Внешняя политика царя Ивана IV Васильевича Грозного осуществлялась в трех направлениях: на западе – борьба за выход к Балтийскому морю; на юго-востоке и востоке – борьба с Казанским и Астраханским ханствами и начало освоения Сибири; на юге – защита русских земель от набегов крымского ханства. Татарские ханы совершали грабительские набеги на русские земли.
На территориях Казанского и Астраханского ханств в неволе были тысячи русских людей, захваченных во время набегов. Жестоко эксплуатировалось местное население – чуваши, марийцы, удмурты, мордва, татары, башкирцы.
По территориям ханств пролегал Волжский путь, но Волга не могла использоваться русскими людьми на всем своем протяжении. Привлекали русских помещиков и плодородные малозаселенные земли этих краев.
Сначала Иван Грозный предпринял дипломатические шаги, направленные на подчинение Казанского ханства, но они не принесли удачи. В 1552 г. 100-тысячное войско российского царя оса-дило Казань. Оно было лучше вооружено, чем татарское.
Артиллерия Ивана 4 имела 150 крупных пушек. Использовав подкоп и бочки с порохом, русские взорвали стены Казани.
Казанское ханство признало себя побежденным. Народы Среднего Поволжья вошли в состав Российского государства. В 1556 г. Иван Грозный завоевал Астраханское ханство. С этого периода все Повол-жье являлось территорией России. Свободный Волжский торговый путь значительно улучшил ус-ловия торговли с Востоком.
В середине XVI в. в состав России вошли Башкирия, Чувашия, Кабарда. Присоединение Ка-занского и Астраханского ханств открывало новые перспективы, становился возможным доступ к бассейнам великих сибирских рек. Сибирский хан Едигер еще в 1556 г. признал вассальную зави-симость от Москвы, но сменивший его хан Кучум (? – ок. 1598) отказался признать власть Москвы (угнетал местных жителей, убил русского посла).
Купцы Строгановы, имевшие от царя грамоту с пожалованием земель к востоку от Урала, по разрешению Москвы наняли большой отряд казаков для борьбы с ханом Кучумом. Предводителем отряда стал казацкий атаман Ермак (?-1585). В 1581 г. отряд Ермака нанес войскам Кучума пора-жение, а через год занял столицу Сибирского ханства Кашлык.
Окончательно Кучум был разбит в 1598 г., и Западная Сибирь была присоединена к Россий-скому государству. На присоединенных территориях утвердились общероссийские законы. Нача-лось освоение Сибири русскими промышленниками, крестьянами и ремесленниками.
Ливонская война
Внешнеполитические действия России на Западе – борьба за выход к Балтийскому морю, за прибалтийские земли, захваченные Ливонским орденом. Многие прибалтийские земли издавна принадлежали Новгородской Руси.
Берега реки Невы и Финского залива входили раньше в состав земель Великого Новгорода. В 1558 г. русские войска двинулись на Запад, началась Ливонская война, продолжавшаяся до 1583 г.
Правители Ливонского ордена препятствовали связям Российского государства с западноевропейскими странами.
Ливонскую войну делят на три этапа: до 1561 г. – русские войска завершили разгром Ливонского ордена, взяли Нарву, Тарту (Дерпт), подошли к Таллину (Ревелю) и Риге; до 1578 г. – война с Ливонией превратилась для России в войну против Польши, Литвы, Швеции, Дании. Военные действия приобрели затяжной характер. Российские войска вели борьбу с переменным успехом, заняв летом 1577 г. ряд прибалтийских крепостей.
Осложнило положение ослабление хозяйства страны в результате разорения опричниками. Изменилось отношение к русским войскам местного населения в результате военных поборов.
В этот период на сторону врага перешел князь Курбский, один из самых видных русских военачальников, знавший к тому же военные планы Ивана Грозного. Затрудняли положение опус-тошительные набеги на русские земли крымских татар.
В 1569 г. произошло объединение Польши и Литвы в единое государство – Речь Посполитую . Избранный на престол Стефан Баторий (1533-1586) перешел в наступление; с 1579 русские войска вели оборонительные бои. В 1579 г. был взят Полоцк, в 1581 – Великие Луки, поляки оса-дили Псков. Началась героическая оборона Пскова (возглавил ее воевода И.П. Шуйский}, продол-жавшаяся пять месяцев. Мужество защитников города побудило Стефана Батория отказаться от дальнейшей осады.
Ям-Запольское и Плюсское перемирия
Однако Ливонская война завершилась подписанием невыгодных для России Ям-Запольского (с Польшей) и Плюсского (со Швецией) перемирий . Русским пришлось отказаться от завоеванных земель и городов.
Земли Прибалтики были захвачены Польшей и Швецией. Война истощила силы России. Главная задача завоевание выхода к Балтийскому морю решена не была.
В январе 1558 г., после того как ливонская сторона нарушила условия перемирия, русское войско пересекло границу Ливонии. В нем находились князь В. М. Глинский, бывший казанский хан Шигалей, черкесский князь Сибок, «казанские люди и черемиса… люди ноугородцкие и псковские все и московскых городов выбором многие».1
Вступая в новую войну, правительство Ивана IV отдавало себе отчет, что России предстоит иметь дело не только с самой Ливонией, но и с ее постоянными союзниками - Польским королевством и Великим княжеством Литовским. Швеция временно выбывала из борьбы, поскольку закончившаяся в 1557 г. русско-шведская война ясно показала несомненное превосходство русских военных сил.
Взятие Нарвы и Дерпта войсками Ивана Грозного
Благодаря внезапности нападения русским войскам удалось в январе 1558 г. проникнуть в Дерптское епископство и нанести большой ущерб землям епископа. На съезде ливонских городов в марте 1558 г. рыцарство и города Ливонии приняли решение срочно собрать 60 тыс. марок для уплаты дани России. К маю была собрана лишь половина этой суммы. Война возобновилась, на этот раз с еще большей силой. 11 мая сдалась Нарва, 19 июля - Дерпт и ряд ливонских замков. Немецкие феодалы, безжалостно угнетавшие эстонцев, были изгнаны. Местное прибалтийское население радостно встречало русские войска. Его доброжелательной позиции немало способствовало не соответствовавшее обычаям того времени освобождение пленных, которые были взяты русскими войсками в районе Нарвы и не были распроданы «по иным землям».2 Добровольный переход прибалтийских народов на сторону России способствовал успехам второй ливонской кампании весны-лета 1558 г. и упрочению царской власти на вновь присоединенных территориях. Здесь, как показали Г. А. Новицкий, В. И. Буганов и Н. Ангерманн, новыми землевладельцами стали русские дворяне, оплот царской власти в Прибалтике.
После взятия Нарвы и Дерпта русское войско двинулось на Ревель. В июле и августе 1558 г. воевода П. И. Шуйский предлагал городу сдаться, на что магистрат города ответил отказом. Новое наступление в январе 1559 г. на Ригу носило разведывательный характер. В ходе приготовлений к новой военной кампании русская дипломатия сделала неожиданный шаг. С Ливонией было заключено перемирие с марта по ноябрь 1559 г., чтобы высвободить силы, необходимые для задуманного Алексеем Адашевым похода на Крым. В 1558–1559 гг. войскам Даниила Адашева (брата Алексея) и Дмитрия Вишневецкого удалось спуститься вниз по Днепру в Черное море, высадиться в Крыму и разгромить крымские улусы. Поход носил подготовительный характер к планировавшейся Избранной радой войне, продемонстрировав стремление России к Черному морю. Однако борьба за ее превращение в черноморскую державу была преждевременной. Россия не обладала необходимым морским флотом, чтобы всерьез ставить вопрос о борьбе с крымским ханом, а получение выхода в Черное море не решало вопроса о европейской торговле России. Борьба с Крымским ханством пока имела более конкретную цель: оборону южных границ. Поход Д. Адашева и Д. Вишневецкого был одним из последних актов активной борьбы с Крымом.
Перемирие 1559 г. пагубно сказалось на ходе Ливонской войны. Во время неожиданной передышки ливонские власти предприняли ряд дипломатических акций для укрепления своего международного положения. Глава ливонской пропольской партии Г. Кетлер 31 августа 1559 г. заключил соглашение в Вильне с Сигизмундом II Августом, согласно которому тот принимал Ливонский орден в свою «клиентелу и протекцию». В качестве залога Кетлеру пришлось уступить юго-восточную часть Ливонии. 15 сентября под королевский протекторат вступил и рижский архиепископ, потерявший надежду на поддержку Дании. 17 сентября под давлением Кетлера престарелый магистр ордена Фюрстенберг отказался от должности в пользу этого энергичного сторонника ливонско-польского сближения. Конфликт в Ливонии разрастался. Под протекторат датского короля Фридриха II 26 сентября того же года перешел эзельский епископ, который передал остров Эзель (Сааремаа) брату короля герцогу Магнусу.
Передышка, которую неосмотрительно дали Ливонии деятели Избранной рады, содействовала тому, что в войну оказались втянуты несколько европейских держав. Это непомерно осложнило позиции России и возбудило недовольство Ивана IV Адашевым и его друзьями. Избранная рада с ее программой движения на юг и восток должна была уйти с арены. К этому времени исчерпала себя не только ее внешне-, но и внутриполитическая программа. К 1559 г. прекращаются все сколько-нибудь заметные реформы во внутренней жизни России. Поводом для опалы А. Адашева послужила болезнь царицы Анастасии. Во время пребывания царской семьи на богомолье в Можайске (летом 1560 г.) пришла весть о поражении под Юрьевом. Тем временем крымцы напали и разорили Каширский уезд. Военные неудачи вызвали панику, Адашев настаивал на срочном возвращении царя в Москву. Во время этой поездки тяжело занемогшая царица почувствовала себя еще хуже. В начале августа 1560 г. она скончалась. В смерти царицы Грозный обвинил Адашева. По существу же дело было не только в этом. Адашев проявил излишнюю самостоятельность во внешнеполитических сношениях с литовскими представителями в конце 1559 г., о чем Ивану Грозному донес казначей окольничий Ф. И. Сукин. В начале 1560 г. Адашев был отослан в Ливонию, где вместе с И. Ф. Мстиславским возглавил летний поход, в результате которого был захвачен Феллин, резиденция бывшего магистра Фюрстенберга. Ливонская артиллерия досталась русским, а сам магистр был отправлен в Россию. Несмотря на этот успех, Адашев получил почетную отставку. Он был назначен воеводой в Феллин. Его ближайшего сподвижника Сильвестра тогда же отправили в Кирилло-Белозерский монастырь. Деятелей Избранной рады при дворе Ивана IV, сменили родственники умершей царицы Захарьины-Юрьевы.
Имя русского царя прославилось далеко за пределами России. Патриарх признал право Ивана Грозного на царский титул. Пышные богослужения по этому поводу предшествовали второй свадьбе царя 21 августа 1561 г., подобно тому, как венчание на царство предшествовало первой. Второй женой Грозного под именем Марии Темрюковны стала дочь кабардинского князя.
Внешняя политика Ивана 4 Грозного во время Ливонской войны
1561 год был годом внешнеполитических успехов России, Летом 1561 г. новый шведский король Эрик IV, которому только что присягнуло на верность дворянство Северной Эстонии, заключил перемирие с Иваном IV на 20 лет. Успешно продолжались действия на юге страны. В 1560–1561 гг. русские войска совершают набеги на Крым, которые вызывают опасения не только в Бахчисарае и Стамбуле, но и в Кракове. С Польским королевством и Великим княжеством Литовским отношения после безрезультатных переговоров в Москве с послами Сигизмунда II Августа в феврале 1561 г. остались враждебными.
Успешно развивались торговые контакты не только со странами Северной Европы, традиционными партнерами русских купцов (немцами, голландцами, датчанами), но и с новым контрагентом - Англией. С середины 1554 г. в Архангельск приходило ежегодно по 3–4 английских корабля, а в 1563–1567 гг. по 10–14 кораблей, В начале 60-х годов XVI в. Россия как бы обратилась лицом на север. Развитие торговых связей по Северной Двине вызвало прилив населения в северные города, которые именно тогда пережили период бурного и яркого расцвета.
Ливонская война, как и оборона южных границ России, требовала все большего количества артиллерии, войска нуждались в одежде и соли. Все это прибывало либо северным, либо северо-западным путем. Расположенный между этими двумя путями Великий Новгород использовал возможности для обогащения купеческой верхушки. А вместе с богатством крепли и свободолюбивые настроения «господина Великого Новгорода». Их питало и право полусамостоятельных отношений Новгорода с Ливонией и Швецией. Большую роль в управлении городом наряду с наместником играл и владыка. Сохранились пятикончанские старосты и другие органы старой администрации. Парадокс заключался в том, что идеи независимости Новгорода разделяли те из его жителей, которые сравнительно недавно стали «новгородцами».
Поселенные («испомещенные») на землях Новгорода дети боярские в отличие от других служилых людей владели землею не на вотчинном, а на поместном праве и не входили в состав Государева двора. Все это служило источником их недовольства. Позиция новгородских помещиков до поры до времени не привлекала особого внимания монарха. Гораздо больше его волновал ропот княжеской аристократии. Кичившаяся родовитостью, она по-прежнему держала в своих руках наиболее доходные и почетные должности в государственном аппарате, суде и армии, умножая тем самым и без того огромные денежные и земельные богатства. В 1562 г. Грозный написал новую духовную грамоту, в которой определил порядок наследования трона и состав регентского совета при малолетнем сыне царя Иване, хотя Владимир Андреевич Старицкий по-прежнему оставался реальным претендентом на царский престол в случае пресечения потомства Грозного. По издавна существовавшей традиции Владимир Андреевич был непременным участником всех важных событий - и государственных и семейных. Владимир Андреевич был опытным военачальником, которому Грозный поручал ответственные дела во время всех войн, ведшихся Россией. Он отлично зарекомендовал себя во время Казанского похода. Большое личное мужество проявил Владимир Андреевич и в июле 1560 г. при тушении пожаров в Москве. Ни он, ни его мать не забывали о своем высоком происхождении. На плащанице, пожертвованной княгиней Евфросиньей в 1560–1561 гг. Троице-Сергиеву монастырю, была выткана надпись о том, что «сии воздух» сделан «повелением благоверного государя князя Владимера Андреевича, внука великого князя Ивана Васильевича, правнука великого князя Василия Васильевича Темного». Напоминая таким образом о своем происхождении от великих князей московских, старицкий князь недвусмысленно заявлял права на наследование престола. По новой духовной старицкий князь в отличие от духовной 1554 г. не был включен в число регентов. Новые регенты входили в состав дворцового ведомства (несколько Захарьиных-Юрьевых и два будущих опричника - А. П. Телятевский и Ф. И. Умной-Колычев). Все они приняли присягу на верность царевичу Ивану. «Мятежа», подобного 1553 г., не последовало. В опалу на протяжении 1562 г. попали братья Михаил и Александр Воротынские, вслед за ними и князь Д. И. Курлятев, сторонники Адашева.
В это же время Иван 4 ограничил поземельные права княжат и слуг. Приговор 15 января 1562 г. запрещал князьям ярославским, стародубским и другим продавать, менять и отдавать в приданое «вотчины их старинные».
Выморочные и обремененные долгами вотчины отписывались на государя, как и вотчины удельных князей. Служилые князья, вопреки предшествующим приговорам 50-х годов, продолжали пользоваться правом вкладывать земли в монастыри.
К этому времени относится увеличение числа атрибутов царской власти. В 1562 г. к старым регалиям - кресту и бармам - присоединился скипетр, который издавна был признаком королевской власти.
Новым в политической практике 1561–1562 гг. было систематическое взятие поручных записей по князьям, в чем-либо заподозренным или чем-нибудь провинившимся. В. М. Глинский в 1561 г. и И. Д. Вельский в 1562 г. (оба - родственники царя) должны были дать «записи» в том, что они будут верны Ивану IV и не сбегут «за рубеж». Бояре и дворяне обязывались в случае нарушения князьями присяги платить большие суммы. Опасения царя о возможности бегства князей подкреплялись известием о поступлении на литовскую службу Дмитрия Вишневецкого.
Конец 1562 г. был занят военными действиями. 15 ноября царь выступил в поход на Полоцк, который являлся ключом к водному пути по Западной Двине и открывал возможности для дальнейшего движения к Вильне - столице Великого княжества Литовского. 15 февраля 1563 г. Полоцк капитулировал. Царь пополнил свой титул еще одним названием старинного древнерусского города и на радостях повелел изготовить новую большую печать, где подробнейшим образом были перечислены его титулы, среди которых был «великий князь полоцкий».3 В стане у нового полоцкого государя его поздравили участники похода Владимир Андреевич Старицкий и татарский царевич Семион Касаевич. Роль Владимира Андреевича в овладении Полоцком была так велика, что Грозный особо известил о победе княгиню Евфросинью. Отзвуком победы под Полоцком было завершение в январе 1564 г. переговоров с крымским ханом Девлет-Гиреем, который присягнул на верность русскому царю. Победа под Полоцком была омрачена жестокой эпидемией сыпного тифа, разыгравшейся во время ожесточенных боев за город. Пришли недобрые вести и из Стародуба. Сообщалось, будто бы наместник князь Василий Фуников и воевода Иван Шишкин-Ольгин, родственник Адашевых, «хотят город сдать». И тот и другой тот час были отправлены в Москву. Во время осады Полоцка в Литву бежал один из Колычевых, а вскоре после этого Т. Тетерин и М. Сарыхозин. В это же время, по-видимому, были казнены брат Алексея Адашева Даниил с сыном Тархом, тесть Даниила костромич П. И. Туров и их многочисленные родственники, а также Федор, Алексей и Андрей Сатины. А. М. Курбский был отправлен «годовать» в Юрьев Ливонский, где незадолго перед тем находился Алексей Адашев.
Обратный путь царя из Полоцка пролегал через Старицу; Иван Грозный заехал к Владимиру Андреевичу и княгине Евфросинье и «у них пировал». Старицкий двор и его настроения, по-видимому, снова испугали Грозного готовностью выступить за своего князя. 31 декабря 1583 г. умер митрополит Макарий, который в последнем послании благословил не только царя, царицу и царевичей, но и Владимира Андреевича, а из «новопросвещенных» князей - Александра Сафа-Киреевича. Церемония погребения митрополита, на котором присутствовал и Владимир Андреевич, и упоминание его в послании митрополита снова подчеркнули авторитет Владимира Старицкого.
Весной 1564 г. Грозный решается на новую меру против старицкого князя. По жалобе одного из дьяков, будто княгиня Евфросинья и сын «держат его скована в тюрьме», Грозный «положил гнев свой» на княгиню Евфросинью и 5 августа насильно постриг ее в монахини. Опале подвергся и Владимир Андреевич. Все его ближние люди - бояре, дьяки и дети боярские были переведены в государев двор, а на их смену были присланы царские бояре, дьяки и приказные люди. Отныне каждый шаг Владимира Андреевича ставился под строжайший контроль со стороны царских бояр и дьяков. Через 2 дня после смерти родного брата царя Юрия Васильевича (24 ноября), благодаря чему Владимир Андреевич, второй из оставшихся Рюриковичей, поднимался на ступеньку выше к трону, Иван Грозный начал обмен старицких земель на свои. Так он выменял г. Вышгород с уездом и ряд волостей в Можайском уезде на г. Романов на Волге. Тем самым он окончательно порвал прочные дотоле связи Владимира Андреевича с местными служилыми людьми, лишил его поддержки местного дворянства.
1564 год принес с собою новые казни и расправы. Под Уллой, на которую направили главный удар литовские воеводы Н. Радзивилл и Г. Ходкевич, войско кн. П. И. Шуйского постигла неудача. Ждавшему соединения с ним войску князей В. С. и П. С. Серебряных пришлось вернуться назад. Это вызвало гнев Грозного, обрушившийся на правых и виноватых. Расправа над ними показала, что «гроза государева» постигнет каждого, кто пренебрежет своими воинскими обязанностями, она должна была отвлечь детей боярских и бояр от сомнений в исходе Ливонской войны, которая продолжалась уже пять лет и до сих пор приносила больше смертей и ущерба, чем какое-либо другое военное начинание. Казнен был смоленский наместник Никита Васильевич Шереметев, а его старшего брата Ивана Большого постигла опала. Малейшее неповиновение наказывалось смертью. Так, за отказ одеть «машкару» (потешную маску) на царском пиру князь Репнин, отличившийся под Полоцком, был захвачен в церкви во время всенощной и убит. Кровавые расправы заставили остальных бояр, боявшихся за свою жизнь, прибегнуть к посредничеству митрополита Афанасия, бывшего протопопа Благовещенского собора, около 10 лет выполнявшего обязанности духовника Ивана IV. Совместное обращение бояр и митрополита к царю «воздерживаться от столь жестокого пролития крови своих подданных невинно без всякой причины и проступка» подействовало, но ненадолго.
династический престол николай правление
Император Николай I был убежденным противником крепостного права. С самого начала царствования он добросовестно пытался разрешить вопрос о его отмене, создав несколько секретных комитетов по крестьянскому вопросу, но в 1842 году пришел к выводу: "Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его положении у нас есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом, еще более гибельным". Он одобрил начало реформы государственной деревни, в 1840-е годы издал ряд указов, расширявших личные и имущественные права крепостных крестьян. Но так и не решился на полную крестьянскую реформу, считая, что Россия еще не готова к этому.
История России так называемого императорского или Петербургского периода и доныне предстает перед нами как история войн, ознаменованных блистательными победами русского оружия и неуклонным расширением и округлением имперских границ. Экштут С. Увижу ль, о друзья! Народ неугнетённый, Родина, №-2, 2008
Победители, с оружием в руках дошедшие от Москвы до Парижа, своими глазами увидели, что они живут хуже побежденных. И тогда они спросили самих себя: почему такое возможно?
Вот как декабрист Александр Бестужев-Марлинский написал об этом императору Николаю I в письме из Петропавловской крепости: «Еще война длилась, когда ратники, возвратясь в домы, первые разнесли ропот в классе народа. „Мы проливали кровь, - говорили они, - а нас опять заставляют потеть на барщине. Мы избавили родину от тирана, нас опять тиранят господа“. Войска от генералов до солдат, пришедши назад, только и толковали: „Как хорошо в чужих землях“. Сравнение со своими естественно произвело вопрос: почему же не так у нас?» Принимавшие участие в боевых действиях ополченцы из числа крепостных крестьян полагали, что после победы им самим и их семьям будет дарована свобода от крепостной неволи. И хотя этого, как известно, не произошло, невыгодное для России сравнение жизни победителей и побежденных прочно укоренилось в сознании крепостных.
Не только сами монархи, но и их благомыслящие подданные прекрасно понимали, что поспешное решение этого вопроса вместо достижения всеобщего блага приведет к большой беде: разгулу своеволия и распаду государства. Суть этих обоснованных опасений очень точно и четко была сформулирована чиновниками III Отделения - тайной политической полиции - в «Обозрении расположения умов и различных частей государственного управления в 1834 году»: «…Крестьянин наш не имеет точного понятия о свободе и волю смешивает с своевольством. А потому сколько с одной стороны признается необходимым, дабы правительство исподволь приближалось к цели освобождения крестьян из крепостного владения, столько с другой - все уверены, что всякая неосторожная, слишком поспешная в сем деле мера должна иметь вредные последствия для общественного спокойствия». Именно сознательное стремление правительства избежать кровавых крестьянских волнений и новой пугачевщины, а также хорошо осознанное желание любой ценой сохранить общественное спокойствие - все это десятилетиями обусловливало неспешность действий верховной власти. Экштут С. Увижу ль, о друзья! Народ неугнетённый, Родина, №-2, 2008
За столетнюю историю существования крестьянского вопроса в России у идеи отмены крепостного права были свои восторженные сторонники из числа дворян и были убежденные противники, принадлежавшие к тому же сословию. Водораздел между теми и другими нельзя провести ни по имущественному, ни по образовательному признаку. Сторонники отмены крепостничества рассуждали в категориях морали, апеллировали к духу времени и опыту европейских стран. Их оппоненты ссылались на историческую традицию, освященную авторитетом веков. Однако ни те, ни другие не представляли себе, как вести хозяйство без крепостных. В юности Александр Сергеевич Пушкин мог написать такие строки:
Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И Рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли, наконец, прекрасная заря?
В это время у Пушкина не было ни собственности, ни семьи. Пройдет без малого полтора десятилетия, и обремененный семейством зрелый муж станет рассуждать иначе: перестанет видеть в крепостном праве исключительно абсолютное зло и начнет задумываться над теми последствиями, которыми может быть чревата его поспешная отмена. Не отрицая ужасов крепостничества и злоупотреблений помещиков своими правами, Пушкин будет вынужден признать очевидный факт: «Злоупотреблений везде много; уголовные дела везде ужасны».
Политическая несвобода и экономическая безответственность, которые культивировались в течение всего Петербургского периода истории России, способствовали накоплению множества противоречий, устранить которые путем эволюционного развития было невозможно. Это был исторический тупик. Экштут С. Увижу ль, о друзья! Народ неугнетённый, Родина, №-2, 2008
В целом же, можно говорит о коренной смене ориентиров общественного сознания по многим спорным вопросам богатой на события истории России.
Помогите, пожалуйста, срочно!
«... Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему, теперь, было бы делом еще более гибельным. Покойный император Александр, в начале своего царствования, имел намерение дать крепостным людям свободу, но потом сам отклонился от своей мысли, как совершенно еще преждевременной и невозможной в исполнении. Я также никогда на это не решусь, считая, что если время, когда можно будет приступить к такой мере, вообще очень еще далеко, то в настоящую эпоху всякий помысел о том был бы не что иное, как преступное посягательство на общественное спокойствие и на благо государства. Пугачевский бунт доказал, до чего может доходить буйство черни. Позднейшие события и попытки в таком роде до сих пор всегда были счастливо прекращаемы, что, конечно, и впредь будет точно также предметом особенной и, с помощию божией, успешной заботливости правительства. Но нельзя скрывать от себя, что теперь мысли уже не те, какие бывали прежде, и всякому благоразумному наблюдателю ясно, что нынешнее положение не может продолжиться навсегда. Причины этой перемены мыслей и чаще повторяющихся в последнее время беспокойств, я не могу не отнести больше всего к двум причинам: во-первых, к собственной неосторожности помещиков, которые дают своим крепостным несвойственное состоянию последних высшее воспитание, а через то, развивая в них новый круг понятий, делают их положение еще более тягостным; во-вторых, к тому, что некоторые помещики - хотя благодаря богу, самое меньшее их число,- забывая благородный долг, употребляют свою власть во зло, а дворянские предводители, как многие из них сами мне отзывались, к пресечению таких злоупотреблений не находят средств в законе, ничем почти неограничивающем помещичьей власти. Но если нынешнее положение таково, что оно не может продолжиться и если, вместе с тем, и решительные к прекращению его способы также невозможны без общего потрясения, то необходимо, по крайней мере, приготовить пути для постепенного перехода к другому порядку вещей и, не устрашаясь перед всякою переменою, хладнокровно обсудить ее пользу и последствия. Не должно давать вольности, но должно проложить дорогу к переходному состоянию, а с ним связать ненарушимое Охранение вотчинной собственности на землю. Я считаю это священною моею обязанностью и обязанностью тех, кто будет после меня, а средства, по моему мнению, вполне представляются в предложенном теперь Совету проекте указа. Он, во 1-х, не есть закон новый, а только последствие и, так сказать, развитие существующего сорок лет закона о свободных хлебопашцах; во 2-х, устраняет, однако же, вредное начало этого закона - отчуждение от помещиков поземельной собственности, которую, напротив, столько по всему желательно видеть навсегда неприкосновенною в руках дворянства - мысль, от которой я никогда не отступлю; в 3-х, выражает прямо волю и убеждение правительства, что земля есть собственность не крестьян, которые на ней поселены, а помещиков - предмет такой же первостепенной важности для будущего спокойствия; наконец, в 4-х, без всяких крутых переворотов, без всякого даже вида нововведения, дает каждому благонамеренному владельцу способы улучшить положение его крестьян и, отнюдь не налагая ни на кого обязанности принужденной, или стесняющей в чем-нибудь право собственности, предоставляет все доброй воле каждого и влечению собственного его сердца. С другой стороны, проект оставляет крестьян крепкими той земле, на которой они записаны, и через это избегает неудобств положений, действовавших доныне в остзейских губерниях- положений, которые довели крестьян до самого жалкого состояния, обратили их в батраков и побудили тамошнее дворянство просить именно о том же, что теперь здесь предлагается. Между тем, я повторяю, что все должно идти постепенно и не может и не должно быть сделано разом или вдруг. Проект содержит в себе одни главные начала и первые указания. Он открывает всякому, как я уже сказал, способ следовать, под защитою и при пособии закона, сердечному своему влечению...»
Вопросы по представленному документу
1. О каком указе идет речь?
2. Какие причины обострения крестьянского вопроса называл царь?
3. На ваш взгляд, являются они главными? Аргументируйте.
4. В чем Николай I видел преимущества этого указа?
Как и всегда, главным в России оставался крестьянский вопрос, решение которого становилось решением и других сложных вопросов внутренней политики. Для Николая I был несомненным фактом тот экономический, политический и моральный ущерб, который терпело русское общество от существования крепостного права – этого рабства в русском варианте. Не раз он сам публично осуждал насилие крепостников, говорил о человеколюбии, которое должно быть присуще помещику, выполняющему роль отца, командира для своих крестьян. Поэтому с самого начала своего царствования он взялся за крестьянскую проблему. 6 декабря 1826 года был создан секретный Комитет под руководством старого сподвижника Александра I, графа В. П. Кочубея, который начал рассматривать пути преобразования крепостного права с перспективой его отмены в будущем. Но работа Комитета 1826 года, как и других, ему подобных, созданных по указам императора в 1835, 1839, 1840, 1844 и 1848 годах, не увенчалась успехом, и конечная цель – отмена крепостного права – не была достигнута в продолжение всего тридцатилетнего царствования Николая I.
Выше уже сказано о причинах консерватизма Николая. Он придерживался идей, предполагавших отмену крепостного права в бесконечно далекой перспективе при неизменном сохранении земельной собственности у помещиков. Это направление мысли императора хорошо видно в его речи на заседании Государственного совета 30 марта 1842 года:
Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще более гибельным. Император Александр I, в намерениях коего в начале его царствования было даровать свободу крепостным людям, впоследствии сам отклонился от сей мысли как еще совершенно преждевременной и невозможной в исполнении. Я также никогда на сие не решусь: если время, когда можно будет к тому приступить, вообще еще далеко, то в настоящую эпоху всякий помысел о сем был бы лишь преступным посягательством на общественное спокойствие и благо государства. Пугачевский бунт доказал, до чего может достигнуть буйство черни.
В то же время как человек, не лишенный здравого смысла, император понимал, что такое положение не может продлиться вечно. Поэтому в той же речи он, противореча себе, утверждал:
Но нельзя скрывать от себя, что ныне мысли уже не те, какие бывали прежде, всякому благоразумному наблюдателю ясно, что теперешнее положение не может продолжаться навсегда… Но если настоящее положение… таково, что не может продолжаться, а решительные меры без общего потрясения невозможны, то необходимо, по крайности, приуготовить средства для постепенного перехода к иному порядку вещей и, не устрашась перед всякою переменой, хладнокровно обсудить ее пользы и последствия.
Вот так, колеблясь между сознанием неизбежности перемен и опасением отменой крепостного права разрушить всю систему власти, и жил до конца своих дней Николай I. Как писал историк А. А. Кизеветтер, скрипели перья, исписывались горы бумаги, комиссии и комитеты беспрерывно сменяли друг друга и деятельность правящих сфер носила все видимые черты интенсивной работы. Но эта бумажная работа не получала реального отражения на жизненной практике… То был непрерывный бюрократический «бег на месте». Только привлечение к государственной работе живых общественных сил могло бы придать реальное значение преобразовательным попыткам правительства, но такое привлечение как раз и не входило в политическую программу николаевского царствования.
Но не будем уподобляться историкам советских времен, не видевших ни одного положительного момента в царствовании, как они писали, «Николая Палкина». Правление Николая I показывает, что и в такие глухие времена постепенно накапливался идейный материал реформ. То, что монарх говорил об аморальности крепостного права, осуждал жестоких крепостников, забывших о человеколюбии, не могло пройти даром. Исподволь общество готовилось к отмене крепостного права деятельностью комитетов по крестьянскому вопросу, обширными записками чиновников и дворян на эту тему, наконец, весьма полезной для будущего работой Киселева в упорядочении статуса государственных крестьян. Нельзя сбрасывать со счета и те половинчатые, но позитивные в целом законы, которые принял Николай I.
Речь идет о законах, которые были приняты в ходе работы Комиссии 1826 года: по одному закону помещики лишались права продавать землю без крестьян (из-за чего раньше крестьяне оставались без средств к существованию), а по другому – помещикам запрещали отдавать крестьян в тяжкие горно-заводские работы. Позже было запрещено продавать крепостных с публичного торга и разлучать их семьи, а также отправлять стариков-крепостных в Сибирь. Более основательной стала и казенная опека – контроль за поместьями особо жестоких помещиков. И хотя эти указы исполнялись плохо, все эти начинания Николая не пропали даром, они работали на будущее. Но людям николаевской эпохи от сознания того, что они живут не зря, легче не становилось – уж очень печальным было настоящее.
Заметки на полях
В этом была трагедия русской истории того времени: назревшие перемены все не начинались и не начинались, обрекая людей на разочарование и пессимизм. Вместе с тем в николаевском обществе как раз живых сил, людей, жаждавших перемен, явно не хватало. Это было время застоя и апатии. Трагедия на Сенатской площади была трагедией и для всего русского общества. Талантливые, деятельные люди с передовыми взглядами оказались либо в ссылке в Сибири или на Кавказе, либо, разобщенные и запуганные, искали успокоения дома, делая чиновничью карьеру. Дворянская революционность сходила на нет. Кто-то из современников Николая I шутил, что самыми смелыми мужчинами в русском обществе остались женщины, а герои Гоголя – Ноздревы, Маниловы, Чичиковы, Собакевичи были обобщенными портретами реальных современников поколения Николая I. Нужно было ждать прихода нового поколения, способного изменить жизнь…
В начале XIX в. Россия оставалась аграрной страной. Большую часть населения составляли крестьяне, ко-торые в основном принадлежали помещикам и нахо-дились в крепостной зависимости. В решении крестьянско-го вопроса Россия занимала чуть ли не последнее место среди других государств. Зависимость крестьян от помещика и их безразличие к результатам труда приводили к тому, что сель-ское хозяйство становилось все менее эффективным. Но это никак не влияло на мнение помещиков, которые не хотели ли-шаться своих привилегий, а тем более отказываться от кре-постничества. Поэтому правительство запретило публико-вать объявления о продаже крепостных. Но этот запрет не выполнялся - в объявлениях теперь говорилось о сдаче кре-постных «в аренду». В 1803 г. правительство издало Указ о свободных хлебопашцах. Согласно этому документу крес-тьяне получили право уходить от помещика на волю с землей за выкуп. Но эта мера никак не повлияла на крепостническую систему - освободилось всего 0,5% частновладельческих крестьян. По поручению императора государственными дея-телями разрабатывались проекты по освобождению крестьян.
В годы правления Николая I крестьянский вопрос еще сильнее обострился и требовал немедленного реше-ния. Для этого несколько раз собирались Секретные комитеты, но ни к чему конкретному так и не пришли. Осво-бождению крестьян мешала политика, направленная на кон-сервацию старых порядков. Правительство все же старалось смягчить крепостное право. Вышел запрет на то, чтобы отда-вать крепостных на завод, а также ограничилось право поме-щиков отправлять крестьян в ссылку. В 1841 г. приняли закон, в соответствии с которым не разрешалось продавать кресть-ян поодиночке и без земли. В 1837-1841 гг. была проведена реформа управления государственными крепостными. Цель реформы заключалась в том, чтобы приподнять благосостоя-ние этих крестьян, упростить сбор налогов. Управление этой категорией крестьян передали Министерству государственных имуществ. После проведения реформы в России ввели выбор-ное местное крестьянское самоуправление.
Крепостная система тормозила индустриальную мо-дернизацию страны, так как отсутствовала свободная рабочая сила, не происходило накопления капиталов, которые вкладывались в производство. В середине XIX в. протесты крестьян против крепостничества проявля-лись в следующем: отказе от работы; отказе от выплаты сбора; побегах; поджогах помещичьих имений.
Народные волнения оказали влияние на правитель-ство. Весной 1842 г. Николай I заявил: «Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его положении у нас есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более губительным». После 1856 г. у всех окончательно сложилось мнение, что крепост-ное право следует отменить. Эту идею поддержали и ради-калы, и либералы, и даже консерваторы.
Медлительность Секретного комитета привела к тому, что Александр II учредил новый орган. Он попросил своего друга генерал-губернатора Назимова обратиться к императору от имени лифляндского дворянства с просьбой о создании комиссии по разработке проекта реформы. В от-вет на это 20 ноября 1857 г. вышел указ (рескрипт Назимо-ву) о создании губернских комитетов «по улучшению быта помещичьих крестьян». Этот документ считается отправной точкой официальной и открытой истории подготовки крес-тьянской реформы. В 1858 г. вместо Секретного комитета появился Главный комитет по крестьян-скому делу. В его первостепенную задачу входила разработка общей прави-тельственной линии в деле освобождения крестьян. В марте 1859 г. при Главном комитете учредили редакционные комис-сии, которые должны были собирать воедино все проекты, разра-ботанные губернскими комитетами. Обобщенные про-екты были готовы к октябрю 1860 г.
Документом, отменяющим крепостное право, являлся Манифест «О всемилостивейшем даровании крепо-стным людям прав состояния свободных сельских обывателей...» от 19 февраля 1861 г. Согласно этому до-кументу крестьяне получили личную свободу и общеграж-данские права. С этого момента крестьяне могли владеть иму-ществом, заключать сделки.
При решении земельного вопроса крестьянские наделы уменьшились - в черноземной полосе отрезали от 26 до 40% земли, в нечерноземной - 10%. В целом крестьяне получили на 20% земли меньше той, на которой они трудились до про-ведения реформы.
Если крестьянин получил землю, то он был обязан оплатить ее стоимость. Цена земли на рынке составляла 544 млн руб., но формула расчета, разработанная правительством, увели-чила ее цену на 323 млн руб. Крестьяне, естественно, не мог-ли оплатить ее, поэтому правительство предоставило им ссу-ду в размере 80% стоимости наделов. Но оставалось еще 20%, которые крестьянская община должна была выплачивать сама.
