СМИ составили топ-5 самых жестоких женщин в истории, сообщает Diletant Media.
Российская дворянка Салтычиха - такое прозвище было у Дарьи Николаевны Салтыковой (1730 - 1801). В 26 лет она стала вдовой, после чего в ее безраздельное владение поступили порядка 600 крестьянских душ. Следующие несколько лет для этих людей стали настоящим адом. Салтычиха, которая при жизни мужа не отличалась какими-либо нездоровыми наклонностями, стала истязать крестьян за малейшие провинности или без оных. По приказу хозяйки людей пороли, морили голодом, выгоняли голыми на мороз. Сама Салтычиха могла облить крестьянина кипятком или сжечь ему волосы. Нередко также она выдирала волосы у своих жертв руками, что свидетельствует о недюжинной силе Дарьи Николаевны.
За семь лет она убила 139 человек. В основном это были женщины разных возрастов. Отмечено, что Салтычиха любила убивать девушек, которые вскоре собирались замуж. На истязательницу поступало немало жалоб властям, однако дела регулярно решались в пользу ответчицы, щедрой на богатые подарки влиятельным людям. Ход делу дали лишь при Екатерине II, которая решила сделать процесс над Салтычихой показательным. Ее приговорили к смертной казни, но в итоге заключили в монастырскую тюрьму.
Американка норвежского происхождения Белль Ганнесс, имевшая прозвища «Черная Вдова» и «Адская Белль», стала самой известной женщиной-убийцей в истории США. Она отправляла на тот свет своих ухажёров, мужей и даже собственных детей. Мотивом преступлений Ганнесс являлось завладение страховкой и деньгами. Все ее дети были застрахованы, а когда они умирали от некоего отравления, то Адская Белль получала выплаты от страховой компании. Однако иногда она убивала людей с целью устранения свидетелей.
Умерла Черная Вдова, как считается, в 1908 году. Однако смерть ее окутана тайной. В один день женщина исчезла, а через некоторое время был обнаружен ее обезглавленный обугленный труп. Принадлежность этих останков к Белль Ганнесс по сей день остается недоказанной.
Удивительна судьба Антонины Макаровой, более известной как «Тонька-пулеметчица». В 1941 году, во время Второй мировой войны, будучи санитаркой, она попала в окружение и оказалась на оккупированной территории. Увидев, что перешедшие на сторону немцев россияне живут лучше других, решила поступить на службу во вспомогательную полицию Локотского района, где работала палачом. Для расстрелов попросила у немцев пулемёт «Максим».
По официальным данным, всего Тонька-пулеметчица казнила около 1500 человек. Работу палача женщина совмещала с проституцией - ее услугами пользовались немецкие военные. В конце войны Макарова достала поддельные документы, вышла замуж за фронтовика В. С. Гинзбурга, который не знал о ее прошлом, и взяла его фамилию.
Чекисты арестовали ее лишь в 1978 году в Белоруси, осудили как военную преступницу и приговорили к смертной казни. Вскоре приговор был приведён в исполнение. Макарова стала одной из трёх женщин в СССР, которых приговорили к расстрелу в послесталинскую эпоху. Примечательно, что с дела Тоньки-пулеметчицы до сих пор не снят гриф секретности.
Прозвище Мария Кровавая (или Кровавая Мэри ) после смерти получила Мария I Тюдор (1516−1558). Дочь английского короля Генриха VIII вошла в историю как правительница, активно пытавшаяся вернуть страну в лоно Римско-католической церкви. Это происходило на фоне жестоких репрессий против протестантов, гонений и убийств церковных иерархов, расправ над невиновными людьми.
На кострах сжигали даже тех протестантов, которые перед казнью соглашались принять католичество. Умерла королева от лихорадки, и день ее смерти в стране стал национальным праздником. Помня о жестокости Кровавой Мэри, подданные ее величества не поставили ей ни одного памятника.
Жертвы Ирмы Грезе называли ее «Светловолосый дьявол «, «Ангел смерти» или «Прекрасное чудовище». Она была одной из самых жестоких надзирательниц женских лагерей смерти Равенсбрюк, Аушвиц и Берген-Бельзен в гитлеровской Германии. Она лично пытала заключенных, отбирала людей для отправки в газовые камеры, забивала насмерть женщин и развлекалась самым изощренным способом. В частности, Грезе морила голодом собак, чтобы потом натравить их на замученных жертв.
Надзирательницу отличал особый стиль - она всегда носила тяжелые черные сапоги, имела при себе пистолет и плетеный кнут. В 1945 году «Светловолосого дьявола» взяли в плен англичане. Она была приговорена к смерти через повешение. Перед казнью 22-летняя Грезе веселилась и распевала песни. Своему палачу она, сохраняя спокойствие до последнего момента, сказал лишь одно слово: «Быстрее».
Салтыкова 
Ганнес 
Макарова 
Кровавая Мэри 
Грезе
Красивая евреечка из «благородных девиц»
Февраль 1897 года. Маленький городок Новозыбков Черниговской губернии (ныне Брянская область). В еврейской семье местного чиновника Хайкина пополнение. Родилась девочка, которой, не отступая от обычаев, дали имя Фрума.Ее детство и юность ничем не отличались от других курсисток из небогатых, но приличных семей. Два класса домашнего образования, как и положено, с кройкой-шитьем и прочими женскими премудростями, которые должна знать каждая уважающая себя будущая хранительница домашнего очага.
Потом учебное заведение для благородных девиц, где серьезным профессиям не обучали, но зато в обязательной программе присутствовали танцы, благородные манеры, музыка и закон Божий. Поговаривали, что чем старше становилась угловатая в детстве Фрума Хайкина, тем больше превращалась в настоящую красавицу. Плюс воспитание и манеры – все это позволяло семье надеяться на хорошего жениха. В понимании старомодных родителей хороший жених не обязательно должен был быть очень богат (но однозначно и не беден). Главное, чтобы он был воспитан и благороден.
Бок о бок с «товарищем маузером»
Революция 17-го внесла сумятицу во все слои населения России, но средние и зажиточные классы с трудом приноравливались к новым реалиям, в которых вчерашние бездельники становились представителями новой власти. Однако, вчерашняя курсисточка Фрума Хайкина неожиданно почувствовала себя в этом бурлящем послереволюционном водовороте, как рыба в воде.Примкнув к большевикам сразу после октябрьских событий, уже в начале 1918-го Фрума всплыла в поселке Унеча (ныне райцентр Брянской области) – да не так просто, а во главе боевого отряда китайцев и казахов, бывших железнодорожных рабочих, а ныне бойцов ЧК.
Перед комиссаршей стояла конкретная задача – «железной рукой» навести порядок на вверенной территории, а так же следить за контрреволюционной агитацией, местной буржуазией, неблагонадежными контрреволюционными элементами, кулаками, спекулянтами и прочими врагами советской власти.
За выполнение поставленных задач Фрума взялась с азартом и даже каким-то упоением. Ее разношерстная, с трудом говорящая по-русски «зондер-команда» наводила дикий ужас на жителей Унечи. Но еще больше люди боялись их «кожаную» командиршу. В кожаной куртке, кожаных штанах, с извечным маузером и при своей узкоглазой свите, она ходила по нищим улочкам поселка, выискивая врагов революции.
Врагом в ее понимании можно было стать за косой взгляд – значит, скрытый враг. И тут же Фрума выхватывала из кобуры маузер и стреляла – в 70-летнего старика, в уставшую от работы бабу, в пацаненка… А когда уставала, садилась на ступеньках крыльца местного ЧК и приказывала своим подчиненным, состоявшим по большей части из китайцев, тащить к ней всех, кто «не приглянется». И тут же вершила и суд и трибунал.
Воевал в царской армии, а сейчас дома сидишь, революции не помогаешь – к стенке. Держал тут магазинчик – буржуй, к стенке. Щелчок пальца этой худенькой едва за двадцать девчушки, и китайцы волочили бедолагу к деревянной стене здания и… расстрел на месте.
А недавняя курсистка, не один год обучавшаяся благородным манерам, в это самое время прямо за крыльцом спускала штаны, присаживалась и… справляла нужду. После чего возвращалась на место, на ходу поправляя штаны, и кричала: «Следующего веди!». Ее открыто называли палачом, а она словно гордилась этой кличкой.
Замужем за… новым порядком
Говорят, за несколько месяцев, которые Фрума Хайкина успела похозяйничать в Унече, только на ее личном счету числилось около двухсот «врагов революции», из которых процентов восемьдесят даже никогда оружия в руках не держали. Какие из стариков, женщина да детей вояки?Но помимо наведения порядка в отдельно взятом населенном пункте не стоило забывать о том, что в разгаре была гражданская война. Выполняя отдельные боевые задачи, весной 1918-го в Унечу прибыл большой партизанский отряд в недавнем прошлом царского офицера, а теперь красного командира Николая Щорса.
Эти двое встретились. И закрутилось, понеслось. Они даже не замечали, как люди вокруг шушукаются – мол, «комиссарша» и «командир» любовь крутят у всех на глазах. Они настолько ушли в чувства, что проглядели мятеж в Богунском полку, формированием которого как раз в то время занимался Щорс. Мятежники разгромили ЧК, заняли штаб полка, захватили телеграф, разрушили железнодорожный путь и послали к немцам депешу с просьбой занять Унечу. И Щорс и Фрума едва спаслись, выскользнув из поселка в самый последний момент.
Эта история еще больше сплотила их. Унечу, конечно, позже красные у повстанцев отбили, но это Шорсу и Фруме уже было неинтересно. Осенью 1918-го они поженились и Фрума, взявшая фамилию мужа, отныне была ему не только «фронтовой женой», но и по паспорту.
Николая Щорса, как опытного командира, кидали затыкать многие фронтовые «прорехи» и всюду с ним рука об руку находилась Фрума Щорс, ночью исполнявшая супружеские обязанности, а днем исполнявшая роль сотрудника ЧК в подразделениях мужа. Поговаривают, от беспредела комиссарши своих бойцов нередко приходилось спасать самому Щорсу. Мол, людей на фронте не хватает – не надо так всех без разбору сразу к стенке…
Ограничивая себя в борьбе с врагами на передовой, Фрума Щорс позже отыгрывалась в освобожденных красными населенных пунктах. Спустя даже многие год жители Клинцов (так же современная Брянщина) вспоминали, как эта «лихачка» разъезжала по улицам верхом, в своих неизменных кожаных штанах, с маузером на боку, показывая нагайкой на непонравившихся ей селян, которых находившиеся при ней красноармейцы волокли к ближайшему забору и расстреливали прямо на глазах родных и детей.
Нередко комиссарша и сама разряжала свой любимый маузер в очередного врага – прямо на скаку и не целясь. Практически всегда попадала.
Имидж вдовы Щорса
До сих пор ходят легенды о том, как все-таки погиб Николай Щорс. Доподлинно известно лишь о том, что погиб во время боя с петлюровцами 30 августа 1919 года на территории современной Житомирской области (Украина). Поговаривали даже, что его мог застрелить кто-то из его заместителей. То ли метил на место командира, то ли чтобы прекратить террор со стороны супругов Щорсов, то ли просто был предателем.Тем не менее, с гибелью мужа война для Фрумы Щорс закончилась. Она забрала тело погибшего командира и увезла его хоронить за «тридевять земель» в Самару. И здесь тоже нашлось место слухам. Сама Фрума о месте захоронения Николая Щорса говорила, что хотела сохранить его тело от осквернения белогвардейцев, люди поговаривали, что она знала истинную причину гибели супруга, но почему-то не только не объявила об этом, но и вообще увезла тело за тысячи миль, чтобы никто не нашел в этой истории никаких концов.
Куда девался ее гонор, железный характер и еще недавняя кровожадность? Взяв нейтральную фамилию Ростова, Фрума пошла учиться на техника. А потом переключилась на советские восстановительные проекты, поучаствовав во многих стройках системы ГОЭЛРО на московских авиазаводах.
Она словно вернулась в прошлое, живя тихо и незаметно, боевым прошлым не кичилась, про мужа старалась не говорить. Так бы и жила себе скромно, если бы не Сталин со своей «канонизацией». По мнению вождя, каждой республике СССР был нужен свой «коренной» герой. Тут и вспомнили про уже полузабытого Николая Щорса.
Красным командиром до своей гибели он не пробыл и пары лет, но советская агитационная машина могла дать фору кому угодно. И вот уже вскоре Николай Щорс в памятниках, названиях улиц украинских (и не только) городов, школ и стадионов. Весьма немалую роль в пропаганде «героизации» Щорса сыграла его вдова. В какой-то мере, не по своей воле – вернее, не по своей инициативе.
Сначала партия решила сделать ее супруга национальным героем, затем вытащила из небытия ее саму. Кому ж, как не верной соратнице красного комдива, популяризировать его образ?
И вот Фрума Ростова уже колесит по городам и весям с рассказами о «командире Щорсе» - выступает на заводах и фабриках, в школах и парках. В конце концов, работа «вдовой Щорса» увлекла. По сути, Фрума стала неотъемлемой частью «бренда» под названием «Щорс».
Довженко снимает фильм о Щорсе – она консультант. Ставится одноименная опера – она неизменный участник репетиций. И уж, конечно, сборник «Легендарный комдив» не обошелся без ее воспоминаний. Правда, в них она предпочла не упоминать о своих «подвигах», все мысли, переложенные в строки, исключительно о «красном командире».
За такую бурную агитационную жизнь «кожаной комиссарше» воздалось с торицей. Сначала она своими стараниями «заработала» мужу имя советского героя, а уже потом имя Щорса работало на нее. Квартиру с высоченными потолками в «доме на набережной» ей предоставили исключительно как вдове героя гражданской войны.
Умерла Фрума-Хайкина-Щорс-Ростова тихо и незаметно почти в восемьдесят. На дворе стоял 1977 год. Маленькая сморщенная старушка-еврейка, о которой скажи кто соседям, как она лихо скакала когда-то на коне, стреляя на ходу точно в головы «врагов революции», те бы ни за что не поверили.
По сути, до конца своих дней она так и жила неприметно. За исключением двух лет «кровавого» комиссарства на далекой войне и уже бескровного периода с популяризацией имени человека, рядом с которым удалось прожить меньше года. А с его именем – всю жизнь.
Беспощадная фурия Красного террора: революционерка по прозвищу Демон
Имя Розалии Землячки было хорошо известно в советские годы: активный общественный деятель, идеолог, обладатель ордена Красного Знамени… Она принимала участие в революции 1905-1907 гг., но по-настоящему "известной" стала в годы красного террора в Крыму. Еще в молодости избрав себе псевдоним Демон, Розалия полностью оправдала его своими деяниями, приговорив к смерти десятки тысяч людей.
Землячка активно занималась партийной работой, вела конспиративную деятельность. Особенными беспощадной Розалия была на должности обкома партии в Крыму. Приехав туда наводить порядок, она замучила огромное количество людей, которые казались ей предателями.
Идеология террора призывала научиться ненависти и забыть о любви к ближнему, этот урок Землячка освоила как никто. Ее боялись, перед ней трепетали, ведь любое слово могло повлечь за собой смертный приговор. Вначале она отдавала распоряжения о расстреле тысяч крымчан, затем распоряжалась топить несчастных людей, выбрасывая их с барж заживо. Смерть сопровождала ее повсюду, куда бы она не приезжала.
Такая жестокость была по нраву Ленину, своим распоряжением он присвоил ей орден Красного Знамени. И это был первый прецедент, когда столь высокую награду получила женщина. По инициативе Землячки проводились не только массовые казни, но и террор населения, люди гибли от голода, поскольку спецотряды забирали все - и еду, и вещи.
До конца жизни Землячка оставалась верна делу партии. После Гражданской войны она занимала высокие партийные должности, в военные годы была заместителем председателя Комитета партийного контроля при ЦК ВКП(б).
Умерла она в возрасте 70 лет, ее прах до сих пор находится в Кремлевской стене. Несмотря на жестокость и злодеяния, о Землячке оставалась светлая память в советские и постсоветские годы, недаром ее имя носили улицы во многих российских городах.
Розалия Землячка - российская революционерка, приговорившая к смертной казни десятки тысяч крымчан
Роль Розалии Землячки, русской революционерки, в фильме Михалкова сыграла Мириам Сехон
Несмотря на то, что большевики, казалось бы, безнаказанно расстреливали без суда и следствия тысячи людей, кара их все же настигала. Так, графиня Яковлева-Тернер отомстила большевикам за расстрелянного жениха.
Как по доносу матери на дочь чекисты разоблачили фашистскую организацию семиклассников. И кто и по какому праву сегодня оправдывает палачей
«А если Вы обо всем этом знаете, то Вас самого надо расстрелять! »*
Любовь Рубцова родилась в семье большевиков, организовавших первый колхоз в деревне Дрокино - сейчас это пригород Красноярска. Родителей перевели в Канск. Весной 1938 года Любе 15 лет, она семиклассница, участвует в самодеятельности, пишет стихи.
Однажды мать, убирая комнату, обнаруживает у дочери под матрасом пачку рукописных листовок контрреволюционного содержания. Мать заявляет на дочь в органы НКВД. По другой версии, коммунистка Дарья Дмитриевна Рубцова отнесла листовки в горком партии - «посоветоваться».
_______________
*Из письма политзаключенной Иосифу Сталину
Мы все в одном доме
Дочь арестуют 7 апреля 1938 года. Инкриминируют попытку создания фашистской организации и составление программы для нее, клевету на вождей ВКП(б) и советское правительство. Освободят Любовь Григорьевну спустя 18 лет, 29 октября 1955 года. Она вернется в Канск и будет жить с мамой. Замуж не выйдет, детей не родит. Умрет в 1966-м - в 44 года, надорванная лагерями.
Рубцовы, дочь и мать
Перед этим все-таки успеет переселиться в Красноярск. Точнее - на диванчик в книжном издательстве (остановиться было негде), выпустить в нем три скромных сборника стихов. В них - и про мать, и про Родину. «…всегда с тобою. / Мама да Родина… / Только в разлуке / мы узнаем, как теплы их руки» («Как небо»).
В последнее время отличные работы-изыскания о судьбе Рубцовой сделали школьники Григорий Панчук (Канский морской кадетский корпус, руководитель Н. Хорец, учитель русского языка и литературы), Анна Червякова (школа №88 Красноярска, руководитель Л. Линейцева, тоже словесник). Понятно, когда дети восстанавливают историю своего рода или пишут о великих земляках. Но чем история Рубцовой - великой она не стала, ее стихи забыты - сегодня так привлекает подростков? Объяснений у меня нет.
Разве что они чувствуют: эта история - про них. Про то, что мы так и живем, как Любовь Григорьевна с матерью. В одном доме.
Чувствуют это по всем тем нелепым или вполне драматичным конфликтам между ними, вдруг сегодня подавшимися в политику, и взрослыми. Часто - родными.
История Рубцовой не уникальная. Обычной ее, конечно, не назвать, но что нового о себе узнаем, когда погружаемся в подробности сегодняшних дел - Варвары Карауловой или Павла Гриба? В детали того, как самые близкие родственники скрывают имена павших солдат или вовсе отказываются от них - за выплаты или просто по окрику сверху?
Вот только не нужно широких проекций на родину-мать, на государство. Для него мы не родные, да и с кого там спросишь.
«…в целях установления в СССР фашизма»
Из письма краевого прокурора в крайком ВКП(б) от 14 июля 1938 года:«[…] органами НКВД Канского района в апреле месяце 1938 г. в гор. Канске была вскрыта к.р. группа из числа учеников 7-го класса, в каковую входили следующие лица:Из воспоминаний Зининой явствует, что пионеры возмутились арестами школьных учителей - словесника Петра Кронина (он же вел литкружок, где занималась Рубцова) и географа Леонида Белоглазова. Листовки подписали так: «Комитет объединения сторонников Ленина» и намеревались расклеить их на зданиях НКВД и парторганов.
1. Рубцова Любовь Григорьевна 1922 года рождения,
2. Зинина Анна Александровна 1923 года рождения,
3. Уфаев Николай Владимирович 1924 года рождения.[…] В марте месяце 1938 г. Рубцова и Зинина поставили перед собой задачу создать в гор. Канске среди учащейся молодежи фашистскую организацию, которая должна была вести борьбу с советским строем в целях его свержения и установления в СССР фашизма. […] Рубцова и Зинина приступили к изготовлению листовок резко выраженного к.р. содержания, которые намеревались расклеить по гор. Канску в ночь на первое мая 1938 г.
При обыске у них изъято 20 шт. к.р. листовок и 180 шт. заготовленных бланков формата. Для изготовления и расклейки к.р. листовок Рубцова и Зинина завербовали ученика 6-го класса Уфаева Н.Н., сына служащего, который дал им согласие расклеить по гор. Канску в ночь под первое мае 1938 г. к.р. листовки. […] Их контрреволюционная деятельность была вскрыта по заявлению матери одной из обвиняемых, обнаружившей у дочери к.р. листовки.
Все обвиняемые в совершенном ими преступлении виновными себя признали. За что они и были преданы суду по ст. 58-10-11 УК. Обвинительное заключение утверждено прокуратурой края 10 июля с.г. и дело направлено для рассмотрения в спецколлегию Красноярского крайсуда».
Зинину и Рубцову крайсуд приговорит к 7 и 10 годам лагерей соответственно и к 5 годам поражения в правах каждую; против Коли Уфаева дело спустя год прекратят из-за недостатка улик. Верховный суд РСФСР 20 августа 1939 года приговор оставит в силе, исключив дополнительную меру наказания - поражение в правах.
Один штрих: через три дня после вердикта по делу о создании среди учащейся молодежи фашистской организации Сталин предложит тост за здоровье Гитлера - в Кремле подпишут пакт Молотова-Риббентропа.
Дальше судьбы Рубцовой и Зининой разойдутся, но будут дублировать друг друга. Обе совершат побег. Рубцова - из Абанской колонии в сентябре 1939 года (ее поймают через два дня и добавят к сроку полтора года), Зинина - из колонии для несовершеннолетних попытается, ища справедливости, добраться до Москвы. Потом из пензенской тюрьмы все в тех же поисках она напишет письмо Сталину («А если Вы обо всем этом знаете, то Вас самого надо расстрелять!»), и вскоре ее переведут во внутреннюю тюрьму, а военный трибунал Приволжского военного округа 9 марта 1941 года приговорит к высшей мере. 12 апреля 1941 года объявят о замене расстрела десятью годами лагеря. Потом Карлаг, штрафной лагпункт на Балхаше…
«Отказать»
И Рубцова, и Зинина станут каменщиками, бригадирами. За тысячи верст друг от друга, но на смежных объектах. Рубцова - на аффинажном заводе НКВД в Красноярске, а Зинина - на джезказганских рудниках и фабриках.Бригады Рубцовой и Зининой выбьются в передовые. Ноябрьским 1945 года приказом по аффинажному заводу НКВД предписано заключенным, систематически перевыполняющим производственные задания и хорошо ведущим себя в быту, - к 28-й годовщине Октября - «выдать продпосылки и обмундирование 1-го срока носки».
В 1948-м Рубцову переводят на лесоповал в Долгий Мост (Абанский район). Осенью 49-го срок истек, но Рубцову не выпускают, отправляют в ссылку в село Заимку Богучанского района. Известное дело: «Дали три, отсидел пять, выпустили досрочно».
У нее паровой ожог груди, туберкулез и порок сердца. Ей 27 лет, и она инвалид при смерти.
Мать, Дарья Дмитриевна, пишет весной 1950-го начальнику краевого Управления МГБ. Просит перевести дочь из районов Крайнего Севера под надзор семьи, подчеркивая, что она, ее мать, является членом ВКП(б) и «согласна взять ее под личную ответственность». Потом пишет заявление и Любовь: о 60-градусных морозах, о невозможности ей, больной, выполнять ту работу, которая тут есть, просит перевести южней. «[…] Близость к родной семье и благоприятные климатические и материальные условия помогут мне встать твердо на ноги и почувствовать себя нормальным полноценным человеком, могущим идти в ногу с родиной, и отдать все свои силы родине, которая мне протягивает руку».
На заявлениях матери и дочери - карандашом: «Отказать».
Заявление Л. Рубцовой на имя начальника МГБ Красноярского края с резолюцией «Отказать»
И все же потом ее переводят - южней Богучан, но северней родного Канска - в Абан, потом в Устьянск.
1 октября 1955 года президиум Верховного суда РСФСР приговор отменяет, Рубцову и Зинину реабилитируют:
«[…] Из материалов дела видно, что Рубцова, являясь ученицей 7-го класса средней школы, после того, как прочла ряд книг, например «Овод», «Идиот», «Братья Карамазовы», решила стать героиней и выделиться из общей массы людей. Полагая, что стать положительным героем ей не представится возможным, так как она дважды убегала из дому, Рубцова решила сделаться отрицательным «героем» […] Прочтя опубликованные в печати материалы судебного процесса над участниками правотроцкистского блока, написала вместе со своей подругой Зининой, находившейся под ее влиянием, ряд анонимных писем и антисоветские листовки […]. Не доказано, что Рубцова и Зинина руководствовались контрреволюционными побуждениями. Их действия явились результатом неправильного восприятия ими произведений художественной литературы и поверхностного осмысливания событий окружающей действительности».Спустя месяц Любовь освобождают. Больше у них пересечений в судьбах с одноделкой Зининой не будет - та станет мамой четверых сыновей, членом горкома и депутатом горсовета (из воспоминаний Руфи Тамариной, опубликованных Сахаровским центром), а Рубцова останется одинокой, будет вышивать, чтобы помочь матери, и в 44 года умрет. Нет, все же напоследок они совпадут в том, что обе будут писать стихи. И обе будут рабкорами, сотрудничать с местными газетами.
Запах нынешнего дня
В июле 1938 года обвинительное заключение фашистской организации семиклассников утверждает прокурор края Эфраим Любошевский. Еще раз: арестованы девочки 14 и 15 лет. Крайсуд им впаяет 7 и 10 лет лагерей и по 5 лет поражения в правах.Притом что постановление от 7 апреля 1935 года вводило уголовную ответственность детей в возрасте с 12 до 16 лет за строго ограниченный перечень преступлений, не подлежащий расширению; политическая 58-я статья не могла к ним применяться; к их родителям - пожалуйста. Но и Верховный суд РСФСР приговор, слегка подкорректировав, оставит в силе.
Сохранилось письмо прокурора Любошевского: он сообщает о деле Рубцовой в крайком ВКП(б). И на нем - показательные пометки. Уже не понять, кто перед грифом «секретно» дописал карандашом «Сов.» - «Сов.секретно». То ли сам прокурор, то ли в крайкоме. Все же такая социалистическая законность не могла не смущать большевиков, они прятали ее, прятали себя, свою роль в этом механизме.
Самого Любошевского - совершенно по другому поводу - арестуют через пару месяцев, 11 сентября 1938 года. Вместе с ним еще десяток прокурорских и судей. Всем инкриминируют ту же 58-ю. Суд над прокурором пройдет почти одновременно с процессом над школьницами, и Любошевскому тоже выпишут 10 лет лагерей. Однако его через 2,5 года освободят и тогда же, в феврале 42-го, полностью ребилитируют, в 1950 году он благополучно возглавит краевую коллегию адвокатов.
Елена Пимоненко, старший помощник прокурора края, напишет в 2009 году в «Красноярском рабочем» о Любошевском и других прокурорских и судейских, взятых осенью 38-го: «В действительности вина их состояла в том, что они отказывались «фабриковать» уголовные дела и обвинять в совершении контрреволюционных преступлений невинных людей».
Эфраим Любошевский и Любовь Рубцова ныне соседствуют в списках жертв сталинских репрессий.
Мать Любы, коммунистка Дарья Дмитриевна Рубцова, директор Канской базы «Маслопром», проживет долгую полную жизнь. Умрет в 1980 году.
Прокуратура уже в наше время нашла возможность для реабилитации и Андрея Алексеева, служившего начальником Минусинского оперсектора НКВД. Под его непосредственным началом в Минусинске в 1937–38 годах расстреляно не менее 4500 человек (это данные разных исследователей). За последние 4 месяца 37-го и 38-й документально установлена казнь 3579 арестантов. Сам Алексеев, обращаясь к Ежову, сообщил, что 17 лет честно работал в органах ВЧК–ОГПУ–НКВД, и только за 1937 год лично арестовал 2300 троцкистов, причем более 1500 человек из них расстрелял.
Под руководством и при непосредственном участии Алексеева 5 августа 1938-го «за один присест» расстреляны 309 человек. Пишут, что Сардион Надарая ставил рекорд - полтысячи убитых за ночь, но подтверждений тому не найти; главный же палач Лубянки Василий Блохин распоряжался, чтобы его команде на расстрел доставляли не больше 250 человек за раз. Минусинцы, таким образом, вышли победителями в соцсоревновании, стахановское движение тогда гремело и развивалось во всех отраслях.
Да, мясника Алексеева (он добивал ломом, экономя патроны) немного погодя тоже взяли. 22 октября 1938 года Особое совещание уволило его и еще троих сотрудников - из той расстрельной команды - из органов «за дискредитацию звания сотрудников НКВД» и отправило в лагеря. Уже 9 января 1941 года постановлением того же Особого совещания при НКВД СССР Алексеева условно-досрочно освободили, а в августе 1943-го судимость сняли.
А в наше время - и реабилитировали. Почему нет, учитывая тональность и запах нынешнего дня?
Красноярский «Мемориал» все же не допустил, чтобы Алексеев появился в мартирологе, на страницах многотомных Книг памяти жертв политрепрессий.
А Любошевский - там.
Все дело, видимо, в нюансах. Это фигура более сложная, чем абсолютный злодей Алексеев. И Дарья Дмитриевна тоже, да, фигура непростая, драматическая.
Воспитание через расстрел
Там и тогда, где и когда Рубцова гробилась на лесоповале, в селе Долгий Мост Абанского района в 1945 году родился Анатолий Сафонов, будущий генерал-полковник, в 90-х первый замдиректора ФСБ, и.о. директора ФСБ, в начале нулевых замминистра иностранных дел, с 2004-го по 2011-й - спецпредставитель президента по вопросам международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и транснациональной организованной преступностью, с 2012-го - вице-президент ЗАО «Русатом Оверсиз», «дочки» госкорпорации «Росатом».На сломе СССР, в 1988–1992 годы, Сафонов возглавлял Красноярское управления КГБ. Не так давно, находясь на малой родине, почетный гражданин Красноярского края Сафонов вспомнит:
В конце 80-х было принято решение срочно, за полтора года, реабилитировать тех, кто был осужден в эпоху Большого террора во внесудебном порядке - «двойками», «тройками», трибуналами. А в одном Красноярском крае таковых - несколько десятков тысяч. Громадные массивы пересматривались. Все подписывал сам, смотрел, читал: лично должен был просматривать начальник управления, потом подписывал прокурор.
И мы увидели, как все связано - чей-то подвиг и чья-то низость. Когда жена в благих целях, чтобы муж не ходил налево, писала письмо - повоспитывайте мужа. А через две страницы - приговор приведен в исполнение. Вот и воспитали.Знаю, что эта женщина до сих пор жива, дети не знают, что это она написала. Дети пишут нам: скажите, кто сдал отца? Мать нас двоих воспитала, она святой человек для нас, скажите правду - потому что она плачет сегодня. Вот правда. Можно ли ее рассказать?
Вопрос задан. Нужно отвечать.
Насколько мифологична довлатовская байка про четыре миллиона доносов? Вот это уравнивание народа и власти, палачей с жертвами? (Рассказ Сафонова - ее парафраз.) Ясно - преувеличение. Но насколько? Никто не знает. Архивы, приоткрывшись в начале 90-х, захлопнулись.
Все серьезные историки говорят, что роль доносов в сталинском внутреннем терроре невероятно гиперболизирована в массовом сознании. И всеобщего доносительства не было, и НКВД в нем вовсе не нуждался. Другое дело, что сталинская пропаганда нуждалась в этом мифе, она спускала вниз ощущение круговой поруки, вязала им народ, заставляя членов семьи публично отказываться друг от друга и рукоплескать расстрелам.
Ничтожный покой палачей
Этот миф нужен и сегодняшней пропаганде - для того, чтобы не открывать архивы. Дескать, о вас заботимся, ваши личные тайны охраняем. Сказка о четырех миллионах доносов - это сказочный абсолют, из палаты мер и весов. Потому что правду по этому вопросу знать непозволительно. Этот миф будет лелеяться вечно, он неразоблачаем по определению - из-за своего содержания, которое недопустимо раскрывать. Он нужен власти затем, чтобы доказывать нам: мы и они - плоть от плоти.Но ведь я вспоминаю эту историю - матери и дочери Рубцовых - именно потому, что она - трогает. И истории тех семей, что скрывают сегодня за выплаты имена павших солдат, - тоже вызывают отклик. Потому что в реальности мы - другие, не те, кем хочет нас видеть государство. Были бы теми, было бы все равно.
Не было никаких миллионов. И о тех, кто доносил, люди и сами догадывались - по большей части. Любовь Рубцова все знала о роли матери в своей судьбе.
Органы госбезопасности скрывают не фамилии доносчиков. Органы скрывают фамилии собственных сотрудников, уничтоживших тысячи безвинных. И, предавая забвению равно и святых, и подлецов, создают иллюзию единой России. «Там, где все одним миром травлены, да какой там мир - сплошь окраина, где густую грязь запасают впрок, набивают в рот».
И что, сгнить нам в этом болоте, в хмари, в нетях, где все перемешано, жернова с зерном, люди с людоедами, и никаких ориентиров, никакого консенсуса в отношении главных ценностей, никакого света?
Поэтому архивы захлопнулись, а на скамье подсудимых Юрий Дмитриев - он раскапывал расстрельные рвы и фамилии убийц.
«Пусть мы будем великодушны, мы не будем расстреливать их, мы не будем наливать их соленой водой, обсыпать клопами, взнуздывать в «ласточку», держать на бессонной выстойке по неделе, ни бить их сапогами, ни резиновыми дубинками, ни сжимать череп железным кольцом, ни втеснять их в камеру как багаж, чтоб лежали один на другом, - ничего из того, что делали они! Но перед страной нашей и перед нашими детьми мы обязаны всех разыскать». Помните Солженицына? О «поколениях слюнтяев»?
Почему мы оберегаем чей-то - наследников палачей - ничтожный покой, вырывая тем самым «всякие основы справедливости» из-под своих детей? Молчим о чудовищной травме, которая так и не отпускает страну? «Молодые усваивают, что подлость никогда на земле не наказуется, но всегда приносит благополучие. И неуютно же, и страшно будет в такой стране жить!»
Как закрывают наше прошлое
Архивы закрыты. После августа 91-го они приоткрылись, и мы до сих пор пережевываем то, на что тогда удалось взглянуть. Уже с середины 90-х захлопнулись вновь. 20 лет назад, в сентябре 1997-го, первый председатель красноярского «Мемориала» Владимир Сиротинин рассказывал мне:Сейчас, ссылаясь на закон об архивах, нам не дают изучать архивно-следственные дела. Могут выдать только самому репрессированному либо его родственникам. Или нужна доверенность от них. Проблема, например, сейчас с доступом в бывший партархив. Его директор считает, что любые упоминания о репрессиях относятся к фактам личной жизни, и такие документы не выдает. Здесь, принимая решения о рассекречивании фондов, вдруг выяснили, что для снятия грифа «секретно» материалы, открытые в 91-м, надо вновь засекретить. И засекретили. Да так и оставили. И для работы с ними теперь нужен допуск.
Закрывают и в Госархиве ранее открытые фонды, причем именно те, где может быть информация о репрессиях. Документация военного трибунала расквартированной в Красноярске 94-й дивизии попала в Госархив. В 91-м ее рассекретили. Сейчас снова закрыли. А это не архивно-следственные дела. Перестали давать и другие материалы, где что-то говорится о конкретных людях.
Есть архив в региональном управлении ФСБ. Вся их документация общего характера (приказы по НКВД, лимиты на расстрелы и т.п.) по закону рассекречена. Начал работать. Порядок такой: когда знакомишься с документами, напротив садится чекист и наблюдает за тобой. Вскоре мне заявили: у нас нет свободного сотрудника, что сидел бы с вами.
По закону каждый гражданин может беспрепятственно знакомиться с архивными материалами. Но в действительности первым делом у вас спросят письмо от организации. Форма такая: «прошу допустить»… Обязательно вас кто-то должен рекомендовать. Я прошу дать мне материалы, в ответ слышу: а зачем вам это надо? Архивы входили в подчинение НКВД, психология, видимо, сохранилась с тех времен: давать документов как можно меньше.
Вот если б я интересовался выполнением пятилетних планов! Директор партархива с удовольствием дает мне документы, если там речь о весеннем севе или заготовке кормов.
«Задача - не показывать фамилии энкавэдэшников»
Сиротинина уж нет. Спустя 20 лет те же вопросы задаю нынешнему председателю красноярского «Мемориала» Алексею Бабию:Если 75 лет не прошло, доступ закрывают, ссылаясь на закон о персональных данных. Но, скажем, с Большого террора минуло 80 лет! А на этот счет есть ведомственная инструкция, и ссылаются в этом случае на нее.
Родственникам сейчас дают знакомиться с делом, независимо от того, прошло ли 75 лет (но только в случае, если человек реабилитирован), делают копии некоторых страниц (самим снимать ничего не дают), и дают архивную справку. Не родственники могут знакомиться с делом, если прошло 75 лет, но копий им не дают никаких и не разрешают переснимать. В любом случае закрывают информацию о третьих лицах - работниках НКВД и других фигурантах дела.
Собственно, основная задача заключается именно в том, чтобы не показывать фамилии энкавэдэшников. В итоге зачастую из документов, где закрывают имена следователей и доносчиков, а заодно и фабулу, суть дела вообще понять невозможно.
А почему у Дениса Карагодина получается? Понятно, что он расследовал дело прадеда. Но вот сейчас он выложил целиком копии архивно-следственного дела Николая Клюева с именами всех его убийц - сотрудников НКВД и прокуратуры.
Как Карагодин умудряется делать свою работу, я не очень понимаю. По Клюеву, например, ему надо было отлеплять бумажки в архивно-следственном деле, которыми залеплены фамилии. Как ему это удалось, если сотрудник сидел напротив, не знаю. Но в разных архивах относятся по-разному. Вот мне только что жаловались на Хакасский республиканский архив - говорят, вообще отказались дела давать. А в Свердловском архиве, говорят, дело откопировали полностью.
Главная проблема в том, что переснимать нельзя. Ну вот Сергею Прудовскому сейчас надо протоколы «двойки» по «харбинцам» обрабатывать в Омском УФСБ. Там, если переписывать от руки, надо полгода жить. А переснять можно за пару недель.
О просьбах удалить информацию о репрессированных родственниках с «мемориального» сайта: люди снова чего-то боятся или им стыдно за своих расстрелянных дедов и бабушек?
Родственники отзывают те материалы, которые они же дали. Они имеют на это право, хотя ничего хорошего в этом нет. Или. Один родственник дал информацию, а другие родственники потребовали убрать. Аргументировали тем, что «бабуля была против» того, чтобы эта страница ее биографии где-то публиковалась.
Послесловие
Закрытие архивов не спасает страну и нацию. Наоборот - гробит их. Закрывая архивы, государство так и будет управлять нашим прошлым. Значит, и минировать наше будущее.Что воспитанник кадетского корпуса Панчук и школьница Червякова вынесли из судьбы Рубцовой? Что та каялась за ошибки юности и прославляла в стихах дело Ленина? А ее мать, сдавшая дочку, гордилась своей верностью делу партии? (Она не соглашалась, судя по ее заявлениям-жалобам, лишь с одним - считала, что для перевоспитания дочери столь длительного заключения не требовалось.)
Архивы по закону должны быть общедоступны. Мы нуждаемся в точном документальном знании о себе. И только это может предотвращать конъюнктурное переписывание истории режимом и остерегать прокуроров-следователей-судей от обращения в палачей.
А дети должны знать, что все проступает сквозь муть времен, все лики и все рожи, вся грязь, вся кровь и все благородство. Что дела человеческие записаны навсегда и неистребимы.
Обложка док. издания Я. Наумова "Чекистка. Страницы из жизни заместителя председателя Казанской губчека В.П. Брауде" - М., 1963. Художник В. Танасевич.
Зворыкин Б., Чекистка. Рисунок из книги "История Советов", Париж, 1922
Дора Евлинская, моложе 20 лет, женщина-палач, казнившая в одесской ЧК собственными руками 400 офицеров
Женщина-палач - Варвара Гребенникова (Немич). В январе 1920 года приговаривала к смерти офицеров и ""буржуазию"" на борту парохода ""Румыния. Казнена белыми
Женщина-палач. Участница ""Варфоломеевской ночи"" в Евпатории и расстрелов на ""Румынии"". Казнена белыми
Другие фотоснимки красных изуверок времен русско-советской (для коммунистов - "Гражданской") войны: http://swolkov.ru/doc/kt/f13-1.htm ; http://swolkov.ru/doc/kt/f13-3.htm ;
1. Впервые опубликовано: Нестерович-Берг М. Л. В борьбе с большевиками. - Париж, 1931 - с. 208–209. /г. Киев, летом 1919 года/ "Один из военных, занимавший высокий пост, предложил мне пойти с ними осмотреть чрезвычайку. Она помещалась в особняке на Липках, по Садовой улице. Жестокостью здесь прославилась некая еврейка Роза, несмотря на свои двадцать лет бывшая начальницей чрезвычайки. (...)
В стены комнаты были всюду вбиты крюки, и на этих крюках, как в мясных лавках, висели человеческие трупы, трупы офицеров, изуродованные подчас с бредовой изобретательностью: на плечах были вырезаны «погоны», на груди - кресты, у некоторых вовсе содрана кожа, - на крюке висела одна кровяная туша. Тут же на столиках стояла стеклянная банка и в ней, в спирту, отрезанная голова какого-то мужчины лет тридцати, необыкновенной красоты…
С нами были французы, англичане и американцы. Мы испытали ужас. Все было описано и сфотографировано."
2. К. Алинин. «Чека». Личные воспоминания об Одесской чрезвычайке. С портретами жертв ЧК. - Одесса, 1919.
"В расстрелах, как я уже говорил, принимали участие и «любители» - сотрудники ЧК. Среди них Абаш упоминал какую-то девицу, сотрудницу чрезвычайки, лет 17. Она отличалась страшной жестокостью и издевательством над своими жертвами." [Абаш - латыш-матрос, сотрудник ЧК.]
3. Впервые опубликовано: Архив русской революции. Т. II. - Берлин, 1922 - с. 194–226. /г. Рига, январь-март 1919 года/ "В это время в камеру вместо ожидаемых сторожей, вошли четыре женщины-латышки с ружьями. «Сколько вас здесь», - спросила первая вошедшая, еще совсем молодая девушка в огромной черной шляпе со страусовыми перьями, модном, коротком бархатном костюме и ажурных чулках. Было что-то неприятное в ее довольно красивом лице. Получив ответ, она с усмешкой заметила: «Ну, пора очистить квартиру для новых жильцов. А что же этот?» - указала она ружьем на лежавшего под шинелью Рольфа. Дэзи ответила, что это очень больной. «Ну, тем лучше, нам работы меньше». Она прошла дальше."(...) "Слухи о массовых расстрелах подтверждаются рассказами очевидцев. Из солдат большинство отказалось стрелять. Эту «священную обязанность» приняли на себя женщины-латышки. Я думаю, это единственный пример в истории мира."
4.«Интересный пример приводит в своих воспоминаниях писательница Тэффи; в 1918 г. в г. Унече, где располагался пограничный контрольно-пропускной пункт, на весь город наводила ужас комиссарша, ходившая с двумя револьверами и шашкой и лично "фильтровавшая" выезжающих беженцев, решая, кого пропустить, а кого расстрелять. Причем слыла честной и идейной, взяток не брала, а вещи убитых брезгливо уступала подчиненным. Но приговоры приводила в исполнение сама. И Тэффи вдруг узнала в ней деревенскую бабу-судомойку, некогда тихую и забитую, но выделявшуюся одной странностью - она всегда вызывалась помогать повару резать цыплят. "Никто не просил - своей охотой шла, никогда не пропускала".» http://www.gramotey.com/?open_file=1269008064
5.«В Евпатории схватили более 300 чел. и подвергли мучительным казням, происходившим на кораблях "Трувор" и "Румыния" под руководством и при непосредственном участии комиссарши Антонины Нимич. Жертву выволакивали из трюма на палубу, раздевали, отрезали нос, уши, половые органы, рубили руки и ноги, и лишь после этого кидали в море. (...) Евгению Бош, свирепствовавшую в Пензе, еще в ходе войны вынуждены были отозвать, врачи признали ее половой психопаткой. Явные сдвиги на той же почве наблюдались и у других руководящих работниц - Конкордии Громовой, Розалии Залкинд (Землячки) - одной из руководительниц геноцида на Дону. (...)Была комиссарша Нестеренко, которая заставляла солдат насиловать женщин и девочек в своем присутствии. (...)В Москве орудовали свои монстры - (...) следовательница-латышка Брауде, которая любила лично обыскивать арестованных, раздевала как женщин, так и мужчин, и лазила при этом в самые интимные места. И расстреливать тоже любила сама. (...)В Рыбинске зверствовала чекистка "товарищ Зина". (...)Явно ненормальной была и жена Кедрова, бывший фельдшер Ревекка Пластинина (Майзель). В Вологде она проводила допросы у себя в жилом вагоне, и оттуда доносились крики истязуемых, которых потом расстреливали тут же возле вагона, причем в этом городе она собственноручно казнила более 100 чел. (...)/в Холмогорах/ Зверствовала и его супруга Ревекка Пластинина - она лично расстреляла 87 офицеров и 33 гражданских, потопила баржу с 500 беженцами и солдатами, учинила расправу в Соловецком монастыре, после которой в сети рыбаков попадались трупы утопленных монахов. И даже когда была прислана комиссия из Москвы под руководством палача Эйдука и увезла некоторых арестованных для допросов в ВЧК, она добилась, чтобы их вернули, и уничтожила. (...)/в Одессе/ Была и молодая женщина Вера Гребеннюкова по прозвищу "товарищ Дора", она зверствовала при допросах, вырывала волосы, резала уши, пальцы, конечности. И по слухам, за два с половиной месяца одна расстреляла 700 чел. (...)и уродливая латышка по кличке "Мопс", ходившая в коротких штанах с двумя наганами за поясом - ее "личный рекорд" составлял 52 чел. за одну ночь. (...) В Екатеринбурге...латышка Штальберг, в Баку..."товарищ Люба". (...)А в Киеве была арестована венгерка Ремовер - за... самовольные казни. Она отбирала просто подозреваемых, вызванных в ЧК свидетелей, пришедших с ходатайствами родственников арестованных, которые имели несчастье ее возбудить, отводила их подвал, раздевала и убивала. Ее признали душевнобольной, но обнаружилось это, когда она уже успела прикончить 80 чел. - а раньше в общем потоке приговоренных даже не замечали. (...) » http://www.gramotey.com/?open_file=1269008064
6. В своих «Записках» сын литературного приятеля Горького Н. Г. Михайловского - поминает о разговоре с молодой чекисткою: «...эта девятнадцатилетняя еврейка, которая всё устроила, с откровенностью объяснила, почему все чрезвычайки находятся в руках евреев. «Эти русские - мягкотелые славяне и постоянно говорят о прекращении террора и чрезвычаек», - говорила она мне: «Если только их допустить в чрезвычайки на видные посты, то всё рухнет, начнётся мягкотелость, славянское разгильдяйство и от террора ничего не останется. Мы, евреи, не дадим пощады и знаем: как только прекратится террор, от коммунизма и коммунистов никакого следа не останется. Вот почему мы допускаем русских на какие угодно места, только не в чрезвычайку...» При всём моральном отвращении... я не мог с ней не согласиться, что не только русские девушки, но и русские мужчины - военные не смогли бы сравниться с нею в её кровавом ремесле. Еврейская, вернее, общесемитская ассировавилонская жестокость была стержнем советского террора...» http://stihiya.org/likbez_67.html
7. "Переведенный в Москву, Петерс, в числе прочих помощников имевший латышку Краузе, залил кровью буквально весь город. Нет возможности передать все, что известно об этой женщине-звере и ее садизме. Рассказывали, что она наводила ужас одним своим видом, что приводила в трепет своим неестественным возбуждением... Она издевалась над своими жертвами, измышляла самые жестокие виды мучений преимущественно в области половой сферы и прекращала их только после полного изнеможения и наступления половой реакции. Объектами ее мучений были главным образом юноши, и никакое перо не в состоянии передать, что эта сатанистка производила со своими жертвами, какие операции проделывала над ними... Достаточно сказать, что такие операции длились часами и она прекращала их только после того, как корчившиеся в страданиях молодые люди превращались в окровавленные трупы с застывшими от ужаса глазами..." http://www.uznai-pravdu.ru/viewtopic.php?p=698
8. "В Киеве чрезвычайка находилась во власти латыша Лациса. Его помощниками были Авдохин, "товарищ Вера", Роза Шварц и другие девицы. Здесь было полсотни чрезвычаек. Каждая из них имела свой собственный штат служащих, точнее палачей, но между ними наибольшей жестокостью отличались упомянутые выше девицы. В одном из подвалов чрезвычайки было устроено подобие театра, где были расставлены кресла для любителей кровавых зрелищ, а на подмостках, т.е. на эстраде, производились казни. После каждого удачного выстрела раздавались крики "браво", "бис" и палачам подносились бокалы шампанского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предварительно втиснутых в ящик, на верхней площадке которого было проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель являлась для этих девиц только штучной забавой и не возбуждала уже их притупившихся нервов. Они требовали более острых ощущений, и с этой целью Роза и "товарищ Вера" выкалывали иглами глаза, или выжигали их папиросами, или забивали под ногти тонкие гвозди." http://www.biglib.com.ua/read.php?pg_which=72&dir=0015&a...
9./1918 год/ "Если говорить о январских событиях в Евпатории, то главными организаторами и творцами террора в этом приморском городе были родные сестры - Антонина, Варвара и Юлия Немич. Это подтверждено многочисленными свидетельствами, в том числе, и советскими. В марте 1919 г. Немичи и другие организаторы убийств на евпаторийском рейде были расстреляны белыми. После окончательного установления советской власти в Крыму, в 1921 г., останки сестер и других казненных большевиков с почестями захоронили в братской могиле в центре города, над которой в 1926 г. соорудили первый памятник – пятиметровый обелиск, увенчанный алой пятиконечной звездой. Несколько десятилетий спустя, в 1982 г., памятник заменили другим. У его подножия и сейчас можно увидеть живые цветы. (Во всяком случае, так было осенью минувшего, 2011 года). Также в честь Немичей в Евпатории названа одна из городских улиц." http://rys-arhipelag.ucoz.ru/publ/dmitrij_sokolov_tovarishh_nina/29-1-0-3710
Теперь ставлю вопрос насчет якобы "равнозначности" и "обоюдности" террора в годы русско-советской войны: Сколько дам исполняли палаческие обязанности в войсках Белого Движения?
Пожалуйста, товарисчи "советские патриоты", приведите имена и фамилии этих "белогвардейских" женщин-палачей, как я привел для "красных" баб-чекисток.
Кто из вас мне расскажет, как именно издевались "кровавые антикоммунистки" из числа белогвардейских дам над пленными большевиками и обычными красноармейцами? - если сможет, конечно...
Приобретая продукцию под названием "Провидѣніе", Вы меняете свой образ и зависимость от помыслов неверных в тщеславной иностранной одежде с непонятными названиями и смыслами.
Приобретая продукцию под названием "Провидѣніе", Вы приобретаете умное делание в служении Промыслу Божию.
Гельберг Софа Нухимовна (Красная Соня, Кровавая Соня). Еврейка. Командир «летучего» реквизиционного отряда, состоящего из революционных матросов, анархистов и мадьяр. Действовала с весны 1918 г. в селах Тамбовской губернии. Приходя в село, приступала к ликвидации «богатеев», офицеров, священников, гимназистов и создавала советы в основном из пьяниц и люмпенов, ибо трудовые крестьяне туда входить не хотели. Видимо, была не совсем психически нормальна, так как любила наслаждаться мучениями своих жертв, издеваясь над ними и лично расстреливая их на глазах жен и детей. Отряд Кровавой Сони был уничтожен крестьянами. Она была захвачена и по приговору крестьян нескольких сел посажена на кол, где умирала в течение трех дней (183:46).
Бак Мария Аркадьевна (? --1938 г.). Еврейка. Революционерка. Оперуполномоченный ЧК. Сестра чекистов Соломона и Бориса Баков, расстрелянных в 1937-1938 гг., и жена известного чекиста Б.Д. Бермана, начальника 3-го управления НКВД, расстрелянного в 1938 г. Расстреляна, как и ее сестра, Галина Аркадьевна (184:106-108).
Гертнер Софья Оскаровна. Имя этой воистину кровавой женщины до недавнего времени было известно лишь узкому кругу «специалистов». Широкому кругу читателей еженедельника «Аргументы и факты» имя этой «славной» женщины-чекистки стало известно после вопроса любопытной читательницы JI. Верейской: «Известно ли, кто был самым жестоким палачом в истории КГБ?». На этот вопрос корреспондент Сто-яновская попросила ответить начальника отдела общественных связей Управления Министерства безопасности Российской Федерации по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Е. Лукина. Товарищ Лукин сообщил, что в чекистской среде самым жестоким палачом в истории КГБ считают Гертнер Софью Оскаровну, служившую в 1930- 1938 гг. следователем Ленинградского управления НКВД и имевшую среди коллег и заключенных кличку Сонька Золотая Ножка. Первым наставником Соньки был Яков Меклер, ленинградский чекист, за особо зверские методы допроса получивший кличку Мясник. Гертнер изобрела свой метод пытки: приказывала привязать допрашиваемых за руки и за ноги к столу и со всего размаха била несколько раз туфелькой по половым органам, без хлопот выколачивая «сведения о шпионской деятельности». За успешную работу Гертнер в 1937 г. была награждена именными золотыми часами. Репрессирована во времена Лаврентия Берии. Умерла в Ленинграде в 1982 г. на заслуженной пенсии в возрасте 78 лет. Не Соньку ли Золотую Ножку имел в виду Ярослав Васильевич Смеляков, когда писал известное стихотворение «Жидовка»? Ведь он как раз во время ее «трудовой деятельности» и был репрессирован.
Антонина Макаровна Макарова (в замужестве Гинзбург), по прозвищу Тонька-пулеметчица (1921-1979 гг.) - палач коллаборационистской «Локотской республики» во время Великой Отечественной войны. Расстреляла из пулемета более 200 человек.
В 1941 г., во время Великой Отечественной войны, будучи санитаркой, в возрасте 20 лет попала в окружение и оказалась на оккупированной территории. Оказавшись в безвыходной ситуации, она предпочла выжить, добровольно поступила на службу во вспомогательную полицию и стала палачом Локотского округа. Макарова исполняла смертные приговоры уголовникам и советским партизанам, борющимся против армии «Локотской республики». В конце войны устроилась на работу в госпиталь, вышла замуж за лечившегося там фронтовика B.C. Гинзбурга и сменила фамилию.
Розыскное дело Антонины Макаровой сотрудники КГБ вели более тридцати лет. За эти годы были проверены около 250 женщин на всей территории Советского Союза, носивших ее имя, отчество и фамилию и подходивших по возрасту. Поиски затянулись из-за того, что она была урожденной Парфеновой, но по ошибке была записана как Макарова. Ее настоящая фамилия стала известна, когда проживавший в Тюмени один из братьев заполнил в 1976 г. анкету для выезда за границу, в которой назвал ее в числе родственников. Макарова была арестована летом 1978 г. в Лепеле (Белорусская ССР), осуждена как военная преступница и по приговору Брянского областного суда от 20 ноября 1978 г. приговорена к смертной казни. Ее прошение о помиловании было отклонено, и 11 августа 1979 г. приговор был приведен в исполнение. В СССР это было последнее крупное дело об изменниках Родины в годы Великой Отечественной войны и единственное, в котором фигурировала женщина-каратель. После казни Антонины Макаровой женщин в СССР по приговору суда больше не казнили (185: 264).
Наряду с «известными» женщинами-палачами, оставившими «заметный след» в памяти народной, в тени остаются сотни их менее известных подруг. В книге С.П. Мельгунова «Красный террор в России» названы фамилии некоторых женщин-садисток. Приводятся страшные рассказы очевидцев и случайно выживших свидетелей о «товарище Любе» из Баку, расстрелянной за свои зверства. В Киеве под руководством известного палача Лациса и его помощников «работало» около полусотни «чрезвычаек», в которых зверствовало немало и женщин-палачей. Характерным типом женщины-чекистки является Роза (Эда) Шварц, бывшая актриса еврейского театра, затем проститутка, которая начала карьеру в ЧК с доноса на клиента, а кончила участием в массовых расстрелах.
В Киеве же в январе 1922 г. была арестована чекистка венгерка Ремовер. Она обвинялась в самовольном расстреле 80 арестованных, преимущественно молодых людей. Ремовер была признана душевнобольной на почве половой психопатии. Следствие установило, что Ремовер лично расстреливала не только подозреваемых, но и свидетелей, вызванных в ЧК и имевших несчастье возбудить ее больную чувственность.
Известен случай, когда после отступления красных из Киева на улице была опознана и толпой растерзана женщина-чекистка. В восемнадцатом году в Одессе зверствовала женщина-палач Вера Гребенюкова (Дора). В Одессе же «прославилась» и другая героиня, расстрелявшая пятьдесят два человека: «Главным палачом была женщина-латышка со звероподобным лицом; заключенные звали ее “мопсом”. Носила эта женщина-садистка короткие брюки и за поясом обязательно два нагана...» В Рыбинске был свой зверь в облике женщины - некая Зина. Были такие в Москве, Екатеринославле и многих других городах. С.С. Маслов описал женщину-палача, которую видел сам: «Она регулярно появлялась в центральной тюремной больнице в Москве (1919 г.) с папироской в зубах, с хлыстом в руках и револьвером без кобуры за поясом. В палаты, из которых заключенные брались на расстрел, она всегда являлась сама. Когда больные, пораженные ужасом, медленно собирали свои вещи, прощались с товарищами или принимались плакать каким-то страшным воем, она грубо кричала на них, а иногда, как собак, била хлыстом. Это была молоденькая женщина... лет двадцати-двадцати двух».
К сожалению, не только сотрудницы ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ выполняли палаческую работу. При желании можно обнаружить дам с палаческими наклонностями и среди других ведомств. Об этом красноречиво свидетельствует, например, следующий акт о расстреле от 15 октября 1935 г.: «Я, судья города Барнаула Веселовская, в присутствии п/прокурора Савельева и п/нач. тюрьмы Дементьева... привела в исполнение приговор от 28 июля 1935 г. о расстреле Фролова Ивана Кондратьевича» (186).
В роли палача выступила и народная судья города Кемерово Т.К. Калашникова, которая вместе с двумя чекистами и исполняющим обязанности городского прокурора 28 мая 1935 г. участвовала в расстреле двух уголовников, а 12 августа 1935 г. - одного. Если сможешь, прости их всех, Господи.
ПАЛАЧИ-УЧЕНЫЕ, ИЛИ «НАУКА В НКВД»
Одним из самых зловещих подразделений ОГПУ-НКВД-МГБ была токсикологическая лаборатория (лаборатория по использованию ядов и наркотиков). Она была создана в 1921 г. при председателе Совнаркома В.И. Ленине, задолго до Ежова и Берии, и именовалась «Специальным кабинетом». Возможно, что Ленин просил Сталина достать ему яд именно из запасов этой лаборатории-«кабинета». Яды и наркотики стали использоваться в ОГПУ с 1926 г. по указанию наркома Менжинского. Лаборатория стала обслуживать секретную группу, которую возглавлял бывший эсер-боевик Яков Серебрянский. «Группа Яши», созданная для проведения террористических актов за границей, подчинялась непосредственно наркому и существовала до 1938 г.
Варвара Яковлева
Евгения Бош
Вера Гребенщикова
Роза Шварц
Ревекка Майзель
Розалия Землячка
Антонина Макарова
Макарова (Тонька-пулеметчица) – палач «Локотской республики» – коллаборационистской полуавтономии во время Великой Отечественной войны. Попала в окружение, предпочла пойти на службу к немцам полицаем. Лично расстреляла из пулемета 200 человек. После войны Макарову, вышедшую замуж и сменившую фамилию на Гинзбург, искали более 30 лет. Наконец, в 1978 году она была арестована и приговорены впоследствии к смертной казни.
В сентябре 1918 года был провозглашен декрет «О красном терроре», давший начало одной из самых трагических страниц в истории России. По сути легализовав методы радикального устранения несогласных, большевики развязали руки и откровенным садистам и психически нездоровым людям, которые получали удовольствие и моральное удовлетворение от убийств. Особым усердием, как ни странно, отличились представительницы слабого пола.
Варвара Яковлева
Во времена гражданской войны Яковлева исполняла обязанности заместителя, а затем главы Петроградской чрезвычайной комиссии (ЧК). Дочь московского купца, она проявляла поразительную даже для современников жесткость. Во имя «светлого будущего» Яковлева была готова не моргнув глазом отправить на тот свет сколько угодно «врагов революции». Точное количество ее жертв неизвестно. По данным историков, эта женщина лично убила несколько сотен «контрреволюционеров».
Ее активное участие в массовых репрессиях подтверждают опубликованные за подписью самой Яковлевой расстрельные списки октября-декабря 1918 года. Впрочем, вскоре «палач революции» была отозвана из Петрограда по личному распоряжению Владимира Ленина. Дело в том, что Яковлева вела беспорядочную половую жизнь, меняла кавалеров как перчатки, поэтому превратилась в легкодоступный источник информации для шпионов.
Евгения Бош
«Отличилась» на ниве казней и Евгения Бош. Дочь немецкого переселенца и бессарабской дворянки, активное участие в революционной жизни она принимала с 1907 года. В 1918 Бош встала во главе пензенского комитета партии, основной ее задачей было изъятие хлеба у местного крестьянства.
В Пензе и окрестностях жестокость Бош при подавлении крестьянских выступлений вспоминали и спустя десятилетия. Тех коммунистов, кто пытался воспрепятствовать расправе над людьми, она называла «слабыми и мягкотелыми», обвиняла в саботаже.
Большинство исследующих тему красного террора историков полагают, что Бош была психически нездорова и сама провоцировала крестьянские выступления для последующих показательных расправ. Очевидцы вспоминали, что в селе Кучки карательница не моргнув глазом застрелила одного из крестьян, что вызвало цепную реакцию насилия со стороны подчинявшихся ей продотрядов.
Вера Гребенщикова
Одесская карательница Вера Гребенщикова по прозвищу Дора работала в местной «чрезвычайке». По одни данным, она лично отправила на тот свет 400 человек, по другим – 700. Под горячую руку Гребенщиковой попадали в основном дворяне, белые офицеры, слишком зажиточные, по ее мнению, мещане, а также все те, кого женщина-палач посчитала неблагонадежным.
Доре нравилось не просто убивать. Удовольствие ей доставляли многочасовые пытки несчастного, причиняющие ему нестерпимую боль. Есть сведения, что со своих жертв она сдирала кожу, выдирала им ногти, занималась членовредительством.
Помогала Гребенщиковой в этом «ремесле» проститутка по имени Александра – ее секс-партнерша, возраст которой составлял 18 лет. На ее счету около 200 жизней.
Роза Шварц
Лесбийскую любовь практиковала и Роза Шварц – киевская проститутка, попавшая в ЧК с доноса на одного из клиентов. Вместе со своей подругой Верой Шварц также любила практиковать садистские игры.
Дамы хотели острых ощущений, поэтому придумывали самые изощренные способы издевательства над «контреволбционными элементами». Лишь после того, как жертва доводилась до крайней степени истощения, ее убивали.
Ревекка Майзель
В Вологде беспредельничала еще одна «валькирия революции» – Ревекка Айзель (псевдоним Пластинина). Мужем женщины-палача был Михаил Кедров – глава особого отдела ЧК. Нервные, озлобленные на весь мир, они вымещали свои комплексы на других.
«Сладкая парочка» жила в железнодорожном вагоне рядом со станцией. Там же проводились допросы. Расстреливали чуть поодаль – в 50 метрах от вагона. Айзель лично убила не менее ста человек.
Успела покуралесить женщина-палач и в Архангельске. Там она исполнила смертный приговор в отношении 80 белогвардейцев и 40 мирных жителей, заподозренных в контреволюционной деятельности. По ее же приказу чекисты затопили баржу, на борту которой находились 500 человек.
Розалия Землячка
Но по жестокости и безжалостности не было равных Розалии Землячке. Выходец из семьи купцов, она в 1920 году получила должность Крымского обкома партии, тогда же вошла в состав местного революционного комитета.
Свои цели эта женщина обозначила сразу: выступая перед однопартийцами в декабре 1920 года, она заявила, что Крым необходимо очистить от 300 тысяч «белогвардейских элементов». Чистка началась немедленно. Массовые расстрелы пленных солдат, офицеров-врангелевцев, членов их семей и не сумевших покинуть полуостров представителей интеллигенции и дворянства, а также «слишком зажиточных» местных жителей – все это стало привычным явлением в жизни Крыма в те страшные годы.
Тратить патроны на «врагов революции», по ее мнению, было неразумно, посему приговоренных к казни топили, привязывая к ногам камни, грузили на баржи, а потом топили ее в открытом море. Таким варварским способом было уничтожено не менее 50 тысяч человек. Всего же под руководством Землячки было отправлено на тот свет около 100 тысяч человек. Впрочем, писатель Иван Шмелев, бывший очевидцем страшных событий, заявлял, что жертв на самом деле было 120 тысяч. Примечательно, что прах карательницы захоронен в кремлевской стене.
Антонина Макарова
Макарова (Тонька-пулеметчица) – палач «Локотской республики» – коллаборационистской полуавтономии во время Великой Отечественной войны. Попала в окружение, предпочла пойти на службу к немцам полицаем. Лично расстреляла из пулемета 200 человек. После войны Макарову, вышедшую замуж и сменившую фамилию на Гинзбург, искали более 30 лет. Наконец, в 1978 году она была арестована и приговорена впоследствии к смертной казни.
Антонина Макарова родилась в 1921 году на Смоленщине, в деревне Малая Волковка, в большой крестьянской семье Макара Парфёнова . Училась в сельской школе, и именно там произошёл эпизод, повлиявший на ее дальнейшую жизнь. Когда Тоня пришла в первый класс, то из-за стеснительности не могла назвать свою фамилию — Парфёнова. Одноклассники же стали кричать «Да Макарова она!», имея в виду, что отца Тони зовут Макар.
Так, с лёгкой руки учительницы, на тот момент едва ли не единственного грамотного в деревне человека, в семье Парфёновых появилась Тоня Макарова.
Училась девочка прилежно, со старанием. Была у неё и своя революционная героиня — Анка-пулемётчица . У этого кинообраза был реальный протип — санитарка чапаевской дивизии Мария Попова , которой однажды в бою действительно пришлось заменить убитого пулемётчика.
Окончив школу, Антонина отправилась учиться в Москву, где её и застало начало Великой Отечественной войны. На фронт девушка отправилась добровольцем.
Походная жена окруженца
На долю 19-летней комсомолки Макаровой выпали все ужасы печально известного «Вяземского котла».
После тяжелейших боёв в полном окружении из всей части рядом с молодой санитаркой Тоней оказался лишь солдат Николай Федчук . С ним она и бродила по местным лесам, просто пытаясь выжить. Партизан они не искали, к своим пробиться не пытались — кормились, чем придётся, порой воровали. Солдат с Тоней не церемонился, сделав её своей «походной женой». Антонина и не сопротивлялась — она просто хотела жить.
В январе 1942 года они вышли к деревне Красный Колодец, и тут Федчук признался, что женат и поблизости живёт его семья. Он оставил Тоню одну.
Из Красного Колодца Тоню не гнали, однако у местных жителей и так было полно забот. А чужая девушка не стремилась уйти к партизанам, не рвалась пробиваться к нашим, а норовила закрутить любовь с кем-то из оставшихся в селе мужчин. Настроив местных против себя, Тоня вынуждена была уйти.
Антонина Макарова-Гинзбург. Фото: Public Domain
Убийца с окладом
Блуждания Тони Макаровой завершились в районе посёлка Локоть на Брянщине. Здесь действовала печально известная «Локотская республика» — административно-территориальное образование русских коллаборационистов. По сути своей, это были те же немецкие холуи, что и в других местах, только более чётко официально оформленные.
Полицейский патруль задержал Тоню, однако партизанку или подпольщицу в ней не заподозрили. Она приглянулась полицаям, которые взяли её к себе, напоили, накормили и изнасиловали. Впрочем, последнее весьма относительно — девушка, хотевшая только выжить, была согласна на всё.
Роль проститутки при полицаях Тоня выполняла недолго — однажды её, пьяную, вывели во двор и положили за станковый пулемёт «максим». Перед пулемётом стояли люди — мужчины, женщины, старики, дети. Ей приказали стрелять. Для Тони, прошедшей не только курсы медсестёр, но и пулемётчиц, это не составляло большого труда. Правда, вусмерть пьяная женщина не очень понимала, что делает. Но, тем не менее, с задачей справилась.
На следующий день Макарова узнала, что она теперь официальное лицо — палач с окладом в 30 немецких марок и со своей койкой.
Локотская республика безжалостно боролась с врагами нового порядка — партизанами, подпольщиками, коммунистами, прочими неблагонадёжными элементами, а также членами их семей. Арестованных сгоняли в сарай, выполнявший роль тюрьмы, а утром выводили на расстрел.
В камеру вмещалось 27 человек, и всех их необходимо было ликвидировать, дабы освободить места для новых.
Браться за эту работу не хотели ни немцы, ни даже полицаи из местных. И тут очень кстати пришлась появившаяся из ниоткуда Тоня с её способностями к стрельбе.
Девушка не сошла с ума, а наоборот, сочла, что её мечта сбылась. И пусть Анка расстреливала врагов, а она расстреливает женщин и детей — война всё спишет! Зато её жизнь наконец-то наладилась.
1500 загубленных жизней
Распорядок дня Антонины Макаровой был таков: утром расстрел 27 человек из пулемёта, добивание выживших из пистолета, чистка оружия, вечером шнапс и танцы в немецком клубе, а ночью любовь с каким-нибудь смазливым немчиком или, на худой конец, с полицаем.
В качестве поощрения ей разрешали забирать вещи убитых. Так Тоня обзавелась кучей нарядов, которые, правда, приходилось чинить — носить сразу мешали следы крови и дырки от пуль.
Впрочем, иногда Тоня допускала «брак» — нескольким детям удалось уцелеть, потому что из-за их маленького роста пули проходили поверх головы. Детей вывезли вместе с трупами местные жители, хоронившие убитых, и передали партизанам. Слухи о женщине-палаче, «Тоньке-пулемётчице», «Тоньке-москвичке» поползли по округе. Местные партизаны даже объявили охоту на палача, однако добраться до неё не смогли.
Всего жертвами Антонины Макаровой стали около 1500 человек.
К лету 1943 года жизнь Тони вновь сделала крутой поворот — Красная Армия двинулась на Запад, приступив к освобождению Брянщины. Девушке это не сулило ничего хорошего, но тут она очень кстати заболела сифилисом, и немцы отправили её в тыл, дабы она не перезаражала доблестных сынов Великой Германии.
Заслуженный ветеран вместо военной преступницы
В немецком госпитале, впрочем, тоже скоро стало неуютно — советские войска приближались настолько быстро, что эвакуировать успевали только немцев, а до пособников дела уже не было.
Поняв это, Тоня сбежала из госпиталя, вновь оказавшись в окружении, но теперь уже советском. Но навыки выживания были отточены — она сумела добыть документы, доказывавшие, что всё это время Макарова была санитаркой в советском госпитале.
Антонина благополучно сумела поступить на службу в советский госпиталь, где в начале 1945 года в неё влюбился молоденький солдат, настоящий герой войны.
Парень сделал Тоне предложение, она ответила согласием, и, поженившись, молодые после окончания войны уехали в белорусский город Лепель, на родину мужа.
Так исчезла женщина-палач Антонина Макарова, а её место заняла заслуженный ветеран Антонина Гинзбург.
Её искали тридцать лет
О чудовищных деяниях «Тоньки-пулемётчицы» советские следователи узнали сразу после освобождения Брянщины. В братских могилах нашли останки около полутора тысяч человек, но личности удалось установить лишь у двухсот.
Допрашивали свидетелей, проверяли, уточняли — но на след женщины-карателя напасть не могли.
Тем временем Антонина Гинзбург вела обычную жизнь советского человека — жила, работала, воспитывала двух дочерей, даже встречалась со школьниками, рассказывая о своём героическом военном прошлом. Разумеется, не упоминая о деяниях «Тоньки-пулемётчицы».
КГБ потратил на её поиски больше трёх десятилетий, но нашёл почти случайно. Некий гражданин Парфёнов, собираясь за границу, подал анкеты с данными о родственниках. Там-то среди сплошных Парфёновых в качестве родной сестры почему-то значилась Антонина Макарова, по мужу Гинзбург.
Да, как же помогла Тоне та ошибка учительницы, сколько лет она благодаря ей оставалась в недосягаемости от правосудия!
Оперативники КГБ работали ювелирно — обвинить в подобных злодеяниях невинного человека было нельзя. Антонину Гинзбург проверяли со всех сторон, тайно привозили в Лепель свидетелей, даже бывшего полицая-любовника. И лишь после того, как все они подтвердили, что Антонина Гинзбург и есть «Тонька-пулемётчица», её арестовали.
Она не отпиралась, рассказывала обо всём спокойно, говорила, что кошмары её не мучили. Ни с дочерьми, ни с мужем общаться не захотела. А супруг-фронтовик бегал по инстанциям, грозил жалобой Брежневу , даже в ООН — требовал освобождения жены. Ровно до тех пор, пока следователи не решились рассказать ему, в чём обвиняется его любимая Тоня.
После этого молодцеватый, бравый ветеран поседел и постарел за одну ночь. Семья отреклась от Антонины Гинзбург и уехала из Лепеля. Того, что пришлось пережить этим людям, врагу не пожелаешь.
Возмездие
Антонину Макарову-Гинзбург судили в Брянске осенью 1978 года. Это был последний крупный процесс над изменниками Родины в СССР и единственный процесс над женщиной-карателем.
Сама Антонина была убеждена, что за давностью лет наказание не может быть чересчур строгим, полагала даже, что она получит условный срок. Жалела только о том, что из-за позора снова нужно переезжать и менять работу. Даже следователи, зная о послевоенной образцовой биографии Антонины Гинзбург, полагали, что суд проявит снисхождение. Тем более, что 1979 год был объявлен в СССР Годом Женщины.
Однако 20 ноября 1978 года суд приговорил Антонину Макарову-Гинзбург к высшей мере наказания — расстрелу.
На суде была доказана документально её вина в убийстве 168 человек из тех, чьи личности удалось установить. Ещё более 1300 так и остались неизвестными жертвами «Тоньки-пулемётчицы». Есть преступления, которые невозможно простить.
В шесть утра 11 августа 1979 года, после того, как были отклонены все прошения о помиловании, приговор в отношении Антонины Макаровой-Гинзбург был приведён в исполнение.
