Распущенность проявляется не только в поступках, но и в словах.
Абу-ль-Фарадж
Людей честных связывают добродетели, людей обыкновенных - удовольствия, а злодеев - преступления.
Ж. Адан
Человек, который не интересуется своими собратьями, испытывает самые большие трудности в жизни и причиняет самый большой вред окружающим. Именно в среде подобных людей и появляются неудачники.
А. Адлер
Чтобы заклеймить негодяя, надо еще выяснить, есть ли на нем место, свободное для клейма.
Н. Акимов
В пороках мерзких весь мир утопает,
Приметна скверна в голодном и в сытом…
Аль-Маарри
Избавиться люди не могут от скотства -
Порок постепенно изгрыз благородство.
Аль-Маарри
Всякая потребность утихает, а всякий порок увеличивается от удовлетворения.
А. Амиель
Всякое излишество превращается в порок.
Ант.
Первые в почестях, первые в пороках.
Ант.
Почти все люди собственным ошибкам защитники, а чужим - обвинители.
Аполлоний Тианский
Всякая чрезмерность и в безрассудстве, и в трусости, и в распущенности, и в злобности либо звероподобная, либо болезненная.
Аристотель
Из привычки так или иначе сквернословить развивается и склонность к совершению дурных поступков.
Аристотель
Худший не тот, кто порочен по отношению к себе, но тот, кто порочен по отношению к другим, лучший не тот, кто добродетелен по отношению к себе, но по отношению к другим.
Аристотель
Один порок - поверь - вселится в нас
И открывает дверь другим тотчас.
Ю. Баласагунский
Ничего нет внутри у людей, вечно выставляющих все наружу.
О. Бальзак
Ничто так не связывает нас, как наши пороки.
О. Бальзак
Гадок наглый самохвал; но не менее гадок и человек без всякого сознания какой-нибудь славы, какого-нибудь достоинства.
В. Белинский
Для низких натур ничего нет приятнее, как мстить за свое ничтожество, бросая грязью своих воззрений и мнений в святое и великое.
В. Белинский
Порок может быть определен как неправильный расчет возможностей, как ошибка в оценке радостей и горестей. Это своего рода ложная нравственная арифметика.
И. Бентам
Мещанство есть обратная сторона необузданной жажды наслаждений. Мещанские нормы - плод неверия в благородное самоограничение человека.
Н. Бердяев
Мещанская жизнь есть жизнь поверхностных оболочек человека, выдаваемых за ядро, за глубину и сущность жизни.
Н. Бердяев
Всякая невоздержанность есть зачаток самоубийства, это - невидимый поток под домом, который рано или поздно подмоет его фундамент.
Д. Блэкки
Кто пресмыкается перед высшим, сам топчет тех, кто ниже его.
Г. Бокль
Добра и зла извечна эстафета:
Подлец выращивает подлеца
Ничуть не хуже, чем поэт поэта.
Л. Болеславский
Добро притягивает зло,
Удача - зависть непременно,
Доверье - подлость и измену…
Л. Болеславский
Ворон найдет падаль.
У. Боллейн
Пороки, злоупотребления - они не меняются, но перевоплощаются в тысячи форм, надевая маску господствующих нравов; сорвать с них эту маску и показать их в неприкрытом виде - вот благородная задача человека, посвятившего себя театру.
П. Бомарше
Порок не остается безнаказанным, так как быть порочным - это уже наказание.
Боэций
Добродетели должны взращиваться людьми, потому что порождают многие наслаждения, а с другой стороны, сознание прегрешений и злодейских поступков нас тревожит и беспокоит, и суетные страсти, которыми заполнена вся жизнь глупцов, раздражают душу и никогда не позволяют быть спокойными.
Л. Бруни
Существует три пары пороков, которых необходимо избегать в обществе, а именно, чтобы мы не становились для других людей ни ненавистными противниками, ни угодливыми подхалимами; чтобы мы не завирались, кичась, а также не использовали иронию ради принижения остальных; кроме того, чтобы мы не оказывались неотесанными людьми и шутами.
Л. Бруни
Безобразие наряжается в придуманные им модные уборы, от которых красота становится безобразною.
П. Буаст
Подкуп, лесть, подлость, вероломство имеют тариф, хорошо известный деспотам.
П. Буаст
Резкое различие в судьбе людей, роскошь, в которой утопают одни, и нищета, от которой страдают другие, рождение одного человека в грязной трущобе, а другого - в великолепном дворце, одного - среди преступных людей, приучающих его с самого рождения к праздности и пороку, другого - в просвещенной семье, делающей все, чтобы вызвать к жизни лучшие свойства его души, - все это неизбежно вызывает вопрос: чем виноват первый ребенок, что ему досталась такая горькая доля, и чем заслужил другой, что на его долю выпали такие счастливые условия? Если та и другая душа созданы Богом, то как же помирить с этим божественную справедливость и божественную любовь?
П. Буаст
Безжалостность, беспричинные ссоры, похищение чужих денег, увод чужих жен, нетерпимость к родственникам и друзьям - вот что составляет природу негодяев.
Бхартрихари
Процветание раскрывает наши пороки, а бедствие - наши добродетели.
Ф. Бэкон
Честный и порядочный человек никогда не сможет исправить и перевоспитать бесчестных и дурных людей, если сам он прежде не исследует все тайники и глубины зла.
Ф. Бэкон
Даже само честолюбие менее бесцеремонно с человеческой жизнью, чем скука; честолюбие охотно щеголяет своей снисходительностью, скука же кровожадна, как людоед.
Д. Бэнкрофт
Предотвращение пороков зависит от соблюдения честности, а не от выяснения природы добра; прекращение разврата зависит от отказа от роскоши, а не от увеличения запретов; искоренение воровства зависит от уничтожения желаний, а не от строгих наказаний; прекращение тяжб возможно путем отказа от того, к чему стремятся, а не от умения слушать.
Ван Би
Все преступления и все пороки своим происхождением обязаны слабости. И поэтому они заслуживают жалости.
А. Виньи
Польза, приносимая пороками, всегда смешана с великим вредом.
Л. Вовенарг
Люди мало размышляют; они читают небрежно, судят поспешно и принимают мнения, как принимают монету, потому что она ходячая.
Вольтер
Где нет доносчиков - нет и ругани.
Гагауз.
Для постоянного довольства самим собой и всем окружающим потребна известная доля скудоумия.
К. Гамсун
Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, морали и патриотизма.
Г. Гейне
Когда порок грандиозен, он меньше возмущает.
Г. Гейне
Все ограниченные люди стремятся постоянно опозорить людей основательного и широкого ума.
К. Гельвеций
Мы бываем тщеславными, заносчивыми и, следовательно, несправедливыми, всегда, когда представляется возможным делать это безнаказанно. Поэтому каждый человек воображает, что нет части света, в этой части света - государства, в этом государстве - провинции, в этой провинции - города, в этом городе - общества, равного его обществу, и что в этом своем обществе - он наилучший человек, а в конце концов он поймает себя на признании, что он первый человек в мире.
К. Гельвеций
Пороки великих мира сего - это плодовитые зародыши, которые порождают (новые) пороки у других.
К. Гельвеций
В мире нет ничего разрушительнее, невыносимее, как бездействие и ожидание.
А. Герцен
Здравствуйте, любители цитат и афоризмов!
Даже у самого совершенного человека имеются недостатки. Именно о них я и предлагаю поговорить сегодня. Для вас я подготовила лучшие высказывания о недостатках.
Когда видишь у человека недостаток, помни, что у тебя их несколько. Корейская пословица
Удачно высмеиваются лишь те недостатки, которые есть у тебя самого. Альфонс Доде
Люди, у которых весьма много недостатков, прежде всего замечают их в других. Фрэнсис Бэкон
Сначала посмотри на следы своих мокасинов, прежде чем судить о недостатках других людей. Индейская мудрость
Часто мы весьма снисходительны к недостаткам, присущим нам самим, но не переносим чужих недостатков; люди с более широкими взглядами могут понять и допустить существование любых пороков, но их терпимость, однако, порой носит скорее теоретический, чем практический характер; и очень немногие без отвращения общаются с человеком, чьи манеры разнятся от его собственных. Уильям Сомерсет Моэм «Малый уголок»
Мудрец стыдится своих недостатков, но не стыдится исправлять их. Конфуций
Выискивать недостатки у других - легко, а себя сдерживать - трудно. Тот же, кто забывает о том и мнит о себе много, одних - умаляет, других - поносит, обнаруживает лишь собственную мелочность. Мурасаки Сикибу
Люди так любят слушать о себе, что готовы часами обсуждать собственные недостатки. Андре Моруа
На чужие недостатки накидывается, как беркут, на своих недостатках сидит, как наседка на яйцах. Монгольская пословица
Наша гордость часто возрастает за счет недостатков, которые нам удалось преодолеть.
Чем лучше человек, тем он мягче и снисходительнее к недостаткам других. Джозеф Аддисон
Мы часто клеймим чужие недостатки, но редко, пользуясь их примером, исправляем свои. Франсуа де Ларошфуко «Максимы и моральные размышления»
Кто увлечен красотами, тот не видит недостатков и прощает всё; но кто озлоблен, тот постарается выкопать в нас всю дрянь и выставить ее так ярко внаружу, что поневоле ее увидишь. Николай Васильевич Гоголь
Нет преимуществ без недостатков. Немецкая пословица
Каждое положительное качество человека уравновешивается соответствующим недостатком. Бернар Вербер «Смех Циклопа»
Не следует слишком горячо укорять других за их недостатки. Думай о том, чему хорошему эти люди могут научиться. Воспитывая других своими добрыми делами, не следует непременно проявлять чудеса добродетели. Делай лишь то, чему и другие могут последовать. Хун Цзычен
Найдя любовь, вы не находите идеального человека, но видя его недостатки, понимате как он прекрасен. Сэм Кин
При виде достойного человека думай о том, чтобы сравняться с ним, а при виде недостойного исследуй самого себя (из опасения, как бы у тебя не было таких же недостатков). Конфуций
Счастлив тот, кто, услышав о своих недостатках, может исправиться. Уильям Шекспир «Много шума из ничего»
13:24 — REGNUM
Портрет великого князя Николая Павловича. В.Голике. 1820-е .
1826 год. 18 декабря (6 декабря ст.ст.) был создан секретный комитет при императоре Николае I, получивший название "Комитет 6 декабря" и успевший за время существования подготовить два проекта государственных преобразований.
"По смыслу и происхождению реформы Николая I отличались от реформ предыдущего и последующего царствований: если ранее Александр I лавировал между старым, феодальным, и новым, буржуазным, началами во всех (экономической, социальной, политической, духовной) сферах жизни россиян, а позднее Александр II уступал давлению нового, то Николай I укреплял старое (врачуя, ремонтируя и лакируя его) для того, чтобы успешнее противостоять новому.Уже 6 декабря 1826 г. Николай образовал первый и самый значительный из 10 секретных комитетов, которые создавались в его царствование, чтобы найти ответ на сакраментальный вопрос, поставленный царем: "Что ныне хорошо, чего оставить нельзя и чем заменить?" Главой Комитета формально значился председатель Государственного совета граф. В.П. Кочубей - один из "молодых друзей" Александра I, давно уже отряхнувший со своих ног прах либерализма, а фактически руководил Комитетом М.М. Сперанский, тоже значительно поправевший после того, как он побывал в ссылке и в суде над декабристами. Составили Комитет особо доверенные сановники царя. Поэтому действовал он сверхосторожно, по принципу, который можно было бы сформулировать так: "Семь раз отмерь, но не отрезай", ибо, как выразился член Комитета Е.Ф. Канкрин, "недостатки существующего известны, а нового сокрыты". За четыре года регулярных заседаний (всего - 173) Комитет подготовил лишь два серьезных, но, разумеется, верноподданнических проекта.
Первым из них был проект сословной реформы. "Комитет 6 декабря" (так его называли) задумал оградить дворянство "от неприятного ему и вредного государству прилива разночинцев". Вместо Табели о рангах Петра I, дававшей право военным и гражданским чинам получать дворянство в порядке выслуги, Комитет предложил установить такой порядок, при котором дворянство приобреталось бы только наследственно, по праву рождения, и по "высочайшему пожалованию". Это предложение имело целью превратить российское дворянство в строго замкнутую касту, огражденную от "засорения" инородными элементами.
Вместе с тем, чтобы как-то поощрить и служилых людей, а также нарождавшуюся буржуазию, Комитет предложил создать для чиновников, купцов и буржуазной интеллигенции новые сословия - "чиновных", "именитых" и "почетных" граждан, которые освобождались бы, как и дворяне, от подушного оклада, рекрутского набора и телесных наказаний. Наконец, Комитет в Дополнение к старинному (1803) указу "о вольных хлебопашцах" разрешил помещикам освобождать крестьян не только с землей, но и без земли, причем все освобожденные крестьяне должны были образовать еще одно сословие - "вольноотпущенных земледельцев".
Второй проект "Комитета 6 декабря" предусматривал административную реформу. Государственный совет сохранял лишь законосовещательные функции при царе, а Сенат разделялся на Правительствующий (высший орган исполнительной власти) и Судебный. Внешне здесь воплощался буржуазный принцип разделения властей - законодательной, исполнительной и судебной, но не для ограничения самодержавия, а для того, чтобы упрочить его путем более четкого разграничения функций между всеми властями (одинаково бесправными перед самодержцем), что позволило бы усовершенствовать работу бюрократического аппарата.
Оба проекта нисколько не вредили самодержавно-крепостническому строю, но вносили в него - не по существу, а по форме - кое-что новое. Поэтому непримиримые крепостники, считавшие вслед за Карамзиным, что "всякая новость в государственном порядке есть зло", ополчились против этого "зла". Николай I не остался равнодушным к их позиции, а революционный подъем на Западе от Франции до Польши и взрыв массового недовольства в самой России 1830-1831 гг. напугали и отвлекли царя от реформ. В результате он надолго оставил первый и навсегда "похоронил" второй из проектов "Комитета 6 декабря".
Цитируется по: Троицкий Н.А. Россия в XIX веке. Курс лекций. М.: Высш. шк., 1997. с.108-109
История в лицах
Маркиз Астольф де Кюстин :
Россией управляет класс чиновников <...> и управляет часто наперекор воле монарха <...> Из недр своих канцелярий эти невидимые деспоты, эти пигмеи-тираны безнаказанно угнетают страну. И, как это ни звучит парадоксально, самодержец всероссийский часто замечает, что он вовсе не так всесилен, как говорят, и с удивлением, в котором он боится сам себе признаться, видит, что власть его имеет предел. Этот предел положен ему бюрократией - силой страшной повсюду, потому что злоупотребление ею именуется любовью к порядку
Цитируется по: Маркиз Астольф де Кюстин. Николаевская Россия. М., 1990. с. 268-269
Мир в это время
В 1826 году немецкий институт Monumenta Germaniae Historica начинает публиковать первую серию исторических источников под названием Scriptores. Публикация источников институтом продолжается по сей день.Титульный лист Monumenta Germaniae Historica
"Внимание каждого, кто сегодня переступает порог Баварской Государственной библиотеки, приковано прежде всего к ее импозантной главной лестнице, поднимающейся к общему читательскому залу. Под впечатлением от нее посетитель скорее всего вообще не заметит скромной таблички с надписью Monumenta Germaniae Historica на ведущей в левый боковой флигель двери. Учреждение, которое находится здесь только с 1968 года, тем не менее старше самого библиотечного здания, возведенного между 1832 и 1842 гг. по велению баварского короля Людовика I в стиле итальянского ренессанса.
"Общество для изучения ранней немецкой истории" было основано в 1819 г. во Франкфурте-на-Майне, около середины XIX в. его организационный центр переместился в Берлин, в 1938 г. "Общество" преобразовали в "Имперский институт по изучению ранней немецкой истории", но после второй мировой войны оно вновь возникло, теперь уже в Мюнхене, в качестве "объединения ученых", как сказано в его последнем уставе от 1963 года. "Monumenta Germaniae Historica" - изначально название только серии публикаций, но оно между тем уже давно перешло и на всю эту организацию в целом. И сегодня не только каждую выпускаемую MGH книгу, но и входную дверь во внутренние помещения института украшает эмблема, придуманная еще при самом основании общества: венок из ветвей немецкого "национального дерева" - дуба, - окружающий девиз Sanctus amor patriae dal animum. Это показывает, до какой степени исследовательское учреждение стало идентифицироваться с плодами его работы. Не случайно и в представлениях научной общественности отдельные индивидуальности сотрудников исчезают за результатами их общего труда, что, кстати, вполне соответствует намерениям основателей "Общества".
Генрих Фридрих Карл барон фон Штейн (1757-1831), знаменитый прусский реформатор, основал "Общество для изучения ранней немецкой истории" для организации сбора и публикации на основе сохранившихся рукописей всех исторических источников, возникших на территории Связной Римской империи германской нации между 500 и 1500 гг.) Полное издание Monumenta Germaniae Historica, как полагали тогда, могло завершиться примерно через два десятилетия. Это так сказать частное сообщество, первыми членами которого были вовсе не ученые, а посланцы некоторых малых германских государств на собраниях Германского союза во Франкфурте, имело намерения в первую очередь политические. Популяризация общегерманской истории была призвана ускорить рождение чувства национальной идентичности у раздробленных в политическом отношении немцев. По окончании наполеоновских войн, заметно усиливших общегерманский патриотизм, Венский конгресс привел всего лишь к реставрации и закреплению былой раздробленности. Как раз в год основания MGH (1819) после известных Карлсбадских постановлений правительства ряда немецких государств во главе с Австрией ужесточили борьбу против национальной и либеральной "агитации". Для тех же, чьи надежды на немедленное немецкое объединение пошли прахом, оставалась единственная отдушина - мысленно углубляться в эпоху, когда разные группы немцев по-видимости не разделяли еще непреодолимые политические и конфессиональные границы, т.е. в эпоху, предшествовавшую Реформации. В литературе, изобразительном искусстве, архитектуре и даже моде - во всем стиле поры романтизма всячески использовались средневековые мотивы, а любители искусств и старины со страстью коллекционировали средневековые предметы. "Спасение" остатков средневековой истории проводилось не только из антикварного интереса, но ради потребностей сегодняшнего дня, и именно в этом контексте нужно понимать инициативу барона фон Штейна, в свое время потерпевшего неудачу в своей собственно политической деятельности, такой как разработка проекта обще германской конституции.
Штейн проявил недюжинную прозорливость, когда 1821 г. передал научное руководство MGH ганноверскому придворному библиотекарю Георгу Генриху Пертцу (1795-1876), которому и предстояло более полувека вершить судьбу этого предприятия. В молодые годы англофил Пертц, похоже, обладал весьма импозантной внешностью и весьма располагал к себе, что трудно представить при взгляде на известные его портреты, где видишь старика с угрюмым и недоверчивым выражением лица. Пертцу прочили стать немецким Мабильоном или Муратори. И хоть позже стали говорить, что он "не гениален, а лишь основателен", но все же ему удалось в основном оправдать возлагавшиеся на него надежды. Вместе со своим другом из Франкфурта Йоханном Фридрихом Бёмером (1795-1863) он взял на себя все, что касалось организации и координирования деятельности общества. Своим институциализированием MGH обязаны безусловно его таланту.
Прежде всего необходимо было заняться сбором и научной обработкой рукописного наследия, для чего с самого начала возник особый информационный орган в виде журнала "Архив Общества для изучения ранней немецкой истории" (Archiv der Gesellschaft für ältere deutsche Geschichtskunde). Немало места в нем занимали отчеты о поездках нанятых Пертцем "ученых помощников". Они не только содержали предметные сведения о рукописях и библиотеках, но нередко (особенно во второй половине XIX в.) представляли собой интересные в культурно-историческом отношении очерки. Ближе к концу столетия Вильгельм Ваттенбах (1819-1897) ностальгически вспоминал о тех героических временах, когда железные дороги еще не вели в каждую горную долину, и путешествие в Адмонт в Штирии требовало заметных усилий, которые, впрочем, сполна были вознаграждены сердечным гостеприимством, оказанным в этом монастыре протестанскому ученому. Тексты источников предполагалось публиковать в пяти сериях: Scriptores, Leges, Diplomata, Epistolae, Antiquitates. Того же деления в принципе придерживаются и сегодня, хотя со временем структура издания стала очень дробной и едва обозримой из-за введения многочисленных подрубрик и новых серий. В 1826 г. появился первый том Scriptores в Ганновере в издательстве Хаан, возглавлявшемся другом юности Пертца. Этот издательский дом и по сю пору берет на себя издание части публикаций MGH. Выбранный Пертцем импозантный формат ин-фолио вызвал со стороны Бёмера резкую критику, так как казался ему не удобным в использовании, а потому отпугивающим. В результате этих разногласий Бёмер выделил в самостоятельное издание свои регесты грамот германских государей (Regesta imperii), первоначально мыслившиеся составной частью MGH. Незадолго до окончания своего "правления" Пертц все же начал перепечатывать некоторые из уже опубликованных в "большой серии" текстов в карманном формате "для учебных целей" (in usum scholarum). Чтобы обеспечить еще более широкую известность средневековым текстам, около середины века была начата серия переводов на немецкий - "Историографы ранних германских времен" (Geschichtsschreiber der deutschen Vorzeit), которая первоначально выпускалась в сотрудничестве с MGH, затем отделилась и теперь продолжается далее в несколько измененном виде. Предприятие уже послевоенной поры - это двуязычное (латинско-немецкое) издание, посвященное памяти барона фон Штейна (Freiherr-vom-Stein-Gedächtnisausgabe). Оно полностью независимо от MGH, но свои латинские тексты берет как правило оттуда.
В первых томах MGH можно еще заметить некоторую неуверенность в оформлении текстов и их типографском решении, но по мере накопления опыта издательского дела росли и требования к публикациям. Быстрое совершенствование методов филологической критики, применявшихся к средневековым источникам, позволило ко второй половине XIX века достичь стандарта, который в основном остается действующим и сегодня. Впрочем, уже слышались голоса, выражавшие опасения, что виртуозно используемая филологическая техника отодвигает на второй план изучение содержательной стороны текстов, а именно это последнее занятие вообще-то говоря и есть собственно дело историка. Такие предостережения об односторонней специализации приходили с самых разных сторон, например, и от Генриха фон Тройчке (1834-1896), и от Якоба Буркхардта (1818-1897) или Густава Дройзена (1808-1894), который даже говорил о "фабричном труде на MGH". Все это представляло собой своеобразную реакцию на огромное уважение, которым пользовались тогда MGH. Ведь к концу XIX века едва ли была в Германии кафедра средневековой истории, глава которой не сотрудничал бы так или иначе в прошлом или настоящем с этим издательским предприятием".
Цитируется по: Мэртль К. Monumenta Germaniae Historica: взгляд изнутри// Средние века. Выпуск 58, 1995 г .
