Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот — срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет — не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!…
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим все — и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады…
Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых…
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно — старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем — братья!
А если нет — нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы — отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!…
В последний раз — опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Анализ стихотворения «Скифы» Блока
Стихотворение А. Блока «Скифы» обычно рассматривается как выражение его враждебной позиции против Запада. При этом совершенно не учитывается время создания произведения. Блок написал его в конце января 1918 г., в разгар проходивших в Брест-Литовске мирных переговоров. Дневниковые записи поэта свидетельствуют, что он с большим вниманием относился к переговорам и полностью разделял позицию советского правительства о всеобщем мире без аннексий и контрибуций. Переговоры показывали, что Германия ни за что не откажется от захваченных территорий и потребует большего. Свое негодование Блок выразил в стихотворении.
Произведение основано на продолжающемся до сих пор споре: Европой или Азией является Россия. Главной является не территориальная, а культурная принадлежность. Поэт с полной уверенностью заявляет: «азиаты мы». Восточная культура разительно отличается от западной. В Азии совершенно иначе воспринимается течение времени. Отдельным историческим событиям не придается большого значения. На востоке ценится вклад целого народа в историю, который можно понять, только используя большой временной промежуток («для вас – века, для нас – единый час»).
Поэтому поэт рассматривает всю историю России, ведя ее начало со скифов. Этот народ не был прямым предком русских, но имел со славянами некоторые общие культурные черты. Блок справедливо считает, что Россия на протяжении веков сдерживала нашествие кочевых народов на Запад, при этом сама перенимала многие элементы восточной культуры. Центральный эпизод этого сдерживания – татаро-монгольское иго. Увязнув на Руси, завоеватели не смогли продолжить свой победоносный поход. Европа никогда не ценила роли русского народа и при любом удобном случае первая начинала с ним войну. Россия, «обливаясь черной кровью», отражала атаки с обеих сторон. При этом она испытывала одновременно ненависть и любовь к неблагодарному соседу. Блок считает, что сплав восточной и западной культуры породил совершенно особый тип людей, способных испытывать чувства, которые уже давно отмерли в западной цивилизации.
Поэт не выступает сторонником войны. Он готов приветствовать европейцев, как братьев. При этом он напоминает, что в русской крови еще кипит ярость всех поколений восточных орд. Ответом на западную агрессию станет открытие восточной границы («отныне вам не щит»). Новое нашествие «свирепых гуннов», обратит Европу в руины. Русские возьмут на себя роль бесстрастного наблюдателя.
В последней строфе Блок призывает Европу опомнится и пойти на условия всеобщего мира, ведь этот призыв вполне может стать последним.
Стихотворение «Скифы» имеет большое философское значение. Блок высказывает свой взгляд на место России в истории всего мира. На западе победа большевиков воспринималась в качестве возврата к темным векам Средневековья. Поэт обращает внимание, что именно «диким варварам» принадлежит инициатива по мирному завершению Первой мировой войны. Переговоры показали, кто на самом деле заинтересован в продолжении кровавой бойни.
Мильоны - вас. Нас - тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас - века, для нас - единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома, лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона, и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Вот - срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет - не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,
Пред Сфинксом с древнею загадкой!
Россия - Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!...
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Мы любим все - и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё - и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...
Мы помним всё - парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады...
Мы любим плоть - и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжелые крестцы,
И усмирять рабынь строптивых...
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные обьятья!
Пока не поздно - старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем - братья!
А если нет - нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века вас будет проклинать
Больное позднее потомство!
Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!
Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!
Но сами мы - отныне вам не щит,
Отныне в бой не вступим сами,
Мы поглядим, как смертный бой кипит,
Своими узкими глазами.
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!...
В последний раз - опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
Это великое стихотворение нашего великого поэта надо перечитывать. Оно не поддаётся лобовому восприятию. Сегодня сообщество мыслящих уже достаточно, если не искушено, то начитанно, чтобы понять, - в нём несётся людям великая весть Всеединства. Это стихотворение написано от имени русских людей. Да, но от русских людей, взятых синтетически. Не только и не столько от имени их эмпирических составляющих, личностей, этой части отдано достаточно слов и образов его, но прежде всего, от имени их индивидуальностей, идеальных персон, или монад, объединённых изначально Софией Небесной в Единосущном. То есть, единых изначально в Христо-Софии (Флоренский). Это надо понять уже. Пора это понять и принять и восхититься сознанием к Красоте. К Духу Святому. К Всеединству. К Дао. К Мировой Душе. К Матери Мира. К Софии Премудрости Божией. К Иерусалиму Небесному, Новому, сходящему с Небес. К Святой Руси. К Новой России. К Чертогу Небывалому, сужденному человечеству.
Всякий грех и хула простится человеку, хула на Россию не простится ему.
См. примечания, данные в комментариях.
В позднем творчестве А. Фета преобладают философские мотивы, а также мысли навеянные горьким опытом личной жизни. Яркий пример этого - стихотворение, о котором пойдет речь в статье. В школе его изучают в 11 классе. Предлагаем ознакомиться с кратким анализом «Одним толчком согнать ладью живую» по плану.
Краткий анализ
История создания – произведение было создано в 1887 году (поздний период творчества), а опубликовано посмертно.
Тема стихотворения – человеческое умение менять свою жизнь.
Композиция – стихотворение - целостный, пламенный монолог лирического героя, который невозможно разделить на смысловые части. Формально произведение делится на три катрена, но написано оно одним предложением.
Жанр – элегия.
Стихотворный размер – пятистопный ямб, рифмовка перекрестная АВАВ.
Метафоры - «одной волной подняться в жизнь иную, учуять ветр с цветущих берегов» , «упиться вдруг неведомым, родным», «дать сладость тайным мукам».
Эпитеты – «тоскливый сон» , «наглаженные пески», «цветущие берега», «певец избранный».
История создания
Анализируемое стихотворение было написано А. Фетом в зрелом возрасте, когда мужчина пребывал в депрессивном состоянии. Он жалел о страшной ошибке, которую совершил в молодости. Когда-то поэт бросил любимую девушку, Марию Лазич, из-за тяжелого материального положения. Его невестой стала обеспеченная Мария Боткина. К ней мужчина чувствовал симпатию, но так и не смог полюбить женщину по-настоящему.
Всю жизнь поэт посвящал Лазич стихотворения. В 1887 году было написано произведение «Одним толчком согнать ладью живую», в котором автор пытается переосмыслить свою жизнь. Прямого упоминания о любви к Лазич в нем нет, но, зная биографию автора, нетрудно догадаться, чем продиктованы строки. А. Фет хотел включить произведение в сборник «Вечерние огни», но не сделал этого по ошибке. В итоге стихи были опубликованы после смерти автора.
Тема
Литература – благодатная почва для развития философских тем, касающихся человеческой жизни, предназначения человека. Они раскрываются и в анализированном стихотворении. В центре него лирический герой, который полон решения «одним толчком согнать ладью живую» . Под ладьей подразумевается человек, а волны, о которых говорится далее, символизируют жизнь.
Герой очень хочет услышать запах «цветущих берегов» . Видимо, под этим образом подразумеваются прекрасные чувства, которые способен испытывать человек. Лирический герой стремиться поменять свою тоскливую жизнь на новые ощущения и эмоции, наконец, закричать о том, о чем язык пока не смеет говорить.
В последней строфе появляется еще один мотив: предназначение поэта и его творчества. А. Фет уверен, что суть «певца» в том, чтобы пробуждать сердца людей, их чувства.
Композиция
Анализируемое произведение - монолог лирического героя, который нельзя разделить на части по смыслу, так как мысли в нем плавно перетекают друг в друга. Формально стихотворение состоит из четырех катренов. Текст состоит из одного предложения, что усиливает эффект непрерывного потока мыслей
Жанр
Жанр стихотворения - элегия, так как лирический герой провозглашает свои мысли с ощутимой грустью, ведь осознает, что тратил жизнь впустую, пока не понял, в чем истинное предназначение поэта. Стихотворный размер - пятистопный ямб. А. Фет использовал перекрестную АВАВ рифмовку.
Средства выразительности
Стихотворение богато средствами выразительности. Содержание поэт «плетет» из метафор : «одной волной подняться в жизнь иную, учуять ветр с цветущих берегов» , « упиться вдруг неведомым, родным», «дать сладость тайным мукам» . Большинство метафор построено на символических образах. Выразительности описанному придают эпитеты : «тоскливый сон» , «наглаженные пески», «цветущие берега», «певец избранный» . Сравнений автор не использует.
Одним толчком согнать ладью живуюС наглаженных отливами песков,
Одной волной подняться в жизнь иную,
Учуять ветр с цветущих берегов
Тоскливый сон прервать единым звуком,
Упиться вдруг неведомым, родным,
Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,
Чужое вмиг почувствовать своим,
Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
Усилить бой бестрепетных сердец -
Вот чем певец лишь избранный владеет,
Вот в чем его и признак и венец!
1887г.
В стихотворении «Одним толчком согнать ладью живую…» соединились все основные мотивы лирики Фета – такие, как чувство, творчество, любовь, звук, тишина, сон. Перед нами краткий миг, когда перед героем открывается мир во всей его красоте, всей полноте чувств. Стихотворение проникнуто гармонией, ощущением покоя, хотя, казалось бы, оно целиком состоит из перечисления действий: согнать , подняться , прервать , дать , шепнуть , усилить .
Размер – пятистопный ямб с женскими и мужскими окончаниями – вписывает стихотворение в ряд произведений любовной лирики – ряд, начатый еще пушкинским «Я вас любил. Любовь еще, быть может…», – в которых ярко высвечены прежде всего чувства и думы лирического героя. И действительно, в фетовском стихотворении ни слова нет ни о других людях, ни о внешнем мире – только состояние души человека. Однако может показаться, что здесь нет лирического героя как такового (в самом деле, ни в одной строке этого стихотворения нет слов я, мой и т.д.), но это все же не так: просто герой находится в полной гармонии с жизнью, природой – его я не выделяется на фоне всего окружающего мира, а «растворяется» в нем, принимает его, готовое чужое вмиг почувствовать своим …. Поэтому на дальний план отступают все острые переживания, мучения, и даже любовь здесь упоминается мельком – как чувство, однородное всем прочим в этом тихом гармоничном универсуме: герой мечтает шепнуть о том, пред чем язык немеет….
Стихотворение построено как вереница похожих по синтаксису фраз, которая из-за постоянных ритмических повторов (каждая нечетная строка – полноударная, в каждой четной пропущено ударение на 4-й стопе) и некоторых повторяющихся слов (одной в первой строфе, дать во второй) произносится будто бы как заклинание, нагнетающее какое-то таинственное и в то же время сладостное ощущение. Это заклинание должно наконец разрешиться неким утверждением, которое бы разрядило нарастающее на протяжении всего стихотворения чувство и объяснило его источник, – такое утверждение и завершает стихотворение:
Вот чем певец лишь избранный владеет, Вот в чем его и признак и венец!
Последние строки противопоставлены всем остальным и по ритму: в них первая строфа не ямбическая, а хореическая – ударно произносятся указательные частицы вот . Так подчеркнута особая важность финальных строк для всего стихотворения. Во-первых, они прерывают перечисление действий и характеризуют их как признак и венец певца , то есть любимое дело поэта, только для него одного возможное. Во-вторых, эти строки переносят ситуацию, описываемую в стихотворении, в вечность: теперь не остается никаких сомнений в том, что все названные действия не минутные желания героя, не картины, которые встают в его воображении, а извечно существовавшие проявления поэтического дара. Эти строки вводят в стихотворение тему творчества, что позволяет по-новому взглянуть на весь предыдущий перечень. Если в первой строфе герой предстает как деятель, способный резко изменить что-то в мире вокруг себя (одним толчком согнать ладью живую, одной волной подняться в жизнь иную) , то во второй он уже прежде всего созерцатель, чья душа открыта для всего мира и жадно вбирает все впечатления и чувства, мечтая упиться вдруг неведомым, родным , чужое вмиг почувствовать своим. Теперь же, в финальных строках, появляется еще один лик героя, включающий в себя два предыдущих: он творец, способный и наполняться впечатлениями от окружающего его мира, и вдруг что-то в этом мире создавать (усилить бой бестрепетных сердец) , разрушать (тоскливый сон прервать единым звуком) , двигать (согнать ладью живую) .
Таким образом, перед нами стихотворение о поэзии. Попробуем отнести его к русской поэтической традиции разговора о творчестве. Как и все его предшественники, Фет называет поэзию даром, отличающим поэта от всех остальных людей (певец назван избранным , его дело – признак и венец ). Однако это единственное, в чем стихотворение «Одним толчком согнать ладью живую…» вторит стихам других поэтов. У Фета, как мы видим, нет ни противопоставления поэта толпе (как, например, в пушкинском сонете «Поэту», стихотворении «Поэт и толпа», лермонтовских «Пророке», «Смерти Поэта»), ни «общего дела», объединяющего поэта и народ (как, например, в лермонтовском «Поэте»). Пожалуй, представление Фета о поэзии ближе всего к тому, которое мы встречаем у Жуковского и Тютчева: поэзия – это таинственный дар, ниспосланный свыше («К востоку я стремлюсь душою! // Прелестная впервые там // Явилась в блеске над землею // Обрадованным небесам», – пишет Жуковский в «Явлении поэзии в виде Лаллы Рук»; «Она с небес слетает к нам – // Небесная к земным сынам, // С лазурной ясностью во взоре…», – читаем у Тютчева в стихотворении «Поэзия»). Казалось бы, Фет продолжает линию Жуковского и Тютчева: он пишет о поэзии как о даре, изображает момент нисхождения этого дара на поэта, при этом все внимание сосредоточено на его чувствах в это мгновение. Однако у Фета мы не найдем утверждения, что вдохновение нисходит с небес: процесс творчества, каким он предстает в стихотворении «Одним толчком согнать ладью живую…», подвластен в большей степени поэту.
Итак, о чем же стихотворение? О счастье творчества, о поэтическом даре, который неразрывно связан с другими светлыми чувствами в мире героя: с наслаждением природой, любовью, способностью ощущать жизнь во всей ее полноте и многогранности, переживать каждое ее явление как что-то личное, жить в гармонии с миром.
Одним толчком согнать ладью живую
С наглаженных отливами песков,
Одной волной подняться в жизнь иную,
Учуять ветр с цветущих берегов,
Тоскливый сон прервать единым звуком,
Упиться вдруг неведомым, родным,
Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,
Чужое вмиг почувствовать своим,
Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
Усилить бой бестрепетных сердец —
Вот чем певец лишь избранный владеет,
Вот в чем его и признак и венец!
Анализ стихотворения «Одним толчком согнать ладью живую» Фета
В позднем периоде творчества Фет отходит от традиционного жанра пейзажной лирики. В его произведениях все чаще появляются философские размышления о смысле собственной жизни и роли поэта в обществе. Он выступает убежденным сторонником импрессионизма. Своеобразным творческим манифестом Фета является стихотворение «Одним толчком согнать ладью живую…» (1887 г.).
Фет был настоящим «жрецом чистого искусства». Он считал, что истинная поэзия не имеет никакого отношения к грубой действительности. Задача поэта заключается в воспевании искусства ради искусства. Свое творчество Фет оценивал очень высоко. Он утверждал, что в области чистой лирики далеко опережает всех своих современников. Поэтому описывая в произведении идеального служителя искусства, поэт имеет в виду самого себя.
Фет продолжает традиционную для русской поэзии тему о призвании и значении творца. В его трактовке эта роль претерпевает значительные изменения по сравнению с предшественниками. Пушкинский пророк стремился ко благу всего человеческого рода. Творец у Лермонтова испытал разочарование в обществе. Гражданский поэт Некрасова был призван обличать общественное зло и пороки. При этом их всех сближало осознание царящей в жизни людей несправедливости. Единственное, что связывает фетовского поэта с ними – противопоставление толпе. Творец у Фета живет в своем собственном воображаемом мире. Ему нет никакого дела до реальных земных проблем. Он также владеет божественным даром, но не стремится использовать его ради других.
По мнению Фета, идеальный поэт ценен сам по себе. Он обладает уникальными умениями и возможностями: «тоскливый сон прервать», «дать жизни вздох». Все свои силы он направляет на поддержку искусства, которое становится самоцелью. Влияние творца на общество заключается в пробуждении любви к прекрасному, в умении заставить забиться «бестрепетные сердца».
В финале Фет твердо указывает на верность своих размышлений: «вот чем», «вот в чем». Он не сомневается в том, что всю свою жизнь посвятил служению искусству и с полным правом заслуживает торжественного «венца». Фет абсолютно прав в оценке собственного творчества. Он значительно обогатил «чистое искусство». Но реальная жизнь уже давала ему о себе знать в виде смерти М. Лазич, которая существенно повлияла на творчество поэта. Фет жил в относительно спокойное время и мог без проблем существовать в воображаемом мире. Неизвестно, остались бы его взгляды неизменными в другую историческую эпоху, когда от суровой действительности спрятаться было невозможно.
