Бывший командир разведподразделения воевавшей в Афганистане 108 мотострелковой дивизии 40-летний подполковник Н. Л. Заяц не стал дожидаться грозящего ему суда и в марте 1984 года сдался в плен душманам. Через некоторое время «духи» его расстреляли.

На своей должности не тянул

Есть мемуары командиров Заяца, в которых они отзываются о руководящих способностях Николая Леонидовича, мягко говоря, неодобрительно. Проще говоря, по их мнению, подполковник был не на своем месте. Хозяйственный и обстоятельный, он больше подошел бы для должности начпрода. Для командира разведки Заяц оказался безынициативен и слишком нерешителен.
В связи с этим в конце лета 1983 года Заяца серьезно понизили в должности до начальника разведподразделения полка.

За что его хотели судить

В октябре разведрота Заяца напоролась на душманскую засаду. Вместе с разведчиками шли пленный «дух» и офицер афганской госбезопасноти (ХАДа). Со слов самого Заяца, объяснившего потом, что произошло, подполковник, заметив, как «дух» напал на хадовца и пытается отобрать у него автомат, дал очередь из своего АКС-74 и насмерть уложил обоих. Остальные этого не видели, слышали только выстрелы – все трое, «дух», офицер ХАДа и Заяц стояли за барханом.
Если бы Заяц убил бы менее значимого афганца, чем офицер местной госбезопасности, возможно, эту историю и спустили бы на тормозах. Но происшествием всерьез заинтересовались на самом верху, и вскоре подполковнику дали понять: его ждет трибунал и до 10 лет тюрьмы. Под арест офицера не посадили, и он решил дезертировать.

Побег на БРДМ

Подполковник обманом завладел бронированной разведывательно-дозорной машиной (БРДМ-2) и угнал ее в район провинции Кундуз, где разобранную бээрдээмку и нашли на следующее утро вертолетчики рядом с кишлаком Саксаколь. Машину на момент ее обнаружения полностью разукомплектовали – на ней не было ни вооружения, ни агрегатов, ни даже колес – один бронеостов. Следы боя отсутствовали – пропавший Заяц не отстреливался.
Опросили местных жителей. Те сообщили, что БРДМ застряла, вышедший из машины офицер, по-видимому, хотел было что-то выяснить у подбежавшей ребятни, но практически сразу же появилась группа вооруженных моджахедов, которые увели подполковника в неизвестном направлении.
Были организованы поиски Заяца, они продолжались довольно долго и территория постоянно расширялась. Опрашивались местные жители, пленные и задержанные. Банду, члены которой пленили подполковника, в ходе этих поисков вскоре полностью уничтожили, не взяв даже пленных. Появилась информация о гибели Заяца в результате удара советской авиации. Подполковника причислили к пропавшим без вести и перестали искать.

Ценный пленный

Однако через некоторое время выяснилось, что Заяц погиб при совершенно других обстоятельствах. Взятые в плен моджахеды рассказали: подполковника хотели переправить в Пакистан, как ценного пленного – на этом можно было прилично заработать. Впоследствии Заяц вполне мог бы повторить судьбу дезертиров, которых после плена привозили на заседания Гаагской международной комиссии ООН давать показания о преступлениях Советской Армии в Афганистане.
Переправка подполковника все откладывалась, а когда зона нахождения пленного была плотно заблокирована нашими войсками, уже слишком много знавшего на тот момент Заяца «духи» решили уничтожить. Пленный был застрелен и его раздетый труп выбросили в реку Кундуз. Истинность именно такой развязки для Заяца подтвердилась разными источниками.

Выпуск газеты Сегодня №261 (1013) за 19.11.2001

КАК ПОДПОЛКОВНИКА СДЕЛАЛИ ПРЕДАТЕЛЕМ В АФГАНИСТАНЕ

Под жестокие жернова Афганистана попали не только те, кто воевал в этой стране. Жертвами войны часто становились их родители, супруги, дети... Таисия Заец из Владимира-Волынского на себе ощутила, что значит быть женой того, кого считали предателем.

Письма из Афганистана домой подполковник Николай Заец писал короткие, но часто. Родные радовались и нескольким строчкам -- значит, живой. И вдруг как оборвало. Неделя, месяц, второй -- ни одной весточки ни от него, ни о нем.

Это было тяжело пережить, -- едва слышно промолвила Таисия Ивановна. Разговаривая с нами за столом, она все время теребила в пальцах кончик скатерти.

А сколько было слез в те годы, сколько было моментов, когда из последних сил приходилось сдерживать себя, чтобы не сорваться, -- известно только ей. Куда бы она ни обращалась -- от районного военкомата до Минобороны -- нигде не объяснили, что же произошло. Пропал без вести и все тут! При каких обстоятельствах -- ни слова.

А потом поползли слухи. Однажды с улицы прибежала маленькая дочурка вся в слезах: "Мам, а там сказали, что наш отец..." -- "Нет, доченька, нет..." -- мать едва сдержала слезы. О том, что ее муж был предателем, Таисии Заец никто официально не сообщил. Но она не раз слышала это в спину.

"ЖЕНАМ ПРЕДАТЕЛЕЙ РОДИНЫ -- НИКАКИХ ДЕНЕГ"

Георгий Найда, служивший вместе с Николаем Зайцем, записал свои воспоминания: "Николай сказал мне, что его обвиняют в расстреле двух хадовцев (работники службы разведки афганской армии. --Авт .), с которыми выезжал в горы для сбора и уточнения разведданных. Мне поручили разобраться и подготовить ответ на письмо его жены, которая обращалась к командованию с просьбой объяснить, почему она не получает от мужа писем уже почти год. Она еще просила похлопотать перед командованием гарнизона города об улучшении жилищных условий. Когда я читал письмо Таисии Ивановны, в кабинет зашел полковник из генштаба, взял у меня это письмо и в уголке вывел: "Женам предателей Родины -- никаких денег и улучшения жилищных условий!".

После он отдал письмо в тайный отдел. Я был шокирован. При этом присутствовали два офицера управления дивизии, которые с негодованием сказали: как же так можно, ведь подполковник Заец не осужден, его вина не доказана и он не исключен из списков личного состава управления дивизии! Но так росчерком пера была решена судьба офицера и его семьи. В те дни Николай был очень подавлен. Наверное, ему кто-то сказал об этой "резолюции". Если бы я знал, что произойдет через несколько дней..."

Больше всего я переживала за детей -- как они это воспримут, -- вздыхает Таисия Ивановна. -- Сыну было легче -- он старший и все понимал. "Сынок, -- сказала я ему, если кто-то скажет о нашем папе нехорошие слова..." -- "Ты не переживай, мам, -- перебил он меня, -- я же знаю, какой у нас отец. Пусть говорят!"

ВЕРНИТЕ ЧЕСТНОЕ ИМЯ!

В 1987 году Таисия Ивановна и мать Николая Леонидовича (он был единственным ребенком в семье) поехали в Москву на первый съезд родственников тех, кто пропал без вести в Афганистане. Ехали с большой надеждой узнать что-то новое о Николае.

Первым официальным документом, предоставленным Таисии Заец, была справка, подписанная 6 мая 1989 года начальником штаба Киевского военного округа генерал-лейтенантом Дубининым. Там значилось: "В ходе боевой операции... начальник военной разведки Заец Николай Леонидович... получил задачу на реализацию разведданных. Его сопровождали афганские следователи, которых подполковник Заец заподозрил в измене и лично расстрелял, в связи с чем по отношению к нему воинской прокуратурой было возбуждено уголовное дело. Боясь ответственности, Заец 15.03.84 г. завладел БРДМ-2 (боевая разведывательная десантная машина. -- Авт .) и выехал в неизвестном направлении. В период с 15 марта по 5 мая 1984 года проводился его поиск. Установлено, что подполковник Заец в 50 км севернее Кундуза вел бой с мятежниками и был захвачен бандой Рахима Муллы. Захваченные в ходе боевых действий бандглавари показали, что советский офицер, захваченный указанной выше бандой, был казнен на третий день после пленения".

Георгий Найда долго искал встречи с Таисией Ивановной, чтобы сказать одно: "Ваш муж был таким, каким вы его знаете. И не верьте слухам". Встреча состоялась. Таисия Ивановна привела с собой детей. Они услышали то, что должны были услышать. А несколько лет тому назад союз ветеранов Афганистана получил разведанные, которые подтвердили: подполковник Заец не согласился сотрудничать с моджахедами, и они его убили. Эти данные лишь подтвердили предшествующие, которые почему-то военная верхушка не приняла во внимание и поспешила нацепить на Николая Зайца ярлык предателя.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Николай Заец вот уже 17 лет считается пропавшим без вести. Не нашли его тела, нет могилы. А это значит, что до сих пор живет надежда.

Когда в Киеве открывали стелу с именами тех, кто погиб в Афганистане, нас туда пригласили с мамой Николая, -- говорит Таисия Ивановна. -- На стеле должно было быть и имя моего мужа. Я была против этого. И обрадовалась, когда фамилии Заец там не увидела. А может?..

СПРАВКА "СЕГОДНЯ"

В войне в Афганистане приняли участие 150 тысяч человек, призванных из Украины. Из них погибли 3280, возвратились инвалидами 3660, пропали без вести 80. С Волыни было призвано 2330 человек, погибло 67. Трое считаются пропавшими без вести. Среди них -- и подполковник Николай Заец.

В списке советских военнослужащих, пропавших без вести в , числится сейчас 264 человека. Один из них – уроженец Одесской области. Журналистам удалось пролить свет на обстоятельства исчезновения солдата.

Об этом пишут Денис Корнышев и Олег Константинов в «Думской» .

Когда мы только приступили к разработке этой темы, то планировали приурочить публикацию статьи к очередной «афганской» дате – скажем, годовщине вывода войск из горной республики. Нам казалось, что рассказ о нечасто вспоминаемой категории жертв той войны – военнопленных – будет совсем не лишним. Ведь порой их истории являют пример настоящего мужества. Взять хотя бы знаменитое восстание советских пленных в лагере Бадабер, закончившееся уничтожением пакистанской базы. А вдруг, думали мы, разыскивая сослуживцев, односельчан и родных парня, рассылая информационные запросы, вдруг окажется, что он не просто «пропавший», а забытый герой, о котором сам бог велел поведать публике.

Увы, когда редакция получила больше информации о нашем земляке, стало ясно, что «героическим» материал не выйдет в силу ряда причин, о которых - ниже. По тем же причинам мы решили изменить имя и фамилию фигуранта, а также не указывать населенный пункт, откуда он призывался и где до сих пор живет его родня. Совсем отказаться от публикации «Думская» не могла – в конце концов, добытые нами факты закрывают одно из многочисленных белых пятен истории локального конфликта в ДРА. Кроме того, есть все основания предполагать, что Александр Н. (так мы будем называть военнослужащего) до сих пор жив, хотя вряд ли горит желанием вернуться на родину… Но обо всем по порядку.

«КРАСНЫЕ ТЮЛЬПАНЫ», ОХОТА НА ЗАЙЦА И СПИСОК-92

О том, что в Афганистане остаются наши военнопленные, широкой советской общественности стало известно лишь спустя год после вывода «ограниченного контингента». До этого тему «пропавших без вести» скромно обходили стороной, статистика не оглашалась, и о том, что такая категория потерь вообще существует, знали только участники боевых действий да родственники «пропавших».

Информационный вакуум начал заполняться в 1990-м году. Первой выстрелила ведомственная «Красная Звезда», которая, не называя имен, рассказала о восстании в Бадабере. Тогда же в прессе начали публиковаться страшные свидетельства о судьбе, попавших в плен. Неокрепшую психику советских обывателей травмировали повествованиями о том, как несчастным отрубали руки и ноги, вырезали языки, выкалывали глаза или же делали из них «красные тюльпаны» - надрезали кожу на животе, натягивали вверх и завязывали над головой, после чего человек умирал в страшных муках.

Игорь Рыков и Олег Хлань в лагере для военнопленных, 1983 год. Журнал Soldier Of Fortune

Чуть позже появились сведения о том, что некоторые солдаты и офицеры оказались в руках моджахедов по собственной воле. Кто-то бежал из политических убеждений, кто-то от дедовщины, а кто-то – от уголовного преследования, когда вскрылись факты хищений и других незаконных действий.

Самый высокопоставленный беглец - начальник разведки 122 полка 201-й мотострелковой дивизии, подполковник Николай Заяц. Во время одной из операций он расстрелял двух сотрудников афганской службы безопасности ХАД. Офицера отстранили от должности, началось расследование, но он угнал БРДМ и отправился на нем в расположение противника. Потом стало известно, что разведчика убили моджахеды. По одной из версий - за отказ сотрудничать. Однако в своих мемуарах бывший начальник разведки 201-й дивизии, а ныне профессор кафедры разведки Национального университета обороны Украины Николай Кузьмин утверждает, что Заяц не только сотрудничал - он руководил некоторыми операциями противника. А «шлепнули» его, когда советские войска блокировали зону, где находился предатель.

«Зайца несколько раз пытались вывезти в горы, но не получилось, - пишет Кузьмин. - Стало ясно, что его захват нашими - дело времени. Совет главарей решил, что раз вывести его невозможно, а он уже почти 1,5 месяца был у них, видел многих главарей, их базы и схроны, то целесообразно его ликвидировать, как нежелательного свидетеля. Что и было незамедлительно сделано. Его вывели на берег р. Кундуз, застрелили, тело раздели догола и бросили в реку. Теперь через 1-2 дня его уже нельзя бы было опознать: жара, рыбы и раки сделают свое дело. А бесхозных трупов в реках Афганистана в те годы было предостаточно. Так пропал и погиб подполковник Заяц».

Как бы то ни было, преступниками ни Зайца, ни других дезертиров называть нельзя, поскольку в 1988-м году Верховный Совет СССР, «руководствуясь принципами гуманизма», издал беспрецедентное постановление, освободившее от уголовной ответственности всех лиц, которые совершили преступления во время прохождения воинской службы на территории Афганистана. Вне зависимости от характера этих преступлений! Амнистия эта сравнима разве что с массовым освобождением заключенных Керенским и Берией.

В феврале 1992-го году все та же «Красная Звезда» наконец обнародовала полный список пропавших без вести. К тому времени общественные и государственные структуры уже вовсю работали над возвращением пленных. Многих - как, например, будущего вице-президента России и лидера антиельциновской оппозиции генерала Руцкого - выкупали, некоторых боевики выдавали безвозмездно. Для координации этой деятельности при СНГ был сформирован Комитет по делам воинов-интернационалистов (неофициальное название - Комитет-92). За первые десять лет работы сотрудники этой организации нашли 29 бывших военнослужащих, 22 из которых вернулись на родину, а семь остались жить в Афганистане.

Крайним, но, надеемся, не последним в марте сего года удалось разыскать рядового 101-го мотострелкового полка, узбека Бахретдина Хакимова, который пропал без вести в провинции Герат в сентябре 1980 года. В бою с душманами он был серьезно ранен и не смог отойти вместе со своим подразделением. Местные жители подобрали его и приняли к себе. Бывший солдат остался жить в Афганистане. Постепенно он научился у старейшины тайнам траволечения и сам стал уважаемым лекарем под именем Шейх Абдулла. Возвращаться не захотел…

ПРОПАЛ В НОВОГОДНЮЮ НОЧЬ

Но вернемся к нашему земляку. Младший сержант Александр Михайлович Н. родился в 1964-м году в небольшом селе на границе Одесской и Николаевской областей. Окончил местную школу. В ряды Советской Армии парня призвали 27 марта 1982-го года. В августе того же года он попал в артдивизион 122-й мотострелкового полка 201-й Гатчинской дивизии, который дислоцировался в провинции Кундуз.

Александр Н. Фото из личного дела призывника, сайт salambacha.com

По официальным данным, в период с 31 декабря 1983 по 2 января 1984 года военнослужащий Н. пропал без вести. Вот уже 30 лет о нем - ни слуху ни духу. Мать-старушка и сестра ждут его до сих пор.

«Сразу после школы пошел в армию. Сам хотел служить. Силком никого туда не тащили в то время. Саша был одним из трех, кого призвали со всего района в Афган. Хороший, сильный и добрый человек. Маме он снится каждую ночь, говорит, что скоро вернется», – рассказывается сестра Н. Валентина Михайловна.

Когда семье стало известно об исчезновении солдата, мать ездила в Киев и Москву, писала многочисленные письма во все инстанции, но ответ был один: «Сведений о вашем сыне нет». И только в 1992-м году они узнали, что Саша жив, но в плену. Подробностей ни им, ни местным властям не сообщили. По сей день каждое 15 февраля - день вывода войск из Афганистана - младший сержант Н. упоминается на официальных мероприятиях района в качестве героя.

К сожалению, героем он не был, о чем свидетельствуют как закрытое после объявления «афганской» амнистии уголовное дело, так и показания сослуживцев.

«Сержант Н. – предатель, который ушел из гарнизона Ак-Мазар (до конца 1985 года там стоял взвод управления и три орудия второго огневого взвода 3-й гаубичной батареи артдивизиона полка, – Ред.) Мой взвод стоял в трех километрах от них. Я отлично помню, как проходили его поиски, какие разведданные приходили и как велись переговоры с духами о его выдаче, правда, безуспешно», – утверждает бывший комвзвода Сергей Полушкин.

По его словам, младший сержант Н. был командиром орудийного расчета. Его подразделение охраняло трассу Термез-Кабул в районе города Айбак провинции Саманган (а не в Кундузе, как указано в списке «Красной Звезды»).

«Артиллерис­ты в отличие от мотострелк­ов, привлекали­сь к операциям только тогда, когда нужно было обстрелять­ территорию­ в пределах радиуса поражения гаубиц - около 15 километров­. В остальное время бойцы артдивизио­на сидели безвылазно на высотке, с другими подразделениями не контактировали. Что у них там происходило, никто не знал», - вспоминает командир 3-го батальона полка Михаил Тетерятников.

«Он ушел в новогоднюю ночь, а пропавшим без вести его объявили 2 января. Я разговаривал с солдатом, который видел парня буквально за несколько минут до побега. Александр был абсолютно спокоен. С собой он прихватил автомат и шесть магазинов, причем два засунул в сапоги. Почему он сбежал – непонятно. Могло быть всякое - от неуставных отношений до идейных убеждений. Но для всех было шоком когда он ушел. Уходили узбеки, таджики, а тут – славянин! Могу сказать одно: на это он пошел осмысленно, поскольку после этого воевал против нас», – говорит Сергей Полушкин.

Артиллеристы 122 мсп, фото 1985-го года

Александр Н. перебежал в банду моджахедов, которая действовала против полка.

«После его дезертирства вражеская группа резко активизировалась, они начали вести себя совсем дерзко - предатель знал нашу тактику и мог предугадывать наши ходы. Он много крови нам попортил. Убивал ли он лично советских солдат или нет – не знаю. Его надо спросить, если эта тварь жива», – не сдерживает эмоций Полушкин.

Другие ветераны 122 полка рассказывают, что у моджахедов Н. проработал достаточно долго. Учил их устанавливать мины, нападать на транспортные конвои и другим военным премудростям. Принимал активное участие в боестолкновениях. Иногда вклинивался с помощью рации в эфир и глумливо предлагал бывшим товарищам сдаться в плен.

Виктор Роднов, служивший в роте связи 122-го мсп рассказывает, что сразу после исчезновения сержанта, весь полк подняли на его поиски:

«Я не знаю ни одного случая, когда бы мы бросили своих. Даже трупы из ущелий доставали и пленных выкупали иногда. Но освободить можно лишь того, кто хочет освободиться. Н. сам выходил с нами на радиосвязь во время боя на тех частотах, которые знали только свои, материл нас. То, что из-за него духи потом спокойно проходили наши посты и ставили мины – факт», - утверждает ветеран.

«Сотрудники ХАДа вели переговоры с моджахедами о выдаче дезертира - вначале была надежда, что это случайность. Но когда Александр отказался от передачи, все стало ясно. Группа, посланная отбить его, попала в засаду. Нескольких человек ранило», – добавляет Полушкин.

Источники «Думской» в украинских спецслужбах подтвердили, что в их архивах есть упоминания о побеге сержанта Н. Какое-то время, несмотря на амнистию, он фигурировал в ориентировках в качестве особо опасного преступника, при задержании которого можно и нужно применять оружие. Однако в начале 1990-х, по словам наших собеседников, мужчину вывезли в Канаду сотрудники ЦРУ, и с тех пор его след потерялся. Жив ли Александр сейчас, неизвестно. Невыясненными остались и мотивы, побудившие юношу из маленького украинского села на берегу Тилигульского лимана забыть о присяге…

Бывший командир разведподразделения воевавшей в Афганистане 108 мотострелковой дивизии 40-летний подполковник Н. Л. Заяц не стал дожидаться грозящего ему суда и в марте 1984 года сдался в плен душманам. Через некоторое время «духи» его расстреляли. На своей должности не тянул Есть мемуары командиров Заяца, в которых они отзываются о руководящих способностях Николая Леонидовича, мягко говоря, неодобрительно. Проще говоря, по их мнению, подполковник был не на своем месте. Хозяйственный и обстоятельный, он больше подошел бы для должности начпрода. Для командира разведки Заяц оказался безынициативен и слишком нерешителен. В связи с этим в конце лета 1983 года Заяца серьезно понизили в должности до начальника разведподразделения полка. За что его хотели судить В октябре разведрота Заяца напоролась на душманскую засаду. Вместе с разведчиками шли пленный «дух» и офицер афганской госбезопасноти (ХАДа). Со слов самого Заяца, объяснившего потом, что произошло, подполковник, заметив, как «дух» напал на хадовца и пытается отобрать у него автомат, дал очередь из своего АКС-74 и насмерть уложил обоих. Остальные этого не видели, слышали только выстрелы – все трое, «дух», офицер ХАДа и Заяц стояли за барханом. Если бы Заяц убил бы менее значимого афганца, чем офицер местной госбезопасности, возможно, эту историю и спустили бы на тормозах. Но происшествием всерьез заинтересовались на самом верху, и вскоре подполковнику дали понять: его ждет трибунал и до 10 лет тюрьмы. Под арест офицера не посадили, и он решил дезертировать. Побег на БРДМ Подполковник обманом завладел бронированной разведывательно-дозорной машиной (БРДМ-2) и угнал ее в район провинции Кундуз, где разобранную бээрдээмку и нашли на следующее утро вертолетчики рядом с кишлаком Саксаколь. Машину на момент ее обнаружения полностью разукомплектовали – на ней не было ни вооружения, ни агрегатов, ни даже колес – один бронеостов. Следы боя отсутствовали – пропавший Заяц не отстреливался. Опросили местных жителей. Те сообщили, что БРДМ застряла, вышедший из машины офицер, по-видимому, хотел было что-то выяснить у подбежавшей ребятни, но практически сразу же появилась группа вооруженных моджахедов, которые увели подполковника в неизвестном направлении. Были организованы поиски Заяца, они продолжались довольно долго и территория постоянно расширялась. Опрашивались местные жители, пленные и задержанные. Банду, члены которой пленили подполковника, в ходе этих поисков вскоре полностью уничтожили, не взяв даже пленных. Появилась информация о гибели Заяца в результате удара советской авиации. Подполковника причислили к пропавшим без вести и перестали искать. Ценный пленный Однако через некоторое время выяснилось, что Заяц погиб при совершенно других обстоятельствах. Взятые в плен моджахеды рассказали: подполковника хотели переправить в Пакистан, как ценного пленного – на этом можно было прилично заработать. Впоследствии Заяц вполне мог бы повторить судьбу дезертиров, которых после плена привозили на заседания Гаагской международной комиссии ООН давать показания о преступлениях Советской Армии в Афганистане. Переправка подполковника все откладывалась, а когда зона нахождения пленного была плотно заблокирована советскими войсками, уже слишком много знавшего на тот момент Заяца «духи» решили уничтожить. Пленный был застрелен и его раздетый труп выбросили в реку Кундуз. Истинность именно такой развязки для Заяца подтвердилась разными источниками.

Что? - не понял проверяющий.

Бурные продолжительные аплодисменты, - с чистым сердцем повторил солдат.

Проверяющий недоуменно посмотрел на начПО, а тот метнул молнию в Солоненко.

Солоненко же вспомнил, что не дослушал вчера Адыра Шахмирзу-оглы, а зря.

Для тех, кто никогда не читал материалы партийного съезда, поясню. В данной брошюре четко воспроизводилась атмосфера этого форума. После каждого значительного выступления или заявления выступающего, согласно сценарию съезда, следовала реакция зала. Как то: «Бурные аплодисменты», «Бурные и продолжительные аплодисменты», «Бурные и продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают и продолжают аплодировать стоя».

Это писалось в скобках. Но боец, уставший получать за то, что чего-то не так сказал, чего-то недоучил, решил выучить абсолютно все, что отчеркнул ему в брошюре ротный. И выучил, и рассказал.

Иван Игнатьевич Зайцев, будучи старшим офицером третьего отдела разведуправления округа, в Лагодех-ской бригаде был частым гостем.

Приезжал он и с проверками на учения. Офицеры его очень уважали за неиссякаемый юмор, глубокое знание своего дела и человеческие качества.

Иван Игнатьевич при разговоре шепелявил, поэтому я постараюсь передать колорит этой речи.

На учениях

Есть такое дивное место в Закавказье - Караязы. Что называется, настоящая горно-пустынная местность. В этих «благословенных» местах, которые остряки называли Карловы Язы, проходили учения и стрельбы ЗаКВО. Недавно созданный 173 отряд специального назначения на этом «курорте» был частым гостем. Полковнику Зайцеву, по долгу службы, приходилось курировать его активную боевую подготовку. В тот период по округу прокатилась волна несчастных случаев, связанных с неосторожным обращением с оружием.

Батальон готовился стрелять. Холодный туман раннего утра настроения не поднимал. Зайцев закурил.

Комбат, осепление выставлено?

Так точно.

Бойцы проинструктированы, стобы ни одна мысь на стрельбисьное поле не прососилась?

Так точно.

Все готово?

Так точно.

Ну ладно, давай команду насинать.

Комбат что-то сказал, и над полигоном раздался знакомый каждому военному сигнал: «По-па-ди!». Уже зазвучали первые очереди над полем, как вдруг слева из кустов появился какой-то солдат и направился через поле. На какую-то секунду Зайцев замер, глаза его вылезли из орбит, и тут его прорвало. Несмотря на невысокий рост и скромное телосложение орал Иван Игнатьевич так, что его легко мог услышать даже солдат на поле. При этом среди сказанного цензурными были только предлоги. Неожиданно закончив кричать, Зайцев четким спокойным голосом отдал приказ стрельбу прекратить, а в поле направить машину, чтобы она доставила этого бойца на КП. Затянувшись от совсем малюсенького окурка, обжигавшего губы и пальцы, Иван Игнатьевич повернулся к остальным офицерам на КП и, как бы извиняясь за свою несдержанность, сказал: «Ведь за него, б-ядь, как за селовека отвесять придется!».

На скачках

Соревнования групп специального назначения, а попросту «взводные скачки», проводились ежегодно. Скачками они назывались потому, что в ходе этих соревнований группы иногда проходили, а чаще пробегали, за трое суток до двухсот километров. Разумеется, что такие нагрузки выдерживали не все группы. Иван Игнатьевич всегда был в составе судейства. Вот как он рассказывал один из эпизодов соревнований: «Едем мы на УАЗике. Смотрю - ползет вдоль дороги в масхалате с рюкзаком и автоматом. Говорю водителю: «Стой!». Высел на вероятное направление выползания, остановился. Он дополз до меня, увидел офицерские сапоги и тозе остановился. Лезит, сопит. Спрасываю: «Номергруппы?» - Молсит. - «Фамилия командира?» - Молсит. - Думаю: «Ладно, молей». Погрузили его в УАЗик, отвезли обратно, километров на десять, и выбросили. Говорю: «Будес в следуюсий раз на вопросы судьи отвесять, партизан хренов».

По боевому расчету

Когда Иван Игнатьевич Зайцев был начальником штаба Лагодехской бригады, он по долгу службы отвечал за службу войск и, само собой, за несение службы в карауле. Проверку караула он любил и проводил ее порой весьма неординарно.

В карауле стоял старший лейтенант Солоненко. Человек, который всегда весьма скрупулезно относился к службе. После обеда, прибыв в караульное помещение, Иван Игнатьевич поинтересовался, доводится ли боевой расчет до личного состава караула. Солоненко ответил, что это делается каждую смену.

Хоросо, - сказал Зайцев. - Вот тебе вводная: «Нападение на караульное помесение!».

Солоненко скомандовал: «Караул в ружье! Нападение на караульное помещение!». Бойцы, как и учили, быстро заняли свои позиции для отражения нападения «противника».

Хоросо, - сказал Зайцев, - а сто есе надо сделать?

Доложить дежурному, - ответил Солоненко и крутнул ручку телефонного аппарата ТА-57: -Товарищ капитан! Нападение на караульное помещение! Начальник караула старший лейтенант Солоненко.

Зайцев подсказал продолжение: «Двое убитых и трое раненых». Дежурным стоял капитан Салей, умудренный опытом службы. Поэтому он спокойно поинтересовался: «Это вводная? Кто там у тебя?».

Зайцев вопроса не слышал, но понял и сказал:

Не надо говорить, сто это вводная.

Солоненко послушно повторил сказку об убитых и раненых и повесил трубку.

Поскольку никакой реакции от дежурного не последовало, Зайцев попросил повторно позвонить дежурному, но в этот раз уже количество убитых возросло. На это Салей спокойно ответил начальнику караула: «Виктор, я раньше наивно полагал, что в караул ты заступаешь трезвый». И повесил трубку.

Сто сказал? - живо поинтересовался Зайцев.

Сказал, что я пьяный, - ответил начкар.

Хоросо, - не унимался Зайцев, - звони есе раз и скази, сто убито пятеро и ранены все.

Трудно сказать, что именно подумал дежурный, но резервная группа была поднята в ружье и во главе в капитаном Салей выскочила из части. Дежурный имел вид весьма решительный, и в руках у него был пистолет. В это время к части подходил Ярош Виталий Ярославович, командир 12 обрСпН. Немало озадаченный происходящим, он все же успел ухватить за китель последнего бойца.

Сынок, ради Бога, скажи, что происходит.

Ой, товарищ полковник! Там в карауле такое! Пятеро убито и куча раненых!

Ярош его не дослушал. В следующий миг он уже бежал в караульное помещение впереди резервной группы и дежурного по части.

Когда все закончилось, Солоненко наблюдал, как в часть идут высокий и стройный Ярош, который что-то, не оборачиваясь, возбужденно говорил, а сзади шел маленький Иван Игнатьевич, глядя в землю перед собой. Спустя еще полчаса он понуро проследовал домой.

С верой в будущее

Иван Игнатьевич Зайцев был неординарным, но очень грамотным офицером, болевшим душой за дело. Частенько он допоздна засиживался в части, отрабатывая какие-то служебные документы.

Дежурным стоял Солоненко. Патруль в городе поймал трех солдат в нетрезвом состоянии. Солоненко, долго не раздумывая, посадил их на гауптвахту, но пока без записки об аресте.

Поскольку начштаба был в части, он решил доложить ему о случившемся.

Выслушав доклад, Иван Игнатьевич закурил. А курил он весьма своеобразно. Держал сигарету большим и указательным пальцем, причем докуривал ее до самого конца, всегда обжигая пальцы.

Сделав очередную затяжку, он сказал: «Скази мне, Солоненко, Неузели когда-нибудь, например в двух-тысясьном году, селовесеская мысль дойдет до такого соверсенства, сто, как только солдат приблизится к забору без увольнительной записки, из него сразу зе выскосят две зелезные руки, скрутят и отправят на гауптвахту. А из компьютера насяльника караула вылезет записка об аресте с песятью и подписью насяльника стаба?».