Воздействие - целенаправленный поток движения информации от одного участника общения к другому. Иными словами, надо знать адрес, по которому посылаешь сообщение, а также четко представлять цель своего высказывания.
Существуют пять пар основных словесных воздействий. Все остальное, что мы говорим, - сочетания, комбинации этих пар.
Первая пара: просить / приказывать.
Адрес воздействия - воля другого человека.
Цель - удовлетворение сиюминутных потребностей просящего. Например, «Закрой окно!», «Дай мне, пожалуйста, вон ту книгу!», «Сходи за меня в магазин».
Эти три фразы могут быть или просьбами, или приказами. Все зависит от пристроек. Приказы тяготеют к пристройкам сверху, просьбы - к пристройкам снизу. Но и приказы, и просьбы могут быть произнесены в пристройках наравне.
Именно пристройки (отношение к собеседнику) «диктуют» интонацию словесного воздействия. Мимика в пристройках «сверху» выдает барственную интонацию приказа, даже если человек намерен попросить, а не приказать.
Вторая пара: объяснять / отделываться.
Адрес воздействия - умственные способности другого человека.
Цель - партнер должен понять и произвести некое действие: мысленное или физическое.
Объясняя, вы должны всегда смотреть в глаза другим, тем самым, отслеживая, понимают вас или нет, кто и где «споткнулся», совершая умственные действия. По-настоящему объяснять довольно сложно, так как требуется не только знать содержание объяснения, но и следить за реагированием собеседника.
Словесное воздействие «отделываться» имеет «двойное дно». На первый взгляд все просто и ясно: кратко выскажись и человек отстанет. На самом деле это не так. Обычно, отделываясь, мы выражаем еще и эмоцию (как правило, негативного свойства) в отношении партнера. Если же эмоции не будет или она будет положительной, то тогда словесное воздействие «отделываться» будет служить выражением уважения к умственным способностям партнера.
Третья пара: утверждать / узнавать.
Адрес - память человека.
Цель - утверждать - вложить что-либо в память другого человека, узнавать - извлечь что-то из памяти другого.
Утверждают всегда с понижающей интонацией, как бы вбивая гвозди: «Запомни! Запомни!». Смотреть в глаза людям нет нужды, так как то, о чем говорится, в обсуждении не нуждается и ответ уже известен. Кстати, некоторые люди совершают словесное воздействие «утверждать» в течение одного, двух и более часов, думая при этом, что объясняют, и бывают очень удивлены, что слушатели плохо их поняли (а они и запомнили-то далеко не все, так как на слух запомнить большой объем информации невозможно). И это не монотонное «объяснять», а совершенно другое словесное действие, адресованное не умственным способностям, а памяти.
Словесное воздействие «узнавать» почти всегда принимает форму вопросов, когда один человек спрашивает другого о чем-то. И здесь происходят разные ошибки. «Который час?» - это не воздействие «узнавать», это просьба сказать, сколько сейчас времени. Есть риторические вопросы, на них ответ известен давно, и это тоже не является действием «узнавать».
Существуют правильные по своей сути действия «узнавать», но абсолютно не адекватные ситуации. В школе: «Ты почему без тетради? - Забыл!». Дома: «Ты почему меня не слушаешь? - Я слушаю». У врача: «Вы почему не пили микстуру? - Не нашел в аптеке» и т. д. Все приведенные воздействия «узнавать» - формальность. Обе стороны и так знают, «почему». Но вслушайтесь: в ответ идет действие «отделываться»: «Ты почему без тетради? - Забыл!» (То есть: отстань!). В других и многих аналогичных случаях - то же самое, только скрытый текст может быть другим.
Настоящее действие «узнавать» имеет в подтексте «мне интересно знать, я очень хочу знать, мне надо это знать, поэтому вспомни и скажи». А в приведенных примерах звучат не вопросы, а упреки и самопоказ своего всезнайства (мол, знаю, почему).
Четвертая пара: удивлять / предупреждать.
Адрес - воображение другого человека.
Цель - расширить границы воображения собеседника.
Многое можно сделать, чтобы помочь человеку, не читая ему нотаций, не наказывая его, не навязывая ему мыслей и действий. И здесь, несомненно, лидирует эта пара словесных воздействий.
Синонимами «удивлять» в данном контексте можно считать «интриговать», «хитрить» и др. Условия печатного, а не звукового издания не позволят нам привести наглядные примеры этих воздействий. Ограничимся лишь раскрытием их сущности.
Когда удивляешь человека, ему всегда интересно, что будет дальше. Для педагогов это хорошее подспорье -ваши ученики САМИ будут расспрашивать вас о том, что вы хотите им поведать.
Действие «предупреждать» похоже на своего собрата, но в нем кроется определенная угроза, опасность, которую сам человек может избежать. «Если не напишешь контрольную, будет двойка в четверти» - это не предупреждать, это утверждать, мол, запомни. А если так: «Если не напишешь контрольную, то будет двойка в четверти, и представь себе, как плохо ты будешь себя потом чувствовать...»? Здесь у ребенка начинает работать воображение о возможных неприятных последствиях, и он уже сам будет вполне сознательно подходить к решению проблемы с этой контрольной.
Главное значение этой пары словесных воздействий - можно обучать, специально не обучая.
Пятая пара: упрекать / хвалить.
Адрес - эмоциональная сфера человека.
Цель - изменить эмоциональное состояние другого.
У элементов этой пары есть вполне определенные синонимы.
Упрекать - стыдить, укорять.
Хвалить - ободрять, одобрять, утешать, благодарить, веселить.
Вполне понятно, что, упрекая, мы понижаем самочувствие человека, а если мы хвалим его, то повышаем. Но обратите внимание на то, что способов испортить человеку настроение природа нашего языка отпустила нам в два раза меньше, чем улучшить его, а в жизни-то мы делаем как раз наоборот. Мы легче срываем на ком-то свое раздражение, нежели находим для себя повод (и умение) ободрить его.
Условия нашей жизни, определенные политические, психологические и социальные обстоятельства отучили нас от общения с другими со знаком «плюс». Чаще это знак «минус».
Однако стоит напомнить, что положительное общение и взаимодействие дают положительный физиологический результат, не говоря уже о психологическом.
Мы проговорили о пяти парах основных словесных воздействий, из которых складывается наша, в основном комбинированная, речь, где в одном, в двух или в трех предложениях мы сочетаем воздействия на разные категории психики человека. Количество этих сочетаний бесконечно, но мы просто посмотрим несколько примеров.
Итак, мы имеем:
просить / приказывать - на волю человека;
объяснять / отделываться - на умственные способности;
узнавать / утверждать - на память;
удивлять / предупреждать - на воображение;
упрекать / хвалить - на эмоции.
Воля, интеллект, память, воображение, эмоции - вот вам и весь человек. А теперь будем комбинировать.
Ругать = упрекать + приказывать
(Обратите внимание, что на умственные способности воздействия здесь нет. Тот, кого ругают, мало что понимает, ему не до этого.)
Допытываться = узнавать + приказывать
Вдалбливать = утверждать + приказывать
Втолковывать = утверждать + объяснять
Угрожать = упрекать + предупреждать + приказывать
Журить - упрекать + объяснять (сравните с «ругать»)
Ворчать = упрекать + отделываться
Говоря о внешнем поведении, нужно заметить, что все элементы бессловесных действий должны точно накладываться на речь. Иначе будет рассогласование.
Вместо введения. Некоторые особенности педагогической деятельности 6
3. Словесное действие
Теперь рассмотрим, каким законам подчиняется словесное действие. Мы знаем, что слово - выразитель мысли. Однако в реальной действительности человек никогда не высказывает своих мыслей только для того, чтобы их высказать. В жизни не существует разговора для разговора. Даже тогда, когда люди беседуют «так себе», от скуки, у них есть задача, цель: скоротать время, развлечься, позабавиться.
Слово в жизни - всегда средство, при помощи которого человек действует, стремясь произвести то или иное изменение в сознании своего собеседника. В театре на сцене актеры часто говорят лишь для того, чтобы говорить. Если же они хотят, чтобы произносимые ими слова зазвучали содержательно, глубоко, увлекательно (для них самих, для их партнеров и для зрителей), пусть они научатся при помощи слов действовать.
Сценическое слово должно быть волевым, действенным. Актер должен рассматривать его как средство борьбы за достижение целей, которыми живет данное действующее лицо. Действенное слово всегда содержательно и многогранно. Различными своими гранями оно воздействует на различные стороны человеческой психики: на интеллект, на воображение, на чувство. Актер, произнося слова своей роли, должен хорошо знать, на какую именно сторону сознания своего партнера он преимущественно в данном случае хочет подействовать: обращается ли он главным образом к уму партнера, или к его воображению, или к его чувству. Если актер (в качестве образа) хочет подействовать преимущественно на ум партнера, пусть он добивается того, чтобы его речь была неотразимой по своей логике и убедительности. Для этого он должен идеально разобрать текст каждого куска своей роли по логике мысли. Он должен понять, какая мысль в данном куске текста, подчиненном тому или иному действию (например, доказать, объяснить, успокоить, утешить, опровергнуть и т. п.), является основной, главной, ведущей мыслью куска; при помощи каких суждений эта основная мысль доказывается; какие из доводов являются главными, а какие - второстепенными; какие мысли оказываются отвлечениями от основной темы и поэтому должны быть взяты в скобки; какие фразы текста выражают главную мысль, а какие служат для выражения второстепенных суждений, какое слово в каждой фразе является наиболее существенным для выражения мысли этой фразы и т. д. и т.п. Для этого актер должен очень хорошо знать, чего именно добивается он от своего партнера, - только при этом условии его мысли не повиснут в воздухе, а превратятся в целеустремленное словесное действие, которое в свою очередь разбудит темперамент актера, воспламенит его чувства, зажжет страсть. Так, идя от логики мысли, актер через действие придет к чувству, которое превратит его речь из рассудочной в эмоциональную, из холодной в страстную. Но человек может адресоваться не только к уму партнера, но и к его воображению. Когда мы в действительной жизни произносим те или иные слова, мы так или иначе представляем себе то, о чем говорим, более или менее отчетливо видим это в своем воображении. Этими образными представлениями, или, как любил выражаться К. С. Станиславский, видениями, мы стараемся заразить также и наших собеседников. Это всегда делается для достижения той цели, ради которой мы осуществляем данное словесное действие. Допустим, я осуществляю действие, выражаемое глаголом «угрожать». Для чего мне это нужно? Например, для того чтобы партнер, испугавшись моих угроз, отказался от какого-то своего весьма неугодного мне намерения. Естественно, я хочу, чтобы он очень ярко представил себе все то, что я собираюсь обрушить на его голову, если он будет упорствовать. Мне очень важно, чтобы он отчетливо и ярко увидел эти губительные для него последствия в своем воображении. Следовательно, я приму все меры, чтобы вызвать в нем эти видения. А для того чтобы вызвать их в своем партнере, я сначала должен увидеть их сам. То же самое можно сказать и по поводу всякого другого действия. Утешая человека, я буду стараться вызвать в его воображении такие видения, которые способны его утешить. Обманывая - такие, которые могут ввести в заблуждение, умоляя - такие, которыми можно его разжалобить, и т.п. «Говорить - значит действовать. Эту-то активность дает нам задача внедрять в других свои видения». «Природа,- пишет К.С. Станиславский, - устроила так, что мы, при словесном общении с другими, сначала видим внутренним взором (или как это называют «видение внутреннего глаза.») то, о чем идет речь, а потом уже говорим о виденном. Если же мы слушаем других, то сначала воспринимаем ухом то, что нам говорят, а потом видим глазом услышанное. Слушать на нашем языке означает видеть то, о чем говорят, а говорить - значит рисовать зрительные образы. Слово для артиста не просто звук, а возбудитель образов. Поэтому при словесном общении на сцене говорите не столько уху, сколько глазу». Итак, словесные действия могут осуществляться, во-первых, путем воздействия на ум человека при помощи логических доводов и, во-вторых, путем воздействия на воображение партнера при помощи возбуждения в нем зрительных представлений (видений). На практике ни тот ни другой вид словесных действий не встречается в чистом виде. Вопрос о принадлежности словесного действия к тому или иному виду в каждом отдельном случае решается в зависимости от преобладания того или другого способа воздействия на сознание партнера. Поэтому актер должен любой текст тщательно прорабатывать как со стороны его логического смысла, так и со стороны его образного содержания. Только тогда он сможет при помощи этого текста свободно и уверенно действовать.
4. Этюд по картине: «Посещение царевной женского монастыря»
Зима 1912 года. К женскому монастырю подъезжает царская карета. Из нее выходит молодая царевна, няня, матушка и сестра.
Царевна приостанавливается у входа в монастырь и медленно охватывает его взглядом снизу вверх. На какое-то мгновение царевна задумывается, ее отвлекает скрип дверей монастыря. Царевна перекрещивается и входит в теплое помещение. Кругом горят свечи, и зал наполнен тяжелым ароматом ладана, у алтаря молятся монашки. Няня снимает с царевны верхнюю одежду. Царевна поклоняется иконе Св. Иоанна и неспешна перекрещиваясь проходит к алтарю.
Монашки в миг расходятся по сторонам, уступают дорогу молодой царевне. Послушницы кланяются, остальные выстраиваются позади нее. Они любопытно рассматривают царевну, а одна из них гордо опустила взгляд вниз.
Молодая царевна ни на кого не обращает внимания, подходит к алтарю, становится на колени и начинает читать Отче Наш. Нотки в ее голосе звучат тихо, затем обрываясь поднимаются все выше и выше и растворяются эхом по всюду, как вдруг…. Наступает тишина и позади слышен только шорох подолов – это монашки расходятся по своим делам дабы не мешать царевне прибывать на едине с Богом.
Царевна поднимает мокрые то слез глаза к алтарю, чувствует необыкновенную легкость на душе, и на ее лице появляется улыбка. Бог услышал ее молитвы, и простил ей все грехи.
Царевна встает, подходит к подсвечнику, ставит свечи за здравие, шепотом говорит что-то, подходит к выходу. Няня помогает ей одеться. Царевна перекрещивается и выходит на улицу, где уже ждет карета. Она с легкостью вдыхает в себя свежий, холодный воздух, оборачивается, еще раз перекрещивается. Садится в карету и уезжая провожает взглядом женский монастырь.
Список используемой литературы:
● Б.Захава (Мастерство актера и режиссера)
● К.С. Станиславский (Развитие креативности)
Слово – важнейшая структурно – семантическая единица языка,
служащая для наименования предметов, процессов, свойств.
Иначе говоря: слово называет, определяет мысль или элемент её.
Любое предложение состоит из главных, знаменательных и
вспомогательных, служебных слов. И актерам, более чем кому либо,
известно, что, произнося текст, мы передаем слушателю мысли, в этом тексте
заключенные.
Работа над текстом исполняемого произведения – колоссальный труд
по воспитанию и тренировке определенных навыков. Легкий, живой,
свободный, естественный, и, казалось, такой простой рассказ артиста
покорял зрителей; и что было совершенно удивительно: слова, сочиненные,
им самим рождаемые!
Показательно, что И.Л. Андроников, вспоминая об основоположнике
жанра художественного рассказывания А.Я. Закушняке, выделяет в его
искусстве следующее качество: «Как только он произносил первые фразы, вы
в ожидании вашей реакции … нельзя даже было поверить в то, что рассказы
эти были кем то написаны - так естественна, почти скороговорочна была эта
экспрессивная речь, эта непосредственность общения, этот характер
непринужденной беседы, личная заинтересованность рассказчика,
Умение произносить фразу так, что слушатель не ощущает ее как
выученные, «чужие слова, а верит, что это высказанные вслух мысли самого
актерского искусства и искусства чтеца в особенности».
Любое исполнительское искусство, требует огромного труда и
тренировки. И актер – чтец, и участник художественной самодеятельности
лишь тогда могут приступить к решению больших художественных задач,
когда обретут умение «вскрывать», осваивать текст, верно «фразировать» - то
есть так организовывать в звучащем тексте паузы, ударения, повышения и
слушающих, не разрушая и не нарушая ее содержания.
Порой, когда по радио или телевидению выступают не владеющие
этим умением люди – спортсмены, корреспонденты и даже
профессиональные актеры, мы слышим тяжелую, неорганизованную,
рваную, безграмотную по звуковой структуре речь.
Однако, подлинная, рожденная мыслью и действием интонация есть
высшее достижение актера. Достаточно вспомнить Б.А. Бабочкина, который
в любой роли, начиная с Чапаева, - и в ушах звучит неповторимая, яркая и
органично рожденная «бабочкинская» интонация.
Да и любой актер высокого класса остается в памяти современников
именно благодаря неповторимой интонации, с которой он произносил ту или
иную фразу своей речи, раскрывая глубочайшие подтексты, жизни
человеческого духа. Интонации, рожденные Остужевым, Хмелевым,
Качаловым, Тарасовой, Пашенной, Коонен, Бабановой, Кторовым и другими
актерами старшего поколения, приоткрывают для зрителей их глубокий
своеобразный, духовный мир. Интонации Ф.Раневской в самых разных ее
ролях, запоминаются навсегда.
Интонация – это тот результат, к которому, не думая о нем, приходят
артисты при кропотливой, настойчивой работе над «вскрытием», выявлением
мысли текста и роли; и первое, чем должен овладеть актер, это умение
профессионально, грамотно проникать в мысль текста.
Ответная реакция зрительного зала возникает лишь при соблюдении
трех условий:
1. Текст должен быть до конца проанализирован, изучен, усвоен
2. Объективное содержание текста, каждая его мысль должны быть
донесены до зрителей не искаженными.
3. Исполнитель обязан знать, что он делает, какое действие
выполняет, произнося ту или иную часть текста, ту или иную фразу, и уметь
это действие выполнить.
чтеца: научиться констатировать, передавать сообщать факт, заключенный в
том или ином речевом высказывании.
Актер, овладевший этой стороной мастерства, верно произнесенным
по мысли текстом, может выполнять любые словесные действия: хвалить,
просить, предупреждать, дразнить, соблазнять и т.д.
В основе учения К. С. Станиславского о словесном действии — целенаправленность речи и та цель, кото-рая побуждает читающего к активному словесному действию. «Говорить — значит действовать»,— указы-вал Станиславский. Чтобы взволновать слушателей, доставить им наслаждение, в чем-либо убедить их, направить их мысли и чувства в том направлении, как этого хочет говорящий, звучащее слово должно быть живым, действенным, активным, преследующим конкретную цель. Ту цель, которая побуждает читаю-щего или говорящего к активному словесному дейст-вию, К. С. Станиславский назвал действенной зада-чей. Действенная (творческая, исполнительская) за-дача является средством для побуждения к творческой работе в процессе подготовки произведения к испол-нению. Действенная задача непосредственно связана с идейно-эстетическим замыслом автора произведения и подчиняется сверхзадаче — главной цели чтения, ради которой исполняется данное литературное произведе-ние. Сверхзадача выражает стремление вызвать у слу-шателей самые возвышенные, благородные чувства — любовь к родине, женщине, матери, уважение к тру-ду — или чувства презрения к лени, предательству, лжи.
Определение сверхзадачи исполнения начинается с мотива, который вызывает желание рассказать о про-читанном и прочувствованном («Для чего я хочу рас-сказать, какую цель преследую своим исполнением, что заставляет меня говорить об этом и таким именно образом, чего я хочу добиться от слушателей»),
Литературовед исследует действие с целью понять характер персонажа, идейную направленность произ-ведения. Исполнитель же рассматривает все это еще и с позиции рассказчика, которому важно раскрыть данный характер слушателям. Происходит активное, подробное раскрытие подтекста произведения. Однако конкретный план действия еще не уточнен, а сущест-вует в виде общего замысла. Только потом, при уточ-нении логики действий, чувств, обстоятельств, проис-ходит вторичная конкретизация действенной задачи (сверхзадачи).
Решающая роль в действенности выразительного чтения принадлежит видению. Чем ярче картины, нарисованные исполнителем в его собственном вооб-ражении, тем глубже его взволнованность при описа-нии этих картин, тем проще для него выполнение задачи — «нарисовать» словами текста эти картины слушателям. Яркое, впечатляющее видение оживляет образы произведения, помогает глубже понять автор-ский текст, сделать его «своим» и таким образом силь-нее воздействовать на слушателей. Воображение ак-тивно участвует в создании яркого, впечатляющего видения, помогает чтецу дорисовать картины, харак-теры, события, намеченные автором и живой действи-тельностью. Представления передаются в процессе выразительного чтения через многообразие ассоциа-ций, связанных с личными впечатлениями и жизнен-ным опытом чтеца. Одни возникающие ассоциации влекут за собой другие, что обусловлено жизненными связями явлений действительности. Ассоциации ведут за собой воображение читающего и вместе с тем огра-ничивают это воображение, не дают ему оторваться от живой действительности. Яркие, впечатляющие виде-ния и ассоциации связаны не только с зрительными, но и со слуховыми, обонятельными, вкусовыми пред-ставлениями. Для развития активного воображения читающий должен «принимать на себя» предлагаемые автором обстоятельства. Этот прием К. С. Станислав-ский считал очень полезным и эффективным, неодно-кратно подчеркивая «магическую силу» словосоче-тания «если бы».
В работе над видениями внимание читающего сосредотачивается на выполнении задачи — как можно правильнее «увидеть» отраженную автором действи-тельность. Когда же задачей становится передача ви-дений слушателям, то внимание направляется не на то, чтобы еще раз «рассмотреть» отображенную в тек-сте жизнь, а в соответствии с намеченной целью чтения, реализующейся в конкретном словесном действии, передать, «внедрить» эти видения в сознание слуша-телей, «заразить» их этими видениями.
Яркие, впечатляющие видения и ассоциации помо-гают выявить подтекст — все то, что скрывается за словами, а именно — мысли, часто не высказанные в. словах, тайные намерения, желания, мечты, различ-ные чувства, страсти и, наконец, конкретные внешние и внутренние действия героев, в которых все это объ-единяется, синтезируется и воплощается.
Вскрытие подтекста, оживление его в видениях происходит тогда, когда исполнитель вдохновляется той задачей, ради которой он читает данное лите-ратурное произведение. В ярком, своеобразном подтексте проявляется индивидуальность чтеца, его жи-вое, действенное отношение к произведению. Но сле-дует помнить, что неверное вскрытие подтекста влечет за собой искажение идейно-эстетической сущности произведения.
Необходимым компонентом действенности выра-зительного чтения является общение между исполни-телем и слушателями. Чем полнее и глубже это об-щение, тем убедительнее, ярче звучат при чтении сло-ва авторского текста. Развитие умения установить внутренний контакт со слушателями во время испол-нения того или иного литературного произведения фактически начинается уже в процессе работы по целенаправленному произнесению художественного текста. Подлинное и полноценное общение органи-чески возникает как потребность исполнителя поде-литься с аудиторией теми мыслями, чувствами и на-мерениями, которые накоплены им в процессе работы над литературным произведением.
Общение — это обязательно взаимодействие со слу-шателями, обусловленное действенной задачей, а не просто словесное обращение к аудитории. Даже в самом начале работы, при чтении текста по книге, внимание исполнителя постоянно направляется на мысленный посыл содержания текста слушателям.
Большинство произведений, изучаемых в школе, читаются на прямом общении со слушателями. Этот вид чтения наиболее действенный и целенаправлен-ный, так как учит владеть аудиторией, делает речь живой, естественной, доходчивой.
В процессе исполнения некоторых произведений чтец пытается разобраться в них, стремится выяснить какой-то вопрос, прийти к определенному выводу, убе-дить себя в правильности определенной идеи. Испол-нитель при этом не забывает о слушателе, он воздей-ствует на него, но не прямо, а косвенно — это самооб-щение.
При общении с воображаемым слушателем испол-нитель обращается к отсутствующему собеседнику, стремясь воздействовать на него. Если при самооб-щении исполнитель как бы разговаривает с самим собой, то при общении с воображаемым слушателем он разговаривает с кем-то, кого сейчас перед ним нет. На общении с воображаемым слушателем читаются произведения, написанные в форме непосредственного об-ращения автора к определенному лицу, объекту. На-пример, стихотворения А. С. Пушкина «Во глубине сибирских руд...», Н. А. Некрасова «Памяти Добро-любова».
Таким образом, выразительно прочитать литера-турное произведение — значит уметь действовать сло-вом в процессе чтения, то есть: 1) произносить текст литературного произведения целенаправленно, опре-делив действенные задачи, сверхзадачу и активность их выполнения; 2) «оживлять» в своем воображении действительность, отображенную в произведении и передавать свои «видения» слушателям; 3) уметь пробуждать эмоциональный отклик у слушателей на содержание художественного текста; 4) выявлять подтекст; 5) устанавливать контакт с аудиторией в процессе чтения.
Освоение и познание художественного произведе-ния и его творческого воплощения в звучащем слове требует исполнительского анализа. Как творческий, целенаправленный процесс, исполнительский анализ охватывает несколько этапов работы над текстом для подготовки его к выразительному чтению: 1) отбор данных литературоведческого анализа — сведений об эпохе, жизни, мировоззрении художника, его места в общественно-политической и литературной борьбе; 2) работу над языком произведения — выявление труд-ной лексики, слов и выражений, непонятных для на-циональных студентов, анализ языка, средств худо-жественной выразительности, индивидуальной язы-ковой манеры писателя, языка персонажей; 3) про-никновение в изображенную писателем жизнь, яркого видения отображенных им явлений жизни, отношений героев, фактов, событий, проникновение в мысли и чувства писателя, определение действенных задач и сверхзадачи чтения, подтекста, предлагаемых обстоя-тельств, вида общения; 4) углубленную работу над логикой; 5) работу над техникой чтения.
Возможно и сочетание в чтении одного произведения само-общения и общения с воображаемым слушателем. Так, чтение стихотворения А. С. Пушкина «К Чаадаеву» начинается с само-общения, а завершается общением с воображаемым слушателем («Товарищ, верь!»).
Литературоведческий поиск осуществляется на современном уровне науки. Работы М. М. Бахтина, Ю. Т. Тынянова, Ю. М. Лотмана, Ю. В. Манна, М. Б. Храпченко, А. В. Чичерина, П. Г. Пустовойта, Д. С. Лихачева и других исследователей помогают рассматривать каждое художественное произведение в контексте всего творчества писателя, его мировоз-зрения, исторической эпохи. Это дает возможность правильно понять содержание литературного произ-ведения, дать ему верную эстетическую оценку. В про-цессе работы над языком, индивидуальным стилем писателя, трудной для национальных студентов лек-сикой преподаватель должен использовать статьи по лингвистическому анализу художественного текста, владеть лингвистическим и историко-бытовым ком-ментарием.
За последние десятилетия успешно разрабатываются вопросы лингвистического и лингвостилистического анализа художественных произведений; нуж-ный материал преподаватель найдет в трудах В. В. Ви-ноградова, Н. М. Шанского, Л. Ю. Максимова, Л. А. Но-викова, Л. Г. Барласа и других ученых-филологов.
При подготовке к чтению конкретного литератур-ного произведения упор делается на тех или иных этапах анализа. Так, если читающий достаточно полно знает биографию писателя, эпоху, в которую он жил, хорошо разбирается в содержании произведения, ему понятны все слова в произношении, то основное внимание он уделит действенному анализу, то есть опре-делит сверхзадачу чтения — главную цель, ради кото-рой и будет читать слушателям данное произведение, действенные (исполнительские) задачи каждой части текста; найдет яркие, точные видения и ассоциации на основе жизни и событий литературного произведения; поверит в предлагаемые обстоятельства; встанет как бы в позицию участника, свидетеля происходящих событий; проникнется мыслями и чувствами автора и его героев; выявит свое отношение к содержанию про-изведения; овладеет логикой и техникой речи для действенного донесения до слушателей текста, целе-направленного воздействия на их мысли, чувства, во-лю, воображение.
В кн.: Никольская С. Т. и др. Выразительное чтение: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов /С. Т. Никольская, А. В. Май-орова, В. В. Осокин; Под ред. Н. М. Шанского.— Л.: Просвещение. Ленингр. отд-ние, 1990.— С.13.
