Что были за условия?

Германия потеряла 70 кв² км территории и 5.5 млн человек

«Торжество писанины и крючкотворства» — именно так окрестил Версальский договор британский журналист Говард Тайд, который работал на Парижской конференции, освещая ее для лондонской публики. В тексте соглашения 244 статьи, не считая весьма объемного приложения. Первая его часть посвящена учреждению Лиги Наций. «Болезненные» для Германии подробности собраны в середине. Если коротко, то территориально страну разорвали в клочья. Возвращение Эльзаса и Лотарингии Франции было, в общем, объяснимо. Переход части земель бывшей империи к Польше — тоже. К этому, в принципе, и готовились лидеры Веймарской республики, которые свергали Кайзера Вильгельма II с целью заключить мир. В реальности все получилось много жестче. Германию покромсали с трех сторон, подключив к дележу страны, которые, первоначально, даже и не рассчитывали на то, что им перепадет что-то от бывшей Германской Империи. Например, Данию, державшую во время войны нейтралитет.

Карта Германии после 1919-го года

Итак, запад. Здесь Германии пришлось делиться не только с Францией, но и с Бельгией, которой, по условиям договора, откроили примерно 1000 квадратных километров территории бывшей Империи. Ей отошли округи Эйпен-Мальмеди и прусская часть Моренсета. Но и это еще не все. Позже Бельгию еще и наделят право контроля. Так что именно бельгийские войска, вместе с французскими, будут «наводить порядок», если Германия нарушит условия. Это все, правда, еще половина западной беды. У Германии отобрали контроль над Сааром, не придав тому никакого определенного статуса. Область с население в 800 тысяч человек и площадью в две тысячи квадратных километров была оккупирована Францией и Великобританией сроком на 15 лет. После этого судьбу региона должен был решить плебисцит. То есть, теоретически Саар мог стать независимым государством (на референдуме 1935-го года было решено вернуться в Германию). А вместе с ним от Германии отторгли и местные угольные шахты. Промышленное сердце — как говорил о Сааре рейхспрезидент Пауль фон Гинденбург.

На Востоке Германии пришлось делиться не только с Польшей, но также с Чехословакией и Литвой. В итоге, Восточная Пруссия была отделена от остальной страны. Впрочем, пойдем по порядку. 6-й пункт 27-й статьи договора определяет границу Германии с Чехословакией следующим образом: «Граница к 3 августа 1914-го между Германией и Австрией от пункта встречи ее с бывшей административной границей, отделяющей Богемию от Верхней Австрии, до северной оконечности выступа бывшей провинции Австрийская Силезия». Иными словами, Чехословакия получила крошечный кусочек бывшей Силезии, который теперь называется Глучинской областью. Больше того, отрезанную от остальной Германии Восточную Пруссию тоже не оставили в покое. Мемельскую область передали под управление держав-победительниц. Чуть позже, правда, она перешла к Литве.

Но больше всего досталось Польше. К ней отошли земли общей площадью 45 квадратных километров с населением примерно в 3 миллиона человек. Познань с Померанией, плюс обширные владения в Западной Пруссии. Проще говоря, Польша получила не только то, что когда-то ей действительно принадлежало, но еще и области, населенные немцами. Наконец, самый загадочный пункт договора. Данциг, он же Гданьск, не был передан Польше. Он стал свободным городом. По сути, на карте Европы образовался загадочный гибрид не вполне ясного назначения.

Остался север. От Германии оторвали Шлезвиг, который первоначально планировалось передать Дании. Две страны вели спор из-за Шлезвига уже много лет (с XVIII-го века), в 1864-м область отошла к Пруссии, а позднее вошла в состав Германской Империи. Версальский договор, в конце концов, обязывал население бывшего герцогства провести референдум. Голосование прошло в 1920-м году и, в итоге, Северная часть Шлезвига стала частью Дании, а южная — Германии.

За Первую мировую Германия смогла расплатиться лишь к 2010 году

Подведем итог: минус 70 квадратных километров территории и пять с половиной миллионов человек, включая немцев. Не будем забывать, что по договору, большая часть Германии была оккупирована, страна была обязана выплатить колоссальную контрибуцию, а ее вооружения были ограничены достаточно суровым образом. О тотальном отъеме колоний скромно помолчим. Унизительные условия мира дискредитировали и Веймарскую республику, и молодую демократию. В лидерах ноябрьской революции население стало видеть предателей, которые свергли Кайзера и развалили Империю. На этих настроениях умело играли радикалы, которые сами и подогревали ненависть к республике. «Как немецкий мужчина, я имею право знать», — говорил один из эпизодических персонажей «Трех товарищей» Ремарка. Представители республики, к слову, на переговорах никакого веса не имели. Они не могли повлиять на процесс. Решение принимали президент США Вудро Уилсон, а также премьеры Франции и Великобритании Жорж Клемансо и Дэвид Ллойд-Джордж. Веймарцам пришлось безропотно принять все навязанные им условия. Что уж говорить о том, что такого рода унижение вызвало рост националистических настроений.

Еще одна маленькая деталь. Версальский договор некрасиво обошел интересы многих союзных государств. Он был выгоден Франции и Великобритании в большей степени, чем, например, Италии, принимавшей активное участие в Первой мировой войне на стороне Антанты. Она от соглашения не получила ничего, кроме права делегировать своих представителей во все комиссии, а также доли от немецкого угля. Полностью исключена из договора была Россия. Формально из-за Брестского мира. Однако тот факт, что Россия на протяжении четырех лет вела войну на стороне Антанты, не был каким-либо образом учтен в Версале. Правда, Германии пришлось аннулировать Брестский договор.

Могло ли быть иначе?

Премьер-министр Франции Жорж Клемансо занимал на переговорах настолько жесткую позицию, что его британскому коллеге Дэвиду Ллойд-Джорджу пришлось сдерживать главу французского правительства. Будь воля Клемансо, и условия были бы еще более суровыми и унизительными. Понять его, наверное, можно. В 1870-м Франция, стараниями Пруссии, тоже пережила страшнейшее унижение. И в следующие 45 лет реваншизм был чрезвычайно популярен во французском обществе. Вплоть до того, что президентом едва не стал генерал Буланже, обещавший, в случае победы на выборах, немедленно начать войну с Германией, вернуть Лотарингию и войти в Берлин. Клемансо хотел оторвать от Германии еще и Гамбург, сделав его вольным городом, как это произошло с Данцигом (Гданьском). Клемансо хотел забрать Саар во Францию, а под временной управление Антанты передать Рейнланд-Пфальц. Имели у него виды и на Вестфалию. Иными словами, Германия могла лишиться Майнца и Кёльна. Весь левый берег Рейна был бы потерян. Отвечая на вопрос, вынесенный в подзаголовок, можно смело сказать — «нет, условия не моги бы быть мягче». Если бы Клемансо не столкнулся с сопротивлением Ллойд-Джорджа и президента США Вудро Уислона, то от Германии могло бы совсем ничего не остаться. Несомненно, существенно выше была бы и репарация. Напомним, что за Первую мировую войну Германия окончательно рассчиталась только в 2010-м году.

Большая четверка: Дэвид Ллойд-Джордж, Витторио Орландо, Жорж Клемансо и Вудро Уилсон после подписания мира

Что могло бы быть иначе?

Маршал Фош — архитектор победы Франции в Первой мировой, — посмотрев текст Версальского договора, изрек знаменитое пророчество: «Это не мир, а перемирие лет на 20». И был абсолютно прав. Многие историки, однако, убеждены, что после столь жестокого конфликта, просто не могло быть хорошего мира. Если бы Германия сломила сопротивление Антанты, то Франции пришлось бы несладко. Мы можем посмотреть текст Брестского договора и убедиться, что ни о какой жалости к падшему противнику речи не шло. Лондон с Парижем могли пощадить Германию, но у них было право этого не делать. Они и не сделали. Кайзер Вильгельм, его правительство, Империя провозглашались ответственными за развязывание войны, а стало быть, и наказание должно было быть максимально болезненным.

Флаг самопровозглашенной Рейнской республики

Однако кое-что можно было бы смягчить. Не столь существенное урезание территорий и уменьшение размеров репарации, вкупе с более суровым разоружением, могли бы изменить негативную среду. Германская республика избежала бы политического раскола и экономического кошмара. Правые не объявили бы правительство «ноябрьскими предателями, который воткнули нож в спину непобедимой Империи», Великая депрессия 1929-го года не вызвала бы финансового коллапса. В следующие годы после подписания мира Веймарская республика пережила немало потрясений. Отказ выплачивать репарации привел сначала к оккупации Дуйсбурга с Дюссельдорфом, а затем и к занятию войскам Антанты Рура, где солдаты простояли до 1926-го года. Страну постоянно сотрясали рабочие восстания, забастовки и демонстрации. А оккупация франко-бельгийскими войсками Рура привела к росту сепаратизма. В октябре 1923-го была провозглашена независимая Рейнская республика, которая в течение года попросту не подчинялась Берлину. Впрочем, не все было так плохо. Экономику республики могли спасти обильные зарубежные инвестиции. Поток капитала из США привел к некоторому росту. В итоге, 20-е годы в Германии принято называть «Золотыми двадцатыми». Вот только все это благополучие приказало долго жить в 1929-м. Экономика Германии оказалась слишком зависимой от США. Как итог, она рухнула вместе с Уолл-стрит. И после этого судьба Веймарской республики была предрешена. С учетом роста радикальных настроений, после 29-го года Германия была просто обречена на фашизм.

Если бы

Версальский мир дискредитировал Веймарскую республику

Окажись условия мира немного мягче, и Германия получила бы шанс избежать Гитлера, а планета — Второй мировой войны. Впрочем, не стоит забывать, что Версальский мир — не единственная причина всех последующих событий. И даже при всей его жесткости, до Великой депрессии сохранялась надежда, что республика встанет на ноги. Но именно мировой кризис отправил Германию в нокаут. Вместе с ней туда отправилась и Версальская система.

Уже лет 30 буржуазная историография всячески искажает роль и место Версальского договора в истории первой мировой войны. Одни учёные лакеи захлёбываются от восторга и называют Версаль «высшим проявлением государственной мудрости Запада, обеспечившим длительный мир». Другие, по преимуществу немецкие неофашисты, считают Парижскую конференцию «пощёчиной Германии, унижением её национального духа, бандитским избиением несчастных немцев» и т.п. Эти последние откровенно радуются, что в 1940 году Гитлер принимал капитуляцию Франции — старого обидчика Германии в том же вагоне в Компьентском лесу, в котором 21 года назад немцы подписали свою капитуляцию перед малой Антантой.

Но и те, и другие не говорят главного. Того, что по существу Версальский договор был договором крупнейших империалистов о новом разделе мира в результате развязанной ими мировой войны. Банда международных преступников и убийц собралась в Париже для того, чтобы постараться вырвать друг у друга куски пожирнее для своей национальной буржуазии. Такова была задача политиков на этой конференции. Негодование современных немецких неофашистов на самом деле объясняется тем, что вместо грабежа чужих стран и захвата новых рынков германские империалисты потерпели крах и сами были ощипаны победителями. В этом – причины двойственного взгляда буржуазной исторической «науки» на Версаль. Ясно, что с такой «наукой» нам не по пути.

Чем же был Версальский договор на самом деле? Давайте разберёмся.

Итак, война закончилась. Наряду с установлением нового баланса сил в капитали­стическом мире она породила и всеобщий кризис капитализма . В России Великая Октябрьская социалистиче­ская революция привела к установлению в стране принципиально нового государственного устройства — пролетарской диктатуры. Одновременно с социалистической революцией в России революционный кризис охва­тил ряд других стран Европы, в том числе и страны-победительницы — Францию, Италию, Англию, вызвал нарастание освободительного дви­жения в зависимых и колониальных странах — Китае, Корее, Индии и Персии. Мир раскололся на лагерь революции и лагерь контрреволю­ционной буржуазии.

Германский империализм был на время нейтрализован заключением Брест­ского мира. Вместе с тем Германия в тот момент не сумела использовать создававше­гося для нее выгодного положения на западе. Ленин писал: «…Если бы во время брестских переговоров Германия оказалась бы сколько-нибудь способ­ной воздерживаться от авантюр, она… могла бы завоевать себе, несо­мненно, выгодное положение на западе» .

Но германский империализм был разгромлен Антантой. Гегемоном в капиталистическом мире ста­новится англо-франко-американский империализм, бросивший все свои силы на подавление революции в мире, в первую очередь в Советской России, которая была способна стать таким запалом, который мог взорвать весь капиталистический мир.

В такой международной обстановке в январе 1919 г. на Парижскую кон­ференцию собрались пред­ставители стран, вышедших из войны победителями. Эта конференция, более известная под обобщающим названием «Версаль», должна была разработать условия империалистиче­ского мира, а по существу стать штабом мировой контрреволюции.

Действующие лица

Устанавливая систему послевоенных отношений, страны-победитель­ницы вели между собой ожесточенную борьбу за германские колонии, за турецкие владения, за гегемонию в Европе, за такой передел мира, из которого каждый бы извлек для себя наибольшие выгоды.

Англичане прибыли на конференцию с программой, которая заклю­чалась в том, чтобы закрепить «статус кво», так как Германия как мор­ская держава выбыла из строя и колонии Германии находились в британ­ских руках. Вопрос о Месопотамии, Аравии и Палестине как о будущей добыче Англии также был предрешен ходом военных действий и реше­ниями соответствующих конференций Антанты.

Что касается замыслов Великобритании, касающихся борьбы с притязаниями США на мировое господство и противодействия чрезмерному усилению Франции на европейском континенте, то тут главный защитник британского империализма Ллойд Джордж был достаточно гибким политиком, чтобы в каждом во­просе занять, смотря по ситуации, наиболее выгодную позицию.

Жерт­вой «дипломатического совершенства» этого, по выражению Ленина, «первоклассного деляги» оказался Вильсон, президент Соединенных Штатов Америки. Он слабо ориентировался в европейских делах. Однако когда дело касалось реализации основных задач амери­канского империализма, толкнувших США на вступление в войну на сто­роне Антанты, то Вильсон не шел ни на какие уступки. К концу войны, как известно, роль мирового банкира от Великобритании перешла к США. Европа задолжала США около 10 млрд. долларов, а активное сальдо их внешней торговли за время войны превысило 15 млрд. долларов.

Другой стороной основного задания американского империализма, с которым Вильсон прибыл в Европу, было уничтожение Советской вла­сти. Самим фактом своего существования Советская Россия разрушала планы мирового господства американского империализма. В этом направ­лении Вильсон действовал упорно еще в период подготовки Версаля, активно поддерживая любую антисоветскую акцию, лелея «польского ублюдка» (так Польшу называли немцы в то время) и прикрывая свою линию на расчленение Советской России лживыми демагогическими фразами для одурачивания своих рабочих масс, сочувствующих первому пролетарскому государству.

Представителем французской буржуазии на конференции был Ж. Кле­мансо, премьер-министр и военный министр Франции. Этот человек жил идеей окончательного реванша, надеждами смести с лица земли Германию. В своих выступлениях Клемансо постоянно возвращался к дням Франк­фуртского мира, который он в свое время отказался признать. Свою про­грамму в отношении Германии французская буржуазия не сумела выпол­нить, так как натолкнулась на противодействие Англии.

Италия добивалась выполнения обещаний, данных ей в секретных договорах. Кроме того, союзники намеревались «возложить заботу о Кавказе на итальянские войска» . Но после разгрома у Капоретто англи­чане, французы и американцы обращались с Италией, как с оккупиро­ванной страной, и относились к ее представителям примерно так, как к вождям подмандатных территорий. На конференции Рим был пред­ставлен премьер-министром Орландо и министром иностранных дел Со­нино. Барон Сонино пытался защищать позиции империалистической Италии и отличался особой категоричностью в своих предложениях по развертыванию интервенции против Советской России.

Общее число делегатов на конференции составляло 1037 человек, из них полномочных представителей было 70. Одновременно в Париж хлынули толпы разных неофициальных представителей стран, не приглашенных на конференцию. Среди участников и гостей конференции были социали­сты и профсоюзные реформистские деятели. Примечательно, что один из лидеров Второго Интернационала Вандервельде под­писал Версальский договор в качестве бельгийского премьера.

12 января конференция начала свою работу со встречи представите­лей США, Англии, Франции, Италии и их министров иностранных дел. На этом «совете десяти» министр Бертело доложил регламент конфе­ренции. Пленарным заседанием 18 января регламент был принят, и вели­кие державы формально закрепили за собой право решать все вопросы, поскольку только они участвовали как державы «первой категории» во всех заседаниях конференции. За 5 с половиной месяцев работы конференции со­стоялось 7 пленарных заседаний, которые были чистейшей буффонадой, снисходительной данью общественному мнению.

Конечной целью Франции на Парижской конференции, по мнению Клемансо, являлось достижение такого положения, при кото­ром «против французской державы стояла бы Германия 1870 г.» Это означало, что французский империализм добивался расчленения Германии на Рейнскую респу­блику, отдельное Баварское государство и Кенигсбергскую республику, и превращения ее таким способом в вассальные государства.

Среди французской буржуа­зии наметилось несколько течений, из которых крайнее аннексионистское возглавлялось президентом республики Пуанкаре. Программой этой группы являлось:

• — создание подчиненного Франции прирейнского государ­ства;
• — река Рейн как стратегическая граница;

— отсрочка демобилизации французской армии и но­вый поход против Германии с целью ее окончательного уничтожения как государства.

Хищники за работой

Сторонник Пуанкаре Ганното в докладе Фошу и Пишону от 11 ноября 1918 г. выдвигал следующие условия приемлемого для Франции мира: «Возвра­тить Германию к естественному для неё состоянию федеративного устройства. Свести Пруссию к первоначальным её границам и образовать в Германии и Австрии определенное количество отдельных государств, с населением в 10-20 миллионов в каждом. Отделить от Германии Эльзас-Лотарингию, левый берег Рейна и территории Ганновера, Шлез­вига, Польши» . (Примерно тот же способ подчинения империалисты применили и в отношении СССР, разделив его на 15 частей.)

Особое вожделение французского империализма вызывали угольно-­металлургические районы Германии - Рур и Рейнская область. Группе крупнейших монополистов не только Клемансо, но и маршал Фош, который был ближе к Пуанкаре, чем к Клемансо, казался уме­ренным и «либералом». Вопросу о разоружении Германии группа во главе с Фошем при­давала мало значения. Она подчеркивала, что ничто не сможет помешать Германии вновь вооружиться, если ей оставить промышленные районы и не создать надежную французскую страте­гическую границу на Рейне. Только захват промышленных и сырьевых центров Германии и «бетонная граница» могут гарантировать безопасность Франции.

Англия и США, несмотря на угрозы Клемансо покинуть конферен­цию, не пошли на такое усиление Франции. 12 марта «совет четырех» отказал французам в границе по Рейну, предложив взамен этого англо-американские гарантии восточной французской границы и демилитари­зацию левого берега Рейна, а также правого — на полосе в 50 км (это статьи 42 - 44 Версальского договора). Договор об англо-американских гарантиях был подписан 28 июля 1919 года, однако дальше подписания дело не пошло, так как сенат США отказался его ратифицировать.

Разногласия по вопросу о «француз­ской безопасности», а также о Сааре, Данциге, Верхней Силезии и репа­рациях достигли большой остроты. Английское правительство возра­жало против чрезмерного ослабления Германии за счет создания фран­цузской «системы безопасности». «Я самым категорическим образом про­тестую, — писал Ллойд Джордж 25 марта Клемансо и Вильсону, — против отторжения от Германии территории с чисто немецким населением в бо­лее широких пределах, чем это диктуется необходимостью. Я вижу главную причину, могущую вызвать в будущем войну, в том, что немец­кая нация, несомненно сознающая себя одной из самых сильных и могу­щественных рас в мире, будет окружена кольцом малых государств, объединивших народы, до сих пор не доказавшие своей способности к самоуправлению… Я настаиваю на том, чтобы репарационными плате­жами было отягчено только то поколение, которое участвовало в войне. Революция только разгорается. Вся Европа насыщена духом революции. Весь современный строй с его политическим, социальным, экономиче­ским укладом… больше не удовлетворяет массы. Величайшая опасность современного положения заключается… в том, что Германия может скло­ниться на сторону большевизма…» .

По вопросу о Саарской области французы выторговали себе право собственности на угольные копи. Сама область по настоянию «первоклассного деляги» была передана в ведение Лиги Наций на 15 лет, после чего судьба государственной принадлежности Саарской области должна была решаться путем плебисцита. Верхняя Силезия в целом была первона­чально отторгнута от Германии и передана полякам — так это и было зафиксировано по настоянию Вильсона и Клемансо в проекте Версальского договора, переданного 7 мая 1919 г. для изучения германской делегации.

2 июня, уже после вручения немцам этого проекта, Ллойд Джордж в «совете четы­рех» настаивал на пересмотре этого вопроса и решении его путем плебисцита. После продолжительной дискуссии на ряде заседаний «совет четырех» принял решение о проведении плебисцита в Верхней Силезии при условии введения туда английских оккупационных войск. Несмотря на то, что плебисцит, состоявшийся 20 марта 1921 г., дал громадный перевес голосов в пользу Германии (707393 голосов против 479365), основные промышленные районы Верхней Силезии были отданы Польше. Так решила Антанта.

Ллойд Джордж сообщил, что немцы не пойдут на подписание мира в случае прямой отдачи Данцига полякам. Дело в том, что накануне в комиссию по перемирию поступило заявление германских представителей об отказе от­дать Данциг, а также предложение отдать взамен Данцига Штеттин, Кенигсберг, Мемель или Либаву , на выбор. Но Вильсон и Клемансо не уступали.

4-5 апреля Вильсон опо­вестил о своем намерении покинуть конференцию. Но, в конце концов, Виль­сон и Ллойд Джордж сошлись на компромиссе об образовании «воль­ного города» Данцига. Вот такая шла торговля городами, районами, областями, в общем, судьбами сотен тысяч людей. Самих людей никто не спрашивал, как не спрашивали их, когда делили СССР, Югославию, а сейчас пытаются разделить Украину, Сирию и др.

Эльзас-Лотарингия в виде «морального обязательства загладить ущерб, нанесенный Германией в 1871 г.» (статьи 51-79 Версальского до­говора), была возвращена Франции без всякого голосования внутри её. Большая часть Познанской и Западно-прусской провинции отошла к Польше. Мемельская область была передана в ведение союзных и ассоциированных держав.

В зависимость от результатов плебисцита были поставлены районы:

— в Шлезвиг-Голштинии (к северу от линии Фленсбург до острова Фера на юге), перешедшие к Дании;

— в южной части Восточной Пруссии (остались за Германией);

— в прирейнских округах Эйпен и Мальмеди (пере­шли к Бельгии).

В общем и целом Германия теряла 13,44% своей основной тер­ритории и 9,5% населения. Кроме того, у неё отнимались все колонии (статьи 119-127 Версальского договора). Польский коридор разрезал германскую терри­торию и приближал польскую границу на 180 км к Берлину. Прирейнский район по левому, а затем и по правому берегу Рейна был оккупирован войсками Антанты на 15 лет (статьи 128-132 Версальского договора). Причём правый берег был оккупирован англо-французскими войсками не сразу, а только в 1923 г. Это обстоятельство дополнительно «насыпало много соли на заживающие немецкие раны» и в известной степени способствовало в дальнейшем росту популярности нацистов.

Подведём промежуточные итоги.

Экономические условия, выработанные на Парижской конференции, преследовали цель — разрушить германскую внешнюю торговлю, оттес­нить Германию от участия на мировом рынке, уничтожить ее промышленность, расстроить транспорт и довести до голодного уровня обеспе­ченность страны продовольствием. Германию планировали превратить в колонию Англии, Франции и США в центре Европы.

В военном отношении Германия лишилась права иметь армию более 100000 человек. Ей были запрещены военная авиация, подводный флот и тяже­лая артиллерия. Германские укрепления на западе были срыты. Германии было запрещено воссоединение с Австрией (статья 80 Версальского договора). Как государство Германия фактически потеряла свой суверенитет. Ленин заметил по этому поводу, что «…Вер­сальский мир является в сто раз больше грабительским, чем Брестский… И… является величайшим ударом, который только могли нанести себе капиталисты и империалисты… победивших стран» .

Польша

Вопрос о Польше постоянно переплетался с проблемой борьбы против Советской России и одновременно против Германии. Еще до начала Парижской конференции между поляками и американцами установилась интенсивная связь. Вопрос о «сильной Польше» был решен в переговорах Бальфура с Хаузом и Вильсоном. В 1917 г. польские пред­ставители Дмовский и Падеревский были у Хауза и Вильсона в США.

12 января, в день первого заседания «совета десяти», Падеревский обратился через Хауза к Вильсону с просьбой о срочной помощи. Он заявил: «Большевистские армии заняли Вильно. Города Гродно и Белосток находятся под непосредственной угрозой. В несколько дней занятие этой части Польши станет совершившимся фактом. Польша не может сама защищаться. Мы не имеем ни продовольствия, ни обмундирования, ни оружия, ни снаряжения… Если эта акция (помощи) будет замедлена — вся наша цивилизация перестанет существовать» . В письме к Вильсону от 21 января Хауз настаивал на скорейшем выполнении союзниками всех требований Польши.

Французское правительство считало Польшу основным звеном своей политической системы на востоке Европы, барьером против большевизма и одновременно «буфером» между Советской Россией и Германией. Англия была против удовлетворения польских требований, чрезмерно обессиливавших Германию, которую она уже тогда рассчитывала использовать против Советской России. На этом пути Польша могла явиться помехой. Позиция Соединенных Штатов, которая, с некоторыми оговорками, совпадала с французской, в основном и решила вопрос о Польше.

28 февраля делегат Польши Дмовский передал Камбону меморандум по западной, а 3 марта — по восточной границе Польши. На западной границе к Польше должна была отойти провинция Познань в границах 1771 г., от Померании — округа Лауенбург и Бутоу, а от округа Столп — вся территория восточнее этого города вплоть до моря.

Восточная граница Польши намечалась в пределах 1771 г., за исключением Киевской, Могилевской и Витебской губерний, от которых Дмовский «отказался, хотя и с сожалением, ввиду того, что они находились в состоянии полной анархии» . В марте правительственная польская комиссия передала меморандум «Questions relatives aux territoires polonaise sous la domination prussienne». Здесь особое внимание уделялось Данцигу, который якобы с 997 г. является польским городом. (Как всегда, традиционная ссылка буржуазии на дремучую историю, которая нередко просто выдумывается.)

Большую роль в установлении Польского коридора играл Вильсон. 19 марта председатель комиссии по польским делам Камбон в согласии с Вильсоном доложил «совету четырех» проект передачи Польше немецких округов, расположенных на правом берегу Вислы, — Штум, Розенберг, часть Мариенвердера и Мариенбург. Ллойд Джордж против этого возражал и настоял на плебисците: «Предложение польской комиссии, чтобы мы передали 2 миллиона 100 тысяч немцев во власть народа, который за всё время своей истории не показал, что умеет вести свою государственную жизнь, рано или поздно приведет к новой войне на Востоке Европы» . Восточные границы Польши так и не были установлены на Версальской конференции. Руководители Антанты исходили при этом из соображения «о близкой гибели большевиков».

В. И. Ленин в 1920 году со свойственной ему проницательностью так оценил роль Польши в системе Версаля: «…оказалось, что Польша слишком тесно связана со всей системой международного империализма… Из Польши Версальский мир создал государство-буфер, который должен был оградить Германию от столкновения с советским коммунизмом и который Антанта рассматривает как орудие против большевиков… Вот почему, когда разгорелась война с Польшей, от которой мы так хотели избавиться ценой хотя бы больших уступок, эта война с Польшей оказалась более непосредственной войной против Антанты, чем предыдущие войны… разрушая польскую армию, мы разрушаем тот Версальский мир, на котором держится вся система теперешних международных отношений» .

14 пунктов

Вильсон еще в январе 1918 г. выступил со своими пресловутыми 14 пунктами. Содержание их имело целью сгладить впечатление, произведенное на общественное мнение «большевистской пропагандой», которая выразилась в опубликовании советским правительством тайных англо-франко-американских договоров. Также было необходимо поднять «энтузиазм рабочих кругов Великобритании и Франции» и изолировать Советскую Россию от Германии.

Позднее на конференции союзников в Париже осенью 1918 г. Вильсон (через полковника Хауза) выдвинул свою программу расчленения Советской России.

«Под русской территорией, — писал Вильсон, — вовсе не подразумевается вся бывшая Российская Империя — отпадают Польша, Финляндия, Литва, Латвия и… Украина» . Что касается Великороссии и Сибири, «то мирная конференция может потребовать создания правительства, достаточно правомочного, чтобы говорить от имени этих территорий». Кавказ, — говорит далее Вильсон, — «следует рассматривать как часть проблемы Турецкой империи» . Позаботился Вильсон и о советской Средней Азии. «Что касается магометанской России — короче Центральной Азии, то было бы хорошо, если бы какая-нибудь великая держава получила мандат на неё в качестве протектора» .

Знаменательно, что этот беспримерный документ, содержащий программу расчленения России, является официальным ком­ментарием к 14 пунктам Вильсона.

Американо-англо-французский империализм выработал общий план интервенции , который вырисовывался в следующих чертах:

1. С востока — удар из Владивостока (через Владивосток происходит снабжение Колчака) на Сибирь вместе с японцами;
2. На севере - оккупация Мурманска и Архангельска с последующим движением вместе с чехо-словаками на Москву;
3. На юге - английские войска вместе с итальянцами занимают Закавказье, чтобы сомкнуть направление Багдад-Архангельск; с Кавказа линия интервенции ответвляется на Среднюю Азию: Батум-Баку, Красноводск-Мерв.

«Зоны влияния» на юге России распределялись согласно англо-французской конвенции от 23 декабря 1917 г. так:

Польша нацеливалась на Киев и Смоленск, а маннергеймовская Финляндия и Эстония служили базами для наступления на Петроград.

На заседании британского имперского кабинета 5 ноября 1918 г. обсуждался вопрос о развертывании операций в направлении левый берег Дона - Индия. Начальник британского генерального штаба подчеркнул важность этого направления для английского империализма: «От левого берега Дона до Индии — всё это область наших интересов, наш заповедник» .

13 ноября имперский кабинет подтвердил конвенцию с Францией от 23 декабря 1917 г. (конвенция Клемансо-Милнера) о совместной интервенции против советской власти и «зонах влияния».

30 ноября имперский кабинет дал инструкции военным представителям в Мурманске и Архангельске о продолжении оккупации и действиях оккупационных частей в Сибири, о занятии пятью британскими бригадами железнодорожной линии Баку-Батум. На том же заседании были приняты меры к оказа­нию помощи Деникину через Новороссийск и снабжению прибалтийских государств военным снаряжением.

В верховном совете Антанты и британском кабинете обсуждался вопрос и о формах интервенции. Англичане и американцы через английского шпиона Локкарта и уполномоченного американского Красного Креста в России Робинса связались с Л. Троцким и имели в его лице прямого пособника по организации интервенции против Советской России. В марте 1918 г. начальник британского генерального штаба писал о заседании имперского кабинета, на котором Сметс и Бонар Лоу сошлись во мнениях по вопросу об интервенции в России с президентом Вильсоном, возлагая надежды на помощь Троцкого . Это подтверждает в своих мемуарах и полковник Хауз, который через начальника отдела Интеллиженс Сервис (английская разведка) в США Уайзмана и Робинса был в курсе этого дела. Хауз пишет: «Троцкий высказал Рэймонду Робинсу… предложение, указывавшее на его желание помешать ратификации Брест-литовского договора» . Английский шпион и диверсант Локкарт, который одно время был близок с Троцким, сообщил, что «…Троцкий фактически хочет «делового» соглашения с союзниками» . Бальфур и Ллойд Джордж из сношений с Троцким делают вывод, что с его стороны может последовать «приглашение японцев на помощь».

Опираясь на Троцкого и его сообщников, англичане и американцы думали спровоцировать наступление немцев на Москву и Ленинград. «Если бы Троцкий призвал союзных интервентов, — пишет Уайзман Хаузу 1 мая 1918 г., — то германцы сочли бы это враждебным актом и, вероятно, заставили бы правительство покинуть Москву и Петроград. С потерей этих центров, как можно вполне предполагать, боль­шевистское влияние в России было бы полностью разрушено» .

11 марта 1918 г. фельдмаршал Г. Вильсон настаивал на принятии верховным советом Антанты мер для ускорения интервенции японцев в Сибири, которой «британский имперский кабинет и британские воен­ные авторитеты придают очень большое значение» . Однако японцы, перед тем как выступить, хотели обеспечить тыл со стороны Китая и оформить свою договоренность с США.

16 и 19 мая 1918 г. между Японией и Китаем было заключено соглашение о совместных действиях армии и флота против Советской России. 4 августа 1918 г. были опубликованы ноты США и Японии о совместной интервенции японских и американских войск в Сибири. В японской ноте открыто говорилось, что японское правительство «следует желанию США». Причём оба эти документа полны фраз о «любви к русскому народу». Исходя, по-видимому, из тех же чувств «любви к русскому народу», США и Япония в январе 1919 г. заключили конвенцию относительно перехода транссибирской и восточно-китайской железных дорог в ведение «международного комитета».

31 декабря 1918 г. начальник британского генерального штаба Г. Вильсон потребовал срочной постановки всей «русской проблемы» на Парижской конференции. Он беспокоился недаром. По обе стороны Ла-Манша начались открытые проявления возмущения в войсковых частях и лагерях. В ряде пунктов организовались советы солдатских депутатов, в Лондоне произошло выступление отпускников. Вся французская армия была объята брожением, которое вылилось в ряд восстаний. В самом Париже и в Сенском округе разразилась всеобщая забастовка. Волнения перебросились в оккупационные части — в Архангельске, в Сибири, на юге России. Советская Россия, по выражению В. И. Ленина, отняла у Антанты ее солдат.

Попытки использовать германскую армию против Советской России нашли отражение в работах «совета десяти» и «совета четырех» (доклад Фоша от 12 января, нота союзников Германии об оставлении германских частей в Прибалтике от 23 апреля 1919 г. и т. д.).

Руководителям Антанты это мероприятие казалось, однако, слишком рискованным. Они учитывали, что Октябрьская революция в России оказала большое влияние на германский народ и солдат, и что германская армия вряд ли может служить слепым орудием в руках Антанты.

16 января в кабинете министра иностранных дел Франции Пишона Ллойд Джордж внес предложение о приглашении в Париж представителей всех правительств, находившихся на территории бывшей Российской империи.

Чем же было вызвано это предложение?

Оказывается, Ллойд Джордж убедился, наконец, что «большевики сейчас сильнее, чем когда либо… их влияние на народ усилилось» . Поэтому он начал выражать сомнение в успешном исходе интервенции, а по поводу Деникина, Колчака и чехо-словаков Ллойд Джордж вообще заявил, что «…надеяться на них - это значит строить на песке».

Отсюда и вытекало его предложение созвать «these people» (этих людей, т.е. советских руководителей) в Париже. Вильсон согласился с доводами Ллойд Джорджа. В качестве предварительного условия для участия в конференции он предлагал потребовать от большевиков «очищения Польши и Литвы» . Вильсон предложил собрать конференцию правительств, действующих на территории России, в Салониках или на Лемносе. Барон Сонино, министр иностранных дел Италии, категорически возражал против переговоров с большевиками и предложил организовать против них волонтерскую армию, а на конференцию пригласить лишь представителей антибольшевистских правительств . Клемансо был также против приглашения советских представителей, но затем уступил воздействию Ллойд Джорджа и Вильсона. Японский делегат Макино присоединился к Ллойд Джорджу и Вильсону, отметив, что «условия к востоку от Байкала существенно изменились; обстоятельства, вызвавшие необходимость посылки частей в этот район, устранены» .

25 января было послано приглашение всем правительствам на территории бывшей Российской империи прибыть на конференцию на Принцевых островах. Однако конференция не состоялась, так как французы предложили белогвардейским правительствам продолжать военные действия и отказаться от посылки делегатов.

После этого американцы вместе с англичанами предприняли новую попытку урегулирования «русского вопроса». 18 февраля 1919 г. небезызвестный Вильям Буллит получил от статс-секретаря Ленсинга предписание отправиться в Россию «для изучения политических и экономических условий». Перед отъездом Буллиту были переданы инструкции английского правительства.

Предложения Вильсона и Ллойд Джорджа, переданные советскому правительству Буллитом, сводились к следующему: границы между правительствами, фактически образовавшимися на территории бывшей Российской империи, проходят по линиям фронтов, военные действия прекращаются, армии пропорционально демобилизуются, прекращается иностранная интервенция, блокада снимается. Эти предложения были приняты советским правительством как предварительная основа для переговоров.

По возвращении в Париж Буллит передал Вильсону и Ленсингу меморандум по вопросу о Советской России. По ознакомлении с меморандумом Ллойд Джордж поставил вопрос о посылке в Советскую Россию кого-нибудь, «кто был бы известен всему миру, как убежденный консерватор». Он остановился на маркизе Сольсбери. Затем Ллойд Джордж настаивал на том, чтобы Буллит опубликовал свой меморандум. Вильсон также собирался принять Буллита. Но затем положение резко меняется. Вильсон не принял Буллита. Ллойд Джордж в своей речи в парламенте отрицал причастность к переговорам с советским правительством.

В чем же заключалась причина этих «зигзагов»?

Когда Ллойд Джордж и Вильсон выступили в «совете десяти» с предложениями о переговорах с большевиками, у них, по собственному признанию, колебалась почва под ногами: революционное движение нарастало в тылу и войсковых частях, солдаты оккупационных армий отказывались воевать с Советской Россией. В Германии в этот момент волна революционных событий достигла наивысшей точки. Ко всему этому присоединялся еще один момент, толкнувший колебавшегося Ллойд Джорджа на его предложение. Это боязнь соглашения между Германией и Советской Россией, которое могло опрокинуть все расчеты Антанты.

Наконец, англичане и американцы думали выиграть время для укрепления своих позиций в занятых их войсками районах Советской России. Это было вызвано тем, что «союзные части в Одессе, Архангельске и Мурманске в силу плачевного их состояния гораздо более остро нуждались в перемирии, чем большевики» . К тому же «совет десяти» надеялся спасти от разгрома одновременно поляков, Колчака и Деникина. Поэтому Ллойд Джордж и Вильсон, посылая Буллита в Россию, и поставили предварительным условием прекращение военных действий.

В Москве Буллит «…был принят тов. Чичериным, беседовал с ним и со мной и когда мы в несколько часов заключили предварительный договор о мире… А когда мы подписали договор, так и французский и английский министры сделали такого рода жест. …А в результате в этом самом номере я читаю полный текст договора с Буллитом по-французски, — и это напечатано во всех английских и американских газетах. В результате они сами себя выставили перед всем светом не то жуликами, не то мальчишками, — пусть выбирают… мы деловым образом самые тяжелые условия мира подписали и сказали: «Слишком дорога для нас цена крови наших рабочих и солдат; мы вам, как купцам, заплатим за мир… лишь бы сохранить жизнь рабочих и крестьян» , — так вспоминал о встречах с Буллитом Ленин. Антанта должна была дать ответ не позднее 10 апреля, но ответа не последовало.

К весне 1919 г. определилось положение и в Германии. К власти пришли не спартаковцы, а социал-демократы большинства с демократами и центром (Шейдеман — Носке — Эрцбергер). Опасность соглашения между Советской Россией и Германией в тех конкретных условиях для Антанты отпала.

С другой стороны, в апреле Колчак перешел в наступление и занял Бугульму. В мае начал наступать Деникин. Юденич перешел в первое наступление на Петроград. Красная Армия оставила Вильно. Мюнхен был занят войсками контрреволюции. Кроме того, лидер английских консерваторов Нортклифф, узнав о переговорах с Советской Россией, попытался сбросить кабинет Ллойд Джорджа, организовав обструкцию 370 членов парламента. Отсюда — второй «зигзаг».

Противодействие Франции переговорам с Советской Россией объяснялось ее опасением потерять царские долги и капиталы, вложенные в предприятия в России. Дело было в том, что англичане и американцы, взявшие в свои руки переговоры с советским правительством, даже получив соответствующие компенсации, зачли бы эти суммы в погашение французских долгов перед Англией и США. Французские империалисты считали, что лишь реставрация монархической Российской империи в довоенных границах отвечает их интересам. В то же время Англия и США стремились к расчленению Советской России и созданию «мандатных территорий» на Кавказе, в Сибири и среднеазиатской части.

Одновременно с посылкой Буллита союзники интенсивно готовили новую интервенцию. На заседании «совета десяти» от 15 февраля Черчилль и Бальфур предложили создать специальный орган для проведения интервенции с помощью Финляндии, Польши и других лимитрофных государств, а также белогвардейцев. 26 мая «совет четырех» принял воззвание к Колчаку, а затем нотой от 12 июня заключил с ним соглашение за подписями Вильсона, Ллойд Джорджа, Клемансо и Сайонзи.

Ответ Колчака от 26 июня 1919 г. на это обращение Антанты считался «содержащим достаточную гарантию свободы и самоуправления русского народа и его соседей». Поэтому «они (Антанта) готовы были предоставить Колчаку и его союзникам всю ту помощь, о которой говорилось в письме» . Более того, Вильсон и К° предполагали пригласить Колчака на Парижскую конференцию 1919 г. в качестве «полномочного российского представителя». 19 мая дипломатическая цензура пропустила сообщение о признании союзниками правительства Колчака, но запретила говорить о том, что последний представит Россию в день подписания мирного договора .

«Совет четырех» за лето 1919 г., кроме всякой иной помощи, ввез во Владивосток (занятый японцами 6 апреля 1918 г.) для Колчака 100 000 тонн оружия и снаряжения, одновременно помогая Деникину через Дарданеллы и Черное море на Новороссийск. Англичане потратили на это около 100 миллионов фунтов, французы - до 40 миллионов фунтов стерлингов. Империалисты Соединенных Штатов тщательно маскировали свою помощь, осуществляя финансовую поддержку через Лондон и Париж. На малые страны (Швейцария, Голландия, Прибалтика) капиталисты США производили нажим, путем экономических репрессий побуждая их к занятию антисоветских позиций. Перед лицом этих непреложных фактов являются ложью утверждения буржуазных историков и политиков о том, что тогда «позиция Соединенных Штатов по отношению к русским и русской революции была иной, чем позиция Антанты» .

В результате активной деятельности Антанты к сентябрю 1919 г. Колчак еще держался в Сибири, Юденич, базируясь на Ревель, двигался на Петроград, Деникин в начале октября дошел до Тулы, устремляясь на Москву. Английский флот, блокировавший Финский залив, предпринимал попытки прорыва к Кронштадту.

Белофинские войска в мае вторглись в Советскую Россию. Антанта вела переговоры с Румынией относительно ее участия в интервенции.

Но всё это не дало ожидаемых результатов, потому что «между ними не было ни тени единства, потому что одна держава действовала против другой. Франции хотелось, чтобы Россия заплатила ей долги и была грозной силой против Германии. Англии хотелось дележа России, Англия пробовала захватить бакинскую нефть и заключить договор с окраинными государствами России» . По поводу попыток англо-американцев использовать против Советской России малые окраинные государства Ленин писал: «мы отвоевали у Англии, Франции и Америки их рабочих и крестьян… отвоевали у них эти малые страны… Они осуществили по отношению к нам дружественный нейтралитет и тем самым пошли против всемирно-могущественной Антанты, ибо Антанта была хищником, который хотел их давить» .

Войска Антанты также отказались сражаться против Советской России. Страна диктатуры пролетариата победила.

Лига наций

Нa заседании «совета десяти» от 21 января, где обсуждался вопрос о Советской России и Польше, Вильсон выдвинул и проблему Лиги Наций.

Идея Лиги Наций отнюдь не американского происхождения. Она возникла одновременно в ряде европейских стран в процессе последних трех лет войны. Доклад лорда Сесиля, напечатанный ещё в 1916 г., представляет собою в черновом виде статьи 14 и 15 устава Лиги Наций. В 1917 г. над проектом устава работал комитет лорда Филлимора. Этот проект был послан американскому правительству.

В США полковник Хауз переработал проект Филлимора и 16 июня 1918 г. представил его Вильсону. Вильсон вычеркнул пункт о международном суде и вставил статью о вооруженных санкциях, фигурировавшую в проекте Сесиля. Биограф Вильсона Беккер пишет, что «практически ничего — ни одна идея в уставе Лиги Наций не принадлежала президенту» .

10 января 1919 г. американская делегация представила верховному совету Антанты свой комбинированный проект устава Лиги Наций. 14 февраля на третьем пленарном заседании Парижской конференции Вильсон доложил свой проект и уехал в США. Вернувшись 14 марта, он обнаружил полное нежелание своих коллег заниматься вопросом о Лиге Наций, так как англичане и французы хотели заключить с немцами сепаратный мир (направленный против Советской России) без включения в мирный договор ссылок на устав Лиги Наций. Тогда Вильсон без согласования с англичанами и французами опубликовал интервью, в котором заявил о неразрывности устава Лиги Наций и мирного договора и о своем намерении провести этот пункт во что бы то ни стало.

28 апреля на пленарном заседании конференции он доложил окончательный текст устава. Французы предложили создать военный орган при Лиге Наций. Гиманс, бельгийский делегат, выразил сожаление, что Брюссель не намечен местом её заседаний. Клемансо прервал прения и заявил, что предложение президента США ввиду отсутствия возражений принимается единогласно. Клемансо тогда говорил по-французски, поэтому большинство присутствующих его не поняло. И лишь, когда стал обсуждаться следующий пункт повестки дня, конференция сообразила, что вслепую «приняла единогласно» устав Лиги Наций.

Германские колонии

Вопрос о распределении между победителями германских колоний вызвал острые разногласия. Он разрешился лишь 29 апреля, накануне приезда германской делегации в Париж. 27 января Вильсон на «совете десяти» выдвинул идею мандатов, заимствованную им из проекта Лиги Наций, автором которого был генерал Сметс.

Представители британских доминионов требовали немедленного дележа колоний, а затем уже передачи этого вопроса Лиге Наций. Так, представитель Новой Зеландии заявил, что он есть восторженный поклонник Лиги Наций, но «опасается её переобременять и поэтому с самого начала хотел бы поделить колонии, а затем уже вложить в сильные руки Лиги Наций carte blanche (карт-бланш)».

Французы прямо требовали раздела Того и Камеруна.

Японцы претендовали на провинцию Шандун с Кио-Чао.

США получили от Англии ряд предложений на мандаты, но Вильсон был против того, чтобы Америка имела где бы то ни было подмандатные территории. Ллойд Джордж в своей книге о военных долгах также подтверждает, что «африканские колонии Германской империи и Палестина были предложены Америке, но она отказалась на основе своего опыта в Филиппинах». Наконец, тот же Ллойд Джордж еще в марте 1919 г. предлагал передать США Константинополь и Армению. «Очевидно, — разъясняет это положение Ленин, — американские купцы рассуждают как-то по-иному. Они видели, что война и по отношению к разорению и по отношению к настроению рабочих играет определенную роль, и пришли к выводу, что им нет выгоды принимать мандат» .

Спор вокруг мандатов и распределения колоний в «совете десяти», а затем в «совете четырех» принял острые формы, так как Южно-Африканский Союз при поддержке Англии требовал безоговорочного присоединения к своей территории немецкой юго-западной Африки, Австралия - германской Новой Гвинеи, а Новая Зеландия - Самоа. Госсекретарь Ленсинг разъясняет, почему, в конце концов, руководители конференции пришли к соглашению об установлении мандатов: «Если бы германские колонии были захвачены под флагом аннексии, то следовало бы включить ценность их в общий счет погашения германских репараций, что представило бы громадную сумму. Словечко «мандат» дало возможность ограбить Германию, забирая без компенсации её колонии в полное распоряжение победителей» .

В результате дележа колоний Германия потеряла все свои колониальные владения с населением в 13 миллионов жителей и площадью в 3 миллиона квадратных километров.

Ближний Восток

Длительными и напряжёнными были разногласия по ближневосточному вопросу. Во время войны англичане всячески оттесняли французов от участия в операциях на Ближнем Востоке и оккупировали Сирию при помощи арабов, руководимых Лоуренсом. Не желая отдавать её французам, англичане при поддержке американцев потребовали посылки в Сирию «комиссии по изучению» для выяснения «желаний населения» .

Клемансо ожесточенно возражал, доказывая, что французские притязания на Сирию достаточно обоснованы договором Сайкс-Пико (это секретное англо-французское соглашение, заключённое в феврале 1916 года при участии царской России. Это соглашение предусматривало передачу Англии Месопотамии, Палестины, части Ирака. Франции передавалась Сирия и Мосульский вилайет (район)). Ллойд Джордж ответил, что этот договор потерял свою силу вследствие отпадения третьего его участника — России.

25 марта «совет четырех» сконструировал комиссию в составе английских и американских представителей. Французы своих представителей в эту комиссию не ввели. После поездки в Сирию эта комиссия представила доклад, где указала, что сирийцы хотят быть самостоятельными, в крайнем случае, соглашаются только на американский мандат. Негодованию французской буржуазии не было пределов. С ней солидаризировались американцы, недовольные ослаблением позиций своей нефтяной компании «Standart oil» в Персии. В конце концов, в апреле 1920 г. на конференции в Сен-Ремо французы официально отказались от Мосульского вилайета, выговорив себе, наряду с американцами, 26% добычи иракской нефти. В итоге англичане обманули арабов, провели французов на мосульском деле, получили мандаты на Палестину и Месопотамию и сохранили за собою персидскую «сферу влияния».

Договор

6 мая на пленарном заседании конференции малые страны были ознакомлены с проектом мирного договора. На руки они не получили текста проекта, им было лишь кратко сообщено его содержание. Только 9 июня текст договора был опубликован в «Congressional Record».

Германская делегация, отрезанная от внешнего мира проволочными заграждениями и часовыми, вошла в непосредственное соприкосновение с конференцией лишь в дни вручения ей версальского диктата. Во главе германской делегации стоял граф Брокдорф Ранцау, один из самых толковых политиков тогдашней Германии. Он вынес с Париж­ской конференции глубокое убеждение в том, что теперь единственно правильным путем для германской внешней политики является ориентация на тесное сближение с Советской Россией. Будучи впоследствии германским послом в Москве, Брокдорф был одним из виднейших проводников так называемой раппальской политики Германии. «Тесная дипломатическая дружба между Германией и Советской Россией стала для него приматом немецкой внешней политики» .

7 мая германская делегация была вызвана в Версаль, в отель Трианон, где ей был вручен текст мирного договора. К этому времени революционная волна в Германии затухала. Национальное собрание, в котором спартаковцы не принимали участия, для Антанты опасности не представляло. Когда союзники еще не уяснили себе характера германской революции и опасались, что немцы могут не подписать мирного договора, тогда их проекты выглядели иначе, чем в редакции от 7 мая. Тогда не было и речи об оккупации левого берега Рейна, Саар оставался за Германией, Австрии разрешалось присоединение к Германии.

Но после поражения революции с Германией можно было делать что угодно. По ознакомлении с текстом мирного договора Брокдорф Ранцау заявил, что «…проект договора, который мы изучаем… кажется нам просто непонятным, так как он требует от Германии невозможного» .

После этого германская делегация посылает ноту за нотой, прося о смягчении условий диктата, но безрезультатно. 16 июня Клемансо отвечает на германский меморандум от 29 мая. В тот же день германская делегация покидает Париж и направляется в Веймар. В ночь с 20 на 21 июня Шейдеман и Брокдорф ушли в отставку. Их заменили Густав Мейер, Герман Мюллер, Эрцбергер. 23 июня 1919 г. Национальное собрание дало полномочия правительству на безоговорочное подписание договора. Для акта самого полного предательства немецкого народа понадобились соответствующие кадры.

Версальская система

Характерным для системы Версаля, для методов политической деятельности Антанты является создание своей агентуры в форме новых «самостоятельных» государств. Ленин указывал на «необходимость неуклонного разъяснения и разоблачения… того обмана, который систематически проводят империалистские державы, под видом создания политически независимых государств создающие вполне зависимые от них в экономическом, финансовом, военном отношениях государства» .

Так и получилось. На востоке Европы Антанта создала систему союзов, основой которых являлись вновь образованные государства, расположенные барьером между Советской Россией и Германией и являвшиеся составной частью версальской европейской политики. Это были Польша, Чехо-Словакия, Румыния, Югославия (правда, Румыния и Югославия существовали как самостоятельные государства и раньше, но в результате войны они настолько разрослись (Югославия – в 5 раз по населению и в 4 раза по площади; Румыния – в 2,5 раза по населению и в 2 раза по площади), что их с полным основанием можно считать «версальскими образованиями»).

Польша, которую тогда называли «Францией на Востоке», при своем возникновении была застрахована и на случай победы австро-германской коалиции и в случае победы Антанты. Польша захватила Западную Украину, что и было санкционировано «советом четырех» 2-5 июня 1919 г., так как можно было ожидать, что Западная Украина захочет «соединиться с Советской Украиной и этим приблизит большевизм к западу». Одновременно происходила польская оккупация Западной Белоруссии и части Литвы, где после ухода германских войск образовалась Литовско-Белорусская Советская республика. По Рижскому договору от 21 марта 1921 г. и при поддержке Антанты Польша закрепила за собой Западную Белоруссию.

9 октября 1920 г. польские войска заняли Вильно и Виленскую область, что было санкционировано советом послов стран-победительниц в марте 1923 г. Так конструировалась, по указаниям и при поддержке франко-английского империализма, восточная граница Польши. (Вот они корни 1939 г.! СССР просто вернул то, что нагло захватили империалисты, когда советские республики были слабы и не могли оказать им должного сопротивления.)

Другим звеном в цепи версальской системы в Восточной Европе являлась Чехо-Словакия. Страна была организована после разгрома австро-германского империализма путем захвата чешской буржуазией чужих территорий по директивам и при поддержке военного командования Антанты.

В меморандуме французскому министру иностранных дел Нишону чех Бенеш настаивал на закреплении за Чехо-Словакией «ее исторических границ, так как кругом, в Германии, в Вене, в Венгрии растет угроза большевизма». От Чехо-Словакии «зависит порядок и спокойствие кругом нас в Центральной Европе».

После австрийской революции северо-богемские области объявили о своем вхождении в состав Австрии. Чехи ответили на это войной и оккупацией. В войне с Советской Венгрией чешские легионы потерпели поражение и были вынуждены очистить всю Словакию, где была провозглашена Советская Словацкая республика. Лишь после вмешательства Антанты в лице уполномоченного «совета четырех» генерала Сметса Словакия была оккупирована чешскими войсками.

Собрания Карпатской Украины в Мармароше (18 декабря 1918 г.) и в Хусте (21 января 1921 г.) провозгласили воссоединение Карпатской Украины с остальной Украиной. Однако затем эта территория была занята чешскими войсками. Словакия и Карпатская Украина, индустриальные северо-богемские области, а также венгерская территория к югу от Словакии с Братиславой по Сен-Жерменскому договору были отданы чешской буржуазии.

В лице Югославии, от Альп до Эгейского моря, французский империализм создавал военный и политический форпост против разгромленной австро-германской коалиции и охваченной революцией Венгрии. Сербские войска участвовали в подавлении Венгерской Советской республики. Созданием Югославии французский империализм политически обосновывался на Балканах, преграждая дорогу Англии и одновременно угрожая итальянскому флангу и тылу.

В начертаниях границ Югославии сказалась борьба между Францией и Италией, которую поддерживала Англия. Югославия не получила некоторых частей Словении, отошедших к Италии (Истрия, Фиуме), частью оставшихся за Австрией в результате допущения неудачного для Югославии плебисцита. Югославия уступила Италии порт Зару на Далматинском побережье, вынуждена была отказаться от Албании, а также от частей Воеводины.

Несмотря на это, французский империализм сумел добиться создания сильного соперника своему конкуренту на Средиземном море — Италии. За Югославией были обеспечены важнейшие стратегические и военно-политические пункты — Македония, Далмация и Черногория на Адриатике, а также Словения — на стыке между Италией и Австро-Германией.

Румыния наряду с Польшей была фронтом мирового империализма в борьбе с Советской Россией и революцией в Венгрии. Этим объясняется та поддержка, которая была оказана Антантой в захвате Бессарабии и Буковины. Оккупация Бессарабии происходила под предлогом «поддержания порядка». В соглашении с представителями советской власти в Одессе в 1918 г. румынское правительство обязалось эвакуировать Бессарабию в течение двух месяцев — к 1 мая 1918 г.

В 1920 г. Антанта признала Бессарабию за Румынией. Что касается Буковины, то после распада Австро-Венгрии «народное вече» 3 ноября 1918 г. вынесло решение о присоединении Буковины к Советской Украине. Румыния тут же ввела свои войска и оккупировала Буковину. Для обеспече­ния румынского тыла и создания румынской военной промышленности Румыния получила Трансильванию (Трианонский договор) и Добруджу (договор в Нейи). Передача этих областей одновременно преследовала цель всемерного ослабления Венгрии и Болгарии, создавая тем самым глубокие противоречия между балканскими государствами версальского блока, с одной стороны, и Венгрией и Болгарией, с другой.

После 11 ноября 1918 г. Бенеш (Чехо-Словакия), Пашич (Югославия), Таке Ионеску (Румыния) и Венизелос (Греция) вели переговоры о координации выступлений на Парижской конференции. Дело в том, что привлечение Польши к участию в этой конференции осложнялось острыми польско-чешскими противоречиями. Во время наступления Красной Армии на Варшаву, падение которой ожидалось со дня на день, по чешско-французской инициативе началась орга­низация того союза юго-восточноевропейских государств, который впоследствии стал известен под наименованием «Малой Антанты».

14 ав­густа 1920 г. Чехо-Словакия заключила соглашение с Югославией, направленное против Советской России и Венгрии (31 августа 1922 г. это соглашение было преобразовано в союзный договор).

23 апреля и 7 июня 1921 г. были заключены «оборонительные союзы» между Чехо-Словакией и Румынией, и Югославией и Румынией. Заключение этой системы союзов и союзных договоров между каждым членом Малой Антанты (Чехо-Словакия, Румыния, Югославия) и Францией преследовало задачу сохранения status quo, созданного Сен-Жерменом и Трианоном. Греция, вскоре после Парижской конференции 1919 г. начавшая войну с Турцией, не вошла в Малую Антанту. Впоследствии она стала основным звеном так называемой Балканской Антанты, образованной в 1934г.

Эта Антанта организовывалась англо-французским империализмом по мере того, как Германия стала оправляться от Версаля. Цель — подготовка выхода через Балканы в германские тылы, а также противодействие итальянским притязаниям на Балканах. В Балканскую Антанту наряду с Турцией и Грецией вошли также два члена Малой Антанты - Румыния и Югославия. Чехо-Словакии в версальской системе, по замыслу Антанты, была предназначена роль связующего звена между северными и южными членами восточноевропейского блока Версаля (чешско-польский договор 1921г.).

Между Румынией и Польшей по инициативе Франции также было заключено военное соглашение. По планам французского империализма Польше в версальской системе предназначалась роль гегемона в Прибалтике. Поскольку, однако, в Эстонии, Латвии, Литве и Финляндии французские интересы сталкивались с английскими, укрепление Польши здесь встречало противодействие Англии. Решающее значение для не-включения Польши в Балтийскую Антанту имела категорически отрицательная позиция РСФСР, учитывавшей, что вхождение Польши в балтийский блок будет означать создание антисоветского англо-франко-польского плацдарма на северо-западной границе Советской России.

Прибалтийские страны официально не участвовали в Парижской конференции, но в расчетах «совета четырех» они фигурировали как территории, используемые для нападений на Советскую Россию. Переговоры с представителями прибалтийских стран Антанта вела с участием белогвардейского «русского совета» в Париже; «совет» возражал против признания Антантой de-jure прибалтийских стран, получивших право на самостоятельное существование благодаря Великой Октябрьской социалистической революции. Признание de-facto Эстонии, Латвии и Литвы связывалось непосредственно с задачами борьбы с советской властью, возлагавшимися Антантой на правительства этих стран. «Эстонскому и латышскому министрам было дано понять, что им будет разрешено послать дипломатические миссии в Петроград, как только Россия будет реконструирована» .

Тактика Антанты в отношении государств-лимитрофов характеризуется Диллоном как «кромсание России на возможно большее число отдельных государств для создания перманентной агентуры иностранной интервенции». (Повторено в перестроечном плане раздела СССР.) Особенно большое значение придавал «совет четырех» участию Финляндии и Эстонии в планируемом нападении на РСФСР. Как известно, маннергеймовская Финляндия активно участвовала в интервенции против Советской России, а территория Эстонии была использована Юденичем как плац­дарм для наступления на Петроград.

В марте 1922 г. Финляндия, Эстония, Латвия заключили с Польшей «оборонительный союз» под англо-французским нажимом. 1 ноября 1923 г. Латвия и Эстония заключили военный и таможенный союз. Финляндия не вошла в Балтийскую Антанту и явилась впоследствии (с 1937 г.) членом созданного Англией блока скандинавских стран вместе с Данией, Швецией и Норвегией.

Так по заданиям Антанты сконструировался барьер против Германии и Советской России, состоящий в центре из Малой Антанты, продолженный на север, через Польшу, Литву, Латвию, Эстонию, к скандинавским странам, а на юге — от Югославии, через Грецию, до Константинополя.

Противоречия

Версальская система закрепила произведенный передел мира. В результате войны львиная доля добычи досталась империалистам Англии, США, Японии и так называемым нейтральным странам. Но противоречия в капиталистическом мире еще более осложнились, приняли еще большую остроту, чем до Первой мировой империалистической войны.

США превратились из страны, «имевшей массу долгов, в страну, которой все должны». Штаты усилили свои притязания на мировое господство и стали играть ведущую роль в борьбе с революцией. По выражению Ленина агенты Вильсона взяли на себя роль «палачей и жандармов русской свободы… они душат революцию в Австрии… они ставят ультиматум в Швейцарии — не дадим хлеба, если вы не станете на борьбу с большевистским правительством. Они заявляют Голландии: не смейте допускать к себе советских послов, иначе блокада. У них орудие простое — веревка голода» .

В то же время Соединенные Штаты вступают в резкое противоречие с Европой и в первую очередь с Англией. «Америка сильна, — говорит Ленин, — ей теперь все должны, от нее всё зависит, её все больше ненавидят, она грабит всех… Америка не может помириться с остальной Европой…» . С Англией у США происходит борьба за господство на море. Уже в 1921 г. Великобритания была вынуждена пойти на паритетное отношение между линейными флотами с США. Англия оттесняется от своего влияния на самом американском материке — в Канаде и в Южной Америке.

Одним из основных противоречий капиталистического мира версальской системы стали японо-американские разногласия.

Львиная доля добычи в пределах версальской системы отошла к Великобритании. На Ближнем Востоке она получила в свои руки прямой или косвенный контроль над Аравией, Месопотамией, Палестиной, Персией. Это означало установление её господства на огромной стратегически важной территорией, являющейся как бы стыком трех материков и лежащей на кратчайшем пути из Европы к Индийскому океану. Но здесь Великобритания столкнулась с Францией, которой она вынуждена была уступить Сирию, чтобы освободить для себя Мосульский нефтяной район.

Усиление позиций Англии и Франции на Ближнем Востоке изменило соотношение сил в восточной части Средиземного моря. Отсюда растут ноги острого соперничества между Италией, Англией и Францией на путях к Леванту и Аравии.

В результате захвата германских колоний в Африке британские владения тянутся непрерывно от Каира до Капштадта, окружая защитной линией Египет и Индию. В Северной Африке английский империализм, борясь с французским, использует итало-французские противоречия и содействует закреплению Ливии за Италией. Тем самым Англия создает для себя опасность перехвата Суэцкого канала со стороны Италии – броском итальянских вооружённых сил из Ливии, Эритреи и итальянского Сомали.

На берегах Тихого океана, в Китае, Британия сталкивается с Соединенными Штатами Америки, под нажимом которых вынуждена на Вашингтонской конференции 1921 г. отказаться от союза с Японией и согласиться на возврат Шандуна Китаю.

Своему непосредственному воздействию Англия подчиняет страны, связанные с её морскими путями. Бельгия и Голландия подпали под экономическое влияние Англии, так как она держала в своих руках контроль над внешней торговлей Антверпена и Роттердама и решала судьбу их колониальных владений – Бельгийского Конго и Голландской Индии. «Колонии маленьких государств» являются «ближайшим объектом возможного и вероятного «передела» колоний. Большей частью эти маленькие государства сохраняют свои колонии только благодаря тому, что между крупными есть противоположности интересов, трения и пр., мешающие соглашению о дележе добычи» (Ленин).

Ликвидация германского военного флота создала перевес Англии в Северном и Балтийском морях. Дания, служащая ключом к Балтийскому морю, получила от Англии северный Шлезвиг и в системе Версаля оказалась под английским контролем, так же как и Исландия. Вопрос об Исландии тесно связан с борьбой за захват кратчайшего пути из Америки в Европу, где, кроме Исландии, большую роль играет и Гренландия.

Стратегическое значение Норвегии и Швеции, расположенных вместе с Данией у проходов из Атлантического океана в Балтийское море, толкает английский империализм на усиление своего влияния в этих странах.

Англо-французские противоречия в Европе проходят в системе Версаля по тем же линиям, что и на Парижской конференции 1919 г. Это различная позиция в германском вопросе, английские тенденции использовать Германию против Советской России в противовес французским намерениям продолжать политику экономического и военного обессиливания Германии. Это поддержка Италии и постепенное выдвижение последней на европейскую арену, наряду с Германией, в качестве противовеса французской гегемонии в континентальной Европе.

Черчилль, «верный пёс Британии», как-то поведал миру «мечты» (он сам это так назвал) английского империализма. «Немцы знают Россию лучше, чем какая бы то ни было другая страна… Без Германии в Европе нельзя ничего сделать, а с ее помощью всё кажется легким. Германию нужно пригласить помочь нам в освобождении России и восстановлении Восточной Европы» .

Что касается поддержки Италии против Франции, то, используя итало-французские противоречия на Средиземном море, на Балканах и в Африке, Англия содействовала ревизионистской политике Италии в Венгрии, Австрии и Болгарии.

Итальянский империализм, со своей стороны, во-всю пользовался англо-французскими противоречиями и борьбой между Антантой и Германией. Внешнеполитическая позиция Италии, сидящей на двух стульях, создала для нее возможность сложной политической игры: с одной стороны, сближение со странами, задавленными Версалем, с другой — заигрывание с англо-американским империализмом.

Всё это подтверждает вывод о том, что версальская система ещё больше обострила противоречия как между «победителями» и «побежденными», так и в самом лагере «победителей».

Наиболее дальновидные буржуазные политики уже тогда понимали всю внутреннюю немощь и обреченность версальской системы. Французский министр Бейнвиль, например, считал Малую Антанту бессильной организацией нейтральных в отношении Германии государств. Реальной помощи Франция от них ждать не может. Бейнвиль пишет: «Малая Антанта, созданная по инициативе Чехо-Словакии, есть просто Лига нейтралов, сформированная в тот момент, когда падение Варшавы казалось близким… Польша, Чехо­словакия, Австрия, чтобы продолжать существовать, не могут находиться рядом с большой Германией. Экзистенция и безопасность этих малых государств предполагает соседство других малых государств», т. е., говоря прямо, расчлененной Германии .

Бейнвиль обвиняет англичан и американцев в том, что они «балканизировали Европу, но заботливо отказались от балканизации Германии». Польше Бейнвиль предрешает гибель в тисках между Германией и Советской Россией: «Что касается Польши, то это государство, которому не хватает государственности. Польша, задуманная как защита против Германии, как государство — тампон между Россией и Германией, не имеет средств для выполнения своей роли» . Он указывал, что Германия начнет свое освобождение и реванш на Востоке. В предвидении этого Франция должна быть готова самостоятельно, без английской помощи, нанести удар и не допустить блока, враждебного Франции, в Центральной Европе. Франция должна вовремя перерезать линию сближения Берлин – Вена – Будапешт — София.

С точки зрения национально-колониального вопроса, версальская система, расширив круг зависимых народов, лишь по-новому распределила роли угнетателей и угнетенных, создав балканизированную Европу и приведя к обострению противоречий между империалистами. Ленин: «Версальский договор пресловутых «западных демократий» есть еще более зверское и подлое насилие над слабыми нациями, чем Брест-литовский договор германских юнкеров и кайзера. Лига наций и вся послевоенная политика Антанты ещё более ясно и резко вскрывает правду, усиливая повсюду революционную борьбу как пролетариата передовых стран, так и всех трудящихся масс колониальных и зависимых стран» .

На национально-территориальной почве неизбежно возникают планы новых аннексий. Для Италии — это захват Албании, Далмации, Туниса, расширение восточно-африканских колоний. Для Польши — Данцига, Восточной Пруссии, немецкой Силезии, Советской Украины и Белоруссии. Для Венгрии и Болгарии — реваншистские планы и т. д. Пролетарское движение в развитых странах и национально-освободительное движение в колониях и зависимых странах соединяются в общий фронт против империализма.

Самым острым противоречием между странами капиталистического мира являлась рознь между задавленной Версалем Германией и Антантой с Соединенными Штатами. «Германия побеждена, подавлена Версальским договором, но она обладает гигантскими экономическими возможностями… И вот такой стране навязан Версальский договор, с которым она жить не может. Германия одна из самых сильных, передовых, капиталистических стран, …должна искать союзника против всемирного империализма, будучи сама империалистской, но будучи задавленной» (Ленин).

Англо-германские противоречия, которые во время первой империалистической войны играли главную роль, остались в полной силе и в рамках версальской системы. Однако в послевоенных условиях, при возникновении Советского государства, эти противоречия приобрели новые черты. Победители — англо-американские империалисты — старались выкачать из Европы репарации за счет Германии. Но в этом случае самой Германии для этой цели должен быть предоставлен «ряд свободных рынков, …откуда она могла бы черпать новые силы и новую кровь для выплачивания репарационных платежей… Америка имеет в виду наши российские рынки» (Сталин.). Сущность английской политики в отношении Германии Сталин выразил следующей формулой: «Английские консерваторы думают и «статус кво» сохранить против Германии и использовать Германию против Советского Союза» .

Обреченной являлась попытка империализма Антанты устранить временно ослабленный поражением в войне и Версалем германский империализм из борьбы мировых хищников. Сложное переплетение капиталистических противоречий, зависимость мирового и особенно европейского хозяйства от состояния германской экономики толкнули господствующий в Европе американский и английский капитал к хозяйственно-политическому использованию Германии против Советской России. Империалистическая грабительская война привела к насильственному миру, создавшему все предпосылки для новой империалистической войны. «Думать, что такое положение, — пишет Сталин в «Вопросах ленинизма»,- может пройти даром для мирового капитализма, значит, ничего не понимать в жизни» .

После войны и Версаля капиталистический мир погрузился в глубокий кризис. Распад мирового хозяйства, нарушение системы мирового разделения труда в созданной войной хозяйственной автаркии, индустриализация колониальных стран, валютный хаос, разрушение транспорта, сельского хозяйства, внешней торговли, уничтожение лучших рабочих кадров, безработица, голод и разорение — таков облик послевоенной экономики. Известный буржуазный экономист участник Парижской конференции 1919 г. Кейнс в таких словах рисует послевоенную версальскую Европу: «Перед нами бездеятельная, дезорганизованная Европа, разделенная внутренними распрями, национальной ненавистью, содрогающаяся в усилиях борьбы и муках голода, полная грабежа, насилия и обмана» .

Наконец, основным и главным противоречием явилось противоречие между Советской страной и капиталистическим миром в целом. Важнейший итог периода установления Версаля тот, что международная буржуазия, американо-англо-французская коалиция, тогда единовластно распоряжавшаяся судьбами человечества, не сумела добиться мирового господства и задушить Советскую Россию — первую страну диктатуры пролетариата. Пролетарское государство становилось все более мощным фактором международной политики.

Когда торжествующий победитель — англо-франко-американский империализм — диктовал свои условия разгромленной коалиции центральных держав во главе с Германией, большевики предсказывали, что версальская система, насильственная и грабительская, явится лишь преддверием к новой империалистической войне. «Ecли революция пролетариата не свергнет теперешних правительств и теперешних господствующих классов воюющих «великих» держав, — говорил Ленин, — то абсолютно невозможен никакой иной мир, кроме более или менее кратковременного перемирия между империалистскими державами, мир, сопровождающийся усилением реакции внутри государств, усилением национального гнета и порабощения слабых наций, увеличением горючего материала, подготовляющего новые войны…» .

Задолго до начала второй империалистической войны Сталин в своем отчетном докладе на XIV съезде ВКП(б) говорил:

«Локарно… является лишь продолжением Версаля, и оно может иметь своей целью лишь… сохранение существующего порядка вещей, в силу которого Германия есть побежденная страна, а Антанта - победительница… Думать, что с этим положением помирится Германия, растущая и идущая вперед, значит рассчитывать на чудо. Если раньше, после франко-прусской войны, вопрос об Эльзас-Лотарингии… послужил одной из серьезнейших причин империалистической войны, то какая гарантия, что Версальский мир и его продолжение — Локарно, узаконяющие и юридически освящающие потерю Германией Силезии, Данцигского коридора и Данцига, потерю Украинской Галиции и Западной Волыни, потерю Белоруссией западной её части, потерю Литвой Вильны и проч., какая гарантия, что этот договор, искромсавший целый ряд государств и создавший целый ряд узлов противоречий, что этот договор не разделит судьбу старого франко-прусского договора, отторгнувшего после франко-прусской войны Эльзас-Лотарингию от Франции?.. Локарно чревато новой войной в Европе».

В своё время Фридрих Энгельс на основе анализа международной обстановки и войн XIX века гениально предсказал возникновение и результаты первой мировой империалистической войны. Ленин и Сталин в новой обстановке, в эпоху послевоенного империализма, предвидели, что установленный в Версале договорный режим лишь обострит империалистические противоречия, что он неизбежно приведет ко второй империалистической войне.

Наша задача сегодня – не только разобраться в причинах, которые ведут к третьей империалистической войне, но и сделать всё зависящее от нас для её предотвращения.

Подготовил М. Иванов

Ленин. Соч., т.23, стр. 265.
A. Shlesinger. Field-Marshall sir Henry Wilson.His life and diary, v.II.p. 176.
G. Hannotaux. De L’AcademieFrancaise. Le traite de Versailles du 28 Juin 1919.L’Allemagne en Europe. Paris MDCCCCXIX, p. 113.
Тhe truth about the peace treaties. By David Lloyd George.London, 1938, v. I. pp. 404-408.
Дж. М. Кейнс. Экономические последствия Версальского мирного договора. 1922, стр.140.
Ленинский сборник XVII, стр. 165.

ВЕРСАЛЬСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР 1919

договор, официально завершивший первую мировую войну 1914-18. Подписан в Версале (Франция) 28 июня 1919 потерпевшей поражение в войне Германией, с одной стороны, и одержавшими победу в войне "союзными и объединившимися державами" - с другой: США, Брит. империей, Францией, Италией, Японией, Бельгией, Боливией, Бразилией, Кубой, Экуадором, Грецией, Гватемалой, Гаити, Хиджазом, Гондурасом, Либерией, Никарагуа, Панамой, Перу, Польшей, Португалией, Румынией, Сербо-Хорвато-Словенским гос-вом, Сиамом, Чехословакией и Уругваем. Договор был подписан от имени США В. Вильсоном, Р. Лансингом, г. Уайтом и др., от Брит. империи - Ллойд Джорджем, Э. Б. Лоу, А. Дж. Бальфуром и др., от Франции - Ж. Клемансо, С. Пишоном, А. Тардьё, Ж. Камбоном и др., от Италии - С. Соннино, Дж. Империали, С. Креспи, от Японии - Сайондзи, Макино, Синда, Мацуи и др., от Германии - г. Мюллером, д-ром Беллем. В. м. д. имел целью закрепление передела капиталистич. мира в пользу держав-победительниц в ущерб Германии. В. м. д. в значит. мере был направлен и против первого в мире Сов. гос-ва, а также против усилившегося под влиянием тягот войны и Великой Октябрьской социалистич. революции междунар. революц. движения рабочего класса. В. м. д., указывал В. И. Ленин, есть "... договор хищников и разбойников", "это неслыханный, грабительский мир, который десятки миллионов людей, и в том числе самых цивилизованных, ставит в положение рабов" (Соч., т. 31, с. 301).

Из подписавших В. м. д. гос-в США, Хиджаз и Экуадор отказались его ратифицировать. Амер. Сенат под влиянием изоляционистов отказался от ратификации В. м. д. из-за нежелания США связывать себя участием в Лиге наций (где преобладало влияние Англии и Франции), устав к-рой был неразрывной частью В. м. д. Взамен В. м. д. США заключили с Германией в августе 1921 особый договор, почти идентичный В. м. д., но не содержавший статей о Лиге наций. В связи с тем, что В. м. д. содержал постановления о передаче Японии китайской провинции Шаньдун, Китай отказался от подписания В. м. д.

В. м. д. вступил в силу 10 янв. 1920, после ратификации его Германией и четырьмя гл. союзными державами - Англией, Францией, Италией и Японией. Заключению В. м. д. предшествовали длительные секретные переговоры, ставшие особенно интенсивными после заключения Компьенского перемирия 1918 между Германией и гл. союзными державами. Условия договора были выработаны на Парижской мирной конференции 1919-20.

В. м. д. состоял из 440 статей и одного протокола. Он делился на 15 частей, к-рые, в свою очередь, были разделены на отделы. Часть 1-я (ст. 1-26) излагала устав Лиги наций. Части 2-я (ст. 27-30) и 3-я (ст. 31-117) были посвящены описанию и начертанию границ Германии с Бельгией, Люксембургом, Францией, Швейцарией, Австрией, Чехословакией, Польшей и Данией, а также касались политич. устройства Европы. В соответствии с этими статьями В. м. д. Германия передавала Бельгии округа Мальмеди и Эйпен, а также т. н. нейтральную и прусскую части Морене, Польше - Познань, части Померании (Поморья) и Зап. Пруссии, возвращала Франции Эльзас-Лотарингию (в границах, существовавших до нач. франко-прусской войны 1870-71), признавала Люксембург вышедшим из Герм. таможенного объединения; г. Данциг (Гданьск) был объявлен вольным городом, г. Мемель (Клайпеда) передан в ведение держав-победительниц (в феврале 1923 присоединен к Литве); к Чехословакии отошла от Германии небольшая часть Силезии. Исконные польские земли - на правом берегу Одера, Нижняя Силезия, большая часть Верх. Силезии и др. - остались у Германии. Вопрос о гос. принадлежности Шлезвига, отторгнутого от Дании в 1864 (см. Датская война 1864), юж. части Вост. Пруссии и Верх. Силезии должен был быть решен плебисцитом (в результате часть Шлезвига перешла в 1920 к Дании, часть Верх. Силезии в 1921 - к Польше, юж. часть Вост. Пруссии осталась у Германии). На основе ст. 45 "в качестве компенсации за разрушение угольных копий на севере Франции" Германия передавала Франции "в полную и неограниченную собственность... угольные копи, расположенные в Саарском бассейне", к-рый переходил на 15 лет под управление спец. комиссии Лиги наций. По истечении этого срока плебисцит населения Саара должен был решить дальнейшую судьбу этого района (в 1935 отошел к Германии). Статьями 80-93, касающимися Австрии, Чехословакии и Польши, герм. пр-во признавало и обязывалось строго соблюдать независимость указанных гос-в. Вся герм. часть левобережья Рейна и полоса правого берега шириной в 50 км подлежали демилитаризации. Согласно ст. 116, Германия признавала "независимость всех территорий, входивших в состав бывшей Российской империи к 1. VIII. 1914", а равно и отмену как Брестского мира 1918, так и всех др. договоров, заключенных ею с Сов. пр-вом. Ст. 117 раскрывала планы авторов В. м. д., рассчитанные на разгром Сов. власти и расчленение терр. б. Российской империи, и обязывала Германию признать все договоры и соглашения, к-рые союзные и объединившиеся державы заключат с гос-вами, "которые образовались и образуются на территории бывшей Российской империи". Эта статья имела особую антисов. направленность.

Часть 4-я В. м. д. (ст. 118-158), касавшаяся герм. прав и интересов вне Германии, лишала ее всех колоний, к-рые позднее были поделены между гл. державами-победительницами на основе системы мандатов Лиги наций: Англия и Франция разделили между собой на части Того и Камерун (Африка); Япония получила мандат на принадлежавшие Германии острова Тихого ок. к С. от экватора. Кроме того, к Японии переходили все права Германии в отношении Цзяочжоу и всей Шаньдунской пров. Китая; т. о., договор предусматривал ограбление Китая в пользу империалистич. Японии. Район Руанда-Урунди (Африка) переходил к Бельгии в качестве подмандатной территории, Юго-Зап. Африка стала подмандатной терр. Южно-Африканского Союза, принадлежавшая Германии часть Новой Гвинеи была передана Австралийскому Союзу, Самоа - Новой Зеландии, "Треугольник Кионга" (Юго-Вост. Африка) был передан Португалии. Германия отказалась от преимуществ в Либерии, Сиаме, Китае, признавала протекторат Англии над Египтом и Франции над Марокко.

Части 5-8-я В. м. д. (ст. 159-247) были посвящены вопросам, связанным с ограничением численности герм. вооруж. сил, наказанием воен. преступников и положением герм. военнопленных, а также репарациям. Герм. армия не должна была превышать 100 тыс. чел. и предназначалась, по планам авторов В. м. д., исключительно для борьбы против революц. движения внутри страны, обязательная воен. служба отменялась, осн. часть сохранившегося воен.-мор. флота Германии подлежала передаче победителям. Германия обязывалась возместить союзникам убытки, понесенные пр-вами и отдельными гражданами стран Антанты в результате воен. действий.

Части 9-10-я (ст. 248-312) касались финансово-экономич. вопросов и предусматривали обязательство Германии передать союзникам золото и др. ценности, полученные ею в ходе войны от Турции, Австро-Венгрии (в качестве обеспечения займов), а равно от России (по Брестскому миру 1918) и Румынии (по Бухарестскому мирному договору 1918). Германия должна была аннулировать все договоры и соглашения экономического характера, которые она заключила с Австро-Венгрией, Болгарией, Турцией, а также с Румынией и Россией.

Части 11-12-я (ст. 313-386) регулировали вопросы воздухоплавания над герм. территорией и порядок использования союзниками герм. портов, ж.-д. и водных путей.

Часть 13-я В. м. д. (ст. 387-427) была посвящена созданию Международного бюро труда.

Заключительные 14-15-я части В. м. д. (ст. 428-440) устанавливали гарантии выполнения договора со стороны Германии и обязывали последнюю "признать полную силу мирных договоров и дополнительных конвенций, которые будут заключены союзными и объединившимися державами с державами, сражавшимися на стороне Германии".

В. м. д., продиктованный Германии державами-победительницами, отражал глубокие, непреодолимые империалистич. противоречия, к-рые не только не ослабли, а, наоборот, еще более обострились после окончания 1-й мировой войны. Стремясь разрешить эти противоречия за счет Сов. гос-ва, державы-победительницы сохранили в Германии господство реакц. империалистич. групп, призванных стать ударной силой в борьбе против молодой социалистич. страны и революц. движения в Европе. В этой связи нарушение Германией воен. и репарац. статей В. м. д. фактически попустительствовалось пр-вами стран-победительниц. Преследуя цель восстановления воен.-пром. потенциала Германии (см. Дауэса план, Юнга план), США, Англия и Франция неоднократно пересматривали размер и условия репарац. платежей. Этот пересмотр завершился тем, что с 1931 Германия в соответствии с предоставленным пр-вом США мораторием вообще прекратила платежи репараций. СССР был противником В. м. д., неизменно разоблачал его империалистич., грабительский характер, но в то же время решительно выступал против проводившейся гитлеровцами под видом борьбы с В. м. д. политики развязывания второй мировой войны, 1939-45. В марте 1935 гитлеровская Германия, введя всеобщую воинскую повинность, односторонним актом нарушила воен. статьи В. м. д., а англо-герм. морское соглашение от 18 июня 1935 явилось уже двусторонним нарушением В. м. д. Захват Германией Австрии (1938), Чехословакии (1938-39) и ее нападение на Польшу (1 сент. 1939) означали окончат. ликвидацию В. м. д.

Вопросам, связанным с подготовкой В. м. д., оценкой его характера и значения в послеверсальском устройстве Европы и новой расстановки сил в мире, посвящена обширная литература различных политич. направлений. При этом главной тенденцией бурж. историографии в оценке В. м. д. является стремление скрыть хищнич., империалистич. характер этого договора, попытка оправдать позицию, занятую делегацией "своей" страны в период разработки и подписания В. м. д. Особенно отчетливо эта тенденция проявляется в таких книгах англ. авторов, как "Правда о мирных договорах" Ллойд Джорджа (D. Lloyd George, The truth about the peace treaties, v. 1-2, 1938, рус. пер., т. 1-2, 1957), "Как делался мир в 1919 г." г. Николсона (Н. Nicolson, Peacemaking 1919, 1933, рус. пер. 1945), "Великобритания, Франция и германская проблема в 1918-1939 гг." У. М. Джордана (W. M. Jordan, Great Britain, France and the German problem 1918-1939, L.-N. Y., 1943, рус. пер. 1945), в работах Дж. М. Кейнса (J. M. Keynes, The economic consequences of the peace, 1920, рус. пер.: "Экономические последствия Версальского мирного договора", 1924), г. У. Темперлея (H. W. Temperley, A history of the Peace conference of Paris, v. 1-6, 1920-24) и др. Несмотря на откровенную апологию брит. империализма, указанные книги могут служить историч. источниками благодаря огромному фактич. и документальному материалу, к-рый в них приводится.

Характерной чертой амер. историографии, относящейся к В. м. д., является попытка оправдать внеш. политику пр-ва В. Вильсона, идеализировать его "Четырнадцать пунктов", положенные в основу "миротворческой" деятельности главы амер. делегации на Парижской мирной конференции 1919-20, убедить читателей, будто амер. дипломатия при разработке В. м. д. и договоров с союзными с кайзеровской Германией гос-вами руководствовалась принципами "справедливости" и "самоопределения народов" (Е. М. House, The intimate papers of colonel House, v. 1-4, 1926-28, рус. пер.: Э. Хауз, Архив полковника Хауза, т. 1-4. Конец войны. Июнь 1918 - ноябрь 1919, 1944; R. S. Baker, Woodrow Wilson and world settlement, v. 1-3, 1923-27, рус. пер.: С. Бейкер, Вудро Вильсон. Мировая война. Версальский мир, 1923; Н. С. F. Bell, Woodrow Wilson and the people (1945); D. Perkins, America and two wars (1944); Ch. Seymour, American diplomacy during the World war (1934); Th. Bailey, Woodrow Wilson and the lost peace (1945) и др.). Однако амер. историография бессильна опровергнуть оценку политики Вильсона, данную В. И. Лениным, к-рый отмечал, что "идеализированная демократическая республика Вильсона оказалась на деле формой самого бешеного империализма, самого бесстыдного угнетения и удушения слабых и малых народов" (Соч., т. 28, с. 169).

Обширный документальный и фактич. материал о В. м. д. содержится в книге франц. гос. деятеля А. Тардьё "Мир" (A. Tardieu, La paix, 1921, рус. пер. 1943). Будучи участником Парижской конференции и являясь на ней ближайшим помощником Ж. Клемансо, Тардьё внимательно следил за ходом обсуждения герм. и др. проблем. Это позволило ему подробно осветить в своей книге борьбу вокруг территориальных, репарационных и пр. постановлений В. м. д. Вместе с тем в своем труде Тардьё выступает защитником франц. империализма, его внеш. политики в герм. вопросе.

Определенный интерес для изучающих историю В. м. д. представляют книги б. итал. премьера Ф. Нитти (F. Nitti, La decadenza dell"Europa, 1921, рус. пер.: "Европа над бездной", 1923) и ген. секретаря итал. делегации на Парижской конференции Л. Альдрованди- Марескотти (L. Aldrovandi-Marescotti, Guerra diplomatica..., 1937, рус. пер.: Дипломатическая война..., 1944). На работах этих авторов отразился тот факт, что Великобритания, Франция и США "обделили" Италию при решении терр. проблем на конференции. Отсюда та резкая критика, к-рой они подвергли решения этой конференции.

Научно обоснованную оценку В. м. д. дала сов. историография. Опираясь на характеристику В. м. д., данную В. И. Лениным, на обширный документальный материал, анализируя внешнеполитич. курсы гос-в - главных инициаторов и руководителей Парижской мирной конференции 1919-20 - Великобритании, Франции и США, сов. историки (Б. Е. Штейн ("Русский вопрос" на Парижской мирной конференции (1919-20 гг.), 1949, И. И. Минц, А. М. Панкратова, В. М. Хвостов (авторы глав "Истории дипломатии", т. 2-3, М., 1945) и др.) убедительно показали империалистич. сущность В. м. д., его непрочность и пагубные последствия для народов всего мира.

Публ.: Версальский мирный договор, пер. с франц., M., 1925; Traité de Versailles 1919, Nancy - R.-Stras., 1919.

Б. Е. Штейн,

E. Ю. Богуш. Москва.

Раздел бывших германских колоний после Версальского мира 1919 г.

Территориальные изменения в Европе по Версальскому договору 1919 г.

Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова . 1973-1982 .

Смотреть что такое "ВЕРСАЛЬСКИЙ МИРНЫЙ ДОГОВОР 1919" в других словарях:

Эта статья о договоре, закончившем Первую мировую войну. Другие значения: Версальский договор (значения). Версальский мирный договор Слева направо: Дэвид Ллойд Джордж, Витторио Эмануэль Орландо, Жорж Клемансо, Вудро Вильсон … Википедия

Договор, официально завершивший первую мировую войну 1914 18 (См. Первая мировая война 1914 1918), подписан 28 июня 1919 в Версале (Франция) Соединёнными Штатами Америки, Британской империей, Францией, Италией и Японией, а также Бельгией … Большая советская энциклопедия - 1919 договор, завершивший 1 ю мировую войну. Подписан в Версале 28 июня державами победительницами США, Британской империей, Францией, Италией, Японией, Бельгией и др., с одной стороны, и побежденной Германией с другой. Условия договора были… … Большой Энциклопедический словарь

Версальский мирный договор - 1919, договор, завершивший 1 ю мировую войну. Подписан в Версале 28 июня державами победительницами США, Великобританией, Францией, Италией, Японией, Бельгией и др., с одной стороны, и побежденной Германией с другой. Условия договора были… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Эта статья о договоре, закончившем Первую мировую войну. Другие значения: Версальский договор (значения). Версальский мирный договор Слева направо: Дэвид Ллойд Джордж, Витторио Эмануэль Орландо, Жорж Клемансо, Вудро Вильсон … Википедия

Версальский мирный договор - (Versailles Peace Settlement) (1919 23), иногда называемый Парижскиммирным договором, система мирных договоров между гос вами Тройственного союза и странами Антанты, подписание к рых знаменовало завершение 1 й мировой войны. Гл. среди этих… … Всемирная история

Подписан 10. IX в г. Сен Жермен ан Лэ (близ Парижа) с одной стороны Австрией, с другой союзными и объединившимися державами: США, Британской империей, Францией, Италией и Японией (именуемыми главными союзными державами), а также Бельгией, Китаем … Дипломатический словарь

Германия после Версальского договора

18 января 1919 г. в Париже открылась мирная конференция 27 союзных и присоединившихся государств, посчитавших, что окончание Первой мировой войны должно быть оформлено официально. Будущую судьбу Германии победители решали без ее участия. Немецких представителей пригласили только в конце заседаний, чтобы вручить им текст договора, который Германия могла или принять, или отклонить. До этого веймарское правительство, поскольку Германия стала демократической республикой, рассчитывало на мирный договор с некоторыми территориальными потерями и умеренной контрибуцией.

Иллюзии развеялись, когда 7 мая победители объявили свои условия. Немцы готовились к худшему, но такого не ожидал никто. Требуемые территориальные уступки превышали самые пессимистические предположения. Германия теряла все колониальные владения. Эльзас-Лотарингия возвращалась Франции, Северный Шлезвиг - Дании (после плебисцита). Бельгия получила округа Эйпен и Мальмеди и область Морене, где 80% населения были немцами. Новое Польское государство получило основную часть провинции Познань и Западной Пруссии, а также небольшие территории в Померании, Восточной Пруссии и Верхней Силезии. Чтобы обеспечить Польше выход к морю, в районе устья реки Висла был создан коридор, отделивший Восточную Пруссию от остальной Германии. Немецкий Данциг был объявлен «вольным городом» под верховным управлением Лиги Наций, а угольные шахты Саарской области были временно переданы Франции. Левобережье Рейна оккупировали войска Антанты, а на правом берегу была создана демилитаризованная зона шириной в 50 километров.

В целом Германия теряла 13,5% территории (73,5 тыс. квадратных километров) с населением в 7,3 млн. человек, из которых 3,5 млн. человек были немцами. Эти потери лишали Германию 10% ее производственных мощностей, 20% объемов добычи каменного угля, 75% запасов железной руды и 26% выплавки чугуна. Реки Рейн, Эльба и Одер объявлялись свободными для прохода иностранных судов. Германия была обязана передать победителям почти весь военный и торговый морской флот, 800 паровозов и 232 тыс. железнодорожных вагонов. Общий размер репараций должна была позднее определить специальная комиссия, а пока Германия обязывалась уплатить странам Антанты контрибуцию на сумму 20 млрд. золотых марок в основном в виде угля, скота (в том числе 140 тыс. молочных коров), различной продукции химико-фармацевтической промышленности, в том числе красителей. Суровость условий договора образно объяснил французский премьер-министр Ж. Клемансо, пообещавший своему народу, что «боши заплатят все до последнего гроша». В то же время британский министр У. Черчилль едко заметил, что «экономические статьи договора были злобны и глупы до такой степени, что становились явно бессмысленными».

Версальский договор практически разоружал Германию. Ее армия не должна была превышать 100 тыс. добровольцев, зачисляемых на долгосрочную службу, а флот - 16 тыс. человек. Германии запрещалось иметь самолеты, дирижабли, танки, подводные лодки и суда водоизмещением более 10 тыс. тонн. Ее флот мог включать 6 легких броненосцев, 6 легких крейсеров, а также по 12 эсминцев и торпедных катеров. Такая армия была пригодна для полицейских акций, но не для обороны страны. Кроме того, 895 немецких офицеров во главе с самим кайзером были объявлены военными преступниками, подлежащими выдаче. Впрочем, союзники не особенно настаивали на выполнении этого требования, отлично сознавая его нереальность, поскольку такого в истории еще не было.

Наконец, 231-я статья Версальского договора возлагала на Германию и ее союзников полную и единоличную ответственность за развязывание Первой мировой войны.

Немецкая сторона единодушно отвергла эти жесткие условия. Рейхсканцлер Ф. Шейдеман официально заявил об отказе от подписания договора, если в него не будут внесены существенные изменения. Но союзники настаивали на безоговорочном выполнении своих требований. Заявив, что «пусть отсохнет рука, подписавшая такой договор», Шейдеман подал в отставку. Кабинет министров покинули и представители от Немецкой демократической партии (НДП). Новое правительство сформировал социал-демократ Г. Бауэр, занимавший до этого пост министра труда.

В условиях продолжающейся блокады страны и под давлением угрозы со стороны победителей, что они возобновят военные действия, если Германия не примет предложенные условия, большинство депутатов Национального Собрания согласились на подписание договора.

28 июня в Версаль приехали два полномочных представителя Германии - министр иностранных дел Г. Мюллер (СДПГ) и министр почты и транспорта И. Белль (партия «Центр»). Церемония подписания договора проходила в том самом Зеркальном зале Версальского дворца, где в январе 1871 г. была провозглашена Германская империя. Как тогда, так и теперь Версаль стал символом триумфа победителя и унижением побежденного, который должен не только платить, но и пресмыкаться перед победителем. Известный философ и историк Э. Трёльч отмечал, что «Версальский договор - это воплощение садистски-ядовитой ненависти французов, фарисейски-капиталистического духа англичан и глубокого равнодушия американцев».

Но при всей тяжести экономических последствий Версальского договора не они повлияли на дальнейшую судьбу Веймарской республики, а то, что в Германии возобладало чувство унижения, которое способствовало появлению настроений национализма и реваншизма. В Версале британский премьер-министр Д. Ллойд Джордж пророчески заявил, что главная опасность заключаемого договора в том, что «мы толкаем массы в объятия экстремистов».

Среди победителей имелись различные мнения относительно будущего Германии. Франция, прежде всего ее генералитет, требовала вновь раздробить Германию на множество мелких государств и поддерживала любые сепаратистские выступления. Американцы склонялись к тому, чтобы безо всяких оговорок признать демократическую Веймарскую республику. Но был избран третий путь, фактически разрушительный. По Версальскому договору Германия осталась единым государством, но беспомощным в военном отношении, экономически разоренным, политически униженным. Такое решение не отличалось дальновидностью. Для того чтобы уничтожить Германию, договор был слишком мягким, для того чтобы просто наказать ее - слишком унизительным.

С немецкой точки зрения, договор был «Версальским диктатом» победителей. Большинство населения восприняло демократию как чужеземный порядок, навязанный западными странами. Роковым стало то, что борьба против Версаля означала и борьбу против демократии. Политических деятелей, которые призывали к сдержанности и компромиссу с Западом, немедленно обвиняли в позорной слабости, а то и в предательстве. Это и была та почва, на которой в итоге вырос тоталитарный и агрессивный нацистский режим.

9 июля 1919 г. Национальное Собрание ратифицировало Версальский договор («за» было подано 208 голосов, «против» - 115), а 10 января 1920 г. он вступил в силу.

Во второй половине 1919 г. казалось, что Веймарская республика упрочила свое положение. Спала волна революционных выступлений, начался некоторый экономический подъем, снизилось число безработных, голод «смягчили» поставки американского продовольствия. Но республике угрожала теперь опасность не слева, а справа. Унизительное бремя Версаля, нерешенные экономические проблемы, безрадостная повседневность вели к серьезным изменениям в настроении людей, которые все внимательнее прислушивались к агитации националистов.

Требуемое союзниками сокращение вооруженных сил прежде всего касалось фрейкоровцев, которые упорно сражались в Силезии против поляков, а в Латвии - против советской Красной армии. Теперь они не без основания считали, что презираемое ими республиканское правительство просто предало их, распорядившись расформировать фрейкор.

В ответ фрейкоровцы начали готовить военный переворот, который возглавил крупный восточнопрусский землевладелец В. Капп, игравший в 1917 г. видную роль в Отечественной партии. Среди руководителей заговора, получившего название Капповский путч, были также командующий берлинским военным округом генерал В. Лютвиц, бывший глава берлинской полиции Т. Ягов и капитан В. Пабст - организатор убийства К. Либкнехта и Р. Люксембург. Тесную связь с ними поддерживал генерал Э. Людендорф , который, однако, предпочитал оставаться в тени. За спиной капповцев стояли также крупные рейнско-вестфальские промышленники и банкиры.

10 марта 1920 г. Лютвиц вручил президенту Ф. Эберту ультиматум, требуя роспуска Национального Собрания, перевыборов президента, отказа от сокращения армии, передачи вооружений Антанте. Лютвиц мотивировал требования тем, что армия и фрейкор необходимы для борьбы против большевизма. Эберт отверг ультиматум и предложил генералу добровольно подать в отставку. Но когда через три дня правительство решилось на арест заговорщиков, то оказалось, что в его распоряжении нет сил, способных выполнить такой приказ.

Хотя командующий рейхсвером генерал В. Рейнхардт стоял на стороне правительства, войска подчинялись не его приказам, но распоряжениям начальника общевойскового управления, а фактически начальника штаба рейхсвера генерала X. Секта, имевшего большой авторитет у военных. Сект открыто заявил президенту, что «солдаты в солдат стрелять не будут», а правительство должно поискать себе других защитников. Президенту и кабинету министров не оставалось ничего другого, кроме бегства сначала в Дрезден, а оттуда в Штутгарт.

Сумрачным ранним утром 13 марта 1920 г. в Берлин вошла главная ударная сила путчистов - морская бригада капитана 2-го ранга Г. Эрхарда. На касках солдат этой части красовалась свастика. Не встретив никакого сопротивления, бригада расположилась лагерем в центре столицы, у Бранденбургских ворот. Здесь Эрхарда приветствовали Капп, Лютвиц и Людендорф , вышедший «подышать свежим воздухом». Путчисты объявили о создании нового правительства во главе с Каппом, ввели осадное положение и закрыли все оппозиционные газеты.

Президент и правительство вместе с профсоюзами призвали население к защите республики и всеобщей забастовке. После некоторых колебаний их поддержали и коммунисты. Забастовка, в которой участвовали более 12 млн. человек, парализовала всю страну. Не работали транспорт, промышленные предприятия, электростанции, коммунальные службы, закрылись все учебные заведения и большинство магазинов, перестали выходить газеты. Берлинское чиновничество скрыто саботировало распоряжения руководителей путча, которые к тому же просто не знали, что делать дальше.

Когда до Каппа дошли сведения о том, что в ряде частей берлинского гарнизона назревает недовольство мятежом, глава правительства, испугавшись, бросил своих соратников на произвол судьбы и 17 марта бежал в Швецию. Генерал Лютвиц спешно выехал в Венгрию, где и скрывался в течение пяти лет. Путч потерпел полный крах.

Но он повлек за собой одно значительное последствие. Всеобщая забастовка приобрела такой размах, что пробудила у коммунистов надежду на новый революционный подъем. Созданная в Руре Красная армия, которая насчитывала до 80 тыс. вооруженных рабочих, разбив путчистов, взяла под свой контроль район восточнее Дюссельдорфа.

Чтобы овладеть положением, Эберт был вынужден призвать на помощь именно тех людей, которые неделей раньше отказали ему в защите. Генералу Секту, ставшему командующим армией, даются диктаторские полномочия и поручается навести порядок. В Рур были введены участвовавшие в капповской авантюре части фрейкора. Теперь им было на ком выместить свое озлобление. В начале апреля 1920 г. восстание было подавлено.

Еще до окончания боев в Руре Эберт заменил скомпрометировавшее себя беспомощностью правительство Бауэра и 27 марта назначил рейхсканцлером Г. Мюллера. Не сумевший удержать генерала Лютвица под своим контролем Г. Носке покинул правительство. Новым военным министром стал О. Гесслер, представитель правого крыла НДП.

Казалось, что перед Веймарской республикой открываются прекрасные шансы для консолидации. Но выборы в рейхстаг 6 июня 1920 г. стали для нее катастрофой. Все три партии веймарской коалиции понесли сокрушительные потери. Прежде всего полное поражение потерпела НДП, беспомощность лидеров которой не прошла для партии даром. Теперь за нее проголосовали лишь 2,33 млн избирателей, а потому у демократов оказалось в парламенте лишь 36 мест. Партия «Центр» получила в рейхстаге 64 мандата. Около половины избирателей потеряла Социал-демократическая партия Германии (СДПГ), которая имела теперь 102 депутатских места. Ее прежние сторонники перешли в ряды избирателей Независимой социал-демократической партии Германии (НСДПГ), увеличившей число своих представителей в рейхстаге до 84. Чуть более полумиллиона избирателей отдали свои голоса Коммунистической партии Германии (КПГ), получившей 4 мандата.

Общий крен настроений вправо отразил успех Баварской народной партии (БНП), Немецкой народной партии (ННП) и Немецкой национальной народной партии (НННП). Баварцы, получив более 1 млн. голосов, приобрели в парламенте 21 депутатское место. Число избирателей ННП возросло до 3,9 млн. человек, что принесло партии 65 мест. Националисты провели в парламент 71 депутата и стали сильнейшей буржуазной фракцией.

В ситуации, когда веймарская коалиция получила 205 депутатских мест из 452, СДПГ ушла в оппозицию, уступив дорогу первому чисто буржуазному правительству (в него вошли также министры от ННП и националистов) во главе с лидером партии «Центр» К. Ференбахом.

После выборов 1920 г. республиканским партиям ни разу не удалось получить большинство мест в рейхстаге. У них оставалось две возможности - либо вступать в коалицию с антидемократическими партиями, либо создавать правительство меньшинства, которое попадало бы в зависимость от позиции их противников в парламенте.

После долгих расчетов и переговоров проблема репараций была, наконец, решена. Первоначальный баснословный счет в 265 млрд. золотых марок, выставленный Германии победителями, постепенно уменьшился до 200 млрд. марок.

1 марта 1921 г. в Лондоне министр иностранных дел Германии В. Симоне потребовал установить общую сумму репараций в 30 млрд. марок. Он заявил, что страна уже передала союзникам имущества на сумму в 21 млрд. марок. Но репарационная комиссия, тон в которой задавала Франция, оценила это имущество всего в 8 млрд. марок. Берлин соглашался выплатить 30 млрд. марок в течение 30 лет при условии предоставления международного займа в 8 млрд. марок, прекращения завышенного налогообложения немецкого экспорта и возвращения Германии Верхней Силезии, занятой в это время французскими войсками.

Резко отклонив предложения Симонса, союзники предъявили Германии требование принять до 7 марта их условия. Поскольку немецкое правительство не ответило на ультиматум в установленный срок, 8 марта войска Антанты заняли Дуйсбург, Дюссельдорф и речной порт Рурорт, а также установили на Рейне свои таможенные посты, обложив германский экспорт налогом в 50% его стоимости.

Закулисные переговоры об урегулировании конфликта завершились тем, что 5 мая в Лондоне была определена окончательная сумма репараций в 132 млрд золотых марок, которую Германия должна была выплатить в течение 37 лет. Первый же миллиард марок она была обязана внести в ближайшие 25 дней. В противном случае союзники пригрозили оккупировать всю Рурскую область, а Франция тут же объявила частичную мобилизацию.

Немецкое правительство погасило назначенную сумму, выбросив на мировые валютные биржи 50 млрд. свеженапечатанных банкнот, что привело к резкому падению курса марки.

Еще накануне вручения ультиматума, 4 мая 1921 г., правительство К. Ференбаха, которое покинули министры от Немецкой народной партии (ННП), ушло в отставку. Тяжелая задача выполнения западных требований легла на плечи нового кабинета министров. Его возглавили два самых одаренных политика веймарского периода. Лидер левого крыла партии «Центр» Й. Вирт стал рейхсканцлером, президент крупнейшего электротехнического концерна АЭГ, член руководства Немецкой демократической партии (НДП) В. Ратенау через некоторое время занял пост министра иностранных дел. В правительство вошли и четыре социал-демократа, включая вице-канцлера Г. Бауэра Ратенау отлично сознавал, что нет никакой альтернативы выполнению ультиматума союзников, в решимости которых у него не было ни малейших сомнений, тем более что премьер-министром Франции в начале 1922 г. стал Р. Пуанкаре, отличавшийся жесткостью проводимой политики и ярой враждебностью к Германии. Он немедленно обвинил немецкое правительство в том, что оно сознательно обесценивает марку, а потому за Германией следует установить строгий финансовый контроль.

Зная жесткость Пуанкаре, Ратенау сделал решительный шаг. Когда в апреле 1922 г. в Генуе открылась международная конференция по экономике и финансовым вопросам, Ратенау принял после согласования с Виртом предложение советского наркома иностранных дел Г. В. Чичерина заключить с Россией мирный договор, предусматривающий установление дипломатических и торговых отношений и отказ от взаимных претензий. Заключение 16 апреля в Рапалло, курортном городке близ Генуи, этого договора обеспокоило западных политиков. Рапалльский договор вывел из международной изоляции Россию и Германию, которых свел вместе бойкот со стороны остальных европейских государств.

Политика выполнения версальских обязательств и примирения с прежними врагами, проводимая Виртом и Ратенау, приводила в ярость правых экстремистов, перешедших к открытому террору. 26 августа 1921 г. два бывших морских офицера, ставших членами террористической организации «Консул», убили в Грисбахе (Шварцвальд) М. Эрцбергера, подписавшего Компьенское перемирие. А когда Ратенау стал министром иностранных дел, одна из правых газет негодовала по поводу того, что отстаивать интересы Германии на мировой арене поручено еврею, назначение которого является «абсолютно неслыханной провокацией».

Утром 24 июня 1922 г., когда Ратенау ехал на работу в открытом лимузине, его нагнала машина с тремя боевиками из «Консула». Один из террористов бросил гранату, а другой несколько раз выстрелил в министра. Через несколько часов Ратенау скончался.

Убийство министра иностранных дел потрясло страну. Во всех крупных городах прошли массовые демонстрации с требованием активной борьбы против террора. 25 июня рейхсканцлер Вирт произнес в рейхстаге знаменитую речь, которая заканчивалась получившими широкий резонанс словами: «Враг стоит справа!» 18 июля после долгих и ожесточенных дебатов рейхстаг принял закон «О защите республики», который вводил смертную казнь за политические убийства.

После смерти Ратенау рейхсканцлер пытался спасти положение, предложив создать коалицию всех крупных партий. Но его план провалился из-за нежелания социал-демократов и националистов сотрудничать между собой. В этой атмосфере вражды и взаимных обвинений Вирт 14 ноября 1922 г. подал в отставку.

Ситуация требовала нового руководства и новых идей, но устраивающего всех кандидата в рейхсканцлеры не было. Потребовалось вмешательство президента Ф. Эберта , который 22 ноября поручил формирование правительства беспартийному директору судоходной компании ГАПАГ В. Куно, административные способности и энергия которого были широко известны. Такой выбор Эберта показал, что у него появились сомнения в отношении дееспособности парламентской системы.

Куно рассчитывал на поддержку промышленников и банкиров, но те не желали поступаться даже малейшими своими интересами и требовали ликвидации всех социальных благ, завоеванных рабочими в дни Ноябрьской революции 1918 г. Новый рейхсканцлер оказался не слишком компетентным политиком. Когда стало очевидно, что под предлогом задержки Германией поставок леса и угля в счет репараций Франция готовится оккупировать Рур, Куно решил обратиться к союзникам с требованием пятилетнего моратория на репарационные платежи. Глава правительства Германии заявил, что его страна готова уплатить 20 млрд. марок, если получит международный заем, а Франция выведет свои войска с территорий, занятых ею в марте 1921 г.

Но было уже поздно. Еще 26 декабря 1922 г. репарационная комиссия под нажимом Парижа признала, что Германия не выполняет своих обязательств. Через две недели с этим согласились правительства Франции, Италии и Бельгии, а еще через два дня девять французских и бельгийских дивизий вступили в Рурскую область.

Оккупация Рура лишила Германию 7% ее территории с населением в 3 млн. человек, 70% добычи каменного угля, 54% выплавки чугуна и 53% стали. Промышленность Рура, где было занято около четверти всех индустриальных рабочих Германии, оказалась парализована.

Немецкое правительство не приняло на этот случай никаких мер предосторожности, поскольку рейхсканцлер В. Куно до последней минуты был убежден в том, что какое-нибудь обстоятельство остановит действия Р. Пуанкаре. Когда французская оккупация все же началась, кабинет министров, в заседании которого приняли участие президент Ф. Эберт, командующий рейхсвером X. Сект и бессменный министр-президент Пруссии социал-демократ О. Браун, принял решение об организации пассивного сопротивления. 13 января 1923 г., выступая в парламенте, рейхсканцлер заявил, что Германия прекращает репарационные платежи Франции и Бельгии, и призвал население Рура к бойкоту всех распоряжений оккупационных властей и отказу от уплаты налогов. В результате были прекращены поставки угля и леса во Францию и Бельгию, которым так и не удалось наладить работу угольных шахт. Фактически оккупация Рура обошлась Франции очень дорого, так как добыча угля в Рурском бассейне упала до минимума. Если в 1922 г. Германия поставила в счет репараций 11,46 млн. тонн угля и кокса, то в 1923 г. даже под угрозой репрессий из Германии было вывезено всего 2,37 млн. тонн угля.

Курс пассивного сопротивления встретил широкую поддержку партий и профсоюзов. Что же касается Коммунистической партии Германии (КПГ), ставшей после объединения с левыми «независимцами» массовой партией, то она выдвинула лозунг «Бейте Пуанкаре и Куно в Руре и на Шпре!», который, по сути, раскалывал общий национальный фронт сопротивления оккупантам.

Войска Франции (на треть состоявшие из негров, что должно было еще сильнее унизить немцев) ответили на рост саботажа и забастовочного движения усилением репрессий. 31 марта 1923 г. французские солдаты заняли крупповский завод в Эссене. В ответ на требование рабочих покинуть территорию завода солдаты открыли огонь. Были погибшие и раненые. Но оккупационные власти обвинили в побоище не французских офицеров, устроивших его, а руководителей и служащих завода. Сам Г. Крупп в мае был приговорен к штрафу в 100 млн. марок и пятнадцати годам тюрьмы, из которых он, впрочем, отсидел всего семь месяцев. Сопротивление немецких железнодорожников французы попытались сломить другим путем. В первом полугодии 1923 г. более 5000 семей рабочих и служащих выселили из их жилищ, более 4000 человек были высланы из Рура.

Свирепость оккупационных властей дала праворадикальным силам повод к переходу от пассивного сопротивления к активному противодействию. В марте и апреле 1923 г. особая команда устроила ряд взрывов на рурских железных дорогах. Входивший в нее бывший лейтенант балтийского фрейкора А. Шлагетер был арестован и по приговору французского военного суда в Дюссельдорфе расстрелян. Это возмутило всю Германию, причем самые резкие протесты заявили коммунисты, а член ЦК ВКП(б) и Исполкома Коминтерна К. Радек, главный советский эксперт по Германии, назвал Шлагетера «мужественным солдатом контрреволюции», который «заслуживает всяческого уважения».

С июня 1923 г. правительство Куно практически уже не контролировало положение в стране. Политика пассивного сопротивления не оправдала надежд рейхсканцлера на прекращение оккупации, а ее продолжение грозило развалить государство. При прямой поддержке Франции в Ахене и Кобленце была провозглашена Рейнская республика, а в Шпейере - Пфалъцская республика. Осенью между оккупированной территорией и остальной Германией была создана таможенная граница.

Внутреннее положение Германии становилось все более неустойчивым. Летом 1923 г. по стране прокатилась волна забастовок. Сначала прекратили работу 100 тыс. берлинских металлистов, затем крупные волнения начались среди сельских рабочих. Появилась реальная угроза повторения событий ноября 1918 г. Видя, что рейхсканцлер не в силах овладеть ситуацией, 11 августа фракция Социал-демократической партии Германии (СДПГ) в рейхстаге отказала ему в доверии. Это стало неожиданностью для Эберта, но президент не захотел защищать человека, которому всего девять месяцев назад доверил пост главы правительства. Впрочем, и сам Куно с облегчением предпочел вернуться в более спокойный мир компании ГАПАГ.

Человеку, пришедшему ему на смену, было суждено стать главным политиком Германии на протяжении последующих пяти лет и последней надеждой немцев на выживание республики. На первый взгляд, Г. Штреземан, казалось, не очень подходил для этой миссии. В кайзеровские времена он поддерживал экспансионистский курс Б. Бюлова, в годы войны принадлежал к числу «аннексионистов» и безоговорочно одобрял действия Верховного командования. Оставаясь монархистом, Штреземан сочувствовал капповскому путчу, хотя позорный крах этой акции убедил его в бесперспективности правого переворота. Его настолько потрясли убийства М. Эрцбергера и В. Ратенау, что он перешел на республиканские позиции.

Став 13 августа 1923 г. главой коалиционного правительства, Штреземан нашел в себе мужество объявить 26 сентября (на следующий день после введения президентом осадного положения в Германии) о прекращении пассивного сопротивления в Руре и возобновлении репарационных платежей. Он потребовал также предоставления правительству чрезвычайных полномочий, которые были ему даны рейхстагом 13 октября. Иного пути выхода из кризиса просто не существовало.

Тяжелейшие экономические последствия войны яснее всего проявились в ужасающем обвале немецкой валюты. Финансовые трудности обнаружились уже в годы войны, когда средства на ее ведение - 164 млрд. марок - добывались главным образом не с помощью прямых и косвенных налогов, а выпуском военных займов (93 млрд. марок), ценных бумаг казначейства (29 млрд. марок) и бумажных денег (42 млрд. марок).

После войны этот курс был сохранен. В 1921 г. вместо значительного повышения налогов на тех, кто был в состоянии платить, правительство фактически существенно сократило их. В результате к 1923 г. дефицит бюджета увеличился до 5,6 млн. марок. Растущие расходы на репарации, на выплату пособий по безработице, на трудоустройство демобилизованных фронтовиков и поддержку населения оккупированного Рура власть стала компенсировать с помощью печатного станка. Уже в октябре 1918 г. денежная масса составляла 27,7 млрд. марок, т. е. в пять раз превышала довоенную, а к концу 1919 г. она возросла до 50,1 млрд. марок. Государственный долг увеличился с 5 млрд. марок в 1913 г. до 153 млрд. марок в 1919 г. Инфляция превратилась из ползучей в галопирующую и стала неуправляемой. Марка стремительно падала. Если в июле 1914 г. курс доллара по отношению к марке составлял 4,2, то в январе 1920 г. - 64,8, в январе 1922 г. - 191,8, а в августе 1923 г. - 4 620 455,0. Абсолютный рекорд был установлен в ноябре 1923 г., когда за 1 доллар давали 4,2 трлн. марок.

Более 300 фабрик изготавливали бумагу для денег. День и ночь в 133 типографиях из-под 1783 прессов бесконечно текли триллионы денежных знаков (отпечатанные обычно только на одной стороне бумажного листа), которые военные развозили затем в огромных коробах по местам выплат.

Марка падала в цене едва ли не каждый час. Если в декабре 1922 г. килограмм хлеба стоил 163 марки, то через год за него платили уже 339 млрд марок. Посетители ресторанов расплачивались за обед заранее, потому что к его концу обед мог подорожать в два-три раза. Даже отапливать помещение было дешевле банкнотами, чем углем. На предприятиях и в учреждениях заработную плату выдавали дважды в день, отпуская после этого персонал на полчаса, чтобы он успел что-нибудь купить. Это был призрачный мир, в котором цена почтовой марки по номиналу была равна довоенной стоимости фешенебельной виллы.

Но в то же время инфляция была выгодна владельцам материальных ценностей. Они брали банковские кредиты и вкладывали средства в промышленные предприятия, недвижимость и т. п. Инвестиции приносили надежную прибыль, а кредит возвращался обесцененными деньгами. Таким способом сколачивались огромные состояния. Самым богатым капиталистом того времени был Г. Стиннес. Он создал гигантскую империю из 1340 предприятий, шахт, рудников, банков, железнодорожных и судоходных компаний, на которых в Германии, Австрии, Венгрии, Румынии трудились более 600 тыс. рабочих.

Свой маленький бизнес делали в период инфляции тысячи мелких спекулянтов и жуликов, которые за бесценок скупали у отчаявшихся людей ценные вещи, картины, драгоценности, чтобы выгодно сбыть их в Голландии или Бельгии за твердую валюту. Скупая запасы продуктов, они затем втридорога продавали их на черном рынке. Все это вело к росту преступности, падению общественной морали, цинизму, который проявлялся в песенках, театральных пьесах и карикатурах. Невиданных размеров достигла проституция. Будущее казалось таким безысходным, что надо было спешить наслаждаться настоящим, если, разумеется, для этого были средства.

Инфляция привела к страшному обнищанию средних слоев и мелкой буржуазии, имевших не материальные ценности, а денежные сбережения, превратившиеся в труху. По сравнению с 1913 г. число лиц, получающих социальное пособие, возросло втрое. Большинство их составляли старики и вдовы, которые в нормальных условиях могли бы спокойно жить на свои пенсии и сбережения.

Мелким торговцам, коммерсантам и ремесленникам, в отличие от Стиннеса, было не так-то легко получить кредит в банке. Они полностью зависели от развития местного рынка и были вынуждены закупать товары, сырье и орудия труда по фантастически высоким ценам. А поскольку в июле 1923 г. был введен государственный контроль за розничными ценами, то мелкие производители потеряли возможность компенсировать затраты повышением цен на свои изделия. Кроме того, именно они несли основное бремя налогов. Инфляция ударила по ним сильнее, чем война.

Рабочие страдали от инфляции меньше, поскольку на ее первой стадии безработица была еще сравнительно небольшой, а заработная плата, благодаря действиям профсоюзов, росла. Но когда с апреля 1923 г. марка стала падать, их положение начало ухудшаться, стремительно увеличивался разрыв между заработной платой и стоимостью жизни. В конце 1923 г. среди организованных в профсоюзы рабочих 23,4% были безработными, а 47,3% - заняты неполный рабочий день с соответственным уменьшением заработной платы и лишь 29,3% рабочих получали плату за полный рабочий день. Профсоюзы, лишившиеся своих денежных накоплений, были бессильны помешать тому, чтобы заключенное в 1918 г. соглашение «О трудовом сотрудничестве» кануло в небытие. Фактически был отменен восьмичасовой рабочий день и на большинстве предприятий его продолжительность составляла десять часов. Рабочие в массовом порядке выходили из профсоюзов, численность которых в 1923 г. сократилась почти вдвое.

Но самыми беззащитными перед инфляцией оказались больные. Взметнувшиеся вверх цены на лекарства и расходы на гонорары врачам сделали медицинское обслуживание недоступным для миллионов людей. И это как раз в то время, когда постоянное недоедание ослабляло человеческий организм и приводило к болезням и эпидемиям, напоминавшим страшные времена «брюквенной зимы» 1916/17 г. В больших городах росла смертность.

Не лучше было и положение детей и подростков. В Берлине в 1923 г. в народных школах 22% мальчиков и 25% девочек имели рост и вес гораздо ниже нормального для их возраста. Постоянно увеличивалось число серьезно больных детей. Так, в берлинском районе Нойкельн до войны детей, больных туберкулезом, насчитывалось 0,5%, а в 1922 г. - 3,2%; до войны в районе Берлин-Шенеберг болели рахитом 0,8% школьников, а в 1922 г. - 8,2%.

Нации начинало угрожать вымирание. Потерявшие надежду люди во всем обвиняли республику. Но эти проблемы были прежде всего следствием проигранной войны, условий Версальского договора и безответственной и эгоистичной позиции крупных промышленников и аграриев, резко протестовавших против любой попытки увеличить налоги на имущество.

К общему изумлению, рейхсканцлеру Г. Штреземану удалось жесткими мерами подавить рост инфляции, не прибегая при этом к иностранным кредитам. 15 ноября 1923 г. была введена новая рентная марка, приравненная к 1 млрд. бумажных денежных знаков. Поскольку государство не имело достаточного золотого запаса, то стабильность новой марки обеспечивалась всей продукцией промышленности и сельского хозяйства. Землевладение, торговля, банки и промышленность были обложены ипотекой в 3,2 млрд. рентных марок. Для этого банк выпустил в обращение 2,4 млрд. новых банкнот, которыми кредитовалась экономика. Эксперимент удался, но, помимо инфляции, в 1923 г. республика столкнулась и с другими проблемами и трудностями.

В 1923 г. Веймарская республика находилась на грани не только экономического краха, но и политического переворота. Сначала правительство едва избежало повторения капповского путча. Еще в феврале 1923 г. перед лицом французской угрозы было принято решение создать тайную резервную армию - «черный рейхсвер». Официально эти части именовались трудовыми командами и проходили военную подготовку в различных гарнизонах регулярной армии. К сентябрю в этих командах насчитывалось до 80 тыс. человек. Четыре трудовые команды располагались в Кюстрине, недалеко от Берлина. Они подчинялись майору Б. Бухрукеру, у которого было больше энергии, чем здравого рассудка, и которому не терпелось пустить свои военизированные соединения в дело.

Бравый майор внушил себе, что если он совершит марш на Берлин и разгонит правительство, то рейхсвер во главе с X. Сектом окажет ему поддержку, поскольку из окружения шефа армии к Бухрукеру поступали сведения о якобы сочувственном отношении генерала к заговору. Однако, когда в ночь на 1 октября 1923 г. части Бухрукера захватили три форта восточнее Берлина, Сект отдал приказ силам регулярной армии окружить путчистов, которые быстро сдались. Об этом мини-путче, может быть, и не стоило бы упоминать, но он стал показателем общей неустойчивой политической ситуации, которой грозила опасность быть взорванной скорее слева, чем справа.

Осенью 1922 г. на выборах в ландтаги Саксонии и Тюрингии Коммунистическая партия Германии (КПГ) добилась значительного успеха, усилившего ее воинственный настрой.

Ультралевые руководители берлинской организации КПГ Р. Фишер и А. Маслов начали яростную атаку на осторожную позицию лидера партии Г. Брандлера. Их поддержало руководство Коминтерна, считавшее, что в Германии созданы все условия для социалистической революции.

События в Саксонии и Тюрингии, казалось бы, подтверждали это. В мае 1923 г. социал-демократическое правительство Тюрингии утратило доверие ландтага. Рейхсканцлер возложил ответственность за поддержание общественного порядка на командующего военным округом генерала В. Рейнхардта. Но его неуклюжие попытки взять под контроль политическое положение в Тюрингии привели к обратному результату - сближению социал-демократов и коммунистов.

В Саксонии положение было еще более напряженным. Там Социал-демократическая партия Германии (СДПГ), также потерпев парламентское поражение, заключила союз с КПГ и согласилась ввести рабочий контроль на предприятиях, провести коммунальную реформу и начать формирование вооруженных пролетарских отрядов (сотен). 21 мая 1923 г. премьером стал левый социал-демократ Э. Цейгнер. После падения правительства В. Куно Саксония предпочла активно поддерживать левых. 9 сентября в Дрездене состоялся парад пролетарских сотен, выступая перед которыми ораторы предсказывали скорую борьб

28 июня 1919 г. в Версальском дворце министр иностранных дел Мюллер и министр юстиции Германии Белл от имени своего правительства подписали мирный договор с победителями.

Большой по объему, содержал статьи экономического, политического и финансового характера и являлся для немцев причиной породившей реваншизм.

Германия возвращала Эльзас и Лотарингию со всеми мостами через Рейн. Копи Саарского угольного бассейн переходили к Франции, а Саарская область – по управление Лиги наций на 15 лет; по истечении срока – вопрос об их принадлежности. Правый берег Рейна оккупировался Антантой на 15 лет + территория на 50 км к востоку от Рейна д.б. демилитаризованы. Округа Эйнен и Мальмеди отошли к Бельгии, Шлезвиг и Голштейн – к Дании.

Германия признавала независимость Чехословакии и Польши. В пользу Чехословакии в Верхней Силезии передавался Гульгинский р-н, Польше – ряд районов Померании.

Данциг (Кданьск) передавался Лиги наций, которая обязалась сделать из него вольный город, включив в состав Польскую таможенную систему. Польша получала право контроля над ж/д и речными путями сообщения данцинского коридора.

В общей сложности у Германии отняли 1/8 часть ее территории, 1/12 часть населения, которое проживало на этой территории.

Колонии Англии и Франции поделили между собой Камерун и Того, африканские …

Германия д.б. отдать все торговые суда водоизмещением свыше 1600 т, половину свыше 1000 т, 25% всех рыболовецких судов, 20% речного флота.

На своих верфях в течении 5 лет строить для победителей суда общим водоизмещением 200 000 т в год. В течении 10 лет Германия д.б. поставить Франции 140 миллионов т угля в год; Бельгии – 80 миллионов т, Италии – 77 миллионов т; д.б. передать 50% всех красящих веществ, до 1925 г. поставлять 25% выработанной химической продукции и красящих веществ. Германия отказалась от экономических прав и преимуществ в Китае, Сиаме, Либерии, Марокко, Египте и передавала эти права Франции и Великобритании.

Германия заранее обязывалась признать договоры, которые будут заключены с Турцией и Болгарией; отказ от Брест-Литовского и Бухарестского мира. Ст. 116 Версальского договора признавала право России на получение репараций, но после единого национального правительства. Германия обязывалась оставить войска в Прибалтике до особого распоряжения победителей, т.е. Германия участник интервенции в России.

Договор был грабительским, унизительным и оскорбительным.

Победители приступили к переговорам с Австрией, Болгарией и Турцией. 10 сентября 1919 г. в Сен-Жерменском дворце в Париже был подписан мирный договор с Австрией, однако предписывался отдельно, т.к. австро-Венгерская империя распалась. Австрия д.б. передать Италии часть провинций - Крайне и Коринтия, Южный Тироль и Костюнланд. Королевство Хорватов, Словенцев и Словаков (Югославия) получило Далмацию, Южную Штирию, юго-восточную Коринтию, часть Крайны.

Чтобы вбить клин между Австрией и Венгрией, у Венгрии отняты области Бургенланд, которую передали Австрии. Область Буковина передана Румынии; в состав Чехословакии вошли Богемия и Моравия.

Австрии запрещалось объединяться с Германией , весь торговый и военный флот Австрии передавался победителям. Австрия перестала существовать в серьезном значении.

Германии иметь регулярную армию, а ее контрактная армия не более 30 тысяч человек.

27 ноября 1919 г. в Нейи подписан договор с Болгарией, которая также несла территориальные потери: Добруджа – Румынии, часть территорий Югославии, Фракия – под управление Антанты. Болгария отдавала весь свой флот победителям и обязывалась выплатить 2,5 миллиарда франков золотом; армия – контрактная, не более 20 тысяч.

Договор с Венгрией позже всего - 4 июня 1920 г. в Версале в большом Трианонском дворце. Словакию и Прикарпатскую Русь Чехословакии; Хорватию и Словению – Югославии; Румынии – Трансильвания. Венгерская армия становилась контрактной, до 30 тысяч человек. В результате территориальных потерь осталась без выхода к морю; потеряла 70% территории и 50% населения. В экономическом отношении рухнула на дно богатства: «Страна семи миллионов нищих».

Подписание Версальского мирного договора радикально изменило политическую карту Европы и расстановку сил на континенте. Хотя договор формально провозгласил начало новой эпохи – «эпохи без войн. Насилия и грабежей», «Версаль» заложил причинно-следственную основу для новой войны. Основа – сочетание тех условий, на которых были заключены мирные договоры – империалистические по характеру и ставили целью получение наибольших преимуществ за счет побежденных, выглядевших как элементарное ограбление.

Версальская система создала ситуацию, когда новые государственные границы часто проходил по «телу этноса», что привело к расселению наров в двух, а то и более государствах - немецкий и венгерский народ. Все эти причины и условия сразу закладывали в систему Версальских договоров элемент недолговечности и реваншизма, обрекал его на скорый распад.