B.О. Ключевский С.М. Соловьев как преподаватель

«…Из гимназии он вынес основательное знание древних классических языков, и им посвящен был первый литературный опыт, явившийся в печати с именем Соловьева. Это была произнесенная им на гимназическом акте при выпуске речь «О значении древних классических языков при изучении языка отечественного». Изучение древних языков продолжалось и в университете, где в то время сильно действовал на умы слушателей своими блестящими и полными новизны лекциями о древней истории профессор римской словесности Д. Л. Крюков…»

Из серии: Исторические портреты

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сергей Михайлович Соловьев (В. О. Ключевский) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Ученый. С. М. Соловьев родился 5 мая 1820 г. в Москве. Отец его, протоиерей Михаил Васильевич, был законоучителем в Московском коммерческом училище. Первоначальное образование Сергей Михайлович получил дома и только уже на 14-м году поступил в I Московскую гимназию прямо в третий класс. Окончив гимназический курс в 1838 г. с отличным успехом (имя его осталось на золотой доске гимназии), он перешел в Московский университет на первое отделение философского факультета, как тогда назывался историко-филологический факультет.

Из гимназии он вынес основательное знание древних классических языков, и им посвящен был первый литературный опыт, явившийся в печати с именем Соловьева. Это была произнесенная им на гимназическом акте при выпуске речь «О значении древних классических языков при изучении языка отечественного». Изучение древних языков продолжалось и в университете, где в то время сильно действовал на умы слушателей своими блестящими и полными новизны лекциями о древней истории профессор римской словесности Д. Л. Крюков. По рассказу самого Соловьева, Крюков даже предлагал ему специально готовиться под его руководством к занятию кафедры римской словесности. Но Соловьев уже решил выбор ученой специальности, посвятив себя изучению истории, преимущественно отечественной. В это же время, когда Соловьев был на втором курсе (1839), начал свою столь памятную в истории Московского университета ученую деятельность только что вернувшийся из-за границы преподаватель всеобщей истории Т. Грановский. Вместе со многими товарищами Соловьев подчинился обаятельному действию сильного таланта. Впоследствии исторические занятия сблизили его с Грановским, Соловьев стал потом его ближайшим товарищем и до конца его жизни остался связан с ним самой тесной дружбой.

В студенческие годы Соловьева русскую историю преподавал в Московском университете известный М. П. Погодин. Тогда уже близилась к концу его профессорская деятельность, прекратившаяся неожиданно для него самого в 1844 г., когда он по некоторым причинам покинул службу в университете в надежде вернуться туда года через два – и уже не возвращался. Погодин заметил даровитого студента, прилежно и с успехом занимавшегося изучением отечественной истории. Задумав оставить университет на время, Погодин, года за два до своей отставки, предуведомляя совет об этом намерении, указал ему в числе других кандидатов для замещения своей кафедры (Григорьева и Бычкова) и на студента Соловьева, бывшего тогда на последнем курсе.

Тотчас по окончании университетского курса новому кандидату 1-го отделения философского факультета представился случай побывать за границей и там довершить свое историческое образование. Он отправился туда с семейством графа А. Г. Строганова, которому рекомендовал молодого кандидата тогдашний попечитель Московского учебного округа граф С. Г. Строганов. Соловьев пробыл за границей два года (1842–1844). Проездом он посещал Берлинский университет, бывал, между прочим, в аудитории Неандера; в Праге познакомился и много беседовал об истории славянства и России с Шафариком и другими чешскими учеными. Но главным местом его заграничных занятий был Париж. Здесь он много читал и много слушал, посещая усердно лекции Ампера, Кинэ, Ленормана, Мишле, Рауль-Рошетта, Ж. Симона, Ф. Шаля, также Фр. Араго и Мицкевича. К изучению истории России он старался подготовить себя основательным знакомством с историей всеобщей, особенно с теми ее явлениями, которые имеют прямую или косвенную связь с фактами нашего прошедшего. Впрочем, и на чужой стороне не прекращались занятия отечественной историей: в Париже Соловьев если не писал, то обдумал и подготовил свою мастерскую диссертацию, которую представил факультету вскоре по возвращении в Москву, в начале 1845 г., выдержав перед тем экзамен на степень магистра русской истории.

Возвратившись из-за границы, Соловьев чрезвычайно быстро прошел ряд испытаний, обязательных для ученого, ищущего профессуры, хотя эти испытания в то время были несравненно сложнее и труднее, чем стали теперь. Так, публичной защите диссертации в то время предшествовал диспут в закрытом заседании факультета, чем приобреталось право на словесный экзамен и на публичную защиту диссертации. Выдержав магистерский экзамен в начале 1845 г., он дважды напечатал и в октябре того же года защитил магистерскую диссертацию «Об отношениях Новгорода к великим князьям». Через год факультету была уже представлена им докторская диссертация «История отношений между русскими князьями Рюрикова дома» – объемистая книга в 700 страниц. Такая скорость тем удивительнее, что она не отразилась заметно на качестве ученой работы и что, в то время как писалась эта книга, автору ее пришлось работать над другим делом, самым трудным в ученой жизни профессора. В июле 1845 г., по предложению попечителя, он был избран в преподаватели русской истории в Московском университете, читать свой первый курс в университете. А после защиты магистерской диссертации Соловьев утвержден был на кафедре русской истории, впрочем, только в звании исправляющего должность адъюнкта, хотя уже имел степень магистра. Определение совета Московского университета, дозволявшее печатать представленную Соловьевым на степень доктора диссертацию, состоялось 18 декабря 1846 г., в июне следующего года диссертация была защищена. А в промежутке 27-летний магистр русской истории успел сдать экзамен на степень доктора исторических наук, политической экономии и статистики – экзамен, на котором ему предложено было 11 вопросов из этих наук, а также из древней и новой географии. В три года со времени возвращения из-за границы – два экзамена и две диссертации с четырьмя диспутами, не считая первого курса русской истории, читанного студентам в 1845/46 академическом году, не считая и ряда статей, написанных в то же время. Русские ученые поднимались редко по лестнице ученых степеней так быстро и с таким успехом. Уже в те годы Соловьев в совершенстве обладал тем умением беречь время, которое дало ему возможность сделать так много впоследствии.

Обе диссертации создали автору громкую известность не только в тесном кругу ученых, но и во всем читающем обществе. Первое его исследование, выпущенное в свет в ограниченном количестве экземпляров, разошлось так быстро и так настойчиво спрашивалось публикой, что в 1846 г. автор принужден был с некоторыми пополнениями перепечатать его в «Чтениях Общества истории и древностей Российских». По свидетельству одного тогдашнего московского литератора-наблюдателя, первую диссертацию Соловьева «все литературные партии встретили самым решительным одобрением без различия мнений». Вторую диссертацию встретили с таким же, если не с большим сочувствием, которое сказалось и на диспуте (9 июня 1847 г.) и в печати. «Диспут блестящий!» – так начал упомянутый наблюдатель свой отчет о нем: «Несмотря на летнее время, – продолжает он, – когда Москва пустеет, большая университетская аудитория была полна. Кроме профессоров и студентов, было много лиц сторонних. Некоторые посетители и посетительницы не задумались для ученого торжества приехать с дач; публика живо заинтересовалась и следила с участием за диалектикой и доводами говоривших», а говорили, возражая Соловьеву, Грановский, Бодянский, Кавелин и студент Клеванов. Незадолго до диспута ученый из другого литературного лагеря, враждебного тому, к которому примкнул Соловьев, известный И. Д. Беляев в «Московском городском листке» поместил о его книге небольшую, но бойкую статейку, подобные которой ему редко удавалось писать потом. Здесь рецензент называл труд Соловьева «книгой, по своему превосходному содержанию долженствующей быть настольною у каждого занимающегося русскою историей», книгой, которую «можно прочесть с удовольствием десять раз и больше». Строгая логическая последовательность в выводах, по признанию критика, царит над всем сочинением; выводы и факты являются в книге чем-то неразрывным, родным друг другу; иногда даже дивишься, прибавляет Беляев, отчего прежние историки не замечали того, что так естественно и просто открыл Соловьев.

Успех обеих диссертаций, не устаревших и доселе, объясняется не одним талантом автора, но и его серьезной подготовкой. В этих первых ученых опытах своих начинавший историк выступил уже с обдуманными историческими понятиями, с определенным взглядом на задачи и приемы исторического изучения. Этот взгляд определился с помощью раннего и близкого знакомства Соловьева с современным состоянием исторической науки на Западе. Знакомство это началось еще на студенческой скамье в Москве, и потому ему преимущественно посвящены были двухлетние заграничные занятия. В «Москвитянине» в 1843 г. напечатана была чрезвычайно живая, с юношеским одушевлением написанная статья о Парижском университете, под которой стоит пометка: «Прага Чешская, 23 июня 1843 г.». С большим увлечением, которое сообщается и читателю, передает здесь московский слушатель французских профессоров впечатления, накопившиеся в нем в продолжение академического года, когда он усердно посещал Сорбонну. Это ряд метких характеристик преподавателей, которых он слушал в Париже, с остроумными замечаниями о характере и манерах французского университетского преподавания. Мишле, например, выдержками из его лекций очерчен во весь рост с его отвращением к системе, внешней беспорядочностью и болтливостью изложения и блестящей, ловко заостренной и иногда очень меткой отдельной фразой. Но Соловьев не увлекался восторженной импровизацией французских профессоров. Отдавая должное внешним качествам их преподавания, он хорошо видит его внутренние недостатки, превращающие университетскую лекцию в публичную ораторскую речь.

Н. Рерих. Заморские гости

Очевидно, не под влиянием этих более ораторских, чем ученых, чтений складывался взгляд Соловьева на задачи и приемы научного исторического исследования. Притом курсы, слушанные им в Париже, по крайней мере те, о которых он отдает отчет в своей пражской статье, и по содержанию своему были слишком далеки от того порядка исторических явлений, на котором он потом останавливал преимущественное внимание в своих исследованиях, а в краткой автобиографической статье, составленной им для «Словаря профессоров Московского университета» (1855), он сам заметил, что за границей «он продолжал исторические занятия, разрабатывая преимущественно те предметы, которые имели ближайшее отношение к его главному предмету – отечественной истории. В Париже он слушал в 1842–1843 гг. чтения С.-Марка Жирардена о французской драме, Ф. Шаля – по историй немецкой литературы, Кинэ – по истории древней немецкой, итальянской и испанской литературы, Ампера – о французской литературе XVII в., Россе С.-Илера – о состоянии Италии до основания Рима, филолога Патена – о комедиях Теренция, Ж. Симона – о философии, Ленормана, преемника Гизо по кафедре новой истории, – о Евангелии и христианстве, наконец, Мишле, курс которого, называвшийся философией истории, по-видимому, мало соответствовал своему названию. Разнообразие этих курсов свидетельствует о широкой любознательности молодого кандидата, посвятившего себя изучению отечественной истории, но его исторические взгляды вырабатывались больше путем обширного чтения, чем под влиянием заграничной университетской кафедры.

В то время изучена была Соловьевым большая часть важнейших произведений западноевропейской исторической литературы, многочисленные выписки из которых он хранил в своих бумагах. Из всех представителей европейской историографии XIX в. никого не ставил он так высоко, как Гизо, а из исторических произведений прошлого столетия великое научное значение придавал он философии истории Вико (Scienza nuova). Эти имена бросают некоторый свет на источник и характер общих исторических воззрений, которые легли в основание трудов Соловьева по русской истории.

Н. Рерих. Сооружение древнего русского города

С начала нынешнего века европейская историческая литература стала заметно принимать иное направление, какое лишь изредка появлялось в ней прежде отдельными робкими попытками без взаимной связи и последовательного развития. Философски, apriori построенные схемы в истории стали терять прежнюю цену, как еще раньше потеряли ее разные историко-дидактические построения судеб человечества. Исторический опыт, тяжелые и быстрые перемены, часто совершенно непредвиденные, какие были испытаны европейскими обществами с конца прошедшего столетия, привели к мысли, что в истории, помимо той пищи, какую она доставляет философскому и эстетическому созерцанию, есть еще сторона, более важная для изучения и более нужная для практических потребностей настоящего и будущего, – это природа и действие сил и условий, участвующих в построении человеческих обществ. Историческая мысль стала внимательно всматриваться в то, что можно назвать механизмом человеческого общежития. В этом наблюдении она пошла двумя путями, направляемая различными впечатлениями, какие вынесены были из недавнего опыта. Этот опыт состоял из ряда потрясений, совершившихся в политической жизни обществ и вызванных борьбою сменой разных государственных порядков, и, чтобы найти причину столь великих и неожиданных крушений, одни наблюдатели обратились к рассмотрению политической конструкции, кладки разных обществ и изучений процесса, каким они складывались. Но один и тот же политический порядок имел неодинаковую судьбу в разных местах, приводил к различным последствиям. Порядок, по-видимому, наиболее разумно проектированный и обещавший прочно обеспечить человеческое благополучие на иной почве не принимался, портился, разрушал спокойствие и благосостояние целого общества и уступал место другому, казавшемуся худшим, как будто в деле политических учреждений кладка, технически лучшая, может быть негодной на иной исторической почве. И потому другие наблюдатели сосредоточивали свое внимание на свойствах этой почвы и того материала, который из нее извлекался для построения общества. Так задача исторического исследования раздвоилась: для одних предметом его сделались преимущественно генезис и развитие политических форм и социальных отношений, политика и право, для других – рост национальных преданий и обычаев, дух и быт народа. Это раздвоение по существу своему не давало повода к антагонизму обоих направлений в исторической науке. Оно, собственно, было не более как простым разделением труда в работе над одним и тем же предметом; однако же это разделение иногда принималось за различие самых воззрений, принципов и вызывало борьбу.

Соловьев присоединился к первой из этих школ, если можно так назвать указанные направления, господствовавшие в исторической литературе. Преемство политических форм, происхождение и развитие сословного расчленения общества и т. п. – таковы были предметы, на которых он прежде и больше всего сосредоточил свое внимание, как только принялся за самостоятельную обработку отечественной истории по окончании приготовительных занятий. С таким взглядом на задачи исторического изучения возвратился он в 1844 г. из-за границы, и присутствие программы, построенной на таком взгляде, заметно уже в содержании первого университетского курса, читанного им в 1845/46 академическом году.

В подробном «Отчете о состоянии и действиях Московского университета» за этот год читаем, что исправляющий должность адъюнкта магистр Соловьев преподавал по собственным запискам русскую историю студентам 3-го курса 1-го отделения философского факультета и 2-го курса юридического по 4 часа в неделю, предполагая довести свой курс до новейших времен. «Преподаватель особенно обращает внимание своих слушателей на родовой быт, господствовавший в Древней Руси, и постепенный переход его в быт государственный; равно обращает особенное внимание на отношение между Русью Московской и Русью Литовской и на историю сословий».

Сверх того, студентам 4-го курса философского факультета он преподавал по 2 часа в неделю специальный курс, предметом которого была «история междуцарствия». В отчетах ближайших следующих лет находим указания только на содержание этих специальных курсов: в 1846/47 г. читана была история царствования трех первых государей из дома Романовых, в 1847/48 г. – история Петра Великого и т. д. Но уже из отчета за первый год преподавательской деятельности Соловьева достаточно видны содержание и характер его другого курса, который студенты слушали прежде специального. Это был общий обзор истории России, столь памятный всем его слушавшим, который останавливался там, откуда профессор в следующем году предполагал вести более подробное его продолжение. Так уже в первые годы Соловьев установил тот порядок преподавания, которого он долго держался потом. Начав специальное изложение с эпохи, на которой прервалась «История государства Российского» Карамзина, Соловьев с каждым годом понемногу подвигался все дальше вперед, но студент специально знакомился с доставшейся ему эпохой, уже подготовленный к тому общим курсом русской истории с древнейших времен. Содержанием этого курса была именно смена политических форм с объяснением исторических обстоятельств, при которых одна из них зарождалась, падала и переходила в другую, и с указанием перемен, какие при господстве той или другой из них происходили в составе общества и во взаимных отношениях его частей. С течением времени фактические подробности в этом курсе сглаживались все более, так что он превратился, наконец, в непрерывную цепь обобщений, в историко-философскую формулу политического и социального развития России. Тот же самый взгляд на задачи исторического изучения проходит и по обеим диссертациям Соловьева, и последовательное проведение в них этого взгляда было главной причиной сильного впечатления, какое они произвели на читающее общество.

Такое генетическое изучение форм и отношений государственного и общественного быта России было тогда если не совершенной новостью в нашей историографии, то, во всяком случае, явлением, к которому еще не привыкли, которому предшествовали слабые попытки в этом роде. А в обеих первых книгах Соловьева, даже в их заглавиях, как в устном изложении с университетской кафедры, так потом в «Истории России» на первом плане именно отношения. В диссертации об отношениях Новгорода к князьям сделана попытка объяснить социальное происхождение и первоначальное устройство русского города древнейшего времени.

Здесь же впервые высказана была мысль, которой потом историк дал такую важную роль в ходе политической истории России, – мысль о политическом значении новых городов, возникших в Северной Руси XII в., среди которых сложилось понятие об отдельной княжеской собственности, уделе, сменившее прежний порядок владельческих отношений между князьями, основанный на понятии об общности, нераздельности владения. Задачей исследования было изучение «характера новгородского народовластия», решение вопроса: «Был ли Новгород республикою, в которой развивался особый быт, не имевший ничего общего с бытом других городов русских, отделился ли он своим бытом при Ярославе I, или отделился от новой Руси вместе со старой и потом, оставшись один представителем последней, не мог удержать старины и преклонился перед городами юными?»

Тот же взгляд во второй диссертации приложен к кругу явлений нашей политической истории, еще более широкому. В нашей исторической литературе это был первый опыт, имевший целью вывести из одного начала и изобразить в виде непрерывного, последовательного процесса ряд форм политического быта, сменившихся в России с половины IX до конца XVI вв. Восстановляя этот процесс, Соловьев высказался решительно против искусственного деления нашей истории, против названий одного периода удельным, другого монгольским, дающих неверное понятие о характере времени или разрывающих естественную связь событий, «естественное развитие общества из самого себя». Книга об отношениях русских князей Рюрикова дома, по основной своей мысли, имеет тесную внутреннюю связь с исследованием о новгородских отношениях, развивает положения, намеченные в последнем. В этой книге получил окончательную обработку факт, который обозначен был Соловьевым как главное содержание его первого университетского курса. Факт постепенного перехода родовых отношений, служивших первоначальным основанием порядка княжеского владения, в отношения государственные.

Посредствующим моментом, через который совершился этот переход от одного порядка к другому, служило понятие о княжестве как об отдельной собственности князя, понятие, происхождение которого объяснено было автором в исследовании о Новгороде и которое, на его взгляд, возникло из отношений, установившихся между новыми городами Северной Руси и князем. Что вызвало государственные отношения, спрашивает исследователь, и что дало им торжество над родовыми? Ответом на этот вопрос служит такой ряд исторических соображений. По распадении Ярославова княжеского рода на семьи, часто одна другой враждебные, семья северных князей не развивается в род, как это было на юге, где обособлявшиеся княжеские семьи стремились опять развиться в роды с прежними родовыми отношениями. На Севере первоначальная княжеская семья, отделившись от южных, в дальнейшем развитии своем распадается на такие же отдельные семьи, которые не смыкаются в родовое целое, между которыми не повторяются прежние родовые отношения. Это потому, что нет условия, при котором только они и могли повториться, «нет более понятия об общности, нераздельности владения». Отсюда «постоянное разделение и постоянная борьба между княжествами», что «дает сильнейшему возможность подчинить себе слабейшие. Эта возможность основывается на понятии об отдельной собственности, которая исключала родовое единство. Понятие же об отдельной собственности явилось на Севере вследствие преобладания там городов новых, которые, получив свое бытие от князя, были его собственностью». Таким образом, родовой быт, господствовавший в Древней Руси, является началом, из которого последовательно развился ее политический порядок, и самый этот быт, как исходная точка развития древнерусских политических форм, исследован историком более в явлениях политического порядка, чем в явлениях гражданского общежития, в кругу частных гражданских понятий и отношений.

А. Кившенко. Призвание князя – встреча князя с дружиной, старейшинами и народом славянского города

Со времени возвращения своего из-за границы Соловьев удивительно много пишет. В одно время с обеими диссертациями и вслед за ними составлен был им ряд значительных по объему статей не только по русской, но и по всеобщей истории. В 1846 и 1847 гг., когда писалась и печаталась книга об отношениях князей, напечатаны были в разных периодических изданиях исследования о нравах и обычаях Древней Руси от времен Ярослава I до нашествия монголов, о состоянии духовенства в России до половины XIII в., местничестве, Мстиславе Храбром, Данииле, князе Галицком. Сверх того, изложена была русская летопись для первоначального чтения и составлены два очерка по всеобщей истории – «Рим» и «Варвары». В 1848 г. приготовлены были к печати две обширные статьи, из которых одна содержала в себе обзор событий русской истории от кончины царя Феодора Иоанновича до вступления на престол дома Романовых, другая – очерк истории Малороссии до подчинения ее царю Алексею Михайловичу. Исследования, обзоры, очерки, критики и рецензии идут непрерывным рядом до 1851 г., продолжаются и далее, вливаясь потом из разных повременных изданий, подобно притокам большой реки, в «Историю России с древнейших времен». Следует также припомнить, что к 1850 г. у Соловьева был уже готов на кафедре цельный общий курс древней русской истории и специально изложена была история XVII и начала XVIII вв.

Конец ознакомительного фрагмента.

С. М. Соловьев как лектор: угол зрения В. О. Ключевского

Александров Владимир Борисович

Северо-Западный институт управления - филиал РАНХиГС (Санкт-Петербург) Профессор кафедры философии и культурологии Доктор философских наук, профессор vladboralex@mail. ru

В статье представлена характеристика лекторского мастерства великого русского историка С. М. Соловьева, данная другим великим историком - В. О. Ключевским. Отмечается особое внимание В. О. Ключевского к личности педагога, мировоззренческому и нравственному наполнению содержания лекций, формированию культуры мышления - тем чертам, которые отличали лекторскую работу С. М. Соловьева. На основе анализа мыслей В. О. Ключевского в статье делается вывод о сохранении значения лекции как формы педагогической работы в современных условиях.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

лекция, личность преподавателя, «гармония мысли и слова», «методологическое влияние», нравственная установка

Alexandrov V. B.

S. M. Solovyev as Lecturer: Angle of View of V. O. Klyuchevsky Aleksandrov Vladimir Borisovich

North-West institute of Management - branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public

Administration (Saint-Petersburg, russian Federation)

Professor of Chair of Philosophy and Cultural Science

Doctor of Science (Philosophy), Professor

[email protected]

The characteristic of lecturing skill of the great Russian historian S. M. Solovyov given by other great historian - V. O. Klyuchevsky is presented in this article. The special attention of V. O. Klyuchevsky to the identity of the teacher world outlook and moral filling of the content of lectures, formation of culture of thinking - to those lines which distinguished lecturing work of S. M. Solovyov is noted. On the basis of the analysis of thoughts of V. O. Klyuchevsky in article the conclusion about preservation of value of lecture as forms of pedagogical work in modern conditions is drawn.

lecture, identity of the teacher, «harmony of thought and word», «methodological influence», moral installation

Считается, что рефлексия на тему методики преподавательской деятельности должна завершаться некоторыми универсально значимыми рекомендациями, следование которым поможет принципиально улучшить качество этой деятельности каждого, кто ими воспользуется. Однако, как показывает опыт, успешность педагогической работы трудно поддается выражению через какие-либо правила и алгоритмы, в равной мере пригодные для всех преподавателей. Приемы, которые дают положительный результат у одного педагога, будучи использованы другим, могут оказаться совершенно неэффективными.

Не отрицая полностью полезности поиска некоторых общих методических основ педагогической деятельности, мы, вместе с тем, полагаем, что важнейшим резуль-

Александров В. Б.

< татом изысканий в области методики должно стать формирование у всех, кто за-н нимается этой деятельностью, вкуса к рефлексии на тему успешности собственной ^ педагогической работы. Подобная рефлексия предполагает осознание своей лич-V ностной уникальности, которая может продуктивно реализоваться в педагогическом ^ процессе только через вполне конкретную интерпретацию общепринятых методик. ^ Личность преподавателя может обусловливать неповторимый стиль общения со о студентами, как непосредственно в учебном процессе, так и во внеаудиторной о работе, который может привлечь внимание студентов и вызвать интерес к дисциплине, которую он преподает. Все это означает, что успех работы преподавателя во многом определяется его готовностью видеть свою работу как непрерывно совершающийся творческий процесс.

Импульсом для такого рода рефлексии могут стать размышления выдающихся педагогов об условиях успешности преподавательской деятельности. Для вузовской педагогики особенно важны те случаи, когда такой педагог оказывается еще и выдающимся ученым, благодаря чему его педагогическая практика освещена светом глубокого понимания науки, идеи и достижения которой он стремится донести до студенческой аудитории. Ученые такого уровня, осмысливая собственный педагогический опыт, с большим вниманием и уважением изучают опыт работы в этой сфере своих коллег, обращая внимание, конечно, на педагогическое творчество наиболее значительных персон.

Одним из таких ученых-педагогов в истории российского университетского образования был выдающийся историк В. О. Ключевский. Главной формой учебной деятельности профессора, в которой проявляется его педагогическое мастерство, для Ключевского является лекция. Будучи сам неординарным педагогом, Ключевский внимательно присматривается к тому, каким образом крупные ученые его времени достигали успеха в лекторской работе, вызывали интерес студенческой аудитории к излагаемому материалу, к тому, что они видели наиболее значимым в этой форме своей работы. При этом Ключевский отчетливо осознает, что «в преподавательской деятельности много индивидуального, личного, что трудно передать и еще труднее воспроизвести» .

Лекторское творчество преподавателя выступает особого рода искусством, обнаруживая свою неповторимую ценность только в его непосредственном проявлении; будучи записанной, представленной в печатном тексте, лекция перестает быть тем, чем была во время ее прочтения. «Учитель - что проповедник: можно слово в слово записать проповедь, даже урок; читатель прочтет записанное, но проповеди и урока не услышит» [Там же]. Эту мысль Ключевского очень важно помнить сегодня, в связи с печальной тенденцией заменить реальное общение преподавателя со студентом предоставлением ему различными способами тиражированного лекционного материала, пусть даже подготовленного самим лектором.

Другой стороной понимания лекторской деятельности как искусства является принципиальная установка для тех, кто ищет пути усовершенствования собственного педагогического мастерства, ориентируясь на опыт выдающихся представителей преподавательского дела. На этом пути значимым оказывается не формулирование некоторых формальных правил, а вдохновенное следование искусству наставника. В этой связи характерно замечание Ключевского о том, что для формирования преподавательских навыков важны не только общие правила, но и «наблюдение, предание, даже подражание». Данная установка перекликается с размышлениями известного исследователя XX в. М. Полани о феномене личностного знания. Вот некоторые из его мыслей, в полной мере относящиеся и к преподавательскому искусству: «Искусство, процедуры которого остаются скрытыми, нельзя передать с помощью предписаний, ибо таковых не существу-

ет. Оно может передаваться только посредством личного примера, от учителя < к ученику... наблюдая учителя и стремясь превзойти его, ученик бессознательно ^ осваивает нормы искусства, включая и те, которые неизвестны самому учителю. ^ Этими скрытыми нормами может овладеть только тот, кто в порыве самоотре- ^ чения отказывается от критики и всецело отдается имитации действий другого» х (3, с. 86-87). |

Удивительны и загадочны те средства, с помощью которых лектор завоевывает о внимание аудитории. Ключевский набрасывает ряд странных стилистических осо- о бенностей чтения лекций известными историками России, которые, тем не менее, имели неизменный успех в студенческой аудитории. Один из них (П. М. Леонтьев) на протяжении всей лекции с помощью странного жеста правой руки с «вилкообразно вытянутыми пальцами» всю лекцию помогает «усиленно искавшему слов, как будто усталому языку». Другой (Ф. И. Буслаев) читает подготовленный заранее текст, написанный крупными и кривыми строками, «сопровождая чтение ударами о кафедру правой руки с зажатым в ней карандашом». Третий (С. М. Соловьев) читает лекцию «с закрытыми глазами, немного раскачиваясь на кафедре взад и вперед». При этом, по собственному признанию Соловьева, которое воспроизводит Ключевский, «он никогда не видел студента в своей аудитории» [Там же, с. 322]. Сила его убежденности в значимости излагаемого материала была такова, что ему не нужна была обычно искомая преподавателем обратная связь с аудиторией. По словам Ключевского, «он принадлежал к числу людей, готовых проповедовать в пустыне» .

Лекторское творчество С. М. Соловьева стало предметом особого внимания его великого ученика В. О. Ключевского. Наблюдения над работой С. М. Соловьева как лектора отражены в его статье «С. М. Соловьев как преподаватель». Здесь Ключевский не стремится определить универсальные принципы «хорошего» чтения лекций. Ценность данной статьи - в другом. В ней Ключевский обозначает темы, над которыми полезно рефлексировать лектору, стремящемуся овладеть студенческим вниманием, продвинуть молодых людей в деле освоения ими своей профессией.

Наверное, первое и самое главное, что отличало лекции Соловьева, и что увидел в них бывший студент Ключевский, - это стремление лектора заставить размышлять студента. Данная цель достигалась им через способ чтения лекций, который Ключевский определил как «говорящее размышление». «С кафедры слышался не профессор, читающий в аудитории, а ученый, размышляющий вслух в своем кабинете» [Там же, с. 323].

При этом он отказывает лекциям Соловьева в таких качествах, которые обычно принято считать весьма значимыми для лекции - эмоциональность, стремление задействовать юношеское воображение. «Чтение Соловьева не трогало и не пленяло, не било ни на чувства, ни на воображение, но оно заставляло размышлять» [Там же]. Слушание таких лекций не было легким развлечением, но студенты выходили из аудитории без чувства утомления, поскольку в их сознании формировалось ясное понимание нити развивавшихся перед ними мыслей.

Можно ли полагать, что такой способ чтения лекций представляет собой универсальную модель, могущую определить «методические рекомендации», на которые следует опираться в педагогическом творчестве? Очевидно, нет. Большинство тех, кто занимается педагогической работой, скажут, что без эмоционального заряда, посылаемого преподавателем в аудиторию, сконцентрировать ее внимание, вызвать интерес к излагаемому материалу вряд ли удастся. Приведенное наблюдение Ключевского показывает лишь один из возможных способов достижения успеха, который накрепко сопряжен с личностными особенностями Соловьева, определявшими его отношение к науке и педагогической деятельности.

< Следующая важнейшая особенность лекторского дара Соловьева, увиденная н Ключевским, - гармония мысли и слова. Достижение этого в высшей степени ^ значимого для лекции качества оказывается весьма непростым делом. Сам Клю-V чевский по этому поводу замечает: «Гармония мысли и слова! Как легко произ-^ нести эти складные слова и как трудно провести их в преподавании. Думаю, что ^ возможность этого находится за пределами преподавательской техники, нашей о дидактики и методики» [Там же, с. 324]. Иными словами, Ключевский вновь ото казывается от каких-либо универсальных рекомендаций. Можно лишь констатиро-И вать, что достижение упомянутой гармонии, как явствует из дальнейшего изложения, есть следствие общей высокой культуры, огромной эрудиции Соловьева. Будучи историком, он, вместе с тем, интересовался литературой самого разного рода - географической, политической, художественной, отчетами путешественников и пр. Его лекции были результатом неутомимого труда над тем материалом, который готовится для произнесения в студенческой аудитории. Именно поэтому мысли, которые он стремился донести до студентов, обретали богатое и тонкое словесное выражение, находили необходимые понятийные средства, способствовавшие их адекватному восприятию.

Еще одной чертой лекций Соловьева была мировоззренческая цельность, концептуальная проработка излагаемого материала. Соловьев не сводил лекцию к изложению того, что было, он стремился обобщать факты, в свете принятой им концепции исторического процесса. «Обобщая факты, Соловьев вводит в их изложение осторожной мозаикой общие исторические идеи, их объяснявшие» [Там же, с. 326]. При этом общие идеи не навязывались им как нечто изначально данное - они сами «органически вырастали из объясняемых ими фактов» [Там же, с. 328]. Он учил видеть закономерность исторического процесса, внутреннюю логику событий. Это делало лекции, кроме всего прочего, уроками исторического мышления, имевшими, как отмечал Ключевский, сильное «методологическое влияние», формировало не только знание, но и понимание того, о чем идет речь на лекциях.

Очень важным следствием такого изложения материала было формирование у студентов чувства соучастия в получении выводов, к которым подводил лектор. Над умами студентов не довлел авторитет преподавателя, заставляющий принимать ту или иную концепцию. Казалось, что выводы, предложенные лектором, являются полученными собственным размышлением.

Введение в лекцию общих идей не делало ее сухой и отвлеченно умозрительной. Соловьев всегда стремился сделать свое рассуждение живым и вызывающим конкретное представление о прошлом. «Соловьев так рассуждал со студентами о былом, что они живо представляли, как это происходило» [Там же].

Эту сторону его педагогического творчества, которую Ключевский называет «прагматической», всегда дополняла другая сторона, «моралистическая». Не противопоставляя ее первой стороне, Ключевский полагает, что «моралистика у Соловьева была та же прагматика, только обращенная к сознанию своею нравственной стороной, та же научная связь причин и следствий, только приложенная к явлениям добра и зла, помышления и воздействия» [Там же, с. 327]. Эта моральная сторона имела вполне определенный вектор - она была направлена на формирование чувства ответственности человека перед обществом, судьбой страны и государства. Ключевский, по его словам, запомнил на всю жизнь один из таких нравственных комментариев Соловьева: «„общество" может существовать только при условии жертвы, когда члены его сознают обязанность жертвовать частным интересом интересу общему» [Там же].

Данная нравственная установка выражала глубинные основы его личности, ее органическую связь с русской культурной традицией, для которой ценность общего всегда была выше ценности индивидуального. Эта установка обладала даже

существенно большей значимостью, чем его научные взгляды. «Соловьев не до- < пускал сделок в нравственных отношениях; осторожный в решении научных вопро- ^ сов, он был решителен в вопросах нравственных» . Все его творчество, ^ как научное, так и педагогическое, определялось твердыми нравственными убеж- ^ дениями. Его «энергия умственных интересов поддерживалась единственно нрав- ^ ственной бодростью» [Там же]. ^

Обе названные стороны его лекторской практики получали свое усиление с по- о мощью такого приема, как интерпретация общих положений через жизнь отдельно- о го человека. Так, например, свою мысль о жертвенности, как необходимом условии общественной жизни, он поясняет семейными отношениями, которые предполагают, что отец и мать, создавшие семью, перестают жить для самих себя, имея в виду, в первую очередь, интересы семьи. Думается, что этот прием имеет значение не только для изложения исторического материала, но и для всех дисциплин, призванных нести большие социально значимые идеи: философии, политологии, правоведения и др.

Отмеченные Ключевским особенности чтения лекций С. М. Соловьевым и высказанные им оценки его педагогического мастерства не являются, естественно, исключительным достоянием педагогики XIX в. Конечно, современные средства оснащения педагогического процесса, насыщенная и разнообразная информационная среда многое меняют в методике чтения лекций и ее роли в учебном процессе. Однако думается, что главные черты лекторского мастерства Соловьева должны находиться в поле методической рефлексии и в наши дни. Это касается и понимания им общей направленности педагогического процесса как формирования знания внутренней закономерности изучаемых явлений, и на этой основе высокой методологической культуры, необходимости развития мировоззрения, смыслом которого являются приоритеты сохранения целостности общества, понимания связи личных и общественных интересов. При этом, конечно, не следует забывать такие условия успешности лекции, как постоянная работа лектора в области той науки, которая стала предметом преподаваемой им учебной дисциплины, широкая эрудиция, являющаяся результатом серьезного освоения смежных дисциплин, хорошего знания литературы и искусства.

Существуют, конечно, и некоторые «организационные» обстоятельства, отличающие условия лекторской деятельности современного педагога от тех, которыми располагали лекторы XIX в. и во многом снижающие возможность того, чтобы студенты «не замечали, как пролетают отведенные на лекцию минуты». В частности, это длительность современной лекции, которая существенно усложняет задачу удержания студенческого внимания на всем ее протяжении. И действительно, если выдающиеся историки, о которых пишет Ключевский, читали лекцию 40 мин, то современный преподаватель, в своем большинстве человек средних способностей, читает лекцию на протяжении 3 часов (с одним перерывом). Естественно, подобная длительность лекции создает гораздо более серьезные трудности для поддержания внимания аудитории, ее готовности работать на протяжении всей лекции, чем это было во времена Соловьева и Ключевского.

Тем не менее и сегодня на фоне разговоров о необходимости увеличения в учебном процессе доли самостоятельной работы, о роли активных методов обучения, использования информационных технологий, думается, что оправданным будет утверждение о необходимости сохранения лекции как важнейшей формы учебного процесса. Именно на лекции студент вводится в лабораторию творческой мысли в осваиваемой им специальности, воспринимает изучаемый материал в его преломлении через личность преподавателя, и, тем самым, приобщается к конкретной научной традиции, определенному видению данного материала, как в концептуальном, так и в мировоззренческом отношении.

Литература

1. Ключевский В. О. С. М. Соловьев как преподаватель // Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. 7. М., 1989.

2. Ключевский В. О. Памяти С. М. Соловьева // Ключевский В. О. Соч. в 9 т. Т. 7. М., 1989.

3. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985.

1. Klyuchevsky V. O. S. M. Solovyovas teacher // Klyuchevsky V. O. Compositions in 9 volumes . V. 7. M., 1989. (rus)

2. Klyuchevsky V. O. In Memory of S. M. Solovyov // Klyuchevsky V. O. Compositions in 9 volumes . V. 7. M., 1989. (rus)

3. Polanyi M. Personal Knowledge: Towards a Post-Critical Philosophy . M., 1985. (rus)

Отец его, протоиерей Михаил Васильевич, был законоучителем в Московском коммерческом училище. Первоначальное образование Сергей Михайлович получил дома и только уже на 14-м году поступил в I Московскую гимназию прямо в третий класс. Окончив гимназический курс в 1838 г. с отличным успехом (имя его осталось на золотой доске гимназии), он перешел в Московский университет на первое отделение философского факультета, как тогда назывался историко-филологический факультет.

Введение

Заключение

Введение

Еще при жизни Василий Темный, желая гарантировать московский престол старшему сыну (великий князь хорошо помнил все, что пришлось пережить ему), сделал его соправителем. После смерти отца Иван III без всяких осложнений принял бразды правления Московским княжеством и твердо держал их 43 года. Продолжая политику своего деда и отца, Василий I (1389-1245), Василий II Темный (1425-1462), Иван III Великий (1462-1505), Василий III (1505 - 1533) в течении полутора веков преследовали с поразительной последовательностью одну и ту же цель; усиление своей власти. Расширение личной власти великого князя необходимо требовало расширения подвластной территории. Политика московских князей во многом закладывает основы московского царства. Василий Ключевский писал: "Московское государство зарождалось в XIV в. под гнетом внешнего ига, строилось и расширялось в XV и XVI вв. среди упорной борьбы за существование на западе, юге и юго-востоке".

Целью данного исследования является рассмотрение мнений выдающихся историков XIX - начала ХХ веков по отношению к периоду становления Московского Царства, а точнее будет сказать, что нас интересует мнение В.О. Ключевского, С.Ф. Платонова и С.М. Соловьева о периоде правления Ивана III и Василия III.

При выполнении данной работы будут использованы труды выше перечисленных историков, а также и более поздние труды, относящиеся уже к советскому периоду исторической науки.

Большее внимание в данной работе мы уделим мнению В.О. Ключевского, труды которого, на мой взгляд, более объективны в рассматриваемом вопросе, чем труды других авторов того времени, а на основе его мнения попытаемся понять полную картину событий имевших место в период правление русских великих князей Ивана III и Василия III.

Работа реферативного характера не может претендовать на полномасштабное исследование, а следовательно мы остановимся только на некоторых аспектах трудов перечисленных выше авторов.

Глава 1. В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов, С.М. Соловьев о Иване III (Великом)

Сейчас мы с точностью можем определить основные заслуги Ивана III перед становлением целостного государства: поход Иоанна III на Новгород (1471), брак Иоанна III с Софией Палеолог (1472); присоединение Новгорода к Москве (1478); свержение татарского ига (1480); присоединение Твери к Москве (1485); издание первого Судебника (1497), падение Золотой орды (1502); перемирие с Литвой (1503); осуждение ереси жидовствующих (1504). И это только самые основные его дела, следовательно такой правитель не мог не удостоиться внимания выдающихся историков России XIX века и каждый из них посчитал своим долгом разобраться в данном вопросе как можно тщательнее, насколько позволяли возможности в XIX веке.

Иван III, вступив на престол, не был единственным властителем Московского княжества, у него было 4 удельных князя-брата и двоюродный удельный дядя. Иначе говоря, в составе Великого княжества московского было пять формально независимых княжеств, отношения между которыми определялись договорами.

"Собирание" Москвы, неустанное расширение территории княжества было основой политики всех ее князей. Иван III продолжает дело предков.

Активно уничтожая уделы в пределах Московского княжества, Иван усердно раздвигает внешние границы Москвы. Используя силу, хитрость, матримониальные связи, Иван III приобретает Рязанское, Ярославское, Ростовское княжества.

Иван III вел внешнюю политику широким фронтом, действуя одновременно в разных направлениях. Покорение Новгорода имело важнейшее экономическое и стратегическое значение. Северные владения Новгорода, ставшие московскими, раздвигали московские пределы к Ледовитому океану, становилась плацдармом будущего продвижения в Сибирь и к Тихому океану. Особенно важным было политическое значение победоносных походов Ивана III. была ликвидирована система, чуждая московской концепции единой самодержавной власти. Социальные конфликты, раздиравшие Новгород, ставшие одной из причин его гибели, рассматриваются большинством русских историков как основательная причина поглощения Москвой древнерусской демократии, вольного города.

Новгород мешал Москве.

Новогородская политика Ивана III была неразрывно связана с отношениями Москвы с двумя главными противниками: Литва претендовала на роль опекуна Новгорода и заключила союз с Золотой ордой, нуждавшейся в литовской помощи для борьбы с московским князем. Союзник Литвы, золотоордынский хан Ахмет, облегчая положение Литвы, совершил поход против Ивана III в 1472 г. и ушел, не добившись своего, без битвы. Восемь лет спустя он отправился в новый поход. Летом 1480 г. на р. Угре, разграничивающей московские и литовские владения, встретились русские и татары. Они долго стояли на противоположных берегах реки и разошлись без боя. Союзником русского воинства были татары - отряды крымского хана Менгли-Гирея, с которым Иван III заключил договор о взаимной помощи.

Подчинение Казани было одной из важных целей стратегии Ивана 1П. Московский князь стремился посадить на казанский трон своего ставленника и превратить ханство в зависимое государство. Он активно участвует в междоусобной борьбе претендентов, поддерживая одного против других. Пять раз московские войска, усиленные дружественными татарскими отрядами, ходили на Казань. В 1487 г. полки московского воеводы Даниила Холмского взяли столицу ханства и возвели на казанский престол ставленника Ивана III. Крымский хан Менгли-Гирей, воевавший с Золотой ордой, получал неизменную поддержку Москвы, что позволило ему в 1502 г, разгромить последнего хана Золотой орды, которая окончательно распалась. Действуя через "служилых", т.е. вассальных, и союзных татарских владетелей, Иван III добивается успехов в своей восточной политике, также сохраняет все свои завоевания на западе.

Внешняя политика Ивана III, значительно расширившая территорию московского княжества, была наглядным примером "оборонительного империализма". Великий князь московский завершает XV век, имея полное право назвать себя Государем всея Руси. Материальные успехи получают идеологическое обоснование.

Политическая концепция московского самодержавия и преемственности Москвы - третьего Рима рождается в монастырях. Прежде всего потому, что они были единственным источником знания. Но также и потому, что они были серьезной силой, участвовавшей издавна в политической жизни, что было результатом их духовной и миссионерской деятельности. Вторая половина XV - начало XVI в. - время бурной духовной - теологической, политической, культурной - жизни, один из важнейших периодов московской истории. В страстных и жестоких спорах формируется понимание особого характера московского государства, русского государя, миссии Москвы - столицы Руси в истории человечества.

Важным элементом рождающегося нового времени становится брак Ивана III. Первая жена Ивана, тверская княжна Мария, умерла в 1467 г. В 1472 г. 32-летний московский великий князь, государь всея Руси взял в жены византийскую царевну Софью Палеолог, племянницу Константина XI, последнего византийского императора, погибшего с оружием в руках во время штурма Константинополя турками.

Идея брака между московским государем и византийской царевной возникла в Ватикане, где надеялись таким образом привлечь Москву к подписанию Флорентийской унии. В Москве были другие идеи.

Василий Ключевский пишет: "Иван III, одолев в себе религиозную брезгливость, выписал царевну из Италии и женился на ней в 1472 г. "

Единственная истинная христианская вера - православие, единственный хранитель веры - Москва, олицетворяемая самодержавным государем. Концепция власти московских государей имела своим фундаментом успехи внешней и внутренней политики Ивана III.

Иван III понимал необходимость единодержавной власти, видя в ней гарантию государственного порядка. В послании дочери, выданной замуж за великого князя литовского, Иван объяснял.

"Слыхал я, каково было нестроенье в Литовской земле, коли было государей много, а и в нашей земле, слыхала ты, каково было нестроение при моем отце, а после отца каковы были дела у меня с братьями, надеюсь, слыхала же, а иное и сама помнишь".

Завоевательные походы Ивана III и его сына Василия III приводят к включению в пределы московского княжества всех территорий, населенных великоруссами. Все историки согласны признать этот факт. Вопросы возникают по поводу термина "великоруссы", не прекращаются споры относительно времени образования великорусской нации и ее этнического состава. Национальные проблемы, носили в XIX в. главным образом теоретический характер и привлекавшие внимание преимущественно историков.

Складывание великорусского этноса шло одновременно с его отделением от других славянских народов, которые в свою очередь поглощали соседние неславянские племена. Древнерусский этнос, - лаконично констатирует Лев Гумилев, - раскалывается на части в XIV в.: "Северо-восточные русичи слились с мерей, муромой, вепсами и тюрками из Великой степи - образовались русские, а юго-западные слились с литовцами и половцами - белорусы и украинцы".

Собирание московскими князьями северо-восточной Руси, ускорившееся в XV в., придает Московскому княжеству новое качество: оно становится национальным великорусским государством. Великий князь московский превращается в великорусского государя. Выработанная в это время идеология ставит его власть на прочную почву.

Три московских князя заняли своей деятельностью весь XV в.: Василий I, вступивший на престол в 1389 г., принес наследство из XIV в., Иван III, умерший в 1505 г., передал его в XVI в. Создание за столетие государства, включившего в свои границы всю территорию северо-восточной Руси, изменило внешнее положение Москвы. До сих пор она была защищена от внешнего мира своими противниками - другими русскими княжествами, которые были одновременно целью ее завоевательной политики. По мере того как Тверь, Ярославль, Ростов, Нижний Новгород, Рязань, Смоленск, Новгород и Псков проглатываются Москвой, по мере того как все русские княжества становятся частью Московского государства, оно встречает все больше иноземных государств на своих рубежах. Возникают новые угрозы, появляется новая опасность, ощущается необходимость продвижения границ дальше для обеспечения безопасности. Оборонительный империализм не знает и не дает покоя.

Русские историки видят в этой политике неизбежную необходимость. Можно спорить, кто был самым крупным русским историком. Несомненно, что Василий Ключевский - проницательный ученый, талантливый писатель, выразитель либеральных взглядов - продолжает оставаться самым читаемым среди авторов многотомных историй России. С его точки зрения, главным мотором деятельности московских князей был "высший интерес - оборона государства от внешних врагов". Ключевский подводит итог исторической эпохе: "Московское государство зарождалось в XIV в. под гнетом внешнего ига, строилось и расширялось в XV и XVI вв. среди упорной борьбы за свое существование на западе, юге и юго-востоке". Историк видит в угрозе государству положительную черту: "Внешняя борьба сдерживала и внутренние вражды. Внутренние домашние соперники мирились в виду общих внешних врагов, политические и социальные несогласия умолкали при встрече с национальными и религиозными опасностями".

Помимо Ключевского правлением Ивана III занимался и историк С.Ф. Платонов, который выделяет к примеру следующие главные элементы его правления: " Северная Русь, дотоле разбитая на самостоятельные местные миры, объединяется под одной государственной властью, носителем которой является московский государь, но он правит при содействии нового класса, вокруг него образовавшегося, - боярства. Основой народного хозяйства в этом государстве остается по-прежнему земледельческий труд вольного крестьянина, работающего на государственной или частной земле, но государственная земля все более переходит в руки нового военного класса, создаваемого государством, и вместе с тем все более стесняется свобода крестьянского труда, заменяясь хозяйственной зависимостью крестьянина от служилого землевладельца. Таковы главные явления, которые в этом периоде нам предстоит изучить. Прежде всего попытаемся выяснить основной, так сказать центральный, факт, от которого шли или к которому сводились все эти явления. Что дает нам право положить грань нового периода на половине XV в.? С этого времени происходят важные перемены в Русской земле, и все эти перемены идут от Московского государства и от московского государя, который правил этим государством. Вот главные действующие силы, которые в продолжение полутораста лет этого периода ставят Русскую землю в новое положение. Но когда Иван III наследовал на московском столе своему отцу, в Русской земле еще не было ни Московского государства в тех границах, которые оно имело в конце XVI в., ни московского государя с тем политическим значением, с каким он Является 100 лет спустя. Оба этих фактора еще не были готовы в 1462 г., оба являются результатами медленного и трудного процесса, совершающегося в этот самый период. Чтобы лучше понять появление этих факторов, надобно представить себе политическое положение Русской земли около половины XV в. " Таким образом, Платонов, как и Ключевский понимает роль Москвы, как государствообразующей основы, однако в свою очередь, он не склонен считать Ивана III единоличным правителем государства, а утверждает мнение о значительной роли нового класса боярства. На наш взгляд, это одна из "красных нитей" его лекций по истории России. Об этом подробнее можно посмотреть в его 27 лекции.

Остановимся в этой главе и на взглядах С.М. Соловьева, что же он считал главным в правлении Ивана III (Великого): " Самое видное и удачное событие в княжении Иоанна III, подчинение Новгорода, послужило предметом особенного сказания: "Словеса избранна от св. Писания о правде и о смиренномудрии, еже сотвори благочестия делатель, благоверный великий князь Иван Васильевич всея Руси, ему же и похвала о благочестии веры; даже и о гордости величавых мужей новгородских, их же смири господь бог и покори ему под руку его, он же, благочестивый, смиловася о них, господа ради, и утеши землю их". В этом заглавии указаны содержание и форма сказания. Известный уже нам серб Пахомий продолжал и при Иоанне III служить русской церковной литературе: так, он написал два канона св. митрополиту Ионе и слово об обретении мощей его. Знаменитому архиепископу Вассиану, автору послания на Угру, принадлежит сочинение жития учителя его, св. Пафнутия Боровского. Вопрос о вдовых священнослужителях, так много занимавший общество описываемого времени, подал повод к замечательному по своей силе сочинению: "Написание вдового попа, Георгия Скрипицы, из Ростова града о вдовствующих попех"; для образца приведем несколько мест, прямо относящихся к делу: "Не оскорбляйте и не осуждайте священников, кроме богословесных вин; теми писано осужати греси их, а не собою и не своим разумом. Вы же, господа, осудили есте всех иереев и дьяконов, настоящих и будущих, смертию жен их. Господь рече ко иудеем: не на лица зря, осуждайте, но праведный суд судите. А вы, господа, всех иереев и диаконов без испытания, на лица зря, осудили: который поп имеет жену - чист, а не имеет жену - не чист. И вы, господа мои, которым прозрели духом чистых и нечистых? Чем испытали, поп свят с женою или без жены, и чернец ли свят или белец? Почему ведати человека без свидетеля? Точию дела его объявят; един бог ведает помышления человеческа. Вы неблагословною виною раздор в церкви священником есте; чернецем-попом - достойно служити во градех и селех, а вдовцем чистым попом - недостойно служити и в пустынях, ниже во градех, а у которого попа жена есть, достоин служити, священ убо женою. А что глаголете, господа мои: мы то сотворили, тех отлучили, благочестия деля, очищая церковь; ино, господа мои, рассудите, от кого то зло сталось в нашей земле? Не от вашего ли нерадения и небрежения, что злых не казнили, не отлучали от священства? Благословно ни сами, ни священники избранными не дозираете священников, а во грады и в села не посылаете опытывати, как кто пасет церковь божию, назираете священников боляры и дворецкими, недельщики, тиуны и доводчики, своих деля прибытков". В истории просвещения древней Руси, разумеется, не должно быть забыто имя книжника Никиты Поповича, который держал спор с легатом и заставил последнего молчать по известию летописца." Из процитированного, на первый взгляд не имеющего большого значения для исторической науки фрагмента мы видим, что С.М. Соловьев уделил в своих трудах внимание не только политическим, но и культурным аспектам правления Ивана III.

В первой главе мы постарались рассмотреть правление Ивана III с позиций трех значимых историков России, во второй главе мы постараемся рассмотреть правление Василия III/

Глава 2. В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов, С.М. Соловьев о Василии III

Правление Василия III, продолжавшееся 28 лет (1505 - 1533), завершало историю Московского великого княжества и подготовило начало истории Московского царства.

Василий III - необходимое промежуточное звено между правлением отца - Ивана III и сына - Ивана IV. Продолжая внутреннюю и внешнюю политику отца, реализуя все заложенные в ней тенденции, Василий III, еще именовавшийся официально великим князем Московским, передаст своему сыну государство и власть в нем, позволившую Ивану IV официально короноваться царем.

Все московские князья, начиная с Данилы Александровича, увеличивали долю старшего сына, желая усилить его по сравнению с братьями, удельными князьями. Духовная Ивана III завершает процесс: старшему сыну и наследнику великий князь завещал более 60 областей - городов с уездами, земель с городами и пригородами, а четырем его братьям - не более 30 городов, большей частью незначительных по размерам и богатству. Кроме того, старший сын получил значительные политические преимущества. До сих пор все сыновья великого князя владели по долям Москвой, собирали пошлины, прямые и косвенные налоги. По духовной Ивана все права в Москве перешли в руки старшего сына. Точно так же, как и судебная власть, которая ранее осуществлялась удельными князьями на своих участках. Каждый удельный князь мог, как и великий князь, чеканить свою монету. Духовная отдавала это право в исключительное владение великого князя. Наконец, Иван III лишил удельных князей, умиравших без наследника-сына, права передавать свои земли по желанию - они переходили теперь в руки великого князя. Историк М. Дьяконов замечает, что в XV в. "все большее значение в качестве творческой силы права приобретает воля государей". Духовная Ивана III была демонстрацией всесильной воли великого князя. По мнению В. Ключевского, "преемник Ивана III вступает на великокняжеский стол более государем, чем сам Иван".

Русские историки видели главное содержание княжений Ивана III, Василия III и Ивана IV Грозного в процессе превращения вотчины (наследственных владений) московских великих князей в государство в собственном смысле слова. Советские историки добавили к этому наблюдению оценку, назвав процесс "прогрессивным", ибо централизация России была, по их мнению, необходима для быстрого развития страны.

Особенность процесса превращения вотчины в государство состояла в противоречии между заявленным в Москве при Иване III притязанием на всю Русскую землю как на единый народ во имя государственного начала и желанием владеть Русью как вотчиной, на частном удельном праве.

В удельной вотчине князь был собственником территории - земли с хозяйственными угодьями, свободные обитатели этой территории находились с князем в договорных отношениях, которые могли по желанию одной из сторон порваться. Собирание земель, увеличение территории превращало вотчину в государство, но управляется оно еще как личный удел князя. Начинается - чрезвычайно медленно - выработка государственного права. В 1497 г. в Москве издается первый официальный сборник законов - Судебник. Он представляет собой собрание процессуальных норм и по содержанию, как замечает знаток истории русского права М. Дьяконов, "беднее Русской Правды" (кодекса X-XI вв.). Важно, однако, что все большее значение в качестве творческой силы права приобретает воля государя, имеющего в виду не только интересы своего удела.

Процесс формирования государственного права идет через использование старинных обычаев, их постепенное изменение. Василий Татищев, взявший для своей "Истории Российской" исчезнувшие потом летописные материалы, приводит диалог между Иваном III и митрополитом. В 1491 г. великий князь приказал своим удельным братьям послать полки на помощь крымскому хану Менгли-Гирею, тогда союзнику Москвы. Князь Андрей Углицкий, связанный, как и другие братья, договором с Иваном III, не послушался, войско не послал. Когда Андрей появился в Москве, его сначала приняли ласково, а потом посадили в тюрьму. Иван отказался удовлетворить просьбу митрополита и освободить брата. Великий князь объяснил: "Когда я умру, он будет искать великого княжения. и если даже не добудет княжения, то смутит детей моих, и станут они воевать друг с другом, а татары будут Русскую землю бить, жечь и пленить и дань опять наложат, и кровь христианская польется по-прежнему, и все мои труды останутся напрасны, и вы по-прежнему будете рабами татар". Иван III, покончивший с татарским игом, заботится уже не о своей вотчине, Московском княжестве, но о Русской земле. Методы остались прежними, теми самыми, какие использовал его отец Василий Темный. Сын Ивана Василий III на смертном одре, опасаясь, что его брат, князь Юрий, может посягнуть на престол и отобрать его у малолетнего наследника, будущего Грозного, попросил бояр принять надлежащие меры. Немедленно после смерти Василия III его брат был убит в тюрьме.

Колебания между двумя началами - самовластный хозяин и носитель верховной государственной власти, - характерные для деятельности Ивана III, Василия III и Ивана IV, деда, сына и внука, занявшие более ста лет истории Великороссии, "привели государство к глубоким потрясениям, а династию собирателей - к гибели".

Говоря о правлении Василия III С.М. Соловьев, также много уделяет внимания внешней и внутренней жизни государства как и В.О. Ключевский и С.Ф. Платонов, однако его труды на мой взгляд содержат больше деталей, которые конечно могут показаться мало интересными простому читателю, однако для историков это на мой взгляд огромный фактический материал. Приведем только один пример, об отношении Василия III со своими братьями: " Мы видели, с каким нетерпением враги Московского государства ждали смерти Иоанновой, думая, что следствием ее будут междоусобия между Василием и племянником Димитрием, которого многочисленные приверженцы успеют освободить. Но они обманулись в своей надежде: сторона Димитрия не тронулась, и этот князь умер в тесном заключении в 1509 году. Мы видели также, что, обманувшись в надежде на Димитрия, Сигизмунд литовский попытался было поднять против Василия родного брата его, - и эта попытка осталась без успеха. Неуспех здесь, однако, происходил от бессилия удельных князей, а не от нежелания их высвободиться от тех отношений, в которые новый порядок вещей ставил их к старшему брату, к великому князю. В 1511 году великий князь узнал, что брат его, Семен калужский, хочет бежать в Литву. Василий велел ему явиться в Москву; Семен, видя, что умысел его открыт, предугадывая, что готовится ему в Москве, начал просить старшего брата о помиловании посредством митрополита, владык и других братьев. Великий князь простил Семена, но переменил у него всех бояр и детей боярских. Семен умер в 1518 году.

Касательно отношений Василия к другому его брату, князю Димитрию Ивановичу, до нас дошел любопытный памятник - наказные речи Ивану Шигоне, как тот должен был говорить Димитрию от имени великого князя наедине: "Брат! Сам рассуди, хорошо ли ты делаешь? Помнишь, как нам отец наш приказал между собою жить? Я приказывал тебе, чтоб ты удовлетворил нас в козельских делах и в деле Ушатого; а ты не только не исполнил нашего требования, но еще опять посылал на землю Ушатого, велел его деревни грабить, а нам с нашими детьми боярскими ответ прислал не такой, какой следовало тебе прислать. А на ту грамоту, что мы послали к тебе с Федором Борисовым, ты и вовсе нам никакого ответа не дал; теперь же еще хуже того с нами поступил: прислал к нам такого паробка, какого тебе не следовало к нам присылать, и прислал его с грамотою, в которой говорится о великих делах. Не знаю, какое я тебе бесчестие, какую обиду нанес? А ты ко мне так отвечал с нашими детьми боярскими и в грамоте своей так к нам писал: разве так отцу отвечают и в грамоте пишут?" Здесь великий князь, вооружаясь против старинных притязаний удельных князей, хочет сам опереться на старину, по которой младшие братья должны были считать старшего отцом. Димитрий умер в 1521 году." Из данного фрагмента становится ясно, что власть Василия была уже крепка, что позволило продолжать реформы начатые Иваном III.

московское царство ключевский соловьев

Заключение

В данной работе, мы постарались рассмотреть мнение трех выдающихся российских историков о времени правления двух великих князей Московской Руси; Ивана III и Василия III.

Для начала в заключении работы следует отметить, что в XIX веке ярко просматривается тенденция написания многими авторами "полной" истории государства российского, Все историки рассматриваемые в данной работе входят в ряд таких исследователей как: Н.М. Карамзин.

Не смотря на то, что все историки старались охватить весь период русской истории, каждый подходил к исследованию с разных сторон. На мой взгляд лучшей версией истории России является история написанная В.О. Ключевским, так как он в своих работах уделяет внимание не только фактическому материалу, но и другим факторам, например психологическим характеристикам исторических персоналий. С.Ф. Платонов предлагает нам более на мой взгляд материалистическую историю России, а С.М. Соловьев больше внимания уделяет конкретным деталям, а также быту и культуре в рассматриваемый период.

В данной работе мы, как уже говорилось, рассматривали период правления Ивана III и Василия III, следует отметить, что рассматриваемые нами исследования уделяют больше внимания Ивану III чем Василию III Вместе с тем, большое внимание уделено, к примеру у С.М. Соловьева, не только Ивану III, но и его второй жене - Софье Палеолог.

Все историки уделяют большое внимание внешней политике как Ивана III, так и Василия III, которая включает в себя 3 основных направления:

) Русские земли не подчиняющиеся Москве (Новгород)

) Крымские, казанские и Астраханские татары.

Однако историки уделяют внимание и внутренней политике великих князей, к примеру мне понравилась глава С.М. Соловьева о внутренних делах в государстве.

Так как более интересен на мой взгляд В.О. Ключевский, то мною было взято и применено в работе несколько его трудов, также я ознакомился и с трудами других историков, высказывающих свое мнение о В.О. Ключевском С.М. Соловьеве и С.Ф. Платонове.

Список использованной литературы

1) Борисов Н.С. Иван III /Борисов Н.С. - М.: Мол. гвардия, 2000. - 644 с. - (Жизнь замечательных людей. Сер. биографий).

) Карамзин Н.М. История государства Российского: В 12 т.: Т. 2-3 /Карамзин Н. М.; Ред. Сахаров А. Н.; АН СССР. - М.: Наука, 1991. - 830 с.

) Ключевский В.О. История сословий в России. Петроград, 1918.

) Ключевский В.О. Сказание иностранцев о Московском государстве. М., 1991.

) Ключевский В.О. Русская история. В 3 т. Т. 2: Полный курс лекций/Ключевский В.О. - М.: АСТ, 2002. - 591 с.

) Ключевский В.О. Русская история: Полный курс лекций. В 2 кн. Кн. 1 / Ключевский В.О. - Минск: Харвест, 2000. - 1054 с. - (Классики ист. мысли).

) Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в 3-х книгах. Кн. 1. М. 1995 г.

) Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. 1. Курс русской истории. Ч. 1 / Ключевский В.О.; ред. В.Л. Янин - М.: Мысль, 1987. - 430 с.

) Майоров А.В. Галицко-Волынская Русь. Очерки социально-политических отношений в домонгольский период. Князь, бояре и городская община / Майоров А.В.; Ред. Фроянов И.Я.; С.-Петерб. ун-т. - СПб: Унив. кн., 2001. - 640 с.

) Платонов С.Ф., Лекции по русской истории, М.: Высшая школа, 1993, лекция 25-27.

) Соловье С.М. Учебная книга русской истории [Текст] /Соловьев С.М. - М.: Астрель, 2003. - 477 с.

) Соловьев С.М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома [Текст] /Соловьев С.М. - М.: Астрель, 2003. - 446 с.

) Татищев В.М. История Российская. В 3 т. Т. 3 / Татищев В. - М.: АСТ, 2003. - 863 с. - (Клас. мысль).

Введение

1. Концепции отечественной истории: В.О. Ключевский, С.М.Соловьев, Н.М. Карамзин

2. Основные направления внешней политики России в первой половине восемнадцатого века

Тест: Русское государство в 14 веке

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Всегда, сколько существует государство, в науке широко обсуждается проблема, каким должно быть современное государство. Существует точка зрения о слабом государстве, не вмешивающемся в естественные процессы развития общества; есть концепция о сильном государстве, особенно в условиях переходных стадий развития (в том числе в России). В самое последнее время получила поддержку идея о том, что государство должно быть не слабым или сильным, а эффективным. Но однозначно необходимо сказать, что, для того, чтобы государство было эффективным, необходимо изучать его историю. В этом и заключается актуальность данной работы.

Современное Российское государство представляет собой историческую культурную общность людей, которую объединяют общий язык, религия, традиции, социально-экономические институты, способ идентификации.

Основными целями и задачами данной работы является исследование вопросов, связанных с концепциями отечественной истории с точки зрения таких историков, как Ключевский В.О., Соловьев С.М., Карамзин И.М., а также характеристикой внешней политики России в I половине XVIII века.

Исследование истории России необходимо, поскольку без знания прошлого невозможно понять настоящее и осуществить попытку спрогнозировать будущее.

Достижение указанных выше целей и поставленных задач в настоящей работе возможно с помощью историко-хронологического, аналитического и других методов исследования.

1. Концепции отечественной истории: b В.О. Ключевский, С.М. Соловьев, И.М. Карамзин

Несмотря на современные политические преобразования в Российском государстве, существеннейшим образом изменившие отношение к различным этапам истории России, и соответственно происшедшую переориентацию исторической науки, это не влияет на актуальность изучения истории нашего государства. Актуальность рассмотрения концепций отечественной истории в трудах известных историков России определяется не только ретроспективным историко-политическим анализом периода их жизни, но и современными взглядами на истории Отечества. Концепции истории России рассматривались многими русскими учеными, но в настоящей работе будут рассмотрены концепции отечественной истории, предложенные Карамзиным И.М., Соловьевым С.М., Ключевским В.О.

Карамзин Николай Михайлович

Родился Карамзин Н.М. 1 декабря (12 декабря) 1766 в деревне Михайловка Симбирской губернии. Сын отставного армейского офицера. Воспитывался в частных учебных заведениях в Симбирске, а затем в Москве. Некоторое время служил в Преображенском гвардейском полку. В 1784 или 1785 поселился в Москве. Посещал лекции в университете, владел многими новыми и древними языками. Изначально Карамзин был известен как писатель–прозаик.

В качестве автора и переводчика Карамзин тесно сблизился с масонским кружком сатирика и издателя Н.И. Новикова. В 1789 году опубликовал свою первую повесть "Евгений и Юлия", отдельными изданиями вышли переводы поэмы А. Галлера "О происхождении зла" (1786), "Юлий Цезарь" В. Шекспира (1787).С мая 1789 по июль 1790 года Карамзин путешествовал по Европе. Эта поездка оказала решающее влияние на творчество будущего писателя. Итогом стали "Письма русского путешественника" - не биографический документ, а, скорее, сложный литературный текст.

По возвращении в Россию Карамзин основал "Московский журнал" (1791-1792), где публиковал сочинения современных западноевропейских и российских авторов.

В это же время выходят в свет художественные произведения Карамзина, принесшие ему славу: повести "Бедная Лиза" (1792), "Наталья, боярская дочь" (1792), "Фрол Силин, благодетельный человек" (1791), "Лиодор" (1792). Они открыли новую страницу в истории русской литературы. Литература, благодаря карамзинской прозе, приближалась к жизни, признаком литературности делалась не возвышенность слога, а его изящество, точно так же, как ценность человека стала определяться не социальным весом, властью или богатством, а душевной тонкостью.

Изменение общественно-политической ситуации 1801-1803 годов повлияло на Карамзина. Прежде всего он вернулся к активной издательской деятельности. В 1803 году Карамзин обратился с просьбой об официальном назначении его историографом . Интерес к истории у него уже давно созревал, и сейчас он почувствовал необходимость исторически осмыслить свои взгляды на современность. Первый том "Истории государства Российского " был закончен в 1805 году, второй - в 1806, третий - в 1808 году. К 1811 году вышли 5 томов "Истории...". Отечественная война 1812 года прервала работу писателя. При приближении французской армии к Москве Карамзин отдал "лучший и полный" экземпляр жене, которую отправил в Ярославль, а сам готовился сражаться в ополчении. Но работу над "Историей..." Карамзин не прекращал, и в начале 1816 года он отправился в Петербург хлопотать об издании первых восьми томов своей "Истории...". Хлопоты увенчались успехом, и 8 томов "Истории государства Российского" вышли в свет 28 января 1818 года. 3 000 экземпляров разошлись в один месяц, сразу же потребовалось второе издание. Карамзин продолжал свой исторический труд. Девятый том вышел в 1821 году, в 1824 - десятый и одиннадцатый, последний, двенадцатый том вышел посмертно. Карамзинская "История... " - не только историческое, но и литературное произведение. Писатель поставил перед собой задачу создать эпическое повествование . Это потребовало смены образа повествователя - им стал историк, наделенный простодушием летописца и гражданским мужеством.

Восстание 14 декабря 1825 года окончательно надломило моральные и физические силы Карамзина (он был на площади и простудился), присутствовавшего при конце своей эпохи. Умер Карамзин в Петербурге 22 мая (3 июня) 1826 года.

Исторические взгляды Карамзина вытекали из рационалистического представления о ходе общественного развития: история человечества есть история всемирного прогресса, основу которого составляет борьба разума с заблуждением, просвещения - с невежеством. Решающую роль в истории, по Карамзину, играют великие люди. Все усилия Карамзин употреблял на раскрытие идейных и моральных мотивировок действий исторических личностей. Психологический анализ является для него основным приёмом объяснения исторических событий.

Карамзин был сторонником норманской теории происхождения Русского государства . Периодизация русской истории Карамзина очень близка к периодизации В. Н. и М. М. . Все они отождествляют историю страны с историей государства, а историю государства - с историей самодержавия. Однако Карамзин внёс много нового как в понимание общего хода русской истории, так и в оценки отдельных исторических событий. В отличие от Татищева и Щербатова, видевших в удельной системе только движение назад и результат неразумной политики великих князей, деливших государство между сыновьями, Карамзин считал, что удельная система была феодальной и "сообразна с обстоятельствами и духом времени" и что она была свойственна всем странам Западной Европы. Образование единого государства при Иване III он рассматривал как процесс, аналогичный (и единовременный) процессу образования крупных централизованных государств в Западной Европе. Карамзин не удовлетворялся чисто рационалистическим объяснением исторических событий и в ряде случаев использовал так называемый прагматический взгляд на историю и историко-сравнительный метод, что ставило его на уровень передовой исторической науки того времени. Он впервые использовал большое число исторических документов, в том числе Троицкую, Лаврентьевскую, Ипатьевскую летописи, Двинские грамоты, Судебники, свидетельства иностранцев и прочие. Извлечения из документов Карамзин поместил в пространных примечаниях к своей "Истории", которые долгое время играли роль своеобразного архива. Однако в тексте "Истории" Карамзин нередко отходил от источника или отдавал предпочтение менее достоверному источнику в угоду своим политическим целям и монархической исторической концепции или из желания "оживить" и "расцветить" события.

"История… " Карамзина содействовала повышению интереса к отечественной истории в различных слоях русского общества . Она знаменовала новый этап в развитии дворянского направления в русской исторической науке. Историческая концепция Карамзина стала официальной концепцией, поддерживаемой государственной властью. Своим духовным отцом считали Карамзина . Отрицательно отнеслись к "Истории" Карамзина представители прогрессивного лагеря ( , В. Г. , Н. Г. ). Критическое отношение встретила "История" Карамзина со стороны представителей складывавшейся русской буржуазной историографии (М. Т. , Н. А. , С. М. ). Сам Карамзин в своей "Истории…" писал: "История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего".

Соловьев Сергеевич Михайлович

Сергей Михайлович родился 17 мая 1820 в семье протоиерея, законоучителя (преподавателя закона Божия) и настоятеля Московского коммерческого училища. Учился в духовном училище, затем в 1-й Московской гимназии, где благодаря успехам в науках (любимыми предметами были история, русский язык и словесность) числился первым учеником. В этом качестве Соловьев был представлен и понравился попечителю Московского учебного округа графу , взявшему его под свое покровительство.

Осенью 1838 по результатам выпускных экзаменов в гимназии Соловьев был зачислен на первое (историко-филологическое) отделение философского факультета Московского университета.

По окончании университета Соловьев по предложению графа С.Г.Строганова выехал за границу в качестве домашнего учителя детей его брата. Вместе с семьей Строгановых в 1842-1844 посетил Австро-Венгрию, Германию, Францию, Бельгию, где имел возможность прослушать лекции тогдашних европейских знаменитостей - философа Шеллинга, географа Риттера, историков Неандера и Ранке в Берлине, Шлоссера в Гейдельберге, Ленормана и Мишле в Париже.

Известие о том, что Погодин подал в отставку, ускорило возвращение Соловьева в Москву. В январе 1845 он сдал магистерские (кандидатские) экзамены, а в октябре защитил магистерскую диссертацию "Об отношениях Новгорода к великим князьям: историческое исследование" . Своеобразие отечественной истории Соловьев видел в том, что, в отличие от Западной Европы, переход от родового быта к государству на Руси происходил с опозданием. Эти идеи Соловьев через два года развил в своей докторской диссертации "История отношений между русскими князьями Рюрикова дома" (1847).

Возглавив кафедру русской истории Московского университета в 27-летнем возрасте, Соловьев вскоре поставил перед собой неимоверно трудную задачу - создания нового фундаментального труда по истории России с древнейших времен по 18 в., который заменил бы собой устаревшую Историю государства Российского Н.М.Карамзина.

В начале 1851 Соловьев закончил первый том обобщающего труда, названного им "История России с древнейших времен" . С тех пор с беспримерной пунктуальностью ученый ежегодно выпускал очередной том. Только последний, 29-й том Соловьев не успел подготовить к изданию, и он вышел в свет в 1879, уже после его кончины.

"История России …" - вершина научного творчества Соловьева, от начала и до конца плод самостоятельной научной работы автора, впервые поднявшего и изучившего новый обширный документальный материал. Главная идея этого сочинения - представление об истории России как едином, закономерно развивающемся прогрессивном процессе продвижения от родового строя к "правовому государству" и "европейской цивилизации". Центральное место в процессе исторического развития России Соловьев отводил возникновению политических структур, на основе которых, по его мнению, складывалось государство.

В последние годы жизни политические и исторические взгляды Соловьева претерпели определенную эволюцию - от умеренно либеральных к более консервативным. Ученый многое не одобрял ни в методах осуществления буржуазных реформ, ни в пореформенной действительности 1860-1870-х годов, которая далеко не во всем оправдала его ожидания. Эта эволюция нашла свое отражение в последних монографиях ученого История падения Польши (1863), Прогресс и религия (1868), Восточный вопрос 50 лет назад (1876), Император Александр Первый: Политика - Дипломатия (1877), в публичных лекциях о Петре Великом (1872). В этих трудах Соловьев осудил польское восстание 1863, оправдал внешнеполитическую линию России, и ее венценосцев, все более отчетливо стал выступать за просвещенную (не конституционную) монархию и имперское величие.

Русская история, по мнению Соловьева, открывается тем явлением, что несколько племен, не видя возможности выхода из родового, особенного быта, призывают князя из чужого рода, призывают единую общую власть, которая соединяет роды в одно целое, дает им наряд, сосредоточивает силы северных племен, пользуется этими силами для сосредоточения остальных племен нынешней средней и южной России. Здесь главный вопрос для историка состоит в том, как определились отношения между призванным правительственным началом и призвавшими племенами, равно и теми, которые были подчинены впоследствии; как изменился быт этих племен вследствие влияния правительственного начала - непосредственно и посредством другого начала - дружины, и как, в свою очередь, быт племен действовал на определение отношений между правительственным началом и остальным народонаселением при установлении внутреннего порядка или наряда.

Ключевский Василий Осипович

Ключевский В.О. родился 16 января (28 января) 1841 года в семье рано умершего сельского священника. Детство Ключевского прошло в жестокой нужде. Преодолев свое заикание, трудности учения, он с отличием окончил в 1856 Пензенское духовное училище и поступил в духовную семинарию. В 1861 Ключевский, не желая стать священником, оставил семинарию и поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который окончил в 1865 со степенью кандидата и был оставлен на кафедре для подготовки к профессорскому званию. Первая монография Ключевского "Сказания иностранцев о Московском государстве" (1866) свидетельствовала о его огромной трудоспособности и интересе к истории быта. Ключевский по совету своего преподавателя С.М. Соловьева для магистерской диссертации взял тему "Древнерусские жития святых как исторический источник" (1871), над которой работал 6 лет, изучив около 5 тыс. житий, что, по мнению его оппонентов, являлось научным подвигом. Ключевский пришел к выводу, что жития - ненадежный исторический источник и часто не соответствуют реальной жизни причисленного к лику святых. Этот труд позволил Ключевскому приобрести богатый источниковедческий опыт. В 1867 Ключевский стал читать курс всеобщей истории в Александровском военном училище. В 1871 ему предложили занять кафедру в Московской духовной академии, а на следующий год начать чтение лекций на Высших женских курсах. Вскоре Ключевский приобрел славу изумительного лектора, и в 1879 после смерти С.М. Соловьева занял его место в Московском университете.

В 1872 Ключевский начал 10-летнюю работу над докторской диссертацией "Боярская дума Древней Руси" (1881), во многом важной для его лекционных курсов, где "боярская дума" рассматривается в связи с классами и интересами, господствовавшими в древнерусском обществе", в которой нашло отражение его понимание русского исторического процесса. Наряду со специальным курсом "Истории сословий в России" (1887), исследованиями, посвященными социальной тематике ("Происхождение крепостного права в России", "Подушная подать и отмена холопства в России", "Состав представительства на земских соборах древней Руси"), истории культуры XVIII и XIX вв. и др., Ключевский создал главный труд жизни – "Курс русской истории" (1987-1989. T.I - 5), в котором изложил свою концепцию исторического развития России . С 1902 и до конца жизни Ключевский готовил его к изданию и переизданию, прервавшись лишь в 1905 в связи с участием в работе комиссии по пересмотру законов о печати и учреждением Государственной думы. В основе методологии и исторической концепции Ключевского лежали позитивистские взгляды. Исследователь попытался доказать, что развитие общества зависит от сочетания целого ряда внешних и внутренних факторов - географических, этнографических, политических, экономических и социальных. Помимо преподавательской и исследовательской работы, Ключевский в 1887-1889 был деканом историко-филологического факультета и проректором. В 1894 ему, председателю Общества истории и древностей российских, пришлось произнести речь "Памяти в бозе почившего государя императора Александра III", в которой либерально мыслящий историк восхвалял покойного государя, за что был освистан студентами, не одобрившими конформистское поведение любимого профессора. В 1900 Ключевский был избран действительным членом Академии наук, но это не изменило его жизнь. В 1900-1910 он стал читать курс лекций в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где его слушателями были многие выдающиеся художники. Ф.И. Шаляпин в своих воспоминаниях написал, что Ключевский помог ему уяснить образ Бориса Годунова перед бенефисом в Большом театре в 1903. Ключевский был убежден, что "человеческая личность, людское общество и природа страны... основные исторические силы". Жизнь человечества "в ее развитии и результатах" - суть исторического процесса. Познать этот процесс, - считал Ключевский, - возможно через историческую личность народа и человеческую личность. Смысл истории - в народном самосознании. Глубокое знание исторических источников и фольклора, владение мастерством исторического портрета, афористичный стиль сделали Ключевского одним из наиболее читаемых и чтимых историков конца XIX - начала XX в.

Умер Василий Осипович Ключевский 12 мая (25 мая) 1911 года в Москве. Похоронен на кладбище Донского монастыря.

2. Основные направления внешней политики России в первой половине ХVIII века

Основные направления внешней политики России в конце XVII – начале XVIII века определялись необходимостью получить доступ к морям:

§ к Балтийскому – западное;

§ к Черному – южное;

§ к Каспийскому – восточное направления.

Внешняя политика накануне XVIII века.

В 1695 году молодой царь Петр предпринял поход на Азов, турецко-татарскую крепость в устье Дона. Именно здесь началась военная "карьера" бомбардира Петра Алексеевича, который принял участие в обстреле крепости и позднее писал: "Зачал служить с первого Азовского похода бомбардиром". Летом русские войска осадили Азов. Однако отсутствие у русских флота позволяло туркам беспрепятственно получать подкрепление и продовольствие морем. Предприняв два неудачных штурма, русское войско вынуждено было отступить.

Зимой того же года началась подготовка второго азовского похода, который оказался более удачным. Благодаря построенному за несколько месяцев флоту Петр смог блокировать Азов с моря. Успешными действиями бомбардиров была разрушена часть крепости, и турки без боя сдались 18 июля 1696 года. Россия получила доступ к Азовскому морю, однако выход на Черное море был закрыт Керченским проливом, который по-прежнему находился в руках Турции. Дальнейшая борьба с Турецкой империей была невозможной без союзников, найти которых Петру не удалось. В ходе Великого посольства 1697 – 1698 годов царь познакомился поближе с расстановкой политических сил в Европе, которая способствовала созданию антишведского союза. В Северный союз кроме России вошли Дания и Польско-Саксонское королевство (Август II являлся одновременно королем польским и курфюрстом саксонским). Дания мечтала вернуть отторгнутые Швецией области, а Август II надеялся упрочить свою власть в Речи Посполитой, присоединив Лифляндию.

В 1699 году, когда Август II начал военные действия, русские дипломаты активно вели мирные переговоры с Турцией, а царь Петр занимался устройством армии.

Русские вооруженные силы в это время насчитывали 600 тысяч человек. Военная реформа еще только начиналась. Вновь сформированные полки состояли в основном из необученных солдат, которые были плохо одеты и вооружены. Большую часть высших и значительную часть средних командных должностей занимали иностранцы, которые были незнакомы не только с русскими обычаями и традициями, но нередко и с языком. Как только Петр I получил известие о подписании мирного договора с Турцией, он начал активные действия против Швеции. Началась Северная война

Северная война

Северная война (1700- 1721) – война России в составе Северного Союза со Швецией за выход к Балтийскому морю.

Борьба за выход в Балтийское море являлась одной из основных внешнеполитических задач, стоявших перед Россией в конце XVII в. Необходимо было вернуть захваченные Швецией в XVII в. российские земли. Балтика манила удобством торговых связей со странами Западной и Северной Европы. Прямые контакты с ними могли помочь техническому прогрессу России.

Началу войны предшествовал поиск союзников, в чем большую роль сыграло Великое посольство. В конце 1699 года сформировался Северный союз - антишведская коалиция России, Дании, Саксонии и Польши. Согласно планам союзников, боевые действия начала Дания вторжением в марте 1700 г. в союзную Швеции Голштинию. Практически одновременно польско-саксонские войска во главе королем Августом ll двинулись к столице Лифляндии Риге, намереваясь взять крепость и изгнать шведов из Лифляндии.

Шведский король Карл ХII, решил бить своих противников по частям, начав с Дании. Без выведения из борьбы датского флота шведы не могли перебросить свою армию на континент и отразить вторжение в свои Прибалтийские провинции. Пока король Дании двигался в Голштинию (союзник Швеции) Карл внезапно высадился со своей армией у Копенгагена. Дания вынуждена была 8 августа 1700 года заключить мир, отказавшись от претензий на Голштинию и уплатив значительную контрибуцию. Однако из-за давления со стороны Англии и Голландии Карл не смог захватить Копенгаген и уничтожить датский флот, который остался потенциальной угрозой Швеции.

Затем Карл направился Прибалтику. 6 октября он высадился в Пернове (Пярну), намереваясь идти к Риге. Но Август, узнав о появлении главных шведских сил, снял осаду города и отступил в Курляндию.

19 августа 1700 года, сразу же после заключения Константинопольского мирного договора России с Турцией, был объявлен манифест Петра I о войне со Швецией. Россия вступила в войну недостаточно подготовленной для борьбы со столь сильным и умелым противником. Российские вооруженные силы находились в стадии реформирования. Несмотря на значительную численность (200 тыс. человек в 80-е гг. XVII в.), армия не располагала достаточным количеством современных видов вооружений. Кроме того, стрелецкие бунты, внутренние раздоры после смерти царя Федора Алексеевича отрицательным образом сказались на степени боеготовности российских вооруженных сил, затормозив проведение военных реформ. В стране почти отсутствовал современный военно-морской флот (на предполагаемом театре боевых действий его вообще не было). Недостаточно было развито и собственное производство современных вооружений, вследствие слабости промышленной базы.

Русские войска вторглись в Эстляндию и в сентябре 1700 г. 35-тысячная русская армия под командованием Петра 1 осадила Нарву - сильную шведскую крепость на берегу Финского залива. Овладение Нарвой дало бы возможность русским рассечь владения Швеции в районе Финского залива и действовать против шведов как в Прибалтике, так и бассейне Невы. Крепость упорно защищал гарнизон под командованием генерала Горна (около 2 тыс. чел.), а в ноябре к Нарве подошел Карл Хll с 12-тысячным войском двинулся к Нарве. 19 ноября 1700 года состоялась нарвская битва, в которой шведская армия нанесла поражение русским войскам.

После Нарвы Карл XII не стал начинать зимнюю кампанию против России. Он считал, что получившие нарвский урок русские не способны на серьезное сопротивление. Шведская армия выступила против польского короля Августа II, в котором Карл XII видел более опасного противника. Шведский король двинулся в Польшу. 27 июня 1701 года он нанес поражение армии Августа, вновь осадившей Ригу, затем шведы заняли Курляндию, Литву, а 14 мая 1702 года захватили Варшаву. Однако Август продолжал оказывать сопротивление.

Поражение под Нарвой дало Петру I мощный импульс к преобразованиям. Тем более что Швеция была занята войной с польско-саксонскими войсками, и Россия, таким образом, получила передышку. Это время Петр I использовал для проведения внутренних реформ, цель которых – укрепление и перевооружение армии. Петр сумел создать новую армию и заново вооружить ее. Велось строительство флота. И это достаточно быстро дало положительный результат.

Уже в 1701 году последовали первые успехи русских в Северной войне. В июне 1701 года в бою под Архангельском отряд русских лодок отразил нападение шведской эскадры (5 фрегатов и 2 яхты). В ходе боя два шведских судна (фрегат и яхта) сели на мель и были захвачены в плен. В декабре 1701 г. был разгромлен сухопутный шведский корпус генерала Шлиппенбаха.

Кампания 1702 г. началась с похода 30-тысячной русской армии под командованием фельдмаршала Шереметева в Лифляндию. 18 июля 1702 г. русские одержали победу под Гуммельсгофом, а затем Шереметев совершил рейд по Ливонии от Риги до Ревеля.

После разгрома под Гуммельсгофом шведы стали избегать сражений в открытом поле и укрылись за стенами своих крепостей. Так на северо-западе начался крепостной период войны. Первым крупным успехом русских стало взятие шведской крепости Нотебург у истоков Невы (создана на месте прежней русской крепости Орешек, ныне Петрокрепость). Сражение за Нотебург отличалось крайним ожесточением. Русский отряд потерял больше половины своего состава (1,5 тыс. человек). Шведов в живых осталось треть состава (150 чел.). Отдавая дань мужеству воинов шведского гарнизона, Петр отпустил их с воинскими почестями. Нотебург стал первой крупной шведской крепостью, взятой русскими в Северную войну.

В 1703 г. натиск русских продолжился. Если в 1702 г. они овладели истоком Невы, то теперь взялись за ее устье, где находилась шведская крепость Ниеншанц. В мае 1703 г. после непродолжительной осады русские войска вошли в крепость. Тогда же была одержана и первая настоящая морская победа: российский отряд из 60 лодок взял на абордаж 2 шведских корабля, подошедших на помощь Ниеншанца. Экипажи кораблей были почти полностью уничтожены в беспощадной схватке (в живых осталось лишь 13 человек).

Успешно был отражен и натиск шведов с севера, со стороны Карельского перешейка. Для того, чтобы окончательно укрепиться на берегах Невы, 16 мая 1703 года царем Петром I был заложен Санкт-Петербург - будущая столица России и крепость Кронштадт. На ладожских верфях началось создание Балтийского флота.

1704 год ознаменовался новыми успехами русских войск. Основными событиями этой кампании стало взятие Дерпта (Тарту) и Нарвы. В июне русская армия под командованием фельдмаршала Шереметева (23 тыс. чел.) осадила Дерпт. Город защищал 5-тысячный шведский гарнизон, который сражался так отчаянно, что после взятия крепости Петр, как и в Нотебурге, отпускает оставшихся в живых шведских солдат в знак признания их мужества и отваги. 27 июня русские войска осадили Нарву. Крепость защищал шведский гарнизон вновь под командованием генерала Горна. На предложение сдаться он ответил отказом, напомнив осаждавшим об их неудаче под Нарвой в 1700 году. Генеральный штурм города, в котором принял участие и Петр, состоялся 9 августа. Он длился всего 45 минут, но отличался большой жестокостью.

Итак, в 1701-1704 гг. русские очистили от шведов бассейн Невы, взяли Дерпт, Нарву, Нотебург, утраченные Россией в Прибалтике в XVII в.

Кампании 1705-1708 гг. на северо-западном театре военных действий отличались меньшей интенсивностью. Русские фактически выполнили свои первоначальные цели войны - выход к Балтийскому морю. Русская армия теперь контролировала основную часть восточной Прибалтики, где в руках шведов оставалось лишь несколько крепостей, из них две ключевые - Ревель (Таллин) и Рига. Основная энергия Петра была в то время направлена на хозяйственное освоение возвращенных территорий.

Шведы пытались пресечь хозяйственный пыл русских на прибалтийских землях. Так, в 1705 году шведская эскадра появилась в районе острова Котлин, где создавалась военно-морская база России - Кронштадт. Шведы высадили на острове десант. Однако после ожесточенной рукопашной схватки местного гарнизона и десантников шведы были сброшены в море. Русская эскадра атаковала шведские корабли, высадившие десант, и они были вынуждены покинуть район Котлина и удалился к своим базам в Финляндии.

Осенью 1708 г. шведы двинулись из района Выборга к Санкт-Петербургу. Город защищал гарнизон под командованием адмирала Апраксина. В ходе ожесточенных боев русские отразили несколько шведских приступов. Больше попыток овладеть Санкт-Петербургом шведы не предпринимали.

После успехов в Прибалтике основные усилия Петр I сосредоточил на военных действиях на западном фронте, в Польше. Здесь события приняли неблагоприятный оборот для союзника Петра - Августа II. Созванный в Варшаве в 1704 году сейм лишил его польского трона. К 1705 году почти все польские земли перешли под контроль армии Карла XII.

Летом 1706 г. шведский король вытеснил из Литвы и Курляндии русскую армию. Не приняв боя, русские отошли в Белоруссию, к Пинску. После этого Карл XII наносит заключительный удар по силам Августа II в Саксонии. Шведское вторжение в Саксонию завершается взятием Лейпцига и капитуляцией Августа II. В результате, Петр I лишается своего последнего союзника и остается один на один с удачливым и грозным шведским королем.

Разгромив союзников Петра I и обеспечив себе надежный тыл в Польше, Карл XII выступил в поход на Россию. В январе 1708 года шведы заняли Гродно, а в июне армия Карла XII форсировала реку Березину и двинулась к русской границе. 3 июля русские войска были разбиты у местечка Головчино северо-западнее Могилева и отступили за Днепр. Несмотря на поражение, русская армия отошла довольно организованно. Битва при Головчине стала последним крупным успехом Карла XII в войне с Россией.

Неудача при Головчине позволила русскому командованию яснее разглядеть уязвимые места своей армии и лучше подготовиться к новым сражениям. По плану, составленному Петром I, русская армия должна была теперь уклоняться от решительных сражений и изматывать шведов в оборонительных боях, создавая тем самым условия для последующего перехода в контрнаступление. Русские отступали, применяя тактику "выжженной земли". Жителям было приказано уходить в леса и болота, уничтожив и спрятав все, что они не смогли взять с собой.

Шведское войско переправилось через Днепр, Карл занял Могилев и в августе пошел на Смоленск. Однако бои у села Доброго, а затем у деревни Раевки, а также тот факт, что местность была сильно разорена отступающим неприятелем, и шведы испытывали трудности с продовольствием и фуражом заставили шведского короля повернуть на левобережную Украину, где он надеялся найти помощь у изменившего русскому царю гетмана Мазепы.

По тайному договору со шведами Мазепа должен был предоставить им провиант и обеспечить массовый переход казаков на сторону Карла XII. Левобережная Украина и Смоленск отходили к Польше, а сам гетман становился удельным властителем Витебского и Полоцкого воеводств с титулом князя.

В сентябре 1708 года шведское войско остановилось в Костеничах, ожидая подхода корпуса Левенгаупта, шедшего из Риги с большим обозом продовольствия и боеприпасов. Петр I решил ни в коем случае не допустить встречи Левенгаупта с войском Карла Хll.

Поручив фельдмаршалу Шереметеву двигаться вслед за шведской армией, царь с посаженным на лошадей "летучим отрядом" в 12 тысяч человек спешно двинулся навстречу корпусу генерала Левенгаупта (около 16 тыс. чел.). Одновременно царь послал приказ коннице генерала Боура (4 тыс. чел.) идти на соединение с ним.

28 сентября в битве при Лесной корпус Левенгаупта был разбит русскими отрядами. К Карлу он пришел лишь с половиной своего войска. К Карлу присоединились также отряды украинского гетмана Мазепы. Однако расчеты короля на региональный сепаратизм и раскол восточного славянства не оправдались. В Малороссии на сторону шведов перешли лишь часть казачьих старшин да запорожцы, опасавшиеся уничтожения (как на Дону) их казачьей вольницы. Вместо обещанной огромной 50-тысячной казачьей армии Карл получил лишь около несколько тысяч изменников, искавших лишь мелкой личной выгоды в борьбе двух могущественных соперников. Основная масса населения не откликнулась на призывы Карла и Мазепы.

Осень 1708 г. и зима 1709 г. прошли в попытках Карла ХII пробить себе путь на Москву по линии Белгород – Тула. Весной 1709 г. Карл XII предпринимает еще одну решительную попытку перехватить стратегическую инициативу. В апреле 35-тысячное шведское войско осадило Полтаву, В случае взятия города создавалась угроза Воронежу - крупнейшей базе армии и флота России. Этим король мог привлечь к разделу южных российских рубежей Турцию. Известно, что крымский хан активно предлагал турецкому султану выступить против русских в союзе с Карлом XII и Станиславом Лещинским. Возможное создание шведско-польско-турецкого союза могло завершиться поражением России в Северной войне, расчленением ее на отдельные княжества, шведским протекторатом над Украиной, к чему в конечном итоге и стремился Карл XII. Шведы также надеялись, что захват Полтавы - крупного города Левобережной Украины, приведет к перелому в настроениях украинцев, которые поддержит Мазепу и пополнит ряды его войска.

Армия Карла подступила к Полтаве 3 апреля 1709 года. Бои за город носили ожесточенный характер. Гарнизон под командованием полковника А.С. Келина отбил несколько штурмов и ответил отказом на требование сдаться.

В конце мая к Полтаве подошли главные русские силы во главе с царем Петром I. Шведы из осаждавших превратились в осажденных. Героическая оборона Полтавы истощила ресурсы шведского войска. Она не позволила ему захватить стратегическую инициативу, дав русской армии необходимое время для подготовки генерального сражения.

27 июня 1709 года произошла Полтавская битва, которая закончилась полным разгромом шведской армии, паническим бегством шведских солдат. Карл XII сумел с небольшим отрядом уйти во владения турецкого султана.

Полтавское сражение стало переломным моментом в Северной войне. Изменилось международное положение России. В Польше укрепились позиции Августа II, а Станислав Лещинский вынужден был бежать. В октябре 1709 года Петр I заключил с Августом II новый союзный договор против Швеции, в котором зафиксирован раздел Прибалтики (за Россией – Эстляндия, за Августом – Лифляндия). Заключила союзный договор с Россией и Дания. Северный союз таким образом возродился. К антишведской коалиции присоединилась Пруссия, а позже Ганновер.

После уничтожения главных сил шведской армии и временного выключения из борьбы Карла русские войска в октябре 1709 года заняли Курляндию. Успехи русского оружия были закреплены браком герцога Фридриха-Вильгельма с племянницей Петра Анной Ивановной.

В 1710 году петровская армия овладела Выборгом и главными опорными пунктами шведов в Прибалтике - Ригой, Ревелем и Перновым. Прибалтика полностью перешла под российский контроль, а взятие Выборга позволило русским контролировать весь Карельский перешеек. Петербург теперь становился надежно защищен от шведских нападений с севера.

Однако дальнейшие успехи русского оружия были временно приостановлены началом русско-турецкой войны (1710-1713, хотя ее неудачный для России исход не повлиял на успешное продолжение Северной войны.

В 1712 г. петровские войска переносят боевые действия в шведские владения на севере Германии (Померания), действуя совместно с Августом II. Армия под командованием фельдмаршала А.Д.Меншикова действовала успешно. Ей удалось взять несколько крепостей (Штеттин, Штральзунд) и выиграть сражение у Фридрихштадта (1713), принудив шведов капитулировать. Однако, "кампания пропала даром": Россия вынуждена была уйти ни с чем из-за несогласия союзников.

Отношения между союзниками стали обостряться, прежде всего, из-за дележа шведских владений в Германии. Территориальные споры упорно подогревались Англией и Голландией, которые никак не хотели пускать Россию на Балтику. Их усилия активизировались, так как в Западной Европе договором 1713 г. был положен конец войне "за испанское наследство", и западные державы смогли обратить свое внимание на восток. Однако попытки Англии создать антирусскую коалицию, подняв против России Голландию, Пруссию и Австрию, провалились. Россия в 1714 году заключила с Пруссией договор о союзе и территориальных гарантиях в случае победы над Швецией.

Все это позволило России обратиться к решению военных проблем на северо-западе. Для полной победы над шведами в Финляндии и нанесения ударов по самой Швеции нужно было обезвредить шведский флот, который продолжал контролировать морские просторы Балтики. К тому времени русские уже располагали гребным и парусным флотом, способным противостоять шведским военно-морским силам. В мае 1714 г. на военном совете царь Петр выработал план прорыва русского флота из Финского залива и занятия Аландских островов с целью создания там базы для атак побережья Швеции.

Шведская эскадра стояла у мыса Гангут. 27 июля 1714 года он был атакован русскими кораблями. Трехчасовое Гангутское сражение окончилось поражением шведов. Это была первая крупная победа русского флота.

Цели, которые преследовал Петр в Северной войне, фактически были уже выполнены. Поэтому ее заключительный этап отличался более дипломатической, чем военной интенсивностью.

В конце 1714 г. из Турции возвращается к своим войскам на севере Германии (Померания) Карл XII, где продолжали сопротивление союзным войскам крепости Висмар и Штральзунд. После их падения в конце 1715 года королю удалось добраться до Швеции. Летом 1716 года он успешно отразил датское вторжение, а в 1718 году Карл во главе шведской армии отправился в поход в Норвегию, входившую в то время в состав Дании. Перед этим он начал переговоры с Россией, выразив готовность уступить ей всю Лифляндию и Эстляндию. Шведам удалось занять столицу Норвегии Христианию (Осло), но 30 ноября при осаде крепости Фредриксхаль Карл был убит мушкетной пулей, поразившей его в голову. После смерти вождя шведская армия покинула Норвегию, а переговоры с Россией оказались прерваны.

Пришедшая к власти в Швеции так называемая "гессенская" партия (сторонники сестры Карла XII Ульрики Элеоноры и ее мужа Фридриха Гессенского) стала вести переговоры о мире с западными союзниками России. В 1719 – 1720 годах шведы ценой территориальных уступок заключают договоры с Ганновером, Пруссией, Данией.

Единственной соперницей Швеции остается Россия, не желающая уступать Прибалтику. Заручившись поддержкой Англии, Швеция сосредотачивает все усилия на борьбе с русскими. Однако ни распад антишведской коалиции, ни угроза нападения британского флота не помешали Петру I победоносно закончить войну. Этому помогло создание собственного сильного флота, которое сделало Швецию уязвимой с моря. В 1719-1720 гг. российские десанты начинают высаживаться уже близ Стокгольма, опустошая шведское побережье.

Начавшись на суше, Северная война завершалась на море. Из наиболее значимых событий данного периода войны можно выделить Гренгамское сражение.

Надежды шведов на английскую помощь не оправдались. Флот Англии бездействовал. Провал надежд на создание антирусской коалиции заставили Стокгольм пойти на мир с Россией. После пятимесячных переговоров в городе Ништадте в Финляндии 30 августа 1721 года был подписан мирный договор между Россией и Швецией. Ништадтский мир завершил Северную войну. Была решена важнейшая задача внешней политики России, поставленная ещё в XVI – XVII веках, – был обретен выход к Балтийскому морю. Россия получила ряд первоклассных портов и благоприятные условия для торговых отношений с Западной Европой.

Внешняя политика императора Петра I

В 1721 году Петра I провозгласили императором. Отныне русское государство стало именоваться Российской Империей. В то время, когда шла Северная война, Турция, поощряемая Карлом XII объявила войну России, которая закончилась неудачей для русской армии. Все приобретенные по Константинопольскому мирному договору территории Россия потеряла.

Важным внешнеполитическим мероприятием последних лет правления Петра Великого стал поход 1722 – 1723 годов в Закавказье. Воспользовавшись внутриполитическим кризисом в Иране, Россия активизировала свои действия в этом регионе. В результате похода 1722 года на Кавказ и Иран Россия получила западный берег Каспийского моря с Баку, Рештом, Астрабадом. Дальнейшее продвижение в Закавказье было невозможным из-за вступления в войну Турции. Каспийский поход сыграл положительную роль в деле укрепления дружественных связей и сотрудничества между Россией и народами Закавказья против турецкой агрессии. В 1724 году султан заключил мир с Россией, признав территориальные приобретения в ходе Каспийского похода. Россия со своей стороны признала права Турции на западное Закавказье.

Таким образом, в первой половине XVIII века была решена одна из главных внешнеполитических задач России. Россия получила выход в Балтийское море и стала мировой державой.

Тест: Русское государство ХIV в.

Назовите:

1. Священника, благословившего князя Дмитрия Ивановича на битву с монголо-татрами. А) Сергей Радонежский

Се́ргий Ра́донежский (3 мая 1314 - 25 сентября 1392) - монах Московской Церкви (Константинопольский патриархат), основатель Троицкого монастыря под Москвой (ныне Троице-Сергиева лавра). Святой; преподобный; почитается величайшим подвижником земли русской; преобразователь монашества в Северной Руси. Идейный вдохновитель объединительной и национально-освободительной политики князя Дмитрия Донского.

2. Князя, собравшего свои полки для борьбы с золотой ордой. Г) Дмитрий Донской

Дми́трий I Иоаннович (12 октября 1350, Москва - 19 мая 1389, там же), прозванный Дмитрий Донско́й за победу в Куликовской битве - великий князь московский (с 1359) и владимирский (с 1362). Сын великого князя Ивана II Красного и его второй жены княгини Александры Ивановны. В правление Дмитрия были одержаны значительные военные победы над Золотой Ордой, продолжилась централизация русских земель вокруг Москвы и построен белокаменный московский Кремль.

3. Русского богатыря – участника поединка на Куликовом поле. Б) Иван Пересвет

Пересвет Александр – герой Куликовской битвы, монах Троице-Сергиева монастыря. Его поединок с татарским богатырем Темир-мурзой, в котором оба погибли, стал началом сражения.

4. Хана, сжегшего Москву в 1382 г. В) Тохтамыш

Тохтамыш (?-1406) - хан Золотой Орды (c 1380), один из потомков Джучи, старшего сына Чингис-хана; был сначала заяицким ханом. В 1377 г. молодой хан Тохтамыш при поддержке войск Тамерлана приступил к завоеванию Золотой Орды. Весной 1378 г. после того, как пала восточная часть со столицей в Сыгнаке Тохтамыш вторгся в западную часть, контролируемую Мамаем. К апрелю 1380 г. Тохтамыш сумел захватить всю Золотую Орду вплоть до Азова, включая столицу - Сарай.

После Куликовской битвы Тохтамыш овладел престолом Золотой. Желая обуздать русских князей, воспрянувших после Куликовской битвы, Тохтамыш велел пограбить русских гостей и захватить их суда, а сам в 1382 с большим войском пошёл к Москве.

24 августа 1382 Тохтамыш подошёл к Москве. Тохтамыш взял Москву хитростью, подослав нижегородских князей Василия Кирдяпу и Семёна Дмитриевича, которые поклялись, что Тохтамыш ничего дурного москвичам не сделает, если они сдадутся. 26 августа Москва сдалась. Обещание не было исполнено: множество народа было перебито, город был разграблен.

Заключение

Проанализировав материал, представленный в первой части настоящее работы, можно прийти к выводу о том, что историко-политологический анализ концепций государства в трудах политических мыслителей исторической науки России позволяет выявить и обосновать существенные признаки преемственности в истории государства как с предшествующим этапом исторической мысли, так и с последующим. Современная отечественная историческая мысль должна быть дополнена научными знаниями о развитии концепции истории России. В то же время она призвана раскрыть разноплановый характер концепций отечественной истории, обусловленный сложным взаимодействием объективных условий и субъективных факторов, которые имели место в России. Концептуальное их осмысление представляет важную задачу восстановления подлинной отечественной истории.

Анализ российского исторического наследия актуален будет актуален всегда, так как не зная историю своего государства, невозможно строить это государство в будущем. Таковы обстоятельства, превращающие необходимость изучения концепций отечественной истории в предмет практического интереса для современной России.

Знакомство с материалами второй части данной работы позволяет сделать следующий вывод. В первой половине XVIII века была решена одна из главных внешнеполитических задач России. Россия получила выход в Балтийское море и стала мировой державой.

Список используемой литературы

1. Карамзин Н.М. История государства Российского. Том 1. – М, 1998.

2. Кириллов В.В. История России: учебное пособие – М.: Юрайт-Издат, 2007.

3. Ключевский В.О. Курс русской истории. – М. 1978.

4. Новая иллюстрированная энциклопедия. Т.16 – М.: Большая Российская энциклопедия, 2004.

5. Новая иллюстрированная энциклопедия. Т. 6 – М.: Большая Российская энциклопедия, 2004.

6. Новая иллюстрированная энциклопедия. Т. 14 – М.: Большая Российская энциклопедия, 2003.

7. Новая иллюстрированная энциклопедия. Т. 18 – М.: Большая Российская энциклопедия, 2004.

8. Соловьев С.М. История России с древнейших времен – М, 2002.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.