), которая выражает абстрактное содержание некоторой мысли (понятия, суждения, идеи) посредством наглядного представления (образа). Как правило, аллегория представляет собой иносказание , при котором используемый образ означает нечто «иное», чем есть он сам, но его содержание однозначно закреплено за ним культурной традицией.
Аллегория традиционно служит одним из способов эстетического освоения действительности, так как она основывается на несовпадении образа с выражаемым ей значением, будучи условным знаком изображаемого. Аллегория всегда дидактична, она является таким видом художественной формы, в котором выражается заведомо нехудожественное содержание, например религиозные догматы, моральные нормы, научные истины и абстрактные идеи, полученные путём рационального познания. Поэтому восприятие аллегории не является непосредственным, оно требует работы абстрактного мышления.
В аллегориях часто используются абстрактные, отвлечённые понятия (например, такие как добродетель, совесть, истина), широко известные явления, типичные характеры, мифологические персонажи - носители определённого, закреплённого за ними аллегорического содержания. Главным приёмом аллегорических изображений является олицетворение. Например, в средневековом искусстве сложные понятия персонифицировались в наглядных образах людей или фантастических существ. В то же время для аллегорий характерно однозначное иносказание и прямая оценочность, закреплённая культурной традицией: смысл аллегории может быть истолкован достаточно прямолинейно в этических категориях «добра» и «зла».
Понятие аллегории близко к понятию символа , граница между ними в конкретных случаях может быть спорной. Различие состоит в том, что символ более многозначен, содержателен и органично связан со структурой чаще всего простого образа, в то время как смысл аллегории существует в виде некоей рассудочной формулы, которую можно «вложить» в образ и затем в акте дешифровки извлечь из образа. Аллегорией может выступать и целый ряд образов, связанных единым сюжетом. Нередко в процессе культурно-исторического развития те или иные аллегории утрачивали своё первоначальное значение и нуждались в ином истолковании, создавая таким образом новые смысловые и художественные оттенки.
Первые попытки вычленить аллегорию предпринимаются в эпоху эллинизма и связаны со стремлением истолковать древние почитаемые тексты как последовательность аллегорий (например, «Илиаду» и «Одиссею» Гомера). При этом содержание не отделялось от формы высказывания, и аллегория смешивалась с символом. Впервые термин «аллегория» встречается в I–II веках в трактатах об ораторском искусстве Псевдо-Лонгина («О возвышенном», - СПб., 1803, с. 178) и Цицерона («Оратор» 27, 94).
В христианской экзегетике (богословской науке, относящейся к истолкованию Священного Писания) аллегорический метод исследования текстов, заимствованный отцами Церкви у греческих толкователей поэм Гомера и у раввинов палестинского иудаизма, стал основным методом небуквальной интерпретации Священного Писания. Так, метод иносказательного толкования Торы подразумевал, что задача для изучающего Закон заключалась в нахождении скрытых смыслов того, что в Писании казалось противоположным истине и добру. Другими словами, небуквальный метод интерпретации использовался раввинами для дополнения буквального значения текста, реже - для его полного вытеснения. То иное , которое раввины искали за буквой Писания, могло быть различным. Это и юридические и моральные нормы, житейские советы и прочее. Практиковался также и поиск в тексте Писания того, во что должен верить иудей, - то есть определённых учений о Боге, мире и человеке. Среди последних особую роль играли интерпретации, ищущие указаний на предсуществование миру некоторых вещей и среди них - на существовавшего до творения мира Мессию. Кроме того, раввины пытались выявить в тексте и пророчества относительно будущего. В зависимости от того, были ли уже исполнены эти пророчества или их предсказания относились к концу мира, все пророческие интерпретации могут быть разделены на исторические (то есть уже исполнившиеся) и эсхатологические. Однако, хотя многие интерпретации раввинов отражают некоторые проникшие в иудаизм философские понятия, иудеи не ставили перед собой цели создания с помощью аллегорического метода какого-либо философского учения.
Филон Александрийский расширяет метод раввинов с помощью греческой философии. Именно он вводит впервые в экзегетику термин «аллегория», заимствовав его из греческой риторики, где тот бытовал как технический термин, обозначающий непрерывный ряд метафор. Филон же применяет его к отдельным терминам, нуждающимся в интерпретации. Он различает «тело Писания» - его «внешний смысл» - и внутреннюю «душу Писания», для поиска которой необходим аллегорический метод, а также расширяет понятие буквального смысла. За исключением условных эвфемизмов, не имеющих буквального значения вообще, всякая интерпретация, сохраняющая буквальный смысл, называется Филоном буквальной, отбрасывающая же букву - аллегорической. Таким образом, для Филона аллегорический метод есть понимание текста как «обозначающего иное». Другое новшество, внесённое Филоном, - понимание всякой аллегории как указания на философские смыслы. В связи с этим он разделяет аллегории на физические и этические, заимствуя, по всей видимости, эту классификацию у греческих истолкователей Гомера (по свидетельству Диогена Лаэртского, морального смысла в поэмах искал Анаксагор, а высказываниями Гомера о природе впервые занялся Метродор Лампсакский). Однако сам термин «философия» Филон понимает очень расплывчато, поскольку говорит о Моисее как о философе и об александрийских иудеях как о занимающихся в Субботний день «философией своих отцов».
Авторы новозаветных текстов, и прежде всего апостол Павел, заимствуют у Филона термин «аллегория» и весь набор синонимичных ему выражений, таких, как «тень», «тип», «притча» и другие. Дальнейшее развитие аллегорического метода связано с александрийской богословской школой, а именно с Климентом Александрийским и Оригеном, обосновавшими необходимость его применения в экзегетике. Согласно Клименту Александрийскому, аллегорический метод интерпретации оправдан наличием в Писании пророчеств, которые используют образную речь не для красоты слога, как в греческой литературе, но для затемнения истины, открывающейся лишь посвящённым в истинный гносис. После Климента и Оригена в святоотеческой литературе не было произведено сколько-нибудь значительного изменения аллегорического метода. Антиохийское богословие, противостоящее александрийскому, отвергало термин «аллегория», считая, что аллегорическое объяснение всегда означает отказ от буквы текста, а потому заменяло его термином «созерцание» (theoria). Так, Иоанн Златоуст, хотя и не отказался вовсе от применения термина «аллегория», предпочитает ему термин «тип» (typos). Августин в сочинении «Об истинной религии» (De vera religione) перечисляет четыре вида аллегорий; 1) аллегории истории; 2) аллегории фактов; 3) аллегории речи; 4) аллегории обрядов, употребляя, таким образом, этот термин в значении вообще всякого небуквального истолкования текста.
В Средние века аллегория получает широкое распространение как иносказательное выражение всех ценностей бытия (см. ). Аллегорический метод интерпретации мира вообще (как текста, написанного Творцом) соответствовал средневековой онтологии (см. ), поэтому и получил такое широкое распространение. Бог творит мир с помощью Слова, в Слове же - сущность всех вещей мира. Поэтому аллегория, раскрывающая в теле вещей их смыслы, вложенные сюда Творцом, постигает сущность вещей, а через неё - Самого Творца. В средневековой эстетике аллегория рассматривалась в качестве одного из четырёх смыслов, которыми обладает произведение искусства: аллегорический смысл наряду с грамматическим (буквальным), моральным и анагогическим (воспитательным).
В эпоху Возрождения аллегория широко используется искусством классицизма, который в образах и сюжетах античной мифологии иносказательно выражал абстрактные идеи добродетели, справедливости, добра и прочие.
Большое значение проблема аллегории получила в европейской эстетике середины XVIII - начала XIX века. Г. В. Ф. Гегель рассматривал аллегорию как наиболее характерную форму символической стадии развития искусства («Лекции по эстетике», кн. 1, ч. 2. Сочинения, т. 12. - М., 1938). В эстетике романтизма особое значение приобретает противопоставление аллегории и символа). Аллегория и символ трактуются здесь не просто как формальные художественные приёмы, а как всеобщие принципы, лежащие в основе исторического развития искусства.
Рационалистической интеллектуальной традиции XIX–XX веков аллегория оказалась чужда, однако аллегорическая образность была характерна, например для творчества П. Б. Шелли, П. Верхарна, Г. Ибсена, А. Франса. В XX веке проблема аллегории теряет своё значение и отодвигается на задний план, уступая место многочисленным исследованиям проблематики символа. До сих пор аллегория широко используется в различных литературных жанрах.
1) развернутое сравнение; 2) в изобразительном искусстве – олицетворение отвлеченных понятий, свойств и качеств в виде определенного персонажа, существа или предмета.
Отличное определение
АЛЛЕГОРИЯ
Как правило, под аллегорией понимают «литературный прием или тип образности, основой которого является иносказание: запечатление умозрительной идеи в предметном образе». В аллегории присутствуют два плана: образно-предметный и смысловой, но именно «смысловой план первичен: образ фиксирует уже какую-либо заданную мысль» . В «Поэтическом словаре» А. Квятковского аллегория определяется как «изображение отвлеченной идеи посредством конкретного, отчетливо представляемого образа» . Восприятие аллегорической образности предполагает рационалистическое вычленение смысла, своего рода освобождение «идеи» из «телесной», живописной натуры «предметности» образа, что тем самым делает аллегорию принципиально противоположной символу, не рассчитанному на подобную интеллектуальную операцию и не имеющему, в отличие от аллегории, жестко определенного значения или комплекса значений. Противопоставление аллегории и символа было актуализировано в эстетике и практике символизма. Ж. Мореас в статье «Символизм» (1885, 1886) писал, что хотя «символистская поэзия пытается одеть идею в осязаемую форму», в то же время «никогда не доходит до познания Идеи-в-себе» . Аллегория и может быть понята как познанная до конца Идея-в-себе. Символ же, рассмотренный на фоне аллегории или эмблемы, предстает в виде бесконечной смысловой «перспективы», не имеющей некоего концептуального семантического «дна». Согласно известной поэтической формуле С. Малларме из его сонета «Гробница Эдгара По», «идее не дано отлиться в барельеф». Первичность смыслового плана аллегории может быть осмыслена и как заданная семантическая концептуализация в процессе создания аллегорической образности. Художнику предстояло в процессе творчества как бы «одеть», «обрядить» в образную фактуру уже готовые и сформированные идеи. Символ, напротив, ориентирован на формирующуюся концептуализацию в самом процессе творчества, причем логика и смысл этого формирования как бы скрыты и независимы от интеллектуальных усилий автора-творца. «Настоящий символ, - пишет М. Метерлинк, - рождается помимо воли самого автора» . Лит-ра: А. Квятковский. Поэтический словарь. – М., 1966; Л. Щ. Аллегория // Литературный энциклопедический словарь. – М., 1987; А. Е. Махов. Аллегория // Поэтика: Словарь актуальных терминов и понятий. – М., 2008; Жан Мореас. Манифест символизма // Зарубежная литература XX века. Хрестоматия. Под ред. Н. П. Михальской и Б. И. Пуришева. – М., 1981; М. Метерлинк. [О символе] // Зарубежная литература XX века. Хрестоматия. Под ред. Н. П. Михальской и Б. И. Пуришева. – М., 1981; Французский символизм: Драматургия и театр. – С.-Петербург, 2000; З.Г. Минц. Модернизм в искусстве и модернист в жизни // З. Г. Минц. Поэтика русского символизма. – С.-Петербург, 2004.
899 0
В статье рассмотрим сущность и примеры такого литературного приема как аллегория.
Понятие аллегории
Многие нередко сталкиваются с вопросом: аллегория – что это? Значение слова аллегория необходимо искать у греков, в переводе с их языка аллегория означает «иносказание». Если давать определение этому понятию, то аллегория – это художественный прием, суть которого — выразить абстрактное понятие через конкретный, очевидный образ.
Наверное, самым распространённым примером аллегории будет служить изображение смерти в виде черепа и костей, или же фигуры в черном одеянии с косой . Образы аллегории широко применялись еще со времен Средневековья и Ренессанса художниками на своих полотнах до самого IX века. В современном же искусстве интересные аллегории используют куда виртуознее для более тонкого, незримого выражения смысла произведения, давая зрителю самому уловить скрытый намёк автора. В этом и заключается роль аллегории.
Примеры
Нельзя сказать, что аллегорию можно встретить исключительно в литературной речи. Мы сами, нередко того не замечая, в повседневной жизни употребляем выражения иносказательного характера. К примеру, «первая ласточка» — признак приближения хороших перемен, нового и долгожданного события. Или «ворона в павлиньих перьях» — человек, который старается показать себя важным, незаменимым, значительным, хотя сам таким не является.
Каждый знает, что образ змеи, обвивающей чашу – это символ медицины, а девушка Фемида с повязкой на глазах, держащая в руках весы олицетворяет правосудие. Изображение сердца означает любовь, креста – веру. Всё это аллегория.
Что такое аллегория в литературе
Аллегория в литературе начинает встречаться еще со времен античности. Ярким примером служат поэмы Гомера «Одиссея» и «Илиада», где аллегоричный образ Одиссея отождествляется с любознательной, неиссякаемой мыслью человека, а его жена Пенелопа, как трогательный и бесспорный образ любви, верности и женской преданности.
В произведениях древнегреческого баснописца Эзопа использована аллегория: описывая животных, автор высмеивал, выставлял напоказ людскую жадность, притворство и глупость. Позже его стиль аллегорического изложения назовут эзоповым языком.
Ко всему прочему присутствует аллегория в литературе Средневековья , в текстах священных Писаний, религиозных гимнах, притчах, трудах Отцов Церкви немало образов носят иносказательный мотив. Немало аллегорий к нам пришло из Библии: Иуда символизирует предательство, а Богородица – безгреховность, нравственную чистоту, безукоризненною мораль и непорочность.
Множество аллегорических примеров можно найти в творчестве Верхарна, Ибсена, Франса, в гениальном произведении Данте «Человеческая комедия», в сонетах Шекспира, поэмах Шелли. Стоит учесть тот факт, что в произведениях IX-XX вв. период рационалистических философских традиций аллегория практически не употреблялась вовсе.
К слову, русские авторы никак не могли обойтись без аллегорий. Баллады Жуковского , сатира Салтыкова-Щедрина, произведения Ильфа и Петрова, Чехова, стихи Маяковского , басни Крылова – неиссякаемый источник остроумных и тонких иносказаний.
Аллегория в баснях Крылова
Зачастую, говоря об аллегории, нас интересуют самые яркие, запоминающиеся примеры из художественной литературы. И аллегория Крылова явное тому подтверждение.
Каждая его басня – это небольшая забавная история, где главные герои исключительно обитатели леса, раскрывает читателю в шуточной форме определенную норму поведения или поступок, зачастую не самый образцовый.
В каждом из характеров лесных героев мы узнаем что-то схожее, близкое среди нашего окружения. Описывая своих персонажей, Крылов больше затрагивает человеческие пороки и достоинства, чем характер животного. У автора аллегория басни такова: Лиса символизирует хитрость, плутовство, ложь, наглость, угодничество и заискивание ради своей выгоды. Осел – образ упрямства, тупости, безграмотности и невежества. Петух представляется нам как образец зазнайства, самолюбия и нарциссизма. Медведь олицетворяет силу, мощь, доброту, а иногда и ограниченность, нерасторопность. Стрекоза – беспечность, а заяц – трусость и хвастовство.
Произведения Крылова многолики. В одних автор высмеивает характеры, а в других — отношения между людьми, устои жизни, общественный порядок. Аллегория басни «Волк и Ягненок» прекрасно отражает взаимоотношения между властью и народом, между всеимеющими, всемогущими и подчиненными, сильными и слабыми. И как часто это бывает в жизни, сильный пытается доказать свою властность, издеваясь, помыкая над слабым.
А есть у Крылова басни, в которых наши своё отражение исторические события. Так, например, в басне «Волк на псарне» повествуются события в годы Отечественной войны 1812 года, когда французский император попытался провести мирные переговоры с Россией. Волком Крылов изобразил Наполеона, а опытным ловчим – полководца Кутузова. Когда Волк попадает на псарню (на территорию России), то и сам не рад, это можно понять из строк: «В минуту псарня стала адом». Пытаясь избежать своей горькой участи, хитростью идет на переговоры, но умный ловчий не поддается.
Чем отличается аллегория от метафоры
Часто встает вопрос: какая же разница между метафорой и аллегорией? Как и когда правильно употреблены аллегория или метафора? Давайте разберемся.
Аллегория – это использование отвлеченных понятий, которые символически передают характеристики конкретного образа. Одно слово иллюстрируется с помощью другого. Аллегория включает в себя два важных компонента. Смысловой элемент аллегории – это предмет, который изображает автор, но не называет его.
Например, мудрость, храбрость, доброта , юность. Второй элемент - это предметный объект, который должен передать в произведение названное понятие. Например, сова – это существо, которое означает мудрость.
Чаще всего аллегории – это устойчивые образы, которые переходят из произведения в произведение. Чаще всего используется в баснях или притчах. Так, главные персонажи басней являются аллегориями. Например, в известной басне Крылова «Ворона и лисица» лиса – это аллегория хитрости. Почти все животные в баснях Крылова являются постоянными аллегориями, поэтому прочитав название «Свинья под дубом », читатель сразу понимает, что басня высмеивает человеческое невежество. Ведь свинья для Крылова - это аллегория невежества.
- Хвойные растения - сообщение доклад
Хвойные единственные растения в своем роде, которые круглый год остаются зеленными, неважно, зима это или лето, зеленые иголочки всегда будут радовать глаз человека. Как оказывается, к хвойным растениям
- Кратко Ледовое побоище 1242 года для детей
5 апреля 1242 году на Чудском озере произошло сражение между войском Александра Невского и рыцарями Ливонского ордена. Впоследствии эту битву стали называть «Ледовое побоище».
- Как научить писать ребенка сочинение 2, 3, 4, 5, 6 класс
Зачастую школьники младших классов сталкиваются с проблемой написания сочинений. Они просто ещё не умеют этого делать. Конечно, нужно не запускать проблему, не доводить до того
- Арктика - сообщение доклад (4, 5, 7, 8 класс окружающий мир)
Огромный и безмолвный, покрытый вечными льдами и снегами район Земного шара - вот что такое Арктика. В переводе с греческого языка, это означает далекий край, расположенный под созвездием Большой Медведицы.
- Какое первое животное запустила франция в космос?
Франция, удивительная страна, она имеет свой неповторимый колорит с привкусом романтики. Поступки французов всегда были неординарными, и касается это не только банальных вещей, но и даже первого полета животного в космос.
Жанр рассказа-аллегории находит свое отражение в творчестве многих русских и зарубежных писателей. К этому жанру обращались О. Уайльд, В.Г. Короленко, Д.Н. Мамин-Сибиряк, Л.Н. Толстой.
Иносказание существовало с древнейших времен как неотъемлемая часть человеческой культуры, как один из способов осознания и творческого отражения действительности. Понятие аллегория впервые было сформулировано и осмыслено в античной риторике. Позже этот термин занял прочное место в античной философии, христианском богословии, изобразительном искусстве и литературе.
Слово аллегория греческого происхождения, и этимология его не вызывает сомнений: alla в буквальном переводе – иное, другое, agoreyo – говорить. Таким образом, дословным русским аналогом понятия аллегория является слово иносказание.
Согласно исследованию И. Протопоповой , первое известное упоминание аллегории принадлежит Деметрию Ритору или Деметрию Фалерскому (350-283 гг. до н.э.) – греческому философу, ученику Аристотеля. В «Трактате об эпистолах» он объясняет значение вполне понятного греческого слова «иносказание» следующим образом: «Аллегорический вид письма – это когда мы хотим, чтобы тот, кому мы пишем, понимал одно, обозначаем же это через другое» [цит. по 21]. Таким образом, подразумевается особая роль аллегории в передаче скрытого смысла, доступного ограниченному кругу посвященных людей.
Позже, римский философ и государственный деятель Цицерон (106-43 гг. до н.э.) в своем знаменитом трактате «Оратор» дает такое определение аллегории: «когда текут многие продолженные метафоры, то это такой род речи, который греки называют аллегорией» [цит. по 21]. Отсюда, у Цицерона аллегория выступает в качестве риторического построения, которое состоит из многих метафор.
У знаменитого римского педагога, литературного критика и систематизатора риторики Квинтилиана (35-100 н.э.) встречается более развернутая характеристика аллегории. Сначала он дает общее определение аллегории, сходное с тем, что было у Деметрия: «в целом же аллегория подобна тому, как если говоришь одно, а хочешь, чтобы поняли другое» [цит. по 21]. Но далее, продолжая мысль Цицерона, Квинтилиан пишет, что аллегория – это непрерывная цепь метафор. И уточняет то, что когда пишешь об одном предмете, надо чтобы метафоры были из одной области. Некрасиво, например, для описания мятежа сначала использовать метафоры наводнения, а заканчивать метафорами пожара. Квинтилиан также отмечает, что чрезмерно темная аллегория есть энигма, загадка, и ратует за большую прозрачность и доступность аллегории для восприятия.
Таким образом, у различных античных авторов термин «аллегория» приобретает каждый раз новые смысловые нюансы, она рассматривается, прежде всего, как риторический прием или троп (украшение). Через аллегорию выражается не только какая-либо отвлеченная, абстрактная идея, но и конкретный смысл.
В дальнейшем, начиная с I века, понятие аллегории используется не только в работах по риторике, но и прочно закрепляется в философских текстах.
Характерно, что различными философскими школами образы одних и тех же богов истолковывались по-разному. Так пифагореец Феаген Регийский толковал богов как природные элементы (например, Аполлон солнце, Артемида луна) и как свойства души: Афина мудрость, Арес – мужество и т.д.
Понятие аллегории используется в различных философских учениях по-разному. Так, если в физическом аспекте боги могут означать определенные и взаимосвязанные элементы космоса, а взаимоотношения богов, описанные в тексте, целиком отражать сочетания и борьбу этих элементов, то в моралистическом ракурсе битва богов в «Илиаде» понимается как борьба разных частей человеческой души между собой: Афина как мудрость и разумная часть души вступает в борьбу с безрассудным мужеством, с гневной частью души, то есть с Аресом. Но эти же боги в других своих аспектах могут трактоваться по-другому.
В современном понимании аллегория приобретает широкое значение, вырастая главным образом из этой триады областей знания: риторики, философии и богословия. Разночтение термина обусловлено во многом их взаимовлиянием. Это сказывается, в частности, в следующем вопросе: может ли аллегория выражать конкретное значение через конкретный образ, или же только отвлеченное понятие через конкретный образ.
На протяжении исторического развития человеческой мысли термин «аллегория» несколько видоизменял свое значение, переходя из одной области знаний в другую. В настоящее время понятие «аллегория» с одной стороны принадлежит искусствоведению, а с другой, оно прочно закреплено в философии и богословии. Такой объемный диапазон понимания этого термина требует уточнения его значения в данной работе.
Рассмотрим, каким образом определяется это понятие в наиболее авторитетных энциклопедических и справочных изданиях:
1. «Аллегория (греч. – иносказание) – выражение абстрактного объекта (понятия, суждения) посредством конкретного (образа)» .
2. «Аллегория (греч. allegoría – иносказание), условное изображение в искусстве отвлечённых идей, которые не ассимилируются в художественном образе, а сохраняют свою самостоятельность и остаются внешними по отношению к нему» .
3. «Аллегория – условное изображение абстрактных понятий в наглядных образах искусства» .
4. «Аллегория ж. греч. иносказание, инословие, иноречие, околица, обиняк, проображение; речь, картина, изваяние в переносном смысле; притча; картинное, чувственное изображение мысли. Весь вещественный, чувственный мир не иное что, как иносказание, по соответствию, мира духовного. Аллегорический, аллегоричный, иносказательный, переносный, окольный, обинячный; аллегорист м. иносказатель» .
5. «Аллегория. Условная форма высказывания, при которой наглядный образ означает нечто «иное», чем есть он сам, его содержание остается для него внешним, и оно однозначно закреплено за ним культурной традицией» .
Все эти определения можно подразделить на две группы, где в первой (с 1-ого по 3-е определение) акцентируется абстрактно-отвлеченное понимание аллегории, а во второй – такой акцент отсутствует. Возможно, такая путаница возникла из-за разности трактовок самого термина в связи с его использованием в нескольких научных областях. Разночтения возникают даже в рамках одного издания. Так, Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона дает следующее определение: «Аллегория – художественное обособление отвлеченных понятий посредством конкретных представлений. Религия, любовь, справедливость, раздор, слава, война, мир, весна, лето, осень, зима, смерть и т. д. изображаются и представляются как живые существа. Прилагаемые этим живым существам качества и наружность заимствуются от поступков и следствий того, что соответствует заключенному в этих понятиях обособлению…» . Здесь автор сводит аллегорию лишь к отображению отвлеченных понятий, что соответствует в основном философскому значению термина. Кроме того, сделан акцент на аллегорическом толковании живых существ, что наиболее характерно традиции античной мифологии. Но в этой же энциклопедии есть другая статья, посвященная аллегории: «Аллегорическое изложение – называется такое изложение письменного документа или иначе высказанного учения, при котором предполагается, что автор думал и желал дать понять нечто другое, чем то, что говорят непосредственно слова и форма его речи, обыкновенно – нечто более отвлеченное. В собственном и определенном смысле это изложение бывает применяемо только к письменным сочинениям религиозного содержания, так как в них легче всего удержать принцип аллегорического изложения относительно почитаемого большею частью вдохновенным свыше документа и вместе с тем избежать противоречия с изменившимся религиозным убеждением» . В данном случае определение уже ближе к риторике, слово «отвлеченное» дано в конце предложения, и с оговоркой «обыкновенно». Однако здесь выдвинут тезис об использовании аллегории только в сочинениях религиозного содержания. И наконец, в отличие от 86-томной энциклопедии, Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона дает совсем другое, риторическое понятие аллегории: «Аллегория, греч., иносказание, выражение одного понятия или представления другим; изображения, в которых слова и понятия, кроме прямого смысла, имеют и другой подразумеваемый (напр., в басне). – Аллегорические лица – художественное воплощение олицетворенных понятий» . Очевидно, что философская традиция наложила отпечаток на трактовку этого термина, что отразилось во многих известных словарях и вызвало определенную путаницу в определениях. Несомненно, что риторическая аллегория не может быть ограничена абстрактным понятием. Она способна отражать не только отвлеченные понятия, но и вполне конкретные образы.
В качестве доказательства можно привести пример из 19-ой песни «Одиссеи» Гомера. Налицо все признаки риторической аллегории. Во-первых, есть ряд метафор: сильный орел – Одиссей, слабые гуси – женихи. Во-вторых, эти метафоры из одной области и объединены в последовательный ряд событий образующих единое иносказание. Отметим, что получившаяся аллегория не оперирует отвлеченными понятиями, а указывает на конкретные образы и события. Другой пример из Гомера относится ко второй книге «Илиады», где рассказывается о чудесном знамении, которое получили ахейцы в Авлиде перед отплытием в Трою. Аллегория здесь снова означает конкретные образы и события. В современном искусствознании существует некоторая неоднозначность в использовании термина аллегория в соотношении его с такими понятиями, как метафора с одной стороны, и символ – с другой. Следует отделить друг от друга эти близкие по значению понятия. Само слово метафора впервые ввел и определил Аристотель. В своих знаменитых работах «Риторика» и «Поэтика» он наглядно объясняет технику образования переносного смысла. «Метафора – перенесение слова с измененным значением из рода в вид, из вида в род, или из вида в вид, или по аналогии» – говорит он в Поэтике [цит. по 21]. Все последующие определения метафоры опираются на учение Аристотеля. Так в литературной энциклопедии дается следующее определение: «метафора – вид тропа, употребление слова в переносном значении; словосочетание, характеризующее данное явление путем перенесения на него признаков, присущих другому явлению (в силу того или иного сходства сближаемых явлений), которое таким образом его замещает» . Аналогичное, но более конкретное определение дается также в энциклопедии Брокгауза и Ефрона: «Метафора (греч. Μεταφορα, лат. Translatio, «перенесение») – не в собственном, а в переносном смысле употребленное картинное или образное выражение; представляет собой как бы концентрированное сравнение, причем вместо предмета сравниваемого ставится непосредственно название предмета, с которым желают сравнить, например: «розы щек» – вместо «розовые (т. е. розоподобные) щеки» или «розовый цвет щек» .
Таким образом, термин «метафора» относится к небольшому построению – слову или словосочетанию, взятому в переносном значении по принципу сходства по отношению к другому понятию, имеющему прямой смысл. «Своеобразие метафоры как вида тропа в том, что она представляет собой сравнение, члены которого настолько слились, что первый член (то, что сравнивалось) вытеснен и полностью замещен вторым (то, с чем сравнивалось)…» . В отличие от метафоры, в аллегории, во-первых, отсутствует прямой смысл, это сплошное иносказание, следовательно, и отсутствует сравнение, которое лишь подразумевается. Во-вторых, аллегория обычно более крупное построение, чем словосочетание, и представляет собой систему взаимосвязанных иносказательных образов. Аллегория имеет принципиальные отличия и от символа. На них указывают многие авторы современных энциклопедий: «В отличие от аллегории смысл символа неотделим от его образной структуры и отличается неисчерпаемой многозначностью своего содержания» . «В противоположность многозначности символа, смысл аллегории характеризуется однозначной постоянной определённостью и раскрывается не непосредственно в художественном образе, а лишь путём истолкования содержащихся в образе явных или скрытых намёков и указаний, то есть путём подведения образа под какое-либо понятие (религиозные догматы, моральные, философские, научные идеи и т. п.)» . «Различие состоит в том, что символ более многозначен и органичен, в то время, как смысл аллегории существует в виде некоей рассудочной формулы, которую можно "вложить" в образ и затем в акте дешифровки извлечь из образа. С этим же связано то, что о символе чаще говорится применительно к простому образу и мотиву, а об аллегории – применительно к цепи образов, объединенных в сюжет…» .
Заметим, что именно такое движение человеческой мысли происходило в историческом процессе рождения этих категорий, и именно в таком порядке они занимали главенствующее положение в методах художественного творчества на определенных исторических этапах. От метафоры и аллегории античной риторики шло развитие к философской и богословской аллегории в позднюю античность и средневековье, а от нее – к символу, вышедшему на первый план в искусстве рубежа XIX – XX веков.
Понятие аллегория распространяется не только в риторике, философии и богословии, но также в литературе, изобразительном искусстве и, значительно позже, в музыке.
Фундаментальной чертой аллегории, как в литературе, так и в изобразительном искусстве является то, что она всегда представляет собой двухуровневую конструкцию, состоящую из буквального и иносказательного смысла. Причем носителем буквального смысла в обоих видах искусства является сам его «материал», средства выразительности: в литературе – вербальный текст, в изобразительном искусстве – визуальный образ. Иносказательный смысл в литературе не овеществлен; он существует лишь в области общего ассоциативно- иносказательного кода между субъектами: передающим и воспринимающим текст. Подлинный смысл сообщения лишь подразумевается.
Таким образом, аллегория – это универсальная категория культуры, которая обнаруживается в различных ее сферах на протяжении многих веков. В основе иносказания лежат разнообразные ассоциативные связи, возникающие между художественным образом и выражаемым им значением.
Также как литературная аллегория представляет собой систему взаимосвязанных метафор, аллегория изобразительного искусства складывается из взаимного согласования и соподчинения символов, утрачивающих однако при этом свою многозначность.
Другим случаем функции сокрытия значения через аллегорию можно считать преодоление политической либо религиозной цензуры, существовавшей на протяжении всех исторических эпох. Известно, что многие из великих ученых, философов и религиозных проповедников не смели напрямую высказывать свои идеи из-за их оппозиционности к официальной власти. Чтобы сохранить свои интеллектуальные достижения, они часто скрывали их в аллегорических текстах, надеясь быть понятыми своими единомышленниками. Отсюда, как известно, произошел так называемый «эзопов язык» – язык басен и притч. Эта функция аллегории – сокрытие подлинного смысла – ярко прослеживается в эпоху раннего христианства. Как известно из Евангелия, Иисус Христос часто выстраивал свои проповеди в форме притч. Каждая такая притча, по сути, представляла собой сложную литературную аллегорию.
Таким образом, в двух основных функциях аллегории выявляются огромные возможности в плане раскрытия смысловой перспективы восприятия мира и произведения искусства человеческим сознанием. Это способствует устойчивому механизму репрезентации аллегории в самых разных сферах знания и творчества на протяжении многих веков.
Как указывается в словаре литературных терминов, «Аллегория состоит из двух элементов:
1) смыслового это какое-либо понятие или явление (мудрость, хитрость, доброта, глупость, смелость и др.), которое стремится изобразить автор, не называя его;
2) образно-предметного это конкретный предмет, существо, изображенные в художественном произведении и представляющие названное понятие или явление. Так, в баснях, сказках трусость часто воплощается в образе Зайца, хитрость Лисы и т. п. Старость нередко аллегорически воплощают в образе осени, вечера или заката. Аллегория может лежать в основе образной системы целого произведения (например, "Арион" А.С. Пушкина)» [цит. по 34].
«В аллегории чаще всего используются отвлеченные понятия (добродетель, совесть, истина), типичные явления, характеры, мифологические персонажи - носители определенного, закрепленного за ними аллегорического содержания. Следует отметить, что аллегория может выступать как целый ряд образов, связанных единым сюжетом. При этом для нее характерно однозначное иносказание и прямая оценочность, закрепленная культурной традицией: смысл ее может быть истолкован достаточно прямолинейно в этических категориях «добра» и «зла». Аллегория близка к символу, а в определенных случаях совпадает с ним.
Однако символ более многозначен, содержателен и органично связан со структурой чаще всего простого образа. Нередко в процессе культурно-исторического развития аллегория утрачивала свое первоначальное значение и нуждалась в ином истолковании, создавая новые смысловые и художественные оттенки» .
Таким образом, аллегория выражение отвлеченного содержания мысли посредством конкретного образа. К примеру, общеизвестное изображение правосудия в образе женщины с повязкой на глазах, с мечом в одной руке и с весами в другой. Тем самым, в аллегории конкретный образ получает абстрактное значение, обобщается, сквозь образ созерцается понятие.
Радченко А.Н. Образы-символы в сказке В. Гаршина «Attalea Princeps» [Электронный ресурс] Режим доступа:
Сквозников В.Д. Реализм и романтика в произведениях В.М. Гаршина // Известия АН СССР. Отд. лит. и яз. 1957. Т. 16. Вып. 3.
Соколова М. Романтические тенденции критического реализма 80-х-90-х годов (Гаршин, Короленко) // Развитие реализма в русской литературе: В 3-х т. М., 1974. Т. 3.
Толковый словарь иностранных слов Л. П. Крысина М: Русский язык, 1998.
Федотов В. Быль и сказки Гаршина. [Электронный ресурс] Режим доступа:
Философский Энциклопедический Словарь. – М.: Сов. Энцикл., 1989.
Шестаков В.П. Аллегория // Философская энциклопедия. – М.: Сов. Энцикл., 1960.
Шубин Э.А. Жанр рассказа в литературном процессе // Русская литература. 1965. № 3.
Шустов М. П. Сказочная традиция в русской литературе XIX века Нижний Новгород, 2003.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона / под. ред. И.Е. Андреевского. Т. 1. – С.-Петербург, 1890.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона / под. ред. К.К. Арсеньева и Ф.Ф. Петрушевского. Т. 19. – С.-Петербург, 1896.
Электронный латинско-русский словарь. [Электронный ресурс] Режим доступа:
Электронный энциклопедический словарь [Электронный ресурс] Режим доступа:
Электронный литературоведческий словарь [Электронный ресурс] Режим доступа:
