Как мы делали при рассмотрении всех проблем, позвольте и сегодня начать с короткого схематического исторического введения в современное состояние этой проблемы в науке.
Как известно, попытка теоретически осмыслить и теоретически развить проблему воли и дать анализ ее проявлений у взрослого человека и у ребенка идет в двух направлениях, одно из которых принято называть гетерономной, а другое - автономной теорией.
Под гетерономной теорией имеется в виду та группа теоретических и экспериментальных исследований, которые пытаются объяснить волевые действия человека, сводя их к сложным психическим процессам неволевого характера, к процессам ассоциативным или интеллектуальным. Всякая теория, которая пытается искать объяснения волевых процессов вне воли, присоединяется к гетерономным теориям. Автономные, или волюнтаристские, теории в основу объяснения воли кладут единство и несводимость волевых процессов и волевых переживаний. Представители этой школы пытаются объяснить волю, исходя из законов, заложенных в самом волевом действии.
Если мы рассмотрим с вами сначала в частном, а потом в общем виде оба направления в изучении воли, то увидим, в чем заключается то главное, что составляет их содержание. При рассмотрении гетерономных теорий мы увидим, что здесь мы имеем дело с наиболее старыми теориями: ассоциативными и интеллектуалистическими, которые я не буду анализировать подробно, ибо они представляют, скорее, исторический интерес, и обозначу их только схематически.
Сущность ассоциативных теорий близко подходила к изучению проблемы воли в том духе, в котором пытаются изложить ее рефлексология и поведенческая психология (бихевиоризм). Центральными, согласно этой теории, являются в воле следующие моменты. Как известно, всякая ассоциация обратима. Если я, скажем, в экспериментальном опыте с памятью установил ассоциацию между первым бессмысленным слогом, который назовем а, и вторым, который назовем бэ, то естественно, что, когда я потом услышу слог а, я воспроизведу и слог бэ. Но естественно и обратное. Это самое простое явление было названо в свое время законом обратимости ассоциаций. Сущность его сводится к тому, что как взрослый, так и ребенок действуют вначале слепо, непроизвольно, импульсивно и реактивно, т. е. совершенно несвободно и неразумно определяют свою деятельность по отношению к ситуации, внутри которой достигается цель.
Однако такая деятельность, совершаемая непроизвольно, приводит к известному результату, таким образом устанавливается ассоциация между самой деятельностью и ее результатами. Но так как эта ассоциативная связь обратима, то естественно, что в ходе дальнейшего развития может произойти простое перевертывание процесса с конца к началу. Воспользуюсь примером Г. Эббингауза.
Если ребенок вначале инстинктивно тянется к пище, то в продолжение ряда опытов у него устанавливается ассоциативная связь между насыщением и отдельными звеньями самого процесса насыщения; этой связи оказывается достаточно для того, чтобы возник и обратный процесс, т. е. чтобы ребенок сознательно искал пищу, когда он испытывает голод. Согласно определению Эббингауза, воля представляет собой такой инстинкт, который возникает на основе обратимой ассоциации, или, как он образно говорил, «зрячего инстинкта», сознающего свою цель.
Другие теории, в сущности близко подходящие к интеллектуалистической, пытались доказать, что действие, которое представляется как действие волевое, на самом деле является сложной комбинацией психических процессов не волевого, а интеллектуального типа. К представителям этого направления принадлежат ряд французских, немецких и английских психологов. Типичный представитель этой теории - И. Ф. Гербарт.
С точки зрения интеллектуалистов, не ассоциативная связь сама по себе объясняет волевые процессы: они объясняются не на основе понятия «ассоциация», а на основе понятия «волевой процесс», меняющийся в развитии функций. Природу волевого процесса они понимали следующим образом: на нижней ступени развития имеет место инстинктивное, реактивное, импульсивное действие, затем действие, вырабатывающееся в результате привычки, и, наконец, действие, связанное с участием разума, т. е. волевое действие.
Каждый поступок, говорят ученики Гербарта, является волевым постольку, поскольку он является разумным.
Как для ассоциативной, так и для интеллектуалиетической теории характерна попытка свести волевой процесс к процессу более простого характера, лежащему вне воли, объяснить волю не из моментов, адекватных волевым процессам, а из моментов, лежащих вне волевых процессов.
Таков существенный недостаток этих теорий, не говоря уже о том, что основное воззрение ассоциацианизма и интеллектуализма ложно. Но на этом можно сегодня не останавливаться. Как мне кажется, гораздо важнее подчеркнуть то положительное, что имелось в указанных теориях воли, что их поднимало на высший уровень по сравнению с прежними теориями и что было отодвинуто, так как шло вразрез с волюнтаристскими теориями. То зерно истины, которое в них заключалось, пафос, которым было проникнуто все учение о воле, был пафос детерминизма. Это была попытка противостоять средневековым спиритуалистическим теориям, которые говорили о воле как «основной духовной силе», не поддающейся рассмотрению в плане детерминизма.
Ассоцианисты и детерминисты пытались теоретически объяснить и обосновать, каким путем, по какой причине, на основе какой детерминации может возникнуть волевое, целесообразное, свободное действие человека.
Для интеллектуалистических теорий интересно именно подчеркивание того, что при попытке разрешить любую проблему эксперимент должен стоять на первом плане; примером анализа прежде всего должна быть осмысленность ситуации для самого человека, внутренняя связь между пониманием ситуации и самим действием, а также свободный и произвольный характер этого действия. Трудности упомянутых нами теорий заключались в том, что они не могли объяснить в воле самого существенного, а именно волевой характер актов, произвольность как таковую, а также внутреннюю свободу, которую испытывает человек, принимая то или иное решение, и внешнее структурное многообразие действия, которым волевое действие отличается от неволевого.
Таким образом, как в отношении интеллекта старые теории не могли объяснить самого важного - каким образом неразумная деятельность становится разумной, точно так же они не могли объяснить, каким образом неволевое действие становится волевым, и это привело к возникновению ряда психологических теорий, которые пытались разрешить этот вопрос не научными средствами, а средствами метафизических построений. Таковыми были, в частности, теории автономные, которые пытались разрешить проблему воли, понимая ее как нечто первичное, как единство, невыводимое из других психических процессов.
Переходным звеном к этим теориям явилась вторая группа теорий, а именно аффективные теории воли. Ярчайший представитель этого направления - В. Вундт, который известен в истории психологии как волюнтарист, хотя в сущности он выводил волю из аффекта. Точка зрения Вундта заключается в следующем: ассоциативные и интеллектуалистические теории объясняют волевые процессы тем, что берут из этих процессов самое несущественное для воли, исключают момент действенности и актуальности; ведь с субъективной стороны эти моменты переживаются своеобразно, а с объективной стороны психическое переживание, связанное с волевыми процессами, обнаруживает гораздо более тесную связь с деятельностью человека, чем переживания другого характера.
Для ассоцианиста, говорит Вундт, характерно, что он объясняет волю через память; для интеллектуалиста - то, что он объясняет волю через интеллект; настоящий же путь объяснения воли лежит через аффект; аффект действительно является состоянием прежде всего активным, т. е. таким, которое в одинаковой степени характеризуется, так сказать, ярким, интенсивным внутренним содержанием и активным действием человека. Вундт говорит: если мы хотим найти генетический прообраз действия в типической для прообраза структуре, мы должны воскресить, вспомнить сильно разгневанного или сильно испуганного человека, и тогда мы увидим, что человек, переживающий сильный аффект, не находится в состоянии серьезной умственной деятельности. Мы находим, таким образом, что самое существенное для волевого процесса - это активность внешнего действия, непосредственно связанная с внутренними переживаниями. Так, прообразом воли является аффект, и на основе этого аффективного действия, путем преобразования возникает волевой процесс в собственном смысле слова.
Мы не станем прослеживать в подробностях ни эту теорию, ни другие, может быть, более отчетливо сформулированные, эмоциональные и аффективные теории воли. Для нас важно наметить звенья развития этой проблемы, ибо и Вундт сам одной ногой, стоял на позиции волюнтаристов (под этим именем он стал известным в психологии, так как в философии стал открыто на точку зрения волюнтаризма), а другой ногой он оставался на прежней позиции гетерономной теории. Здесь мы видим, как исторически односторонне развивалась теория воли, идя наполовину в ложном направлении. Именно это и привело к разложению внутри этих же самых теорий и свело на нет даже и те положительные знания, которые были заключены в них.
Теории автономной воли исходят из того, что пути для объяснения воли лежат не через память, не через интеллект, не через аффект, а через саму же волю. Для них активность есть первичное начало. Представители этой теории Э. Гартман и А. Шопенгауэр, которые считают, что волей руководит сверхчеловеческое начало, некоторая мировая активность, действующая постоянно и подчиняющая себе все силы человека, безотносительно к разуму направляющегося к известным целям.
Вместе с таким пониманием воли вошло в психологию понятие бессознательного. И в этом заключался факт, надолго задержавший дальнейшее развитие учения о воле. Внедрение понятия бессознательного в современную психологию было преодолением того вида идеализма, который заключался в интеллектуализме. Почти все представители учения о бессознательном в большей или меньшей мере шопенгауэрцы, т. е. исходят из волюнтаристского понимания природы человеческой психики, к которому в последнее время приходят и такие ученые, как 3. Фрейд.
Мы не будем останавливаться на различных моментах и вариантах этой волюнтаристской теории. Для схематического изложения хода нашей мысли, назовем лишь два крайних полюса, между которыми колебались вое теории, и затем попытаемся найти то общее и новое, что этими теориями было внесено в науку. Полюсы следующие. Во-первых, признание воли первичным, чем-то таким, что остается чуждым сознательной стороне человеческой личности, что представляет собой некоторую первоначальную силу, которая в одинаковой степени двигает материальной стороной жизни и ее духовной стороной. Во-вторых, на другом полюсе - теория спиритуалистов, представители которой исторически связаны с философией Р. Декарта и через него - с христианской средневековой философией. Как известно, декартовская теория берет за основу духовное начало, которое якобы оказывается в состоянии управлять всей душой человека, а отсюда - всем его поведением.
В сущности, это декартовская теория, возродившаяся и развившаяся дальше в ряду тех спиритуалистических учений о воле, которые за последнюю четверть прошлого века господствовали в идеалистической психологии. Такова, например, теория У. Джемса. Мы объединяли систему Джемса с самыми различными теориями и тенденциями. В частности, Джемс, как прагматист, пытается избегать всяких спиритуалистических и метафизических объяснений во всех проблемах, за исключением воли. Джемс создал теорию воли, которую он назвал латинским словом «фиат», взятым из Библии, что значит «да будет!», с помощью бога-творца, создавшего мир. По мнению Джемса, в каждом волевом акте присутствует некоторая частица такой волевой силы, которая дает часто предпочтение слабейшему из психических процессов. Когда больной, находясь на столе хирурга, испытывая страшнейшие боли и стремление крикнуть, тем не менее лежит совершенно спокойно и предоставляет врачу делать свое дело, то перед нами, говорит Джемс, явный пример воли, произвольного поведения.
Спрашивается, что же представляет этот человек, действующий вопреки непосредственным импульсам, вопреки тому, что его влечет к противоположному способу действий?
По мнению Джемса, в этом примере сказывается вся несостоятельность вундтовской аффективной теории, потому что, согласно этой теории, аффект, более сильный, чем боль, заставляет человека лежать. На самом же деле, говорит Джемс, было бы, очевидно, нелепо думать, что его желание не крикнуть является большим, чем желание кричать. Гораздо больше ему хочется кричать, чем молчать. Это несоответствие интроспективного и объективного анализа поведения человека заставляет думать, что здесь его поведение идет по линии наибольшего сопротивления, т. е. представляет случаи исключения из мировых законов физики. Как же понять эту связь духовных и физических явлений?
Эти факты, по мнению Джемса, необъяснимы, ибо, оставаясь на этой точке зрения, мы должны признать: если этот человек все-таки продолжает лежать на столе, то, очевидно, физическая его организация возбуждена и идет по линии наименьшего сопротивления, т. е. физически мы имеем дело не с исключениями из физики, а с подтверждением ее правил. Однако если мы попытаемся ответить на вопрос, как это возможно, то мы должны допустить, что здесь имеет место посыл какой-то духовной энергии, которая, присоединяясь к слабейшему импульсу, способна обеспечить победу над более сильным фактором. По образному выражению Джемса в письме к К. Штумпфу, всякий волевой акт напоминает собой борьбу Давида и Голиафа и победу, которую одержал Давид над великаном Голиафом с помощью господа бога. Тут частица творческого начала, духовная энергия вмешивается в течение процесса и извращает его ход.
В других теориях, в частности в теории А. Бергсона, исходным берется то, что он, определив существо интуитивного метода, назвал «анализом непосредственных данных сознания». Доказательства свободы воли, ее независимости, ее изначальности Бергсон черпает из анализа непосредственных переживаний. Как и Джемсу, Бергсону действительно удалось показать хорошо известный факт, что в системе переживаний мы умеем отличать такое действие, которое переживаем как несвободное, от тех действий, которые переживаются нами как свободные, или независимые.
Таким образом, мы имеем два полярных типа волюнтаристской теории, из которых один рассматривает волю как первоначальную мировую силу, воплощенную в том или ином человеке, а другой рассматривает волю как духовное начало, вмещающее в себя материальные и нервные процессы и обеспечивающие победу слабейшему из них. Что общее для этих теорий? Они обе признают, что воля является чем-то первичным, изначальным, не входящим в ряд основных психических процессов, представляющим какое-то диковинное исключение из всех остальных процессов психики человека и не поддающимся детерминистскому, каузальному объяснению.
В частности, впервые по отношению к волевым действиям наряду с каузальной психологией возникла идея телеологической психологии, которая объясняла волевое действие не на основе указания причин, а с точки зрения тех целей, которые двигают этим действием.
Можно сказать, что в общем, будучи крайне ретроградными в истории развития научных идей о воле, эти волюнтаристские теории имели все-таки тот положительный момент, что они все время фиксировали внимание психологов на своеобразных явлениях воли, они все время противопоставляли свое учение тем концепциям, которые вообще пытались ставить крест на волевых процессах. Между прочим, они сыграли и вторую роль: они впервые раскололи психологию на две отдельные тенденции, на тенденцию каузальную, естественнонаучную, и тенденцию телеологическую.
Теперь попытаемся сделать вывод из этого рассмотрения и определить, над какими основными трудностями в решении проблемы воли бьются все современные исследователи, к каким направлениям они бы ни принадлежали, какую загадку загадала эта проблема исследователям нашего поколения. Основная трудность, основная загадка в том, чтобы, с одной стороны, объяснить детерминированный, каузальный, обусловленный, так сказать, естественный ход волевого процесса, дать научное понятие этого процесса, не прибегая к религиозному объяснению, а с другой - применяя такой научный подход к объяснению волевого процесса, сохранить в воле то, что ей присуще, именно то, что принято называть произвольностью волевого акта, т. е. то, что делает детерминированное, каузальное, обусловленное действие человека в известных обстоятельствах свободным действием. Иначе говоря, проблема переживания свободного волевого процесса - то, что отличает волевое действие от других, - это есть основная загадка, над которой бьются исследователи самых различных направлений.
Еще несколько замечаний из области современных экспериментальных исследований воли. Чрезвычайно интересная попытка экспериментально расчленить интеллектуальные и волевые действия была сделана К. Коффкой, принадлежавшим к берлинской школе. Коффка говорит: разумные действия сами по себе еще не являются волевыми действиями; ни со стороны телеологической, ни со стороны переживаний, ни со стороны структурной, ни со стороны функциональной эти действия не волевые, в то время как раньше думали, что все действия, как импульсивные, автоматические, так и произвольные, являются волевыми. Отчасти воспроизводя опыты В. Келера, отчасти ставя заново опыты над животными и людьми, Коффка сумел показать, что некоторые действия, которые совершает человек, по структуре не являются волевыми действиями в собственном смысле слова. В другом примере ему удалось показать обратное, что существуют собственно волевые действия, которые могут иметь в составе чрезвычайно неясно выраженные интеллектуальные моменты. Таким образом, работа Коффки как бы отграничила разумные действия от волевых и позволила, с одной стороны, сузить круг волевых действий, с другой - расширить многообразие различных видов действия человека.
Аналогичную работу проделал и К. Левин в отношении аффективно-волевых процессов. Как известно, работа Левина заключается в изучении структуры аффективно-волевых действий и в стремлении доказать, что аффективная деятельность человека и волевая деятельность в основном строятся на одном и том же. Однако очень скоро Левин обнаружил факты, которые он обобщил следующим образом. Оказалось, что аффективное действие само по себе ни в какой степени еще не является действием волевым, что ряд действий, которые всегда в психологии рассматриваются как типично волевые, на самом деле не обнаруживают природы подлинно волевых действий, а лишь близко стоят к ним.
Первая исследовательская работа Левина в этом отношении была изучением типичной для старой психологии экспериментов модификации опытов Н. Аха, примененной к экспериментально выработанному действию, т. е. к ответу на условный сигнал; затем она была расширена изучением ряда действий, в частности действий, основанных на намерении. Основным в работе Левина явилось указание на то, что даже целый ряд действий, отнесенных к будущему, действий, связанных с намерением, в сущности протекает по типу произвольных аффективных действий; иначе говоря, они связаны с особенностью состояния, которое Левин называет напряженным (Spannung).
Из аналогичных опытов Левин сделал также вывод: если я написал письмо и, положив его в карман пальто, имел намерение опустить письмо в почтовый ящик, то само это действие автоматическое и выполняется непроизвольно, несмотря на то что во внешней структуре оно чрезвычайно напоминает действие, которое мы производим по заранее намеченному плану, т. е. волевое действие.
Здесь, как и в экспериментах Коффки, некоторые волевые действия отнесены к ряду действий аффективных и непроизвольных, близких к волевым по структуре, но не образующих специфически волевых действий. Лишь после этого Левин показал многообразие форм человеческих действий, проявляющих те же закономерности.
К. Левин вплотную подошел к проблемам воли, правда, с негативной стороны. Ставя аналогичные опыты на детях и взрослых, он обращает внимание на чрезвычайно любопытный момент, а именно: в то время как взрослый человек может образовать любое, и даже бессмысленное, намерение, ребенок в этом отношении бессилен. На ранних ступенях развития воли ребенок не в состоянии образовать любое намерение. Каждая ситуация определяет круг тех возможных намерений, которые может образовать ребенок. Это есть, как образно выражается Левин, зачаток, но не рожденное намерение. Левин изучил, во-первых, образование так называемых любых намерений, даже бессмысленных, и произвольность в отношении их образования, хотя последний факт надо принимать условно. Мы, взрослые, тоже не можем образовать любые произвольные бессмысленные намерения, такие, которые противоречат нашим основным установкам или нашим моральным взглядам. Если же взять широкую группу действий, которые не вступают в конфликт с нашими установками, то лишь в отношении их мы образуем любое намерение; это и будет отличать развитую волю взрослого человека от малоразвитой воли ребенка.
Второй факт заключается в том, что Левин выяснил структуру волевого действия. Он показал, что в примитивных формах волевое действие имеет чрезвычайно своеобразные проявления, которые затем изучали К. Гольдштейн и А. Гельб и которым они попытались дать соответствующее неврологическое объяснение.
К. Левин приходит к выводу, что с помощью своеобразного механизма в экспериментах с бессмысленной ситуацией человек ищет как бы опорную точку вовне и через нее определяет так или иначе собственное поведение. Например, в одной из таких серий экспериментатор долго не возвращался к испытуемому, но из другой комнаты наблюдал за тем, что он делает. Испытуемый обыкновенно ждал 10 - 20 мин, наконец, переставал понимать, что же он должен делать, и оставался долгое время в состоянии колебания, растерянности, нерешительности. Почти все взрослые испытуемые Левина осуществляли в этой ситуации различные способы действия, но с той общей чертой, что искали точки опоры для своих действий вовне. Типичным примером может служить испытуемая, которая определяла свои действия по часовой стрелке. Глядя на часы, она думала: «Как только стрелка займет перпендикулярное положение, я уйду». Испытуемая, следовательно, видоизменяла ситуацию: положим, до половины третьего она ждет, а в половине третьего уходит, и тогда действие уже шло автоматически: «Я ухожу». Этим испытуемая, видоизменяя пихологическое поле, как выражается Левин, или создавая для себя новую ситуацию в этом поле, переводила свое бессмысленное состояние в якобы осмысленное. Об аналогичных опытах (об опытах Т. Дембо над бессмысленными действиями) мне недавно пришлось слышать во время пребывания Коффки в Москве. Испытуемому дается ряд бессмысленных поручений и изучается, как он реагирует на это. Интересна обнаружившаяся в выполнении бессмысленных поручений тенденция к осмысливанию их во что бы то ни стало путем создания новой ситуации, изменения в психологическом поле, в котором желанным было бы осмысленное, но никак не бессмысленное действие.
Позвольте очень кратко, опуская ряд частностей, указать на своеобразный механизм, который имеет чрезвычайно большое значение в развитии волевой функции у ребенка и на который указал Гольдштейн. В опытах с нервнобольными Гольдштейн обратил внимание на тот любопытный механизм, с которым приходится сталкиваться каждому психологу: действие, которое не удается больному при одной словесной инструкции, удается ему при другой инструкции. Например, больного просят закрыть глаза. Он пытается выполнить поручение и закрыть глаза, но не закрывает их. Тогда его просят: «Покажите, как вы ложитесь спать». Больной показывает и при этом закрывает глаза. И этого оказывается уже достаточно для того, чтобы в следующий раз, выполняя поручение закрыть глаза, он мог это сделать. Простое действие оказывается выполнимым при одной инструкции и невыполнимым при другой.
К. Гольдштейн объясняет это чисто структурными моментами. Он говорит: у больных с затруднениями движений в результате перенесенного эпидемического энцефалита появляются изменения в структуре сознания, в зависимости от чего выполнение отдельных действий становится невозможным. Грубо говоря, по мнению старого невролога, раздражение «закройте глаза», попадая в известный центр мозга, не находит передаточных путей к центрам движения глаз. Больной понимает, что значит «закройте глаза», и хочет это сделать, он умеет закрывать глаза, но вследствие болезни соответствующие возможности нарушены и нет связи между этими двумя центрами. Невропатолог же нового времени говорит, что это чрезвычайно сложная структура, которая возникла на основе известной ситуации, и образование такой любой структуры, любого действия, не вызванного ситуацией, становится невозможным. Когда вы просите больного показать, как он ложится спать, перед ним не изолированное действие, которое он должен ввести в новую, сложную структуру, а более или менее целостная ситуация.
Типичным для неврологического построения нормального-волевого акта Гольдштейн считает наличие таких условий, когда между двумя пунктами коры образуется не прямая связь, а структура, которая лишь опосредованно приводит к завершению действия. Начальная точка этого процесса приводит к сложному внутреннему построению новой структуры, которую можно разрешить прежней структурой через построение вспомогательной структуры. Лишь в этом случае мы имеем дело с волевым процессом. Кроме прочных, закрепленных путей между двумя пунктами возможна сложная опосредованная связь между отдельными структурами. Эта связь может иметь характер сложных опосредующих структурных образований, которые приводятся в динамическое состояние в тех случаях, когда два пункта не могут прямо связаться между собой.
Благодаря этому становится возможным возникновение некоторой новой структуры, в составе которой все три момента объединены между собой. По мнению Гольдштейна, этот же механизм устанавливается испытуемым, который решает уйти по сигналу часовой стрелки. Новое, что Гольдштейн вносит в анализ этого факта, следующее: он придает чрезвычайно большое значение внешней речи, признавая несостоятельным господствовавший в старой психофизиологии взгляд, будто чем сложнее контроль за протеканием какой-либо деятельности, тем более непосредственно протекает действие. По-видимому, мы имеем здесь дело с такими структурами, когда человек, говоря, слушает себя самого полностью и выполняет свою собственную инструкцию.
Мне хотелось бы закончить указанием на то, в какой степени развитие детской воли, начиная с примитивных произвольных движений, совершающихся вначале по словесной инструкции, и кончая сложными волевыми действиями, протекает в непосредственной зависимости от коллективной деятельности ребенка. В какой мере примитивные формы детской волевой деятельности представляют применение самим ребенком по отношению и самому себе тех способов, которые по отношению к нему применяет взрослый человек? В какой мере волевое поведение ребенка проявляется как своеобразная форма его социального поведения по отношению к самому себе?
Если вы заставляете ребенка часто делать что-нибудь по счету «раз, два, три», то затем он сам привыкает делать точно так же, как, например, мы делаем, бросаясь в воду. Нередко мы знаем, что нам нужно что-либо сделать, скажем, по примеру У. Джемса, встать с постели, но нам не хочется вставать, и мы никак не можем найти побудительного стимула для того, чтобы поднять себя. И вот в такие моменты предложение к самому себе извне помогает нам встать, и, как говорит Джемс, мы незаметно для самих себя находим себя вставшими. Было бы чрезвычайно важно свести все эти данные, проследить их по возрастам и определить своеобразные стадии, или ступени, через которые проходит развитие детской воли.
Сейчас я опускаю это и закончу указанием на то, что мы имеем в этой области сравнительно редкие случаи, когда исследования патологической психологии, теоретически осмысляемые в плане как неврологической, так и генетической психологии, совпадают друг с другом и дают возможность по-новому подойти к решению важнейших вопросов психологии.

Популярные статьи сайта из раздела «Медицина и здоровье»

Жительности и интенсивности этого усилия от окружающих условий. По его мне- нию, для психологии вопрос о свободе воли неразрешим, т.к. научная психология "должна иметь дело исключительно с общими законами волевых действий, с идеями", с условиями возникновения усилий. "Психология оставляет без внима- ния проявления свободы воли, не отрицая, безусловно, их возможности" [там же, с. 353]. Вместе с тем Джемс подчеркивал этическое и познавательное значения волевого усилия. В первом случае его наличие у конкретной личности выступает критерием социальной оценки этой личности; во втором – раскрывает "внутрен- нюю сущность нашей духовной природы" [там же, с. 354]. По оценке Выготского Л.С. теория Джемса представляет собой тип волюнтаристической теории, в которой автору не удалось избежать "всяких спиритуалистических и метафизических объяснений" воли. Эта оценка, главным образом, касалась тезиса Джемса о согласии воли (fiat – лат. "да будет!") на доми- нировании в сознании одного из достаточно слабых мотивов. 2.3 ТЕОРИИ ВОЛИ В СОВРЕМЕННОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ Различные определения воли представлены в соответствии с развиваемыми в отечественной психологической науке основными подходами к ее изучению: овладения, регуляции, управления поведением; мотивационного; выбора. В рамках первого подхода рассмотрим концепцию Выготского Л.С. о воле как высшей психической функции; концепции Селиванова В.И., Пуни А.Ц. о воле как сознательном уровне регуляции поведения и деятельности человека; концеп- цию Ильина Е.П.о воле как разновидности произвольного управления. Выготский Л.С. относит волю к высшим психическим функциям челове- ка, развитие которых осуществляется как овладение человеком собственным по- ведением при помощи различных средств. Характерные признаки овладения соб- ственным поведением проявляются, главным образом, в свободном выборе дейст- 11 вия. Свободный выбор между двумя возможностями, определяемый не извне, а самим испытуемым (ребенком), экспериментально моделировался путем создания многозначности мотивов действия и их борьбой. В результате было установлено, что в сложных, затруднительных для ребенка случаях (лимит времени выбора, неизвестность, индифферентность, уравновешенность или разнообразие мотивов выбираемых действий) он добровольно прибегает к жребию для осуществления выбора. Тем самым, ребенок "вводит в ситуацию новые стимулы, совершенно нейтральные по сравнению со всей ситуацией, и придает им силу мотива" ; он воздействует на собственный выбор действий, создав вспомогательный мотив. Разбирая известный волевой акт, описанный Джемсом У. на примере утрен- него вставания с постели, Выготский Л.С. выделяет следующий моменты: "1) на- до встать (мотив), 2) не хочется (мотив), 3) счет самому себе: раз, два, три (вспо- могательный мотив) и 4) на три подъем. Это и есть введение вспомогательного мотива, создание ситуации извне, которая заставляет меня встать…. Это и есть воля в истинном смысле слова. …я овладел своим поведением через дополни- тельный стимул или вспомогательный мотив" . Выготский Л.С. ви- дит своеобразие воли в том, что человек изменяет своей внешней деятельностью окружающую обстановку, т.е. заставляет служить своим целям, подчиняет, на- правляет по-своему "власть вещей" над поведением, и, таким образом, воздейст- вует на свое собственное поведение, подчиняя его самому себе [там же, с. 281]. Воля означает те средства, при помощи которых мы овладеваем действием. "В этом смысле воля означает господство над действием, выполняемым само собой; мы создаем только искусственные условия для того, чтобы оно было выполнено; поэтому воля есть всегда не прямой, непосредственный процесс" [там же, с. 288]. В концепции Селиванова В.И. воля понимается как психологиче- ский инструмент, позволяющий личности справляться с импульсивностью и не поддаваться рутине привычке. Воля определяется как сознательный уровень регу- 12 ляции человеком своего поведения и деятельности, выраженный в умении пре- одолевать внутренние и внешние препятствия при совершении целенаправленных действий и поступков. Волевая регуляция рассматривается Селивановым как высшая форма активности (сознательно направленная активность) личности, в ко- торой проявляется способность человека властвовать над собой, бороться за дос- тижение поставленной цели. Такая регуляция совершается с помощью волевых усилий , конкретизируясь в волевых процессах, состояниях, свойствах, дейст- виях. По мнению Селиванова В.И. волевая регуляция не может считаться завер- шенной, если она не выразилась вовне исполнением. В концепции Пуни А.Ц. воля определяется как "деятельная сторона разума и моральных чувств, позволяющая человеку управлять самим собой, особенно в условиях преодоления препятствий различной степени трудности" . По мнению Пуни А.Ц., препятствия – необходимое условие актуализации и развития воли. Они возникают вследствие несоответствия возможностей человека (его представлений, мыслей, чувств, действий) объективным условиям и особенностям деятельности и делятся на внешние и внутренние. Под внешними препятствиями понимались любые объективные условия и особенности внешней среды и дея- тельности, которые становятся помехой в достижении цели, в решении частных задач; под внутренними препятствиями - возникающие под влиянием внешних условий жизни и деятельности человека объективные изменения и состояния внутренней среды его организма, служащие помехой в достижении целей. По мнению Пуни А.Ц., понимание внутренних препятствий только как чисто психи- ческих явлений (неблагоприятных эмоциональных и конфликтных психических состояний) не всегда обоснованно, т.к. психические явления - вторичные, произ- водные, субъективная сторона объективных изменений и состояний внутренней среды организма. Внешние и внутренние препятствия взаимодействуют, проявля- ясь в трудностях различной степени . В концепции Ильина Е.П. воля понимается как разновидность 13 произвольного управления, реализуемого посредством волевых действий, суще- ственным признаком которых является наличие волевого усилия. Объявляя глав- ной сущностью воли самость, автор определяет ее как самодетерминацию и соз- нательное преднамеренное планирование человеком своих действий, включая са- мокоманду, самостимуляцию, самоконтроль за своими действиями и состояния- ми. Собственно воля, по мнению Ильина Е.П., есть самоуправление поведения с помощью сознания, предполагающее самостоятельность человека в принятии ре- шения, инициации, осуществлении и контроле собственных действий. Итак, несмотря на имеющиеся различия в регуляционных теориях воли можно выделить несколько общих моментов. Во-первых, воля связывается со средством овладения личностью, главным образом, собственного поведения. Во- вторых, обращается внимание на опосредованность волевого поведения. В- третьих, решающее значение придается исполнению волевого действия. В мотивационно-деятельностной теории Иванникова В.А. воля опреде- ляется как "способность человека к сознательной намеренной активности или к самодетерминации через работу во внутреннем плане, обеспечивающей дополни- тельное побуждение (торможение) к действию на основе произвольной формы мотивации" . Дополнительные побуждения, зачастую, оказываются лич- ностными, этическими, эстетическими мотивами, т.е. не связанными со специфи- ческой деятельностью с предметным результатом. В этом плане Иванников рас- сматривает волю как "последнюю стадию в овладении человеком собственными процессами, а именно как овладение собственным мотивационным процессом" . Характерные черты волевого поведения рассматриваются Иванниковым в связи с ситуацией, психическим статусом и организацией (способами осуществ- ления и мотивации) действий. В этом плане волевое поведение актуализируется при недостатке или нежелательности побуждения к действию (необходимо со- вершить действие, не связанное с актуальной потребностью, при наличии внут- 14 ренних и внешних препятствий). По психическому статусу волевое действие рас- сматривается как действие с двумя смыслами (один из этих смыслов задается мо- тивом воображаемой ситуации), а по его организации – как дважды произвольное. Таким образом, сущность воли, а точнее, волевого действия заключается в преобразованиях его мотивационной части. В рамках анализа выбора как специфического признака воли рассмотрим признаки волевого выбора в концепции Выготского Л.С. и в теории регуляцион- но-волевых процессов Веккера Л.М. На основе результатов анализа опытов Левина К. Выготский вы- деляет в волевом действии две самостоятельных части: − замыкательную часть волевого процесса или момент решения челове- ка поступить определенным образом в зависимости от выпадения жребия; эта часть строится по механизму привычки, как "искусственно созданный условный рефлекс"; − исполнительную часть или выполнение волевого действия (после ме- тания жребия); эта часть функционирует как готовый условный рефлекс, как дей- ствие по инструкции. Выделение двух частей волевого действия позволил Выготскому акценти- ровать внимание на парадоксе воли, заключающемся в создании при ее помощи непроизвольно действующего механизма . Волевой выбор понимается Выготским как сложный, свободный (а не извне заданный по инструкции экспериментатора) выбор, которому присущи следую- щие характеристики. Во-первых, волевой выбор и есть "действие замыкательного механизма, т.е. замыкание связи между данным стимулом и реакцией ; далее все совершается как при извне заданном выборе. Во-вторых, "при волевом выборе борются не стимулы, а реактивные образования, целые системы устано- вок" [там же, с. 284], мотивы [там же, с. 285]. В-третьих, борьба мотивов сдвига- ется во времени и осуществляется задолго до наличной актуальной ситуации, в 15 которой человеку надо действовать (там же). В-четвертых, мотивы борются не за исполнение, а за замыкательную часть действия (там же). В-пятых, при волевом выборе имеет место иллюзия (у самого испытуемого и у психологов), что волевое действие направлено по линии наибольшего сопротивления [там же, с. 286], а на самом деле имеет место свобода человека как познанная необходимость. В- шестых, при волевом выборе человек сам создает инструкцию для исполнитель- ских механизмов [там же, с. 288]. В теории регуляционно-волевых процессов Веккера Л.М. воля рас- сматривается как высшее специфическое произвольное регулирование человеком поведения и деятельности, условиями актуализации которого являются: 1) нали- чие как минимум двух уровней регуляционных процессов (т.е. разных уровней обобщенности когнитивных и эмоционально-нравственных психических струк- тур); 2) необходимость разведения, соотнесения и выбора того уровня регуляци- онных процессов, который отвечает критериям интеллектуальной, эмоционально- нравственной и общесоциальной ценности . Воля, по мнению Век- кера, хотя и требует энергии и силы, но функционирует по принципу энергетиче- ского самообеспечения, может подчинять себе все нижележащие уровни психиче- ской регуляции человеческой деятельности вплоть до самых исходных, элемен- тарных. Веккер подчеркивает, что выбор конкретного варианта действия характерен только для психической организации; в то же время на каждом из уровней психи- ческой регуляции - непроизвольном, произвольном и волевом – выбор имеет свои специфические особенности. Так на психическом непроизвольном уровне движе- ния контролируются сенсорно-перцептивными образами, но без всякого предва- рительного намерения, подотчетного и подконтрольного целостному субъекту. Непроизвольный выбор того или иного двигательного решения осуществляется без предварительного перебора вариантов программы действия, фактически при- нимаясь при исполнении действия, детерминирован извне, чисто статистически. 16 На произвольном уровне регуляции программы действий подотчетны и подконтрольны субъекту деятельности, "который предваряет здесь практическое исполнение регулируемого действия речевым оформлением его программ" ; однако в процесс произвольной регуляции целостная личность может и не вовлекаться. Произвольный выбор субъектом того или иного двигательного ре- шения включает предварительный перебор вариантов программ действия до его фактического исполнения, является психологически свободным в рамках задан- ных вариантов возможных решений, но относящихся к одному и тому же уровню психически отраженных социальных ценностей. На волевом уровне регуляции поведения и деятельности, характерном для целостной личности, выбор осуществляется по критериям интеллектуальной, эмоционально-нравственной и общесоциальной ценности между альтернативами программ действий; а сами эти программы относятся к разным уровням психиче- ской регуляции. Волевой выбор характеризуется высокой степенью свободы, т.к. он осуществляется в рамках многоуровневой иерархии психической регуляции. Таким образом, в теориях, рассматривающих волевой выбор, фиксируется внимание на переживании человеком свободы при осуществлении этого выбора до начала исполнения действия. Итак, в различных концепциях, воли, развиваемых в отечественной психо- логии, даются различные ее определения, обращается внимание на ее различные функции, признаки, условия актуализации. По существу имеющая место в совре- менной отечественной психологии теория воли представлена рядом следующих оппозиций: − изучение воли в контексте овладения человеком собственным поведе- нием - изучение воли в контексте особенностей мотивационной сферы человека ; − анализ воли на модели волевых действий – анализ воли на моде- ли волевой , целостной личности; 17 − завершение волевого акта в мотивационной части действия до непо- средственного исполнения действия – завершение волевого акта только после исполнения действия ; − описание волевого усилия, выбора как специфических признаков воли – отрицание специфичности для воли этих признаков ; − акцентирование внимание на борьбе мотивов и исходе этой борьбы в волевом акте - акцентирование внимание на функции воли – борьбы с борьбой мотивов ; − акцентирование внимания на внешних и внутренних препятствиях как условиях актуализации воли – акцентирование внимание на внут- реннем препятствии как условии актуализации воли ; − рассмотрение воздействий воли, прежде всего, на поведение и дея- тельность человека - рассмотрение воздействий воли в пределе жизне- строительства личности ; − акцент на воспитании воли посредством тренировки самоконтролиро- вания действий - акцент на воспитании воли посредством культивирования внут- ренней (интринсивной) мотивации ; − описание интрапсихических техник воли в формах самоприказов - описание интрапсихических техник воли в формах просьбы, обещанного вознаграждения, угрозы, интриги по отношению человека к самому себе . 3 ФУНКЦИИ ВОЛИ Волевая функция как функция тормозная, задерживающая была впервые предложена Рибо Т. . Она, по его мнению, проявляется в условиях недоста- точно сильного возбуждения (задержка невозможна, если сильное возбуждение сразу же приводит к действию), ассоциации между двумя состояниями (например, ужас вызывает оцепенение), возникновения антагонистических состояний созна- 18 ния (например, гнев задерживается идеей долга). Суть этой функции заключается в подавлении конкурирующих в сознании мотивов с целью обеспечения победы одного из них. В современной трактовке обращается внимание на функцию воли (общую и для произвольности в целом) торможения спонтанной активности и преодоления сложившихся стереотипов. Басовым М.Я. были выделены 5 функций психических явлений: перцеп- тивные, репродуктивные, ассоциативные (интеллект), реактивные (эмоции), регу- лятивные (воля). Таким образом, за волей монопольно закрепилась регулятивная функция, суть которой Басов видел в управлении течением других психических процессов (вызов, ускорение, замедление, усиление, ослабление, остановка, коор- динация) и в их оценке личностью. Человека как личность характеризует наличие и выраженность регулятивной функции воли. Эта функция была названа Басовым "волево-функция", формой существования которой объявлялось волевое внима- ние. В форме внимания воля регулирует восприятие, память, мышление, эмоции. Таким образом, регулирующая функция закреплялась за волей, рассматривалась как воплощенная во внимании, а собственно регуляция трактовалась как преиму- щественно осуществляемая в адрес психических процессов, а не в адрес поведе- ния личности в целом. Регулирующая функция воли в настоящее время признается всеми автора- ми. Исследователи считают, что волевая регуляция – это сознательная саморегу- ляция или самодетерминация поведения и деятельности человека, которая осуще- ствляется в отношении движений и их параметров, эмоционального поведения, действий и их параметров, мотивов, различных психических состояний. Она пре- пятствует дезорганизующей генерализации эмоционального возбуждения, спо- собствует удержанию первичной цели ; предупреждает, преодолевает либо смягчает действие уже возникшего препятствия . Функцию организации волей психических функций и мобилизации пси- хических ресурсов выделяет Калин В.К. . Цитируемый автор трактует волю 19 как систему механизмов сознания, обеспечивающих самоуправление организаци- ей психических функций. "Процессуальный аспект воли - волевая регуляция – есть выбор и реализация субъектом деятельности наиболее эффективного способа (формы) преобразования исходной, актуальной организации психических функ- ций в необходимую, наиболее адекватную целям деятельности. Это преобразова- ние определяет возможность становления и удержания выбранной субъектом упорядоченности действий (или формы деятельности). … проблема воли есть проблема формы обеспечения формы деятельности (или другими словами: про- блема воли есть проблема самосубъектных отношений) . Функцию побуждений или инициации действий традиционно относили к воле большинство исследователей. Обращалось внимание на условия актуализа- ции функции побуждения: наличие препятствий и конкурирующих мотивов, от- сутствие актуально переживаемого желания для осуществления действия . Отражательная функция воли обсуждалась в советской психологии в свя- зи с волевыми действиями. Постулировалось, что объектами отражения являются как цель деятельности в соотношении с фактически выполняемой деятельности, так и условия и обстановка действий , а также такие феномены, как борьба мотивов, принятие решения, целеустремленность, уровень притязаний, волевое усилие . К свойствам так называемого волевого отражения относили опосре- дованность, избирательность, активно-личностный характер и отнесенность к высшей регуляции, направленной на достижение цели . Функция "свободы от" и "свободы для", реализуемой волей, выделял Франкл В. , подчеркивая свободу человека в реализации им смысла жизни в условиях ограничения этой свободы объективными обстоятельствами. Человек свободен по отношению к своим влечениям, наследственности и факторам и об- стоятельствам внешней среды. Человек свободен для того, чтобы взять на себя ответственность за собственную судьбу, прислушиваться к голосу своей совести, принимать решения в адрес своей судьбы и изменяться самому. 20

Различные определения воли представлены в соответствии с развиваемыми в отечественной психологической науке основными подходами к ее изучению: овладения, регуляции, управления поведением; мотивационного; выбора.

В рамках первого подхода рассмотрим концепцию Выготского Л.С. о воле как высшей психической функции; концепции Селиванова В.И., Пуни А.Ц. о воле как сознательном уровне регуляции поведения и деятельности человека; концепцию Ильина Е.П.о воле как разновидности произвольного управления.

Выготский Л.С. (6) относит волю к высшим психическим функциям человека, развитие которых осуществляется как овладение человеком собственным поведением при помощи различных средств. Характерные признаки овладения собственным поведением проявляются, главным образом, в свободном выборе действия. Свободный выбор между двумя возможностями, определяемый не извне, а самим испытуемым (ребенком), экспериментально моделировался путем создания многозначности мотивов действия и их борьбой. В результате было установлено, что в сложных, затруднительных для ребенка случаях (лимит времени выбора, неизвестность, индифферентность, уравновешенность или разнообразие мотивов выбираемых действий) он добровольно прибегает к жребию для осуществления выбора. Тем самым, ребенок "вводит в ситуацию новые стимулы, совершенно нейтральные по сравнению со всей ситуацией, и придает им силу мотива" (6, с. 277); он воздействует на собственный выбор действий, создав вспомогательный мотив.

Разбирая известный волевой акт, описанный Джемсом У. на примере утреннего вставания с постели, Выготский Л.С. выделяет следующий моменты: "1) надо встать (мотив), 2) не хочется (мотив), 3) счет самому себе: раз, два, три (вспомогательный мотив) и 4) на три подъем. Это и есть введение вспомогательного мотива, создание ситуации извне, которая заставляет меня встать…. Это и есть воля в истинном смысле слова. …я овладел своим поведением через дополнительный стимул или вспомогательный мотив" (6, с. 279-280). Выготский Л.С. видит своеобразие воли в том, что человек изменяет своей внешней деятельностью окружающую обстановку, т.е. заставляет служить своим целям, подчиняет, направляет по-своему "власть вещей" над поведением, и, таким образом, воздействует на свое собственное поведение, подчиняя его самому себе (там же, с. 281). Воля означает те средства, при помощи которых мы овладеваем действием. "В этом смысле воля означает господство над действием, выполняемым само собой; мы создаем только искусственные условия для того, чтобы оно было выполнено; поэтому воля есть всегда не прямой, непосредственный процесс" (там же, с. 288).

В концепции Селиванова В.И. (16; 17) воля понимается как психологический инструмент, позволяющий личности справляться с импульсивностью и не поддаваться рутине привычке. Воля определяется как сознательный уровень регуляции человеком своего поведения и деятельности, выраженный в умении преодолевать внутренние и внешние препятствия при совершении целенаправленных действий и поступков. Волевая регуляция рассматривается Селивановым как высшая форма активности (сознательно направленная активность) личности, в которой проявляется способность человека властвовать над собой, бороться за достижение поставленной цели. Такая регуляция совершается с помощью волевых усилий (19), конкретизируясь в волевых процессах, состояниях, свойствах, действиях. По мнению Селиванова В.И. волевая регуляция не может считаться завершенной, если она не выразилась вовне исполнением.

В концепции Пуни А.Ц. воля определяется как "деятельная сторона разума и моральных чувств, позволяющая человеку управлять самим собой, особенно в условиях преодоления препятствий различной степени трудности" (14, с. 29). По мнению Пуни А.Ц., препятствия – необходимое условие актуализации и развития воли. Они возникают вследствие несоответствия возможностей человека (его представлений, мыслей, чувств, действий) объективным условиям и особенностям деятельности и делятся на внешние и внутренние. Под внешними препятствиями понимались любые объективные условия и особенности внешней среды и деятельности, которые становятся помехой в достижении цели, в решении частных задач; под внутренними препятствиями - возникающие под влиянием внешних условий жизни и деятельности человека объективные изменения и состояния внутренней среды его организма, служащие помехой в достижении целей. По мнению Пуни А.Ц., понимание внутренних препятствий только как чисто психических явлений (неблагоприятных эмоциональных и конфликтных психических состояний) не всегда обоснованно, т.к. психические явления - вторичные, производные, субъективная сторона объективных изменений и состояний внутренней среды организма. Внешние и внутренние препятствия взаимодействуют, проявляясь в трудностях различной степени (13).

В концепции Ильина Е.П. (11, с. 41) воля понимается как разновидность произвольного управления , реализуемого посредством волевых действий, существенным признаком которых является наличие волевого усилия. Объявляя главной сущностью воли самость, автор определяет ее как самодетерминацию и сознательное преднамеренное планирование человеком своих действий, включая самокоманду, самостимуляцию, самоконтроль за своими действиями и состояниями. Собственно воля, по мнению Ильина Е.П., есть самоуправление поведения с помощью сознания, предполагающее самостоятельность человека в принятии решения, инициации, осуществлении и контроле собственных действий.

Итак, несмотря на имеющиеся различия в регуляционных теориях воли можно выделить несколько общих моментов. Во-первых, воля связывается со средством овладения личностью, главным образом, собственного поведения. Во-вторых, обращается внимание на опосредованность волевого поведения. В-третьих, решающее значение придается исполнению волевого действия.

В мотивационно-деятельностной теории Иванникова В.А. воля определяется как "способность человека к сознательной намеренной активности или к самодетерминации через работу во внутреннем плане, обеспечивающей дополнительное побуждение (торможение) к действию на основе произвольной формы мотивации" (10, с. 93). Дополнительные побуждения, зачастую, оказываются личностными, этическими, эстетическими мотивами, т.е. не связанными со специфической деятельностью с предметным результатом. В этом плане Иванников рассматривает волю как "последнюю стадию в овладении человеком собственными процессами, а именно как овладение собственным мотивационным процессом" (9, с. 26).

Характерные черты волевого поведения рассматриваются Иванниковым в связи с ситуацией, психическим статусом и организацией (способами осуществления и мотивации) действий. В этом плане волевое поведение актуализируется при недостатке или нежелательности побуждения к действию (необходимо совершить действие, не связанное с актуальной потребностью, при наличии внутренних и внешних препятствий). По психическому статусу волевое действие рассматривается как действие с двумя смыслами (один из этих смыслов задается мотивом воображаемой ситуации), а по его организации – как дважды произвольное.

Таким образом, сущность воли, а точнее, волевого действия заключается в преобразованиях его мотивационной части.

В рамках анализа выбора как специфического признака воли рассмотрим признаки волевого выбора в концепции Выготского Л.С. и в теории регуляционно-волевых процессов Веккера Л.М.

На основе результатов анализа опытов Левина К. Выготский (6, с. 282) выделяет в волевом действии две самостоятельных части:

замыкательную часть волевого процесса или момент решения человека поступить определенным образом в зависимости от выпадения жребия; эта часть строится по механизму привычки, как "искусственно созданный условный рефлекс";

исполнительную часть или выполнение волевого действия (после метания жребия); эта часть функционирует как готовый условный рефлекс, как действие по инструкции.

Выделение двух частей волевого действия позволил Выготскому акцентировать внимание на парадоксе воли, заключающемся в создании при ее помощи непроизвольно действующего механизма (6, с. 283).

Волевой выбор понимается Выготским как сложный, свободный (а не извне заданный по инструкции экспериментатора) выбор, которому присущи следующие характеристики. Во-первых, волевой выбор и есть "действие замыкательного механизма, т.е. замыкание связи между данным стимулом и реакцией (6, с. 285); далее все совершается как при извне заданном выборе. Во-вторых, "при волевом выборе борются не стимулы, а реактивные образования, целые системы установок" (там же, с. 284), мотивы (там же, с. 285). В-третьих, борьба мотивов сдвигается во времени и осуществляется задолго до наличной актуальной ситуации, в которой человеку надо действовать (там же). В-четвертых, мотивы борются не за исполнение, а за замыкательную часть действия (там же). В-пятых, при волевом выборе имеет место иллюзия (у самого испытуемого и у психологов), что волевое действие направлено по линии наибольшего сопротивления (там же, с. 286), а на самом деле имеет место свобода человека как познанная необходимость. В-шестых, при волевом выборе человек сам создает инструкцию для исполнительских механизмов (там же, с. 288).

В теории регуляционно-волевых процессов Веккера Л.М. (3) воля рассматривается как высшее специфическое произвольное регулирование человеком поведения и деятельности, условиями актуализации которого являются: 1) наличие как минимум двух уровней регуляционных процессов (т.е. разных уровней обобщенности когнитивных и эмоционально-нравственных психических структур); 2) необходимость разведения, соотнесения и выбора того уровня регуляционных процессов, который отвечает критериям интеллектуальной, эмоционально-нравственной и общесоциальной ценности (3, с. 195-196). Воля, по мнению Веккера, хотя и требует энергии и силы, но функционирует по принципу энергетического самообеспечения, может подчинять себе все нижележащие уровни психической регуляции человеческой деятельности вплоть до самых исходных, элементарных.

Веккер подчеркивает, что выбор конкретного варианта действия характерен только для психической организации; в то же время на каждом из уровней психической регуляции - непроизвольном, произвольном и волевом – выбор имеет свои специфические особенности. Так на психическом непроизвольном уровне движения контролируются сенсорно-перцептивными образами, но без всякого предварительного намерения, подотчетного и подконтрольного целостному субъекту. Непроизвольный выбор того или иного двигательного решения осуществляется без предварительного перебора вариантов программы действия, фактически принимаясь при исполнении действия, детерминирован извне, чисто статистически.

На произвольном уровне регуляции программы действий подотчетны и подконтрольны субъекту деятельности, "который предваряет здесь практическое исполнение регулируемого действия речевым оформлением его программ" (3, с. 194); однако в процесс произвольной регуляции целостная личность может и не вовлекаться. Произвольный выбор субъектом того или иного двигательного решения включает предварительный перебор вариантов программ действия до его фактического исполнения, является психологически свободным в рамках заданных вариантов возможных решений, но относящихся к одному и тому же уровню психически отраженных социальных ценностей.

На волевом уровне регуляции поведения и деятельности, характерном для целостной личности, выбор осуществляется по критериям интеллектуальной, эмоционально-нравственной и общесоциальной ценности между альтернативами программ действий; а сами эти программы относятся к разным уровням психической регуляции. Волевой выбор характеризуется высокой степенью свободы, т.к. он осуществляется в рамках многоуровневой иерархии психической регуляции.

Таким образом, в теориях, рассматривающих волевой выбор, фиксируется внимание на переживании человеком свободы при осуществлении этого выбора до начала исполнения действия.

Итак, в различных концепциях, воли, развиваемых в отечественной психологии, даются различные ее определения, обращается внимание на ее различные функции, признаки, условия актуализации. По существу имеющая место в современной отечественной психологии теория воли представлена рядом следующих оппозиций:

1) изучение воли в контексте овладения человеком собственным поведением (5; 6; 19) - изучение воли в контексте особенностей мотивационной сферы человека (10; 21);

2) анализ воли на модели волевых действий (10) – анализ воли на модели волевой (7), целостной (2) личности;

3) завершение волевого акта в мотивационной части действия до непосредственного исполнения действия (10) – завершение волевого акта только после исполнения действия (17-19);

4) описание волевого усилия, выбора как специфических признаков воли (13; 14; 18; 19) – отрицание специфичности для воли этих признаков (7; 12; 22);

5) акцентирование внимание на борьбе мотивов и исходе этой борьбы в волевом акте (4; 8) - акцентирование внимание на функции воли – борьбы с борьбой мотивов (2);

6) акцентирование внимания на внешних и внутренних препятствиях как условиях актуализации воли (13; 14; 18; 19) – акцентирование внимание на внутреннем препятствии как условии актуализации воли (1);

7) рассмотрение воздействий воли, прежде всего, на поведение и деятельность человека (10; 14; 19) - рассмотрение воздействий воли в пределе жизнестроительства личности (2; 7);

8) акцент на воспитании воли посредством тренировки самоконтролирования действий - акцент на воспитании воли посредством культивирования внутренней (интринсивной) мотивации (7);

9) описание интрапсихических техник воли в формах самоприказов (14; 20) - описание интрапсихических техник воли в формах просьбы, обещанного вознаграждения, угрозы, интриги по отношению человека к самому себе (2).

Проблема воли и произволь­ности является одной из центральных в концепции Л.С.Выготского. Вместе с тем, несмотря на частое использование данного термина, в его наследии трудно найти однозначное определение этой категории. Выготский многократно подчёркивает связь воли с другими психологическими процессами и несостоятельность волюнтаризма: "… нельзя вывести природу воли из неё самой, игнорируя сознание в целом и все те сложнейшие связи и зависимости, в которых фактически только возникает и развивается человеческая воля". Очевидно, что воля теснейшим образом связана как с аффективно-личностными, так и с интеллектуальными процессами. "Единство аффекта и интеллекта" выступает здесь с наибольшей очевидностью. Однако, в конкретных текстах, в зависимости от контекста работы, это единство как бы распадается на две мало связанных между собой составляющих - либо осознанность и опосредованность, либо эффективные переживания и побуждения.

Наиболее распространённым в текстах Л.С. является определение воли как овладения своим поведением : "…воля означает господство над действием, выполняемым само собой; мы создаём только искусственные условия, для того, чтобы оно было выполнено; поэтому воля есть всегда непрямой, непосредственный процесс". Главными характеристиками волевого поведения полагаются осознанность и опосредовангность. Волевое поведение противостоит неосознанному или импульсивно­му. Осознанность собственных действий предполагает их опосре­дованность, т.е. наличие некоторого средства, с помощью которого субъект может выйти за пределы непосредственной ситу­ации и встать в отношение к самому себе. Л.С.Выготский неоднократно определял волевые процессы как опосредствованные. При этом главным средством овладения собой, как известно, является слово : "нет воли без речи" – пишет он. "Именно потому, что слово выполняло функцию команды по отношению к другим, оно начинает выполнять ту же функцию по отношению к себе и становится основным средством овладения собственным поведением. Вот откуда возникает волевая функция слова,…вот откуда появляется власть слова над поведением".

В то же время Выготский неоднократно подчёркивает связь воли с эмоциональными переживаниями: "…полный волевой акт следует понимать как такую систему поведения , которая возникает на основании инстинктивных и эмоциональных влечений организма и всецело предопределена ими. Само появление того или иного хотения или желания в сознании всегда имеет своей причиной то или иное изменение в организме". В ряде текстов Л.С. воля определяется как причина активности человека и рассматривается в контексте проблемы мотивации: "…самое существенное для волевого процесса – это активность внешнего действия, непосредственно связанная с внутренними переживаниями. Так, прообразом воли является аффект , и на основе этого аффективного действия, путём преобразования возникает волевой процесс в собственном смысле слова".

Ещё одно определение воли заключается в своеобразном управлении своей мотивацией, т.е. в создании "вспомогательного мотива", который позволяет овладеть своим поведением через "дополнительный стимул". "Это и есть воля в истинном смысле" - пишет он.

Итак, с одной стороны воля – это овладение своим непосредственным поведением и господство над аффектами, с другой – в основе воли лежат аффекты и эмоциональные влечения. С одной стороны это управление своей мотивацией, с другой - "свобода воли не есть свобода от мотивов".

Следует отметить, что данное расхождение наблюдается также в исследованиях учеников и последователей Выготского, разрабатывающих проблему воли и произвольности. Среди них можно выделить два достаточно независимых направления. В одних исследуется становление произвольной регуляции поведения и опосредования психических процессов (З.В.Истомина, А.В.Запорожец, Л.А.Венгер и др.), в других – становление мотивационной сферы, и иерархии мотивов (Л.И.Божович, А.Н.Леонтьев, В.К.Котырло и др.).

В этой связи представляется целе­сообразным различать содержание двух употребляемых в психо­логии терминов - воля и произвольность. Выготский употребляет их синонимично (через запятую), вместе с тем, само употребление этих слов указывает на различение этих понятий. Так, мы не можем употребить термин "волевой" применительно к отдельным психическим функциям ("волевая память", или "волевое мышление"), в то время как прилагательное "произвольный" звучит здесь совершенно уместно. Термин "произвольность" трудно приложить к смысловым жизненным реалиям: "свобода произвольности", "сила произвольности", "произвольность к жизни или к победе" - звучит странно и противоестественно. Здесь более приложим термин "воля".

Учитывая разный контекст употребления этих терминов, а также разные подходы к пониманию и исследованию В., целесообразно различать психологическое содержание понятий "воля" и "произвольность".

В. можно представить как наличие устойчивых и осознан­ных желаний или мотивов поведения , которые подчиняют себе остальные. Развитие воли, исходя из этого будет заключаться в становлении собственных желаний или "волений" ребёнка, их определённости и устойчивости.

Произвольность, вслед за Выготским, можно понимать как способность владеть собой, своей внешней и внутренней деятель­ностью на основе культурных средств организации вышеупомянутых. Развитие произвольности заключается в овладении средс­твами, позволяющими осознать своё поведение и управлять им.

При таком понимании "воля" и "произвольность" имеют разное содержание. Если волевое действие направлено вовне, на предмет внешнего мира (на его достижение или преобразова­ние), то произвольное действие направлено на себя, на средства овладения своим поведением .

В реальной жизни проявления воли и произвольности в ряде случаев могут не совпадать.

Напри­мер, волевой человек, т.е. сильными и устойчивыми мотивами, а следовательно такими качествами личности, которые принято называть "волевыми" (смелость, решительность, целеустремлённость и пр.) далеко не всегда способен к произвольной организации своего поведения . И напротив, человек с развитой произвольностью (т.е.владеющий своими реакциями, организованный, дисциплинированный, выдержанный, способный управлять своими психическими процессами, в том числе мотивацией) может не обладать устойчивой системой собственных мотивов и, следовательно быть слабовольным. Разумеется, это не исключает наличие обоих качеств в одном и том же человеке.

Вместе с тем, в онтогенезе воля и произвольность развиваются в неразрывном единстве; они имеют общее направление развития , которое заключается в преодолении побудительной силы ситуативных воздействий и становлении способности самостоятель­но определять свои действия и управлять ими. Формирование и волевого и произ­вольного действия идёт по пути преодоления импульсивных реак­ций и становления собственного, свободного и осознанного поведения в обретении внутренней свободы. Но если произвольность даёт человеку свободу от ситуации и сложившихся стереотипов, то воля направляет его к поставленной цели, т.е. даёт свободу для их достижения.

Выготский вводит ещё одно важное понятие - "целевая воля", которая противостоит примитивной аффективной В.: "…в примитивной психической жизни воля и аффект тождественны. …противоположностью гипобулическому механизму, который признаётся качественно характерным волевым типом, является целевая воля". Целевая воля "требует ряда предпосылок, из которых главнейшая – мышление в понятиях". Можно полагать, что целевая воля совмещает в себе культурную опосредованность и интенциональность (иными словами свободу "от" и свободу "для") и формируется в процессе культурного развития ребёнка.

Каждое куль­турно-заданное средство для того, чтобы опосредовать поведение ребёнка и поднять его на новый уровень произвольности должно быть им осмыслено и мотивировать его действия. Вспомним выражение Выготского "средство-стимул", т.е. культурное средство, ставшее побудите­лем собственной активности ребёнка. С этой точки зрения, произвольность нельзя рассматривать только как выполнение требований взрослого или как приспособление к социальной среде. О настоящей, личностной произвольности можно говорить только в том случае, если эти требования стали собс­твенными потребностями и мотивами ребёнка, если их выполнение происходит по его собственной сознательной воле.

Но здесь возникает вопрос: как входит в жизнь и сознание ребёнка то социо-культурное содержание, которое не только от­ражается им и становится средством овладения собой, но приобретает "мотивационное значение" и "непос­редственную побудительную силу". Как возможно превращение культурно-заданных средств и образцов в мотивы собственных действий ребёнка?

Самый общий ответ на него заключается в известном утверждении Л.С.Выготского о том что "за сознанием лежит жизнь". Разные формы культурно-исторического опыта не могут быть пере­даны ребёнку непосредственно. Для их усвоения он должен быть вовлечён в специально направленную практическую деятельность. В этой деятельности рождается и смысл, и средства (способы, образцы) деятельности. В раннем и дошкольном возрасте такое вовлечение происходит в совместной жизнедеятельности ребёнка со взрослым.

Взрослые являются для детей не только носителями средств, образцов и способов действия (т.е. значений) но и живым олицетворением тех мотивационных (смысловых) уровней, ко­торыми дети пока не обладают. На эти уровни ребёнок может под­няться только вместе со взрослым - через общение, совместную деятельность и общие переживания. Мотива­ция, как и всякая другая высшая психическая функция, обнаружи­вает себя дважды: сначала как форма взаимодействия и сотрудни­чества между людьми, как категория интерпсихическая, затем как внутреннее, собственное отношение субъекта, как категория инт­рапсихическая. Однако, способ передачи смысловых уровней принципиальной иной, чем при усвоении средств и образцов деятельности. Здесь необходима эмоциональная вов­лечённость взрослого в общую с ребёнком деятельность, благода­ря которой может произойти передача смысла и мотива, т. е. своего рода эмоциональное заражение. Взрослый как бы приобщает ребёнка к новому предмету его деятельности и сознания, при чём в процессе такого приобщения он передаёт ребёнку не только средства овладения своим поведением , но и моти­вирует новую деятельность, делает её аффективно значимой. (автор Е.О.Смирнова).

Рассмотрим подробнее позицию Л.И.Божович относительно воли. Н.Н. Толстых пишет, что в последние годы своей жизни Л.И. Божович готовила книгу о развитии воли, но завершить ее не успела (см. Толстых Н.Н., Возможность свободы// Культурно-историческая психология, №1, 2007). В статье "Опыт экспериментального изучения произвольного поведения " (1976) Л.И.Божович, Л.С.Славина и Т.В.Ендовицкая волю понимают как высшую психическую функцию, которая возникла в результате развития человеческих потребностей, опосредствуемых интеллектом. При этом отмечается, что произвольное поведение осуществляется путем разных механизмов. В., как и любая иная высшая психическая функция развивается. Новообразованиями в развитии произвольного поведения авторы называют цели, которые побуждают человека к их достижению, детерминируют принимаемые им решения и вырабатываемые намерения. Внутренний интеллектуальный план – важнейшее звено произвольного поведения. И если волевое поведение происходит без обращения к внутреннему плану действия, это значит, что ценностные ориентации сильны для того, чтобы человек действовал без борьбы мотивов.

В статье Божович "Развитие воли в онтогенезе" выделены стадии волевого акта (произвольного поведения): "борьба мотивов" - сознательный выбор человеком более ценного мотива (аргументом при борьбе мотивов выступает "умение человека предвидеть последствия своих поступков, представить себе с достаточной яркостью ту ситуацию, в которую он попадет, когда поступит так или иначе" (Божович, 1997, с. 304), в результате борьбы - принятое решение и появление намерения, последующее исполнение решения. Стадия выполнения задуманного требует так же дополнительных усилий. Л.И. Божович приводит примеры того, как человек активизирует действия мотива исполнения решения – использованием "внутреннего плана действия", внешних стимулов (например, команды, речь, обращенная к самому себе). Волевой поступок, таким образом, детерминирован будущим, тем, каким его хочет видеть человек.

В онтогенезе развитие воли связывается в раннем преддошкольном возрасте с развитием активности и инициативности, позднее появляются "мотивирующие представления". В дошкольном возрасте развитие воли связано с игрой – "игра помогает ребенку выделить и осознать определенные социальные нормы и требования – тем самым учит его подчинятся этим требованиям и нормам. Очень важно для воспитания воли и то, что в игре ребенок подчиняется каким-то правилам не по принуждению взрослого, а по собственному желанию… И это очень важно, ибо для истинной воли как раз характерно, что объективно существующее требование, правило или социальная норма выполняются не по внешнему принуждению, а по собственному желанию, как бы в порядке самопринуждения" (с. 315, там же). В младшем школьном возрасте формируется произвольная память, внимание. Поведение регулируется стоящими перед ребенком целями, он становится способным его планировать. В подростковом возрасте формируются высшие формы волевого поведения.

В записных книжках Л.И.Божович пишет о том, что проблема воли ведет к пониманию личности. Воля, эта такая специфическая активность, "которая определяет поведение человека в направлении осознанного "надо" вопреки непосредственно переживаемому "хочется"" (Божович, 1997; с. 334). Введя понятие "волевое действие", Л.И.Божович понимает его как такое действие, которое осуществляется посредством преодоления внутренних препятствий, связанных с борьбой мотивов, переживанием "волевого усилия", моделированием будущего, последствий совершения или не совершения поступка, обращением к внутреннему интеллектуальному плану действий, направленному на регуляцию своей мотивационной сферы. Волевое действие связано с овладением своим поведением.

Перед нами стоит задача рассмотреть, в чем состоит процесс овладения своими реакциями и как он развивается у ребенка. Самым характерным для овладения собственным поведением является выбор, и недаром старая психология, изучая волевые процессы, видела в выборе самое существо волевого акта...

Например, в опытах с вниманием мы имели случаи изучать реакцию выбора так, как она определяется структурой внешних раздражителей. В реакции выбора с мнемотехническим запоминанием инструкции мы старались проследить, как протекает эта сложная форма поведения, когда она заранее определена таким образом, что известным стимулам должны соответствовать известные реакции.

Если в опытах первого типа выбор обусловливался главным образом внешними моментами и вся деятельность ребенка сводилась к выделению этих внешних признаков и к улавливанию объективного отношения между ними, то в следующей реакции вопрос уже шел о стимулах, не имеющих никакого внешнего отношения друг к другу, и задача ребенка сводилась к тому, чтобы вернее закрепить или установить нужные мозговые связи. Соответственно первая задача выбора решалась при помощи внимания, вторая - при помощи памяти. Там указательный палец, здесь мнемотехнический прием являлись ключами к овладению этой реакцией.

Однако существует еще выбор третьего рода, который мы пытались проследить в особых экспериментах и который должен пролить свет на саму проблему овладения нашими реакциями. Это - свободный выбор между двумя возможностями, определяемый не извне, но изнутри самим ребенком.

В экспериментальной психологии давно установилась методика исследования свободного выбора, когда испытуемому предлагается выбрать одно из двух действий и выполнить его. Мы несколько усложнили прием, заставляя ребенка делать выбор между двумя рядами действий, в состав которых входили как приятные, так и неприятные для испытуемого моменты. При этом увеличение числа действий, из которых производился выбор, не только вносило количественное усложнение в систему борющихся мотивов, определяющих выбор в ту или другую сторону, не только усложняло борьбу мотивов и тем замедляло выбор, делая его более доступным для наблюдения, но и сказывалось прежде всего на качественном изменении самого процесса выбора. Качественное изменение проявлялось в том, что на место однозначного мотива выступал многозначный, чем вызывалась сложная установка по отношению к данному ряду действий. Как уже сказано, этот ряд заключает в себе моменты притягивающие и отталкивающие, приятные и неприятные, что относится в равной мере и к новым рядам, из которых нужно было сделать выбор. Таким путем мы получили в эксперименте модель того непростого поведения, которое именуется обычно борьбой мотивов при сложном выборе.

Наши опыты показывают, какие глубокие изменения во все поведение ребенка вносит момент использования жребия. Для того чтобы изучить, при каких обстоятельствах ребенок прибегает к жребию, мы в дальнейшем оставляли на долю свободного выбора ребенка и этот выбор. Варьируя внешние условия, мы могли чисто эмпирическим путем проследить те обстоятельства, при которых ребенок добровольно обращался к жребию. Так, если мы сокращали срок выбора и не давали этим самым развернуться борьбе мотивов и обсуждению, ребенок, как правило, почти всегда прибегал к жребию. То же бывало в случаях, когда часть мотивов оставалась неизвестной ребенку, скажем одно или два из действий, входящих в тот или иной ряд, давались ребенку в закрытом конверте, который испытуемый мог открыть только после выбора. Часто ребенок прибегал к жребию и при безразличии мотивов, т. е. если в оба ряда, между которыми производился выбор, не входили действия, сколько-нибудь сильно затрагивающие ребенка в положительную или отрицательную сторону. Так же действовала относительная уравновешенность мотивов в тех случаях, когда оба ряда, между которыми нужно было сделать выбор, заключали в себе привлекательные и отталкивающие моменты, в более или менее равной окорме.

Вот краткий список случаев, когда ребенок обычно прибегает к жребию. Спрашивается, что объединяет все эти случаи? Мы можем дать только качественное определение той ситуации, в которой применяется жребий. Эта ситуация до некоторой степени обнаруживает сходство с известным философским анекдотом, который ошибочно приписывают Буридану и который приводят обычно для иллюстрации того, что наша воля определяется мотивами, при равновесии мотивов выбор становится невозможным и воля оказывается парализованной.

Этого примера касается, между прочим, и Спиноза, доказывая не свободу нашей воли, а ее зависимость от внешних мотивов Осел, говорит он, испытывающий только голод и жажду и помещенный между пищей и питьем, находящимися на одинаковом расстоянии от него, должен погибнуть от голода и жажды, так как у него нет никаких оснований сделать выбор между движением направо, к пище, и движением налево, к питью. Подобно листу бумаги, который остается на месте, если мы с равной силой будем тянуть его в противоположные стороны, и воля человека, так говорит анекдот, должна оказаться парализованной в том случае, если действующие на нее мотивы уравновешены. В анекдоте заключена та глубокая и верная мысль, что иллюзия свободной воли падает, как только мы стараемся проследить детерминированность воли, зависимость ее от мотивов.

Человеческая свобода заключается именно в том, что он мыслит, т. е. познает создавшуюся ситуацию. На вопрос, поставленный Спинозой, мы можем дать эмпирический ответ как на основании жизненных наблюдений, так и на основании наших экспериментов. Человек, помещенный в ситуацию буриданова оспа, бросает жребий и тем самым выходит из создавшегося затруднения. Вот операция, невозможная у животных, операция, в которой с экспериментальной отчетливостью выступает вся проблема свободы воли. В экспериментах, в которых ребенок оказывается в сходной ситуации и находит выход из нее при помощи жребия, мы видим глубокий философский смысл интересующего нас явления.

Действительно, в опытах со жребием мы склонны видеть экспериментальную философию. Ребенку предлагают на выбор два рода действий, из которых одно он должен выполнить, а другое отбросить. Усложняя выбор ребенка, уравновешивая мотивы, укорачивая срок, создавая серьезное эмоциональное препятствие, мы создаем для ребенка буриданову ситуацию. Выбор затруднен. Ребенок прибегает к жребию, вводит в ситуацию новые стимулы, совершенно нейтральные по сравнению со всей ситуацией, и придает им силу мотивов. Он условливается заранее сам с собой, что, если кость выпадает черной стороной, он выбирает один ряд, если белой - второй. Выбор, таким образом, сделан заранее.

Ребенок придал нейтральным стимулам силу мотивов, вводя в I ситуацию вспомогательные мотивы и предоставляя выбор жребию.

Проанализируем прежде всего выбор со жребием. Как назвать 1 выбранный ребенком поступок - свободным или несвободным? С одной стороны, он в высшей степени не свободен, строго, детерминирован; ребенок выполнил поступок не потому, что хотел его выполнить, не потому, что он его предпочел другому, не потому даже, что его просто потянуло к этому, но исключительно потому, что кость выпала черной стороной. Ребенок выполнил поступок как реакцию на стимул, как ответное действие на инструкцию, за секунду перед тем он не мог бы сказать, какой из двух поступков он совершит. Перед нами, таким образом, наиболее детерминированный, наименее свободный выбор. Но, с другой стороны, ведь сами по себе черная и белая стороны кости ни в какой степени не принудили ребенка к тому или другому поступку. Ребенок сам заранее придал ей силу мотива, он сам связал один поступок с белой, а другой с черной стороной кости. Он сделал так исключительно для того, чтобы определить свой выбор через эти стимулы. Таким образом, перед нами максимально свободный, совершенно произвольный поступок. Диалектическое противоречие, заключающееся в свободе воли, выступает здесь в экспериментально расчлененном и доступном для анализа виде.

Свобода воли, говорит нам эксперимент, не есть свобода от мотивов, она заключается в том, что ребенок сознает ситуацию, сознает необходимость выбора, определяемого мотивом...

Примеров вспомогательных мотивов мы можем найти множество.

У. Джемс, анализируя волевой акт, обращается к утреннему вставанию с постели. Человек после пробуждения, с одной стороны, знает, что ему нужно встать, с другой - его тянет полежать еще немножко. Происходит борьба мотивов. Оба мотива, чередуясь, появляются в сознании и сменяют друг друга. Самым характерным для момента колебания Джемс считает то, что для самого человека остается незаметным момент перехода к действию, момент решения. Его как будто и не происходит вовсе. Какой-то из мотивов вдруг как бы приобретает поддержку, вытесняет конкурента и почти автоматически приводит к выбору. Вдруг я нахожу себя вставшим - так можно сформулировать это.

Ускользаемость от наблюдения самого важного момента в волевом акте объясняется тем, что механизм его внесен вовнутрь. Вспомогательный мотив в данном случае недостаточно отчетливо и ясно представлен. Типичным развернутым волевым актом в той же ситуации являются следующие три момента: 1) надо встать (мотив), 2) не хочется (мотив), 3) счет самому себе: раз, два, три (вспомогательный мотив) и 4) на "три" подъем. Это и есть введение вспомогательного мотива, создание ситуации извне, которая заставляет меня встать. Это совершенно похоже на то, как мы говорим ребенку: "Ну, раз, два, три - выпей лекарство". Это и есть воля в истинном смысле слова. В примере с вставанием я поднялся из-за сигнала "три" (условный рефлекс), но я сам заранее через сигнал и связь с ним поднял себя, т. е. я овладей своим поведением через дополнительный стимул или вспомогательный мотив.

К. Левин экспериментально изучал, как образуются и выполняются так называемые намеренные действия. Он пришел к выводу: само намерение есть такой волевой акт, который создает ситуации, позволяющие человеку в дальнейшем положиться на действие внешних стимулов так, что выполнение намеренного действия есть уже совершенно не волевое действие, а действие чисто условно-рефлекторного порядка. Я решаю опустить письмо в почтовый ящик, для этого запоминаю соответствующую связь между почтовым ящиком и своим действием. В этом и только в этом заключается существо намерения.

Как показали его опыты, поведение человека, не имеющего определенного намерения, предоставлено во власть ситуации. Каждая вещь требует какого-нибудь действия, вызывает, дразнит, актуализирует какую-нибудь реакцию. Типичное поведение человека, бесцельно ожидающего в пустой комнате и ничем не занятого, характеризуется прежде всего тем, что он находится во власти окружающих вещей. Намеренность и основывается на том, чтобы создать действие, вытекающее из непосредственного требования вещей, или, как говорит Левин, вытекающее из окружающего поля. Намерение опустить письмо и создает такую ситуацию, при которой первый почтовый ящик приобретает способность определять наше поведение, но вместе с тем при намерении происходит существенное изменение в поведении человека. Человек, пользуясь властью вещей или стимулов над своим поведением, овладевает через них, группируя их, сталкивая, выделяя, своим собственным поведением. Иными словами, величайшее своеобразие воли заключается в том, что у человека нет власти над своим поведением, кроме той власти, которую имеют над его поведением вещи. Но власть вещей над поведением человек подчиняет себе, заставляет ее служить своим целям, направляет ее по-своему. Он изменяет своей внешней деятельностью окружающую обстановку и таким образом воздействует на свое собственное поведение, подчиняет его своей власти.

Перед психологом-генетистом встает, следовательно, в высшей стелен;; важная задача отыскать в развитии ребенка линии, по которым происходит вызревание свободы воли. Перед нами стоит задача представить постепенное нарастание этой свободы, вскрыть ее механизм и показать ее как продукт развития.

Выготский Л.С. Собрание сочинений: В б-ти томах. Т.З. Проблемы развития психики / Под ред. А.М. Матюшкина. - М.: Педагогика, 1983. - С. 273-290.