28 сентября в день памяти святого великомученика Никиты Готфского митрополит Ювеналий возглавил Божественную литургию в Никитском храме деревни Бывалино Павлово-Посадского благочиния. Его Высокопреосвященство встречал почетный конный эскорт Православного конно-спортивного клуба «Готфы», ученики школ прихода.

Воспитанники детского корпуса «Никита» и воскресной школы храма приветствовали владыку своим выступлением и хлебом-солью. За Божественной Литургией Его Высокопреосвященству сослужили: благочинный церквей Павлово-Посадского округа протоиерей Александр Хомяк, благочинный Богородского церковного округа протоиерей Михаил Ялов, настоятель Покровско-Васильевского монастыря игумен Андрей (Тонков), настоятель храма игумен Амвросий (Шевчук), священник Валерий Волков (Сердобская и Спасская епархия), духовенство благочиния и Московской Епархии. На богослужении присутствовали исполняющий обязанности главы района О. Б. Соковиков, глава города Павловский Посад В. В. Бунин, глава компании «ИНС» И. Н. Серёгин, благотворители.

По окончании Литургии был совершен Крестный ход счтимой иконой великомученика Никиты и чтением молитвы святому.

По окончании Литургии Его Высокопреосвященство приветствовал настоятель храма игумен Амвросий (Шевчук). Он поблагодарил владыку за отеческое внимание и заботу не только о храме и приходе, но и о воспитанниках детского корпуса «Никита», отдых которых этим летом сопровождался особым попечением и молитвой архипастыря.

В своем приветственном слове митрополит Ювеналий поздравил присутствующих с престольным праздником и высоко оценил труды и попечение о детях-сиротах настоятеля храма игумена Амвросия (Шевчука): «Дорогой отец Амвросий, всечестные отцы, дорогие и возлюбленные братья и сестры. Я сердечно поздравляю вас с престольным праздником этого святого храма, днем памяти святого великомученика и чудотворца Никиты. Мы вчера прославляли крест Христов, вспоминая вольные нас ради и нашего ради спасения Страдания, которые Господь за грехи мира претерпел на Кресте. И вот прошло много веков с тех пор, а в памяти Церкви, в памяти верующих людей эти крестные страдания Христа являются вдохновляющими для нашей веры, для наших добрых дел. С тех пор и по ныне многие возгорались и возгораются любовью к Господу и ближним, вспоминая Крест Христов. Память святого великомученика Никиты тоже об этом свидетельствует, потому что, подумайте только, 17 веков тому назад он жил, а его подвиги, его вера, его мужество вдохновляет нас и сегодня. Он исполнил не только свой воинский и гражданский долг, но и как христианин был непреклонен в вере Христовой. Господь за это дал ему возможность напоминать о своих подвигах через чудотворения. Каждый, кто прибегал к его молитвенному покрову, за все эти 17 веков повторял, что он поистине чудотворец. Все это нас вдохновляет, обязывает нас повторять этот подвиг и благословенный путь. Говорю это под впечатлением встречи с вами, возлюбленные о Господе. Редко встретишь такой приход, где сегодня мы слышали перед причащением Святых Христовых Таин как множество младенцев давали о себе знать своими голосами и мы видели, что это молодость и будущее нашей святой Церкви. Но не только это радует, а радует то, что отец Амвросий, настоятель этого храма, по своей воле, я бы сказал, по-своему призванию принял на себя подвиг служения тем детям, которые лишены родительского крова, или родительского внимания. Через это он стал здесь подлинным духовным отцом этого прихода и тех детей, которые нашли здесь дом родной и где возрастают в мудрости, любви и благочестии. Не может этот пример не умилить, не может он не вдохновить. Я специально это говорю, чтобы услышали об этом приходе все в нашей Московской епархии. Наше духовенство, наши монашествующие должны брать с него пример, потому что мы не можем, именуясь христианами, жить только для себя. Мы должны видеть нужды других людей и стремиться уврачевать их чем можем: и словом, и добрыми делами. Я хотел бы поблагодарить и детей, которые всю службу молились с нами, и тех, кто участвовал активно в службе, и поприветствовать и заверить их, что мы и впредь будем уделять нашу любовь и внимание тем, кто нуждается в духовной и прочей помощи нашей святой Церкви. Я хотел бы, отец Амвросий, символически передать вам и пожертвование от наших приходов Московской епархии, которое используйте по своему благоразумному усмотрению.

Но мне хотелось бы еще сказать о том, что в этом году и в эти дни мы отмечаем 200-летие Бородинской битвы и Отечественной войны 1812 года. Мы, анализируя историю, можем со всей уверенностью сказать, что не силой оружия, а верой, мужеством, любовью к Богу изгнали мы врага, который шел не только с завоевательной, но и разрушительной безбожной миссией на нашу святую Русь. Эта история вдохновляет нас на любовь к ближним, любовь к своему отечеству. Святейший Патриарх Кирилл учредил по этому случаю юбилейную медаль, на которой есть изображение Смоленской иконы Божией Матери, перед которой молились наши военоначальники и победоносное воинство наше. По благословению Святейшего Патриарха я передаю эту медаль, Вам дорогой отец Амвросий, за Ваше усердие, воспитание и совершение благих дел. Аксиос!

Я хотел бы поблагодарить и тех, которые, вдохновляясь делами отца Амвросия, также усердно, по-христиански помогают здешнему детскому приюту. Я еще раз поздравляю, дорогие и возлюбленные отцы братья и сестры, руководителей этой благословенной земли с праздником и горжусь по-человечески этим приходом и вами, потому что вы веру свою доказываете делами своими, как это заповедано Господом и святыми апостолами. Пусть благословение Божие, благословение святого великомученика и чудотворца Никиты пребывает со всеми вами. Храни вас всех Господь!»

Владыка вручил епархиальные медали и грамоты труженикам храма и детского корпуса «Никита». За труды в деле воспитания подрастающего поколения были отмечены наградами полковник С.Н.Мельников, подполковник полиции Г.В.Озерова, генерал-лейтенант полиции В.В.Горшуков.

После общей фотографии Его Высокопреосвященство принял рапорт почетного конного эскорта и встретился с бывалинскими кузнецами, от лица которых Игорь Алексеевич Чижов преподнес Владыке в подарок посох из титана собственной работы. Собравшиеся воспитанники детского корпуса «Никита» получили от Владыки архипастырское благословение и подарки.

За братской трапезой Владыка сердечно поздравил отца настоятеля и всех прихожан с престольным праздником и пожелал им крепкой веры, сил духовных и телесных, пламенного рвения в деле христианского служения во славу Божию и на благо Церкви и Отечества.

Вторая часть праздничного дня сопровождалась ярмаркой и мастер-классами, трапезой, буфетом, батутом и выступлениями со сцены детских коллективов прихода, Никитят и гостей из Павловского Посада и Орехово-Зуева. Показали свою бравую выучку ОМОНовцы.

Вручали награды и призы победителям традиционного творческого конкурса. Особых медалей удостоены прихожане храмаТамара Петровна Кривенкова и её супруг Владимир Иванович к 40-летнему юбилею брака.

Конный клуб «Готфы» показал свои лучшие номера. А всё действо в этот момент отсняли на фото и видео с вертолёта матушка Капитолина (Филиппенко) и фотограф храма Лидия Петрова.

Юрий Лоза и Николай Трубач представляли на сцене Осмолова и Гулькину, Салтыкова и Демарина, Преснякова-старшего и Гию Гагуа, «Любовные истории», и многих других. Кстати, первую часть концерта вёл знаменитый московский конферансье Валерий Москалёв.

И фейерверки завершиливсё это праздничное действие!

Всех с праздником!

P.S. Кстати, в этот день отец Амвросий был приглашён Владыкой Митрополитом вместе с детьми прибытьназавтра в Кремль и сослужить правящему Архиерею в Успенском соборе Кремля, в том самом, где венчались на царство русские Цари и президенты.

Но это другая история.

После 13 лет благополучной работы . В подмосковной прокуратуре считают, что здесь серьёзно нарушены санитарные нормы. После визита в Бывалино специалистов СЭС суд принял постановление о закрытии приюта. Корреспонденты православной телестудии Неофит несколько раз ездили в детский приют в Бывалино. Вот каким они увидели приют:

“Детский подарок Патриарху” скачать видеосюжет

“Масленица в Бывалино” скачать видеосюжет

“Богослужение в поле” скачать видеосюжет

Война приюту

Подмосковный детский православный приют “Никита”, существующий уже 13-й год, – один из самых знаменитых в России. Его основателя и руководителя – игумена Амвросия Святейший патриарх Алексий II наградил орденом, а губернатор Московской области Борис Громов – почетным знаком. И вот этот игумен бьет в набат – прокуратура Павлово-Посадского района добивается фактической ликвидации приюта, где живут 30 ребятишек.

2 февраля 2007 года в прославленный приют в деревне Бывалино пожаловали санитарные врачи. Они-то и обнаружили, что число писсуаров, унитазов и ногомоек несколько ниже нормы. В пищеблоке не хватает разделочных столов и моечных ванн для кухонной и столовой посуды, да и помещения устроены неправильно. Не на все продукты есть “удостоверения качества”. Словом, множество нарушений. В тот же день райсуд рассмотрел дело о нарушении статьи 6.3 (нарушение санитарных правил) КоАП и вынес отцу Амвросию предупреждение. Но районной прокуратуре такое наказание показалось недостаточным, и она внесла протест в областной суд, указав, что “предупреждение” – это только для физических лиц, а если к ответственности привлекается юридическое лицо, то его деятельность должна быть приостановлена на срок до 90 суток.

В переводе с юридического на русский это означает, что приют должен быть закрыт. Игумен Амвросий рассказывает, что в прокуратуре уже готовились “изымать детей”, но позиция районного суда стала сюрпризом. А областной суд решение первой инстанции отменил, и теперь приют можно ликвидировать в любую минуту.

Отец Амвросий – человек смиренный:

– Пожарные распорядились перевести спальни из деревянной мансарды в кирпичное помещение. Перевели. Сигнализацию пожарную сделали. Учения проводим – уже за 2 минуты эвакуироваться научились. И предписания СЭС мы тоже готовы выполнить, но перестройка здания требует времени и денег.

Монахини, живущие и работающие в приюте, нередко являются официальными опекунами воспитанников. При оформлении опекунства департамент образования составляет акты обследования условий проживания в приюте. Вот один из них: “Дом для детей отвечает современным требованиям, просторные спальни, есть большая столовая, 2 душевые и ванная, туалеты, 5 000 книг, к детям приходит хореограф, дети обучаются в школе неподалеку от храма, обеспечены питанием, одеждой, обувью, а также “необходимыми условиями для всестороннего развития”. А еще в доме теплые полы.

Я мог бы написать и о выпускниках приюта, становящихся солдатами и музыкантами… Но, по-моему, и так очевидно – эта история очень похожа на дело учителя Поносова, о котором президент сказал – “чушь собачья”.

Особенно для Павловского Посада, где коммунальная катастрофа стала нормой жизни, а СЭС и прокуроры в приюте писсуары пересчитывают.

В деревне Бывалино Павлово-Посадского района Подмосковья уже 12 лет работает православный детский приют «Никита». 12 лет десятки детей, которые могли бы побираться по подвалам и вокзалам, находят здесь дом, любовь, судьбу. С обитателями «Никиты» познакомился корреспондент журнала “Нескучный сад” диакон Федор КОТРЕЛЕВ.

«Никитины» дети

Жила-была в Москве девушка, православная. Духовник у нее был, она с ним советовалась. А работала она в одном из московских домов ребенка. И вот как-то раз увидела она маленького мальчика Сашу, аутиста, родители от него отказались еще в роддоме. Мальчик так понравился девушке, что она прямо загорелась его усыновить. Стала даже документы оформлять. Приходит к духовнику, а он ей и говорит неожиданно: не надо, у тебя ничего не получится. Куда деваться такой девушке? Она знала куда. Она приехала в Бывалино к игумену Амвросию в приют «Никита»: «Батюшка, вот духовник не благословил, но так уж жалко мальчика! Давайте я подстрахуюсь вами, вы у меня будете как тыл». В Бывалине никого не прогоняют, это принцип, и отец Амвросий согласился быть тылом. Девушка оформила свою маму опекуном над Сашей, и все было бы прекрасно, если бы тот московский батюшка не оказался - в данном случае - прозорливым. Через какое-то время девушка попала в секту и с тех пор исчезла. Ни мать, ни отец, ни бабушка не знают, где она. А мальчика Сашу привезли в Бывалино, и так в «Никите» стало еще одним воспитанником больше.

С виду «Никита» напоминает не сельский приходской храм, а настоящий монастырь. Несколько церквей, двухэтажные жилые корпуса, часовни с куполами и крестами и хозяйственные постройки окружают главный храм во имя великомученика Никиты - отсюда и название приюта. Все это еще обрамлено основательной оградой с красивыми воротами. Внутри ограды глаз отмечает две особенности: порядок и чистоту и продолжающееся строительство. По всему видно, что здесь много замыслов уже воплощено, но еще больше вынашивается.

Дети живут в отдельном корпусе - детском. Воспитатели «Никиты» сознательно избегают называть его детским домом, чтобы не напоминать ребятам о грустном. И это правильно: большинству воспитанников «Никиты» есть что вспомнить. Но вспоминать они не любят.

Вот 14-летний Володя. Жил он в одной деревне с родителями, а те страшно пили. Сестренку 11-месячную простудили, и она умерла от воспаления легких. Володю с братом органы опеки отправили в детский дом. Володя очень скучал по дому, несколько раз сбегал, скитался по улицам и вокзалам, как-то добирался до родной деревни, но всякий раз его возвращали опять в детский дом. До тех пор, пока его не встретили православные люди и не отправили в «Никиту». Отсюда мальчик пока убегать не собирается: «Вырасту, буду батюшкой, как наш батюшка. А еще я хочу и спецназовцем стать. Не знаете, можно это совместить?» Я рассказал Володе о Синодальном отделе по взаимодействию с вооруженными силами, и он остался доволен.

А Сережиным прежним местом жительства был подвал одного из домов Павловского Посада. Сережа жил между трубами: с одной стороны - горячего отопления, а с другой - холодного. Дом, где еще раньше Сережа жил с мамой и младшими братом и сестрой, сгорел. Мальчик убежал в подвал, где его и обнаружили воспитатели из «Никиты», а младшие все еще живут с мамой. Но скорей всего рано или поздно тоже переселятся к отцу Амвросию, поскольку мама пьет не просыхая.

Каждый воспитанник приюта имеет за плечами историю, очень похожую на Володину и Сережину. Здесь вообще нет детей со счастливым прошлым. Зато у них довольно счастливое, во всяком случае, вполне благополучное настоящее. И вот как оно выглядит.

В «Никите» 26 младших детей и шестеро старших. Младшие - это девочки и мальчики в возрасте от семи месяцев до 14 лет. Все они живут в детском корпусе, размещаясь в двух - для мальчиков и для девочек - больших спальнях. Обстановка в спальнях немного напоминает казарменную: ряды двухэтажных железных кроватей вдоль стен. Но непринужденность интерьера, картинки по стенам, рамки для вышивания с неоконченными творениями юных мастериц, ковры на полу, иконы в красном углу - все это делает обстановку спален теплой. Старшим же воспитанникам уже по 15-16 лет, и они живут не в детском корпусе, а в отдельных кельях, как большие и самостоятельные люди. Воспитателей в «Никите» шесть: все женщины, кто-то в монашеском постриге, кто-то просто миряне.

Школьники ходят в несколько окрестных школ, обычных и коррекционных, то есть предназначенных для тех детей, которые отстают в психическом развитии. Первоклассники занимаются прямо в «Никите» - так удобнее готовить их к выходу в свет, в школу. Еженедельно в «Никиту» приезжают преподаватели компьютерного дела и английского языка. Многие дети ездят в Павловский Посад в музыкальную школу. Воспитанники «Никиты» играют на скрипках, виолончели, домре и аккордеоне.
Одним словом, вздохнуть некогда.

Но такова воспитательная концепция директора «Никиты» игумена Амвросия: «Если мы не загрузим этих деток даже не на 24, а на все 25 часов в сутки, если мы скажем: гуляй смело, занимайтесь, дети, чем хотите, - они найдут чем заняться, я вас уверяю! У нас и так уже есть “товарищи”, которые прекрасно знают, в каком доме в деревне гонят самогон, а в каком торгуют паленой дешевой водкой». И «Никита» загружает своих деток. Помимо учебы, экскурсий в музей и развлечений ребята выполняют множество послушаний по хозяйству. Это и скотный двор, на котором стоят две лошади, пожертвованные знаменитым Пав лово-Посадским платочным заводом за ненадобностью, две коровы, теленок, две козы, а также довольно большие стаи кур, гусей, индюков и уток. Это и кухня, на которой дети зачастую готовят еду сами. Один из воспитанников «Никиты», 13-летний Саша, приехавший из Южной Осетии, из-под Беслана, умеет даже печь лепешки.
История этого мальчика поразительна.

До прошлого года он жил в школе-интернате под Бесланом, родителей нет. Неожиданную роль в его жизни сыграла бесланская трагедия: после нее в Осетии началась стихийная борьба не только с террористами, но и заодно с «причиной террора», то есть с русскими. Однажды в интернат пришли люди с автоматами и велели воспитателям и детям поскорее убираться вон. 400 детей оказались без крыши, к счастью, позже власти разобрались, в чем дело, и выделили интернату маленькое здание детского сада. Сейчас воспитатели пытаются удержать детей от побегов из интерната. Сашу не удержали, и он после многих приключений оказался в «Никите».

Никакого клея!

Как же воспитатели «Никиты» справляются с этими детками, отведавшими приключений и вокзалов? Помощница отца Амвросия монахиня Василия рассказывает: «Метод у нас простой: общение, общение и общение. В первый день, когда ребенок приезжает, мы предупреждаем: дорогой, здесь у нас режим. Здесь никакой водки, никаких сигарет, никакого клея! И что вы думаете? Постепенно дети привыкают. Дети ведь прекрасно чувствуют, где им хорошо, а где плохо. Все дети по самой своей природе тянутся к добру».

В «Никите» есть свои традиции, которые отец Амвросий считает очень важными. «Каждый вечер, - рассказывает он, - перед сном у нас бывает крестный ход вокруг храма. Самые послушные дети - впереди с иконами, с хоругвями. Кто похуже вел себя днем - плетутся сзади. После крестного хода все подходят ко мне под благословение, а потом бывает разбор полетов: кто провинился, кто отличился. Вечером такие беседы проводить удобнее: я всегда на месте, а утром много всяких дел».
Сотрудники «Никиты» заботятся о своих подопечных и когда те вырастают. Одна из бывших воспитанниц, Людочка, отучившись на регентских курсах во Владимире, вернулась в приют организовывать детский клирос. Правда, по распределению ей надлежало отправиться регентом на один из приходов Павлово-Посадского района, но отец Амвросий устроил так, что девушка стала помогать «Никите»: и настоятелю спокойнее, и приюту полезнее.

Кто-то из выпускников уехал в Москву учиться, кто-то поступил в семинарию во Владимире. Со всеми есть связь у воспитателей из Никиты. Правда, бывают и печальные истории. «Была у нас, - рассказывает отец Амвросий, - проблемная семья в Павловском Посаде. А в ней была проблемная девочка. Взяли мы ее к себе, жила у нас года три, стала даже помощницей вожатого в нашем летнем лагере. Но, к сожалению, став взрослой, она пошла по той же дорожке, что и ее мать: пьет, гуляет и тому подобное. И вот стала она сама мамой. Один раз стала, другой, третий. Каждый год она становится мамой! Еще, слава Богу, что рожает, а не делает аборт. Все же какое-то воспитание мы ей, наверное, дали. Так вот, эти детки все попадают к нам. Одна из них - Полина, ей семь месяцев - самая юная наша воспитанница».

Приюту «Никита» уже 13 лет. А начиналось все с обыкновенной воскресной школы. В 1992 году молодой иеромонах Амвросий (кстати, батюшка происходит из большого священнического рода: практически все близкие и дальние родственники служили или служат в алтаре) был направлен восстанавливать сельский храм в деревне Бывалино. Человек суперэнергичный и очень любящий детей, отец Амвросий сразу же решил, что при храме должна быть большая воскресная школа. Пришло лето - появилась мысль о летнем лагере. Раздобыли у военных армейские батальонные палатки, пару полевых кухонь и стали организовывать православный детский отдых. Но в какой-то момент наступил кризис. «Я увидел, что воскресная школа перестает быть средством воцерковления и начинает восприниматься как очередное развлечение для детей - как секция по теннису или кружок по рисованию. Родители остаются совсем в стороне. Стал думать, как жить дальше, а тут к нам стали поступать просьбы позаботиться о “трудных” детях.

28 сентября 2017 года прошли торжественные мероприятия, посвященные дню памяти великомученика и чудотворца Никиты Готфского, в честь которого освящен один из престолов Бывалинского храма.

25 лет минуло в этом году с начала восстановления Никитского храма, с начала возрождения прихода и приходской жизни. Много событий было в новейшей его истории. Одно из них – возрождение дореволюционной традиции торжественной организации престольного праздника со всем торжеством его Богослужения, широтой ярмарки и красочностью праздничного концерта.

Следуя церковной традиции, праздник начался со всенощного бдения, совершаемого накануне вечером. Особую торжественность придает этой службе пение акафиста святому великомученику Никите перед его чудотворной иконой.

В самый день праздника с утра настоятелем храма священником Андреем Филиппенко в сослужении клирика храма протодиакона Евгения Шевчука был совершен водосвятный молебен. Затем была совершена божественная литургия, помолиться за которой собралось, несмотря на будний день, много прихожан и гостей. Богослужение совершали клирики храма в сослужении настоятеля Покровско-Васильевского монастыря игумена Андрея (Тонкова), а также клириков Павлово-Посадского благочиния Московской епархии и представителей Владимирской и Пензенской епархий.

Затем была отслужена заупокойная лития на могиле игумена Амвросия (Шевчука), трудами которого и был возрожден храм и приход.

Традиционная праздничная трапеза уже ждала прихожан и паломников. Ответственный по социальному служению и благотворительности в Павлово-Посадском благочинии священник Павел Филиппенко благословил «ястие и питие» в трапезной на территории детского лагеря «Никита», где полноценно пообедать в этот праздничный день мог каждый, кто пришел сюда молитвенно почтить память святого великомученика Никиты.

Концертная часть программы, как всегда, проходила на открытом воздухе. Сцена работала целый день. Выступали здесь и местные творческие коллективы, и гости, и никитята. Детский образцово-показательный оркестр имени А.Васильева из г. Балашихи уже не в первый раз выступал на приходской сцене.

Широкая ярмарка, на которой были представлены самые разнообразные товары, привлекала внимание гостей. Здесь можно было приобрести кованые изделия, изделия из бересты и глины, подушки, одеяла и постельное белье, а также авторские работы рукодельниц мастерской «Шмель», игрушки и сувениры, сладкую вату и молочные коктейли, и, конечно же, выпечку Бывалинских поваров.

Несколько достаточно объемных шедевров кузнечного искусства привлекали к себе желающих сфотографироваться.

Для детей были организованы мастер-классы по бисероплетению, изготовлению мягкой игрушки, кузнечному делу. На детской площадке разместились аттракционы русских забав «Закрутиха».

Очень красивыми костюмами и мастерством управления лошадьми порадовал зрителей конный клуб «Готфы». Свои номера показали и гости - СДЮШОР «Белка».

Завершали этот праздник дорогие гости – профессиональные артисты -друзья Юрия Лозы. Не обращая внимания на достаточно прохладную погоду до позднего вечера сверкала огнями Бывалинская сцена.

Завершающим штрихом гуляний стал торжественный праздничный фейерверк.

Отец мой был известный в свое время следователь. Ему поручали много важных дел, и потому он часто отлучался от семейства, а дома оставались мать, я и прислуга.

Матушка моя тогда была еще очень молода, а я – маленький мальчик.

При том случае, о котором я теперь хочу рассказать, мне было всего только пять лет.

Была зима, и очень жестокая. Стояли такие холода, что в хлевах замерзали ночами овцы, а воробьи и галки падали на мерзлую землю окоченелые. Отец мой находился об эту пору по служебным обязанностям в Ельце и не обещал приехать домой даже к Рождеству Христову, а потому матушка собралась сама к нему съездить, чтобы не оставить его одиноким в этот прекрасный и радостный праздник. Меня, по случаю ужасных холодов, мать не взяла с собою в дальнюю дорогу, а оставила у своей сестры, у моей тетки, которая была замужем за одним орловским помещиком, про которого ходила невеселая слава. Он был очень богат, стар и жесток. В характере у него преобладали злобность и неумолимость, и он об этом нимало не сожалел, а напротив, даже щеголял этими качествами, которые, по его мнению, служили будто бы выражением мужественной силы и непреклонной твердости духа.

Такое же мужество и твердость он стремился развить в своих детях, из которых один сын был мне ровесник.

Дядю боялись все, а я всех более, потому что он и во мне хотел «развить мужество», и один раз, когда мне было три года и случилась ужасная гроза, которой я боялся, он выставил меня одного на балкон и запер дверь, чтобы таким уроком отучить меня от страха во время грозы.

Понятно, что я в доме такого хозяина гостил неохотно и с немалым страхом, но мне, повторяю, тогда было пять лет, и мои желания не принимались в расчет при соображении обстоятельств, которым приходилось подчиняться.

Глава вторая

В имении дяди был огромный каменный дом, похожий на зaмок. Это было претенциозное, но некрасивое и даже уродливое двухэтажное здание с круглым куполом и с башнею, о которой рассказывали страшные ужасы. Там когда-то жил сумасшедший отец нынешнего помещика, потом в его комнатах учредили аптеку. Это также почему-то считалось страшным; но всего ужаснее было то, что наверху этой башни, в пустом, изогнутом окне были натянуты струны, то есть была устроена так называемая «Эолова арфа». Когда ветер пробегал по струнам этого своевольного инструмента, струны эти издавали сколько неожиданные, столько же часто странные звуки, переходившие от тихого густого рокота в беспокойные нестройные стоны и неистовый гул, как будто сквозь них пролетал целый сонм, пораженный страхом, гонимых духов. В доме все не любили эту арфу и думали, что она говорит что-то такое здешнему грозному господину и он не смеет ей возражать, но оттого становится еще немилосерднее и жесточе… Было несомненно примечено, что если ночью срывается буря и арфа на башне гудит так, что звуки долетают через пруды и парки в деревню, то барин в ту ночь не спит и наутро встает мрачный и суровый и отдает какое-нибудь жестокое приказание, приводившее в трепет сердца всех его многочисленных рабов.

В обычаях дома было, что там никогда и никому никакая вина не прощалась. Это было правило, которое никогда не изменялось, не только для человека, но даже и для зверя или какого-нибудь мелкого животного. Дядя не хотел знать милосердия и не любил его, ибо почитал его за слабость. Неуклонная строгость казалась ему выше всякого снисхождения. Оттого в доме и во всех обширных деревнях, принадлежащих этому богатому помещику, всегда царила безотрадная унылость, которую с людьми разделяли и звери.

Глава третья

Покойный дядя был страстный любитель псовой охоты. Он ездил с борзыми и травил волков, зайцев и лисиц. Кроме того, в его охоте были особенные собаки, которые брали медведей. Этих собак называли «пьявками». Они впивались в зверя так, что их нельзя было от него оторвать. Случалось, что медведь, в которого впивалась зубами пиявка, убивал ее ударом своей ужасной лапы или разрывал ее пополам, но никогда не бывало, чтобы пьявка отпала от зверя живая.

Теперь, когда на медведей охотятся только облавами или с. рогатиной, порода собак-пьявок, кажется, совсем уже перевелась в России; но в то время, о котором я рассказываю, они были почти при всякой хорошо собранной, большой охоте. Медведей в нашей местности тогда тоже было очень много, и охота за ними составляла большое удовольствие.

Когда случалось овладевать целым медвежьим гнездом, то из берлоги брали и привозили маленьких медвежат. Их обыкновенно держали в большом каменном сарае с маленькими окнами, проделанными под самой крышей. Окна эти были без стекол, с одними толстыми, железными решетками. Медвежата, бывало, до них вскарабкивались друг по дружке и висели, держась за железо своими цепкими, когтистыми лапами. Только таким образом они и могли выглядывать из своего заключения на вольный свет божий.

Когда нас выводили гулять перед обедом, мы больше всего любили ходить к этому сараю и смотреть на выставлявшиеся из-за решеток смешные мордочки медвежат. Немецкий гувернер Кольберг умел подавать им на конце палки кусочки хлеба, которые мы припасали для этой цели за своим завтраком.

За медведями смотрел и кормил их молодой доезжачий, по имени Ферапонт; но, как это имя было трудно для простонародного выговора, то его произносили «Храпон», или еще чаще «Храпошка». Я его очень хорошо помню: Храпошка был среднего роста, очень ловкий, сильный и смелый парень лет двадцати пяти. Храпон считался красавцем – он был бел, румян, с черными кудрями и с черными же большими глазами навыкате. К тому же он был необычайно смел. У него была сестра Аннушка, которая состояла в поднянях, и она рассказывала нам презанимательные вещи про смелость своего удалого брата и про его необыкновенную дружбу с медведями, с которыми он зимою и летом спал вместе в их сарае, так что они окружали его со всех сторон и клали на него свои головы, как на подушку.

Перед домом дяди, за широким круглым цветником, окруженным расписною решеткою, были широкие ворота, а против ворот посреди куртины было вкопано высокое, прямое, гладко выглаженное дерево, которое называли «мачта». На вершине этой мачты был прилажен маленький помостик, или, как его называли, «беседочка».

Из числа пленных медвежат всегда отбирали одного «умного», который представлялся наиболее смышленым и благонадежным по характеру. Такого отделяли от прочих собратий, и он жил на воле, то есть ему дозволялось ходить по двору и по парку, но главным образом он должен был содержать караульный пост у столба перед воротами. Тут он и проводил большую часть своего времени, или лежа на соломе у самой мачты, или же взбирался по ней вверх до «беседки» и здесь сидел или тоже спал, чтобы к нему не приставали ни докучные люди, ни собаки.

Жить такою привольною жизнью могли не все медведи, а только некоторые, особенно умные и кроткие, и то не во всю их жизнь, а пока они не начинали обнаруживать своих зверских, неудобных в общежитии наклонностей то есть пока они вели себя смирно и не трогали ни кур, ни гусей, ни телят, ни человека.

Медведь, который нарушал спокойствие жителей, немедленно же был осуждаем на смерть, и от этого приговора его ничто не могло избавить.

Глава четвертая

Отбирать «смышленого медведя» должен был Храпон. Так как он больше всех обращался с медвежатами и почитался большим знатоком их натуры, то понятно, что он один и мог это делать. Храпон же и отвечал за то, если сделает неудачный выбор, – но он с первого же раза выбрал для этой роли удивительно способного и умного медведя, которому было дано необыкновенное имя: медведей в России вообще зовут «мишками», а этот носил испанскую кличку «Сганарель». Он уже пять лет прожил на свободе и не сделал еще ни одной «шалости». – Когда о медведе говорили, что «он шалит», это значило, что он уже обнаружил свою зверскую натуру каким-нибудь нападением.

Николай Семёнович Лесков

Зверь
Николай Семёнович Лесков

Святочные рассказы #3
«Отец мой был известный в свое время следователь. Ему поручали много важных дел, и потому он часто отлучался от семейства, а дома оставались мать, я и прислуга.

При том случае, о котором я теперь хочу рассказать, мне было всего только пять лет…»

Николай Лесков

И звери внимаху святое слово.

Житие старца Серафима

Глава первая

Отец мой был известный в свое время следователь. Ему поручали много важных дел, и потому он часто отлучался от семейства, а дома оставались мать, я и прислуга.

Матушка моя тогда была еще очень молода, а я – маленький мальчик.

При том случае, о котором я теперь хочу рассказать, мне было всего только пять лет.

Была зима, и очень жестокая. Стояли такие холода, что в хлевах замерзали ночами овцы, а воробьи и галки падали на мерзлую землю окоченелые. Отец мой находился об эту пору по служебным обязанностям в Ельце и не обещал приехать домой даже к Рождеству Христову, а потому матушка собралась сама к нему съездить, чтобы не оставить его одиноким в этот прекрасный и радостный праздник. Меня, по случаю ужасных холодов, мать не взяла с собою в дальнюю дорогу, а оставила у своей сестры, у моей тетки, которая была замужем за одним орловским помещиком, про которого ходила невеселая слава. Он был очень богат, стар и жесток. В характере у него преобладали злобность и неумолимость, и он об этом нимало не сожалел, а напротив, даже щеголял этими качествами, которые, по его мнению, служили будто бы выражением мужественной силы и непреклонной твердости духа.

Такое же мужество и твердость он стремился развить в своих детях, из которых один сын был мне ровесник.

Дядю боялись все, а я всех более, потому что он и во мне хотел «развить мужество», и один раз, когда мне было три года и случилась ужасная гроза, которой я боялся, он выставил меня одного на балкон и запер дверь, чтобы таким уроком отучить меня от страха во время грозы.

Понятно, что я в доме такого хозяина гостил неохотно и с немалым страхом, но мне, повторяю, тогда было пять лет, и мои желания не принимались в расчет при соображении обстоятельств, которым приходилось подчиняться.

Глава вторая

В имении дяди был огромный каменный дом, похожий на зaмок. Это было претенциозное, но некрасивое и даже уродливое двухэтажное здание с круглым куполом и с башнею, о которой рассказывали страшные ужасы. Там когда-то жил сумасшедший отец нынешнего помещика, потом в его комнатах учредили аптеку. Это также почему-то считалось страшным; но всего ужаснее было то, что наверху этой башни, в пустом, изогнутом окне были натянуты струны, то есть была устроена так называемая «Эолова арфа». Когда ветер пробегал по струнам этого своевольного инструмента, струны эти издавали сколько неожиданные, столько же часто странные звуки, переходившие от тихого густого рокота в беспокойные нестройные стоны и неистовый гул, как будто сквозь них пролетал целый сонм, пораженный страхом, гонимых духов. В доме все не любили эту арфу и думали, что она говорит что-то такое здешнему грозному господину и он не смеет ей возражать, но оттого становится еще немилосерднее и жесточе… Было несомненно примечено, что если ночью срывается буря и арфа на башне гудит так, что звуки долетают через пруды и парки в деревню, то барин в ту ночь не спит и наутро встает мрачный и суровый и отдает какое-нибудь жестокое приказание, приводившее в трепет сердца всех его многочисленных рабов.

В обычаях дома было, что там никогда и никому никакая вина не прощалась. Это было правило, которое никогда не изменялось, не только для человека, но даже и для зверя или какого-нибудь мелкого животного. Дядя не хотел знать милосердия и не любил его, ибо почитал его за слабость. Неуклонная строгость казалась ему выше всякого снисхождения. Оттого в доме и во всех обширных деревнях, принадлежащих этому богатому помещику, всегда царила безотрадная унылость, которую с людьми разделяли и звери.

Глава третья

Покойный дядя был страстный любитель псовой охоты. Он ездил с борзыми и травил волков, зайцев и лисиц. Кроме того, в его охоте были особенные собаки, которые брали медведей. Этих собак называли «пьявками». Они впивались в зверя так, что их нельзя было от него оторвать. Случалось, что медведь, в которого впивалась зубами пиявка, убивал ее ударом своей ужасной лапы или разрывал ее пополам, но никогда не бывало, чтобы пьявка отпала от зверя живая.

Теперь, когда на медведей охотятся только облавами или с. рогатиной, порода собак-пьявок, кажется, совсем уже перевелась в России; но в то время, о котором я рассказываю, они были почти при всякой хорошо собранной, большой охоте. Медведей в нашей местности тогда тоже было очень много, и охота за ними составляла большое удовольствие.

Когда случалось овладевать целым медвежьим гнездом, то из берлоги брали и привозили маленьких медвежат. Их обыкновенно держали в большом каменном сарае с маленькими окнами, проделанными под самой крышей. Окна эти были без стекол, с одними толстыми, железными решетками. Медвежата, бывало, до них вскарабкивались друг по дружке и висели, держась за железо своими цепкими, когтистыми лапами. Только таким образом они и могли выглядывать из своего заключения на вольный свет божий.

Когда нас выводили гулять перед обедом, мы больше всего любили ходить к этому сараю и смотреть на выставлявшиеся из-за решеток смешные мордочки медвежат. Немецкий гувернер Кольберг умел подавать им на конце палки кусочки хлеба, которые мы припасали для этой цели за своим завтраком.

За медведями смотрел и кормил их молодой доезжачий, по имени Ферапонт; но, как это имя было трудно для простонародного выговора, то его произносили «Храпон», или еще чаще «Храпошка». Я его очень хорошо помню: Храпошка был среднего роста, очень ловкий, сильный и смелый парень лет двадцати пяти. Храпон считался красавцем – он был бел, румян, с черными кудрями и с черными же большими глазами навыкате. К тому же он был необычайно смел. У него была сестра Аннушка, которая состояла в поднянях, и она рассказывала нам презанимательные вещи про смелость своего удалого брата и про его необыкновенную дружбу с медведями, с которыми он зимою и летом спал вместе в их сарае, так что они окружали его со всех сторон и клали на него свои головы, как на подушку.

Перед домом дяди, за широким круглым цветником, окруженным расписною решеткою, были широкие ворота, а против ворот посреди куртины было вкопано высокое, прямое, гладко выглаженное дерево, которое называли «мачта». На вершине этой мачты был прилажен маленький помостик, или, как его называли, «беседочка».

Из числа пленных медвежат всегда отбирали одного «умного», который представлялся наиболее смышленым и благонадежным по характеру. Такого отделяли от прочих собратий, и он жил на воле, то есть ему дозволялось ходить по двору и по парку, но главным образом он должен был содержать караульный пост у столба перед воротами. Тут он и проводил большую часть своего времени, или лежа на соломе у самой мачты, или же взбирался по ней вверх до «беседки» и здесь сидел или тоже спал, чтобы к нему не приставали ни докучные люди, ни собаки.

Жить такою привольною жизнью могли не все медведи, а только некоторые, особенно умные и кроткие, и то не во всю их жизнь, а пока они не начинали обнаруживать своих зверских, неудобных в общежитии наклонностей то есть пока они вели себя смирно и не трогали ни кур, ни гусей, ни телят, ни человека.

Медведь, который нарушал спокойствие жителей, немедленно же был осуждаем на смерть, и от этого приговора его ничто не могло избавить.

Глава четвертая

Отбирать «смышленого медведя» должен был Храпон. Так как он больше всех обращался с медвежатами и почитался большим знатоком их натуры, то понятно, что он один и мог это делать. Храпон же и отвечал за то, если сделает неудачный выбор, – но он с первого же раза выбрал для этой роли удивительно способного и умного медведя, которому было дано необыкновенное имя: медведей в России вообще зовут «мишками», а этот носил испанскую кличку «Сганарель». Он уже пять лет прожил на свободе и не сделал еще ни одной «шалости». – Когда о медведе говорили, что «он шалит», это значило, что он уже обнаружил свою зверскую натуру каким-нибудь нападением.

Тогда «шалуна» сажали на некоторое время в «яму», которая была устроена на широкой поляне между гумном и лесом, а через некоторое время его выпускали (он сам вылезал по бревну) на поляну и тут его травили «молодыми пьявками» (то есть подрослыми щенками медвежьих собак). Если же щенки не умели его взять и была опасность, что зверь уйдет в лес, то тогда стоявшие в запасном «секрете» два лучших охотника бросались на него с отборными опытными сворами, и тут делу наставал конец.

Если же эти собаки были так неловки, что медведь мог прорваться «к острову» (то есть к лесу), который соединялся с обширным брянским полесьем, то выдвигался особый стрелок с длинным и тяжелым кухенрейтеровским штуцером и, прицелясь «с сошки», посылал медведю смертельную пулю.

Чтобы медведь когда-либо ушел от всех этих опасностей, такого случая еще никогда не было, да страшно было и подумать, если бы это могло случиться: тогда всех в том виноватых ждали бы смертоносные наказания.

Глава пятая

Ум и солидность Сганареля сделали то, что описанной потехи или медвежьей казни не было уж целые пять лет. В это время Сганарель успел вырасти и сделался большим, матерым медведем, необыкновенной силы, красоты и ловкости. Он отличался круглою, короткою мордою и довольно стройным сложением, благодаря которому напоминал более колоссального грифона или пуделя, чем медведя. Зад у него был суховат и покрыт невысокою лоснящеюся шерстью, но плечи и загорбок были сильно развиты и покрыты длинною и мохнатою растительностью. Умен Сганарель был тоже как пудель и знал некоторые замечательные для зверя его породы приемы: он, например, отлично и легко ходил на двух задних лапах, подвигаясь вперед передом и задом, умел бить в барабан, маршировал с большою палкою, раскрашенною в виде ружья, а также охотно и даже с большим удовольствием таскал с мужиками самые тяжелые кули на мельницу и с своеобразным шиком пресмешно надевал себе на голову высокую мужичью островерхую шляпу с павлиным пером или с соломенным пучком вроде султана.