Я.Широков ― И 3 часа дня в Москве, вторник. Традиционно по вторникам «Персонально ваш», персонально наш экономист Сергей Алексашенко. Он уже с нами на прямой связи из Соединённых Штатов. И, кстати, можно посмотреть, все увидеть в Youtube-трансляции на сайте «Эха Москвы». Здесь Ольга Бычкова, Яков Широков, здравствуйте, Сергей.

С.Алексашенко ― Здравствуйте. Как поживаете?

О.Бычкова ― Добрый день.

С.Алексашенко ― Праздники закончились.

О.Бычкова ― Прекрасно. Наконец-то.

С.Алексашенко ― Или еще кто-то отдыхает? Или еще кто-то отдыхает, на лыжах катается?

О.Бычкова ― Нет, слава богу. Уже просто невозможно.

С.Алексашенко ― Все в сборе. Я тоже устал как-то совсем.

О.Бычкова ― У вас-то там небось нет, в ваших Америках, таких праздников.

С.Алексашенко ― Уже закончились. Ну почему, была своя неделя между Рождеством и Новым годом, когда очень многие не работали. Но вот так, чтобы вот совсем – вообще ничего не было.

О.Бычкова ― Вот да, вам далеко, знаете ли, до наших успехов.

С.Алексашенко ― Нам далеко, да.

О.Бычкова ― Давайте мы знаете с чего начнем? Давайте мы начнем с президента страны, где вы сейчас находитесь, потому что Трамп…

Я.Широков ― Николас Мадуро?

О.Бычкова ― Да? Нет? Я что-то пропустила?

С.Алексашенко ― Нет, я не в Венесуэле, не надо. Там тоже интересно, но пока…

О.Бычкова ― Да. Трамп, вернее, его пресс-секретарь, подтвердил, что Трамп собирается пойти на второй президентский срок. Он что, вошел во вкус, как вы думаете? Хотя ничто, вроде, не предвещало первоначально.

Я.Широков ― Оля, мне кажется, что плох тот американский президент, который во время своего первого срока не мечтает избраться на второй. Это известная истина и, собственно говоря, странно было бы, если бы Дональд Трамп заявил о какой-то другой позиции. Тем более, через год только после того, как он просидел первый год в Белом доме. Собственно говоря, еще три года впереди, еще много воды может утечь, еще много событий может произойти. Но если бы президент Трамп прямо сейчас сказал, что он не пойдет на второй срок, он сразу бы становился хромой уткой, по американскому выражению.

О.Бычкова ― Его бы никто не понял.

С.Алексашенко ― Конечно, его бы никто не понял, его бы окончательно перестали воспринимать всерьез. Поэтому странно было бы услышать какое-то другое заявление. Но это примерно то же самое, как если бы нам 20 декабря Владимир Путин заявил: «Спасибо, я устал, я ухожу». Вот представляете, какой бы шорох по всей стране прошел.

О.Бычкова ― Короче говоря, это ничего не значит, к этому не нужно относиться серьезно.

С.Алексашенко ― Абсолютно не нужно относиться серьезно. Это не означает, что Дональд Трамп идет на выборы, это не означает, что Дональд Трамп не идет на выборы, это означает, что Дональд Трамп – президент Соединенных Штатов Америки.

О.Бычкова ― А вы эту книжечку видели, которая называется «Огонь и ярость»?

С.Алексашенко ― Оль, я ее пролистал и понял, что я ее не буду покупать. И не буду читать.

Я.Широков ― Почему?

С.Алексашенко ― Я не любитель такой литературы. Ведь по большому счету это – интервью журналиста, который спрашивал «А как вы относитесь к своему начальнику?», «А вот что вы о нем можете рассказать?». Причем

Я.Широков ― Корреспонденты были уволены.

С.Алексашенко ― Нет. Ну почему, Майкл Вольф – он такой нормальный корреспондент, там 200 интервью у многих людей, включая самого Дональда Трампа.

Я.Широков ― Я имею в виду, что у самого автора корреспонденты, вот те интервьюируемые, во многой части, судя по всему, были уволены.

С.Алексашенко ― Яков, подождите. Вот представьте себе, что вы решили написать Путину книжку об Алексее Венедиктове. О человеке вам близком и понятном. И вы взяли интервью у всех нынешних сотрудников радиостанции, у всех сотрудников радиостанции, которые уволились в последние 5-10 лет. А после этого, исходя из вашего личного отношения к Алексею Венедиктову вы написали либо хорошую книжку, либо плохую книжку. Правда? То есть я думаю, что в том массиве интервью, которые можно собрать о Венедиктове, можно сделать две диаметрально противоположные книжки. И обе будут опираться на цитаты.

О.Бычкова ― Короче говоря, эту книжку тоже не нужно воспринимать всерьез? Ничего не нужно воспринимать всерьез?

С.Алексашенко ― Оль, я не к тому. Есть любители такой литературы. Есть любители посудачить о том, что ты думаешь про своего начальника. А вот он думает… Мне это не интересно, потому что это не добавляет знаний. Мне интересно, как работает система принятия решений при президенте Трампе. Насколько скоординирована его команда. Насколько сильны противоречия между разными группами интересов. Как конфликтует председатель национального экономического совета с министром финансов. Какая позиция у будущего председателя федеральной резервной системы и какую роль он будет играть в выработке экономической политики. Вот эти вещи мне интересны, как соотносятся силы внутри Белого дома. Ведь короля делает свита.

И понятно, что хотя Дональд Трамп пытается всячески показать, что он – самый главный человек в Америке, примерно как Владимир Путин в России, но это далеко не так. Очень многие решения готовятся его командой. Они обсуждаются внутри команды, они обсуждается с его участием, без его участия. И интересно вот это – как готовятся и обсуждаются решения, какие альтернативы. Вот всего этого в книге нет.

Я.Широков ― То есть, нет в США своего Зыгаря.

С.Алексашенко ― Ну, например, так. Это – обсуждение личности Дональда Трампа, что, честно говоря, для меня не представляет большого интереса.

О.Бычкова ― Хорошо. У нас есть еще один специальный американский вопрос, почему-то об этом говорят сейчас даже больше, чем о Дональде Трампе.

Я.Широков ― Про харассмент как раз. На «Золотом Глобусе» практически все пришли в черном. И все, конечно, посвящено скандалу о сексуальном насилии в Голливуде. Насколько сейчас в американском обществе эта тема серьезна?

С.Алексашенко ― Она серьезная. И вот сегодня с утра я прочитал пост, что уволенный инженер из «Google» подает иск против компании за то, что его ущемляли из-за того, что он белый и консервативных взглядов. Белый мужчина консервативных взглядов.

С.Алексашенко: В чем состоит сексизм? В том, что мы говорим, что есть женщина, а есть мужчина?

О.Бычкова ― В эту сторону тоже пошло ущемление.

С.Алексашенко ― В обратную, да. Пошло в обратную сторону. Мне кажется, что вот так же, как и везде… давайте так говорить: тема харассмента в американском обществе существует. И в другой форме она начала развиваться, я не знаю, на моей памяти – лет 15 назад, может быть даже 20, когда вдруг неожиданно в Америке стало невозможно пропустить женщину, когда открываешь ей дверь в магазин, типа, входите передо мной. Она на тебя смотрит как на зачумленного. Ты подаешь руку, выходя из автобуса, следующей за тобой даме, она от тебя шарахается и чуть ли не презрением тебя обливает. Вот такие вещи… Или там, приглашаешь девушку в ресторан и платишь с ней расходы пополам. Вы все равны.

Вот для русского человека такие вещи совершенно выбиваются из всего нормального состояния. А американцы в эту сторону двигались. И, в конечном итоге, личная жизнь… Причем – события личной жизни 10-15-20-30-летней давности начинают выплескиваться и обсуждаться. Да, такая тема существует, она серьезная, борьба, продолжающаяся, за равенство, непонятно в чем состоящее, потому что, на мой взгляд, невозможно сделать мужчину и женщину абсолютно равными, мужчина никогда не сможет родить ребенка, уже хотя бы из-за этого. И да, она серьезная, она принимает, как в случае с инженером из «Google», абсолютно противоположные формы. Оказывается, его тоже ущемляли на работе.

О.Бычкова ― Оказывается, на самом деле, это вы – белый не толерантный сексист?

С.Алексашенко ― Ну да, конечно. Да, я такой.

Я.Широков ― Хорошо, а еще один вопрос тоже к скандалу, который тоже разгорается на почве политкорректности, вот эта история с «H&M» и футболкой «Лучшая обезьянка в джунглях», в которую был наряжен афроамериканец. Вот сейчас это в Америке тоже скандал-скандал?

О.Бычкова ― Вы слышали об этом?

С.Алексашенко ― Честно, не слышал, и сегодня в газетах ни в «The Washington Post», ни в «The New York Times» не читал. И все выдержки, которые я с утра пробежал, прессы, на эту тему ничего не нашел.

Я.Широков ― Появись даже на секунду, такая фотография где-нибудь в социальных сетях, она способна вызвать волну?

С.Алексашенко ― Способна. Все, что касается намеков на расовые различия, вызывает в Америке очень жесткое неприятие, особенно со стороны афроамериканцев. То есть они категорически восстают против этого, для них любой намек на то, что они являются другими людьми, на то, что они чем-то отличаются – это плевок в лицо. На самом деле это – серьезная тема, здесь есть некий такой консенсус в обществе, что эту тему трогать запрещено. Вот ее нельзя касаться, это – те шутки ниже пояса, которые недопустимы ни для кого.

О.Бычкова ― И здесь вы не выступаете белым расистом, например?

С.Алексашенко ― Нет, я не выступаю белым расистом. Это те правила, которые я принимаю. Вот я приехал сюда, здесь такие правила, здесь так говорить нельзя. Мне моему ребенку тяжело объяснять, почему это нельзя говорить, почему это слово нельзя употреблять, почему нужно употреблять другое слово. Вот почему слово «латинос» можно употреблять, слово «испанец» можно употреблять, а слово, извините, «негр» употреблять нельзя.

О.Бычкова ― Потому что это связано с цветом кожи, а не регионом происхождения.

С.Алексашенко ― Вы знаете, «латинос» тоже связано с цветом кожи и с языком испанским, люди не говорят на английском. Это тоже, в общем-то, можно говорить, что они – другие. Просто история взаимоотношений англоязычных американцев и испаноязычных американцев достаточно мирная и не вызывает никаких противоречий. А вот с афроамериканцами другая история. Опять, есть некая… В России почему-то считается, что нельзя использовать слово «жиды», правда? Хотя оно сто лет назад было достаточно литературным. Вот есть некий общественный консенсус в России, что это слово использовать нельзя, неприлично. То же самое и в Америке.

О.Бычкова ― Тогда у меня сразу возникает, прямо не могу не задать вам этот вопрос. А почему тогда вы, как приехавший в Америку человек, считаете правильным и возможным, и объясняете своему сыну, что нехорошо быть белым расистом, но как вы сопротивляетесь, что нехорошо быть белым сексистом?

С.Алексашенко ― Оль, я не объясняю, что хорошо быть белым сексистом, я не считаю, что я – белый сексист, я во всем своем поведении пытаюсь показать, что к женщине нужно проявлять уважение, хотя бы потому, что она мать. И вообще, ко всем людям нужно относиться уважительно. Вот, собственно, я не понимаю, в чем здесь состоит сексизм. Я никогда не говорю, что женщина чем-то там по своим профессиональным качествам, по своим личным качествам отличается от мужчины. Нет, конечно. В чем состоит сексизм? В том, что мы говорим, что есть женщина, а есть мужчина? Извините, ну а как? Вот так биология устроена, мы же не можем этого отменить, правда? Давайте придумаем другие слова, вот вместо мужчины и женщины будем говорить «male», «female». Особа мужского пола, особа женского пола.

Я.Широков ― Я вот этого боюсь больше всего, что мы сейчас докатимся до того, что все вот эти скандалы приведут к тому, что на улице кого-нибудь позвать там «девушка» или «женщина» - и тебя сразу обвинят чуть ли не в харассменте.

О.Бычкова ― Ну если ты так хочешь сказать на улице, это будет просто невежливо, извините.

Я.Широков ― Ну а как я могу? «Гражданочка».

О.Бычкова ― По-русски это как-то плохо звучит все равно.

С.Алексашенко ― Кстати говоря, о различиях в национальной культуре. Мы сидим в московском ресторане и хотим позвать официанта, мы подняли руку и говорим: «Пожалуйста, подойдите ко мне». Пальцами слегка, нормальный жест.

О.Бычкова ― Фу-фу, нет, вы что.

С.Алексашенко ― Слушайте, я по Европе путешествую, вообще никаких проблем. Поднимаешь руку – к тебе официант подходит. В Америке нельзя. Ты должен установить eye-контакт с ним, потому что, подняв палец, ты его ущемляешь в его достоинстве.

Я.Широков ― Оба-на!

С.Алексашенко ― Оба-на! Да, Яков.

О.Бычкова ― А мне нравится.

Я.Широков ― Как в классе позвать учительницу, попроситься к доске тоже нельзя скоро будет? Ущемляет?

С.Алексашенко ― Ну, наверное.

О.Бычкова ― Нет, ручкой помахать можно, а вот так вот пальчиками сделать, как будто собачку подзываешь – нельзя.

С.Алексашенко ― Ольга, нельзя рукой. Никаких жестов нельзя рукой. Глазами – eye-контакт. Установите с официантом eye-контакт. Если он пробегает мимо вас 25 раз и не хочет устанавливать с вами eye-контакт – сидите и ждите.

Я.Широков ― Проще потом в этот ресторан не пойти.

О.Бычкова ― А мне нравится, как нас всех учат приличному поведению. Даже если делают это жестко и чрезмерно. Вот мне, например, нравится такое.

С.Алексашенко ― Например, что вам нравится?

О.Бычкова ― Ну вот все, что вы перечислили сейчас.

С.Алексашенко ― Давайте запретим употреблять слово «женщина»? Давайте я перестану вас поздравлять с 8 марта? Вообще, всех. Ну скажу: «Слушайте, почему мы никого из мужчин не поздравляем там с Днем мужчины?».

С.Алексашенко ― Нет, это – День защитника Отечества, Яков. Это – день военнослужащих. Это – не День мужчин. Давайте отменим этот праздник, внесем в Думу закон об отмене выходного дня, представляете, кто проголосует? Вся страна станет на уши, правда?

С.Алексашенко: Смешной аргумент, что именно в сносимых домах развивается преступность

О.Бычкова ― Да ладно, нормально.

С.Алексашенко ― А вы говорите – сексизм.

Я.Широков ― Да. А вот меня еще, кстати, что больше всего удивляет, что в США вот такой высокий уровень политкорректности, что шаг вправо, шаг влево, и ты рискуешь подорваться на минном поле и быть обвиненным, но при этом активно действуют практически неонацистские организации. И высказывают свое мнение.

С.Алексашенко ― Я вас честно скажу, что в Америке есть первая поправка к Конституции, которая защищает свободу слова, и это – основополагающее, базовое право американских граждан. И если твоя свобода слова не ограничивает мою свободу жизни, да, наверное, имеют право. Собственно говоря, а почему нет? Есть люди, у которых есть другая точка зрения. Я не могу сказать, что они расцветают пышным цветом, я в Вашингтоне их вообще не видел, я, в общем, по Америке поездил, не могу сказать, что всю Америку околесил, но тоже, как-то, знаете, не наблюдал ни нацистских свастик, ни костров из книг, ни костров Ку-Клукс-Клана. Ну, бывают инциденты. Но мне кажется, что в России их гораздо больше, если так говорить.

О.Бычкова ― У нас есть такой вопрос, как раз спросить у вас: «А как вот там вот у них, в Америке?». Потому что у нас тут появилось сообщение, что все вот эти вот московские реновации, все вот эти вот истории с расселением пятиэтажек, все это делалось для того, чтобы снизить уровень преступности, потому что московские власти, что вот там вот, в этих пятиэтажках…

Я.Широков ― Зреет все зло.

О.Бычкова ― Да. И вот в жилье такого рода, там как раз рассадник всего плохого, и нужно эту ситуацию изменить. Расселяют ли дома старые, ветхие, может быть – не очень богатые, многоквартирные дома, которых вообще в Америке не очень много, на самом деле, чтобы снизить уровень преступности?

С.Алексашенко ― Оль, расселяют. Только здесь это идет чуть по-другому. Я в первый раз в Вашингтоне был в 90-м году, 27 лет назад, и, как известно, Вашингтон разделен на четыре квадранта, Северо-Запад, Северо-Восток, Юго-Запад, Юго-Восток. И вот, собственно говоря, когда мы были в 90-м году здесь, в Вашингтоне, нам сказали: «Ребят, вот есть Северо-Запад, можете гулять спокойно. Через квартал начинается Юго-Восток, туда, пожалуйста, не ходите. Там начинается негритянское гетто, туда вам, белым людям, лучше не заходить, это опасно, это связано с риском для жизни». И вот с тех пор, за эту четверть века, город Вашингтон постепенно вот эту вот часть, геттообразную, он её вытесняет на самую окраину. И вот тот район, где была высокая преступность, где действительно и банды были, и гангстеры были, она сейчас совсем зажата, её, можно сказать, в Вашингтоне практически нет.

В том же самом Лос-Анджелесе есть South Central, район, скажем так, испаноязычный, туда, в общем, белому человеку тоже заходить опасно. И приближаться даже опасно. Власти пытаются как-то перестраивать город. Вашингтон сильно изменился. Если по нему проехать, то действительно все эти старые дома плохого, низкого качества, они заменены современными зданиями. Только закона о реновации не было, никаких, тем более, федеральных законов, создания отдельных корпораций, нет. Просто городское развитие, подталкивают владельцев земельных участков, домов к тому, чтобы они меняли, прокладывают новые дороги. И жизнь меняется. Да, это происходит. Но это, наверное, нормально.

Я не уверен, что в Москве этот аргумент может работать, что все эти 5000 домов, которые пытаются снести в программе… Знаете, у нас преступность развивается исключительно в хрущевках пятиэтажных, исключительно расположенных между Садовым и третьим кольцом, самых, казалось бы, исконно московских районах, старых московских районах последних 50-70-90 лет. А вот все, что касается за 3-м кольцом, все, что касается этих бетонных 9-12-16-25-этажек – там преступности нет? Там живут мирные люди, пушистые и белые? Такой смешной аргумент, что именно вот в сносимых домах развивается преступность, а в не сносимых преступности нет. Выглядит смешно.

Я.Широков ― Хорошо. А если вот, допустим, взяли пятиэтажку, расселили её в какую-нибудь… Извините, будем называть своими именами, человейник огромный на 20 этажей. Вот это как-то растворит… Если пятиэтажка была населена асоциальными элементами. Это как-то может растворить? Или, наоборот, смешав ведро повидла с ведром навоза мы получим два ведра навоза?

С.Алексашенко ― Яков, давайте начнем с того, что вот построить просто так человейник, на месте пятиэтажного дома – двадцатиэтажный – не очень просто. В Вашингтоне, в местном районе, в котором я живу, примерно раз в полгода проходит собрание жильцов, туда приглашаются все желающие, то есть – нет никакой обязаловки. И здесь разные архитекторы, разные девелоперы предлагают планы, то что они хотели бы здесь сделать. Они говорят: «Знаете, вот на этом месте мы хотим построить ресторан, потому что здесь есть маленький, мы хотим его расширить, мы хотим сделать его большим, он будет в четыре раза больше». По бизнесу все хорошо. Жильцы говорят: «Мы против».

А почему? «Ну потому, что здесь у вас возникнет большая парковка, и в нашем тихом районе будет постоянный поток машин, нам, жильцам, не хватает места парковать машины, а вы хотите сделать парковку на 200 мест для посетителей ресторана. Мы против». Жильцы проголосовали против, ничего сделать нельзя. Владелец земельного участка, владелец здания не может построить другое здание. Поэтому это – одна часть. Вторая часть связана с экономикой. В Америке, как, собственно, и в России, жилье можно либо купить в собственность, либо арендовать». И после того, как на месте американской хрущевки, полуразрушенного здания XIX или XX века появляется здание, его цена резко возрастает, стоимость арендной платы возрастает.

И вот те самые асоциальные элементы, про которые вы говорите, они просто финансово не в состоянии жить в этом районе. Они уезжают дальше, на окраину Вашингтона, они уезжают из Вашингтона вообще в другие, мелкие города, растворяются где-то на просторах Америки. Эта проблема решается экономически. Вот насчет того, что там два ведра – второго ведра не появляется.

Я.Широков ― Понятно, я напоминаю, что это – программа «Персонально ваш», сегодня персонально ваш – экономист Сергей Алексашенко. Я, кстати, хочу еще добавить, что сегодня Америка у нас будет темой передачи «В круге СВЕТА» после 8 вечера.

О.Бычкова ― Второй срок Трампа.

Я.Широков ― Год Трампа.

О.Бычкова ― Второй год Трампа, прошу прощения.

Я.Широков ― Да, там будет американист Виктория Журавлева, доктор исторических наук и тележурналист Михаил Таратута, не пропустите, кто будет слушать это после восьми вечера.

О.Бычкова ― Трамп отсидел свой первый год, и что из этого вышло.

Я.Широков ― Отмотал.

С.Алексашенко ― Еще 10 дней ему осталось.

О.Бычкова ― Ну ладно.

Я.Широков ― Евгений из Пензы спрашивает: «То есть, получается, нельзя называть негра негром, но в их квартал ходить тоже нельзя? Какой-то расизм негритянский».

С.Алексашенко ― Нет, пожалуйста, ходите. Только вас предупреждают, что это связано с риском для вашей жизни или для вашего кошелька.

Я.Широков ― И к вопросу про кошелек, хочется теперь спросить немножко в другую сторону. Вот сообщение о том, что криптовалюта у нас появится еще одна, сначала в «Телеграме», теперь еще и Владимир Путин крипторубль собрался выпускать. Вот кто из них раньше выпустит, государство или «Телеграм»?

С.Алексашенко ― Государство. Государство называется Венесуэла, президент Венесуэлы Николас Мадуро объявил о выпуске криптовалюты в Каракасе, в Венесуэле, которая будет привязана к баррелю нефти. Изначальный объем – 100 миллионов, только извините, я навскидку не помню, по-моему, 100 миллионов баррелей нефти, почему-то он объявил, что это – национальные нефтяные ресурсы, хотя мне кажется, что у Венесуэлы гораздо больше нефти. Больших деталей, больших подробностей пока неизвестно.

О.Бычкова ― Скажите, а как это – привязать криптовалюту к нефти?

С.Алексашенко ― Оль, пока никто не знает.

О.Бычкова ― Не только мне показалось, что это странно, но я не осмеливаюсь, например, посмеяться этой весёлой шутке, потому что я плохо в этом понимаю, а это действительно смешно, да?

С.Алексашенко ― Оль, это очень смешно, потому что любая криптовалюта опирается на две вещи. Первая – недоверие к государству, то есть, люди готовы покупать частную валюту, потому что не верят в финансовую политику государства. И второе – на доверии к участникам вот этого пула, на взаимное доверие. И вот попытка выпустить какую-то криптовалюту на базе государственных институтов либо в Венесуэле, где такая разрушенная уже экономика. И на самом деле, я думаю, что в Венесуэле это будет попытка выпустить хорошую валюту при плохом боливаре. Боливар – это примерно как в Советском Союзе был рубль, у которого были множественные курсы: для импортеров он был один, причем, для импортеров продовольствия – один, для импортеров одежды – другой, для импортеров труб – третье, оборудования – четвертый, для березки – пятый…

О.Бычкова ― С той разницей, что там какая-то инфляция, там типа 2000%.

С.Алексашенко ― Это детали. Абсолютно нечеловеческая, 2600%, но это уже никого не останавливает, все понимают, что Мадуро с ней не справится, он пытается справиться с ней, мое подозрение… Давайте подождем, я пока еще не смог найти детали этого плана. Думаю, что это будет попытка выпустить какую-то твердую валюту, как бы – параллельный рубль без твердой привязки к нефти.

О.Бычкова ― То есть это – история не про криптовалюту, а про… Все-таки при это мы вас спросим.

С.Алексашенко ― Оль, не знаю. НРЗБ.

О.Бычкова ― Мы сейчас прервемся на несколько минут, а потом продолжим наш разговор с Сергеем Алексашенко в программе «Персонально ваш», у нас есть еще к вам масса вопросов.

Я.Широков ― В студии Яков Широков и Ольга Бычкова. Сегодня персонально ваш и персонально наш уже более получаса экономист Сергей Алексашенко.

О.Бычкова ― Да, и мы продолжаем вот о чем расспрашивать. Значит, разобрались мы с венесуэльской криптовалютой, ладно, бог с ней. Но Павел же Дуров придумал, как он говорит или утверждает, способ монетизации «Телеграма». И к концу нынешнего года, говорят, что «Телеграм» создаст собственную блокчейн платформу под названием «TON» - Telegram Open Network, и криптовалюту собственную под названием «Gram». Вот объясните нам, пожалуйста, это про что?

С.Алексашенко: Давайте запретим употреблять слово «женщина»? Давайте я перестану вас поздравлять с 8 марта? Вообще, всех

С.Алексашенко ― Это про моду. Пока. Что называется, Павлу Дурову – флаг в руки, ветер в паруса и бог в помощь. Человек талантливый, человек изобретательный, хороший бизнесмен, создает хорошие продукты, хочется верить, что он сможет потенциальным покупателям «Gram», этой крипто-телеграм-валюты объяснить, что это такое и для чего это нужно. В принципе, криптовалюта устроена таким образом, что выпускать её, по большому счету, может кто угодно. Если и дальше, как и в любой другой валюте, я постоянно эту фразу повторяю, все упирается в доверие. Либо вы доверяете российскому рублю и американскому доллару, биткоину, монгольскому тугрику, «Граму», «Телеграму», либо не доверяете, как венесуэльскому боливару. И вы его не покупаете, не держите.

Я.Широков ― Там не боливар, там петро.

С.Алексашенко ― Нет, национальная валюта – боливар. А криптовалюта – петро. Боливару мы точно не доверяем, боливар двоих не выдержит, как известно, Мадуро и Чавеса, он выдержал только одного. И то с трудом, качается, бедняжка. Опять повторюсь, что криптовалюты в мире уже достаточно много, и все упирается в то правило выпуска, сколько их может выпускаться, как они торгуются, где они обращаются, какие у них есть ограничения, скорость транзакций и так далее. То, что собирается Павел Дуров сделать – это, по большому счету, называется ICO, это похоже на краудфандинг, когда у нас компания собирает деньги на свое развитие. Это такая смесь между облигациями, когда любая компания может выпустить облигации, пообещав платить какой-то купон, процентный доход и через определенный срок погасить эти облигации. Или это акции. Тогда вы продаете долю в компании и обещаете платить дивиденды. И обещаете быстрый рост компании, быструю капитализацию.

Соответственно, выпуск критовалюты телеграмовской, «Грама» - это что-то среднее. И то, что я пока не смог найти, какова судьба этих «Грамов»-«Телеграмов»? То есть, это просто криптовалюта и дальше, если она удастся, если она наберет в мире популярность, то держатели «Грамов» обретут некую стоимость? А если не наберет? То что? То это просто означает, что люди подарят Павлу Дурову какое-то количество денег. Или он собирается обменять эти «Грамы»-«Телеграмы» на акции «Телеграма» или что-то еще?

Я.Широков ― Звучит вообще как «МММ».

С.Алексашенко ― Нет, Яков, звучит достаточно пока непонятно. Объявление Павла Дурова пока примерно следующее: «Ребята, дайте мне денег, я на эти деньги выдам вам токены, вы токенами между собой торгуйте, а деньги я использую на развитие компании. А что будет с токенами меня не сильно волнует». Пока это звучит так. Возможно, где-то там, нужно рыться и глубоко искать, может есть какие-то другие обязательства, обещания и планы, но пока это звучит так: «Дайте мне деньги, я вам дам токены и резвитесь ими между собой». Я как раз пролистал быстренько интернет, пока, насколько я понимаю, это не касается мелких вкладчиков, инвесторов, наши слушатели могут успокоиться.

По предварительным заявлениям минимальный объем инвестиций в токены, в «Грамы» будет 20 миллионов долларов. То есть, это отсекает 99,9% слушателей радиостанции «Эхо Москвы», я думаю, поэтому расслабьтесь, не нервничайте, не покупайте «Грамы».

О.Бычкова ― Это не про вас.

С.Алексашенко ― Опять же, если вам кто-то предложит купить «Грамы», посылайте его на три известные буквы, потому что это будет обман, так же, как и крипторубль.

Я.Широков ― Вот кстати, про крипторубль. Слушатель, ваш тезка, спрашивает: «Как вы думаете, может быть цель создания крипторубля просто не совпадает с заявленной, может это – просто новая схема для своих махинаций, никак не связанная с созданием валюты?».

С.Алексашенко ― Яков, может быть все, что угодно. Когда государство пытается заниматься тем, что… Люди специально создают нечто без участия государства, а государство входит туда и говорит: «А дайте я тоже с вами поучаствую». Вот у государства, видимо, какие-то свои планы. В чем состоят эти планы… Пока мы знаем только одно: через крипторубль российские политики, российские бюрократы хотят обойти американские санкции. Звучит смешно, для меня это – абсолютно наивная надежда.

О.Бычкова ― А почему смешно?

С.Алексашенко ― Оль, потому что санкции, в первую очередь – на оборонные предприятия, это – не только движение денег, это еще и движение каких-то товаров, продуктов, движение документов. И представьте себе, вот вы – американская компания, вы продали НРЗБ, как российскому оборонному предприятию, не знаю, оптику для систем наведения. И он вам присылает крипторубль. Но ведь вы у себя крипторубль в балансе отразить не можете, вы должны его где-то на доллары поменять. Вот вы крипторубль побежали куда-то, на доллары поменяли, у вас приходят доллары. И вы должны объяснить своему бухгалтеру, своему налоговому консультанту – а что это такое? Откуда они пришли? У вас появляется документ, который подписан, что вы кому-то чего-то продали.

Вот такая вот, знаете, мне кажется, что товарищи, которые это дело все продвигают, что у них слово «крипто», знаете, как вот есть рвотный рефлекс, а есть такая стойка. Так вот – «крипто» - это наше. У нас есть организации, чуть что «крипто» - значит, её. И вот эта служба, которая на Лубянке находится, она решила взять это дело под свой контроль, создать реестры, но, в общем, смешно звучит, если честно.

Я.Широков ― Для меня крипта – это часть церковного здания, на самом деле.

С.Алексашенко ― Крипта.

С.Алексашенко: Мне за президента стыдно, если честно говорить

Я.Широков ― Смотрите, интересные вещи. Уже в первые дни января избирательный фонд Владимира Путина достиг 400 миллионов рублей. И, по-моему, насколько я понимаю, один из первых. Как это удалось так собрать быстро?

С.Алексашенко ― Яков, не просто первый, а за 2 дня. За 29 декабря и 5 января, за 2 рабочих дня избирательный фонд Владимира Путина наполнился под завязку. У нас законодательством нельзя… Скажем так, избирательный фонд, официальный, «белый», не может потратить больше 400 миллионов рублей. Он может собрать и миллиард, но потратить больше 400 миллионов он не может. По состоянию на дату отчетности ЦИКа, это было вчера, соответственно, в избирательном фонде было 400 миллионов и еще 30934 рубля и аж 80 копеек. То есть, уже перебор.

О.Бычкова ― Вот 80 копеек – это уже прямо криминально, конечно.

С.Алексашенко ― Вот эти 30934 рубля и 80 копеек – это перебор, это явно останется в фонде и потратить их будет невозможно. Соответственно, очень смешно выглядят источники денег, если зайти на данные Центризбиркома. Просто вот там одно физическое лицо перечислило 30 тысяч рублей, как раз вот то, что сверх 400 миллионов.

О.Бычкова ― Болезное.

С.Алексашенко ― Ну, какой-то больной, да…

Я.Широков ― Слушайте, а может быть Владимир Путин сам себе перечислил.

С.Алексашенко ― Ну, может быть, конечно, может быть. Просто тогда кто-то должен был перечислить меньше, не очень понятно, зачем собирать денег больше, чем ты можешь потратить. Вот. И, соответственно, остальное расписано между 28-ю организациями, из которых больше двух десятков имеют подозрительно одинаковые названия. Областной фонд поддержки и развития чего-то там и сотрудничества, одно слово какое-нибудь можно убрать. Или фонд развития, или фонд сотрудничества. В общем, какие-то такие абсолютно смешные организации. И я пробил первые три из них, нашел данные, из Красноярска, из Краснодара и Свердловска. У них с 13-го по 16-й год не было ни доходов, ни расходов. И вот такие вот пустышки, созданные в 2002-м году, у кого-то из них есть связи с «Единой Россией». Ну вот такая отмывочная, отмывочная-постирочная, кому-то приказали, сбросили деньги, и через эти, якобы, фонды, чтобы никто не понимал, откуда у них деньги, пришли в избирательную кампанию президента Путина.

Мне за президента стыдно, если честно говорить. Вот такими грязными деньгами избирательную кампанию наполнять нельзя. Получается, что ни одна приличная организация… Самая приличная из всех организаций – партия «Единая Россия», которая не побоялась назвать себя.

О.Бычкова ― Про которую мы знаем, что она существует, по крайней мере.

С.Алексашенко ― По крайней мере у нее есть какая-то история, есть какая-то деятельность, есть какие-то органы управления. Про нее хоть что-то знаем. Остальные – пустышки помоечного типа.

О.Бычкова ― Вот это очень странно, потому что одно, только одно физическое лицо, потому что мне кажется, что у Путина все равно, объективно существует общественная поддержка. Её можно считать, сколько это – 86%, 146%, но она достаточно большая, и большое количество людей все равно так или иначе проголосуют, ведь если бы они догадались бросить клич и сказать: «Дорогие друзья, пожертвуйте ваш кровный один рубль, два рубля на избирательную кампанию вашему любимому президенту». Это же было бы гораздо красивее и прикольнее, чем просто какой-то список там из 20 с чем-то организаций. Скажите.

С.Алексашенко ― Оль, понимаете, так не работают в современном мире. Вот давайте предположим, что у нас есть 100 миллионов избирателей. Из них есть 10 миллионов таких твердых сторонников Владимира Путина, которые даже готовы ему свои деньги пожертвовать. Но ведь до них как-то надо достучаться. Вот Владимир Путин зарегистрировался как кандидат 27 декабря, накануне Нового года, там уже вся страна начинала гулять, уже непонятно, как ему Сбербанк счет открыл. И вот 29 декабря не то, что поступили деньги на счет избирательного штаба Владимира Путина, там уже расходы начались. Надо же за два дня до 10 миллионов людей достучаться, сообщить им реквизиты счета…

Я.Широков ― Очень просто.

С.Алексашенко ― Как?

Я.Широков ― Очень просто. Владимир Путин, выступая с новогодним поздравлением к россиянам, говорит: «Кстати, вот мой Яндекс-кошелек». И приводит данные. И все!

С.Алексашенко: Криптовалюта устроена таким образом, что выпускать её может кто угодно

С.Алексашенко ― Нельзя. Нельзя Яндекс-кошелек, счет в Сбербанке. ОКПО, НРЗБ, ИНН, 20 цифр корреспондентского счета в Центральном банке, 20 цифр номера счета… Владимир Путин собьется, он точно будет читать и ошибется. Невозможно это все дело прочитать. Для того, чтобы достучаться до своих потенциальных жертв, я не спорю, что они есть и что удалось бы что-то собрать. Но это технологически так не работает. Нельзя с телевизора один раз прочитать, показать бумажку, на которой написано там, я не знаю, сотня цифр и непонятных словосочетаний, и еще ни в одном не сделать ошибки.

О.Бычкова ― То есть это значит, что всех остальных кандидатов тоже, в силу того, как устроена эта система, будут поддерживать организации, компании, какие-то, может быть, богатые люди, с кем удастся договориться или кого удастся сагитировать? Или что?

С.Алексашенко ― Оль, смотрите. Значит, опять, помимо Владимира Путина, с которым все понятно. То есть по приказу наполнили часть помойки деньгами его избирательный фонд, причем больше не надо. Граждане, слушатели «Эха Москвы», Христа ради, не перечисляйте Владимиру Путину свои деньги ровно потому, что его штабу придется всем все возвращать назад.

О.Бычкова ― У него и так уже 80 копеек лишние.

С.Алексашенко ― 30934 рубля 80 копеек перебора. Все, не надо! Я думаю, что штаб Путина должен засекретить реквизиты счета, чтобы, не дай бог, больше ни одной копейки не попало. Вот есть в отчетности Центризбиркома еще четыре кандидата-тяжеловеса, у которых есть какой-то понятный облик, это Жириновский, Собчак, Титов и Явлинский. У них тоже на избирательных счетах появились деньги. 200 миллионов у Владимира Вольфовича, и меньше всего, по-моему, 15 миллионов – у Явлинского. При этом ни у одного из них ни одно юридическое лицо не перечислило больше 200 тысяч рублей, ни одно физическое лицо не перечислило больше 20 тысяч рублей. Вот ровно то, чего вы хотели. Им каким-то чудодейственным образом за три рабочих дня – 2 в декабре и 1 в январе - удалось достучаться до своих сторонников и мелкими взносами наполнить свою кассу.

О.Бычкова ― Ну, нормально.

С.Алексашенко ― Оль, вы в это верите?

О.Бычкова ― Да.

С.Алексашенко ― Что накануне праздников Владимир Вольфович сообщил своим сторонникам реквизиты своего избирательного счета, который он только что узнал в Сбербанке, и что они успели, вместо того, чтобы…

О.Бычкова ― А может он заранее с ними договорился, и они ждали только отмашки?

С.Алексашенко ― Возможно. Готов поверить. Но опять, смотрите, ни одного крупного пожертвования. То есть, больше 20 тысяч рублей для физического лица и 200 тысяч для компаний.

О.Бычкова ― А там разве нет каких-то ограничений по закону для единичных?

С.Алексашенко ― Наверное, есть. Но партия «Единая Россия» Владимиру Путину перечислила 28 миллионов рублей. Я исхожу из того, что 28 миллионов рублей перечислить можно. Опять, 20… Мы видим, что Путина поступило от какого-то физического лица непонятного 30 тысяч рублей. То есть тоже – можно перечислить 30 тысяч рублей.

О.Бычкова ― А какой мы вывод делаем из всей вот этой вот финансовой истории? Очевидно, что кампания…

Я.Широков ― Честным путем собрать нельзя.

О.Бычкова ― Честным путем собрать нельзя, кампания не прозрачная, кампания демонстративная.

С.Алексашенко ― Кампания не прозрачная. Вот какие выборы, такие и финансы у этих кандидатов. Они мутные. Выборы мутные и финансы мутные. Причем как у главного кандидата – самые мутные, у остальных, у подтанцовки, не менее мутные финансовые потоки.

О.Бычкова ― Самый трогательный вид имеет кандидат от КПРФ в этой истории на данный момент, у которого на 5 января была 1000 рублей.

С.Алексашенко ― Это достаточно честное положение дел. Просто пока еще, действительно, Оль, вот вы зарегистрировались как кандидат, предположим, 24-25-27 декабря, пошли 28-го в Сбербанк, вам 28-го Сбербанк выдал реквизиты счета. Ну как можно успеть достучаться, разослать всем сторонникам так, чтобы 29-го, в последний рабочий день банковский, накануне праздников, когда все покупают шампанское и компоненты салата Оливье на новогодний стол, в этот момент вам избиратели начинают перечислять деньги?

Кандидату Грудинину я готов поверить, что он действительно 29-го декабря не смог собрать ни одного рубля, а там 1000 рублей, не знаю, тот, кто открывал счет, внес от своего лица деньги на счет. Готов поверить, что это так. А то, что там 400 миллионов добровольными взносами, чистыми деньгами, белыми, с понятным происхождением… Да нет, конечно. Помойка, абсолютная помойка.

Я.Широков ― У нас две минуты остается, слушатели все беспокоятся, так что, мы теперь из-за свинины из ВТО можем вылететь? Из-за этого эмбарго и суда?

С.Алексашенко ― Нет, там речь об исключении из ВТО не идет.

Я.Широков ― Сами ведем.

С.Алексашенко ― «Назло мамке отморожу уши». Возможно, конечно, там есть в российском правительстве сторонники такой точки зрения…

О.Бычкова ― А есть такие сторонники? В правительстве прям?

С.Алексашенко ― Я не слышал пока. Оль, я сказал «возможно». Я пока не встречал такой точки зрения. Но давайте говорить так, что вот этот иск от Евросоюза на 1,4 миллиарда евро – это же не решение суда. Это иск в суд ВТО. Российская Федерация будет предъявлять свои аргументы. И вот суд ВТО будет судить, сколько времени это еще займет. А вдруг иск Евросоюза будет отвергнут. Такое тоже бывает. Не все иски удовлетворяются. Просто исходя из того, что Евросоюз готовился долго и основательно к этому иску, я готов поверить, что у них опыта больше и аргументов больше. Но это не есть решение о выплате. И совершенно точно это не есть основание хлопать дверью и выходить из ВТО.

О.Бычкова ― Ожидаете подобных историй дальше?

С.Алексашенко ― Да, конечно, Российская Федерация достаточно активно использует такие нетрадиционные методы таможенного регулирования.

Я.Широков ― Нестандартные.

С.Алексашенко ― Нестандартные, да. Там всякие фитосанитарные контроли, какие-нибудь еще вещи. Я думаю, что Российской Федерации предстоит много столкнуться с исками в рамках ВТО. И это не первый и не последний.

Я.Широков ― Хотя бы примерную дату, когда нам нужно ждать решения вот этого арбитражного суда Евросоюза, ВТО?

С.Алексашенко ― Яков, я думаю, что это в течение года решение будет, там, по-моему, 6 месяцев дается на проведение переговоров между сторонами. Возможно, они о чем-то договорятся. То есть, это не быстро происходит, это не решение в два месяца, не такое.

Я.Широков ― Спасибо большое, я напоминаю, что это была программа «Персонально ваш» с экономистом Сергеем Алексашенко, в студии были Яков Широков и Ольга Бычкова. Мы с Ольгой вернемся через несколько минут…

О.Бычкова ― А с Сергеем Алексашенко встретимся ровно через неделю. Спасибо, до свидания.