) - армянский и ближневосточный государственный деятель эпохи Эллинизма. Изначально селевкидский стратег, впоследствии - первый царь (189 до н. э. -160 до н. э.) и возобновитель государства Великая Армения . Представитель династии Ервандуни и основоположник династии Арташесидов , реформатор и завоеватель. В своих надписях, Арташес I относит себя к предыдущей династии царей Армении Ервандуни .
Царствование
Внутрення политика
Отцом Арташеса был Зариатр - возможно, потомок софенских царей. Однако в своих надписях Арташес именует себя Ервандидом , претендуя, таким образом, на родство с поверженной династией.
Как средневековые предания, так и подлинные надписи Арташеса I говорят о проведении им важной земельной реформы. В различных частях Армении найдены каменные стелы, служившие обозначением межей между сёлами; на них - надписи по-арамейски. Речь шла о более чётком разграничении царских (в том числе и выданных частным лицам) и общинных земель, а также, вероятно, земель городов, которых в царстве Арташеса было немало.
Внешняя политика
Восточный поход
Рассказывая о Восточном походе Арташеса и Зареха древнегреческий историк Страбон говорит:
Они, не довольствуясь тем, что заимели,... расширили свои владения за счёт соседних народов. У мидян они отняли Каспиану, Фаунитиду и Басолропеду...
Борьба с Селевкидами за гегемонию на Ближнем Востоке
Западный поход
У халибов и масиноиков, (они отняли) Каренитис и Дерксене, находящиеся у самых пределов Малой Армении и теперь ещё составляющие часть её, у катаонов - Акилисене и соседнюю область Антитавра...
Страбон
Первые две области, по мнению академика Еремяна, были присоединены к Великой Армении, а Акилисена и область Антитавра - к Софене. Считается, что присоединение этих земель произошло в 179-ом году до нашей эры, когда был заключён мир между воюющими малоазийскими государствами во главе с Понтом и Пергамом . Будучи противником селевкидов , которые стояли за Понтом, Арташес поддерживал Пергам. О его роли в этой войне известно лишь по краткому сообщению современника этих событий, древне-греческого историка Полибия , который пишет, что:
Из князей Азии в подписании мира участвовали Арташес, который управлял большей частью Армении и Акуселох (предположительно, сын Зареха)...
Полибий
Южный поход
Воспользовавшись отсутствием селевкидского царя Антиоха IV , занятого войной в Египте , Арташес I в 168 году до нашей эры вторгается в Тморик.
Перечислив завоевания Арташеса и Зареха, Страбон так заканчивает этот эпизод :
.Так что теперь все жители этой страны говорят одним языком
Царство после Арташеса
Процарствовав 29 лет, скончался, горестно заметив: «Увы, всё на свете бренно ». После смерти Арташеса I наступила длительная эпоха войн между Арменией и усилившейся Парфянской державой . Один из внуков Арташеса I, царевич Тигран, оказался в парфянском плену и вырос при парфянском дворе. Однако, вернувшись из парфянского плена в Армению, царевич занял престол под именем Тигран II (прозванный Великим), нанес сокрушительные поражения парфянам, заставив парфянских монархов признать его царем царей , и создал одну из самых могущественных держав Эпохи Эллинизма.
См. также
Напишите отзыв о статье "Арташес I"
Примечания
|
||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Арташес I
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu"on ne peut apaiser qu"avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J"avais d"autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d"autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d"une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
Изначально селевкидский стратег, впоследствии - первый царь (189 до н. э.-160 до н. э.) и возобновитель государства Великая Армения. Основоположник династии Арташесидов, реформатор и завоеватель.
Царствование
В своих надписях Арташес I относит себя к предыдущей династии царей Армении Ервандуни.
Селевкидский правитель Антиох III Великий объединил армянские земли в единую сатрапию со столицей в Армавире на Араратской долине. Она получила название Великая Армения и Софена.
Сатрапом в Великую Армению Антиох назначил местного династа Артаксия (Арташеса I), в Софену - Зариадра (Зареха). После поражения Антиоха III от римлян в битве при Магнесии в 190 до н. э., в результате которого Антиох был вынужден отказаться от всех малоазийских владений Селевкидов к северу от Тавра, оба сатрапа объявили о своей независимости и провозгласили себя царями. Так возникли самостоятельные армянские государства, образование которых в известной мере было связано с антиэллинистической реакцией местного населения. Арташес подчинил все Армянское нагорье и ряд соседних областей.
Последовавшие войны обогатили Арташеса I и рабовладельческую знать. Армения, по свидетельству Страбона, быстро разрослась за счет областей мидийцев, иберов, халибов, моссинойков, катаонов и сирийцев. Артаксий, по свидетельству Страбона, казался настолько сильным государем, что к нему явился Ганнибал, после своего поражения при Заме, надеясь, с помощью армянского царя, возсбновить борьбу с римлянами.
Внутрення политика
Согласно Страбону, царство Арташеса вначале включало Араратскую равнину в среднем течении Аракса и называлось Айрарат. На левом берегу этой реки в 166 году до н. э. Арташес построил на пересечении торговых путей свой первый город Арташат, куда им была перенесена столица из Армавира.
Согласно преданию строительством города руководил бежавший на Ближний Восток карфагенский полководец Ганнибал. Город Арташат (Артаксата), в связи с этим, называли армянским Карфагеном. Также были перенесены в новую столицу статуи богов из религиозного центра Багаран, в том числе статую бога письменности, мудрости и знаний Тира. Царем было основано ещё несколько городов, названных в честь отца Зарехаванами или Заришатами. Впоследствии Арташес значительно укрепил и расширил свои владения, подчинив себе почти всё Армянское нагорье.
Отцом Арташеса был Зариатр - возможно, потомок софенских царей. Однако в своих надписях Арташес именует себя Ервандидом, претендуя, таким образом, на родство с поверженной династией.
Как средневековые предания, так и подлинные надписи Арташеса I говорят о проведении им важной земельной реформы. В различных частях Армении найдены каменные стелы, служившие обозначением межей между сёлами; на них - надписи по-арамейски. Речь шла о более чётком разграничении царских (в том числе и выданных частным лицам) и общинных земель, а также, вероятно, земель городов, которых в царстве Арташеса было немало.
Внешняя политика
Арташес I расширил свои владения в Армении на все четыре стороны. Он расширил свои владения за счёт областей, подчинённых ранее Атропатеной, а также Иверией; кое-где он вышел и за пределы территории с армяноязычным населением.
В Иверии был убит Фарнаджом, потомок Фарнабаза, и на престол возведён армянский царевич. Затем Арташес распространил свои владения также на запад - за счёт Малой Армении, и на юг, где столкнулся с другими Селевкидами.
Восточный поход
Рассказывая о Восточном походе Арташеса и Зареха древнегреческий историк Страбон говорит:
Они, не довольствуясь тем, что заимели,... расширили свои владения за счёт соседних народов. У мидян они отняли Каспиану, Фаунитиду и Басолропеду...
Академик Академии наук Армянской ССР, советский армянский историк-картограф Сурен Тигранович Еремян, составивший карту территориальных изменений царства Великой Армении от 189 года до нашей эры до 428 года нашей эры, отмечает, что область Каспиане хорошо известна, Басоропеду он отождествляет с областью Парспатуник, однако местонахождение Фаунитиды считает не ясным.
Северный поход
У иверов (они отняли) бок горы Париадра, Хордзене, равно и Гогарене, лежащую по ту сторону Кура
Страбон
Согласно исследованиям академика Еремяна, Париадра соответствует Пархару, Хордзене в области Клардж и Артаван, а Гогарене в Гугарке, которые, будучи армянскими, в продолжение всего III-его века до нашей эры входили в состав государства Ервандидов.
Борьба с Селевкидами за гегемонию на Ближнем Востоке
Западный поход
У халибов и масиноиков, (они отняли) Каренитис и Дерксене, находящиеся у самых пределов Малой Армении и теперь ещё составляющие часть её, у катаонов — Акилисене и соседнюю область Антитавра...
Страбон
Первые две области, по мнению академика Еремяна, были присоединены к Великой Армении, а Акилисена и область Антитавра — к Софене. Считается, что присоединение этих земель произошло в 179-ом году до нашей эры, когда был заключён мир между воюющими малоазийскими государствами во главе с Понтом и Пергамом. Будучи противником селевкидов, которые стояли за Понтом, Арташес поддерживал Пергам. О его роли в этой войне известно лишь по краткому сообщению современника этих событий, древне-греческого историка Полибия, который пишет, что:
Из князей Азии в подписании мира участвовали Арташес, который управлял большей частью Армении и Акуселох (предположительно, сын Зареха)...
Полибий
Южный поход
О Южном походе Страбон рассказывает что у сиров Арташес отнял Тамонитис.
Эта последняя область отождествляется академиком Еремяном с областью Тморик (Таморида), которая входила тогда в состав государства Селевкидов. Южный поход Арташеса I-ого упоминают также Моисей Хоренский и античные историки Диодор Сицилийский, Аппиан и Порфьюр, со слов отца церкви Иеронима.
Воспользовавшись отсутствием селевкидского царя Антиоха IV, занятого войной в Египте, Арташес I в 168 году до нашей эры вторгается в Тморик.
В 165-ом году до нашей эры Антиох IV-ый Эпифан с войсками переходит Ефрат и идёт на Арташеса. Сражение происходит у берегов Тигра. В результате кровопролитной битвы область осталась в руках армян.
Арташес пытался захватить и другие эллинистические государства Ближнего Востока, однако последним, в связи с помощью Селевкидов, удавалось длительное время сохранять независимость. Под конец своего царствования Арташес активно поддерживал восстание сатрапов Вавилонии и Мидии, фактически отпавших от державы Селевкидов.
Таким образом Арташес сыграл важную роль в процессе ослабления и распада этого государства, что сделало возможным последующее присоединение, спустя десятилетия, селевкидского государства к Армянской империи Тиграна II Великого.
Перечислив завоевания Арташеса и Зареха, Страбон так заканчивает этот эпизод:
Так что теперь все жители этой страны говорят одним языком
Царство после Арташеса
Процарствовав 29 лет, скончался, горестно заметив: «Увы, всё на свете бренно».
После смерти Арташеса I наступила длительная эпоха войн между Арменией и усилившейся Парфянской державой.
Один из внуков Арташеса I, царевич Тигран, оказался в парфянском плену и вырос при парфянском дворе. Однако, вернувшись из парфянского плена в Армению, царевич занял престол под именем Тигран II (прозванный Великим), нанес сокрушительные поражения парфянам, заставив парфянских монархов признать его царем царей, и создал одну из самых могущественных держав Эпохи Эллинизма.
После поражения Персии, Македонская империя не смогла установить свой контроль над Армянским государством. В результате Армянские сатрапы из династии Ервандуни стали независимыми царями, а их сатрапия - независимым Армянским государством. Сначала столицей свободной Армении стал Армавир, а затем недавно построенный Ервандашат. Армения сохраняла свою независимость и культурную самобытность - хотя и эллинизм всё же оказывал определённое влияние на страну.
Помимо упомянутого государства, которое часто называлось Великой Арменией, из древнегреческих записей нам известно другое государство - Малая Армения. Так, согласно Страбону, это была плодородная земля, которая простиралась от Фарнакии до Трапезунта. Эти же два города были главными портами государства. Малая Армения была захвачена в третьем веке Понтийским царством.
После смерти Александра его империя раскололась на несколько независимых государств. Самым большим из них было царство Селевкидов, которое заняло большую часть азиатских территорий Македонской империи. Сами правители этого царства происходили от потомков полководца Селевка - одного из полководцев Александра Македонского.
Селевкиды стремились неоднократно подчинить себе Армению. Однако Армянское царство не только не пожелало перейти под власть Селевкидов, но и показало себя опасным соперником, когда помогло изгнать их войска из Каппадокии. Всё же, в конце третьего века до н.э., царь Антиох третий из династии Селевкидов смог покорить Армянское царство. На месте независимого государства были вновь созданы две зависимые сатрапии. Сатрапом Великой Армении Антиох назначил Арташеса, а области Цопка - Зареха. Оба этих правителя происходили из династии Ервандуни. Однако, власть Селевкидов продолжалась не так уж долго - вскоре на востоке их стало оттеснять Парфянское царство, а на Западе - Римская империя. Римляне быстро изгнали войска Антиоха с Балкан, а затем вторглись в Малую Азию. В Малой Азии в битве при Магнесии армия Селевкидов была в очередной раз разгромлена. Воспользовавшись ослаблением центральной власти, цари Великой Армении и Цопка - Арташес и Зарех - объявили о независимости.
Царь Великой Армении - Арташес Первый (годы правления 189 - 160 до н.э.) предпринял ряд военных кампаний, имевших целью объединение всех Армянских земель. Не удалось ему подчинить только Цопку (царство Зареха со столицей в Софене) и Малую Армению, которая находилась в Малой Азии. Великая Армения стала новым этническим государством армянского народа.
Далее, царю Арташесу предстояло столкнуться с нашествием кочевых племён аланов - предков современных осетин. В ходе военного столкновения царь взял в плен аланского царевича. Тогда его сестра, царевна Сатеник, вышла к берегу реки, и громко обратилась к Арташесу с просьбой освободить царевича. Арташес приказал похитить царевну, и женился на ней. Аланского царевича потом отпустил. Так Арташесу с помощью брака удалось заключить союз с кочевниками.
В экономической жизни Арташес покровительствовал торговле, проложил много дорог, и построил несколько городов. Согласно записям древнегреческого историка Страбона, в Армении того времени не осталось и пяди неиспользуемой земли. Для лучшей организации земледелия он провёл земельную реформу, строго разделив земельные участки в зависимости от формы собственности на частные и общинные. По его приказу были установлены специальные пограничные камни с надписями. Долгое время единственным свидетельством того были записи историка Мовсеса Хоренаци, жившего в пятом веке н.э., но недавно археологи при раскопках обнаружили эти камни.
Также Арташес основал новую столицу Армении, и назвал её в честь себя - Арташат. Согласно Плутарху, Арташат был основан по совету карфагенского полководца Ганнибала. Сам Ганнибал после поражения бежал из Карфагена, поступил на службу к царю Антиоху третьему. После же того, как и Антиох третий потерпел поражение от римлян, Ганнибал укрылся в Армении. В Армении он нашёл удачно расположенный и естественно защищённый холм, на котором и посоветовал армянскому царю построить крепость. Царь поручил Ганнибалу самому руководить строительством, за что Арташат получил второе название — армянский Карфаген.
| <<< Часть 6 |
Часть 8 >>> |
Арташе́с I , Арта́ксий (дата рождения неизвестна - умер около 160 до н. э.) - армянский и ближневосточный государственный деятель эпохи эллинизма . Изначально селевкидский стратег, впоследствии - первый царь (189 до н. э. -160 до н. э.) Великой Армении , основоположник династии Арташесидов , реформатор, объединитель армянских земель и завоеватель. В своих надписях Арташес I относит себя к предшествовавшей династии царей Армении Ервандуни .
Царствование
Внутренняя политика
Отцом Арташеса был Зариатр - возможно, потомок софенских царей. Однако в своих надписях Арташес именует себя Ервандидом , претендуя таким образом на родство с поверженной династией.
Как средневековые предания, так и подлинные надписи Арташеса I говорят о проведении им важной земельной реформы. В различных частях Армении найдены каменные стелы, служившие обозначением межей между сёлами; на них - надписи по-арамейски (официальный язык канцелярии и суда). Речь шла о более чётком разграничении царских (в том числе и выданных частным лицам) и общинных земель, а также, вероятно, земель городов, которых в царстве Арташеса было немало.
Внешняя политика
Арташес I расширил свои владения в Армении во всех четырёх направлениях. Прежде всего он покорил области, подчинённые ранее Атропатене и Иверии . В Иверии был убит Фарнаджом , потомок Фарнабаза, и на престол был возведён армянский царевич. Затем Арташес распространил свои владения также на запад - за счёт Малой Армении - и на юг, где столкнулся с Селевкидами .
Восточный поход
Арташес и Ганнибал, рис. начала XIX века
Рассказывая о Восточном походе Арташеса и Зареха, древнегреческий историк Страбон говорит:
Они, не довольствуясь тем, что заимели,… расширили свои владения за счёт соседних народов. У мидян они отняли Каспиану, Фаунитиду и Басолропеду…
Борьба с Селевкидами за гегемонию на Ближнем Востоке
Западный поход
…У халибов и масиноиков, (они отняли) Каренитис и Дерксене, находящиеся у самых пределов Малой Армении и теперь ещё составляющие часть её, у катаонов - Акилисене и соседнюю область Антитавра…
Страбон
Первые две области, по мнению академика Еремяна, были присоединены к Великой Армении, а Акилисена и область Антитавра - к Софене. Считается, что присоединение этих земель произошло в 179 году до нашей эры, когда был заключён мир между воюющими малоазийскими государствами во главе с Понтом и Пергамом . Будучи противником селевкидов , которые стояли за Понтом, Арташес поддерживал Пергам. О его роли в этой войне известно лишь по краткому сообщению современника этих событий, древнегреческого историка Полибия , который писал:
…Из князей Азии в подписании мира участвовали Арташес, который управлял большей частью Армении и Акуселох (предположительно, сын Зареха)…
Полибий
Южный поход
Похороны Арташеса I. Художник Джузеппе Канелла (1788-1847)
Южный поход Арташеса I упоминают также Моисей Хоренский и античные историки Диодор Сицилийский , Аппиан и Порфьюр, со слов отца церкви Иеронима .
Воспользовавшись отсутствием селевкидского царя Антиоха IV , занятого войной в Египте , Арташес I в 168 году до нашей эры вторгается в Тморик.
Перечислив завоевания Арташеса и Зареха, Страбон так заканчивает этот эпизод :
…так что теперь все жители этой страны говорят одним языком.
| Арташес I
Արտաշես Ա | |
| Арташес I | |
| Арташес I в произведении художника конца XIX-наачала XX века | |
| 189 до н. э. - 160 до н. э. | |
|---|---|
| Предшественник: | Ерванд VI |
| Преемник: | Артавазд I |
| Вероисповедание: | |
| Рождение: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Смерть: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Место погребения: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Род: | Арташесиды |
| Имя при рождении: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Отец: | Зариатор |
| Мать: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Супруга: | Сатеник |
| Дети: | Артавазд и Тиран (Тигран) |
| Партия: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Образование: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Учёная степень: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Сайт: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Автограф: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Монограмма : | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
|
Арташе́с I , Арта́ксий (дата рожд. неизв. - ум. около 160 до н. э.) - армянский и ближневосточный государственный деятель эпохи Эллинизма. Изначально селевкидский стратег, впоследствии - первый царь (189 до н. э. -160 до н. э.) и возобновитель государства Великая Армения . Представитель династии Ервандуни и основоположник династии Арташесидов , реформатор и завоеватель. В своих надписях, Арташес I относит себя к предыдущей династии царей Армении Ервандуни .
Царствование
Внутрення политика
Отцом Арташеса был Зариатр - возможно, потомок софенских царей. Однако в своих надписях Арташес именует себя Ервандидом , претендуя, таким образом, на родство с поверженной династией.
Как средневековые предания, так и подлинные надписи Арташеса I говорят о проведении им важной земельной реформы. В различных частях Армении найдены каменные стелы, служившие обозначением межей между сёлами; на них - надписи по-арамейски. Речь шла о более чётком разграничении царских (в том числе и выданных частным лицам) и общинных земель, а также, вероятно, земель городов, которых в царстве Арташеса было немало.
Внешняя политика
Восточный поход
Рассказывая о Восточном походе Арташеса и Зареха древнегреческий историк Страбон говорит:
Они, не довольствуясь тем, что заимели,... расширили свои владения за счёт соседних народов. У мидян они отняли Каспиану, Фаунитиду и Басолропеду...
Борьба с Селевкидами за гегемонию на Ближнем Востоке
Западный поход
У халибов и масиноиков, (они отняли) Каренитис и Дерксене, находящиеся у самых пределов Малой Армении и теперь ещё составляющие часть её, у катаонов - Акилисене и соседнюю область Антитавра...
Страбон
Первые две области, по мнению академика Еремяна, были присоединены к Великой Армении, а Акилисена и область Антитавра - к Софене. Считается, что присоединение этих земель произошло в 179-ом году до нашей эры, когда был заключён мир между воюющими малоазийскими государствами во главе с Понтом и Пергамом . Будучи противником селевкидов , которые стояли за Понтом, Арташес поддерживал Пергам. О его роли в этой войне известно лишь по краткому сообщению современника этих событий, древне-греческого историка Полибия , который пишет, что:
Из князей Азии в подписании мира участвовали Арташес, который управлял большей частью Армении и Акуселох (предположительно, сын Зареха)...
Полибий
Южный поход
Воспользовавшись отсутствием селевкидского царя Антиоха IV , занятого войной в Египте , Арташес I в 168 году до нашей эры вторгается в Тморик.
Перечислив завоевания Арташеса и Зареха, Страбон так заканчивает этот эпизод :
.Так что теперь все жители этой страны говорят одним языком
Царство после Арташеса
Процарствовав 29 лет, скончался, горестно заметив: «Увы, всё на свете бренно ». После смерти Арташеса I наступила длительная эпоха войн между Арменией и усилившейся Парфянской державой . Один из внуков Арташеса I, царевич Тигран, оказался в парфянском плену и вырос при парфянском дворе. Однако, вернувшись из парфянского плена в Армению, царевич занял престол под именем Тигран II (прозванный Великим), нанес сокрушительные поражения парфянам, заставив парфянских монархов признать его царем царей , и создал одну из самых могущественных держав Эпохи Эллинизма.
См. также
Напишите отзыв о статье "Арташес I"
Примечания
|
||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Арташес I
Она стояла прямая и гордая, несгибаемая и сильная... И только на её чистом тонком лице жила жгучая затаённая боль... Она была всё ещё очень похожа на ту дивную, светлую девочку, которую когда-то показал мне Север... только теперь её смешливое, милое лицо уже омрачала настоящая, «взрослая» печаль... Магдалина была красива той тёплой и нежной женственной красотой, которая одинаково поражала и молодых, и старых, заставляя почитать её, оставаться с ней, служить ей, и любить её, как можно любить только лишь мечту, вдруг воплотившуюся в человека.... Она стояла очень спокойно, сосредоточенно всматриваясь куда-то вдаль, будто чего-то ожидая. А рядом с ней, цепко обняв её колени, жалась крохотная девчушка – вторая маленькая Магдалина!.. Она была потрясающе похожа на свою мать – такие же длинные золотые волосы... такие же лучистые голубые глаза... и такие же забавные, весёлые ямочки на нежных улыбающихся щеках. Девочка была удивительно хороша и смешлива. Вот только мама казалась настолько грустной, что малышка не решалась её беспокоить, а лишь тихо стояла, тесно прижавшись, будто ждала, когда же уже пройдёт эта странная, непонятная мамина печаль... Ласковый ветерок лениво играл в золотых прядях длинных волос Магдалины, временами пробегая по её нежным щекам, осторожно касаясь их тёплым морским дуновением... Она стояла застывшая, точно статуя, и лишь в её грустных глазах явно читалось напряжённое ожидание... Вдруг очень далеко на горизонте показалась белая, пушистая точка, медленно превращавшаяся в далёкие паруса. Магдалина тут же преобразилась и ожила, крепко прижимая к себе дочурку, и как можно веселее сказала:– Ну, вот мы и дождались, моё сокровище! Ты ведь хотела увидеть, откуда мама пришла в эту страну? Хотела ведь?.. Вот и поплывём мы с тобой далеко-далеко, пока не достигнем самого дальнего берега, где есть наш ДОМ... Ты полюбишь его так же сильно, как любила я. Обещаю тебе.
Наклонившись, Магдалина обвила руками свою крохотную дочурку, как бы желая защитить её от тех бед, которые зрела в их будущем её утончённая, ласковая душа.
– Мамочка, скажи, папа ведь тоже поплывёт с нами? Мы ведь не можем его здесь оставить? Правда? – и вдруг спохватившись, удивлённо спросила, – А почему его так долго нет?.. Уже почти два месяца мы его не видели... Мама, а где папа?
Глаза Магдалины стали суровыми и отрешёнными... И я тут же поняла – её малышка дочь ещё не знала, что папа уже никогда больше никуда с ними не поплывёт, так как те же самые два месяца назад он закончил свою короткую жизнь на кресте... Ну, а несчастная Магдалина, видимо, никак не могла отважиться сказать этому маленькому, чистому человечку о такой страшной, бесчеловечной беде. Да и как она могла сказать об этом ей, такой крошечной и беззащитной? Как объяснить ей, что были люди, которые ненавидели её доброго, светлого папу?.. Что они жаждали его смерти. И что никто из рыцарей Храма – его друзей – не смог его спасти?..
И она отвечала всё так же ласково и уверенно, стараясь успокоить свою встревоженную малышку.
– Папа не поплывёт с нами, ангел мой. Так же, как и твой любимый братик, Светодар.... У них есть долг, который они должны исполнить. Ты ведь помнишь, я рассказывала тебе, что такое – долг? Помнишь ведь?.. Мы поплывём вместе с друзьями – ты и я... Я знаю, ты их любишь. Тебе с ними будет хорошо, моя милая. И я буду всегда с тобой. Обещаю тебе.
Девчушка успокоилась, и уже веселее спросила:
– Мама, скажи, а в твоей стране много маленьких девочек? У меня там будет подруга? А то я всё с большими и с большими... А с ними не интересно. И играть они не умеют.
– Ну что ты, милая, а как же твой дядя, Радан? – улыбнувшись, спросила Магдалина. – Тебе ведь всегда бывает с ним интересно? И сказки он тебе рассказывает забавные, правда ведь?
Малышка с минуту подумала, а потом очень серьёзно заявила:
– Ну, может не так уж с ними и плохо, с взрослыми. Только я всё равно скучаю по друзьям... Я ведь маленькая, правда? Ну вот и друзья мои должны быть маленькими. А взрослые должны быть только иногда.
Магдалина удивлённо на неё посмотрела, и неожиданно схватив дочку на руки, звонко расцеловала в обе щеки.
– Ты права, золотце! Взрослые должны играть с тобой только иногда. Я обещаю – мы найдём тебе там самую хорошую подругу! Тебе придётся только чуточку подождать. Но ты ведь умеешь это? Ты у нас самая терпеливая девочка на свете, правда ведь?...
Этот простой, тёплый диалог двух одиноких любящих существ, запал мне в самую душу!.. И так хотелось верить, что всё у них будет хорошо! Что злая судьба обойдёт их стороной и что жизнь их будет светлой и доброй!.. Но, к сожалению, так же, как и у меня, у них, я знала, не будет... За что платили мы такую цену?!.. За что наши судьбы были столь безжалостны и жестоки?
Не успела я обернуться к Северу, чтобы задать следующий вопрос, как тут же появилось новое видение, от которого у меня просто захватило дух...
В прохладной тени огромного старого платана на смешных низких скамеечках сидели четверо человек. Двое из них были совсем ещё молодыми и очень похожими друг на друга. Третий же был седовласый старец, высокий и сильный, как защитная скала. На коленях он держал мальчика, которому от силы было 8-9 лет. И конечно же, Северу не понадобилось объяснять мне, кто были эти люди...
Радомира я узнала сразу, так как в нём оставалось слишком много от того чудесного, светлого юноши, виданного мною в первое посещения Мэтэоры. Он лишь сильно возмужал, стал суровее и взрослее. Его синие, пронизывающие глаза теперь смотрели на мир внимательно и жёстко, как бы говоря: «Если не веришь мне – послушай меня ещё раз, ну а если и тогда не поверишь – уходи. Жизнь слишком ценна, чтобы отдавать её не стоящим».
Он уже не был тем «любвеобильным», наивным мальчиком, которому казалось, что он в силах изменить любого человека... что в силах изменить весь мир... Теперь Радомир был Воином. Об этом говорил весь его облик – внутренняя собранность, аскетически тонкое, но очень сильное тело, упорная складка в уголках ярких, сжатых губ, пронизывающий взгляд его синих, вспыхивающих стальным оттенком, глаз... Да и вся бушующая в нём, невероятная сила, заставлявшая друзей уважать его (а врагов считаться с ним!) явно показывала в нём настоящего Воина, и уж ни в коем случае не беспомощного и мягкосердечного Бога, коим так упорно пыталась показать его ненавидимая им христианская церковь. И ещё... У него была изумительная улыбка, которая, видимо, стала всё реже и реже появляться на усталом, измождённом тяжкими думами лице. Но когда она появлялась – весь окружающий мир становился добрее, согреваемый его чудесным, безграничным теплом. Это тепло заполняло счастьем все одинокие, обделённые души!.. И именно в нём раскрывалась настоящая суть Радомира! В нём открывалась его истинная, любящая Душа.
Радан же (а это явно был он) выглядел чуть моложе и веселее (хотя был на один год старше Радомира). Он глядел на мир радостно и бесстрашно, будто никакая беда просто не могла, не имела права его коснуться. Будто любое горе должно было обойти его стороной... Он, несомненно, всегда являлся душой любого собрания, освещая его своим радостным, светлым присутствием, где бы ни находился. Юноша будто искрился каким-то радостным внутренним светом, который обезоруживал молодых и старых, заставляя безоговорочно любить его и оберегать, как ценнейшее сокровище, приходящее порадовать Землю раз в тысячи лет. Он был улыбчивым и ярким, как летнее солнышко, с лицом, овитым мягкими золотыми кудрями, и хотелось смотреть на него, любоваться им, забывая о жестокости и злобе окружавшего мира...
Третий «участник» маленького собрания сильно отличался от обоих братьев... Во-первых, он был намного старше и мудрее. Казалось, он носил на своих плечах всю неподъёмную тяжесть Земли, как-то ухитряясь с этим жить и не ломаться, в то же время, сохраняя в своей широкой душе добро и любовь к окружающим его людям. Рядом с ним взрослые казались несмышлёными детьми, пришедшими к мудрому Отцу за советом...
Он был очень высоким и мощным, как большая несокрушимая крепость, проверенная годами тяжких войн и бед.... Взгляд его внимательных серых глаз был колючим, но очень добрым, а сами глаза поражали цветом – они были невероятно светлыми и яркими, какими бывают только в ранней юности, пока их не омрачают чёрные тучи горечей и слёз. Этим могучим, тёплым человеком был, конечно же, Волхв Иоанн...
Мальчик же, преспокойно устроившись на могучих коленях старца, о чём-то очень сосредоточенно размышлял, не обращая внимания на окружающих. Несмотря на его юный возраст, он казался очень умным и спокойным, наполненным внутренней силой и светом. Его личико было сосредоточенным и серьёзным, будто малыш в тот момент решал для себя какую-то очень важную и сложную задачу. Так же, как и его отец, он был светловолосым и голубоглазым. Только черты его лица были на удивление мягкими и нежными, более похожими на мать – Светлую Марию Магдалину.
Полуденный воздух вокруг был сухим и жарким, как раскалённая печь. Утомлённые зноем мухи слетались к дереву, и лениво ползая по его необъятному стволу, надоедливо жужжали, беспокоя отдыхавших в широкой тени старого платана четверых собеседников. Под добрыми, гостеприимно раскинутыми ветвями веяло приятной зеленью и прохладой, причиной чему был резво бежавший прямо из-под корней могучего дерева игривый узенький ручеёк. Подпрыгивая на каждом камешке и кочке, он весело разбрызгивал блестящие прозрачные капли и бежал себе дальше, приятно освежая окружающее пространство. С ним рядом дышалось легко и чисто. И защищённые от полуденного зноя люди отдыхали, с наслаждением впитывая прохладную, драгоценную влагу... Пахло землёй и травами. Мир казался спокойным, добрым и безопасным.
