Должна быть у смеха. Виды смеха. Поведение при смехе

Многим известно, что смех не только продлевает жизнь, но и свидетельствует о характере человека.

Каков человек по душе, по уму?
И что в нем за сердце бьется?
Порой можно просто судить по тому,
Как человек смеется.
Эдуард Асадов

Ученые выяснили, что смех появился примерно 10 миллионов лет назад. Сегодня существует специальное медицинское направление «гелотология», призванное изучать смех и его влияние на организм. Согласно этой науке, каждый из нас так же обладает уникальным смехом, как и уникальным характером. О связи смеха и характера мы и расскажем сегодня на сайт

Как же узнать характер человека по его смеху?

Рассмотрим звуковые виды смеха.

Смех «ха-ха» искренний, беззаботный, полный согласия с окружающим миром. Такой смех отлично снимает нервное напряжение между собеседниками.
Смех «хи-хи», напротив, более усугубляет это напряжение. Если вы слышите злорадное хихиканье, будьте уверены - собеседник настроен к вам явно недоброжелательно, он иронизирует, завидует или что-то утаивает.
Смех «хе-хе» несколько агрессивный, дерзкий, вызывающий. Смеющийся словно намекает: «Ты меня не расположишь к себе. Перед нами так и останется стена». Кстати, чем больше слышится звук «е» в смехе, тем более собеседник настроен к вам недоброжелательно.
Смех «хо-хо» свидетельствует об удивлении, критичности или протесте оппонента.
Смех «ху-ху» говорит о страхе, панике и незащищенности перед травмирующими событиями.

Кстати, смех без причины, как и неумение сдерживать любые другиеэмоции в неподходящих местах, обусловлен чисто биологическими причинами и связан с нарушением работы эндокринной системы организма.

Поведение при смехе

Если человек смеется с упоением, откидывает голову назад, открывает рот так, что виднеется его небо, можно говорить о его умении наслаждаться жизнью, отдаваться ей на все 100%. Такие люди необидчивы, спокойно относятся к насмешкам и колкостям.

Смех и характер человека

Умеют находить позитив там, где другие его не замечают. Хорошие лидеры , способные заражать своим смехом всех и вся.

Если собеседник реагирует на смешное чересчур эмоционально, театрально, хлопает себя ладонями по коленям, стучит ладонью по столу, он стремится быть в центре внимания, желает быть у всех на виду. Таких людей привлекает любое внимание к своей персоне, будь то комплименты или критика. Они любят посещать праздничные мероприятия, умеют заряжать своим весельем других. Из отрицательных черт – скупы, эгоистичны и скрытны.

Подавленный смех свидетельствует о максимальном самоконтроле человека. Его трудно вывести из себя. Такие люди уверены в себе и надежны, но им всегда требуется поддержка друзей и близких. Каждый раз ставят себе новые цели и непреклонно идут к ним.

Если человек лишь загадочно улыбается, при этом приподнимает правый угол рта – это говорит о его хитрости и авантюризме. Такие люди слишком обидчивы, опасаются подшучивания и насмешек, не знают, что сказать в ответ, и потом сильно переживают. С трудом устраивают личную жизнь , поскольку очень тщательно подбирают спутника.

Человек, мило улыбающийся левой половиной рта, искренен, честен и порядочен в отношениях . Никогда не отказывает в помощи. В отличие от предыдущего типа, спокойно реагирует на шутки в свой адрес, тут же забывает об обидах. Пользуется популярностью у представителей противоположного пола.

Как смеются женщины

Мечтательность и романтичность в женщине выдает манера прикасаться к голове во время смеха. Такие женщины любят жить в своем придуманном мире, часто теряются в реальности, не умеют по достоинству реагировать на споры и конфликты, испытывают трудности с убеждением других. Авантюристичны, любопытны, рассеяны, в своих стремлениях руководствуются импульсами. Могут внезапно «наломать дров», а потом страдать от последствий.

Кстати, если женщина при смехе касается мизинцем губ, она зациклена на хороших манерах, стремится быть в центре внимания.

Если женщина хихикает, при этом склоняет голову набок - она дружелюбна, но критична. Стремится понравиться , любит флирт. Склонна всегда действовать обдуманно, даже если кажется легкомысленной на первый взгляд. Умеет держать свои чувства под контролем.

Если женщина смеется от души, сильно открывая рот, это свидетельствует о ее высокой самооценке, самодовольстве и темпераментности . Такая женщина не боится критики, умеет ответить так, что мало не покажется. Порой ей не хватает самоконтроля и сдержанности. Хорошая подруга и советчик, умеет слушать и слышать другого.

Смех и характер человека

Манера морщить нос во время смеха говорит о высоком самоконтроле женщины и некотором инфантилизме. Кроме того, ей часто требуется повышенное внимание, комплименты и ухаживания.

О высоком самоконтроле женщины также свидетельствует манера прикрывать рот ладонью во время смеха. Для нее характерны самокритичность,

Выше указывалось на то, что классификации, предложенные в большинстве эстетик и поэтик, для нас неприемлемы и что следует искать новых и более надежных путей систематизации. Мы исходим из того, что комизм и смех не есть нечто абстрактное. Смеется человек. Проблему комизма невозможно изучать вне психологии смеха и восприятия комического. Поэтому мы начинаем с того, что ставим вопрос о видах смеха. Можно спросить себя: не связаны ли определенные формы комизма с определенными видами смеха? Поэтому надо посмотреть и решить, сколько видов смеха вообще можно установить, какие из них для наших целей более существенны, и какие - менее.

Вопрос этот в нашей литературе уже ставился. Самая полная и наиболее интересная попытка перечисления видов смеха сделана не философами и не психологами, а теоретиком и историком советской кинокомедии Р. Юреневым, который пишет так: «Смех может быть радостный и грустный, добрый и гневный, умный и глупый, гордый и задушевный, снисходительный и заискивающий, презрительный и испуганный, оскорбительный и ободряющий, наглый и робкий, дружественный и враждебный, иронический и простосердечный, саркастический и наивный, ласковый и грубый, многозначительный и беспричинный, торжествующий и оправдательный, бесстыдный и смущенный. Можно еще и увеличить этот перечень: веселый, печальный, нервный, истерический, издевательский, физиологический, животный. Может быть даже унылый смех!» (Юренев, 19646, 8).

Перечень Юренева очень подробен, но вместе с тем он все же не совсем полон. В номенклатуре Юренева нет того вида смеха, который, по нашим данным, оказался важнейшим для понимания литературно-художественных произведений, а именно - смеха насмешливого. Правда, фактически этот вид смеха в дальнейшем учтен, его только нет в списке. Развивая свою мысль о том, что виды смеха соответствуют видам человеческих отношений, автор пишет так: «Человеческие взаимоотношения, возникающие во время смеха, в связи со смехом, различны: люди осмеивают, насмехаются, издеваются…» Таким образом, насмешка поставлена на первое место, и это наблюдение для нас очень ценно.

Еще Лессинг в «Гамбургской драматургии» сказал: «Смеяться и осмеивать - далеко не одно и то же». Мы начнем с того, что изучим осмеивание. Мы не будем дополнять и классифицировать список Юренева. Из всех возможных видов смеха мы для начала избираем только один, а именно - смех насмешливый. Именно этот и, как мы увидим, только этот вид смеха стабильно связан со сферой комического. Достаточно, например, указать, что вся огромнейшая область сатиры основана на смехе насмешливом. Этот же вид смеха чаще всего встречается в жизни. Если всмотреться в картину Репина, изображающую запорожцев, которые сочиняют письмо турецкому султану, можно видеть, как велико разнообразие оттенков смеха, изображенного Репиным, - от громкого раскатистого хохота до злорадного хихиканья и едва заметной тонкой улыбки. Однако легко убедиться, что все изображенные Репиным казаки смеются одним видом смеха, а именно - смехом насмешливым.

Выделение первого и главнейшего для нас вида смеха приводит к необходимости дальнейшего, более дробного изучения этого вида. По какому признаку располагать подрубри-ки? Материал показывает, что наиболее целесообразный прием - расположение по причинам, вызывающим смех. Проще говоря, необходимо установить, над чем люди, собственно, смеются, что именно представляется им смешным. Короче, материал можно систематизировать по объектам насмешки.

Тут окажется, что смеяться можно над человеком почти по всех его проявлениях. Исключение составляет область страданий, что замечено было еще Аристотелем. Смешными могут оказаться наружность человека, его лицо, фигура, движения; комическими могут представляться его суждения, в которых он проявляет недостаток ума; особую область насмешки представляет характер человека, область его нравственной жизни, его стремления, его желания и цели. Смешной может оказаться речь человека как манифестация таких его качеств, которые были незаметны, пока он молчал. Короче говоря, физическая, умственная и моральная жизнь человека может стать объектом смеха в жизни.

В искусстве мы имеем совершенно то же самое: в юмористических произведениях любых жанров показан человек с тех его сторон, которые подвергаются насмешке и в жизни. Иногда бывает достаточно просто показать человека таким, каков он есть, представить или изобразить его; но иногда этого недостаточно. Смешное надо вскрыть, и для этого существуют определенные приемы, которые надо изучить. Приемы эти в жизни и в искусстве одинаковы. Иногда человек сам невольно обнаруживает смешные стороны своей натуры, своих дел, иногда это нарочито делает насмешник. Насмешник в жизни и в искусстве действует совершенно одинаково. Существуют особые приемы, чтобы показать смешное в облике, в мыслях или в поступках человека. Классификация по объектам насмешки есть вместе с тем классификация по художественным средствам, какими вызывается смех. Фигура человека или его мысли, или его устремления высмеиваются по-разному. Кроме того, есть средства, общие для разных объектов насмешки, как, например, пародирование. Таким образом, средства насмешки распадаются на более частные и более общие. Необходимость и возможность такой классификации в советской науке уже определялась, хотя фактически она еще не производилась. «Вполне очевидна, - пишет Ю. Борев, - правомерность и необходимость классификации художественных средств комедийной обработки жизненного материала» (Борев, 1957, 317).

Человек рождается на свет, чтобы смеяться. Мы, люди, можем злиться, как собаки, быть ласковыми, как кошки, уставать, как лошади, но смеяться и улыбаться мы будем всегда только как люди. Природа вместе с разумом наделила нас удивительным даром – во всеуслышание заявлять миру о том, что нам хорошо жить на свете.
Виды смеха

Начнем с того, что поставим вопрос о видах смеха. Он уже ставился ранее. Однако беглый обзор существующих теорий комического дает не очень утешительную картину. Поневоле спрашиваешь себя: нужна ли здесь вообще теория? Их было очень много. Стоит ли к многочисленным существующим теориям прибавлять еще одну? Первый и основной недостаток всех существующих теорий (особенно немецких) – это ужасающий абстракционизм, сплошная отвлеченность. Теории создаются безотносительно к какой бы то ни было реальной действительности.

Говорят, например, что комичны недостатки людей. Совершенно очевидно, однако, что недостатки людей могут и не быть комичными. Нужно еще установить, какие именно недостатки и в каких случаях могут быть смешными и в каких нет.

Например, определения комического оказывались слишком широкими: под них подходили явления и некомические. Такую ошибку делали величайшие философы. Так Шопенгауэр утверждал, что смех возникает тогда, когда мы внезапно обнаруживаем, что реальные объекты окружающего нас мира не соответствуют нашим понятиям и представлениям о них. Перед его воображением носились, очевидно, случаи, когда такое несоответствие вызывало смех. Но он не говорит о том, что такое несоответствие может быть нисколько не смешным: когда, например, ученый делает открытие, которое полностью меняет его представление об изучаемом объекте, когда он видит, что до сих пор заблуждался, то открытие этого заблуждения («несоответствия окружающего нас мира нашим понятиям») лежит вне области комизма.

Та же самая отвлеченность была характерна и для многих смеховых классификаций. Однако здесь можно привести наиболее интересную попытку перечисления видов смеха, сделанную не философами и не психологами, а теоретиком и историком советской кинокомедии Р. Юреневым, который написал так: «Смех может быть радостный и грустный, добрый и гневный, умный и глупый, гордый и задушевный, снисходительный и заискивающий, презрительный и испуганный, оскорбительный и ободряющий, наглый и робкий, дружественный и враждебный, иронический и простосердечный, саркастический и наивный, ласковый и грубый, многозначительный и беспричинный, торжествующий и оправдательный, бесстыдный и смущенный. Можно еще и увеличить этот перечень – веселый, печальный, нервный, истерический, издевательский, физиологический, животный. Может быть даже унылый смех!»

Этот перечень интересен своим богатством, своей яркостью и жизнеспособностью. Он получен не путем отвлеченных размышлений, но жизненных наблюдений.

Если рассматривать одну из классификаций видов смеха, предложенную Владимиром Проппом в его книге целиком посвященной разбору проблем комизма и смеха, то можно отметить, что существует 6 разных видов смеха, определенных в основном по психологической окраске. И прежде всего это смех насмешливый.

Именно этот и только этот вид смеха стабильно связан со сферой комического. Достаточно, например, сказать, что вся огромнейшая область сатиры основана на смехе насмешливом. Этот же вид смеха чаще всего встречается в жизни.

Смеяться насмешливым смехом можно над человеком почти во всех его проявлениях. Исключение составляет область страданий, что замечено было еще Аристотелем. Смешными могут оказаться наружность человека, его лицо, фигура, движения; комическими могут представляться его суждения, в которых он проявляет недостаток ума; особую область насмешек представляет характер человека, область его нравственной жизни, его стремления, его желания и цели. Смешной может оказаться речь человека как манифестация таких его качеств, которые были незаметны, пока он молчал. Короче говоря, физическая, умственная и моральная жизнь человека может стать объектом насмешливого смеха в жизни.

Исходя из наблюдений чисто количественного порядка, можно установить, что насмешливый смех встречается чрезвычайно часто, что это основной вид человеческого смеха и что все другие виды встречаются значительно реже. С точки зрения формальной логики можно чисто умозрительно прийти к заключению, что есть две большие области смеха или два рода их. Один включает в себя насмешку, другой этой насмешки не содержит. Такое распределение представляет собой классификацию по наличию и отсутствию одного признака. В данном случае она окажется правильной не только формально, но и по существу. Такое различие делается и в некоторых эстетиках. Лессинг в «Гамбургской драматургии» пишет: «Смеяться и осмеивать – далеко не одно и то же». Можно, однако, установить, что резкой, четкой границы нет, что есть как бы промежуточные, переходные случаи, и к ним теперь надо обратиться.

Итак, смех возможен только тогда, когда недостатки, которые осмеиваются не принимают характера пороков и не вызывают отвращения. Все дело здесь, следовательно, в степени. Может оказаться, например, что недостатки настолько ничтожны, что они вызывают у нас не смех, а улыбку. Такой недостаток может оказаться свойственным человеку, которого мы очень любим и ценим, к которому мы испытываем симпатию. На общем фоне положительной оценки и одобрения маленький недостаток не только не вызывает осуждения, но может еще усилить наше чувство любви и симпатии. Таким людям мы охотно прощаем их недостатки. Такова психологическая основа доброго смеха.

В отличие от элементов сарказма и злорадства, присущих насмешливому смеху, мы здесь имеем мягкий и безобидный юмор. Термин «юмор», – говорит Вульс, незаменим, когда автор на стороне объекта «смеха». Юмор есть некоторое душевное состояние, при котором в наших отношениях к людям мы сквозь внешние проявления небольших недостатков угадываем положительную внутреннюю сущность. Этот вид юмора порождается некоторым благосклонным добродушием.

Объяснение доброго смеха помогает понять и определить его противоположность – злой смех. При добром смехе маленькие недостатки тех, кого мы любим, только оттеняют положительные и привлекательные стороны их. Если эти недостатки есть, мы их охотно прощаем. При злом смехе недостатки, иногда даже мнимые, воображаемые и присочиненные, преувеличиваются, раздуваются и тем дают пищу злым, недобрым чувствам и недоброжелательству. Таким смехом обычно смеются люди, не верящие ни в какие благородные порывы, видящие всюду одну только фальшь и лицемерие, мизантропы, не понимающие, что за внешними проявлениями хороших поступков кроются настоящие хорошие внутренние побуждения. Этим побуждениям они не верят. Благородные люди или люди с повышенной чувствительностью, с их точки зрения, – глупцы или сентиментальные идеалисты, заслуживающие только насмешек. В отличие от всех других рассмотренных видов смеха этот ни прямо, ни косвенно не связан с комизмом. Такой смех не вызывает сочувствия. Такой смех мнимотрагичен, иногда – трагикомичен. Хотя такой вид смеха не порожден комизмом, он сам по себе может оказаться смешным и легко может быть осмеян на тех же основаниях, на каких вообще осмеиваются человеческие недостатки.

Психологически злой смех близок к смеху циничному. И тот, и другой виды смеха порождены злыми и злобными чувствами. Но сущность их все же глубоко различна. Злой смех связан с мнимыми недостатками людей, циничный смех вызван радостью чужому несчастью.

Все до сих пор рассмотренные смеха были прямо или косвенно связаны с какими-то действительными или мнимыми большими или малыми недостатками тех, кто вызывал смех. Но есть и другие виды смеха, которые, выражаясь философским языком, внеположны по отношению к каким бы то ни было недостаткам людей, то есть не имеют к ним никакого отношения. Эти виды смеха не вызваны комизмом и не связаны с ним. Они представляют собой проблему скорее психологического, чем эстетического порядка. Они могут стать предметом смеха или насмешки, но сами никакой насмешки не содержат. Это прежде всего смех жизнерадостный, иногда совершенно беспричинный, или возникающий по любым самым ничтожным поводам, смех жизнеутверждающий и веселый.

Первая улыбка ребенка радует не только мать, но и всех окружающих. Подросши, ребенок радостно смеется всякому яркому и приятному для него проявлению жизни, будь то новогодняя елка, или новая игрушка, или попавшие на него брызги дождя. Есть люди, которые эту способность смеха сохраняют на всю жизнь. Таким смехом смеются люди, от рождения веселые и жизнерадостные, добрые, расположенные к юмору.

Уже очень давно замечено, что смех поднимает жизненные силы и жизнеспособность. На заре человеческой культуры смех входил как обязательный момент в состав некоторых обрядов, отсюда известен так называемый обрядовый смех.

На взгляд современного человека нарочитый, искусственный смех есть смех фальшивый и вызывает в нас осуждение. Но так смотрели не всегда. Смех в некоторых случаях был обязателен так же, как в других случаях был обязательным плач, независимо от того, испытывал человек горе или нет.

Некогда смеху приписывалась способность не только повышать жизненные силы, но и пробуждать их. Смеху приписывалась способность вызывать жизнь в самом буквальном смысле этого слова. Это касалось как жизни человека, так и жизни растительной природы.

И последний вид смеха, о котором говорит в своей книге В. Пропп, это разгульный смех.

До сих пор мы говорили о смехе как о чем-то едином по степени интенсивности. Между тем смех имеет градации от слабой улыбки до громких раскатов безудержного хохота.

Наличие границ, некоторой сдержанности и чувства меры, в пределах которых явление может восприниматься как комическое и нарушение которых прекращает смех, – одно из достижений мировой культуры и литературы. Но такую сдержанность ценили далеко не всегда и не везде.

Если нас сейчас привлекает наличие каких-то границ, то некогда привлекало, наоборот, их отсутствие, полная отдача себя тому, что обычно считается недопустимым и недозволенным и что вызывает громкий хохот. Такой вид смеха очень легко осудить и отнестись к нему высокомерно презрительно. В западных эстетиках этот вид смеха отнесен к самым «низменным». Это смех площадей, балаганов, смех народных празднеств и увеселений.

К этим празднествам относились, главным образом, масленица у русских и карнавал в Западной Европе. В эти дни предавались безудержному обжорству, пьянству и самым разнообразным видам веселья. Смеяться было обязательно, и смеялись много и безудержно.

Число видов смеха можно было бы и увеличить. Так, физиологи и врачи знают истерический смех. Также чисто физиологическое явление представляет собой смех, вызванный щекоткой.

То, что возможны иные виды смеха – довольно очевидно. Рассмотренные виды дают очень приблизительное представление.

ФОТО Getty Images

Джеральд Шеневольф (Gerald Schoenewolf), психоаналитик с 37-летним стажем, автор 20 книг о психологии. Его сайт www.drschoenewolf.com

«Врачам давно известно, что смех способствует укреплению здоровья: он укрепляет иммунную систему и во многих случаях ускоряет выздоровление. Но смех смеху рознь. Зигмунд Фрейд выделял три типа смеха: шуточный, комический и подражательный 1 . Шуточный позволяет нам высказывать мысли, которые общество подавляет или запрещает. Таким образом, сюда попадает и черный юмор и «грязные» шуточки. Комический юмор помогает смеяться над своими пороками. Подражательный юмор часто носит враждебный характер: мы смеемся над людьми, которых считаем ниже себя.

Так что не всякий юмор способен исцелять. Поразмышляв над системой Фрейда, я решил выстроить на ее основе свою собственную. Ведь каждый вид смеха имеет свою мотивацию и свое значение.

1. Злой юмор

То, что Фрейд обозначил как «подражательный». Мы смеемся над кем-то, кого считаем ниже нас. Часто такой смех обусловлен нашими предрассудками, тем, как мы относимся к той или иной группе людей. Когда, например, мы смеемся над теми, кто отличается от нас расой, цветом кожи или политическими взглядами. «Сколько поляков надо, чтобы вкрутить лампочку? Пять: один стоит на стуле и держит лампочку, а четыре крутят стул». Объектами таких шуток часто бывают те, кого общество не принимает и делает их «козлами отпущения». Такой юмор, разумеется, не имеет целебных свойств. Он только способствует появлению в обществе предрассудков и стереотипов.

2. Хихиканье

Такой тип смеха ассоциируется с детьми или подростками, но встречается и среди взрослых. Специфика такого смеха в том, что он очень заразителен. Человек может даже не понимать, почему и над чем он смеется. Он смеется просто потому что ее «заразило» смехом собеседника. Такой смех может быть средством снятия напряжение после тяжелого дня.

3. Шутки

Как говорил Фрейд, шутки помогают нарушать правила, ломать барьеры дозволенного. И в таких шутках всегда присутствует доля злобы. Такой юмор связан с нашими постыдными удовольствиями. Когда мы используем черный юмор, мы подсознательно удовлетворяем себя, не только выходя за рамки дозволенного, но и бросая вызов собеседнику, тем самым подпитывая свое эго.

4. Самоирония

Есть такие люди, которые всегда делают самих себя объектами своих шуток. Чаще всего они любят выставлять себя неуклюжими идиотами, которые вечно что-то ляпнут не к месту или спросят какую-нибудь глупость. Обычно это связано с недостатком внимания. Чтобы привлечь его к себе, ребенок может специально сказать за семейным ужином какую-нибудь глупость, чтобы все засмеялись. Такое поведение часто переносится и во взрослую жизнь. Однако оно не делает людей счастливыми. Поскольку на самом деле такие люди нуждаются в уважении и внимании.

5. Сатира

Высшая форма юмора. В совершенстве ей овладели такие великие умы, как Шекспир или Гоголь. Она часто используется в детских сказках: например, когда Королева в «Алисе в Стране чудес» показана до смешного самовлюбленной и эгоистичной со своими выкриками «Казнить!», когда кто-то говорит или делает что-то, что ему на нравится. Сатира действительно лечит и позволяет людям сплотиться против тирана в борьбе за правду, поскольку является способом не напрямую говорить правду. Впрочем, сатиру можно считать и следствием бессознательного гнева.

6. Льстивый смех

Используется, чтобы подлизаться к кому-нибудь: подчиненный смеется над шутками своего начальника, даже если они глупые и несмешные. Если вы влюбились, то вы всегда будете смеяться над шутками возлюбленного. Поскольку такой юмор связан с обманом, отнесем его, скорее, к манипуляциям: он не способствует выходу каких-либо эмоций.

7. Целительный смех

Фрейд назвал его «комическим». В этом случае мы смеемся не над кем-то, а вместе с ним. Яркий пример – немое кино с Чарли Чаплиным. Мы смеемся над его персонажами. Потому что мы их любим, потому что мы на них похожи. У всех у нас были в жизни провалы, и когда мы смеемся над тем, как неудачник Чарли Чаплина получает тортом в лицо, мы смеемся над собой, снимая тем самым напряжение. Иногда такой юмор может буквально спасать жизни, как в истории выше упомянутого Нормана Казинса».

Подробнее см. в блоге Джеральда Шеневольфа.

1 З. Фрейд «Остроумие и его отношение к бессознательному» (Азбука, 2011).

Выше указывалось на то, что классификации, предложен ные в большинстве эстетик и поэтик, для нас неприемлемы и что следует искать новых и более надежных путей систематизации. Мы исходим из того, что комизм и смех не есть нечто абстрактное. Смеется человек. Проблему комизма невозможно изучать вне психологии смеха и восприятия комического. Поэтому мы начинаем с того, что ставим вопрос о видах смеха. Можно спросить себя: не связаны ли определенные формы комизма с определенными видами смеха? Поэтому надо посмотреть и решить, сколько видовсмеха вообще можно установить, какие из них для наших целей более существенны и какие - менее.

Вопрос этот в нашей литературе уже ставился. Самая полная и наиболее интересная попытка перечисления видов смеха сделана не философами и не психологами, а теоретиком и историком советской кинокомедии Р. Юреневым, который пишет так: «Смех может быть радостный и грустный, добрый и гневный, умный и глупый, гордый и задушевный, снисходительный и заискивающий, презрительный и испуганный, оскорбительный и ободряющий, наглый и робкий, дружественный и враждебный, иронический и про стосердечный, саркастический и наивный, ласковый и грубый, многозначительный и беспричинный, торжествующий и оправдательный, бесстыдный и смущенный. Можно еще и увеличить этот перечень: веселый, печальный, нервный, истерический, издевательский, физиологический, животный. Может быть даже унылый смех!» (Юренев, 19646, 8).

Этот перечень интересен своим богатством, своей яркостью и жизненностью. Он получен не путем отвлеченных размышлений, но жизненных наблюдений. Автор в дальнейшем развивает свои наблюдения и показывает, что разные виды смеха связаны с различием человеческих отношений, а они составляют один из главных предметов комедии. Хочется особенно подчеркнуть, что свое исследование, посвященное советской кинокомедии, автор открывает имен но вопросом о видах смеха. Этот вопрос оказался для него весьма важным. Таким же важным он представляется и для наших целей. Для Юренева вопрос о видах смеха важен по тому, что разные виды смеха присущи разным видам комедийных интриг. Для нас важно другое. Нам нужно решить вопрос, связаны определенные виды смеха с определенными видами комизма или нет. Перечень Юренева очень подробен, но вместе с тем он все же не совсем полон. В номенклатуре Юренева нет того вида смеха, который, по нашим данным, оказался важнейшим для понимания литературно-художественных произведений, а именно - смеха насмешливого. Правда, фактически этот вид смеха в дальнейшем учтен, его только нет в списке. Развивая свою мысль о том, что виды смеха соответствуют видам человеческих отношений, автор пишет так: «Человеческие взаимоотношения, возникающие во время смеха, в связи со смехом, различны: люди осмеивают, насмехаются, издеваются...» Таким образом, насмешка постав лена на первое место, и это наблюдение для нас очень цен но.

Выделение первого и главнейшего для нас вида смеха при водит к необходимости дальнейшего, более дробного изучения этого вида. По какому признаку располагать подрубрики? Материал показывает, что наиболее целесообразный прием - расположение по причинам, вызывающим смех. Проще говоря, необходимо установить, над чем люди, собственно, смеются, что именно представляется им смешным. Короче, материал можно систематизировать по объектам насмешки. Тут окажется, что смеяться можно над человеком почти по всех его проявлениях. Исключение составляет область страданий, что замечено было еще Аристотелем. Смешными могут оказаться наружность человека, его лицо, фигура, движения; комическими могут представляться его суждения, в которых он проявляет недостаток ума; особую область насмешки представляет характер человека, область его нравственной жизни, его стремления, его желания и цели. Смешной может оказаться речь человека как манифестация таких его качеств, которые были незаметны, пока он молчал. Короче говоря, физическая, умственная и моральная жизнь человека может стать объектом смеха в жизни.

В искусстве мы имеем совершенно то же самое: в юмористических произведениях любых жанров показан человек с тех его сторон, которые подвергаются насмешке и в жизни. Иногда бывает достаточно просто показать человека таким, каков он есть, представить или изобразить его; но иногда этого недостаточно. Смешное надо вскрыть, и для этого существуют определенные приемы, которые надо изучить. Приемы эти в жизни и в искусстве одинаковы. Иногда человек сам невольно обнаруживает смешные стороны своей натуры, своих дел, иногда это нарочито делает насмешник. Насмешник в жизни и в искусстве действует совершенно одинаково. Существуют особые приемы, чтобы показать смешное в облике, в мыслях или в поступках человека. Классификация по объектам насмешки есть вместе с тем классификация по художественным средствам, какими вызывается смех. Фигура человека или его мысли, или его устремления высмеиваются по-разному. Кроме того, есть средства, общие для разных объектов насмешки, как, например, пародирование. Таким образом, средства насмешки распадаются на более частные и более общие. Необходимость и возможность такой классификации в советской науке уже определялась, хотя фактически она еще не производилась. «Вполне очевидна, - пишет Ю. Борев, - правомерность и необходимость классификации художественных средств ко медийной обработки жизненного материала» (Борев, 1957, 317).