Холодная война в азии китай. ЕГЭ. История. Кратко. Холодная война. Холодная война в Азии

«Холодная война» в Азии. Ареной «холодной войны» стала не только Европа, но и Азия.

В ходе войны с Японией советские войска заняли территории Маньчжурии и Северной Кореи. В 1946 г. контроль над Маньчжурией, захваченное трофейное японское оружие были переданы китайским коммунистам, что значительно укрепило их позиции.

В Китае уже с конца 1920-х гг. существовали два государства и два правительства. Национальное правительство, возглавляемое Чан Кайши, в 1946 г. контролировало 70% территории страны и было признано большинством стран мира, представлено в Совете Безопасности ООН. Китайские коммунисты, опирающиеся на поддержку СССР, на территории районов, названных ими освобожденными, создали свою систему законов, ввели собственную денежную единицу, проводили реформы, ведущие к утверждению уравнительного землепользования.

Война между «двумя Китаями» возобновилась сразу после разгрома Японии. Попытки их примирения, предпринимавшиеся в 1945-1947 гг., не привели ни к каким результатам. К концу 1949 г., несмотря на оказание поддержки режиму Чан Кайши со стороны США, гражданская война в Китае завершилась победой коммунистов. Между СССР и Китаем был подписан Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи. Остатки антикоммунистических сил под командованием Чан Кайши под прикрытием военно-морских сил США эвакуировались на остров Тайвань.

Превращение СССР в сверхдержаву, контролирующую, как считали в Вашингтоне, не только Восточную Европу, но и Китай с его многосотмиллионным населением, проведение СССР в 1949 г. испытаний атомной бомбы, что лишило США ядерной монополии» вызвали в Вашингтоне панические настроения. В оценке международной ситуации у правящих кругов США сложилось убеждение, что дальнейшее расширение границ социалистического лагеря, контролирующегося СССР, приведет к необратимому изменению соотношения сил в мире в его пользу.

В условиях возникшего военного противостояния США и СССР в Азии подписание единого мирного договора бывших союзников с Японией оказалось невозможным. В сентябре 1951 г. в Сан-Франциско США и союзные им страны подписали с Японией мирный договор, не запрещавший ей вступать в военные союзы и не ограничивавший ее вооруженные силы. Одновременно с мирным договором США подписали с Японией «договор безопасности ». Согласно этому договору, США получали право сохранить военные базы в Японии, одновременно гарантируя защиту ее территории и стабильность институтов демократии. Япония отказалась от своих бывших заморских владений, в том числе Курильских островов и Южного Сахалина. Однако, поскольку СССР в знак протеста против японо-американского военного союза не подписал мирный договор, в него не был включен пункт о признании указанных территорий частью СССР.

Таким образом, начавшаяся «холодная война» не дала возможности четко зафиксировать итоги второй мировой войны, что в последующие десятилетия стало источником дополнительных трений на международной арене.

Недавно американский госсекретарь Джон Керри побывал с визитом в Казахстане, Таджикистане, Узбекистане, Киргизии и Туркмении. Пресса США отмечала, что главная цель поездки Керри - укрепление отношений с пятью названными государствами. Средство укрепления - экономическое партнёрство. Однако западные аналитики, представляющие так называемую альтернативную прессу, полагают, что Вашингтон разворачивает в регионе противостояние с Россией.

Напомним, две недели назад завершился визит Джона Керри в Центральную Азию. Госсекретарь США побывал в пяти государствах: Казахстане, Таджикистане, Узбекистане, Киргизии и Туркмении. Этот визит был в прямом смысле слова историческим. Охват впечатляет: пять стран подряд. Это была откровенная демонстрация наращивания американского влияния в регионе. И адресовалась демонстрация, разумеется, Москве.

Яндекс.Директ

Искали недвижимость на Кипре?

Агенство недвижимости на Кипре. Актуальные объекты. Большой выбор. Заходите

housage.comАдрес и телефон

В американских СМИ писали, что главной целью визита Д. Керри являлось укрепление отношений с государствами Средней Азии через экономическое партнёрство. Что касается России, то наши аналитики отнеслись к сообщениям американской прессы с недоверием. Какое это такое «партнёрство»? Особенно с Туркменией, где не то что нет демократии, а есть даже образец прямой её противоположности! Впрочем, эти аналитики могут взглянуть в сторону Саудовской Аравии или Катара, где время от времени отсекают головы педерастам и где тоже нет (и не планируется) демократии. С этими монархиями США вполне успешно сотрудничают, и даже нефтедоллар совместно придумали.

Одно из сильнейших государств региона, Казахстан (участник ЕАЭС, ШОС и ОДКБ), радушно приняло заокеанского посланца. «Недавно в Нью-Йорке я встречался с президентом США Бараком Обамой, мы обговорили вопросы двустороннего взаимодействия. С первых дней независимости нашей республики, которой в декабре исполнится 24 года, мы сотрудничаем с вашей страной, и казахстанский народ благодарен за постоянную поддержку нашего суверенитета и развития экономики. Сегодня в нашей стране действует порядка 500 компаний с участием американского капитала. Мы нацелены на продолжение данной работы», - цитирует Tengrinews.kz слова Нурсултана Назарбаева, сказанные Джону Керри.

Казахстан - один из примеров. Самый крупный. Разумеется, и с остальными странами США будут осуществлять «двустороннее взаимодействие».

Аналитики портала «South Front» считают, что недавний визит госсекретаря США Джона Керри в страны Центральной Азии демонстрирует важность государств региона для Вашингтона, в том числе в контексте негативных тенденций во внешней политике США в Афганистане, где местное правительство, усаженное в кресла специалистами Белого дома, слабеет, а «Талибан» и его союзники укрепляются.

Керри и министры иностранных дел Казахстана, Кыргызстана, Туркменистана, Таджикистана и Узбекистана на встрече в Самарканде открыто обсудили направления сотрудничества, затрагивающие самые разные сферы: экономику, водную безопасность, образование.

Американские аналитики считают, что этот перечень сфер скорее формальный. Это только прикрытие, а в действительности шло и обсуждение «дополнительных вопросов» в «отдельных странах». Легко прогнозируется, пишут авторы статьи, что цель визита Керри и американской политики в целом - вопросы, связанные с Афганистаном и Россией.

Афганистан и деятельность «ИГ».

Границы между государствами Центральной Азии и Афганистаном обращают на себя внимание политиков по причине возросшей активности боевиков всех сортов и калибров. Тут и талибы, пытавшиеся захватить город Кундуз, и «ИГ», чьи формирования начинают там плотно концентрироваться. Боевики «ИГ» вообще считают эту область плацдармом для дальнейшей экспансии в Центральную Азию.

Угроза растёт и на юге. Ранее количество боевиков «ИГ» выросло на границах Таджикистана и Туркменистана.

Наряду с этим аналитики отмечают «серьёзные внутренние проблемы» стран Центральной Азии.

Всё это сильно волнует не только сами государства Центральной Азии, но и руководство тех стран, которые имеют влияние в регионе: в первую очередь это Россия, США и Китай (последний проводит здесь экономическую экспансию).

Что касается России, то на недавнем саммите по коллективной безопасности ОДКБ она объявила о планах по созданию совместной инициативы безопасности на границах. В инициативе было предложено участвовать нескольким государствам Центральной Азии. Как пишут американские аналитики, дополнительные российские и казахстанские вооружённые силы уже развёрнуты в регионе в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (с июня 2015 года). С ними сотрудничают китайские специалисты-разведчики.

Общая структура развёрнутых объединённых вооружённых сил в Таджикистане включает в себя подразделения по охране границы (войска России, Казахстана, Таджикистана, а также российские и казахстанские военные советники) и отдельные военные формирования из России, Казахстана и Беларуси (вклад последней небольшой), размещённые на территории 201-й российской военной базы, в окрестностях Душанбе, Куляба и Курган-Тюбе. Кроме того, имеются подразделения ОДКБ и региональной антитеррористической структуры (РАТС) Шанхайской организации сотрудничества, куда включены российские, казахстанские и китайские силы разведки.

Однако не все страны поддерживают усилия ОДКБ. Туркменистан и Узбекистан, к примеру, обсуждают собственные объединённые операции по укреплению и охране границ. Эти страны и раньше предпочитали «избегать тесного сотрудничества с ОДКБ», напоминают аналитики.

По мнению экспертов, причиной такого отношения к ОДКБ являются амбиции лидеров государств. В настоящее время Ашхабад и Ташкент пытается установить двустороннее партнёрство в сфере безопасности.

Разумеется, на это обратили внимание Соединённые Штаты.

Вашингтон, как и Москва, обеспокоен ростом агрессии в Афганистане, а заодно заинтересован в укреплении сотрудничества в сфере безопасности с государствами Центральной Азии с целью бросить вызов Москве в качестве доминирующей державы, обеспечивающей в регионе безопасность с военной точки зрения.

По мнению аналитиков, мотивы Вашингтона в Центральной Азии ясны. Однако дьявол кроется в деталях: подробности того, как Соединённые Штаты намерены «укреплять сотрудничество» в области безопасности в регионе, скрыты «туманом».

Тем не менее, эксперты считают, что предположить кое-что можно.

Туркменистан мог бы предоставить Соединённым Штатам постоянное право пользоваться базой «Мары-2» (расположена недалеко от границы Туркменистана с Афганистаном).

Другой возможный план - поддержка США совместной узбекско-туркменской инициативы о пограничной безопасности.

Ещё одной «темой» могло бы стать увеличение присутствия США в Таджикистане. Таджикистан считается одним из самых близких союзников России в Центральной Азии, и потому Вашингтон хотел бы усилить здесь своё влияние.

Разумеется, пока ни одна из этих форм сотрудничества полностью не подтверждена. Тем не менее, полагают аналитики, на эти «попытки» может обратить внимание Кремль. «Разделение усилий» наделает дырок в региональной системе безопасности России. Недавние же афганские события ясно показали, что военные усилия США вряд ли укрепят региональную безопасность. Собственно говоря, американских сил на это просто не хватит.

Эксперты считают, что «быстро и эффективно» противостоять угрозе «ИГ» смогут только объединённые силы России и Казахстана. Военные Таджикистана и Кыргызстана не имеют соответствующей военной техники; вооружённые силы этих стран не способны действовать эффективно. Ну, а Узбекистан и Туркменистан, как уже отмечалось выше, пытаются избежать участия в совместных мероприятиях ОДКБ.

Аналитики, однако, берутся утверждать, что в целом Россия, Китай, Казахстан и другие государства Центральной Азии оценивают имеющиеся угрозы правильно.

Тем не менее, нестабильная ситуация на границах стран Центральной Азии и Афганистана приводит к тому, что противостояние Соединённых Штатов и России разворачивается «по всей бывшей советской периферии».

С этим спорить не станешь, добавим от себя. Иначе то была бы не холодная война, а горячая дружба народов. Вот и в Сирии тоже две коалиции против «ИГ»: одна с русскими, а вторая - сами знаете с кем.

В настоящей статье рассматривается история "проблемы Северных территорий" (далее ПСТ) в контексте холодной войны в Азии. Особое внимание уделяется причинам, по которым данный вопрос не был решен.

История возникновения проблемы хорошо известна. Япония приняла условия Потсдамской декларации и сдалась союзникам в августе 1945 г. Декларация ограничивала суверенитет Японии островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и меньшими островами, которые определены союзниками. Проблема заключалась в том, чтобы, исходя из новых политических реалий, провести государственную границу между Японией и Советским Союзом, а также закрепить ее в мирном договоре.

Естественно, стороны неоднократно предпринимали попытки договориться. Помимо прочего, премьер-министр Хатояма Итиро вел переговоры с первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым в 1955-1956 гг. Однако прийти к согласию по вопросу Мирного договора они так и не смогли, ограничившись подписанием Совместной декларации, по которой два меньших острова, гряда Хабомаи и Шикотан, должны были перейти к Японии вместе с подписанием Мирного договора. В 1960 г. Советский Союз в одностороннем порядке отказался от Совместной декларации, после того как Япония подписала новый Договор безопасности с США.

С тех пор комплекс Курильских островов стал предметом спора между двумя столицами, при этом японская сторона настаивала на том, что "Северные территории" не являлись частью уступленных Курильских островов. ПСТ в целом воспринимается в Японии, как "проблема четырех островов", в соответствии с Токийской декларацией, подписанной президентом Б.Ельциным и премьер-министром Хосокавой Морихиро в октябре 1993 г.

ПСТ стала объектом серьезных исследований многих ученых [см. Кимура 2001; Вада 1999; Ивасита 2005]. Однако большинство из них сосредоточились на рассмотрении двусторонних отношений Японии и СССР (с 1991 г. – Российской Федерации), в то время как позициям США и Великобритании, которые являлись основными инициаторами Сан-Францисского мирного договора, в лучшем случае уделялось совсем немного внимания. Таким образом, ПСТ до сих пор воспринимается как предмет двустороннего геополитического диалога.

Холодная война, безусловно, не сбрасывается со счетов и продолжает играть важную роль, однако считается периферийным фактором, который воспринимается большинством аналитиков как идеологическое и геополитическое противостояние между США и СССР, центром которого была Европа, в то время как Азия занимала второстепенное место. ПСТ не обязана своим появлением холодной войне, но в значительной степени испытала на себе ее влияние и во многом определялась ее событиями. Без понимания сути холодной войны в Азии и ее последствий для ПСТ нельзя понять происхождение, эволюцию и возможное решение указанной проблемы.

Холодной войне в Азии присущи специфические черты. В отличие от Европы, где после возникновения НАТО в 1949 г. и Варшавского блока в 1956 г. сложилась биполярная система, Азия прошла через ряд резких трансформаций, в рамках которых имели место национально-освободительные движения, деколонизация, гражданские войны и даже революции, а их апогеем стало создание Китайской Народной Республики (КНР) в октябре 1949 г. и вторжение коммунистической Северной Кореи в Южную в июне 1950 г. Корейская война стала поводом, из-за которого Япония не подписала Мирный договор со всеми заинтересованными сторонами.

Сан-Францисский мирный договор оставил нерешенными территориальные споры между Китаем, СССР и обеими Кореями. Завершение Корейской войны и новая доктрина "мирного сосуществования" Хрущева способствовали смягчению азиатского политического климата. Тем не менее, на смену активным боевым действиям пришла настоящая холодная война, как внутри самих государств, так и на международном уровне. В Японии внутренняя холодная война была не менее жесткой, чем в других странах, этот вопрос расколол новую Либерально-демократическую партию (ЛДП) и министерство иностранных дел Японии. В Москве, как это будет показано ниже, мнения также разделились, хотя и в меньшей степени. В итоге процесс согласования мирного договора с СССР был прерван.

Происхождение ПСТ в послевоенной Азии

Как принято считать, ПСТ берет свое начало с Ялтинской конференции союзников в январе-феврале 1945 г. и последующей военной оккупации Курильских островов Советским Союзом, когда Рузвельт и Черчилль пошли на уступки Сталину в обмен на вступление СССР в войну против Японии. Однако тщательное исследование показывает, что данная проблема является гораздо более сложным и глубоким вопросом, который появился на свет еще до того, как сложилась коалиция США – Великобритания – СССР. Она берет свое начало с довоенных геополитических игр Москвы и Токио 1939-1941 гг., с периода, ознаменовавшегося отставкой министра иностранных дел СССР М.Литвинова и приходом на этот пост В.Молотова, чьи геополитические установки хорошо иллюстрируются "пактом Молотова–Риббентропа", заключенным в августе 1939 г.

Именно Молотов поднял вопрос о Курильских островах в 1940 г., намекнув на их возможную передачу Советскому Союзу в ходе переговоров с Японией по Пакту о ненападении, которые впоследствии были свернуты [Александров-Агентов 1994: 54]. В своих комментариях к японской редакции этого документа он привязал заключение Пакта о ненападении к "возврату раннее утраченных территорий Южного Сахалина и Курил" [Тихвинский 2005: 269]. Замечание Молотова показывает, что он не знал или предпочел забыть о том, что "Северные территории" никогда не принадлежали России. Такое предложение, естественно, было отвергнуто Японией, и вместо этого в апреле 1941 г. был подписан Пакт о нейтралитете. Курилы превратились в латентную проблему во взаимоотношениях Токио и Москвы.

Советская внешняя политика была основана не только на идеологии, но и на геополитическом мышлении, которое исповедовал и "несгибаемый" Молотов, и даже такие "прозападные" дипломаты, как заместители министра иностранных дел И.Лозовский и И.Майский. В декабре 1941 г., сразу после нападения на Пёрл-Харбор, Лозовский отметил возможность пересмотра всей советской границы после победы над странами оси. Он особенно подчеркнул, что СССР не должен допустить возникновения после войны ситуации, когда "японские военные суда отрежут нам выход в Тихий океан", упомянув, в частности, о Курильских проливах. Идея Лозовского была озвучена Сталину и Молотову перед приездом министра иностранных дел Великобритании Идена. К началу 1942 г. советское Политбюро создало две комиссии для работы над мирным договором и конфигурацией послевоенного мироустройства [Документы 1995: 114-115]. В январе 1944 г. замминистра Майский выступил с докладом "О предпочтительном будущем мироустройстве", который в основном был посвящен Европе, а Азия упоминалась лишь мимоходом. В докладе Советскому Союзу рекомендовалось воздержаться от участия в войне с Японией, однако в нем содержались настойчивые призывы "вернуть" Южный Сахалин (отторгнутый у России в 1905 г.) и "передать нам" Курильские острова (уступленные Японии по Договору 1875 г.) [Документы 1995: 125, 133; Советский 1999: 20, 35]. Таким образом, "ялтинское решение" вынашивалось в Москве еще за год до проведения соответствующей конференции.

Японская сторона также занималась геополитическими расчетами. Столкнувшись с поражением Германии, японское руководство прибегло к посредничеству Советского Союза. Пакт о нейтралитете действовал до апреля 1946 г., хотя Молотов и предупредил посла Японии Сато 5 апреля 1945 г. о том, что Пакт не будет продлен [Славинский 1995: 304]. Японские власти были готовы уступить "Северные Курилы", желая, чтобы Сталин пошел им навстречу . Однако этот маневр оказался тщетным. В соответствии с Ялтинским соглашением Советский Союз объявил Японии войну.

Противоречия во взглядах на оккупацию Японии заметны уже по директиве № 1 президента Трумэна от 15 августа 1945 г., согласно которой США должны были оккупировать основную часть Японии, а Советский Союз – только Южный Сахалин; Курильские острова в ней даже не упоминались. На следующий день Сталин захотел получить оккупационную зону на Северном Хоккайдо и натолкнулся на твердый отказ. Таким образом, между бывшими союзниками начались конфликты по вопросам оккупации Японии, особенно Курильских островов. Современный российский историк также считает, что конфликты между бывшими союзниками по поводу Японии и Китая берут свое начало с того периода [Очерки 2002: 333]. К октябрю 1945 г. Сталин стал занимать враждебную позицию по отношению к Соединенным Штатам по таким вопросам, как контроль над Японией и Кореей. Встреча трех министров иностранных дел в Москве в декабре 1945 г. ознаменовалась переходом от союзнических отношений к конфронтации.

Корейская война, Сан-Францисский договор и ПСТ

Заключение Мирного договора с Японией проходило в сентябре 1951 г. в Сан-Франциско в атмосфере растущего напряжения холодной войны и боевых действий в Корее. Советский Союз направил делегацию в Сан-Франциско, однако от подписания Договора отказался в основном по причине того, что на Конференцию не были приглашены представители Китайской Народной Республики [Капица 1996: 125]. В условиях ухудшения военной обстановки Коммунистическая партия Японии также обратилась к Советскому Союзу с просьбой не подписывать Договор [Симотомаи 2004].

С позицией государств Восточного блока, отрицательно относившихся к Договору, также связаны некоторые его особенности. Так, в Статье 2 Япония отказалась от прав на шесть территорий, включая Курильские острова, однако не указывалось, в пользу каких государств осуществлялся отказ. Этот вопрос изучался профессором Харой Кимиэ и другими исследователями [Хара 2005]. Некоторые видят в этом "ловушку", расставленную Джоном Фостером Даллесом (основным автором Договора и архитектором Конференции) с целью продлить зависимость безопасности Японии от США путем сохранения ее разногласий с соседями, особенно с Советским Союзом.

Мнения по тайваньскому вопросу также разделились, поскольку Великобритания признавала коммунистическое правительство Китая, а США поддерживали гоминдановское правительство Чан Кайши. В результате начала Корейской войны 25 июня 1950 г. Япония в глазах США быстро превратилась из побежденного врага в важного регионального союзника. Договоренности, достигнутые на Конференции в Сан-Франциско, включая Договор безопасности, в экономическом отношении были в достаточной мере благоприятны для Японии, чтобы она могла сосредоточиться на восстановлении своей экономики. Тем временем Сталин увяз в Корейской войне, которая продолжалась вплоть до его смерти в марте 1953 г.

Переговоры в условиях биполярности (1955–1972 гг.)

В период холодной войны ПСТ стала частью острого соперничества, игры с "нулевой суммой". Тем не менее, был предпринят ряд попыток урегулирования данного вопроса. С исторической точки зрения, наступившая после смерти Сталина разрядка открыла возможность изменения позиции, особенно для советского руководства.

Руководители, которые пришли на смену Сталину, прежде всего Хрущев, исповедовали другой подход к внешнему миру. Ожидалось, что и Восточная Азия окажется под влиянием хрущевской политики "мирного сосуществования", которая пришла на смену вере Сталина в неизбежность войны между коммунистическим и капиталистическим мирами.

Биполярность также породила внутренние разногласия во взглядах на отношения с СССР, что было особенно заметно в Японии, где в декабре 1955 г. в ЛДП сформировалась фракция под предводительством Ёсиды, которая противилась новому подходу фракции Хатоямы–Коно к урегулированию отношений с СССР.

В октябре 1954 г. Хрущев посетил Пекин с целью обсудить с Мао Цзэдуном новую политику "мирного сосуществования" в Азии, и они выпустили совместную декларацию, в которой оба продемонстрировали намерение нормализовать отношения с Японией.

В январе 1955 г. малоизвестный советский чиновник А.Домницкий лично встретился с Хатоямой. Вслед за этим событием азиатские социалистические государства хором заявили о стремлении к нормализации отношений с Японией. Даже министр иностранных дел КНДР выразил подобное намерение в своем заявлении от 25 февраля 1955 г. [Симотомаи 2006: 159].

Процесс переговоров хорошо задокументирован профессором Танакой Такахико и другими учеными, а также описывается в мемуарах посла Мацумото Сюнъити и журналиста Куботы Масааки [Танака 1995]. Хрущев впервые намекнул на возможность возвращения Японии меньших островов, Хабомаи и Шикотана, в августе 1955 г. На переговорах, которые проходили в Лондоне [Кубота 1983: 32-34], позиция Японии была достаточно гибкой. Сам Мацумото склонялся к заключению мирного договора на вышеуказанных условиях. Однако за этим последовала цепная реакция внутри японских элит, и Токио начал повышать планку, что представляло собой обычное явление внутренней политики периода холодной войны.

Термин ПСТ, который до этого несколько лет пребывал в забвении, неожиданно вновь вернулся в оборот, когда Симода Такэдзо, руководитель договорного департамента министерства иностранных дел Японии, употребил его в своем выступлении в парламенте 10 марта 1956 г. Под руководством своего начальника, министра иностранных дел и бывшего дипломата Сигэмицу Мамору, Такэдзо сыграл, возможно, ключевую роль в формировании этого термина. На фоне усилившегося внутриполитического давления Сигэмицу стремился взять переговорный процесс под свой контроль и начал новый раунд обсуждения в 1956 г., потребовав от Москвы решения вопроса на основе возвращения всех четырех островов. Столкнувшись с жестким сопротивлением советских властей, Сигэмицу изменил позицию и в августе 1956 г. уже склонялся к заключению мирного договора на условиях возврата только Хабомаи и Шикотана. Однако японский кабинет министров отверг его предложение.

Тут в дело вмешалась логика холодной войны. 7 сентября 1956 г. Даллес сообщил Сигэмицу о том, что если Япония пойдет на подписание мирного договора с СССР на условиях возврата ей лишь двух островов, то США могут не вернуть Японии Окинаву [Танака 1995: 266].

Согласно рассекреченному документу КПСС, касающемуся политики в отношении Японии, за неделю до визита премьер-министра Хатоямы в октябре 1956 г., министерство иностранных дел СССР сообщило, что группа членов парламента во главе с Икэдой открыто сопротивляется попыткам сближения с Москвой, несмотря на то, что некоторые круги, включая предпринимательские сообщества района Кансай, благоприятно относятся к улучшению отношений с коммунистическим блоком [Доклад 1956]. Холодная война и игра с "нулевой суммой" достигли своего апогея, и Хатояма решил ехать в Москву, чтобы подписать только Совместную декларацию. Об этом свидетельствует ряд документов, опубликованных как в Японии, так и в России. Помимо прочего, часть документов, посвященных переговорам октября 1956 г., была опубликована в Москве в 1996 г. [Источник 1996: 116]. Существует различие между российской и японской версиями: в первой отсутствует фраза "включая территориальный вопрос" после слов "переговоры по мирному договору", в то время как во второй упомянутая фраза содержится; соответствующий документ был опубликован в марте 2005 г. Исикавой, бывшим секретарем Коно Итиро, в материалах его личного архива [Асахи симбун 15.03.2005]. Существовала заметная разница во мнениях между премьер-министром Н.Булганиным и министром иностранных дел А.Громыко, которые включили в текст указанную формулировку, с одной стороны, и Хрущевым, настаивавшим на ее исключении, с другой.

Действительно, разноголосица мнений внутри советской элиты была слишком очевидной. В своих мемуарах Хрущев критикует Сталина за "неспособность" заключить мирный договор. Громыко также критикует Молотова на пленуме ЦК КПСС 1957 г. за препятствование сближению позиций с Японией [Молотов 1998: 231]. Молотов опровергает это заявление. Представители министерства иностранных дел в ЦК КПСС, включая послов СССР в КНР (Юдин) и КНДР (Пузанов) заявили, что "классовые враги, какими являются Молотов, Каганович и Маленков" были против примирения с Германией и Японией [Молотов 1998: 595], хотя Маленков казался реформистом. Возможно, реформаторские намерения Хрущева натолкнулись на скрытое сопротивление номенклатурной элиты. Один из переговорщиков тех лет, академик С.Тихвинский, до сих пор критикует "волюнтаризм" Хрущева [Тихвинский 2001: 155]. Тихвинский был визави Мацумото в Лондоне. Он охарактеризовал новый курс Хрущева на лондонских переговорах, как "волюнтаризм". Однако он несколько изменил свою точку зрения в 2006 г., когда раскритиковал Хрущева не за то, что тот не поднял вопроса о двух меньших островах, а за то, что он в 1960 г. денонсировал Декларацию 1956 г. Очевидно, изменение позиции было обусловлено новой политикой президента Путина.

Я склонен относить различия во мнениях к тому, что в октябре 1956 г. Хрущев столкнулся – в виде массовых беспорядков в Польше и Венгрии – с последствиями своей кампании по развенчиванию культа личности Сталина, а также северокорейского кризиса, возникшего под влиянием стиля руководства и культа личности Ким Ир Сена. В.Ковыженко, в то время – зав. японским сектором международного отдела ЦК КПСС, также был занят отслеживанием ситуации в Северной Корее [Симотомаи 2006; Lankov 2002: 154-93].

Отсутствие вышеупомянутых лиц на церемонии подписания Совместной декларации 19 октября дало Японии возможность сыграть на различиях во мнениях между Хрущевым и Булганиным-Громыко . Посол Мацумото заручился согласием Булганина, чтобы одновременно опубликовать письмо Громыко-Мацумото, где содержалась формулировка "мирные переговоры, включая территориальный вопрос (курсив авт.)" [Танака 1995: 150].

В 1960 г. премьер-министр Киси Нобусукэ взял курс на сближение с США на основе пересмотренного Договора безопасности. Тогда СССР в одностороннем порядке отказался от Совместной декларации, тем самым еще больше отдалившись от Японии.

Под руководством проамериканского правительства Икэды в 1961 г. была сформулирована новая концепция, суть которой сводилась к тому, что спорные острова не являлись частью Курильской гряды. Иными словами, из дипломатического решения ПСТ превратилась в инструмент пропаганды для провоцирования антисоветских настроений среди японского народа [Вада 1999: 275].

Переговоры по ПСТ в период "разрядки"

Лишь коренные сдвиги в конфигурации на мировой арене могли изменить соотношение сил между Токио и Москвой. Биполярная система, сложившаяся во время холодной войны, к 1970-м годам, по мере экономического подъема Японии и Европейского сообщества, становилась все более "многосторонней". В азиатском контексте она приобрела новый динамизм, когда "разрядка" в отношениях США и Китая в 1972 г. перевела холодную войну в Азии в новое измерение. Такой сдвиг привел советские элиты в шоковое состояние, и они приступили к переоценке своих отношений с Японией. Повышение статуса Китая и его соперничество с СССР, последовавшее за этим, открыли новое окно возможностей для обсуждения ПСТ.

Москва стремилась противопоставить американо-китайскому сближению свое признание Японии в качестве новой экономической державы. Доцент С.Василюк полагает, что Япония и СССР имели общие интересы – Китай и нефть [Василюк 2005]. Кроме этого, после "нефтяного шока" Японии были крайне необходимы энергетические ресурсы Сибири. Москва и Токио провели серию переговоров, которые начались с визита Громыко в Токио в январе 1972 г., за месяц до поездки Никсона в Китай. Кульминацией переговоров стал визит премьер-министра Танаки Какуэй в Москву в октябре 1973 г.

Во время своего визита Громыко не только улыбался, но и не стал вести себя в обычной манере советского руководства, которое относилось к ПСТ как "уже решенной проблеме". Во время переговоров с премьер-министром Сато Эйсаку 27 января он намекнул на возможный возврат к "формуле 1956 г.". Если верить мемуарам Капицы, премьер Сато ничего не ответил на это, однако в свою очередь намекнул на возможность помощи Японии в реализации проекта строительства трубопровода от Иркутска до Находки.

Китайский премьер-министр Чжоу Эньлай также поддержал "справедливое" требование Японии вернуть "Северные территории", и Китай продолжал придерживаться этой линии на протяжении 1970-х годов. Москва не смогла предотвратить нормализацию отношений между Японией и Китаем в октябре 1972 г., но советские дипломаты видели, что Япония не желала продвигаться дальше в этом вопросе. Министр иностранных дел Охира Масаёси в ходе своего визита в Москву в октябре 1973 г. дал понять, что Япония и Китай не ведут секретных переговоров, а их отношения не оказывают влияния на связи между СССР и Китаем.

Апогей "разрядки" в отношениях между СССР и Японией наступил, когда Генеральный секретарь Леонид Брежнев и премьер-министр Танака подтвердили, что "после окончания войны остались нерешенные вопросы". По утверждению Капицы, они договорились продолжить работу, чтобы заключить Мирный договор в 1974 г. Однако из этого ничего не вышло, и впоследствии недопонимание даже усилилось: Танака настаивал, что "нерешенная проблема" охватывает четыре острова, а Брежнев и его окружение придерживались противоположного мнения.

В 1974 г. Танака был вынужден уйти в отставку в связи со скандалом вокруг компании "Локхид", и его сменил Мики Такэо. Будучи диссидентом из ЛДП, Мики также стремился найти решение ПСТ, однако его правительство оказалось слабым и разобщенным. В декабре 1976 г. новым премьером стал Фукуда Такэо.

Новый курс Фукуды получил название "многостороннего", что означало отсутствие ориентации на четко определенные силы. Он стремился использовать экономические рычаги для достижения внешнеполитических целей. Китай и АСЕАН, а также СССР были "естественными мишенями" его усилий. Несмотря на расширение экономического сотрудничества, политические отношения пребывали в стагнации. К 1978 г. китайско-советские отношения были настолько испорчены, что Китай настаивал на включении в свой Договор с Японией условия о противодействии гегемонии (которое было направлено против Советского Союза). СССР, в свою очередь, вместо Мирного договора предлагал заключить Договор о дружбе и сотрудничестве.

Япония склонялась к подписанию договора с динамичным и реформаторским Китаем, а не с геронтократичным и стагнирующим СССР. Японских бизнесменов в большей степени интересовал китайский, а не советский рынок, а их экономические успехи сократили потребность в поставках советских энергоресурсов. Таким образом, даже столь небольшой шанс для урегулирования был упущен, и осторожный оптимизм начала 1970-х годов к концу десятилетия сменился пессимизмом. Советское вторжение в Афганистан в 1979 г. окончательно испортило советско-японские отношения.

Начиная с 1981 г., в Японии стали отмечать 7 февраля (день подписания Симодского договора 1855 г.) как "День Северных территорий", напоминающий японцам о русской оккупации. Это еще больше отодвинуло решение вопроса.

Перестройка и конец СССР

Новый шанс на улучшение советско-японским отношениям подарила перестройка 1985-1991 гг. Ее инициатор, Михаил Горбачев, пользовался у японцев большей популярностью, чем у своих собственных соотечественников. Взаимовосприятие изменилось коренным образом. Отношения с Советским Союзом стали широко и открыто обсуждаться в Японии. Тем не менее, обе стороны так и не смогли договориться об урегулировании "нерешенного вопроса" [Панов 1992].

До 1980-х годов советские лидеры воспринимали территориальный вопрос как часть отдельных геополитических игр, в которые могли играть только Генеральный секретарь и его советники. В период холодной войны "территориальный вопрос" мог быть решен относительно легко при условии решения со стороны Генерального секретаря, поскольку внутриполитическое сопротивление было маловероятным. Однако к 1991 г. стало казаться, что даже самому популярному и могущественному руководителю страны было не под силу решить этот вопрос. С одной стороны, перестройка предоставила беспрецедентный шанс, но, с другой стороны, ограничила возможности его реализации .

На первом этапе, в 1985-1988 гг., начало перестройки сильно повлияло на японо-советские отношения, однако за этим последовало молчание с обеих сторон. На второй стадии, в 1989-1991 гг., обе стороны возлагали большие надежды на готовившийся первый официальный визит Президента СССР Михаила Горбачева в Японию, но на самом деле Горбачеву было уже слишком поздно вплотную ввязываться в решение этого вопроса.

Период "стагнации" советско-японских отношений оставил тяжелое наследство обоим государствам. После визита Танаки в 1973 г. на протяжении почти двадцати пяти лет Москву не посетил ни один из ведущих японских руководителей, которые могли принимать решения. Лишь в 1998 г. в Россию приехал с официальным визитом премьер-министр Обути Кэйдзо. В период с 1985 по 1991 гг. единственным председателем правительства Японии, у которого были хоть какие-нибудь понимание и опыт контактов с Советским Союзом, был Накасонэ Ясухиро.

При Уно Сосукэ, который занимал пост министра иностранных дел в правительстве Такэситы Нобору, в Гаймусё родилась новая концепция "продленного равновесия".

Министры иностранных дел Японии не имели большого влияния на внешнюю политику страны по причине своего, как правило, недолгого пребывания на этом посту. Все важные решения фактически готовились и принимались аппаратом МИДа. Влияние Абэ Синтаро после того, как он покинул пост министра иностранных дел, даже возросло и сохранялось вплоть до тех пор, пока болезнь не ограничила его возможности .

Первоначальной реакцией на Горбачева, как нового советского лидера, было безразличие. Сам премьер-министр Накасонэ, который в марте 1985 г. приехал на похороны предшественника Горбачева К.Черненко, был исключением. В ходе визита министра иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе в Токио в январе 1986 г. наметились некоторые изменения. В тот период Горбачев внес несколько существенных коррективов во внутреннюю и внешнюю политику и произнес свою историческую речь во Владивостоке в июле 1986 г. За кулисами Шеварднадзе смело предлагал "вернуться к 1956 г.", признав тем самым существование территориального вопроса и возможность возвращения Хабомаи и Шикотана. Однако Громыко раскритиковал позицию Шеварднадзе, и Горбачев также ее не поддержал [Коваленко 1996: 209].

В 1987 г. пропасть, разделяющая два государства, стала еще шире. Готовившийся приезд Горбачева в Японию был отложен, и даже визиты министра иностранных дел СССР стали редкими событиями. В результате МИД Японии стал исповедовать подход "подождем и посмотрим". Бывший сотрудник японского МИДа Того Кадзухико в своей недавней работе ссылается на противодействие некоторых сил, сопротивлявшихся расширению японо-советских отношений [Того 2007].

В 1989-1991 гг. в обеих странах начался новый этап. Несмотря на то, что на высшем уровне отношения зашли в тупик, инициатива стала исходить из научных кругов, что представляло собой новое явление в советской политике. В июне-июле 1988 г. ряд ученых выступили со свежими идеями и взглядами на двусторонние отношения. К 1990 г. их позиция приобрела более обнадеживающий характер, ими были сформулированы арифметические теории от "двух плюс альфа" (Г.Кунадзе) до трех (В.Зайцев) и, в конечном счете, четырех островов (А.Загорский).

Поражает рост числа исследователей в обеих странах, которые стали дополнять ведущую роль внешнеполитических ведомств, хотя и не могли подменить ее. Концепции и формулировки также изменились. К концу 1989 г. обе стороны продвинулись к достижению позитивного результата. Это было отложенной реакцией на радикальный сдвиг в восприятии на Западе и падение коммунистических режимов в государствах Восточной Европы, ознаменовавшее собой начало завершения холодной войны.

С подачи Шеварднадзе, который в январе 1989 г. предложил Генеральному секретарю ЛДП Абэ контакты на уровне партий, со стороны Японии в игру вступила правящая партия в лице ЛДП. Новой политикой Абэ стало понижение роли "территориального вопроса" и расширение масштаба советско-японских отношений. В ходе своего разговора с Горбачевым в январе 1990 г. Абэ даже не упомянул слова "территориальный вопрос" и предложил решать "проблемы, вызывающие головную боль, с мудростью", что получило высокую оценку со стороны Горбачева.

Такое разнообразие действующих лиц в японской политике совпало с появлением новых политических деятелей в Советском Союзе. Б.Ельцин, возглавивший радикальную оппозицию в Верховном Совете, посетил Японию в январе 1990 г. и предложил "пятиэтапное решение". Хотя это и воспринималось как тактический маневр, по сути – стало манифестом новых политических сил, которые быстро набирали силу и к началу 1991 г. стали представлять реальную угрозу Горбачеву и советскому руководству.

Несмотря на неожиданную кончину Абэ, его преемник Одзава Итиро унаследовал его подход к отношениям с Советским Союзом. В апреле 1990 г. его наставник, Канэмару Син, осмелился вести речь о возврате только двух островов. Одзава увязал территориальный вопрос с другими пунктами, такими как экономическое сотрудничество. Его идея не была наивной, как ее позднее охарактеризовали критики, которые назвали это "экономическим способом купить острова" [Горбачев 1995: 264; Козырев 1995: 295]. В целом, данный план заключался в "экономическом сотрудничестве с Японией в ответ на политические инициативы советской стороны". Такой подход нашел прямое отражение в программе экономических реформ "500 дней" академика Шаталина, опубликованной летом 1990 г. К середине 1990 годов обе стороны начали выражать осторожный оптимизм.

Тем временем холодная война в Азии стала сходить на нет. Об этом свидетельствовало не только потепление в отношениях между Пекином и Москвой, но даже в большей степени признание СССР Южной Кореи после Олимпиады в Сеуле в 1988 г., которое помогло существенно ослабить напряженность на Корейском полуострове. КНДР была недовольна нормализацией отношений Южной Кореи и СССР. При этом Ким Ён Нам, министр иностранных дел КНДР, в ответ на стремление Шеварднадзе признать Южную Корею, намекнул на возможную поддержку КНДР Японии в ее попытке вернуть себе "Северные территории" [Симотомаи 2004: 160].

Однако к осени 1990 г. политический климат в Москве вновь изменился. Горбачев утратил свое влияние. Эпоха КПСС закончилась, а пришедшая ей на смену президентская система не функционировала должным образом. Аналогичная тенденция прослеживалась и во внешней политике. К 1990-м годам на смену когда-то могущественному и монолитному Политбюро пришли аморфные структуры [Лигачев 1992: 4; Клютиков 1996]. Их взаимодействие и modusoperandi менялись от случая к случаю и были плохо скоординированы. Бывший министр иностранных дел Козырев в своих мемуарах подчеркивал этот феномен в связи с "японской проблемой" в 1990-1993 гг.

По мере того, как "суверенные республики" объявляли о своей независимости, крах СССР становился все более возможным, а отношения Горбачева с Ельциным – все более сложными. Горбачеву приходилось бороться с двумя оппозиционными силами: растущей "советской чиновничьей" оппозицией из его собственного окружения и "республиканской демократической" оппозицией. Несмотря на то, что Горбачев называл свою политику "центристской", к февралю 1991 г. он находился в прямом конфликте с радикальным подходом Ельцина. В команде Горбачева усилились реакционно-консервативные настроения. Такие эксперты по внешней политике России, как Козырев и Кунадзе, открыто выступали против инициатив Горбачева в отношении Японии.

Ниболее характерным примером увеличения числа действующих лиц с а японской стороны является визит Одзавы в Москву, состоявшийся в марте 1991 г. В ходе поездки Одзава напрямую предложил "внушительную экономическую помощь в обмен на острова", что вызвало прямо-таки противоположный эффект.

Официальный визит Горбачева в Японию в апреле был важным, но менее значимым, чем ожидалось. Горбачев действительно обратился к истории государств; он передал списки японских военнопленных и других узников, которые умерли в Сибири, а также пообещал ввести безвизовый режим посещения Северных территорий их бывшими жителями. Стороны условились продолжить переговоры по мирному договору с использованием "позитивных элементов предыдущих договоренностей", а также открыто обсудили применимость Декларации 1956 г. и соотношение между Курилами и "четырьмя островами". Таково было положение дел до того, как после неудавшейся попытки переворота в августе 1991 г. президенты России, Украины и Белоруссии в декабре 1991 г. в одностороннем порядке объявили о роспуске Советского Союза.

В настоящей статье рассматривается история «проблемы северных территорий» (далее - ПСТ) в контексте холодной войны в Азии. Особое внимание уделяется причинам, по которым данный вопрос не был решен.

Однако союзники по коалиции уже начали втягиваться в холодную войну, и первые столкновения между США и СССР произошли в Восточной Азии вокруг Кореи и Японии. Таким образом, международное урегулирование японского вопроса оказалось затруднено, и не было доведено до конца. Согласно 2-й статье Мирного договора, заключенного 8 сентября 1951 г., Япония отказывалась от всех прав, титула и претензий на Курильские острова и Южный Сахалин, однако в договоре не указывалось, в чью пользу был осуществлен этот отказ. Советский Союз принял участие в Мирной конференции, но от подписания договора отказался. В ходе конференции бывший в то время премьер-министром Ёсида Сигэру подчеркнул, что Российская Империя признавала Кунашир и Итуруп японской территорией, а острова Шикотан и Хабомаи являлись частью Хоккайдо и соответственно - Японии!. с хех ПОр прошло более 50 лет, однако мирный договор между Россией и Японией до сих пор не заключен. Естественно, стороны неоднократно предпринимали попытки договориться. Помимо прочего, премьер-министр Хатояма Итиро вел переговоры с генеральным секретарем ЦК КПСС Н. Хрущевым в 1955-1956 гг. Однако прийти к согласию по вопросу Мирного договора они так и не смогли, ограничившись подписанием Совместной декларации, по которой два меньших острова, гряда Хабомаи и Шикотан, должны были перейти к Японии вместе с подписанием Мирного договора. В 1960 г. Советский Союз в одностороннем порядке отказался от Совместной декларации, после того как Япония подписала новый Договор безопасности с США.

С тех пор комплекс Курильских островов стал предметом спора между двумя столицами, при этом японская сторона настаивала на том, что «северные территории» не являлись частью уступленных Курильских островов. ПСТ в целом воспринимается в Японии, как «проблема четырех островов», в соответствии с Токийской декларацией, подписанной президентом Борисом Ельциным и премьер-министром Хосокава Морихиро в октябре 1993 г.

ПСТ стала объектом серьезных исследований многих ученых. Однако большинство из них сосредоточились на рассмотрении двусторонних отношений Японии и СССР (с 1991 г. - Российской Федерации), в то время как позициям США и Великобритании, которые являлись основными инициаторами Сан-Францисского мирного договора, в лучшем случае уделялось совсем немного внимания. Таким образом, ПСТ до сих пор воспринимается как предмет двустороннего геополитического диалога.

Холодная война, безусловно, не сбрасывается со счетов и продолжает играть важную роль, однако считается периферийным фактором, который воспринимается большинством аналитиков, как идеологическое и геополитическое противостояние между США и СССР, центром которого была Европа, в то время как Азия занимала второстепенное место. ПСТ не обязана своим появлением холодной войне, но в значительной степени испытала на себе ее влияние и во многом определялась ее событиями. Без понимания сути холодной войны в Азии и ее последствий для ПСТ нельзя понять происхождение, эволюцию и возможное решение указанной проблемы.

Холодной войне в Азии присущи специфические черты. В отличие от Европы, где после возникновения НАТО в 1949 г. и Варшавского блока в 1956 г. сложилась биполярная система, Азия прошла через ряд резких трансформаций, в рамках которых имели место национально- освободительные движения, деколонизация, гражданские войны и даже революции, а их апогеем стало создание Китайской Народной Республики (КНР) в октябре 1949 г. и вторжение коммунистической Северной Кореи в Южную в июне 1950 г. Корейская война стала поводом, по которому Япония не подписала Мирный договор со всеми заинтересованными сторонами.

Сан-Францисский мирный договор оставил нерешенными территориальные споры между Китаем, СССР и обеими Кореями. Завершение Корейской войны и новая доктрина «мирного сосуществования» Хрущева способствовали смягчению азиатского политического климата. Тем не менее, на смену активным боевым действиям пришла настоящая холодная война, как внутри самих государств, так и на международном уровне. В Японии внутренняя холодная война была не менее жесткой, чем в других странах, этот вопрос расколол новую Либерально-демократическую партию (ЛДП) и министерство иностранных дел. В Москве, как это будет показано ниже, мнения также разделились, хотя и в меньшей степени. Таким образом, согласование мирного договора с СССР было прекращено, и он до сих пор не заключен.

Клитин А.

Конечно же, все знают военный блок НАТО – блок, созданный для того, чтобы противодействовать распространению коммунизма, в который входят США, Канада, Турция и их европейские союзники. После распада СССР цели альянса поменялись, но он до сих пор обсуждается в СМИ в связи со своими расширениями на восток в 1999,2004 и 2009 годах.

Однако не все знают о том, что для сдерживания и противостояния коммунизму было создано ещё 4 блока в Азии: SEATO (Southeast Asian Treaty Organization), CENTO (Central Treaty Organization), ANZUS (Australia – New Zeeland – USA) и ANZUK (Australia-New Zeeland-United Kingdom). Благодаря этому создавалось впечатление, что Советский Союз и другие коммунистические страны были окружены проамериканскими антикоммунистическими режимами, однако на деле из-за разных целей членов этих военных союзов и слабой организации они, по сути, никак не способствовали сдерживанию коммунизма.

CENTO (Central Treaty Organization)

Организация Центрального Договора (Багдадский пакт) была создана по инициативе США и Великобритании в 1955 году для противодействия коммунизму и недопущения его проникновения в Ближневосточный регион. Его участниками были Великобритания, Турция, Ирак (вышел в 1958 году), Иран и Пакистан. США не являлись членом CENTO, но имели в нём статус наблюдателя и, входя в его основные комитеты, активно участвовали в работе этого блока. Изначально в CENTO планировалось включить также арабские государства, но из-за враждебных отношений с союзником США Израилем и свежей памяти о временах, когда они были колониями Великобритании и Франции, арабские страны (за исключением Ирака) отказались вступить в данный союз.

Главными органами СЕНТО являлись: Постоянный совет министров (сессии проводились ежегодно), Секретариат (генеральный секретарь с 1971 Н. Ассар, Иран), военный комитет, комитет по борьбе с «подрывной деятельностью», экономический комитет и комитет связи; имелся Объединённый штаб военного планирования, а также ряд подкомитетов и технических групп.

С самого начала данную организацию раздирали противоречия. США главной целью CENTO видели сдерживание Советского Союза, Великобритания – организацию бесперебойных поставок ближневосточной нефти в Европу, а Пакистан вступил в CENTO, чтобы получить поддержку в противостоянии с Индией. Осложняло деятельность Организации Центрального Договора и то, что Соединённые Штаты отказывались официально входить в состав данной организации, так как опасались негативной реакции со стороны арабских государств и Советского Союза, а также требований Израиля предоставить ему гарантий безопасности. Отсутствие консолидации членов Организации Центрального договора показывает и тот факт, что во время Суэцкого кризиса 1956 года все мусульманские страны-участники Багдадского пакта осудили агрессию против Египта, а Ирак и Пакистан потребовали исключить Великобританию из данной организации.

Очередное испытание на прочность CENTO устроило падение монархии в Ираке в 1958 году и последующий его выход из данной организации. Именно с этого момента данная организация получила название CENTO (до этого она называлась «Багдадский пакт»), а штаб-квартира данной организации была перенесена из Багдада в Анкару.

Мусульманские страны-участники CENTO неоднократно заявляли протест по поводу политики США по отношению к данной организации, считая, что США относится к данному блоку несерьёзно. Основаниями для этого служили отказ Вашингтона предоставить военную помощь странам-участницам CENTO и модернизовать систему их обороны. США действительно считали CENTO альянсом второстепенной важности, так как считали конфликт между СССР и союзниками США на Ближнем Востоке маловероятным. Кроме того, США и Великобритания никогда не делились со своими союзниками по Организации Центрального Договора своими планами по ведению войны в случае конфликта с СССР, отчасти не доверяя своим мусульманским союзникам. Недоверие рождалась из-за того, что США критично относились к военному потенциалу своих союзников в Юго-Западной Азии, считая, что их армии потребуются только для первичного сдерживания советских войск. Также при всей лояльности иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, США считали его слабым, тщеславным правителем, а после 1958 года (с учётом всё более увеличивавшегося социального расслоения в Иране) всерьёз стали опасаться его свержения. Всё это не могло устраивать исламские государства – участников CENTO, которые, как сообщало посольство США в Тегеране, считают, что Вашингтон воспринимает их как «детей».

Кроме того, обострились противоречия между Ираном и Пакистаном из-за провинции Белуджистан, захваченной у него англичанами в 1896 году и включенной в состав Пакистана.

Организация CENTO не мешала СССР укреплять своё влияние в Юго-Западной Азии и в Африке: СССР поставлял оружие арабским странам, помогая им в противостоянии с Израилем, установил дружественные отношения с Египтом, Эфиопией, Южным Йеменом, Суданом, Сомали, Мозамбиком. Справедливости ради нужно отметить, что с Сомали и Суданом дружественные отношения у Москвы длились недолго, а Египет взял прозападную ориентацию с приходом к власти Анвара Садата в 1971 году, однако союзы США со многими государствами третьего мира тоже не отличались долговечностью.

«Для нас советская угроза затмевала все, но Пакистан больше волновали его отношения с Индией, нежели с СССР и Китаем. Сам Багдадский пакт был более важен для установления отношений между его членами, нежели для отражения советской агрессии. Ни в СЕАТО, ни в Багдадском пакте мы не были связаны с их членами такой общностью целей, каковая связывала нас внутри Европейского оборонительного союза» - писал Генри Киссинджер.

Данный блок прекратил своё существование после Исламской революции в Иране 1979 года и выходе этой страны из CENTO. После данного события, странами-участниками CENTO было принято решение о самороспуске Организации Центрального Договора, так как без Ирана существование данного блока было бессмысленно.

SEATO (Southeast Asia Treaty Organization)

Данный блок был создан усилиями американского госсекретаря Джона Фостера Даллеса, его создание было зафиксировано Манильским пактом от 8 сентября 1954 года. Членами SEATO являлись США, Великобритания, Франция, Таиланд, Филиппины, Новая Зеландия, Австралия и Пакистан (причём последний был принят при условии, что уговорит Цейлон (Шри-Ланка) присоединиться к данной организации, однако своего обещания выполнить не сумел). Главным органом SEATO был Совет Министров, куда входили министры иностранных дел государств-участников данного блока или их заместители. В подчинении у Совета Министров находился комитет военного планирования. Штаб-квартира SEATO находилась в Бангкоке. Как и CENTO данный блок должен был способствовать сдерживанию коммунистических государств и препятствовать возникновению коммунистических режимов в Юго-Восточной Азии.

Необходимость создания данного блока для Запада была продиктована стремительным распространением коммунизма в Азии: образование КНР в 1949 году, образование КНДР и последовавшая за этим Корейская война 1950-1953, волнения в Индонезии и Малайе (будущая Малайзия), а также создание на севере Вьетнама коммунистического режима во главе с Хо Ши Мином. Всё это способствовало нарастания беспокойства западных стран и их азиатских союзников и привело к созданию данного блока.

Данный блок должен был стать проекцией NATO в Юго-Восточной Азии, все страны-участницы договорились о том, что в случае нападения на одного из участников данного договора, остальные участники придут к нему на помощь. Кроме военных учений в рамках данного блока укреплялись экономические и культурные связи между его участниками. Однако по своей эффективности он так и не достиг уровня NATO, о чём пишет Генри Киссинджер в вышеприведённом отрывке.

Во время Вьетнамской войны 5 членов SEATO помогали южновьетнамскому режиму в борьбе с Северным Вьетнамом, однако это не смогло помешать объединению Северного и Южного Вьетнама под властью коммунистического режима Хо Ши Мина. Франция и Пакистан осудили ввод американских войск во Вьетнам и не поддержали своих союзников. Уже после вывода американских войск из Вьетнама встал вопрос о целесообразности существования данной организации – о своём выходе из организации заявили Пакистан (1973) и Франция (1974). Также полуразвалившаяся SEATO не смогла остановить приход к власти в Камбодже лидера красных кхмеров Пол Пота, хотя Южный Вьетнам и Камбоджа входили в список территорий, охраняемых от коммунизма. В 1977 году данная организация была распущена и окончательно прекратила своё существование.

ANZUK (Australia-New Zeeland-United Kingdom)

ANZUK – военно-политический блок, созданный в 1971 году по инициативе Великобритании с целью защиты Малайзии и Сингапура, также входивших в данную организацию. Обосновывал присутствие британских войск в Азии, что соответствовало интересам Великобритании в данном регионе. Рассматривался Соединёнными Штатами как проводник их интересов в Юго-Восточный Азии, союзный блок, который может оказать помощь в борьбе против коммунизма. Однако в австралийское правительство, пришедшее к власти в 1974 году, стало сокращать количество австралийских вооружённых сил в Сингапуре. Это подтолкнуло к развалу ANZUK, и в 1974 году было принято решение о его роспуске.

ANZUS (Australia-New Zeeland-United States)

1 сентября между представителями Австралии, Новой Зеландии и США был подписан Тихоокеанский пакт безопасности, давший начало блоку ANZUS. Изначально данный договор был заключён из-за опасений Австралии и Новой Зеландии, что Япония через некоторое время вновь нападёт на них. Однако в статье третьей данного договора прямым текстом говорилось, что в случае нападения на Австралию или Новую Зеландию США будут обязаны только проконсультироваться с союзниками, вмешиваться в конфликт или нет, они должны будут решить сами. Однако, как написано на австралийском сайте skwork.com , это было названо большим дипломатически успехом Австралии, помогло снизить её зависимость от Великобритании, и поместило Австралию в «центр политики». Все участники данного договора позднее вошли в SEATO и вместе воевали в Корее и во Вьетнаме.

Однако в 1985 году Новая Зеландия отказалась принять корабль ВМС США с ядерным вооружением, что в Вашингтоне было расценено как предательство. Америка приостановила выполнение своих обязательств в отношении Новой Зеландии. В 1987 году Новая Зеландия объявила свою территорию зоной, свободной от ядерного оружия. Военный союз между США и Австралией сохраняется до сих пор.

Источники:

http://www.humanities.edu.ru/db/msg/38169 //Определение организации CENTO
http://www.inoforum.ru/forum/index.php?s=96614f238a324d246f718f5d8c010791&showtopic=24379&st=10&p=1084553entry1084553 //Справка по CENTO и SEATO
http://www.nationalsecurity.ru/library/00013/00013part3c.htm //Взгляды и концепции региональной безопасности в России и СССР
http://sun.tsu.ru/mminfo/000063105/323/image/323-163.pdf //Политика США в связи с трансформацией Багдадского пакта и образования блока CENTO. В.П. Румянцев