Лариса Михайловна Рейснер

Жена Ф.Ф. Раскольникова

Под стать главкому была и его тогдашняя жена - Лариса Рейснер. О ней тоже распускают трогательные легенды, хотя истины в них на грош. Она выросла в богатой петербургской семье, с юности попала в столичную богему, у нее случился даже короткий роман с поэтом Гумилевым (это, по обычаям того времени, не скрывалось). После Октября она сменила монархиста на коммуниста, и на Волге, в качестве адъютанта собственного супруга, сошлась с , вместе с ним ушла на кораблях Балтфлота. Подвигов не совершала, но сохранились записи воспоминаний на ее счет моряков Волжской флотилии - они таковы, что пересказывать неловко.

Зимой 1920/21 года в голодном и холодном Кронштадте супруги Раскольниковы вели образ жизни, который самым мягким словом определялся бы как «нескромный». Да, конечно, давно уже существовали пайки для «ответственных работников», «госдачи» и т.п., однако новоявленная традиция предписывала никак это не афишировать, тем паче не хвалиться. А супруги-революционеры расположились в богатом особняке, завели обширный штат прислуги, устраивали на прежний манер «приемы», на коих мадам любила блистать нарядами. Нечего и говорить, какое впечатление это производило на моряков, в том числе партийных.

Вместе с Раскольниковым прибыло большое число лиц, ранее работавших с ним, в течение лета 1920 г. почти 2/3 руководящего состава на Балтике сменилось. Новые назначения были, мягко говоря, неожиданными. Так, например, должность начальника Побалта, т.е. партийного комиссара флота, одно время занимал тесть Раскольникова, бывший приват-доцент Психоневрологического института М. Рейснер.

То был случайный в партии человек с довольно пестрой биографией - в свое время, еще до Февральской революции, известный разоблачитель полицейских агентов В. Бурцев объявил публично о некоторых подозрительных связях Рейснера. Тот шумно оправдывался, собирал отзывы друзей, но дело так ничем и не кончилось. Позже писали, что Рейснер был связан с масонами. Этот совершенно посторонний для балтийских моряков человек, естественно, мог лишь скомпрометировать руководство. Так и произошло. Вскоре тестя Раскольникова пришлось отстранить от должности в связи с резким недовольством снизу.

С.Н.Семанов . Кронштадтский мятеж. М., 2003, с. 87-90

Публицист, поэтесса, драматург

Рейснер Лариса Михайловна - публицист, поэтесса, драматург.

Дочь социолога и правоведа, оказавшего огромное влияние на духовное и идейное становление дочери. Отец Рейснер, будучи профессором Томского университета в 1898-1903, был обвинен в «возмутительной пропаганде» и в 1903 эмигрировал в Германию, где завел постоянные знакомства с руководителями российской и германской социал-демократии - А.Бебелем, К.Либкнехтом, В.И.Ульяновым (Лениным); после возвращения в Россию (1907) активно содействовал становлению социал-демократического движения на родине.

Рейснер с детских лет оказалась захваченной романтикой революционной борьбы; во многом «бунтарский», «неоромантический» пафос ее ранних произведений - лирических стих, и героико-романтической драмы «Атлантида» (1913) - обусловлен интеллигентским идеализмом, присущим семейству Рейснеров. Другим источником влияния на Рейснер в ее отроческие годы стала поэзия русских модернистов - символистов и акмеистов, также тяготевшая к неоромантизму.

В 1912 Рейснер, окончив с золотой медалью гимназию, поступила в Петербургский психоневрологический институт, где в это время преподавал ее отец.

В 1915-16 Рейснер вместе с отцом выпускает сатирический журнал «Рудин» (названный по имени тургеневского героя, которого Рейснер считала, вслед за А.В.Луначарским, провозвестником и предшественником революционной социал-демократии). Рейснер редактирует «Рудина» и помещает здесь ряд стихотворений и резких фельетонов, высмеивающих нравы политической и творческой интеллигенции 1910-х. Особое место в идеологической программе ж. занимала критика «оборончества» (в частности, критика взглядов на войну Г.В.Плеханова), которое почиталось Рейснерами формой оппортунизма. Однако, не скрывая идейно-политической физиономии журнала, Рейснер в качестве редактора «Рудина» заботилась о том, чтобы «открыть дорогу молодым талантам»: она привлекала к сотрудничеству в журнале участников университетского «Кружка поэтов» (в который входила сама) - О.Э.Мандельштама, Вс.А.Рождественского, талантливых художников С.Н.Грузенберга, Н.Н.Купреянова, Е.И.Праведникова. После закрытия «Рудина» (в мае 1916 журнал закрылся за недостатком средств для его издания.) Рейснер сотрудничает в журнале М.Горького «Летопись», а затем - в горьковской «Новой жизни».

В 1916-17 Рейснер переживает бурный роман с Н.С.Гумилевым, оставивший глубокий след в ее жизни и творчестве (под именем «Гафиза» поэт выведен в «Автобиографическом романе», не опубл. при жизни Рейснер).

Рейснер принимает активное участие в революционных событиях в Петрограде в февр.-окт. 1917. Вместе с демонстрантами она принимает участие в пикетировании Петропавловской крепости, освобождении политзаключенных.

В 1917 участвует в деятельности комиссии по делам искусств исполкома Советов рабочих и крестьянских депутатов, а после окт. 1917 - в Специальной комиссии по учету и охране Эрмитажа и музеев Петрограда. После вступления в ВКП(б) (1918) Рейснер делает единственную в своем роде карьеру женщины - военного политика: в дек. 1918 она становится комиссаром Генереального штаба Военно-Морского флота РСФСР, прослужив до того несколько месяцев комиссаром разведывательного отряда штаба 5-й армии, принимавшего участие в боевых действиях Волжско-Камской флотилии.

С июня 1919 по середину 1920 Рейснер вновь участвует в боевых действиях, на этот раз - Волжско-Каспийской флотилии, а с лета 1920 становится сотрудником Политуправления Балтийского флота. Подобная «революционная биография» сделала из Рейснер символ «женщины русской революции»: образ Рейснер послужил для Вс.Вишневского прототипическим источником для создания знаменитой «Оптимистической трагедии».

В годы Гражданской войны Рейснер не оставляла занятий литературой, однако основным жанром ее творчества становится теперь художественно-публицистический очерк.

С 1918 в газете «Известия» печатаются ее «Письма с фронта», составившие впоследствии книгу «Фронт: 1918-1920 гг.». Очеркам Рейснер была свойственна специфическая «романтичность». В каждом шаге, в каждом жесте своих героев Рейснер видела легенду революции. Поэтому так нарочито колоритны краски, так энергичен ритм повествования в этих произведениях. Рейснер не столько рассказывала о происходящих событиях, сколько как бы лепила скульптурные изваяния своих героев, которые несли революции «свое геройское ремесло и подымали до себя колеблющуюся и податливую массу», «по-царски расточая сокровища своего беззаботного, доброго и непостижимо стойкого духа» («Маркин»). Нельзя не отметить, что Рейснер действительно удалось запечатлеть немало ярких психологических ситуаций: она стремилась людские судьбы революции поднять на уровень трагедии мирового духа. Так, в очерке «Астрахань», рассказывая о морском летчике, пережившем гибель сына, Рейснер писала: «Он подымается после этого на воздушные сражения по три-четыре раза в день, вопреки всем предупреждениям. Теперь на его большом лице появилась еще черта - прямая и резкая, как он сам, значение которой неизбежно и непреклонно и перед которой опускаются человеческие глаза, не смея ее узнать. Этой чертой бессильной силы отмечен Геркулес Фарнезе» (Избранные произведения. М., 1958. С.73).

Во время пребывания в Петрограде в 1920-21 Рейснер принимает активное участие в литературно-общественной жизни, сотрудничает с петроградским Союзом поэтов, заводит тесное знакомство с А.А.Блоком.

В марте 1921 в составе Советского представительства, которое возглавлял ее муж Ф.Ф.Раскольников, Рейснер уезжает в Афганистан. Очерки о деятельности советской миссии в этой стране (первой установившей политические контакты с РСФСР) печатались в газете «Правда», а затем были объединены Рейснер в книгу «Афганистан» (1924).

После разрыва с Ф.Ф.Раскольниковым Р. возвращается в Москву, занимается журналистикой. В 1923 и 1925 работала специальным корреспондентом «Красной звезды» и «Известий» в Германии, результатом чего явились циклы очерков «Берлин в 1923 году», «В стране Гинденбурга», «Гамбург на баррикадах». Близким другом Рейснер в этот период ее жизни был видный коммунистический деятель Карл Радек, примыкавший к троцкистской оппозиции.

В 1926 Рейснер внезапно заболела тифом и скоропостижно скончалась в возрасте 30 лет.

Беллетристика Рейснер несет очевидную печать эпигонства, в ней присутствуют штампы модернистской литературы, особенно - акмеизма, с его пристрастием к описательной, «вещной» изобразительности и риторике. Действительно индивидуальными, яркими по содержанию и по форме оказались очерки Рейснер; в своих художественно-публицистических произведениях Рейснер, наряду с Д.Фурмановым и А.Серафимовичем, стоит у истоков поэтики «социалистического реализма».

Ю.В.Зобнин

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 3. П - Я. с. 177-179.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

И.М. Майский - Л.М. Рейснер . Апрель 1923

Сочинения:

Избранное. М., 1965;

Автобиографический роман / вступ. статья А.И.Наумовой и Г.А.Пржиборовской; прим. Н.А.Такташевой // Из истории советской литературы 1920-1930 годов. Новые исследования и материалы. М., 1983. С.190-259 (ЛН Т.93).

Литература:

Лариса Рейснер в воспоминаниях современников М., 1969;

Алексеева А. «Я часто скачу по полям, крича навстречу ветру ваше имя. »: О переписке Н.С.Гумилева и Л.М.Рейснер // Хронограф-89: сб. М., 1989. С.280-296.

История жизни
Ее называли Женщиной Революции.
«Стройная, высокая, в скромном сером костюме английского покроя, в светлой блузке с галстуком, повязанным по-мужски, – так живописал ее поэт Всеволод Рождественский. – Плотные темноволосые косы тугим венчиком лежали вокруг ее головы. В правильных, словно точеных, чертах ее лица было что-то нерусское и надменно-холодноватое, а в глазах острое и чуть насмешливое».
Среди огромного количества воспоминаний о Ларисе Рейснер нет ни одного, в котором не упоминалось бы о ее красоте. Сын писателя Леонида Андреева, Вадим, восхищался:
«Когда она проходила по улицам, казалось, что она несет свою красоту, как факел... Не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, и каждый третий – статистика, точно мной установленная, – врывался в землю столбом и смотрел вслед, пока мы не исчезали в толпе...»
«Она была красива тяжелой и эффектной германской красотой», – признавала жена поэта Надежда Мандельштам.
«Вокруг Ларисы всегда ходили легенды, – пишет Лариса Васильева. – Вот и германская красота не случайно возникла – вроде бы предки ее были рейнские бароны... Говорили также, что род главы семьи Рейснеров взял свое начало от крестоносцев. Противники этой семьи уверяли, что предок хозяина дома крещеный еврей».
Как бы то ни было, мать Ларисы, Екатерина Александровна, урожденная Хитрово, находилась в родстве с Храповицкими и Сухомлиновыми. Революционно настроенный отец, Михаил Андреевич, читал лекции для рабочих, а в 1915-1916 годах вместе с дочерью выпустил несколько номеров литературного журнала.
«Рейснеры издавали в Санкт-Петербурге, – читаем в дневнике Александра Блока, – журнальчик «Рудин», так называемый «пораженческий» в полном смысле, до тошноты плюющийся злобой и грязный, но острый. Мамаша писала под псевдонимами рассказы, пропахнувшие «меблирашками». Профессор («Барон») писал всякие политические сатиры, Ларисса (так у Блока. – Авт.) – стихи и статейки...»
«Через всю советскую культуру – литературу, живопись, драматургию, кино – на протяжении семидесяти лет проходит образ женщины-революционерки в кожанке, с револьвером в руке или с рукою, опущенной в карман кожанки… Она ведет революционных матросов в бой. Она стоит на капитанском мостике во время страшной баталии, не уступая, а порой и превосходя силой духа и выносливостью самых крепких мужчин.
Образ, хоть и вобрал в себя разных женщин, прежде всего, списывался с Ларисы Михайловны Рейснер. Начало этому положил Всеволод Вишневский своей «Оптимистической трагедией», где вывел Ларису как женщину-комиссара, ибо был на корабле, команду которого своими речами вдохновляла Рейснер.
В жизни, однако, все выглядело иначе. Ни один документ, ни с одной стороны не подтверждает того факта, что Лариса Рейснер распоряжалась действиями крейсера «Аврора» в ту октябрьскую ночь… На крейсер не поднималась, но к нему подходила, возглавляющая делегацию, посланную Городской думой Петрограда, – графиня Панина... Что же касается Ларисы Рейснер, то она появилась на революционной сцене России несколько позднее...» (Л. Васильева).
…Еще до революции близкие отношения связывали Рейснер с Николаем Гумилевым.
Однажды она дерзнула показать свои стихи известному поэту. Оба любили путешествия и экзотику, им было о чем говорить и спорить. Завязался роман. Гумилев посвящал Ларисе канцоны и называл ее Лери, она его поэтично, на персидский манер – Гафиз. Его брак с Анной Ахматовой в ту пору уже исчерпал себя…
Когда Гумилев отправился в действующую армию, Лариса посылала ему нежные письма:
«…кончается год. Мой первый год, не похожий на все прежние. Милый Гафиз, как хорошо жить. Это, собственно, главное, что я хотела Вам написать». Гумилев отвечал: «Милая Лери, я написал Вам сумасшедшее письмо, это оттого, что я Вас люблю…»
В феврале 1917-го Гумилев приехал в отпуск.
«Знаменитая красавица Лариса Рейснер, – уточняет Андрей Петров, – любила Гумилева так, что даже соглашалась приходить на свидания в бордель на Гороховой. И когда его в двадцать первом расстреляли, она – уже вполне благополучная советская матрона, жена посла в Кабуле, – как баба рыдала над полученным из Петрограда известием, оплакивая «мерзавца и урода».
Эта цитата нуждается в уточнении. Потрясенная вестью о расстреле Н. Гумилева, Лариса писала матери:
«…никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта Гафиза… урода и мерзавца…».
Позднее Лариса Михайловна с уверенностью повторяла, что, будь она в Москве в те дни, смогла бы остановить казнь поэта.
Как раз после разрыва с Гумилевым в 1917-м она связала свою судьбу с революционерами, став не только женой, но и адъютантом Раскольникова, тогда командующего Волжско-Каспийской флотилией, в дальнейшем – видного военного и политического деятеля, дипломата, члена Союза советских писателей. Он же поначалу был влюблен в Александру Коллонтай. Но устранился, когда та обратила внимание на Павла Дыбенко.
Николай Кузьмин в своем историческом романе «Сумерки» придерживается того мнения, что Рейснер на известной почве вообще свихнулась «и стала настоящей психопаткой: она сумела забраться даже в поезд Троцкого и прокатиться с ним на Восточный фронт. Из-под одеяла «красного главкома» Рейснер нырнула в постель балтийского мичмана Раскольникова. Революционная матросня, ни дня не воевавшая и лишь отъедавшаяся на своих линкорах, сейчас в большом спросе у начальственных эротоманок».
Подтверждает версию романа Льва Троцкого с Ларисой и сборник «Энциклопедия тайн и сенсаций: Тайны государственных переворотов и революций». Вот что там сказано:
«Библейский темперамент толкал его в объятия женщин артистических, авантюрных и странных. Роман с Ларисой Рейснер закрутился в самый разгар гражданской войны. В ходе боев под Казанью туда прибыла Волжская флотилия. На капитанском мостике стояла в реквизированном бальном платье «валькирия революции» – жена и адъютант командующего Федора Раскольникова.
Лариса слыла женщиной лихой даже по тем временам. Красавица аристократка, слегка поэтесса, немного актриса… Говорили, что она принимала любовников в постели последней императрицы и обчистила дворцовый гардероб... Утомясь в боях, она принимала в захваченных поместьях ванны из шампанского и писала родственникам письма – приглашала погостить».
Рейснер была достойной подругой революционера и «умела превратить в подвиг любую безнравственность», как весьма точно выразилась о ней Л. Васильева.
«Поэт Осип Мандельштам рассказывал своей жене, как Лариса устроила у себя вечеринку исключительно дабы облегчить чекистам арест тех, кого она пригласила в гости».
Вот как описывала Лариса Михайловна свое посещение Зимнего дворца в первые часы после Октябрьского переворота:
«Там, где жили цари последние пятьдесят лет, очень тяжело и неприятно оставаться. Какие-то безвкусные акварели, Бог знает кем и как написанные, мебель модного стиля «модерн»… Какие буфеты, письменные столы, гардеробы! Боже мой! Вкус биржевого маклера «из пяти приличных комнат» с мягкой мебелью и альбомом родительских карточек.
Очень хочется собрать весь этот пошлый человеческий хлам, засунуть его в царственный камин и пожечь все вместе во славу красоты и искусства добрым старым флорентийским канделябром».
Сама она жила вполне «по-царски» в то время, когда люди голодали, и при этом откровенно говорила:
«Мы строим новое государство. Мы нужны людям. Наша деятельность созидательная, а потому было бы лицемерием отказывать себе в том, что всегда достается людям, стоящим у власти».
Поэт В. Рождественский рассказывал, как посетил «прекрасную комиссаршу» вместе с друзьями Михаилом Кузминым и Осипом Мандельштамом:
«Лариса жила тогда в Адмиралтействе. Дежурный моряк повел по темным, гулким и строгим коридорам. Перед дверью в личные апартаменты Ларисы робость и неловкость овладели нами, до того церемониально было доложено о нашем прибытии. Лариса ожидала нас в небольшой комнатке, сверху донизу затянутой экзотическими тканями... На широкой и низкой тахте в изобилии валялись английские книги, соседствуя с толстенным древнегреческим словарем. На низком восточном столике сверкали и искрились хрустальные грани бесчисленных флакончиков с духами и какие-то медные, натертые до блеска, сосуды и ящички... Лариса одета была в подобие халата, прошитого тяжелыми нитями...»
В 1923-м она внезапно рассталась с Федором Раскольниковым. Он переживал, писал ей письма, умоляя вернуться.
«…Кто был бы тебе так безгранично предан, кто так бешено любил бы тебя на седьмом году брака, кто был бы тебе идеальным мужем?»
Но все напрасно: Лариса Михайловна была уже связана с другим. Ее выбор вызвал всеобщий шок: низкорослый лысый очкарик Карл Радек со своей явно неромантической внешностью выглядел особенно карикатурно рядом со стройной красавицей…
Какими-то нитями была связана Лариса Рейснер и с Блоком – нежно обожала его. И даже, надеясь на свои женские чары, пыталась обратить его в революционную веру.
«Из Москвы приехала Лариса Рейснер, жена известного Раскольникова, – вспоминала тетушка поэта, М. А. Бекетова. – Она явилась со специальной целью завербовать Ал. Ал. в члены партии коммунистов и, что называется, его охаживала. Устраивались прогулки верхом, катанье на автомобиле, интересные вечера с угощеньем коньяком и т. д. Ал. Ал. охотно ездил верхом и вообще не без удовольствия проводил время с Ларисой Рейснер, так как она молодая, красивая и интересная женщина, но в партию завербовать ей его все-таки не удалось, и он остался тем, чем был до знакомства с ней...»
«Поклоняясь его поэзии, Лариса в душе надеялась на некое чудо превращения в великую поэтессу, – считает Л. Васильева. – Это была ее тайная и давняя мечта. Мешала Ахматова – она царила безраздельно. Быть в тени Лариса не умела. Любя поэтический мир, не став в нем первой, она медленно отходила от поэзии к прозе, от прозы – к очерку».
Заразившись брюшным тифом после беспечного глотка сырого молока, она ушла из жизни тридцатилетней, не дожив до решающего для многих 1937-го.
«Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?» – удивлялся журналист Михаил Кольцов.
Как сложилась бы ее жизнь, доживи она до 1937 года?
Об этом можно только гадать…

В разные времена и в разных странах эталоны красоты сильно менялись. Однако внешность Ларисы Рейснер была настолько яркой и впечатляющей, что и в наше время её фотографии производят одно впечатление: красавица! Изящная фигура, правильные черты лица. Но это была не та свойственная эпохе манерная и беззащитная женская прелесть: в точёных чертах сквозила отвага и безрассудство.

Эта женщина полностью соответствовала характеристике абсолютного пассионария, по определению Льва Николаевича Гумилёва.

Семья и детство

Лариса родилась в 1895 году в Польше, была дочерью профессора права Михаила Андреевича Рейснера. Спустя два года у неё родился брат Игорь. Согласно семейным преданиям, Рейснеры происходили из древнего аристократического немецкого рода, представители которого участвовали в крестовых походах.

Семья переезжала туда, где Михаилу Андреевичу предлагали работу: Люблин, Томск, Париж. В 1905 году Рейснеры перебрались в Петербург. Здесь Лариса закончила гимназию с золотой медалью и поступила в Психоневрологический институт, где преподавал её отец. Она была единственной слушательницей женского пола, и держалась с однокурсниками настолько непринуждённо и уверенно, что никаких вольностей молодые люди себе не позволяли.

Михаил Рейснер был многовекторным политиком. Он написал весьма обоснованный трактат о божественном происхождении царской власти, но в то же время состоял в переписке с Лениным и издавал оппозиционный журнал «Рудин», где клеймил царское правительство. В издании журнала Лариса принимала самое деятельное участие: находила спонсоров, закупала бумагу, вела переговоры с типографиями и с цензорами. Всё же через полтора года журнал запретили как неблагонадёжный.

Роман с Николаем Гумилёвым

Лариса Рейснер писала довольно неплохие стихи в духе модного в те времена декаданса. Этот стиль сам по себе отличался некоторой напыщенностью, что давало желающим повод для критики творчества молодой поэтессы.

Палитру золотит густой, прозрачный лак,

Но утолить не может новой жажды:

Мечты бегут, не повторяясь дважды,

И бешено рука сжимается в кулак.

Зинаида Гиппиус обозначила лирику Ларисы слабой и претенциозной, а знаменитый Николай Гумилёв назвал её попросту бездарной. Молодая поэтесса была настолько огорчена его характеристикой, что проплакала целую ночь. Однако позже между ними возник страстный роман. Николай на тот момент служил в действующей армии и находился в Петербурге лишь короткое время отпуска. Эти два талантливых человека придумали себе любовную игру в восточном стиле, где Гумилёв был Гафизом, а Лариса – Лери. В письмах они называли друг друга именно так.

Поэт имел репутацию любителя женщин и был известен своим свойством предлагать всем подряд руку и сердце, однако в отношениях с Ларисой старательно сохранял дистанцию, понимая, что эта женщина не потерпит его легкомысленных похождений. Однако, по возвращении Николая в Петербург, она согласилась на свидание с ним в довольно своеобразном месте: в публичном доме. Впрочем, у поэтов того периода посещения подобных заведений считались признаком модного бунтарства и самодостаточности.

Николай наконец-то сделал Ларисе предложение, но она отказала именно по той причине, что тот встречался параллельно с другими. Хоть и объяснила свой отказ нежеланием причинить боль Анне Ахматовой: отношения двух поэтов давно уже были номинальными… На прощание Гумилёв посоветовал бывшей подруге развлекаться, но не заниматься политикой.

Шёл февраль 1917 года.

Спустя несколько лет Лариса написала о своих отношениях с Гумилёвым: «Никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта Гафиза, урода и мерзавца».

Лариса Рейснер – матрос революции

Вопреки совету Гумилёва, Лариса с головой окунулась в политическую деятельность. Семья примкнула к победителям. Брат Ларисы Игорь стал секретарём Дмитрия Мануильского - одного из большевистских депутатов. А сама Лариса занималась пропагандой среди моряков Балтийского флота и работала под началом Луначарского. В качестве корреспондента газеты «Известия» она познакомилась с руководителем отряда матросов, направленного в Москву. Фамилия этого моряка была Ильин, но он участвовал в перевороте под псевдонимом «Фёдор Раскольников». Он не был простым человеком: два высших образования и несколько иностранных языков. Эти двое стали мужем и женой, при этом отношения были несколько односторонними: Раскольников обожал Ларису, а она не хотела жить совместным бытом и ограничивать себя в увлечениях.

Увлечения последовали вскоре: новой пассией Ларисы стал Лев Троцкий. Ещё один умный, незаурядный человек с мощной харизмой. Лариса работала под его началом в Казани. После вспышки страсти между ними она вернулась к Раскольникову.

Параллельно эта необыкновенная женщина оказывалась в центре всевозможных приключений. Доставляя секретные документы, она пробиралась через враждебные территории; сопровождающие её мужчины гибли, сама она попадалась в плен, но умудрялась убежать. Назначенная во флотилию Раскольникова, она норовила вмешиваться в управление военными делами - дошло до того, что муж вынужден был силой унести её с мостика и запереть в каюте.

Лариса вне зависимости от обстановки выглядела нарядной и элегантной, любила духи. Матросы флотилии отнеслись к ней иронично: как может эта избалованная женщина находиться в эпицентре боёв? И устроили ей экзамен: посадили на катер и пошли под шквальный обстрел в ожидании, когда эта красотка сбавит тон и попросится назад. Но Лариса упивалась опасностью и не жалела погибших. Моряки сами испугались и повернули назад, в то время как пассажирка возмущалась их трусостью.

Самая элегантная революционерка

От любви к нарядам её так и не отучили, напротив: в брошенных имениях и на царской яхте «Межень» находили массу всевозможных платьев, от самых изысканных до крестьянских, и все они были к лицу красивой революционерке. Лариса устраивала на судне «показ мод», и матросы, уже теперь поголовно влюблённые в неё, не имели никаких возражений. Одним из этих матросов был Всеволод Вишневский – будущий драматург, впоследствии он воспел образ Ларисы Рейснер в пьесе «Оптимистическая Трагедия».

Лариса прекрасно умела стрелять, её обучал этому Николай Гумилёв, сам превосходный стрелок. И лично участвовала в расстрелах.

По приказу Троцкого Балтфлот под началом Раскольникова должен был атаковать английский флот, стоящий в Ревеле. Состояние кораблей было скверным, сражение они проиграли, а Раскольников попал в плен и был увезён в Англию. Лариса лично участвовала в его обмене на английских военнопленных.

Лариса жила «на всю катушку». Она забирала себе дорогие трофеи, ездила на шикарной машине, принимала ванны из шампанского. В её круг общения входили как политики, так и богема. Ходили слухи, что эта женщина устраивала приёмы, чтобы чекистам было легче арестовать кое-кого из её гостей. Однако когда Ларисе кто-то сообщил, что Анна Ахматова голодает, она привезла ей огромный мешок продуктов.

Афганистан

В 1921 году Раскольникову предложили пост полпреда СССР в Афганистане. Лариса поехала вместе с ним. Основной задачей посольства была борьба с британским влиянием в регионе. Лариса смогла создать достойную конкуренцию европейской дипломатии. Она подружилась с любимой женой и с матерью Амануллы-хана, через них оперативно получала конфиденциальную информацию и влияла на политику.

Здесь Лариса написала безусловно талантливую книгу «Афганистан».

Находясь в этой стране, она узнала о том, что Николай Гумилёв был расстрелян. Лариса несколько дней рыдала, и до конца своих дней утверждала, что если бы она находилась в Петрограде, то обязательно спасла бы своего «Гафиза».

Примерно в тот период у Ларисы случился выкидыш. После этого она уехала в Россию и больше к Раскольникову не вернулась. Он долго переживал, писал ей письма, умолял вернуться, но напрасно…

Последняя страсть

У Ларисы появилась новая пассия: женатый журналист Карл Радек: человек с внешностью откровенного доходяги. Он был на голову ниже своей подруги, лыс и подслеповат. Однако Ларису привлекал в нём незаурядный ум.

В 1923 году Радека направили в Германию. СССР спровоцировало в Гамбурге восстание, Радек должен был его поддерживать, а Лариса – освещать как журналист.

За следующие два года она написала ряд талантливых книг: о Германии, о Донбассе, о декабристах…

Смерть и воспоминания

Эта удивительная женщина многократно подвергала себя риску погибнуть в бою, но судьба решила иначе.

По возвращении в Москву Лариса выпила стакан сырого молока и заразилась брюшным тифом. 9 февраля 1926 года её не стало. Попрощаться с ней в Дом Печати пришли тысячи людей.

Лев Троцкий писал о ней: "Внешность олимпийской богини, ее иронический ум сочетался с мужеством воина".

Осип Мандельштам в посвящённом Ларисе "Мадригале" сравнивал её с зеленоглазой русалкой, а Николай Гумилёв воспевал её "ионический завиток"...

В.Л. Андреев (сын писателя Леонида Андреева), вспоминал: "Не было ни одного мужчины, который бы прошел мимо, не заметив ее, и каждый третий - статистика, точно мною установленная,- врывался в землю столбом и смотрел вслед, пока мы не исчезали в толпе".

Соратники и друзья называли Ларису Рейснер роковой женщиной, валькирией революции, метеором. Судьба отмерила ей 30 лет жизни, но за этот короткий период Рейснер успела оставить яркий след в истории, литературе и биографиях многих известных людей.

Писатель и поэтесса, революционер и комиссар, она была хороша всюду: в поэтических салонах Петербурга, в генеральном штабе Военно-Морского флота, на палубе боевого корабля и на лошади в горах Афганистана. Лариса Рейснер спешила жить, любить, творить и умерла в полете, так и не успев состариться.

Детство и юность

Родилась Лариса в ночь с 1 на 2 мая 1895 года, но официальной датой рождения Рейснер назвала 1 мая. То ли дань остзейским корням и Вальпургиевой ночи, то ли желание приобщиться к международному дню солидарности трудящихся.


Лариса Рейснер с родителями

Раннее детство Ларисы Рейснер прошло в польском Люблине, где трудился профессором права отец. Спустя 3 года в семье родился сын Игорь, в будущем востоковед, знаток Индии и Афганистана. Брат Ларисы появился в Томске, куда семья перебралась из-за работы отца: Михаил Андреевич работал в местном университете.

С 1903 по 1907 годы Михаил Рейснер преподавал в университете в Германии, перед этим (в 1905-м) перевезя семью в Петербург. Лариса с мамой и братом неоднократно навещала отца. Выросла Лариса Рейснер в достатке и роскоши, при этом идеи социал-демократии, всеобщего равенства и братства оказались близки семье: ими увлекались Михаил и Игорь Рейснеры.


Лариса Рейснер с младшим братом

В петербургскую квартиру (Рейснеры с 1907 по 1918 годы обитали в доме герцога H. Лейхтенбергского) приходили в гости именитые революционеры и властители умов. Профессор права был знаком с Августом Бебелем и . В доме на Зелениной улице бывал и .

В дальнейшем юношеское увлечение коммунистическими идеями определило деятельность Ларисы. В 1912 году из дверей гимназии девушка вышла с золотой медалью и отправилась в институт психоневрологии: в вузе преподавал папа. Но обойти вниманием лекции по истории политических течений Лариса Рейснер не могла: вольнослушательницей она прошла весь лекционный цикл. Одновременно Рейснер интересовалась литературой. Политика и поэзия сплелись в ее жизни воедино навсегда.

Литература

Дебют Ларисы Рейснер в литературе состоялся в 1913 году. В альманахе «Шиповник» опубликовали романтическую пьесу 18-летней девушки, названную «Атлантида». В 1915-ом в творческой биографии Рейснер появилась новая страничка: Лариса с отцом издавала журнал «Рудин», в котором «бичом сатиры, карикатуры и памфлета» клеймилось «безобразие русской жизни».


В 8-ми номерах «Рудина», увидевших свет, молодая поэтесса поместила свои стихи и фельетоны, в которых критиковала российскую интеллигенцию. Редактировавшая журнал Лариса Рейснер помимо идейно-политических статей и памфлетов отдавала страницы издания начинающим литераторам, открывая дорогу талантливым юношам и девушкам.

Сотрудничали с «Рудиным» участники поэтического кружка и . Журнал закрылся весной 1916-го из-за отсутствия средств. Лариса Рейснер не оставила литературный труд. Она сотрудничала с журналом «Летопись» и газетой «Новая жизнь», которую редактировал .


Но мир литературы оказался слишком мал для самовыражения Рейснер, поэтому она бросилась в пучину революции, став ее преданной поклонницей. Это была стихия, в которой женщина чувствовала себя как рыба в воде.

Лариса стала комиссаром Балтфлота. В элегантной черной шинели, смелая и красивая, она с упоением командовала матросами, рисковала жизнью. При этом выросшая в буржуазной роскоши женщина не отказалась от привычного комфорта.

Всеволод Рождественский, побывав в квартире Ларисы Рейснер на Адмиралтейской (ранее – жилище морского министра Григоровича), был сражен обилием роскоши. «Революционная валькирия» встретила его в халате, расшитом золотыми нитями.


В 1917 году Рейснер – секретарь наркома . Она вошла в комиссию при исполкоме Совета депутатов, отвечающей за сохранность музейных экспонатов и памятников искусства в послереволюционном Петербурге. В следующем году, став членом ВКП(б), Ларису Рейснер назначили комиссаром Генштаба Военно-Морского флота. Вместе с армейским отрядом участвовала в боях, летом 1918 года отправилась в тыл занятой белочехами Казани.

Смерть

В нелепую кончину цветущей 30-летней красавицы не мог поверить никто. Лариса Рейснер умерла в феврале 1926 года в столице. Выпив сырого молока, она, брат и мать заболели брюшным тифом.


Сказалось подорванное работой и личными неурядицами здоровье. Брат и мать Рейснер выжили, но после смерти Ларисы мама, дежурившая у ее постели в Кремлевской больнице, покончила жизнь самоубийством. Могила «валькирии революции» находится на 20-м участке Ваганьковского кладбища.

Позже поклонники и друзья Ларисы Рейснер предположили, что ранняя смерть избавила женщину от кровавых жерновов репрессии. Ей припомнили бы роман с расстрелянным Николаем Гумилевым, дружбу со Львом Троцким, замужество с невозвращенцем Раскольниковым, любовную связь с «врагом народа» Радеком.

Библиография

  • 1913 – «Женские типы Шекспира» (под псевдонимом Лео Ринус)
  • 1913 – «Офелия»
  • 1913 – «Атлантида»
  • 1917 – «Рильке»
  • 1917 – «Гондла»
  • 1924 – «Гамбург на баррикадах»
  • 1924 – «Фронт (книга очерков о гражданской войне)»
  • 1925 – «Азиатские повести»
  • 1925 – «Афганистан»
  • 1925 – «Уголь, железо и живые люди»
  • 1925 – «Портреты декабристов»
  • 1926 – «В стране Гинденбурга»
(1926-02-09 ) (30 лет)

Лариса Михайловна Рейснер (нем. Larissa Michailowna Reissner , (13) мая , Люблин - 9 февраля , Москва) - российская революционерка, журналистка и поэтесса, писательница, дипломат. Участница Гражданской войны в России. Сестра востоковеда И. М. Рейснера .

Биография

Родилась Лариса Рейснер в семье юриста, профессора права Михаила Андреевича Рейснера в Польше (Люблин). Официальные документы указывают 1 мая как дату рождения Ларисы Михайловны Рейснер. В действительности Лариса родилась в ночь с первого на второе число, но предпочла указывать в дальнейшем своим днём рождения 1 мая. Во-первых, на этот день приходится большой праздник, отмечаемый в Германии - Вальпургиева ночь (с 30 апреля на 1 мая), а Лариса никогда не забывала о своих (остзейских) немецких корнях, во-вторых, 1 мая - это международный день солидарности трудящихся .

В 1916-1917 была сотрудницей интернационалистского журнала «Летопись» и газеты М. Горького «Новая жизнь ».

В 1916-1917 Рейснер переживает бурный роман с Н. С. Гумилевым , оставивший глубокий след в её жизни и творчестве (под именем «Гафиза» поэт выведен в «Автобиографическом романе», не опубл. при жизни Рейснер). Встреча Ларисы и Николая состоялась в 1916 году в ресторане «Привал комедиантов», где собирались представители петербургской богемы. Здесь всегда было шумно и весело: пили дорогое вино, читали стихи, спорили о политике . Увлечение своего супруга Николая Ларисой Анна Ахматова воспринимала спокойно, поскольку подобное случалось многократно. Отношение Ларисы к Гумилёву было крайне эмоциональным и экзальтированным.

Во время войны Гумилев был в рядах действующей армии. Лариса в это время находилась в Петербурге.

Роман Ларисы и Николая оказался недолгим - вскоре выяснилось, что параллельно с Рейснер у поэта были любовные отношения с Анной Энгельгардт, дочери писателя и поэта Н. И. Энгельгардта , на которой он и женился в 1918 г., что вызвало негодование Ларисы.

Также состояла в длительных отношениях с Сергеем Колбасьевым [ ] .

Революция и гражданская война

В 1917 участвует в деятельности комиссии по делам искусств исполкома Советов рабочих и крестьянских депутатов, а после Октябрьской революции некоторое время занималась работой, связанной с сохранением памятников искусства (в Специальной комиссии по учету и охране Эрмитажа и музеев Петрограда); была секретарём А. В. Луначарского .

После вступления в ВКП(б) (1918) Рейснер делает единственную в своем роде карьеру женщины - военного политика : в декабре 1918 года Нарком по военным и морским делам Лев Троцкий назначил её (с 20 декабря 1918 года временно, с 29 января 1919 года постоянно) комиссаром Морского генерального штаба РСФСР после службы комиссаром разведывательного отряда штаба 5-й армии , принимавшим участие в боевых действиях, один из основателей советского востоковедения. Итогом деятельности молодых дипломатов явилось подписание договора о мире между двумя странами. «Что я делаю? Пишу как бешеная. Загоняю в переплет свой Афганистан», - писала брату Лариса, рассказывая о том, что решила обобщить свои впечатления от поездки в восточную страну (книга Афганистан вышла в 1925) . Затем она рассталась с Раскольниковым (хотя он не дал ей развода) и вернулась в Москву, где стала возлюбленной Карла Радека .

Вместе с К. Радеком Рейснер в качестве корреспондента «Красной звезды» и «Известий» побывала в 1923 году в Германии, где была свидетелем Гамбургского восстания . О нём она написала книгу «Гамбург на баррикадах» (1924). Германии посвящены ещё два цикла её очерков - «Берлин в 1923 году» и «В стране Гинденбурга».

После поездки в Гамбург Рейснер рассталась с Радеком, уехала на Донбасс и после поездки написала книгу «Уголь, железо и живые люди» (1925).

Последнее крупное произведение Рейснер - исторические этюды-портреты, посвященные декабристам («Портреты декабристов», 1925).

Смерть

Умерла Лариса Рейснер 9 февраля 1926 в Москве в возрасте 30 лет от брюшного тифа , выпив стакан сырого молока. Мать и брат Игорь выжили. Лариса не оправилась от болезни, поскольку на тот момент была сильно истощена работой и личными переживаниями. В Кремлёвской больнице, где она умирала, при ней дежурила её мать, покончившая самоубийством сразу же после смерти дочери . Писатель Варлам Шаламов оставил такие воспоминания: «Молодая женщина, надежда литературы, красавица, героиня Гражданской войны, тридцати лет от роду умерла от брюшного тифа. Бред какой-то. Никто не верил. Но Рейснер умерла. Похоронена на 20 участке на Ваганьковском кладбище». «Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?» - патетически вопрошал Михаил Кольцов .

Один из некрологов гласил:

Ей нужно было бы помереть где-нибудь в степи, в море, в горах, с крепко стиснутой винтовкой или маузером .