Намного бы обеднела. Об известном писателе Анатолии Корнельевиче Виноградове вспоминает его дочь Надежда Анатольевна, почетный академик Российской академии художеств, известный историк искусства, тонкий знаток стран Дальнего Востока, автор более двадцати книг.

Надежда Анатольевна родилась, росла и училась в Тарусе,которая присутствует в ее московском доме в родных тарусских пейзажах - чудесных акварелях и пастелях Василия Алексеевича Ватагина, «доброго гения нашей семьи», как о нем отзывается Надежда Анатольевна. Великолепен пастельный портрет молодого Анатолия Корнельевича, также выполненный Ватагиным и никогда не публиковавшийся. И с особым трепетом написан портрет сестры писателя - певицы Нины Корнельевны за роялем. Дочь Надежды Анатольевны - Татьяна Владимировна Толстая - пошла по стопам матери: она специалист по древнерусскому искусству, недаром в древнерусском храме ее крестил Константин Георгиевич Паустовский.

Отец мой, писатель Анатолий Корнельевич Виноградов, принадлежал к плеяде тех целеустремленных, искренних и активных интеллигентов, которые так много сделали для возрождения нашей отечественной культуры XX столетия.

Жизнь его не была легкой. Насыщенная неустанным трудом, почти непрерывным преодолением препятствий, она протекала бурно и напряженно. Анатолия Корнельевича Виноградова больше знают как писателя, автора исторических романов «Три цвета времени», «Осуждение Паганини», «Стендаль и его время».

Менее известен он как ученый-исследователь, литературовед, переводчик, собиратель, организатор библиотечного дела Румян-цевской, а впоследствии и Ленинской библиотеки. Совсем не известен он широкой публике как библиофил, один из учредителей Русского общества друзей книги (РОДК), как дипломат и даже летчик. Хотя в своей писательской и научной деятельности он соприкасался со многими известными и даже знаменитыми людьми, такими, как Анатолий Васильевич Луначарский, Игорь Эммануи-лович Грабарь и Алексей Максимович Горький, с которым вел постоянную переписку. Именно Горький писал предисловия к его книгам.

О жизни Анатолия Корнельевича существует весьма мало публикаций. К ним можно отнести лишь вступительные статьи к «Избранным произведениям», появившимся в 1960-х - 1987 годах, статью писателя Евграфа Кончина «Уполномочен принимать все меры» в «Альманахе библиофила» (1980), его же книгу «Эмиссары восемнадцатого года» (1981) и статью Абрама Ирлина «Малоизвестные страницы жизни и творчества Анатолия Виноградова» в сборнике «Невский библиофил» (1997). В своей статье Ирлин приводит очень точное высказывание Виктора Шкловского о моем отце: «А. К. Виноградов имел очень тяжелую литературную жизнь. Он - писатель недооцененный, его придется раскапывать и восстанавливать». Я тоже далеко не достаточно знала своего отца, поскольку судьба разъединила нас, когда я была еще ребенком. Однако все то, что было связано с ним в мои детские годы, ярко запечатлелось в памяти.

Для того чтобы дать большее представление о творческой личности отца, начну с его биографии, известной мне как по литературным источникам, так и по рассказам моих близких - мамы, бабушки, сестры отца - моей тетки.

Анатолий Корнельевич родился 9 апреля 1888 года в селе Полотняный завод Калужской губернии, которое принадлежало семейству Гончаровых (неудивительно, что крестной матерью новорожденного стала Екатерина Дмитриевна Гончарова, племянница Натальи Николаевны Пушкиной).

И отец, и мать его были учителями. Отец преподавал математику, мать - русский язык и литературу. Вскоре после рождения сына семья переехала в Тарусу, где ими был выстроен дом, посажен красивый сад и заведено хозяйство. Когда семья Виноградовых перебралась в Москву, Таруса продолжала оставаться родным домом, куда все съезжались летом.

Корнелий Никитич (так звали деда) стал преподавать в различных московских учебных заведениях и в первые советские годы организовал в Тарусе «взрослую школу», сыгравшую немалую роль в просвещении Тарусского уезда; впоследствии он был удостоен звания «Заслуженный учитель РСФСР». Надежда Николаевна, урожденная Гумилевская (так звали мою бабку), открыла собственную школу - маленький домик рядом с теперешним Музеем изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (этот дом с именной табличкой существовал и тогда, когда я стала совсем взрослой).

Вскоре родилась в семье Виноградовых и дочка - Нина, красивая, отважная девочка, будущая певица с прекрасным контральто.

Началась московская жизнь. Анатолий был принят в Московскую классическую гимназию, которую окончил в 1906 году. Уже в гимназические годы проявились его литературные способности.Он начал писать стихи и делать переводы. Особенно нравился ему Мицкевич. Надежда Николаевна была полькой, и Анатолий рано выучил польский язык. Но и другими европейскими языками он овладевал легко и быстро.

По окончании гимназии отец мой поступил на физико-математический факультет Московского университета. Однако через два года понял, что ошибся, и перешел на историко-филологический факультет, который окончил в 1912 году с дипломом первой степени. Еще студентом он начал бесплатно сотрудничать в Румянцев-ском музее (в том прекрасном здании, выстроенном Баженовым, которое сейчас в таком запущенном виде возвышается над Моховой улицей).

По окончании университета его зачислили туда же на должность помощника библиотекаря. Тогда он и не предполагал, что вскоре станет директором этого музея. Еще со студенческих лет отец был членом «Общества свободной эстетики», объединявшего поклонников нового искусства. Здесь он завязал знакомства и подружился с поэтом Эллисом, сестрами Тургеневыми, поэтом, а впоследствии священником Сергеем Соловьевым. Круг его литературных интересов привел его в 1909 году в Ясную Поляну, где он трижды беседовал с Львом Николаевичем Толстым. Об этих встречах он потом написал в предисловии к книге «Шейх Мансур».

В 1913 году его посылают в научную командировку в Италию, Францию и Австрию, где он увлеченно работает в архивах. Увлеченность творчеством Стендаля и Байрона определила его дальнейшую творческую судьбу и ярко отразилась в написанных им впоследствии книгах. Научные планы отца нарушила Первая мировая война. В 1915 году его призвали в действующую армию, и он два года прослужил санитаром во Второй кавалерийской дивизии. Лишь в 1917 году, получив тяжелую контузию (и георгиевские отличия за храбрость), был демобилизован и вернулся в Румянцев-ский музей, где стал работать ученым секретарем.

Началась новая полоса его жизни уже при советской власти. Отец попутно со своей работой был назначен заместителем заведующего библиотечным отделом Наркомпроса. Теперь уже ни одно библиотечное мероприятие не обходилось без его участия. Он работает также и как член Комиссии при Моссовете по охране памятников старины и художественных сокровищ. Огромная и очень трудная работа велась им по спасению и приему брошенных усадебных библиотек. «Анатолий Корнельевич, - писал уже позднее, в 1924 году, П. П. Малиновский (народный комиссар имуществ республики), - был первым из весьма немногих в то время интеллигентов, пришедших добровольно на помощь советской власти. Он оказал неоценимые услуги как по сохранению Румянцевского музея, так и по охране вообще московских культурных ценностей, увлекая своим примером товарищей по специальности».

Из брошенных старых усадеб отец на лошадях и телегах вывозил книги, картины и гравюры, спасая их от расхищения. Каждая из книг и картин, пополнявшая Румянцевский музей, тщательно учитывалась им и фиксировалась. Порой он и сопровождающие его ученые находили библиотеки уже разграбленными. Так, например, было в усадьбе Корсаковых в селе Тарусово. Пришлось собрать крестьянскую сходку, где отец объяснил крестьянам значение для народа культурных ценностей и обратился к ним с пламенным призывом помочь культуре страны. Этот призыв оказал свое действие, и расхищенные книги были возвращены.

В 1918 году, после подписания Брестского договора, отцу как члену Коллегии Народного комиссариата имуществ республики поручили работу по спасению культурных ценностей от притязаний кайзеровской Германии. А в конце 1920 года направили в качестве эксперта в Ригу для участия в мирных переговорах с Польшей. В состав делегации входили также академик С. Ф. Ольденбург, художник и искусствовед И.Э. Грабарь. Вместе и порознь они написали ряд статей, опубликованных в рижской газете «Новый путь». В их числе была и статья, посвященная судьбе дневника Пушкина, ставшего достоянием Румянцевского музея.

По возвращении из Риги в 1921 году отца назначают директором Румянцевской библиотеки, выделившейся из музея и впоследствии переименованной в Библиотеку им. В.И. Ленина. В личной судьбе отца также происходят перемены. В 1919 году он женится на моей матери - Елене Всеволодовне Козловой, молодой сотруднице Румянцевской библиотеки. В 1921 году у них родился сын Юрий (19-летним юношей он погиб на фронте в 1943 году), а в 1923 году в Тарусе летом родилась и я. Времена были суровые, и мама несла меня из родильного дома в простой бельевой корзине с ручкой. Тогда и состоялось мое первое знакомство с братом, который вышел навстречу и спросил: «Аличка, что несешь, неужели сестричку?» Это первое свидание положило начало нашей долгой и большой дружбе с братом, моим рыцарем, защитником и покровителем.

Настала пора рассказать и о Тарусе, где я родилась и выросла, которой обязана своими детскими впечатлениями, навсегда врезавшимися в память. Сейчас все восхищаются Тарусой, но в те далекие времена она была гораздо уютней.

Городок этот, расположенный на высоком берегу Оки, был тихим, очень цельным, и от него, как и от многих русских провинциальных городов, веяло миром и покоем. Отец страстно любил Тарусу, любил отцовский дом и тосковал по нему, даже живя в Италии.

В Тарусе, волею судеб, жило много людей высокой культуры. Отец дружил с Мариной и Анастасией Цветаевыми, семьей Некрасовых (бывших инспекторов московских гимназий), врачами Добротворскими, и особенно с Василием Алексеевичем Ватагиным, добрым гением нашей семьи, талантливым художником и скульптором-анималистом. По соседству с нами каждое лето жил и пейзажист Крымов. Бывали в доме Бальмонт, Алексей Толстой, сестры Крандиевские…

Наш тарусский дом был одним из центров культурной жизни города. Это было просторное бревенчатое строение с мезонином и густым садом. Он и сейчас стоит на высоком берегу Оки напротив Воскресенской горы, над вечно журчащим источником (моя тетка Нина Корнельевна продала его после смерти отца писателю Н. Богданову). Но все же несколько лет тому назад тарусские власти открыли на нем мемориальную доску в память о моем отце.

Сейчас дом выглядит облезлым и печальным с дурацкой керамической пристройкой. А тогда - в моем детстве - он казался мне, да и в самом деле был, наверное, удивительно красивым. Недаром Ватагин так часто писал его. Дом весь был наполнен жизнью. В большой комнате стояло пианино, на котором играли и пели и Нина Корнельевна, и приходившие к ней молодые подруги. Над столом, покрытым персидским ковром, висела старинная керосиновая лампа с огромным стеклянным абажуром. На полках по бревенчатым стенам были расставлены народные игрушки: смешные «дамы и гусары», керамические обливные куманцы. Стеньг украшали прекрасные ватагинские картины, пейзажи и портреты отца и Нины Корнельевны за роялем.

Но самым притягательным местом была печка, беленая и расписанная двоюродной сестрой отца и тетки художницей и основательницей Тарусской вышивальной артели Маргаритой Гу-милевской, - огромными синими вазонами с яркими декоративными цветами. За окном стояли липы, а из окон открывался вид на далекий лес Улай и белые строения усадьбы Поленовых. Ветки жасмина прислонялись к окнам застекленной террасы, выходящей в сад, голубела привезенная Ватагиным из Персии ель, и в глубине сада среди грушевых и яблоневых деревьев стояли ульи с пчелами, которых на зиму закрывали в утепленный сарай - омшаник.

Надежда Николаевна, моя бабушка, была человеком далеко не заурядным. Она организовала тарусскую библиотеку и театр, где шли как оперные, так и драматические спектакли. Помню, как ставили «Снегурочку» Островского, и Нина Корнельевна пела арию Леля. Сохранилась ее прелестная фотография, где она сидит на дереве в лаптях, косоворотке, со свирелью в руках и в венке из цветов на голове. Местные жители с охотой участвовали в этих спектаклях как в качестве зрителей, так и актеров.

Отец приезжал в Тарусу не на все лето, так как всегда был очень занят. Каждый его приезд был большим праздником для нас, детей. Мы часто встречали на пристани белый пароход, который почему-то всегда, не доплывая до места, садился на мель. А когда он все-таки появлялся, счастью не было предела. Отец привозил разные интересные книги и часто читал нам вслух. Особенно любил он читать стихи и помнил наизусть многие. Он первый приобщил нас к поэзии и научил понимать Блока и Маяковского. Помимо чтения, с его приездом были связаны походы за грибами, прогулки по замечательным тарусским окрестностям и катания на лодке. Особенно запомнились поездки на Барановские мели за цветной глиной, из которой потом все лепили разные фигуры.

В 1925 году отец заболел и ушел с директорского поста, сохранив за собой руководство научным отделом библиотеки. С этого времени он полностью посвятил себя литературной деятельности. В 1928 году вышла его книга «Мериме в письмах к Соболевскому», за которую ему дали Академическую премию и избрали членом Общества любителей русской словесности. В этом труде, как о том писал академик Е,В. Тарле, «Виноградов не только обнаружил обширнейшую эрудицию, не только привлк самые разнообразные материалы, но с замечательной чуткостью, тонкостью и пониманием воскресил перед читателем целую эпоху культурной истории, первых двух третей XIX века». К вышедшей в 1931 году книге «Три цвета времени» Горький сам взялся написать предисловие, назвав ее «замечательно интересной книгой». С тех пор он внимательно следил за писательской деятельностью отца, поддерживая его начинания и давая советы.

Я не могу в этом кратком сообщении перечислить подробно все работы отца. Их список слишком обширен. Назову лишь главные. Это вышедшие в 1936 году «Байрон» и «Осуждение Паганини», а также «Черный консул» - книга, навеянная стендалевскими размышлениями об эпохе Наполеона, «Повесть о братьях Тургеневых» (1932), замечательных людей пушкинской поры. Я прекрасно помню, как вечерами среди друзей отец читал еще не напечатанные главы из этой книги и как мы, дети, затаив дыхание слушали и восхищались, многого не улавливая, но сознавая значительность этой рукописи.

Приходили в дом разные писатели и художники. Помню, как пришел к нам в гости с большой палкой в руках Корней Иванович Чуковский, а мы спрятали эту палку, что вызвало большой переполох. Помню, как приходил талантливый импровизатор Зубакин и читал мгновенно созданные им стихи. Как я ни была мала, но и меня тогда поражала их музыкальность. Запомнилась только одна строка: «Вот мчится всадник, вот мчится вскачь, кровавым горлом трубит трубач».

Далеко не все, что писал Виноградов, вызывало в те времена одобрение прессы. Его не только хвалили, но много - и подчас несправедливо - ругали. Ранимый и душевно очень уязвимый отец воспринимал нападки на него очень болезненно, но упорно продолжал работать. Более пятидесяти русских и зарубежных книг вышло под редакцией, с предисловиями и комментариями Виноградова. В 1939 году за свою литературную деятельность он был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В 30-е годы жизнь Анатолия Корнельевича резко изменилась. Он развелся с моей матерью и женился вторым браком, от которого у него родились два сына - Адриан, а позже уже в начале 40-х годов - Клим. Отцу хотелось работать, хотелось расширить свое поле деятельности, и он, продолжая оставаться писателем, как в старые годы, вновь надел военную форму и стал летчиком-наблюдателем. Во время Великой Отечественной войны, несмотря на возраст, он совершает вылеты в тыл врага, публикует военные корреспонденции. За свои летные заслуги получает звания - сперва майора, а затем подполковника и награждается орденом Красной Звезды.

Однако к концу войны обострившееся тяжелое заболевание, гибель старшего сына, отсутствие литературных заказов, семейные неурядицы, грубая критика романа «Хроника Малевинских» (М., 1941) привели отца к депрессии, а затем и к самоубийству в 1946 году.

Лишь много лет спустя в литературной среде вспомнили о нем, переиздали его книги и оценили творчество Анатолия Виноградова по заслугам.

Дмитрий Николаевич Садовников родился в 1847 году в Симбирске, умер в 1883 году в Петербурге. Живя в Москве и Петербурге (с 1877 г. - постоянно), он был домашним учителем и заведовал литературно-критическим отделом журнала «Искусство». Известность Садовников приобрел как собиратель и издатель произведений фольклора («Загадки русского народа», 1876; «Сказки и предания Самарского края», 1884). Сотрудничал он во многих периодических изданиях (более чем в 40). Успехом пользовались стихотворные циклы «Из волжских преданий о Стеньке Разине» и «Песни о Стеньке Разине» («Слово», 1881; «Волжский вестник», 1883; «Живописное обозрение», 1883). Кроме оригинальных стихотворений, которые начали появляться с 1868 года, он печатал переводы из А. Тернье, Лонгфелло, Петефи, Эдгара По, Шекспира, Байрона, Рунеберга, Бушора и других поэтов, а также рассказы и критические статьи о поэзии. При жизни Садовникова его стихотворения собраны не были. Некоторые его произведения публиковались посмертно в периодических изданиях 1892–1894 годов и в сб. «Помочь» (под ред. П. Засодимского и А. Коринфского), а отдельными изданиями вышли: «На старой Волге» (Симбирск, 1906) и «Песни Волги» (СПб., 1913, с критико-биографическим очерком Н. А. Державина). Наиболее полное представление о наследии поэта дает издание «Певец Волги Д. И. Садовников», Куйбышев, 1940 (со вступительной статьей В. Ю. Крупянской и списком научных и литературных произведений Садовникова). Среди многих русских поэтов, подражавших фольклору, Садовников занимает особое место. Он разрабатывал сюжеты, навеянные народными преданиями и песнями вольнолюбивого и героического характера. По содержанию и стилю стихотворения Садовникова - один из удачных примеров творческого обращения к фольклорным традициям. Не случайно именно его две песни из разинского цикла удержались в быту едва ли не прочнее, чем соответствующие народные песни.

603. Зазноба

По посаду городскому,

Мимо рубленых хором,

Ходит Стенька кажный вечер,

Переряженный купцом.

Зазнобила атамана,

Отучила ото сна

Раскрасавица Алена,

Чужемужняя жена.

Муж сидит в ряду гостином

Да алтынам счет ведет,

А жена одна скучает,

Тонко кружево плетет.

Стенька ходит, речь заводит,

Не скупится на слова;

У Алены сердце бьется,

Не плетутся кружева.

«Полюбилась мне ты сразу,

Раскрасавица моя!

Либо лаской, либо силой,

А тебя добуду я!

Не удержат ретивого

Ни запоры, ни замки…

Люб тебе я аль не люб?

Говори мне напрямки!»

На груди ее высокой

Так и ходят ходенем

Перекатный крупный жемчуг

С золотистым янтарем.

Что ей молвить?.. Совесть зазрит

Слушать льстивые слова,

Страхом за сердце хватает,

Как в тумане голова…

«Уходи скорей отсюда! -

Шепчет молодцу она. -

Неравно старик вернется…

Чай, я - мужняя жена…

Нешто можно?» - «Эх, голубка,

Чем пугать меня нашла!..

Мне своей башки не жалко,

А его - куда ни шла!

Коль от дома прочь гоняешь,

Забеги через зады

В переулок, где разбиты

Виноградные сады…

Выйдешь, что ли?» - «Неуемный!

Говорю тебе - уйди!

Не гляди так смело в очи,

В грех великий не вводи!..»

- «Ну, коль этак, - молвит Стенька, -

Так, на чью-нибудь беду,

Я, непрошеный, сегодня

Ночью сам к тебе приду!»

Отошел, остановился,

Глянул раз, пообождал,

Шапку на ухе поправил,

Поклонился и пропал…

Плохо спится молодице;

Полночь близко… Чу!.. Сквозь сон

Половица заскрипела…

Неужели ж это он?

Не успела «ах» промолвить,

Кто-то за руки берет;

Горячо в уста целует,

К ретивому крепко жмет…

«Что ты делаешь, разбойник?

Ну, проснется, закричит!..»

- «Закричит, так жив не будет…

Пусть-ка лучше помолчит.

Не ошиблась ты словечком, -

Что вводить тебя в обман:

Не купец - казак я вольный,

Стенька Разин - атаман!

Город Астрахань проведать

Завернул я по пути,

Чтоб с тобой, моя голубка,

Только ночку провести!

Ловко Стеньку ты поймала!

Так держи его, смотри,

Белых рук не разнимая,

Вплоть до утренней зари!..»

1882
604. Песня

Из-за острова на стрежень,

На простор речной волны

Выбегают расписные,

Острогрудые челны.

На переднем Стенька Разин,

Обнявшись с своей княжной,

Свадьбу новую справляет,

И веселый и хмельной.

А княжна, склонивши очи,

Ни жива и ни мертва,

Робко слушает хмельные,

Неразумные слова.

«Ничего не пожалею!

Буйну голову отдам!» -

Раздается по окрестным

Берегам и островам.

«Ишь ты, братцы, атаман-то

Нас на бабу променял!

Ночку с нею повозился -

Сам наутро бабой стал…»

Ошалел… Насмешки, шепот

Слышит пьяный атаман -

Персиянки полоненной

Крепче обнял полный стан.

Гневно кровью налилися

Атамановы глаза,

Брови черные нависли,

Собирается гроза…

«Эх, кормилица родная,

Волга матушка-река!

Не видала ты подарков

От донского казака!..

Чтобы не было зазорно

Перед вольными людьми,

Перед вольною рекою, -

На, кормилица… возьми!»

Мощным взмахом поднимает

Полоненную княжну

И, не глядя, прочь кидает

В набежавшую волну…

«Что затихли, удалые?..

Эй ты, Фролка, черт, пляши!..

Грянь, ребята, хоровую

За помин ее души!..»

Дмитрий Петрович Ознобишин

Другой исследователь симбирского фольклора - Дмитрий Петрович Ознобишин - автор слов песни «По Дону гуляет казак молодой». Он хорошо знал П.В. Киреевского, начинал переписчиком его песен. Потом сам стал собирать и записывать песни. Причем записывал он песни не только русские. Ознобишин был переводчиком и популяризатором восточной поэзии. Это расширило круг его интересов в фольклоре. Именно он первый записал чувашскую песню и опубликовал ее в журнале «Заволжский муравей». Только в 60-е годы ХХ в.

Были найдены 229 текстов, записанных Ознобишиным. Они опубликованы в книге «Песни, собранные писателем: новые материалы из архива Ознобишина» (М., 1968г.).

Петр Васильевич Шейн

Песни в нашем крае собирал и Петр Васильевич Шейн. Он издал два полных сборника русских песен, среди которых были и симбирские. А родился

Петр Васильевич в купеческой семье. Прошел лютеранство, стал протестантом. Порвал со своей семьей, поступил в сиротское отделение немецкого училища. Из этого училища со скудным запасом знаний и горячей любовью ко всему русскому Шейн кочует в качестве воспитателя барских детей по поместьям русских дворян. В 1856г. Он встречается с Аксаковым, оказавшись в семье Н.Кротова в деревне Усть-Урень Карсунского уезда Симбирской губернии. И там его исследовательский интерес приобрел научный характер. Он собирает, анализирует, систематизирует песни и баллады. Позднее они будут опубликованы в журнале «Русская беседа».

Дмитрий Николаевич Садовников

Сказки в нашей губернии собирал и Д.Н.Садовников. Наверное, необходимо несколько слов сказать и об этом замечательном человеке. Дмитрий Николаевич Садовников родился 25 апреля (7 мая) 1847г. В г.Симбирске, учился в губернской гимназии, затем сам работал педагогом, заведовал литературно-критическим журналом «Искусство». В 1874г. Выпустил в свет книгу «Наши землепроходцы» и опубликовал на страницах газеты «Симбирские губернские ведомости» часть своего большого собрания заговоров и произведений детского фольклора, большинство из которых с тех пор не переиздавалось. Известен также как автор сборника «Загадки русского народа» (1876г.), книги «Языческие сны русского народа» (1882г.), как автор многих стихотворений, переводов, статей.

Сказки были впервые изданы в 1884г. Российским Географическим обществом. «Сказки и предания Самарского края» - уникальное издание нашей поволжской культуры. В него вошли фольклорные записи, сделанные Дмитрием Николаевичем Садовниковым в Самарской и Симбирской губерниях. (Если быть точным, Самарская губерния была образована в 1851г. из территорий, ранее относящихся в основном к Симбирской губернии.). К сожалению, даровитому собирателю не суждено было дожить до выхода в свет своего труда, он умер 19 декабря 1883г. в Петербурге в возрасте тридцати шести лет. Книга же Д.Н. Садовникова впервые без изменений была переиздана лишь в 1991г.

Дмитрий Садовников записал наибольшее количество сказок (72) от крестьянина с. Помряскино Ставропольского уезда Симбирской, а позднее Самарской губернии Абрама Новопольцева. Затем 11 сказок записано было Садовниковым от симбирского мещанина Петра Степановича Полуэхтова, 6 - от А.В. Чагодаева в Симбирске, 5 - от Василия Авдеева в с. Новиковка Ставропольского уезда, 4 - от симбирской мещанки Елены Степановны Смирновой, 3 - от Г.Н. Потанина в Симбирске, 3 - от дворника Алексея там же, 2 - от воротника Алексея в с. Озерки Ставропольского уезда, 2 - от Исая Дементьевича Иванова в указанном выше с. Новиковка, 1 - от Максима Кузьмина там же. Кроме того, 14 сказок сообщены были Дмитрию Николаевичу симбирским мещанином Михаилом Ивановичем Извозчиковым, записавшим их частью от своей матери, частью от других лиц, и 1 - от П.В. Розанова в Симбирске. Кроме того, в сборник внесено 59 записей без указания на лица, от которых они услышаны, но не подлежит сомнению, что и они записаны на территории Симбирско-Самарского Поволжья.

Аполлон Аполлонович Коринфский

Известный в прошлом, но мало известен в наши дни еще один собиратель симбирского фольклора - Аполлон Аполлонович Коринфский. Он родился в Симбирске в 1868г., заниматься литературным трудом начал в поволжских газетах. В 1891г. переехал в Петербург. Деятельность его многогранна: поэт, журналист, литературный критик, переводчик, этнограф, библиограф. А.А.Коринфский печатался в нескольких десятках журналов, редактировал еженедельник «Север», был помощником редактора газеты «Правительственный вестник», считался душой поэтического кружка, сложившегося вокруг него и К. Случевского, писал историко-этнографические очерки, много переводил. Но симбирянам он памятен как собиратель фольклора. В нелегких полевых экспедициях спешил Аполлон Аполлонович со своими сподвижниками зафиксировать исчезающий быт, обряды, верования нашего народа, осмыслить их.

Свои наблюдения, записи отразил А.А. Коринфский в книге «Народная Русь: круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа» (М., 1901г.). Это светлое, вдохновенное произведение, насыщенное огромным фактическим материалом. Яркий, образный язык, нежная любовь к народу русскому, к родной земле, уважение к народам другим, живущим в составе России, - вот основные характеристики данного удивительного труда. Некоторые страницы «Народной Руси» читаются как стихотворения в прозе. И это не мудрено: А.А.Коринфский - автор стихотворений, когда-то известных всей читающей России. Но самое главное для исследователей фольклора в его книге - адресность зафиксированных текстов и описаний обрядов. Так, в энциклопедии Коринфского по народному календарю имеются многочисленные записи об обрядах русского симбирского народа.

(7.05(25.04).1847, г. Симбирск - 31(19).12.1883, г. Санкт-Петербург),

поэт, переводчик, собиратель русского фольклора, историк литературы.

Родился в Симбирске в довольно образованной, но никогда не отличавшейся зажиточностью дворянской семье. Его отец, Николай Александрович, получивший очень хорошее по своему времени образование в Петербургском Педагогическом институте, долгое время работал домашним учителем у помещиков Симбирского края. Отец был женат на симбирской дворянке Татьяне Ивановне Полянской. Раннее детство Дмитрий Садовников провёл в доме его тетки по матери Ю. И. Полянской, находившемся рядом с Петропавловским спуском (ныне спуск Степана Разина). Рано выучившись читать, прочёл всё, что нашлось в отцовской довольно хорошей библиотеке. В 1864 г. Д. Садовников поступил в четвёртый класс Симбирской мужской гимназии. Литературные способности проявились довольно рано: с восьми лет он сочинял стихи - подражания русским поэтам, печататься начал находясь в пятом классе гимназии. Первые печатные строки его - две корреспонденции из Симбирска - помещены в «Северной Пчеле» (1864 г.) за подписью: «Ю. Подгорин». В 1866 г. им был окончен поэтический перевод поэмы Лонгфелло «Песнь о Гайавате», но выбор предмета для перевода оказался неудачным, в том смысле, что поэма была уже переведена до него Михайловским и напечатана в «Современнике». В 1867 г., не закончив полного гимназического курса, Садовников переехал в Москву. Он долго не мог найти себе подходящих занятий и заработка, проводил много времени за чтением и переводом. По прошествии нескольких месяцев, поступил на работу к богатому купцу в качестве учителя английского языка и с ним отправился за границу. Прожил два месяца в Одессе, был в Константинополе и в Крыму. В 1868 г. в «Иллюстрированной газете» (г. Санкт-Петербург) начал печатать свои первые стихи. Переселившись из Москвы в свой родной Симбирск, поступает на место домашнего учителя в помещичье семейство. В 1871 г. женится на Варваре Ивановне Лазаревой, сестре одного из гимназических товарищей. Спустя шесть лет после женитьбы, остался вдовцом с тремя малолетними детьми на руках, и, как писал его первый биограф , «безо всяких определённых средств». С этого времени и до конца жизни преимущественно жил в Петербурге, каждый год, летом, приезжая в Симбирск к детям, которые были оставлены на попечение Ю. И. Полянской. В 1873 г. в журнале «Семья и Школа» (№ 9) было напечатано стихотворение Садовникова «Усолка. Народное предание», с которого началось появление в печати ряда поэтических переложений в стихах исторических сказаний и преданий Поволжского края, многочисленные и ценные труды в прозе, имеющие отношение к истории и этнографии Поволжья. А. А. Коринфский в своей биографической заметке о Д. Садовникове писал: «С детских дней полюбив родную Волгу, поэт всегда приглядывался зорким взором к жизни и обычаям, одновременно прислушиваясь пытливым слухом к поверьям и преданиям нашего волгаря-крестьянина. В раннюю пору запала в сердце богато одарённому от природы юноше счастливая мысль собрать рассеянные по берегам старой Волги произведения изустного народного творчества. Мысль эта в последствии, в более зрелые годы и была приведена им в исполнение, - когда он прошёл, что называется, вдоль и поперёк всё жигулёвское побережье, занося в свою походную книжку «сказания местного слова» (Коринфский А. Д.Н. Садовников и его поэзия. - СПб., 1900. - С. 108.). В 1876 г. Д. Н. Садовников подготовил самый полный и лучший в научном отношении сборник «Загадки русского народа». Ему принадлежит честь открытия одного из российских сказочников - , крестьянина (ныне находится в ), записи 72 рассказов которого вошли в сборник «Сказки и предания Самарского края» (1884). Лучшие из стихов Д. Н. Садовникова, ставшие народными песнями, навеяны фольклором о Степане Разине: , «По посаду городскому» и др. Для Садовникова как исследователя был характерен интерес к естественно-бытовым основам фольклора. Это сказалось в его просветительской деятельности, в написании им книг для народных школ и училищ «Наши землепроходцы» (1874), «Языческие сны русского народа» (1882) и др. В конце жизни подготовил к печати две историко-литературные публикации: «Письма А. Пушкина к Н. Языкову» и «Отзывы современников о Пушкине» (материалы для его биографии). В последний, петербургский период своей жизни Садовников много работал над переводами стихотворений Байрона, Лонгфелло, Теннисона, Эдгара По и других поэтов, безуспешно добивался места секретаря губернского статистического комитета. 31(19) декабря 1883 г. после недолгой болезни, скончался в клинике профессора Боткина в Петербурге, похоронен на Новодевичьем монастырском кладбище.

Библиография:

Загадки русского народа : сборник загадок, вопросов, притч и задач / сост. Д. Н. Садовников. - СПб. : Тип. Н. А. Лебедева, 1876. - 333 с.

Сказки и предания Самарского края / собраны и записаны Д. Н. Садовниковым. - СПб. : Тип. МВД, 1884. - 388 с.

Садовников Д. Н. Наши землепроходцы : рассказы о заселении Сибири (1581-1712 гг.). - М. : Изд. В. Д. Карчагина, 1905. - 189 с.

На старой Волге : песни и легенды Дмитрия Николаевича Садовникова. - Симбирск: Типо-литография А. Т. Токарева, 1906. - 92 с.

Певец Волги Д. Н. Садовников . Избранные произведения и записи / сост. В. Ю. Крупянская. - Куйбышев, 1940. - 168 с.

Загадки русского народа : сборник загадок, вопросов, притч и задач / сост. Д. Н. Садовников. - М. : Изд-во МГУ, 1959. - 335 с: ил.

Садовников Д. Н. Избранные произведения / сост., авт. вступ. ст. и примеч. В. Н. Болдырев. - Саратов: Приволж. кн. изд-во, 1989. - 221 с. : ил.

Садовников Д. Н. Сказки и предания Самарского края . - Самара: Самар. НМЦ НТ, 1993.
Вып. 1. - 1993. - 248 с.

Вып. 2. - 1993. - 204 с.

Садовников Д. Н. Марина-русалка : записано со слов симбирской мещанки Екатерины Григорьевны Извощиковой // Мономах. - 1996. - № 3. - С. 40-42.

О нём:

Бейсов П. С. Дмитрий Николаевич Садовников // Славные даты / сост. Н. И. Никитина. - Ульяновск, 1967. - С. 46-49.

Болдырев В. Н. Д. Н. Садовников - поэт и фольклорист // Садовников Д. Н. Избранные произведения. - Саратов, 1989. - С. 5-10.

Гиривенко А. Н. Дмитрий Садовников - переводчик А. Теннисона // Проблемы развития юридических и социально-экономических наук в России: тез. докл. - М. , 2001. - С. 43-47.

Гофман Л. Он пел о Волге и воле // Гофман Л. Одиссея Александра Рославлева. - М., 1984. - С. 78 - 88.

Коринфский А. Д. Н. Садовников и его поэзия : сообщение, сделанное 17 марта 1900 г. в кружке имени Я. П. Полонского. - СПб. : Изд. П. П. Сойкина, 1900. - 112 с.

Крупянская В. Ю. Дмитрий Николаевич Садовников // Певец Волги Д. Н. Садовников. Избранные произведения и записи. - Куйбышев, 1940. - С. 5-20.

Петров С. Б. Д.Н. Садовников и музыка // Гуманитарная мысль на рубеже веков: межвуз. сб. науч. тр. / ред. В. И. Зеркалов. - Саратов, 2000. - С. 100-103.

Рассадин А. П. К биографии Д. Садовникова: (о месте упокоения и похоронах поэта) // Краеведческие записки. - Ульяновск, 2012. - Вып. 15. - С. 255 -260.

Селиванов К. А. Д. Н. Садовников (1847-1883) // Селиванов К. А. Русские писатели в Самаре и Самарской губернии. - Куйбышев, 1953. - С. 133-135.

Селиванов К. А. [Дмитрий Николаевич Садовников] // Селиванов К. А. Литературные места Ульяновской области. - Саратов, 1969. - С. 65-68.

Смолицкий В. История одного песенного сюжета / В. Смолицкий, Г. Смолицкий // Народное творчество. - 2003. - № 6. - С. 52-53.

Стихотворение Д. Садовникова «Из-за острова на стрежень».

Шинкарова Н. В. Архивные материалы Д. Н. Садовникова в фондах Ульяновского областного краеведческого музея // Красноречье: будущее, настоящее, прошлое ландшафта и культуры. - Ульяновск - Жигули, 2002. - С. 19-25: фот.

Трофимов Ж. А. Детские и школьные годы Д. Н. Садовникова; «Из-за острова на стрежень…»: (к истории песни Д. Н. Садовникова); А. А. Коринфский о Д. Н. Садовникове // Трофимов Ж. А. Симбирск литературный: (поиски, находки, исследования). - Ульяновск, 1999. - С. 284-303, 312 - 321.

Род. 25 апреля 1847 г. в довольно образованной, но никогда не отличавшейся зажиточностью дворянской семье. Отец его, Николай Александрович, получивший очень хорошее по своему времени образование в Петербурге в Педагогическом институте, был долгое время домашним учителем у многих помещиков Симбирского края. Женат он был на симбирской же дворянке Татьяне Ивановне Полянской, в доме которой, в гор. Симбирске, родился и провел первые годы своего детства молодой С., находясь до 6-летнего возраста при тетке и бабушке. По-русски читать он выучился рано, по шестому году, и очень скоро; читал все, что ни попадалось под руку. У отца его имелась довольно хорошая библиотека и сын скоро перечел в ней все, что нашлось. С годами эта любовь к чтению перешла у него в какую-то ненасытную страсть, к удовлетворению которой он постоянно стремился. Вместе с этим явилась потребность делиться с кем-либо мыслями по поводу прочитанного, и вот вследствие такой потребности Д. Н., будучи еще только 9 лет от роду и живя в Репьевке у Бестужевых, задумал составить сборник всего им прочитанного по естественным наукам (что составило толстую тетрадь в несколько сот листов), озаглавленного им: "Жаркие страны". До 14-летнего возраста молодой С. находился безотлучно при отце и рос под его сильным влиянием. Отец его был человек серьезный и сына держал в большой строгости, отчего последний вышел тихим и скромным и остался таким на всю жизнь. Сделав еще одну попытку составления сборника из прочитанных материалов, озаглавленного им "Космос для детей", он скоро перешел к стихотворным подражаниям русским поэтам. Это было при жизни отца, которого он лишился в 1861 г. Стараниями своей тетки С. был определен вскоре после смерти отца в Симбирскую гимназию. Будучи до этого времени одиноким домоседом, он вдруг очутился среди шумной толпы товарищей. Впрочем, его радовал, как и всех детей, гимназический мундир с блестящими пуговицами и новые знакомства. Через год он уже сделался менее застенчивым мальчиком, нежели был при отце: товарищи оказали на него свое влияние, хотя особенной бойкости в нем никогда не проявлялось. В гимназии С. удалось основательно изучить английский язык и познакомиться в подлиннике со многими выдающимися произведениями английской литературы. Но зато эти занятия отвлекли его от изучения математики, которая давалась ему с трудом и которую он недолюбливал за сухость и, как он сам выражался, "за бессердечность". Печататься С. стал тогда еще, как находился в 5 классе гимназии. Первые печатные строки его - две корреспонденции из Симбирска - помещены в "Северной Пчеле" за 1864 г. за подписью: "Ю. Подгорин". В 1866 г. им был окончен поэтический перевод поэмы Лонгфелло "Песнь о Гайавате", но выбор предмета для перевода оказался неудачным, в том смысле, что поэма была уже переведена до него г. Михайловским и напечатана в Современнике. В следующем 1867 г. С. вышел из 7 класса гимназии и уехал на деньги, скопленные от давания уроков в бытность в гимназии в Симбирске. В Москве он долго не мог найти себе подходящих занятий и заработка. Тут он проводил все время в постоянном чтении, успел познакомиться с французскою литературою 18-го столетия и много переводил. Между прочим, два его стихотворения, посланные В. Р. Зотову, одно - переводное из Лонгфелло "Стрела и песня", другое - оригинальное "Первый снег" - были напечатаны в № 47 Иллюстрированной Газеты за 1868 г. за подписью: С-ъ. Лишь по прошествии многих месяцев по приезде в Москву С. удалось пристроиться к одному богатому купцу в качестве учителя английского языка и с ним отправиться за границу. Относительно этой поездки в одном из некрологов С. находим следующие сведения: "Южная Россия, где он успел побывать, благодаря любознательности и подвижности своей натуры, произвела на него сильное впечатление. Он прожил два месяца в Одессе, был в Константинополе и в Крыму. Последний особенно ему понравился своим голубым небом, живописными долинами и роскошною растительностью. К морю он как-то даже привык, так что потом несколько скучал о нем". Вернувшись из Крыма, С. проехал опять в Москву, где и прожил около трех месяцев. Из Москвы он переселился в свой родной Симбирск и поступил там на место домашнего учителя в одно помещичье семейство. К этому времени относится его женитьба на Варваре Ивановне, дочери симбирского помещика И. Д. Лазарева. После 6-летней супружеской жизни С. овдовел, оставшись после смерти жены с тремя малолетними детьми. Поручив их попечению своих родных, С. все это время проживал то в Москве, то в Петербурге, печатал в разных изданиях свои стихотворения и те многочисленные и ценные труды в прозе, которые доставили ему известность далеко за пределами литературных кружков. Это статьи, имеющие отношение к истории и особенно к этнографии Поволжья. В издававшемся в Москве Н. И. Алябьевым журнале для народного чтения и школ "Грамотее" за 1872 г. С. напечатаны: два перевода из Лонгфелло: "На рассвете" (кн. V, май, стр. 25) и "Сон невольника" (кн. VI, июнь, стр. 29-30), и побасенка "Лень перекатная" (кн. X, октябрь, стр. 22-24). В московском ученом, литературном и политическом журнале "Беседа", выходившем под редакциею С. А. Юрьева за 1872 г., в XI и XII кн., в отделе Внутреннего обозрения - Русская Земля, С. поместил первый свой собственно этнографический труд: "Жегули и Усолье на Волге. (Наброски путем-дорогой.) I-II". В предисловии к этой статье указывает он на важность этнографических задач: "предлагаемый мною очерк заключает в себе и собственные путевые наблюдения, и свод того, что известно о Жегулях и Самарской луке, и преимущественно с исторической стороны. История этого небольшого клочка земли, игравшего свою роль в жизни русского народа, не должна, по-моему, обходиться молчанием и не может иметь интерес лишь местный". К следующему 1873 г. относится новый и ценный труд С., имеющий целью проследить историю заселения Сибири выходцами из России, в целом ряде хотя и популярных рассказов, напечатанных в "Грамотее" под общим заглавием: "Подвиги простых русских людей (Покорение Сибири)", но написанных после изучения многочисленных исторических материалов. В начале І-ой главы автор замечает: "впереди мы будем вести речь о тех людях, которые в несколько лет прошли от Уральских гор до далекой оконечности Сибири, терпя всевозможные лишения: и голод, и холод, и непогоду. Люди эти (он их называет "землепроходцами") совершали великую путину..., покоряли дорогой разные племена, прибавляли к нашей земле новые края и населяли их". В заключении автор сказал о своем труде: "Наши рассказы, которые можно назвать историческими, потому что в них описывались правдивые события из истории жизни целого народа, были также и жизнеописательными. Мы старались в них на сколько можно ближе познакомиться с теми землепроходцами, которые, благодаря силе своего характера, твердо направленной воле, сделали больше всех, вели вперед других. Припомните Ермака, Дежнева, Пояркова, Хабарова. Они были образчиками того сорта людей, который мог выйти в то время из русского народа... Наши землепроходцы не встретили сильного отпора. Бессилие и полное невежество уступили дорогу силе и знанию". В 1874 г. эти статьи вышли и отдельным изданием в Москве под заглавием: "Наши землепроходцы. Рассказы о заселении Сибири. 1581-1812" в 8° и были сочувственно встречены отзывами в журналах: "Народная школа" (1876 г. № 3) и "Дело", хотя тогда же были указаны и некоторые промахи и недостатки. В 1873 же году С. напечатал в журнале "Семья и Школа" (№ 9) стихотворение: "Усолка. Народное предание", с которого началось появление в печати ряда поэтических переложений в стихах исторических сказаний и преданий Поволжского края. "С ранних лет", говорит г. Ап. Коринфский в своей биографической заметке о С., "он почувствовал непреодолимое тяготение к народу; как истый волжанин, он полюбил Волгу и родное Поволжье, объездил и даже обошел его вдоль и поперек, узнавая народ и его жизнь путем личного, непосредственного общения с ним. Благодаря этому, он и обогатил отечественную этнографию ценным вкладом собранных и на месте записанных преданий и образцов простонародного творчества; при этом сам, невольно поддавшись неотразимому обаянию этого творчества, он и в своих оригинальных поэтических произведениях придерживался народного колорита и миросозерцания". В 1874 г. печатается в "Симбирск. Губернских Ведомостях" № 34 и 40 ряд собранных им памятников народного творчества, известных под названием заговоров (8 №№), в №№ 46, 47 и 51 - Детские песни, а в журнале "Нива" без подписи статьи по этнографии, географии и истории. В следующем 1875 г. появился в "Ниве" новый ряд его статей, также не подписанных, и перевод сочин. Эмиля Золя в "Пчеле". Отдельной книжкой вышли без имени переводчика: "Норвежские сказки", очень одобрительно принятые отзывами в "Голосе" и "Педагогическом Листке". В 1876 г., кроме целого ряда статей и стихотворений без подписи в "Ниве", - в "Вестнике Европы" появилась одна из лучших поэм Садовникова "Попутный ветер. Народная сказка" 1-7. Канвой автору послужил слышанный им в селе Озерки Ставропольского уезда Самарской губернии вариант напечатанной А. Н. Афанасьевым сказки "О драчливой жене и смирном мужике". В том же журнале помещен им и перевод из Байронова "Манфреда". Особенно же следует здесь указать на появление в печати обширного труда С.: "Загадки русского народа. Сборник загадок, вопросов, притч и задач"; свыше 2504 №№. Сочувственные отзывы об этом труде можно найти в "Русском Филологическом Вестнике" проф. М. Колосова, 1879 г., № 1, стр. 134, и в "Гражданине", № 2 за 1876 г. Трудом этим автор составил себе имя в этнографической науке. Немало труда положено было С. на собрание такой массы загадок из бесчисленного множества печатных книг, газет, редких изданий и из рукописей Архива Имп. Русского Географического Общества. Достаточно сказать, что до сих в издании С. мы имеем единственное полное собрание этого рода памятников народного творчества, ничем другим еще не замененное, несмотря на 20 лет, отделяющие нас от времени появления его в печати. В том же (1876 г.) в "Русской Старине" напечатаны С.: 1) Народные рассказы про старину, Иван Грозный, т. XV, № 2, 2) Народные рассказы. Разин в Симбирске. - Пугачев в Симбирске т., XV, № 4, и 3) Расправа с Пугачевцами. Народный рассказ, т. ХVII, № 9. В 1877 г., кроме нескольких статей без подписи в "Ниве" и "Кругозоре" - в "Вестнике Европы" напечатаны лучшие его стихотворения: "Небесной равниной, послушны дыханью...", "Я не рожден для злобы дня..." (исповедь поэта), "Ребенку. (Посвящается Ольге С.)" и "В Степи". В стихотворении "Ребенку" поэт обращается к своей дочери; тон этого обращения говорит о мягкой, почти женственной натуре поэта. К 1878 г. относится стихотворение "Над Экклезиастом", напечатанное в "Свете". В 1879 г. С. напечатаны: стихотворения в Огоньке: "Из веселых песен". Из Бушора, Сюлли, Терье. Из современного Фауста; рассказ: "Как он ездил в Персию" (подписанный: "Жанрист") и "Аннабель Ли" (стихотворение из Э. По); в "Живописном Обозрении" переводное стихотворение: Аист (из Петефи). В "Еженедельном Новом Времени" - стихотворение из Свиньерна и рассказ: "Шут". В "Стрекозе" ряд фельетонов "На полях книг" (за подписью: "Неон 2-й") В "Будильнике" стихотв. "Странствующие комедианты" (из Бушора), "Ах, надо мной мои друзья" (перев. оттуда же), перевод из Гонгоры и др. 1880 г. в поэтической деятельности С. особенно богат оригинальными стихотворениями; так в "Огоньке" им были помещены стихотворения: "Сон" (№ 4), "Тоска" (№ 5), "Песня колосистой ржи" (там же), "На старой Волге: Полонянка. (Жегулевское преданье)" (№ 11). В выноске автор указал, что "под этим общим заглавием он намерен, время от времени, помещать те устные предания, которые тесно связаны с поэтическим прошлым Волги". По случаю открытия в Москве А. С. Пушкину памятника, С. послал из Симбирска стихотворение: "26 мая 1880 г. (1799-1880). "В отрадный миг желанного рожденья...", прочитанное в Москве на празднике Пушкина в зале Дворянского Собрания, 7 июня, В этом же журнале и два переводных стихотворения из А. Терье "Малиновка" (№ 16, с. 313) и "Ласточки" (№ 17, стр. 326). В "Слове" стихотворение: "Надейся и нового дня подожди" и др. В "Живописном Обозрении" рассказ: "Сила Ерофеич" и перевод из Бушора. В "Будильнике" стихотворение "Тройка" и др. В 1881 г. напечатано большое переводное произведение в "Огоньке" (№№ 12, 13, 14, 15 и 16, с гравюрой и 3 виньетками): "Король Фьялар. Поэма И. Л. Рунеберга, в пяти песнях. Посвящается Я. П. Полонскому"; (№ 35) стихотворение: "Перепелка" пер. из А. Терье; а также: в "Слове": Песни о Стеньке Разине: I. Астраханский загул, II. Стенькина шуба. В "Иллюстрированном Мире": "Из песен об умершей"; в "Осколках": "На распутье"; в "Живописном Обозрении": "Певец"; во "Всемирной Иллюстрации": "Названец", "Дорогой", "Путеводные звезды"; в "Русской Мысли": "Настасьина могила. Волжское предание. (Посвящается В. М. Максимову)"; в "Модном Свете": Ночная греза, Летняя сказка, Я искал тебя, я ждал; в "Новом Русском Базаре": из Сюлли: "Из старых песен" и др. В 1882 г. в "Русской Мысли" помещены: "Вальтер фон дер Фогельвейде (Легенда)", "Зазноба. (Из волжских песен)"; в "Волжско-Камском Слове" - "Письма из Петербурга", за подписью: С-ъ. В 1883 г. в "Русской Мысли" напечатан перевод из Лонгфелло: "Эмма и Эгингард". (Посвящается М. В. Бородиной); в "Волжском Вестнике": "Атаман и есаул" и "Из волжских песен" (три стихотворения). После смерти С. изданы: 1) в 1884 г. в "Записках Имп. Русского Геогр. Общ." по отдел. этнографии, т. ХII: "Сказки и предания Самарского края. Собраны и записаны Д. Н. Садовниковым". В предисловии к этому наиболее важному его труду Л. Н. Майков, под редакцией которого был выпущен этот объемистый и ценный сборник, указывает на значение этнографических трудов автора, 2) в "Историческом Вестнике", т. ХLVII, январь, напечатано, с сопровождением портрета Д. Н. Садовникова и вводной заметки г-на Аполл. Коринфского, одно неизданное произведение С. в стихах: "Кума. Поэма из волжских преданий", I-X. В своей заметке г-н Коринфский отмечает: "Кроме "Кумы", у родных Дм. Н-ча остались ненапечатанными еще несколько мелких, отрывочно записанных лирических и эпических стихотворений, из которых иные могли бы, без всякой дополнительной отделки, быть напечатаны даже самим взыскательно строгим к себе покойным автором, с такою любовью работавшим над каждой своей вещицей...". С., никогда не обладавшему достаточными материальными средствами, а в последние годы почти, можно сказать, бедствовавшему, и под конец его жизни судьба не улыбнулась. Долгое время подыскивал он случая поступить на казенную службу, чтобы иметь что-либо, более или менее определенное; особенно его привлекала, отвечавшая его наклонностям, служба в Статистическом Губернском Комитете, но ни в Симбирске, ни в Казани ему не удалось занять этого места, хотя по своим трудам он имел право на занятие его. Эта и другие неудачи в том же роде сломили окончательно его и без того некрепкое здоровье. Он умер в Петербурге, в клинике проф. Боткина, после тяжкой болезни 19 декабря 1883 г.

Н. Агафонов, "Заволжская вивлиофика. Сборник археологических, исторических, этнографических и биобиблиографических материалов. Вып. І. Казань. 1887". - Аполл. Коринфский, предисловие к поэме С. "Кума" в "Историческом Вестнике", 1892 г., январь. - В. Чуйко, "Современная русская поэзия в ее представителях", СПб., 1885.

Пав. Симони.

{Половцов}

Садовников, Дмитрий Николаевич

(1846-1883) - поэт и этнограф. Сочинения его: "Русская земля, Жегули и Усолье на Волге", набросок путем-дорогою ("Беседа", 1872, №№ 11 и 12), "Подвиги русских людей" ("Грамотей", 1873, №№ 1, 2, 3, 8, 11 и 12), "Наши землепроходцы", рассказы о заселении Сибири (М., 1874, 2 изд., 1897), "Загадки русского народа" (СПб., 1875), "Из летней поездки по Волге" ("Век", 1883, кн. I), "Сказки и предания Самарского края" ("Записки Имп. Русск. геогр. общ.", 1884, т. XII) и множество мелких статей, этнографических рассказов и стихотворных переводов. Стихом С. владел хорошо. Обыкновенные его псевдонимы - "Д. Волжанин" и "Жанрист". См. "Рус. ведомости" (1883, № 353), "Исторический вестн." (1884, 2) и Д. Д. Языков, "Обзор жизни и трудов покойных русских писателей".

{Брокгауз}

Садовников, Дмитрий Николаевич

{Половцов}


Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Садовников, Дмитрий Николаевич" в других словарях:

    Дмитрий Николаевич Садовников Дмитрий Николаевич Садовников (25 апреля (7 мая) 1847 … Википедия

    Русский фольклорист, этнограф, поэт. Составил самый полный и лучший в научном отношении сборник «Загадки русского народа» (1876). В сборнике «Сказки и предания Самарского… … Большая советская энциклопедия

    Садовников (Дмитрий Николаевич, 1846 83) поэт и этнограф. Сочинения его: Русская земля, Жегули и Усолье на Волге, набросок путем дорогой (Беседа, 1872, № 11 и 12), Подвиги русских людей (Грамотей, 1873, № 1, 2, 3, 8, 11 и 12), Наши… … Биографический словарь

    Дмитрий Николаевич Садовников (25 апреля (7 мая) 1847, Симбирск 19 (31) декабря 1883, Санкт Петербург) русский поэт, фольклорист и этнограф. Учился в Симбирской гимназии, служил педагогом. Составитель наиболее полного и наилучшего в научном… … Википедия

    - (25 апреля (7 мая) 1847, Симбирск 19 (31) декабря 1883, Санкт Петербург) русский поэт, фольклорист и этнограф. Учился в Симбирской гимназии, служил педагогом. Составитель наиболее полного и наилучшего в научном отношении сборника «Загадки… … Википедия

    Русская фамилия. Известные носители: Садовников, Александр Алексеевич (р. 1948) российский дипломат. Садовников, Борис Иосифович (1940) советский физик и математик, лауреат Гос. премии СССР (1983; совместно с Н. Н. Боголюбовым… … Википедия Википедия электронная книга