план этой войны, которой особенно горячо желал спартанский царь Агис II (или, по другому способу счета, Агис III), храбрый человек старых дорийских нравов и стремлений. Агис стыдился и скорбел, сравнивая настоящее унизительное положение своей родины с её славным прошлым. Мужественный воин, плохо понимавший причины падения Греции, он надеялся вывести Спарту из её унижения. Пример самого Александра показывал, что энергический полководец может победить могущественного врага. Рассказы возвратившихся греческих воинов о битвах в Азии, о сокровищах Востока возбуждали в греках влечение к отважным предприятиям. Таким образом, около того времени, как Александр сокрушил силы персидского царства при Арбелах, Агис принял смелое решение уничтожить владычество македонян над Грециею и возвратить своей родине гегемонию в Пелопоннесе. У него были на персидские деньги набраны наемники на Тенаре, где при храме Посейдона находилось общее место вербовки всех греков, искавших наняться в военную службу; Агис присоединил к этому наемному отряду лакедемонские войска; к нему пришли отряды ахейцев, элидян, аркадян, и у него образовалось войско, сила которого простиралась до 20000 человек тяжеловооруженной пехоты и 2000 конницы. Он пошел с ним в Аркадию, на Мегалополь, который, по вражде к Спарте отказался принять участие в его предприятии, остался верен македонянам. Он осадил го род. Обстоятельства казались благоприятны ему: во Фракии было восстание, Этолия и Фессалия волновались; очень возможно было надеяться, что в Афинах восторжествует патриотическая партия, Демосфен прервет свое молчание и возобновит призыв всех греков к войне. Но Антипатр действовал очень искусно, и одолел. Благоразумной уступчивостью он быстро успокоил восставших фракийцев, привел в Пелопоннес 40000‑ное войско и одержал победу над греками в большой, кровопролитной битве при Мегалополе . Агис и его воины с геройством старины сражались против врага, далеко превосходившего их числом. Агис, раненный в ногу около ступни, был на щите унесен из боя своими сподвижниками. Но враги настигли их. Он велел остановиться, подать ему оружие, выбрал себе место, на котором умереть, стал на колена и бился против македонян, пока упал, смертельно пораженный в грудь копьем. На поле битвы легло 5000 пелопоннесцев, более 3000 македонян и греческих союзников их. Александр, давая пелопоннесцам пощаду, под условием, что Спарта присоединится к македонско‑греческому союзу и что она и бывшие в союзе с нею государства заплатят Мегалополю 120 талантов вознаграждения за военные убытки, говорил с пренебрежением об этой войне, но битва при Мегалополе доказала, что побеждать греков не так легко, как персов; греческому военному искусству был сам Александр обязан своими блестящими победами при Иссе и Арбелах. Антипатр взял пятьдесят человек из важнейших спартанских граждан заложниками в Македонию, чтобы обеспечить себя от новых попыток восстания.

Война с македонянами, кончившаяся кровопролитной битвой при Мегалополе, была делом отважным, но напрасным. Греки, разъединенные политическими раздорами, раздробленные на мелкие государства, не могли сохранить независимости; их поглощение большим государством было неотвратимо. Если речь «о договорах с Александром», ошибочно приписываемая Демосфену и принадлежащая, как теперь доказано, не ему, а какому‑нибудь другому оратору его партии, была произнесена, как полагают, во время этой войны, то и в Афинах противники македонян начинали приобретать влияние. Об этом свидетельствуют и борьба, происходившая в тои году между Демосфеном и Эсхином по делу о золотом венке, данном афинянами Демосфену, и речь Ликурга против Леократа, о которой мы будем говорить ниже. Недавно найдена надпись, из которой видим, что около этого времени получил от афинян почетный подарок фракийский царь Ребул, сын Севта, одержавший победу над македонским военачальником в понтийской области, Зопирионом.

Александр в Восточном Иране (погибель Филоты, Клита, Каллисфена)

Александр в Гиркании и Парфии

Отважным походом Александр покорил воинственных мардов и кадусийцев, живших в горах на юг от Каспийского моря и никогда не признававших над собою чужой власти; упрочив этим свое владычество над гирканскою сатрапиею, её горными проходами, гаванями, прекрасными лесами, он выступил из Задракарты, где воины его отдохнули и достаточно насладились пирами, праздниками, играми, и вдоль северного склона громадного хребта, отделяющего Иран от Турана, пошел в Бактрию, куда удалились Бесс и его приверженцы; там, надеясь на защиту гор и на преданность населения, проникнутого национальным чувством, Бесс принял титул и возложил на себя облачение персидского царя. В бактрийском походе македонское войско должно было преодолевать препятствия, противопоставляемые физическим характером страны, и сопротивление туземцев было тут упорнее, чем в западных областях царства. Воинственные племена Парфии и Арии (I, 366) сначала покорились Александру, потом вероломно истребили оставленный в их землях отряд; разгневанный Александр сурово наказал инсургентов: часть их умертвил, другую продал в рабство. Послушных он вызвал своею кротостью к доверию и преданности; теперь он хотел показать пример строгости. Он основал город, предназначенный открыть западной торговле и культуре путь в эти отдаленные области и упрочить покорность их; основание городов он считал вернейшим средством упрочения своей власти. Место для нового города, названного Александриею Арийскою, он выбрал зорким взглядом: там сходились дороги из Гиркании, Парфии, Маргианы, Бактрии, Сеистанского оазиса и бассейна Кабула. Город давно утратил свое имя, но жители Герата еще помнят, что основателем его был Александр.

Строгость, с какою наказал Александр арийцев, имела желанное действие. Он прошел Дрангиану и Арахозию, не встретив сопротивления. Нам уж известны народы этих стран (I, 365 и след): саранги, воинственное конное племя; мирные, трудолюбивые ариаспы («конные арийцы», которых греки называли эвергетами, «благодетелями»), жившие в южном Сеистане, «стране весны», цивилизованный и зажиточный народ, имевший благоустроенный государственный порядок. Оба эти племени покорились Александру. В Арахозии он тоже основал город, и назвал его тоже Александриею; название Кандагара еще напоминает первоначальную форму имени этого города, который скоро стал центром караванной торговли, по выгодности своего положения для неё. Основывая города в области далекого востока, Александр хотел открыть для торговли эти края, до того времени имевшие мало сношений с другими землями, хотел ввести в них греческий язык, чтоб из слияния восточной культуры с греческою возникла новая цивилизация, создать которую желал он.

Восточный деспотизм Александра и недовольство македонян им

Мы уж говорили, что Александр, к сильному неудовольствию своих македонских сподвижников, все больше и больше принимал формы восточного царя в своих отношениях к покоренным народам оставлял персидских вельмож в должностях, которые занимали они при Дарии, поручал македонянам только финансовое управление и начальство над гарнизонами областей, старался примирять с своим владычеством восточные народы, принимая их обычаи и понятия. Это стремление его стало особенно ясно проявляться по смерти Дария. Выставляя себя преемником погибшего царя, он хотел быть во всем похож на персидских государей; потому делал все больше и больше заимствований из пышного церемониала восточных деспотов. Он принимал азиатцев одетый в мидийское царское облачение, с царскою тиарою на голове. Ему нравилось, когда они преклоняли колена перед ним, воздавали ему восточный утрированный почести; он окружил себя персидскими жезлоносцами и другими придворными слугами; обстановка жизни его была то походная, простая, македонская, то персидская, придворная, ослепительно пышная. Он хотел, чтобы побежденные народы видели в нем не завоевателя, а законного царя. Он велел обучать отряды молодых азиатцев военной службе по македонскому образцу и присоединил их к своему войску под названием эпигонов. Его стан сделался подвижною столицею царства, подобно стану персидских царей. Эта космополитская политика, превращавшая Александра в персидского царя, возбуждала неудовольствие в македонских военачальниках; в своей надменности, они хотели быть повелителями завоеванных стран, владычествовать над побежденными, желали пользоваться неограниченными полномочиями сатрапов и предаваться наслаждениям с грубым произволом завоевателей. Лишь немногие, – как, например, Гефестион и Кратер, – усвоили себе понятия Александра и держали себя сообразно с его желанием. Все другие обижались, обвиняли Александра в неблагодарности; говорили, что за свою службу его честолюбию они вознаграждены тем, что плоды их победы отданы в руки побежденных.

Убийство Филоты и Пармениона

Главою недовольных был Парменион; он всегда советовал Александру воздерживаться от рискованных дел; предостережения его давно не нравились царю; в сражении при Арбелах его нерешительность едва не помешала успеху прекрасно обдуманного Александром плана битвы. Подобно отцу, громко высказывал свое недовольство сын Пармениона, Филота, человек храбрый, но горячий и гордый, бывший начальником отряда телохранителей. Парменион и Филота возбуждали в воинах желание поскорее кончить войну, получить свою долю добычи, вернуться домой. Когда войско стояло станом у дрангианского города Профтасии, составился заговор убить Александра; Филота узнал и не донес об этом; только на третий день дошло сведение о заговоре до Александра, и дошло не от Филоты. Главный злоумышленник. Димн, убил себя. Александр, по македонскому обычаю, созвал войско судить виновных, рассказал о заговоре и предложил Филоте доказать свою невинность. Войско нашло недостаточным то, что Филота говорил в оправдание себе. Он был подвергнут пытке, наговорил очень много против себя и других, был осужден войском на смерть, выведен к войску и по македонскому обычаю пронзен копьями. По исследовании дела оказалось, что и отец Филоты, Парменион, имел такие же мысли, как Филота. Под начальством Пармениона был оставлен в Экбатане большой отряд оберегать свезенные туда царские сокровища и охранять дорогу из Европы в восточные области. Александр опасался, что Парменион восстанет против него, услышав о смерти сына, и отрежет войску путь возвращения с востока. Потому тотчас после казни Филоты царь отправил надежного гонца в Мидию, с приказанием Клеандру и Мениду, помощникам Пармениона, убить его. Они исполнили приказание. Парменион прогуливался по саду экбатанского дворца; они подошли к нему, ничего не подозревавшему, подали письмо к нему от Александра; когда он стал читать, Клеандр нанес ему смертельную рану; отрубленная голова Пармениона была послана Александру, а тело его погребли глубоко опечаленные его смертью воины.

Александру казалось, что он окружен злоумышленниками, как видим из того, что за смертью Филоты последовали другие казни; были подвергнуты суду даже некоторые из очень важных военачальников, – Аминт, Симмий, Аттал – но были оправданы по недостатку улик. Был тогда казнен за свою прежнюю измену и зять Антипатра, линкестийский вельможа Александр; притом Олимпиада постоянно посылала сыну обвинения против Антипатра; потому Антипатр, опасаясь за свою жизнь, принял меры предосторожности и, между прочим, заключил тайный союз с этолянами.

Александр Македонский в Бактрии

Покорив Дрангиану и Арахозию, Александр стал готовиться к походу против Бесса, который, провозгласив себя царем под именем Артаксеркса, собрал большое войско в восточном Иране, где национальное чувство оставалось сильнее, чем в Мидии и Персиде, и приобрел себе поддержку туранских царей. Зимою Александр основал город, названный Александриею на Кавказе (т. е. Индийском Кавказе), поселил там воинов, ставших неспособными к походам, и 7.000 еще крепких. Весною он с удивительною смелостью пошел в Бактрию чрезвычайно трудным путем через покрытый снегами Индийский Кавказ (или Паропамиз; Гиндукуш). Четырнадцать дней войско шло по нагим скалам, где не находило дерева для разведения огня; оказался недостаток и в съестных припасах, так что воины принуждены были резать вьючный скот на пищу себе, питались корнями; войско было очень изнурено, когда пришло в первый бактрийский город, Драпсаку или Адрапсу. Дав тут воинам отдохнуть, Александр пошел по плодородным равнинам в главный город области, Бактру (Балху). Бесс, думавший, что переход через Паропамиз невозможен, был так испуган появлением Александра в Бактрии, что, не пытаясь сопротивляться, бежал с надежнейшими своими войсками за Оксус (Амударью), в землю согдиан; там он надеялся укрыться в Навтаке, под охраною горных крепостей и пустыни, отделявшей эту местность от Бактрии; он призвал на помощь себе массагетов и скифские орды. Но прежде чем собрались к нему воинственный племена той страны, Александр, неутомимо гнавшийся за ним, уж перешел быстрый Оксус по летучему, наскоро наведенному мосту, и приближался к его убежищу. Бесс хотел бежать дальше; но некоторые из его вельмож составили заговор, чтобы купить себе милость Александра, выдав его. Птолемей с отрядом конницы поспешил, по поручению Александра, туда, где вспыхнул этот заговор, и неподалеку от города Мараканды (Самарканда) заговорщики отдали Бесса, закованного в цепи. Александр привез его в цепях в Бактру и отдал на суд собрания персидских вельмож. Они осудили его на смерть за убийство Дария. Он был привезен в Экбатану, подвергнут, по персидскому обычаю, истязаниям, изувечению и распят на кресте.

Александр недолго оставался в Согдиане. На походе через Гиндукуш и по степям Бактрии его конница потеряла иного лошадей; пополнив эту убыль, он пошел по большой военной дороге из Мараканды на северо-восток в Кирополь, последний город персидского царства на реке, которую греки называли Яксартом (Сырдарья). Воинственные племена той местности ушли в свои укрепления на крутых горах, и упорно оборонялись там от македонян. В одном из нападений на них, Александр был ранен. Раздраженные сопротивлением воины его с изумительной отвагою врывались в укрепления врагов, и свирепо истребляли их; бежавшие от меча победителей бросались со скал в пропасти. Уцелело только восемь тысяч туземцев; они покорились Александру. Кирополь был самою большою и сильною из семи пограничных крепостей, который в очень давние времена были построены персами на окраине степей для защиты Ирана от диких туранцев, воинственных племен, живших в низовье Яксарта и называвшихся у греков общим именем скифов; эти племена с глубокой древности нападали на Иран, и в религиозных книгах иранцев, в старой поэзии персов, очень много говорится об этих набегах. Александр видел важность крепостей, ограждавших восточную культуру от вторжений туранских орд; он поставил македонские гарнизоны в эти укрепления и построил для усиления оборонительной линии новую крепость на северо-востоке у последних теснин Яксарта; он назвал этот укрепленный город «Крайнею Александриею», Alexandreia Eschate; теперь тут стоит Ходжент, один из центров караванной торговли тех стран. Делать завоевания за Яксартом Александр не хотел. Степные племена обещали ему соблюдать мир; он воспользовался этими сношениями с ними, чтобы приобрести точные сведения о характер их страны, об их образе жизни и военных обычаях. Итак, кочевые племена обширной туранской степи сохранили свою буйную независимость, остались по‑прежнему опасны своим соседям.

Восстание Спитамена

Когда Александр был на Яксарте, к нему пришло известие о восстании в его тылу. Спитамен, служивший Бессу и выдавший его Александру, не получал такой награды, какой надеялся, и в досаде решился начать войну. Он распустил слух, что Александр хочет истребить всех, помогавших Бессу; испуганные этим бактрийские родоначальники и воины подняли восстание, призвали на помощь себе массагетов и саков, неожиданно напали на пограничные крепости, истребили оставленные в них македонские гарнизоны. Положение Александра было очень опасно; при малейшей неудаче, он мог погибнуть со всем своим войском; только быстрота и решительность могли снасти его. Он выказал удивительную энергию. В несколько дней он взял все семь крепостей, которыми овладели инсургенты; на приступах он подвергал свою жизнь величайшим опасностям. Он наказал инсургентов с беспощадною строгостью: почти все мужчины были умерщвлены: женщины, дети, имущество розданы воинам. Немногие уцелевшие инсургенты были отведены в цепях на Яксарт и поселены с македонскими ветеранами и греческими наемниками в Александрии, основанной на этой реке. Подавив восстание, Александр перешел Яксарт и прогнал скифов, подступивших к реке и ругавшихся над македонянами. Раненный в сражении и чрезвычайно изнуренный, он напился дурной воды в солонцовой степи, и занемог. Его принесли в стан; болезнь была опасна; войско припоминало неблагоприятные предзнаменования, предвозвещавшие беду; но Александр скоро выздоровел. Дикие племена степей, удивлявшиеся его геройству, снова обещали держать себя мирно и заключили союз с ним; он производил на них впечатление существа, одаренного божественною силою. – Теперь Александр получил возможность идти против восставших согдианцев. Он поспешно пошел к Мараканде, которую осаждал Спитамен, разбив отряд македонского и греческого войска. Появление Александра ужаснуло врагов; Спитамен с своим конным войском ушёл в степь. Александр преследовал его до окраины пустыни, потом отмстил за убитых инсургентами воинов разорением согдианских городов и селений. Туземцы скрывались от беспощадного врага в леса и в горные укрепления. Зиму Александр провел в Зариаспе (то есть, быть может, в Бактре). В его великолепный стан являлись послы близких и дальних народов; пришли туда к нему новые подкрепления. Согдианцы между тем вышли из своих убежищ и кроваво отметили оставленным в их земле гарнизонам за её опустошение. В начале весны Александр вернулся в Согдиану, взял и разрушил горные укреплении, построил несколько городов для упрочения своей власти над враждебным населением Согдианы и Бактрианы. На чрезвычайно крутой скале дикого хребта, подымающегося между Навтакою и Бактрою выше линии вечных снегов, стояла согдианская крепость, в которую вела узкая тропинка по скале; никакого другого доступа к ней не давали отвесные утесы и глубокие пропасти. Многие из восставших против Александра вельмож отвезли туда своих жен, дочерей и свои сокровища. Когда Александр потребовал от гарнизона покорности, ему с насмешкою отвечали, чтобы прежде он нашел себе крылатых воинов. Он назначил награду тем, кто взойдёт на утес, подымавшийся над крепостью. Триста воинов, уроженцев горной части Македонии, пошли ночью взбираться на утес; дело было чрезвычайно опасное; но они преодолели все трудности, взошли на вершину, покрытую льдом и снегом. Утром, варвары с изумлением увидели врагов на скале над крепостью и, отчаявшись в возможности сопротивляться, сдались, умоляя о пощаде. Александр взял громадную добычу. В числе множества знатных пленниц находилась Роксана, дочь Оксиарта, одного из туземных князей, дивная красавица. Александр влюбился в нее и решил жениться на ней.

Постепенно восстание было подавлено. Был побежден и отважный Спитамен; призвав массагетов, он неожиданно напал на македонян и нанес им большой урон, но снова был принуждена бежать в пустыню, и скоро был убит там, по одним известиям, своею красавицей женою, которую часто оскорбил, по другим, своими союзниками, скифами, которые надеялись купить его головою прощение Александра. Зимою Александр взял последние горные твердыни инсургентов, принудил их князей покориться; теперь он мог заняться приготовлениями к новым предприятиям: в Бактрии и Согдиане было водворено спокойствие; племенные князья, которым он великодушно простил их сопротивление, были ему преданы; укрепленные города, которые основал он в продолжение двух лет, проведенных в этих областях, имели верное ему македонское и греческое население; и когда он великолепно отпраздновал в Бактре свою свадьбу с Роксаною, туземцы стали гордиться тем, что дочь их страны избрана могущественнейшим царем земли разделять с ним его престол; – все это ручалось ему за верность восточного Ирана. По усмирении восстания, прежнее благосостояние начало возрождаться в плодоносных долинах прекрасных горных областей; родина старинной иранской энергии и культуры, открытая теперь влиянию цивилизованных государств запада, скоро вновь получила высокое значение в истории развития восточных народов.

Убийство Клита Александром

Но славу Александра омрачило в Согдиане черное дело – убийство Клита, спасителя его жизни в сражении на Гранике, брата его кормилицы. На празднике Диоскуров в Мараканде пир длился до глубокой ночи. Александр веселился в кругу своих вельмож. Греческие софисты и льстецы превозносили его выше всякой меры, говорили, что он превзошел своими подвигами Диоскуров и Геракла, что он достоин пользоваться уж и теперь, при жизни, божескими почестями. Клит, человек горячего характера, давно досадовавший на восточное и греческое боготворение Александра, стал порицать это льстивое преувеличение подвигов его, стал говорить, что слава их принадлежит главным образом мужеству македонского войска. Спор разгоряченных вином гостей становился все громче, слова Клита делались все оскорбительнее. Опровергая льстецов, Клит стал доказывать, что дела, совершённые Филиппом, гораздо важнее дел Александра: говорил, что счастливы Парменион и его сыновья, счастливы воины, павшие в битвах, потому что смерть избавила их от стыда видеть македонян, наказываемых мидийскими розгами, выпрашивающих у персов позволения войти к царю; он хвалился спасением жизни Александра при Гранике и закричал Александру: «Не приглашай к твоему столу свободных людей, приглашай варваров и рабов, целующих подол одежды твоей, поклоняющихся твоему персидскому поясу!» Раздраженный Александр вскочил, хотел схватить свое оружие: македонские вельможи успели спрятать оружие и вывели Клита, продолжавшего кричать. Но через несколько минут Клит вошел другою дверью и стал опять говорить язвительные порицания; царь выхватил копье у одного из телохранителей и бросил в Клита; Клит упал, обливаясь кровью . Древние писатели сурово говорят об этом несчастном порыве досады Александра, испорченного, по их словам, счастьем и лестью. Но взвешивая обстоятельства дела, надобно признать, что убийство Клита извинительнее хладнокровием приказания убить Пармениона. – Александр в отчаянии бросился на тело Клита, провел в своем шатре трое суток без пища, без питья, без сна, рыдая о Клите. Друзья едва могли успокоить его раскаяние.

Анаксарх и Каллисфен

Удивительный ход событий производим такое сильное впечатление на фантазию, что окружающие Александра как будто опьянели, – будто утратили власть над своими мыслями и поступками. Столкновение разнообразнейших интересов – говорит Дройзен – интриги тайных соперничеств, непрерывная вереница пиров и битв, праздников и тяжких походов, роскоши и голода, строгой походной дисциплины и необузданного разгула на стоянках, передвижение все дальше и дальше, все в новые и новые страны, без заботы о будущем, с мыслями только о том, чтобы спешить наслаждаться – все это придавало походному двору Александра характер фантастического авантюризма, соответствовавший изумительному блеску его победоносных походов. – Из греческих софистов и ученых, сопровождавших Александра, особенно выдающиеся роли играли два человека, противоположные друг другу по качествам, которыми приобрели себе знаменитость, Анаксарх и Каллисфен. Софист Анаксарх, уроженец Абдеры, старался заслужить милость Александра низкою лестью, раболепством. Каллисфен, уроженец Олинфа, хотел блистать в партии недовольных Александром. – Об Анаксархе рассказывают, что он в успокоение Александра после убийства Клита излагал ему доводы такого рода: «разве ты не знаешь, царь, что богиня справедливости изображается подле Зевса Крониона потому, что хорошо и справедливо все, что делает Зевс. Точно так же все, что делает царь, должны считать справедливым и сам он и все». – Анаксарх убедил Александра, чтоб он требовал и от македонян тех почестей, какие по восточному этикету воздавали ему азиатцы, преклонявшие колена перед ним; применяя к этому делу рационалистические понятия современных философов, Анаксарх говорил: боги и герои, которым македоняне воздают эти почести, были тоже люди, победоносные полководцы, хорошие законодатели; умершим людям воздают же божеские почести – следует оказывать такие почести и живому, который превосходит всех их своими подвигами.

Чем больше нравились Александру льстивые рассуждения ловкого софиста, темь резче порицал их Каллисфен олинфский , сын сестры Аристотеля, воспитавшийся вместе с Александром, учившийся потом в Афинах; он поехал в Азию с Александром, желая написать его историю. Своими лекциями и пышным, исполненным риторических преувеличений описанием первых походов Александра он восхищал царя, полководцев и придворных; их похвалы развили в нем тщеславие. Пока гордость Александра еще не переходила границ рассудительности, еще не требовала божеских почестей, Каллисфен, подобно другим приближенным его, был угодливым льстецом. Но теперь – и в особенности с той поры, как Анаксарх, умевший говорить не хуже его, стал более, чем он, нравиться Александру, он сделался суровым нравственным судьею, стал выказывать себя республиканцем, резко отказался преклонить колена перед Александром, прославляла, прежнюю свободу, горько порицал измену греческим и македонским обычаям. Это дало его противникам возможность взводить подозрения на него. Они говорили, что его надменность невыносима, что он имеет такой гордый вид, как будто хочет низвергнуть царя; говорили, что он опасен своим влиянием на молодых знатных македонян, которые уважают его слова как изречения оракула, называют единственным свободным человеком между всеми тысячами людей в войске. Однажды на пире Александр потребовал, чтоб он сказал речь в похвалу македонянам. Он говорил с обыкновенным своим мастерством, и вызвал общее удовольствие. Александр предложить говорить то, что можно сказать и в порицание македонян, и он живо описал бедствия, каким подвергли македоняне Грецию; это возбудило в Александре и македонских вельможах такой гнев, что они воспользовались первым поводом избавиться от неприятного моралиста. Повод скоро представился. Македонянин Гермолай, оскорбленный на охоте Александром, составил с некоторыми из молодых знатных македонян заговор убить царя. Александр был предупрежден об опасности сириянкой, игравшею роль предвещательницы, и заговор был раскрыт. Виновные, отданные на суд войску, были, по македонскому обычаю, побиты камнями. Каллисфен, обвиненный в знании об их умысле, был закован в цепи. Александр возил его в цепях при войске; на походе в Индию он погиб, – по одним известиям, умер от болезни, по другим, был повешен.

Поход в Индию. Смерть Александра

Александр Македонский в Индии

Когда Александр был в Бактре, к нему явились послы из‑за Инда, от царя Таксила (то есть, от царя города Таксилы, точнее – Такшасилы, Лахора). Таксил приглашал македонского царя идти на восток, обещал ему свою помощь для покорения соседних царей, в особенности могущественного Пора (то есть Пуру), владычествующего за Гидаспом над страной, в которой более ста городов. Вскоре приехал другой индийский царь, которого треки называют Сисикипром, бывший в сношениях с Бессом, а теперь предлагавший Александру свою службу. Жажда подвигов располагала Александра идти в Индию, страну чудес, завоеванием которой он желал превзойти славу Кира и Дария Гистаспа. Но были у него и другие поводы предпринять этот поход. Многие македоняне роптали, что безграничная страсть царя к завоеваниям не дает им пользоваться плодами их побед; он рассчитывал, что надежда на богатую добычу в Индии прекратит их ропот; в походе он отлагал персидскую пышность, возбуждавшую столько неудовольствия, делил труды и лишения с простыми воинами, жил по македонским обычаям среди своих сподвижников; потому, впоходе неудовольствие их на него само собою исчезало.

Притом, в войске было много людей, желавших, чтоб он делал новые завоевания: привлекаемые славою его побед, желанием обогатиться, или страстью к приключениям, или любопытством, рассказами о сокровищах и чудесах востока, в стан Александра непрерывно шли тысячи новых воинов; для них нужны были новые походы, новые битвы и победы; они тоже хотели славы, завоеваний, добычи, наслаждений.

В конце весны 327 года Александр с войском, в котором было более 100.000 воинов разных племен, покинул Бактрию и Согдиану и через горы Паропамиза, тем же путем, по которому с таким трудом шел в Бактрию, он двинулся к реке Кофену (Кабулу) и к Инду. Войску понадобилось преодолеть много тяжелых затруднений, противопоставляемых природою и воинственными туземцами, прежде чем оно дошло до ворот Гиндустана.

Одним из эпизодов этого похода было взятие укрепления, построенного на очень высокой скале. Македоняне говорили, что туда не могли подыматься птицы и потому называли укрепление недостижимым для птиц (Aornos); за взятие его льстецы превознесли Александра выше Геракла. У них все больше и больше входило в привычку сравнивать Александра с этим героем, который странствовал повсюду, побеждая всех, и следы которого греки находили во всех чужих землях. Мы уж говорили, что бог Кришна мог напоминать им Геракла, носившего на плечах львиную шкуру и бившего булавой. Еще удобнее было сравнивать Александра с Дионисом, который тоже прошел по всем странам, покоряя все народы, и следы которого греки тоже увидели в Инде, в земле ашваков (ассакенов; – I, 371; II, 70). Таким образом, поход Александра в Индию, уж и сам по себе изумительный, был прикрашен мифическими вымыслами и получил сказочный характер; Александр, исторический деятель, стал сыном Зевса и был окружен божественным сиянием.

С восточных склонов гор Александр сошел в покрытую цветами землю паропамизцев, прошел через столицу их, Кабуру или Ортоспапу, которую воины его назвали, для счастливого предзнаменования, Никеею («городом победы») и вдоль реки Кабула пошел к Инду; в его стан явились царь Таксилы и второстепенные цари той страны; они приехали пышною процессиею на богато наряженных слонах; их сопровождала многочисленная свита; они привезли драгоценные подарки. Александр уверил их в своей милости, обещал им защиту от царей, не признавших его власти, велел Пердикке и Гефестиону идти, вместе с ними по правому берегу Кабула и навести мост через Инд, а сам с главным войском пошел к Инду более северным путем через горную страну, которую населяли воинственные племена, имевшие много укреплений; богатые стадами, они ссорились и мирились между собою по своей воле, не подчиняясь никому.

Население этой страны ушло от нового врага в горы или в укрепленные города; Александр покорил некоторые племена силой оружия; другие добровольно подчинились ему. Царь Горидалы сжег свою столицу и ушел в горы; Птолемей погнался за ним на высоты и убил его. Аригеи, храбрые горцы, ушли на скалы; македоняне напали на них ночью при зареве костров и после упорной обороны одолели их, взяли 40.000 пленных и захватили огромные стада рогатого скота; Александр велел восстановить сожженный город аригеев, и созвал туда новых жителей, поселил там воинов, ставших неспособными к продолжению похода. Потом он вступил в землю гуреев, прекрасную долину, которая своими виноградниками, рощами лавров и миндальных деревьев, характером гор, покрытых стадами скота, напоминала македонянам их родину; потом через землю нисейцев, которых греки стали считать потомками спутников Диониса, он прошел в область ассакенов, храброго горного народа. Очень большего труда стоило ему покорение столицы ассакенов, Массаги (I, 331); при упорной обороне её, царь ассакенов был убит. Город был принужден сдаться Александру и выдать царское семейство; ассакенские воины были взяты на службу в македонское войско; но, по отвращению к иноземцам, они пытались уйти и были умерщвлены македонянами.

Славу величайшей отваги Александр приобрел взятием горного укрепления Аорна. Оно стояло на скале, одиноко подымающейся над равниною на высоту 1200 футов (теперь эта скала называется Рани Гат «Царицына скала»). В крепости были родники, было много места для разведения овощей; она была снабжена большим запасом провианта и казалась неодолимой. Но овладеть ею было важно, потому что она господствовала над местностью, где Кабул впадает в Инд, и трудность предприятия была заманчива для честолюбия Александра. Туземцы показали ему тропинки, которые вели на скалу. Послав Птолемея занять соседний утес, Александр вместе с ним сделал несколько приступов, но все они были отбиты. Он решился на изумительное дело, – велел сделать насыпь чрез глубокое и широкое ущелье, отделявшее крепость от скалы, занятой Птолемеем. Индийцы смеялись над этой работою; но Александр доказал, что человеческая сила может преодолевать всякие препятствия. Скалы были соединены насыпью, и крепость была взята ночным приступом. Покорением её Александр обеспечил себе свободу движений по реке Кабулу до Инда. Геракл доходил только до Аорна и не овладел этою крепостью, говорили греки; взятием её Александр превзошел его.

Овладев Аорном, Александр пошел на крепость Дирту, в которой брат убитого ассакенского царя собрал много войска; покорив ее и соединившись с отрядами Пердикки и Гефестиона, он стал готовиться к переходу черед Инд. Это было весною 326 года. Совершив молитвы и отпраздновав игры, войско переправилось через эту широкую реку близ места, где ныне стоит город Атток; часть войска перешла Инд по мосту, построенному на судах; другая переплыла на лодках. Александр пошел в столицу царя Таксила, который дал македонянам богатые подарки: золото, серебро, боевых слонов, стада скота для продовольствия. Сподвижники Александра дивились величественной природе прекрасной страны, расстилавшейся перед ними в весеннем уборе у подошвы покрытых снегом гор, восхищались роскошною растительностью; странны казались им индийские обычаи; дикое впечатление производили на них индийские подвижники, которых в первый раз увидели они в столице Таксила, – эти нагие люди, проводившие свою жизнь неподвижно под знойными лучами полуденного солнца и на холоде ясных ночей, покрывавших тело их студеной росой (сравн. I, 335). – Почтительно встреченный Таксилом и его народом, Александр вступил с своим войском торжественной процессиею в город Таксилу; там он отпраздновал ряд блестящих торжеств. Многие соседние цари явились туда к нему с подарками. Он принял их милостиво, дал подтверждение их власти, наградил увеличением царств и подарками тех из них, которые выказали особенное усердие к нему; больше всех наградил самого Таксила. Явились к нему послы из Кашмира, с далекого северо-запада; это были знатнейшие вельможи царства; их царь, Абисар, до той поры бывший союзником Пора, прислал уверение в преданности Александру и богатые подарки ему: уборы из драгоценных камней, слоновую кость, тонкие ткани.

Царь Пор и битва на Гидаспе

Назначив македонянина Филиппа правителем земель между Индом и Гидаспом и начальником войск, оставленных в этой области, и присоединив к своему войску отряды новых союзников. Александр пошел против Пора, могущественнейшего из царей Пенджаба. Пор с большим войском, при котором было 300 слонов и 300 военных колесниц, ждал его на восточном берегу Гидаспа. Уж начался период тропических дождей; сильный грозы затрудняли поход; Гидасп разлился так, что имел в ширину 1200 шагов. Но Александр решился переправиться через него. Он велел разобрать на куски и перевезти лодки, которые были на Инде; несколько дней обманывал и утомлял неприятеля фальшивыми попытками переправы. За лесами высокого берега, ночью, под проливным дождем, лодки были снова сложены из привезенных кусков и Александр переплыл разлившуюся реку в виду врага; воины перешли в брод небольшой рукав реки, отделявший их от тенистого луга, на котором стояло неприятельское войско, и напали на него; восемь часов длился упорный бой; слоны неприятеля делали много вреда македонянам; наконец искусство и бесстрашие фаланги одержало полную победу . – Этот переход через Гидасп и победа над многочисленным, храбрым войском, одушевленным любовью к свободе и национальности, составляют одно из самых славных дел древней истории. Было убито 20.000 индийцев, в том числе два сына Пора, один из союзных с ним царей, все главные начальники конницы и пехоты, все правители слонов и военных колесниц; на поле битвы лежали 3.000 убитых лошадей и более ста слонов; около 80 слонов были захвачены победителями. Сам Пор был взят в плен. Александр поступил с ним по‑царски, милостиво: возвратил ему царство, – и возложил на восстановленного царя только обязанность повиноваться и давать войско ему.

«Когда войско Пора было окружено и совершенно расстроилось, он искал смерти в битве; его золотой панцирь и осмотрительность слона, на котором сидел он, долго охраняли его от ран; Наконец стрела ранила его в правое плечо, он лишился способности сражаться и, боясь быть взят в плен живым, повернул слона, чтоб удалиться из боя. Александр во все продолжение битвы видел высокого седого индийского царя, сидящего на богато убранном слоне; видел, что он постоянно приводит своих воинов в порядок, ободряет их, часто бросается сам в наиболее опасные места, в густые ряды врагов; исполненный удивления к его мужеству, Александр, желая спасти его жизнь, помчался за ним, когда он обратился в бегство; но старый верный боевой конь Александра, Букефал, изнуренный жарким боем, пал под ним. Он послал царя Таксилы догнать бегущего; Пор, увидев своего старого врага, повернул слона, и. собрав последние силы, бросил в него копье. Таксил, благодаря быстроте своего коня, увернулся от удара. Александр помаю других индийцев, в том числе царя Мероя, который прежде был другом Пора. Ослабевший от потери крови и томимый жаждою Пор спокойно выслушал Мероя, заставил своего слона опуститься на колена; слон своим хоботом осторожно снял его с себя, поставил на землю; он выпил воды, несколько отдохнул и попросил Мероя вести его к македонскому царю. Александр пошел к нему на встречу, с восхищением смотрел на красоту старика, на благородство, с каким он держал себя и теперь, побежденный. Говорят, что после первого приветствия Александр спросил: «Как, по твоему желанию, должен я поступить с тобою? – Пор отвечал ему: «По‑царски». «Так я поступлю по моему желанию, –сказал Александр. – Требуй того, чего желаешь». – «В том моем слове уж высказано все», отвечал Пор. (Дройзен).

После битвы на Гидаспе Александр дал своему войску тридцать дней отдыха в богатой, плодородной стране. Во время отдыха было совершено торжественное погребение убитых, была отпразднована победа, были построены на удобнейших местах переправы через Гидасп два города, предназначенные служить оплотами распространения греческой культуры на отдаленный восток. Один из этих городов был назван Букефалою, в память о верном коне Александра, павшем тут; другой, Никея, должен был увековечивать именем память о великой победе. Когда войско отдохнуло, Александр, в сопровождении Таксила и Пора, пошел в богатую долину верховья Гидаспа наказать царя Абисара, который держал себя двусмысленно. Многолюдные города, добровольно покорившиеся, Александр присоединил к царству Пора, а в прекрасных лесах той местности он велел рубить деревья и сплавлять их в основанные им города для постройки флота. Потом он пошел дальше на восток, перешел широкий Акесин, шумно стремящийся между скал, построил на берегу его Александрию, вступил в землю живших за Гидраотом индийцев, у которых не было царей (сравн. I, 332); они очень храбро оборонялись, но он победил их, прогнал отважных катеев из их стана, оградою которого был круг телег, плотно поставленных в три ряда; они бежали в свою столицу Сангалу, защищенную крепкими стенами, упорно защищали ее, отбили несколько приступов; он взял ее, разрушил стены и дома, часть жителей истребил, другую продал в рабство. Ужаснувшись такой жестокости, остальное население или бежало, или билось до смерти, не сдаваясь. Менее упорны были цари народов, живших далее на восток. Когда Александр приблизился к столице Сопита, владения которого простирались до истоков Гифасиса (Сетледжа; I, 220) и до соляных копей, царь при громе музыки вышел к нему с многочисленною свитою в светлых одеждах, в уборах жемчуга, драгоценных камней, золота, и купил милость великого царя драгоценными подарками, в числе которых находились приученные к охоте гепарды. Восточный сосед Сопита, Фегей, тоже покорился без сопротивления.

Отказ войска Александра продолжать поход

Пришедши на Гифасис, Александр услышал, что за пустынею, которая простирается на двенадцать дней пути на восток от этой реки, лежит плодородная богатая страна Великой реки (Ганга), что в той стране живет трудолюбивый, образованный народ под управлением царей и вельмож, в благоустроенных царствах с многолюдными городами. Александр возгорелся желанием завоевать, присоединить к своему царству и эту богатую, образованную страну. Македоняне, уже семьдесят дней страдавшие от проливного дождя, сопровождавшегося ужасными грозами, с огорчением и негодованием услышали, что царь хочет подвергнуть их новым трудам и опасностям, вести их на многочисленных врагов по страшной безлесной пустыне, где сыпучий песок раскаляется под солнечным зноем, за палящим зноем дня следует холодная, нездоровая ночь. Воины сходились и роптали на свою печальную судьбу, обрекшую их вечно быть в походах, терпеть лишения, сражаться; говорили, что их оружие притупилось, одежда обратилась в лохмотья; что не увидят они родину, жен, детей, родителей, погибнут все, если не остановят царя. Они дали друг другу клятву не идти дальше. Напрасно Александр возбуждал их честолюбие и алчность, напоминал им о прежних подвигах, говорил, какое счастье ждет их, когда они, завоевав весь свет, возвратятся на родину с богатою добычею и великою славою. Воинам горько было противоречить царю; но они хотели возвратиться на родину, спокойно жить в кругу родных. Кен, один из начальников телохранителей, передал царю требование войска и убеждал его поступить рассудительно, покориться необходимости. Это было смелое дело старого героя и последнее его дело; вскоре он умер. Царь сделал еще одну попытку, сказала войску, что пойдет дальше с теми храбрыми, которые добровольно последуют за ним; а другие пусть говорят на родине, что покинули своего полководца в неприятельской земле. Объявив это, он затворился в шатре, думая пристыдить воинов. Македоняне жалели о том, что царь досадует на них, но остались при своем решении. Три дня провел Александр, затворившись в шатре, как Ахиллес. Утром на четвертый день велел принести жертву; предзнаменования при ней были неблагоприятны продолжению похода, и он объявил войску, что решился идти назад. Это обрадовало воинов, по стану раздались крики восторга.

Александр на Гидаспе

Против воли отказался великий завоеватель от мысли идти на Ганг, видеть чудеса, привлекавшие его воображение, расширить границы своего царства до неведомого моря на далеком востоке. Боги воспретили ему продолжать поход. Быть может, он уж и понимал теперь, что индийский народ, чуждающийся иноземцев и выработавший себе совершенно своеобразную культуру, не так легко подчинится греческой цивилизации, как изнемогшее персидское царство. Он велел соорудить на берегу Гифасиса двенадцать высоких жертвенников, в обозначение того, как далеко на восток проник он, и закопать под ними оружие и сосуды колоссального размера, чтобы возбудить в людях следующих веков мысль, что он и его воины были великаны. Он принес жертву, устроил праздник с военными играми, и пошел между зеленых полей риса обратно к Гидаспу. Покоренные земли Индии он присоединил к своей державе как подвластный царства. Он увеличил владения Таксила и Пора, ставших верными слугами его, оставил других покорившихся ему царей государями их владений, определил обязанности их, и с частью войска поплыл на новопостроенных судах из Буцефалы и Никеи вниз по Гидаспу к Инду, а Кратер и Гефестион с остальным войском пошли в том же направлении берегом. Начальником флота был Неарх, кормчим на корабле Александра Онисикрит. Плавание, начатое с принесением обильных жертв и возлияний богам, было сначала счастливо. Но при впадении Акесина в Гидасп, стремительный ток, образуемый встречей этих быстрых рек, разбил много судов о скалы. Большого труда стоило остальным судам пройти это опасное место.

Ниже, при слиянии Гидаспа и Гидраота, около нынешнего города Мультана, жили воинственные маллы, а неподалеку оттуда их постоянные враги, судраки или оксидраки (I, 333). Соединясь, эти два племени могли б оказать сильное сопротивление походу македонян через их земли; но они не умели согласиться в выборе общего полководца; Александр совершил трудный переход через пустыню, неожиданно напал на маллов, собравшихся у города Агалассы, разбил их, и после нескольких дней осады взял приступом Агалассу. Маллы отчаянно оборонялись, и раздраженные македоняне, одолев их, беспощадно истребили всех.

Война приняла теперь свирепый характер, потому что племена этой части Индии очень упорно защищали свою независимость и тем раздражали македонян. В одном из городов, жители, храбро оборонявшиеся, сами зажгли свои дома и бросали из горящих улиц копья и бревна на врагов, пока задохнулись от дыма или сгорели. – Вообще, индийцы этих областей укрывались в леса и болота, не сдаваясь македонянам.

Опустошая землю маллов, Александр дошел до их столицы. Она была сильно укреплена. Македоняне взяли город приступом. Маллы ушли в цитадель, стоявшую на высоком месте, и осыпали македонян дождем стрел. Александр взошел на стену первый из всех; воины лезли за ним, но лестницы подломились под тяжестью слишком большего числа их; только трое военачальников успели взойти на стену. Александр бросился вниз; двое из трех военачальников, Певкест и Леоннат, спрыгнули к нему; маллы стреляли, бросали в них копья. Александр, в блестящем вооружении, геройски сражался, поставив перед собою щит и прислонившись к стене; он убил мечом военачальника маллов и еще трех воинов; но неприятельская стрела пробила его латы, из груди его полилась кровь; он упал в изнеможении; Певкест прикрывал его, упавшего, священным щитом, который взял он из Илиона; Леоннат прикрывал его с другой стороны, смерть их всех казалась неизбежна; но македоняне ворвались в ворота, перелезли через стены, пошли сомкнутыми рядами на индийцев; одни сражались, другие положили лишившегося чувств Александра на его щит и унесли в его шатер. Македоняне полагали, что он убит, и в ярости беспощадно убивали всех, и женщин и детей. Но благодаря искусству врачей и заботливости сподвижников, раненный царь скоро оправился. Через семь дней он уж мог возвратиться к своему войску, на Гидасп. Оно рыдало, услышав о его смерти, и встретило его с восторгом. Он отпраздновал свое спасение благодарственными жертвами и торжествами. Маллы и оксидраки отказались от сопротивления. Их вельможи явились с подарками в стан Александра и объявили, что они покоряются, и воины их присоединятся к его войску. Оба народа были присоединены к сатрапии, Филиппа (стр. 214).

Александр на Инде

Флот и войско подвигались после того, не встречая сопротивления до впадения Гидаспа в Инд . Из соседних и дальних земель приходили послы с богатыми дарами: тонкими тканями, жемчугом, драгоценными камнями, издельями из черепахи, укрощенными львами и тиграми, просили милости завоевателя. Основав на южной границе Пенджаба укрепленный город, который назвал Александриею, царь продолжал путь в области низовья Инда. В первом томе (стран. 331 и след.) мы перечисляли народы, жившие по плодородным низменностям на востоке и в прекрасной холмистой области на западе Инда, до его южного устья. Тут были густонаселенные браманские государства с богатыми городами, деревнями и обширной торговлей. Тропический климат и влажный морской воздух производили роскошную растительность, щедро вознаграждавшую труд, так что вся эта страна была похожа на сад. Пришедши в город согдов, Александр поселил в нем греческую колонию и назначил его столицею сатрапии нижнего Инда; но напрасно ждал он, что цари той страны явятся к нему: возбужденные надменными браманами, полные ненависти к иноземцам, они отказали ему в покорности. Александр взялся за оружие, чтобы смирить их. После сильного сопротивления он взял главный город престийцев; царь их был тут убит. Александр отдал на разграбление воинам богатые селения их; они были принуждены покориться. Другие цари, в том числе могущественный Мусикан, ужаснулись, просили пощады, присылая богатые подарки; Александр милостиво принял их покорность. Но едва он ушел из той страны дальше вниз по реке, браманы подняли восстание; македоняне вернулись, взяли приступом Синдоману, столицу царя Самба, успевшего бежать, умертвили жителей, а браманов, возбудивших народ к восстанию, предали особенно мучительной смерти – распяли их на кресте. Не менее сурова была участь, которой подвергли они царство Мусикана. Города, взятые приступом, были разрушены, жители умерщвлены или проданы в рабство; множество браманов и попавшийся в плен царь были повешены на виселицах, поставленных вдоль дорог. Лишь немногие крепости и города были оставлены неразрушенными для того, чтобы поставить в них македонские гарнизоны. Запуганный этим царь Патталы Мерис покорился Александру. Победитель дружелюбно уверял индийцев, что оставит неприкосновенными их религию и обычаи; этим он постепенно рассеял вражду поклонников Брамы и приобрел их расположение.

Македоняне сильно укрепили Патталу, стоявшую при начале дельты Инда, устроили в ней гавань, соорудили верфи, чтоб она была центром торговли Индии с другими землями. Гений Александра был направлен не к тому только, чтобы делать завоевания. Он хотел соединить Азию и Африку с Европой торговыми связями, внести греческую культуру, энергию и греческое благоустройство в неведомые до той поры страны далекого востока. Счастье неизменно служило македонскому герою, и он не знал никаких неудач; привыкнув сокрушать могучею рукой всякое сопротивление, он полагал, что может соединить дело завоевания с заботами о мирном развитии покоренных народов, вознаградить их за утрату независимости и национальности водворением у них искусственной космополитской цивилизации, вовлечением их в связи всемирной торговли. Он не понимал, что народам дальнего востока небесные блага дороже земных; он мерил индийцев масштабом греческого просвещения, между тем как их пылкая фантазия презирала все политические соображения, все правила практического рассудка. Но хотя то, что создавал он в Индии, не имело прочного основания и потому быстро рушилось, нельзя не удивляться обширности ума, который среди битв и трудностей чрезвычайно тяжелых походов приискивал верные средства соединить завоеванные страны в одно целое мудрой политикой, могуществом греческой образованности и обширной торговлей. Остановившись довольно долго на отдых в Паттале, Александр сделал очень хорошие распоряжения относительно устройства индийских дел и озаботился соединить земли по Инду с Персией новыми торговыми путями. Цари, добровольно и недобровольно покорившиеся победителю, были оставлены им на престолах под условием исполнять обязанности, не очень обременительные, а преданность их интересам македонского владычества была укреплена расширением их владений; взаимное недоверие между ними было надежнейшим залогом их верности. Притом города, основанные Александром, и поставленные в них гарнизоны с верными и энергическими начальниками представляли собою центры действий для подавления восстаний против македонской власти; дороги, проложенные Александром чрез горные проходы на западе от Инда, давали возможность быстро присылать подкрепления из персидских областей. Устройство путей сообщения между Индией и Персией было одною из главных забот Александра. Он сам пошел в обратный путь новою дорогой, послав Кратера с отрядом войска другой дорогой через Арахозию и Дрангиану в Бактрию; он спустился с флотом по правому (западному) рукаву Инда, чтоб исследовать устья этой реки и соседнее прибрежье: он хотел найти морской путь от дельты Инда в Персидский залив. Флот Александра потерпел много вреда в плавании по Инду: много судов было разбито стремительностью приливов и отливов, которые бывают очень сильны на этой широкой реке в её дельте. Оставив большую часть флота у одного из островов, Александр с лучшими кораблями поплыл в океан; низкий безлесный берег скоро исчез. Александр принес быка в жертву отцу своему Аммону и греческим морским божествам, совершить возлияние им из золотой чаши и бросил ее в море, молясь богам о благополучном плавании, потом возвратился со всем флотом в Патталу. Дав морякам несколько отдохнуть, он поплыл по левому (восточному) рукаву реки и сделал с отрядом войска три перехода по болотистому берегу моря отчасти для того, чтобы выкопать колодези, которые бы доставляли воду морякам. Потом он воротился в Патталу и занялся приготовлениями к обратному пути.

Александр спешил возвратиться, получив известие о беспорядках на западе. Отряд из нескольких тысяч греческих наемников, стоявши в Бактрии, самовольно покинул службу и пошел на родину; бактрийский наместник остановил и жестоко наказал его: но намерение греческих наемников было уже само по себе осень опасным проявлением упадка дисциплины. В Арахозии и Дрангиане появились отряды инсургентов, собранные туземными вельможами; они могли также сделаться опасными. В самой Персии грабежи и всяческие притеснения македонских наместников возбудили сильный ропот. Александр послал Кратера подавить эти беспорядки и прислать съестных припасов в гедрозийскую пустыню, через которую хотел идти сам. Кратеру было дано 40.000 человек войска и 200 слонов, но в числе воинов было много раненых и вообще неспособных к службе. Кратер должен был идти через проход, который теперь называется Боланским, потом через Арахозию и Дрангиану в Караманию (I, 364 и след.).

Обратный путь Александра Македонского из Индии

Поход Александра в Индию был очень смелым предприятием, но обратный путь его из Индии был самым отважным из всех его дел. Не довольствуясь тою славою, что завоевал на далеком востоке страны, о которых греки до той поры знали только по баснословным слухам, он хотел сделать эту окраину известного тогда мира доступною греческой культуре и торговле, хотел, чтобы там водворилось западное образование и благоустройство. Для этого необходимо было проложить пути между Индией и Персией, Индом и Евфратом, покорить лежавшие между Индией и Персией земли, в которых жили хищные племена, обеспечить караваны от их нападений. Северный путь был безопасен, пока восточный Иран будет оставаться под македонским владычеством; средний путь должен был проложить Кратер; но важнее всего, в глазах Александра, были пути по южному прибрежью и по морю; чтобы проложить эти пути между Индом и Евфратом, он решил идти с главным войском по возможности близко к морскому берегу через те области, которые называются теперь Мекраном и Белуджистаном, а Неарху велел плыть вдоль берега от устья Инда в Персидский залив. Неарх, уроженец Крита, хороший полководец, приобрел большое доверие Александра своей неизменной преданностью ему и был назначен начальником флота. На флот, назначенный плыть в Персидский залив, был посажен небольшой отряд войска. Александр двинулся ранее отплытия флота, чтобы заготовлять припасы для него и удерживать туземцев от нападений на корабли, когда они будут останавливаться у берега.

Поход через пустыню Гедрозию

Александр, без сомнения, знал, что путь, избираемый им, очень труден, но, вероятно, считал его менее ужасным, чем каков он в действительности. Старинные легенды говорили, что этими местами шла Семирамида, и что из нескольких сот тысяч её воинов только двадцать человек дошли до Вавилона, все остальные погибли на пути. Было предание, что такой же судьбе подверглось войско Кира. Очень может быть, что именно эти рассказы очаровали фантастический ум Александра, что ему, гордому своим геройством, склонному к рискованным приключениям, привлекательна была мысль совершить поход, неудавшийся величайшему завоевателю и величайшей завоевательнице старых времен. Его отвага до сих пор преодолевала все препятствия; ему воображалось, что и теперь он достигнет успеха, снова изумить мир удивительным делом. Таким образом, в конце августа 325 года он двинулся в роковой путь из Патталы в Персию через ужасную пустыню Гедрозии.

На западе Инда от реки Кабула до моря тянется хребет, подымающийся нагими скалами до облаков и образующий стену, которою отделяется Индия, страна роскошной растительности, от степей и утесов Арианы; это – хребет, называющийся теперь Брагуйским. Прошедши через него ущельем Гайдерабадского прохода, войско вступило в долину Арабиды (Пуралли) последней реки, по берегам которой расстилались заботливо возделанные поля и стояли селения арабитов и оритов, племен, пользовавшихся свободой. Они были побеждены; жители некоторых селенги, надеясь на свои отравленные стрелы, пытались противиться македонянам·, они были умерщвлены, или проданы в рабство, селения их сожжены; но милостив Александр был к тем, которые покорялись ему, и бежавшие от него в горы возвращались, уверенные в пощаде. В их городе Рамбакии он поселил отряд своего войска и назначил этот город столицею новой сатрапии, которую назвал оритской. С севера и запада эта страна окаймлена высокими хребтами, через которые ведут лишь немногие дикие проходы – одни в келатскую страну гор и степей, бедную пустыню, другие в ужасную пустыню приморья, покрытую раскаленным красноватым песком, в котором тонет нога, так что и люди, и животные падают в изнурении. На берегу моря, образующего край этой пустыни, стояли лишь немногие жалкие рыбацкие хижины, сложенные из рыбьих костей и морской травы; отупевшие от нищеты жители этих хижин влачили бедственное существование.

В эту приморскую равнину сыпучего песка спустилось с гор македонское войско [август 325 г.]. Сначала попадались хоть изредка на голой пустыне группы пальм, тень которых давала небольшое прикрытие от солнечного зноя; попадались цветущие тамариски, кусты мирры и мирта, благовонные листья которого служили воинам постелью, и которого драгоценный сок собирали, увозили вьюками на своих верблюдах следовавшие за войском финикийские купцы; но когда войско вступило в песчаную пустыню Гедрозии, всякая растительность исчезла. По целым дням войско не видело там никакого следа человеческой жизни. Новейшие путешественники говорят, что совершенное бесплодие этой пустыни, лишенной воды, меньше мучит людей, чем жгучее солнце, раскаленная песчаная пыль, от которой делается воспаление в глазах и стесняется дыхание, а по ночам резкий холод; вдалеке завывают голодные хищные звери; нет нигде приюта, нет ни лоскутка земли, покрытого травой; нет нигде воды, нет никаких следов пути. – Войско шло по ночам, блуждая в темноте; идти днем было невозможно от зноя; днем воины старались отдохнуть. Они думали только о спасении своей жизни, дисциплина между ними исчезла; они равнодушно бросали добычу, золото, серебро, драгоценные камни, великолепные ковры, и были рады, если могли купить за эти сокровища у финикийского торговца несколько вина, или нищи. «Резали лошадей, верблюдов, мулов», говорит Дройзен, «ели их мясо; выпрягали волов из телег, на которых везли больных, и торопливо шли дальше, покидая этих несчастных на мучения ужасной смерти; воин, в утомлении отстававший от войска, не находил на другое утро следов его; а если и случалось, что находил, то не мог нагнать его; в ужасном томлении он умирал от полуденного зноя, или бродил между насыпанных ветром холмов песка, медленно умирая от голода и жажды». Покидая падающих товарищей, воины шли дальше; под тяжестью бедствий заглохли в них все человеческие чувства. Когда они доходили до родника или речки, они жадно пили, и излишество выпитой в безумии воды причиняло им смерть. Шестьдесят дней продолжался этот ужасный поход из земли оритов до Пуры, столицы Гедрозии. В жалком состоянии пришли в Пуру завоеватели вселенной. Три четверти огромного войска погибли. Храбрые воины, уцелевшие в стольких битвах от мечей и копий, на стольких приступах от стрел врага, беспомощно умерли в ужасной пустыне от мучений голода и жажды, от солнечного зноя, от ослепляющей песчаной пыли, от утомительности пути по песку, от ночной стужи. Только жалкий остаток их дошел до оазиса, на котором стоит Пура; это были люди, до такой степени исхудавшие от голода, что знакомые не узнавали их. В Пуре Александр остановился на восемь дней, чтобы воины отдохнули, оправились в богатом оазисе, и чтобы могли присоединиться к войску отставшие от него.

Плавание Неарха

Отовсюду были свезены съестные припасы, и войско уже без всяких лишений продолжало путь в плодородную Караманию, где по условию с Александром должны были присоединиться к нему Кратер и Неарх. Кратер скоро пришел в стан Александра. Его войско прошло свой путь, не подвергаясь никаким лишениям. Поход был так легок, что уцелели даже и слоны. Кратер быстро подавил восстание в Ариане и, услышав о бедствиях войска Александра, поспешил на помощь к нему, ведя с собою в цепях главных инсургентов. Дольше пришлось ждать Неарха. Александр уже опасался, что флот погиб в неведомом море от бурь или других бед, или на негостеприимном берегу от недостатка воды и пищи; он очень тревожился и скорбел; посылал много отрядов искать известий о флоте, но они возвращались, не узнав ничего. Велика была радость Александра, когда нетерпеливо ожидаемый Неарх явился в его стан, находившийся в пяти переходах от моря, и сообщил ему отрадную весть, что флот благополучно пристал к берегу Карамании, в устье реки Анамиса, в местности, изобилующей нивами, пальмовыми рощами и виноградниками. Это отрадное известие подействовало на Александра так сильно, что он залился слезами, когда все кругом него шумно радовались. Дивясь, слушали военачальники рассказы Неарха об удивительных вещах и страшных опасностях, какие изведал он и его спутники на своем плавании, длившемся восемьдесят дней: о скалах и рифах, между которыми они плыли, о бурях, грозивших разбить их корабли, о голоде, какой терпели они у бесплодного берега, на котором живут ихтиофаги (рыбоеды) и на котором нельзя было найти никакой пищи, а утолять жажду приходилось солонцеватой водой из ям, выкопанных на берегу, о китах, и других морских чудовищах, о волшебных островах, у которых ловят жемчуг. Слушателям казалось, что рассказы Неарха переносят их в мир чудес Одиссеи. Семидневный праздник с гимнастическими играми, пышными процессиями, музыкальными состязаниями и шумными пирами был заключением индийского похода, на котором македоняне одержали столько побед и подверглись стольким бедствиям. Как безмерны были страдания и лишения, перенесенный ими, так безмерны были теперь их восторги и наслаждения на роскошных пирах, приятность которых увеличивалась богатыми подарками, данными от щедрого царя в награду верным его сподвижникам.