О том, насколько де-юре защищены были крепостные крестьяне, говорит Соборное Уложение от 1649 года, в котором убийство крепостного считалось тяжким преступлением. Да и запрет Екатериной II подавать на ее имя крестьянские жалобы, минуя уполномоченные органы, свидетельствует о возможности направления челобитной напрямую, сразу государыне.

Салтычиха – скорее исключение, чем правило

Пример с помещицей-изуверкой Дарьей Салтыковой, замучившей десятки своих крепостных, не характерен для общей картины положения дел с правами крестьян: на Салтычиху «на места» поступало огромного количество жалоб, но подкупленные помещицей чиновники им ходу не давали. А когда все же «на верхах» дознались, что творит эта сумасшедшая маньячка, ее пожизненно заточили в тюрьму.

Без сомнения, у крепостных крестьян было поменьше прав, чем у остальных категорий населения дореволюционной России, но пожаловаться на помещика они были вправе всегда, и делали это нередко. У крепостного имелась возможность выступать в суде в качестве истца и свидетеля, «хозяйские» крестьяне раз в год, после окончания сезонных работ, могли переходить к другому помещику (так называемый Юрьев день).

Как наказывали за самоуправство по отношению к крепостным

Во многих европейских государствах (к примеру, в Польше) убить крепостного ничего не стоило. Максимум, что за это было – церковное порицание. Тогда как в России за подобные вещи сажали в тюрьму уже с середины XVII века – убийство крепостного, как умышленное, так неумышленное, расценивалось как уголовное преступление по Соборному Уложению 1649 года.

Если барин, подравшись с крепостным, забил того насмерть, его сажали в тюрьму и он там сидел до тех пор, пока не помилует царь. За предумышленное убийство крестьян помещиков (и любых других дворян, вне зависимости от статуса и положения) сразу вешали (или рубили им головы, в зависимости от способа казни). При Елизавете Петровне, введшей мораторий на смертную казнь, дворяне-крестьяноубийцы клеймились и отправлялись на каторгу.

При Екатерине Великой генерал-губернаторам с 1775 года было приказано очень жестко наказывать помещиков-самодуров за издевательства над крепостными. У бар могли и имения отобрать с последующей передачей в управление опекунскому совету. В 1817 году Александром I был издан указ о предании суду помещиков, допустивших бесчинства над крестьянами, их имения уходили под казенную опеку.

В XIX веке, согласно статистическим данным, только за 10 лет (30 – 40-е годы) были осуждены свыше 600 дворян. При Николае I каждый год под государственной опекой находилось порядка 200 помещичьих имений, конфискованных у дворян, плохо обращавшихся с крепостными.

У истоков «города невест» стоял крепостной

За долгие годы советской власти образ крепостного в литературе, кинематографе (созданный, кстати, во многом писателями-дворянами) – это такой забитый, едва сводящий концы с концами, мужичок. На самом деле, прав у крепостных на то, чтобы «подняться», улучшить благосостояние своей семьи, было достаточно много.

К примеру, немногим известно, что начало современному «городу невест» Иваново, по сути, положил крепостной графов Шереметевых, основавший в селе Иванове в 60-е годы XVIIIвека первое ситценабивное предприятие. А к первой половине XIX века здесь было уже около полутораста хлопчатобумажных фабрик, коими владели богатые крестьяне. Они уже сами приобретали земли с крепостными. Крестьянин-промышленник Гарелин, например, владел селом Спасское с несколькими сотнями душ крепостных. Крестьяне платили проценты от своих доходов помещикам, а те взамен предоставляли им свободу в предпринимательской деятельности.

Крестьяне могли и откупиться от «крепости». Например, основатель знаменитой династии Морозовых, российский предприниматель и меценат Савва Морозов тоже в свое время был крепостным. Начинал с ткача-кустаря, со временем открыл собственную шелкоткацкую мастерскую, раскрутился. Семья Морозовых, в которой к 1821 году было уже пятеро сыновей, выкупилась из крепостной зависимости за умопомрачительные в то время деньги – 17 тысяч рублей ассигнациями.

династический престол николай правление

Император Николай I был убежденным противником крепостного права. С самого начала царствования он добросовестно пытался разрешить вопрос о его отмене, создав несколько секретных комитетов по крестьянскому вопросу, но в 1842 году пришел к выводу: "Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его положении у нас есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом, еще более гибельным". Он одобрил начало реформы государственной деревни, в 1840-е годы издал ряд указов, расширявших личные и имущественные права крепостных крестьян. Но так и не решился на полную крестьянскую реформу, считая, что Россия еще не готова к этому.

История России так называемого императорского или Петербургского периода и доныне предстает перед нами как история войн, ознаменованных блистательными победами русского оружия и неуклонным расширением и округлением имперских границ. Экштут С. Увижу ль, о друзья! Народ неугнетённый, Родина, №-2, 2008

Победители, с оружием в руках дошедшие от Москвы до Парижа, своими глазами увидели, что они живут хуже побежденных. И тогда они спросили самих себя: почему такое возможно?

Вот как декабрист Александр Бестужев-Марлинский написал об этом императору Николаю I в письме из Петропавловской крепости: «Еще война длилась, когда ратники, возвратясь в домы, первые разнесли ропот в классе народа. „Мы проливали кровь, - говорили они, - а нас опять заставляют потеть на барщине. Мы избавили родину от тирана, нас опять тиранят господа“. Войска от генералов до солдат, пришедши назад, только и толковали: „Как хорошо в чужих землях“. Сравнение со своими естественно произвело вопрос: почему же не так у нас?» Принимавшие участие в боевых действиях ополченцы из числа крепостных крестьян полагали, что после победы им самим и их семьям будет дарована свобода от крепостной неволи. И хотя этого, как известно, не произошло, невыгодное для России сравнение жизни победителей и побежденных прочно укоренилось в сознании крепостных.

Не только сами монархи, но и их благомыслящие подданные прекрасно понимали, что поспешное решение этого вопроса вместо достижения всеобщего блага приведет к большой беде: разгулу своеволия и распаду государства. Суть этих обоснованных опасений очень точно и четко была сформулирована чиновниками III Отделения - тайной политической полиции - в «Обозрении расположения умов и различных частей государственного управления в 1834 году»: «…Крестьянин наш не имеет точного понятия о свободе и волю смешивает с своевольством. А потому сколько с одной стороны признается необходимым, дабы правительство исподволь приближалось к цели освобождения крестьян из крепостного владения, столько с другой - все уверены, что всякая неосторожная, слишком поспешная в сем деле мера должна иметь вредные последствия для общественного спокойствия». Именно сознательное стремление правительства избежать кровавых крестьянских волнений и новой пугачевщины, а также хорошо осознанное желание любой ценой сохранить общественное спокойствие - все это десятилетиями обусловливало неспешность действий верховной власти. Экштут С. Увижу ль, о друзья! Народ неугнетённый, Родина, №-2, 2008

За столетнюю историю существования крестьянского вопроса в России у идеи отмены крепостного права были свои восторженные сторонники из числа дворян и были убежденные противники, принадлежавшие к тому же сословию. Водораздел между теми и другими нельзя провести ни по имущественному, ни по образовательному признаку. Сторонники отмены крепостничества рассуждали в категориях морали, апеллировали к духу времени и опыту европейских стран. Их оппоненты ссылались на историческую традицию, освященную авторитетом веков. Однако ни те, ни другие не представляли себе, как вести хозяйство без крепостных. В юности Александр Сергеевич Пушкин мог написать такие строки:

Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный

И Рабство, падшее по манию царя,

И над отечеством свободы просвещенной

Взойдет ли, наконец, прекрасная заря?

В это время у Пушкина не было ни собственности, ни семьи. Пройдет без малого полтора десятилетия, и обремененный семейством зрелый муж станет рассуждать иначе: перестанет видеть в крепостном праве исключительно абсолютное зло и начнет задумываться над теми последствиями, которыми может быть чревата его поспешная отмена. Не отрицая ужасов крепостничества и злоупотреблений помещиков своими правами, Пушкин будет вынужден признать очевидный факт: «Злоупотреблений везде много; уголовные дела везде ужасны».

Политическая несвобода и экономическая безответственность, которые культивировались в течение всего Петербургского периода истории России, способствовали накоплению множества противоречий, устранить которые путем эволюционного развития было невозможно. Это был исторический тупик. Экштут С. Увижу ль, о друзья! Народ неугнетённый, Родина, №-2, 2008

В целом же, можно говорит о коренной смене ориентиров общественного сознания по многим спорным вопросам богатой на события истории России.

Помогите, пожалуйста, срочно!

«... Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему, теперь, было бы делом еще более гибельным. Покойный император Александр, в начале своего царствования, имел намерение дать крепостным людям свободу, но потом сам отклонился от своей мысли, как совершенно еще преждевременной и невозможной в исполнении. Я также никогда на это не решусь, считая, что если время, когда можно будет приступить к такой мере, вообще очень еще далеко, то в настоящую эпоху всякий помысел о том был бы не что иное, как преступное посягательство на общественное спокойствие и на благо государства. Пугачевский бунт доказал, до чего может доходить буйство черни. Позднейшие события и попытки в таком роде до сих пор всегда были счастливо прекращаемы, что, конечно, и впредь будет точно также предметом особенной и, с помощию божией, успешной заботливости правительства. Но нельзя скрывать от себя, что теперь мысли уже не те, какие бывали прежде, и всякому благоразумному наблюдателю ясно, что нынешнее положение не может продолжиться навсегда. Причины этой перемены мыслей и чаще повторяющихся в последнее время беспокойств, я не могу не отнести больше всего к двум причинам: во-первых, к собственной неосторожности помещиков, которые дают своим крепостным несвойственное состоянию последних высшее воспитание, а через то, развивая в них новый круг понятий, делают их положение еще более тягостным; во-вторых, к тому, что некоторые помещики - хотя благодаря богу, самое меньшее их число,- забывая благородный долг, употребляют свою власть во зло, а дворянские предводители, как многие из них сами мне отзывались, к пресечению таких злоупотреблений не находят средств в законе, ничем почти неограничивающем помещичьей власти. Но если нынешнее положение таково, что оно не может продолжиться и если, вместе с тем, и решительные к прекращению его способы также невозможны без общего потрясения, то необходимо, по крайней мере, приготовить пути для постепенного перехода к другому порядку вещей и, не устрашаясь перед всякою переменою, хладнокровно обсудить ее пользу и последствия. Не должно давать вольности, но должно проложить дорогу к переходному состоянию, а с ним связать ненарушимое Охранение вотчинной собственности на землю. Я считаю это священною моею обязанностью и обязанностью тех, кто будет после меня, а средства, по моему мнению, вполне представляются в предложенном теперь Совету проекте указа. Он, во 1-х, не есть закон новый, а только последствие и, так сказать, развитие существующего сорок лет закона о свободных хлебопашцах; во 2-х, устраняет, однако же, вредное начало этого закона - отчуждение от помещиков поземельной собственности, которую, напротив, столько по всему желательно видеть навсегда неприкосновенною в руках дворянства - мысль, от которой я никогда не отступлю; в 3-х, выражает прямо волю и убеждение правительства, что земля есть собственность не крестьян, которые на ней поселены, а помещиков - предмет такой же первостепенной важности для будущего спокойствия; наконец, в 4-х, без всяких крутых переворотов, без всякого даже вида нововведения, дает каждому благонамеренному владельцу способы улучшить положение его крестьян и, отнюдь не налагая ни на кого обязанности принужденной, или стесняющей в чем-нибудь право собственности, предоставляет все доброй воле каждого и влечению собственного его сердца. С другой стороны, проект оставляет крестьян крепкими той земле, на которой они записаны, и через это избегает неудобств положений, действовавших доныне в остзейских губерниях- положений, которые довели крестьян до самого жалкого состояния, обратили их в батраков и побудили тамошнее дворянство просить именно о том же, что теперь здесь предлагается. Между тем, я повторяю, что все должно идти постепенно и не может и не должно быть сделано разом или вдруг. Проект содержит в себе одни главные начала и первые указания. Он открывает всякому, как я уже сказал, способ следовать, под защитою и при пособии закона, сердечному своему влечению...»

Вопросы по представленному документу

1. О каком указе идет речь?
2. Какие причины обострения крестьянского вопроса называл царь?
3. На ваш взгляд, являются они главными? Аргументируйте.
4. В чем Николай I видел преимущества этого указа?

Как и всегда, главным в России оставался крестьянский вопрос, решение которого становилось решением и других сложных вопросов внутренней политики. Для Николая I был несомненным фактом тот экономический, политический и моральный ущерб, который терпело русское общество от существования крепостного права – этого рабства в русском варианте. Не раз он сам публично осуждал насилие крепостников, говорил о человеколюбии, которое должно быть присуще помещику, выполняющему роль отца, командира для своих крестьян. Поэтому с самого начала своего царствования он взялся за крестьянскую проблему. 6 декабря 1826 года был создан секретный Комитет под руководством старого сподвижника Александра I, графа В. П. Кочубея, который начал рассматривать пути преобразования крепостного права с перспективой его отмены в будущем. Но работа Комитета 1826 года, как и других, ему подобных, созданных по указам императора в 1835, 1839, 1840, 1844 и 1848 годах, не увенчалась успехом, и конечная цель – отмена крепостного права – не была достигнута в продолжение всего тридцатилетнего царствования Николая I.

Выше уже сказано о причинах консерватизма Николая. Он придерживался идей, предполагавших отмену крепостного права в бесконечно далекой перспективе при неизменном сохранении земельной собственности у помещиков. Это направление мысли императора хорошо видно в его речи на заседании Государственного совета 30 марта 1842 года:

Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще более гибельным. Император Александр I, в намерениях коего в начале его царствования было даровать свободу крепостным людям, впоследствии сам отклонился от сей мысли как еще совершенно преждевременной и невозможной в исполнении. Я также никогда на сие не решусь: если время, когда можно будет к тому приступить, вообще еще далеко, то в настоящую эпоху всякий помысел о сем был бы лишь преступным посягательством на общественное спокойствие и благо государства. Пугачевский бунт доказал, до чего может достигнуть буйство черни.

В то же время как человек, не лишенный здравого смысла, император понимал, что такое положение не может продлиться вечно. Поэтому в той же речи он, противореча себе, утверждал:

Но нельзя скрывать от себя, что ныне мысли уже не те, какие бывали прежде, всякому благоразумному наблюдателю ясно, что теперешнее положение не может продолжаться навсегда… Но если настоящее положение… таково, что не может продолжаться, а решительные меры без общего потрясения невозможны, то необходимо, по крайности, приуготовить средства для постепенного перехода к иному порядку вещей и, не устрашась перед всякою переменой, хладнокровно обсудить ее пользы и последствия.

Вот так, колеблясь между сознанием неизбежности перемен и опасением отменой крепостного права разрушить всю систему власти, и жил до конца своих дней Николай I. Как писал историк А. А. Кизеветтер, скрипели перья, исписывались горы бумаги, комиссии и комитеты беспрерывно сменяли друг друга и деятельность правящих сфер носила все видимые черты интенсивной работы. Но эта бумажная работа не получала реального отражения на жизненной практике… То был непрерывный бюрократический «бег на месте». Только привлечение к государственной работе живых общественных сил могло бы придать реальное значение преобразовательным попыткам правительства, но такое привлечение как раз и не входило в политическую программу николаевского царствования.

Но не будем уподобляться историкам советских времен, не видевших ни одного положительного момента в царствовании, как они писали, «Николая Палкина». Правление Николая I показывает, что и в такие глухие времена постепенно накапливался идейный материал реформ. То, что монарх говорил об аморальности крепостного права, осуждал жестоких крепостников, забывших о человеколюбии, не могло пройти даром. Исподволь общество готовилось к отмене крепостного права деятельностью комитетов по крестьянскому вопросу, обширными записками чиновников и дворян на эту тему, наконец, весьма полезной для будущего работой Киселева в упорядочении статуса государственных крестьян. Нельзя сбрасывать со счета и те половинчатые, но позитивные в целом законы, которые принял Николай I.

Речь идет о законах, которые были приняты в ходе работы Комиссии 1826 года: по одному закону помещики лишались права продавать землю без крестьян (из-за чего раньше крестьяне оставались без средств к существованию), а по другому – помещикам запрещали отдавать крестьян в тяжкие горно-заводские работы. Позже было запрещено продавать крепостных с публичного торга и разлучать их семьи, а также отправлять стариков-крепостных в Сибирь. Более основательной стала и казенная опека – контроль за поместьями особо жестоких помещиков. И хотя эти указы исполнялись плохо, все эти начинания Николая не пропали даром, они работали на будущее. Но людям николаевской эпохи от сознания того, что они живут не зря, легче не становилось – уж очень печальным было настоящее.

Заметки на полях

В этом была трагедия русской истории того времени: назревшие перемены все не начинались и не начинались, обрекая людей на разочарование и пессимизм. Вместе с тем в николаевском обществе как раз живых сил, людей, жаждавших перемен, явно не хватало. Это было время застоя и апатии. Трагедия на Сенатской площади была трагедией и для всего русского общества. Талантливые, деятельные люди с передовыми взглядами оказались либо в ссылке в Сибири или на Кавказе, либо, разобщенные и запуганные, искали успокоения дома, делая чиновничью карьеру. Дворянская революционность сходила на нет. Кто-то из современников Николая I шутил, что самыми смелыми мужчинами в русском обществе остались женщины, а герои Гоголя – Ноздревы, Маниловы, Чичиковы, Собакевичи были обобщенными портретами реальных современников поколения Николая I. Нужно было ждать прихода нового поколения, способного изменить жизнь…

В начале XIX в. Россия оставалась аграрной страной. Большую часть населения составляли крестьяне, ко-торые в основном принадлежали помещикам и нахо-дились в крепостной зависимости. В решении крестьянско-го вопроса Россия занимала чуть ли не последнее место среди других государств. Зависимость крестьян от помещика и их безразличие к результатам труда приводили к тому, что сель-ское хозяйство становилось все менее эффективным. Но это никак не влияло на мнение помещиков, которые не хотели ли-шаться своих привилегий, а тем более отказываться от кре-постничества. Поэтому правительство запретило публико-вать объявления о продаже крепостных. Но этот запрет не выполнялся - в объявлениях теперь говорилось о сдаче кре-постных «в аренду». В 1803 г. правительство издало Указ о свободных хлебопашцах. Согласно этому документу крес-тьяне получили право уходить от помещика на волю с землей за выкуп. Но эта мера никак не повлияла на крепостническую систему - освободилось всего 0,5% частновладельческих крестьян. По поручению императора государственными дея-телями разрабатывались проекты по освобождению крестьян.

В годы правления Николая I крестьянский вопрос еще сильнее обострился и требовал немедленного реше-ния. Для этого несколько раз собирались Секретные комитеты, но ни к чему конкретному так и не пришли. Осво-бождению крестьян мешала политика, направленная на кон-сервацию старых порядков. Правительство все же старалось смягчить крепостное право. Вышел запрет на то, чтобы отда-вать крепостных на завод, а также ограничилось право поме-щиков отправлять крестьян в ссылку. В 1841 г. приняли закон, в соответствии с которым не разрешалось продавать кресть-ян поодиночке и без земли. В 1837-1841 гг. была проведена реформа управления государственными крепостными. Цель реформы заключалась в том, чтобы приподнять благосостоя-ние этих крестьян, упростить сбор налогов. Управление этой категорией крестьян передали Министерству государственных имуществ. После проведения реформы в России ввели выбор-ное местное крестьянское самоуправление.

Крепостная система тормозила индустриальную мо-дернизацию страны, так как отсутствовала свободная рабочая сила, не происходило накопления капиталов, которые вкладывались в производство. В середине XIX в. протесты крестьян против крепостничества проявля-лись в следующем: отказе от работы; отказе от выплаты сбора; побегах; поджогах помещичьих имений.

Народные волнения оказали влияние на правитель-ство. Весной 1842 г. Николай I заявил: «Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его положении у нас есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более губительным». После 1856 г. у всех окончательно сложилось мнение, что крепост-ное право следует отменить. Эту идею поддержали и ради-калы, и либералы, и даже консерваторы.

Медлительность Секретного комитета привела к тому, что Александр II учредил новый орган. Он попросил своего друга генерал-губернатора Назимова обратиться к императору от имени лифляндского дворянства с просьбой о создании комиссии по разработке проекта реформы. В от-вет на это 20 ноября 1857 г. вышел указ (рескрипт Назимо-ву) о создании губернских комитетов «по улучшению быта помещичьих крестьян». Этот документ считается отправной точкой официальной и открытой истории подготовки крес-тьянской реформы. В 1858 г. вместо Секретного комитета появился Главный комитет по крестьян-скому делу. В его первостепенную задачу входила разработка общей прави-тельственной линии в деле освобождения крестьян. В марте 1859 г. при Главном комитете учредили редакционные комис-сии, которые должны были собирать воедино все проекты, разра-ботанные губернскими комитетами. Обобщенные про-екты были готовы к октябрю 1860 г.

Документом, отменяющим крепостное право, являлся Манифест «О всемилостивейшем даровании крепо-стным людям прав состояния свободных сельских обывателей...» от 19 февраля 1861 г. Согласно этому до-кументу крестьяне получили личную свободу и общеграж-данские права. С этого момента крестьяне могли владеть иму-ществом, заключать сделки.

При решении земельного вопроса крестьянские наделы уменьшились - в черноземной полосе отрезали от 26 до 40% земли, в нечерноземной - 10%. В целом крестьяне получили на 20% земли меньше той, на которой они трудились до про-ведения реформы.

Если крестьянин получил землю, то он был обязан оплатить ее стоимость. Цена земли на рынке составляла 544 млн руб., но формула расчета, разработанная правительством, увели-чила ее цену на 323 млн руб. Крестьяне, естественно, не мог-ли оплатить ее, поэтому правительство предоставило им ссу-ду в размере 80% стоимости наделов. Но оставалось еще 20%, которые крестьянская община должна была выплачивать сама.