Мамонтов Константин Константинович (настоящая фамилия Мамантов) (1869 - 1920) военачальник русской Императорской армии и Донской армии Всевеликого Войска Донского и Вооружённых Сил Юга России (ВСЮР), генерал-лейтенант (1919),родился 16 октября 1869 г.; приписной и почетный казак станиц Усть-Хоперской и Нижне-Чирской.
На военной службе с 1888. Окончил Николаевское кавалерийское училище (1890).Первое образование получил в кадетском корпусе; в 1890 г. из взводных портупей-юнкеров Николаевского кавалерийского училища выпущен корнетом в Лейб-Гвардии Конно-гренадерский полк; через три года перевелся в Харьковский драгунский полк, но вскоре отчислен в запас армейской кавалерии; в 1899 г.,по особому ходатайству принят в штаты офицеров Войска Донского и командирован на службу в 3-й Донской казачий полк.
В 1904 г, есаул Мамонтов ушёл добровольцем, на Японский фронт и провел войну в рядах 1-го Читинского Забайкальского казачьего полка. В чине войскового старшины возвратился в Донское Войско на должность помощника командира 1-го Донского казачьего полка.
В 1914 г.вышел на фронт Первой мировой войны во главе 19-го Донского казачьего полка, через год получил первоочередной 6-й Донской казачий полк, а после производства в чин генерал-майора принял от генерала И. Д. Попова бригаду в 6-й Донской казачьей дивизии.
После революции 1917 г, и развала фронта, генерал Мамонтов возвратился с бригадой на Дон и квартировал в станице Нижне-Чирской, где в январе 1918 г. сформировал партизанский отряд и пробился с ним, между большевиками в Новочеркасск. 12 февраля он вышёл в Степной поход начальником группы партизанских отрядов и неоднократно бил нарождающиеся полки красной конницы Буденного и Думенко. 4 апреля того же года генерал Мамонтов выступил со своим отрядом на помощь, восставшим против большевиков, станицам Второго Донского округа и тогда станица. Нижне-Чирская провозгласила его своим почетным Казаком. Остальные месяцы 1918 г. он командовал сборными станичными полками и дружинами на Царицынском направлении.
В 1919 г.произведён в чин генерал-лейтенанта и назначен командиром 4-го Донского конного корпуса.
Во время наступления Вооружённых Сил Юга России (ВСЮР) на Москву провёл конный рейд по тылам Красной Армии в августе - сентябре 1919, больше месяца действуя в тылу у противника, разрушая связь, уничтожая пункты военного снабжения и распуская мобилизованных большевиками солдат по домам. Во время рейда генерал Мамонтов взял города Тамбов (под Тамбовом была взята в плен вся советская Тульская пехотная дивизия, часть которой пожелала остаться при корпусе под командой полковника Дьяконова), Козлов, Лебедянь, Елец и Воронеж, станции Касторная и Грязи но его корпус был возвращён по настоятельному требованию генерала Деникина. Корпус достиг значительных успехов, но один нанести решительное поражение значительно превосходящим силам противника был не в состоянии. Обратное движение корпуса было затруднено насыщенным войсками фронтом противника и большим обозом военной добычи. Генерал Деникин отнесся к успехам генерала Мамонтова довольно скептически, хотя сам использовать его рейд не сумел. Объективную оценку рейд Мамонтова. получил только со стороны противника. Бывший командующий советским Южным фронтом, царский полковник Генерального штаба А.И.Егоров, дал о нём такой отзыв: «Своим движением на север, вместо района Лисок, Мамонтов бесконечно расширил цели и задачи своих действий, в расчете, очевидно, на восстание крестьянства и городской буржуазии против советской власти. Это, конечно, авантюра, но Мамонтов, имея более сильные средства для достижения менее обширных задач, был здесь в меньшей степени авантюристом, чем сам Деникин. К тому же, в отличие от Деникина, сам осуществлял свои идеи и - надо быть откровенным - имел с первых же дней рейда много ярких доказательств правильности своих расчетов. Мамонтов не добился основного: крестьянство не восстало.
А.И. Егоров считает, что рейд Мамонтова принес казачьему оружию много выгод: 1) рейд производился в достаточной связи с основными операциями фронта, имевшими задачей сорвать готовящееся наступление красных и облегчить успех наступления Казаков. 2) За время рейда ген. Мамонтов отвлек на себя с фронта и тыла 5 стрелковых дивизий, одну стр. бригаду, часть 3-й стр. дивизии, конный корпус Буденного, 5 полков коммунаров, Тамбовские пехотные курсы, многочисленные местные формирования и отряды, бронепоезда и летучки. 3) Рейд Мамонтова коренным образом нарушил управление Южным фронтом, заставил метаться его штаб между Козловом и Орлом. 4) Основательно разрушил железнодорожную сеть. 5) Уничтожил склады и базы Южного фронта, нанеся тяжкий удар всему его снабжению.
Осенью 1919 г. генерал-лейтенант Мамонтов получил назначение на пост командующего конной группы, которую в декабре месяце по каким-то соображениям решили передать в распоряжение командующего Кавказской армии барона Врангеля. Последний нашёл нужным отобрать командование группой от генерала Мамонтова, оставив его командиром 4-го конного корпуса и подчинив младшему по службе генералу Улагаю. Приказ об этих перемещениях был издан в обидной форме и указывал на личную неприязнь Врангеля к донскому герою.
9 декабря генерал Мамонтов телеграфировал: «Командарму Донской, Донскому атаману, Председателю Войскового Круга, копии генералу Деникину и ген. Врангелю. Доколе ген. Романовский и ген. Врангель будут распоряжаться Донцами как пешками, я не считаю возможным занимать ответственные должности под их командованием. Полагаю, что насильное принуждение меня остаться в должности командира корпуса при создавшихся взаимоотношениях не принесет пользы, а посему, дабы не вредить делу, прошу меня и моего начальника штаба, разделяющего мой взгляд, освободить от должностей и назначить на любую должность, начиная с рядового Казака. 9. 12. 19 № 01373» («Трагедия Казачества», часть III).
Донской атаман А. П. Богаевский и командующий Донской армией генерал-лейтенант Сидорин В.И. его поддержали, но потребовался недельный обмен телеграммами, прежде чем генерал Деникин пошёл на уступки. Наконец, Донские частя входившие в конную групппу, изъяты из рядов Добровольческой армии, и возвращены под команду оскорбленного генерала, который повел свои полки к новым победам и нанес ряд поражений коннице Будённого.
В начале января 1920г. генерал Мамонтов выехал в Екатеринодар для участия в заседаниях Верховного Круга Дона, Кубани и Терека. Там его встретили восторженными овациями. Круг готов был, устранив Деникина и Врангеля, передать ему главнокомандование всеми казачьими армиями. Это могло поправить дела на фронтах, так как генерал Мамонтов пользовался у Казаков огромным авторитетом и смог бы укрепить утраченный в неудачах дух бойцов. Но он заболел тифом и должен был оставаться в госпитале.
Благополучный кризис наступил после долгой и тяжелой болезни. К генералу начали возвращаться силы и консилиум врачей решил, что через два-три дня он мог бы выехать в батумское имение жены. Поэтому его неожиданная смерть поразила всех и вызвала подозрение, что тут действовала злая воля каких то казачьих врагов, может быть даже соперников по командованию. Проверить эти подозрения тщательным следствием никто не пытался, хотя профессор Сиротинин, освидетельствовавший его незадолго перед смертью, тоже предполагал отравление.
Генерал Мамантов умер в полдень 1 февраля 1920 г. и погребен в усыпальнице Екатеринодарского собора св. Екатерины, в Екатеринодаре.
Тайна смерти этого народного героя отчасти приоткрылась после разоблачений его жены Е. В. Мамонтовой, опубликованных в журнале «Родимый Край» № 52 (май-июнь 1964 г.). Она категорически утверждает, что её муж был отравлен и что яд был вспрыснут ему под кожу в её присутствии, несмотря на её сопротивление, в ночь на 31 января, одним из фельдшеров, который тотчас же скрылся из госпиталя. Пока остается не выясненным, кто руководил действиями этого тайного агента, белые ли враги генерала или красные враги казачества.
Во время борьбы против большевиков генерал Мамонтов считался одним из лучших вождей Донской армии. Многие его достоинства, также как его популярность среди Казаков, большое значение его рейда по тылам, признавали и его враги. Подобной славой и преклонением у рядовых казачьих масс пользовались лишь немногие начальники-генералы, как А М. Каледин. А. К. Гусельщиков, П. Н. Краснов, А. Г. Шкуро, С. В. Павлов (Походный атаман). Казакам было трудно примириться с его потерей. («Трагедия Казачества» т. III и журнал «Родимый Край» № 24.28)
Первого февраля 1920 года скончался от тифа генерал К.К.Мамонтов. Надо отметить, что фамилия будущего генерала была Мамантов, но летом 1919 года с подачи Троцкого Л.Д. произошла подмена буквы. В советской исторической и
художественной литературе за заклятым врагом большевистской власти и «белобандитом» закрепилась искажённая фамилия – Мамонтов, а его кавалеристы стали называться «мамонтовцами».
Константин Константинович Мамантов родился 16 октября 1869 году
в Санкт-Петербурге, в семье гвардейского офицера. Константин получил начальное военное образование в кадетском корпусе, и продолжил его в Николаевском кавалерийском училище, которое окончил в 1890 году. Из училища корнет К.К.Мамантов был выпущен в Лейб-Гвардии Конно-гренадерский полк. Из-за дуэли весной 1893 года со службой в гвардии пришлось расстаться: его перевели в Харьковский драгунский полк. В этот период Константин начал тяготиться службой и решил уйти в запас.
Однако по ходатайству премьер-министра В.Н.Коковцова, с котором Мамантов состоял в родстве по материнской линии, в 1898 году, он стал «приписным казаком» Усть-Хоперской станицы и был переведен в 3-й Донской казачий полк подъесаулом.
К.К.Мамантов добровольцем в рядах 1-го Читинского Забайкальского казачьего полка участвовал в русско-японской войне. Проявил себя храбрым воином в нескольких рейдах по неприятельским тылам, отличился в целом
ряде фронтовых схваток. В боевых действиях участвовал около года. В награду Мамантов получил три ордена, «аннинское оружие» с надписью «За храбрость» и производство в следующий чин.
После окончания войны, удивив родственников и знакомых, он отказался от возможности поступить в Академию Генерального штаба. Правда, он перевелся помощником командира из Забайкалья в 1-й Донской казачий полк, квартировавшийся в Москве. Здесь Мамантов вступил в брак с одной из самых завидных московских невест, баронессой фон Штемпль.
В Первую мировую войну К.К.Мамантов вступил полковником, командиром 19-го Донского казачьего полка. В 1915 году он овдовел и вступил в брак с Екатериной Васильевной Сысоевой. После производства в чин генерал-майора
в 1917 году Мамантов был назначен командиром бригады 6-й Донской казачьей
дивизии.
Стараясь сохранить боеспособность бригады, Мамантов жёстко пресекал революционные выступления в части, а после октябрьского переворота
большевиков увел в полном составе свою бригаду на Дон. Казаки разошлись по домам, а генерал квартировал в станице Нижне-Чирской.
Возглавив один из партизанских отрядов, Константин Константинович успешно действовал против местных большевиков и надвигавшихся с
севера красногвардейских отрядов. Весной 1918 года в результате «Степного похода», проведенного казаками Мамантова совместно с офицерской бригадой полковника М.Г.Дроздовского были взяты Новочеркасск и Ростов.
Во время Гражданской войны, объединив казачьи группировки, Мамантов возглавил 4-ю войсковую группу Донской армии, насчитывавшую более 12
тысяч сабель, и повел стремительное наступление на Царицынском направлении. Ему удалось захватить Калач, форсировать Дон, рассечь фронт красных и вырваться на оперативный простор. Однако летом штурмовать Царицын, который защищали около 50 тысяч красноармейцев, генерал не решился.
Наступление продолжилось в середине октября, когда войска Мамантова значительно пополнились и составляли более 30 тысяч штыков и сабель.
Наступление развивалось удачно, пока красные не получили подкрепление, после чего Мамантов откатился назад. В ноябре наступление на Царицын было
возобновлено.
Но тут неожиданно красные значительными силами нанесли удар по северным областям Войска Донского. По приказу атамана Краснова Константин
Константинович срочно повел большую часть своей кавалерии на ликвидацию
прорыва. Смело маневрируя, проведя серию фланговых ударов, Мамантов остановил дальнейшее продвижение большевиков, а после переброски из-под Воронежа свежих казачьих частей противник вынужден был отступить.
В начале 1919 года К.К.Мамантов был произведён в чин генерал-лейтенанта и назначен командиром 4-го Донского конного корпуса. Перезимовав на занятых рубежах, донцы в марте 1919 года соединились с Кавказской Добровольческой армией барона Врангеля. 18 июня Врангель захватил Царицын, а Мамонтов нанёс сильный удар отступающей 10-й армии красных.
Утвердив директиву о походе на Москву, А.И.Деникин поставил перед Донской армией задачу на первом этапе наступления выйти на рубеж Тамбов – Елец. Для решения этой задачи планировалось нанести мощный удар по тылам
красных силами двух кавалерийских корпусов. Однако затяжные бои не позволили белым снять с передовой корпус Коновалова, поэтому запланированный рейд совершил один корпус Мамонтова, еще до конца не завершивший формирование.
Этот вошедший в историю конный рейд начался 8 августа 1919 года и обессмертил имя его командира. Больше месяца мамонтовцы действовали в тылу у Красной Армии, разрушая связь, уничтожая пункты военного снабжения и распуская по домам мобилизованных большевиками солдат. К примеру, 15 августа неподалеку от Балашова они разгромили 36-ю красноармейскую кавалерийскую бригаду.
18 августа Мамантов с минимальными для себя потерями выбил красных из Тамбова. В плен попали 15 тысяч красноармейцев, почти вся советская Тульская пехотная дивизия. Им разрешили разойтись, но ушли не все, многие
пожелали перейти на сторону казаков. Кавалерийский корпус Мамантова стал
обрастать собственной пехотой.
После взятия Тамбова Константин Константинович совершил стремительный бросок на Козлов, где находился штаб Южного фронта красных. Город был взят без единого выстрела. Бегство большевиков было столь стремительным, что мамонтовцы захватили бронепоезд самого Троцкого.
За Козловом последовали Лебедянь, Пушкари, Богоявленск, Елец и Воронеж, станции Касторная и Грязи … Вскоре передовые казачьи разъезды появились на дальних подступах к Туле и Рязани. Из перешедших на сторону казаков крестьян центральных губерний генерал Мамонтов создал Тульскую пехотную
дивизию и 1-й особый Елецкий полк…
Победы мамонтовцев не могли не вызвать злобу и панику у Троцкого и Ленина. Большевики были вынуждены создать целый фронт – Внутренний, на который спешно перебрасывались дивизии с Южного и Восточного, направлялись
латышские и рабочие коммунистические полки из Москвы и Петрограда. В штаб Внутреннего фронта пришла директива Троцкого, предписывавшая в плен мамонтовцев не брать, а уничтожать их всех до единого. Интересно, что сами казаки, подлежавшие поголовному истреблению, не замарали себя массовыми жестокостями.
Располагая небольшими силами, и не имея возможности долго контролировать занятую территорию, Мамонтов повернул на юг, справедливо
полагая, что его сила и спасение в постоянном движении… Кроме того, дальше
углубляться в центральную Россию без надежды на поддержку и на продвижение белого фронта было просто нецелесообразно. От Ельца корпус Мамонтова двинулся тремя колоннами. Несмотря на насыщенность войсками фронта противника, мамонтовцы захватили Задонск, станцию Касторная, Усмань.
Десятого сентября все части корпуса сосредоточились у Воронежского укрепрайона. Три дня вели обстрел города, после чего ворвались на
его улицы. К Воронежу подходили красные. 18 сентября мамонтовцы, небольшими силами демонстративно атаковали на одном участке фронта, чем заставили красных стянуть туда все резервы. После этого, совершив искусный маневр, переправились через Дон и соединились с 3-м Кубанским корпусом Шкуро, наступавшим на Воронеж с юга. Двухтысячеверстный рейд донских казаков завершился…
Нельзя не отметить, что в ходе рейда повсеместно восстанавливались органы земского и городского самоуправления, население получало от мамонтовцев вооружение, подготавливалось к восстанию. Хотя Мамантов и не добился начала крестьянского восстания, но зёрна, брошенные Константином
Константиновичем, «проросли» через год: созданные и вооруженные им крестьянские отряды выступили в Тамбовской губернии в 1920—1921 годах, доставив советской власти массу проблем.
Сорокадневный рейд Мамантова коренным образом нарушил
управление Южным фронтом красных, уничтожил склады и его базы, нанеся серьёзный
удар всему снабжению фронта. Казаки Мамантова основательно разрушили железнодорожную сеть. И самое главное – рейд отвлек на себя с фронта и тыла значительные силы большевиков.
По отзыву командующего Южным фронтом, бывшего царского полковника
Генерального штаба А.И.Егорова силы составляли: 5 стрелковых дивизий; одну стрелковую бригаду; часть 3-й стрелковой дивизии; конный корпус Буденного; 5 полков коммунаров; Тамбовские пехотные курсы; многочисленные местные формирования и отряды; бронепоезда и летучки.
Однако А.И.Деникин сам не смог использовать результаты рейда генерала Мамантова по тылам противника, нацеленного на срыв готовившегося
наступление красных. Более того, Константина Константиновича даже обвиняли, по сути, в срыве стратегической задачи и развале «обарахлившегося» корпуса, намекая на большой захваченный у красных обоз.
После знаменитого рейда основная часть казаков Мамантова получили отпуска и навестили родные станицы. В начале октября началось очередное наступление красных, завязались жестокие бои под Орлом. Четвертому
Донскому корпусу совместно с 3-м Кубанским предписывалось защищать воронежский участок фронта.
Но Мамантову удалось собрать под своими знаменами не более двух тысяч сабель, чуть больше насчитывалось и у Шкуро. Таким малочисленным соединениям не удалось сдержать 20-тысячную лавину кавкорпуса Буденного.
Казачьи части были вынуждены оставить Воронеж, Касторную и отойти к Старому Осколу.
Мамантов докладывал в Ставку о крайней усталости казаков в ходе непрерывных боев, об измотанности лошадей, о нехватке боеприпасов, о
начавшейся эпидемии тифа. Однако Ставка главкома требовала решительных ударов по продолжавшим наступление будённовцам. Ударять Мамантову было нечем, о чем он в довольно резкой форме доложил Врангелю, вступившему в командование
Добровольческой армией. Барон вспылил и сместил Константина Константиновича с должности командира корпуса. Но из-за негативной реакции казаков командарм вынужден был своё решение отменить…
После падения Ростова и Новочеркасска Белые части вынуждены были отойти за Дон, а красная конница двинулась на Кубань. Но здесь ее ждало жестокое поражение. Полностью восстановивший свою боеспособность 4-й Донской
кавалеристский корпус Мамонтова 6 января 1920 года встречной атакой между
Батайском и станицей Старочеркасской опрокинул конармию Буденного, а 15 января у хутора Веселого вообще наголову разбил кавалерийские дивизии Думенко.
В конце января 1920 года Константин Константинович Мамонтов заболел
тифом. Благодаря стараниям врачей и жены генерала его здоровье стало
улучшаться. Когда кризис миновал, круглосуточные дежурства медперсонала в палате Мамонтова были отменены.
Ночью 31 января в палату к Мамонтову вошел фельдшер со шприцем, чтобы сделать «успокоительный укол». Супруга генерала пыталась возражать, поскольку никаких процедур на это время назначено не было. Разбуженный ее голосом Константин Константинович потребовал от «медика» немедленно удалиться. Но тот все же успел сделать укол и исчез.
При утреннем осмотре лечащий врач констатировал резкое ухудшение состояния генерала. А на вопрос Екатерины Васильевны доктор заявил,
что никаких распоряжений относительно успокоительных инъекций не давал.
Фельдшера, конечно, не нашли, а профессор Сиротин высказал предположение, что Мамонтову ввели сильнодействующий яд. На следующий день генерал-лейтенант К.К.Мамонтов скончался. Он был похоронен в усыпальнице Екатеринодарского собора св. Екатерины.
По стечению обстоятельств именно 1 февраля отправился в свой последний поход и 4-й Донской кавкорпус, получивший приказ помешать выходу
конной группы Буденного на Торговую. Генерал-лейтенант Павлов в
тридцатиградусный мороз трое суток вёл казаков на рысях по голой степи
левобережья Маныча. Измученные донцы на покрытых ледяной коркой лошадях противостоять будёновцам просто не могли. В боях под Торговой погибли 7 тысяч из 12-тысячного корпуса.
Жена Константина Константиновича Мамонтова с двумя дочерьми
покинула Россию, эмигрировав сначала в Болгарию, затем в Югославию. В годы Второй мировой войны она проживала в Австрии, позже обосновалась в США, где и провела остаток своей жизни.
В.Виноградская
Измученная гражданской войной, революцией, "красным террором", "продовольственной диктатурой", национализацией, грабежами и бесчинствами иноземных солдат-"интернационалистов", разрухой, эпидемиями, голодом и "продразверсткой", вчера еще благополучная великая и богатая Россия полыхала в огне братоубийственной войны.
Жарким летом 1919 года виновники этой ситуации коммунисты терпят одно поражение за другим на всех фронтах гражданской войны. Тогда у людей начала появляться надежда на скорое окончание войны. Казалось, что сам Господь Бог начал поворачиваться лицом к измученной и униженной России. Добровольческая и Донская армии на юге России под командованием генерала А.И. Деникина стремительно продвигались к Москве, а Сибирская армия адмирала А.В. Колчака вышла к Волге. Одна из ее армий под командованием генерала Р. Гайды уже заняла город Елабугу. "Небо казалось чистым, горизонт ясным, заветная цель близкой".
По свидетельству генерала К.В. Сахарова, участника Белого движения на Востоке России, "сильно была распространена в народе версия, что белая армия идет со священниками в полном облачении, с хоругвями и поют "Христос Воскресе". Эта легенда распространилась в глубь России; спустя два месяца еще нам рассказывали пробиравшиеся через красный фронт на нашу сторону из Заволжья: народ там радостно крестился, вздыхал и просветленным взором смотрел на Восток, откуда в его мечтах шла его родная, близкая Русь". Теперь уже скорое окончание войны казалось не за горами.
Белая казачья конница генерала К. К. Мамантова, прорвав Южный фронт красных и сметая на своем пути все большевицкие заслоны, устремилась в исторический рейд по глубоким тылам красной Совдепии. Этот рейд конницы генерала Мамантова до сего времени не имеет себе аналогов в истории военного искусства. Вот как на него откликнулись тогда англичане, наши союзники по Антанте: "Шлем вам поздравления по поводу ваших блестящих успехов. Ваш подвиг войдет в историю военного искусства и явится предметом восторга и зависти для каждого боевого офицера, любого рода оружия и любой армии мира". Казаки генерала Мамантова своим несокрушимым напором, натиском и быстротою действий сеют среди коммунистов панику, страх и смятение. Троцкий, как крыса с тонущего корабля, поспешно убегает с фронта в Москву и шлет в Совнарком Ленину телеграмму. Он панически сообщает: "Белая конница прорвалась в тыл Красной армии, неся с собою расстройство, панику и опустошение". Он также обращается к казакам, прорвавшим фронт и громившим большевицкий тыл. Как старый демагог, он пишет им воззвание, предлагая казакам сдаваться в плен и сложить оружие. Мол, "рабоче-крестьянское правительство" готово вам подать руку примирения. А в своих тайных директивах приказывает пленных не брать и уничтожать всех поголовно. Ни в коем случае не позволить им уйти за линию фронта обратно, а чтобы навсегда отучить от подобных рейдов, никого не оставлять в живых.
Но казаки генерала К. К. Мамантова вовсе не собирались в плен к Троцкому и тем паче быть уничтоженными. Они продолжали свой героический рейд по глубоким тылам Совдепии. 4-й Донской казачий корпус генерала Мамантова насчитывал на то время 3400 сабель, 103 пулемета и 14 орудий, а также несколько бронеавтомобилей, средства связи и медицинскую службу. В станице Урюпинской 4 августа 1919 года была проведена экстренная проверка 4-го казачьего корпуса. Генерал Мамантов при этом тщательно отсеивал казаков и лошадей, не способных выполнять задачу рейда в глубоком тылу противника. После проведения реорганизации корпуса его состав сократился до 2500 сабель, 14 орудий, 103 пулеметов и 3 бронеавтомобилей. Затем корпус переправился через реку Хопер в районе станции Добрянской, проведя предварительно тщательную разведку, и прорвал Южный фронт красных на стыке 8-й и 9-й армий. Затем после прорыва большевицкого фронта все части 4-го казачьего корпуса соединились в районе Еланского Колена и стремительно двинулись в тыл красных. К вечеру казачьи разъезды, посланные вперед, притащили с собой языка, который на допросе сказал, что он является красноармейцем 40-й дивизии Южного фронта, которая специально кинута на ликвидацию конно-казачьей группы, прорвавшейся в тыл красных. Казаки легко разбили передовые части этой дивизии, а остальные, рассеявшись, разбежались под их натиском. Казаки конной группы генерала Мамантова продвигались вдоль железнодорожного полотна Борисоглебск -Грязи, захватили военный эшелон с мобилизованными в Красную армию крестьянами и распустили их. Навстречу казакам были брошены три дивизии красных, снятые с Южного фронта. Потрепав их и частично уничтожив, генерал Мамантов решил занять Тамбов и дать отдых своим казакам. На пути к Тамбову казаки наголову разбивают пехотную дивизию красных и кавбригаду, после чего ворваться в Тамбов уже не составляло труда. 18 августа 1919 года казаки генерала Мамантова без единого выстрела взяли Тамбов. В городе находился 15-тысячный гарнизон красных, который тут же разбежался, а частью присоединился к казакам. С самого начала рейда казаки шли без потерь. Это можно объяснить быстротой их действий и высокой мобильностью. На двух железных дорогах была приостановлена связь с Южным фронтом, а на самом Южном фронте была нарушена связь между 8-й и 9-й армиями большевиков да плюс к этому возникла еще и паника, охватившая все тылы Южного фронта. Никто толком не знал, сколько в их тылу оперирует казаков. Весь штаб Южного фронта в панике бежал из города Козлова, где он дислоцировался до этого, в Орел.
Исторический рейд казаков продолжался. А тем временем августовские дни 1919 года в Тамбове были днями ожидания каких-то перемен. Граждане все были охвачены тревожными предчувствиями. По городу ползли всевозможные слухи, одни невероятнее других. Подлинная информация о текущих событиях полностью отсутствовала, как это всегда было заведено у коммунистов. А все свободные источники информации ими были запрещены с прошлого 1918 года. Как-то приумолкли и поутихли сами устроители новой. К матери председателя губисполкома М.Д. Чичканова все чаще стали наведываться ее близкие и знакомые, а также знакомые ее родственников, прося ее заступиться перед сыном за невинно арестованных близких. И старая, набожная, простая и добрая женщина просила его отпустить всех несчастных и безвинно посаженных в подвалы губернского ЧК, говоря ему: "Сынок, не бери греха на свою душу. Отпустите вы всех ни в чем не повинных людей. Ну, побаловались вы всласть своей властью, и хватит. Вот как она придет, эта самая настоящая власть, вся эта шпана и шваль разбежится кто куда. Они все ведь нездешние. А каково будет нам? Как мы тогда будем людям смотреть в глаза?" На что тот только хмурился и ничего не отвечал своей старой матери. И вот, как только забрезжил рассвет утра 18 августа 1919 года, все советское начальство в великой панике и смятении кинулось усаживать свои семьи на подводы и повозки, не забыв, однако, прихватить с собою награбленное имущество. Лошадей и повозок на всех не хватило, и часть удирающих устремилась к Рассказовскому тракту пешим порядком, постепенно переходя на бег.
Охваченные животным страхом возмездия коммунисты спешно покидали город. А по не метенным с самого их прихода улицам ветер гнал им вслед обрывки их декретов, воззваний, приказов и постановлений теперь уже вчерашней большевицкой власти. Нарождающийся день принес Тамбову новые жизненные впечатления и события. А в то время, когда советская власть спешно убегала из города со стороны саратовской дороги в юго-западной части города, в Тамбов входили разрозненные ватаги бегущих красноармейцев, которые, бросив все, спешили как можно скорее проскочить город.
Среди этого неуправляемого стада красных только одна часть латышских стрелков отступала в организованном порядке. Но вдруг при их входе в город с колокольни кладбищенской церкви Петропавловского кладбища по четкому строю латышей ударил пулемет. На дороге началась паника. Испуганные лошади, опрокидывая повозки с ранеными красноармейцами, топтали их своими копытами. А пулемет продолжал яростно работать, поливая свинцовыми струями убегающих. Оставив на дороге убитых и раненых, латыши и красноармейцы залегли в придорожных канавах. Придя в себя, они повели оттуда прицельный огонь из винтовок по церковной колокольне. Пулемет вдруг будто захлебнулся, и наступила тишина, изредка нарушаемая запоздалыми выстрелами винтовок, но вскоре умолкли и они. Наступила полная тишина. Латыши и красноармейцы, где ползком, а где и короткими перебежками, прячась за каменной кладбищенской стеной, а потом и за могильными памятниками, стали потихоньку приближаться к храму, держа наготове оружие. Но в храме и на погосте все было тихо. Не встречая на своем пути никакого сопротивления, они проникли в храм, а затем и на колокольню. Там в луже крови, припав к еще не остывшему пулемету, лежало тело настоятеля церкви отца Александра. Ругаясь на латышском и русском языках, они сбросили вниз с колокольни тело священника, а вслед за ним и пулемет. Покидая храм, они швырнули в иконостас гранату. Бегущие через Тамбов "интернационалисты" и красноармейцы старались скорее покинуть город, а на его улицах не было видно ни единой души, он казался вымершим. Изредка с чердаков и из-за углов гремели выстрелы, это благодарные горожане прощались таким образом с самозваной властью, стреляя ей вдогонку. По соседству с самой красивой церковью Тамбова - Богородицким храмом, который еще называли в городе Уткинской церковью, по фамилии тамбовского купца-мецената И.Ф. Уткина, который ее построил на свои средства и подарил Тамбову в честь избавления города от эпидемии холеры, рядом с церковью стояла небольшая часовня, в которой хранилась икона Тамбовской Божьей Матери, писанная рукою самого святого Питирима Тамбовского. Она являлась заступницей города и когда-то охраняла крепость Тамбов от набегов крымских, азовских и ногайских татар. Эту святыню города сожгли на костре атеисты в начале 30-х годов, а храм разрушили, поставив на его месте босоголового истукана, назвав площадь его именем. Неподалеку от этого храма латышей вновь уже дважды обстрелял пулемет с чердака самой модной фотографии города Енкина. Этот пулемет, нанесший значительный урон латышам, был подавлен двумя пулеметами броневика, который случайно оказался здесь, пытаясь вырваться из города. Жители Тамбова, как могли, проводили с "подобающей им честью" из Тамбова власть коммунистов. И еще не успел последний самозванец покинуть Тамбов, перейдя реку вниз по Ценскому мосту, как уже около Петропавловского кладбища появился первый разъезд казаков генерала Мамантова.
Полусотня покрытых дорожной пылью казаков, держа поперек своих седел короткие кавалерийские карабины, поравнялась с местом недавнего побоища. На дороге лежали трупы убитых латышей и красноармейцев, которые еще не успели остыть. Несколько спешивших казаков стали выгребать из их подсумков и патронташей патроны, так как казаки, находясь в тылу красных, дорожили каждым патроном и пополняли свой боезапас всюду, где только можно. Несколько казаков, по-видимому, офицеров, отъехав чуть в сторону, развернули карту. Другие рассматривали лежавших на дороге латышей и перевернутые подводы. Затем полусотня разделилась на три части и устремилась в лежавший перед ними Тамбов.
Вот как мне об этом поведала одна старая женщина, которой в то время, в 1919 году, было 11 лет. Эта женщина в свое время была хорошо известна в Тамбове -она была преподавателем в педагогическом училище имени Ушинского. Речь идет о Хлебниковой, которой, к большому сожалению уже давно нет среди нас. Она беседовала с писателем А.И. Солженицыным, когда тот в нашем городе пытался собрать материал о Тамбовском восстании. Помяни Господи ее светлую душу, она помнила многое и передала это другим. Она хорошо помнила казаков генерала Мамантова, которые без единого выстрела заняли Тамбов и отдыхали в нем три дня, прежде чем продолжить свой легендарный рейд в историю России. День, когда казаки взяли Тамбов, особенно отложился в ее памяти. Вот что она мне рассказала в саду, сидя на скамеечке за столом:
"Раннее утро 18 августа 1919 года запомнилось мне очень хорошо. Моя мама утром готовила для нас вот здесь наш неприхотливый завтрак. Я только что встала, и мама попросила меня принести ведро воды с колонки, которая находилась за воротами нашего дома. Схватив пустое ведро, я, напевая песню, кинулась за калитку к колонке. Выйдя на улицу, я обратила внимание на то, что нигде не было видно прохожих, хотя было уже часов 7 утра и их в это время всегда было много на улице. Но я тут же об этом забыла и стала набирать воду. Напор воды был слабый, и вода тоненькой струйкой шла в ведро. Вдруг из-за угла, со стороны кладбища показалась небольшая кавалькада всадников. Они скакали по мостовой, и что-то непривычное было в них для моего глаза. Позже я поняла, что меня удивило в них. Я часто видела конных красноармейцев - их обычно при езде в седле кидало, а эти на своих конях сидели в седлах как влитые. Заметив на улице мою одинокую фигурку у колонки, один из всадников, отделясь от остальных, быстро направился в мою сторону. Подъехав, он поздоровался и спросил, правильно ли они едут по направлению к Большой улице (ныне Советская улица. - Б.С.). Я ему в ответ кивнула головой и сказала, что правильно. Он меня поблагодарил и сказал: Спаси Христос. Я оторвала свои глаза от струйки воды, которая вяло бежала в ведро, и подняла их на кавалериста. На его плечах тускло блистали серебром офицерские погоны, а на груди два креста и какие-то медали, а когда он стал разворачивать коня, на его шароварах алели казачьи лампасы. Он поскакал к ожидавшим его конникам, а я, оставив у колонки ведро, вбежала во двор и что есть мочи завопила: "Мама! Мама! У них погоны на плечах!" Мать, бросив летнюю плиту, выскочила на улицу, но там уже никого не было, только из-за угла Кирпичной улицы (сегодня улица А. Бабеля) еще доносился цокот копыт коней о булыжную мостовую. Мама взяла ведро, и мы с ней направились во двор. Она меня подробно расспросила, что я видела, а потом осенила себя крестным знамением и промолвила: "Слава тебе Господи!"
После завтрака мама меня послала в лавку за хлебом, который ей давали по карточкам, и я увидела, что лавка закрыта и около нее собралось довольно много женщин, которые волновались, почему ее не открывали. В это время вдоль улицы ехали несколько казаков. Один, спешившись, подошел к женщинам и спросил их: "Что случилось?" Женщины стали ему жаловаться, что не открывают лавку. Казак, сняв с себя карабин, прикладом сбил замок и вошел во внутрь лавки, а потом, выйдя оттуда, сказал, что хлеб есть в лавке и пусть они заходят туда и берут его. Бабенки вмиг ворвались в лавку и стали хватать булки хлеба. Какая-то расторопная бабенка сунула и мне большую булку хлеба. Потом кто-то из них наведался в подсобку и, выйдя оттуда, сказал: "Бабоньки, там все есть! Коммунистам оставлено". Все кинулись туда и на полках увидели сыры, сухую колбасу, ящики с печеньем, сахар, чай и еще много всего такого, что коммунисты местного значения жрали втихаря от нас. Бабы все это начали хватать, насыпав и мне в сумку килограмма два конфет "Раковая шейка", и дали коробку печения, сказав: беги к мамке, пусть она скорее бежит сюда. А тем временем одна из казачьих групп разъезда достигла базара и повернула на Гимназическую улицу, которую в прошлом году большевики переименовали в Коммунистическую, и подъехала к зданию Совдепа, где до него была городская управа (сегодня здание мэрии - Б.С.). Подъехав к зданию, один из казаков сорвал красный флаг и кинул его под копыта своего коня. Три казака, спешившись, вошли внутрь здания. Они были поражены, увидев, как навстречу им из-за стола поднялся китаец-"интернационалист" и лихо вскинул руку к козырьку краснозвездной фуражки, отдавая казакам честь. Казаки засмеялись, а офицер процедил сквозь зубы: "Взять мерзавца". К китайцу подошел казак и, сняв с него маузер в деревянной колодке-кобуре, толкнул его к выходу.
В эту ночь охрану несли везде китайцы, и казакам пришлось снимать их часовых по всему городу. Коммунисты, убегая, забыли впопыхах снять китайцев. Вслед за разъездами в город стали входить основные силы конной группы генерала Мамантова. По мостовой прогрохотала казачья артиллерия и прошло несколько броневиков. Жители города, поняв, что в город входят белые, все высыпали на улицу встречать их. Женщины в слезах радости целовали пыльных станичников, засыпая их цветами. Народ их тут же назвал "братиками", да так и звали их всех, пока они находились в городе. Позже генерал Мамантов скажет, что нигде его казаков не встречали так хорошо, как в Тамбове. Каждый их старался угостить, кто чем мог. Хотя горожане при коммунистах и жили впроголодь, но в садах и огородах уже поспевал урожай, и тамбовцы делились им с казаками. А в город входили казаки и калмыки (калмыки вместе с казаками участвовали в войнах и кампаниях - Б.С.). Казаки размещались в Тамбове на отдых. На углу Семинарской и Большой улицы в здании уездного Совдепа был снова взят китаец. И когда его оттуда выводили казаки, горожане его у них отбили и казнили самосудом. Дело в том, что наемники китайцы служили у коммунистов за деньги и при этом отличались жестокостью по отношению к русскому населению. Они были карателями-палачами - в городе их все звали "ходя-ходя", потому что, неся конвойную службу, они при следовании арестованных горожан, торопили их прикладами винтовок, покрикивая при этом "ходя-ходя", что означало "ходи-ходи". Их считали выродками. Они расстреливали людей по приказу коммунистов и были верны им как собаки. Естественно, что население города их ненавидело. Они себя вели по-хамски и довольно высокомерно".
Рабочие вагоноремонтных мастерских при въезде в город на автомобиле встретили генерала Мамантова хлебом-солью. Он их поблагодарил и попросил, чтобы те с почестями похоронили священника отца Александра, о котором те ему рассказали. А вечером того же дня К.К. Мамантов выступил в "Узловом" клубе железнодорожников с речью перед рабочими вагоноремонтных мастерских, железнодорожниками, гимназистами и молодежью города. После чего добровольцы сразу же стали записываться в народную дружину, примкнув к Белому движению. В Тамбове был сформирован Офицерский полк, а из окрестных крестьян - Крестьянский полк, в который также вошла и часть бывшего тамбовского гарнизона. Военным комендантом города Тамбова был объявлен сухой закон на все время пребывания в нем казаков. Молодежная дружина вместе с казачьими патрулями несла в городе патрульную службу, охраняя общественный порядок, а когда казаки покинули город, ушла вместе с ними.
Казаки были встречены населением в Тамбове с радостью и любовью. А потом фальшивомонетчики от истории будут врать, что Тамбов они залили кровью, совершая грабежи и еврейские погромы. Но давайте разберемся сами. Тамбов казаками был взят без боя и без единого выстрела. Его пятнадцатитысячный гарнизон частью разбежался, а частью перешел на сторону казаков. Где же та большая кровь, о которой потом писали советские "историки"? Ее не было. Затем эти демагоги сказали, что казаки в Тамбове устроили грабежи. Но население они не грабили, а у коммунистов никогда своего ничего не было, и они сами жили грабежом. Коммунисты потом писали, что казаками были ограблены тамбовские храмы и увезены ценные иконы в золотых и серебряных окладах. Пусть кто-нибудь назовет хоть одну церковь, которую якобы ограбили казаки, - не было этого, все казаки - православные христиане и не могли грабить свои храмы, они все были верующими. Это сделали сами коммунисты, правда чуть позже. Коммунисты дописались даже до того, что, мол, обоз с награбленным в Тамбове добром был длиной где-то 150 километров. Как такой длинный обоз мог пройти через линию фронта? Казаки, которые совершали броски по 80 верст в сутки, не могли никак с собою тянуть такой обоз. Он бы явился их немедленной гибелью, так как против них даже был брошен С.М. Буденный со всей своей конницей, не говоря уже об остальных войсках.
Вот такими сказками кормили коммунисты тех, кто им верил на слово, а тех, кто понимал, что это вранье, они убивали. Коммунистическая пресса, как и ее хозяин партия, на протяжении многих десятилетий продолжала писать ложь по поводу рейда казаков генерала К.К. Мамантова. Они писали, что численность его конной группы была 10000 всадников, но на самом деле 4-й казачий корпус насчитывал всего 3400 сабель, а как уже писалось выше, в рейд Мамантов взял с собою только 2500 казаков, а остальных забраковал, так как они не годились в силу возраста или по слабости их коней. А 10000 - это для того, чтобы было не так стыдно, что 2500 казаков брали большие губернские города, разгромили штаб Южного фронта в Козлове и штаб Орловского военного округа, который в то время дислоцировался на станции Раменбург.
А сколько этой казачьей группой было разбито воинских частей? Сколько было нанесено урона красным? Более 8000 человек добровольцев, готовых сражаться на стороне белых против коммунистов, генерал Мамантов вывел с собою за линию фронта из тыла красных. Коммунистам, конечно, больно было, что там, где проходили казаки, народ русский встречал их цветами и радостью, а в Ельце, например, гарнизон красных, перебив комиссаров, встретил казаков с духовым оркестром. Красные против казаков кинули довольно крупные силы, но конная группа генерала Мамантова была неуловима, она использовала свою быстроту, натиск и высокую подвижность. Благодаря своей высокой мобильности она более месяца находилась в глубоком тылу красных, нанося им громадный урон и расстройство. Могла бы она все это сделать, имея обоз в 150 километров длиной? Конечно, нет.
Да, на складах в Тамбове хранились громадные ценности и много продовольствия, отобранного коммунистами у их законных хозяев - тамбовских купцов. А также в городе были сосредоточены военные склады Южного фронта красных. Все это после бегства большевиков по закону военного времени досталось казакам генерала Мамантова, как их военные трофеи, с которыми они имели полное право поступить так, как находили нужным. Юридически они теперь были их хозяевами. Склады с артиллерийскими снарядами они, пополнив свои запасы, взорвали. А все продовольствие и другие материальные ценности были розданы жителям Тамбова и окрестных сел, ограбленных продотрядами. Горожане при коммунистах перебивались с хлеба на воду и голодали, а продовольствие в огромных количествах лежало на складах. Помня ту душевную встречу, которую тамбовцы оказали казакам, генерал Мамантов распорядился все продовольствие раздать голодающему народу, как и все остальные ценности со складов. Казаки раздали продовольствие тем, кому оно по праву принадлежало. Взять у разбойника и отдать тому, у кого он это отнял, - поступок благородный. Они спасли от голода десятки тысяч людей, накормили детей и стариков.
Теперь насчет еврейских погромов. Их не было. Я знал многие еврейские семьи в Тамбове, которые были коренными тамбовцами, и что греха таить, многие из них сотрудничали с большевиками.
Сбежав из Тамбова, большевики их с собой не взяли. Однако ни у одного из членов их семей не упал ни единый волос с головы, пока казаки находились в городе. Многие из потомков этих еврейских семей живут в городе и по сей день, а другие уехали в Израиль и другие государства. Сегодня население Тамбова возросло с 70 тысяч до 360 с лишним человек, а евреев жило в городе в то время гораздо больше, чем их живет сегодня.
Поводом для крика о еврейских погромах послужил такой случай. В городе было запрещено продавать спиртное, он был объявлен на военном положении, так как казаки, проходившие рейдом в глубоком тылу врага, должны были сохранять железную дисциплину. Недаром Троцкий приказал на пути казаков оставлять цистерны со спиртом, на всех железных дорогах, надеясь на то, что казаки соблазнятся им. По прибытии в Тамбов казаков в городе был объявлен сухой закон. И вот на второй день патруль, состоявший в основном из непьющих калмыков, задержал несколько шинкарей, пытающихся сбыть казакам самогон и спирт. Всех их доставили к военному коменданту города. Среди задержанных патрулем была одна женщина, а остальные все мужчины. Муж у женщины погиб еще на германской войне, а у нее остались дети, и она ради того, чтобы их прокормить, решила продать самогон казакам. Комендант ее отпустил, взяв с нее слово, что она больше не будет пытаться продавать казакам самогон. Все остальные предприимчивые люди были в основном евреями. Комендант за нарушение приказал всех повесить, по закону военного времени. Это было бы сделано во время войны в любой армии мира. После возвращения в Тамбов коммунисты подняли шум о якобы произведенных казаками еврейских погромах. Об этом писали все газеты, а потом это попало и в белую прессу. Однако погромов никаких не было. Мне пришлось разговаривать со многими старыми людьми, хорошо помнившими те события, и они все как один сказали, что это ложь. В первую ночь, как казаки вошли в Тамбов, в городе никто не ложился спать, всю ночь на улицах шло веселье. На многих домах были вывешены русские национальные трехцветные флаги, схороненные при большевиках. За их хранение большевики расстреливали владельцев как контрреволюционеров. Пробыв три дня в Тамбове и накормив досыта всех голодающих, конная группа Мамантова с тамбовским пополнением ушла дальше, продолжать свой рейд. Тамбов всех казаков, а также и своих присоединившихся к ним тепло проводил в дорогу. Народ стоял на тротуарах, маша на прощание им вслед руками, многие возносили за них молитву Богу, крестя их в спину и прося им здравия у Господа Бога. Старые женщины плакали, предчувствуя беду, которую им вновь принесет советская власть. Казаки, прощаясь с гостеприимным городом, также со своих коней махали на прощание горожанам руками, обещая им еще вернуться.
Из Тамбова казаки направились в Козлов, где тогда у красных был штаб Южного фронта и откуда несколько дней назад бежал Троцкий. Затем, поколесив по Тамбовской губернии, Мамантов врывается в Воронеж, после чего, соединившись с конно-казачьей группой генерала А.Г. Шкуро, еще основательно потрепал тылы красных. Против казаков коммунистами были кинуты части немцев, латышей, китайцев и прочих интернационалистов, но и они не могли их остановить. Рейд казаков по тылам красной Совдепии продолжался 40 дней. Все это время генерал Мамантов, ведя мобильную войну, нес самые минимальные потери. За линию фронта его корпус вернулся более многолюдным, так как с собою привел большое пополнение. Теперь его численность действительно намного перевалила за 10000 бойцов, которых он с собою привел из тыла красных. Генерал Мамантов шлет генералу А.И. Деникину телеграмму следующего содержания: "Наши дела прошли блестяще, без потерь для себя. Разгромлены советы и штабы большевиков". Захваченные большие трофеи оружия были переданы восставшим крестьянам Тамбовской губернии, таким образом они от казаков получили большую для себя помощь.
- Биография:
Православный. Из дворян Минской губ. Сын офицера. Казак ст. Нижне-Чирской области Войска Донского. Окончил Николаевский кадетский корпус (1888). В службу вступил 01.09.1888. Окончил Николаевское кавалерийское училище (1890). Выпущен в лейб-гвардии Конно-Гренадерский полк. Корнет (пр. 10.08.1890; ст. 10.08.1889). Мл. офицер лейб-гвардии Конно-Гренадерского полка (10.08.1890-11.06.1893) и 11-го драг. Харьковского полка (11.06.1893-30.07.1898). Поручик (ст. 10.08.1893). Штабс-Ротмистр (ст. 15.03.1896). Подъесаул (ст. 08.10.1897). В запасе (30.07.1898-10.08.1899; 08.08.1900-21.02.1901). В 1900 зачислен в войсковое сословие Войска Донского. Участник русско-японской войны 1904-1905 в рядах 1-го Читинского полка ЗабКВ (с 06.06.1904). Есаул (пр. 1905; ст. 01.10.1901; за отличие). Командовал сотней (1 г. 1м. 27 д.). Войсковой Старшина (пр. 1908; ст. 26.02.1908; за отличие) с переводом в 3-й Донской каз. полк. На 01.09.1909 в том же полку. На 15.05.1913 в 1-м Донском каз. полку. Участник мировой войны. Помощник командира 1-го Донского каз. полка (до 06.08.1914). Командующий 19-м Донским каз. полком (с 06.08.1914). Полковник (пр. 02.11.1914; ст. 24.08.1914; за отличие в делах...) с утверждением в должности. 03.12.1914 переведен в 6-й Донской каз. полк. Командир 6-го Донского казачьего полка (08.04.1915-04.1917). На 01.08.1916 в том же чине (ст. 24.08.1912). Генерал-майор (04.1917). Командир бригады 6-й Донской казачьей дивизии (04.1917-01.1918).
Участник Белого движения на юге России. Участник "Степного похода" ген. Попова. Командир конной группы Донской армии ("Царицынская группа Мамонтова") (04.1918-07.1919). Генерал-лейтенант (02.1919). Командир 4-го Сводного казачьего корпуса ВСЮР (07.-12.1919). Совершил в 08.1919 рейд по тылам Красной армии, захватив Тамбов, Лебедянь, Елец и, совместно с корпусом ген. Шкуро, - Воронеж. 4-й Донской корпус М. был разгромлен в 11.1919 конницей Буденного. Снят 02.11.1919 ген. Врангелем с командования 4-м Донским корпусом. Однако 4-й Донской корпус был уже передан из Добровольческой армией в Донскую армию, поэтому М. номинально оставался в должности. Выехал 10.01.1920 в Екатеринодар на заседание Верховного круга Дона, Кубани и Терека. Заболел. Умер от тифа в Екатеринодаре.
- Чины:
- Награды:
- Дополнительная информация:
- Источники:
- Слащев-Крымский Я.А. Белый Крым 1920. М., 1990
- Волков С.В. Офицеры российской гвардии. М. 2002
- Список подполковникам по старшинству. Составлен по 01.09.1909; ВП 1914, 1916. Информацию предоставил Вохмянин Валерий Константинович (Харьков)
- Список подполковникам по старшинству. Составлен по 15.05.1913. С-Петербург, 1913
- Список полковникам по старшинству. Составлен по 01.08.1916. Петроград, 1916
- ВП по военному ведомству/Разведчик №1255, 18.11.1914
- ВП по военному ведомству/Разведчик №1280, 19.05.1915
- Русский Инвалид. №156, 1915
Мамонтов Константин Константинович, биография которого описана в данной статье, сын офицера, из минских дворян, начальник Императорской русской и Донской армии, а также ВСЮР (Вооруженные силы юга России). Родился шестнадцатого октября 1869 г., дослужился до звания генерал-лейтенанта. Возможно, добился бы еще больших успехов в военной карьере, но его линию жизни прервала трагическая и несправедливая кончина.
Настоящая фамилия
Настоящая фамилия Константина Константиновича - Мамантов, причем ударение должно ставиться на втором слоге. Изменена она была сознательно, благодаря Троцкому. Именно он впервые назвал Константина Константиновича Мамонтовым. Хотя во всех послужных списках и приказах она писалась правильно. Предполагается, что Троцкий это сделал с целью скрыть многие подвиги Константина Константиновича.
Образование
Мамонтов Константин Константинович получил свое первое образование в кадетском корпусе. Учился в Николаевском кавалерийском училище, которое окончил в 1890 г. После него получил звание корнета лейб-гвардии.
Военная служба
Константин Мамонтов на военной службе с 1888 года. После окончания училища он был зачислен в конно-гренадерский полк, в котором служил три года. Потом перевелся в драгунский харьковский полк. Но через короткое время был отчислен в запас кавалерии. В 1899 г. Мамонтов К.К., благодаря ходатайству был принят в войско Донское и направлен в третий казачий полк.
Японский фронт
На японский фронт в 1904 г. Мамонтов Константин Константинович ушел добровольцем. Воевал в Первом Читинском полку, который находился под командованием генерала Мищенко. Вернулся в Донское войско уже в звании старшины и был определен помощником командира в казачьем полку.
Первая мировая
Во время Первой мировой в 1914 г. Константин Константинович воевал в качестве командира в девятнадцатом Донском казачьем полку. Через год под его руководство был передан шестой полк, в который чуть позже вошла бригада генерала Попова.
Гражданская война
В 1917 г. Мамонтов Константин Константинович вернулся на Дон, в Нижне-Чирскую станицу. В 1918 г. создал партизанский отряд, который проник в Новочеркасск. Затем в Степном походе громил конницы Думенко и Буденного. Выступал с отрядом против большевиков Донского округа.
В результате был провозглашен в Нижне-Чирской станице почетным казаком. До конца 1918 г. руководил сборными дружинами и полками. Когда образовался ВСЮР, Мамонтов был назначен командующим Первой Донской армии, потом - второго казачьего корпуса, а в 1919 г. - четвертого.
Конный рейд
В этом же году Константин Константинович Мамонтов возглавил конницу, состоящую из нескольких корпусов и остатки кавалерийской дивизии. В декабре группа перешла под руководство Врангеля. Он оставил Мамонтова командовать лишь четвертым корпусом, подчинив его младшему по званию, - генералу Улагаю. Обиженный Мамонтов бросил группу и отправился в одиночестве на станцию Лиман.
Он написал прошение донскому атаману, требуя отставки и перевода на любую другую должность, даже рядового. Причину указал, что не желает подчиняться Врангелю и Деникину, когда они, в свою очередь, не считаются с его опытом и званием. Донской атаман и командующий Сидорин поддержали Мамонтова и вернули под его командование отобранные военные части.
В ответ Мамонтов со своей группой нанес множественные поражения Буденовской коннице. Константин Константинович был наиболее способным в военном деле, особенно в роли командующего. Его решения хоть часто и были дерзкими, но являлись тщательно взвешенными и грамотными. Он смог использовать подвижность конницы и благодаря этому добился многих успехов.
В 1920 г. Мамонтов Константин Константинович, генерал лейтенант, приехал в Екатеринодар, чтобы участвовать в собраниях Верховного круга Терека, Дона и Кубани. Встречали почетного казака восторженные овации. Ситуация повернулась так, что руководство круга согласно было ради Мамонтова отстранить от должности командира не только Врангеля, но и Деникина.
Тайна смерти генерала
Мамонтов Константин Константинович, командуя всеми армиями, действительно мог бы достичь многих успехов. Тем более что пользовался у казаков огромным авторитетом. Но Мамонтов заболел тифом. В результате тяжело и долго болел. Когда генерал уже начал выздоравливать, и силы к нему начали возвращаться, он неожиданно скончался.
Его смерть поразила всех и, естественно, вызвала много подозрений. Но проверять эти догадки тщательно никто даже не попытался. Даже, несмотря на то, что профессор Сиротинин после обследования трупа склонялся к версии об отравлении. У генерала было много врагов, в том числе и среди соперников по командованию. Но истина, кто мог его отравить, так и осталась скрытой. Генерал Мамонтов К.К. умер первого февраля 1920 г. и был похоронен в Екатеринодарском соборе, в усыпальнице.
Частично тайна смерти Мамонтова Константина Константиновича была приоткрыта благодаря его супруге. Она опубликовала в 1964 г. в одном из журналов, как был убит генерал. По ее словам, мужа отравили. Причем сделано это было в госпитале фельдшером, который делал инъекции. Он впрыснул Мамонтову яд прямо на ее глазах, не обращая внимания на ее протесты и сопротивление. После этого фельдшер скрылся из госпиталя. И найти, кто заказал убийство генерала, стало практически невозможно.
