Легкий психоз и личная охрана фюрера. Телохранитель Гитлера вспоминает последние дни фюрера

Не лишне напомнить, чем в итоге всё заканчивается...

Знакомьтесь, товарищи, обергруппенфюрер СС Ганс Раттенхубер, начальник личной охраны фюрера.

ПОКАЗАНИЯ НАЧАЛЬНИКА ЛИЧНОЙ ОХРАНЫ ГИТЛЕРА ГАНСА РАТТЕНХУБЕРА

Я, Ганс Раттенхубер, бывший обергруппенфюрер СС и генерал-лейтенант германской полиции, являясь свидетелем смерти Гитлера, считаю своим долгом рассказать о его последних днях и обстоятельствах смерти.
Мое желание вызвано тем, что, будучи в советском плену и имея возможность знакомиться с прессой, я вижу, что еще до сих пор как в Германии, так и в других странах муссируются различные слухи о судьбе Гитлера, и даже о том, что он жив.

В течение 12-ти лет, начиная с 1933 года и вплоть до дня смерти Гитлера 30 апреля 1945 года, я бессменно являлся начальником его личной охраны.
Совершенно естественно, что такой продолжительный срок пребывания в непосредственной близости к Гитлеру позволил мне знать факты из его жизни и деятельности, которые могли быть известны лишь узкому кругу приближенных к нему лиц, пользовавшихся его большим доверием.

Считаю нужным заявить также, что после смерти Гитлера и краха германской империи я не связан больше присягой и намерен говорить здесь об известных мне фактах, невзирая на мою былую преданность Гитлеру и его ближайшим помощникам.
Прежде всего следует изложить вкратце ту обстановку, которая сложилась в Берлине в апреле 1945 года.

Стремительный прорыв русскими наших укреплений на Одере явился полной неожиданностью для германского верховного командования, так как эти укрепления считались неприступными. Ставку Гитлера охватило смятение и растерянность. Под сокрушительным наступлением Красной Армии рушились последние надежды на спасение германской столицы.

Спустя несколько дней неприятельское кольцо замкнулось вокруг Берлина. В концентрированном наступлении русские танковые и стрелковые дивизии с ожесточенными боями неудержимо продвигались к центру города.

В эти черные для германской истории дни на маленьком клочке земли, ограниченном территорией имперской канцелярии, в бомбоубежище Гитлера, во главе с ним, была сосредоточена вся государственная, политическая и военная власть Германии.

21 апреля 1945 года, после того как первый русский снаряд разорвался у Бранденбургских ворот, фюрер переселился в новое бомбоубежище, в саду имперской канцелярии. Оставаться в старом убежище, расположенном под «залом торжеств» имперской канцелярии, было опасно, ибо эти здания привлекали к ceбe внимание вражеской авиации и артиллерии, так что фюрер в один прекрасный день не смог бы выбраться из-под нагромождения обломков.
Новое бомбоубежище Гитлера представляло из себя подземное двухэтажное железобетонное сооружение.

В нижнем этаже, в условиях искусственного освещения и довольно скверной вентиляции размещались личные комнаты Гитлера, его жены Евы Браун и приемная.
К этому времени с Гитлером остались только самые преданные ему люди и небольшое число офицеров генерального штаба, необходимых для руководства военными действиями: Геббельс, поселившийся в убежище со своей семьей, зам. начальника генерального штаба генерал Кребс, шеф-адъютант Гитлера генерал Бургдорф, заместитель Гитлера по партии Мартин Борман, личный представитель Риббентропа посланник Хевель, представитель военно-морских сил вице-адмирал Фосс, представитель военно-воздушных сил полковник фон Белов и начальник гестапо Мюллер.

Кроме того, в убежище находились Ева Браун, возглавляемая мною личная охрана Гитлера, его прислуга и технический персонал.

Убежище Гитлера в те дни напоминало собою коман¬дный пункт на передовой позиции. И днем и ночью к Гитлеру, наряду с министрами Герингом, Риббентропом, Гиммлером и другими, приходили генералы и офицеры, непосредственно участвовавшие в боях за Берлин.

Что же представлял собой в эти критические для германского народа дни верховный глава германского государства и его вооруженных сил - Адольф Гитлер?
Физическое и моральное состояние Гитлера в те дни было потрясающим. Он представлял собою в буквальном смысле развалину. На лице застывшая маска страха и растерянности. Блуждающие глаза маньяка. Еле слышный голос, трясущаяся голова, заплетающаяся походка и дрожащие руки. Человек, окончательно потерявший самообладание.

Но он пытался еще руководить и командовать. Однако его противоречивые, нервозные приказания окончательно дезориентировали и без того запутавшееся германское командование.

К такому физическому и моральному состоянию Гитлер пришел не сразу. Если раньше Гитлер любил, отдавая дань своему честолюбию, неожиданно появляться среди народа или солдат и офицеров действующей армии и наблюдать эффект, производимый своим появлением, то с 1942 года наступили большие изменения.
Беспрерывная цепь поражений и неудач на Восточном фронте, крушение его военно-политических планов, особо сильно сказавшихся в разгроме германских войск под Сталинградом, выбили Гитлера из колеи.

Я вспоминаю в связи с этим мой разговор с Гитлером во время пребывания в Виннице осенью 1942 года.

Гитлер, взбешенный неудачами наших войск по развитию прорыва на Сталинград, после одного из военных совещаний заявил в моем присутствии генералу Шмундту, адъютанту от главного командования вооруженных сил, что германские войска в настоящий момент остановлены, потому что Красная Армия сражается с непревзойденным ожесточением и упорством.

Причину, как заявил Гитлер, следует искать в приказе маршала Сталина - не отступать ни на шаг.

Мы не учли, продолжал Гитлер, что народы Советской России и Красная Армия безгранично доверяют Сталину. После некоторой паузы он назвал маршала Сталина - гигантом.

Известное покушение на Гитлера, совершенное в его ставке, в Восточной Пруссии 20 июля 1944 года, также сыграло свою роль в разрушении его здоровья. Состояние с тех пор заметно ухудшилось, несмотря на то, что от взрыва у него был лишь нервный шок и он стал хуже слышать.

Страх и недоверие к людям охватили Гитлера после покушения, и присущая ему истеричность стала прогрессировать.

Он потребовал от меня принятия самых решительных мер по усилению его личной охраны.

Гитлер ненавидел «чернь», как он в узком кругу именовал своих «добрых немцев», и боялся своего народа едва ли меньше, чем внешних врагов.
Ставки Гитлера на территории Германии по своему устройству и оборонительным сооружениям не уступали укреплениям Западного вала, а во многом и превосходили их.

Многослойные проволочные заграждения с минами-сюрпризами и током высокого напряжения, огромные минные поля, многоуровневые доты с тяжелым вооружением и огнеметами опоясывали район ставки тройным кольцом.

Помещения ставки, и в первую очередь убежище Гитлера, устраивались в железобетонных бункерах со стенами толщиной в 6-9 метров, связанных между собой сложной сетью подземных ходов. Передвижение внутри территории ставки было возможно лишь по специально отведенным дорогам и лесным тропам, а все остальное пространство между ними минировалось.

На обочинах дорог устраивались ДЗОТы - секреты с пулеметными гнездами.
Для охраны в район ставки стягивались отборные моточасти СС с танками и артиллерией, внутреннюю охрану нес полк «Лейбштандарт Адольф Гитлер», служба ПВО была возложена на полк «Герман Геринг».

Характерны для Гитлера были и наименования ставок, утверждавшиеся лично им. Я имею в виду такие названия, как «Фельзеннест» (гнездо в скалах), «Вольфсшлюхт» (ущелье волка), «Вольфсшанце» (логово волка) и «Беренхеле» (берлога медведя).

После упомянутого покушения Гитлер почти не выходил из бомбоубежища и прекратил поездки на фронт.

Понятно, что его и без того слабое здоровье сильно страдало от недостатка свежего воздуха и солнца, ибо еще в 1935-1937 гг. Гитлер страдал тяжелым желудочным заболеванием, когда, несмотря на лечение сведущих профессоров, не было заметно никакого улучшения. Гитлер страдал тогда долгое время и неоднократно говорил о близкой смерти.

Гитлеру до последнего дня ежедневно делались впрыскивания для поддержания энергии, а также для предотвращения внезапного удара. Впрыскивания производились так часто, что профессор Морелль вообще не отходил от него.
Если после покушения у него дрожала правая рука, то вскоре это перенеслось также и на левую руку, а в последние месяцы он уже заметно волочил левую ногу. Тогда он совсем перестал выходить на воздух.

Все это привело к тому, что он сильно опух, поседел и постарел, а в последние дни ставки он все больше дрожал и при каждом взрыве снарядов, выскакивая из комнаты, спрашивал: «Что случилось?».

Мне, проведшему с Гитлером вместе немало лет, было тяжело видеть его в таком состоянии. Я невольно вспоминал те дни, когда Гитлер был энергичным и работоспособным человеком, когда он находил время у себя в резиденции в Берхтесгадене после ночных совещаний с министрами, уже под утро смотреть кинохронику, устраивать традиционный «ночной чай» в обществе дежурных секретарш, адъютантов и даже своей поварихи Марциали. Мы сидели и беззаботно болтали о всевозможной чепухе, слушали радио, женщины обращались к нему с различными просьбами и сообщали ему разные «новости»...

Однако вернемся к суровой действительности - концу апреля 1945 года.
Будучи по характеру чрезвычайно честолюбивым и упрямым до крайности человеком, Гитлер и здесь не изменил себе. Еще тогда, когда имелась возможность покинуть Берлин и руководить боями из какого-либо безопасного места, Гитлер категорически отклонял всевозможные предложения на этот счет.
21 апреля 1945 года у Гитлера состоялось совещание с участием начальника штаба Кейтеля, генерал-полковника Йодля, генералов Болле, Гудериана, Кребса, Коллера, Боденшаца и вице-адмирала Фосса.

В начале совещания Геринг доложил Гитлеру, что если он желает передислоцировать ставку в Берхтесгаден, то нужно сделать это немедленно.
Все участники совещания считали, что Гитлеру необходимо выехать из Берлина, так как думали, что Берлин может еще обороняться только в течение короткого времени. Во время совещания Гитлер вышел из комнаты вместе с Борманом и Кейтелем и еще раз обсудил с ними вопрос: выезжать ему или нет?
Возвратившись, Гитлер заявил, что выезжать он не хочет и будет оставаться в Берлине.

26 апреля в районе имперской канцелярии приземлился учебный самолет, на котором находились генерал фон Грайм и пилот Ганна Райч. Близкие Гитлера, в том числе Геббельс с женой и другие, уговаривали Гитлера вылететь на этом самолете из Берлина.

Однако 29 апреля Ганна Райч и генерал Грайм покинули ставку, и им будто бы удалось прорваться из Берлина, но Гитлер остался в бомбоубежище.
Вспоминаю сцену, когда жена Геббельса - Магда Геббельс со слезами на глазах умоляла Гитлера покинуть бомбоубежище.

Гитлер и тут не изменил своему честолюбию и, театральным жестом оттолкнув Магду Геббельс, заявил, что никуда он из Берлина не уйдет и останется здесь «на вечном посту».

На самом же деле Гитлер просто не видел выхода из положения.
Подтверждением этому может служить известный мне случай в апреле 1945 года, когда к Гитлеру приехал гауляйтер Тироля Гофер и предложил ему переехать в разрекламированную Геббельсом «Южнотирольскую крепость» - так именовался укрепленный район в горах Тироля.

Гитлер, безнадежно махнув рукой, сказал: «Я не вижу больше смысла в этой беготне с места на место».

Обстановка в Берлине в конце апреля не оставляла никаких сомнений в том, что наступили наши последние дни.

События развертывались быстрее, чем мы предполагали. Огонь со стороны советских войск настолько усилился, что связь с учреждениями, находившимися вне Берлина, а затем и в самом Берлине была полностью утеряна.
Однако примерно до 25 - 28 апреля Гитлер оставался верным себе, продолжая еще упорно надеяться на помощь со стороны войск, находившихся вне Берлина, и особенно на 9-ю армию генерала Венка.

Совещания следовали за совещаниями.

Гитлер, Геринг, Геббельс, Борман вместе со своими высокопоставленными генералами еще планировали дальнейший ход войны в то время, когда сопротивление стало явно бессмысленным и на улицах Берлина во имя престижа Гитлера гибли обманутые и преданные своим руководством солдаты, а население столицы подвергалось ужасным бедствиям и страданиям.

В то же время лично Гитлер прекрасно понимал, что дни его и Германии сочтены.
Я всю жизнь буду помнить один из вечеров конца апреля 1945 года, когда Гитлер, придя с очередного совещания разбитый, сидел за своим столом, сосредоточенно разглядывая карту Берлина с нанесенной на ней оперативной обстановкой.

Я зашел к нему доложить о неотложных мерах по охране ставки.
Невольно вспомнил я в этот момент, как фюрер еще не так давно в своей ставке в Восточной Пруссии, вместе с окружавшими его маршалами и генералами стоял над огромной картой Европы, где германские войска добывали ему победы...
Встав из-за стола, Гитлер посмотрел на меня и сказал: «Красная Армия в Берлине... Сделать это мог только Сталин».

Задумавшись, Гитлер вернулся к столу. Я тихо вышел из комнаты.
Из политических событий того периода следует отметить то обстоятельство, что Гитлер, а также его ближайшие помощники Борман, Геббельс и крупные военные руководители возлагали немало надежд на то, что существующий союз между капиталистическими странами Англией и США, с одной стороны, и Советским Союзом - с другой, так или иначе должен будет лопнуть.

Об этом мне известно из того, что Гитлер неоднократно показывал мне переводы статей, помещавшихся в американской газете «Вашингтон пост» и других изданиях американского агентства Ассошиэйтед Пресс, где писалось, что между руководителями трех держав на конференциях в Тегеране и Ялте якобы имелись большие противоречия, не дававшие возможности прийти к общему решению. Гитлер эти сообщения, как правило, брал с собой на военные совещания, где с их помощью пытался убедить, что Германии удастся сговориться с англичанами и американцами за счет русских.

Когда 22-23 апреля русские прорвали фронт и передовые части подходили к центру Берлина, Гитлер приказал, чтобы все сотрудники ставки, присутствие которых в Берлине не обязательно, немедленно вылетели в Берхтесгаден. Гиммлера уже несколько дней не было в Берлине. Он находился в местечке Хохенлихен, в 70 км севернее Берлина.

В этот же день фельдмаршал Кейтель и генерал-полковник Йодль также выехали из Берлина для того, чтобы принять командование армейскими группами, которые должны были быть направлены на помощь берлинскому гарнизону.
25 апреля от Геринга поступила радиограмма о том, что согласно речи Гитлера от 1 сентября 1939 года, в которой Гитлер назначил его своим преемником, он принимает на себя руководство государством, так как Гитлер, находясь в окруженном Берлине, не в состоянии что-либо предпринять.

Когда Гитлер прочитал радиограмму Геринга, все его лицо перекосилось. Он был смертельно удручен и только лишь, овладев собою, буквально выкрикнул: «Герман Геринг изменил мне и родине. Покинул в самый тяжелый момент меня и родину. Он трус. Вопреки моему приказанию, он сбежал в Берхтесгаден и установил связь с врагом, предъявив мне наглый ультиматум, что если я до 9 часов 30 минут не телеграфирую ему ответ, то он будет считать мое решение положительным».
Гитлер приказал Борману немедленно арестовать Геринга и держать его под стражей до тех пор, пока тот под предлогом болезни не согласится уйти в отставку. Гитлер лишил его всех званий и отстранил от всех постов.
Борман передал это приказание моему заместителю Хегелю, который отдал соответствующее распоряжение по радио начальнику личной охраны Геринга.
Спустя несколько часов поступила радиограмма о том, что Геринг из-за «сердечных заболеваний» просит принять его отставку.

Геббельс же на измену Геринга реагировал по-своему. Он решил свести с ним давние счеты и сделал его виновником всех бед. Геббельс с присущей ему манерностью и театральностью бросал злобные обвинения Герингу. По его словам, Геринг был виновен во всех теперешних страданиях и в том, что Германия переживает отчаянное положение. Он возлагал также на Геринга всю вину за проигрыш войны, который Геббельс считал уже несомненным.

Геббельс говорил, что Геринг в душе всегда был предателем, никогда ничего не понимал и ни в чем не разбирался, вечно делал глупости и погубил Германию. Он только старался выставлять себя основным помощником фюрера и первым сбежал, как только увидел, что угрожает опасность.

Во всех обвинениях, которыми Геббельс осыпал Геринга, чувствовалось, что он просто завидует новоявленному фюреру.

Эта грызня ни для кого не являлась чем-то новым, и слушать Геббельса было крайне неприятно в то время, когда на улицах Берлина немецкие солдаты проливали за нас кровь.

Мне кажется, следует сказать, что предательство Геринга совершенно логично, ибо оно вытекает из всего его поведения в прошлом на посту второго человека в империи.

Война показала, что Геринг не был в состоянии самостоятельно поддерживать на высоком уровне боевые качества германской авиации.

Уже много лет Геринг, используя свой высокий пост, занимался главным образом обустройством собственного благополучия, а после успехов германской армии в Европе это качество возросло до неимоверных размеров.

Поездки в Италию, Францию и оккупированные районы России он использовал в основном для беззастенчивого грабежа ценностей этих стран.

Можно сказать, что катастрофа, переживаемая Германией, мало трогала Геринга.
Как и в мирное время, он продолжал ездить на охоту в своем шутовском наряде - красной куртке и зеленых сапогах и проводил время с семьей во дворцах в Каринхале и Берхтесгадене. Дома он ходил в белом или розовом шелковом халате с золотыми пряжками и с наманикюренными ногтями.

Осенью 1944 года Геринг цинично сказал в моем присутствии: «Мне нечего больше добиваться в жизни, моя семья обеспечена».
Этой фразой он охарактеризовал себя полностью.

27 или 28 апреля заместитель имперского шефа прессы Лоренц доложил Гитлеру, что, по сообщению агентства Рейтер, Гиммлер обратился к правительствам США и Англии с предложением заключить сепаратный мир.

Гитлер в отчаянии бросил эту телеграмму на стол и промолвил: «Теперь, когда даже и Гиммлер изменил мне, я лучше умру здесь в Берлине, чем погибать где-нибудь на улице».

В тот же день Гитлер исключил Гиммлера из партии.

Не успел Гитлер прийти в себя после измены Геринга и Гиммлера, как была получена телеграмма от фельдмаршала Кейтеля, который доносил о том, что 12-я армия подвергается сильным атакам советских войск и продолжать наступление на Берлин не может. 9-я армия полностью окружена русскими, а корпус Хольдта перешел к обороне.

Таким образом, все наши надежды на спасение рухнули. Прорыв наших войск на Берлин оказался безуспешным.

Драматизм положения усугублялся еще и тем, что все эти сообщения Гитлер получал под аккомпанемент русских тяжелых снарядов, рвавшихся на территории имперской канцелярии.

В этот день на Гитлера было страшно смотреть. Он еле говорил и еле двигался.
Возвращаясь с военного совещания к себе в комнату, Гитлер мне сказал: «Я не могу больше, жизнь мне опротивела».

Но даже в этот трагический день Гитлер, будучи по натуре мистиком и суеверным человеком, разыграл очередной фарс, обвенчавшись с Евой Браун.
Двенадцать лет Гитлер был связан с Евой Браун, однако долгое время в Германии не было известно имя его «подруги».

Ева Браун являлась дочерью преподавателя мюнхенской школы художественного ремесла, и в момент знакомства с Гитлером она работала в фотоателье Гофмана, впоследствии ставшего личным фотографом Гитлера.

Вначале в качестве «подруги» Гитлера она была экономкой в его резиденции в Берхтесгадене, где являлась полной хозяйкой. Затем Ева Браун жила в предместье Мюнхена - Богенхаузене на вилле, которую ей купил и роскошно обставил Гитлер.

Когда Гитлер проживал в Мюнхене, где им содержалась для себя квартира в частном доме, он тайно от своего ближайшего окружения посещал Еву Браун.
Надо сказать, что Браун играла значительную роль в личной жизни Гитлера и оказывала на него большое влияние. Многие приближенные опасались ее, в том числе даже Мартин Борман, которого все боялись и ненавидели.

В политику Браун не вмешивалась и в общественной жизни никогда ничем не проявляла себя: она была пустой женщиной, занимавшейся нарядами и уходом за собой.

Судьбы германского народа ее нисколько не трогали. «Наш фюрер, - говорила она, - истинный страдалец. Все ему изменили, все покинули. Пусть лучше погибнут десятки тысяч немцев, но бесценная жизнь Гитлера должна быть сохранена».

Наступило 29 апреля. Весь район новой имперской канцелярии в этот день подвергался ожесточенным обстрелам и бомбардировкам со стороны русских.
От прямого попадания сгорел личный гараж Гитлера, вместе с находившимися там автомашинами.

Русские войска продвигались в район Потсдамского вокзала, а ставка продолжала жить своей лихорадочной жизнью.
Всех охватила растерянность. Каждый думал лишь о спасении своей собственной шкуры.

У меня до сих пор в памяти сохранилось предательство одного из ближайших к Гитлеру лиц - его родственника Фегеляйна, группенфюрера и представителя СС при Гитлере. Он был женат на сестре Евы Браун.

В этот день стало известно, что Фегеляйн ушел к себе на квартиру, где переоделся в штатское и ждал прихода русских, чтобы незаметно скрыться из Берлина.

По указанию Гитлера он был найден и расстрелян на территории имперской канцелярии.

Поступали данные об измене и других лиц, но иначе и не могло быть, ибо предательство и лицемерие были культивированы в окружении Гитлера задолго до описываемого мною времени.

В эти критические для германского народа дни вскрылась вся гнилость и продажность правящей верхушки, ибо она состояла из людей, потерявших всякий человеческий облик. Богачи, нажившие себе крупные капиталы за счет грабежа германского народа, а позже грабившие оккупированные страны, они проводили время в пьяных оргиях, купались в роскоши и богатстве, используя свою близость к Гитлеру только в интересах собственного благополучия.

Гитлер прекрасно знал о разнузданном поведении своих приспешников, ибо ему об этом неоднократно докладывали, в частности я.

Но будучи одержим манией величия, он смотрел на все это сквозь пальцы, так как эти люди лицемерно пели ему дифирамбы и создавали славу, за которой он гнался.

За время моей длительной службы у Гитлера мне довелось хорошо познать натуру многих его приближенных из числа высокопоставленных лиц.

Профессор Гофман, личный фотограф Гитлера, был, пожалуй, его лучшим другом.
Получив монопольное положение в качестве личного фотографа Гитлера, Гофман награбил столько денег, что стал одним из наиболее богатых людей в Германии.
Гофман был алкоголиком и в пьяном виде устраивал скандалы, становившиеся известными широкой публике. Гитлер об этом знал, но продолжал относиться к нему как к своему другу.

Наиболее доверенным лицом у Гитлера был его личный адъютант обергруппенфюрер Шауб. В 1923 году они вместе сидели в тюрьме в городе Ландсберге.
Пьяные оргии Шауба с балеринами ни для кого не являлись секретом. Известно также, что свое положение при Гитлере он использовал исключительно в корыстных целях.

С 1938 года одним из наиболее близких к Гитлеру людей стал рейхсляйтер Мартин Борман - один из немногих, под чьим влиянием находился Гитлер. Это был исключительно жестокий, хитрый, черствый и эгоистичный человек. Его попойки с Фегеляйном, адмиралом Путткамером и другими носили затяжной характер и не поддавались описанию.

Не лучше вели себя и другие приближенные Гитлера, такие как нюрнбергский гауляйтер Штрайхер, президент мюнхенского окружного управления Вебер, наместник Гитлера в Норвегии Тербовен, гауляйтер Кубе, впоследствии ставший имперским наместником в Белоруссии, и другие.

О ночных попойках Кубе с проститутками говорил весь Берлин.
Находясь в Норвегии, Тербовен каждую ночь напивался до безобразия и устраивал дебоши.

До войны весь Мюнхен говорил о «ночах амазонок», которые устраивал Вебер. В своем парке он катался на лошадях с голыми женщинами в сопровождении голых эсэсовцев.

Гитлер обо всем этом хорошо знал.
В конце дня 29 апреля, в присутствии генерала Кребса, Геббельса и Бормана Гитлер спросил командующего ударной группой по обороне правительственного квартала генерала Монке, сколько времени он сможет продержаться. Монке ответил, что при имеющемся вооружении и наличии боеприпасов сможет продержаться 2-3 дня. Гитлер ничего не сказал и ушел в свою комнату.

Вечером у всех собравшихся на очередное совещание настроение было подавленное. Осунувшийся еще больше, чем до сих пор, Гитлер тупо смотрел на лежавшую перед ним оперативную карту.

Командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг настойчиво просил Гитлера разрешить начать прорыв из Берлинского кольца окружения.

С горькой иронией в голосе Гитлер заявил: «Посмотрите на мою оперативную карту. Все здесь нанесено не на основании собственных сведений верховного командования, а на основе сообщений иностранных радиостанций. Никто нам ничего не докладывает. Я могу приказывать что угодно, но ни один мой приказ больше не выполняется».

Наконец, на совещании было принято решение, что ввиду полного отсутствия снабжения с воздуха войска могут прорываться мелкими группами с условием, что все они должны продолжать борьбу, где это только возможно. О капитуляции не может быть и речи.

29 апреля явилось поистине роковым днем!...
Часов около десяти вечера Гитлер вызвал меня к себе в комнату и поручил к 10 часам собрать у него в приемной руководящих сотрудников ставки и его близких.
Помню, что Гитлер в этот момент производил впечатление человека, принявшего какое-то чрезвычайно важное решение. Он сидел у края письменного стола, глаза его были устремлены в одну точку, взор сосредоточен.

Я направился к двери выполнять его приказание. Гитлер остановил меня и сказал, как помню, следующее: «Вы честно служили мне много лет. Завтра ваш день рождения, я хочу сейчас поздравить вас и поблагодарить за верную службу, так как завтра уже не смогу этого сделать... Я принял решение... Я должен уйти из этого мира...».

Я подошел к Гитлеру и стал говорить о необходимости его жизни для Германии, что есть еще возможность попытаться прорваться из Берлина и спасти его жизнь.
«Зачем?- возразил Гитлер. - Все разбито, выхода нет, а бежать - это значит попасть в руки русских... Никогда бы не было этой страшной минуты, Раттенхубер, - продолжал он, - и никогда бы я не говорил с вами о своей смерти, если бы не Сталин и его армия.
Вы вспомните, где были мои войска... И только Сталин не позволил мне выполнить возложенную на меня свыше миссию...».

Из смежной комнаты к нам вошла Ева Браун.

Гитлер еще несколько минут говорил о себе, о той роли в истории, которую ему уготовила судьба, и, пожав мне руку, попросил оставить их вдвоем.

Несмотря на всю мою привязанность к Гитлеру, мне было чрезвычайно неприятно видеть, что он даже в последнюю минуту не смог удержаться от высокопарных речей, говоря о своей «высшей миссии» и т.п. Его просто обуял животный смех.
В 10 часов вечера в приемной Гитлера собрались: генералы Бургдорф и Кребс, вице-адмирал Фосс, личный пилот Гитлера генерал Баур, штандартенфюрер Бец, оберштурмбанфюрер Хегель, личные слуги штурмбанфюреры Линге, Гюнше и я.
Он вышел к нам и сказал буквально следующее: «Я решил уйти из жизни. Благодарю вас за добросовестную честную службу. Постарайтесь вместе с войсками вырваться из Берлина. Я остаюсь здесь».

Прощаясь, он пожал каждому из нас руку, и еле волоча ноги, с поникшей головой ушел к себе.

Спустя несколько минут Гитлер позвал меня, Линге и Гюнше и еле слышным голосом сказал нам, чтобы трупы его и Евы Браун были сожжены. «Я не хочу, - сказал Гитлер, - чтобы враги выставили мое тело в паноптикум».
К ночи в бункере скопилось около 200-300 раненых, которых обслуживали девушки-санитарки.

Пришедший в убежище имперский руководитель гитлеровской молодежи Аксман попросил у Бормана разрешение представить Гитлеру 25 девушек, лучших санитарок из госпиталя имперской канцелярии.

Гитлер согласился. Около 2-х часов ночи девушки построились по обеим сторонам коридора в верхнем этаже убежища. Вскоре появился Гитлер. Он медленно поднялся по ступеням и пожал каждой девушке руку. Затем традиционным поднятием руки приветствовал всех остальных сотрудников, находившихся в убежище, и удалился в свою комнату.

Ночью Гитлер приказал доставить к нему профессора Хаазе, работавшего хирургом в госпитале имперской канцелярии.

Пришедшему Хаазе Гитлер показал три небольшие стеклянные ампулы, вложенные каждая в футляр из металла, напоминающий по своей форме гильзу от винтовочного патрона.

Гитлер сказал, что в этих ампулах содержится смертельный, мгновенно действующий яд, заявив при этом, что ампулы он получил от доктора Штумпфэггера.

Гитлер спросил профессора, как можно проверить действие этого яда. Тот ответил, что можно проверить на животных, например на собаке. Тогда Гитлер попросил позвать фельдфебеля Торнова, который ухаживал за любимой собакой Гитлера по кличке Блонди. Когда собака была приведена, Хаазе раздавил плоскогубцами ампулу и вылил содержимое в раскрытую Торновом пасть собаки.
Спустя несколько секунд собака начала дрожать и через 30 секунд сдохла. После этого Гитлер приказал Торнову проверить позднее, действительно ли собака мертва.

Когда мы вышли от Гитлера, я спросил Хаазе, что это за яд в ампулах и гарантирует ли он мгновенную смерть. Хаазе ответил, что в ампулах содержится цианистый калий, действие его мгновенно и смертельно.
Это был последний раз, когда я видел Гитлера живым.

Наступило 30 апреля. Часов в 10 утра я пошел проверить посты. Поднявшись наверх, я подошел к дежурному охраннику эсэсовцу Менгерсхаузену, стоявшему у выхода в сад имперской канцелярии. Менгерсхаузен доложил мне, что примерно в 8 часов утра из убежища поднималась Ева Браун, сказала ему «доброе утро», прошла в сад и минут через 15 вернулась обратно.

Свое появление в саду она объяснила фразой: «Я хочу в последний раз взглянуть на солнце», - затем простилась с ним и расстроенная спустилась в убежище.
В это время территория имперской канцелярии уже простреливалась ружейным огнем русских.

Я несколько раз заходил в приемную Гитлера и уходил по делам службы. Обстановка была чрезвычайно напряженная, и я считал своим долгом обеспечить своим присутствием должную охрану убежища, ибо каждую минуту можно было ожидать прорыва русских на территорию имперской канцелярии.

Примерно часа в 3-4 дня, зайдя опять в приемную Гитлера, я почувствовал сильный запах горького миндаля. Мой заместитель Хегель с волнением сказал, что фюрер только что покончил с собой.

Должен признаться, что несмотря на то, что я был подготовлен к этому испытанию, оно все же меня глубоко потрясло, и я в бессилии опустился в кресло. В этот момент ко мне подошел Линге, он подтвердил известие о смерти Гитлера, заявив при этом, что ему пришлось выполнить самый тяжкий приказ фюрера в своей жизни.

Я удивленно взглянул на Линге. Он пояснил мне, что Гитлер перед смертью приказал ему выйти на 10 минут из комнаты, затем снова войти, обождать в ней еще 10 минут и выполнить приказ. При этом Линге быстро ушел в комнату Гитлера и вернулся оттуда с пистолетом «Вальтер», который положил передо мной на столе. По специальной внешней отделке я узнал в нем личный пистолет фюрера. Теперь мне стало понятно, в чем заключался приказ Гитлера.

Гитлер, видимо усомнившись в действии яда, в связи с многочисленными впрыскиваниями, которые на протяжении длительного времени ему ежедневно производили, приказал Линге, чтобы тот пристрелил его, после того как он примет яд. Линге стрелял в Гитлера.

Присутствовавший при нашей беседе имперский руководитель гитлеровской молодежи Аксман взял пистолет Гитлера себе и сказал, что он его спрячет до лучших времен.

Нервное напряжение разрядилось полной депрессией, и я в течение какого-то времени не мог прийти в себя. Перед моим мысленным взором как на экране проходило все прошлое. Из состояния оцепенения, в котором я находился, меня вывел шум в комнате. И я увидел, что из личной комнаты Гитлера Линге, Гюнше, личный шофер Гитлера Кемпка и еще 2-3 эсэсовца в сопровождении Геббельса и Бормана вынесли на руках трупы Гитлера и Евы Браун, завернутые в серые солдатские одеяла.

Взяв себя в руки, я отправился следом за ними проводить в последний путь того человека, которому я отдал 12 лет своей жизни.
Поднявшись наверх, эсэсовцы положили трупы в небольшую ямку, недалеко от входа в убежище.

Место сожжения(х) и захоронения(хх) трупа Гитлера у запасного выхода из бункера(ххх)

Ураганный обстрел территории не позволил воздать хотя бы минимальные почести Гитлеру и его жене. Тела их были облиты бензином и подожжены, и не нашлось даже государственного флага, чтобы прикрыть останки Гитлера.

Тела Гитлера и Евы Браун плохо горели, не хватало бензина, и я спустился вниз распорядиться о доставке горючего. Когда я поднялся наверх, трупы уже были присыпаны немного землей. Охранник Менгерсхаузен заявил мне, что невозможно было стоять на посту от неприятного запаха горящих трупов, и они скатили их в яму, где лежала отравленная собака Гитлера.

Обгоревший труп Гитлера

Возвратившись в убежище, я узнал, что Геббельс намеревается написать письмо советскому главнокомандованию о том, что Гитлер покончил с собой, назначив перед смертью своим преемником адмирала Деница, рейхсканцлером - доктора Геббельса и министром по делам партии - Бормана.

В ночь на 1-е мая, с разрешения Геббельса, была предпринята попытка прорваться из Берлина, однако из этого ничего не вышло.
Я был ранен и попал в плен к русским.

Как впоследствии мне стало известно, Геббельс и его жена, отравив собственноручно шестерых детей, покончили с собой в том же убежище, где и Гитлер.

РАТТЕНХУБЕР Ганс, 1897 года рождения, уроженец гор. Оберхахинг, близ Мюнхена, немец, образование среднее, член НСДАП с 1933 года, участвовал в Первой мировой войне в чине лейтенанта, с 1920 года работал в органах полиции в Баварии.

С 1933 года и до дня ареста являлся начальником личной охраны ГИТЛЕРА, группенфюрер СС, генерал-лейтенант полиции.

Арестован в мае 1945 года в Берлине.

Главный личный телохранитель Адольфа Гитлера имел высокие генеральские чины в полиции и службе безопасности, обладал немалыми властными полномочиями. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что он многие годы пользовался личным доверием самого фюрера. Благодаря этим обстоятельствам Ганс Раттенхубер изучил привычки, прихоти, капризы, слабые, а вместе с тем и сильные стороны своего высокого покровителя.

Оказавшись в советском плену и рассчитывая на милость победителей, Ганс Раттенхубер написал подробный отчет о теневой стороне жизни человека, чья преступная деятельность принесла человечеству в ХХ веке неисчислимые страдания.

Вниманию читателей предлагаются фрагменты собственноручных показаний Г.Раттенхубера, данные им представителям Главного управления контрразведки “СМЕРШ” 28 ноября 1945 года.

“…Охрана ГИТЛЕРА до 1933 года осуществлялась “сопровождающей командой СС”, укомплектованной отборными эсэсовцами из числа наиболее преданных членов национал-социалистической партии, служивших в специальной эсэсовской части “Лейбштандарт Адольф ГИТЛЕР”

Это были телохранители ГИТЛЕРА в буквальном смысле слова. В “сопровождающей команде СС” были созданы три небольшие группы, численностью по 5 человек каждая, из которых, по крайней мере, одна всегда сопровождала ГИТЛЕРА.

Вскоре после назначения меня начальником личной охраны ГИТЛЕР поставил передо мною задачу организовать также личную охрану ГЕРИНГА, ГЕССА, ГИММЛЕРА, РИББЕНТРОПА, ГЕББЕЛЬСА, ФРИКА, ДАРРЕ и обеспечить безопасность его резиденций в Мюнхене и Берхтесгадене.

Осенью 1935 года я реорганизовал существовавшую охрану ГИТЛЕРА, которая получила наименование “Имперская служба безопасности”. ”Имперская служба безопасности” (РСД) была организована в качестве личной охраны ГИТЛЕРА и была подчинена только ему лично.

Все изменения в личном составе РСД производились только с ведома и санкции ГИТЛЕРА, РСД состоял на денежном и вещевом довольствии министерства внутренних дел.

Вопросы штата и повышений в званиях я докладывал начальнику канцелярии ГИТЛЕРА - ЛАММЕРС, а последний, после своего решения, докладывал для утверждения ГИТЛЕРУ.

В задачу “Имперской службы безопасности” входило:

1. Обеспечение безопасности ГИТЛЕРА во время выступлений на митингах, массовых собраниях и т.д. во внутреннем секторе охраны (примерно 50-70 метров).
2. Охрана резиденций и квартир:

ГИТЛЕРА - квартира в Берлине и с 1938 года новая имперская канцелярия, квартира в Мюнхене и резиденция в Берхтесгадене.

ГЕРИНГА - квартира в Берлине, дворец “Каринхалл” близ Берлина и вилла в Оберзальцберг.

ГЕССА - квартира в Мюнхене.

ГИММЛЕРА - квартира в Берлин-Далем, вилла в окрестностях озера Тегернзее, ставка “Хахвальд” близ гор. Антербург (Восточная Пруссия).

РИББЕНТРОПА - квартира в Берлине, дом в м. Фушль в окрестностях Зальцкаммергут (Австрия), дом графа Лендорф в дер. Штейнорт (В.Пруссия).

ГЕББЕЛЬСА - квартира в Берлине, вилла близ озера Богензее.

ФРИКА - квартира в Берлине.

ДАРРЕ - квартира в Берлине и вилла в окрестностях города.

Фон-НЕЙРАТА - резиденция в Чернинском дворце.

1. Охрана и обслуживание ставки ГИТЛЕРА.
2. Охрана ГИТЛЕРА во время его поездок.
3. Охрана ГИТЛЕРА при его выездах за границу и на фронт.
4. Охрана ГЕРИНГА, ГИММЛЕРА, ГЕББЕЛЬСА и других руководителей, которых я назвал выше.

1-й отдел РСД - осуществлял сопровождение ГИТЛЕРА, охрану Берхтесгадена и квартиры ГИТЛЕРА в имперской канцелярии.

8-й отдел РСД - нес охрану квартиры ГИТЛЕРА в Мюнхене.

9-й отдел РСД - занимался внешней охраной Берхтесгадена.

15-й отдел РСД - нес охрану служебных помещений ГИТЛЕРА в имперской канцелярии.

Я лично имел право давать указания любому органу полиции в отношении мер по обеспечению личной безопасности ГИТЛЕРА.

Это было совершенно необходимо для проведения хорошо согласованных следующих мероприятий по охране фюрера:

Охранные мероприятия при постройке жилых и служебных зданий ГИТЛЕРА

На строительство допускались рабочие, прошедшие тщательную проверку по полицейским учетам, имеющие положительную характеристику от бургомистра и руководителя местной национал-социалистической организации. При использовании иностранной рабочей силы допускалось минимальное соотношение: на 4-х иностранцев - один немец.

Во время работ происходила проверка рабочих через агентуру, завербованную из числа занятых на строительстве лиц.

Существовала строгая система пропусков, которые через неопределенные периоды времени подлежали замене.

Была высокая оплата и хорошее обеспечение рабочих, чтобы предотвратить проявление с их стороны какого-либо недовольства.

Все материалы, поступавшие на строительство, подлежали проверке, прежде чем быть использованными.

Канализационные, вентиляционные и другие трубы перед окончанием работ исследовались на предмет отыскания в них посторонних предметов. Такому же осмотру подлежали половые настилы, подвалы.

Тщательно проверялись подведенные к зданию провода и кабели с целью обнаружения возможно имеющихся среди них ложных проводов.

Стены подвергались прослушиванию специальными приборами, определяющими местонахождение посторонних тел.

Приемка здания осуществлялась государственной комиссией, в которую входили наряду с инженерами чиновники криминальной полиции.

Обслуживание и охрана служебных и жилых помещений ГИТЛЕРА

Нами была тщательно разработана инструкция, согласно которой весь обслуживающий персонал служебных и жилых помещений ГИТЛЕРА в Берлине и его имения в Бертехсгадене, а также и их родственники подлежали непрерывной проверке со стороны полиции.

Пропуска в здания менялись ежемесячно.

У каждого входа было установлено круглосуточное дежурство привратников и сопровождающих.

Чердачные помещения и крыши находились под постоянным наблюдением охраны.

Проходы от служебных помещений имперской канцелярии к личным апартаментам ГИТЛЕРА охранялись эсэсовцами из “Лейбштандарта Адольф ГИТЛЕР”. Все помещения имперской канцелярии находились под контролем сотрудников возглавляемой мною охраны РСД.

Лица, приходившие на прием без заблаговременного оповещения, пропускались только после телефонного запроса. Все посетители получали специальный листок, на котором отмечалось время прихода, ухода и количество вещей, принесенных и унесенных ими из здания.

Лица, не имевшие специального пропуска, пропускались в здание лишь в сопровождении сотрудника охраны.

Багаж сдавался для просмотра в помещение охраны, причем считалось недопустимым, чтобы это помещение было расположено в непосредственной близости к жилой части.

Прием пакетов от неизвестных лиц был строжайше запрещен. Запрещалось также хранение не вскрытых пакетов.

После окончания строительства новой имперской канцелярии в 1938 году, мне было разрешено контролировать также и содержимое пакетов, поступавших в адрес ГИТЛЕРА.

Внутренний ремонт помещений доверялся лишь особо проверенному прикрепленному персоналу, уже годами занятому на этой работе. Посторонняя рабочая сила ни в коем случае не допускалась.

Продукты питания поставлялись от строго определенных фирм, служившие которых находились под тщательным постоянным полицейским контролем. Заказ продуктов по телефону был запрещен, и продукты закупались только лицами из числа охраны, которые их лично сами доставляли на кухню. Все продукты подвергались химическому анализу.

Овощи для ГИТЛЕРА разводились в его имении в Берхтесгадене, выкапывались из земли в присутствии курьера, который их отвозил после этого для приготовления пищи.

В 1939 году после начала войны полицейская охрана района имперской канцелярии была значительно усилена, и я строго следил за тем, чтобы личный состав полицейских команд этого важного района оставался неизменным.

Примерно с 6 часов вечера и до 6 часов утра хождение посторонних лиц в непосредственной близости имперской канцелярии было строжайше запрещено. Лица, направлявшиеся по специальным пропускам в квартиру ГИТЛЕРА, включая высших партийных чиновников, обязательно сопровождались дежурным охранником.

Помимо этого, вокруг дома ГИТЛЕРА в Берхтесгадене было установлено большое количество прожекторов, которые включались все одновременно нажатием кнопки и освещали кругом большую территорию.

Кроме того, во всех помещениях, где находился ГИТЛЕР, включая даже спальню, имелся сигнал тревоги, соединенный с помещениями охраны. Нажатием соответствующей кнопки ГИТЛЕР и его адъютанты могли вызывать охрану или объявлять общую тревогу во всем районе.

В Берхтесгадене вся почта, поступавшая в адрес ГИТЛЕР, просвечивалась рентгеновским аппаратом.

Интересно заметить, что поступавшее из стирки белье ГИТЛЕР тоже подвергалось просвечиванию рентгеновским аппаратом. Обслуживающий персонал был при этом одет в свинцовую одежду для защиты от воздействия лучей.

ГИТЛЕРОМ мне была поручена также организация охраны его квартиры в Мюнхене, находившейся на 2-м этаже частного дома по площади Принца-Регента, 16.

В этих целях я произвел проверку жителей этого дома и установил за ними тщательное полицейское наблюдение.

На 1-м этаже я разместил охрану из четырех человек, хорошо знавших всех жильцов дома, на чердаке был выставлен круглосуточный пост охраны. На дымоходных трубах были установлены защитные решетки для того, чтобы предотвратить заброску в них посторонних предметов. Чердачные окна тоже были огорожены решетками и снабжены изнутри запорами. По одному ключу от всех имевшихся в доме дверных замков были переданы в распоряжение охраны.

Весь участок перед домом был огорожен проволочным забором. Перед домом и во всем его районе была учреждена круглосуточная патрульная служба. Прилегающие дома также находились под непрестанным контролем. Въезд в эти дома новых квартирантов разрешался только “имперской службой безопасности”.

Все посетители дома заносились в учетную книгу и допускались в дом лишь после телефонного запроса у того или иного хозяина квартиры. За приносимый в дом багаж, который регистрировался, владельцы квартир несли строгую ответственность.

Однако, несмотря на мои настойчивые требования, ГИТЛЕР не позволил проводить обыск лиц, посещавших этот дом. Тогда я написал специальную записку, адресованную личному адъютанту ГИТЛЕРА, в которой указал на недостаточность мероприятий по охране, но никакого ответа я так и не получил.

Охрана ГИТЛЕРА в гостиницах

Гостиницы, в которых останавливался ГИТЛЕР, находились под непрерывным контролем гестапо. Сотрудники и постоянные гости также тщательно проверялись. Этим облегчался контроль за случайными посетителями.

Прибытие ГИТЛЕРА в гостиницы было неожиданным, что исключало возможность скопления большого количества людей.

В приемной гостиницы дежурили чиновники местной криминальной полиции. Они же патрулировали по всей гостинице. Особое внимание обращалось на подвальные помещения.

Старший охраны контролировал заселение комнат, прилегающих к апартаментам ГИТЛЕРА. Комнаты рядом с ним обычно предоставлялись его адъютантам и свите.

Во время отсутствия ГИТЛЕРА его комнаты подвергались тщательному наблюдению внутри.

Если ГИТЛЕР спускался в ресторан, то шесть охранников занимали соседние столы с расчетом видеть все, что происходит в зале.

Некоторое время спустя после прибытия ГИТЛЕРА в ресторан входили ряд опытных чиновников криминальной полиции с женами - также для наблюдения за публикой.

В ночное время личная охрана несла охрану гостиницы, а городская полиция следила за всем прилегающим районом.

Исключение составляла гостиница “Дойчен Гоф” в Мюнхене во время партийных съездов. В эти дни гостиница была занята партийными чиновниками, получавшими от партийной канцелярии специальные пропуска для входа в дом. Охраной и членами СС все же осуществлялся тройной контроль пропусков.

Охрана ГИТЛЕРА в театрах

Почти во всех немецких театрах имелась “ложа фюрера”. Одновременно имелись постоянные места для полиции в целях максимально четкого контроля и наблюдения за публикой. Эти места выбирались с обеих сторон ложи и сверху над ней.

Когда ГИТЛЕР отъезжал из театра, требовалась дополнительная охрана из состава местной полиции. Места вокруг ГИТЛЕРА и в известном охранном секторе выдавались только лицам по специальным спискам. Патрули наблюдали за всеми помещениями театра, вплоть до артистических уборных.

Восьмидневные празднества в Байрейте (родина Вагнера) требовали усиленной охраны. Контролю подвергались все гостиницы, рестораны и особенно сам зал, где происходил фестиваль. Все приглашенные зрители тщательно проверялись тайной полицией еще за несколько месяцев до празднеств.

Определенные места оставлялись за сотрудниками тайной полиции. Сектор перед ложей ГИТЛЕРА был под контролем личной охраны, которая без разрешения ГИТЛЕРА к ложе никого не подпускала.

ГИТЛЕР во время этих празднеств обычно проживал в Байрейте у вдовы ВАГНЕРА - г-жи ВИНИФРИД ВАГНЕР, в доме которой бывали концерты с участием лучших артистов.

В прилегающих местностях и на дорогах периодически проводился контроль всех жителей и приезжающих.

Охрана ГИТЛЕРА на собраниях и митингах

Места собраний еще за 8 дней до начала их открытия уже были объектом охраны. Все помещения проверялись, огнетушители подлежали удалению. Тщательно обследовались потолочные перекрытия. Специальные полицейские собаки охраняли подступы к зданию. Патрульная служба действовала круглые сутки.

За 2-3 дня до собрания я лично проверял состояние проведенных охранных мероприятий. Гестапо и областное руководство НСДАП информировало меня о принятых ими мерах.

За 24 часа до начала собрания все здание еще раз основательно просматривалось и заполнялось охраной. С этого времени доступ разрешался лишь по специальным пропускам.

Устройство громкоговорителей производилось специальной командой штурмовиков под начальством группенфюрера ШЕФЕР.

Специально подобранный состав устанавливал также и прожектора. Пригласительные билеты выдавались областным руководством НСДАП. Личная охрана РСД обеспечивала безопасность ложи ГИТЛЕРА и трибуны для оратора. Вместе с ГИТЛЕРОМ в зал входило лишь небольшое количество сопровождающих лиц.

Определенные места оставлялись для фоторепортеров. Только некоторым из них разрешалось фотографировать ГИТЛЕРА крупным планом. Снимки при вспышках магния допускались только с санкции самого ГИТЛЕРА. Максимально сокращалось освещение прожекторами, так как у ГИТЛЕРА были больные глаза после первой мировой войны. Во время выступлений ГИТЛЕР всегда был потным и разгоряченным, так что после собрания он немедленно принимал теплую ванну, чтобы не простудиться.

Должен также отметить, что после покушения на ГИТЛЕРА в Мюнхене 9 ноября 1939 года, охрана начала широко применять для подслушивания микрофоны, которые за несколько дней до прибытия ГИТЛЕРА устанавливались между креслами в залах, где были намечены его выступления. Микрофоны изготавливались фирмой “Цейсс”.

Охрана ГИТЛЕРА во время поездок

А. Специальный поезд ГИТЛЕРА состоял из 15 вагонов: вагон ГИТЛЕРА, вагон имперского руководителя прессы, вагон с узлом связи, два спальных вагона, два багажных вагона, вагон для охраны, две бронеплощадки с зенитными скорострельными артиллерийскими установками калибра 20 мм, связанные между собой телефоном.

Вагон ГИТЛЕРА был довольно просторным. Начиная с 1942 года ГИТЛЕР в нем обедал во время поездок, в то время, как раньше он обычно ходил на обед в салон-вагон.

В вагоне, кроме купе ГИТЛЕРА, имелись также отдельные купе для личного его адъютанта, для адъютанта вооруженных сил и для личного слуги - штурмбанфюрера ЛИНГЕ.

Было учтено пристрастие ГИТЛЕРА часто принимать теплую ванну, для чего в его вагоне было оборудовано специальное помещение.

Одно купе в вагоне было оборудовано для него в виде небольшого служебного кабинета.

Вагон не был бронирован.

В 1944 году нами было запланировано устройство в вагоне бронированного купе для ГИТЛЕРА, однако, это мероприятие мы не успели провести.

Весь обслуживающий персонал, начиная с 1938 года, был постоянным и контролировался тайной полицией.

Все пассажиры, включая офицеров, были занесены на специальный учет имперской службы безопасности.

Так как состав сопровождающих лиц был почти всегда одним и тем же, эти задачи были значительно облегчены.

Подъездные пути и перрон строжайше охранялись службой безопасности и железнодорожной полицией.

Пассажиры сопровождались железнодорожной полицией к представителю РСД и последним - к личному адъютанту ГИТЛЕРА.

Багаж гостей из домов в поезд доставлялся чинами батальона СС в присутствии пассажиров. Каждое место багажа было снабжено точным адресом владельца. Багаж, доставленный каким-либо иным путем, в вагон не допускался. Нахождение на перроне постороннего багажа и посторонних лиц строго запрещалось.

Продукты для спецпоездов поставлялись железнодорожной компанией “Митропа” в присутствии начальника салона-вагона СА хауп-штурмфюрера КРЮКЕН. Также под тщательным наблюдением происходила заправка водой.

Ремонт вагона производился только постоянным обслуживающим персоналом. В случае направления вагона для ремонта в депо, все время при этом присутствовал комендант вагона. Для ремонта привлекались особо проверенные рабочие и инженеры.

Пустой поезд охранялся двумя сотрудниками РСД, 11 чиновниками железнодорожной полиции и 39 зенитчиками.

Маршрут держался в строжайшем секрете, причем составлялся таким образом, что нельзя было понять, когда ГИТЛЕР будет пользоваться поездом. Гостям приход ГИТЛЕР объявлялся примерно за час до этого. Зачастую ГИТЛЕР вместе с охраной входил или выходил из поезда с другого вокзала, нежели гости.

В ночное время все вагоны были заперты за исключением вагона охраны. Железнодорожные станции были закрыты, чтобы посторонние лица туда не могли пройти.

Впереди спецпоезда на определенной дистанции двигался добавочный поезд.

Если поездки совершались официально и ожидались встречи публики, то железнодорожное начальство заранее заботилось о правильном размещении встречающих.

Если ГИТЛЕР находился в ставке, то поезд через неопределенные промежутки времени перемещался со станции на станцию. Поезд все время был в состоянии готовности, что налагало зимой особые трудности на обслуживающий персонал.

Б. Поездки ГИТЛЕРА на автомашинах. ГИТЛЕР пользовался автомашинами только следующих типов: “Мерседес-Бенц”, открытая и лимузин с мотором мощностью в 150 лошадиных сил, а также вездеход марки “Штейер”.

Все машины ГИТЛЕРА были бронированы и снабжены специальными непробиваемыми стеклами.

Испытания, которые проводились периодически, показали, что броня выдерживала обстрел автоматического оружия, пулемета и не оставляла вмятин от взрыва гранат. Стекло выдерживало воздействие 7 винтовочных выстрелов в одну точку.

Эти технические показатели вполне отвечали требованиям безопасности, так как трудно было рассчитывать на длительный обстрел во время поездки.

В отношении бронирования следует заметить, что броня прикрывала все стенки машины, включая днище. При закрытом варианте крыша также имела броневую защиту.

Фары-прожектора были исключительно сильные, так что ослепляли все встречные машины, исключая, таким образом, возможность обстрела со стороны последних.

Кроме того, в машине имелось несколько небольших, управляемых вручную, сверхсильных фонарей, позволявших освещать все пространство вокруг машины. Сзади машины был также установлен сильный прожектор, при помощи которого можно было ослеплять все машины, пытавшиеся нагнать машину ГИТЛЕРА.

Машины сопровождения (их обычно было две) имели сзади светящуюся надпись: “Полиция, обгон запрещен”. Таким образом, лица, пытавшиеся обогнать конвой, подлежали привлечению к уголовной ответственности. Однако в моей практике таких случаев не было.

Подножки в машинах закрывались вплотную дверями и исключали, таким образом, возможность впрыгивания на ходу посторонних лиц. Эта мера предосторожности была проведена нами после покушения на югославского короля АЛЕКСАНДРА и французского министра иностранных дел БАРТУ. Это покушение было заснято на пленку французской кинохроникой, и фильм был специально закуплен германским правительством для детального изучения. Я лично просматривал эту кинохронику несколько раз.

Внутри автомашин ГИТЛЕРА имелись хорошо замаскированные и быстро открывающиеся кобуры для автоматов и пистолетов.

Автомобили охраны до 1941 года были вооружены каждая двумя пулеметами с 1200 патронами к каждому их них. С момента войны против Советского Союза, автомобильная охрана на время поездок получала на вооружение также автоматы и “панцерфаусты”.

Характерно, что ГИТЛЕР редко ездил со скоростью свыше 90 км в час, автомобильные поездки он любил, так как при этом отдыхал.

Следует различать поездки ГИТЛЕР секретные, когда это тщательно скрывалось от посторонних, и официальные, когда о поездке ГИТЛЕРА население знало.

При секретных поездках ГИТЛЕРА сопровождающим его лицам сообщалось лишь время отъезда, цель поездки была известна лишь ГИТЛЕРУ.

Нередко в таких случаях, уже после выезда, ГИТЛЕР сам лично намечал маршрут на карте.

Во время секретных поездок ГИТЛЕРА, светящаяся надпись на машине сопровождения: “Полиция, обгон запрещен”, закрывалась специальным щитом.

Во время езды обгон колонны посторонними машинами не допускался. Автомашинам, пытавшимся обогнать колонну, загораживали путь автомобили сопровождения.

Все скопившиеся сзади посторонние автомашины на перекрестках пропускались вперед, чтобы сохранить в тайне маршрут ГИТЛЕРА.

После 1935 года к автомашине приобрели прицеп, в который по воскресеньям нагружали продукты для поездок за город.

Во время привалов, в стороне от дороги, обычно выставляли два караульных поста.

Остановки совершались только в определенных гостиницах.

Если в виде исключения необходимо было остановиться в другом пункте, то вперед высылалась “квартирная команда” в составе двух чиновников РСД и адъютанта для заблаговременной подготовки квартиры.

Женщин в автомобильные поездки ГИТЛЕР не брал.

Особые охранные мероприятия надлежало производить при официальных поездках, так как маршрут был известен за несколько дней и население собиралось для встречи ГИТЛЕРА.

В таких случаях, за несколько дней чиновниками криминальной полиции бралась под наблюдение вся трасса. Владельцам домов давалось указание ни в коем случае не допускать в дома неизвестных лиц. Все гаражи и автомастерские просматривались с целью обнаружения там посторонних машин.

Киоски и полые колонки для афиш брались под особое наблюдение.

Устройство громкоговорителей было разрешено лишь специальной команде штурмовиков. Вывешивание лозунгов, украшений и сооружение трибуны осуществлялись под наблюдением сотрудников областного руководства НСДАП.

Для фоторепортеров и кинооператоров были отведены специальные мета, за которыми велось тщательное наблюдение.

Если по пути нужно было проезжать парк, то в таком случае в нем всегда находились чиновники полиции с собаками.

В день митинга улицы охранялись военизированными соединениями НСДАП и полицией. Чтобы предотвратить бросанье цветов, их брали у публики и затем приносили к ГИТЛЕРУ. Лиц с багажом с улиц немедленно удаляли.

Оцепление располагалось таким образом, что каждый второй охранник стоял лицом к публике, а чиновники полиции размещались среди публики и в задних рядах.

Особая осторожность была необходима на поворотах в связи с замедлением езды.

Все эти мероприятия были совершенно необходимы, так как ГИТЛЕР стоял в машине, которая ехала почти шагом. Письма передавались только охране, которая ехала на двух машинах вплотную к автомобилю ГИТЛЕРА.

Следует отметить, что ГИТЛЕР во всех случаях пользовался только своими личными автомашинами. Если ему приходилось ехать в поезде или лететь на самолете в другой город, то вся его автоколонна подтягивалась своим ходом к соответствующим пунктам.

В. Полеты ГИТЛЕРА на самолете. “Эскадрилья фюрера”, также входившая в мое подчинение (как шефа РСД), состояла из самолетов ГИТЛЕРА, ГИММЛЕРА и РИББЕНТРОПА.

Командиром эскадрильи являлся генерал-лейтенант БАУР - личный пилот ГИТЛЕРА.

Самолет ГИТЛЕРА - четырехмоторный типа “Кондор”, фирмы “Фоккс-Вульф”.

Его корабль и другие (Ю-52 и ХЕ-111) стояли в ангарах, вход в которые разрешался только членам экипажа, имеющим специальные пропуска за подписью БАУР. Ремонт или осмотр производился лишь в присутствии одного из членов экипажа. Охрану несли СС и полк “Великая Германия”.

Вначале все корабли находились на одном аэродроме, но в связи с бомбардировками после 1941 года они были рассредоточены на разных аэродромах.

Пилоты являлись высококвалифицированными летчиками, ранее служившими в “Люфтганза”. Каждый из них налетал не менее миллиона километров. Такими пилотами были: БАУР, ДОЛЬДИ, ШНЕБЕЛЕ, БЕЦ, ГЕЙН, ФРИДРИХ, ХЮБНЕР и ГЕЙЗЕЛЬБРЕХТ.

ГЕЙН потерпел аварию в декабре 1941 года на аэродроме гор. Орел, ШНЕБЕЛЕ убили партизаны в 1942 году в окрестностях Житомира, ДОЛЬДИ был сбит русскими истребителями в районе Лодзи в 1944 году.

Порядок с проверкой пассажиров и багажа был такой же, как в специальном поезде.

В самолет ГИТЛЕРА поступал только его личный багаж.

О летно-технических и пилотажных свойствах самолета ГИТЛЕРА должен подробно рассказать находящийся в плену у русских личный пилот ГИТЛЕРА – СС группенфюрер БАУР.

Мне лично о самолете ГИТЛЕРА “Кондор” фирмы “Фоккс-Вульф” известно следующее:

Крейсерская скорость корабля была равна 340 км в час, при продолжительности полета в 4 часа.

Потолок самолета мне неизвестен, во всяком случае, мы никогда не летали выше 4,5 тысячи метров, так как ГИТЛЕР плохо себя чувствовал на высоте.

Для высотных полетов в самолете для каждого пассажира имелся кислородный прибор.

“Кондор” ГИТЛЕРА имел специальное устройство, позволяющее последнему в случае опасности путем нажима кнопки открывать под собой в кабине люк, в результате вместе с сидением, на котором ГИТЛЕР был заранее укреплен ремнями, он мог вывалиться из самолета, после чего автоматически раскрывался парашют.

Это устройство, и особенно парашют, непрерывно подвергались специальным проверкам.

Самолет имел на вооружении два сверхтяжелых пулемета калибра 15 мм, установленные один в хвосте, а другой - под фюзеляжем.

Во время полетов на фронт самолет ГИТЛЕРА сопровождался эскортом истребителей в количестве от 6 до 10 машин, пилотируемых надежными “асами”.

Должен также сказать, что для ГИТЛЕРА был подготовлен новый корабль - Ю-250, имевший на вооружении 9 скорострельных пушек калибра 20 мм.

Сидение в самолете Ю-250 было защищено броневыми плитами снизу, сверху и с боков, а также снабжено непробиваемым стеклом. Там имелось такое же, как и в самолете “Кондор”, устройство для выпрыгивания с парашютом.

Самолет Ю-250 практически не был использован, так как он, вскоре после своего изготовления, в марте 1945 года был уничтожен во время бомбардировки американской авиацией на аэродроме в гор. Мюнхен.

Г. Прогулки ГИТЛЕРА пешком. До 1938 года ГИТЛЕР часто совершал прогулки пешком в гражданском платье. Особенно часто это имело место во время его пребывания в Берхтенгадене.

Эти прогулки, как правило, совершались в сопровождении двух сотрудников охраны, которые шли на некотором расстоянии от ГИТЛЕРА, в зависимости от характера прогулки и местных условий.

Естественно, что подобные прогулки совершались в особой тайне и по разным маршрутам, что помогало предотвратить возможность покушения.

После 1939 года пешком он больше уже не ходил и гулял только в своем специально огороженном и обеспеченном надежной охраной парке в Берхтесгадене.

Охрана главной ставки ГИТЛЕРА

Охрану главной ставки ГИТЛЕРА нес “батальон сопровождения фюрера” из дивизии “Великая Германия”.

Военнослужащим разрешалось посещение ставки только после предварительной регистрации в главном командовании вооруженными силами.

Машины, приближавшиеся к ставке, должны были выключать фары и включать свет в кабине для проверки пассажиров.

Пропуска сотрудников ставки подвергались ежемесячной перерегистрации.

После покушения на ГИТЛЕРА в июле 1944 года был введен обыск всех лиц, приезжавших в ставку, на предмет обнаружения оружия. Исключение составлял особый список приближенных ГИТЛЕРУ лиц.

Багаж всех без исключения лиц подвергался просмотру.

Почта, поступающая в ставку ГИТЛЕРА, подвергалась самому тщательному контролю.

Продукты питания и медикаменты для ГИТЛЕРА также тщательно контролировались, о чем покажу ниже, а сейчас перейду к вопросу о ставках ГИТЛЕРА.

Ставка “Фельзеннест” (“Гнездо в скалах”), район Эйскирхен, 35 км восточнее Рейна, представляла собой группу бункеров в районе западного вала. Она была названа “Гнездо в скалах” потому, что бункер ГИТЛЕРА был устроен в естественной скале.

Ставка “Танненберг” (“Гора, покрытая солями”) была расположена в лесистом районе Шварцвальда. Характер окружающей местности подсказал это название.

Ставка в районе Прюэ де пеш на бельгийско-французской границе получила название “Вольфсшлюхт” (“Ущелье волка”). Ставка была расположена в домах небольшого местечка. Имевшаяся там ранее церковь была снесена, чтобы она не служила ориентиром с воздуха. Кроме того, имелся бункер для ГИТЛЕРА и один общий бункер на случай воздушного нападения.

Ставка “Вольфсшанце” (“Убежище волка”) в районе Растенбурга (Восточная Пруссия) хорошо известна теперь командованию Красной Армии. Строительство этой ставки было замаскировано под видом строительных работ фирмы “Аскания-Нова”, для чего в гор. Растенбурге была открыта контора, и набирались рабочие, направлявшиеся затем по разным местам в Германию.

В 1944 году севернее этой ставки, в связи с налетами советской авиации была выстроена ложная ставка. Кроме того имелись опасения, что русские одновременно с наступлением на Восточную Пруссию попытаются высадить десант с целью захвата ставки. В связи с этим “батальон сопровождения фюрера” был увеличен и преобразован в смешанную бригаду под командованием полковника РЕМЕР, отличившегося при арестах заговорщиков 20 июля 1944 года.

Ставка “Вервольф” (“Оборотень”) в районе Винницы была замаскирована под видом дома отдыха для раненых офицеров. Для ГИТЛЕРА был выстроен отдельный бункер, в то время как для остальных сотрудников ставки имелся общий бункер. Все сотрудники ставки жили в обычных деревенских избах и частично в бараках.

Ставка “Беренхеле” (“Берлога медведя”) три километра западнее Смоленска, на автостраде Смоленск-Минск, была устроена таким же образом, как ставка в Виннице. В этой ставке ГИТЛЕР был не более двух часов, а остальное время проводил в штабе армейской группировки.

Ставка “Рере” (“Тоннель”) в районе Веснева (Галиция) была расположена в специально построенном тоннеле с железобетонными стенами и перекрытиями толщиной полтора-два метра. К тоннелю была подведена железнодорожная ветка, чтобы в случае необходимости туда мог подъехать специальный поезд ГИТЛЕРА. Тоннель был устроен у подножья лесистого холма и хорошо замаскирован сверху так, чтобы он не мог быть обнаружен авиационной разведкой.

В этой ставке ГИТЛЕР останавливался лишь на одну ночь в 1941 году во время приезда на фронт МУССОЛИНИ. Отсюда затем они вместе вылетели в Умань.

Кроме того, под маскировочным названием “Силезское строительное акционерное общество”, осенью 1943 года, было начато строительство новой ставки ГИТЛЕРА в районе г. Швейдниц (Силезия). Однако удалось провести только земляные работы, так как для окончательного строительства этой ставки требовался минимум еще один год. Почти уже было закончено строительство замка “Франкенштейн”, где должен был размещаться РИББЕНТРОП и иностранные гости, приезжающие в ставку ГИТЛЕРА.

В 1941 году, между городами Суассон и Лион (Франция) тоже имелась ставка ГИТЛЕРА, напоминающая по характеру имевшихся там строений (бункеров) ставку в районе гор. Растенбург. Эта ставка именовалась “Вест-2”.

Были начаты также строительные работы по сооружению ставок “Вест-1” и “Вест-3” в районе гор. Вандом. В 1943 году они попали в руки союзных войск в недостроенном состоянии.

Выбор места дислокации ставок производился всегда адъютантом вооруженных сил генералом ШМУНДТ и комендантом ставки полковником ТОМАС. Затем требовалось согласие возглавляемой мною “службы имперской безопаснояти”.

Наименования “Вольфсшлюхт”, “Вольфсшанце” и “Вервольф” были выбраны потому, что имя “Адольф” на древнегерманском языке означает “волк”.

В 1945 году, во время наступления РУНДШТЕДТЕ, ГИТЛЕР временно переехал в ставку в районе гор. Наугейм. Эта ставка именовалась “Адлерсхорст” (“Гнездо орла”). Ставка размещалась в замке, вокруг которого была выстроена группа бункеров, приспособленных к окружающей горно-скалистой местности.

В связи с тем, что замок модно было легко обнаружить с воздуха, в 2 км от замка в лесу было построено несколько деревянных домов, где ГИТЛЕР находился с 22 декабря 1944 года по 15 января 1945 года. Здесь имелся лишь один бункер для ГИТЛЕРА. Все строения были хорошо замаскированы деревьями так, что даже вблизи трудно было обнаружить что-либо. В замке в то время размещался фельдмаршал РУНДШТЕДТ со своим штабом.

Во всех ставках ГИТЛЕРА имелась спальная и ванная комнаты.

Если до 1944 года эти помещения размещались в деревянных бараках вблизи бункера, то после они тоже были переведены в бункер.

Постоянные испарения железобетона требовали дополнительного ввода кислорода в помещения. Баллоны кислорода располагались вне бункера, чтобы избежать последствий возможного их взрыва. Наполнение баллонов кислородом производилось под наблюдением сотрудников тайной полиции (гестапо). В помещения кислород подводился посредством свинцовых труб. Систематически проводились испытания этих баллонов по всем видам их технических показателей.

Медикаменты для ГИТЛЕРА заказывались только профессором МОРРЕЛЬ. Эти лекарства изготовлялись под наблюдением доктора МУЛЛИ сначала в Гамбурге, а затем в одном небольшом городке, названия которого я сейчас не помню, и доставлялись в ставку специальным курьером.

Минеральная вода, которую очень любил ГИТЛЕР, наливалась в бутылки только в присутствии сотрудников охраны и привозилась в ставку тоже специальным курьером.

Аналогичная картина была с доставкой продуктов питания, которые поставлялись одними и теми же формами, находившимися под постоянным контролем государственной тайной полиции.

В Виннице при содействии немецкой садоводческой фирмы “Зайденшпинер” и с привлечением организации “ТОДТ” было устроено большое огородное хозяйство, так как ГИТЛЕР, как известно, был вегетарианцем, и овощи составляли основную часть его пищи.

Начальник кухни СА - хауптштурмфюрер ФАТЕР сам выезжал в это огородное хозяйство и брал там необходимые овощи.

Таким образом, овощи поступали в кухню, минуя посторонних лиц.

Другие продукты, как-то: рис, яйца и т.д. доставлялись с армейских складов.

В этом случае тот же начальник кухни или его заместитель без предварительного уведомления, выезжали на склад и лично отбирали там продукты, неся за это полную ответственность.

Иногда некоторые виды продуктов доставлялись ГИТЛЕРУ специальным курьером из Берхтесгадена.

Охрана ГИТЛЕРА во время его выездов за границу и на фронт

В отношении поездок ГИТЛЕРА на фронт могу показать следующее:

1. Во время войны с Польшей ГИТЛЕР выезжал в район Кульмана на Висле, в г. Кельцы, на реку Сан, в район Додзи и совершил две поездки под Варшаву, в район боевых действий.
2. Во время войны с Францией ГИТЛЕР посещал фельдмаршала КЛЮГЕ в Бастони, был также в г. Лиль, на реке Ипр, в г. Дюнкерк и совершал полет в Париж, где знакомился с достопримечательностями города.
3. Во время войны с Советским Союзом в 1941-1945 гг. ГИТЛЕР вылетал в гг. Брест и Умань, в районы городов Риги и Минска, в Мариуполь к фельдмаршалу КЛЕЙСТУ, в Полтаву к фельдмаршалу РЕЙХЕНАУ и в Смоленск к фельдмаршалу КЛЮГЕ.
4. В 1943 году ГИТЛЕР вылетел в Запорожье к фельдмаршалу фон-МАНШТЕЙНУ и вторично посетил фельдмаршала КЛЮГЕ в Смоленске.

В последующее время на Восточном фронте ГИТЛЕР больше уже не бывал, за исключением одного вылета к своим войскам на реку Одер в марте 1945 года.

Должен дополнить, что ГИТЛЕР выезжал специальным поездом еще в 1940 году для осмотра французских пограничных укреплений, а в 1941 году в г. Хендей, на франко-испанской границе, для встречи с ФРАНКО. Во время одной из таких поездок (когда, точно не помню) он встречался с маршалом ПЕТЕНОМ в г. Монтуар.

За исключением совместного вылета на фронт с МУССОЛИНИ, все остальные поездки ГИТЛЕРА были проведены неожиданно и поэтому никакие подготовительные охранные мероприятия проведены не были, тем более, что ГИТЛЕР приезжал не фронт не больше, чем на несколько часов. По прибытии ГИТЛЕРА местные органы СД немедленно принимали все необходимые меры по его охране.

Некоторое исключение составляют полеты в Мариуполь и Запорожье.

В Мариуполе ГИТЛЕР ночевал в отведенном для него доме, кажется, в бывшей гостинице на берегу моря.

В Запорожье он жил два дня в помещении авиационной казармы.

В обоих случаях, при содействии отрядов тайной полевой полиции, мною были проведены необходимые охранные мероприятия в непосредственной близости к квартире ГИТЛЕРА, как-то: усиленная патрульная служба, внутренние и внешние караулы, закрытие всего прилегающего района для постороннего движения.

Более широкие мероприятия по охране мною не проводились, так как это могло вызвать ненужную шумиху.

Вследствие этих минимальных мер по охране, пребывание ГИТЛЕРА в Мариуполе осталось неизвестным для местных дителей, а в Запорожье об этом знало лишь небольшое количество лиц.

ГИТЛЕР и МУССОЛИНИ посетили в Брест-Литовске только крепость. На время посещения крепость была окружена “батальоном сопровождения фюрера” и закрыта для проникновения туда военнослужащих и гражданских лиц.

По прибытии в Умань рядом с аэродромом была разбита палатка, где фельдмаршал КЛЮГЕ доложил ГИТЛЕРУ и МУССОЛИНИ обстановку на фронте, после чего все мы выехали на автомобилях в окрестности города.

Поездка совершалась по совершенно пустой местности и мы встретили по пути лишь несколько грузовиков с итальянскими солдатами, которые были очень удивлены, увидев МУССОЛИНИ.

Во время этой поездки ГИТЛЕР два раза питался на аэродроме из солдатской кухни.

Об этом я покажу подробнее в специальном разделе, а сейчас по вопросу охраны ГИТЛЕРА считаю необходимым дополнить свои показания в отношении его заграничных поездок.

В мае 1938 года ГИТЛЕР выезжал в Италию. Для организации охранных мероприятий был создан “охранный штаб” под председательством итальянского министра внутренних дел БОКИНИ. Его заместителем являлся начальник 4-го Управления СД-СС группенфюрер МЮЛЛЕР.

Подготовка началась за несколько недель до поездки. Был проведен усиленный контроль на итало-германской границе, в морских портах, особо тщательно наблюдали за иностранцами. На дорогах к Риму, Неаполю, Флоренции (куда был намечен приезд ГИТЛЕРА) была учреждена непрерывная проверка всех проезжающих лиц. Я командировал трех своих сотрудников в Рим, Неаполь и Флоренцию для организации контакта с итальянскими органами безопасности.

Поездка совершалась по железной дороге в двух спецпоездах.

Начиная с итало-германской границы до Рима, по обеим сторонам пути были выставлены воинские части. Каждому железнодорожному чиновнику был придан сотрудник криминальной или политической полиции для контроля за работой. На паровозах находились немецкие инженеры, отвечавшие за техническое проведение поездки.

На заранее обусловленных станциях находилось тщательно отобранное “население”, - главным образом, фашистские союзы в полной форме.

ГИТЛЕР показывался у окна и отвечал на приветствия. Их вагона не выходил. На остановках личная охрана окружала его вагон и следила за поведением посторонних лиц.

В Риме ГИТЛЕРА встретили: король, наследный принц и МУССОЛИНИ. Поездка во дворец Квириналу, где были отведены апартаменты для ГИТЛЕРА, совершалась в парадных каретах. Охрана осуществлялась батальоном кирасир.

Задолго до поездки автострада была закрыта для посторонних и посыпана песком на всем протяжении пути, чтобы контролировать любое постороннее появление на дороге. Тротуары были ограждены деревянными барьерами, перед которыми были выставлены гвардейские части, за барьером находились фашистские союзы.

Окна домов были заняты полицией и зрителями по особому списку. На узких участках пути окна были закрыты и декорированы коврами и флагами.

Канализационные устройства, каналы, мосты находились под тщательным наблюдением криминальной полиции.

Гражданские лица, пользовавшиеся правом прохода к автостраде, должны были иметь серию пропусков. Утеря одного их них делала остальные недействительными.

Меры по безопасности дворца Квириналу, где останавливался ГИТЛЕР, мне неизвестны, так как неудобно было об этом расспрашивать, ибо речь шла о дворце самого короля.

В верхнем этаже над апартаментами ГИТЛЕРА проживали придворные чины, а внизу была размещена немецкая охрана во главе со мной.

На одном этаже с ГИТЛЕРОМ размещались его адъютанты БРЮКНЕР и ШАУБ.

Поездка ГИТЛЕРА по Италии (во Флоренцию и Неаполь) проводилась на итальянской автомашине “Альфа-Ромео”, водителем которой МУССОЛИНИ поставил своего личного шофера. Скорость автомашины достигала до 90 миль в час.

Машина, предоставленная в пользование ГИТЛЕРА, была обычной, она не имела брони и непробиваемого стекла. Никакого иного специального устройства на ней тоже не было, по крайней мере, я и личный шофер ГИТЛЕРА КЕМПКА не обнаружили этого при самом тщательном ее осмотре.

Охрана также ехала на автомашинах марки “Альфа-Ромео” и мотоциклах “Мото-Куцци”. До поездки шоферы несколько раз тренировались на трассе. Весь путь был закрыт для постороннего движения и усиленно охранялся итальянской полицией.

В отличие от итальянской поездки, поездка ГИТЛЕРА в Финляндию зимой 1942 года была секретной и не требовала особых охранных мероприятий, кроме тщательного сохранения тайны.

Я вылетел в Финляндию за несколько дней до прилета ГИТЛЕРА, проверил на месте состояние охраны и установил связь с финской полицией. ГИТЛЕР вылетел из своей ставки (около гор. Растенбург) и приземлился недалеко от гор. Хельсинки.

О его приезде даже не знало немецкое командование. До Хельсинки он ехал на финской машине обычного типа, так как свою не брал. Дорога шла лесом, поэтому окружающий лесной массив был заполнен войсками и криминальной полицией с собаками. По самой трассе через каждые 200-300 метров стояли посты, сообщавшие по телефону продвижение ГИТЛЕРА.

Кроме того, трасса усиленно патрулировалась полицией, посаженной на мотоциклы.

Посторонние лица, естественно, не допускались на трассу…

Ганс РАТТЕНХУБЕР”

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
экз. № 1

ГЛАВНОЕ
УПРАВЛЕНИЕ
КОНТРРАЗВЕДКИ
«СМЕРШ»

СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ
СОЮЗА ССР

товарищу С Т А Л И Н У

При этом представляю собственноручные показания арестованного начальника личной охраны ГИТЛЕРА СС группенфюрера и генерал-лейтенанта полиции РАТТЕНХУБЕРА Ганса.
В своих показаниях РАТТЕНХУБЕР подробно описывает, как была организована охрана ГИТЛЕРА.
Кроме того, РАТТЕНХУБЕР изложил обстоятельства покушения на ГИТЛЕРА в 1944 году и похищения МУССОЛИНИ по заданию ГИТЛЕРА.
В настоящее время РАТТЕНХУБЕР дает показания о личной жизни ГИТЛЕРА и о том, что ГИТЛЕР 30 апреля 1945 года в Берлине, в своем бункере в здании имперской канцелярии, покончил с собой.
Эти показания будут представлены Вам дополнительно.
ПРИЛОЖЕНИЕ: -- по тексту.

АБАКУМОВ

ПЕРЕВОД С НЕМЕЦКОГО

СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ

начальника личной охраны ГИТЛЕРА – СС группенфюрера и генерал-лейтенанта полиции – РАТТЕНХУБЕРА Ганса
от «28» ноября 1945 года

РАТТЕНХУБЕР Ганс, 1897 года рождения, уроженец гор. Оберхахинг, близ Мюнхена, немец, со средним образованием, член НСДАП с 1933 года, участвовал в первой мировой войне в чине лейтенанта, с 1920 года работал в органах полиции в Баварии.
С 1933 года и до дня ареста являлся начальником личной охраны ГИТЛЕРА.
Арестован в мае 1945 года в Берлине.

В настоящих показаниях я хочу описать, как была организована под моим руководством охрана ГИТЛЕРА, а также сообщить известные мне данные о покушении на ГИТЛЕРА, которое было произведено в 1944 году, и о похищении МУССОЛИНИ по заданию ГИТЛЕРА.

Прежде чем коснуться этих вопросов, я хочу сказать, что ГИТЛЕР, после прихода 10 марта 1933 года к власти в Баварии, назначил полицей-президентом своего верного соратника ГИММЛЕРА.

Я лично был знаком с ГИММЛЕРОМ еще с 1918 года по совместной учебе в офицерской школе в гор. Фрайзинг, около Мюнхена. До этого времени Я УЖЕ ИМЕЛ ОПЫТ ФРОНТОВОГО УНТЕР-ОФИЦЕРСТВА в отличии от ГИММЛЕРА, который в боях на фронте не участвовал.

В дальнейшем, в 1929-1933 гг., когда, наряду со своей служебной деятельностью в полиции, я являлся председателем союза полицейских чиновников, встречался несколько раз с ГИММЛЕРОМ на собраниях национал-социалистической партии. В беседах я РАССКАЗЫВАЛ ЕМУ О СВОЕЙ РАБОТЕ И ПОЛУЧАЛ С ЕГО СТОРОНЫ ОДОБРЕНИЕ.

За время моей службы в полиции г. Мюнхена, я ПРИОБРЕЛ СОЛИДНЫЙ ОПЫТ ВО ВСЕХ ОТРАСЛЯХ ПОЛИЦЕЙСКОЙ СЛУЖБЫ.

ГИММЛЕР ВЫСОКО ЦЕНИЛ ПОДГОТОВКУ И ПРАКТИЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ БАВАРСКОЙ И, ОСОБЕННО, МЮНХЕНСКОЙ ПОЛИЦИИ.

ВСЕ ЭТО ДАЛО ОСНОВАНИЕ ГИММЛЕРУ, занявшему пост полицей-президента, ПРИБЛИЗИТЬ МЕНЯ К СЕБЕ И НАЗНАЧИТЬ СВОИМ АДЪЮТАНТОМ, так как он НУЖДАЛСЯ В ЧЕЛОВЕКЕ, ЗНАКОМОМ С ПОЛИЦЕЙСКИМИ КРУГАМИ В МЮНХЕНЕ.

Так что с 1933 года, одновременно со службой в мюнхенской полиции, я ЯВЛЯЛСЯ УЖЕ ОДНИМ ИЗ ПРИБЛИЖЕННЫХ ГИММЛЕРА.

В 1934 году баварская полиция была распущена и ее личный состав был переведен в армейские части. Я также намеревался было перейти на командную должность в какую-либо воинскую часть, однако ГИММЛЕР отклонил мою просьбу, заявив, что ГИЛЕР НЕ ЖЕЛАЕТ ЗАМЕНЫ В ЛИЧНОМ СОСТАВЕ ПОЛИЦИИ БЕЗОПАСНОСТИ и сказал, что В БЛИЖАЙШЕМ БУДУЩЕМ Я БУДУ ПЕРЕВЕДЕН В ВОЙСКА СС.

В связи с тем, что ГИТЛЕР продолжительное время бывал в Баварии, ГИММЛЕР ПРИКАЗАЛ ГЕЙДРИХУ ДЛЯ СОПРОВОЖДЕНИЯ ГИТЛЕРА В ЕГО ПОЕЗДКАХ ОРГАНИЗОВАТЬ КОМАНДУ ИЗ ЧИНОВНИКОВ КРИМИНАЛЬНОЙ ПОЛИЦИИ. Вначале эту команду возглавлял капитан полиции БЕЛЬВИЛЬ, однако, в апреле 1933 года его перевели на другую работу и на его место ГИММЛЕР назначил меня.
/…/

ПОКУШЕНИЕ НА ГИТЛЕРА

В 1943 году из главного управления имперской безопасности я получил два сообщения, одно из которых поступило из Испании, а другое – из Швеции.

В этих сообщениях указывалось, что офицеры германской армии подготавливают убийство ГИТЛЕРА, но конкретных фамилий этих военных заговорщиков не упоминалось.

Оба эти сообщения я доложил генералу ШМИДТ и рейхслейтеру БОРМАН, которые имели по этому поводу беседу с ГИТЛЕРОМ.

Как мне сообщил ШМИДТ, ГИТЛЕР СЧИТАЛ ЭТИ СООБЩЕНИЯ ВЫДУМКОЙ, НЕ ИМЕЮЩЕЙ ПОД СОБОЙ НИКАКОГО ОСНОВАНИЯ.

ПОЭТОМУ ГИТЛЕР МНЕ ТАК И НЕ РАЗРЕШИЛ ОБЫСКИВАТЬ ОФИЦЕРОВ СТАВКИ. (Т.Е. ПОКУШЕНИЕ НА ГИТЛЕРА СТАЛО ВОЗМОЖНЫМ ТОЛЬКО ИЗ-ЗА ЕГО ЧРЕЗМЕРНОГО ДОВЕРИЯ СВОИМ ОФИЦЕРАМ, ЧАСТЬ ИЗ КОТОРЫХ ОКАЗАЛИСЬ ВЕСЬМА ПОДЛЫМИ И ПОПЫТАЛИСЬ КОВАРНО ВЗОРВАТЬ ФЮРЕРА, ЗЛОУПОТРЕБИВ ЕГО ДОВЕРИЕМ!)

После этого Я НЕОДНОКРАТНО ОБРАЩАЛ ВНИМАНИЕ генерала ШМИДТ НА СЕРЬЕЗНУЮ УГРОЗУ ПОКУШЕНИЯ, ТАК КАК БЫЛА ПОЛНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ПРОНЕСТИ В СТАВКУ ВЗРЫВЧАТОЕ ВЕЩЕСТВО, НО ОН ТОЖЕ ОСТАВЛЯЛ ЭТИ МОИ ЗАЯВЛЕНИЯ БЕЗ РЕАГИРОВАНИЯ.

В июле 1944 года, в момент покушения на ГИТЛЕРА, я находился в лазарете.

Когда профессор ХАССЕЛЬБАХ сообщил мне о случившемся, то Я СРАЗУ ЖЕ ЗАПОДОЗРИЛ, ЧТО КТО-ЛИБО ПРОНЕС ВЗРЫВЧАТКУ НА ЗАСЕДАНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА. ТАК ОНО И ПОЛУЧИЛОСЬ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.
/…/
С санкции ГИММЛЕРА ХЕГЕЛЬ позвонил в Берлин начальнику IV управления СД МЮЛЛЕРУ и СООБЩИЛ ЕМУ О ПРОИСШЕДШЕМ И ПОДОЗРЕНИЯХ НА ШТАУФФЕНБЕРГА, ДЛЯ ПРИНЯТИЯ СООТВЕТСТВУЮЩИХ МЕР.

МЮЛЛЕР НЕМЕДЛЕННО УЧРЕДИЛ НАРУЖНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ ЗА ШТАУФФЕНБЕРГОМ, ФЕЛЬГИБЕЛЬ И ХЕФТЕР сразу же после их прибытия на аэродром ДЛЯ УСТАНОВЛЕНИЯ КРУГА ЗАГОВОРЩИКОВ.

НАРУЖНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ СОПРОВОЖДАЛО ИХ ДО КВАРТИР ОТДЕЛЬНЫХ УЧАСТНИКОВ ЗАГОВОРА (кого именно не знаю), а затем в штаб генерал-полковника ФРОММ.

Когда ШТАУФФЕНБЕРГ и ХЕФТЕР (ФЕЛЬГИБЕЛЬ поехал в другое место) ДОЛОЖИЛИ ФРОММ ОБ «УДАВШЕМСЯ ПОКУШЕНИИ», ПОСЛЕДНИЙ ИХ ЗАСТРЕЛИЛ. ВЕРОЯТНО ФРОММ УЖЕ ЗНАЛ, ЧТО ПОКУШЕНИЕ НЕ УДАЛОСЬ. (ЕЩЕ ОЧЕНЬ ЯРКИЙ ПРИМЕР ПОДЛОСТИ ЭТИХ ЗАГОВОРЩИКОВ, ПЕРЕСТРЕЛЯВШИХ ДРУГ ДУРЖКУ, КАК БАНДИТЫ ИЗ ВЕСЬМА ПОУЧИТЕЛЬНОЙ «ЧЕРНОЙ КОМЕДИИ» «БРАТВА/КРЕПКИЕ РЕБЯТА/HARD MEN» (Англия-Франция. 1996), ИЗ КОТОРОЙ МНОГОЕ БЫЛО ЗАИМСТВОВАНО И МАСТЕРСКИ ПЕРЕРАБОТАНО С ДОБАВЛЕНИЕМ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА В «ЖМУРКАХ»: )

По приказу ГИТЛЕРА в ставку БЫЛА НАПРАВЛЕНА «ОСОБАЯ КОМИССИЯ ГЕСТАПО» ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ ТЩАТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ НА МЕСТЕ.

Из членов комиссии припоминаю СПЕЦИАЛИСТА ПО ВЗРЫВЧАТЫМ ВЕЩЕСТВАМ – ШТУРМБАНФЮРЕРА СС ВИДЕМАНА.

Часть членов комиссии направилась на место покушения, а остальные в мой рабочий кабинет для проверки проведенных мною мероприятий по охране ГИТЛЕРА. При этом были изъяты все РАЗРАБОТАННЫЕ МНОЮ ИНСТРУКЦИИ ПО ОХРАНЕ. СЛЕДУЕТ ЗАМЕТИТЬ, ЧТО КАКОЙ-ЛИБО ХАЛАТНОСТИ ИЛИ НЕБРЕЖНОСТИ В ИСПОЛНЕНИИ МОЕГО СЛУЖЕБНОГО ДОЛГА КОМИССИЯ НЕ УСТАНОВИЛА.

В самом бараке, где произошел взрыв, комиссия обнаружила остатки портфеля, плоскогубцев, капсюля и К КОНЦУ ДНЯ ВСЯ КАРТИНА ПОКУШЕНИЯ БЫЛА УЖЕ ЯСНА.
/…/
В соучастии покушения на ГИТЛЕРА ПОДОЗРЕВАЛСЯ ТАКЖЕ НАЧАЛЬНИК ИМПЕРСКОЙ КРИМИНАЛЬНОЙ ПОЛИЦИИ СС ГРУПЕНФЮРЕР НЕБЕ, КОТОРОМУ УДАЛОСЬ БЕЖАТЬ И НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СКРЫВАТЬСЯ, ПОКА ОН НЕ БЫЛ АРЕСТОВАН В ОКРЕСТНОСТЯХ Берлина.

Дальнейший ход следствия известен мне уже по газетам.

Следует отметить, что покушение на ГИТЛЕРА планировалось вначале в Берхтесгадене, однако НЕ БЫЛО ОСУЩЕСТВЛЕНО, ТАК КАК ЗАГОВОРЩИКИ В СИЛУ ОСОБО ТЩАТЕЛЬНОЙ ОХРАНЫ ЭТОГО РАЙОНА НЕ СМОГЛИ БЫ ОТТУДА ВЫБРАТЬСЯ (показания генерала ШТИФ).
/…/
Мною также изучалась статья одного английского журналиста под названием «Четыре варианта убийства ГИТЛЕРА». Следует сказать, что ЭТА СТАТЬЯ БЫЛА ФАНТАСТИЧЕСКОЙ И РАССЧИТАНА НА СЕНСАЦИЮ ПИСАТЕЛЯ, ПОЭТОМУ ДЛЯ МЕНЯ ОНА НЕ ПРЕДСТАВЛЯЛА ПРАКТИЧЕСКОГО ИНТЕРЕСА.

Я считал, что ОХРАНА ГИТЛЕРА НАМИ БЫЛА ПОСТАВЛЕНА НА ДОЛЖНУЮ ВЫСОТУ.»
(Журнал «Военные архивы России», 1 выпуск. М. 1993, стр. 339-370).

Дополнительно:
«НАМ СЛЕДОВАЛО БЫ ХОРОШЕНЬКО ИЗУЧИТЬ ТЕОРИЮ ФАШИЗМА И ГИТЛЕРИЗМА, ВЗЯТЬ ИЗ НЕЕ ВСЕ ПОЛЕЗНОЕ…»

Адольф Гитлер всегда боялся покушений. Став вождем национально-социалистической немецкой рабочей партии, он немедленно потребовал себе охрану. В начале 1920 года в партии появилось первое военизированное подразделение - "Дежурная группа", потом ее преобразовали в группу "Охрана залов". Руководил ею Эмиль Морис, личный телохранитель и водитель Гитлера.

Мориса ненадолго сменил Юлиус Шрек (партийный билет № 553, после перерегистрации - № 5). В боевую группу входили также Ульрих Граф, бывший мясник, Кристиан Вебер, бывший торговец лошадьми, Макс Аманн, друг и сослуживец фюрера по Первой мировой, и Рудольф Гесс, его секретарь и помощник. Все они были верными сторонниками Гитлера, самыми близкими к нему людьми.

Весной 1921 года боевые группы в партии насчитывали уже сотни человек. Они именовались "отделом физкультуры и спорта".

Днем рождения штурмовых отрядов Гитлер считал 3 августа 1921 года. Это произошло после того, как 29 июля он фактически предъявил ультиматум центральному комитету НСДАП с требованием передать ему все полномочия по руководству партией.

Первым командиром штурмовых отрядов стал лейтенант-моряк Йоханн Ульрих Клинч. Его арестовали по делу об убийстве министра финансов Матиаса Эрцберге-ра, но уголовного наказания он избежал.

Перед каждой стычкой отряд штурмовиков получал инструкции от Гитлера:

Сегодня вы должны доказать свою преданносгь делом. Никто не уходит, пока все не кончится. Разве что вас вынесут ногами вперед. Я сам буду здесь до последнего и не верю, что кто-то из вас способен меня предать. Если увижу среди вас труса, своей рукой сорву повязку со свастикой.

Коричневой униформы еще не было.

25 октября 1921 года произошло покушение на видного социалиста и депутата баварского ландтага Эрхарда Ауэра. 4 ноября Гитлер должен был выступать в пивной "Хофбройхаус" на тему "Кто убийцы?".

В пивную в большом количестве явились социалисты и коммунисты, желавшие поспорить с главным оратором нацистов. Гитлера сопровождали полсотни штурмовиков. Дралась вся пивная, причем в ход пошли не только пивные кружки. Штурмовики заранее подготовились к драке и запаслись оружием, поэтому взяли верх. Потом полиция нашла обрезки труб, ножи. Прозвучало даже несколько выстрелов. Приехавшая полиция закрыла пивную. В этот день штурмовики получили боевое крещение, среди них были Рудольф Гесс и Эмиль Морис. Оба пострадали в драке.

В 1922 году произошло несколько уличных столкновений, когда нацисты устроили демонстрацию против "Закона о защите республики", предложенного демократическими партиями после убийства ультраправыми террористами министра иностранных дел Вальтера Ратенау. К концу 1922 года штурмовики превратились в мощную силу - около двух тысяч человек. Они подчинялись только своим командирам, и Гитлер чувствовал, что теряет над ними контроль.

В марте 1923 года он поставил во главе отрядов бывшего военного летчика капитана Германа Геринга, присоединившегося к нацистам. Но Геринг бежал из страны после пивного путча в Мюнхене. Штурмовиков возглавил армейский капитан Эрнст Рём.

Специально для охраны Гитлера в мае 1923 года из надежных членов партии образовали группу, которая именовалась "охраной штаба". Они носили головные уборы с изображением черепа и скрещенных костей. Сначала телохранителей было всего двадцать человек. Ими командовали отставной лейтенант Йозеф Берхтольд и водитель фюрера Юлиус Шрек.

В феврале 1925 года правительство отменило запрет на деятельность нацистской партии (введенный после неудачного пивного путча). Гитлер распорядился заново организовать ему охрану. Отобрали восемь человек, включая Эмиля Мориса и Эрхарда Хайдена. Телохранителей именовали Ударным отрядом Адольфа Гитлера. 9 ноября группа получила новое название - Schutz Staffel, сокращенно СС. Название придумал Герман Геринг. Обычно это словосочетание переводится как "охранные отряды". Геринг, бывший военный летчик, имел в виду другое: Schutz Staffel - это эскадрилья прикрытия, летчики, прикрывающие асов в момент воздушной атаки.

Юлиус Шрек разослал местным партийным организациям циркуляр с требованием провести партийную мобилизацию в отряды СС. К концу года отобрали сотню человек. В СС не брали безработных хулиганов, которые валом валили в штурмовые отряды. В подразделениях СС поддерживалась строгая дисциплина.

Имелось в виду, что небольшие отряды СС, каждый числом не более десяти человек (в Берлине - двадцать), будут сформированы во всех крупных городах. Штаб СС находился на Шеллингштрассе в Мюнхене. Распоряжением по штурмовым отрядам от 4 ноября 1926 года руководитель СА Франц Пфеффер фон Заломон установил, что СС действуют самостоятельно, но подчиняются начальнику штурмовых отрядов.

С 15 апреля 1926 года эсэсовцев вновь возглавил Йозеф Берхтольд. Он же командовал отрядами штурмовиков в Мюнхене, партийной столице Германии. На партийной манифестации в Веймаре 4 июля 1926 года Гитлер передал Берхтольду так называемое "знамя, обагренное кровью" - полотнище, с которым во время неудачного пивного путча маршировали нацисты. Гитлер стоял в машине с открытым верхом и впервые салютовал своим отрядам вытянутой вперед рукой. Вскоре этот жест станет нацистским приветствием.

Через год рейхсфюрер СС подал в отставку, недовольный тем, что ему не разрешают увеличивать свои подразделения, в то время как штурмовые отряды растут с каждым днем. Йозеф Берхтольд стал редактором газеты "Штурмовик", а потом работал в главном партийном органе - "Фёлькишер беобахтер".

С марта 1927 по декабрь 1928 года рейхсфюрером СС был Эрхард Хайден, его заместителем сделали Генриха Гиммлера. Вскоре и Хайден, недовольный своим положением, ушел. Настроения в СС царили неважные. Число эсэсовцев было невелико. К концу 1929 года набралось всего двести восемьдесят человек.

Руководящий пост автоматически перешел к женоподобному молодому человеку в очках по имени Генрих Гиммлер. 6 января 1929 года он стал рейхсфюрером СС.

Отряды СС открыли возможность выдвинуться молодым людям, которые происходили из простых семей и не имели ни денег, ни образования. В 1929 году в СС состояла всего тысяча человек, в 1931-м две тысячи, в 1932-м - тридцать тысяч. А вот численность штурмовых отрядов в том же 1932 году составляла четыреста тысяч человек.

В СС брали молодых людей в возрасте двадцати трех - двадцати пяти лет, физически крепких, здоровых, непьющих и проживавших в своем районе не меньше пяти лет. Эсэсовцы носили коричневые рубашки, черный галстук, нарукавную повязку со свастикой и австрийскую лыжную шапочку. Гиммлер хотел, чтобы его люди выглядели внушительно. Модельный дом Гуго Босса, не такой известный, как сейчас, снабдил СС униформой черного цвета с серебряными нашивками. На фуражках появилось изображение черепа, что означало: "верность до смерти".

Гиммлер пытался сделать СС самостоятельными. 7 ноября 1930 года он подписал приказ, в котором определял главную задачу СС - "полицейские функции внутри партии". Он доказывал, что ни один руководитель штурмовых отрядов не имеет права командовать эсэсовцами и наоборот. Но сам Гиммлер оставался в подчинении властного Эрнста Рема, спорить с которым не решался.

25 февраля 1931 года Рем подписал приказы № 3 и № 4, в соответствии с которыми создавалась партийная служба безопасности СД, руководство службой поручалось Гиммлеру, и на него же возлагалась обязанность "охранять фюрера во время его выступлений на всей территории Германии". Партия росла как на дрожжах, Гитлер ездил по Германии и желал видеть вокруг себя почетные караулы и личных телохранителей.

В январе 1932 года Генриха Гиммлера назначили ответственным за безопасность партийной штаб-квартиры в Мюнхене. Он возглавил партийную полицию. Но его главная задача состояла в заботе о фюрере.

В Мюнхене с 1 мая 1920 года Адольф Гитлер был зарегистрирован по адресу Тиршштрассе, дом № 41, где на первом этаже он занимал две комнаты. Его старый приятель Эрнст Ханфштенгль, частенько навещавший Гитлера, описал жилье фюрера:

"Комната была маленькой и скромной с одним-единственным узким окном. Гитлер хотел подчеркнуть, что он живет так же просто, как и рабочие люди. Кровать была слишком велика для такой комнаты. Пол был покрыт дешевым линолеумом. У него было кресло и грубо сколоченный стол. На стене висела полка для книг. Вот и вся мебель.

Гитлер ходил в теплых тапочках, рубашка без воротничка. Если он угощал чаем, то приносил бело-голубой чайник и чашки из давно разбитого сервиза. Все было очень примитивным".

Однажды Ханфштенгль заглянул к нему, чтобы поздравить с днем рождения, и увидел, что вся квартира завалена цветами и коробками с пирожными.

Теперь вы можете устроить себе настоящее пиршество, - сказал Хафштенгль.

Я боюсь, чтобы меня не отравили, - мрачно ответил Гитлер.

Но это же подарки ваших друзей и поклонников!

Верно, но этот дом принадлежит еврею. А в наши дни можно нанести медленно действующий смертельный яд на стены. Я здесь никогда не ем.

В сентябре 1929 года Адольф Гитлер, представлявшийся художником и писателем, обратился к властям Мюнхена с просьбой улучшить его жилищные условия. Он желал иметь квартиру из десяти комнат с кухней и ванной.

Городским властям не надо было обеспечивать его жильем, достаточно было разрешить пользоваться квартирой на втором этаже дома № 16 на Принцрегентплац, которую торговец Хуго Шюле уступал Гитлеру. 18 сентября разрешение было дано "с учетом политического и социального статуса заявителя". Гитлер стал владельцем большой квартиры в модном квартале Мюнхена: девять комнат, две кухни, две ванные, две темные комнаты для хозяйственных целей. Еще в 1934 году он значился по этому адресу в городском справочнике Мюнхена, причем был указан род его занятий - "имперский канцлер".

Его дом в Мюнхене (существующий и по сей день) охранялся снаружи и внутри, вне зависимости от того, находился ли там Гитлер. Разница состояла в том, что, когда он приезжал в город, полицейские и эсэсовцы выстраивались перед домом. Когда он уезжал, удовлетворялись тем, что полицейский патруль ходил вокруг здания, иногда с собаками.

Когда Гитлер приезжал в Мюнхен, возле его дома собиралась толпа. Вероятно, фюрера видели на вокзале или при подъезде к городу, и весть о его появлении быстро распространялась по баварской столице. Задача охраны состояла в том, чтобы, когда Гитлер подъезжал, быстро очистить тротуар от прохожих, дабы он мог беспрепятственно войти в дом. Эсэсовцы проделывали это так грубо, что был издан приказ с требованием обращаться с прохожими вежливо и "отличать врага рейха от безобидного мюнхенца, который желает приветствовать фюрера".

Всех, кто жил в доме, охрана знала в лицо. Если хотел зайти посторонний, у него спрашивали документы и перепроверяли у хозяев квартиры, действительно ли они ждут гостя. Когда приезжал Гитлер, соседей просили никого к себе не приглашать. До 1939 года жители дома пользовались своими ключами. После того как Гитлера едва не убили, ключи у всех отобрали. Возвращаясь в собственный дом, они должны были позвонить, и охранник им открывал.

Чем дальше, тем меньше Гитлер чувствовал себя в безопасности. 15 марта 1932 обстреляли поезд, в котором он и Геринг ехали из Мюнхена в Веймар. 30 июля 1932 года Гитлера пытались убить в Нюрнберге. В июне 1932 года он попал в автомобильную катастрофу. Во Фрайбурге его машину забросали камнями.

Трудным был 1932 год - два тура президентской избирательной кампании, дважды избирался рейхстаг, не говоря уже о местных выборах. Гитлер переезжал из города в город в открытом "мерседесе", повсюду выступал. Иногда он попадал в окружение не поклонников, а врагов.

Мобильную охрану фюрера возглавил один из его любимцев Зепп Дитрих, в прошлом булочник и официант. Его выставили из баварской полиции за участие в пивном путче. Он вступил в СС и полностью посвятил себя службе. Дитрих загодя приезжал на аэродром, где должен был приземлиться Гитлер, чтобы убедиться, что на взлетном поле его не ждут опасные сюрпризы. Гитлера сопровождала его обычная свита - адъютанты Юлиус Шауб и Вильгельм Брюкнер, пресс-секретарь Эрнст Ханфштенгль, водители Юлиус Шрек и Эрих Кемпка…

5 июля 1930 года Гитлер приобрел для центрального аппарата партии дворец в самом центре Мюнхена на Бриннерштрассе. Когда-то там располагалась миссия Ватикана при дворе баварского короля. Стоил дворец полтора миллиона марок. Среди членов партии собирали пожертвования. Правда, многие сильно сомневались, что партии нужны дворцы… Покупку Гитлер назвал Коричневым домом, в январе 1931 года туда переселился партийный аппарат.

25 января 1932 года Гитлер распорядился принять особые меры безопасности на случай вторжения коммунистов или внезапного появления в Коричневом доме полиции. Надежных людей отбирали руководитель штурмового отряда Верхней Баварии Вильгельм Хельфер и командир 1-го батальона СС Зепп Дитрих. Предпочитали кандидатов с солидным партийным стажем, тех, кто остался без работы и ценил возможность получать какие-то деньги.

В охрану партийного дома включили людей из СА и СС. Дежурили по двадцать человек в три смены, штурмовики и эсэсовцы отдельно. Восемь - десять охранников всегда находились внутри здания в дежурной комнате. Еще шестеро охраняли вход и сад позади здания. Ночью в Коричневом доме оставались двое. Охрана присматривала и за соседними домами, с восьми вечера и до шести утра патрулировала улицы всего квартала. Охранники должны были носить форму СА или СС, не иметь украшений или каких-либо иных предметов, которые можно было принять за оружие.

Охранники были бессильны перед полицией. 13 апреля 1932 года, после запрета штурмовых отрядов, баварская земельная полиция заняла Коричневый дом и покинула его только на следующий день. 4 июля, когда было запрещено ношение униформы, полиция потребовала убрать всех охранников в форме. Днем подразделение полиции с оружием вновь захватило Коричневый дом. Охранников и аппаратчиков, которые носили форму, задержали и доставили в полицию. Потом всех освободили.

В кафе при Коричневом доме входили, предъявив партбилет. Для входа в сам Коричневый дом нужен был пропуск. Руководители партии имели пропуска красного цвета, командный состав СС и СА - желтого. Работники партаппарата могли находиться в здании только в рабочие часы.

29 февраля 1932 года из эсэсовцев сформировали команду сопровождения фюрера, который много ездил по стране. Двенадцать человек отобрали из разных подразделений СС и представили фюреру в респектабельном отеле "Кайзерхоф", где он в роли лидера партии обосновался с 3 февраля 1931 года; это была его берлинская штаб-квартира.

Гитлер отобрал себе восьмерых охранников. Пока нацистская форма была запрещена, они ходили в кожаных куртках, потом получили оружие. Те, кто вступил в СС до 30 января 1933 года, носили на правом рукаве шеврон.

Когда Гитлер возглавил правительство, он стал получать множество угроз. Минимум раз в неделю берлинская полиция фиксировала новое сообщение о намерении убить Гитлера. Часть этих сообщений, без сомнения, была сфабрикована Гиммлером. Все главари национальных социалистов переехали в Берлин и поделили министерские портфели. Его чуть ли не единственного оставили в Мюнхене, никакого поста в государственном аппарате ему не предложили. Рейхсфюрер СС хотел напомнить о себе.

Но часть угроз была подлинной. Некоторые немцы сразу оценили, насколько опасен фюрер. Кто-то собирался вручить фюреру букет цветов и сквозь цветы брызнуть ядом ему в лицо. Кто-то намеревался подсунуть ему авторучку, которая взорвется в руке. Один бывший летчик намеревался подлететь к самолету Гитлера и сбить его в полете. Полиция обнаружила тоннель под Потсдамской гарнизонной церковью, где должно было встретиться имперское правительство во главе с Гитлером. В тоннель собирались заложить взрывчатку…

Бдительный эсэсовец выявил среди посетителей имперской канцелярии бывшего офицера рейхсвера, ставшего коммунистом, - капитана Беппо Рёмера, выжидавшего удобного момента, чтобы убить фюрера… Возле дома Гитлера в Берхтесгадене охранники схватили человека в форме штурмовика, у него обнаружили оружие. Он подстерегал фюрера…

В охране Гитлера воцарилась атмосфера легкого психоза.

В день, когда должно было открыться заседание государственного совета Пруссии под председательством Германа Геринга, взволнованный полицейский чиновник позвонил первому начальнику государственной тайной полиции (гестапо) Рудольфу Дильсу: под зданием обнаружена бомба. На всякий случай Дильс арестовал всех строителей, уверенный, что среди них найдутся скрытые коммунисты.

Полиция действительно обнаружила странный предмет, похожий на небольшую торпеду. Никто не решался до нее дотронуться. Все, и полицейские, и арестованные, дрожали от страха, что здание вот-вот взлетит на воздух. Собрали специалистов по взрывчатым веществам. Выяснилось, что в этом ящике хранилась проволока еще с тех пор, как канцлером Германии был Отто фон Бисмарк.

Обо всех угрозах и попытках покушений докладывали Гитлеру, и эти сообщения накладывали отпечаток на его психику.

Фюрер обреченно говорил начальнику гестапо Рудольфу Дильсу:

Представьте себе совершенно безобидного человека, который снимает квартиру на Вильгельмштрассе. Окружающие принимают его за учителя на пенсии. Он носит очки и вообще не привлекает к себе никакого внимания. Он покупает винтовку, примеривается и в один прекрасный день стреляет в меня в тот момент, когда я выхожу на балкон…

Охраной канцлера занимались одиннадцать сотрудников отдела 1А (политического) полиции Берлина. Они несли дежурство в имперской канцелярии. Один из полицейских сопровождал канцлера, когда тот покидал здание. В машине охранник садился рядом с шофером и должен был бдительно наблюдать за прохожими и проезжающими мимо машинами.

Гитлеру этого показалось мало. По его указанию рейхсфюрер СС Гиммлер, который руководил теперь баварской политической полицией, создал дополнительную группу охраны фюрера из одиннадцати человек. Укомплектовали ее сотрудниками баварской политической полиции из числа членов партии.

Начальником группы 15 марта 1933 года сделали капитана мюнхенской полиции Йоханна Ратгенхубера, который стал одновременно адъютантом начальника политической полиции Баварии, то есть Гиммлера. Раттенхубер получил звание штандартенфюрера СС. В партию его приняли 1 мая 1933 года.

Его заместитель Петер Хёгль, тоже служивший в мюнхенской полиции, вступил в партию месяцем раньше. Прежде он состоял в баварской народной партии. В партийной характеристике оберштурмфюрера СС Хёгля, составленной 22 января 1937 года, говорилось:

"Поскольку он только выиграл от создания национально-социалистического государства, то можно предположить, что теперь он усвоил идеи национального социализма. Он считается честным товарищем, так что больше не остается политических возражений против его продвижения по службе".

Фюрер, видимо, не слишком надеялся на свою охрану. Он не ходил без оружия. Пистолет "вальтер" 6,35 мм держал в заднем кармане брюк, еще один "вальтер" калибром побольше - 7,65 мм - в кармане шинели.

Другой командой телохранителей руководил штурмбаннфюрер Бруно Геше - это была выездная охрана из рослых эсэсовцев, сначала их было полтора десятка, потом число увеличили вдвое. Они на двух "мерседесах" следовали за машиной Гитлера.

Первоначально группа Йоханна Раттенхубера действовала только на территории Баварии, где Гиммлер ощущал себя хозяином. В Берлине Гитлера охраняла "группа сопровождения СС" и сотрудники отдела 1А (политического) берлинской полиции. В столице рейха эсэсовская охрана следовала за Гитлером фактически нелегально. Однажды подозрительный Гитлер заметил какую-то машину, преследовавшую его, и приказал водителю Эриху Кемпке оторваться. Тот нажал на газ своего супермощного "мерседеса" и умчался. А в той машине сидели охранники, отправленные Гиммлером защищать фюрера.

В состав личной охраны фюрера на 13 февраля 1935 года входили: четверо полицейских, откомандированные берлинским управлением, четверо жандармов, выделенные министерством внутренних дел, тридцать один человек из "Лейбштандарта Адольфа Гитлера" и еще пятнадцать полицейских из различных земельных управлений.

В том же 1935 году группа Йоханна Раттенхубера получила право работать официально. Ей выделили два автомобиля и радиопередатчики. Телохранителям фюрера сняли особое помещение и наняли повара. Раттенхубер постоянна выбивал себе новые машины. Он докладывал, что из-за недостатка транспорта часть охранников вынуждена следовать за машиной фюрера на такси. Водители службы охраны подлежали увольнению в пятьдесят лет, на этом настаивал Раттенхубер.

Раттенхуберу поручили обеспечивать безопасность фюрера, а также имперских министров Геринга, Гесса, Геббельса и, разумеется, Гиммлера. Кроме того, его люди брали под охрану и других министров во время их поездок за границу и по стране. Численность оперативного состава службы охраны составила семьдесят шесть человек, из них шестнадцать охраняли фюрера. В состав группы входили экипажи личного и резервного самолетов фюрера, а также отдельное подразделение, которое собирало информацию о возможных террористических акциях по всей Германии.

Возник вопрос, кому будет подчиняться служба охраны. Имперский министр внутренних дел Вильгельм Фрик мечтал получить ее под свое крыло и предложил включить в состав гестапо. Раттенхубер был категорически против и сказал, что у гестапо свои задачи. Представители имперской канцелярии не хотели брать службу в свой состав по чисто бюрократическим причинам - чтобы не взваливать на себя новую работу без увеличения числа ставок в аппарате. В конце концов договорились, что расходы на службу охраны будут указаны отдельной строкой в бюджете министерства внутренних дел.

С 1 августа 1935 года служба охраны стала называться имперской службой безопасности. В октябре 1935 года ее руководителем Гитлер утвердил Генриха Гиммлера. Но Йоханн Раттенхубер не собирался подчиняться рейхсфюреру СС. Он получал приказы непосредственно от адъютантов Гитлера.

В положении об имперской службе безопасности говорилось, что каждого ее сотрудника утверждает лично фюрер. 30 октября 1935 года Гиммлер послал ему представления на первых четырнадцать человек. Гитлер их подписал, но руководитель имперской канцелярии Хане Ламмерс (руководитель аппарата канцлера Германии) отослал представления еще и Рудольфу Гессу. По распоряжению Гитлера от 24 сентября 1935 года назначение государственных чиновников требовало одобрения заместителя фюрера по партии. Так что все бумаги отправились на утверждение к Гессу.

Гиммлер постоянно сталкивался с трудностями в партийном аппарате. Рейхслейтер Мартин Борман сам хотел контролировать охрану фюрера.

В 1933 году Борман стал начальником штаба заместителя фюрера. Он годами выстраивал свое положение внутри партаппарата, пока не получил возможность влиять на положение дел во всех сферах жизни страны. 12 мая 1941 года, через два дня после того, как Рудольф Тесс улетел в Англию, Гитлер распорядился переименовать аппарат заместителя фюрера в партийную канцелярию. Мартин Борман стал секретарем фюрера и руководителем партийной канцелярии. 29 мая Гитлер распорядился наделить Бормана полномочиями имперского министра. На документах, прежде поступавших заместителю фюрера Гессу, теперь требовалась подпись руководителя партийной канцелярии.

Все государственные чиновники и военнослужащие в Германии давали клятву верности отечеству. Законодательно был утвержден следующий текст:

"Клянусь быть верным и послушным фюреру германского рейха и народа Адольфу Гитлеру, клянусь соблюдать законы и честно исполнять мои обязанности. И да поможет мне Бог".

Сотрудники личной охраны еще отдельно присягали на верность фюреру - это происходило в Мюнхене, в день поминовения старых борцов, погибших в день пивного путча 1923 года. Клятва звучала так:

"Я клянусь вам, Адольф Гитлер, фюрер и канцлер германского рейха, быть преданным и храбрым. Я обязуюсь подчиняться вам и назначенным вами командирам до самой смерти. И да поможет мне Бог".

Во время войны шеф имперской канцелярии обергруппенфюрер СС Ханс Ламмерс пытался освободить Гитлера от некоторых обязанностей (видя, что состояние здоровья того ухудшается), и в частности от необходимости самому решать судьбу каждого из охранников.

Адольф Гитлер высоко ценил шефа канцелярии, говорил:

Ламмерс руководствуется здравым смыслом, а не юридическими абстракциями. В таком духе он и решает за меня государственные дела, так что мне вообще не надо о них беспокоиться.

Но в данном случае Гитлер настоял на том, что будет лично подписывать приказ о каждом сотруднике службы безопасности, которая так и осталась самостоятельным ведомством, подчиненным лично фюреру.

Охрана Гитлера заслуживает особого внимания, ведь на него было совершенно не менее 40 покушений и ни одно не завершилось успехом. Евреи, коммунисты, спецслужбы Британии, «Черный фронт» Отто Штрассера и одиночки-подпольщики пытались ликвидировать его. Более того, однажды Гитлер сыграл на опережение и устроил "Ночь длинных ножей" ликвидировав угрозу путча, со стороны хорошо вооруженных штурмовиков СА Эрнста Рёма. Охрана Гитлера была всегда на шаг впереди бомбистов и вражеских спецслужб.

Теперь, имея доступ к захваченным оригинальным документам СС, зрители смогут понять, как судьба - и небольшое количество отборных телохранителей помогли этому злобному гению избежать смерти во многих случаях. В фильмах собраны уникальные секретные документы, фотографии и видеоматериалы.

1. Как работали охранники Гитлера / How Hitler"s Bodyguard Worked

Личный состав телохранителей Гитлера превратился из нескольких яростно преданных, идейно подкованных хулиганов, в армию, со сложной структурой и интенсивной внутренней конкуренцией.

2. Ранние покушения на Гитлера / Early Attempts on Hitler"s Life

Участие в потасовках в пивных залах и уличных боях, подняли авторитет Гитлера в бурной политике послевоенной Германии.

3. Убить нового канцлера / Kill the New Chanchellor

Во время первого года гитлеровского правления - когда он резко повернул Германию к тирании - на него было совершено не менее дюжины покушений.

4. Ночь длинных ножей / Night of the Long Knives

В одной кровавой, хорошо спланированной чистке, Гитлер ликвидировал своих политических соперников и устранил надвигающуюся угрозу путча, со стороны хорошо вооруженных штурмовиков СА Эрнста Рёма.

5. Попытки евреев и эмигрантов убить Гитлера / Jewish and Emigre Attempts to Kill Hitler

Когда нацисты активизировали свою антисемитскую и экспансионистскую деятельность, еврейские группы, коммунисты и противостоящая НСДАП организация Отто Штрассера «Черный фронт» объединились против Гитлера.

6. Убить Гитлера пока не началась война / Kill Hitler Before War Starts

С 1938 года, Гитлер готовился к войне. Часть военной элиты Германии считала, что Германия ещё слаба и не готова к большой войне. Война, по их мнению, привела бы страну к новой катастрофе. Стремясь предотвратить ее начало, некоторые люди внутри и за пределами Германии, включая высокопоставленных военнослужащих Гитлера, планировали устранение фюрера.

7. Бомбы и паранойя / Bombs and Paranoia

8. Опасные поездки в автомобиле / Dangerous Car Journeys

Гитлер любил автомашины, особенно «Мерседесы». Ему нравилось проезжать мимо восторженной толпы на специальном трёхосном Mercedes-Benz G4 с открытым верхом - пристрастие, которое доставляло немалую головную боль его телохранителям.

9. Опасные перелеты / Flights Into Danger

Гитлер оценил все значение самолета, не только как вида оружия, но в качестве политического инструмента. В начале 1930-х годов, он арендовал самолет для проведения предвыборной агитации. Позже для его перелетов был сформирован авиаотряд «Эскадрилья фюрера» из специально оборудованных самолетов. Была попытка убить Гитлера во время его перелета на самолете из Смоленска в Берлин. Офицеру из его свиты под видом двух бутылок коньяка вручили взрывные устройства. Бомбы должны были взорваться в воздухе. Но «адская машина» не сработала...

10. Опасные поездки Гитлера по железной дороге / Hitler"s Dangerous Train Journeys

Управление специальных операций Великобритании (УСО) разработало несколько планов покушения на Гитлера, в том числе и уничтожение фюрера в специальном поезде «Америка» (Fuhrer-Sonderzug) - подвижную бронированную крепость на рельсах, несмотря жесткие меры безопасности охранников.

11. Попытки убить Гитлера в «Волчьем логове» / Attempts to Kill Hitler at Wolf"s Laire

12. Попытки убить Гитлера в Бергхофе / Nearly Assassinated at the Berghof

Бе́ргхоф - резиденция Гитлера в Баварских Альпах… Студент-теолог Морис Баво хотел застрелить фюрера в Мюнхене, во время ежегодной речи в честь годовщины Пивного путча, но не имел возможности произвести точный выстрел… Ординарец генерал-фельдмаршала Буша Эберхард фон Брайтенбух планировать застрелить Гитлера 11 марта 1944 года в резиденции Бергхоф. Однако в этот день на беседу немецкого вождя с генерал-фельдмаршалом ординарца не пустили... Британцы разрабатывали несколько планов покушения на Гитлера в Бергхофе: обстрел его автомобиля из базуки, уничтожение снайперами во время его пеших прогулок, бомбардировку и даже высадку воздушного десанта на резиденцию…

13. Ядовитый газ в бункере / Poison Gas Plot in the Bunker

Бункер в саду Рейхсканцелярии стал последним прибежищем Гитлера, где его окружали телохранители и самые преданные сподвижники. Но если он думал, что там он защищен от покушений - то ошибался. Даже здесь, спрятанный под землей окруженный бетоном и сталью, он оставался мишенью для людей, которые обвиняли его в уничтожении Германии. Один из ближайших друзей фюрера, рейхсминистр вооружений и военной промышленности, его любимый архитектор Альберт Шпеер тоже хотел уничтожить вождя - для этого он якобы хотел закачать в воздуховод бункера ядовитый газ табун…