Партией большевиков руководили люди разные. Некоторые из них были блестящими ораторами, другие отличались выдающимися организационными способностями, третьи выделялись потрясающей звериной жестокостью. Особое место в партийной иконографии занимает Дзержинский Феликс Эдмундович. Цитаты из его речей и просто фразы, оброненные им вскользь, свидетельствуют о неоднозначности натуры и своеобразном таланте. С одной стороны, они демонстрируют живость ума, определенную романтичность мировосприятия и здравость рассуждений, а с другой - входят в прямое противоречие с методами его работы. Время, конечно, было сложное, но таким его сделали люди.

Противоречивая икона

Портрет Феликса Дзержинского в советское время украшал стены кабинетов всех организаций, унаследовавших функции ЧК (ОГПУ, МГБ, КГБ, МВД), а памятник ему стоял в центре прямо напротив здания бывшего акционерного общества «Россия», предоставлявшего до революции страховые услуги. АО исчезло, а страх оставался долго, все время существования СССР. Аппарат принуждения государству необходим, особенно народному и пролетарскому. У истоков создания, в самом начале разработки принципиальной схемы его механизма, стоял Феликс Эдмундович Дзержинский. Парадоксальность этой ситуации (возможно, что и закономерность) состоит в том, что сам он провел значительную часть своей жизни в ссылках и тюрьмах, страдая за свое несогласие с главенствующей на тот момент социальной системой. Опыт, приобретенный «железным Феликсом» в те годы, был им учтен. Советская система подавления недовольств оказалась куда прочнее, жестче и эффективнее царской.

Семья помещика и детство, проведенное в ней

11 сентября 1877 года в семье гимназического учителя Э. И. Дзержинского, католического вероисповедания, появился сын, нареченный Феликсом. По социальному статусу отца будущего председателя ВЧК можно было отнести к помещикам, правда, мелким, он владел лишь хутором Дзержиново.

Семья была многодетной, кроме Феликса, в ней подрастали братья и сестры (Игнатий, Казимир, Станислав, Ядвига, Альдона, Владислав и Ванда), и по всей видимости, недостаток средств заставлял трудиться небогатого шляхтича на ниве народного просвещения. Когда Феликс был уже юношей, на хуторе произошла трагедия, от случайного выстрела погибла дочка Эдмунда Иосифовича. Разбираться в том, кто виновник смерти Ванды, не стали, следователи сделали заключение о том, что произошел несчастный случай по причине неосторожности.

Гимназический дружок Юзек Пилсудский и успехи в учебе

В десятилетнем возрасте Феликс познакомился с другим будущим великим поляком, Юзеком. Приятели проучились вместе восемь лет, не догадываясь о том, что один из них станет профессиональным революционером, а другой - убежденным антикоммунистом. Именно сможет отразить в 1920 году нападение красных войск, тылом которых будет командовать Дзержинский Феликс Эдмундович. Национальность для настоящего большевика не столь важна, если нужно, то и на родную страну можно напасть.

Особых талантов гимназист Феликс не проявил. В первом классе он учился два года. Гимназию считать оконченной нельзя, аттестата он не получил, только свидетельство, в котором указывалось, что «хорошо» (но не «отлично») ему давался Закон Божий, а вот по латыни, французскому, физике, геометрии, алгебре и истории его успехи оценивались на твердую «тройку». И уж совсем скверно дело обстояло с греческим и русским языками. И все это при удовлетворительном прилежании, поведении и внимании.

Начало революционной борьбы

Итак, молодой человек вышел из стен гимназии. Всем: и учителям, и соученикам, и самому ему было ясно, что никакими особыми склонностями и талантами он не блещет. Богатого наследства ожидать также не приходилось. И тут юноша увлекся марксизмом (тогда эта идея активно овладевала мятежными умами). Записался в подпольный кружок и Дзержинский Феликс Эдмундович. Настоящая фамилия, видимо, показалась ему слишком польской и недостаточно романтичной, и он взял себе кличку Астроном. Почему именно такую, о том история умалчивает. Проводя агитацию в среде малообразованных учеников и подмастерьев (для этого образования хватало), Астроном допустил какую-то ошибку, в результате которой кто-то из пропагандируемых им низкоквалифицированных рабочих написал донесение в полицию соответствующего содержания - и Феликс Эдмундович Дзержинский угодил в Ковенскую тюрьму (1897). После года отсидки его выслали в Нолинск под трехгодичный надзор полиции, но и здесь он, работая на табачной фабрике набойщиком, от революционной идеи не отказался. Снова ссылка, затем побег.

Жизнь, полная романтики: аресты, ссылки и побеги

Вильно, Литва, Польша - вот места на географической карте, в которых на рубеже веков действовал Дзержинский Феликс Эдмундович. Биография его пестрит эпизодами арестов и приговорами. Варшавская цитадель (1900), Седлецкий централ (1901), Вилюйская пересыльная тюрьма (1902), Александровская ссылка и романтический побег из Верхоленска на лодке. Затем эмиграция, в которой во время социал-демократической конференции Польши и Литвы начинается партийная карьера. Теперь он - секретарь заграничного комитета.

Аресты и освобождения становятся все интереснее

Когда началась война с Японией, польско-литовские соцдеки (СДКПиЛ) сделали все для того, чтобы усложнить экономическое положение Российской империи. Демонстрации, бунты, забастовки и даже диверсии активно проводились боевым крылом партии, за что ее руководители вновь оказались в тюрьме. Остается лишь удивляться мягкости царских приговоров. Феликс Эдмундович Дзержинский в 1905 году был брошен в застенки. Это было в июле, а в октябре его уже амнистировали. Декабрь 1906 года, арест в Варшаве и суд, а уже в июне освобождение под залог. 1909 год, приговор - пожизненная сибирская ссылка, из которой бежать оказалось делом нехитрым, и не куда-нибудь, а прямо к Максиму Горькому на Капри. Кто-нибудь сейчас такое повторить может?

Перед революцией

В 1910 году в жизни партийного секретаря (и по совместительству казначея) произошло важное событие - он женился. Его избранницей стала Софья Мушкат, соратница. В его дневниковых записках этого времени появляются строчки про любовь, которая дает силы переносить все лишения. Ранее только в борьбе видел смысл жизни Дзержинский Феликс Эдмундович. Краткая биография его содержит сведения о том, что в 1910-1911 годах он поддержал ленинскую позицию, выступив против Плеханова с его легальными методами. В 1912 году он вновь арестован, на этот раз к злостному бунтовщику и беглецу применили более действенные репрессии - сначала три года каторги затем еще шесть в Бутырке, где он, возможно, сидел бы аж до 1922 года, если бы не

Якобинец пролетарской революции

После объединения СДКПиЛ с РСДРП(б) Феликс Эдмундович Дзержинский сразу включается в активную партийную работу. В этот период догм еще нет, позиции лишь определяются, и в таком важном вопросе как самоопределение наций секретарь выступает против ленинского курса, но это временно. Важнее не слово, а дело, например, организация вооруженного переворота, формирование боевых отрядов Красной гвардии и захват узлов связи 25 октября. Дзержинский даже был наркомвоенмором почти все лето 1917 года, до того, как этот пост принял Л. Д. Троцкий. Ленин назвал его якобинцем, и это был комплимент. Партия срочно нуждалась в человеке, который сможет создать и возглавить особый орган, карающий и беспощадный, и это дело было поручено «железному» Феликсу.

Террор и немного троцкизма

Дети, спорт, репрессии, внутрипартийная борьба и смерть

Гражданская война закончилась, и последствия этой преступной братоубийственной бойни открылись во всем ужасе. Промышленность была разрушена, всюду царила разруха, страна оказалась наводненной беспризорниками. Пять миллионов уцелевших детей остались без родителей, а число погибших счесть невозможно и сегодня. Феликс Дзержинский стал инициатором важной государственной программы по выращиванию пострадавшего в войне поколения, которое следовало не только накормить, одеть и обуть, но и воспитать в духе нового общественного строя. С этой целью по всей России создавались детдома, спецприемники и детские коммуны. Этот проект можно назвать одним из самых успешных в советской истории.

Мало кто сегодня помнит о том, что Дзержинский Феликс Эдмундович, фото которого (особенно поздние) наводят на мысли о его нездоровье, стал одним из главных зачинателей массового спорта в СССР. Мало того, общество «Динамо» можно смело назвать его детищем.

Помня о собственном прошлом, насыщенном колебаниями и отклонениями от линии партии, Дзержинский часто заступался за большевиков, допускавших подобные идеологические огрехи. Вполне возможно, если бы он прожил дольше, то разделил бы участь многих членов ЦК ленинского набора, и ему припомнили бы все его «троцкизмы» и прочие «рыкизмы-пятакизмы-каменизмы» в 1937 или 1938 году. В каком-то смысле ему даже повезло, по крайней мере, в смысле историческом. Во время партийного пленума 1926 года он настолько эмоционально спорил со своими бывшими соратниками и друзьями Пятаковым и Каменевым, что его большевистское сердце не выдержало, и к вечеру товарищ Дзержинский умер.

Он стал советской иконой, символом несгибаемости, его именем называли заводы, фабрики, школы, дивизии, пароходы и города…

Железный Феликс, верный рыцарь революции, первый чекист – именно так в СССР называли Феликса Эдмундовича Дзержинского. Портреты этого человека в советское время украшали кабинеты организаций, известных под названием ЧК, ОГПУ, МГБ и КГБ, а в центре Москвы на Лубянской площади стоял памятник Дзержинскому. И эта площадь, и этот памятник, и название этих организаций долгое время внушали страх и вызывали ужас у многих людей. Когда в 1991 году памятник был снесен, то это явилось символическим концом социалистической эпохи, у создания которой некогда стоял этот человек.

Детские годы

В семье небогатого помещика Эдмунда Иосифовича Дзержинского в их родовом имении Дзержиново 11 сентября 1877 года родился сын – Феликс. Отец его работал гимназическим учителем, а мать Елена Игнатьевна была домохозяйкой, ведь семья была многодетной. Когда Феликсу было всего 5 лет от туберкулеза умер отец, в 17 лет он потерял мать.

В 1887 году Феликс поступил в первый класс мужской гимназии, которую он закончил в 1895 году. Но аттестат об окончании гимназии Дзержинский так и не получил, ведь учился он довольно посредственно: оценка «хорошо» была лишь по закону Божьему, а по остальным предметам были даже неудовлетворительные оценки. В детские годы Феликс мечтал стать священником, но местный ксёндз и мать отговорили его от этого решения.

Начало революционного пути

Будучи еще гимназистом, Дзержинский вступил на революционный путь. В 1895 году он стал членом Литовской социал-демократической организации и в партийных кругах был известен под подпольным именем «Астроном». Как активный участник этой организации, Феликс занимался пропагандистской работой среди учеников ремесленных училищ. В результате доноса его арестовали, и почти год он провел в Ковенской тюрьме, а после был сослан в Вятскую губернию. Но и здесь Дзержинский не прекратил революционную агитацию. За эту деятельность его отправили еще дальше – в село Кайгородское, но в августе1899 года Феликсу удалось совершить побег и вернуться в Вильно.

Революционна деятельность

В эти годы Дзержинский становится профессиональным революционером: ведет активную марксистскую работу в городах Польши, создает польскую социал-демократическую организацию. В феврале 1900 года следует новый арест, и заключение на два года в Варшавскую цитадель и Седлецкую тюрьму, после чего его отправляют по этапу в сибирский город Вилюйск. Но польскому ссыльному удается бежать. В этот раз он оказывается в эмиграции в Германии, где выполняет обязанности секретаря заграничного партийного комитета: организовывает издание партийной газеты «Красное знамя», занимается доставкой запрещенной литературы в Польшу. В 1906 году в Стокгольме впервые состоялась личная встреча Ф.Дзержинского с В.Лениным, которая состоялась на VI съезде РСДРП.
В 1906-1917 годах Феликс ведет активную партийную работу в городах Польши, Литвы, а также в Москве и Петербурге. В 1907 году он был избран членом Центрального комитета РСДРП. В эти годы его неоднократно арестовывали, отправляли на каторгу, откуда он совершал побеги. В общей сложности в тюрьме и в ссылке Дзержинский провел около 11 лет, а ведь ему самому в 1917 году было всего 40.
Февральская революцию 1917 года застала Феликса Эдмундовича в Бутырской тюрьме, откуда был немедленно освобожден, и, несмотря на пошатнувшееся здоровье, сразу же окунулся в революционную деятельность. В этом же году он вступил в ряды большевистской партии – РСДРП(б) и стал одним из выдающихся большевиков. В течение бурного 1917 года большевистская карьера Дзержинского быстро пошла вверх: член московского комитета партии, делегат Всероссийской партийной конференции, участник VI съезда большевистской партии, член Центрального комитета и Секретариата ЦК.

Дзержинский принимал активное участие в подготовке и осуществлении Октябрьской революции: создавал вооруженные отряды, руководил захватом важнейших объектов – Главпочтамта и телеграфа, был начальником охраны большевистского революционного штаба в Смольном.

«Железный Феликс»

После того, как большевики пришли к власти, перед ними встал один из главных вопросов, который необходимо было срочно решать – борьба с контрреволюцией и саботажем. Для этого была организована ВЧК – Всероссийская чрезвычайная комиссия, наделенная широчайшими полномочиями, и по предложению В.Ленина председателем ВЧК назначили «Железного Феликса». Он был настолько предан революции, что на этом посту для борьбы с политическими противниками приветствовал применение массового террора, расстрелов, даже если при этом случайно пострадают невиновные.

В 1918 году Дзержинский не поддержал решение В. Ленина о Брестском мирном договоре, а принял позицию Н.Бухарина и «левых коммунистов», но, чтобы не допустить раскола в рядах партии, при голосовании «воздержался».

Работа на государственных постах

Во время Гражданской войны Феликс Эдмундович занимал различные руководящие посты, куда его направляла партия: руководил ВЧК и военной контрразведкой, был наркомом внутренних дел, возглавлял Военные советы войск внутренней службы и военизированной охраны, был председателем Главкомтруда. Партия не раз направляла его на фронты Гражданской войны: на Украине боролся с повстанческим движением, поддерживал революционный порядок в Польше, устанавливал Советскую власть на Крымском полуострове.

После окончания Гражданской войны правительство переводит Дзержинского на руководящую работу в промышленность – наркомом путей сообщения, а в 1924 году он был назначен руководителем Высшего Совета народного хозяйства страны. На этом посту поддерживал новую экономическую политику партии, привлекал к работе специалистов с еще царским образованием, развивал металлургию страны.

20 июня 1926 года на пленуме ЦК партии Дзержинский делал доклад, который длился около 2 часов. В очень эмоциональном выступлении он подверг критике «троцкистов», политика которых вела к дезорганизации промышленности. В этот же день у 49-летнего Феликса Эдмундовича случился сердечный приступ, который и стал причиной смерти. Похоронен «верный рыцарь революции» возле Кремлевской стены в Москве.

Феликс Эдмундович Дзержинский (польск. Feliks Dzierżyński; прозвища Железный Феликс, ФД, партийные псевдонимы: Яцек, Якуб, Переплётчик, Франек, Астроном, Юзеф, Доманский). Родился 30 августа (11 сентября) 1877 года в родовом имении Дзержиново (Ошмянский уезд, Виленская губерния - ныне Воложинский район, Минская область) - умер 20 июля 1926 года в Москве. Революционер, советский государственный деятель, глава ряда наркоматов, основатель ВЧК. Член ЦК партии (1917-1926). Член Оргбюро ЦК РКП(б) (1919-1920, 1921-1924), кандидат в члены Оргбюро ЦК РКП(б) (1921, 1924-1926). Кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) (1924-1926).

Сын мелкопоместного дворянина, владельца хутора Дзержиново (15 км от Ивенца), учителя гимназии Эдмунда Иосифовича Дзержинского. Получил при крещении два имени - Феликс Щесны, латинское и польское, оба означают - счастливый; в честь благополучного рождения - его мать накануне родов упала в открытый погреб, но ей повезло не разбиться и ранее срока родить здорового ребёнка. В семье было девять детей, когда в 1882 году отец умер от туберкулеза, Феликсу было пять лет, старшей из сестер Альдоне - 12, а самому младшему - год с небольшим. В детстве Феликс мечтал стать ксёндзом.

В юности, по одной из версий, случайно застрелил свою сестру Ванду (по другой - из ружья стрелял его брат Станислав).

С 1887 года по 1895 год учился в гимназии, там же осенью 1895 года вступил в литовскую социал-демократическую организацию (подпольная кличка Астроном).

Из документов следует, что он дважды отсидел в первом классе, а восьмой не окончил, получив на руки свидетельство, сообщающее: «Дзержинский Феликс, имевший от роду 18 лет, вероисповедания католического, при удовлетворительном внимании и удовлетворительном же прилежании показал следующие успехи в науках», а именно: закон Божий - «хорошо», логика, латинский язык, алгебра, геометрия, математическая география, физика, история, французский - «удовлетворительно», а русский и греческий языки - «неудовлетворительно». Вёл пропаганду в кружках ремесленных и фабричных учеников. В 1897 году был арестован по доносу и заключён в Ковенскую тюрьму, где пробыл почти год. В 1898 году выслан на 3 года под надзор полиции в Вятскую губернию (город Нолинск). Здесь он поступил набойщиком на махорочную фабрику и стал вести пропаганду среди рабочих. За это его сослали на 500 вёрст севернее Нолинска в село Кай, откуда он в августе 1899 года бежал на лодке и пробрался в Вильно.

Дзержинский стал профессиональным революционером. Был сторонником вступления Литовской социал-демократической партии в Российскую социал-демократическую рабочую партию и последователем Розы Люксембург в национальном вопросе. В 1900 году участвовал в работе первого съезда Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ).

В феврале 1900 года арестован и заключён в Варшавскую цитадель, позже в Седлецкую тюрьму. В январе 1902 года выслан на 5 лет в Вилюйск, некоторое время находился в Пересыльной тюрьме Александровского централа. По пути к месту поселения опять бежал на лодке из Верхоленска и эмигрировал; на конференции СДКПиЛ в Берлине избран секретарём заграничного комитета партии. Организовал издание газеты «Червоны штандар» («Красное Знамя») и транспортировку нелегальной литературы из Кракова в Царство Польское.

Делегат 4-го съезда СДКПиЛ (июль 1903), избран членом её Главного Правления. Во время русско-японской войны 1904-1905 годов организовывал в Польше бунты рабочих и диверсии, во время революционных событий 1905 года возглавил первомайскую демонстрацию, действовал в военно-революционной организации. В июле 1905 года арестован в Варшаве, в октябре освобождён по амнистии.

Делегат 4-го съезда РСДРП (1906), введён в редакцию центрального органа партии, был представителем польских социал-демократов в военно-революционной организации РСДРП. С июля по сентябрь 1906 года находился в Петербурге, затем снова в Варшаве, где в декабре был арестован; в июне 1907 года освобождён под залог. На 5-м съезде РСДРП (1907) заочно избран членом ЦК РСДРП. В апреле 1908 года в Варшаве вновь арестован. В 1909 году приговорён к лишению всех прав состояния и пожизненному поселению в Сибири (село Бельское, затем Сухово и Тасеево, Енисейской губернии), откуда бежал в ноябре 1909 на Капри к . В 1910 году вернулся и продолжил деятельность в Польше.

В марте 1910 года как секретарь и казначей главного правления партии действовал в Кракове, где женился на С. С. Мушкат. Активно выступал против того, чтобы придать деятельности партии «по возможности легальный, а социальному перевороту по возможности мирный и менее болезненный характер»; в связи с разногласиями внутри редакции газеты «Социал-демократ» писал в феврале 1911 года, что солидарен с политикой .

После нелегального возвращения в январе 1912 года в Варшаву был в сентябре снова арестован и в апреле 1914 года приговорён к 3 годам каторжных работ; отбывал их в Орловском централе. Дополнительно приговорён в 1916 году ещё к 6 годам каторги, отбывал её в Бутырской тюрьме в Москве, откуда был освобождён 1 марта 1917 года после Февральской революции.

Вместе со своей партией вошёл в состав РСДРП(б), избран членом московского комитета РСДРП и исполкома московского совета. Был делегатом 7-й (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б), где выступил против права наций на самоопределение; и 6-го съезда РСДРП(б), на котором избран в ЦК РСДРП(б) и Секретариат ЦК. Участник Демократического совещания (сентябрь 1917).

Вёл активную подготовку Октябрьской революции, организовывал отряды Красной Гвардии в Москве. 10 (23) октября 1917 участвовал в заседании ЦК РСДРП, принявшем решение о вооружённом захвате власти, введён в состав Военно-революционного центра, занимался организацией переворота. Участвовал в работе 2-го Всероссийского съезда советов, избран членом ВЦИК и Президиума ВЦИК, а 21 октября - в исполком Петроградского Совета. Выступал против соглашения с Викжелем о расширении партийного состава Советского правительства. Во время революции 25 октября осуществил захват Главного почтамта и телеграфа. Являлся наркомом обороны с 17 июня по 31 августа.

6 (19) декабря 1917 года Совнарком, обсуждая вопрос «О возможности забастовки служащих в правительственных учреждениях во всероссийском масштабе», поручил Дзержинскому «составить особую комиссию для выяснения возможностей борьбы с такой забастовкой путём самых энергичных революционных мер», и уже на следующий день на заседании СНК он сделал доклад «Об организации и составе комиссии по борьбе с саботажем», - с одобрения СНК была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, Дзержинский был назначен её председателем и оставался им до её преобразования в ГПУ в феврале 1922 года (с перерывом в 1918 году, о чём ниже).

Как левый коммунист, выступал в ЦК против подписания Брестского мира, но, считая недопустимым раскол партии, при голосовании 23 февраля 1918 воздержался. 7 июля 1918 ушёл в отставку с поста председателя ВЧК как свидетель по делу об убийстве сотрудниками ВЧК германского посла В. Мирбаха; 22 августа вновь назначен на этот пост. В качестве шефа ВЧК проводил жестокую политику репрессий против противников большевистского режима. Был инициатором массового террора, института заложников и т. п. Главной функцией ВЧК считал борьбу с контрреволюцией путём осуществления непосредственно репрессий. Возражал против ограничения полномочий ЧК, а на критику злоупотреблений ЧК заявлял, что «там, где пролетариат применил массовый террор, там мы не встречаем предательства» и что «право расстрела для ЧК чрезвычайно важно», даже если «меч её при этом попадает случайно на головы невиновных».

По утверждению , примыкал к троцкистам.

«Дзержинский голосовал за Троцкого, не просто голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чём-либо. Это был очень активный троцкист, и всё ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось... Самое лучшее - судить о людях по их делам, по их работе. Были люди, которые колебались, потом отошли, отошли открыто, честно и в одних рядах с нами очень хорошо дерутся с троцкистами. Дрался очень хорошо Дзержинский, дерется очень хорошо товарищ Андреев. Есть и ещё такие люди. Я бы мог сосчитать десятка два-три людей, которые отошли от троцкизма, отошли крепко и дерутся с ним очень хорошо. Иначе и не могло быть, потому что на протяжении истории нашей партии факты показали, что линия Ленина, поскольку с ним начали открытую войну троцкисты, оказалась правильной. Факты показали, что впоследствии, после Ленина линия ЦК нашей партии, линия партии в целом оказалась правильной. Это не могло не повлиять на некоторых бывших троцкистов. И нет ничего удивительного, что такие люди, как Дзержинский, Андреев и десятка два-три бывших троцкистов, разобрались, увидели, что линия партии правильна и перешли на нашу сторону» (И. В. Сталин).

В январе 1919 года вместе с Иосифом Сталиным составил комиссию ЦК и Совета обороны, выяснявшей в Вятке причины поражений Красной армии в районе Перми. С марта 1919 по июль 1923 года был одновременно наркомом внутренних дел и председателем военного совета войск ВОХР, а с ноября 1920 - войск ВНУС. С августа 1919 года по июль 1920 года по совместительству начальник Особого отдела ВЧК. В сентябре 1919 и в октябре 1920 года председатель Комитета обороны Москвы. С февраля 1920 года председатель Главного комитета по всеобщей трудовой повинности (Главкомтруд). С апреля кандидат в члены Оргбюро ЦК РКП(б), с 1921 года член Оргбюро.

После покушения на Ленина осуществлял «красный террор». Руководил борьбой с повстанческим движением на Украине. Во время войны с Польшей в 1920 являлся начальником тыла (возглавлял охрану революционного порядка) и членом Временного ревкома Польши и Польского бюро ЦК РКП(б), и одновременно был членом ЦИК коммунистической рабочей партии Польши, действовавшего в Смоленске. Был одним из организаторов массового террора в Крыму с ноября 1920 по март 1921 года. После окончания Гражданской войны - председатель комиссии по выработке мер по усилению охраны государственных границ.

В 1922-1923 годах - председатель ГПУ (ОГПУ). Возглавляя в начале 1923 года комиссию ЦК по расследованию конфликта между Закавказским крайкомом и грузинскими коммунистами, оправдывал нейтралистскую линию крайкома и его председателя Григория Орджоникидзе, как отвечающую директивам ЦК.

По решению партии переходит на командные должности в промышленности (Нарком Путей Сообщения, с 14 апреля 1921 года), одновременно с этим - Нарком внутренних дел в 1919-1923 годах, с февраля 1922 года - председатель Главного Политического Управления (ГПУ) при НКВД РСФСР, с сентября 1923 председатель ОГПУ при СНК СССР.

Возглавляя коммунистическое хозяйство, одновременно был председателем комиссии «по улучшению жизни детей» (то есть по борьбе с детской беспризорностью). На должности председателя комиссии Дзержинский организовал систему детских учреждений - приёмников-распределителей (временного пребывания), детских домов, «коммун» и детских «городков». В этих учреждениях тысячи обездоленных детей получали медицинское обслуживание, образование, питание, и самое главное, возможность дальнейшей самореализации. На базе одной из коммун было создано целое предприятие, где работали подростки, создавая один из самых современных по тем годам фотоаппаратов под названием «ФЭД», то есть первые буквы его имени, отчества и фамилии. Восемь бывших беспризорников стали впоследствии академиками АН СССР, в их числе всемирно известный генетик Николай Петрович Дубинин. Нужно заметить, что на тот момент по официальным данным около 5 000 000 детей являлись беспризорными.

Дзержинский понимал, насколько важна хорошая физическая форма для сотрудников органов внутренних дел. По его инициативе было создано ДСО «Динамо». 18 апреля 1923 года состоялось учредительное собрание общества. В качестве тренеров были привлечены лучшие спортивные кадры Москвы. Созданное спортивное общество быстро расширяло свою деятельность. К 1926 году спортивное общество «Динамо» включало более 200 ячеек. И сегодня «Динамо» является одним из самых массовых спортивных обществ.

С 1924 года кандидат в члены Политбюро ЦК партии. С февраля 1924 председатель ВСНХ СССР. Считал основным фактором развития промышленности «ориентацию на широкий крестьянский рынок» и подчёркивал, что «нельзя индустриализироваться, если говорить со страхом о благосостоянии деревни», выступал за развитие мелкой частной торговли, за то, чтобы поставить частного торговца «в здоровые условия», защитив его от местных администраторов. Стремился снизить себестоимость продукции и цены на изделия промышленности путём опережающего роста производительности труда по отношению к заработной плате. Поддерживал специалистов ВСНХ - бывших меньшевиков как «замечательных работников».

Активнейшим образом занимался вопросами развития металлургического комплекса страны. В 1924 году по его инициативе вместо Главметалла ВСНХ РСФСР была создана комиссия МеталЧК, которую он же и возглавил.

Участвовал в борьбе против левой и объединённой оппозиций, поскольку они, по его мнению, угрожали единству партии и проведению НЭПа. Вместе с тем выражал в 1925-1926 годах несогласие с экономической политикой правительства, в связи с чем просил об отставке. Оспаривал мнение о приоритете государства и, в частности, армии в качестве базы развития металлопромышленности. Считал необходимым радикально изменить систему управления, чтобы преодолеть бюрократический «паралич жизни», полагая, что в противном случае страна «найдёт своего диктатора, похоронщика революции, - какие бы красные перья ни были на его костюме».

Возглавлял комиссию по организации похорон Ленина.

20 июля 1926 года на пленуме ЦК, посвящённом состоянию экономики СССР, Дзержинский произнёс двухчасовой доклад, во время которого выглядел больным. В нём он подверг резкой критике Г. Л. Пятакова, которого он назвал «самым крупным дезорганизатором промышленности», и Льва Каменева, которого обвинил в том, что тот не работает, а занимается политиканством.

Из-за нервного срыва ему стало плохо. В тот же день он скончался от сердечного приступа.

Семья Феликса Эдмундовича Дзержинского:

братья: Владислав Эдмундович Дзержинский (1881-1942) - профессор медицины - невролог, казнён нацистами в г. Згеже (Польша)
Станислав Эдмундович Дзержинский (1872-1917) - убит в начале июля 1917 года
Игнатий Эдмундович Дзержинский (1879-1953) - учитель географии в гимназии в Варшаве
его внук - Андре Дзержинский (род. 1936) - ныне известный британский художник
Казимир Эдмундович Дзержинский (1875-1943) - расстрелян немцами 24 июля 1943 года за активное участие в Ивенецком восстании Армии Крайовой.

сестры: Альдона Эдмундовна Дзержинская (1870-1966)
Ванда (1878-1892)
Ядвига (1871-1949).

Жена - Софья Сигизмундовна Дзержинская (Мушкат) (1882-1968).

сын - Ян Феликсович Дзержинский
внук - Феликс Янович Дзержинский
двоюродный племянник - Роман Александрович Пилляр
внучатый племянник - В. М. Дзержинский.

Революция создала множество причудливых судеб, но даже на этом фоне биография Дзержинского кажется удивительной.

До сорока лет он был преступником, антисоциальным элементом, представителем социального дна. Затем прямо из тюрьмы переехал в правительственный кабинет и в одночасье стал эталоном человека и гражданина. Каторжник со шрамами от кандалов на лодыжках получил неограниченную власть над огромной страной и целую армию головорезов под своё начало. Человек с надломленной психикой, в бессильной ненависти мечтавший о мести отвергнувшему его обществу, получил право совершенно легально воплощать свои самые изощрённые и кровавые фантазии. В революционном движении не было мягкосердечных людей, но даже в этом кругу Дзержинский получил прозвище Железный Феликс.

«Дзержинский Феликс Эдмундович, советский государственный и партийный деятель, активный участник польского и русского революционного движения». Большая советская энциклопедия.

Детство Дзержинского

Феликс Эдмундович Дзержинский родился в результате несчастного случая - в буквальном смысле слова. Его мать, Елена Янушевская, будучи беременной, оступилась и упала в погреб, ребёнок родился недоношенным, но выжил и был назван именем Феликс - «счастливый».

Отец Феликса, польский дворянин Эдмунд-Руфим Иосифович Дзержинский, зарабатывал на жизнь преподаванием в местной школе физики и математики. Это был спокойный и уравновешенный человек, однако Феликс удался характером не в него, а в мать - он рос мальчиком нервным и экзальтированным, и на его поступках всегда лежал отпечаток пафоса и надрыва.

До 16 лет он отличался истовой религиозностью. «Если мне докажут, что Бога нет, я тут же пущу себе пулю в лоб» - пылко восклицал юный Феликс. Он готовился стать католическим священником и часами читал молитвы. Но в его религиозности есть один любопытный штрих: он не только любил молиться сам - он с большими скандалами заставлял молиться своих многочисленных братьев и сестёр, которые, по его мнению, делали это недостаточно рьяно.

И его мама, и местный ксёндз видели это ханжеское желание Феликса быть «святее Папы Римского» и использовать религию для давления на окружающих, и всячески отговаривали от намерения принять священный сан. Однако ситуация разрешилась очень просто: когда Дзержинский понял, что, согласно христианским канонам, принуждать кого-либо к вере нельзя, он безо всяких доказательств вдруг разочаровался в религии и решил, что Бога нет. И тут же взялся запрещать молиться братьям и сёстрам.

Как он сам потом вспоминал, целое лето он носился с доказательствами отсутствия Бога.

Ему в руки попалась марксистская брошюра, и он поверил во всемирную пролетарскую революцию. Уже позднее, сидя в тюрьме, он написал, что без веры в социализм жизни нет.

Одна вера сменила в нём другую, но психопатический надрыв остался в нём всё тем же.

Данное когда-то обещание застрелиться не смущало железного Феликса. Он нашёл себе железное оправдание: после прочтения брошюры «Эрфуртская программа» у него открылись глаза, он прозрел и стал другим человеком. А за другого человека отвечать никто не обязан. Однако поступки Дзержинского показывают, что он ничуть не изменился. Как только произошёл переворот в его мировоззрении - он тут же бросился открывать глаза окружающим.

«В 1895 вступил в литовскую социал-демократическую организацию в Вильно, примкнув к её левому крылу. В 1896 ушёл из гимназии и стал профессиональным революционером. В 1897 вёл революционную работу в Каунасе. В июле 1897 был арестован и в августе 1898 сослан на 3 года. в Вятскую губернию». Большая советская энциклопедия.

Начало революционной деятельности Дзержинского

Дзержинский начал бороться за счастье рабочих так энергично, что очень быстро их допёк и, что называется, «влез в печёнки». И однажды, когда Феликс и его друг пришли на фабрику, чтобы обратиться к пролетариату с призывом к забастовке, их стали бить. Друг Дзержинского после первого же удара отказался от продолжения классовой борьбы и упал; его оставили в покое, потому что лежачего не бьют. А Феликс Эдмундович проявил свою легендарную впоследствии стойкость и ему досталось очень сильно.

Первый опыт борьбы с самодержавием потерпел фиаско. Причиной были неправильные рабочие. Иначе Дзержинский не мог объяснить тот парадокс, что рабочим не нравилась специально для них придуманная Марксом теория, от которой сам Феликс был в восторге.

Хотя Дзержинский и в дальнейшем был рабочими города Вильно неоднократно бит, ему с товарищами всё же удалось организовать забастовку. После этого его взяла на заметку местная полиция. В условиях, когда репутация молодого революционера была подмочена в глазах одновременно и местных властей, и местного пролетариата, работать ему было невозможно. Он переехал в город Ковно. На новом месте Феликс Эдмундович применил и новый метод борьбы за дело рабочего класса - начал бороться с самими рабочими. Тем, кто отказывался участвовать в забастовке, революционеры угрожали побоями и убийством.

Как гласит американская поговорка, "револьвером и добрым словом можно добиться большего, чем просто добрым словом". Насильственный подход оказался эффективнее простой пропаганды и имел два немедленных последствия: во-первых, запуганные рабочие устроили двухнедельную стачку, а во-вторых, Дзержинского посадили в тюрьму.

В тюрьме Феликс Эдмундович просидел год, а затем его выслали под надзор полиции в город Нолинск Вятской губернии. Во время остановки в Вятке Дзержинский занялся революционной агитацией, что в его положении было просто каким-то нелепым хулиганством. Местный губернатор Николай Михайлович Клингенберг вызвал его для беседы и строго отчитал за неприличное поведение, причём в ходе беседы юный Дзержинский пытался дерзить. Губернатор приказал сослать его на 500 километров севернее Нолинска, в село Кайгородское, с тем, чтобы холодный северный климат остудил революционный пыл строптивого молодого человека. Таковы были «ужасы царизма», от которых страдал Феликс Эдмундович, такие методы применяли презираемые им «царские сатрапы». Когда же сам Дзержинский волей случая возглавил охранное ведомство, он завёл совсем другие порядки. Один из его непосредственных подчинённых, Александр Владимирович Эйдук, написал однажды неуклюжие, но любопытные стихи. Опубликованы они были в тифлисском сборнике «Улыбка ЧК»:

Нет большей радости, нет лучше музык,

Как хруст ломаемых жизней и костей.

Вот от чего, когда томятся наши взоры

И начинает бурно страсть в груди вскипать,

Черкнуть мне хочется на вашем приговоре

Одно бестрепетное - "К стенке, расстрелять».

Первый побег Дзержинского

Из своей первой ссылки Феликс Эдмундович сбежал через год. Особых усилий не потребовалось - преступник Дзержинский жил в селе совершенно свободно. Он просто взял запас продуктов, сел в лодку и уплыл по течению реки Кама, а через месяц был уже в Варшаве.

Много лет спустя каждому советскому школьнику было известно, что рыцаря революции Дзержинского не сломили царские ссылки. И действительно, в конце 1999-го года он вернулся в Варшаву не только не сломленный духом, а даже поздоровевший на чистом деревенском воздухе и парном молоке, с обновлённой жаждой революционной борьбы. У него появились личные счёты с правительством - он считал себя невинно пострадавшим и хотел отомстить.

«В Варшаве Дзержинский участвовал в восстановлении разгромленной полицией социал-демократической организации. В январе 1900-го года арестован и в январе 1902-го сослан на 5 лет в Вилюйск. В июне 1902 бежал, возвратился в Варшаву». Большая советская энциклопедия.

Побеги и амнистии Дзержинского в "нулевых" годах

К этому времени Феликс Эдмундович понял, что в деле освобождения рабочих надежды на самих рабочих нет никакой, и что революция не нужна никому, кроме революционеров. Которых до такой степени не воспринимали всерьёз, что даже полиция не особенно усердствовала в поимке беглого бунтовщика Дзержинского. И Феликс Эдмундович начал агитировать самих революционеров - он вступил в Польскую Социалистическую партию, произвёл в ней раскол и увёл под знамёна социал-демократии нескольких, как он позже вспоминал, сапожников, столяров, металлистов, кожевников и булочников. На это ушло четыре месяца, а потом его задержали в числе других участников подпольного собрания, и в полицейском участке выяснили, то он - тот самый человек, который бежал недавно из ссылки.

Приключения Дзержинского становились однообразными: он снова уплыл по течению и снова был арестован в 1905-м году всё в той же Варшаве. Через три месяца рецидивист Дзержинский был выпущен по амнистии. Через год, в 906-м, опять арестован в Варшаве и опять выпущен, теперь уже под залог.

Это была самая настоящая дуэль: Феликс Эдмундович раз за разом ехал в этот несчастливый для него город и пытался заниматься в нём подрывной деятельностью, а правительство не менее упорно даровало ему прощение в надежде, что он угомонится сам собой. Тем не менее, в 1908-м Дзержинский был опять арестован в Варшаве.

Человеколюбие Дзержинского и расстрел полутора тысяч человек по недоразумению

В тюрьме Дзержинский вёл дневник. Он писал о страданиях заключённых, которые «ходят со взором, устремленным в небо, на зеленеющие деревья, не замечая красоты, не слыша гимна жизни, не чувствуя лучей солнца». Писал о том, какая чудовищная несправедливость, что человека могут приговорить к смерти и казнить - а жизнь продолжится, как ни в чём не бывало… Через десять лет, когда он уже стал председателем ВЧК, с ним произошёл такой характерный эпизод. На одном из заседаний, слушая очередного оратора, Ленин написал Дзержинскому записку: «Сколько у нас в тюрьмах контрреволюционеров?» Феликс Эдмундович передал ему ответную записку с цифрой: 1500. Ленин, как он всегда делал в таких ситуациях, поставил на записке крестик в знак того, что он её прочёл, и передал её обратно. Дзержинский спокойно вышел из комнаты, а на следующий день выяснилось, что 1500 человек расстреляны. Крестик Феликс Эдмундович истолковал как просьбу казнить этих людей. Ошибся. С кем не бывает? Никто из большевиков, конечно, этому маленькому недоразумению значения не придал. Из них получились прекрасные тюремщики. Это единственное, в чём они действительно преуспели.

Семь дней вечного поселения Дзержинского

В 1909-м году, после двух лет тюремного заключения, Дзержинского выслали на вечное поселение в Сибирь, в деревню Тасеево. Разумеется, вечное поселение длилось недолго, Феликс Эдмундович сбежал оттуда через семь дней. И направился туда, где его арестовывали шесть раз подряд сразу после прибытия - в Варшаву… Если он поставил себе целью исчерпать терпение властей, то с седьмой попытки он одержал блестящую победу - в 1912-м году ему дали уже не ссылку, а каторгу.

«В сентябре 1912 арестован и заключён в Варшавскую цитадель. В апреле 1914-го осуждён на 3 года каторги, которую отбывал в Орловском каторжном централе. В 1916-м вновь осуждён на 6 лет каторги. Февральская революция освободила Дзержинского из Бутырской тюрьмы в Москве». Большая советская энциклопедия.

Перековавшийся рецидивист Дзержинский и его нежданное освобождение

Строгий режим каторги произвёл на Дзержинского то впечатление, которого никто за двадцать лет не смог добиться ни увещаниями, ни призывами иметь совесть, взяться за ум и вести себя прилично… В Орловском централе Феликс Эдмундович впервые в жизни проявил, как было написано в рапорте начальника тюрьмы, «одобрительное поведение»… В одиночной камере агитировать ему было некого. Не перед кем было рисоваться, устраивать демонстративные акции протеста и рвать на себе рубаху с криком: - «Стреляйте, всех не перестреляете», что он любил делать раньше, зная, что стрелять никто не будет.

Сидевший позднее в Орловском централе Григорий Аронсон написал в мемуарах: "Здесь отбывал каторгу сам Дзержинский, о котором поговаривали, будто он подлаживался к начальству и не особенно высоко держал знамя". Так или иначе, за хорошее поведение Феликсу Эдмундовичу на год снизили срок, однако затем вскрылись его старые преступления, ему добавили 6 лет каторги и перевели в московскую Бутырскую тюрьму… Когда в феврале 17-го года к нему в камеру ворвались женщины из «Комитета помощи политзаключённым» и вооружённые винтовками гимназисты, он никак не мог понять, кто эти люди и что им нужно. И не сразу поверил, когда ему сказали «На улице революция, товарищ Дзержинский, вы свободны».

Превращение Дзержинского из либертарианца в диктатора

Какими бы ни было воспитательное значение каторги, оно оказалось напрочь стёрто из сознания Феликса Эдмундовича последующими событиями. Прямо в арестантском халате сограждане привезли его в Московскую Городскую Думу, заставили произнести речь и, несмотря на то, что он заикался, терял мысль и говорил сбивчиво, аплодировали каждому его слову. В революционной эйфории восторг публики вызывал уже один его халат каторжника. Дзержинский же на свою роль романтического героя и мученика за идею, которому аплодирует толпа, отреагировал, как кот на валерьянку. Он встал в позу героя и со своим обычным надрывом в голосе заявил, что «не растерял за всю свою жизнь ни одного атома своих социалистических убеждений и своей социалистической веры», и бросился выполнять задания партии.

Феликс Эдмундович всегда желал быть героем и мучеником, и закономерным путём пришёл к тому, что общество уравновесило его радикализм каторгой. Но после Февральской революции его уже не сдерживало ничто. Из всех мнений, которые существовали в партийной среде, он выбирал самые экстремальные.

Такие руководители, как Рыков, Каменев, Ногин выступали за то, чтобы Совнарком состоял из представителей разных социалистических партий, была такая идея однородного социалистического правительства. Даже Ленин, который страстно желал единоличной власти, допускал возможность многопартийного правительства, с условием, что большинство мест в нём будет принадлежать большевикам. Дзержинский же выступил категорически против многопартийного правительства и уже тогда обозначил свою позицию именно как сторонника однопартийной диктатуры.

Для большевиков стало потрясением, что им удалось осуществить свои планы. Всего лишь месяц до Февральской революции Ленин во время одного из выступлений в Швейцарии говорил, что до решающих битв революции доживёт только будущее поколение. Но уже через год он оказался верховным правителем России.

Настроения нового правительства описал в своём дневнике Иван Андреевич Бунин: «Большевики до сих пор изумлены, что им удалось захватить власть и что они все еще держатся. Луначарский после переворота недели две бегал с вытаращенными глазами: да нет, вы только подумайте, ведь мы только демонстрацию хотели произвести и вдруг такой неожиданный успех!»

В марте 1917 года, до прибытия Ленина, большевики о власти не помышляли и партией руководил триумвират Государственной думы от большевиков в составе Сталина, Каменева и Муралова. Этот триумвират в принципе выступал за условную поддержку Временного правительства и против перерастания революции в социалистическую.

Феликс Эдмундович Дзержинский освоился в новой роли быстрее всех. Через несколько дней после того, как революционная толпа вытащила его, поражённого и не верящего в происходящее, из камеры в Бутырской тюрьме, он уже заявлял: «Февралём я доволен, но не удовлетворён». А после октябрьских событий убедил себя, что и они - закономерный результат его собственных усилий, и что иначе даже не могло быть.

Это сугубо эмоциональное восприятие окружающей действительности в сочетании с поразительной внушаемостью и отсюда способностью к самовнушению позволяют сделать вывод, что Дзержинский личностью истерической.

Дзержинский во главе ВЧК

Если своих горячечных фантазий о том, чтобы стать спасителем мира, Феликс Эдмундович не прекращал даже в благополучные для общества времена, то теперь его унесло в совсем уж нездоровое самолюбование. Его записи иногда похожи на бред: "Я нахожусь в огне борьбы. Жизнь солдата, у которого нет отдыха, ибо нужно спасать горящий дом. Некогда думать о своих и о себе. Работа и борьба адская. Все мое время, это - одно непрерывное действие, чтобы устоять на посту до конца. Я выдвинут на пост передовой линии огня, и моя воля: быть беспощадным, чтобы как верный сторожевой пес растерзать врагов".

Это вполне его органическое восприятие действительности и определило его дальнейшую судьбу. По решению Ленина Дзержинский был назначен главой создавшейся контрреволюционной организации, в дальнейшей именующейся ВЧК - всероссийская чрезвычайная комиссия. Очевидно, что тут он оказался на своем месте, его радикализм оказался востребован.

Ленин считал, что террор - это выражение правильной революционной инициативы масс, что надо поощрять его энергию и, как выражался Владимир Ильич, «массовидность». То, что Россия оказалась залита кровью, было не просто побочным следствием революционной борьбы - это было одной из главных, официально заявленных, целей большевиков.

Если старое охранное отделение работало по каким-то конкретным преступникам и преступлениям - так же, как работает современная полиция - то Ленин посчитал, что это непоходящий для большевиков метод. Бороться он требовал с целыми социальными группами.

Эти социальные группы - священники, офицеры, интеллигенция, зажиточные крестьяне - подлежали безусловному уничтожению. В первую очередь - офицеры и юнкера, потому что это были люди, которые с оружием в руках могли противостоять террору и беззаконию, а Ленину гораздо больше нравилось иметь дело с людьми беззащитными.

О юнкерах он писал истерично, с ужасом, потому что, как он говорил, это были убийцы. Почему убийцы? Потому что эти молодые люди были вооружены и готовы бороться за свои идеалы.

Возможно, если бы кто-то сумел организовать юнкерские училища в 17 году, то никакой "Великой Октябрьской революции" не было бы, потому что юнкера пришли бы и перекололи большевиков штыками в Смольном. Ленин это понимал. Но когда он собирался убивать, это было нормально. Он был революционер, так было нужно для истории. А когда вот пришли бы, его закололи штыками - это, по его мнению, было бы убийством и это было бы нехорошо.

Людей, объявленных Лениным принадлежащими к контрреволюционным социальным группам и народам, не просто можно было убить безо всякой вины - с точки зрения Ленина и Дзержинского, делать это было необходимо. Убийства были не столько ответом на сопротивление, сколько средством продемонстрировать свою жестокость.

В 17-м году Дзержинский взялся за создание новой охранной структуры очень энергично. В начале 1918-го года он получил в своё распоряжение огромные здания на улице Лубянка. Раньше в этих помещениях размещались компании, занимавшиеся страхованием - «Якорь», «Саламандра» и «Россия». Компания, которую привёл сюда Дзержинский, занялась устрашением . Он заполнил здешние кабинеты таким неуправляемым человеческим отребьем, что сам же вынужден был систематически своих сотрудников расстреливать.

В некоторых местах личный состав ОГПУ сменялся и шел к стенке по несколько раз.

Многие чекисты изначально были больными людьми. И специально шли в эту организацию, чтобы реализовать свои болезненные фантазии. Часть из них были расстреляны, часть попали в сумасшедшие дома.

О том, почему для Дзержинского было жизненно необходимо заботиться о чистках рядов чекистов, можно понять на примере одного из его сотрудников, латыша по фамилии Мага. Этот «борец за народное счастье» собственноручно убивший несколько тысяч человек, во время одного из расстрелов вдруг набросился на стоявшего рядом чекиста Дмитрия Попова, чтобы расстрелять и его тоже. Попов очень испугался, и было от чего - по рассказу очевидца, "с глазами, налитыми кровью, обрызганный кровью и кусочками мозга, Мага был совсем невменяем и ужасен". Его скрутили подоспевшие коллеги.

Перерыв в расстрелах чекистов был тогда, когда Дзержинский осенью 18-го года уехал за границу.

В 18-м году Дзержинский в очередной раз отправился поправлять здоровье в Швейцарию. Должно быть, Ленину стоило больших трудов убедить его, что эта поездка - героическое дело: иначе он ни за что бы не поехал. Феликс Эдмундович очень бережно относился к своему образу мученика и, например, очень сердился, когда сотрудники приносили ему деликатесы.

Дзержинский постоянно подчёркивал, что он себя не щадит и горит на работе. В своей последней речи он фактически заявил членам ЦК, что его знаменитый аскетизм - заслуга, которая ставит его выше их всех в моральном отношении и даёт ему право судить их поступки и даже, в случае надобности, расстрелять. Таким образом, его мученический имидж был не столько результатом самозабвения, с которым он отдавался делу революции, сколько инструментом психологического влияния на окружающих. Так же, как в детстве он не мог отказать себе в удовольствии быть самым религиозным человеком во всей округе, во взрослой жизни он демонстрировал всем недосягаемый образец скромности.

Впрочем, по этом поводу были мнения и другого рода. К примеру, есть воспоминания Федора Ивановича Шаляпина, который видел Дзержинского в роскошной шубе и говорил, что он выглядел барином.

Дзержинский во главе "красного террора"

Когда Феликс Эдмундович вернулся из Швейцарии, грянул «красный террор». Нужно заметить, что он был объявлен уже после того, как тремя этажами ниже кабинета Дзежинского сошёл с ума от беспрерывных расстрелов палач Мага - и можно сделать вывод, что такие расстрелы, непрерывно проводившиеся в каждом населённом пункте России, большевики террором не считали.

Здесь необходимо отметить странные события, которые произошли 6 июля 1918 года и предварили "красный террор". Знаменитый "мятеж левых эсеров".

5-го июля 1918-го года на 5-м Всероссийском съезде Советов фракция левых эсеров выразила недоверие Советскому правительству, а 6-го июля эсер Яков Блюмкин убил немецкого посла графа Мирбаха и скрылся в штабе одного из отрядов ВЧК, возглавлявшийся Дмитрием Поповым. Так эсеры отреагировали на подписание большевистскими стратегами Брестского мирного договора с уже практически побеждённой Германией, по условиям которого от России отторгались Польша, Украина, Белоруссия, Прибалтика, Финляндия и несколько областей Кавказа, распускалась русская армия, Черноморский флот передавался немцам, туркам и болгарам, и в дополнение ко всему Россия передавала Германии 6 миллиардов марок отступных.

Дзержинский занимал тогда очень левые позиции в партии большевиков и он был сторонником революционной войны с Германией. Он, Бухарин и ряд других деятелей стояли на позициях "красного милитаризма".

Дзержинский был против Брестского мира не потому, что это был позор и тяжкое бремя для России. Его возмущал пункт, по которому советское правительство было обязано прекратить коммунистическую агитацию на отторгнутых от России территориях, в то время как, с его точки зрения, революцию надо было распространять на весь мир. Однако на принятии этих условий настаивал Владимир Ильич Ленин, пропущенный годом раньше через территорию почти разгромленной Германии в Россию по личному распоряжению немецкого кайзера.

В 20-х числах февраля Дзержинский подчинился партийной дисциплине и, соответственно, вынужденно поддержал Ленина. Однако люди такого склада и такой биографии от своих убеждений просто так не отказываются.

После убийства немецкого посла председатель ВЧК Дзержинский ринулся в штаб эсеровского восстания - в отряд ВЧК Попова - чтобы арестовать убийцу. И, разумеется, сам был арестован.

Этот не вполне логичный поступок навевает подозрения, что Джержинский шёл не для того, чтобы наблюдать за ходом этого заговора изнутри. Он шёл, чтобы его арестовали и у него было алиби.

Мятеж был подавлен без участия Дзержинского. В ночь на 7 июля отряд Попова, численностью около 1800 человек, имевший орудия и броневики, захватил центральный телеграф и разослал призывы присоединиться к восстанию. Но ни Дзержинского, ни захваченного в плен его заместителя Лациса, ни других арестованных ими большевиков они не убили - и на следующий день Ленин двинул против них латышских стрелков и расстрелял из пушек и пулемётов. Дзержинский же заканчивал разгром оппозиции, и казнил всех тех, кто пощадил его самого. Впрочем, насколько велика была угроза его жизни в плену у Попова и представляло ли восстание угрозу лично для него - большой вопрос. Мятеж угрожал прежде всего Ленину.

Можно с определенной долей осторожности делать предположение о том, что Дзержинский так или иначе был связан с левоэсеровским заговором. Даже не принимая в расчёт тот факт что Блюмкин, который совершил убийство, был одним из его ближайших сотрудников.

Меньше, чем через два месяца, 30-го августа 1918-го года, произошёл новый инцидент, направленный против Ленина, не менее загадочный, чем восстание левых эсеров. И снова роль Феликса Эдмундовича выглядит очень подозрительной.

Судя по всему, Сверлов летом 1918 года вошёл в тандем с Дзержинским и тут, скорее всего, имела место попытка устранения Ленина от власти. Это знаменитое покушение на заводе Михельсона, когда стреляли в Ленина.

Согласно официальной версии покушения, в Ленина по заданию своей партии стреляла эсерка Фанни Каплан. Однако известно, что у нее было очень плохое зрение. И очень сомнительно, чтобы опытные террористы - эсеры - поручили роль стрелка слепой женщине.

Опять-таки обращает на себя внимание то, что будучи задержанной чекистами, Каплан даже не была толком допрошена, ее расстреляли через день, то есть практически сразу же после задержания.

Так или иначе, Ленин надолго был выведен из игры. Он очень опасался офицеров, казаков и юнкеров, но главная опасность оказалась гораздо ближе, чем он думал… Мог ли Дзержинский предать своего вождя и переметнуться в лагерь его оппонентов? История перемены Феликсом Эдмундовичем своих убеждений показывает, что, даже если не принимать во внимание его юношеского периода, когда он сменил плюс на минус и из религиозного фанатика стал яростным безбожником, флаги он менял очень часто.

До 1905 года это был убежденный меньшевик. После 905 года, когда его стали всерьез таскать по тюрьмам, он стал большевиком. В 18-м году он примыкал к левым коммунистам и ориентировался главным образом на Троцкого. По окончании Гражданской войны он встал под штандарты Ленина. А когда Ленин умер, то он оказался в рядах оппозиции, активно поддерживал своего друга Каменева и примкнувшего к нему Зиновьева. Продолжалось это до октября 25 года, когда то ли ему указали, то ли он сам сообразил, что времена изменились, и на первое место вышел Сталин.

Кто же стрелял в Ленина, остаётся загадкой до сих пор. Однако меньше чем через неделю после этого покушения и совершённого в тот же день студентом Леонидом Канегисером убийства председателя Петроградского ЧК Урицкого Совет Народных Комиссаров издал Декрет о красном терроре. В нём сообщалось: «Обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».

Большевики, наделав много нехороших дел, боялись расплаты. В сущности, Гражданская война - это дикий ужас большевистской верхушки, что им придется расплачиваться, под влиянием которого они шли на всё более жестокие преступления. К примеру, расстрел белых офицеров в Крыму - предел вероломства, бесчестности, жестокости. Оставшимся в Крыму, не уехавшим с Врангелем офицерам предложили явиться и зарегистрироваться. Те, веря, что с окончанием войны наступил мир, пришли и зарегистрировались. Их перебили всех до единого, как скот на бойне.

Дзержинский в этом коллективе ленинцев играл первую скрипку.

Кончились те времена, когда Дзержинский, сидя за тюремной решёткой, писал со свойственным ему пафосным надрывом о страданиях революционера, вынужденного слышать звон кандалов: «Когда выходят на прогулку, вся тюремная тишина наполняется одним этим лязгом, проникающим во все фибры души и властно заполняющим все существование». Тогда Феликс Эдмундович считал, что такое наказание - тяжёлое и бесчеловечное. Теперь же он бодро писал не просто о кандалах для профессиональных преступников, а о массовых убийствах ни в чём не повинных людей: «Наконец-то наделили нас законными правами на то, против чего возражали до сих пор некоторые товарищи по партии, на то, чтобы кончать немедленно, не испрашивая ничьего разрешения, с контрреволюционной сволочью».

В это время Дзержинский произнёс свою знаменитую фразу «ЧК не суд, ЧК - защита революции, она не может считаться с тем, принесет ли она ущерб частным лицам, ЧК должна заботиться только об одном, о победе, и должна побеждать врага, даже если ея меч при этом попадает случайно на головы невинных»… Эта фраза не имеет двух истолкований. Она означает, что Дзержинский был намерен убивать всех подряд, предполагая, что среди горы трупов обязательно окажется и тот, кто был в чём-нибудь виноват. В соответствии с этой декларацией он и поступал.

В тот момент, когда Дзержинский открыто объявил о своём праве казнить невинных, власть фактически оказалась в его руках. Теперь никто, включая членов ЦК, не был гарантирован от того, что меч революции не обрушится, по выражению председателя ЦК, «случайно», его голову… Феликсу Эдмундовичу было всё равно, кто формально возглавляет партию и какие лозунги при этом провозглашаются. Его делом было убийство.

Существуют даже такие экзотические исторические концепции, согласно которым летом 1918 года власть перешла от Ленина к Дзержинскому.

В годы Гражданской войны Дзержинский выполнял ряд ответственных поручений ЦК партии и Советского правительства. Большая Советская энциклопедия.

Дзержинский: месть каторжника.

Когда-то Дзержикский писал из тюрьмы: «Жандармы бьют меня, и я им отомщу». 3-го сентября 1918-го года в журнале Еженедельник ВЧК публикуется инструкция о применении расстрелов. Пункт первый: «Всех бывших жандармских офицеров по специальному списку, утвержденному ВЧК». Пункт второй «Всех подозрительных по деятельности жандармских и полицейских офицеров соответственно результатам обыска». Пункт третий «Всех имеющих оружие без разрешения». Из шестнадцати пунктов одиннадцать начинаются словом «всех». Мыслителем Дзержинский никогда не был, и все его вскормленные революционными брошюрками умопостроения укладывались в нехитрую схему: убить всех. Бывший каторжник, недосыпая и недоедая, воплощал в жизнь свои тюремные мечты.

Ему не нужны были ни шубы, ни авто, ни ресторанная кухня. Он проводил допросы, с величайшим удовольствием общаясь с выдающимися людьми России, которых ему привозили под конвоем.

Для непосредственного убийства Феликс Эдмундович не годился - он был слишком впечатлительным человеком. Однажды к нему в кабинет забрёл пьяный в дым матрос, который в ответ на замечание Дзержинского обложил его трёхэтажным матом. Председатель ВЧК вытащил револьвер и застрелил матроса, а затем с ним случился истерический припадок. Зато он с удовольствиям отдавал приказы об убийствах.

Именно Дзержинский несет прямую ответственность за гибель свыше 5 миллионов человек, которые погибли только от голода в течение 21-22 годов. Поскольку именно Дзержинскому принадлежит указание об аресте членов Всероссийского комитета помощи голодающим.

В позднейших воспоминаниях о Феликсе Дзержинском его советские биографы подчёркивают, что он был большим интернационалистом. А сам Дзержинский в 22-м году неожиданно разразился воспоминаниями о своём детстве - мол, когда он был несмышлёнышем, он мечтал иметь шапку-невидимку, чтобы перерезать, опять же, всех москалей. Почему ему в голову пришёл этот эпизод? Не стал ли интернационализм той самой шапкой-невидимкой из его детской мечты?

Однажды во время боевых действий с Польшей произошёл любопытный эпизод. В плен попали польские священники, ксендзы, и чекисты, обвинив их в шпионаже, решили их расстрелять. Дзержинский встал на их защиту. Русские чекисты удивились - как же так, мы наших русских попов расстреливаем тысячами, а польских священников что, нельзя? Но Дзержинский все-таки ксёндзов отстоял.

Дзержинский очень пригодился Сталину, когда Иосиф Виссарионович боролся с оппозицией. Но со временем Феликс Эдмундович становился всё более опасен. В его руках были все силовые рычаги, ему подчинялись тысячи разгулянных на чужой крови палачей.

Удушение Дзержинского в дружеских объятиях

Все знали ахиллесову пяту Феликса Эдмундовича: это был человек «без тормозов». Он рефлекторно хватал любые назначения, которые облекали его властью, и наводил во вверенном ему подразделении порядок, как умел - то есть, расстреливая правых и виноватых. Поэтому его стали убирать очень хитрым способом: давали ему всё больше и больше полномочий и ответственности.

В последний год жизни состояние Дзержинского ухудшалось - и прежде всего, психическое. Он не выходил из состояния депрессии, часто восклицал, что всё пропало и революция обречена, и каждый раз старался удвоить свои усилия по уничтожению врагов народа.

20 июля 1926 года Дзержинский читал доклад на пленуме ЦК партии. Его речь была необычайно горячной и бессвязной. У присутствующих создалось впечатление, что он не вполне вменяем.

В заключение он заявил, что со всеми теми, кто ведет к расколу партии, он будет бороться так же, как боролся с врагами социалистического отечества в период красного террора. То есть он не постесняется коммунистов арестовывать и расстреливать. В зале наступила полная тишина, которую прорезал только внезапный возглас Каменева: - "Палач!"

После этого высказывания Дзержинского увели из зала, потому что присутствующим показалось, что он почувствовал себя уже окончательно скверно.

Дзержинский умер, по официальной версии, от сердечного приступа. Существует также вероятность, что он выстрелил себе в сердце. И в том, и в другом случае можно считать, что убила его та печальная правда, что он - не солдат революции, спасающий дом от огня, каким он себя воображал, а обыкновенный палач. Имя которого будет служить для потомков предостережением о том, как опасен и как разрушителен может быть необузданный фанатизм.

«Если Вы еще не сидите, то это не Ваша заслуга, а наша недоработка.» - Феликс Дзержинский.

История хранит множество тайн и загадок, над которыми никогда не устанут работать историки и ученые, рассматривающие важные события в разных ракурсах. Со временем нередко открываются некоторые шокирующие сведения, кардинально меняющие мнение окружающих об известных людях.

Одной из таких неоднозначных личностей является Феликс Дзержинский, в честь которого в свое время называли города и улицы, устанавливали памятники. Железный Феликс, действительно, сделал весомый вклад в историю России, но не каждый согласится, что вклад этот был положительным, ведь не всегда цель оправдывает средства.

Сын мелкого помещика из Виленской губернии

Феликс Эдмундович Дзержинский появился на свет в 1877 году 11 сентября в родовом поместье Дзержиново, состоящем из 92 десятин земли и маленькой нуждающейся в ремонте усадьбы. Сын учителя и дочери профессора получил в наследство от своих родителей лишь харизматическую внешность и манеры аристократа. Помимо Феликса в семье было еще семь детей. В 1882 году его отец, страдающий туберкулезом, умер.

В учебе Дзержинский не отличался особенными талантами. После окончания гимназии будущий выдающийся государственный деятель получил вместо аттестата свидетельство, в котором были неудовлетворительные оценки по русскому и греческому языку.

Аресты и ссылки

После выхода из стен гимназии Дзержинский, не обладающий особенными талантами, начал увлекаться идеями марксизма. Он занимался агитацией среди малообразованных рабочих и учеников, что в итоге привело к Ковенской тюрьме в 1897 году. Биография Феликса Дзержинского пестрит арестами, ссылками и побегами. До начала революции в 1917 году Дзержинского одиннадцать раз приговаривали к каторгам и тюрьмам.

Рыцарь революции

После встречи с Лениным в Стокгольме на шестом съезде партии Дзержинский переходит на его сторону. 20 декабря 1919 года в ходе расширенного заседания Совнаркома Дзержинского назначают председателем специально разработанного Лениным аппарата для противостояния контрреволюции – Всероссийской Чрезвычайной Комиссии при Совете Народных Комиссаров. Дзержинский, который, по словам его близкого помощника чекиста Лациса, сам вызвался на должность, был наделен неограниченными полномочиями.


Репродукция грамоты о присвоении Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому звания Почетного чекиста, 1922 год. Центральный музей Федеральной Пограничной Службы России.

Дзержинский постоянно говорил – «Право расстрела для ВЧК чрезвычайно важно». Были расстрелы без предварительных расследований и судебных заседаний, расправы с мирными гражданами и случайно пойманными людьми – все в защиту революции.

Как говорил Дзержинский: «ЧК не суд, ЧК — защита революции. ЧК должна защищать революцию и побеждать врага, даже если меч ее при этом случайно упадет на головы невинных».

Кровавый террор

Феликс Дзержинский половину своей сознательной жизни пребывал в заключениях и ссылках, что не могло не отразиться на его личности. В записях ВЧК содержится информация о расправе Дзержинского над случайно надерзившим матросом, которого он застрелил прямо в своем рабочем кабинете.

После попыток покушений на жизнь Ленина и Урицкого за одну только ночь в Петербурге чекистами было расстреляно, как минимум, 500 человек не без ведома Дзержинского.

Красный террор, в котором Дзержинский принимал непосредственное участие, представлял собой комплекс карательных мер, проводившихся большевиками с целью защиты революции от классовых врагов — дворян, помещиков, священников, ученых, промышленников. Даже с учетом подтвержденных данных счет идет на тысячи погибших, хотя часть историков считают данные меры вынужденной защитно-ответной реакцией на белый террор.

Детские дома и клуб «Динамо»

После окончания гражданской войны более пяти миллионов детей оставалось на улице без родителей и родственников. Именно Феликс Дзержинский стал инициатором государственной программы поддержки пострадавшего поколения, которое не только кормили, одевали и обували в специально организованных детских домах, но и выращивали в духе нового государственного строя.

Были и другие успешные социальные проекты. Именно Дзержинский способствовал зарождению массовой популярности спорта в СССР. Популярное общество «Динамо» считается его детищем.

Феликс Дзержинский прожил относительно недолгую жизнь, успев сделать неоценимый вклад в историю. Умер он в 1926 году от сердечного приступа, к которому привел эмоциональный спор с бывшими соратниками во время партийного пленума.

Дзержинский стал настоящей советской иконой, символом правопорядка и несгибаемости. Споры насчет его личности не утихнут, наверное, никогда, ведь далеко не все поступки железного Феликса можно назвать положительными. Каждый сам для себя должен решить, кто такой Феликс Дзержинский – безжалостный палач или бесстрашный выдающийся революционер.

Из предсмертной речи, 20 июля 1926:

- «Чтобы государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов. Неудержимое раздутие штатов, чудовищная бюрократизация всякого дела - горы бумаг и сотни тысяч писак; захваты больших зданий и помещений; автомобильная эпидемия; миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание госимущества этой саранчой. В придачу к этому неслыханное, бесстыдное взяточничество, хищения, нерадения, вопиющая бесхозяйственность, характеризующая наш так называемый «хозрасчёт», преступления, перекачивающие госимущество в частные карманы».

- «Если вы посмотрите на весь наш аппарат, на всю нашу систему управления, если вы посмотрите на наш неслыханный бюрократизм, на нашу неслыханную возню со всевозможными согласованиями, то от всего этого я прихожу прямо в ужас. Я не раз приходил к Председателю СТО и Совнаркома и говорил: дайте мне отставку! Нельзя так работать!»

- «Вести экономическое строительство нужно под таким углом зрения, чтобы СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, превратить в страну, производящую машины и оборудование… широко внедрить в производство достижения научно-технического прогресса. Если эта работа не будет вестись, нам угрожает закрытие наших заводов и рабство заграничному капиталу. Если мы теперь деревянная, лапотная Россия, то мы должны стать металлической Россией.»