“Когда, перебирая крупных революционных деятелей, - по поводу М.Натансона я сказала, что не знаю организатора, который стоял бы выше его, Савинков стал энергично отстаивать первенство Михаила Гоца и, превознося его, утверждал, что партию с.-р. создал никто иной, как он. Савинков не убедил меня: я указывала на многолетнюю, неоднократно на деле доказанную способность Марка”
Фигнер В.Н. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 181-183.
Натансон Марк Андреевич (псевдоним ‒ Бобров) , русский революционер, народник. Из мещан. Родился в состоятельной еврейской семье. Его брат Н. А. Натансон был крупным предпринимателем или банкиром.
Женат первым браком на революционерке-народнице Ольге Шлейснер (Натансон).
Закончил Ковенскую мужскую гимназию. Учился в Петербургской медико-хирургической академии (1868‒71) и земледельческом институте (1871). В студенческом движении 1869 выступал против С. Г. Нечаева.
С конца 1860-х годов участвовал в антиправительственной деятельности. Вместе с женой был одним из организаторов народнического кружка «чайковцев». Чайковцы проповедовали высокую мораль и самоусовершенствование В 1869-71 годах подвергался арестам и заключению в Петропавловской крепости, а в 1872 сослан в Архангельскую губернию.
В 1876 вернулся в Петербург. Организовал побег за границу своего товарища по кружку чайковцев П. А. Кропоткина, сидевшего в Петропавловской крепости. В том же году приступил к работе по объединению народнических кружков в единую революционную организацию, которая в 1878 получила название «Земля и воля». В декабре 1876 вместе с Г. В. Плехановым организовал демонстрацию на Казанской площади Санкт-Петербурга.
В 1877 в очередной раз арестован и после отбывания срока в Петропавловской крепости сослан в Восточную Сибирь. В ссылке служил главным счетоводом Кругобайкальской железной дороги, где приобрёл репутацию первоклассного ревизора и контролёра. По возвращении из ссылки в 1889 поселился в Саратове, где устроился работать на местную железную дорогу.
В апреле 1894 усилиями деятеля Охранного отделения С. В. Зубатова и его коллег партия была ликвидирована, а её лидеры арестованы. Натансон был в очередной раз сослан в Восточную Сибирь сроком на пять лет.
В 1904 эмигрировал в Европу и поселился в Швейцарии, где встречался с В. И. Лениным. К этому времени российское освободительное движение окончательно разделилось на социал-демократическое, либеральное и народническое течения. Последователи народников объединились в 1902 году в партию социалистов-революционеров. После некоторых колебаний Натансон примкнул к партии эсеров и стал одним из её лидеров. После удачного покушения на министра внутренних дел В. К. Плеве поддержал террористическую тактику эсеров.
В сентябре 1904 года вместе с В. М. Черновым и Е. Ф. Азефом представлял партию эсеров на Парижской конференции российских оппозиционных партий, выработавшей совместную стратегию борьбы с русским самодержавием. Вёл переговоры с Плехановым, Лениным и другими социал-демократами с целью убедить их принять участие в общем деле. После Манифеста 17 октября 1905 года вернулся в Россию и поселился в Финляндии. На первом съезде партии эсеров в начале 1906 избран членом Центрального Комитета партии.
Осенью 1907 г. Натансон уехал за границу.
С начала Первой мировой войны стоял на пораженческой точке зрения. Полагал, что революция в России возможна только в случае поражения в войне с Германией. В 1915 был участником Циммервальдской конференции. Вместе с Лениным и П. Б. Аксельродом подписал воззвание Циммервальдской конференции к пролетариату Европы. В 1916 принял участие в Кинтальской конференции.
После Февральской революции в мае 1917 вернулся в Россию через территорию Германии, по утверждению В. М. Чернова - в «пломбированном» вагоне. Возглавил левое крыло партии эсеров, резко критиковавшее оборонческую позицию Центрального Комитета партии. Выступал за «углубление» революции, передачу всей земли крестьянам, а власти - Советам. Открыто поддерживал Ленина и большевиков.
Поддержал Октябрьский переворот, вызвав раскол в партии эсеров. В ноябре 1917 инициировал создание особой Партии левых эсеров. На первом съезде партии был избран в Президиум, а затем и в ЦК новой партии. Поддержал разгон большевиками Учредительного собрания, большинство мест в котором досталось правым эсерам. В 1918 после Левоэсеровского мятежа остался верен союзу с большевиками и вошёл в отколовшуюся от левых эсеров Партию революционного коммунизма. Был членом Президиума ВЦИК.
В 1919 из-за боязни ареста выехал за границу. «С Лениным у меня полный разлад... Ленину я больше не верю», - говорил он своим близким.
В июле 1919 скончался в Швейцарии во время хирургической операции.
Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).Марк Андре́евич Натансо́н (25 декабря , Свенцяны , Виленская губерния - 29 июля , Берн , Швейцария) - российский революционер и политический деятель, народник .
Ранние годы
Родился в состоятельной еврейской семье. Брат Натансона - Н. А. Натансон - был крупным предпринимателем или банкиром.
В народническом движении
В партии социалистов-революционеров
По возвращении из ссылки жил в Баку , где работал бухгалтером в городской управе. В 1904 году эмигрировал в Европу и поселился в Швейцарии, где встречался с В. И. Лениным . К этому времени российское освободительное движение окончательно разделилось на социал-демократическое, либеральное и народническое течения. Последователи народников объединились в 1902 году в Партию социалистов-революционеров . После некоторых колебаний Натансон примкнул к партии эсеров и стал одним из её лидеров. После удачного покушения на министра внутренних дел В. К. Плеве поддержал террористическую тактику эсеров.
До и после Февральской революции
Семья
- Был женат первым браком на революционерке-народнице Ольге Александровне Шлейснер (Натансон) (1850 - 1881).
- Дети: двое детей - умерли в раннем возрасте от скарлатины .
- Второй брак с Варварой Ивановной Александровой .
- Брак бездетный.
Сын сестры жены, Екатерины Ивановны Александровой, племянник Александр Иванович Коновалов .
Напишите отзыв о статье "Натансон, Марк Андреевич"
Ссылки
Литература
- В. Н. Фигнер. М. А. Натансон. Полн. собр. соч., т. 5, М., 1932 г.
- Т. А. Михалкина. М. А. Натансон в российском освободительном движении (1889-1919 гг.): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук (07.00.02). - Саратов, 2003. - 19 с.
- Н. А. Тюкачев. Деятельность М. А. Натансона в партии эсеров // Из истории демократического движения и общественно-политической мысли конца XIX - второй половины XX века. - Брянск, 1994. - С.122 - 131.
Примечания
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Натансон, Марк Андреевич
Келья была пустой и влажной, без какого-либо освещения. А в самом её углу, на соломе сидел человек. Подойдя к нему ближе, я неожиданно вскрикнула – это был мой старый знакомый, кардинал Мороне... Его гордое лицо, на сей раз, краснело ссадинами, и, было видно, что кардинал страдал.– О, я очень рада, что вы живы!.. Здравствуйте монсеньёр! Вы ли пытались звать меня?
Он чуть приподнялся, поморщившись от боли, и очень серьёзно произнёс:
– Да мадонна. Я давно зову вас, но вы почему-то не слышали. Хотя находились совсем рядом.
– Я помогала хорошей девочке проститься с нашим жестоким миром... – печально ответила я. – Зачем я нужна вам, ваше преосвященство? Могу ли я помочь вам?..
– Речь не обо мне, мадонна. Скажите, вашу дочь зовут Анна, не так ли?
Стены комнаты закачались... Анна!!! Господи, только не Анна!.. Я схватилась за какой-то выступающий угол, чтобы не упасть.
– Говорите, монсеньёр... Вы правы, мою дочь зовут Анна.
Мой мир рушился, даже ещё не узнав причины случившегося... Достаточно было уже того, что Караффа упоминал о моей бедной девочке. Ожидать от этого чего-то доброго не было ни какой надежды.
– Когда прошлой ночью Папа «занимался» мною в этом же подвале, человек сообщил ему, что ваша дочь покинула монастырь... И Караффа почему-то был этим очень доволен. Вот поэтому-то я и решил как-то вам сообщить эту новость. Ведь его радость, как я понял, приносит всем только несчастья? Я не ошибся, мадонна?..
– Нет... Вы правы, ваше преосвященство. Сказал ли он что-либо ещё? Даже какую-то мелочь, которая могла бы помочь мне?
В надежде получить хотя бы малейшее «дополнение», спросила я. Но Мороне лишь отрицательно покачал головой...
– Сожалею, мадонна. Он лишь сказал, что вы сильно ошибались, и что любовь никому ещё не приносила добра. Если это о чём-то вам говорит, Изидора.
Я лишь кивнула, стараясь собрать свои разлетающиеся в панике мысли. И пытаясь не показать Мороне, насколько потрясла меня сказанная им новость, как можно спокойнее произнесла:
– Разрешите ли подлечить вас, монсеньёр? Мне кажется, вам опять не помешает моя «ведьмина» помощь. И благодарю вас за весть... Даже за плохую. Всегда ведь лучше заранее знать планы врага, даже самые худшие, не так ли?..
Мороне внимательно всматривался мне в глаза, мучительно стараясь найти в них ответ на какой-то важный для него вопрос. Но моя душа закрылась от мира, чтобы не заболеть... чтобы выстоять предстоящее испытание... И кардинала встречал теперь лишь заученный «светский» взгляд, не позволявший проникнуть в мою застывшую в ужасе душу...
– Неужели вы боитесь, мадонна? – тихо спросил Мороне. – Вы ведь тысячу раз сильнее его! Почему вы его боитесь?!..
– Он имеет что-то, с чем я пока не в силах бороться... И пока не в силах его убить. О, поверьте мне, ваше преосвященство, если б я только нашла ключ к этой ядовитой гадюке!.. – и, опомнившись, тут же опять предложила: – Позвольте мне всё же заняться вами? Я облегчу вашу боль.
Но кардинал, с улыбкой, отказался.
– Завтра я уже буду в другом, более спокойном месте. И надеюсь, Караффа обо мне на время забудет. Ну, а как же вы, мадонна? Что же станет с вами? Я не могу помочь вам из заключения, но мои друзья достаточно влиятельны. Могу ли я быть полезным вам?
– Благодарю вас, монсеньёр, за вашу заботу. Но я не питаю напрасных надежд, надеясь отсюда выйти... Он никогда не отпустит меня... Ни мою бедную дочь. Я живу, чтобы его уничтожить. Ему не должно быть места среди людей.
– Жаль, что я не узнал вас раньше, Изидора. Возможно, мы бы стали добрыми друзьями. А теперь прощайте. Вам нельзя здесь оставаться. Папа обязательно явится пожелать мне «удачи». Вам ни к чему с ним здесь встречаться. Сберегите вашу дочь, мадонна... И не сдавайтесь Караффе. Бог да пребудет с вами!
– О каком Боге вы говорите, монсеньёр? – грустно спросила я.
– Наверняка, уж не о том, которому молится Караффа!.. – улыбнулся на прощание Мороне.
Я ещё мгновение постояла, стараясь запомнить в своей душе образ этого чудесного человека, и махнув на прощание рукой, вышла в коридор.
Небо развёрзлось шквалом тревоги, паники и страха!.. Где находилась сейчас моя храбрая, одинокая девочка?! Что побудило её покинуть Мэтэору?.. На мои настойчивые призывы Анна почему-то не отвечала, хотя я знала, что она меня слышит. Это вселяло ещё большую тревогу, и я лишь из последних сил держалась, чтобы не поддаваться сжигавшей душу панике, так как знала – Караффа непременно воспользуется любой моей слабостью. И тогда мне придётся проиграть, ещё даже не начав сопротивляться...
Уединившись в «своих» покоях, я «зализывала» старые раны, даже не надеясь, что они когда-либо заживут, а просто стараясь быть как можно сильней и спокойнее на случай любой возможности начать войну с Караффой... На чудо надеяться смысла не было, так как я прекрасно знала – в нашем случае чудес не предвиделось... Всё, что произойдёт, я должна буду сделать только сама.
Бездействие убивало, заставляя чувствовать себя всеми забытой, беспомощной и ненужной... И хотя я прекрасно знала, что не права, червь «чёрного сомнения» удачно грыз воспалённый мозг, оставляя там яркий след неуверенности и сожалений...
Я не жалела, что нахожусь у Караффы сама... Но панически боялась за Анну. А также, всё ещё не могла простить себе гибель отца и Джироламо, моих любимых и самых лучших для меня на свете людей... Смогу ли я отомстить за них когда-либо?.. Не правы ли все, говоря, что Караффу не победить? Что я не уничтожу его, а всего лишь глупо погибну сама?.. Неужели прав был Север, приглашая уйти в Мэтэору? И неужели надежда уничтожить Папу всё это время жила только во мне одной?!..
И ещё... Я чувствовала, что очень устала... Нечеловечески, страшно устала... Иногда даже казалось – а не лучше ли было и правда уйти в Мэтэору?.. Ведь кто-то же туда уходил?.. И почему-то их не тревожило, что вокруг умирали люди. Для них было важно УЗНАТЬ, получить сокровенное ЗНАНИЕ, так как они считали себя исключительно одарёнными... Но, с другой стороны, если они по-настоящему были такими уж «исключительными», то как же в таком случае они забыли самую простую, но по-моему очень важную нашу заповедь – не уходи на покой, пока в твоей помощи нуждаются остальные... Как же они могли так просто закрыться, даже не оглядевшись вокруг, не попытавшись помочь другим?.. Как успокоили свои души?..
Конечно же, мои «возмущённые» мысли никак не касались детей, находящихся в Мэтэоре... Эта война была не их войной, она касалась только лишь взрослых... А малышам ещё предстояло долго и упорно идти по пути познания, чтобы после уметь защищать свой дом, своих родных и всех хороших людей, живущих на нашей странной, непостижимой Земле.
Нет, я думала именно о взрослых... О тех, кто считал себя слишком «особенным», чтобы рисковать своей «драгоценной» жизнью. О тех, кто предпочитал отсиживаться в Мэтэоре, внутри её толстых стен, пока Земля истекала кровью и такие же одарённые, как они, толпами шли на смерть...
Я всегда любила свободу и ценила право свободного выбора каждого отдельного человека. Но бывали в жизни моменты, когда наша личная свобода не стоила миллионов жизней других хороших людей... Во всяком случае, именно так я для себя решила... И не собиралась ничего менять. Да, были минуты слабости, когда казалось, что жертва, на которую шла, будет совершенно бессмысленна и напрасна. Что она ничего не изменит в этом жестоком мире... Но потом снова возвращалось желание бороться... Тогда всё становилось на свои места, и я всем своим существом готова была возвращаться на «поле боя», несмотря даже на то, насколько неравной была война...
Долгие, тяжёлые дни ползли вереницей «неизвестного», а меня всё также никто не беспокоил. Ничего не менялось, ничего не происходило. Анна молчала, не отвечая на мои позывы. И я понятия не имела, где она находилась, или где я могла её искать...
И вот однажды, смертельно устав от пустого, нескончаемого ожидания, я решила наконец-то осуществить свою давнюю, печальную мечту – зная, что наверняка никогда уже не удастся по-другому увидеть мою любимую Венецию, я решилась пойти туда «дуновением», чтобы проститься...
На дворе был май, и Венеция наряжалась, как юная невеста, встречая свой самый красивый праздник – праздник Любви...
Любовь витала повсюду – ею был пропитан сам воздух!.. Ею дышали мосты и каналы, она проникала в каждый уголок нарядного города... в каждую фибру каждой одинокой, в нём живущей души... На один этот день Венеция превращалась в волшебный цветок любви – жгучий, пьянящий и прекрасный! Улицы города буквально «тонули» в несметном количестве алых роз, пышными «хвостами» свисавших до самой воды, нежно лаская её хрупкими алыми лепестками... Вся Венеция благоухала, источая запахи счастья и лета. И на один этот день даже самые хмурые обитатели города покидали свои дома, и во всю улыбаясь, ожидали, что может быть в этот прекрасный день даже им, грустным и одиноким, улыбнётся капризница Любовь...
Праздник начинался с самого раннего утра, когда первые солнечные лучи ещё только-только начинали золотить городские каналы, осыпая их горячими поцелуями, от которых те, стеснительно вспыхивая, заливались красными стыдливыми бликами... Тут же, не давая даже хорошенько проснуться, под окнами городских красавиц уже нежно звучали первые любовные романсы... А пышно разодетые гондольеры, украсив свои начищенные гондолы в праздничный алый цвет, терпеливо ждали у пристани, каждый, надеясь усадить к себе самую яркую красавицу этого чудесного, волшебного дня.
Во время этого праздника ни для кого не было запретов – молодые и старые высыпали на улицы, вкушая предстоящее веселье, и старались заранее занять лучшие места на мостах, чтобы поближе увидеть проплывающие гондолы, везущие прекрасных, как сама весна, знаменитых Венецианских куртизанок. Этих единственных в своём роде женщин, умом и красотой которых, восхищались поэты, и которых художники воплощали на веки в свои великолепных холстах.
Ключевой год: 1905
Марк Андреевич НАТАНСОН
российский революционер и политический деятель, народник. Родился в состоятельной еврейской семье. Его брат Н. А. Натансон был крупным предпринимателем или банкиром. Закончил Ковенскую мужскую гимназию. Учился в Медико-хирургической академии и Земледельческом институте в Санкт-Петербурге. С конца 1860-х гг. участвовал в антиправительственной деятельности. Вместе с первой женой был одним из организаторов народнического кружка «чайковцев». Чайковцы противостояли революционной доктрине нечаевцев, полагавших, что для достижения революционных целей все средства хороши. Чайковцы, напротив, проповедовали высокую мораль и самоусовершенствование. В 1869-1871 гг. подвергался арестам и заключению в Петропавловской крепости, а в 1872 г. сослан в Архангельскую губернию. В том же 1872 г. принял православие, чтобы официально заключить брак на последовавшей за ним в ссылку дворянке Ольге Александровне Шлейснер . В 1876 г. вернулся в Петербург. Организовал побег за границу своего товарища по кружку чайковцев П. А. Кропоткина , сидевшего в Петропавловской крепости. В том же году приступил к работе по объединению народнических кружков в единую революционную организацию, которая в 1878 г. получила название «Земля и воля». В декабре 1876 г. вместе с Г. В. Плехановым организовал демонстрацию на Казанской площади Санкт-Петербурга. В 1877 г. в очередной раз арестован и после отбывания срока в Петропавловской крепости сослан в Восточную Сибирь. По возвращении из ссылки в 1889 г. поселился в Саратове, где устроился работать на местную железную дорогу. С конца 1880-х гг. в очередной раз приступил к работе по объединению разрозненных революционных кружков. Поставил своей целью объединить народническое, социал-демократическое и либеральное течения в российском освободительном движении. В сентябре 1893 г. на учредительном съезде в Саратове была создана единая партия «Народное право». Партия имела свою штаб-квартиру в Орле и типографию в Смоленске, в которой печатались Манифест партии и революционные брошюры. В апреле 1894 г. усилиями деятеля Охранного отделения С. В. Зубатова и его коллег партия была ликвидирована, а ее лидеры арестованы. Натансон был в очередной раз сослан в Восточную Сибирь сроком на пять лет. Когда для строительства паромной переправы через Байкал организовали судоверфь в поселке Листвяничное, ее руководителю старшему помощнику судостроителя Корпуса Корабельных инженеров Вацлаву Александровичу Заблоцкому потребовался опытный, а главное честный бухгалтер, он рискнул взять на эту должность политзаключенного и не ошибся. Марк Андреевич держал в узде инженеров и подрядчиков. Заслуги в организации строительства паромной переправы на Байкале подтверждает тот факт, что 17 июня 1899 г. на праздничном обеде в честь спуска на воду ледокола «Байкал» губернатор Горемыкин присоединился к тосту, произнесенному в честь политического ссыльного. По возвращении из ссылки жил в Баку, где работал бухгалтером в городской управе. В 1904 г. эмигрировал в Европу и поселился в Швейцарии, где встречался с В. И. Лениным . К этому времени российское освободительное движение окончательно разделилось на социал-демократическое, либеральное и народническое течения. Последователи народников объединились в 1902 г. в Партию социалистов-революционеров. После некоторых колебаний он примкнул к партии эсеров и стал одним из ее лидеров. После удачного покушения на министра внутренних дел В. К. Плеве поддержал террористическую тактику эсеров. В сентябре 1904 г. вместе с В. М. Черновым и Е. Ф. Азефом представлял партию эсеров на Парижской конференции российских оппозиционных партий, выработавшей совместную стратегию борьбы с русским самодержавием. Вел переговоры с Плехановым, Лениным и другими социал-демократами с целью убедить их принять участие в общем деле. После Манифеста 17 октября 1905 г. вернулся в Россию и поселился в Финляндии. На первом съезде партии эсеров в начале 1906 г. избран членом Центрального Комитета партии. Занимал сдержанную позицию по отношению к террористической тактике партии. В 1906 г. был противником убийства Георгия Гапона , решение о котором было принято без его согласия. По его настоянию партия отказалась взять на себя ответственность за это убийство. В 1907 г. выступал против плана убийства Николая II , разработанного Азефом и Г. А. Гершуни . Однако в 1908 г., когда В. Л. Бурцев начал кампанию по разоблачению Азефа как провокатора, Натансон стал на защиту Азефа. До самого конца отказывался верить в сотрудничество Азефа с охранкой. В своих воспоминаниях Бурцев писал, что Натансон был самым злым из его оппонентов. С начала Первой мировой войны стоял на пораженческой точке зрения. Полагал, что революция в России возможна только в случае поражения в войне с Германией. В 1915 г. был участником Циммервальдской конференции. Вместе с Лениным и П. Б. Аксельродом подписал воззвание Циммервальдской конференции к пролетариату Европы. В 1916 г. принял участие в Кинтальской конференции. После Февральской революции в мае 1917 г. вернулся в Россию через территорию Германии, по утверждению В. М. Чернова - «в пломбированном вагоне». Возглавил левое крыло партии эсеров, резко критиковавшее оборонческую позицию Центрального Комитета партии. Выступал за «углубление» революции, передачу всей земли крестьянам, а власти - Советам. Открыто поддерживал Ленина и большевиков. Поддержал Октябрьскую революцию, вызвав раскол в партии эсеров. В ноябре 1917 г. инициировал создание особой Партии левых эсеров. На первом съезде партии был избран в Президиум, а затем и в ЦК новой партии. Поддержал разгон большевиками Учредительного собрания, большинство мест в котором досталось правым эсерам. В 1918 г. после Левоэсеровского мятежа остался верен союзу с большевиками и вошел в отколовшуюся от левых эсеров Партию революционного коммунизма. Был членом Президиума ВЦИК. В 1919 г. из-за боязни ареста выехал за границу. В июле 1919 г. скончался в Швейцарии от осложнений (тромбоэмболия и гнойная пневмония) после проведенной хирургической операции по поводу опухоли предстательной железы. Похоронен в Берне.
Связи (15)
Источники (6)- В. И. Бородулин. Всемирный биографический энциклопедический словарь. - Москва, Большая Российская энциклопедия, 1998
11.01.2013 Федотов Владимир Александрович
В 1919 году из-за боязни ареста выехал за границу. «С Лениным у меня полный разлад... Ленину я больше не верю», — говорил он своим близким.
В июле 1919 года скончался в Швейцарии от осложнений (тромбоэмболия и гнойная пневмония) после проведённой хирургической операции по поводу опухоли предстательной железы.
19.02.2011 Мартыненко Ольга
Штрихи биографии: Натансон Марк Андреевич “Марк Андреевич Натансон - одна из своебразнейших фигур русской революции. Но он не был ни писателем, ни оратором, ни героем сенсационных приключений, чье дело ярко говорит само за себя. Это был организатор, стоящий за спинами того, другого, третьего, и для посторонней публики легко заслоняемый ими. Оценка таких людей обычно приходит с запозданием Натансон, самовольно покинув место первой ссылки, не только объехал северные народнические группы и сплотил их в единый “Союз”, впоследствии принявший имя “Земли и Воли” подобно прежней группе того же имени, тяготевшей к Чернышевскому, но и представил лучшую программную схему революционного народничества. Основная мысль его при этом сводилась к следующему: во-первых, лавристы, бакунисты, чайковцы и т. п. должны спуститься “с облаков на землю”. Они должны признать “открытыми” вопросы будущего движения и отложить до лучших времен все свои споры о проблемах, являющихся “музыкой будущего”, должны принять за основу своей борьбы тот реальный минимум потребностей и запросов, который уже усвоен народным сознанием и может прочно оплодотворить его волю. В связи с этим Натансон уже с первой своей ссылки, блестящим студентом Военно-Медицинской Академии, первый выступил против нашумевшей тогда “нечаевщины”, а позднее настоял на четком отмежевании от всяких авантюр с “золотыми грамотами”, подложными царскими манифестами и т. п. По инициативе Натансона из только что начинавшего выходить в употребление расплывчатого, общелитературного понятия о “народничестве”, выкристаллизировалось понятие более тесное и строгое: народничество в собственном смысле этого слова как деятельность не только среди народа и для народа, но и обязательно через народ, чем исключалось использование его, как простого орудия; всё должно быть проведено через его сознание и волю, ничего не должно быть навязано извне или предрешено за его спиною. Общий образ Натансона был закончен в нашем воображении еще одной, последнею чертою. Всем нам была знакома похожая на сказку повесть о необыкновенном конспиративном гении Александра Михайлова, этого ангела-хранителя всех дерзновенных предприятий грозного террористического “Исполнительного Комитета Партии Народной Воли”; и вот, нам открыли, что этот легендарный организатор и конспиратор сам считал себя до такой степени учеником и преемником Натансона, что в знак этого взял себе тот же самый нелегальный псевдоним - “Петр Иванович”, под которым в землевольческих рядах знали “Марка Мудрого”... Натансон всем стилем своей натуры резко отличался от окружающих. По внешности он выглядел, скорее всего, профессором. Спокойно и уверенно откинутая назад голова с высоким лбом, карие, внимательно ощупывающие собеседника глаза из-за золотой оправы очков, мягкая, шелковистая борода, вся осанка и манеры, смягчающие своей вежливостью строгую серьёзность, порою с холодным отливом суровости. …В Натансоне мы нашли деловитого и умелого “антрепренера” революции. Удайся Натансону его план, - имя его осталось бы вырезанным на скрижалях русской истории неизгладимыми чертами. Но в плане этом было слишком много головного, абстрактно-рассудочного. Творец его, если угодно, был чересчур калькулятор, чересчур счетовод и слишком мало социальный психолог, он не видел в программе выражения социальных страстей, умонастроений и общего мироощущения. … И вот, Натансон у нас, в Швейцарии. Тот и не тот Натансон. Говорит каким-то потухшим, сокрушенно-задумчивым голосом. Былой металл звука сменился каким-то матовым тембром, мягким тоном, заботливо и тихо уговаривающим. Увидев его несколькими годами позднее, старый его товарищ по “землевольчеству”, Аптекман назвал его орлом с подбитыми крыльями. “Белый, как лунь, старик с большой окладистой седой бородой; с несколько загадочной улыбкой: - не то горечи, не то недоверия и презрения”. Надо, впрочем, прибавить. Одно дело - каким видели Натансона наши глаза, другое - каким видели его “свежие люди”, не знавшие его в пору полного расцвета сил. Натансону нетрудно было бы освоиться с новыми условиями нашей эмигрантской работы, раз только он вошел в ее наезженную колею. Но прежде, чем в нее войти, он не мало колебался. С первого же абцуга он нас предупредил, что ему нужно время - оглядеться и ориентироваться в создавшемся за время его отсутствия положении. Он вообще еще не может сказать, с кем решит работать: с нами или с социал-демократами. - Марк Андреевич Натансон еще не знает, с кем идти? Мы с трудом верили собственным ушам. … Мне Натансон однажды сказал: - Не торопитесь провозглашать террор. Более, чем вероятно, что им придется кончить. Но никогда не годится с него начинать. Право прибегнуть к нему дано, лишь когда перепробованы все другие пути. Иначе он для окружающего мира не убедителен, не оправдан. А неоправданный террор - метод борьбы самоубийственный... И потом: террор должен всё время нарастать. Когда он не нарастает, он фатально идет назад... …В дни революции пятого года мы познали на опыте не только сильные, но и слабые стороны Натансона, как революционера. Да, муж совета, муж трезвого опыта, но не человек смелой интуиции и всевзрывающей находчивости. Возможно, что когда-то он имел и эти свойства, как о том гласила молва. Но груз лет отяготил его плечи. …Для Натансона, человека скорее “правых” устремлений, широчайшего “соглашателя” и коалициониста, доставшаяся ему роль была неестественна; она была ему навязана не столько логикой и политикой, сколько тайнами индивидуальной психологии. Позиция Натансона становится всё более двусмысленной. Одною ногой еще стоит в партии, на положении постоянного оппозиционера, душою он уже ищет точки опоры где-то вблизи большевиков, при большевиках, почти в охвостье у них.”. В.М. Чернов “Перед бурей. Воспоминания”. N.-Y. Изд. имени Чехова. 1953.С.205,206,280,318,319. “Всеобщим почтением был окружен убеленный сединой Марк Андреевич Натансон. Его влияние в партии было очень значительно, но, повидимому, - в заседаниях Ц. К. и в кулуарах. На съезде он выступал редко, неумело, был почти косноязычен. Говорил он с большим напряжением, патетически вкладывая какой-то особо глубокий смысл в слова, которые его не содержали”. Марк Вишняк. Дань прошлому. N.-Y. Изд. им. Чехова. 1954. С.122. “… Натансон был… прирожденным “собирателем земли”. При наличии определенного внутренне оригинального революционного направления, дающего новый идейный синтез, Натансон был бы незаменимой фигурой. Но предоставленный собственным силам и вынужденный “доставить” такой синтез, Натансон оказался бессилен. Все его потуги могли дать только суррогат настоящего синтеза. Как прирожденный “собиратель”, он в основу программы положил механическую сводку воедино разношерстных элементов движения”. Виктор Чернов. Записки социалиста-революционера. Кн. 1. В годы безвременья (1889-1899). Изд. З.И. Гржебина. Берлин Петербург Москва. 1922. С.194. “Местные иркутские ссыльные направили меня к М. А. Натансону, и он обещал мне приготовить паспорт. Записал мои приметы, дал мне советы раз наго рода насчет побега и просил ни к кому больше не обращаться, а ждать, когда он пришлет мне все, что нужно. Я и тогда почувствовал что-то неискреннее в его словах. Срок моего отпуска в Иркутск прошел и я должен был уехать обратно к себе в село Малышевское. И там я стал дожидаться ответа от Натансона. Прошел месяц, другой. Ответа из Иркутска или не было или ответы получались самые уклончивые. Наконец, я понял, что меня Натансон просто на просто обманул и что он вовсе и не имел в виду мне устраивать побега. По его расчетам, ему не хотелось, чтобы я бежал - и потому что я по своим взглядам был не подходящий для него человек, и потому, что мой побег мог отразиться на тех, кто был в Иркутск - в частности на нем. Мои товарищи, с которыми я делился своими планами, поняли, что мы обмануты, и впоследствии устроили Натансону по этому поводу не одну сцену”. Вл. Бурцев. Борьба за свободную Россию. Мои воспоминания. (1882-1922 г. г.). Том I. Изд. „ГАМАЮН" / Берлин. 192З. С. 38,39. "Признанным главой кружка был Натансон, человек, закаленный в революционной работе. В свое время он боролся с Нечаевым и казался последнему настолько опасным соперником, что Нечаев грозил ему донести на него III-му Отделению, если он, Натансон, будет противодействовать его планам. Позже Натансон явился основателем того революционного кружка, который известен, как организация "чайковцев". В момент ликвидации "чайковцев" он уже был в ссылке. Вернувшись из ссылки, он со всей энергией принялся за работу Он был опытнее других членов кружка и обладал выдающимся организаторским талантом." Аксельрод П.Б. Летопись революции. Пережитое и передумманное. Книга первая. - Издательство 3. И. Гржебина Берлин, 1923. 236 с. http://socialist.memo.ru/books/grazhd.htm http://socialist.memo.ru/lists/shtrihi/l63.htmРодился в состоятельной еврейской семье. Брат Натансона - Н. А. Натансон - был крупным предпринимателем или банкиром.
Закончил Ковенскую мужскую гимназию. Учился в Медико-хирургической академии и Земледельческом институте в Санкт-Петербурге.
Женат первым браком на революционерке-народнице Ольге Шлейснер (Натансон).
В народническом движении
С конца 1860-х годов участвовал в антиправительственной деятельности. Вместе с женой был одним из организаторов народнического кружка «чайковцев». Чайковцы противостояли революционной доктрине нечаевцев, полагавших, что для достижения революционных целей все средства хороши. Чайковцы, напротив, проповедовали высокую мораль и самоусовершенствование. В 1869-71 годах подвергался арестам и заключению в Петропавловской крепости, а в 1872 году сослан в Архангельскую губернию. В том же 1872 году принял православие, чтобы жениться на последовавшей за ним в ссылку дворянке О. Шлейснер.
В 1876 году вернулся в Петербург. Организовал побег за границу своего товарища по кружку чайковцев П. А. Кропоткина, сидевшего в Петропавловской крепости. В том же году приступил к работе по объединению народнических кружков в единую революционную организацию, которая в 1878 году получила название «Земля и воля». В декабре 1876 года вместе с Г. В. Плехановым организовал демонстрацию на Казанской площади Санкт-Петербурга. В 1877 году в очередной раз арестован и после отбывания срока в Петропавловской крепости сослан в Восточную Сибирь. В ссылке служил главным счетоводом Кругобайкальской железной дороги, где приобрёл репутацию первоклассного ревизора и контролёра. По возвращении из ссылки в 1889 году поселился в Саратове, где устроился работать на местную железную дорогу.
С конца 1880-х в очередной раз приступил к работе по объединению разрозненных революционных кружков. Поставил своей целью объединить народническое, социал-демократическое и либеральное течения в российском освободительном движении. В сентябре 1893 года на учредительном съезде в Саратове была создана единая партия «Народное право». Партия имела свою штаб-квартиру в Орле и типографию в Смоленске, в которой печатались Манифест партии и революционные брошюры. В апреле 1894 года усилиями деятеля Охранного отделения С. В. Зубатова и его коллег партия была ликвидирована, а её лидеры арестованы. Натансон был в очередной раз сослан в Восточную Сибирь сроком на пять лет.
В партии социалистов-революционеров
По возвращении из ссылки жил в Баку, где работал бухгалтером в городской управе. В 1904 году эмигрировал в Европу и поселился в Швейцарии, где встречался с В. И. Лениным. К этому времени российское освободительное движение окончательно разделилось на социал-демократическое, либеральное и народническое течения. Последователи народников объединились в 1902 году в Партию социалистов-революционеров. После некоторых колебаний Натансон примкнул к партии эсеров и стал одним из её лидеров. После удачного покушения на министра внутренних дел В. К. Плеве поддержал террористическую тактику эсеров.
В сентябре 1904 года вместе с В. М. Черновым и Е. Ф. Азефом представлял партию эсеров на Парижской конференции российских оппозиционных партий, выработавшей совместную стратегию борьбы с русским самодержавием. Вёл переговоры с Плехановым, Лениным и другими социал-демократами с целью убедить их принять участие в общем деле. После Манифеста 17 октября 1905 года вернулся в Россию и поселился в Финляндии. На первом съезде партии эсеров в начале 1906 года избран членом Центрального Комитета партии.
Занимал сдержанную позицию по отношению к террористической тактике партии. В 1906 году был противником убийства Георгия Гапона, решение о котором было принято без его согласия. По его настоянию партия отказалась взять на себя ответственность за это убийство. В 1907 году выступал против плана убийства Николая II, разработанного Азефом и Г. А. Гершуни. Однако в 1908 году, когда В. Л. Бурцев начал кампанию по разоблачению Азефа как провокатора, Натансон стал на защиту Азефа. До самого конца отказывался верить в сотрудничество Азефа с охранкой. В своих воспоминаниях Бурцев писал, что Натансон был самым злым из его оппонентов.
До и после Февральской революции
С начала Первой мировой войны стоял на пораженческой точке зрения. Полагал, что революция в России возможна только в случае поражения в войне с Германией. В 1915 году был участником Циммервальдской конференции. Вместе с Лениным и П. Б. Аксельродом подписал воззвание Циммервальдской конференции к пролетариату Европы. В 1916 году принял участие в Кинтальской конференции.
После Февральской революции в мае 1917 года вернулся в Россию через территорию Германии, по утверждению В. М. Чернова - «в пломбированном вагоне». Возглавил левое крыло партии эсеров, резко критиковавшее оборонческую позицию Центрального Комитета партии. Выступал за «углубление» революции, передачу всей земли крестьянам, а власти - Советам. Открыто поддерживал Ленина и большевиков.
Поддержал Октябрьскую революцию, вызвав раскол в партии эсеров. В ноябре 1917 года инициировал создание особой Партии левых эсеров. На первом съезде партии был избран в Президиум, а затем и в ЦК новой партии. Поддержал разгон большевиками Учредительного собрания, большинство мест в котором досталось правым эсерам. В 1918 году после Левоэсеровского мятежа остался верен союзу с большевиками и вошёл в отколовшуюся от левых эсеров Партию революционного коммунизма. Был членом Президиума ВЦИК.
В 1919 году из-за боязни ареста выехал за границу. «С Лениным у меня полный разлад... Ленину я больше не верю», - говорил он своим близким.
В июле 1919 года скончался в Швейцарии во время хирургической операции.
Родился 25 декабря 1850 (6 января 1851) в г.Свянцаны Виленской губ. в купеческой семье. В 1868 после окончания гимназии поступил в Петербургскую медико-хирургическую академию. В 1869 познакомился с С.Г.Нечаевым , однако не разделил его взгляды. Создал вместе с другом и единомышленником, Н.В.Чайковским, так называемое «Большое общество пропаганды», получившее впоследствии известность как «Кружок чайковцев». Это общество стало реакцией Натансона на иезуитство и маккиавелизм Нечаева и объединяло студентов-медиков. За участие в студенческих волнениях Натансон и Чайковский арестовывались в 1869 и 1870, но из-за отсутствия достаточных улик освобождались. В начале 1871 Натансон был исключен из медико-хирургической академии за «неблагонадежность».
В сентябре 1871 он стал студентом Земледельческого института в Петербурге; в ноябре за распространение книги В.В.Берви-Флеровского Азбука социальных наук был арестован и осужден, в феврале 1872 выслан в г.Шенкурск Архангельской губ., оттуда в апреле 1873 переведен в г.Бобров Воронежской губ.
В том же 1873 женился на революционерке-народнице О.А.Шлейснер, жил в г.Куопино (Финляндия) и Якобштадте (Курляндия). В декабре 1874 в Петербурге продолжил участие в народническом движении, для чего совершал поездки в Москву, Киев, Харьков, Одессу. Весной и осенью 1875 на съездах народников был активным сторонником создания их общерусской организации.
Активный деятель народнической «Земли и воли» 1870-х, создал в ее составе рабочий кружок «Общество друзей».
Один из руководителей первой в России политической демонстрации студентов с участием рабочих, состоявшейся 6 декабря 1876 на Казанской площади в Петербурге. В июне 1877 был арестован, брошен в Петропавловскую крепость, вновь осужден. В 1878 была арестована и его жена, через год она была также сослана в Сибирь, где умерла, освобожденная на поруки в 1881. Сам же Натансон в 1879 был выслан в г.Верхоленск Иркутской губ. (здесь он получил известие о расколе «Земли воли» и выразил желание после освобождения войти в народовольческую организацию). В 1881 из-за конфликта с полицией был переведен в Амгинскую слободу Якутской обл.
В 1886 в связи с болезнью направлен в Иркутск служащим в контору.
Используя службу в конторе железной дороги, налаживал связи между революционерами, призывая их к объединению, получил среди подпольщиков прозвище «Калита» по имени царя Ивана Калиты, «собирателя земли русской».
С 1892 переехал в Орел, продолжая революционную работу.
Летом 1893 создал в Саратове партию «Народного права», ставившую задачу ликвидации самодержавия. К ней были близки Н.К.Михайловский , В.Г.Короленко . В апреле 1894 партия была разгромлена властями, ее руководитель арестован и выслан под надзор полиции на 5 лет в Иркутскую губ.
Вернувшись из ссылки в 1902 в Саратов, примкнул к эсерам (возникшей «Партии социалистов-революционеров»), переехал в Тифлис, где помогал партии в обустройстве типографии. В 1903 переехал в Баку, где служил бухгалтером в городской управе, но вскоре оказался в Петербурге, а с февраля 1904 – за границей.
Жил в Мюнхене, Лозанне, Женеве, встречался с Г.В.Плехановым , В.И.Лениным , бывшими народниками. Осенью 1904 участвовал в работе Парижской конференции, ставившей целью объединение всех российских революционных и оппозиционных сил.
С 1905 живет в Финляндии. К царскому Манифесту 17 октября 1905 отнесся с недоверием. В ноябре 1905 вернулся в Россию, в декабре 1905 – январе 1906 участвовал в работе I съезда партии эсеров, был избран членом ЦК партии, ведающим организационными делами и кассой ЦК.
После II cъезда партии, с ноября 1906, как член ЦК, курировал издательское дело.
Из-за болезни (ему было уже 57 лет) с августа 1907 жил во Франции, Англии и Швейцарии, продолжая ведать финансовыми делами партии эсеров. После разоблачения Е.Азефа заявил о своей вине и ответственности за его предательство и вышел из ЦК партии.
В Первую мировую войну – лидер эсеров-«интернационалистов». Участвовал в феврале 1915 в Лондонской конференции партии эсеров, в сентябре 1915 и апреле 1916 – в международных социалистических конференциях в Циммервальде и Кинтале как делегат от левого крыла партии. Вместе с Лениным и П.Б.Аксельродом подписал воззвание Циммервальдской конференции, обращенное к пролетариату Европы.
В мае 1917 возвратился в Россию.
На III съезде партии эсеров, состоявшемся в мае – июне 1917 в Москве, был избран членом ЦК, возглавил оппозицию. Был автором программного документа партии левых эсеров с критикой Временного правительства, выступал за прекращение войны, передачу земли крестьянам, власти – Советам, стал активным сторонником сближения левых эсеров с большевиками. В.М.Чернов называл его «широчайшим соглашателем и коалиционистом». Осенью 1917 использовал свой авторитет, настаивая на сохранении за левыми эсерами мест в Петроградском Военно-революционном комитете.
Приняв Октябрьский переворот 1917, вошел в избранный на II съезде Советов рабочих и солдатских депутатов Президиум ВЦИК.
В ноябре 1917 был членом Президиума I съезда Партии левых социалистов-революционеров (интернационалистов) и тогда же вошел в Исполком Всероссийского Совета партии кадетов. Пытался наладить диалог среди различных групп эсеров, выступал за образование коалиционного Совнаркома с включение в него кадетов.
В декабре 1917 требовал роспуска Учредительного собрания, поскольку там возникло правоэсеровское большинство. Решение левых эсеров в марте 1918 о выходе из СНК считал ошибочным.
Мятеж левых эсеров 6 июля 1918 застал Натансона в Швейцарии, где он находился как член зарубежной делегации от партии. Ему было уже 68 лет. Вернувшись в Москву, он осудил мятеж, выступая инициатором создания «Партии революционного коммунизма» для объединения нескольких тысяч левых эсеров, поддерживавших Брестский мир и Советскую власть. По отзывам современников, Натансон отличался незаурядным умом, неиссякаемой энергией, огромными организаторскими способностями.
Осенью 1918 он из-за болезни отошел от революционной работы. В июле 1919 выехал на лечение в Швейцарию, при этом вывезя по поручению большевиков золото для помещения в швейцарские банки.
29 июля 1919 «революционный коммунист-народник», как именовал Натансона В.И.Ленин, умер в Берне.
Ирина Пушкарева, Наталья Пушкарева
