ИСТОРІЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ
Торжественное Исповѣданіе Вѣры и молитва Царя при Коронаціи.
П о основнымъ законамъ Россійской Имперіи, вступленіе на престолъ Государя Императора сопровождается Его торжественнымъ Коронованіемъ и Мѵропомазаніемъ. «Время для совершенія сего обряда, по тѣмъ же законамъ, назначается по Высочайшему благоусмотрѣнію и возвѣщается предварительно во всеобщее извѣстіе». Мѣстомъ его совершенія опредѣляется Московскій Успенскій Соборъ, «въ присутствіи Государственныхъ Правительствъ и сословій, по Высочайшему назначенію къ сему призываемыхъ». А порядокъ указывается въ «чинѣ Православной Греко-Россійской Церкви» .
И зъ сопоставленія этихъ узаконеній оказывается, что законъ, опредѣляя внѣшнюю или политически-юридическую сторону Коронованія, всю внутреннюю или церковно-религіозную его сторону какъ будто предоставляетъ церкви и ея чиноположенію.
З а всѣмъ тѣмъ, въ примѣчаніи къ означеннымъ постановленіямъ, тотъ же Законъ присовокупляетъ: «Императоръ, предъ совершеніемъ сего священнаго обряда, по обычаю древнихъ Христіанскихъ Государей и Боговѣнчанныхъ Его Предковъ, произноситъ, въ слухъ вѣрныхъ Его подданныхъ, сѵмволъ Православно-Каѳолическія вѣры , и потомъ, по облеченіи въ порфиру, по возложеніи на Себя короны и по воспріятіи скипетра и державы, призываетъ Царя Царствующихъ, въ установленной для сего молитвѣ , съ колѣно-приклоненіемъ: да поставитъ Его, вразумитъ и управитъ въ великомъ служеніи, яко Царя и Судію Царству Всероссійскому, да будетъ съ Нимъ присѣдящая Божественному престолу премудрость, и да будетъ сердце Его въ руку Божію, во еже вся устроити къ пользѣ врученныхъ Ему людей и къ славѣ Божіей, яко да и въ день Суда Его непостыдно воздастъ Ему слово» .
П рибавленіе это есть буквальное извлеченіе изъ изданнаго съ Высочайшаго утвержденія, по заключенію Св. Синода, «Чина Священнаго Коронованія».
Т акимъ образомъ, и часть Священнодѣйствія, не только по формѣ, но и по содержанію, Законъ беретъ подъ свою охрану: и Царскому Исповѣданію вѣры съ извѣстной молитвой (и замѣчательно, что только этому исповѣданію и молитвѣ, предпочтительно предъ всѣми другими молитвословіями и обрядами коронованія) онъ сообщаетъ государственную санкцію.
С прашивается: какой же именно смыслъ и значеніе придаетъ наше законодательство этому вѣроисповѣданію и этой молитвѣ Царя при Коронаціи?
О твѣта на этотъ вопросъ - разъ онъ не разъясненъ положительно въ законѣ - надо искать въ исторіи, и въ одной только - исторіи, или, по выраженію самого вышеприведеннаго законоположенія, «въ обычаѣ древнихъ Христіанскихъ Государей и Боговѣнчанныхъ предковъ» Русскихъ Государей, и въ соотвѣтствующихъ обычаяхъ и установленіяхъ древнѣйшаго народа Богоизбраннаго, - обычаяхъ и установленіяхъ, на которые указывается отчасти въ самомъ Чинѣ Коронованія.
И во первыхъ, въ исторіи народа Богоизбраннаго мы находимъ слѣдующее, замѣчательное въ этомъ отношеніи, постановленіе закона Моисеева. Еще за долго до образованія изъ этого народа особаго царства, Моисей, въ своемъ предсмертномъ завѣщаніи, заповѣдаетъ ему: аще внидеши въ землю, юже Господь Богъ твой даетъ тебѣ въ жребій, и пріимеши ю, и вселишися въ ней, и речеши: поставлю князя надъ собою, якоже и прочіи человѣцы, иже окрестъ мене, поставляя да поставиши надъ собою князя, его же изберетъ Господь Богъ твой... И будетъ, егда сядетъ на престолѣ власти своея, да напишетъ себѣ второзаконіе сіе въ книзѣ отъ жерцевъ левитовъ, и будетъ съ нимъ, и да чтетъ ю во вся дни житія своего, да научится боятися Господа Бога своего и хранити всѣ заповѣди сія и оправданія сія, творити я (Втор. 17, 14-19). Очевидно, что, по смыслу этого постановленія, Богоизбранный («его же изберетъ Господь Богъ твой») и уже вступившій на престолъ («егда сядетъ на престолъ власти своея») - царь долженъ былъ торжественно принимать отъ священниковъ-левитовъ, или даже - собственноручно «списывать для себя», находившуюся у послѣднихъ книгу Второзаконія. Съ какою цѣлію? - «Чтобы читать ее во всѣ дни жизни своей, - дабы научиться бояться Господа Бога своего и стараться исполнять всѣ слова закона сего и всѣ постановленія сіи». Имѣлъ ли этотъ актъ только церковно-религіозное или, вмѣстѣ, и политическое значеніе? Судя потому, что онъ предписывался книгой, имѣвшей значеніе основныхъ, не только церковно-религіозныхъ, но и государственныхъ законовъ народа Божія, - что въ немъ трактовалось, между прочимъ, и о правахъ и обязанностяхъ царя новоизбраннаго , и что онъ долженъ былъ совершаться - если не по требованію, то, по крайней мѣрѣ, по обязательному предложенію и при непосредственномъ участіи тогдашняго представителя и руководителя народа Божія - ветхозавѣтнаго священства, нужно полагать, что онъ былъ не только церковно-религіознымъ, но и государственнымъ актомъ, иначе сказать, былъ не только добровольнымъ (хотя и торжественнымъ) обѣтомъ царя предъ Богомъ, но и - его формальнымъ обязательствомъ предъ священниками и народомъ.
В послѣдствіи, при практическомъ примѣненіи вышеозначеннаго постановленія, актъ этотъ соединился съ клятвеннымъ обязательствомъ самого народа - чтить и хранить права или оправданія царствія , и, такимъ образомъ, принялъ видъ взаимнаго условія или договора между царемъ и его подданными, - договора который совершался въ одномъ изъ священныхъ городовъ народа Божія, въ присутствіи и при непремѣнномъ содѣйствіи высшихъ служителей Божіихъ, первосвященниковъ или пророковъ, затѣмъ письменно излагался и полагался въ скиніи, «предъ Господемъ». И рече , сказано, напримѣръ, объ избраніи и торжественномъ провозглашеніи Саула царемъ, и рече Саулъ къ людемъ оправданія царствія, и написа въ книзѣ и положи предъ Господомъ (1 Цар. 10, 25). И пріидоша , сказано также объ избраніи и помазаніи Давида на Царство, и пріидоша вси старѣйшины Израилевы къ Царю въ Хевронѣ, и положи имъ Царь Давидъ Завѣтъ въ Хевронѣ предъ Господемъ, и помазаша тамо Давида на Царство надъ всѣмъ Израилемъ (2 Цар. 5, 3).
Н о такой порядокъ дѣлъ, въ такомъ теократическомъ государствѣ, какъ израильское, безъ сомнѣнія, не могъ продолжаться долѣе избранія и возведенія на престолъ первыхъ царей израильскихъ. И мы видимъ, что уже Давидъ, въ родѣ котораго самимъ Богомъ «утверждается престолъ на вѣки» (2 Цар. 7, 13), въ отмѣну прежняго порядка, самъ провозглашаетъ сына своего «царемъ по себѣ», самъ повелѣваетъ совершить надъ нимъ обрядъ Мѵропомазанія и самъ «завѣщаетъ завѣтъ» съ нимъ (3 Цар. 1, 30-35, 2, 1-9), такъ что Соломонъ, по воцареніи, уже не предъявляетъ народу никакихъ «оправданій царствія» и не заключаетъ съ нимъ никакого «завѣта предъ Господемъ», а ограничивается одними торжественными жертвоприношеніями въ Гаваонѣ и въ Іерусалимѣ и - одною молитвою къ Царю Царствующихъ - «да дастъ ему сердце разумное, чтобы судить народъ Его и разумѣть что добро и что зло, ибо кто можетъ управить такимъ многочисленнымъ народомъ Божіимъ (3 Цар. 3, 9). Точно также и послѣдующіе Цари Іудейскіе обходятся, повидимому, безъ всякихъ особыхъ завѣтовъ съ народомъ , хотя, во свидѣтельство своей вѣры и вѣрности Закону Моисееву, и завѣщаютъ иногда завѣты предъ Господемъ - еже ходити вслѣдъ Господа, и хранити заповѣди Его, и свидѣнія Его, и оправданія Его, всемъ сердцемъ и всею душою (4 Цар. 23, 2-3).
Т акимъ образомъ, позднѣйшіе завѣты царскіе опять стали было принимать видъ первоначальныхъ, заповѣданныхъ Моисеемъ, обѣтовъ царя предъ Богомъ и его одностороннихъ, хотя только нравственныхъ, а не формальныхъ, обязательствъ предъ народомъ. Если же и въ этомъ своемъ видѣ, они, какъ замѣтно, лишь изрѣдка, и только при чрезвычайныхъ обстоятельствахъ, а не при каждомъ новомъ воцареніи, повторяются въ дальнѣйшей исторіи Царства Іудейскаго, то причины такого явнаго отступленія отъ Богоучрежденнаго порядка надобно искать уже не въ упроченіи въ домѣ Давидовомъ престолонаслѣдія, а, съ одной стороны, въ совершенномъ пренебреженіи къ закону Моисееву большей части царей Іудейскихъ, съ другой - въ полнѣйшемъ невѣдѣніи и непониманіи силы его самими первосвященниками Іудейскими (4 Цар. 22, 8-16). Исторія другой, отдѣлившейся отъ дома Давидова и еще болѣе позабывшей Бога, половины Царства Израильскаго, въ которой, не смотря на постоянную смѣну царей и династій, ничего не говорится ни о какихъ завѣтахъ царей - ни съ Богомъ, ни съ самимъ народомъ, представляетъ лучшее подтвержденіе указаннаго объясненія. Цари не хотѣли, а первосвященники не умѣли поддержать узаконеннаго самимъ Богомъ, чрезъ Моисея, обычая, а потому онъ, этотъ обычай, и сталъ постепенно упадать, увлекая за собой къ паденію и самыя Царства, невнимательныя къ велѣніямъ Вышняго.
Н ельзя сказать, чтобы именно этотъ обычай, т. е. Богоустановленный обычай царей іудейскихъ, перешелъ и въ міръ Христіанскій, - нельзя, потому что Христіанскіе Государи долго и послѣ того, какъ сдѣлались первородными сынами и покровителями Церкви Христовой, не соблюдали никакихъ особыхъ религіозныхъ обрядовъ при своемъ вступленіи на престолъ. Но если, во первыхъ, послѣднее обстоятельство объяснялось, между прочимъ, тѣмъ, что первые Христіанскіе Государи вступали на престолъ еще до принятія св. крещенія, и если, съ другой стороны, обряды вѣнчанія и помазанія греческихъ царей на Царство, въ концѣ концовъ, во многомъ совпали съ обрядами вѣнчанія и помазанія царей іудейскихъ , то и въ разсматриваемомъ отношеніи въ обычаяхъ Христіанскихъ Государей нельзя не видѣть нѣкоторой исторической связи съ обычаями царей іудейскихъ.
П ервое достовѣрное извѣстіе о царскихъ обѣтахъ и обязательствахъ греческихъ императоровъ, при ихъ коронованіи, относится ко времени воцаренія императора Анастасія (491 г.). Историкъ Евагрій передаетъ объ этомъ слѣдующее: «когда Аріанда (вдовствующая супруга Зенона) вознамѣрилась облечь Анастасія порфирой, Евфимій, Патріархъ Константинопольскій, отказался дать свое согласіе на это, прежде чѣмъ Анастасій дастъ свое собственноручное клятвенное обѣщаніе, что, владѣя скипетромъ, онъ будетъ содержать вѣру чистою и не введетъ ничего новаго въ св. Церковь Божію . Анастасій далъ требуемое рукописаніе и вручилъ его Македонію сосудохранителю. Хотя клятва эта была вызвана особымъ случаемъ, именно подозрѣніемъ императора въ Монофизитизмѣ, тѣмъ не менѣе, начало было положено, и послѣ патріархи уже не рѣдко предлагали императорамъ, при ихъ вступленіи на престолъ, клятвенно свидѣтельствовать предъ ними о своей ревности по вѣрѣ и твердомъ намѣреніи охранять церковь Божію отъ напастей. Императоры, съ своей стороны, никогда не уклонялись отъ исполненія подобныхъ требованій, и клятвенный обѣтъ вѣры и вѣрности церкви Христовой сталъ чаще и чаще повторяться при восшествіи на престолъ государей греческихъ. Такъ, въ 662 г. патріархъ Киріакъ требовалъ отъ Фоки Центуріона обѣщанія пребывать постоянно въ исповѣданіи вѣры истинной и хранить Церковь Божію въ мирѣ . Левъ Исаврійскій, въ 717 г., долженъ былъ также обѣщать патріарху Никифору, что ничего никогда не предприметъ во вредъ церкви и не позволитъ себѣ никакого нововведенія во св. догматахъ, правильно опредѣленныхъ святыми отцами . Михаилъ Рангавъ въ 803 году клятвенно обязался предъ Патріархомъ Никифоромъ «защищать Правую вѣру, удерживать руки свои отъ пролитія крови Христіанской и не обижать ни клириковъ, ни монаховъ и никого изъ людей, принадлежащихъ къ церковному клиру» .
С ъ X вѣка, когда къ вѣнчанію греческихъ императоровъ присоединено и мѵропомазаніе, подобное обязательство становится уже обычнымъ, хотя до самаго конца Византійской имперіи не входитъ ни въ кодексъ гражданскихъ законовъ имперіи, ни въ каноническія постановленія Церкви. Симеонъ Солунскій такъ описываетъ и объясняетъ совершеніе этого обряда въ своемъ «Разговорѣ о святыхъ священнодѣйствіяхъ и Таинствахъ Церковныхъ»: «Потомъ (т. е. по провозглашеніи народомъ царя), онъ (царь) приходитъ въ церковь и, являя покорность Богу, какъ началу всего, испрашиваетъ даровъ благодати Его, какъ рабъ Божій, и молится о посвященіи своемъ въ царя; ибо Христомъ, Царемъ Царствующихъ, Царіе Царствуютъ (Прит. 8, 15), и Его одного Царство вѣчно... Въ храмѣ принимаетъ царя іерархъ, какъ имѣющій божественную власть и силу освященія, какъ получившій безстрастное и небесное начальство Духа. И не просто даетъ ему, чего онъ испрашиваетъ, но напередъ пріемлетъ отъ него Православное исповѣданіе вѣры въ Бога и обѣтъ благоволительнаго попеченія о подданныхъ, въ правдѣ . Когда царь произнесетъ это устами и знаменуется рукою, - такъ какъ исповѣданіе вѣры и обѣты, совешенные предъ Богомъ должны быть вѣрны и тверды, - тогда іерархъ вручаетъ ему на возвышенномъ амвонѣ символы власти и пр. По свидѣтельтельству имп. Іоанна Кантакузена , подтверждаемому Кодинымъ - въ его изложеніи обрядовъ двора греческаго , корнуемый государь предварительно составлялъ исповѣданіе своей вѣры, потомъ торжественно провозглашалъ его въ церкви, и за собственноручною подписью, передавалъ патріарху, а патріархъ передавалъ это рукописаніе сосудохранителю на сбереженіе въ церкви. У Кодина же находимъ и самый текстъ подобныхъ рукописаній: «Я (имярекъ) вѣрный во Христѣ Господѣ нашемъ, царь - императоръ Римскій, начерталъ сіе исповѣданіе собственною моею рукою. Вѣрую въ единаго Бога, Отца, Вседержителя, Творца неба и земли», и проч. (по Символу Никео-Цареградскому). «Принимаю, исповѣдую и утверждаю Апостольскія и Божественныя преданія, также постановленія и опредѣленія Вселенскихъ соборовъ, вмѣстѣ съ помѣстными. Признаю всѣ права и обычаи святѣйшей великой Церкви Божіей. Соглашаюсь на все, что правильно, канонически и неизмѣнно узаконили и опредѣлили по разнымъ мѣстамъ Святые Отцы наши. Обѣщаюсь пребыть постоянно неизмѣннымъ служителемъ (δοῦλος) и сыномъ Святой Церкви; ея заступникомъ и покровителемъ, милостивымъ и человѣколюбивымъ къ своимъ подданнымъ, сколько мнѣ позвляетъ это справедливость и приличіе... Буду поступать по правдѣ, и все, что отвергли и анаѳематствовали Святые Отцы, отвергаю и анаѳематствую, съ своей стороны, и я, отъ всей души и отъ всего сердца моего. Все сіе даю слово исполнять предъ Святою соборною Церковію. Мѣсяца N, дня и индикта N, года N. Вѣрный во Христѣ, Господѣ нашемъ, Императоръ Римскій N, подписалъ собственноручно и предаю Святѣйшему Господину моему и вселенскому Патріарху, Господину N, и священному съ нимъ Собору» .
Т акимъ образомъ, древне-іудейскій царскій обѣтъ предъ Богомъ и формальное обязательство предъ народомъ - въ имперіи Греческой смѣнились торжественнымъ исповѣданіемъ вѣры и клятвеннымъ обязательствомъ императоровъ предъ церковію и ея «освященнымъ соборомъ»; древне-іудейскій смѣшанный, т. е. церковно-политическій характеръ этого обычая въ мірѣ Христіанскомъ уступилъ мѣсто одному, собственно церковно-религіозному.
Н о внутренній смыслъ и значеніе этого обычая какъ въ царствѣ іудейскомъ, такъ и въ имперіи Греческой, остался одинъ и тотъ же, - смыслъ и значеніе торжественнаго, со стороны коронуемаго, удостовѣренія, въ лицѣ представителей церкви, всѣхъ вѣрныхъ сыновъ этой церкви, а въ лицѣ послѣднихъ - и всѣхъ вѣрноподданныхъ - въ истинѣ и чистотѣ своихъ вѣрованій и благонамѣренности своихъ будущихъ дѣйствій по отношенію къ церкви и государству. Своею внѣшнею обрядовою стороною обычай этотъ также напоминаетъ вышеизложенные обычаи царей іудейскихъ совершать свои обѣты предъ самымъ вѣнчаніемъ или мѵропомазаніемъ, совершать ихъ не только устно и письменно, совершать въ священныхъ мѣстахъ или народныхъ собраніяхъ , въ присутствіи и при непремѣнномъ участіи высшихъ служителей Божіихъ, и свои рукописанія передавать въ церковь на храненіе. Наконецъ, даже въ исключеніяхъ, какія допускались изъ этого общаго правила, исторія имперіи Греческой переноситъ нашу мысль ко временамъ царства Израильскаго. Именно, и здѣсь, подобно царю Давиду нѣкоторые изъ императоровъ сами «украшали» скоихъ будущихъ преемниковъ «знаками царской власти» и сами брали съ нихъ клятву въ вѣрѣ и вѣрности себѣ и церкви святой, предоставляя имъ въ тоже время запечатлѣвать акты о семъ, во всеобщее свѣдѣніе, своею подписью .
И зъ православной Греціи обычай этотъ перешелъ и въ царство Русское. Только въ началѣ, до объединенія земли русской, князья наши проявляли лишь робкое подраженіе царямъ греческимъ, почитая самое коронованіе и соединенные съ нимъ обычаи выше своего скромнаго княжескаго достоинства (въ таковомъ взглядѣ утверждали ихъ частію сами императоры греческіе). При вступленіи на престолъ они обыкновенно ограничивались только клятвою или присягою, которую, предъ Святителями, давали другъ другу или народу (смотря потому - отъ кого получили престолъ), а наслѣдственные изъ нихъ, конечно, и того не дѣлали, а по смерти предшественниковъ прямо вступали въ соборные храмы своихъ главныхъ городовъ и здѣсь «съ великою честію» садились на свои столы, т. е. получали благословеніе отъ мѣстныхъ архипастырей, при чемъ украшались иногда особою мантіею или «кочемъ» и богатоукрашенною шапкою или «клобукомъ» . Какъ на нѣкоторую связь съ царственными обѣтами греческихъ императоровъ, можно указать здѣсь развѣ на молитву, которую читалъ епископъ надъ садившимся на престолъ княземъ, и которая до сихъ поръ читается нашими первосвятителями надъ преклонившемъ главу нововѣнчаннымъ императоромъ . Во время ига Монгольскаго «воля ханская» или «пожалованіе царское», съ которымъ князья возвращались изъ орды, еще менѣе благопріятствовало развитію у насъ древне-греческой практики при коронованіи. Ибо въ это тяжелое время не сами князья, по закону или договору, садились на престолъ, а обыкновенно ханы, черезъ своихъ пословъ, сажали ихъ на княженіе , и церковь уже не отъ великихъ князей искала себѣ покровительства и защиты, а нерѣдко отъ хановъ пріобрѣтала охранныя грамоты, или такъ называемые - «ярлыки ханскіе». -
С верженіе ига Монгольскаго и свойство нашихъ князей, чрезъ Софію Палеологъ, съ императорами греческими - сразу открыли къ намъ входъ почти всѣмъ обычаямъ греческаго вѣнчанія и помазанія на царство, но опять - за исключеніемъ изложеннаго выше - клятвеннаго, предъ церковію, обязательства греческихъ императоровъ. Можетъ быть, эта послѣдняя частность упускалась вслѣдствіе несовершеннолѣтія первыхъ Боговѣнчанныхъ Великихъ Князей и Царей нашихъ (Дмитрія, внука Іоанна III, и въ первый разъ вѣнчаннаго - еще 3-хъ лѣтняго Іоанна Грознаго), ибо послѣдующіе чины вѣнчанія, по духу того времени, безъ всякихъ исправленій и дополненій, согласовались съ предшествовавшими чинопослѣдованіями. Можетъ быть также, - что обязательство необходимо подразумѣвалось при вѣнчаніи и потому какъ бы замѣнялось нововведеннымъ у насъ - заключитильнымъ поученіемъ святителя . А можетъ быть, наконецъ, оно казалось первымъ самодержцамъ нашимъ нѣкоторымъ напоминаніемъ до монгольскихъ «крестныхъ цѣлованій» и монгольскихъ предъ ханами обязательствъ, и потому съ недовѣріемъ отвергалось ими при коронованіи . Во всякомъ случаѣ, только съ вѣнчанія царя Ѳедора Алексѣевича мы видимъ, что патріархъ начинаетъ спрашивать приступающаго къ коронованію: «Како вѣруеши», и Государь начинаетъ отвѣчать: «Вѣра убо моя сія есть: Вѣрую во единаго Бога Отца, Вседержителя Творца небу и земли» и проч., но и то - безъ древне-греческихъ обѣтовъ покорности св. Церкви Божіей и «благоволительнаго попеченія о подданныхъ, въ правдѣ». Послѣднее дополненіе къ чину царскаго вѣнчанія сдѣлано уже съ принятіемъ нашими государями титула императоровъ, - когда повелители земли русской возвысились до послѣдней степени и когда всякая тѣнь зависимости царской власти отъ кого нибудь, кромѣ Бога, исчезла .
Т олько и тутъ, это дополненіе явилось не въ видѣ формальнаго, за собственноручною, какъ это было у древнихъ евреевъ и грековъ, подписью коронуемаго, съ произнесеніемъ словъ: «клянусь», или «соглашаюсь», «обѣщаюсь», и не въ соединеніи съ предварительнымъ исповѣданіемъ вѣры, а въ видѣ отдѣльнаго, «по облеченіи въ порфиру, по возложеніи на себя короны и по воспріятіи скипетра и державы, призыванія Царя царствующихъ, въ установленной для сего молитвѣ, съ колѣнопреклоненіемъ». Такимъ образомъ, этотъ древне-еврейскій обѣтъ Богу и народу и древне-греческое клятвенное обязательство предъ Церковью у насъ, въ концѣ концовъ, превратились въ торжественное, «въ слухъ вѣрныхъ подданныхъ», произнесеніе Сѵмвола Православно-Каѳолической вѣры, и въ таковую же молитву Царя къ Царю царствующихъ о ниспосланіи небесной помощи къ благоустроенію всего на пользу народа и на славу Божію. Однако, если мы обратимъ вниманіе на обстоятельства и самую форму произнесенія - какъ этого вѣроисповѣданія такъ и этой молитвы, особенно на заключительныя слова этой молитвы, если, при томъ, посмотримъ на присоединенную, въ соотвѣтствіе этой молитвѣ, благодарственную и умилостивительную, съ колѣно-преклоненіемъ же, молитву самихъ вѣрноподданныхъ, то не можемъ не усмотрѣть въ совокупности всѣхъ этихъ молитвословій ясныхъ слѣдовъ, съ одной стороны, древнихъ «завѣтовъ» и обѣтовъ царей израильскихъ, а съ другой менѣе древнихъ, но болѣе опредѣленныхъ-клятвенныхъ обязательствъ царей греческихъ .
В отъ это вѣроисповѣданіе и эти двѣ молитвы, какъ онѣ совершены были при вѣнчаніи въ Бозѣ почившаго Государя Императора Александра Николаевича.
П о окончаніи пѣнія псалма, во время котораго Ихъ Величества, Государь Императоръ и Государыня Императрица, вступили во Св. Успенскій храмъ, митрополитъ Московскій, взошедъ на амвонъ трона къ Его Императорскому Величеству, сказалъ Его Величеству слѣдующую рѣчь: «Благочестивѣйшій Великій Государь нашъ, Императоръ и Самодержецъ Всероссійскій! понеже благоволеніемъ Божіимъ и дѣйствіемъ Святаго и всеосвящающаго Духа и Вашимъ изволеніемъ имѣетъ нынѣ въ семъ первопрестольномъ храмѣ совершиться Императорское Вашего Величества коронованіе и отъ Святаго Мѵра помазаніе: того ради, по обычаю древнихъ христіанскихъ Монарховъ и Боговѣнчанныхъ Вашихъ предковъ, да соблаговолитъ Величество Ваше въ слухъ вѣрныхъ подданныхъ Вашихъ исповѣдать Православно-Каѳолическую Вѣру, «како вѣруеши »? - И сіе сказавъ, поднесъ предъ лице Его Величества разгнутую книгу , изъ которой Его Величество велегласно прочитать изволилъ Святый Символъ православныя вѣры : «Вѣрую во Единаго Бога Отца, Вседержителя и проч.» - По прочтеніи Сѵмвола, тотъ же митрополитъ къ Его Величеству возгласилъ: «Благодать Пресвятаго Духа да будетъ съ тобою, аминь». А прочіе архіереи тоже произнесли тайно. - Митрополитъ сошелъ съ амвона трона, и протодіаконъ возгласилъ: «Благослови, Владыко». - Архіерей: «Благословенно царство» и пр. (Началось Священнодѣйствіе коронованія).
П о совершеніи коронованія, по пропѣтіи многолѣтія и по окончаніи звона и пальбы, Государь Императоръ, вставъ съ престола и отдавъ скипертъ и державу тѣмъ особамъ, которыми оные въ процессіи несены были, соизволилъ прочесть, съ колѣнопреклоненіемъ, по книгѣ, поданной митрополитомъ , слѣдующую къ Богу молитву : «Господи Боже отцевъ и Царю царствующихъ, сотворивый вся словомъ Твоимъ и премудростію Твоею устроивый человѣка, да управляетъ міръ въ преподобіи и правдѣ! Ты избралъ мя еси Царя и Судію людемъ Твоимъ. Исповѣдую неизслѣдимое Твое о мнѣ смотрѣніе, и благодаря величеству Твоему покланяюся. Ты же, Владыко и Господи Мой, настави Мя въ дѣлѣ, на неже послалъ Мя еси, вразуми и управи Мя въ великомъ служеніи семъ. Да будетъ со Мною присѣдящая престолу Твоему премудрость. Посли ю съ небесъ святыхъ Твоихъ, да разумѣю, что есть угодно предъ очима Твоима, и что есть право въ заповѣдѣхъ Твоихъ. Буди сердце мое въ руку Твоею, еже вся устроиши къ пользѣ врученныхъ Мнѣ людей и къ славѣ Твоей, яко да и въ день суда Твоего непостыдно воздамъ Тебѣ слово: милостію и щедротами единороднаго Сына Твоего, съ Нимъ же благословенъ еси съ Пресвятымъ и благимъ и животворящимъ Твоимъ Духомъ, во вѣки, аминь».
П о прочтеніи же Его Императорскимъ Величествомъ этой молитвы, митрополитъ возгласилъ: «Миръ всѣмъ». Ликъ: «И духови твоему». Протодіаконъ: «Паки и паки, преклонше колѣна, Господу помолимся». И всѣ предстоявшіе, кромѣ Его Величества, преклонили колѣна , а митрополитъ Московскій, стоя также на колѣнахъ, прочелъ, отъ лица всего народа , слѣдующую молитву: «Боже великій и дивный, неисповѣдимою благостію и богатымъ промысломъ, управляя всяческая, Его же премудрыми, но неиспытанными судьбами, разнообразные предѣлы жизнь и сожительство человѣческое пріемлетъ, благодарнѣ исповѣдуемъ: яко не по беззаконіямъ нашимъ сотворилъ еси намъ, ниже по грѣхомъ нашимъ воздалъ еси намъ. Согрѣшихомъ, Господи, и беззаконовахомъ, и крайняго Твоего отвращенія достойны сотворихомся. Ты же, о неисчетная Благостыня, милостивый и долготерпѣливый, и каяйся о злобахъ человѣческихъ, Владыко, наказавъ насъ краткимъ бывшія печали посѣщеніемъ, се изобильно исполнилъ еси радости и веселія сердца наша, оправдавъ надъ нами царствовати возлюбленнаго Тобою Раба Твоего, Благочестивѣйшаго Самодержавнѣйшаго Великаго Государя нашего Императора Александра Николаевича всея Россіи: умудри убо и настави Его непоползновенно проходити великое сіе къ Тебѣ служеніе, даруй Ему разумъ и премудрость, во еже судити людемъ Твоимъ въ правду, и Твое сіе достояніе въ тишинѣ и безъ печали сохранити, покажи Его врагомъ побѣдительна, злодѣемъ страшна, добрымъ милостива и благонадежна, согрѣй сердце Его къ призрѣнію нищихъ, ко пріятію странныхъ, къ заступленію напаствуемыхъ. Подчиненныя же ему правительства управляя на путь истины и правды и отъ лицепріятія и мздоимства отражая, и вся отъ Тебѣ державѣ его врученныя люди въ нелицемѣрной содержа вѣрности , сотвори его Отца о чадахъ веселящагося и да удивиши милости Твоя на насъ. Умножи дни живота Его въ нерушимомъ здравіи и непремѣняемомъ благополучіи, даруй же во дни его и всѣмъ намъ миръ, безмолвіе и благопоспѣшество, благораствореніе воздуха, земли плодоносія, и вся къ временной и вѣчной жизни потребная. О премилосердый Господи нашъ, Боже щедротъ и Отче всякія утѣхи, не отврати лица Твоего отъ насъ и не посрами насъ отъ чаянія нашего, уповающе на Тя, молимся Тебѣ, и молящеся на щедроты Твоя уповаемъ: Ты бо единъ вѣси, еже требуемъ, и прежде прошенія подаеши, и дарованія утверждаеши, и всякое даяніе благо, и всякъ даръ совершенъ свыше есть сходяй отъ Тебе Отца свѣтовъ. Тебѣ слава и держава со единороднымъ Твоимъ Сыномъ, и Всесвятымъ и благимъ и животворящимъ Твоимъ Духомъ, нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ». Ликъ «Аминь». Послѣ молитвы, митрополитъ произнесъ краткую привѣтственную Его ВЕЛИЧЕСТВУ рѣчь ; по окончаніи же оной, возгласилъ: «Слава Тебѣ благодателю нашему во вѣки вѣковъ». И пѣвчіе пропѣли: «Тебе Бога хвалимъ», и былъ колокольный звонъ.
З а симъ началась Божественная литургія.
П одчеркнутыя мѣста и взаимное сопоставленіе изложеннаго вѣроисповѣданія и молитвъ не оставляютъ ни малѣйшаго сомнѣнія - какъ въ ихъ происхожденіи отъ древне-греческихъ и древне-еврейскихъ царскихъ обѣтовъ и обязательствъ, такъ и въ ихъ удостовѣрительномъ , церковно-государственномъ характерѣ.
Слова императора Франции Наполеона I (1769 - 1821), во время его коронации, как короля Италии, 26 мая 1805 года в Миланском соборе. Прибыв на церемонию коронации Наполеон I, вопреки сложившейся ранее традиции возложения короны на голову короля кардиналом, вырвал железную корону лангобардов из рук кардинала Капрора и сам надел на себя. При этом он сказал: "Dieu me la donne, gare a qui la touche" (итал.) (Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет).
Следует отметить, что впервые Наполеон возложил сам на себя корону годом раньше, во время торжественного венчания и помазания на царство Франции в Париже. Этот эпизод описывает Е. В. ТАРЛЕ в книге "Наполеон":
"2 декабря 1804 г. в соборе Нотр-Дам в Париже произошло торжественное венчание и помазание на царство Наполеона. Когда нескончаемый ряд золотых придворных карет со всем двором, генералитетом, сановниками, папой и кардиналами подвигался от дворца к собору Нотр-Дам, несметные толпы народа глядели на этот блестящий кортеж. В этот день, впрочем, повторялась кое-где и фраза, которую историческая легенда приписывает разным лицам и которая будто бы была сказана одним старым республиканцем из военных в ответ на вопрос Наполеона, как ему нравится торжество: "Очень хорошо, ваше величество, жаль только, что недостает сегодня 300 тысяч людей, которые сложили свои головы, чтобы сделать подобные церемонии невозможными". Эти легендарные слова относят иногда и к моменту подписания конкордата, но они являются и для того и для другого случая весьма характерными.
В центральный акт коронации Наполеон внес совершенно неожиданно для папы и вопреки предварительному постановлению церемониала характернейшее изменение: когда в торжественный момент Пий VII стал поднимать большую императорскую корону, чтобы надеть ее на голову императора, подобно тому как за десять столетий до того предшественник Пия VII на престоле св. Петра надел эту корону на голову Карла Великого,- Наполеон внезапно выхватил корону из рук папы и сам надел ее себе на голову, после чего его жена, Жозефина, стала перед императором на колени, и он возложил на ее голову корону поменьше. Этот жест возложения на себя короны имел символический смысл: Наполеон не хотел, чтобы папскому "благословению" было придано слишком уж решающее значение в этом обряде. Он не пожелал принимать корону из чьих бы то ни было рук, кроме своих собственных, и меньше всего из рук главы той церковной организации, с влиянием которой он нашел целесообразным считаться, но которую не любил и не уважал".
Художник Жак Луи Давид по заказу самого Наполеона I написал картину «Посвящение императора Наполеона I и коронование императрицы Жозефины в соборе Парижской Богоматери 2 декабря 1804 года» (фр. Sacre de l"empereur Napoléon Ier et couronnement de l"impératrice Joséphine dans la cathédrale Notre-Dame de Paris, le 2 décembre 1804).
Давид выбрал момент, когда Наполеон коронует Жозефину, а папа Пий VII даёт ему своё благословение. Давид работал над картиной 3 года и завершил работу в 1807 г. В феврале 1808 года она была выставлена на всеобщее обозрение. Матери Наполеона не было на его коронации, но когда он заказывал картину, попросил Давида нарисовать ее в самом центре.
Картина находится в 75-м зале на 1-м этаже галереи Денон в Лувре. Код: INV. 3699.
Примеры
(1828 - 1910)
"Война и мир" (1863 - 1869 гг.):
"Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu"il a ete tres beau en prononcant ces paroles,
(Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет).
Торжества коронации Николая II имели место 14 мая (по старому стилю) 1896 года. В этом году 26 мая исполняется 115 лет со дня события, смысл которого гораздо серьезнее, чем дань традиции. Увы, в сознании последующих поколений оно заслонилось ходынской катастрофой. Приходится делать над собою усилие, чтобы, обращаясь мысленно к маю 1896 года, думать не только о «Ходынке». И все-таки: что есть помазание на царство? Только ли обряд, как бы подтверждающий уже свершившийся факт восшествия на престол нового Государя? Что оно значило для Николая II? Что означала ходынская трагедия в перспективе следующего, ХХ века?
Царь прибыл в Москву в день своего рождения, 6 мая (ст.ст.), и остановился в Петровском замке, находившемся тогда на окраине столицы. 9 мая состоялся торжественный въезд царя в Москву. Царская чета поселилась в Александринском дворце (нынешнее здание Академии Наук РФ на Ленинском проспекте) и все дни, оставшиеся до коронации, говела. Наступает 14 мая (ст.ст.) 1896 года, и на паперти Успенского собора Государя и Государыню встречает духовенство. Митрополит Московский Сергий (Ляпидевский; †1898), благословив царя и царицу, произносит речь, обращенную к Государю и, по традиции, наставительную , а не только приветственную. Он говорит в ней: «Ты вступаешь в это древнее святилище, чтобы возложить здесь на себя царский венец и принять священное миропомазание <…> Миропомазания сподобляются все православные христиане, и оно не повторяемо. Если же предлежит тебе воспринять новых впечатлений этого таинства, то сему причина та, что как нет выше, так нет и труднее на земле царской власти, нет бремени тяжелее царского служения. Чрез помазание видимое да подастся тебе невидимая сила, Свыше действующая, озаряющая твою самодержавную деятельность ко благу и счастью твоих верных подданных».
 |
В чине венчания читается паремия (Ис. 49.13-19) о покрове Божием над царем («Я начертал тебя на дланях Моих; стены твои всегда предо Мною»), Апостол (Рим.13.1-7) - о повиновении царям, и Евангелие (Мф. 22.15-23), как бы в дополнение к предыдущему чтению - о воздаянии кесарева кесарю, а Божиего Богу. Один из важнейших моментов коронования - возложение крестообразно рук митрополита на царскую главу и возношение им молитвы о том, чтобы Господь помазал царя «елеем радования, одел его силою с высоты, …дал в десницу его скипетр спасения, посадил на престоле правды…». После этой молитвы Государь взял принесенную ему на подушке митрополитом корону и, в соответствии с чином, сам возложил ее на себя, затем малую корону возложил на голову царицы, вставшей перед ним на колени.
Исповедав веру и приняв бремя власти, Царь преклонил колена и, держа корону в руке, вознес к Богу коронационную молитву. В ней есть такие слова: «…Исповедую неизследимое Твое о мне смотрение и, благодаря, величеству Твоему поклоняюся, Ты же, Владыко и Господи мой, настави мя в деле, на неже послал мя еси, вразуми и управи мя в великом служении сем. Да будет со мною приседающая Престолу Твоему Премудрость. Посли ю с небес святых Твоих, да уразумею, что есть угодно пред очима Твоими, и что есть право по заповедям Твоим./Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей».
Окончив молитву, Государь встал, и тогда тотчас же все присутствовавшие в соборе преклонили колени. Митрополит Палладий, стоя на коленях, прочел от лица народа молитву за царя: «<…>Покажи его врагам победительна, злодеям страшна, добрым милостива и благонадежна, согрей его сердце к призрению нищих, к приятию странных, к заступлению нападствуемых. Подчиненное ему правительство управляя на путь истины и правды, и от лицеприятия и мздоимства отражая, и вся от Тебе державы Его врученные люди в нелицемерной содержи верности, сотвори его о чадах веселящагося…» На таковых словах останавливаешься, зная, что последовало через 21 год, думаешь с горечью: сбылось в точности противоположное, и не удерживаешься от восклицания: Господь ли не содержал?После молитвы митрополит Палладий с амвона обратился к Государю с пространным приветствием, завершающимся словами: «Ты же, Царь православный, Богом венчанный, уповай на Господа, да утвердится в Нем сердце твое: верою и благочестием и цари сильны, и царства непоколебимы!». Обращают внимание серьезность и отсутствие какой-либо велеречивости как в текстах коронационных молитв, так и в текстах речей, обращенных к Помазаннику от лица Церкви.
После чина коронования началась Божественная литургия. В конце ее, перед принятием Святых Христовых Таин, и совершено было миропомазание Царя и Царицы. По замечанию Б.А.Успенского, повторение священного действия, которое в принципе не должно повторяться, придавало поставляемому лицу (в данном случае царю) особый статус, особую харизму: царь становился принадлежащим к иной, высшей сфере бытия, и его юридические полномочия превращались в полномочия харизматические (цитируется по В.Семенко. Харизма власти).По мысли протоиерея Максима Козлова (см. статью «Его искреннее самопожертвование было совершено ради сохранения принципа самодержавия»), «смысл этого священнодействия состоял в том, что Царь благословлялся Богом не только как глава государственной или гражданской администрации, но прежде всего — как носитель теократического служения, служения церковного, как наместник Бога на земле». Более того, Царь отвечал за духовное состояние всех своих подданных, ибо, будучи верховным покровителем православной Церкви, был хранителем и духовных традиций других религиозных общин. В той же статье протоиерей Максим Козлов напоминает и об учении святителя Филарета Московского о царской власти и о верном расположении к ней православных подданных, напоминает о словах святителя: «Народ, чтущий Царя, благоугождает через сие Богу, ибо Царь есть устроение Божие». Протоиерей Максим Козлов пишет: «Царь, по учению святителя Филарета, есть носитель власти Божией, той власти, которая, существуя на земле, является отражением Небесной Вседержавной Власти Божией. Царство земное есть образ и преддверие Царства Небесного, а потому естественно из этого учения вытекает, что только то земное общество благословенно и содержит в себе семя благодати Божией, одухотворяющей и освящающей это общество, которое своим главой имеет верховного носителя власти и помазанника - Царя».
 |
На Николая II обыкновенно смотрят теперь как на «хорошего человека» с прибавлением «но». Вслед за «но» может содержаться обвинение во всех наших бедах ХХ века, а может и не содержаться, однако, во всяком случае, подразумевается следующее: «хороший человек, но несостоятельный государь». Его успехи, признававшиеся даже врагами, замалчивают, а об ответственности его совершенно не думают, считают ее само собой разумеющейся. В то же время в плане ответственности Царь Николай II может считаться образцом Государя. Известно, что никакое решение он не принимал, не предъявив его Богу, никогда не шел против совести. Ни единое слово коронационных молитв, таким образом, не произнес он втуне и не пропустил мимо ушей. Да, впоследствии он вынужден был отречься, но это не означало пресловутой, приписанной ему современниками и по сей день праздно присвояемой «слабости».
Не о «слабости» был дан ему знак уже во время коронации. Какой знак? Об этом малоизвестном эпизоде пишет игумен Серафим (Кузнецов) в своей книге «Православный царь-мученик» (М. 1997): «После длинной и утомительной коронационной службы, в момент восхождения императора на церковный помост, изнемогая под тяжестью царского одеяния и короны, он (Государь) споткнулся и на время лишился чувств». Такому случаю, оставшемуся почти никем не замеченным, игумен Серафим придает символическое значение: «Что же случилось после того, как Государь при короновании изнемог? Кровавая катастрофа, народ давил и душил друг друга. Не то же ли случилось, как царь изнемог под тяжестью креста, насильно снятого с него частью народа?». Тут игумен Серафим и сказал о потере самосознания, стоившей нам миллионы жизней.Обратимся к событиям на Ходынском поле 18 мая 1896 года. С раннего утра и даже с ночи здесь собралось огромное количество народа: более полумиллиона человек. Ждали раздачи царского подарка, представлявшего из себя такой набор: памятная кружка (алюминиевая крашеная) с вензелями их величеств, полфунта колбасы, фруктовая сайка, вяземский пряник с гербом и мешочек со сластями и орехами. Вплоть до шести утра все было совершенно спокойно. Около шести разнесся вдруг слух: подарков на всех не хватит, буфетчики мол делают для себя запасы… Тогда, по словам очевидца, «толпа вскочила вдруг как один человек и бросилась вперед с такой стремительностью, как если бы гнался за ней огонь… Задние ряды напирали на передние, кто падал, того топтали, потеряв способность ощущать, что ходят по живым еще телам, как по камням или бревнам. Катастрофа продолжалась всего 10-15 минут. Когда толпа опомнилась, было уже поздно».
 |
 |
Но помазанник, и при этом такой помазанник, который «претерпит до конца» и станет святым предстателем за свой жестоковыйный народ перед Богом, у нас уже был. Свершилось его соединение с нами — «венчальными узами».
П о основнымъ законамъ Россійской Имперіи, вступленіе на престолъ Государя Императора сопровождается Его торжественнымъ Коронованіемъ и Мѵропомазаніемъ. «Время для совершенія сего обряда, по тѣмъ же законамъ, назначается по Высочайшему благоусмотрѣнію и возвѣщается предварительно во всеобщее извѣстіе». Мѣстомъ его совершенія опредѣляется Московскій Успенскій Соборъ, «въ присутствіи Государственныхъ Правительствъ и сословій, по Высочайшему назначенію къ сему призываемыхъ». А порядокъ указывается въ «чинѣ Православной Греко-Россійской Церкви» .
И зъ сопоставленія этихъ узаконеній оказывается, что законъ, опредѣляя внѣшнюю или политически-юридическую сторону Коронованія, всю внутреннюю или церковно-религіозную его сторону какъ будто предоставляетъ церкви и ея чиноположенію.
З а всѣмъ тѣмъ, въ примѣчаніи къ означеннымъ постановленіямъ, тотъ же Законъ присовокупляетъ: «Императоръ, предъ совершеніемъ сего священнаго обряда, по обычаю древнихъ Христіанскихъ Государей и Боговѣнчанныхъ Его Предковъ, произноситъ, въ слухъ вѣрныхъ Его подданныхъ, сѵмволъ Православно-Каѳолическія вѣры , и потомъ, по облеченіи въ порфиру, по возложеніи на Себя короны и по воспріятіи скипетра и державы, призываетъ Царя Царствующихъ, въ установленной для сего молитвѣ , съ колѣно-приклоненіемъ: да поставитъ Его, вразумитъ и управитъ въ великомъ служеніи, яко Царя и Судію Царству Всероссійскому, да будетъ съ Нимъ присѣдящая Божественному престолу премудрость, и да будетъ сердце Его въ руку Божію, во еже вся устроити къ пользѣ врученныхъ Ему людей и къ славѣ Божіей, яко да и въ день Суда Его непостыдно воздастъ Ему слово» .
П рибавленіе это есть буквальное извлеченіе изъ изданнаго съ Высочайшаго утвержденія, по заключенію Св. Синода, «Чина Священнаго Коронованія».
Т акимъ образомъ, и часть Священнодѣйствія, не только по формѣ, но и по содержанію, Законъ беретъ подъ свою охрану: и Царскому Исповѣданію вѣры съ извѣстной молитвой (и замѣчательно, что только этому исповѣданію и молитвѣ, предпочтительно предъ всѣми другими молитвословіями и обрядами коронованія) онъ сообщаетъ государственную санкцію.
С прашивается: какой же именно смыслъ и значеніе придаетъ наше законодательство этому вѣроисповѣданію и этой молитвѣ Царя при Коронаціи?
О твѣта на этотъ вопросъ - разъ онъ не разъясненъ положительно въ законѣ - надо искать въ исторіи, и въ одной только - исторіи, или, по выраженію самого вышеприведеннаго законоположенія, «въ обычаѣ древнихъ Христіанскихъ Государей и Боговѣнчанныхъ предковъ» Русскихъ Государей, и въ соотвѣтствующихъ обычаяхъ и установленіяхъ древнѣйшаго народа Богоизбраннаго, - обычаяхъ и установленіяхъ, на которые указывается отчасти въ самомъ Чинѣ Коронованія.
И во первыхъ, въ исторіи народа Богоизбраннаго мы находимъ слѣдующее, замѣчательное въ этомъ отношеніи, постановленіе закона Моисеева. Еще за долго до образованія изъ этого народа особаго царства, Моисей, въ своемъ предсмертномъ завѣщаніи, заповѣдаетъ ему: аще внидеши въ землю, юже Господь Богъ твой даетъ тебѣ въ жребій, и пріимеши ю, и вселишися въ ней, и речеши: поставлю князя надъ собою, якоже и прочіи человѣцы, иже окрестъ мене, поставляя да поставиши надъ собою князя, его же изберетъ Господь Богъ твой... И будетъ, егда сядетъ на престолѣ власти своея, да напишетъ себѣ второзаконіе сіе въ книзѣ отъ жерцевъ левитовъ, и будетъ съ нимъ, и да чтетъ ю во вся дни житія своего, да научится боятися Господа Бога своего и хранити всѣ заповѣди сія и оправданія сія, творити я (Втор. 17, 14-19). Очевидно, что, по смыслу этого постановленія, Богоизбранный («его же изберетъ Господь Богъ твой») и уже вступившій на престолъ («егда сядетъ на престолъ власти своея») - царь долженъ былъ торжественно принимать отъ священниковъ-левитовъ, или даже - собственноручно «списывать для себя», находившуюся у послѣднихъ книгу Второзаконія. Съ какою цѣлію? - «Чтобы читать ее во всѣ дни жизни своей, - дабы научиться бояться Господа Бога своего и стараться исполнять всѣ слова закона сего и всѣ постановленія сіи». Имѣлъ ли этотъ актъ только церковно-религіозное или, вмѣстѣ, и политическое значеніе? Судя потому, что онъ предписывался книгой, имѣвшей значеніе основныхъ, не только церковно-религіозныхъ, но и государственныхъ законовъ народа Божія, - что въ немъ трактовалось, между прочимъ, и о правахъ и обязанностяхъ царя новоизбраннаго , и что онъ долженъ былъ совершаться - если не по требованію, то, по крайней мѣрѣ, по обязательному предложенію и при непосредственномъ участіи тогдашняго представителя и руководителя народа Божія - ветхозавѣтнаго священства, нужно полагать, что онъ былъ не только церковно-религіознымъ, но и государственнымъ актомъ, иначе сказать, былъ не только добровольнымъ (хотя и торжественнымъ) обѣтомъ царя предъ Богомъ, но и - его формальнымъ обязательствомъ предъ священниками и народомъ.
В послѣдствіи, при практическомъ примѣненіи вышеозначеннаго постановленія, актъ этотъ соединился съ клятвеннымъ обязательствомъ самого народа - чтить и хранить права или оправданія царствія , и, такимъ образомъ, принялъ видъ взаимнаго условія или договора между царемъ и его подданными, - договора который совершался въ одномъ изъ священныхъ городовъ народа Божія, въ присутствіи и при непремѣнномъ содѣйствіи высшихъ служителей Божіихъ, первосвященниковъ или пророковъ, затѣмъ письменно излагался и полагался въ скиніи, «предъ Господемъ». И рече , сказано, напримѣръ, объ избраніи и торжественномъ провозглашеніи Саула царемъ, и рече Саулъ къ людемъ оправданія царствія, и написа въ книзѣ и положи предъ Господомъ (1 Цар. 10, 25). И пріидоша , сказано также объ избраніи и помазаніи Давида на Царство, и пріидоша вси старѣйшины Израилевы къ Царю въ Хевронѣ, и положи имъ Царь Давидъ Завѣтъ въ Хевронѣ предъ Господемъ, и помазаша тамо Давида на Царство надъ всѣмъ Израилемъ (2 Цар. 5, 3).
Н о такой порядокъ дѣлъ, въ такомъ теократическомъ государствѣ, какъ израильское, безъ сомнѣнія, не могъ продолжаться долѣе избранія и возведенія на престолъ первыхъ царей израильскихъ. И мы видимъ, что уже Давидъ, въ родѣ котораго самимъ Богомъ «утверждается престолъ на вѣки» (2 Цар. 7, 13), въ отмѣну прежняго порядка, самъ провозглашаетъ сына своего «царемъ по себѣ», самъ повелѣваетъ совершить надъ нимъ обрядъ Мѵропомазанія и самъ «завѣщаетъ завѣтъ» съ нимъ (3 Цар. 1, 30-35, 2, 1-9), такъ что Соломонъ, по воцареніи, уже не предъявляетъ народу никакихъ «оправданій царствія» и не заключаетъ съ нимъ никакого «завѣта предъ Господемъ», а ограничивается одними торжественными жертвоприношеніями въ Гаваонѣ и въ Іерусалимѣ и - одною молитвою къ Царю Царствующихъ - «да дастъ ему сердце разумное, чтобы судить народъ Его и разумѣть что добро и что зло, ибо кто можетъ управить такимъ многочисленнымъ народомъ Божіимъ (3 Цар. 3, 9). Точно также и послѣдующіе Цари Іудейскіе обходятся, повидимому, безъ всякихъ особыхъ завѣтовъ съ народомъ , хотя, во свидѣтельство своей вѣры и вѣрности Закону Моисееву, и завѣщаютъ иногда завѣты предъ Господемъ - еже ходити вслѣдъ Господа, и хранити заповѣди Его, и свидѣнія Его, и оправданія Его, всемъ сердцемъ и всею душою (4 Цар. 23, 2-3).
Т акимъ образомъ, позднѣйшіе завѣты царскіе опять стали было принимать видъ первоначальныхъ, заповѣданныхъ Моисеемъ, обѣтовъ царя предъ Богомъ и его одностороннихъ, хотя только нравственныхъ, а не формальныхъ, обязательствъ предъ народомъ. Если же и въ этомъ своемъ видѣ, они, какъ замѣтно, лишь изрѣдка, и только при чрезвычайныхъ обстоятельствахъ, а не при каждомъ новомъ воцареніи, повторяются въ дальнѣйшей исторіи Царства Іудейскаго, то причины такого явнаго отступленія отъ Богоучрежденнаго порядка надобно искать уже не въ упроченіи въ домѣ Давидовомъ престолонаслѣдія, а, съ одной стороны, въ совершенномъ пренебреженіи къ закону Моисееву большей части царей Іудейскихъ, съ другой - въ полнѣйшемъ невѣдѣніи и непониманіи силы его самими первосвященниками Іудейскими (4 Цар. 22, 8-16). Исторія другой, отдѣлившейся отъ дома Давидова и еще болѣе позабывшей Бога, половины Царства Израильскаго, въ которой, не смотря на постоянную смѣну царей и династій, ничего не говорится ни о какихъ завѣтахъ царей - ни съ Богомъ, ни съ самимъ народомъ, представляетъ лучшее подтвержденіе указаннаго объясненія. Цари не хотѣли, а первосвященники не умѣли поддержать узаконеннаго самимъ Богомъ, чрезъ Моисея, обычая, а потому онъ, этотъ обычай, и сталъ постепенно упадать, увлекая за собой къ паденію и самыя Царства, невнимательныя къ велѣніямъ Вышняго.
Н ельзя сказать, чтобы именно этотъ обычай, т. е. Богоустановленный обычай царей іудейскихъ, перешелъ и въ міръ Христіанскій, - нельзя, потому что Христіанскіе Государи долго и послѣ того, какъ сдѣлались первородными сынами и покровителями Церкви Христовой, не соблюдали никакихъ особыхъ религіозныхъ обрядовъ при своемъ вступленіи на престолъ. Но если, во первыхъ, послѣднее обстоятельство объяснялось, между прочимъ, тѣмъ, что первые Христіанскіе Государи вступали на престолъ еще до принятія св. крещенія, и если, съ другой стороны, обряды вѣнчанія и помазанія греческихъ царей на Царство, въ концѣ концовъ, во многомъ совпали съ обрядами вѣнчанія и помазанія царей іудейскихъ , то и въ разсматриваемомъ отношеніи въ обычаяхъ Христіанскихъ Государей нельзя не видѣть нѣкоторой исторической связи съ обычаями царей іудейскихъ.
П ервое достовѣрное извѣстіе о царскихъ обѣтахъ и обязательствахъ греческихъ императоровъ, при ихъ коронованіи, относится ко времени воцаренія императора Анастасія (491 г.). Историкъ Евагрій передаетъ объ этомъ слѣдующее: «когда Аріанда (вдовствующая супруга Зенона) вознамѣрилась облечь Анастасія порфирой, Евфимій, Патріархъ Константинопольскій, отказался дать свое согласіе на это, прежде чѣмъ Анастасій дастъ свое собственноручное клятвенное обѣщаніе, что, владѣя скипетромъ, онъ будетъ содержать вѣру чистою и не введетъ ничего новаго въ св. Церковь Божію . Анастасій далъ требуемое рукописаніе и вручилъ его Македонію сосудохранителю. Хотя клятва эта была вызвана особымъ случаемъ, именно подозрѣніемъ императора въ Монофизитизмѣ, тѣмъ не менѣе, начало было положено, и послѣ патріархи уже не рѣдко предлагали императорамъ, при ихъ вступленіи на престолъ, клятвенно свидѣтельствовать предъ ними о своей ревности по вѣрѣ и твердомъ намѣреніи охранять церковь Божію отъ напастей. Императоры, съ своей стороны, никогда не уклонялись отъ исполненія подобныхъ требованій, и клятвенный обѣтъ вѣры и вѣрности церкви Христовой сталъ чаще и чаще повторяться при восшествіи на престолъ государей греческихъ. Такъ, въ 662 г. патріархъ Киріакъ требовалъ отъ Фоки Центуріона обѣщанія пребывать постоянно въ исповѣданіи вѣры истинной и хранить Церковь Божію въ мирѣ . Левъ Исаврійскій, въ 717 г., долженъ былъ также обѣщать патріарху Никифору, что ничего никогда не предприметъ во вредъ церкви и не позволитъ себѣ никакого нововведенія во св. догматахъ, правильно опредѣленныхъ святыми отцами . Михаилъ Рангавъ въ 803 году клятвенно обязался предъ Патріархомъ Никифоромъ «защищать Правую вѣру, удерживать руки свои отъ пролитія крови Христіанской и не обижать ни клириковъ, ни монаховъ и никого изъ людей, принадлежащихъ къ церковному клиру» .
С ъ X вѣка, когда къ вѣнчанію греческихъ императоровъ присоединено и мѵропомазаніе, подобное обязательство становится уже обычнымъ, хотя до самаго конца Византійской имперіи не входитъ ни въ кодексъ гражданскихъ законовъ имперіи, ни въ каноническія постановленія Церкви. Симеонъ Солунскій такъ описываетъ и объясняетъ совершеніе этого обряда въ своемъ «Разговорѣ о святыхъ священнодѣйствіяхъ и Таинствахъ Церковныхъ»: «Потомъ (т. е. по провозглашеніи народомъ царя), онъ (царь) приходитъ въ церковь и, являя покорность Богу, какъ началу всего, испрашиваетъ даровъ благодати Его, какъ рабъ Божій, и молится о посвященіи своемъ въ царя; ибо Христомъ, Царемъ Царствующихъ, Царіе Царствуютъ (Прит. 8, 15), и Его одного Царство вѣчно... Въ храмѣ принимаетъ царя іерархъ, какъ имѣющій божественную власть и силу освященія, какъ получившій безстрастное и небесное начальство Духа. И не просто даетъ ему, чего онъ испрашиваетъ, но напередъ пріемлетъ отъ него Православное исповѣданіе вѣры въ Бога и обѣтъ благоволительнаго попеченія о подданныхъ, въ правдѣ . Когда царь произнесетъ это устами и знаменуется рукою, - такъ какъ исповѣданіе вѣры и обѣты, совешенные предъ Богомъ должны быть вѣрны и тверды, - тогда іерархъ вручаетъ ему на возвышенномъ амвонѣ символы власти и пр. По свидѣтельтельству имп. Іоанна Кантакузена , подтверждаемому Кодинымъ - въ его изложеніи обрядовъ двора греческаго , корнуемый государь предварительно составлялъ исповѣданіе своей вѣры, потомъ торжественно провозглашалъ его въ церкви, и за собственноручною подписью, передавалъ патріарху, а патріархъ передавалъ это рукописаніе сосудохранителю на сбереженіе въ церкви. У Кодина же находимъ и самый текстъ подобныхъ рукописаній: «Я (имярекъ) вѣрный во Христѣ Господѣ нашемъ, царь - императоръ Римскій, начерталъ сіе исповѣданіе собственною моею рукою. Вѣрую въ единаго Бога, Отца, Вседержителя, Творца неба и земли», и проч. (по Символу Никео-Цареградскому). «Принимаю, исповѣдую и утверждаю Апостольскія и Божественныя преданія, также постановленія и опредѣленія Вселенскихъ соборовъ, вмѣстѣ съ помѣстными. Признаю всѣ права и обычаи святѣйшей великой Церкви Божіей. Соглашаюсь на все, что правильно, канонически и неизмѣнно узаконили и опредѣлили по разнымъ мѣстамъ Святые Отцы наши. Обѣщаюсь пребыть постоянно неизмѣннымъ служителемъ (δοῦλος) и сыномъ Святой Церкви; ея заступникомъ и покровителемъ, милостивымъ и человѣколюбивымъ къ своимъ подданнымъ, сколько мнѣ позвляетъ это справедливость и приличіе... Буду поступать по правдѣ, и все, что отвергли и анаѳематствовали Святые Отцы, отвергаю и анаѳематствую, съ своей стороны, и я, отъ всей души и отъ всего сердца моего. Все сіе даю слово исполнять предъ Святою соборною Церковію. Мѣсяца N, дня и индикта N, года N. Вѣрный во Христѣ, Господѣ нашемъ, Императоръ Римскій N, подписалъ собственноручно и предаю Святѣйшему Господину моему и вселенскому Патріарху, Господину N, и священному съ нимъ Собору» .
Т акимъ образомъ, древне-іудейскій царскій обѣтъ предъ Богомъ и формальное обязательство предъ народомъ - въ имперіи Греческой смѣнились торжественнымъ исповѣданіемъ вѣры и клятвеннымъ обязательствомъ императоровъ предъ церковію и ея «освященнымъ соборомъ»; древне-іудейскій смѣшанный, т. е. церковно-политическій характеръ этого обычая въ мірѣ Христіанскомъ уступилъ мѣсто одному, собственно церковно-религіозному.
Н о внутренній смыслъ и значеніе этого обычая какъ въ царствѣ іудейскомъ, такъ и въ имперіи Греческой, остался одинъ и тотъ же, - смыслъ и значеніе торжественнаго, со стороны коронуемаго, удостовѣренія, въ лицѣ представителей церкви, всѣхъ вѣрныхъ сыновъ этой церкви, а въ лицѣ послѣднихъ - и всѣхъ вѣрноподданныхъ - въ истинѣ и чистотѣ своихъ вѣрованій и благонамѣренности своихъ будущихъ дѣйствій по отношенію къ церкви и государству. Своею внѣшнею обрядовою стороною обычай этотъ также напоминаетъ вышеизложенные обычаи царей іудейскихъ совершать свои обѣты предъ самымъ вѣнчаніемъ или мѵропомазаніемъ, совершать ихъ не только устно и письменно, совершать въ священныхъ мѣстахъ или народныхъ собраніяхъ , въ присутствіи и при непремѣнномъ участіи высшихъ служителей Божіихъ, и свои рукописанія передавать въ церковь на храненіе. Наконецъ, даже въ исключеніяхъ, какія допускались изъ этого общаго правила, исторія имперіи Греческой переноситъ нашу мысль ко временамъ царства Израильскаго. Именно, и здѣсь, подобно царю Давиду нѣкоторые изъ императоровъ сами «украшали» скоихъ будущихъ преемниковъ «знаками царской власти» и сами брали съ нихъ клятву въ вѣрѣ и вѣрности себѣ и церкви святой, предоставляя имъ въ тоже время запечатлѣвать акты о семъ, во всеобщее свѣдѣніе, своею подписью .
И зъ православной Греціи обычай этотъ перешелъ и въ царство Русское. Только въ началѣ, до объединенія земли русской, князья наши проявляли лишь робкое подраженіе царямъ греческимъ, почитая самое коронованіе и соединенные съ нимъ обычаи выше своего скромнаго княжескаго достоинства (въ таковомъ взглядѣ утверждали ихъ частію сами императоры греческіе). При вступленіи на престолъ они обыкновенно ограничивались только клятвою или присягою, которую, предъ Святителями, давали другъ другу или народу (смотря потому - отъ кого получили престолъ), а наслѣдственные изъ нихъ, конечно, и того не дѣлали, а по смерти предшественниковъ прямо вступали въ соборные храмы своихъ главныхъ городовъ и здѣсь «съ великою честію» садились на свои столы, т. е. получали благословеніе отъ мѣстныхъ архипастырей, при чемъ украшались иногда особою мантіею или «кочемъ» и богатоукрашенною шапкою или «клобукомъ» . Какъ на нѣкоторую связь съ царственными обѣтами греческихъ императоровъ, можно указать здѣсь развѣ на молитву, которую читалъ епископъ надъ садившимся на престолъ княземъ, и которая до сихъ поръ читается нашими первосвятителями надъ преклонившемъ главу нововѣнчаннымъ императоромъ . Во время ига Монгольскаго «воля ханская» или «пожалованіе царское», съ которымъ князья возвращались изъ орды, еще менѣе благопріятствовало развитію у насъ древне-греческой практики при коронованіи. Ибо въ это тяжелое время не сами князья, по закону или договору, садились на престолъ, а обыкновенно ханы, черезъ своихъ пословъ, сажали ихъ на княженіе , и церковь уже не отъ великихъ князей искала себѣ покровительства и защиты, а нерѣдко отъ хановъ пріобрѣтала охранныя грамоты, или такъ называемые - «ярлыки ханскіе». -
С верженіе ига Монгольскаго и свойство нашихъ князей, чрезъ Софію Палеологъ, съ императорами греческими - сразу открыли къ намъ входъ почти всѣмъ обычаямъ греческаго вѣнчанія и помазанія на царство, но опять - за исключеніемъ изложеннаго выше - клятвеннаго, предъ церковію, обязательства греческихъ императоровъ. Можетъ быть, эта послѣдняя частность упускалась вслѣдствіе несовершеннолѣтія первыхъ Боговѣнчанныхъ Великихъ Князей и Царей нашихъ (Дмитрія, внука Іоанна III, и въ первый разъ вѣнчаннаго - еще 3-хъ лѣтняго Іоанна Грознаго), ибо послѣдующіе чины вѣнчанія, по духу того времени, безъ всякихъ исправленій и дополненій, согласовались съ предшествовавшими чинопослѣдованіями. Можетъ быть также, - что обязательство необходимо подразумѣвалось при вѣнчаніи и потому какъ бы замѣнялось нововведеннымъ у насъ - заключитильнымъ поученіемъ святителя . А можетъ быть, наконецъ, оно казалось первымъ самодержцамъ нашимъ нѣкоторымъ напоминаніемъ до монгольскихъ «крестныхъ цѣлованій» и монгольскихъ предъ ханами обязательствъ, и потому съ недовѣріемъ отвергалось ими при коронованіи . Во всякомъ случаѣ, только съ вѣнчанія царя Ѳедора Алексѣевича мы видимъ, что патріархъ начинаетъ спрашивать приступающаго къ коронованію: «Како вѣруеши», и Государь начинаетъ отвѣчать: «Вѣра убо моя сія есть: Вѣрую во единаго Бога Отца, Вседержителя Творца небу и земли» и проч., но и то - безъ древне-греческихъ обѣтовъ покорности св. Церкви Божіей и «благоволительнаго попеченія о подданныхъ, въ правдѣ». Послѣднее дополненіе къ чину царскаго вѣнчанія сдѣлано уже съ принятіемъ нашими государями титула императоровъ, - когда повелители земли русской возвысились до послѣдней степени и когда всякая тѣнь зависимости царской власти отъ кого нибудь, кромѣ Бога, исчезла .
Т олько и тутъ, это дополненіе явилось не въ видѣ формальнаго, за собственноручною, какъ это было у древнихъ евреевъ и грековъ, подписью коронуемаго, съ произнесеніемъ словъ: «клянусь», или «соглашаюсь», «обѣщаюсь», и не въ соединеніи съ предварительнымъ исповѣданіемъ вѣры, а въ видѣ отдѣльнаго, «по облеченіи въ порфиру, по возложеніи на себя короны и по воспріятіи скипетра и державы, призыванія Царя царствующихъ, въ установленной для сего молитвѣ, съ колѣнопреклоненіемъ». Такимъ образомъ, этотъ древне-еврейскій обѣтъ Богу и народу и древне-греческое клятвенное обязательство предъ Церковью у насъ, въ концѣ концовъ, превратились въ торжественное, «въ слухъ вѣрныхъ подданныхъ», произнесеніе Сѵмвола Православно-Каѳолической вѣры, и въ таковую же молитву Царя къ Царю царствующихъ о ниспосланіи небесной помощи къ благоустроенію всего на пользу народа и на славу Божію. Однако, если мы обратимъ вниманіе на обстоятельства и самую форму произнесенія - какъ этого вѣроисповѣданія такъ и этой молитвы, особенно на заключительныя слова этой молитвы, если, при томъ, посмотримъ на присоединенную, въ соотвѣтствіе этой молитвѣ, благодарственную и умилостивительную, съ колѣно-преклоненіемъ же, молитву самихъ вѣрноподданныхъ, то не можемъ не усмотрѣть въ совокупности всѣхъ этихъ молитвословій ясныхъ слѣдовъ, съ одной стороны, древнихъ «завѣтовъ» и обѣтовъ царей израильскихъ, а съ другой менѣе древнихъ, но болѣе опредѣленныхъ-клятвенныхъ обязательствъ царей греческихъ .
В отъ это вѣроисповѣданіе и эти двѣ молитвы, какъ онѣ совершены были при вѣнчаніи въ Бозѣ почившаго Государя Императора Александра Николаевича.
П о окончаніи пѣнія псалма, во время котораго Ихъ Величества, Государь Императоръ и Государыня Императрица, вступили во Св. Успенскій храмъ, митрополитъ Московскій, взошедъ на амвонъ трона къ Его Императорскому Величеству, сказалъ Его Величеству слѣдующую рѣчь: «Благочестивѣйшій Великій Государь нашъ, Императоръ и Самодержецъ Всероссійскій! понеже благоволеніемъ Божіимъ и дѣйствіемъ Святаго и всеосвящающаго Духа и Вашимъ изволеніемъ имѣетъ нынѣ въ семъ первопрестольномъ храмѣ совершиться Императорское Вашего Величества коронованіе и отъ Святаго Мѵра помазаніе: того ради, по обычаю древнихъ христіанскихъ Монарховъ и Боговѣнчанныхъ Вашихъ предковъ, да соблаговолитъ Величество Ваше въ слухъ вѣрныхъ подданныхъ Вашихъ исповѣдать Православно-Каѳолическую Вѣру, «како вѣруеши »? - И сіе сказавъ, поднесъ предъ лице Его Величества разгнутую книгу , изъ которой Его Величество велегласно прочитать изволилъ Святый Символъ православныя вѣры : «Вѣрую во Единаго Бога Отца, Вседержителя и проч.» - По прочтеніи Сѵмвола, тотъ же митрополитъ къ Его Величеству возгласилъ: «Благодать Пресвятаго Духа да будетъ съ тобою, аминь». А прочіе архіереи тоже произнесли тайно. - Митрополитъ сошелъ съ амвона трона, и протодіаконъ возгласилъ: «Благослови, Владыко». - Архіерей: «Благословенно царство» и пр. (Началось Священнодѣйствіе коронованія).
П о совершеніи коронованія, по пропѣтіи многолѣтія и по окончаніи звона и пальбы, Государь Императоръ, вставъ съ престола и отдавъ скипертъ и державу тѣмъ особамъ, которыми оные въ процессіи несены были, соизволилъ прочесть, съ колѣнопреклоненіемъ, по книгѣ, поданной митрополитомъ , слѣдующую къ Богу молитву : «Господи Боже отцевъ и Царю царствующихъ, сотворивый вся словомъ Твоимъ и премудростію Твоею устроивый человѣка, да управляетъ міръ въ преподобіи и правдѣ! Ты избралъ мя еси Царя и Судію людемъ Твоимъ. Исповѣдую неизслѣдимое Твое о мнѣ смотрѣніе, и благодаря величеству Твоему покланяюся. Ты же, Владыко и Господи Мой, настави Мя въ дѣлѣ, на неже послалъ Мя еси, вразуми и управи Мя въ великомъ служеніи семъ. Да будетъ со Мною присѣдящая престолу Твоему премудрость. Посли ю съ небесъ святыхъ Твоихъ, да разумѣю, что есть угодно предъ очима Твоима, и что есть право въ заповѣдѣхъ Твоихъ. Буди сердце мое въ руку Твоею, еже вся устроиши къ пользѣ врученныхъ Мнѣ людей и къ славѣ Твоей, яко да и въ день суда Твоего непостыдно воздамъ Тебѣ слово: милостію и щедротами единороднаго Сына Твоего, съ Нимъ же благословенъ еси съ Пресвятымъ и благимъ и животворящимъ Твоимъ Духомъ, во вѣки, аминь».
П о прочтеніи же Его Императорскимъ Величествомъ этой молитвы, митрополитъ возгласилъ: «Миръ всѣмъ». Ликъ: «И духови твоему». Протодіаконъ: «Паки и паки, преклонше колѣна, Господу помолимся». И всѣ предстоявшіе, кромѣ Его Величества, преклонили колѣна , а митрополитъ Московскій, стоя также на колѣнахъ, прочелъ, отъ лица всего народа , слѣдующую молитву: «Боже великій и дивный, неисповѣдимою благостію и богатымъ промысломъ, управляя всяческая, Его же премудрыми, но неиспытанными судьбами, разнообразные предѣлы жизнь и сожительство человѣческое пріемлетъ, благодарнѣ исповѣдуемъ: яко не по беззаконіямъ нашимъ сотворилъ еси намъ, ниже по грѣхомъ нашимъ воздалъ еси намъ. Согрѣшихомъ, Господи, и беззаконовахомъ, и крайняго Твоего отвращенія достойны сотворихомся. Ты же, о неисчетная Благостыня, милостивый и долготерпѣливый, и каяйся о злобахъ человѣческихъ, Владыко, наказавъ насъ краткимъ бывшія печали посѣщеніемъ, се изобильно исполнилъ еси радости и веселія сердца наша, оправдавъ надъ нами царствовати возлюбленнаго Тобою Раба Твоего, Благочестивѣйшаго Самодержавнѣйшаго Великаго Государя нашего Императора Александра Николаевича всея Россіи: умудри убо и настави Его непоползновенно проходити великое сіе къ Тебѣ служеніе, даруй Ему разумъ и премудрость, во еже судити людемъ Твоимъ въ правду, и Твое сіе достояніе въ тишинѣ и безъ печали сохранити, покажи Его врагомъ побѣдительна, злодѣемъ страшна, добрымъ милостива и благонадежна, согрѣй сердце Его къ призрѣнію нищихъ, ко пріятію странныхъ, къ заступленію напаствуемыхъ. Подчиненныя же ему правительства управляя на путь истины и правды и отъ лицепріятія и мздоимства отражая, и вся отъ Тебѣ державѣ его врученныя люди въ нелицемѣрной содержа вѣрности , сотвори его Отца о чадахъ веселящагося и да удивиши милости Твоя на насъ. Умножи дни живота Его въ нерушимомъ здравіи и непремѣняемомъ благополучіи, даруй же во дни его и всѣмъ намъ миръ, безмолвіе и благопоспѣшество, благораствореніе воздуха, земли плодоносія, и вся къ временной и вѣчной жизни потребная. О премилосердый Господи нашъ, Боже щедротъ и Отче всякія утѣхи, не отврати лица Твоего отъ насъ и не посрами насъ отъ чаянія нашего, уповающе на Тя, молимся Тебѣ, и молящеся на щедроты Твоя уповаемъ: Ты бо единъ вѣси, еже требуемъ, и прежде прошенія подаеши, и дарованія утверждаеши, и всякое даяніе благо, и всякъ даръ совершенъ свыше есть сходяй отъ Тебе Отца свѣтовъ. Тебѣ слава и держава со единороднымъ Твоимъ Сыномъ, и Всесвятымъ и благимъ и животворящимъ Твоимъ Духомъ, нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ». Ликъ «Аминь». Послѣ молитвы, митрополитъ произнесъ краткую привѣтственную Его ВЕЛИЧЕСТВУ рѣчь ; по окончаніи же оной, возгласилъ: «Слава Тебѣ благодателю нашему во вѣки вѣковъ». И пѣвчіе пропѣли: «Тебе Бога хвалимъ», и былъ колокольный звонъ.
З а симъ началась Божественная литургія.
П одчеркнутыя мѣста и взаимное сопоставленіе изложеннаго вѣроисповѣданія и молитвъ не оставляютъ ни малѣйшаго сомнѣнія - какъ въ ихъ происхожденіи отъ древне-греческихъ и древне-еврейскихъ царскихъ обѣтовъ и обязательствъ, такъ и въ ихъ удостовѣрительномъ , церковно-государственномъ характерѣ.
При подготовке к принятию Присяги на верность Царю и Отечеству, мы принимаем таинство исповеди, в котором мы каемся среди прочих грехов и в грехах против Царской власти, и которые изложены в Кратком исповедании грехов против Царской власти. При ознакомлении с этим документом могут возникнуть смущения по вопросам касающимся властных полномочий Православного Царя и Священноначалия Православной Церкви.
Седьмое исповедание выглядит так: " СОГРЕШИЛ тем, что :1) отвергал (либо хулил) Священное Таинство Брака, совершаемое во время коронации между Помазанником Божиим и Церковью Христовой, когда отрицал, что Помазанник Божий является Главой Земной Воинствующей Церкви. Муж есть глава жены (Еф.5:23) Во время этого Таинства Христос земной (Помазанник Божий) выступает женихом, а Земная Воинствующая Церковь – невестой;
2) отвергал (или хулил) Таинство Рукоположения, совершаемое над Помазанником Божиим во время коронации, когда отрицал, что Богопомазанник поставлен Господом быть Епископом Епископов и Епископом внешних дел Земной Воинствующей Церкви;3) отвергал (или хулил) Таинство Миропомазания, совершаемое над Божиим Избранником, когда отрицал, что Бог изливает на Своего Помазанника особую Благодать для прохождения Великого Царского Служения и дает Ему иное сердце (1Цар.10:9), которое всегда находится в Руке Господа, и которое Господь направляет куда Ему угодно. (Притч.21:1)
По первому пункту данного исповедания приведем некоторые косвенные факты, анализируя которые можно прийти к определенному выводу. Да, из Священного Писания мы знаем, что глава Церкви есть Христос, Бог наш. Церковь же состоит из Церкви Небесной, где и Господь наш Царствует, и Церкви земной, воинствующей.
А теперь зададимся вопросом: А действительно ли Помазанник Божий является Главой Земной Воинствующей Церкви? Да, мы знаем, что Царь есть Глава народа Русского, и его Отец.
А посмотрим на картину слева. На главе Царя надета корона, которая не отличается от архиерейской митры. Так во втором пункте исповедания утверждается, что Царь есть Епископ Епископов, то есть главный из них, то есть именно Он и есть глава Земной воинствующей Церкви. А теперь обратимся к чину Коронования. Рассмотрим кто же главней - Царь или Первосвященник?
1) " При приближении царских регалий к южным дверям соборной церкви, все архиереи и прочее духовенство в священном одеянии, выходят из церкви на паперть и воздают оным честь каждением фимиама и кроплением Святою водой".
То есть, не Царь стоит на паперти и ждет прихода духовенства, а духовенство ждет Его на паперти. Может быть именно это обстоятельство было одним из решающих факторов, определивших предательство духовенством своего Царя в 1917 году? Ведь и Христа распяли архиереи из гордости и властолюбия, не возжелав унизиться и смириться перед Богом.
2) Принято меньшему у большего просить благословения. Царь не просит благословения у первосвященника, напротив, Епископы прислуживают Царю.
Первосвященник обращается к Царю: "Понеже благоволением Божиим, и действием Святаго и Всеосвящающаго Духа , иВашим изволением имеет ныне в сем первопрестольном храме совершиться Императорского Вашего Величества коронование и от Святаго мира помазание". Не благословением первосвященника, а изволением Царя...
3) При короновании, не архиерей возлагает корону на главу Царя , а Сам Царь: " Его Величество, приняв корону от архиерея с подушки, возлагает ее на главу Свою, причем архиерей говорит молитву: «Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа, аминь»."
4) Император во время чина коронования сидит на престоле, а архиереи стоят, и прислуживают Ему.
5) Император молится: "Ты избрал Мя еси Царя и Судию людем Твоим". Судьи же во времена ветхозаветные обладали и духовной и светской властью.
6) Император причащается в Алтаре, не как простой священнослужтиель, ибо тогда прислуживали бы Ему пономари, но "Его Величество архиерейской рукою вводится внутрь алтаря и, стоя пред Святою трапезою на златой парче и сделав поклонение, приемлет от перваго архиерея Святых Тайн Тела и Крови Господни Причастие, по чину Царскому, то есть, как причащаются священнослужители: особо Тела и особо Крове Христовы. Другой архиерей подносит Его Величеству антидор и теплоту, а третий служит омовению уст и рук" . Обратите внимание, что теплоту всегда подают пономари, и руки омывают они же, не имеющие духовного сана и стоящие на самой низшей ступени церковной иерархии.
Можно продолжать и далее, при желании, читатель, внимательно перечитавший чин коронования сам сможет это сделать... Ниже описывается достаточно подробно и о рукоположении Императора Первосвященником, и о таинстве миропомазания.
ЧИН СВЯЩЕННАГО КОРОНОВАНИЯ РУССКИХ САМОДЕРЖЦЕВ
(скачать *.pdf):
(cкачиваний: 513)
В навечерие торжественного дня коронования как в главном Успенском, так и в прочих соборах и церквах по всей Москве отправляли пополудни в четыре часа молебствие со звоном, а к вечеру всенощное бдение. Их Императорския Величества с Высочайшею Фамилиею изволят слушать всенощное бдение у Спаса за Золотой Решеткой, где читается и правило к Причащению.
В самый день коронования, когда начатие торжества возвещено двадцатью одним выстрелом из пушек, начинается от Успенского собора благовест в большой колокол, потом в другие перебором, как обыкновенно бывает для крестнаго хода. Синодальные члены и преосвященные архиереи с прочим духовенством собираются в собор и совершают молебствие о многолетнем здравии Его Императорского Величества. А по окончании молебна и часов литургийных ожидают в священном одеянии пришествия Их Императорских Величеств.
Когда начинается шествие, бывает звон во все колокола.
При приближении царских регалий к южным дверям соборной церкви, все архиереи и прочее духовенство в священном одеянии, выходят из церкви на паперть и воздают оным честь каждением фимиама и кроплением Святою водой.
По внесении регалий в церковь, архиереи с прочим духовенством ожидают на прежнем вне церкви месте прибытия Их Величеств, и когда Их Величества приближатся к паперти, первенствующий архиерей произносит речь и подносит благословящий Крест, а другой кропит Святою водой.
Потом, в предшествии тех же архиереев и духовенства и при пении певчими псалма «Милость и суд воспою тебе, Господи», Их Императорския Величества вступают в церковь и по троекратном поклонении перед Царскими вратами прикладываются к Святым местным иконам, а потом следуют на приуготовленный посреди церкви под балдахином трон и восседают на Императорских Своих престолах. Архиереи же и прочие духовные становятся от ступеней трона до Царских врат по обе стороны. В то время звон престает.
По окончании пения псалма и по прекращении звона первенствующий архиерей, возшед на амвон трона, говорит к Его Величеству следующую речь:
«Благочестивейший Великий Государь наш Император и Самодержец Всероссийский! Понеже благоволением Божиим, и действием Святаго и Всеосвящающаго Духа, и Вашим изволением имеет ныне в сем первопрестольном храме совершиться Императорского Вашего Величества коронование и от Святаго мира помазание; того ради по обычаю древних христианских монархов и Боговенчанных Ваших Предков, да соблаговолит Величество Ваше в слухе верных подданных Ваших исповедать Православно-кафолическую Веру, како веруеши?»
И, сие сказав, подносит пред лицеем Его Величества раскрытую книгу, держа оную на руках.
Его Величество по поднесенной архиереем книге гласно прочитывает Святый Символ Православныя Веры.
По прочтении Символа, тот же архиерей к Его Величеству возглашает: «Благодать Пресвятаго Духа да будет с Тобою, аминь», а прочие архиереи тайно говорят то-же.
Начинается ектенья, на которой вместе с обычными молитвенными прошениями возносится моление о Венчаемом Монархе: «О еже благословитися Царскому Его венчанию благословением Царя царствующих и Господа господствующих; о еже укреплену быти скипетру Его десницею Вышняго; о еже помазанием Всесвятаго Мира прияти Ему с небес к правлению и правосудию силу и премудрость; о еже получити Ему благопоспешное во всем и долгоденственное царствование; яко да услышит Его Господь в день печали, и защитит Его имя Бога Иаковля; яко да пошлет Ему помощь от Святаго, и от Сиона заступит Его; яко да подаст Ему Господь по сердцу Его, и весь совет Его исполнит; яко да подчиненные суды Его немздоимны и нелицеприятны сохранит; яко да Господь Сил всегда укрепляет оружие Его; о покорити под нозе Его всякаго врага и супостата; о еже благословитися Царскому венчанию и Супруги Его Благочестивейшей Государыни Императрицы благословением Его же Царя царствующих и Господа господствующих».
По ектеньи протодиакон возглашает: «Бог Господь и явися нам», а клир поет: «Бог Господь и явися нам, благословен Грядый во имя Господне».
Стих: «Исповедайтеся Господеви, яко благ, яко в век милость Его».
Стих: «Обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им».
Стих: «Не умру, но жив буду, и повем дела Господня».
Стих: «Камень, его же не брегоша зиждущие, Сей бысть во главу угла; от Господа бысть Сей, и есть дивен во очесех наших».
По пропении тропаря: «Спаси, Господи, люди Твоя» происходит чтение Пророчества Исаиина:
«Тако глаголет Господь: радуйтеся, небеса, и веселися, земле, да отверзут горы веселие, и холми радость, яко помилова Господь люди Своя, и смиренныя людей Своих утеши. Рече же Сион: остави мя Господь, и Бог забы мя. Еда забудет мати отроча свое, яко не помиловати исчадия чрева своего; аще же и забудет то жена, но Аз не забуду тебе, глаголет Господь. Се, в руку Моею вписах грады твоя, и предо Мною еси присно, и вскоре возградишися, имиже разорися, и потребившии тя изыдут из тебе. Воздвигни окрест очи твои и виждь вся, се, собрашася и приидоша к тебе. Живу Аз, глаголет Господь: яко вся я облечеши и возложиши на ня яко утварь на невесту, яко и пустая, и разсыпаная, и падшаяся ныне утеснеют от вселившихся, и удалятся от тебе смирившии тя».
По прочтении Пророчества, прокимен:
«Господи, силою Твоею возвеселится Царь, и о спасении Твоем возрадуется зело».
Стих: «Желание сердца его дал еси ему, и хотения устну его не лишил еси его».
Стих: «Яко предварил еси его благословением благостынным, положил еси на главе его венец от камене честна».
Затем следует чтение Послания Святаго Апостола Павла к Римлянам.
«Братие, всяка душа властем предержащим да повинуется. Несть бо власть, аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть. Тем же противляяйся власти Божию повелению противляется: противляющиися же себе грех приемлют. Князи бо не суть боязнь добрым делом, но злым. Хощеши же ли не боятися власти? Благое твори: и имети будеши похвалу от него: Божий бо слуга есть, тебе во благое. Аще ли злое твориши, бойся: не бо без ума меч носит: Божий бо слуга есть, отмститель в гнев злое творящему. Темже потреба повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть. Сего бо ради и дани даете: служители бо Божии суть во истое сие пребывающе. Воздадите убо всем должная: ем уже убо урок, урок; а ему же дань, дань; а ему же страх, страх; и ему же честь, честь».
По прочтении Апостола, аллилуиа трижды и затем чтение Святаго Евангелия от Матфея:
«Во время оно, совет приемше вси фарисее на Иисуса, яко да обольстят Его словом. И посылают к Нему ученики своя, со Иродианы, глаголюще: учителю, вемы, яко истинен еси, и пути Божию воистинну учиши, и нерадиши ни о ком же: не зриши бо на лице человеком. Рцы убо нам, что Ти ся мнит? достойно ли есть дати кинсон Кесареви, или ни. Разумев же Иисус лукавство их, рече: что Мя искушаете, лицемери. Покажите Ми златницу кинсонную. Они же принесоша Ему пенязь. И глагола им: чий образ сей и написание? И глаголаша Ему: Кесарев. Тогда глагола им: воздадите убо Кесарева Кесареви, и Божия Богови. И слышавше дивишася: и оставльше Его отыдоша».
По окончании чтения Евангелия, Его Императорское Величество повелевает со стоящего на троне с Императорскими регалиями стола возложить на себя порфиру, которую архиереи и подносят Его Величеству на подушках. При возложении оной, первенствующий архиерей произносит: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа».
Его Императорское Величество преклоняет главу, и первенствующий архиерей, осеня верх главы крестным знамением, возлагает крестообразно руки на оную и читает во всеуслышание следующую молитву:
«Господи Боже наш, Царю царствующих и Господь господствующих, иже чрез Самуила пророка избравый раба Твоего Давида, и помазавый его во царя над людом Твоим Израилем: Сам и ныне услыши моление нас недостойных, и призри от святаго жилища Твоего, и Вернаго Раба Твоего Великаго Государя, Его же благоволил еси поставити Императора над языком Твоим, притяжанным честною Кровию Единороднаго Твоего Сына, помазати удостой елеом радования, одей Его силою с высоты, наложи на главу Его венец от камене честнаго, и даруй Ему долготу дней, даждь в десницу Его скипетр спасения, посади Его на престоле правды, огради Его всеоружием Святаго Твоего Духа, укрепи Его мышцу, смири пред Ним вся варварские языки, хотящие брани, всей в сердце Его страх Твой, и к послушным сострадание, соблюди Его в непорочней вере, покажи Его известнаго хранителя святыя Твоея кафолическия Церкви догматов, да судит люди Твоя в правде, и нищия Твои в суде, спасет сыны убогих, и наследник будет небеснаго Твоего Царствия. Яко Твоя держава, и Твое есть Царство и сила во веки веков».
«Аминь!» поет лик. «Мир всем», произносит архиерей. «И духови твоему», ответствует лик. Протодиакон возглашает: «Главы ваша Господеви приклоните». «Тебе Господи» поет лик. Архиерей читает вторую молитву:
«Тебе единому Царю человеков, подклони выю с нами, Благочестивейший Государь, Ему же земное царство от Тебе вверено: и молимся Тебе, Владыко всех, сохрани Его под кровом Твоим, укрепи Его царство, благоугодная Тебе деяти всегда Его удостой, возсияй во днех Его правду, и множество мира, да в тихости Его кроткое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и честности. Ты бо еси Царь мира, и Спас душ и телес наших, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков».
По прочтении сей второй молитвы Его Императорское Величество повелевает с того же поставленного с Императорскими регалиями стола подать Императорскую корону, которую подносит на подушке первенствующему архиерею назначенный к тому сановник, а архиерей представляет ее Его Императорскому Величеству.
Его Величество, приняв корону от архиерея с подушки, возлагает ее на главу Свою, причем архиерей говорит молитву: «Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа, аминь».
После сего первенствующий архиерей говорит к Его Величеству по книге следующую речь:
«Благочестивейший Самодержавнейший Великий Государь Император Всероссийский! Видимое сие и вещественное Главы Твоея украшение явный образ есть, яко Тебе Главу Всероссийского народа венчает невидимо Царь славы Христос, благословением Своим благостынным, утверждая Тебе владычественную и верховную власть над людьми Своими».
Потом Его Императорское Величество повелевает подать Себе скипетр и державу. Первенствующий архиерей, подав Его Величеству в десную руку скипетр, а в левую державу, с молитвою: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа», произносит по книге следующую речь:
«О Богом Венчанный, и Богом Дарованный, и Богом Преукрашенный, Благочестивейший, Самодержавнейший, Великий Государь Император Всероссийский! Приими скипетр и державу, еже есть видимый образ даннаго Тебе от Вышняго над людьми Своими Самодержавия к управлению их и к устроению всякаго желаемаго им благополучия».
Посем Его Императорское Величество на Императорском Своем престоле сесть соизволит.
Потом, положив регалии на подушки, призывает Ея Величество Императрицу и, сняв с Себя корону, прикасался оною к главе Ее Величества и после паки на Себя возлагает. Засим подносится меньшая корона, которую Его Величество возлагает на главу Государыне Императрице. Четыре статс-дамы оную оправляют. Потом подносятся Его Величеству для возложения на Ея Величество порфира и цепь ордена святаго Апостола Андрея.
По возложении каждой из сих регалий те же статс-дамы оные оправляют. Государыня Императрица возвращается на Свой престол. Государь Император вновь восприемлет скипетр и державу.
Потом протодиакон возглашает полный Его Императорского Величества титул* с многолетствием так:
«Благоверному, и Благочестивому, и Христолюбивому, Самодержавнейшему Великому Государю нашему, Богом Венчанному, Превознесенному и Самодержцу Всероссийскому: Московскому, Киевскому, Владимирскому, Новгородскому, Царю Казанскому, Царю Астраханскому, Царю Польскому, Царю Сибирскому, Царю Херсониса Таврического, Царю Грузинскому, Государю Псковскому и Великому Князю Смоленскому, Литовскому, Волынскому, Польскому и Финляндскому, Князю Эстляндскому, Лифляндскому, Курляндскому и Семигальскому, Самогитскому, Корельскому, Тверскому, Югорскому, Пермскому, Вятскому, Болгарскому и иных; Государю и Великому Князю Новгорода Низовские земли, Черниговскому, Рязанскому, Полоцкому, Ростовскому, Ярославскому, Белоезерскому, Угорскому, Обдорскому, Кондийскому, Витебскому, Мстиславскому и всея Северныя страны Повелителю, и Государю Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския, Черкасских и Горских Князей, и иных Наследному Государю и Обладателю, Государю Туркестанскому; Наследнику Норвежскому, Герцогу Шлезвиг-Гольстинскому, Стормарнскому, Дитмарсенскому и Ольденбургскому, подаждь, Господи, благоденственное и мирное житие, здравие же и спасение, и во всем благое поспешение, на враги же победу и одоление, и сохрани Его на многая лета».
И певчие поют на оба лика по трижды: «Многая лета». Так же и Ея Императорскому Величеству.
И в то время бывает звон во все колокола, и из поставленных в Кремле пушек 101 выстрел. Между пением многолетия, как духовные, так и мирские особы от своих мест троекратным поклонением Их Императорские Величества поздравляют.
По пропетии многолетия и перестании звона и пальбы, Государь Император, возстав с престола и отдав скипетр и державу предстоящим, преклоняет колена и произносит по книге следующую к Богу молитву:
«Господи Боже отцев, и Царю царствующих, сотворивый вся словом Твоим, и премудростию Твоею устроивый человека, да управляет мир в преподобии и правде! Ты избрал Мя еси Царя и Судию людем Твоим. Исповедую неизследимое Твое о Мне смотрение, и благодаря Величеству Твоему покланяюся. Ты же, Владыко и Господи Мой, настави Мя в деле, на неже послал Мя еси, вразуми и управи Мя в великом служении сем. Да будет со Мною приседящая Престолу Твоему премудрость. Посли ю с небес Святых Твоих, да разумею что есть угодно пред очима Твоима и что есть право в заповедех Твоих. Буди сердце Мое в руку Твоею еже вся устроити к пользе врученных Мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего непостыдно воздам Тебе слово: милостию и щедротами Единороднаго Сына Твоего, с Ним же благословен еси, с Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом во веки веков, аминь».
«Паки и паки, преклонше колена, Господу помолимся», возглашает протодиакон, по прочтении Его Величеством молитвы. И все предстоящие, кроме Его Величества, преклоняют колена, а архиерей, стоя также на коленах, читает от лица всего народа следующую молитву:
«Боже Великий и Дивный, неисповедимою благостию и богатым Промыслом управляя всяческая. Егоже премудрыми, но неиспытанными судьбами, разнообразные пределы жизнь и сожительство человеческое приемлет, благодарне исповедуем: яко не по беззаконием нашим сотворил еси нам, ниже по грехом нашим воздал еси нам. Согрешихом, Господи, и беззаконовахом, и крайняго Твоего отвращения достойны сотворихомся. Ты же, о Неисчетная Благостыня, Милостивый, Долготерпеливый, и каяйся о злобах человеческих Владыко, наказав нас кратким бывшия печали посещением, се изобильно исполняеши веселия и радости сердца наша, оправдав над нами царствовати Возлюбленнаго Тобою Раба Твоего, Благочестивейшаго Самодержавнейшаго Великаго Государя Нашего Императора всея России: умудри убо и настави Его непоползновенно проходити великое сие к Тебе служение, даруй Ему разум и премудрость, во еже судити людем Твоим в правду, и Твое сие достояние в тишине и без печали сохранити. Покажи Его врагом победительна, злодеем страшна, добрым милостива и благонадежна; согрей сердце Его к призрению нищих, ко приятию странных, к заступлению нападствуемых. Подчиненные же Ему правительства управляя на путь истины и правды, и от лицеприятия и мздоимства отражая, и вся от Тебе державе Его врученные люди в нелицемерной содержа верности, сотвори Его Отца о чадех веселящагося, и да удивиши милости Твоя на нас. Умножи дни живота Его в нерушимом здравии и непременяемом благополучии. Даруй же во дни Его и всем нам мир, безмолвие и благоспешество, благорастворение воздуха, земли плодоносия, и вся к временней и вечней жизни потребная. О премилосердый Господи наш, Боже щедрот и Отче всякия утехи, не отврати лица Твоего от нас, и не посрами нас от чаяния на него, уповающе на Тя, молимся Тебе и молящеся на щедроты Твоя уповаем: Ты бо един веси еже требуем, и прежде прошения подаеши, и дарования утверждаеши, и всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть сходяй от Тебе, Отца светов. Тебе слава и держава со Единородным Твоим Сыном и Всесвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков».
После молитвы архиерей говорит Его Величеству приветственную речь. По окончании ее возглашает: «Слава Тебе, Благодетелю нашему, во веки веков».
Певчие поют: «Тебе Бога хвалим». Происходит колокольный звон, и начинается Божественная литургия.
При начатии литургии Его Императорское Величество корону снимает с главы, отдавая несшим оную, а по окончании литургии опять возлагает на Себя. По прочтении на литургии Евангелия, оное подносится к Их Величествам для целования.
Когда начнут петь каноник, тогда от трона до Царских врат для шествия Его Императорского Величества к Святому Миропомазанию и Причащению Святых Тайн постилается бархат, а близ самых Царских врат до Престола церковного поверх бархата золотая парча.
После пения каноника и по Причащении внутри алтаря священнослужащих, Царские врата отворяются, и из алтаря посылаются два архиерея с последующими им по обе стороны протодиаконами, возвестить Его Императорскому Величеству время Царского Миропомазания следующим образом:
«Благочестивейший Великий Государь Наш Император и Самодержец Всероссийский, Вашего Императорского Величества Миропомазания и Святых Божественных Таин приобщения приближися время: того ради да благоволит Ваше Императорское Величество шествовать сея Великия Соборныя Церкве к Царским вратам».
Его Императорское Величество изволит, передав сановнику шпагу Свою и сошед с трона, шествовать в порфире прямо к Царским вратам. Во след за Ним шествует Ея Величество Государыня Императрица. Его Императорское Величество, став у тех врат на златой постланной парче, изволит отдать регалии несшим оные. А первенствующий архиерей, взяв драгоценный сосуд, для сего великого дела нарочно устроенный, и омочив уготованный к тому драгоценный же сучец во Святое Миро, помазует Его Величество на челе, на очах, на ноздрях, на устах, на ушесах, на персях и по обою сторону на руках, глаголя: «Печать дара Духа Святаго». А другой архиерей места помазанныя чистою хлопчатою бумагою отирает.
По совершении Миропомазания бывает колокольный звон и 101 выстрел из пушек.
Посем на ту же златую парчу становится Ея Величество Государыня Императрица, а первенствующий архиерей, омочив тот же драгоценный сучец во Святое Миро, помазует Ея Величество только на челе, произнося те же слова: «Печать дара Духа Святаго». Другой архиерей отирает место помазания.
Потом Его Величество архиерейской рукою вводится внутрь алтаря и, стоя пред Святою трапезою на златой парче и сделав поклонение, приемлет от перваго архиерея Святых Тайн Тела и Крови Господни Причастие, по чину Царскому, то есть, как причащаются священнослужители: особо Тела и особо Крове Христовы. Другой архиерей подносит Его Величеству антидор и теплоту, а третий служит омовению уст и рук.
По причастии же Святых Тайн Его Императорское Величество, вышед из алтаря, отходит к иконе Спасителя. Тогда Ея Величество приступает к Царским вратам и принимает Святое Причастие обыкновенным порядком, причем архиереи в поднесении антидора, теплоты и умовении уст и рук Ея Величеству служат.
По сем Их Величества шествуют к трону и восседают на престолах.
При отпусте литургии от архиерея со Крестом, протодиакон возглашает многолетие. Певчие поют: «Многая лета».
По окончании чего приносят Их Императорским Величествам всеподданнейшее поздравление с благополучным совершением коронации как духовныя, так и светския особы.
Потом Их Величества шествуют по устроенным помостам прежним порядком в Архангельский собор. Во время шествия производится 101 выстрел из пушек и происходит большой звон во все колокола в соборах и во всех монастырских и приходских церквах.
В Архангельском соборе Их Величества изволят прикладываться к святым иконам и мощам, потом поклоняются гробам Предков Своих.
В сие время протодиакон провозглашает многолетие. Певчие поют: «Многая лета» трижды.
Из Архангельского собора Их Величества шествуют тем же порядком в собор Благовещенский.
В продолжении шествия Государь Император изволит быть в короне и порфире, со скипетром и державой в руках. Прикладываясь к святым иконам, отдает регалии особам, несшим оныя.
Из Благовещенскаго собора Их Императорские Величества шествуют к Красному крыльцу, а оттуда во внутренние покои.
Духовные ожидают вшествия Их Величеств в Грановитой палате.
*) Титул приводим согласно последнему тексту, Высочайше утвержденному 3 ноября 1882 года.
Литература:
Барсов Е. В. Древнерусские памятники священного венчания царей;
Покровский Н. В. Чин коронования государей в его истории. СПб., 1883;
Дьяконов. Власть московских государей, 1889;
Печатные описания коронований отдельных государей;
Полное собрание законов и Коронационный сборник, изданный Министерством двора под редакцией В. С. Кривенка. В 2 т. СПб., 1899.
